Помоги проекту - поделись книгой:
Малин Рюдаль
Счастливы, как датчане
Счастье — это свобода быть верным себе и иметь мужество быть счастливым.
Введение
Жила-была…
Жила-была молодая датчанка, и надумала она однажды написать книгу о счастье.
Трудилась она над ней во время отпуска, на юге Франции. Ее пригласили погостить в очень красивом доме на берегу моря. Устроили в ее честь пышный обед в роскошной обстановке. Сотрапезники были исключительно милые люди. Все было великолепно, идеально. В качестве аперитива подавали винтажное шампанское удачного года, вина из лучших сортов винограда и целое море экзотических коктейлей. Беседовали на приятные темы — о путешествиях в дальние страны, о шикарных отелях, о кухне знаменитых ресторанов, о культуре и искусстве. Одним словом, о радостях и удовольствиях жизни. Сказочной жизни. Неожиданно зашел разговор о ее книге. Всех удивляло название — «Счастливы, как датчане». «Объясните же мне наконец, что такого особенного есть в этой стране, отчего ее жители столь счастливы?!» — вопросил один господин.
Молодая женщина заговорила о доверии между датчанами и государственными институтами[1]. О воле и желании участвовать в общественном проекте на благо всего общества. О школьной системе, развивающей личность каждого ребенка. О том, как важно предоставить любому человеку свободу искать свое место в жизни. Об отсутствии стремления главенствовать, быть самым лучшим. Она рассказала, что в ее стране не взращивают элиту, что счастье всего населения в целом куда важнее. Она имела неосторожность добавить, что на все это требуется немало денег, поэтому налоговый прессинг[2] в ее стране самый жесткий в мире: при доходе в 52 000 евро гражданин отдает государству 60 % заработанных средств.
Господин, задавший вопрос, вышел из себя и даже повысил голос: «Какой ужас! Не пытайтесь убедить нас, что подобная система может хоть кого-нибудь сделать счастливым! — Он помолчал и продолжил: — Никто не хочет платить за других. И потом, без элиты у страны нет будущего». Его поддержала одна из дам: «Я смотрю сериал „Правительство“[3] — там нет ни одного счастливого героя, а это о чем-то да говорит!» Стоп. Вернемся к реальности.
Я прекрасно понимаю, что датская модель не может нравиться всем. Эта книга и не преследует цель убедить кого бы то ни было, что она лучше прочих. Я написала ее просто потому, что мне захотелось рассказать, отчего датчане — счастливые люди.
Волей случая я родилась в самой счастливой стране мира. Я этого не осознавала и покинула родину, чтобы найти свой путь в жизни. Много лет я провела вдали от Дании и теперь решила подвести некий итог, сочинить трактат в десяти емких главах о той модели общества, которая уже сорок лет действительно делает людей счастливыми.
Эксперты всего мира числят датчан среди самых счастливых жителей планеты. Во время первых опросов, проводившихся в Европе в 1973 году, Дания почти всегда занимала первое место по «счастливости». Она стала № 1 в 2012 и 2013 годах в рейтинге знаменитого «Мирового отчета о счастье»[4], этой библии Организации Объединенных Наций (Франции в 2013-м досталось только 25-е место!); № 1 — по результатам Всемирного опроса Гэллапа в 2011-м и № 1 — по данным Европейского социологического исследования[5] в 2008-м… Достойный победный список для маленькой страны, исповедующей непритязательность и простоту.
Чем это объяснить? Почему нация, насчитывающая около 5,6 миллиона человек, чувствует себя настолько удовлетворенной, хотя девять месяцев из двенадцати в стране стоят холода, а зимой темнеет уже в три пополудни? Налоговая система Дании тоже одна из самых жестких в мире: прогрессивный подоходный налог составляет 60 %, пошлина на автомобили — 170 %, налог на добавленную стоимость — 25 %[6]. Странно, не правда ли?
Когда датчан спрашивают: «Как вы относитесь к статусу самой счастливой страны мира?» — они часто отвечают так: «Да, я что-то такое слышал, не знаю, правда ли это… но нам здесь действительно хорошо живется». Датчане не хвастливы и редко именуют себя «главными счастливчиками». Скромность, свойственная датской культуре, — одно из основополагающих качеств нашего менталитета — проистекает из смирения и покорности судьбе. И ведь не скажешь, что жизнь в Дании идеальна, уровень потребления алкоголя и антидепрессантов у нас достаточно высок, как и количество самоубийств. Так, может, датское счастье — всего лишь миф? Нет. По причинам, о которых мы поговорим в этой книге, большинство датчан действительно чувствуют себя счастливыми, хотя в Дании, как и повсюду в мире, жизнь сложна и каждый человек проживает ее по-своему.
Я родилась в Дании, в городе Орхус, втором по числу жителей (250 000), выросла в этой самой счастливой стране мира, но решила покинуть ее и найти личное счастье в другом месте. Я хотела сделать выбор между переданным мне наследием и тем, что считала истиной в восемнадцать лет, а столкновение с реальностью — хороший способ посмотреть на свои жизненные ориентиры и убеждения в перспективе. Я тогда не знала, что датскую модель счастья считают образцовой во всем мире, и воспринимала нашу систему как нечто естественное. Это не мешало мне задаваться множеством вопросов насчет основополагающих принципов. Так ли уж хорошо, что все люди равны? Не ведет ли единообразие к усреднению? Не приглушают ли смирение и скромность потенциал каждого человека? И наконец, главный вопрос: как патерналистское государство[7] влияет на чувство ответственности своих граждан? Я задумывалась о том, что есть счастье, и о том, какой путь выбрать, чтобы найти его. Мне нужно было проверить свои идеи жизнью, чтобы обрести независимость, свободу. Я хотела быть верной себе.
Дорога получилась долгой. Только соприкосновение с другими странами и культурами позволило мне осознать и принять доставшееся по рождению датское благополучие. Путешествия по миру — в Азию, Соединенные Штаты и Европу — открыли мне глаза на богатство окружающего мира. Я отдала свое сердце Франции, где живу и поныне. Эта страна вдохновила меня своим культурным и гуманитарным наследием и помогла обрести равновесие. Сегодня, живя во Франции, я решила написать небольшое исследование о датском счастье.
Прежде чем делиться секретами «счастья по-датски», условимся о понятиях. Дать определение счастью очень непросто. Слов на разных языках существует немало: радость, удовольствие, блаженство, удовлетворение. Что выделяет счастье в этом ряду?
Существует научный подход: медики считают, что счастье — это состояние повышенной активности определенного участка головного мозга, которую можно измерить. По мнению нейробиологов, такая сильная активность мозга не только сию секунду дает человеку возможность почувствовать себя счастливым, но, утихая, оставляет продленный след. Что касается этимологии французского слова «счастье» —
Самую суть счастья лучше всех выразил английский экономист Ричард Лэйард: «Сочетание хорошего самочувствия, жизнелюбия и желания, чтобы это ощущение длилось и длилось»[8]. Определение нравится мне своей простотой, а еще тем, что оно понятно всем.
Не будем забывать еще об одном важном нюансе — разнице между коллективным счастьем страны (тем самым, которое замеряют пресловутые социологические опросы) и личным счастьем ее гражданина.
Личное счастье зависит от множества факторов, и я не уверена, что все они поддаются замерам. Разница между счастливыми и несчастливыми людьми часто бывает достаточно очевидной, и все-таки личное счастье остается чувством весьма субъективным. Эксперты, психиатры, социологи, специалисты по нейронаукам, профессиональные педагоги исходят из того, что счастье не делится на всех поровну. Мы можем прийти в этот мир с более или менее благоприятной предрасположенностью к счастью, кое-кто утверждает, что роль наследственного фактора велика, следовательно, количество заложенного в нас счастья предопределено изначально. По мнению экспертов, генетика каждого человека задает уровень счастья. Это теория конечной точки, базирующаяся на исследовании, проведенном в 1996 году, в котором участвовали 4000 пар близнецов, живших вместе или разлученных.
Полученные результаты позволили утверждать, что 50 % нашего эмоционального состояния определяет генетика[9]. Другие ученые тоже говорят о 50 %. Бельгийский психотерапевт Тьерри Янсен[10] полагает, что способность испытывать счастье наполовину определяется нашими хромосами, а внешние условия влияют на нее в пределах всего 10 %. Оставшиеся 40 % дают людям поле для маневра!
Была сделана не одна попытка дать определение коллективному счастью. Оно измеряется другими критериями, к которым следует относиться с осторожностью. В 1972 году король маленькой гималайской страны Бутан придумал показатель «совокупного национального счастья», СНС (добрая пародия на совокупный национальный продукт), основанный на четырех критериях: экономическое развитие, защита культурной и окружающей среды, психологическое благополучие граждан и успешное управление делами государства. Бутан прозвали «страной Счастья», но недавний экономический кризис нанес ему серьезный урон. Другой пример — Римский клуб, международная неправительственная организация, основанная в 1968 году деятелями разных стран во имя «лучшего мира, будущего человечества и всей планеты». Члены клуба попытались дать определение счастья в документе 1972 года, известном как «доклад Медоуза»[11], в котором предлагалось сделать качество жизни одним из экономических показателей. Впрочем, каким бы ни был подход к проблеме, все подобные исследования страдают определенной степенью неточности. Во-первых, коллективное счастье не может быть математической суммой «личных счастий». Когда человек отвечает на вопрос «Удовлетворены ли вы в общем и целом вашей жизнью?», он исходит из множества параметров. Дать ответ спонтанно нелегко, нужно принимать во внимание такие простые факторы, как погода, яркая спортивная победа соотечественника или национальной команды, любое позитивное или негативное событие, никак от нас не зависящее. Необходимо также учитывать, что глубоко несчастные люди не дадут себе труда или не захотят участвовать в подобном опросе. Опросы, проводимые по инициативе ООН, Гэллапа, Евростата, выявили, что на ответы может повлиять даже порядок, в котором задаются вопросы. Если человек сначала высказывается о политике и уровне коррупции, он скорее даст негативные ответы насчет степени удовлетворенности жизнью. Минусом мировых опросов является еще и тот факт, что они не принимают во внимание культурные различия: в разных странах ценности также неодинаковы.
Учитывая все эти нюансы, следует признать, что подобные фундаментальные исследования, охватывающие большое число респондентов, дают довольно четкое представление об уровне благополучия и удовлетворенности жизнью населения страны.
