Любовница

— Что значит, пропала? — забеспокоился почему-то Дима. — Как вы за ней смотрите, олухи?

Не ожидавший услышать таких обвинений Артем, оглянулся на Дмитрия как на умалишенного.

— Мы? Как за ней смотри мы? Дмитрий Дмитриевич, а вам не кажется, что последнюю неделю, за ней смотреть должны были вы? Может, вы нам поведаете, где сейчас находится Титова?

— То есть, ты хочешь сказать, что это я проворонил эту занозу? Если мне не изменяет память, начальник охраны у нас ты! Какого хрена тогда твои люди не могут элементарно углядеть за какой-то девкой? Не перекладывай с больной головы на здоровую, придурок! — взведенный до предела, Артем сделал выпад в сторону зарвавшегося Дмитрия. Только вклинившись между ними, Яр не дал съездить последнему по физиономии.

— Успокоились. Оба, — Артем, бросив на Диму еще один многообещающий взгляд, опустил занесенную уже для удара руку. — Я решил, что ей стоит сменить комнату. Та… — Яр и сам оглянулся на Диму не сильно дружелюбно, — не охраняется надлежащим образом. — А потом обратился к Глаше. — В следующий раз, как будете бить посуду, Глафира, следи за тем, чтобы все осколки оказывались в мусорном ведре.

Все трое мужчин перевели взгляд на домработницу, а та лишь досадливо покачала головой.

— Куда ты ее переселил? В подвал? — Дима мстительно представил, как изменится выражение на лице Алекс, когда она увидит, насколько он оказался прав, объясняя, какое место ей отведено в этом доме.

— Нет, — Яр рявкнул на друга, уже порядком доставшего его за это утро, притом, что проштрафившись, и должен был бы вести себя ниже травы. — Она будет жить в моей комнате. Ясно? Если вы не в состоянии справиться с таким элементарным заданием, как нормально приглядеть за человеком, этим я буду заниматься лично.

На лицах присутствующих удивление сменилось откровенным шоком, а потом эмоции разошлись. Артем остался безучастным, давно смирившись с тем, что от хозяина Сашу защитить не может да и не пытается особо, Глаша лишь еще раз покачала головой, жалея девочку, а Димино лицо исказила гримаса отвращения.

— Ты променял Снежу на это недоразумение?

— Успокойся, Дима, и прекрати нести чушь! Я сказал все, что хотел.

— Прекрасно, друг, — бросив на прощание еще один испепеляющий взгляд почему-то на Артема, Дима стремительно вышел из кухни.

В комнате повисло напряженное молчание, Артем присел на барный стул, пытаясь совладать с желанием догнать Диму и все же стукнуть хорошенько, Глаша вернулась к помешиванию чего-то на плите.

— Что произошло, пока нас не было? — Артем посмотрел на шефа.

— Она не рассказывает. Но я сам очень бы хотел знать.

— Может, ты не так спрашиваешь? — от счастливого выражения лица, с которым Глаша встретила Яра, не осталось и следа. Теперь она смотрела из-под насупленных бровей. — Когда вы ее отпустите, изверги?

— Глаша… — Яр так же, как Артем минуту тому, устало опустился на стул рядом.

— Что Глаша? Я люблю тебя, Слава, но знай, то, что ты делаешь — это низко, подло, она тебя возненавидит, и правильно сделает! Неужели вы не видите, как она страдает? Неужели вам ее не жалко? Слава? Неужели тебе ее не жалко? — ложка, которой Глаша помешивала тесто, отлетела на стол, сбивая на своем пути пустой стакан, от которого в тот же момент откололся кусок.

— Ты не понимаешь, Глаша. Ей нельзя сейчас возвращаться… — Яр не собирался посвящать во все это няню, но она не оставляла ему выбора.

— Почему? Потому что ты не получил еще то, что хочешь? Чего? Вы держите беднягу тут для денег? Неужели какие-то деньги стоят ее страданий?

— Не все так просто… В Киеве ей сейчас опасно появляться, — Яр поднял взгляд на следящего за ним Артема, свои слова он адресовал скорей ему, чем даже Глаше. — Если отец не смог оградить Сашу от меня, ему не удастся это и с другими.

— Ты слишком много на себя берешь, Слава. Слишком. Дай ей возможность самой выбирать, под чьим крылом она хочет быть. Твоим, своего отца или кого-то другого. Иначе, когда она в следующий раз спросит, где она, я отвечу. Слышишь? Отвечу! И телефон дам, чтоб могла позвонить, — Глаша выглядела уверенно, она не шутила и не угрожала. Предупреждала.

— Я отпущу ее, Глаша, клянусь, как только буду уверен, что ничего не угрожает — отпущу. Поверь, я не желаю ей зла. Просто сейчас, ей лучше тут…

— Тогда скажи ей это.

— Не могу. Пока.

— Ваши игры… — Глаша схватила разбитый стакан, бросила его в мусорки, а отбившийся осколок так и оставила на столе, демонстрируя, как отнеслась к его замечанию. — Я в них участвовать не буду, и ее втягивать не дам, ясно?

Сдаваясь, Яр согласно склонил голову.

— Ясно. Только сейчас, игры не наши.

Не обращая внимания на брошенную Самарским двузначную фразу, Глаша с новой силой взялась за взбивание белков, отдаваясь процессу целиком, благо, гнев придавал богатырскую силу и выдержку.

В полном молчании Яр с Артемом следили за тем, как Глаша колдует над тестом, как на раскаленную сковороду ложится первый блин, за ним второй и третий. Чуть успокоившись, она снова обратилась к Самарскому:

— Ты играл ночью?

Яр согласно кивнул, следя за тем, как мастерски она справляется с двумя сковородками сразу.

— Было хорошо, я слышала. Как когда-то… — она говорила коротко, обрывчато, спросила только потому, что думала вчера, что игра ей снится, слишком давно в последний раз Яр садился за инструмент.

— Если хочешь, сегодня поиграем в четыре руки… — Яр попытался улыбнуться, желая задобрить свою первую учительницу игры на фортепиано.

Ему удалось — такое серьезное лицо вдруг расплылось в ответной улыбке, помимо желания самой Глафиры.

— Нет уж, играйте в четыре руки с Сашей. Это… — она бросила многозначительный взгляд на своего несносного любимца, — у вас получается тоже неплохо… — и залилась смехом, вместе с одним из виновников ее вчерашней бессонницы.

Глава 17

Вечером, Саша не стала упираться, устраивать истерику и держаться руками и ногами, лишь бы Яр не сделал так, как хотел. Бессмысленно, да и сил на это уже нет. Если он так решил — легче сдвинуть скалу, чем переубедить, а силы ей еще понадобятся в том, чтобы оградить от его желания знать все о ее отце.

Открыла Саша глаза в тот момент, когда за Яром закрывалась дверь. Ну что ж, пока изменений она не ощутила. Смена декораций — всего лишь мелочь, не имеющая толком значения. Впервые она оказалась в его комнате, раньше, Яр считал нужным навещать ее в ее же комнате. А тут… Тут чувствуется, что помещение принадлежит ему. Мебель темная, почти черная, а вот вся обивка контрастно светлая, как и постель. Большое окно, так же как и во всем остальном доме — за декоративной, но Саша-то знала, достаточно крепкой, решеткой. Комната не обжита, во всяком случае, тут нет ни картин, ни миллиона статуэток, как по всему дому, нет фотографий, кроме одной, на тумбе, с другой стороны кровати. Саша потянулась за ней, просто из любопытства, вряд ли там она увидит что-то, способное указать их местоположение или дать еще какую-то подсказку. На фотографии изображены мужчина и женщина, им лет по тридцать, может чуть больше. Судя по качеству карточки и одежде, снимок был сделан в начале девяностых, может чуть раньше или позже, фотография цветная, а это в те времена — небывалая роскошь. Мужчина на фото обнимает женщину за талию, а она следит за ним, скосив глаза. Смешная фотография, тогда посчитали бы, что это брак, ведь все должны улыбаться в камеру, но смотря на них непредвзято, Саша подумала, что выглядят они очень мило.

Оказывается, хоть какая-то доля сентиментальности в Самарском живет. Мужчина похож на него очень, хотя наоборот… Яр похож на отца, Анатолия. А вот как зовут женщину, маму, Саша не знала. В отличии от темноволосого папы, мама у Ярослава была совсем светлой, с чистыми голубыми глазами, унаследованными сыном явно от нее. Вот только смотрит она на мужа не так, как обычно это делает Самарский, заставляя опасаться за свою жизнь, под тяжелым взглядом. Красивая пара… Саша поставила рамку на место, снова закрывая глаза.

Интересно, а где сейчас его родители? Семья? Кто он вообще? Бизнесмен, неудавшийся пианист, шантажист, что еще? В этих раздумьях, Саша снова провалилась в сон, а во второй раз проснулась, когда часы на стене отбивали полдень. Откинув одеяло, девушка отправилась на разведку в ванную. Она не сильно отличалась от той, что примыкала к ее бывшей комнате. Тут тоже не найдешь каких-то особых изысков, унитазов на грифоньих лапах и шестиместных джакузи. Повесив на крючок одетую еще вчера рубашку, Саша стала под душ. Надеясь, что хозяин не отнесется к этому как к воровству, воспользовалась чужим шампунем, гелем для душа. Хотя, ведь собственного в этом доме у нее не было практически ничего… Даже сама она себе принадлежала не всегда. На полке лежала целая стопка одинаковых белых полотенец, вытянув нижнее, Саша замотала в него голову. Как-то вдруг она поняла, что ее переезд произошел, а вот вещи остались там… И ей теперь не в чем даже прошмыгнуть в прошлую комнату, не то, что спуститься вниз. Если под ее комнатой вечно дежурил один из охранников, наверняка, с переездом ничего не изменилось, а вот дать распоряжение перенести сюда ее нехитрые пожитки, Самарский не спешит.

Не лелея особой надежды, Саша все же заглянула в ящики комода, но там ничего, напоминающего вещи для нее не нашлось.

Меньше, чем прошмыгнуть в таком виде по коридору, ей хотелось, чтобы выяснять, почему она все еще не спустилась, пришла Глафира. Перед ней стыдно. Со странными, двузначными взглядами охранников она уже смирилась, а вот перед Глашей было бы и правда неудобно.

Набрав в грудь побольше воздуха, Саша надавила на ручку. Выглянула, увидев, что в пределах видимости нет ни души, направилась в сторону своей бывшей спальни. Вот только достичь цели не успела. Кто-то нагнал сзади, схватил за запястье, дернул, разворачивая, а потом толкнул в нишу, в стене.

— Ну что, нажаловалась уже любовничку? До или после того, как он тебя трахнул, совершенно добровольно? — Дима навис над ней, как самый настоящий коршун, жаждущий расправы и желательно кровавой.

Саша не ответила, не желая опять его провоцировать, только кажется, сегодня он в этом и не нуждался.

— Я предупреждаю тебя, дрянь, если ты станешь на моем пути или на пути моей сестры, пеняй на себя. Я раздавлю тебя, папочка даже подсуетиться не успеет. Хотя ведь он и сейчас не особо торопится, ведь так? Ты-то ему вообще родная? Или и его уже так достала, что он и рад, что Самарский за твое воспитание взялся?

Этот гад бил словами наотмашь, прекрасно чувствуя самые больные места и не гнушаясь на них давить.

— Что молчишь? Нечего сказать? Правда нравится меньше, чем гребаные розовые мечты? Не обольщайся, Сашенька, Самарский от тебя избавится, как только выпадет такая возможность, и молись, чтобы он тебя папочке вернул, а не под забором прикопал. Но знаешь, я буду настоятельно рекомендовать ему второе… — он опустил взгляд, заметив наконец, в чем же она предстала перед ним, а потом расплылся в тошнотворной улыбке. — И твои замашки продажной девки его не остановят, у него таких сотни, и покрасивей, и талантов побольше…

— Ты больной, — не выдержав, Саша бросила слова ему в лицо.

— А он тоже, Сашенька, мы тут все больные. А хочешь секрет? — Дима наклонился ближе, в нос ударил резкий запах его туалетной воді. — Ты среди нас самая больная, раз так стонешь под тем, кто тебя же и убьет.

В конце коридора послышался гул голосов, кто-то шел к ним. Оттолкнувшись от стены, Дима выпрямился, пошел навстречу. Из-за угла показался сначала Самарский, а потом человек пять неизвестных Саше мужчин.

Дима подошел к другу, видимо, для него незнакомцы тоже стали сюрпризом.

— Они устанавливают камеры, — кивнув, Дима присоединился к процессии. Когда они поравнялись с нишей, в которой так и осталась стоять Саша, Яр остановился как вкопанный, его примеру последовали и остальные.

— Что… — он окинул ее взглядом с ног до головы, а когда понял, что то же делают и остальные, сделал шаг навстречу, закрывая от чужих глаз. — Дима, проводи до конца коридора, и начинайте, я приду через пять минут.

Хмыкнув и бросив пару взглядов через плечо Самарского, мастера во главе с Димой, повторившим команду на английском, двинулись дальше по коридору. Саша же залилась краской, осознавая, как только что выглядела.

Прежде, чем Ярослав успел пустить какую-то шуточку, Саша выпалила:

— Мне нужны мои вещи!

— Прошу… — Яр отступил, пропуская Сашу вперед, только ее надежды не оправдались, вместо того, чтобы самому отправиться за мастерами, он шагнул за ней.

Всю дорогу до комнаты, она чувствовала пристальный взгляд идущего следом Самарского, но не могла ни оглянуться, ни развернуться и позорно сбежать, чтобы попытаться добыть одежду еще раз чуть позже. Наконец-то они достигли нужной двери, первой вошла Саша, за ней и Самарский.

Девушка напряженно следила за тем, как он заходит, закрывает дверь, не спеша подходит к кровати, устраивается на ней полулежа, расплывается в довольной улыбке.

— Я могу сама… — Саша раздраженно сжала-разжала кулаки.

— Я не сомневаюсь, просто хочу проследить, чтобы в мою комнату не попала что-то лишнее… Конечно, чисто случайно… Может ты прячешь тут столовые вилки? Или украла из кабинета циркуль? Ты же понимаешь, что безопасность превыше всего? — и мужчина улыбнулся еще шире, как истинный чеширский кот.

Прекрасно понимая, что отделалась очень легко, после того, как у нее обнаружили по-настоящему опасную вещь, Саша решила не спорить. Себе дороже. Переезд в другую комнату, выглядел как настоящие сборы — она достала чемодан, стоявший до этого в углу; положила на кровать, рядом с внимательно следящим за всеми манипуляциями Самарским; начала бросать туда вещи без разбору.

Сначала, Яр вел себя как сторонний наблюдатель, иногда, увлекшись, Саша даже забывала, что в комнате не одна. Но как только Саша запихнула в чемодан пакет с бельем, похититель резко активизировался.

Стоило только отвернуться, как Самарский засунул нос в интересующий его пакет, а потом, издав протяжное «ооооо» двумя пальцами начал вытаскивать по одному предметы гардероба. Как на зло — далеко не такие скромные, как Саше бы хотелось в этот момент. Вновь покраснев, Саша только сильнее сжала кулаки. Нельзя показывать, что это раздражает, иначе, он не успокоится никогда. Глубоко вздохнув, она продолжила складывать свои скудные пожитки.

— Нравится? Забирай, тебе пойдет… — и будто случайно промахнувшись, Саша зарядила в Яра джинсами.

Попала, причем так, как совсем не собираясь. Пуговица, видимо угодила в глаз, так как Самарский вдруг перестал заливаться смехом, резко схватившись за лицо, зашипел.

— О боже, — Саша подлетела к мужчине, склонившись ниже. — Прости, я не хотела! — она правда не хотела его покалечить, по крайней мере сейчас.

А Самарский, не обращая внимания на девушку, шипел ругательства, скрыв за ладонью пол лица.

— Покажи! Слышишь меня? Покажи! — Саша протянула руку, собираясь заставить его силой открыть глаз.

Вдруг, Самарский шипеть перестал, глаз открыл, а за вытянутую руку дернул на себя, сначала опрокидывая, а потом, перекатившись, придавил к кровати уже саму Сашу.

— Куда бьют, туда целуют, знаешь такое? — и еще до того, как девушка смогла оправиться от шока, поцеловал, еле сдерживая смех.

— Придурок! — Саша попыталась оттолкнуть шутника, но в виду бесперспективности занятия совсем скоро сдалась. А уже через минуту пожалела, что не успела еще переодеться хотя бы в джинсы, наглые руки пробрались под рубашку, во всю исследую «объект». — Тебя ждут мастера, — девушка попыталась отлепить от себя его руки, но даже это оказалось невозможным.

— Подождут, — не обращая внимания на неуверенный писк, Яр только сильнее придавил жертву к кровати. Правда дальше поцелуев и прикосновений не шел, дразня, изощренно издеваясь.

— У меня есть одна очень интересная вещичка, хочешь посмотреть?

На скептический взгляд Саши, снова прыснул смехом.

— Я не о том, извращенка! — проведя рукой от девичьего бедра вниз, до колено, Яр забросил ее ногу поверх своих джинсов, а потом опустил руку в задний карман. Не совсем понимая, что он делает, Саша следила за его манипуляциями настороженно. — Что это, Саша?

На свет божий, Самарский извлек какой-то листок. На непонимающий взгляд Саши Ярослав только усмехнулся, а потом развернул сложенные вчетверо лист. Ее почерк, ее вчерашнее творчество, наброски, версии. Черт. Она совсем о нем забыла. Еще секунду тому полные непонимания глаза, вдруг округлились, Саша рванулась вверх, собираясь схватить свое сокровище, но мужчина оказался быстрее, вновь спрятав его за спиной.

А осознав, что ее снова поймали на горячем, решила хоть раз сделать то, чего от нее, казалось, ждали все — упасть на дурочку.

— Понятия не имею… — и посмотрела Самарскому так честно, как только была способна.

— Даже так? — не собираясь выпускать, Яр перенес вес тела на свободную руку, почему-то вдруг вспомнив, что с ее дыханием стоит быть осторожными.

— А что это? — играть, так до конца, пусть оба прекрасно понимают, что она врет, это ничего не меняет.

— Я надеялся, что сам получу ответ на этот вопрос от тебя, но раз ты не знаешь, позволь, я сделаю несколько предположений? — будто взвешивая все за и против, Саша выдержала паузу, а потом деловито кивнула. — Видимо, кому-то кровь из носу хочется узнать, где он находится. Но вместо того, чтобы задать вопрос знающим на него ответ, этот кто-то занимается подобной ерундой… — Яр снова потряс злосчастной бумажкой где-то сбоку.

— Я спрашивала. Миллион раз. Ты приказал на мои вопросы не отвечать.

— Приказал, — рука с листом опустилась на кровать. — А еще, отключил кабельное, забрал чей-то телефон, запретил выходить из комнаты, а потом из дому. Думаешь зачем?

— Что ты хочешь услышать? Что я провинилась и раскаиваюсь? Не услышишь. Может для тебя это детская шалость, попытка разнообразить свою однообразную жизнь, может это прикольно — выкрасть человека, а потом держать его взаперти, но будь готов к тому, что человек попытается выбраться! — уперев руки в грудь, Саша попыталась его оттолкнуть. Больше не весело, ни капли не весело. — Отпусти.

Не надеясь, что это подействует, Саша даже не сразу поняла, что Яр таки откатился, давая ей свободу.

— Я установил всего несколько правил, неужели так сложно их придерживаться? — Самарский проследил за тем, как Саша встает, снова берется за сбор вещей, сам тоже сел.

— Ты это серьезно? — ни в чем не повинный свитер влетел в чемодан со скоростью света. — Ты установил всего несколько правил, а я, такая-сякая их не придерживаюсь, доставляя тебе этим неудобство? Да ты меня выкрал!!! Самарский, ты! Меня! Выкрал! Какие к черту правила?

— Иногда тебя легче придушить, чем разговаривать… — Яр устало покачал головой, сдаваясь, а вот гнев в Саше с каждой секундой закипал все сильней.

— Так придуши! Меня уже достали ваши угрозы! Вы сначала в себе разберитесь, между собой, а потом доставайте меня! Ясно?

— Кто вы, Саша? — Ярослав пристально посмотрел на вдруг застывшую Сашу. Блин, ведь она не собиралась встревать в их с Димой отношения, прекрасно понимая, что исход для нее подобных разборок заранее предрешен.

— Ты. Ты разберись сначала в себе, а потом анализируй меня… — пытаясь сгладить оплошность, Саша даже сбавила тон.

Вот только Самарского провести не вышло. Он встал с кровати, подошел, навис над Сашей, продолжающей что-то упорно паковать в сумку.

— Кто вы, Саша? Я начну наконец-то получать ответы на свои вопросы? Или это правило тоже слишком для тебя обременительно?

— Я же сказала, ты! Ты! Не понятно? — сначала, из ее рук выдрали все те же джинсы, а потом резко развернули.

— Не понятно, Саша. Мне непонятно, почему ты выгораживаешь Диму. Вот что мне непонятно… — поднятые в попытке снова оттолкнуть руки вдруг безвольно опустились. — Что, и на этот вопрос у тебя нет для меня ответа? Это начинает раздражать, сильно.

— Я не собираюсь никого выгораживать… Просто у меня и без того достаточно проблем, чтобы ввязываться еще и в эти.

— А тебе не кажется, что ты в них и так уже порядком ввязалась? — Яр потянул ворот рубахи, оголяя одно из оставленных Димой красных пятен.