Любовница

— Ввязалась… — Саша оттянула рубашку на место. — Только я об этом не просила. И еще все усложнять не собираюсь.

— Знаешь… — Яр подошел ближе, поддел подбородок, заставляя Сашу запрокинуть голову. — Тебе иногда все же полезно молчать. А еще желательно при этом слушать, готова?

Кивнуть ей не давала удерживающая рука, а ответить — гордость.

— Так вот, если Дима, или кто бы то ни было еще снова подойдет, что-то скажет или сделает — я узнаю, но лучше от тебя. Для тебя же лучше, малышка. А это… — он снова покрутил перед носом злосчастной бумажкой. — Я надеюсь, было в последний раз. Хочешь что-то знать, спроси у меня. Если я сочту возможным — отвечу. А если нет, то и знать тебе ответ не положено, а значит — ты его не узнаешь.

Закончив свою тираду, Самарский все так же медленно, не отводя взгляда, разорвал листок сначала на половинки, потом еще раз и еще.

— Надеюсь, в пазлы играться ты не станешь? — он демонстративно выбросил ошметки в мусорное ведро, спрятанное под столом.

А Саше до жути захотелось плакать. Нет, тот, с кем она была вчера, кто играл для нее на рояле — не существует. Ей все приснилось. Так бывает, даже о самых настоящих негодяях, иногда снятся хорошие сны.

— Когда тебя будут судить, Самарский, я на коленях стану умолять максимального срока. А если не дадут, сама выкраду, и издеваться буду похлеще твоего. Увидишь, тебе понравится!

— Я почему-то тоже не сомневаюсь в этом, — он посмотрел на Сашу с подозрениям, догадываясь, что девушка сейчас не шутит. — Я об одном прошу, Саша, так сложилось, что тебе придется мне доверять. Не усложняй нам обоим жизнь… Как соберешься, скажешь Артему, он перенесет вещи.

— Сколько еще я тут пробуду?

— Пока ничего не меняется, — он и сам не знал ответ на вопрос, а если знал бы, вряд ли бы ответил.

— Сколько?

— Саша… — Яр видел, что она снова заводится, знал, что сейчас он опять услышит, насколько ей осточертело все, что он устроил, и хотел хотя бы попытаться этого избежать — не получилось.

— Что Саша? Ты выкрадаешь меня, пытаешься всячески запугать, угрожая телесной расправой, я делаю то, что от меня требуется, когда говорят, молча, ждать — жду, говорят не высовываться из комнаты — не высовываюсь, требуют копаться в никому не нужных бумажках — копаюсь. И вот наступает счастливый день моего возможного спасения, он наступает, а само спасение не наступает. А ваше высочество, господин Самарский, сваливает в неизвестном направлении, оставив меня на попечение неуравновешенного дружка, хотя и вы-то не особо блещете уравновешенностью. Но не в этом суть. Я хочу знать так много? Я даже уже отпустить меня не прошу, я просто хочу знать, сколько еще я тут пробуду?

— Твой отец не исполнил еще мое требование.

— А он и не исполнит. Еще не понятно?

— Посмотрим.

— Чудесно, — Саша ударила себя по бокам, не в состоянии смириться с тем, что этому человеку невозможно доказать ничего, он не хочет ее слышать, — а что мне прикажешь делать?

— Что хочешь…

— Я. Хочу. Домой, — может так, чеканя каждое слово, она достучится наконец-то до разума истукана? — Чтобы жить! Жить так, как я хочу, а не как мне навязывает посторонний человек!

— Был посторонний, пока ты не решила, что неплохо бы отомстить отца, переспав с его конкурентом, — Яр не осуждал Сашу за это, но рано или поздно, эта тема должна была возникнуть.

— Я была пьяна… — а вот девушка к обсуждению их ночи была не готова, совсем, хоть и пыталась всю неделю найти рациональное объяснение своему поступку, а потом он вернулся, и все произошло снова.

— Вчера не была.

— Мы сейчас не о том…

— Нет, как раз о том. Признай, что тебя тянет ко мне, и ты изо всех сил пытаешься это отрицать, а на расстоянии отрицать проще. К чему ты так стремишься домой? Тебя ждет там вечно занятый отец, или, может, ты жаждешь вернуться в университет, в который тебя запихнули насильно? Или к друзьям, которые даже не попытались помешать краже? Ты хочешь убежать от меня, а не вернуться домой.

— Да! — осознав, что он читает ее очень хорошо, Саша даже осмелилась посмотреть мужчине в глаза, — Да! Я хочу убежать от тебя! Меня все устраивало в жизни, отец-одиночка, университет, друзья. Все! Пока на горизонте не появился ты! Ты обладаешь разрушительной силой, Самарский. Я уже не знаю чего во мне больше — желания оказаться подальше отсюда или страха вернуться туда.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Саша отвернулась. Ему не нужны ее слезы, а ей — его жалость.

— А почему ты думаешь, что оказавшись там, убежишь от меня?

Бросив еще один взгляд на отвернувшуюся Сашу, Яр вышел из комнаты. Он надеялся не совсем на такой разговор, но ведь с этом девчонкой по плану не идет ничто и никогда.

* * *

Яр провел весь день, обустраивая дом по новому — под наблюдением оказались все комнаты, кроме его собственных спальни и кабинета, ну и личных комнат других обитателей, и то выборочно. Приватность его сейчас интересовала меньше, чем безопасность.

Сегодня же должен был возвращаться в Киев Дима, но прежде, им предстояло поговорить.

— И что из этого следует? — Яр просветил Ермолова в то, что дала ему поездка домой, правда, сделал это выборочно, теперь — так было нужно.

— Что рано или поздно, что-то случится. И нам лучше быть в этом сторонними наблюдателями, чем участниками.

— То есть, мы возвращаем все на круги своя, умываем руки и терпеливо ждем?

— Нет. Все останется как есть, пока.

Понадеявшийся Дима снова сник. Раздражение к Титовой, которое он раньше думал, вызвано ревностью, теперь обрело новые достаточно четкие очертания — не обида за сестру им руководила, он почему-то чувствовал угрозу в ее лице для себя. И именно поэтому хотел запугать, именно поэтому надеялся, что Яру удастся все решить.

— Ты что, собираешься ее сторожить? С чего ты взял, что этой выскочке что-то угрожает? Верни ее папику, пусть сами разбираются. Нам есть чем заниматься, кроме как печься о Титовском отродьи.

— Попридержи язык, — сам того не осознавая, Дима сейчас шел по тонкому льду.

— Я не понимаю тебя Слава, чем эта лучше Снежи? Ты же сам считал ее странной! Так оно и есть! Или ты решил в Ромео поиграть? Острых ощущений не хватало? Ну так все, ты их получил, понравилось — получил еще, но не до такой же степени!

Если честно, Самарский даже не особо пытался сдержаться. Удар получился метким, сильным, Яр искренне понадеялся, что болезненным.

— Какого хрена ты к ней полез, Дима?

Ермолова отнесло к противоположной стене, почувствовав, как по губе скатывается теплая капля, он схватился за разбитый нос.

— Ты совсем с катушек слетел!? — тряхнув головой, Дима попытался вновь обрести равновесие, зажимая кровоточащую переносицу.

— Я не убью тебя только потому, что мы друзья. Но предупреждаю, подойдешь к ней еще раз — это будет стоить тебе жизни, — Яр оставался внешне все таким же спокойным, лишь достал из кармана платок, чтобы вытереть оставшуюся на костяшках пальцев кровь.

Как он понял, что синяки ей оставил Дима? Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сопоставить ее нежелание говорить, его страх, еще и эти царапины после бритья.

— Ты понимаешь, что творишь? Я твой друг, а вот она… Кто тебе она? Думаешь, эта тварь оценит? Да она убежит под крыло папульки, как только получит такую возможность! А вот я останусь, и что ты запоешь тогда?

— Заткнись, Дима. Заткнись и слушай. Ты больше не притронешься к Саше, даже на расстояние двух метров не подойдешь, пока я не позволю, а если попытаешься — останешься без конечности, которую к ней протянул. Я прощаю в первый и последний раз. И если у тебя хватит ума, ты сейчас полетишь в Киев и будешь работать в поте лица, лишь бы доказать, что я сделал это не зря.

Под взглядом Димы сейчас могла бы плавиться сталь, столько гнева, обиды, злости излучали глаза, но на Самарского это не действовало, намного сложней было заставить себя не врезать другу еще раз, а потом еще.

— Ты больной, Самарский, — ослушаться, Ермолов не посмел, лишь дверь в кабинет с грохотом захлопнулась — это все проявление чувств, на которое его хватило.

Попадись ему сейчас на пути Саша, он наверное повторил ей все, что говорил не так давно. Лучше б ее отдали ему, он уж как-то бы нашел, как правильно распорядиться их совместным временем, и с тем, чем с ней занимается Яр это бы не имело ничего общего.

— Дмитрий Дмитриевич? Может вам салфеточку? — откуда-то из-за угла показался Артем, расплываясь в полуулыбке. Что произошло, было предельно ясно, жалко лишь, что он сам при этом не присутствовал, с радостью бы понаблюдал за тем, как Самарский зацедил другу по наглой лисьей морде.

— Отвали, — задев улыбающегося Артема плечом, Дима понесся прочь из дома.

Дурдом. Элитная лечебница, не иначе. И черт возьми, Дима несказанно рад из нее выписаться.

Глава 18

После того их разговора в Сашиной бывшей комнате, общение с Самарским снова свелось к минимуму. Девушкины страхи-ожидания не оправдались, пусть в глазах обитателей дома ее статус изменился, из просто заложницы, она стала заложницей-любовницей шефа, по-настоящему, это было не совсем так.

Дни, Яр проводил в кабинете, ее туда больше не звали, то ли закончились бумажки, то ли не было больше желания ее лицезреть. В доме они пересекались редко, а когда встречались, ей внимания уделялось намного меньше, чем провожатым или той же Глаше. Ночами, Ярослав приходил поздно, или даже уже рано, если приходил вообще. И ее, спящую или притворяющуюся, что спит, просто не замечали. Все эти дни Саша пыталась сопоставить его поведение с тем, каким Самарского рисовало ее воображение, и понимание все чаще покидало ее. Если он все еще надеется получить тендер, почему от нее не требуют больше звонков? Если хочет выведать информацию, почему не делает этого? Если она нужна ему как любовница, почему делает вид, что ее здесь нет? Именно в таких размышлениях, Саша обычно засыпала, так и не дождавшись приходя Ярослава. А если дождалась бы, хоть раз, заговорить бы не осмелилась.

Еще больше вопросов оставил один разговор с Артемом, происшедший по инициативе Саши.

— Я хотела извиниться, за тот случай… Прости. Я просто…

— Саша, а ты уникальный человек, ты уже дважды извинялась за то, что я не смог за тобой же уследить, — мужчина, кажется, не злился. Совершенно, даже наоборот — улыбался во все тридцать два.

— Я просто не хочу, чтоб из-за меня страдал кто-то еще.

— И это я слышал, и как видишь, — Артем покрутился вокруг своей оси, — не пострадал.

— Угу, — Саша слабо улыбнулась, сосредоточив все свое внимание на кисточке пояса, которую она неустанно теребила, — я хотела спросить, Артем, я понимаю, что он наверняка запретил отвечать на мои вопросы, но мне всего лишь нужно знать, почему я еще тут?

— Почему ты спрашиваешь у меня? — он не знал, что происходит между ней и Самарским, в спальню к людям предпочитал не заглядывать, но зная нрав шефа и некоторые проявления характера Саши, прекрасно понимал, что все не так просто.

— Мне не у кого больше спросить. Вы ведь были в Киеве вместе. Я не спрашиваю, в чем новый подвох, просто скажи, у папы все хорошо? — в последнее время, ей в голову все чаще приходила мысль, что с отцом что-то случилось и именно поэтому она еще тут, время идет, а не происходит ровным счетом ничего.

— Ты можешь спросить Ярослава Анатольевича.

Осознавая, что кажется, ответа ей тут не получить, Саша кивнула. Это не значило, что согласилась, просто смирилась.

— Ясно.

— Подожди, я же вижу, что не ясно. Скажи мне, кто по твоему мнению Самарский? — готовая уже закрыть тему, элементарно сбежав, Саша вдруг остановилась.

— Конкурент моего отца, мой похититель, бизнесмен.

— И все? — сначала, Артем отметил странный взгляд девушки, а потом понял, как двузначно прозвучал его вопрос, — я не о том. Ты права, он бизнесмен, хороший, наверное, лучший в своем деле. А знаешь почему?

— Потому, что не брезгует использовать не самые честные методы!

— Нет, потому, что умеет анализировать, выжидать, действовать тогда, когда надо.

— И причем тут… — конечно, попытка прорекламировать шефа похвальна, но нить разговора Саша начала терять.

— Забудь о тендере, Саша. Дело уже не в нем. Все стало сложней в разы. И то, что ты тут — поверь, это не худший вариант.

— То есть, Самарский мой благодетель? Ты хочешь сказать, что меня защищают? Прости, конечно, но не смеши. Может Глафира в это и поверит, но не я, с чего вдруг?

— А я не знаю, Саша, с чего вдруг. Спроси у него. Просто перестань смотреть волком, очень уж по-детски выглядит.

По-детски? Саша потеряла дар речи. По-детски выглядит ее предвзятое отношение к собственному похитителю? Может быть, но где ж набраться хладнокровности, чтоб рассуждать здраво, не впутывая эмоции?

Ночью, когда Самарский снова пришел к себе ближе к рассвету, Саша не спала. Сначала, слушала мерный шум воды в душе, потом следила взглядом в темноте за тем, как мужчина обходит кровать, по пути разминая шею, плечи, руки. Он обычно спал в пижамных штанах, не волнуясь особо о том, что вид его голого торса может смущать временную квартирантку. А он смущал, вызывая против воли ненужные, волнующие воспоминания. Сложись все по-другому, встреться они при других обстоятельствах, будь он не Ярославом Самарским, что было бы? Мужчина сел, завел будильник, а потом устроился прямо поверх одеяла, закрыв глаза. Необходимость делить кровать с ним уже как-то не смущала. Во-первых, поздно смущаться, а во-вторых, не следи она сейчас за ним, даже не заметила бы изменений.

Артем посоветовал перестать смотреть волком. Она не уверенна, хочет ли этого, но хотя бы попробовать… Итак, Ярослав Анатольевич Самарский, какие первые ассоциации возникают в голове, при мысли о нем? Первая встреча, когда ее пригвоздили взглядом к месту, а потом унизили, а потом очень реалистично обещали изувечить, а потом чуть не изнасиловали, а потом… Нельзя сказать, что он как-то резко изменился, вряд ли, просто она увидела его с другой стороны, пусть не рыцаря на белом коне, с чистыми намерениями, намерения-то были явно грязные, но он уже не заставляет ее вздрагивать при каждом шорохе. Иногда, все так же как раньше хотелось расцарапать ему лицо, когда он начинал качать права, а иногда даже пожалеть, когда она видела его усталость. Наблюдая за тем, как общаются Яр с Глафирой, Саша иногда ловила себя на том, что глупо улыбается, чуть-чуть завидуя той легкости, с какой они относятся друг к другу.

Что хорошего она могла сказать об этом человеке? Он несомненно умен, умеет быть добрым и щедрым, умеет вызывать уважение, даже у того же Артема, он не воплощает собой все зло на земле, как бы ей иногда не хотелось в это верить, и то, что она сейчас тут, что это? Прихоть или попытка проявить заботу?

Кажется, смотрела она слишком пристально и слишком долго, или думала слишком громко, но неподвижная фигура вдруг повернулась набок, Яр открыл глаза, ловя ее на горячем, притворяться спящей не было смысла.

— Что? — голос мужчины звучал тише обычного, мягче, видимо, действительно устал.

— Думаю, — предвидя следующий вопрос, Саша решила упростить задачу, — о тебе.

— Как именно будешь мстить? — губы дрогнули в полуулыбке. Значит, запомнил брошенные не так давно опрометчивые слова.

— Пока не буду, — мстить, надо иметь желание, сейчас — его не было.

— И за это не будешь? — к ней приблизились, поцеловали, обвив талию руками.

— Нет, — поддаваясь собственному безрассудству, Саша послушно прильнула ближе.

— Если передумаешь, скажешь, — она явно переоценила его усталость, когда Яр целовал, анализ минутной давности потерял значение, а стоило только подумать, что поцелуи — это лишь начало, все внутри переворачивалось, заставляя изнывать от нетерпения. В эту ночь, она не передумала, как, впрочем, и он. Пусть разговора не получилось, для себя Саша прояснила одну простую вещь, вместо того, чтобы обвинять, она, кажется, будет пытаться искать оправдания, иначе перестанет понимать саму себя, бросающуюся с головой в омут имени Самарского.

* * *

Впервые за последние несколько недель, Яр проснулся в хорошем расположении духа. Нет, проблемы не пропали бесследно, вопросы не разрешились сами по себе, просто он наконец-то понял, зачем впутывается в эти самые ненужные ему проблемы.

— Саша, — уткнувшаяся в подушку девушка продолжала мило сопеть, не обращая никакого внимания на Яра, — малышка… — еще один оклик, и такая же реакция. Он не собирался ее будить, просто не смог сдержаться от того, чтобы не насладиться уникальным явлением — пребывая между сном и явью, она была как никогда мила, пусть на утро и не вспомнила бы ровным счетом ничего.

— Ммм? — не открывая глаз, Саша повернулась, зарылась пальцами во всклокоченную шевелюру мужчины, каким-то непостижимым образом нашла его губы.

— Ты будешь послушной? — Яр расплылся в улыбке, снова заключая девушку в объятья.

— Ммгг, — невразумительный ответ, явно означающий «да», и Саша снова пытается устроиться поудобней, уже на мужской груди.

— Будешь делать все, что я говорю? — в следующий раз, надо будет включить диктофон, чтобы было, что предъявлять строптивице, когда та будет в полном сознании.

— Ммгг…

— И на мои вопросы будешь отвечать честно? — желая скрыться от назойливого шепота над самым ухом, Саша закрыла рот мужчины рукой. Не помогло, Яр перехватил ее, поцеловал в ладошку и вернул покоиться на собственную шею.

— Ммгг…

— И перестанешь вечно пытаться выцепить что-то, способное помочь в бегстве?