Чтобы расширить свои познания в этой области, я решила проконсультироваться с Кристианом Бьорнсковом, датским профессором экономики Орхусского университета. Он много лет занимается «проблемой счастья». Бьорнсков — один из основателей Научно-исследовательского института проблем счастья. Да-да, не смейтесь, такой институт действительно существует, и группа благодушных датчан изучает эту чудесную тему. Мы с Кристианом провели все утро в кафе «Касабланка» за обсуждением феномена счастья. По его мнению, существуют универсальные основы, обеспечивающие счастье населения, — демократическая система, определенный уровень национального процветания, работоспособное правосудие и мирная жизнь. Профессор Бьорнсков считает, что тридцать-сорок стран удовлетворяют этим критериям. И тут уже на уровень счастья влияют другие факторы, в том числе доверие к людям и возможность выбирать образ жизни.
Каковы бы ни были нюансы, счастье — всеобщее право. В американской Декларации независимости, составленной 4 июля 1776 года в Бостоне, черным по белому записано: «Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными; что все они наделены Творцом врожденными и неотъемлемыми правами, среди которых — право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью».
Вот почему мне показалось важным поговорить о нескольких простых, но доступных элементах, составляющих датское счастье. Я не претендовала на глобальное исследование, понимая, как сложна и обширна тема, и вдохновлялась своими встречами с разными людьми, а также тем, что видела и пережила сама.
Итак, десять простых способов быть «счастливыми, как датчане».
1. Я не боюсь ближнего
[доверие]
В Дании самый высокий уровень доверия в мире.
Летний день в Дании. Погода великолепная. Люди спешат насладиться столь редкими в нашей стране солнцем и жарой. Мы с мамой едем за город — купить к обеду фруктов и овощей. Вдоль дороги, на столиках, стоят ящики с картошкой, горошком, морковью, клубникой и малиной. Все это выращивают на окрестных фермах. Одна деталь может показаться необычной: никто не стережет выставленные на продажу продукты. На каждом столике есть горшочек, куда люди кладут деньги. Они даже могут взять сдачу из горстки мелочи, предусмотрительно оставленной хозяином. Так было в моем детстве, и с тех пор ничего не изменилось. Каким бы удивительным это ни казалось, никто и не думает жульничать. В конце дня фермер забирает выручку. Так как же функционирует эта система?
Столбик термометра падает… доверие растет!
Датский профессор Герт Тинггаард Свендсен недавно опубликовал книгу о доверии[12]: он сравнивает 86 стран[13], чтобы выяснить, где доверие есть, а где нет. Вердикт? 78 % датчан доверяют своему окружению. Это мировой рекорд: в большинстве стран средняя величина не превышает 25 %. Нет никаких сомнений в том, что в Дании уровень доверия самый высокий. Замечу, что это верно для всех скандинавских стран, — в отличие, скажем, от Бразилии, где этот уровень не превышает 5 %. Страны Латинской Америки и Африки тоже находятся в конце списка. Франция и Португалия занимают позиции ниже средней величины. Семь из десяти французов не доверяют своим соседям.
Исследователь отмечает, что уровень доверия к административным институтам (правительство, полиция, суд) достигает в Дании даже 84 %. Возможно ли, что профессор Свендсен пишет так, потому что он сам датчанин? Конечно, нет: французы Ян Альган и Пьер Каюк[14] установили, что датчане крайне редко подвергают сомнению работу национальных институтов. Всего 2,2 % граждан заявляют, что совершенно не доверяют, например, судебной системе, — как и 15 % англичан, 20 % французов или 25 % турок[15]. По данным «Форбс»[16], Дания — первая в рейтинге «10 лучших правительств в мире»[17]: крайне низкий уровень коррумпированности чиновников, порядок и безопасность, фундаментальные права, открытость, передовые методы управления, суд по гражданским делам и уголовный суд.
Это обстоятельство чревато последствиями для всего общества в целом. Простой пример: вы станете честно, с легким сердцем, платить налоги, предполагая, что все вокруг жульничают? Конечно же нет, потому что будете чувствовать себя скорее простофилей, чем порядочным гражданином. Соблюдать правила легче, если думаешь, что остальные поступают так же: устойчивым фундаментом патерналистского государства может быть только взаимное доверие отдельных индивидуумов.
Доверие влияет не только на функционирование общества, но и на личное благополучие. Многие исследователи, социологи, экономисты и философы проводили опросы, пытаясь выяснить, почему человек чувствует себя счастливым. Почти все они согласились в одном: доверие — ключевой элемент уравнения. Знаменитый «Мировой отчет о счастье» Организации Объединенных Наций содержит формальный вывод: чем больше люди доверяют друг другу, тем счастливее они себя чувствуют. Французы Каюк и Альган утверждают, что в обществе, где царит недоверие, индекс счастья[18] гораздо ниже[19]. Профессор Кристиан Бьорнсков приходит к тем же самым выводам: «Высокий уровень доверия в стране — один из определяющих факторов высокого уровня счастья»[20].
Легкомыслие или доверие? Пальто, дети и бумажники
В копенгагенской Опере иностранцы часто удивляются, видя, что датчане оставляют пальто в гардеробе и никто их не сторожит. Сотни людей испытывают спонтанное доверие друг к другу, они уверены, что после спектакля найдут свои вещи в целости и сохранности. Вообще-то мысль о краже просто никому не приходит в голову.
Я тоже об этом не думала, когда жила в Дании. Однажды мой брат вернулся из супермаркета и рассказал, что нашел 500 крон (70 евро) в ящике с яблоками. Он отдал деньги администратору. Женщина, случайно уронившая деньги в ящик, перед закрытием вернулась в магазин, ей их вернули, и она попросила передать 100 крон (15 евро) моему брату в знак благодарности.
Любому иностранцу эта история может показаться нелепой. «Что за наивность, администратор наверняка прикарманил купюры!» Мне нетрудно понять такую реакцию. Я уже девятнадцать лёт живу в другой стране и успела заметить, что за пределами моей родины люди скорее недоверчивы. К несчастью, не без причины. Давайте рассмотрим гипотетическую ситуацию. Вы шли по улице и выронили кошелек. Какие у вас шансы вернуть его? Журнал «Ридерз Дайджест» провел простенький эксперимент: организаторы оставили на улицах разных городов мира 1100 бумажников с 50 долларами (в местной валюте) и фамилией владельца. Они хотели выяснить, сколько человек возьмут деньги себе и сколько отнесут в полицию. В датском городе Ольборг с населением 130 000 жителей возвращены были 100 % бумажников. В других городах показатель был чуть выше 50 %. В таких странах, как Мексика, Китай, Италия или Россия, он оказался гораздо ниже.
Доверие — маленькое нечто, меняющее все в повседневной жизни, оно дает людям психологическое равновесие. Однажды моя мать приехала в Париж, и у нее из кошелька украли 300 евро. Датская страховая компания возместила ущерб, — хотя мама не смогла предъявить им чеки на купленные в тот день вещи. Несколько лет спустя я попала точно в такую же ситуацию, но представительница моих страховщиков во Франции только без конца повторяла: «Вы что, шутите?»
Другой пример: в Копенгагене я три года работала в кафе, чтобы оплатить учебу. Это заведение было очень популярно в столице, перед входом всегда стояло множество детских колясок. Молодые матери болтали, сидя за столиками в зале, а дети спокойно спали. В Дании это обычное дело: с одной стороны, за малышами вроде бы никто не присматривает, с другой — присматривают все «хором», потому что доверяют друг другу.
Несколько лет назад в Нью-Йорке случился скандал: молодая датчанка и ее муж зашли пообедать в ресторан, оставив коляску с ребенком на улице. Кто-то вызвал полицию, мамашу арестовали и обвинили в преступной халатности. Власти отдали ей малыша только через три или четыре дня, она подала в суд на штат Нью-Йорк и отсудила 10 000 долларов.
О правильном использовании ножа
В августе 2012-го датская финансовая газета
Датский министр экономики Маргрете Вестагер тоже принимала участие в конференции. В часовом выступлении, ни разу не заглянув в свои записи, она объяснила, что доверие является источником экономии: гораздо проще проявить доверие к безработным, чем контролировать их. Напомню, что датчане очень гордятся своей системой социальной защищенности. Исследование, проведенное в 2009 году ежедневной газетой «Ютланд-постен»[24], подтвердило, что граждане высказывают максимальное удовлетворение именно по этому пункту. Им они гордятся гораздо больше, чем датской демократией, толерантностью общества и мирной жизнью. Люди понимают, как важно, чтобы все вносили свой вклад без обмана и надувательства: желание человека найти работу рассматривается не только как личный, но и как общественный интерес. Маргрете Вестагер признает, что минимальный контроль необходим даже в Дании. В 2012 году в обществе разгорелась полемика. Молодой человек, которого журналисты окрестили «лентяем Робертом», скандализировал всю страну, открыто заявив, что предпочитает пользоваться системой социального страхования безработных. Работа на предприятии быстрого питания не кажется ему интересной. Какое бесстыдство! «Лентяй Роберт», безусловно, не один такой, есть и другие, что очень оскорбительно для датчан. Французы относятся к этому куда спокойнее. Как-то раз одна молодая женщина рассказала мне о своих увлекательных приключениях в Соединенных Штатах. «Супер! — ответила я и поинтересовалась: — Но на что ты живешь, ведь у тебя нет гринкарты?» Она ответила, нимало не смутившись: «Я получаю пособие по безработице!» Другой пример: сосед по столу с гордостью сообщил мне, что съездил в отпуск на пособие по безработице…
Я покинула конференцию в прекрасном настроении, порадовавшись за мою страну, и подумала: «Не забыть бы заплатить 750 евро — взнос за участие!» Организаторы не требовали внесения авансом — они доверяли участникам. Как любит говорить бывший премьер-министр Дании Пол Нируп Расмуссен, «редко увидишь датчанина с ножом в руке, если в другой он не держит вилку»[25]. Иными словами, предательство — «нож в спину» — крайне редкое явление в датском обществе.
Датчане взяток не берут… и не предлагают
Я звоню отцу, чтобы рассказать ему о разговоре с издателем, который не только взял меня на работу, но и сделал весьма щедрое предложение: «Он напечатает наши брошюры по той же цене — ну, может, чуть дороже, — что назначают другие… и предоставит мне прекрасную квартиру именно в том месте, где я мечтаю жить, и совсем недорого, ведь она находится в его собственности. Мило, правда?» «Конечно, дорогая, — отвечает папа. — Но что ты станешь делать в тот день, когда этот человек решит повысить цену? Платя за квартиру меньше ее стоимости на рынке аренды, ты можешь оказаться в неловкой ситуации…»
Отец был, безусловно, прав, и я не только не приняла предложения, но и выбрала другого издателя. Моя реакция была спонтанной: если человек предлагает стандартное соотношение цены-качества, почему бы не заключить контракт с ним? Отец указал мне на ошибку: согласись я занять ту квартиру, потеряла бы свободу и утратила объективность. Личная, даже «шкурная», заинтересованность могла бы толкнуть меня на неверный шаг — заключить договор на издание брошюр от имени компании, которая мне не принадлежала.
Я многим рассказывала об этом случае, и люди реагировали по-разному. Одни (в основном это были уроженцы Европы) говорили: «Какая глупость, только представь, как хорошо ты могла бы устроиться в той квартирке!» Другие (в большинстве своем датчане) возмущались: «Какой ужас, он хотел тебя подкупить! Слава богу, что ты не приняла это бесчестное предложение…» В словарях «коррупция» определяется как «злоупотребление властью в целях личного обогащения». Мой пример отлично в него укладывается.
Уровень коррумпированности в Дании остается самым низким в мире, как в Финляндии и Новой Зеландии. Ассоциация
Уровень коррумпированности датских государственных институтов и деловых кругов крайне низок. Датчане категорически не приемлют этого явления. Больше 90 % жителей страны заявляют, что «непростительно брать взятки, используя служебное положение». Во Франции так думают 50 % граждан, в Португалии — 75 %, в США — 80 %[26].
Наказание коррупционеров играет фундаментальную роль и имеет назидательный характер. В 2002 году произошел один из самых крупных коррупционных скандалов — «Дело Брикстофта». Популярный политик, мэр коммуны Фарум Петер Брикстофт был обвинен в злоупотреблениях. Все началось, когда газетчики разнюхали и сделали достоянием гласности счет из ресторана на 20 000 евро (в том числе за зверски дорогие вина), проведенный по разделу «различные заседания Совета коммуны». Позже вскрылись факты подлогов в пользу друзей мэра. Датчане были шокированы до глубины души. Брикстофт стал «политическим трупом» и отсидел два года в тюрьме.
В 2004 году в Дании были приняты «План действий» и «Кодекс поведения», призванные бороться с коррупцией, объявленной абсолютно нетерпимым явлением. Кодексу обязаны следовать не только сотрудники администрации, отвечающей за помощь нуждающимся, но и сами нуждающиеся. Была запущена «Горячая линия антикоррупции», на которую можно было звонить, сохраняя анонимность.
Вывод прост: народы, доверяющие своим политическим, социальным и финансовым институтам, обеспечивают лучшую базу для процветания страны. На мой взгляд, это одна из главных основ датского счастья.
2. У меня есть свое место в обществе
[образование]
Уровень адаптирован для большинства, следовательно, никакой элиты. Образование не только бесплатное, оно субсидируется государством[27], то есть доступно для всех.
Сегодня мой первый день в лондонском университете Саут Бэнк. Целый семестр я буду учиться здесь в рамках курса копенгагенского бизнес-колледжа Нильса Брока. В огромной аудитории 300 студентов внимательно слушают нашего преподавателя. Закончив, он добавляет: «Небольшое уточнение для студентов из Дании: ваше личное мнение нас не интересует. Здесь принято излагать свои мысли, учитывая авторитетные мнения!»
Зачем преподаватель сделал это предупреждение? Что это было — антидатская дискриминация? Конечно, нет, просто он знает главные цели датской системы школьного образования: формирование независимой личности, развитие любознательности, способности рассуждать и анализировать. Зубрежка не поощряется. Дети должны ставить опыты и вырабатывать личное мнение. Датская система образования ориентирована на граждан завтрашнего дня, которые должны осознавать ответственность, права и обязанности по отношению к обществу, основанному на равенстве, солидарности и свободе. Датская школа тратит много сил на воспитание в детях самоуважения и осознания себя как личности.
Я мыслю самостоятельно… значит, я существую
Получается, датчане — сумасшедшие? Не стоит преувеличивать. Самостоятельность и способность обучаться — классика когнитивных и педагогических наук. Крупные ученые Центра исследований и инноваций в области образования при Организации экономического сотрудничества и развития единодушны[28]: человеческий мозг обучается успешней, когда экспериментирует, участвует в процессе познания, а не впитывает знания пассивно,
Значение, придаваемое развитию личности, отражено в концепции «свободных школ» образовательной системы Дании —
Перед поступлением в лицей молодые датчане в возрасте от 14 до 18 лет имеют возможность провести один год в
Исследование DAMVAD[32] от сентября 2012-го, проведенное для Ассоциации учебных заведений
«В школе я была настоящей бунтаркой и делала много глупостей. Мне хотелось получить второй шанс». Эмма сумела разобраться в себе и окружающих, чтобы лучше вписаться в систему, где благополучие группы важнее личных целей. «Я поняла, как ценно жить в сообществе, где есть место всем, в мире, из которого никто не исключен, а проблемы решаются через диалог».
Важно отметить, что в школе существуют строгие правила, любое нарушение — наркотики, воровство и насилие — может стать причиной исключения. Эмма рассказала мне об одной соученице, которая все время врала и крала у ребят деньги. «Мы пытались исправить положение, вели с ней бесконечные разговоры, но это не помогло, и через полгода дирекция школы решила, что девица своим поведением ставит под угрозу благополучие всей группы. Ее исключили и передали на попечение социальных служб, которые занимаются сложными случаями. Солидарность, терпимость и доверие — ключ к успешному функционированию системы, но главное — все должны ее уважать и соблюдать правила». Эмма заканчивает беседу, подводя итог: «Этот год изменил меня, я, если можно так выразиться, договорилась с собой и могу смело смотреть в будущее». Я мысленно аплодирую: тем лучше для системы и, конечно, для всего датского общества!
Другое датское исключение называется
Школа в розовом свете?
В 2012 году датский телеканал DR1 запустил серию документальных фильмов о двух выпускных классах — датском и китайском[35]. Авторы решили сравнить знания и умения учеников-датчан и учеников-китайцев, считающихся самыми компетентными в мире[36].
Почти по всем предметам, в том числе по дисциплине, китайцы превосходят датчан. Программа канала DR1 вызвала оживленную дискуссию в средствах массовой информации. Насколько компетентна датская модель школьного образования в сравнении с другими мировыми моделями? Возможно, настало время внести в систему концептуальные изменения, пересмотреть самые основы датского образования?
Очень может быть. Однако сравнение базируется исключительно на конечных результатах и не принимает во внимание благополучие учеников, их способность развивать собственную личность, чтобы потом найти себе дело по душе. Известно, что в странах — членах Организации экономического сотрудничества и развития треть учащихся заявляют, что им не нравится учиться[37], а три четверти молодых людей признаются, что им скучно в колледже[38], и это заставляет задуматься.
Да, датская система не воспитывает элиту, в этой системе быть лучшим — не главное. Элиты, в разных странах мира совсем не многочисленны. Официальных данных не существует, но мы можем считать приблизительно верной цифру 1–5 % от общего числа граждан. Вопрос ли это логики или мировоззрения, но датчане склонны заботиться об оставшихся 95–99 %. Повторюсь: датская система образования дает такую базу знаний, которую способно усвоить большинство.
Уровень приведен в соответствие не с лучшими, а с большинством, так что из процесса не выпадает никто.
Главная цель датской системы образования — дать почувствовать каждому ученику, что ценят его за личные достоинства и умения. Каждый должен чувствовать, что у него есть собственное место в обществе и он может приносить пользу, а блеснуть накопленными знаниями — дело второстепенное.
В 1999 году, перед окончанием учебы в копенгагенском бизнес-колледже Нильса Брока, мы собрались впятером у одной девочки из нашего класса для подготовки к групповому экзамену. В 1993-м бывшее тогда у власти правительство социалистов[39] решило таким образом воспитывать у студентов командный дух. Каждый отвечает на экзамене и получает свой балл, но на итоговую оценку влияет суммированный результат всей группы. В 2006-м правительство правых отменило групповой экзамен[40], поскольку он якобы не выявлял личных достоинств учеников. Это вызвало серьезное недовольство учащихся: им очень нравилось работать в группе над общим проектом и чувствовать себя единой командой.
И в 2012 году групповой экзамен вернули[41], позволив школам самостоятельно определять, проводить его или нет. Очень датское решение!
Высшее образование в Дании тоже бесплатное. Затраты берет на себя государство через систему стипендий (760 евро в месяц), выплачиваемых всем студентам независимо от их материального положения (во Франции только 30 % студентов получают стипендию, размер которой не превышает 470 евро, причем не круглогодично, а только десять месяцев). В Финляндии, Швеции, Норвегии, Ирландии и Чешской Республике высшее образование тоже бесплатное, а вот в других странах приходится платить. Во Франции, чтобы записаться на факультет, нужно вносить в среднем 400–1200 евро в год (в привилегированных учебных заведениях эта сумма может достигать нескольких десятков тысяч евро, тогда как в Копенгагенской школе бизнеса, лучшем учебном заведении Скандинавии, все бесплатно). Столько же надо платить в Испании, Австрии, Швейцарии, Бельгии или Португалии; в Новой Зеландии — 3000 евро; около 4000 евро — в Австралии, Канаде и Японии; 5000 евро — в Великобритании и Корее; 6000 евро — в США[42].
В развитых странах молодые часто задаются вопросом, как выбрать образование или работу, чтобы зарабатывать много денег. 19,1 % молодых англичан и 31,15 % американцев считают, что очень важно добиться лучшего материального положения, чем у родителей. В Дании так думают всего 11,8 % молодых людей. Число тех, кто намерен в ближайшие пятнадцать лет заработать много денег, составляет в Италии 33 %, во Франции — 30 %, в США — 29 % и в Дании — 18 %. Молодые датчане заявляют, что главное для них — передать своим детям духовные ценности: толерантность, уважительность, ответственность, честность, независимость…[43]
Если над человеком довлеет идея материального преуспеяния, он рискует выбрать неверный путь, предать ради выгоды свои истинные, глубинные устремления. Многие выбирают профессию не по велению души, а из сугубо прагматических соображений. Датская школа подталкивает учеников к выбору такого высшего или среднего специального образования, которое наполнит смыслом всю их будущую жизнь. Профориентация молодежи в Дании очень индивидуализирована, в каждой коммуне работает специальная социальная служба, помогающая старшеклассникам принять реалистичное решение касательно своего будущего. Эти службы регулярно проводят собрания, на которых школьник и учителя обмениваются мнениями, причем планы каждого молодого человека обсуждаются индивидуально. Почти 60 % молодых датчан считают, что способны сами решить, какой будет их дальнейшая жизнь (против 26 % во Франции и 23 % в Германии). Половина опрошенных уверены, что совершенно свободны в выборе будущего и полностью все контролируют.
В датской школе преподают и предметы, на которые не всегда выделяют часы в учебных заведениях других стран, в том числе уделяют внимание сексуальному образованию. Учителя рассказывают, что такое сексуальные отношения, как нужно предохраняться, как выражать свои желания и указывать партнеру границы дозволенного. В Дании тема секса не табуирована, к сексу относятся как к одному из жизненных удовольствий, необходимых человеку для гармоничного счастья. В 1970–1980-х у скандинавов даже была этакая «особая» сексуальная репутация за границей. В тех странах, где религия существенно влияет на общественную жизнь, подобный подход может показаться шокирующим. Датчане же уверены, что человек способен достичь равновесия в жизни, только если его удовлетворяют и отношения в сексуальной сфере. Секс не должен быть табуирован, о нем нужно разговаривать, свободно задавать любые вопросы.
Делая акцент на развитии личности каждого человека с его умениями и способностями, а не на взращивании элиты, датская система способствует достижению личного счастья. Удовольствие более чем совместимо с процессом обучения. В одном из последних исследований Международной программы оценки образовательных достижений был проведен сравнительный анализ уровня развития пятнадцатилетних подростков в странах — членах ОЭСР; результат ребят, которым нравится учиться, на 20 % выше, чем у тех, кто равнодушен к учебе или занимается из-под палки!
Но все ли так безоблачно? Разумеется, нет. Одним из главных рисков этой системы является риск потери «по пути» талантов лучших учеников. Да, общий уровень является вполне удовлетворительным[44], но потенциал самых одаренных учеников развивается недостаточно. Я отправилась в Орхус, в школу, где училась, чтобы лучше разобраться в проблеме, и обсудила вопрос с Йеспером Коушольтом, заместителем директора
Равновесие найти непросто, но стремление позаботиться и о лучших очень своевременно, ведь страна должна развиваться, двигать вперед науку и культуру, а для этого необходимо участие блестящих умов.
Расширить контакты
Таль Бен-Шахар преподавал позитивную психологию в Гарварде и был одним из великих гуру счастья. Это может показаться удивительным, но его курс был самым популярным за всю историю прославленного американского университета.
Говоря об образовании, Бен-Шахар отмечал общую тенденцию к демотивации у студентов по сравнению со школьниками[46]. Он пишет о двух радикально различных подходах к самому процессу обучения: по типу утопления и по типу любовной игры. «Утопление» — это страдание с эпизодическими «выпущениями на волю», которые воспринимаются как облегчение. Учащиеся часто путают минутное облегчение со счастьем. Если кто-нибудь схватит вас и сунет вашу голову под кран, вы будете отбиваться, а вырвавшись, на короткий миг почувствуете облегчение, почти счастье. Бен-Шахар объясняет, что модель «страдание-облегчение» — исходная основа обучения, даже в начальной школе. Имея подобное представление о процессе образования, большинство молодых людей считают нормальным, что учеба — это страдание, перемежаемое краткими мигами облегчения, например уик-эндами… По результатам последних исследований, почти три четверти учащихся во Франции не очень любят или совсем не любят школу или колледж; 65 % постоянно опасаются провала, и почти 70 % искренне не понимают, чего хочет от них учитель.
Другой подход, «любовная игра», заключается в очень простой вещи: преподаватель должен сделать так, чтобы его подопечные полюбили учиться. Чтение, самостоятельная работа, умение задавать вопросы и находить ответы — от всех этих видов деятельности можно получать удовлетворение и даже радость, если работа правильно организована. Идея в том, чтобы научить получать удовольствие от процесса учебы, Родители могут давить на детей, требовать, чтобы они были лучшими и получали только хорошие оценки. Для взрослых результат важнее удовольствия от учебы, они считают, что преуспеть важнее, чем найти занятие по душе, соответствующее складу ребенка, его склонностям и желаниям.
Таль Бен-Шахар добавляет: чтобы помочь нашим детям стать счастливыми, нужно уметь направлять их на путь, способный не только придать жизни смысл, но и доставить удовольствие. Какими бы ни были устремления и увлечения молодого человека, главное — помочь ему осознать положительные и отрицательные аспекты его выбора. После необходимой фазы обдумывания родители и преподаватели должны подбадривать ребенка, поддерживая его выбор. Школьной системе Дании близок такой подход — как и знаменитому понятию датского счастья. Я встречалась с учениками
Я тоже была свободна в своем выборе, и родители всегда меня поддерживали. В девять лет я заявила, что хочу стать послом Дании, и они долго, терпеливо и подробно объясняли мне суть профессии дипломата, а потом сказали, что путь в Лондон или Париж будет пролегать через множество далеких стран. Совсем не тех, о которых я мечтаю. В одиннадцать лет я передумала и сообщила маме с папой, что хочу работать в гостинице. Отец устроил встречу с управляющей лучшим отелем нашего города и попросил меня заранее продумать вопросы, которые я буду ей задавать. Она объяснила, что гостиничное дело — не работа в классическом понимании этого слова, а стиль жизни: «В этом бизнесе счастливы бывают только те, кто страстно любит свою работу».
Учиться гостиничному делу за границей оказалось очень дорого, и я пошла другим путем. Найти свое призвание не так-то легко, иногда требуется много времени и всегда — сила воли. Задача еще больше осложняется, если школьные системы подталкивают тебя к одному: стать лучшим из лучших любой ценой!
Родители всегда мне доверяли, больше всего они хотели, чтобы их дочь была счастлива. Мама часто говорила, что я должна искать свое, неповторимое счастье. Конечно, она за меня боялась, но во всем поддерживала, какое бы решение я ни принимала.
3. Я вольна искать собственный путь
[свобода / личная независимость]
Почти 70 % датчан покидают родительский дом в 18 лет, чтобы жить собственной жизнью по собственному разумению, то есть родители почти не оказывают на них социального давления.
Мне было девять, когда я получила свою первую работу. Бабушка рассказала о модельном агентстве, набиравшем девочек для фотосъемок, и я попросила у родителей разрешения попытать счастья. Мы с мамой отправились к директрисе, и она меня наняла. Я радовалась: теперь мне не придется просить деньги на карманные расходы. Моя «великая карьера манекенщицы» длилась недолго: в тринадцать лет (в Дании с этого возраста можно по закону работать без согласия родителей) я предпочла заняться другим делом, стала продавать газеты в больнице коммуны Орхус. Дважды в неделю, после школы, я ходила с тележкой по коридорам, от палаты к палате, громко выкрикивая: «Свежие газеты!» Все было хорошо, пока киоскерша не обвинила меня в краже журнала. Я ушла, заявив, что наше дальнейшее сотрудничество невозможно, раз она мне не доверяет. Хорошо помню, как горда была мама, когда я все ей рассказала.
Обеспечить свою свободу
Все (или почти все) мои друзья работали в свободное от учебы время. В Дании 70 % молодых людей в возрасте от 13 до 17 лет не только учатся, но и работают, а начиная с семнадцати лет таких уже 80 %. Сравнивать одну страну с другой не совсем корректно, поскольку статистические методики существенно разнятся, однако можно утверждать без риска ошибиться, что различия весьма существенны: в Ирландии, Австрии, Финляндии или Германии 65–70 % студентов учатся и работают; в Испании эта цифра составляет 49 %; во Франции — 47 %; в Португалии — 20 %, то есть меньше половины[47]. В Дании девушки работают бэби-ситтерами, уборщицами, продавщицами в булочных или киосках. Парни разносят газеты, сортируют бутылки (в Дании пустая бутылка стоит одну крону, то есть 15 евроцентов; эти деньги платят, чтобы люди сдавали стеклотару, а не выбрасывали где попало), разгружают машины и таскают ящики в супермаркетах.
По данным исследования, проведенного датским Центром проблем молодежи, молодые люди идут работать в первую очередь затем, чтобы самостоятельно оплачивать свой досуг. Работа обеспечивает большую свободу по отношению к родителям: не нужно все время просить денег и, следовательно, разрешения делать то или это. Исследование подтверждает, что дети из обеспеченных, привилегированных семей работают не реже и не меньше остальных. Дело не в благосостоянии семьи, а в желании молодых обрести независимость.
Кстати сказать, чувство независимости свойственно не только молодым датчанам, оно глубоко укоренено в национальном менталитете. В Копенгагене, а точнее, в той его части, что расположена на острове Амо, есть уникальное поселение на территории бывших казарм — квартал, который управляется его обитателями, называется он Христиания[48]. Это коммуна, провозгласившая себя «вольным городом» в 1971 году. Поначалу это был скорее эксперимент нескольких художников, артистов, свободных философов, но постепенно обитателей становилось все больше, и Христиания превратилась в район столицы, живущий по собственным правилам, без налогов и пошлин. Хартия Христиании гласит, что ее цель — «создать самоуправляющееся общество, в котором каждый индивидуум чувствует себя ответственным за благополучие всей общности». Христиания — очень оживленное место, привлекающее много посетителей и вызывающее массу споров, в том числе из-за свободной торговли марихуаной. В 2006 году это спровоцировало серьезный общественный конфликт: правое правительство сочло, что параллельная система незаконна и ущемляет права других датчан, которые платят налоги. В 2011 году датское государство заключило договор с обитателями Христиании, и они выкупили занимаемую землю, чтобы легализовать положение[49]. Хороший пример того, какое значение датчане придают ценностям независимости и самостоятельности.
В пятнадцать лет я не стала переселяться в Христианию: мы с моей лучшей подругой дважды в неделю ходили по вечерам делать уборку в кабинетах бухгалтеров одной компании.
Платили нам очень хорошо, но работа была неинтересная, и я придумывала всякие истории о хозяевах кабинетов. Среди них были аккуратисты и неряхи. Жадины, евшие конфеты за закрытой дверью, и те, кто всегда угощал окружающих. Я не считала уборку унижающим мое достоинство занятием, это была просто работа, позволявшая мне заработать немного карманных денег, ключ к независимости.
Поделиться книгой: