— Что… что вы здесь делаете? — выдавил Антон первую подвернувшуюся идиотскую фразу.
— Вообще-то я здесь живу, — усмехнулся незнакомец. — А вот ты что здесь делаешь? Вернее, зачем вы с приятелем за мной следите?
— Я… мы… не следим…
— Правда?
Антон с трудом сглотнул застрявший в горле комок.
— Дайте мне выйти.
— А я, вроде, тебя и не держу. Но, может, лучше будет, если мы поднимемся ко мне и поговорим по-человечески, а? Раз уж моя скромная персона так вас интересует. — Мужчина улыбнулся, и Антон помимо собственного желания отметил, что улыбка вполне располагающая и нет никакого намёка на померещившиеся ему в бинокле клыки.
— А… где Макс?
— Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Но ещё пять минут назад сидел в кустах, как бестолковый разведчик. Ну так что? Будем продолжать игру в шпионов или всё-таки пойдём выпьем кофе и проясним ситуацию?
Антон молчал.
— Да ты что, боишься меня, что ли? — Он снова улыбнулся.
— Нет.
— Ну так идём. — Он положил руку на плечо Антона и слегка подтолкнул его к лестнице.
Они поднялись на третий этаж и остановились возле одной из дверей. Мужчина порылся в карманах, достал ключ от английского замка, вставил в скважину. Эти привычные, будничные жесты почему-то подействовали на Антона успокаивающе, сердце перешло на нормальный ритм, колени перестали предательски подрагивать. Дверь распахнулась, мужчина сделал приглашающий жест. Антон вошёл, осмотрелся. Квартира — как квартира. Полутёмная прихожая, распахнутая дверь в комнату. Судя по всему, хозяин не отличался особой аккуратностью — через дверь виднелась неубранная постель с набросанной прямо поверх смятого одеяла одеждой, полированная поверхность стола выглядела матовой от слоя пыли, а стоящее рядом кресло было завалено, как и кровать. И ещё что-то показалось Антону странным, но он никак не мог понять — что именно. Хозяин проследил за его взглядом и улыбнулся.
— Не обращай внимания. Я же не знал, что у меня будут гости. Проходи на кухню, там почище.
На кухне действительно было чисто. Антону показалось, что даже чересчур — на столе ни крошки, на блестящей чистотой электроплите ни пятнышка, и даже ведро для мусора под раковиной было пустым и слишком чистым, будто только что купленное. По сравнению с захламленной комнатой кухня казалась чуть ли не стерильной, словно здесь никогда не готовили еду. Хозяин налил в турку воду, включил плиту. И тут до Антона дошло, что показалось ему странным — в прихожей обычно вешают зеркало, но в этой квартире его не было.
— Можно я помою руки?
— Конечно. Найдёшь сам ванную?
— Да, спасибо.
Антон прошёл в ванную. Так и есть. На полочке над раковиной — новый кусок пахучего мыла, дорогие лосьоны и пенки для бритья, не менее роскошный одеколон, но там, где должно висеть зеркало, только два пустых крюка в стене. Сердце снова совершило кульбит и ухнуло вниз. Забыв хотя бы для вида пустить воду, Антон вернулся на кухню.
— Как вас зовут?
Хозяин, собиравшийся разливать кофе в чашки, застыл с туркой в руке, медленно перевёл взгляд на Антона.
— Влад Дракула, в народе мне дали прозвище Цепеш, что означает — сажающий на кол. — Его взгляд встретился с расширенными глазами Антона, он медленно поставил на стол турку и вдруг громко и заразительно расхохотался.
— Ну нет, конечно! Ой, не могу… Ну какой Дракула, ты что? О, боже!.. — Отсмеявшись, он разлил по чашкам кофе. — Ну вы, ребята, даёте! До того набегались с биноклем по кустам, что уже в фантазию Брэма Стокера готовы поверить. Даже как-то неловко объяснять, что это была шутка. — Он протянул руку. — Сергей.
— Антон.
Против ожидания, его рукопожатие было совершенно обычным. Антон немного расслабился и даже улыбнулся в ответ.
— Простите. Глупо получилось.
— Ничего. Так расскажи мне, наконец, Антон, что за охоту вы на меня устроили?
— Не охоту, зачем вы так! Просто… Максу вы показались… ну… подозрительным.
— Вот как?
— Да. Он встретил вас… случайно. Когда вы шли с его девушкой. И решил проследить за вами. Просто так.
— Да, я почувствовал его присутствие.
Антон от неожиданности глотнул оставшийся в чашке горький кофейный осадок и закашлялся.
— Почувствовали?
— Ну да. Так зачем он следил за мной?
— Я же говорю — просто так. Потому что вы были с его девушкой. А потом… — Антон замолчал.
— Что потом?
— Её убили. Сразу после того, как вы с ней расстались. Макс нашёл её, там, в руинах. И… он думает… — Антон собрался с духом, и наконец произнёс то, что так боялся сказать вслух. — Макс уверен, что это сделали вы.
Сергей молчал. Антон оторвал взгляд от пустой чашки и встретился с ним глазами.
— Это сделали вы?
— Да. — Ответ прозвучал так буднично, словно Антон спросил, кладёт ли он сахар в кофе.
— Вы?!
Сергей кивнул.
— Но как… зачем?!
— Успокойся, пожалуйста. И послушай. Я понимаю, тебя воспитали в уверенности, что убивать безнравственно, но вспомни — предыдущее поколение точно таким же безнравственным считало секс, но ведь от этого никто не перестал им заниматься.
— Но это нельзя сравнивать!
— Почему? Люди производят себе подобных, убивают себе подобных — это естественно, это жизнь. А в жизни у всего есть обратная сторона. И убийство себе подобных — всего лишь обратная сторона воспроизводства себе подобных. Людям долгое время внушали, что убийство — это нечто из ряда вон выходящее, но оглянись вокруг, тайное давно стало явным. Показывая убитых в телерепортажах, им даже не удосуживаются прикрывать лица, в газетах колонка криминальных новостей находится рядом с программой кинотеатров. Все вокруг друг друга убивают — по материальным, политическим, личным мотивам, это реальность, это глупо отрицать. Ты согласен?
— Нет. То есть, я хотел сказать, что убийца несёт наказание.
Сергей рассмеялся.
— Неужели? Впрочем, кое в чём ты прав, наказание существует. Но это относится к тем, кто не сумел правильно вписаться в безжалостный закон природы, к тем, кто убивает по глупости, из жадности, иными словами — без необходимости. Для нас же убийство — необходимость. Если можно дать человеку жизнь, значит, можно её и отнять, это один из законов нашего существования.
— Вашего?
— Да. Таких, как я, не так уж много, но, тем не менее, наше существование — такая же реальность, как и всё остальное, к чему ты привык.
— Вы, это…
— Да. Вампиры.
— Вампиры… — Антон почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. — Вы ведь снова пошутили? Пошутили, да?
Сергей помолчал немного, потом с улыбкой взглянул на Антона.
— Да. Конечно. Теперь ты можешь спокойно возвращаться домой. — Его улыбка стала чуть шире и Антон заметил, что клыки его действительно длиннее остальных зубов и странно заострены. — Ну что? Теперь выбросишь из головы всякую чушь?
— Наверное… — Антон чувствовал, что голова идёт кругом. — И вы не убивали Лику?
— Нет.
— Но Макс… он так не думает. Он уверен, что это вы. И он… — Антон осёкся, но было поздно.
— Что он? Решил объявить мне войну?
— Ну… что-то вроде.
— И что он собирается делать?
— Ничего… я не знаю…
— Зато я догадываюсь. Твой друг, в отличие от тебя, верит в существование вампиров и хочет уничтожить одного из них. Я прав?
Антон молча опустил голову.
— Я прав? — повторил Сергей. — Да сам вижу, что прав. Ладно, бог в помощь, как говорится. Только… — Сергей начал расстёгивать на себе рубашку. — Давай-ка я сначала кое-что тебе покажу. — Он распахнул полы и вытащил из ящика стола кухонный нож. — Смотри.
Коснувшись остриём ножа чуть ниже солнечного сплетения, он обеими руками надавил на рукоятку. Антон непроизвольно вздрогнул. Нож вошёл в тело, по коже побежала тонкая красная струйка.
— Господи… Вы что?! — хрипло выдавил Антон.
Сергей, не обращая на него внимания, резко дёрнул нож вниз, распарывая себе живот, его лицо чуть дёрнулось, на колени, на пол полилась кровь. Антон отвернулся.
— Ну уж нет, мой милый, смотри! Иначе для кого я тут стараюсь? — Его голос звучал несколько натужно, но в нём слышалась явная ирония. Антон с дрожью повиновался. Сергей бросил окровавленный нож в мойку, напрягся и раздвинул края пульсирующей раны, над пряжкой ремня показалось что-то, на что Антон уж совсем не мог смотреть, чувствуя, что его сейчас стошнит. Сергей соединил края раны и провёл по ней рукой. От прикосновения его пальцев рана моментально затягивалась — некоторое время был виден широкий шрам, потом исчез и он. Сергей вытер салфеткой кровь, продемонстрировав совершенно здоровую, гладкую кожу.
— Немного неприятно, но, как видишь, не смертельно. — Он застегнул рубашку и поднялся, Антон заметил, что его при этом слегка качнуло. — А теперь извини, что нарушаю законы гостеприимства, но я потерял некоторое количество крови, и… В общем, тебе лучше уйти, и как можно скорее.
Выйдя на улицу, Антон достал мобильник, руки дрожали.
— Макс? Будь дома, я иду. — И тут же дал отбой.
Едва открыв дверь, Макс заорал на Антона:
— Где ты был?! Зачем ты свернул в тот двор? Зачем выключил мобильник?
— Я не выключал. Хотя… а, неважно. Я был у него в гостях.
— Что?!
— У него в гостях.
— Ты с ума сошёл!
— Не ори. Мы с тобой оба сошли с ума, когда начали следить за ним.
— Что он тебе наплёл? Представился белым и пушистым?!
— Говорю, не ори. Он признался, что убил Лику. И он действительно вампир. На самом деле. Да! Ты был прав, вампиры существуют. Он… Ёлки, мне плохо. Я не могу… У тебя есть что-нибудь выпить? Водка. Или коньяк. Я не могу…
— Есть, подожди.
Макс принёс бутылку, окинул глазами кухню и, не найдя ничего подходящего, налил водку в чайную чашку. Антон почти выхватил её, проглотив содержимое одним глотком. Как будто вода. Чтобы пить водку как воду — такого с ним ещё не было. Хотя… а наблюдать, как человек распарывает себе живот — такое с ним было? А чтобы рана сама затягивалась от одного прикосновения руки — такое он раньше видел? Антон снова выпил, и только теперь почувствовал внутри лёгкое тепло. Слава богу.
…Макс выслушал рассказ Антона с таким видом, будто не сам ещё пару часов назад пытался убедить его в существовании вампиров. Сказанное Антоном уничтожило последнюю надежду на то, что всё эта история — химера, обман, плод фантазии, и теперь Макс с удивлением признался себе в том, что эта надежда действительно была и в глубине души он хотел быть разубеждённым в собственных догадках. А теперь, видя ещё недавно скептически настроенного Антона растерянным и перепуганным, он понял, что скептицизм друга был последней соломинкой, за которую он, Макс, пытался уцепиться. Но теперь этой соломинки больше нет, и нет пути для отступления. Вампиры существуют, и это сказал всегда спокойный и здравомыслящий Антон. Вампиры существуют. Вампиры действительно существуют.
— …тебе это не приходило в голову?
Макс очнулся от своих мыслей и вопросительно взглянул на Антона.
— Прости. Что ты говорил?
— Я спросил, не приходило ли тебе в голову, почему он так поступил?
— Ты о чём?
— Ты что, совсем не слушал? Я говорил, что избавиться от нас ему проще простого. Во-первых, он может с помощью гипноза заставить нас обо всём забыть, а во-вторых, ему ничего не стоит попросту убить нас. Так почему тогда он преспокойно отпустил меня, да ещё и признался, что действительно вампир? Почему? Может быть, он просто не хочет нам зла?
Макс слушал Антона и в мозгу у него вертелось какое-то воспоминание. Оно будто дразнило его, упорно не позволяя мыслям сфокусироваться на нём. Заставить забыть обо всём с помощью гипноза… попросту убить… заставить с помощью гипноза… В памяти всплыло то, как Сергей внезапно остановился, почувствовав, что Антон наблюдает за ним. И тут же другое воспоминание — ночной парк, руины павильона, Макс прячется в кустах, а Сергей точно так же останавливается напротив и смотрит сквозь ветки… его ничего не выражающий и одновременно пристальный взгляд…
— Да! Антон, я понял! Он пытался гипнотизировать меня. Тогда, в парке, он смотрел на меня точно так же, как на тебя сегодня. С тобой у него чуть было не получилось, а со мной — нет. Похоже, я просто не поддаюсь гипнозу, вот в чём дело. Он решил тогда, что стёр всё из моей памяти и дал мне уйти. А теперь он с твоей помощью пытается запугать меня.
— Запугать? Да ну… Зачем ему тебя запугивать, если он может просто убить? Ему же это ничего не стоило бы.
— Ничего не стоило? И как, по-твоему, он бы это сделал? Момент, когда мы были в парке одни, он упустил, и как ему теперь до меня добраться? Наброситься прямо посреди улицы? Это слишком даже для самого чокнутого маньяка, он же не идиот, чтобы так привлекать к себе внимание.
— Брось, Макс. Зачем ему вообще убивать тебя, что ты можешь ему сделать? Он же бессмертен.
— Бессмертен? Ты так в этом уверен? А может, он просто хотел убедить в этом тебя, а заодно и меня?
— Да? А по-твоему человек, который преспокойно распарывает себе живот а потом заживляет рану собственным же прикосновением, не бессмертен?