Реальные короли. Рейд

– Я – Сабнак. Хранитель Второго круга Адского Пламени.

Таргон усмехнулся.

– Демон гниения из мифологии? Что же – по делам и прозванье. А остальное для меня слишком длинно. Ты готов?

Вместо ответа Сабнак нанес косой рубящий удар, который метил повелителю в шею. Таргон принял меч неприятеля на гарду и ее же тычком сбил инфернала с ног. Тот поднялся, выплевывая сгустки крови, и снова стал в позицию. Еще трижды лязгнули клинки, прежде чем с шагом назад Таргон росчерком острия словно простой папирус взрезал доспехи Хранителя Адского Круга. Сначала я подумал, что Сабнак не задет, но потом в рваную щель панциря ударила алая струя и инфернал, переломившись в пояснице, рухнул лицом вперед.

– Когда человек так падает, обычно ему очень нехорошо, – прокомментировал Махор, становясь по правую руку от Таргона.

Владыка, не говоря ни слова, выдернул из поясной сумки целебное зелье. Тут я заметил, что с левого бока его кольчуга потемнела от крови. Сзади послышался торопливый дробный топот, и мимо нас пронесся Дилморон во главе пятерки минотавров из личной охраны.

– Стыдись, кузен! – бросил он на бегу.

Я понял – молодой хозяин пенял брату за то, что про него забыли и не позвали на бой. Юношеский пыл и горячность. Мы, троглодиты, так не делаем. Почтение к старшим родственникам у нас сродни святым канонам раздела добычи.

– Прикрой его, Махор! – попросил Таргон.

Его голос слегка поменялся от сдерживаемой боли.

– Сделаем, без базара, – из ножен баркидца вынырнул тупоносый «Хайлэнд броадсворд».

Бывший нейтрал без раздумий устремился за Дилмороном. Не отдавая отчета в своих действиях, я отклеился от скалы и побежал за ним. Недоверие? Глупость – вот что потащило меня вверх по лестнице.

Перед воротами наши вовсю пластали адских собак. Мимо меня пролетел троглодит в расхристанном шлеме, еще несколько собратьев пали на площадке грота. Остатки инферналов сбились в плотную группу, ощетинились частоколом дротиков. Сзади подоспели бехолдеры и открыли огонь в упор, выцеливая мишени среди щитов и доспехов. Адовы слуги несли страшные потери, но, к моему изумлению, продолжали стоять. Внутри порядка прятался кто–то, заставлявший их держать строй и не отступать. Кто–то сильный. Но слитное построение прихвостней Инферно тут же распалось, когда камнем из пращи по ней ударила гвардия во главе с Дилмороном. Бывший придворный повеса, а ныне – боец Паялпана, с двумя боевыми топорами в руках остервенело рубил неприятеля, его стражники крошили врагов под стать хозяину. Ноздрин, получив подмогу, удвоил напор, и наконец инферналы не выдержали. Кольцо их строя распалось, и они бросились в бегство, подставляя спины под наши вилы и бердыши.

– Отрезайте им дорогу! – крикнул Дилморон и скрестил оружие с ифритом в перламутровых латах.

Я протиснулся ближе к молодому хозяину. Рыцари Инферно – опасные противники. Даже такой мастер боя, как Таргон, и то получил рану в поединке, а тут – неоперившийся юнец, который вообразил себя великим воином. Да еще гвардейцы, как специально, расступились. Вот у нас, троглодитов, так не делается. Навалились скопом, отгрызли сообща лапы, кому какая разница, кто именно перекусил горло добыче. А у минотавров все наизнанку вывернуто. Ишь, замерли, не хотят лишать владыку чести самому разобраться с чужим героем. А если тот проткнет нашего рогатого своим волнистым шамширом? Легкая сабелька так и порхала в руках адского выкормыша. Храни Иерарх, того и гляди отрубит Дилморону чего–нибудь важное! Махор тоже стоял, как зачарованный. Он сражался чуть сзади от властителя, а теперь опустил палаш и ждал исхода поединка. Или в его действиях имелся какой–то свой умысел?

Наконец внезапным таранным ударом Дилморон проломил округлый тарч соперника, тот пошатнулся и опустился на колено. Звякнуло лезвие перебитого у рукояти клинка. Шлем – армет с нелепым розовым плюмажем слетел с шеи воина, рассыпав по плечам иссиня–черные волосы. Женщина! У нее на скуле рдела свежая ссадина, правый наплечник был вмят страшным ударом топора, но бестия все равно исхитрилась улыбнуться, обнажив все передние зубы. Будь на ее месте самка троглодита, я бы решил, что она не готова к спариванию, поэтому и пугает меня оскалом, но у людей все иначе.

– Ты взял надо мной верх, минотавр, – сказала демонесса. – Я сдаюсь.

Дилморон опустил оружие, галантно преклонил рога. А надо было бы прикончить ее побыстрее. Церемонии разводить вздумал! Эти суккубины из Инферно все как одна – интриганки и распутницы. Нельзя оставлять ее в живых. Я взглянул на сущность инферналки. Пламя чистое, насыщенного лилового цвета. Посмотрел внимательно в окуляры. Огромные круглые кошачьи глаза с терракотовой радужкой, губы цвета винных ягод. Волосы волнами укутали ее шею, разметались на груди, заплелись в венок на серебряном горжете.

– Я принимаю твою сдачу, – торжественно провозгласил Дилморон. – Назови свое имя и титул.

– Вот так ситуация, – подытожил Махор, насмешливо рассматривая незнакомку.

Та скинула боевую перчатку и отерла кровь, змеившуюся по щеке. Поморщилась от боли, вставая на ноги. Экипирована демонесса была на славу – обтягивающие трико из черной драконьей кожи, легкие сапожки с загнутыми носами. Даже я, ничтожный каптенармус, почувствовал исходящее от нее магическое пламя. Школа Огня и наверняка продвинутая. Демонесса плавным жестом отбросила со лба черные пряди и произнесла:

– Меня зовут Ниама. Я – командир полка еретиков «Кислотные слезы».

– С этой секунды ты – пленница лорда Дилморона, – с достоинством представился младший властитель.

– Рада видеть пред собой достойного отпрыска короля Азмоэла, – демонесса ответно склонила голову и вновь тряхнула темным, как ночь, водопадом волос.

– А меня кличут Махором, если что понадобится, – влез баркидец, по–прежнему не спускавший с девушки глаз.

Ноги Ниамы на миг превратились в пылающий факел, потом опять вернулись к первозданному состоянию. Эффектно, я невольно даже отшатнулся. Постойте… Это не ты была давеча на опушке?! Когда на нас напали церберы? Показалась и уплыла обратно. Это она оправила в атаку трехголовых собак?

– Мне будет позволено излечить свои раны? – в ее руке блеснул пузырек целебного зелья.

– Да–да, конечно, – торопливо сказал Дилморон и смущенно отвернулся. – Потом сдайте оружие и артефакты моей страже.

По ступеням к нам поднимался оправившийся от повреждений Таргон. Он еще не ступил на площадку перед вратами, а уже начал командовать:

– Где Хобтобот?! Ах, какая потеря! А Ноздрин? Куда он исчез? Кто разрешил вылазку? Немедленно верните всех назад!

Я огляделся по сторонам. Площадка была пуста. Когда наши вышибли инферналов из подземелья, они не остановились, а в горячке боя продолжили преследовать неприятеля. Дилморон растерянно обернулся к стражникам и отдал приказание:

– Отзовите бойцов. Снаружи их может ждать засада.

Минотавры бросились за ворота. Таргон кинул неприязненный взгляд на плененную демонессу и продолжил распекать брата:

– Удивительная беспечность, кузен. Если уж взял в руки бразды правления, нельзя их выпускать, увлекшись раскрашенной безделушкой.

Не стоило так при своих. То ли дело у нас, троглодитов, отведут в сторону проштрафившегося и спокойно откусят голову.

Ниама выпрямилась, в величественном жесте положила руки на бедра и скрестила с хозяином фактории лезвия взоров:

– Полагаю, предо мной прославленный вождь, лорд Таргон?

– Правильно мыслишь, адское отродье, – вождь подтолкнул к суккубу двух Бурых солдат. – Обыщите задержанную! Изъять все, что больше булавки!

– Рада убедиться, что слухи о твоей грубости не преувеличены.

– Твое мнение, враг, занимает меня еще меньше, чем та инфернальная падаль, что загрязняет сейчас наши ступени. Слушать меня! Конвой – десять стражников! Гонзо, пусть ее отведут в Спонтус и разместят в самом надежном каземате. Погоди, дождись, пока не вернутся минотавры, троглодиты с ней могут не справиться. Демонов к этой… пленнице… не подпускать! У них общие родовые корни. Окажет неповиновение – лишить жизни!

– Я могу сопроводить даму вниз, – вызвался Махор.

– Много чести для нее, – отрезал Таргон.

Он достал из поясной сумки маленький костяной амулет, метнул в него ледяную молнию. Талисман вспучился, словно на него плеснули жучьим соком, и через миг в ладони хозяина фактории лежали Кандалы Войны с его персональным наговором. Таргон сковал тонкие кисти Ниамы волшебными наручниками и холодно улыбнулся:

– Мне так будет спокойнее.

Демонесса изогнула свои ярко–красные губы в презрительной усмешке. У меня осталось неприятное гложущее чувство, будто я упустил нечто важное.

Через час все герои собрались в Зале Тысячи свечей. Горготу и Франку пришлось на время прервать работу и тоже присоединиться к нам. Таргон в нервном возбуждении перемалывал уже вторую порцию салата из Ледяных лепестков, но продолжал сыпать отрывистыми, рублеными фразами:

– Хвала Иерарху, наши вернулись с поверхности без потерь. Не знаю, кто командует инферналами, но это – бездарность! Не суметь организовать засаду! И прикрытие на случай отхода!

– А может, у них главным был тот ифрит, которого ты зарубил в поединке, – предположил Дилморон.

– Значит, вдвойне бездарность, раз возглавил неподготовленную атаку и своей смертью лишил отряд начальника!

– Мы допросим пленницу, и все прояснится, – сказал молодой хозяин.

– Если та будет говорить. На длительные пытки у нас просто нет времени… И да, пленница! Вот нежданная помеха. Предлагаю ее тихонько придушить!

– Фу, какая мерзость! – скривился Горгот.

– Расточительность, – поддакнул Махор. – Пускать в расход барышню, изящную, словно шланг от пылесоса…

Франк меланхолично наливал себе второй кубок вина. Судьба демонессы его ни капельки не занимала. В отличие от остальных. Не знаю, что люди находят в этих юных девах из Инферно, почему о них ведется столько разговоров. По мне так – обычная героиня, ничем не примечательная. И вообще, у человеков слишком много значения придается теме копуляции. Тоже мне – проблема. Надо продолжить род – продолжи. А то начинается – красивая – не красивая, нравится–не нравится. Глупость одна! Прав Таргон, хоть он большой садист и немного деспот.

– Эта нечисть способна своими чарами обольстить нас, внести раздор! Ее опасно оставлять в живых.

– Как ты не понимаешь, брат? Она – пленница. Теперь у нас есть заложник, способный служить предметом торга. Быть нашим прикрытием!

– Лично я бы не дал за нее даже пару старых сапог. Предмет торга, – криво усмехнулся Таргон. – Если на одну чашу весов бросить судьбу Подземелья, да еще добавить туда жизнь наследника короля, то чтобы добиться равновесия придется навалить на вторую тарелку целый выводок таких красоток. Ты понимаешь это?

– Она сдалась в плен. Законы чести обязывают нас сохранить ей жизнь, – упрямо сказал Дилморон.

Остальные участники совета хранили молчание, верно понимая, что их голоса мало что значат. Таргон вздохнул:

– И как ты намереваешься с этой бестией распорядиться? Уж не в Зайца ли ты собираешься ее затолкать? Врага, присланного сюда, чтобы тебя, лично тебя уничтожить?

– Возможно, через ее посредничество у нас получится вступить в сношения с сувереном Инферно…

– Какие еще сношения? Наши заклятые враги примкнули к заговору против Подземелья. Это военный союз. Ты – безумец, брат!

– Я принял решение. Она – заложница и ценный пленник. Мы берем ее с собой.

Таргон угрюмо опустил голову к самой тарелке:

– Мне жаль, что все так складывается. Сколько усилий будет потрачено впустую… Но я выполнил свой долг. И… я отступаюсь, – Лорд Минотавр надолго замолчал, потом продолжил. Его голос был лишен эмоций, но внутри сущности бесновался смерч бессилия. – Теперь поговорим о текущих делах. Инферналы понесли жестокие потери, их блокада ослаблена. Мы обязаны воспользоваться промахом противника. Предлагаю идти на прорыв немедленно. Этой ночью.

– Зайчиха готова, – отрапортовал Горгот.

– Нет. Отвлекающий ковчег выйдет завтра. Сегодня мы сразимся в пешем строю. Они не знают про ковчеги. Все будет выглядеть, как будто мы пошли ва–банк. Теперь я не сомневаюсь, что сумею взломать кольцо и увлечь за собой основные силы. Одного из караульных минотавров переоденем в одежды принца. Это должно сработать до поры. Остатки блокадных отрядов погонятся за Зайчихой. Тогда основная машина сможет покинуть Паялпан незамеченной. Гонзо, тоннели расширены к сроку? Агрегаты пролезут?

Я утвердительно кивнул. Таргон снова вздохнул, теперь уже с облегчением в голосе:

– Хорошо. Каптенармус! Проверь вооружение, припасы. Я продиктую список группы прорыва. И пусть приведут инферналку.

Через полчаса демонессу втолкнули в Зал Тысячи свечей. Девушку грубо ткнули в спину древком алебарды. Да так, что она растянулась на полу. По мне – тычок был не такой уж и сильный. Могла бы и устоять. Но ее длинные ноги подломились, и инферналка беспомощно распласталась на мраморных плитах, охая и морщась, словно от нестерпимой боли. Очень беззащитная. Махор и Дилморон резво вскочили со стульев, но властный жест Таргона усадил обоих кавалеров обратно. Презрительная улыбка скользнула по губам пленницы. Она гордо выпрямилась и скрестила тонкие руки на груди. С нее содрали кольчугу, но бедра инферналки по–прежнему стягивали чикчиры из драконьей шкуры (стоят, наверное, пропасть сколько!), а расстегнутый ворот белоснежной рубашки приоткрывал шею и самую малость молочных желез. Я не знаток женских прелестей, но по ошарашенному виду советников, понял, что дама произвела сильное впечатление. Даже Франк, не интересовавшийся обычно ничем, кроме содержимого своего стакана, теперь сидел с открытым ртом и бессмысленно моргал. В тишине Зала Чаши раздалось издевательское хлопанье. Это аплодировал Таргон:

– Браво! Бис и снова браво! Полагаю, вы уже выполнили продуманную программу телодвижений, и мы можем побеседовать. Жаль, что нет музыки. Да и шест не помешал бы. Он вам наверняка знаком, у меня нет ни малейших сомнений.

В Лорда со всех сторон воткнулись пики ненавидящих взглядов. И взор Ниамы среди них был не самый злобный. Великий Джорней! Что же дальше–то будет?

– Итак, вопрос первый: численность инфернального контингента.

– Имя нам – легион!

– Нет, так дело не пойдет. Вы напрашиваетесь на пытку. Мне будет неприятно портить такую красоту. На кого вы станете похожи с вырванными ноздрями? Или даете ответы, или наш разговор продолжится в Спонтусе, нашем тюремном уровне, в более интимной обстановке. Кожаные ремни, острые предметы. Вам понравится.

Пламя ее жизни даже не колыхнулось. Угроза Таргона не напугала демонессу. Но в планы Ниамы явно не входило прерывание беседы:

– От вас, Таргон, вполне можно ожидать такой манеры общения с дамой. Пожалуй, запираться не имеет смысла. Я не наврежу своим, дав вам информацию. Хотите прорваться? Милости просим! У нас полторы тысячи еретиков, двести церберов, сотня метателей шаров и столько же демонов. Думаете, справитесь? Добро пожаловать.

– Оплот ушел, вы пришли?

– Да, обычная замена.

– Какую цель преследуете?

Ниама метнула быстрый взгляд на Дилморона. Таргон рассмеялся.

– Понятно. Можете не отвечать.

Девушка потупила взор.

– О чем вообще думает в этой ситуации Инферно, вылизывая недоеденные Контуром блюда?

Демонесса вспыхнула:

– Мы – союзники. Равные. Желток, Оплот, Сияние, Инферно – когорта единомышленников. Цитадель, Болото – сочувствующий нейтралитет. Как и Некрополис. А о чем в связи с этим думает Подземелье?

Меткий удар. Лик Таргона потемнел от гнева:

– О том, что это бесчестный сговор. Мы не хотим к вам в вашу глупую Лигу Народов. У Подземелья своя судьба. Почему бы вам просто не оставить нас в покое?

– Так не получится, – тихо и немного печально сказала Ниама. – Пока планета Подземелье висит на общем для всех Древе.

Таргон кивнул и также грустно усмехнулся:

– Выходит, что старые враги сцепились по новому поводу. Как же мне поступить с вами, девушка? Отпустить обратно нельзя. Вы успели тут кое–что увидеть, уверен, что еще больше – услышать. Я не имею права рисковать.

Ниама бросила на Дилморона умоляющий взор. В нем была тайна, намек, обещание, все было в нем. Эта сила бессилия даже меня пробрала до костей. Что уж говорить о мягкосердечном молодом господине? Дилморон решительно поднялся, отбросил тяжелый стул, вышел и остановился перед демонессой.

– Минотавры – рыцари. Честь для нас значит все. А для вас?

– Жители Инферно тоже могут держать слово.

– Я слышал разное…

– У каждого народа бывают люди, которые могут кинуть тень на остальных, – и снова дротик взгляда, теперь уже с намеком на Таргона. Попадание.

– Хорошо. Если вы поклянетесь всем, что для вас свято… Это будет настоящий обет. Не злоумышлять ничего против нас и наших людей, не пытаться бежать, не искать возможность подать о себе весточку. Быть образцовой пленницей. Тогда мы сохраним вам жизнь. И даже доставим на Великое Древо!

– Но как? – у Ниамы вырвался изумленный возглас.

– Это в наших силах, – лицо Дилморона было непроницаемо.