Помоги проекту - поделись книгой:
Например, сотрудники компаний зачастую плохо осведомлены о своих правах, демонстрируя тем самым ничем не обоснованный оптимизм{91}. Они полагают, что у них есть определенные права (например, на защиту от увольнения), даже если это и не соответствует действительности. В таких обстоятельствах правило по умолчанию, которое дает сотрудникам какое-то право, но вынуждает работодателей убедить их от него отказаться, может увеличить обмен информацией между сторонами и законодательной системой{92}. Такое правило будет гарантией того, что сотрудники узнают, какие на самом деле у них есть права.
Допустим, что правило по умолчанию предоставляет сотрудникам какое-то право — например, безопасность на рабочем месте. А работодатели хотят «купить» у них это право. В таком случае сотрудникам в ходе заключения договора будет раскрыта важная информация. Правило по умолчанию, которое защищает наемный персонал, даст им важную информацию в том случае, когда они переоценят имеющиеся у них права. Конечно, такая информация может быть напечатана мелким шрифтом на последней странице трудового договора, или ее раскроют в последний момент при приеме на работу — тогда это уже не поможет. Но не исключено, что законодательная система могла бы потребовать реальных, а не только формальных знаний. Знать собственные права — чрезвычайно важно.
Смотреть, конечно, нужно шире. Если архитекторы выбора знают, каковы предпочтения информированных людей, они обязаны выстроить правило на этой основе. Но если они этого и не знают, то также вправе выбрать правило по умолчанию, потому что это повысит вероятность того, что нужная информация будет донесена до всех заинтересованных лиц. Такое правило гарантирует, что в конце концов люди узнают о своих правах — и сделают соответствующий выбор.
Третьи стороны (если они есть), безусловно, влияют на оценку правила по умолчанию. И здесь вопрос уже не ограничивается благополучием тех, кто совершает выбор.
Допустим, правило по умолчанию А навязывает третьей стороне значительные расходы, а правило Б — нет. Значит, последнее будет предпочтительнее. Если в качестве примера взять правила, касающиеся донорства органов или источников энергии, то такая возможность представляется отнюдь не гипотетической. Правило, предусматривающее согласие быть донором органов по умолчанию, разумеется, несет в себе огромную пользу для третьих сторон. Согласие здесь заранее предполагается, и причина этого — защита не тех, кто выбирает, а тех, кто выиграет от увеличения числа донорских органов. Точно так же выбор источника энергии способен снизить вред, причиняемый окружающей среде, и с этой точки зрения экологическое правило по умолчанию вполне оправданно.
В таких случаях существует весомый аргумент в защиту правил по умолчанию, которые ведут к снижению расходов. Выбор правила должен основываться на анализе всех прибылей и затрат (включая и те факторы, которые трудно или невозможно оценить). Архитекторы выбора должны предпочесть тот подход, который максимально увеличивает чистую прибыль — под ней понимается весь спектр составляющих социального благополучия. (Конечно, не стоит забывать и о распределении правила.) Если же влияние третьих сторон велико, одних правил по умолчанию будет недостаточно. Если конкретный подход не позволяет навязывать затраты третьим сторонам, тогда это, пожалуй, следует сделать предписанием, а не опцией на выбор. Но в некоторых случаях влияние третьих сторон и его сила настолько спорный вопрос, что лучше всего ввести правило по умолчанию, которое предотвратит это влияние.
Бесспорно, нелегко вычислить, какое правило по умолчанию принесет максимальную пользу. В случае с производителями энергии архитекторы выбора, например, должны учитывать затраты не только на обслуживание, но и на охрану окружающей среды, включая парниковые выбросы. А это потребует подсчета денежной стоимости выброса углекислого газа за каждую тонну. Общая оценка может стать для аналитиков серьезным испытанием. В отличие от других случаев, здесь на кону не только благополучие тех, кто совершает выбор. И активный выбор — не подходящее решение, потому что обернется игнорированием интересов третьих сторон. Архитекторы выбора не могут себе этого позволить. Они должны из кожи вон вылезти, но выбрать такие правила по умолчанию, которые учитывают интересы третьих сторон—даже если понимают, что этот выбор не слишком хорош.
Из этого можно сделать общий вывод. В каждом случае стоит вопрос, какой из подходов принесет наилучший, в широком понимании, результат (учитывая, что распределение правила тоже имеет значение, нужно помещать потенциальный выбор где-то между совокупным благополучием и справедливым распределением). Подход информирования потребителей вытекает из идеи о максимальной чистой прибыли. Если архитекторы выбора одобряют то правило, которое предпочитают информированные люди, этот подход и должен быть наиболее выгоден.
Государственные и частные учреждения могут как неправильно выбрать правило по умолчанию, так и неверно его применять, что довольно небезопасно. Вообразите систему голосования, при которой, если вы ничего не делаете, ваш голос учитывается в пользу некого кандидата — но если вам это не нравится, вы, конечно, можете отказаться. Или представьте себе государство, которое автоматически причисляет вас к определенной политической партии или религии — но при этом позволяет отказаться от подобного. Или же вы арендуете машину, а вас записывают во всевозможные программы страхования, которые будут стоить немалых денег, — но и от этого тоже можно отказаться.
Я заметил, что рыночные силы сдерживают по крайней мере некоторые из самых губительных правил по умолчанию. Конкурентные рынки действительно ограничивают плохие правила. Покупатели быстро теряют интерес к компаниям, которые их используют. По этой причине многие компании и выбирают полезные для людей, а не вредные правила. Например, в большинстве своем настройки по умолчанию на телефонах и компьютерах созданы в интересах пользователей.
Но у компаний могут быть мотивы в продвижении тех правил по умолчанию, которые полезны им самим, но вредны покупателям (особенно, когда эти правила можно напечатать мелким шрифтом в самом конце документа). Это касается и тех случаев, когда некоторые свойства товара надежно спрятаны от посторонних глаз. Вспомните проблему автоматической подписки на «защиту» от овердрафта. На рынках кредитования финансовое учреждение не накажут, а может быть, и помогут ему в эксплуатации таких когнитивных искажений, как неоправданный оптимизм. Те же компании, которые не станут эксплуатировать подобное, вскоре обнаружат, что находятся в самом невыгодном положении.
Серьезные проблемы также возникают, когда появляется асимметрия информации[6] между продавцами и покупателями или когда архитекторы выбора помогают покупателям сформировать предпочтения. Например, компания точно знает, чего хочет, а вот ее клиенты этим похвастаться не могут. И поэтому у компании есть масса возможностей предложить различные варианты, содержащие в себе такие правила по умолчанию, которые совершенно невыгодны потребителям. Включение в программу по защите от овердрафта прекрасно это иллюстрирует. Еще один пример — дополнительная гарантия для телефонов и планшетов. Для многих это пустая трата денег — еще один вид страховки, которая совсем того не стоит. Те, кто продает гарантии, знают, что делают, но покупки по умолчанию (и даже искренние советы) порой ведут людей совсем не туда, куда им нужно.
В этом отношении рассмотрим практику «маркетинга отрицательного выбора». Допустим, вы получаете «бесплатный» продукт, но при этом вас автоматически включают в план или программу, которая подразумевает ежемесячный взнос (если вы не озвучите явный отказ){93}. Например, люди вступают в программу, по условиям которой получают несколько бесплатных дней проживания в отеле, что неплохо, но в результате с их счета ежемесячно списывается немалая сумма. Этот платеж обычно упоминают тихим голосом, ничего особенно не объясняя, но, если все-таки упоминают, людям, конечно, намекают (очень тонко) на то, что они могут и отказаться от участия в программе. Иногда потребителям посылают какой-нибудь подарок и сообщают, что если они не возвращают его, то автоматически вступают в программу, за которую должны платить.
В некоторых случаях маркетинг отрицательного выбора имеет крайне вредоносный эффект: он эксплуатирует нашу склонность действовать в силу инерции, что приводит к потере денег. Люди не всегда вникают в детали ежемесячных отчетов по кредитным картам и если увидят списание, то отнесутся к этому спокойно и не станут выходить из программы — до тех пор, пока с их счета не снимут (автоматически) более значительную сумму. В этом случае инертность и, очевидно, цена усилия работают против потребителей, и компаниям прекрасно это известно. В США Федеральная торговая комиссия выразила серьезную обеспокоенность по поводу данного вида маркетинга, а некоторые государства потребовали разоблачения этой схемы, чтобы людей прекратили дурачить{94}.
Я вынес собственный небольшой урок по поводу данной проблемы в целом, когда American Express любезно предложил мне бесплатную трехмесячную подписку на несколько журналов по моему выбору. В результате я обнаружил, что меня автоматически подписали на те журналы, которые мне никогда не нравились, на десять лет вперед за полную стоимость по истечении бесплатного трехмесячного периода. Зарплата катастрофически снизилась, и я отменил все подписки (что было не так-то просто).
Похожие примеры встречаются как в государственной, так и в частной сфере. Инертность, зависимость от авторитетного мнения, боязнь потерь порой гарантируют укоренение правил по умолчанию, даже если те не идут на пользу потребителям. Допустим, правило по умолчанию автоматически включает людей в программу страхования здоровья, которая в их обстоятельствах бесполезна. Или же по умолчанию вы будете заниматься упражнениями, которые вам не нужны, да и вообще ненавистны. Автоматическая подписка может нанести людям ущерб, иногда очень серьезный.
Но не стоит преувеличивать опасность подобного — и мы уже обсуждали почему. Вспомните: экстремальные правила по умолчанию не приживаются, если у людей есть явные предпочтения и они готовы приложить усилия, чтобы получить желаемое. Тем не менее вредные правила по умолчанию ведут к излишним расходам и другим проблемам. И происходит это не только потому, что силу инерции трудно преодолеть, а многие потребители считают, что стандартные правила выбраны на законных основаниях и по веской причине. Мы уже говорили, что малообеспеченные люди (по крайней мере в определенных обстоятельствах) реже прочих отказываются от правил по умолчанию. Это открытие показывает, что такие правила порой наносят особенный ущерб тем, кто меньше всего может себе это позволить.
Давайте оценим ситуацию. В этой главе мое основное утверждение таково: архитекторы выбора должны знать, что предпочитают информированные потребители. Если они сфокусированы именно на них, то сумеют обеспечить и благополучие, и эффективность, и независимость, и справедливость. Но что вкладывается в понятие «информированный потребитель»? Вот в чем вопрос. Относится ли это к информации как таковой или призывает к исправлению когнитивных искажений потребителя? Когда третьи стороны чем-то рискуют, следует проводить еще более глубокий анализ, потому что правило по умолчанию затрагивает широкий круг людей, чьи интересы должны быть учтены. А это, в свою очередь, вынуждает обратить внимание и на вопросы распределения. Я также подчеркивал, что правила по умолчанию таят в себе опасности. Если автоматическое участие осуществляется неявным способом и недостаточно прозрачно для тех, кого в него вовлекают, это можно считать своего рода манипуляцией. Проблема становится еще серьезнее, если правило не в интересах людей в долгосрочной перспективе.
Глава 4. Приветствуя выбор
В либеральных обществах люди склонны решительно одобрять активный выбор. Джон Стюарт Милль был ярым сторонником этой идеи, делая особый акцент на материальном благополучии и саморазвитии. В свободном обществе как представители власти, так и обычные граждане вправе настаивать на том, чтобы каждому человеку по умолчанию предлагался активный выбор, а не просто свобода выбора.
В пользу активного выбора есть разные доводы: так люди пользуются свободой, учатся, развивают свои способности и становятся еще свободнее. Но имеются аргументы и иного свойства: люди, склонные не доверять государственным и частным учреждениям и желающие избежать любого вмешательства в свои дела, будут весьма заинтересованы в активном выборе. Они отвергнут любые правила по умолчанию и вынесут важные вопросы на суд потребителей. У этого подхода есть определенные преимущества на фоне существующего разнообразия, особенно если правила по умолчанию не персонализированы.
Активный выбор бывает двух видов: обязательный и необязательный. Люди заходят в продуктовый магазин или салон сотовой связи и делают активный выбор. Они могут уйти без покупок без всяких для себя последствий. Если они не сделают никакого выбора, наказания не последует. Но к активному выбору тоже порой подталкивают — как в случаях, когда при получении водительских прав людей спрашивают, хотят ли они быть донорами органов, а при заполнении налоговой формы интересуются, не желают ли они оказать финансовую поддержку какой-нибудь политической кампании. В приведенных примерах подобные вопросы могут быть проигнорированы. Но если людям скажут, что они не получат водительские права, не сообщив, хотят ли стать донорами органов, этот активный выбор явно обязателен. Надо признать, что грань между обязательным и необязательным выбором порой очень тонка, и позже я к этому еще вернусь. В любом случае, если человек не совершает активный выбор, какой-то результат все равно есть (например, отсутствие продуктов или нового мобильного телефона). Сейчас мы поговорим в основном об обязательном выборе, но коснемся и необязательного.
Когда активный выбор обязателен, люди должны что-то предпочесть среди нескольких вариантов, и ни один из них не предлагается по умолчанию. Вот небольшой пример. Сайт или приложение задает вам вопрос: «Вы хотите получать уведомления?» Если это обязательный выбор, вы не сделаете ни шага дальше, пока на него не ответите. В нью-йоркских такси спрашивают, нужен ли вам чек, и вы можете ответить «да» или «нет». При наличии требований это будет активный выбор. Хотя и не обязательно. (Так, если вы не выразите свое предпочтение, чек вам не дадут.)
Что касается медицинских страховок, защиты личной информации, донорства органов и сбережений, архитекторы выбора могут как предложить согласие или отказ, так и просто попросить выразить свое предпочтение. Важно подчеркнуть потенциальные преимущества активного выбора в тех государствах и культурах, где определенные вопросы (такие как донорство органов) стоят особенно остро, а люди могут сопротивляться правилам по умолчанию, поскольку, по их мнению, они назойливы или оскорбительны. В таких случаях активный выбор подходит куда лучше.
Нельзя не учитывать и культурные различия. В некоторых обществах правила по умолчанию приемлемы, чего не скажешь об активном выборе. (Например, вступление в запланированный родителями брак согласовано по умолчанию, если человек не предпринимает определенные шаги, чтобы этого избежать. Но сделать это общество позволяет не всегда.) В других культурах активный выбор настолько устоявшаяся норма, что любая попытка создать правило по умолчанию будет воспринята как совершенно неприемлемое посягательство на свободу или благополучие. Конечно, культуры развиваются и меняются. Некоторые наиболее интересные социальные сдвиги как раз и заключаются в отходе от активного выбора к правилам по умолчанию или наоборот{95}. (Исследование, когда и как происходят подобные сдвиги, на многое пролило бы свет. Стоит отметить, что социальные нормы часто сами по себе выступают в качестве правил по умолчанию.){96} Важно также, что иногда правила по умолчанию противоречат культурным нормам, подразумевающим активный выбор. В таких случаях они не применимы.
Я приведу массу аргументов в защиту активного выбора, но сначала упомяну три основные сложности. Во-первых, что значит «требовать» от людей выражения своих предпочтений? Те, кто настаивает, что правила по умолчанию неизбежны, возразят, что на этот вопрос не существует однозначного ответа. Даже если создатели правил стремятся продвигать активный выбор, необходимо уточнить, что произойдет, если
Это хороший вопрос, потому что в каком-то смысле правила по умолчанию совершенно необходимы. Если говорить об обычном потребительском рынке, ответ прям и прост: вы не получите товара или услуги, если не совершите активный выбор. Правило по умолчанию подразумевает отсутствие обладания. Что-то похожее есть и в политике (не сделав активный выбор, вы не сможете проголосовать), и в социальной жизни (вы не будете принадлежать никаким сообществам и, более того, у вас не будет друзей, если не сделаете соответствующий выбор). Для многих сфер вполне достаточно такого простого ответа. Он годится и в случаях внушаемого выбора, когда молчание означает, что вы не хотите совершать определенное действие (посещать врача, принимать лекарство) или участвовать в определенной программе. Иногда все принимает более запутанный оборот. Главное убеждение тех, кто настаивает на обязательном активном выборе, звучит следующим образом: архитекторы выбора должны призывать к нему с
Например, правительство решает, что человек не получит водительские права, не сделав активного выбора, хочет он или не хочет быть донором органов в случае своей смерти. Или работодатель заявляет, что новый сотрудник не начнет работу, пока не определится с планом пенсионных накоплений или программой страхования здоровья. Или администратор сайта решает, что вы не зайдете на сайт, пока не определитесь с политикой конфиденциальности. Правда, люди все равно имеют право отказаться, но тогда получается, что в силу вступает правило по умолчанию (неучастие или неиспользование). Но эта проблема не должна особенно волновать тех, кто верит в активный выбор, — здесь они с удовольствием уступят.
О второй сложности мы уже говорили. Она заключается в том, что некоторые предпочитают не выбирать. В этом смысле настаивать на активном выборе будет патернализмом. В пятой главе я расскажу об этом подробнее.
Третья сложность состоит в том, что, хотя активный выбор направлен на нейтральное получение информации о предпочтениях людей, само по себе решение требовать активного выбора может содержать некий «сигнал», который способен повлиять на выбор. Допустим, правило по умолчанию подразумевало неучастие людей в донорской программе, а теперь, чтобы распространить донорство, правительство решило предлагать активный выбор. Вариантов развития событий тут три. Первый таков: люди никак не отреагируют на сигнал и ничего не изменится. Второй: подобное решение может быть воспринято как сигнал того, что, по мнению правительства, донорство органов — хорошая идея, а следовательно, процент участников в донорской программе повысится за счет того, что люди получают этот сигнал и доверяют ему. Третий: такое решение также воспринимается как сигнал того, что, по мнению правительства, донорство органов — хорошая идея, но в результате процент участников в программе падает ниже того уровня, что был при неучастии по умолчанию, потому что люди не доверяют полученному сигналу. (Такая реакция может быть формой самозащиты.) Каждый из этих трех вариантов возможен — в зависимости от силы посылаемого сигнала и реакции людей на него.
Несмотря на все это, инертность не теряет своей важности, и здесь не мешает поразмыслить над тем, что
Легко представить, что и активный выбор бывает самых разных видов. Существует множество подходов, от самой нейтральной формы активного выбора до тех его видов, которые специально создаются для того, чтобы влиять на решения людей.
Например, активный выбор может быть «усовершенствован» в том смысле, что одна из альтернатив будет каким-то образом выделена или представлена в лучшем свете (возможно, путем использования знаний о поведенческих стратегиях человека){100}. Если архитекторы выбора намерены избежать правила по умолчанию, но все же хотят продвигать какой-то конкретный из предлагаемых вариантов, они должны поставить его на первое место в списке, выделить жирным или крупным шрифтом, использовать такие словесные описания, которые бросаются в глаза и кажутся привлекательными. Кроме того, у создателей правила есть возможность ограничить выбор так, чтобы склонить людей к определенному решению.
В одном исследовании выбор был «усовершенствован» тем, что экспериментаторы намеренно отбивали у потребителей желание предпочесть ту опцию, которую они не одобряли, задействовав для этого боязнь потерь. Экспериментаторы представили несколько сообщений подобного толка:
Пожалуйста, представьте, что действительно заинтересованы в защите своего здоровья. Центр по контролю за заболеваниями отмечает, что прививка от гриппа значительно снижает риск заражения. Работодатель рассказывает вам о гипотетической программе, которая рекомендует сделать прививку от гриппа этой осенью и, возможно, сэкономить $50 вашего двухнедельного или месячного страхового взноса{101}.
Когда явно следовало согласиться, людей просили «положить в коробку чек, если вы будете делать прививку от гриппа этой осенью». При условии «нейтрального активного выбора» чек просили положить в одну из коробок: «Я буду делать прививку от гриппа этой осенью» или «Я не буду делать прививку от гриппа этой осенью». При условии усовершенствованного выбора (выбора под влиянием) людей просили выбрать между двумя вариантами: «Я буду делать прививку от гриппа этой осенью, чтобы снизить риск заболевания и сэкономить $50» и «Я не буду делать прививку от гриппа этой осенью, даже если это означает, что риск заболеть гриппом повышается; и я не хочу сэкономить $50». Очевидно, что последний выбор «усовершенствован» с помощью включения в него боязни потерь (фраза «даже если это означает»). По сравнению с явным согласием условие активного выбора привело к значительному увеличению количества людей, согласившихся сделать прививку. Примечательно, что показатель был наиболее высоким, когда активный выбор был «усовершенствован», то есть на него оказывали влияние.
Здесь ясно видна параллель с попытками банков поощрять явное согласие, применяя боязнь потерь и другие знания о поведенческих стратегиях человека. Самое главное здесь вот что: активный выбор будет более или менее нейтральным. Но когда архитекторы выбора становятся пристрастны, активный выбор начинает походить на правило по умолчанию.
Что можно сказать в защиту активного выбора? Для приверженцев свободы ответ совершенно ясен, если активному выбору противопоставлено предписание или запрет (мы поговорим об этом в восьмой главе). Но допустим, что альтернативой будет правило по умолчанию, поддерживающее свободу выбора. Чем тогда лучше активный выбор?{102}
Один из ответов подразумевает, что, пока люди сами не сказали, что хотят получить определенный товар или услугу, мы не можем быть уверены, что они и правда этого хотят. С этой точки зрения активный выбор — хорошая защита от нежелательного исхода, причиной которому могут стать неверно сделанные выводы о предпочтениях и о том, что служит интересам людей. Например, если магазин мобильных телефонов предполагает, что определенные потребители хотят иметь определенные телефоны, и предлагает им приобрести определенную модель по умолчанию (с функцией явного отказа), риск того, что человек окажется владельцем вовсе не того телефона, какой ему нужен, очень велик. Обязательный активный выбор на потребительском рынке снижает риск подобных ошибок и в этом смысле работает на благо людей. Подумайте над высказыванием Фридриха Хайека: «Осознание нашего непоправимого невежества по поводу большей части того, что известно другим, —
Изречение Хайека иногда понимают в том смысле, что активный выбор необходим, чтобы защитить независимость человека, а не его благополучие. У каждого из нас должно быть право делать собственный выбор вне зависимости от результата этого. Некоторые люди встают на сторону того, что философы называют
Существует множество оправданий активному выбору, но одно, самое заманчивое из них, как раз не попадает в цель. Бытует мнение, что во многих случаях люди любят выбирать, и по этой причине активный выбор предпочтительнее. Предпосылка, безусловно, верна. Иногда люди действительно предпочитают выбирать, и на самом деле они часто хотят сохранить свой авторитет, даже если доверить это право кому-нибудь еще — например, специалисту — было бы куда разумнее с точки зрения экономических интересов{105}. (В пятой главе я уделю больше внимания обратной стороне медали.) Идея «предвзятости выбора» относится к тому, что люди показывают сильное предпочтение тем вариантам, которые были практически выбраны ими среди других не менее достойных, — и все они появились вовсе не в результате свободного выбора{106}. Люди выбирают то, что предпочитают, но часто они предпочитают то, что выбирают. Если так, они могут также предпочитать всегда иметь право выбора. Это сильный довод против принуждения в форме предписаний и запретов, но и не протест против правил по умолчанию. Когда действуют такие правила, люди все-таки сохраняют свободу выбора и при желании могут отказаться следовать правилу.
Активный выбор требует принятия решения, а потому нам приходится преодолевать инертность, но с правилами по умолчанию такого не происходит. Предположим, что инертность и прокрастинация играют важную роль в том, что люди ничуть не задумываются вот о чем: существующее правило по умолчанию создано отнюдь не в их интересах. Активный выбор отлично исправит это, даже если сделать его обязательным. Такой выбор требует, чтобы люди сами определяли «цену усилия», от которой иначе они могли бы отказаться или «заплатить» за совсем другие действия.
И снова поговорим о настройках конфиденциальности, программах накопления сбережений и страховании здоровья. Проблема правила по умолчанию, запрашивающего согласие, в следующем: не исключено, что в результате люди получат нечто не слишком приятное, чего никогда бы не выбрали сами. Главный плюс активного выбора — высокая вероятность того, что люди получат желаемый результат. По этой причине для архитекторов выбора иногда имеет смысл предпочесть именно этот подход.
Вернемся к вопросу донорства органов. Многие выбирают предложенный вариант — отчасти потому, что не хотят задумываться о подобных невеселых вещах. Но для некоторых сама мысль об отказе будет оскорбительной — по моральным или религиозным соображениям. Например, в Израиле отдельные религиозные сообщества не приветствуют правила с возможностью отказа, которые делают людей потенциальными донорами органов, даже если они не дали явного согласия. Преимущество активного выбора в том, что морально люди избавлены от необходимости отказывать, но в то же время обязаны преодолеть инертность и сконцентрироваться на проблеме. Отвлечемся от донорства и вспомним о недостатке знаний. Если из-за нехватки информации люди не уделяют проблеме достаточного внимания, создатели правил могут это изменить, предложив им сделать активный выбор. Конечно, внушаемый выбор может иметь этот же эффект, даже если и не будет обязательным. Но если наша цель — преодоление инертности, обязательный выбор куда действеннее{107}.
То же самое можно сказать и многих других товарах и услугах. Давление рынка не стоит недооценивать, особенно учитывая когнитивные искажения, но в правильных условиях это давление может привести к тому, что компании начнут комбинировать правила по умолчанию с активным выбором, чтобы удовлетворить пожелания разных клиентов. В ресторане вы можете попросить официанта сделать выбор за вас или заказать стандартный набор блюд, но большинство людей все же предпочитает выбирать еду самостоятельно.
Или предположим, что правительство запускает правило по умолчанию. Порой представители власти бывают предвзяты и сфокусированы на собственных интересах (например, целью становится переизбрание на ту же должность). В других случаях они могут быть неправильно информированы, и у них недостаточно знаний, чтобы разрешить некий сложный технический вопрос. Если они выбирают правило по умолчанию наугад, оно поведет людей в ложном направлении. Преданные последователи Хайека подчеркивают «проблему знания», как они ее называют. Смысл в том, что знание рассредоточено, рассеяно в обществе, а представители власти доступа к этому знанию не имеют. По Хайеку, система ценообразования намного лучше, чем решение группы политиков, потому что такая система заключает в себе квинтэссенцию этого знания, рассеянного среди бесчисленного множества людей, которые совершают покупки, тем самым принимая решения. По аналогии подумайте над следующим замечательным высказыванием самого Хайека:
И сейчас, пожалуй, я должен коротко упомянуть следующий факт. Тот вид знаний, который я имею в виду, будет таким знанием, что оно по сути своей не отражается в статистике и, следовательно, не может быть донесено ни до каких органов власти в виде понятного отчета. Статистика, которую использовали бы органы власти, должна была бы поступать исключительно абстрагированно от несущественных различий между явлениями и вещами, смешивая их в общую массу как средства одного и того же сорта. Но они совершенно различны по расположению, качеству и другим свойствам, что может быть крайне важно для принятия решения. Следовательно, правительственная программа, основанная на статистической информации, по своей природе не способна напрямую отразить все обстоятельства времени и места, а значит, планирующие органы должны будут найти какой-то способ, чтобы зависящие от них решения принимались на местах{108}.
Хайек писал вовсе не о правилах по умолчанию, но при чтении этого абзаца закрадывается опасение, что органы власти устанавливают крайне непродуманные правила по умолчанию. Если локальное понимание имеет такое огромное значение — кажется, что еще нужно, чтобы полностью отдать предпочтение активному выбору?
В этом смысле активный выбор наименее рискован. Если частные лица не доверяют властям (потому что те недостаточно компетентны; их мотивация не совсем чиста или и то и другое одновременно), они могут предпочесть активный выбор. Следует учитывать силу влияния всех заинтересованных сторон. Если они способны направить правило по умолчанию в нужном им направлении, то лучше предпочесть активный выбор. Хорошие архитекторы выбора станут настаивать на этом, и частные лица (или избиратели) их поддержат.
Я говорил о двух важных гарантиях: демократической ответственности и давлении рынка. Если правительство устанавливает ужасные правила по умолчанию — такие, что делают жизнь людей труднее, короче, менее удобной, и в целом хуже, — расплата за это придет на выборах. По крайней мере если демократический механизм работает исправно и люди уделяют этому достаточно внимания. Вспомним, что правила по умолчанию должны быть прозрачны и поддаваться изучению. А если так, то органы власти несут полную ответственность за плохие правила. И если частная компания подсовывает потребителям вредоносные правила, она не продержится на плаву долго. Архитекторам выбора необходима определенная архитектура, и демократические гарантии (включая высокую степень прозрачности) — это хороший способ сдерживать правительство. Аналогично этому исправно работающий свободный рынок регулирует частные компании.
Тем не менее даже в самых безупречно функционирующих демократических обществах существуют проблемы знания и общественного выбора. Я уже подчеркивал, что частные организации могут избежать наказания за вредное правило по умолчанию, даже если присутствует сильное влияние рынка. И одна из причин—когнитивные искажения. Если люди необоснованно оптимистичны или не уделяют проблеме никакого внимания, они станут жертвами плохого правила. Хорошие регулирующие структуры могут справиться с этой проблемой, но они будут хорошими только при наличии институциональных гарантий, которые прежде необходимо разработать. Все эти пункты говорят в пользу активного выбора против правил по умолчанию.
Правила по умолчанию редко меняются, и если ситуация со временем стала иной, они могут стать не идеальны — даже если и были когда-то вполне разумны{109}. Программа страхования здоровья, подходящая двадцатилетним, станет совершенно бессмысленной, когда вам исполнится пятьдесят. Что касается настроек конфиденциальности, ваши предпочтения могут со временем измениться. Напротив, активный выбор можно разработать таким образом, чтобы периодически запрашивать о предпочтениях. В рыночной сфере перемены неизбежны. Люди покупают товары и услуги, когда хотят их или нуждаются в них. Когда у них появляются новые вкусы (на кроссовки, мыло или мобильные телефоны), эти вкусы фиксируются в момент совершения покупки.
Конечно, теоретически правила по умолчанию со временем тоже меняются. И хорошо осведомленный архитектор выбора может спрогнозировать, как будут развиваться вкусы, — например, с помощью охвата информации о поведении большой части населения. Архитекторы выбора могут знать, например, что молодые люди выбирают одни программы страхования здоровья, а люди постарше — совершенно другие. Но на практике сделать точный прогноз не так-то легко (по крайней мере на индивидуальном уровне).
Конечно, эту задачу со временем можно решить, особенно по мере увеличения количества информации, что постоянно улучшает нашу способность понимать, какой выбор делают информированные потребители. Но даже если так, правила по умолчанию, управляемые данными, будут менее точно отражать конкретные ситуации потребителей, чем их активный выбор. Правда, сами люди иногда предпочтут рискнуть этой точностью и выберут не выбирать, особенно если ставки невысоки или дело касается вещей, которые их не слишком интересуют. Но во многих случаях возможность изменений с течением времени также говорит в пользу активного выбора.
Конечно, ситуации бывают разные, и во многих случаях именно активный выбор лучше всего подходит для имеющегося разнообразия. По сравнению с требованием явного согласия или явного отказа активный выбор имеет серьезные преимущества, когда целевая группа неоднородна, а значит, один и тот же подход для всех не сработает. Если в страховании здоровья, настройках сайта или накоплении сбережений всем нужно что-то свое, архитекторы выбора должны постараться, чтобы люди сделали собственный выбор.
В условиях разнообразия правило по умолчанию особенно вредно при наличии инертности или внушения. В этом случае люди в итоге могут получить то, что совсем не отвечает их интересам. Тут лучше спросить «Какая программа страхования здоровья нравится вам больше?», а не подписывать всех разом на программу, выбранную работодателем.
Конечно, свобода выбора в форме возможности дать явный отказ — это тоже важная защита против проблем, возникающих от «универсального» подхода. Но из-за инертности и силы внушения некоторые продолжат следовать правилу по умолчанию, даже если оно им не слишком подходит. Конечно, персонализированные общие правила, разработанные для того, чтобы соответствовать разным ситуациям, должны отчасти решить проблему неоднородности. Мы поговорим об этом по ходу дела. Но создание персонализированных правил само по себе способно вызвать серьезные проблемы, особенно когда архитекторам выбора не хватает информации. Если целевая группа неоднородна, активный выбор предпочтительнее, потому что шансов попасть в цель в этом случае больше.
Это, возможно, самое важное. По определению, активный выбор — это выражение индивидуальной свободы воли. Он также способствует получению новых знаний, тем самым формируя предпочтения, ценности и вкусы. Джон Стюарт Милль сказал очень важную вещь, подчеркнув, что «свободное развитие индивидуальности есть одно из первенствующих существенных благ» и что «оно есть не только элемент, сопутствующий тому, что обозначается выражениями: цивилизация, образование, воспитание, просвещение, но и само по себе есть необходимая принадлежность и условие всего этого»[8]. Милль отмечал, что сообразоваться с обычаем — «значит отказаться от воспитания в себе или от развития некоторых из тех качеств, которые составляют отличительный атрибут человека. Способность человека понимать, судить, различать, что хорошо и что дурно, умственная деятельность и даже нравственная оценка предметов — все эти способности упражняются только тогда, когда человек делает выбор. Но тот, кто поступает известным образом потому только, что таков обычай, тот не делает выбора, не упражняет практически своей способности различать, что хорошо и что дурно, не питает в себе стремлений к лучшему. Умственная и нравственная сила, так же как и мускульная, развивается не иначе, как через упражнение»[9]. А правило по умолчанию можно понимать как отражение обычая, что особенно беспокоило Милля. Достоинство личности также играет важную роль. Если цель — развивать чувство самоуважения. Активный выбор имеет значительные преимущества перед системой, в которой люди, ничуть не задумываясь, просто следуют правилам, установленным для них другими.
Конечно, это открытие весьма впечатляет само по себе, но его следует понимать как метафору, применимую к многочисленным следствиям использования правил по умолчанию (в том числе потенциальным следствиям). Если люди станут всегда полагаться на правила по умолчанию, игнорируя активный выбор, это может привести к тому, что некоторые способности человека прекратят развиваться или вовсе атрофируются. В этом и состоит неблагоприятное последствие разумных правил по умолчанию: они мешают людям получать знания и развивать свои способности. Мозг нужно рассматривать как мускулы, которые могут быть сильными или слабыми, и совершение выбора — необходимая ему тренировка.
Легко представить научно-фантастический роман про дивный новый мир, в котором люди по умолчанию получают одни и те же благоприятные результаты, более того, они делают выбор — автоматически следовать правилам по умолчанию, но им не хватает свободы воли и достоинства в очень важном смысле этого слова. Олдос Хаксли в предисловии к своему знаменитому роману писал: «В тоталитарном государстве, по-настоящему эффективном, всемогущая когорта политических боссов и подчиненная им армия администраторов будут править населением, состоящим из рабов, которых не надобно принуждать, ибо они любят свое рабство»[10]. «1984» Джорджа Оруэлла рассказывает об обществе без свободы, но в книге Хаксли, где погоня за комфортом и удовольствиями подавляет свободу выбора, такое ущемление достоинства выглядит не менее зловещим. Многие боятся, что правила по умолчанию ведут к инфантилизации населения, что не может не беспокоить. Прочитайте еще раз пассаж, который я сделал вторым эпиграфом к этой книге, — заявление героя Хаксли, Дикаря, живущего в мире удобных правил по умолчанию.
— Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
— Иначе говоря, вы требуете права быть несчастным, — сказал Мустафа.
— Пусть так, — с вызовом ответил Дикарь. — Да, я требую.
— Прибавьте уж к этому право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными лютыми болями.
Длинная пауза.
— Да, это все мои права, и я их требую[11].
Не стоит романтизировать (как Хаксли) или превозносить такого рода протест. Только тот может требовать права заболеть сифилисом, раком, тифом, быть подвергнутым пыткам, голодать, кто никогда не страдал ни от чего подобного. И есть некоторые умения, которые не так уж нужно развивать. Люди утратили способность запоминать бесчисленные страницы текста — так ли серьезна эта потеря? Египетский фараон Тамус сокрушался, что, если люди станут полагаться на письменность, «ослабеет характер человеческий и родится забвение в душах»{111}. Вряд ли можно сказать, что людям пошло бы на пользу полагаться только на свою память. Тем не менее существует много областей, где важно приобретение знаний, а для этого необходимо совершать активный выбор.
Люди порой и сами поощряют активный выбор и отказываются следовать правилам по умолчанию, если им важны развитие и свобода воли. Архитекторы выбора, со своей стороны, могут знать, что определенный исход будет наилучшим для большинства, но понимают при этом, что людям важно научиться самим разбираться в вопросе. В области финансов многим было бы полезно понять, что они делают, чтобы уметь выбирать самостоятельно. Если говорить в общем, тренировка «мускулов выбора» возымеет эффект и в других сферах жизни, помогая человеку подходить ко многим вопросам с активной, а не с пассивной позиции. В мире правил по умолчанию, в котором беззаботная, не требующая усилий пассивность проникает повсюду, существует опасность серьезных негативных последствий в виде инертного, апатичного общества, покорно следующего общим установлениям.
Это же утверждение справедливо и в вопросе здравоохранения. Что касается медицинской страховки, люди желают выбирать не потому, что получают удовольствие от процесса, а потому, что полученная информация сыграет им хорошую службу как сейчас, так и в будущем. Возможно, архитекторы выбора согласны с этим. Или взять практическую медицину — лечение. Некоторые доктора соблазняются правилами по умолчанию в трудных случаях, предлагая пациентам на них положиться. Другие решительно отвергают такой подход, уважая независимость другого человека. Они дают пациентам всю информацию и просят совершить активный выбор, так что те в какой-то степени учатся.
Не стоит выносить суждение на основе этих примеров. (На мой взгляд, доктора все же должны устанавливать правила по умолчанию — как минимум в форме рекомендаций, содержащих наилучший доступный вариант лечения. Причина проста: многие пациенты предпочитают не выбирать, так что будет навязчиво и даже жестоко не принимать это во внимание. Мы еще вернемся к этому чуть позже.) Вполне вероятно, что в ином контексте активному выбору не будет убедительного оправдания. Но во многих областях в приоритете получение знаний и поддерживающий его активный выбор. Приведу еще один проверенный аргумент в защиту активного выбора.
Существует относительная связь между ответственностью и аутентичностью личности. Если вы решили ухаживать за пожилым человеком или правильно питаться, вы взяли на себя ответственность за свое благополучие. Здесь будет справедливо сказать, что вы сами это выбрали. Но в случае, если эти варианты заведомо определены правилом по умолчанию, об ответственности речи уже не идет. Если ответственность и аутентичность личности имеют значение — не важно, сами по себе или в качестве средства достижения цели, — то активный выбор по всем параметрам превосходит правила по умолчанию.
Если это действительно важная цель, то имеется причина противостоять не только «голосованию по умолчанию» на основе прошлого выбора избирателей, но также и системе, в которой люди делают активный выбор в пользу участия в подобного рода голосовании. Потому как стремление к получению знаний и критичный подход не должны допускать даже явного согласия на голосование по умолчанию. Если бы люди могли «подписаться» на голосование по умолчанию, то учет их предпочтений и ценностей стал бы слишком автоматизированным, потому что этот выбор не отражал бы текущего настроения и мнения о представленных кандидатах и актуальных проблемах.
Чтобы узнать, что об этом всем думают люди, я провел небольшой эксперимент в Гарвардском университете. Я опросил примерно 70 студентов, задав им следующий вопрос:
Вы живете в государстве, где продвигается идея «голосования по умолчанию», согласно которой люди заранее устанавливают свои предпочтения в этом вопросе. Зарегистрировавшись в системе, избиратели в любое время могут зайти на соответствующий сайт и сообщить, что хотят проголосовать за Республиканскую или Демократическую партию в грядущих выборах. Что вы думаете об этой идее? (При условии, что система идеально защищена от взлома.)
Подавляющее большинство опрошенных (79%) осудили эту идею. Интересно, что пятая часть опрошенных все-таки одобрила ее, очевидно, на том основании, что это было бы удобно. Но такое масштабное неодобрение все же свидетельствует в пользу активной формы участия в выборах.
Я также задал этот вопрос другой группе людей — на площадке Amazon Mechanical Turk — и получил аналогичные данные: 78% (из 50 человек) осудили эту идею. Возможно, неодобрение просто отражает современные социальные нормы, которые способны измениться с развитием соответствующей технологии. Возможно, голосование по умолчанию станет более привлекательным в будущем. Но текущая норма подразумевает выражение аргументированного мнения о кандидатах в результате активного выбора.
Возьмем сайт Pandora, который позволяет отметить понравившуюся песню или исполнителя, а затем (на основе вашего выбора) предлагает что-то вроде музыкальной радиостанции «по умолчанию». У этого развлекательного ресурса немало плюсов. Если вы отметите, что вам нравится Боб Дилан, Эйми Манн и Dave Matthews Band, вы получите подборку из песен, должных вам понравиться, — и какие-то вы и правда полюбите, а другие вас удивят. Эту подборку можно понимать как персональное правило по умолчанию, основанное на ваших симпатиях. Но приобретение новых знаний и саморазвитие оказываются под угрозой в любой ситуации, когда люди по умолчанию попадают во что-то вроде эхо-камеры[12] своего же выбора, даже если они сами сделали первый шаг к ее созданию{112}. Может быть, человеку лучше расширить свой горизонт, но, если его личное радио будет состоять только из Боба Дилана, Эйми Манн и Dave Matthews Band, он так и будет вариться в собственному соку.
То же самое можно сказать про Netflix, который, конечно, использует не вполне правила по умолчанию (то есть не проигрывает музыку и фильмы без совершения каких-либо действий), но собирает набор предложений, основанный на выборе и оценках человека в прошлом{113}. Настройки Netflix, обеспечивающие высокую точность предположений, очевидно, приносят большую прибыль, потому что люди получают то, что им понравится с наивысшей степенью вероятности (и они могут это выбрать — активно, а не по умолчанию). Вопрос в том, не слишком ли дорого обходятся подобные преимущества? Они приводят к тому, что люди сами неизбежно ограничивают свой кругозор — предлагаемые варианты основаны на когда-то сделанном выборе, и нет никакого смысла выискивать что-то самому.
Большие города борются с подобными ограничениями. Ошеломляющее разнообразие предлагает целый спектр непрогнозируемых случайностей, открывающих новые возможности для развития[13]. В городах люди могут делать выбор не выбирать — и
Поделиться книгой: