Зеркало Мерлина

Когда немедленного удара не последовало, все немного успокоились, но дом клана стал местом скорби и траура. Гвин Однорукий, младший брат Найрена, стал вождем, поскольку у Найрена не было сыновей. Впрочем, Гвин из-за своего увечья не мог сделаться настоящим вождем, хотя у него было хитроумное бронзовое, приспособление, прикрепленное к запястью, оно служило ему боевой дубиной.

Если бы Мирддин был старше, он мог бы предъявить свои права, но сейчас не время мальчику становиться вождем, и клан с шумным одобрением принял Гвина. Это была пора сбора урожая, но люди работали на своих маленьких полях, постоянно оглядываясь, а меч и копье держали наготове. На высотах у сигнальных костров бдительно дежурили часовые.

У Мирддина теперь редко случалась возможность ускользнуть в пещеру к Зеркалу, и поэтому он постоянно был не в духе. Мальчик не знал, многому ли его успели научить. Однажды ему удалось убежать в пещеру к волшебному Зеркалу, и, возможно, по чистой случайности, а может быть и нет, но он в этот день задержался перед Зеркалом. Когда он выбрался из расщелины, уже сгущались сумерки.

Боясь, что ворота крепости закроют, он побежал вниз по склону меж скалами, думая только об одном: как бы поскорее добраться до дома клана. По дороге он не заметил подозрительно перемещающиеся тени. И вот чья-то рука схватила его за лодыжку. Он упал и от удара едва не потерял сознание.

Сильные руки прижали его к земле. Он пытался сопротивляться. Кто-то взял его за волосы и повернул к себе.

— Слава милосердной Троице! — радостно произнес этот кто-то. — Это то самое отродье. Он сам пришел к нам в руки, как петух за зерном.

У Мирддина не было возможности рассмотреть тех, кто его похитил. На него набросили плащ, кисло пахнущий смесью человеческого и лошадиного пота. Поверх плаща повязали веревку, так что мальчик превратился в бесформенный тюк, какой торговец может легко бросить на спину лошади. И вот, подобно такому тюку, он лежит на спине лошади, голова его свисает и подскакивает на каждой неровности дороги.

Вначале мальчик подумал, что попал в руки военного отряда саксонцев. И было непонятно, почему они сразу его не убили? Он попытался рассуждать спокойно. Вдруг он понял, что говорят они на том же языке, что и он.

Они назвали его «отродьем». Очевидно, им нужен был именно он. Но зачем?

Мирддин с трудом дышал под плащом, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие.

— Зачем он им? Может быть, они хотят превратить его в раба?

Нет, рабов и без него достаточно. А возможно здесь главное то, что он родственник Найрена? Но ведь вождь клана теперь Гвин…

Голова его свисала со спины лошади, она гудела, мальчика начало тошнить. К тому же ему было страшно.

Долго ли продолжалась эта пытка, Мирддин не знал. Он был почти без сознания, когда его сняли с лошади и без церемоний швырнули на землю.

— Осторожнее! — приказал кто-то. — Помни, он нужен живой, а не мертвый.

— Дьявольское отродье. Такие приносят беду, — ответил другой.

Его дернули за плащ, но Мирддин не мог двигаться. Тогда чьи-то руки обхватили его. Человек, так грубо тащивший его, в темноте казался смуглым. Мальчику связали руки, потом рывком проверили прочность веревки, и только тогда Мирддин смог разглядеть окружающих.

Люди появлялись и исчезали, и он не знал, сколько их. Слышны были шаги лошадей. Ночь была очень холодной, а от того, что он лежал на ледяной земле, у него не попадал зуб на зуб.

Похитители молчали, и мальчик по-прежнему не знал, кто они. Впрочем, теперь он был уверен, что это не саксонцы.

Кто-то подъехал к небольшой полянке, где они остановились. Один из мучителей поднялся и пошел навстречу.

— Он у нас, лорд.

В ответ прибывший издал звук, обозначающий удовлетворение, и сказал:

— Тогда трогайтесь. Не время отдыхать. Пора отомстить роду Найрена, этого требует клан. Торопитесь. У Зуба Гиганта вас ждут свежие лошади.

Всадник исчез в темноте ночи. Мирддин слышал недовольное ворчание.

Снова мальчика посадили на лошадь, только на этот раз он сидел в седле, веревка, пропущенная под животом лошади, стягивала его ноги. На него опять набросили плащ. Голова у него отчаянно болела, он старался не потерять сознание, понимая, что если свалится, лошади тут же затопчут его копытами.

Они ехали всю ночь, остановившись один раз у высокой скалы, которая действительно казалась зубом, вырванным из огромной ужасной пасти. Тут они пересели на свежих лошадей. Мирддин погрузился в туман страха, боли и неизвестности. Никто не разговаривал с ним, казалось, о нем забыли. Его тело превратилось в сплошной синяк, и каждый шаг лошади вызывал мучительную боль. Он сжал губы, твердо решив не жаловаться, не стонать и не кричать.

Они спустились с холмов. Рассвет застал их ка одной из дорог, построенных римлянами. Теперь Мирддин мог лучше рассмотреть своих спутников. Они были такие же, как и люди клана Найрена, только лица их мальчику не были знакомы. Из десяти человек восемь были обычными копейщиками, какие могут служить любому вождю клана.

Но поводья лошади Мирддина держал человек в искусно сшитом алом плаще, правда, изорванном и испачканном. Его волосы цвета полированной бронзы опускались ниже плеч. Толстые губы окружала щетина, и чувствовалось, что несколько дней его щек не касалась бритва.

Это был сравнительно молодой широкоплечий человек. На руках он носил бронзовые браслеты. На боку у него висел меч римского образца, а спину закрывали полоски металла. Глаза у него покраснели. Вероятно, он давно не спал, так как время от времени зевал, чуть не выворачивая скулы.

Сосед Мирддина слева был другого телосложения. Это был худой человек в измятой, лишенной украшений кирасе. Шлем без верхушки все время съезжал на бок, так как был ему слишком велик. Оружием ему служили меч и копье с острым наконечником. И ехал он не сонно, а напряженно, все время оглядываясь по сторонам, как будто опасался в любую минуту натолкнуться на засаду.

Мирддин так устал, что качался в седле, но похитители по-прежнему не обращали на него никакого внимания. Знания, полученные в пещере, не могли подсказать, что будет дальше. Он знал только, что будущее не сулит ему ничего хорошего. Но он не пытался представить себе, каким оно будет, это будущее, и не интересовался ни похитителями, ни местностью, по которой они проезжали. А местность для человека, родившегося в горах и проведшего там всю жизнь, была очень странной.

К полудню дорога стала оживленной.

Мимо проскакали отряды вооруженных всадников. Три отряда саксонцев уступили им дорогу. Перед ними возвышалась каменные здания, построенные по-другому, чем дома клана Нейрана.

Мирддин хотел есть, его мучила жажда, но ничего он не просил у сопровождающих. Однако когда они остановились у ручья, чтобы напиться и напоить лошадей, один из копейщиков набрал воды в деревянную чашку и поднес ее к губам мальчика. Мирддин с жадностью выпил воду, и в голове у него сразу прояснилось.

Он посмотрел на воина, не такого жестокого, как его товарищи.

Копейщик был гораздо моложе остальных, и его бледно-голубые глаза смотрели тяжело и мрачно.

«Мирддин медленно пил. Горло у него болело. Перед словом, которое он выдавил из себя, вырвался хрип.

— Спасибо, — начал он.

Но к нему повернулся человек в шлеме.

— Придержи язык, дьявольское отродье, или мы загоним тебе в рот кол!

Сказавший это подъехал почти вплотную.

Он рывком натянул на голову Мирддина капюшон плаща, и мальчишку окутал мрак.

— Дурак!

Видимо, он обращался к копейщику, давшему Мирддину воды.

— Ты что, хочешь, чтобы в тебя вошли демоны? Этот малолетний колдун может вызвать духов.

Мирддин услышал, как оправдывается подавший ему воду и подумал, как хорошо, что он успел отхлебнуть несколько глотков до того, как вмешался командир отряда. Вода освежила мальчика, он как бы очнулся от сна. Надеяться было не на что. Нужно было искать выход. До этого он подчинялся обстоятельствам. Теперь мысли его медленно приходили в порядок.

Где искать помощи? Может быть, скрыться так же, как скрывался он в пещере и этого никто не замечал?

Хотя Мирддин был молод, он уже многое знал и умел. Где-то в его мозгу появилось ощущение, что вся эта история — начало того будущего, к которому готовило его Зеркало.

Они называли его „дьявольским отродьем“.

Он и раньше слышал эти слова, хотя в лицо ему их не говорили. Найрена боялись и не могли преследовать его потомков. Но поговаривали, что его отец не небесный повелитель, а демон. Разве не зачат он в канун Саймена, когда высвобождаются все злые силы? Не найди он пещеру с Зеркалом, возможно, он и сам поверил бы в это. Но пещера была несомненным доказательством существования небесного народа, и там он узнал, что рожден с определенной целью. Вся его жизнь должна быть посвящена этой цели.

До сих пор у него не было врагов.

Кланом правил Гвин, и Мирддин не претендовал на его место. Его не прельщала должность военного вождя. Люди знали, что когда-нибудь он уйдет с Лугейдом и станет бардом.

Для кого он опасен? Обо всем этом размышлял мальчишка, пока они не прибыли в город, признающий власть Вортигена.

Из разговоров своих похитителей Мирддин понял, что в этот город они и направлялись.

Так значит с этого времени он стал заложником.

Но Найрен давно умер. Кому же понадобился такой заложник?

Очнувшись от своих мыслей, он попытался оглядеться. Из-под капюшона он видел только дорогу под ногами и основания каменных стен. Но он мог слушать.

Вначале он был совершенно оглушен и с трудом отличал один звук от другого.

Лошади остановились, веревка, связывающая ноги Мирддина, упала. Тяжелая рука сняла его с седла и грубо бросила на землю. Ноги под ним подогнулись. Он почувствовал отвратительный запах. С него сдернули плащ и Мирддин увидел, что стоит в каменной клетушке с единственной скамьей и узкой щелью в стене.

Ему развязали руки, но он их почти не чувствовал. Перед ним был человек в шлеме. Он подтолкнул мальчика к скамье.

— Жди, пока тебя не захочет увидеть Высокий Король, — проворчал он и ушел, захлопнув за собой двери.

Мирддин оказался в полутьме.

— Король. — Мирддин произнес это слово вслух. Есть лишь один король. Его власть опирается главным образом на саксонцев, которых он пригласил сначала, чтобы укрепить свою армию и защититься от набегов шотландцев, а затем, чтобы расправиться с теми, кто мог стать его соперником. С самого раннего детства Мирддин привык к мысли, что Вортиген — предатель. А как иначе можно назвать человека, который повинуется приказам Крылатых Шлемов и перебил для их удовольствия всех своих близких родственников.

Чего же Вортиген хочет от него, Мирддина?

Он напряженно думал, и от этого еще сильней заболела голова. Мирддин сидел на каменной скамье, растирая опухшие руки, чтобы вернулось нормальное кровообращение, и с трудом сдерживал стон.

Он попытался вспомнить все, что знал о Высоком Короле. Последний слух, дошедший до горных кланов, говорил, что Вортиген собирается соорудить высокую башню, которая затмит все, построенное римлянами.

Но однорукий торговец, рассказавший об этом, добавил, что строительство встретилось с трудностями, что тщательно уложенные в стену камни на следующее утро оказываются разбитыми или разбросанными.

Говорили, будто чье-то волшебство побеждает все усилия строителей башни.

Мирддин прислонился головой к стене.

Он так устал, что больше не мог сопротивляться сну и погрузился во тьму, более тяжелую, чем тьма тюремной камеры.

Проснувшись, он увидел мерцающий свет и на мгновение решил, что сидит перед Зеркалом, а светятся прямоугольники и цилиндры в пещере. Открыв глаза пошире, он понял, что светится факел, вставленный в кольцо на стене справа от него. Под факелом стоял человек и смотрел на мальчика.

Мирддин ощутил внезапный приступ радости. Такую белую одежду он видел лишь на Лугейде в праздничные дни. Впрочем, не было золотой спирали, которую Лугейд носил на груди. Но какая разница, ясно одно — перед ним друг, и он поможет ему. Надо только сказать волшебные слова, произнести пароль. Он собирался уже вымолвить эти слова, которым научил его Лугейд, но тут заговорил незнакомец.

— Сын демона, сын нечеловека, запрещаю тебе использовать дьявольскую силу. Накладываю на тебя духовные узы повиновения, и ты не сможешь их порвать.

Он начал напевать заклинание, указывая на Мирддина белым жезлом, испачканным высохшей кровью.

В нос ударило отвратительное зловоние.

Мирддин тряхнул головой, пытаясь избавиться от невидимого облака, окружавшего этого человека. Он не мог быть другом Лугейда. В то же время Мирддин понял, что все ранее испытанные страхи — ничто по сравнению с тем, что он ощутил сейчас, потому что теперь опасность грозила не только его телу, но и его духу. Он начал повторять не слова приветствия, а другие, которым его тоже научил Лугейд.

Он видел, как расширились глаза друида, посох взлетел в воздух, как будто жрец хотел кого-то ударить. Ветер коснулся лица Мирддина.

Но жест этот был лишь пустой угрозой. Поняв это, мальчик овладел собой и подавил свой страх.

— Чего тебе нужно от меня?

Мирддин сознательно говорил грубым голосом. Незнакомец носил такую же одежду, как Лугейд, но Мирддин видел теперь, что он не похож на Лугейда.

Красный конец посоха был направлен на мальчика, как копье, подготовленное для последнего смертельного удара.

— Ты, не знающий отца, послужишь Высокому Королю. Мы, говорящие с Силами, установили, что башня не может стоять, пока в основание ее не будет пролита кровь юноши, не знающего отца.

В глубине памяти Мирддина ожило какое-то воспоминание. Возможно, он видел это в Зеркале, а потом забыл. Он не всегда сразу мог вспомнить все, что показывали ему в пещере. Некоторые видения глубоко погружались в его сознание и лежали там, пока случайное слово или знакомый предмет не оживит их и не вызовет на поверхность.

Все это он уже видел и знал — это не смерть. Теперь он понимал, что привело его сюда. Это была не только воля короля, была и другая причина, связанная с задачей, которую он лишь смутно ощущал впереди.

Друид, который ожидал, что мальчик испугается и будет просить о милости, был разочарован, потому что Мирддин смотрел на него уверенно, высоко подняв голову.

— О каких Силах ты говоришь?

Он снова сознательно упустил слова уважения.

— Твои слова исходят не от небесных существ, а повинуются желаниям мелких людишек.

Друид тяжело дышал. Он смотрел прямо в глаза мальчику, пытаясь подавить его волю и сделать послушным, готовым повиноваться приказам. А Мирддин, уже зная, как вест себя, уверенно посмотрел в глаза противника.

— Ты знаешь о небесных существах? — спросил незнакомец голосом, лишенным прежнего высокомерия.

Теперь в его голосе звучала нотка неуверенности.

— А ты? — ответил вопросом Мирддин и добавил:

— Об этом запрещено говорить с не владеющим тайнами!

Лицо незнакомца вспыхнуло гневом.

— Откуда ты знаешь, что я не владею, дьявольское отродье?

— Потому, что я знаю тех, кто владеет.

Мирддин отчетливо произносил слова, которым давно научил его Лугейд.

Но, к его удивлению, друид облегченно рассмеялся.

— Эти слова теперь бессмысленны. Ведь мы слушаем новую Власть. Ты теперь никого не обманешь, болтая эти забавные вещи.

Он чуть повернул голову, не отводя взгляда от Мирддина, как бы опасаясь, что мальчик может оказаться более сильным противником, и сказал: