Укротители Быка

Сухие листья давно уже шелестели под чьим-то шагами, и теперь Стар наконец-то повернул голову к человеку, вышедшему к фонтану. Это был Игорь Клочек, собственной персоной. Интересно, он и впрямь тучен, или это кольчуга под одеждами?..

— Благодарю, что вы приняли мое предложение, — Стар спрыгнул с бортика. — Признаться, я не ожидал, что вы придете.

— Как я уже сказал, против вас я ничего не имею, — пожал плечами Клочек. — Я уважаю герцога Хендриксона, а вы ведь его воспитанник?

— Вроде того, — кивнул Стар. — Я очень рад, что у вас нет против меня предубеждений… Но, предполагаю, вам интересно, отчего Его сиятельство и я оказываем покровительство магистру Гаеву?

— Есть такое, — Клочек поморщился. — Однако догадываюсь, что у этого мальчишки есть в запасе не один трюк, как бы добиться благожелательного отношения… Его отец был такой же — а сын пошел в отца.

«Что это? — подумал Стар. — Неужели нарывается? Или проверяет, как я отреагирую? Хочет понять, до какой степени Райн пользуется моим покровительством? А если я спущу, уйду от ответа…»

— Мне кажется, не только в отца, — серьезно сказал Стар. — Умоляю вас принять мои слова только за то, чем они являются… Ведь, как я понимаю, мать магистра, госпожа Гаева, сейчас тоже занимается тем, что ищет благосклонности сильных мира сего?

— К чему вы ведете? — нахмурился Клочек.

— К тому, что лично я хочу помочь госпоже Гаевой, матери моего друга, — сказал Стар. — Видите, я честен с вами. Мне действительно больно видеть, что она вынуждена служить, тогда как могла бы получить свое по праву. И, поверьте, ее сыну это больно не меньше.

— Тогда почему об этом говорите со мною вы, а не он? — спросил Клочек.

— Потому что магистр Гаев о нашем разговоре не знает.

Заметив колебания Клочека, Стар улыбнулся.

— А вы проверьте меня, — и тронул эфес.

Этот соотечественник Райна был ему симпатичен; почему-то Стар не сомневался, что он примет вызов как должное.

Клочек вытащил меч. Хороший был меч, дорогой — и довольно старый. По виду рукояти, решил Стар, наверное, делали лет двести назад. Либо в наследство получил, либо — скорее — добыл где-то, как трофей. Но давно. Видно уже, что меч этот с хозяином — как единое целое. И вообще, хороший боец.

Клочек медленно пошел в сторону, выискивая, когда бы ударить. Стар усмехнулся, и тоже обнажил меч, пошел в другую сторону.

Вечный танец… кружимся друг вокруг друга, присматриваемся… Главное, ступать медленно, главное — не моргать. Главное, следить за ногами противника, следить, чтобы не оступиться самому…

Потом — несколько первых ударов, пробных, как первые ласки. Потом начинается то, что Шарль Ди Арси называл «даром даров» — начинается битва.

Дуэль один на один — это совсем не то, что бой отряд на отряд. Нет боевого безумия, нет яростного ощущения спешки. Ты почти спокоен, у тебя нет страха, кровь не кипит. Мир становится четче, яснее, одно движение, один жест значат гораздо больше, чем тысяча слов на любом из языков Быка. Тихо до одурения. В сердце этой тишины рождается то, что можно счесть правдой…

Мечи высекли искры — и тяжело оттолкнулись. Игорь Клочек и Стар Ди Арси стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

— Неплохо для юноши, — усмехнулся Игорь. — Пожалуй, в настоящем бою я бы вас сделал. Слишком уж вы честно деретесь.

— В настоящем бою я бы дрался по-другому, — пожал плечами Стар. — А сейчас зачем?.. Вы же открыто сказали, что зла на меня не держите.

— Мне могли бы заплатить за вашу гибель.

— Кто? Все тут понимают, зачем мы прибыли сюда. Всем здесь выгодна война. За гибель магистра Гаева — еще могу понять. Но моя жизнь сейчас многим нужна в том виде, в каком она есть. Да и не похожи вы как-то на наемный клинок.

— А между тем, я им был, — покачал головой Игорь Клочек. — Давным-давно. Пока не встретил Ядвигу… в ту пору, когда у нее вовсе не было фамилии. Ну да это неважно. Вы хотите ей помочь. Как?

— Мы хотим, чтобы герцогиня Динстаг и граф Шпеервальд либо герцог Бартонби вступили в войну с Малыми Королевствами.

— Императрица будет против, — сразу же сказал Клочек.

— Зато император — за… это не так уж и важно на самом деле. Тут другое. Мы готовы будем предоставить нашу помощь эрцгерцогине… скажем, обеспечить ее войскам подвоз части провианта из Риринской области — ведь вам наверняка известно, что денег у эрцгерцогини немного. А за это будем просить содействия — ну и в частности, чтобы она выделила некоторые земли из завоеванных госпоже Ядвиге Гаевой — то есть ее сыну. Как вы полагаете, это достаточно интересное предложение для вас?

Клочек нахмурился.

— И что же вы хотите от меня?

— Хочу, чтобы вы перестали мешать Райну. И помогли бы ему поговорить с эрцгерцогиней. Не так уж и много, верно?..

Клочек помолчал. Потом сказал:

— Вы хорошо деретесь, милорд Ди Арси. Я подумаю.

— А, и еще один вопрос, — произнес Стар в спину. — Меня заинтересовали кое-какие обстоятельства смерти госпожи Нарау, бывшей фрейлины Ее Величества. Я слышал, что эрцгерцогиня помогала ей деньгами. Вы ничего об этом не знаете?

— Я был с ней знаком, — пожал плечами Клочек. — Жалко девочку. Только это было обычное ограбление: ее нашли в канаве с раскроенной головой. Не стоило ей выходить ночью одной — к любовнику, что ли…

— Девочку? — Стар приподнял брови. — Сколько же ей было…

— Лет семнадцать, не более.

* * *

— Право, вы просто ставите меня в тупик, магистр, — сказала эрцгерцогиня с милостивой улыбкой и протянула Райну руку.

У герцогини были чрезвычайно грустные глаза, и Райн лишний раз поразился, как это она умудряется выдерживать атмосферу интриг и постоянного давления, в которой существует. Что дает ей силы? Любовь к сыну? Любовь к власти? Некий фаворит, о котором никто не знает?

— Чем же? — спросил астролог, склонившись над предложенной рукой.

— Еще вчера мое окружение было в один голос настроено против вас. Однако уже сегодня рыцарь Клочек сам хлопочет о нашей встрече, и Его Преосвященство, который один не оставляет меня в годину скорби, говорит, что не возражает… Вы удивительно умеете располагать к себе.

Из чистого звучания ее нежного голоса становилось яснее ясного — за ним стоят поколения и поколения строжайшей придворной выучки.

— Никакого особенного обаяния у меня нет, — сказал Райн. — С господином Клочеком я встречался до этого, но мы не имели случая перемолвиться словом. Не знаю, почему он вдруг изменил свое мнение.

Про себя Райн гадал, что же сработало вернее — его вчерашний разговор со старшим жрецом или же записка, переданная Ядвиге Гаевой. Записку могли еще не передать…

— Что бы вы, магистр, хотели предложить мне? — спросила женщина.

— Я могу сказать, что звезды больше чем когда либо благоприятствуют расширению пределов, — сказал Райн. — Сейчас для этого даже не надо особенных усилий. Садовники рыцаря Оливы хорошо потрудились над тем, чтобы плод созрел; подставь руку — и он упадет.

— Я почти ничего не понимаю в садоводстве, — проговорила она, прикрыв рот веером. — Но, сдается мне, для этого нужны сильные руки?..

— Рук, имеющихся в распоряжении Вашего Высочества, вполне хватит. Спросите у сэра Клочека, если не верите мне.

— Но… кому-то это может быть не по нутру, — эрцгерцогиня опустила крашеные ресницы. — Например, Ее Величеству… или даже Его Величеству… Разве могу я и помыслить о том, чтобы перечеркнуть планы этих сиятельных господ?

— Когда планы многих и целесообразность сходятся на острие неизбежности, разве в силах воля одного или даже нескольких людей противостоять этому? — мягко спросил Райн. — Поверьте мне, я — астролог, я знаю лучше.

— Ах, магистр… То, о чем вы говорите, почти беспримерное дело… Я, слабая женщина… — она умолкла словно бы в нерешительности.

«Такая слабость сродни слабости тонкого стилета в филигранных ножнах», — подумал Райн. Вслух же он сказал:

— В том-то и дело, Ваше Высочество. Никто не станет ожидать от вас подобного. Ваше оружие — уговоры и дипломатия. Но решительное наступление… Никто не сможет возразить вам ни словом, если вы, именем вашего сына, возьмете то, что ваше по праву!

— Ах… — сказала герцогиня и, кажется, задумалась. Потом спросила:

— Это вы передали моему секретарю, Йозефу, удивительный прожект?

— Я, Ваше Высочество.

— Это все так ново для меня… Мне надо подумать… — она помедлила. — Помнится, вы женаты, магистр?

— Именно так.

— Насколько я знаю, люди Великого Искусства и особы вашего круга часто берут в жены женщин, сведущих в целительстве?..

— Моя супруга еще очень молода и едва ли опытна в подобных вещах. Но вы правы, она владеет некоторыми познаниями.

— Я хотела бы поговорить с нею, если возможно, завтра: здоровье мое последнее время пошатнулась… Как вы считаете, не согласится ли она посетить меня?

— Возьму на себя смелость сказать, что госпожа Гаева почтет это за честь.

— Тогда я ожидаю ее завтра после обеда, когда ей будет угодно. Возможно, с ней я передам некоторые соображения, касающиеся нашей беседы…

Райн выходил от эрцгерцогини с частящим сердцем и ощущением тревоги, которое никак не изгонялось до конца. Зачем было вызывать Вию, он не совсем понял — чем боги не шутят, может быть, и впрямь слабое здоровье?..

Одна есть.

Шпеервальд или Бартонби — хотя бы один из двух. И еще Олаусс… с ними сложнее. Олауссу нужно такое, что Стар не в силах ему предложить: благосклонностью у императора он не владеет. А между тем Олаусс куда нужнее Шпеервальда, хотя, казалось бы, почему?..

Стар причины не знает. Сначала он отказался слушать, а потом Райн решил, что проще и ничему ему не говорить. Но причина очень проста — Рысье воинство.

* * *

Герцог Бартонби пил за троих, ел за четверых, а его звучный голос, казалось, можно было услышать в другом конце Ингерманштадта. К Стару он воспылал благоволением еще до того, как увидел его, и практически немедленно после первого приема в Элизиуме пригласил на псовую охоту.

Охота должна была занять целый день — совершенно бесценный день, который можно было потратить на деловые связи. Надвигались декабрьские бури и распутица, войска по-прежнему завязли в Радужных Княжествах, требуя решительных мер. Стар ни секунды не колебался, принимая приглашение.

Элиус Таффель не был колеблющейся эрцгерцогиней, которая за семь лет вдовства так привыкла избегать претендентов на свою руку, что уклончивость превратилась в основную черту ее характера. Он говорил прямо — по крайней мере, заговорил, после того, как погоня за оленем увела Стара и самого Таффеля далеко от егерей, и даже лай собак затих в отдалении.

— Вот что, Ди Арси, — сказал он, понизив голос до того, что его и в самом деле плохо стало слышно среди древесных крон. — О мигаротском деле я осведомлен преотлично. Я заметил, как вы стравили одних с другими. В Ингерманштадте этот номер не пройдет.

— Да, — беззаботно заметил Стар. — Я заметил, что ваши знатные роды только снаружи изображают битву кошек с собаками, а на самом деле давно поделили все меж собою: кошки ловят мышей, собаки — крыс, и все довольны.

Бартонби басисто рассмеялся.

— Клянусь честью, отличное сравнение! Ингерманштадт уже настолько стар, что удивительно, как мыши и крысы еще не посыпались из всех щелей… Ну так что, Ди Арси, вы хотите предложить шавкам, пока еще совсем не одряхлели?

— Как вы тонко заметили, ситуация осталась почти такая же, как в Армизоне, — пожал плечами Стар. — Его высочество герцог Хендриксон желает по справедливости разделить Континент между самыми достойными домами: миссия, которую возложили на него боги.

— Вот как? — Бартонби хмыкнул. — Так прямо и возложили?

— Вы видели хотя бы один знак божественного гнева с тех пор, как он начал свой поход? — спросил Стар. — Разве это не ответ на ваш вопрос?..

— Резонно, милорд Ди Арси. Продолжайте.

— Извольте. Да вы сами обо всем догадались, герцог. Вы ведь давно облизываетесь на малые королевства: Белогорию, Саммерсон… мне продолжать? Если бы не их союз с Эмиратами, едва ли им удалось бы так долго уходить из-под эгиды Священной империи. Сейчас Хендриксон готов предложить вам редкостный шанс.

— Хендриксон хочет вторгнуться в Эмираты? — барон задумчиво выпятил губу. — Однако же! А по зубам ли кус?

— Нет того, что было бы не по зубам Светлейшему герцогу, — твердо произнес Стар.

— Мой дорогой Ди Арси, вы молоды. Я повидал достаточно завоевателей, про которых говорили, что они могут все. Если бы это хоть раз оказалось правдой, мы бы с вами сейчас здесь не разговаривали.

Они ехали не спеша, бок о бок. Лес кончился, лошади вышли на открытое место. Широкое поле волнообразно вздымалось пологими холмами, высокая пожухшая трава шелестела под ветром.

— О, самое место, — Бартонби приподнялся на стременах, высматривая собак. Стар последовал его примеру.

Свора с егерями действительно уже катилась на них от дальней опушки леса: здесь два зеленых рукава окаймляли поле. Нужна была целая стая, чтобы не дать зверю уйти обратно и укрыться в чаще. Стару уже рассказали, что вблизи Ингерманштадта это было чуть ли единственное подходящее поле для псовой охоты: кругом все больше холмы да леса. Зачем Бартонби вообще привез сюда свору борзых? Действительно не может ни дня прожить без охоты?

— Вот здесь, Ди Арси, настоящая жизнь, — сказал Элиус Таффель, с горящими глазами наблюдая за копошением на окошке леса. — Все эти ваши политики-шмалитики… Кажется, подняли? Да, точно! Давайте, Ди Арси! Я должен это видеть!

Стар послал лошадь в галоп следом за ним.

…В этот раз олень ушел от собак, но Таффель, кажется, ничуть не расстроился. Басовито распевал и вообще казался довольным жизнью. Когда они ехали назад, Стару вновь удалось навести разговор на нужную ему тему.

— Вот что, Ди Арси, — сказал Таффель. — Я верю, что этот малый, Хендриксон, настроен серьезно. Но я не поверю в благоволение богов, пока вы не подчините Радужные Княжества.

— Сами боги не могут их подчинить, — нахмурился Стар.

— Вот именно.

— Так вы что же, ожидаете, что Хендриксон станет сильнее богов? — спросил Стар с насмешкой.

Но вместо насмешки встретил взгляд герцога Бартонби — и понял. Тот тоже догадался… как догадался старик Галлиани. Должны быть, планы Хендриксона видны как на ладони — и то, что о них до сих пор не распевают жонглеры во всех мимохожих тавернах просто говорит о том, что никто по-настоящему не мог в это поверить.

— А разве это не то, что вы хотите, Ди Арси? — тихо спросил он. — Так и передайте Хендриксону. Я готов буду выступить, когда торговые маршруты снова безбоязненно пройдут через перевал Собаки и по течению Ненны.

* * *

Вия с некоторым волнением взирала на предстоящий визит к Терезе Блауссвис. Райн честно сказал ей, что понятия не имеет, зачем той потребовалось поговорить с Вией.

— За медицинским советом проще было обратиться прямо ко мне, — он пожал плечами. — Единственное, что мне приходит в голову: каким-то образом она узнала, что ты шаманка.

— Вот как? Значит, спрос на шаманизм есть не только в ветхих деревеньках.