Помоги проекту - поделись книгой:
Как ярославцы Федориному горю помогали
Пьёт Федора чай из чистой чашки за вымытым столом. И тут приносят ей телеграмму: любимый внук едет к ней в гости. Федора очень обрадовалась, но вдруг обратила внимание, что неряшества в доме ещё полным-полно: и стены, и потолок в пыли и паутине, на полу – горы мусора! Как же тут встретить-приветить любимого внука?!
Схватила Федора веник, давай обметать паутину, мести пол. Пыль столбом поднялась, хлопья паутины поплыли в воздухе, приклеиваясь к лицу и волосам. Помахала-помахала Федора веником, поняла, что не справиться ей с этой грязью, села и горько-горько заплакала. И вдруг… Вдруг что-то ка-ак сверкнёт, как грохнет! Открыла Федора глаза, а перед ней стоит добрый молодец, улыбается. «Здравствуйте, Федора Егоровна! – говорит. – Решили мы вам помочь!» Держал молодец какую-то бочку в руках, и тут он её набок положил, а у бочки с одной стороны тонкий хвост, а с другой – толстый нос-хобот. И вдруг бочка зарычала, заревела и стала хоботом своим всё засасывать – и пыль, и паутину, и мусор с пола. Скоро ни пылинки не осталось ни на полу, ни на стенах, ни на потолке, и воздух в комнате стал чистый, свежий. «Ой, чудо-то какое!» – всплеснула руками Федора. А добрый молодец улыбается: «Никакое это не чудо! Это просто электрический пылесос! Мы, рабочие ярославского завода «Красный маяк», первыми в нашей стране стали делать их для хозяюшек!»
Разулыбалась Федора: «Вот спасибо, голубчик! Дай я тебя чаем напою! Вот только сейчас чашечку полотенцем протру!» Взяла полотенце – а на нём пятно. Осмотрелась и увидела: занавесочки и вышитые салфеточки давно не стираны, и нет даже ни одного чистого, без пятен, полотенца. Всё надо стирать! А стирала Федора по старинке, в большом корыте. Каждую-то вещь надо долго в мыльной воде руками тереть да потом полоскать. Грязного белья столько, что руки сотрёшь, а к приезду внука всего не выстираешь! Федора снова чуть не заревела, но тут опять что-то ка-ак сверкнёт, как грохнет!
И тот же добрый молодец перед нею с новой бочкой. Эту бочку он на пол поставил, всё Федорино грязное бельё – и полотенца, и занавесочки, и скатерть, и простыни – в бочку положил. И снова бочка зарычала, загудела, что-то в ней забулькало. Вскоре вынул из неё добрый молодец всё бельё чисто выстиранное, белоснежное. Вот уж это – чудо! А добрый молодец снова улыбается и почти те же слова говорит: «Никакое это не чудо! Это просто электрическая стиральная машина! Мы, рабочие ярославского завода «Красный маяк», первыми в нашей стране стали делать их для хозяюшек!»
И встретила Федора Егоровна своего любимого внука в чисто прибранном домике, угостила тёплыми плюшками на белоснежной скатерти и спать уложила на чисто выстиранное, свежее бельё. И внуку в гостях у бабушки было очень уютно. И город Ярославль ему тоже понравился.
Разорванная фотография
Молодые ярославцы Николай и Валентина летом 1941 года закончили среднюю школу. Всю светлую ночь на 22 июня они вместе с друзьями-одноклассниками гуляли по набережной, встречали рассвет над Волгой, мечтали о том, как будут дальше учиться, работать, путешествовать. А Николай сказал Вале, что не представляет своей жизни без неё, что она – его счастье на всю жизнь…
Утром они услышали слово «война». Жизнь резко изменилась. Николай поспешил в военкомат, и вскоре был взят в армию, отправлен на ускоренные военные курсы. Валентина пошла работать на шинный завод. Чтобы приблизить победу над врагом, она старалась работать как можно больше, иногда по нескольку дней не выходила из цеха. Но однажды в конце смены Вале передали, что Николай проездом в Ярославле и ждёт её у проходной. Бегом бежала девушка к выходу с завода. Николай! В солдатской шинели, в каске, с автоматом, он отправлялся на фронт и в родном городе мог задержаться только на пару часов. Валя провожала его на станцию Всполье, к военному эшелону, и не могла отпустить его руку, не могла насмотреться на любимого. По пути встретился деревянный домик с фотографией. «Давай сфотографируемся вместе?» Старый фотограф, накрывшись с головой чёрной накидкой, долго колдовал над большим фотоаппаратом, похожим на гармошку на подставке-треноге, потом просил немного подождать и вынес из лаборатории две ещё мокрых после проявки фотографии. На снимке Валя и Николай были вместе, близко-близко, смотрели друг на друга.
Николай уехал, взяв снимок. Валя положила свою карточку вместе с заводским пропуском в кармашек на груди.
Однажды поздней осенью на Ярославль вновь налетели фашистские стервятники. Завыли сирены воздушной тревоги, раздались выстрелы зенитных пушек, тех, которые могут сбивать в небе самолёты. Но на город посыпались бомбы. Они падали рядом с волжским мостом, на улицы, на дома, на заводские цехи.
После налёта рабочие шинного завода разбирали завалы, помогали раненым, собирали убитых товарищей. Среди погибших оказалась и молодая работница Валентина. В нагрудном кармашке её блузы нашли фотографию, разорванную пополам осколком снаряда. На одной половинке была Валя, а на другой – молодой солдат.
А вскоре родителям Николая пришло горькое письмо: товарищи сообщили о гибели их сына и прислали фотокарточку, разорванную пулей: на одной частичке – Николай, а на другой – девушка в платочке.
У Николая и Валентины не осталось ни детей, ни внуков, ни правнуков. Их фотографии не попали ни в семейный альбом, ни в рамочку на стене. Они были безжалостно разорваны войной.
Похожих историй во время той страшной войны были тысячи и тысячи. «Разорванная фотография» возле Вечного огня в Ярославле стала выразительным символом нашей скорби и памяти о тех, кто отдал силы, молодость, жизнь ради нашей Победы. Пусть же не угаснет эта память, как не угасает Вечный огонь.
Тайна стражника Романовской заставы
Стоит наш Ярославль на земле, как на открытой ладошке: со всех сторон можешь въехать в город на машине, на автобусе, на поезде, приплыть на теплоходе, а на тебя никто внимания не обратит! Раньше было не так. В старину, когда город был совсем маленьким (он вообще за высокими стенами прятался), войти можно было только через ворота под строгим присмотром стражников, которые проверяли документы входящих и въезжающих, собирали пошлину.
Даже в конце XVIII века, после того как Ярославль стал губернской столицей, расширил свои границы и уже не было стен вокруг города, сторожа ещё оставались. Там, где к городу подходили дороги, были устроены заставы, на которых проверяли паспорта аж до 1862 года.
Заставы строились так: по сторонам дороги стояли кирпичные островерхие столбы, увенчанные двуглавыми орлами, а рядом с ними – кордегардии, или караульни, – помещения для стражников. Городскими стражниками (городовыми их не называли – это другая должность!) часто были отставные солдаты-старики, отслужившие 25 лет, или инвалиды.
В Ярославле было три заставы: на выезде в сторону Москвы, возле современного Московского железнодорожного вокзала – эта застава, естественно, называлась Московской; в Тверицах у пожарной каланчи – Вологодская, а на западной границе города, в районе площади Карла Маркса, застава называлась Романовской.
Понятное название? Да, конечно, первым от Ярославля городом по этой дороге стоял Романов-Борисоглебск, нынешний Тутаев.
Давно наш город стал в несколько раз больше, чем в XVIII–XIX веках, давно уничтожены и забыты городские заставы, но к 1000-летнему юбилею Ярославля на проспекте Ленина, на бульваре возле дома № 20 (где до начала XX века город заканчивался), снова появилась у нас Романовская застава, а главное – замечательный стражник.
Немолодой, но ещё крепкий и бравый отставной солдат ни днём, ни ночью не смыкает глаз. Стоит круглые сутки, опираясь на алебарду, цепко оглядывает всех проходящих мимо: кому улыбнётся, на кого нахмурится, а перед кем-то может и алебарду наклонить, проход закрыть. Но таких плохих людей пока не встречалось.
Чтобы служивый мог укрыться в непогоду, построили для него небольшую будку, крупными чёрно-белыми полосами раскрашенную. Такие яркие, заметные будки стояли в городах Российской империи для низших полицейских чинов – будочников, которые за порядком наблюдали. У сторожей на заставах бывали кордегардии каменные, побольше и посолидней, ну да нашему, бронзовому, и такой хватает. Всё равно туда никогда не прячется, пост не покидает. Греется по-солдатски, дымом: затеплил костерок у ног. Тут можно и кашицы сварить, не зря ложка за голенищем припрятана. Ещё трубочка-носогрейка в руке дымится, табачку кисет припасён. Курение, конечно, вещь нехорошая, но какие ещё радости могут быть у бронзового? Люди идут всё мимо и мимо, без остановки… Одна ворона в друзьях: сидит на крыше будки, новости рассказывает.
Но есть у нашего стражника большая тайна, большая мечта. Не зря он таким молодцом глядит, не зря пуговицы с ярославским гербом начистил, медаль, в боях заслуженную, надел и усы подкрутил! Поверх мелькающих голов посматривает он на прекрасную юную девушку, что стоит, как и он день и ночь в нише на втором этаже большого дома за перекрёстком. Дом красивый, как царский дворец, а девушка – как царевна! Хрупкая, беленькая, в лёгоньком платьице без рукавов. В холода и в непогоду так жаль её, так хочется укрыть, приголубить… А она строгая, серьёзная, и не глядит на него. Досадно!
И ещё тревожится старый солдат: знает он, что у дальнего конца дома-дворца живёт страшный каменный змей-ящер. Лежит этот ящер брюхом на газоне, лапами когтистыми за землю уцепился, глаз чёрный блестит.
Летом над спиной и хвостом его цветочки растут, и вид у него самый мирный, но кто его, зверюгу заморскую, знает! За царевну тревожно!
Рассказывала стражнику ворона, что, если пойти направо по большой дороге, ещё одного ящера встретишь. Он от злости до косточек высох, но всё тянет свои пальцы железные, скалит зубы стальные в сторону царевны. А за ним ещё есть дракон трёхголовый. Тот добрым кажется, детской горкой работает, но можно ли ему верить? Ведь в старинных сказках разные змеи-ящеры всегда красавиц обижали.
И тревожится наш стражник, и мечтает втайне спасти однажды белую девушку от змея, как спас свою царевну святой Егорий – Георгий Победоносец. И тогда сойдёт она со своего второго этажа, подойдёт к старому солдату и улыбнётся ему ласково… Но об этой мечте никому наш стражник не расскажет.
Однажды майской ночью…
Есть у нас хорошая старая песня со словами:
Мы все знаем, что говорится в песне о боях с фашистами, о нашей победе в мае 1945 года. День Победы – наш самый святой, самый главный праздник, потому что решалась судьба русского народа, всех народов нашей страны и всего мира: жить в рабстве и зле или нет. Вот почему за победу была заплачена такая страшная цена, за неё отдали жизни миллионы людей.
Каждый, кто даже просто достойно жил, работал в то время, – герой. А те, кто уходили в армию, на фронт – герои из героев: каждый из них, как бы ни сложилась его военная судьба, готов был погибнуть за Родину. Не все подвиги были отмечены наградами и званиями: погибали и безвестно, не на глазах командиров и товарищей, да и, выйдя живым из страшного боя, не все рассказывали о нём: остались живы – уже счастье. И, наверное, только те, кто вместе сражались, до конца понимают друг друга и по-особому ценят друзей-однополчан. Вот почему в День Победы даже сейчас стараются ветераны встретиться друг с другом. На улицах весенних городов видим мы в этот день нарядно одетых очень немолодых людей, мы дарим им цветы, поздравляем и благодарим их.
Но всё меньше и меньше тех, кто приходит на встречу с однополчанами.
И вот однажды короткой майской ночью в Ярославле прошла удивительная, небывалая встреча.
…Когда в небе над Ярославлем погасли последние огненные цветы праздничного салюта, затихла музыка и улицы города опустели, ожил бронзовый солдат со знаменем перед Музеем боевой славы. Он выше поднял знамя, и красное полотнище затрепетало на ветру. Торжественным парадным шагом солдат-знаменосец отправился к Юбилейной площади – по Угличской улице, по проспекту Ленина.
А на Юбилейной площади в это время не спеша повернул голову, расправил плечи и отложил в сторону карту бронзовый Маршал Советского Союза Фёдор Иванович Толбухин.
Вы знаете, что маршал – это высокое воинское звание: за весь XX век в нашей стране оно было присвоено только 41 раз. Маршалы командуют целыми фронтами – огромными соединениями всех родов войск. Маршал Толбухин в конце Великой Отечественной войны командовал всеми войсками, которые освобождали Юг Украины, Молдавию, Болгарию, Румынию, Венгрию, Югославию, Австрию. Все, кто знали Фёдора Ивановича Толбухина, говорили, что он был очень смелым и мужественным человеком, талантливым полководцем и при этом заботливо, душевно относился к простым солдатам. Не о каждом полководце можно сказать такое! Мы, ярославцы, гордимся, что Фёдор Иванович – наш земляк: он родился и вырос в крестьянской семье в деревне Андроники (недалеко от Ярославля).
Итак, маршал отложил карту военных действий, которую обычно держал в руке, повернул голову к подошедшему знаменосцу – раздался приглушённый, но твёрдый маршальский голос: «Здравствуйте, товарищ воин! Благодарю Вас за прекрасную выправку, за стойкость на вверенном Вам посту у Музея боевой славы!» «Служу Советскому Союзу, товарищ Маршал Советского Союза!» – радостно откликнулся знаменосец. Но маршал вдруг улыбнулся и просто сказал: «Молодец, парень! Только сейчас Советского Союза нет, в Российской армии по-другому отзываются. Но Победу – нашу победу! – празднуют до сих пор. Вот и мне захотелось встретиться с товарищами, с которыми вместе воевал. Со всего города ребят пригласил – смотри!»
Оглянулся солдат-знаменосец, а рядом с ним ещё несколько человек в военной форме, в плащ-палатках, с автоматами, – тех, кто в обычные дни стоят памятниками на постаментах.
– Здравствуйте, ребята! – совсем не по-военному улыбнулся маршал. – Откуда вы пришли?
– Я – из посёлка Прибрежный!
– А я из парка на Резинотехнике!
– От Дворца культуры «Магистраль»!
– От проходной «Парижской коммуны»!
– Отложите оружие, подходите, рассаживайтесь, давайте поговорим, друг на друга поглядим, познакомимся. Сегодня наш день, день нашей Победы! Много цветов вам девушки подарили?
– Ну почему только девушки, товарищ маршал! – смутился совсем молодой солдат в плащ-палатке, так и не снявший автомата. – Разные люди цветы приносили!
Поделиться книгой: