Помоги проекту - поделись книгой:
Примечание от Франка: «Личинки только в желтом коконе! В белом отнюдь не присылать!». Заявление на увольнение от начальника склада… Виза каптенармуса: отказано. Рапорт Ноздрина о дезертирстве начальника склада… Объявлен в розыск… Подписи… Докладная старшего по караулу Гуенарганта мастера – сержанта Хобтобота: «Бывший начальник склада задержан при попытке самоубийства в озере Гуенаргант. Под стражей препровожден на уровень Спонтуса. При аресте вел себя подозрительно весело и даже пытался петь песни». А–а–а, отойдите от меня все! Укушу!!!
Глава 3. Одна проблема о двух ногах
– Люди – словно дети, Гонзо. Большие дети. Подари им игрушку, так они не будут ей долго играть, а попытаются разобрать и сломают. Боги выпустили нас в созданный ими мир, но по случаю спешки позабыли снабдить взрослым разумом, – с этими словами Доктор Франк выпалил парой магических стрелок в сложную конструкцию, что стояла перед ним на массивном деревянном верстаке.
Узел, куда пришелся волшебный заряд, стал ярко–оранжевым. Механик задумчиво подул на него и к потолку Главного ангара потянулся сизый дымок.
– Теперь аккуратно. Говорят, что дурак, который дважды наступил на грабли не становится умнее. Он становится осторожнее, – с этими словами маэстро прислонил к нагретому стыку Звездочку Иерарха.
Раздалось шипение, которое немедленно перешло в жуткий свист. Потом во все стороны посыпались белые искры, и свежеслепленный мотор взорвался брызгами деталей. Над моей головой с трубным звуком прошла железная цепь, а тонкая шестеренка с чмоканьем воткнулась в правую ляжку. Я уже привычно постарался не удариться в панику. Еще одному зеленокожему ровно между лопаток угодил короткий штырь. Мой соотечественник взвыл и запрыгал на месте. Караульный минотавр у ворот озабоченно осматривал крупную вмятину на своем ростовом щите – именно им он секунду назад отбил летящий в рогатую голову передаточный шпиндель.
– Горгот! – истошно завопил Франк.
Через мгновение из люка Зайца вынырнул штабс– капитан. Орк неодобрительно крякнул, когда увидел очередную выбитую взрывом бойницу, но потом поспешил нам на помощь. Горгот вылил на мою искалеченную ногу зелье регенерации и поощрительно щелкнул меня по позвоночным иглам:
– Молодец, каптер, браво держишься. Маэстро, я клянусь Бахусом – наши опыты нужно перенести в безопасное место. Эй, ты там! Троглодит! Хорош плясать, подходи на перевязку. Дьявол! Гонзо, свистни камрада, я вытащу ему из спины осколок.
– Угу, в безопасное место! А где его взять? – огрызнулся Франк. – Вы забыли, что тут, в Паялпане, проблема с открытым пространством? Один взрыв в маленьком помещении наделает в сотню раз больше бед, чем в Главном ангаре.
Механик флегматично дождался, пока ему соберут разметанные ударной волной детали мотора и снова принялся сочленять движитель прямо на полу. Вся его фигура окуталась пепельным покрывалом Магии Смерти.
– На чем я остановился, Гонзо? Люди не в состоянии предвидеть последствия своих поступков. А потом мы ужасаемся собственным деяниям. Что есть, то есть. Боги в избытке наградили нас раскаянием. Мы способны истребить миллионы бизонов, чтобы лишить пищи коренное население местности, которая пришлась нам по вкусу. Такое у нас наивное человеколюбие. Детское!
Доктор Франк не удивил меня рассказом о Родине человеков и творимых там злодеяниях. Люди именно такие, как он описал. Они могут казнить пару десятков поваров на кухне за пересоленный суп, а потом восхищаться красотой закатного Иггдрасиля. Они могут лить слезы над пташкой со сломанным крылом, предварительно отправив на перерождение целую семью гоблинов, что портила им пейзаж своим неуместным видом.
– Да что бизоны… Странствующий европейский голубь. Вот – отличный пример. Миллиард птиц за один только год! Где теперь этот вид, что считался в средние века самым массовым в Европе? Его нет! Он исчез! Тысячи уникальных животных Земли уничтожены и еще большее количество стоит на грани вымирания. А мы стремимся к звездам…
Механик, сам того не замечая, поставил на одну доску истребление соотечественников и охоту на птиц. Он такой же, как и прочие.
– Осмелюсь потревожить, мастер Гонзо! – окликнул меня сзади Мудрот. – Вас господин штабс – капитан зовет.
Кудрявая борода гнома, как и всегда, была аккуратно расчесана и завита в косички. Весь его вид выражал довольство и безмятежность. Я с радостью оставил доктора Франка и поспешил к Горготу. За истекшие пару дней меня трижды контузило, и еще пару раз я чуть не лишался конечностей в результате его неудачных экспериментов, так что быть подальше от безумного механика – это все о чем я мечтал в данный момент.
Внутри Зайца слоились ароматы Магии Жизни. Даже вонь от орочьего тела Горгота не могла пробиться сквозь запах того, что гномы и люди называют «природой».
– Гонзо! Хватай лом и жми сюда, – выдал мне указание штабс– капитан. – А ребята Мудрота будут накидывать ремни и цепи на шестерни.
Как выразился Франк «мы меняли принцип трансмиссии». Магистр и его ассистент трое суток выжигали из железных болванок нужные детали, которые потом уходили гномам на перековку. Все трудились в поте лица, позабыв про отдых. И наши усилия постепенно начали приносить результат.
Через час Горгот отпустил Мудрота и подручных, а меня оставил в качестве помощника. Я видел, как под его руками стальные детали «трансмиссии» обрастали подобием кожи и становились похожими на кости и суставы живого существа.
– Теперь мы попробуем рефлексы, – самодовольно произнес орк и с его пальцев сорвался янтарный шарик.
Волшебный снаряд наплыл на нечто, напоминающее ногу огромного кузнечика. Конечность дернулась, едва не лягнув меня в грудь.
– Вдохнули жизнь в симбионта. Жизнь. Трудное занятие, не находишь, Гонзо? Но это только первые сто лет, потом становится легче. Хотя и век назад понимаешь, что ты – круглый дурак и спустя сто лет осознаешь, что не стал умнее, – успех подвигнул достойного штабс–капитана на стезю философии.
Я привык, к тому, что люди часто делятся со мной своими мыслями и тревогами. Обычно они обращаются ко мне так, словно разговаривают со стеной или тумбочкой. Пожалуй, только принц Дилморон ищет в маленьком Гонзо собеседника. А я слушаю их всех. Мне интересны человеки, я все время пытаюсь понять, что ими движет.
– Все устройства, которые поначалу придумывал человек, были продолжением его ног и рук. Потом люди находили новые способы познания мира, строили приборы на их основе и снова отправлялись в свободный поиск. Эти щупальца у нас раскиданы повсюду. Рано или поздно мы до всего дотянемся, такова наша природа. Будут новые Мидгарды, уж поверь.
Хорошо бы. Тогда людям будет, чем заняться. И нам, маленькому народу станет легче, безопасней. А Горгот весь ушел в рассуждения:
– Гонзо, а тебе, верно, никто не рассказывал, про Реальность? Хм, я так и думал. Хочу просветить тебя, камрад. Мидгард – он как бы лежит рядом с основным миром людей. Это было кем – то изначально спланировано. Ты веришь в Богов? Ага! Вот и среди нас, тех, кто проживает две жизни, абсолютно нет материалистов. Потому что невозможно не поверить в Высший разум, когда наблюдаешь все это. Слишком много вокруг присутствия мысли, камрад. Даже хронопарадокс. Это очень сложно, для тебя, мой зеленый друг, но я могу закурить сигарету на Земле, сходить в Мидгард на несколько часов и, вернувшись, успеть затушить ее в пепельнице. То же самое наоборот. Мы можем расстаться с тобой тут, перед обедом, я сгоняю в Реальность, просплю там целую ночь в мягкой постели и возвращусь как раз ко второй перемене блюд. В моем случае такие разговоры лишь теория, поскольку мне переходить некуда. Вернее – не во что. Земная оболочка уже век лежит на кладбище. И возможность частых погружений не касается Овиума, потому что он похож на яйцо и замкнут сам на себя. В каждой локации Мидгарда собственные правила игры. Локация, Гонзо, это, где мы сейчас находимся… Такое, брат, отдельное место, на вроде ваших планет на ветвях Великого Древа. Знаешь, почему я тебя все это рассказываю? Делюсь обидой. Сейчас народ ходит сюда, когда пожелает, а меня, без спросу, сто лет назад упрятали в тело орка. Тогда не было этих… компьютеров… никаких тебе кармических лотерей… Теперь люди умирают в битвах, спокойно отрабатывают свой долг Мидгарду и вновь возвращают человеческое обличье. Мне же выпал билет в один конец, потому что тело в Реальности погибло. Сто лет без перерождения! Представляешь? Я наблюдал влюбленные парочки, видел гарцующих на белоснежных скакунах вельмож. Элегантных, богатых, невероятно счастливых. Эх, как я мечтал снова стать человеком! Ты бы, наверное, тоже такого хотел, а? Не знаю, правда, кто из тебя получится.
Переродиться человеком? Такая мысль ни разу не стучалась в мою плоскую голову. Что бы я сделал, очутившись в оболочке одного из них? Не знаю. Но точно не стал бы тиранить маленький народ или как они его называют – «юнитов».
– Таких, как я бедолаг немало скопилось в локации Элеадун, – продолжал Горгот. – Мы готовы были на что угодно, лишь бы снова превратиться в людей. Хвала Иерарху, случилась война. Она дала возможность отличиться. Живой Бог Элеадуна щедро вознаградил одного из своих верных слуг. У меня теперь есть три попытки, если дело не выгорит с первого раза. И вот я в Овиуме. Снова в теле орка. Смешно? Не слишком, поверь мне. Знаешь, почему Овиум, несмотря на все красоты, не популярен среди героев? Нет точек выхода, нельзя бродить туда – сюда. Каждое погружение – очень и очень надолго. А мне – плевать! Я привык. Путь в Реальность отрезан. Главное, что меня тут никто не знает. Дамочки и благородные сеньоры не воротят нос, когда я захожу в помещение – ах, чем это так неприятно запахло? Оскорбления… Браги развел четыре дуэли за один день. Меня бы размазали по стенке – ведь я новичок. Ничего. Пришлось сцепить зубы. Орку Горготу в свое время быстро растолковали, что значит «повиновение».
Ого. Штабс–капитану, кажется, не очень по нраву его нынешний статус. И прошлая жизнь в теле орка не дает покоя даже в прекрасном человеческом обличье. Ох, не случайно он подрядился к Франку в помощники. Великий Джорней! Он хочет остаться в Овиуме! В месте, где ему никто не припомнит старое.
В люк Зайца просунулась лохматая гномья голова:
– Мастер Гонзо! Доктор Франк просит вас подержать одну штучку.
Бедные мои зеленые пальчики!
Несмотря на почти круглосуточную работу, доктор Франк все равно выбился из графика. Мы должны были закончить монтаж силового агрегата за семь дней, а вместо этого провозились всю декаду. Остальные герои убивали время, как могли. Махор – в компании Дилморона. Таргон замордовал войска тренировками. Троглодиты спали с боевыми вилами в обнимку, я перестал видеть минотавров без топоров, а демоны не разлучались с глефами. Что касается меня, то бедняге Гонзо пришлось успевать везде. Мы, троглодиты, народ выносливый, но замначкара ехидно заметил, что прожилки на моем хвосте потемнели и позвоночные иглы торчат в разные стороны. Тревожные признаки. Ничего. Вот поеду на Зайце – отосплюсь! Отъемся свежих мышей и наведу такую красоту с шипами, что когда прибудем на Древо, все гладкокожие девчонки наперебой будут зазывать меня в брачные норы.
Наконец наступил долгожданный день показа или как объявил маэстро – «презентации». Мы собрались в Главном ангаре. Зверья набилось, куда не повернись – везде любопытные глаза. Вельможи напялили торжественные одежды, а Махор заставил горничного побрить себя на лысо, и выглядел, словно очищенный от кожуры апельсин.
Зайца и Зайчику надраили до блеска, заново открасили. Самцу придали мужественный облик нанесением охряного цвета. На боку вытравили вензель Иерарха – золоченую руну «Д» в зеленом круге. Это Таргонова затея.
– Да это же самовар! Чистый медный самовар! – восхитился Махор. – Баранок не хватает на ушах.
Нет, баркидец, ты не распознал умысел Владыки Минотавра. Пусть случайные путники думают, что внутри ковчега сам Джорней. Старика все равно до сих пор побаиваются. Глядишь – поможет избежать дорожных происшествий с нейтралами. Зайчиху выскоблили и покрасили в серебряный цвет. Девочка всеж–таки.
Перед обеими машинами стоял Горгот, хищно сверкая клыками. Аура слепила глаза. Ассистент был горд работой. Франк находился в рубке, за рычагами движителя первого зверя.
– Итак, приступим, – штабс–капитан в нетерпении сжимал и разжимал пальцы. – Но сначала я должен сообщить вам несколько новостей. Основные две. Плохая и хорошая. С какой начнем–с?
– А ну, тихо все! – рявкнул Таргон, и несколько троглодитов упали в обморок. – С плохой, конечно.
– Агрегат по чертежу мы собрали. Как и ожидалось – он напрочь отказался работать. Дело в чем… вся сила мотора была заключена в двух деталях – мы их назвали «звездочками Иерарха». По свитковому рецепту они предназначались единственному ковчегу. Вторая машина отнимала мощность и только. Пробовали разделять – бесполезно. Недостаточный магический заряд. Емкость в порядке, но энергии было мало. Это – плохая новость.
– Вы осознаете последствия? – свистящим шепотом осведомился Таргон.
– А то как же, – отозвался Горгот без уныния в голосе. – Мы почему–то решили, что подобное известие никого не обрадует, поэтому пришлось импровизировать. Не буду вас мучить – обе животины сейчас на ходу! Поздравляю! Все получилось! Это – хорошая новость!
– Ура, – важно констатировал Махор.
– Погодите, – нахмурился Таргон. – Я не совсем понял…
– Пришлось создавать симбионтный усилитель мощности. Нетрадиционный, но проверенный, я бы сказал – патентованный… да что патентованный, фирменный! Именно – наш, с Франком, фирменный способ решения. А конкретно – многоступенчатую педальную передачу.
– Синергия механического и магического! – выкрикнул из кабины маэстро.
Он открыл боковые стекла и прислушивался к презентации ассистента.
– Ой! – совсем не по–минотавринному вырвалось у Дилморона.
– Вы хотите сказать… – недоверчиво начал Таргон.
– Именно, – с готовностью подтвердил Горгот. – Изменили принцип сцепления, разработали, отлили и смонтировали шестерни, усиленные амулетами и артефактами. Перекроили энергетический элемент. Итог – он поехал даже лучше заданных характеристик.
И в подтверждение его слов Франк стронул ковчег с места. Сияющая медным жаром туша надвинулась на нас. Народ охнул, началась паника и давка. Через несколько секунд массивные ворота вынесли с петель, а еще через минуту в ангаре остались мы одни.
– Сколько он весит? – обреченно спросил Таргон.
– Как положено – сорок три тонны.
– А с полной нагрузкой?
– Пятьдесят одну. И еще резерв имеется.
– Я сейчас помру, – простонал Махор. – Пятьдесят тонн на педальной тяге.
– А еще мы усовершенствовали задний ход, – скромно добавил Горгот. – И теперь у Зайца появился гудок.
Словно дополняя его заявление, гигантский грызун вдруг издал нестерпимо пронзительный и противный звук. Это было механическое верещание, нутряной жестяной скрип, доведенный до уровня какофонии. Все вздрогнули.
– Отменный вышел клаксон! – раздался сверху торжествующий голос Франка.
Старт был назначен через два дня. Все это время мы таскали, размещали, пересчитывали, опять таскали в ковчег всякие предметы. Восемь тонн полезных грузов мелкой фасовкой – немало. После окончательного решения следовал, как водится, пересмотр и приходилось все грузить по – новому. Спать случалось в полноги, на ходу. Когда работа была закончена, я приволок ведомость на утверждение Таргону. Хозяин фактории сделал на ней несколько красивых росчерков и обеспечил нас нудной работой еще на сутки. Последние три тонны проектной нагрузки Горгот поставил в резерв под живой вес команды.
И вот еще несчастье! Произошло нечто ужасное. В порыве юношеского великодушия или придворной вежливости Дилморон предложил нашим гостям прокатиться на ковчеге до Иггдрасиля. Выдал, дескать, а поехали со мной за компанию? Посмотрите на красоту Овиума вблизи, прямо из глазниц Зайчика (рубка у нас там), проникнитесь духом локации и прочий вежливый треп. О том, что нас всю дорогу будут пытаться убить ни слова. Нет, я понимаю, у героев принято хвастаться храбростью, показывать окружающим, как им плевать на опасность. Наверное, он ждал, что иностранцы вежливо покачают головами и откажутся? Мол, спасибо, но уж лучше мы сами, через северную точку эклиптики, хлебнем с ногаями бузы, похмелимся – и домой! Не тут–то было! Хотя мастер Франк, как и положено умному и осторожному человеку встретил такие перспективы с большим сомнением. Оправдал свою репутацию ученого–нейтрала. Но остальные–то согласились! Махор и Горгот мгновенно приняли предложение принца, причем оба – с большим воодушевлением.
– Если бы я выбирал безопасность, то меня бы тут не было, – расплылся в улыбке штабс–капитан. – Сам хотел напроситься с вами. Вы просто избавили меня от неловкой просьбы. Не хотел навязываться. Благодарю, сир. Я в команде и могу быть пилотом.
Мне тогда еще вспомнились слова одного из великих: «Тот, кто выбирает безопасность ради свободы, чаще всего теряет и то, и другое». Кодекс раба. К сожалению это про всех маленьких людей и нелюдей.
– Геморрой – мое второе имя, – просто ответил Махор и тут же добавил. – Не вздумайте так когда-нибудь ко мне обратиться.
Ох, как же был разгневан Таргон! Какой яростный скандал разразился меж кузенами, едва хозяин фактории узнал об опрометчивом решении молодого наследника престола! Тут я, признаться, мысленно встал на сторону своего вечного притеснителя. Ну ладно – Горгот. Мотивы этого недочеловека теперь для меня прояснились. Штабс– капитан мечтает попасть на Великое Древо, чтобы отыскать на нем удобную ветку под собственное седалище. Он смотрит на Овиум, как на мир, где можно преуспеть. Отбросить память о прежних мытарствах, снова стать человеком. Даже риск, которому он себя подвергает, оправдан – все – таки Горгот имеет три запасных воскрешения. Без кармического колеса, без опаски скатиться в наши «юнитские» ряды. Не знаю, как Иерарх Элеадуна, его бывший хозяин, сумел распространить свое влияние на Овиум, но я понял отчетливо – воскрешения орка не утратили у нас силу.
Так что он не опасен. Хотя все равно, несмотря на резоны, брать с собой малознакомого героя, было со стороны Дилморона ребячеством. А что уж говорить о Махоре! Баркидец готов рискнуть собственной шкурой ради любви к приключениям. Неужели Махор не понимает, что общество Дилморона сейчас – это смертельная опасность? Ох, не верю я в такую людскую наивность. Слишком тяжела будет за нее расплата. Нет, тут что –то кроется. Наш новый пассажир очень сильный боец, возможно – ровня самому Таргону, слава о котором гремит по всему Иггдрасилю. Он – постоянная угроза за спиной принца. Я боюсь за Дилморона и за себя тоже. Таргон, когда использовал все способы воздействия на брата, обреченно махнул могучей рукой:
– Ты волен в своем легкомыслии. Моя совесть чиста. Я сделал все, чтобы уберечь наследника Азмоэла от опасности извне, но не в силах защитить его от собственного авантюризма.
– Остынь, кузен. Я верю Махору. И мне в дороге не помешает еще один острый меч, – так ответил молодой господин на сомнения Лорда Минотавра.
Этим и закончился их разговор. Я слышал его, притаившись в углу Зала Чаши, куда явился с докладом. В обычные дни владыкам нравилось наблюдать ужимки маленького Гонзо, когда он пытался объяснить им, сколько у нас выбывших и что нового сегодня произошло в Паялпане. А если случалось что – то очень важное, они посылали за Дорой или Хобтоботом.
Ночью я без сил лежал дома, в своей уютной келье. Казалось, ничто не способно было поднять меня на ноги до первой стражи. Но раздался грохот, и бедный маленький каптенармус подскочил на своем топчане. На полу лежала дверь. На двери стоял минотавр.
– Вскрыт внешний периметр. Инферналы прорвались сквозь первые врата. Общая тревога. Таргон взывает ко всем, кто способен держать в руках оружие.
Словно холодом зимней вьюги обметало мое лицо. Они здесь! Волна удушливой паники родилась где–то внутри, поднялась до горла, парализовала язык. В коридоре слышался топот десятков босых троглодитских ступней.
Я бежал со всех ног и сам не понимал, куда несусь. Призыв Таргона захватил нас врасплох, поднял с места и заставил мчаться, сломя голову. Рядом пыхтел комбат Бурого батальона, его обнаженный тесак постоянно мелькал перед моим носом. Под потолком пронесся и словно бросил нас вперед рев хозяина фактории:
– На выручку!!! К Главным вратам!!!
Мы вынырнули из–за поворота и сразу врезались в задние ряды наших бойцов. Впереди меня с Сокрушающим топором в мохнатых руках стоял Хобтобот. Я с разбега уткнулся ему в спину и только теперь понял, что у меня нет при себе никакого оружия. Ни меча, ни кинжала, лишь горготовы очки на зеленой голове. Зачем я сюда прискакал?! Хотел напугать врагов своим нелепым видом?
От яростных боевых кличей, отчаянных воплей и стонов умирающих вибрировали стены. Строй троглодитов, вооруженных боевыми вилами, дрогнул и попятился назад под напором атакующих. Нам противостояли инфернальные демоны, коренастые и мелкие выродки Адского пламени. Их рослые собратья из Подземелья, наша регулярная стража, уже лежала на мраморных ступеньках, искромсанная кривыми, похожими на серпы, мечами. Через головы атакующих слуг Инферно, нелепо махая кожистыми крыльями, на плечи защитников Паялпана пикировали еретики. Эти странные создания с пунцовой кожей, смахивали на прямоходящих дворняг, обритых наголо. Они рвали зубами лица и шеи наших солдат. Еретиков поднимали на острия вил, полосовали тесаками, но они лезли и лезли вперед, на верную погибель. Где–то за спинами демонов выли и рычали церберы. В базальтовые своды били плазменные шары метателей и осыпали нас раскаленными искрами.
– Дайте место! Задену!
Хобтобот потеснил могучими плечами авангард троглодитов и врубился во вражеские ряды. Его широкий топор сверкнул в отблесках факелов и описал полувольт, вспарывая на своем пути доспехи и плоть врагов. За ним в битву шагнула тень начкара минотавров – его заместитель Ноздрин. Этот бравый вояка с методичной деловитостью орудовал боевым молотом. Треск и звон демонских доспехов сопровождали каждый его удар.
– Стреляю низко! Попрошу не подпрыгивать! – услышал я позади звонкий возглас.
Посреди арьергарда Бурого батальона, как гранитный валун в море бушующей под степным ветром травы, широко расставив ноги, стоял Махор с короткоплечим луком в руках и молниеносно выпускал стрелу за стрелой. Этот–то что здесь забыл? Он же – нейтрал! Внезапно стены покрылись инеем, и над бойцами стали подниматься жаркие клубы пара. В ход пошла магическая Школа Воды, практикуемая владыками. Снаряды метателей начали взрываться над своими рядами, наталкиваясь на сдерживающее их заклинание Хрустального Замка.
– Сделали шаг! Разом! Эннавант!!!
Прозвучал предбитвенный зов Подземелья, и лавина наших воинов медленно пошла вперед. Я видел иступленные взгляды и сжатые в безумном приступе отваги челюсти своих соплеменников. Они жаждали боя и смерти за честь клана. Такова сила вождя, сила Таргона. Он, как бурлящую воду, раздвигал подданных, протискиваясь в переднюю шеренгу. Лидер принимал бремя и хотел вести за собой, а не подгонять сзади. Меня в сутолоке притерли к самой стене. Помочь своим я не мог, поэтому оставалось только смотреть на бойню. Мое участие в драке свелось к выбитому дружественным локтем переднему зубу. Мы уже взобрались на первые ступени лестницы, когда Хобтобот вдруг нелепо взмахнул руками и завалился назад. Я увидел, как падают перерубленные вражьим мечом рога, краса и гордость минотавра. Его лицо было залито кровью, широкий нос и скулы раздроблены. Перед ним, сжимая тупоносый клинок каролингов, стоял невысокий человек с меткой Высшего ифрита на личнике закрытого вендельского шлема. Герой. Вокруг него, как кольца удава, сомкнулась бурая волна. Ее пена разметалась кровавыми ошметками, а на мраморных плитах вытянулись тела нескольких моих сородичей. В пектораль воина хищно цокнула стрела и отскочила, не оставив даже вмятины.
– Однако, – ошеломленно крякнул Махор, опуская лук.
– Все назад! – рявкнул Таргон. – Пусть он умрет от равного.
Бурый батальон вновь навалился на шеренги врага, за которым оставались верхние ступени лестницы. Особенно неистовствовал Ноздрин, потерявший боевого товарища и наставника. А инфернальный рыцарь, хоть и остался в одиночестве, но удирать не стал. Ему тоже оказалось знакомо слово «честь».
– Далековато вы забрались от своих солдат, – подходя, заметил Таргон.
В его руке заиграл светом магических усилителей двуручный эспадон, который для минотавра сходил за одноручник.
– Как–то случайно вышло, – признался его противник. – Что уж теперь… Не с прославленным ли Таргоном я имею дело?
– Именно с ним. А теперь назови свое имя, мертвец.
Поделиться книгой: