Стальная корона

– Сложно… Надо немало времени, много денег и еще больше удачи. Найти фанатика со сгнившим от избыточных молитв разумом несложно. Нет, фанатиков, их должно быть несколько, чтобы было из кого выбирать и оставшихся пускать на дичь одного за другим, если сразу не получится. Я снова не прав: нужны очень большие деньги, чтобы выбранные были связаны с родом Кресцентиев. Или хотя бы с союзными ему семьями…

– Вот и будешь этим заниматься. Только императрица не должна пострадать! Ее надо лишь напугать, заставить поверить, что поддерживающие Кресцентия – враги империи и хотят ей зла. Ей – это императрице. Что они ее боятся. Боятся за свое положение в Риме, хотят низложить меня и на мое место поставить покорного их роду Папу.

– Я э-э… Не знаю, как все это можно сделать.

– Большую часть сделаю я сам. Тебе лишь надо устроить попытку убийства. И лучше, если неудачливый убийца не выживет. Сумеешь, или лучше мне придумать что-то другое?

Вот тут на изуродованном лице наемника отразилась глубокая задумчивость. Понимал, что сделанное ему предложение – не то, от чего можно отказаться, если хочешь резко шагнуть вверх, превращаясь из просто тайного помощника и наемника в кого-то куда более важного. Да и слова понтифика до этого звучали вполне ясно. Будет победа – будут и награды с почестями. А нет… Не будет ничего, возможно даже самой жизни.

Но риск и наемничество, они всегда идут рука об руку. Джованни привык ходить по краю пропасти. Отсюда и принятое им решение…

– Императрица-мать встретится с фанатиком, желающим ее смерти. Она эту встречу переживет. Он – нет.

Ди Галлина Альба улыбался. Не торжествующе, а так, слегка. Знал, какое решение примет ди Торрино. От подобных предложений не откажется тот, кто хочет быть не просто рукой, а тем, кто ею управляет. Но над каждым кукольником есть свой, и так вплоть до самой вершины. А на вершине будет сидеть он, наместник Бога на Земле. Так будет… Иначе не стоило и затевать весь этот многоступенчатый план. Так будет…

Глава 10

Февраль (сечень), 990 год. Дорога на Йомсборг

Холод. Вот то, с чем мне всегда было сложно мириться. И если в привычном мне XXI веке с этой напастью было легко справляться во время поездок, то тут… Ни тебе нормального транспорта, ни малого времени, затрачиваемого на поездки. Да и дороги… Точнее, их практически полное отсутствие.

От Киева до Полоцка было еще ничего. Как-никак наезженный тракт, да и вообще внутренние земли Руси. Практически безопасно, спокойно, вокруг исключительно свои, родной речи и облика. Потом, на участке от Полоцка по порубежья… Ну ладно, тоже ничего, особенно учитывая то, что двигались мы почти вдоль Западной Двины. Саму-то реку давно и прочно сковало льдом, но жизнь вокруг все равно если не кипела, то и не замирала. Проруби, куда рыбаки порой закидывали сети, резвящиеся на льду дети… Обычные картины мирного времени. Даже приближаясь к границе земель Руси, я не видел в местных жителях никакого особенного беспокойства. Готовность, случись что, взяться за оружие – это да. Да и было оно практически у всех, не зря же среди русичей было принято с самого юного возраста приучать детей к оружию. Потом каждый выбирал свою дорогу. Но заложенные с детства умения всегда оставались в памяти человека. И привычка носить с собой оружие тоже. Не меч, так пригодный для боя топор. Уж про кинжал или длинный боевой нож на поясе и вовсе говорить не приходится – это была неотъемлемая часть одежды, если можно так выразиться.

Вообще же по пути было на что посмотреть. На простых людей, на промыслы их, на простую жизнь в малых городках и простых поселениях, где из всей защиты – древесно-земляной вал вокруг или просто хлипкий частокол. На это я и обратил внимание сопутствующих мне в этой поездке Магнуса и успевших вернуться в Киев до моего отбытия неразлучных сестричек Софьи с Еленой.

Пришлось с ходу пресечь отговорку, что, дескать, так во многих землях и Русь не исключение, да и дерево наиболее легкодоступный материал для строительства. Горит оно, дерево! Хорошо горит, ярко и до угольков, превращая защиту в огненную ловушку. Тут и «греческого огня» не потребуется, достаточно большого количества стрел с обмотанными просмоленными тряпками древками. И ладно еще большой город, а вот такие малые крепостцы… Ведь именно в них, случись что, будут искать защиты люди из окрестных поселений, лишенных даже такой защиты. Поэтому…

Камень, только и исключительно камень для стен. Да и дома тоже должны быть по возможности малогорючими. Магнус разумно возразил, что все это по мановении руки не делается, а богов среди нас совершено не наблюдается. На что получил от меня ответ – это дело не месяцев и даже не пары-тройки лет. Но начинать все равно придется, никуда нам от этого не деться.

Зато я видел почти везде практическое воплощение другой своей задумки. Точнее, не моей лично, а всего лишь позаимствованной из известного мне прошлого. Селитряницы, то есть те самые ямы, в которых созревало столь важное и дефицитное сырье для производства черного дымного пороха – единственного, который вообще можно было производить в нынешних условиях. И тут я был искренне благодарен времени года. Зимой эти самые ямы не так сильно воняли. Иначе не знаю, рискнул бы я приблизиться к ним на относительно близкое расстояние. Ведь необходимости в том не было. Простое любопытство, не более того.

Девушки, оно и понятно, даже в пределах слабой «химатаки» не собирались находиться, а вот Магнус, как менее чувствительный, меня сопроводил аккурат до селитряницы. Морщил нос и кривился, но все же внимательно осматривал это «место отхожего производства». «Отхожего» – в том смысле, что туда свозилось дерьмо в самом прямом смысле слова. Жрец Локи, как и весь мой ближний круг, прекрасно знал, что такое там вызревает и для чего нужны эти неопределенного цвета кристаллы. Равно как и понимал необходимость создания селитряниц близ каждого мало-мальски крупного поселения или группы оных.

И конечно, на такие работы мало кто по доброй воле пойдет. Оно и неудивительно. В родном для меня времени ассенизаторами, по-простому дерьмочистами, тоже почти никто из мало-мальски способных людей работать не собирался, имея другие возможности. Ладно еще управлять ими, отдавая приказы – это еще туда-сюда, но чтобы своими руками… и это легко можно было понять. Вот и была работенка по большей части уделом всяких гастарбайтеров. Ну а чем тут отличается, если по сути? Да ничем, только все еще более ярко и открыто.

Траллсы, они же рабы, они же холопы… Не мы такие, жизнь вокруг такая. Все эти многочисленные пленники из числа отличных от европейской крови. Позволять им смешиваться со славянами схожими этносами? Спасибо, я в курсе, к чему все это приводило. Масса примеров в истории. Никогда и ничего хорошего от смешения рас не было и не будет. Все эти метисы наследовали не лучшие, а худшие черты. Причем, что особо печально, особо ярко они могли проявиться через одно или два поколения. Меня аж перекосило, когда перед глазами возникли картины из моего родного времени. Франция, где в Париже почти невозможно было встретить классическую галльскую внешность, лишь странную помесь арабо-негро-восточных черт, а то и непосредственно стопроцентных инородцев. И вели эти полукровки себя не как французы, а неотличимо от своей дикарской крови. Про США я и не говорю. Там вообще мрак и ужас. И это лишь про те страны, процесс уничтожения исконного этноса которых я наблюдал в «режиме реального времени». А взять, к примеру, тех же греков… Сравните статуи эллинов и портрет грека XX–XXI века… Небо и земля.

Да, печально… И чтобы я тут даже помыслил о первом шаге к чему-то подобному? Извините, но я не псих и тем паче не мазохист. Так что никакой тут ассимиляции. Я помню из исторических книг про «Русскую Правду» Ярослава Мудрого, равно как и про ее основные положения. Для составления чего-то подобного требовалось свободное время, ведь существующие сейчас законы, начиная еще с династий до Рюрика, были очень уж разрозненны, порой противореча один другому. Но кое-что было уже сделано, одна из важнейших частей. Суть заключалась в том, что не может быть холопом – то есть рабом, независимо от того, как это называется – никто славянской крови или приравненной к ней. Однозначно и без каких-либо вариантов. Даже не способные выплатить виру преступники могли были лишь на время приговорены к тяжелым работам, но не переданы кому-либо. Тут ведь допусти исключения, их мигом в будущем против сути обернут. Такова уж природа человеческая.

А всякие там пойманные печенеги и прочие хазары… Пусть работают на самых тяжелых и грязных работах вроде обслуживания селитряниц. Вонь, грязь… Отольются тварям боль и слезы захваченных славянских женщин и детей, ой отольются! И не надо тут про гуманизм применительно к врагам, я это сроду не поддерживал.

Помимо осмотра одной из селитряниц были и другие, хм, объекты, более привычные для этого времени, но от того не становящиеся менее важными. Ведь если уж угораздило выбраться в очередной вояж, да еще и сугубо мирного характера, стоило воспользоваться ситуацией и как следует осмотреть, чем живут и дышат люди в землях, далеких от столицы. Кузни, кожевенные мастерские, ткацкие… Специально ничего не выискивалось, достаточно было недолгих прогулок по селениям, в которых останавливались на ночевку.

Впечатление было… неплохое. Откровенной бедности не наблюдалось, скорее даже напротив, жили вполне неплохо. Ну, по меркам этой эпохи конечно. Что же до разговоров, которые волей-неволей слышали хирдманы, то и там не было особых причин для беспокойства. По Владимиру никто грустить и не собирался, особенно учитывая то, в какой грязи он ухитрился измазаться попыткой отказа от веры предков и связями с Византией. Ну а нынче, учитывая его положение мужа базилиссы… Даже те, кто в глубине души в чем-то сомневался, лишились всех этих сомнений. Красота!

Насчет податей… Они не повышались, а в некоторых случаях даже снизились. О, не везде, не сильно и очень выборочно. Но сам факт снижения всегда радует людей. Если же еще учесть постоянные ручейки добычи от походов и мелких набегов… Ну да, ведь в каждом таком селении кто-то да имел самое прямое отношение к действующему войску. Или напрямую, или по родственным связям. Так что никаких серьезных проблем не ожидалось.

Правда, на порубежье всегда нужно быть осторожным. Ну так то испокон века повелось. Да и порубежье порубежью рознь. Тот его участок, где проезжали мы, соседствовал не с чем-то серьезным, а всего лишь с племенами ливов. Тор ведает, что так себе противничек, случись что. Не дикари, но и хорошими воинами назвать – сильно им польстить. Да и когда среди прибалтов серьезные вояки-то попадались в «промышленных масштабах»? Хотя сами по себе люди ничего, общий язык найти хоть и непросто, но реально. Если уметь. Уж всяко лучше, чем с детьми аулов, кишлаков и пальм.

Угрожало ли что-то нам? Сильно сомневаюсь, что нашлись бы идиоты, возжелавшие напасть на пять сотен отборных бойцов, к тому же пользующихся откровенно мрачной славой. К тому же племена ливов и так начинали подминать йомсвикинги, правильно понявшие озвученные им советы. Дескать, куда как удобнее и безопаснее, если вам подвластна не только крепость и ближние окраины, но и более обширные земли вокруг. А вокруг были земли ливов, постепенно перестававшие быть таковыми. Ну… ливы оставались, но уже в качестве подвластных Йомсборгу. И это было правильно для нас, для Руси. Вассальное государство должно быть сильным, пусть и в меру, а еще, по возможности, находиться по соседству.

Но это что касалось нашей поездки и ее конечного пункта. Вести же извне были разными и заслуживающими самого пристального внимания. Да и вообще обстановка вокруг ощутимо накалялась.

Из самых значимых новостей выделялось заключение мира между Византийской империей и Болгарией. Разумеется, на крайне выгодных для последней условиях. Горе проигравшим! Именно так говорил один античный полководец и правильно делал. Ромеев неплохо пообщипали, хотя, как по мне, царь Самуил проявил излишнюю уступчивость. Наверняка ромейские дипломаты, не одну стаю собак съевшие, сумели все-таки обвести болгарина вокруг пальца. Но все равно мир был крайне выгоден Болгарии. Теперь территория империи была разрезана надвое, ключевые крепости вроде Сервии, Тессалоников, Лариссы были в руках болгар. О знаменитом по итогам войны Пловдиве и говорить нечего! Да и немаловажный для флота остров Корфу тоже оказался в руках Самуила. А вообще наиболее важным приобретением были те самые Тессалоники и выход в Эгейское море. Ключевая крепость, узел, где сходятся потоки товаров. Именно о нем я во время нашей встречи говорил Самуилу. Наверняка он и сам это хорошо понимает.

Владимир же со своей женой-базилиссой заключили этот мир со вполне определенными целями. Им надо было окончательно привести к покорности империю и лишь потом, зализав раны, думать о возвращении утраченного. И не только…

Что же Варда Фока? О, с ним дела обстояли совсем весело. Ни мира, ни войны. Хотя со стороны собственно Варды Фоки это был ход не просто разумный, но еще и поддержанный нашими людьми, которых к нему послали. Похоже, им все-таки удалось убедить этого человека, что лучше удовольствоваться частью в надежде потом получить еще больше, чем неоправданно рисковать. Зачем это нам? На самом деле все просто – чем сильнее расколота империя ромеев, тем она безопаснее для Руси. А вот объединенная под властью одного правителя… Тут, как говорится, возможны разные варианты. А так… Часть ромейских земель под болгарами, другая часть под властью Варды… Хороший расклад.

Однако не все вести на этом направлении были хорошими. Доброга, наш подневольный, но не способный сорваться с крючка приближенный Владимира, сообщил кое-что очень важное. О планах своего как бы хозяина. Владимир, не будь дураком, посоветовался со своим дядюшкой. Добрыня и предложил, коли с Болгарией все плохо вышло, да и с подавлением мятежа не сложилось, перенести интерес империи на земли близ княжества Тмутараканского. Не на хазар, понимая, что каганат сейчас как пробка в бутыли с забродившим вином. Разрушь его, так пришедшие на его место новые племена степняков могут доставить слишком много хлопот. А вот племена касогов, алан и прочих диких горцев – куда более интересная цель. Дикари, воины по сути никакие, а земли их довольно полезными могут быть. Морское побережье опять же, места для закладки крепостей, новые порты и все к этому прилагающееся. Да и еще в бытность только князем Тмутараканским Владимир уже начинал пытаться прижимать горцев.

Поначалу, узнав эту новость, я хотел только позлорадствовать. Ведь сам я туда лезть точно не собирался. Воплей и прочего шума много, толку мало… Подобную, кхм, честь лучше уступить кому другому, желательно врагу. А вот подумав, понял, что не все так просто. Легкими победами Владимир хочет добавить себе влияния, стать не просто мужем базилиссы, а полководцем-победителем. А это уже не самое приятное развитие событий. Волей или там неволей, а ответные действия предпринимать придется. Но не сразу, а хорошенько все обдумав. Обдумав… Ближайшее время думать над другими задачками придется, связанными с делами не южными, но западными.

Вспомнилось, как совместными с побратимами усилиями уламывали посла Венедского союза. Этого клятого Земомысла Гневного. Не остановиться, лишь отложить полноценные боевые действия. Щедрыми посулами, скрытыми угрозами, воззванием к разуму, который был, но находился под толстым слоем застарелых обид и умело распаленной ненависти к Священной Римской империи и всем ее союзникам.

Получилось? Все же да, но нервов на этого упрямца ушло… Да и теперь специально посланные к венедским вождям люди наверняка занимались все тем же самым – приостанавливали их жажду боя, перенаправляя большую часть малых отрядов в набеги на польское порубежье. Это было куда более привычно, потому и особых подозрений не должно было вызывать. Искренне надеюсь, что нашим посланникам в Венедском союзе удастся сдерживать очень горячих парней хотя бы с окончания весенней распутицы. Впрочем… тут скорее будут сдерживать не слова, а реальные неудобства ведения боя. Грязь и слякоть… тут особо не повоюешь, не говоря уже о приступах крепостей.

Вот так вот, перемежая размышления о творящемся в мире впечатлениями – довольно серыми, надо сказать – от земель ливских племен, мы и приблизились к окрестностям Йомсборга. Сразу было видно, до какой черты уже успели дойти господа из бывшего братства наемников, а теперь… теперь они скорее смахивали на зародыш полноценного государства. Пока небольшого, но все имеет свое начало. Но как бы то ни было – мы почти на месте. И надеюсь, что встреча пройдет… правильно и ко взаимному удовольствию.

* * *

Здравствуй, новый Йомсборг! Лично я старую твердыню йомсвикингов не видел, но вот рассказывать мне про нее рассказывали, было дело. Упоминали, что крепость была ого-го какая, штурмовать ее было бы сложно, большие потери неминуемы. Здесь же… Строящаяся крепость и крепость уже готовая – две большие разницы. Пока была в готовом состоянии времянка, по большей части сооруженная из бревен, а вот камнем ее заменяли постепенно, участок за участком. Понимаю. Разумно, сам бы на их месте поступил именно так.

Зато разрастающийся не только внутри крепостной стены, но и за ее пределами город… Да, он впечатлял, намекая, что лет через десять, если ничего не помешает, Йомсборг станет не просто крепостью и местом обитания исключительно йомсвикингов и обслуги, но и простых людей.

Откуда они возьмутся, да еще в большом количестве? Не совсем так. Они УЖЕ появлялись, и количество их росло и росло. Местные племена ливов, они ведь не были однородными. Одно племя враждовало с другим, поэтому, когда пришельцы снесли несколько племен, земли которых облюбовали для себя, одних они разъярили, других обрадовали, немалая часть оставалась безразличной. Ну а потом все как обычно. Не слишком торопясь, но и не медля, йомсвикинги стали расширять земли, на которых могли чувствовать себя хозяевами. Но не это главное…

В чем же тогда то самое главное, которое должно было окончательно трансформировать это не то братство, не то религиозный орден наемников? Как ни странно, но в изменении привычного им жизненного уклада, в особенности связанного с присутствием женщин.

О, не стоит думать ничего плохого! Никакими извращениями йомсвикинги не страдали, в отличие от некоторых представителей известных мне из истории монашеских или псевдомонашеских орденов. Напротив, проявляемая членами братства «мужская сила» была естественным и ободряемым времяпрепровождением, а количество любовниц у некоторых особо выдающихся «ходоков» превышало разумные пределы. Вот только… внутрь стен Йомсборга, согласно традициям братства, женщинам и детям ходу не было. Только воины, причем одной с йомсвикингами веры и выдержавшие испытание хольмгантом – ритуальным поединком. Ну, тот самый «круг», как более привычно называть его на росских землях. Обычное дело для воинов-храмовников, в какой бы части света те ни находились. Вот только…

Только Йомсборгу раньше не объявляли войну на уничтожение. Да и вообще устраивать пакости буйным храмовым воинам, выбравшим покровителями Одина и Тора, дураков не находилось. За любую попытку задеть их даже через любовниц мог последовать – и следовал, что характерно – набег, в процессе которого склонные впадать в состояние берсерка храмовники вырезали все, что дышит и шевелится. А учитывая, что берсеркерство считалось у йомсвикингов «меткой богов», были разработаны не хилые такие методики по достижению этого состояния и умению входить в него по необходимости, пусть и с использованием откровенно не полезных для здоровья настоев. Ну да, вытяжка из некоторых ядовитых грибов там тоже присутствовала!

Да и не о берсерках речь. Просто дети, пусть не от жен, а от любовниц – они тоже не чужие, да и их матери тоже… Поэтому при действительно серьезной угрозе – той самой, когда к стенам крепости братства подошло войско под предводительством Мешко Пяста – йомсвикингам волей-неволей, а пришлось поступиться традициями. И их ярл Сигвальди, скрипя зубами, не мог протестовать. Понимал, что иначе его порвут на множество маленьких кусков свои же братья-храмовники. А на его место сядет не родной брат Торкель Высокий, а скорее всего искренне ненавидимый им Эйнар Густавсон. А потом была наша помощь в эвакуации, нахождении места под новый Йомсборг, в обустройстве…

А традиции у храмовников штука тонкая, их однократное нарушение может послужить основой для дальнейших перемен. Тех самых, которые нужны были прежде всего лично мне. Ведь одно дело классический орден с воинами-храмовниками, и совсем другое – полноценное государство, пусть и вассальное Руси. А для мало-мальски серьезного государственного образования ну никак не подходит наличие женщин и детей на этакой «побочной» ветви. Поэтому одним из продавливаемых посланниками Руси нововведений была отмена запрета на присутствие женщин и детей внутри крепостных стен. И вообще, в пример приводились храмовые воины на Руси, которые имели и жен, и детей вполне законных, признанных, со всеми правами.

Ярл Сигвальди скрипел зубами, пускал пар из ушей, взывал к Тору и Одину, но ничего поделать не мог. А большая часть братства эту часть традиций готова была отбросить без малейших душевных терзаний. И отбросила. В утешение же «консервативному крылу» братства была брошена довольно весомая кость. Женщины и дети не могли находиться собственно в храмах Тора и Одина, то есть в сердце, средоточии духа этих «храмовников Асгарда». Впрочем, это уже так, детали и не более того.

Встреча была… двойственная. Часть встречающих в лице ярла Сигвальди, который в ближайшее время – по нашим сведениям, не более чем через пару месяцев – должен передать меч главы братства своему брату Торкелю, смотрел на всех нас, как на врагов, которых и хочется зарубить, да никак нельзя. Он же не дурак и понимал, что мы реформируем братство, а другие его просто уничтожат. Принцип меньшего зла, известный с древних времен. Но только радости ему это не добавляло, равно как и хорошего настроения и тем паче удовольствия нас видеть. Так же, как и его ближним людям, разделяющим мировоззрение уходящего ярла.

Зато Торкель Высокий всяческим образом демонстрировал помесь дружелюбия к важному союзнику и одновременно свой личный нейтралитет. Сложная позиция у человека, порой даже посочувствовать хочется. Вот-вот он примет клинок главы братства, а значит, будет в ответе за все и всех. И вместе с тем бывший ярл, его родной брат, все равно остается рядом. Не тот Сигвальди человек, чтобы отстраниться окончательно, даже будучи вынужденным сложить с себя высокое звание главы братства. Значит, будет этаким теневым советником, не имеющим права советовать явно и у всех на виду. Но делающий это тихо, незаметно. Хотя… посмотрим еще, как он сумеет притворяться незаметным. Характер у этого человека не соответствует. Совсем не соответствует.

А вот Эйнара Густавсона, к моему большому сожалению, тут не было. Этой «восходящей звезде» братства, как и всегда, не сиделось на месте. Сейчас он находился в очередном набеге. Правда, на сей раз отправился к очередной цели не морем, но сушей. Ну да, очередное ливское племя попыталось чего-то там возразить против расширяющегося влияния йомсвикингов. Теперь от племени мало что останется. Викинги, они такие… викинги.

Приветственные речи, ответные слова, почетный эскорт, который должен был сопроводить всю нашу честную компанию внутрь пока еще деревянной стены и разместить, – все как и ожидалось, но искать в этом глубокий смысл я и не собирался. Самое важное будет потом, во время переговоров с посланником Хакона Могучего. С одним из его сыновей, Эрлендом. Сын не жены, а одной из наложниц. То есть наследника не послал, ограничился другим, менее ценным с точки зрения как правителя, так и человека. Ну да, отношения у Эрленда с отцом были не то чтобы плохие. Но и радужными их назвать язык бы не повернулся. Впрочем, для наших целей и такого посланца было достаточно. Главное, чтобы были соответствующие полномочия и готовность не просто слушать, но и понимать услышанное. И поняв, принимать доводы разума.

Бедный Йомсборг… Некоторые из верхушки йомсвикингов искренне желали, чтобы их новая твердыня стала точным подобием старой, пусть и оказавшись вынужденной перенестись на другое место. Ан нет, этого уже не получится. Не то что внутренне, но даже и внешне… Тот, старый Йомсборг, он действительно был устаревшим с точки зрения военной науки. Мощные укрепления трудно взять приступом, но некоторые улучшения просто напрашивались. Надвратные башни, решетки-катаракты на воротах, прочие полезные элементы, из которых и складывается истинная неприступность. И организовать все это в процессе не реконструкции, а построения твердыни с нуля – самое то.

Новая крепость, новые стены… новые порядки. И новая власть, не отягощенная грузом безнадежно устаревших традиций. Их не стоит отбрасывать, но нужно видоизменять, уважая течение времени. Это, пожалуй, наилучший путь из всех возможных, особенно если менять мягко, сохраняя основу, но трансформируя внешние слои.

И все же кое-чего твердыня йомсвикигов еще не видела в своих стенах. Чего именно? Столь большого числа воинов, не принадлежащих к братству. Полтысячи отборных головорезов – это вам не шутки. Правда, одной с йомсвикингами веры… почти одной. Все ж храмовники Одина и Тора не считали недавно созданный на Руси сплав славяно-скандинавского пантеона богов полностью своим. Скорее это было положение «дальнего родственника», не более того. Но хорошо, что не менее. Для начала… А в относительно скором будущем есть планы аккуратненько так, малыми шагами, но встроить и этих ортодоксов в более жизнеспособную религиозную структуру.

– Хороший город будет, – заметил я, когда мы проезжали по улицам строящегося Йомсборга. – Даже сейчас видно, что наши намеки правильно поняли.

– Это какие, Мрачный?

– Насчет размеров города внутри внешней стены, Магнус. Старый Йомсборг, как мне говорили, был откровенно тесноват. Только-только для собственно йомсвикингов и их прислуги из рабов-траллсов. Здесь же все с куда большим размахом.

Чуть притормозив лошадь, побратим более внимательно осмотрел окрестности. Да, внимания происходящее вокруг заслуживало. Несмотря на зимнее время, стройка все же продолжалась. Тут прерываться никак не рекомендовалось.

– Много лет пройдет, прежде чем все построится. Еще больше понадобится, чтобы люди его заполнили.

– Йомсвикинги – мужчины крепкие, детишек много своим подругам наделают, – с милой улыбкой высказалась Елена.

– А если не по одной жене будет, то и еще больше, – подхватила ее сестричка.

– Много-много ма-аленьких викингов…

Это уже обе сразу, на пару. Язвы! Но без них куда как скучнее. Да и в дороге эти две затейницы не давали скучать, щедро выдавая ядовитые реплики и проходясь своими сапожками по больным местам всех, кого вспоминали или на кого падал их взгляд и зацеплялся шкодливый, но изощренный разум.

Вот и прибыли. Почти. Дело в том, что четыре сотни должны были расположиться хоть и внутри Йомсборга, но все же не входя в так называемую «внутреннюю крепость». Ту самую, куда вход женщинам, детям и большинству чужаков был все так же воспрещен. Однако теперь в некоторых случаях делались исключения. Не для женщин, конечно, а для не входящих в братство воинов. Да и насчет женщин… Две жрицы Лады сегодня туда все равно попадут, причем на законных основаниях, как важная часть моего близкого круга. И пусть ярл Сигвальди снова исходит на удобрения, его власть тут почти вышла не только по факту, но и по оставшемуся времени. К тому же…

– Кажется, кое-кто решил все же испортить нашему конунгу настроение…

– Но не испортит ли его себе самому?

– Мне это напоминает…

– Подготовку к ритуальному поединку.

– Да?

– Да.

– Будет интересно, Елена?

– Или печально, София.

– А для кого?

– Сейчас увидим. – Жрицы в своем амплуа. Перебрасываются репликами, от которых у не привыкших напрочь выносится мозг. Да и у привыкших голова слегка дуреет. Но к их словам всегда стоит прислушиваться.

Пусть и в несколько шутовской манере, но они точно описали ситуацию. Из ворот, ведущих в центральную часть Йомсборга, выходила небольшая, но очень значимая по составу процессия. И с вполне определенной и озвученной сестрами целью – вызова на хольмганг, ритуальный поединок за право находиться внутри сердца этого города. И сдается мне, чисто формальным этот ритуальный поединок не станет.

– Может, все ж как с нашими послами будет? Ну с тем же Богумилом? – Ох, Магнус, хотелось бы верить, – вздохнул я. – Беда в том, что стоит посмотреть на личико Сигвальди, сразу все хорошие мысли из головы вылетают. Остается лишь суровая реальность. А, все равно сейчас нам все скажут, громким и хорошо отработанным голосом!

Зато с соблюдением традиций, чтоб их… Я смотрел на два десятка йомсвикингов, большую часть из которых уже сегодня видел во время нашего въезда в город, и клял про себя этого самого Сигвальди многоэтажным матом. Мелко ведь это, мелко и пакостно! Одно дело формальный поединок. А другое – реальный. Формальный, к примеру, был у нашего первого посланника в Йомсборг. Тогда Богумил участвовал в хольмганге, но и на тупом оружии, и его противник специально открылся. Богумилу только и оставалось, что нанести рубящий удар по ничуть не сопротивлявшемуся члену братства. Ритуал соблюден, все довольны, никаких проблем. Наверняка и сына Хакона Могучего, Эрленда, таким образом встретили согласно древнему ритуалу. А вот нас…

– Мы рады видеть за землях Йомсборга конунга Гардарики-Руси Хальфдана Мрачного с его верными хирдманами. Вы наши гости, вы под защитой клинков братства, – начал пока еще ярл Сигвальди, а его слова сопровождались молчаливым одобрением одной части находящихся рядом и столь же молчаливым НЕодобрением другой. Похоже, что и сестрицы правильно все поняли, да и мой пессимизм здесь к месту пришелся. – Но заветы, идущие от Тора и Одина, переданные нам их жрецами в далекие времена, не допускают двойного толкования. В прежнем Йомсборге вся земля внутри стен была под запретом для чужих, не прошедших испытание хольмгангом, здесь же лишь за пределы стены внутренней, ограждающей храмовую крепость, нет хода чужакам. Ты это ведаешь, конунг!

Да еще как ведаю! Буквально из глотки вырывали у тебя смягчение отживших свое традиций. Спокойно, Мрачный, вежливо улыбайся и кивай. И лучше поменьше слов, а то ведь того и гляди злость на этого упрямца вырвется словами. Но Сигвальди и кивка хватило.

– Ты, конунг Хальфдан, прибыл к нам как друг, но с немалым войском. Проверять каждого из твоих хирдманов на хольмганге было бы не слишком удачной затеей. Но есть древнее правило, что может и один храбрый воин выступить от лица своих собратьев по хирду. Здесь и сейчас это уместно. Так уже было, так мы поступим и сейчас. Ты согласен?

– Да.

– Достойные слова для потомка асов! – Улыбка на лице главы йомсвикингов стала совсем уж торжествующей. – Сын Хакона Могучего, Эрленд, недавно тоже прошел через это испытание и за себя, и за своих спутников. Думаю я, что конунг русов охотно повторит деяние юного годами, но сильного духом воина из норвежских земель.

Сволочь! Пусть все было понятно еще до прозвучавших слов, но все равно – сволочь. Отказаться-то я могу, причем никто из хирдманов и тени сомнений относительно меня не испытает. Слишком хорошо знают и прошлое, и настоящее. К тому же конунг вовсе не обязан по любому поводу лично брать в руки клинок, тем паче если до этого в сражениях поучаствовал.

Но это мои головорезы, а вот йомсвикинги – тут другой расклад. Это ж не просто воины, а храмовники, да к тому же упертые на всю голову. У них даже ярл является таковым лишь до той поры, пока его воинские таланты находятся на высоком уровне. А если состарился и уже не в состоянии выигрывать немалую часть учебных боев с собратьями… Что ж, пора тебе на отдых. Почетный, но все же отдых. И плевать, если даже у этого состарившегося опыт командования и тактико-стратегические таланты не чета прочим. М-да, засада!

– Откажись или выстави замену. Того же Одинца, он один из лучших в хирде. Не зря же во главе хирдманов твоей личной охраны, брат, – прошипел-просвистел на ухо Магнус. – Видишь же, даже у части вышедших вместе с Сигвальди лица покривились в гримасе пренебрежения. Они не упертые, понимают, что хочет их уходящий ярл и к каким нехорошим для Йомсборга последствиям это привести может.

– Сейчас посмотрим, стоит ли отказываться, – процедил я, после чего обратился уже к ярлу Сигвальди, причем в полный голос, как оно и полагается. – Неожиданно, ярл. Весьма неожиданно. Для меня будет честью принять подобное предложение, но предварительно хочется знать условия хольмганга. Одно дело, когда сходятся простые воины, а совсем другое, если кто-либо из них отягощен ответственностью за жизни людей и судьбу подвластных земель. Поэтому прежде согласия надо знать правила поединка. Уверен, что и Эрленд задал подобный вопрос.

– О, конечно! Условия те же самые, что и для него. Поединок с одним из моих братьев на вольном оружии. До первой крови…

Мягкая формулировка, как и должно было быть в подобных случаях. Это ведь не поединок между врагами, а ритуальная схватка. Только понятие «первая кровь» было расплывчато. Можно ведь одним ударом окончательно решить исход поединка, да так, что проигравший больше не поднимется с земли. И никто ничего возразить не сможет – на то он и хольмганг, то есть поединок под взглядом богов. Соглашаться на такое… Спасибо, но это меня точно не устраивает. Судя по ропоту моих хирдманов, им прозвучавшие слова тоже не понравились.

Интересно, Сигвальди вообще понимает, что сильно заигрался? Большая часть его спутников – та да, понимает, брат и вовсе изменился в лице. Сдается мне, что еще чуть-чуть и он взорвется, как котел с закрытыми клапанами от избыточного давления. Таким вот манером можно шутки шутить над слабенькими вольными или не очень ярлами, которых по важному делу к йомсвикингам занесло. Но уж никак не с теми, кто не только сильнее, но и сделал для их братства немало полезного. Это Йомсборг в долгу у Киева, но никак не наоборот.

По всем понятиям этого времени я могу прямо и откровенно обложить Сигвальди поносными словами, развернуться и уехать, причем виноватой стороной для многих будет он, а оставшиеся сочтут, что оба мы были в своем праве. Только вот такое развитие событий мне нафиг не сдалось! У меня тут вообще-то переговоры важные назначены, и не из-за взбрыков по факту списанной в политическое забвение фигуры их под удар ставить.

Посылать нельзя, соглашаться на выставленные условия поединка тоже, заменить себя на того же Одинца не получится. Тогда что остается? Правильно, только одно…

– Тупым оружием, ярл. Если уж желаешь, чтобы хольмганг богов порадовал, то негоже до первой крови, тут ведь случай может все решить.

Вот как хочешь, так и понимай мои слова! Случай в смысле легкой царапины на руке или он же, но в виде пробившего броню и вошедшего в грудь клинка. Получается, что я сделал довольно двусмысленный намек, который можно обернуть далеко не в одну сторону. И теперь возразить против моего предложения Сигвальди будет куда сложнее. По лицу вижу, что такой поворот ему сильно не понравился, а вот Торкель слегка расслабился, ему-то проблемы на ровном месте точно не требуются.

– Хольмганг состоится через… Сколько времени тебе нужно, конунг Хальфдан, чтобы быть готовым?

– Немного. Не имею намерения задерживаться, хочется в скором времени оказаться внутри, увидеть храм, посвященный тем двум асам, которых я и сам искренне почитаю. Вот только…

– Что?

– Кого ты собираешься выставить на поединок, ярл? Негоже, если один из поединщиков знает имя выходящего на схватку перед взором богов, а другой пребывает в неведении.

Ну да, родной ты мой. Понимаю, что ты сейчас как будто пару лимонов разом слопал, но ответить придется.

– Против тебя выйдет Рагнар Снежный.

– Благодарю. А теперь мне нужно подготовиться…

И не столько даже подготовиться, сколько выяснить, кто это это такой и с чем его лучше кушать. А то ведь если не выясню, то все может случиться ровным счетом наоборот.

Глава 11