Помоги проекту - поделись книгой:
«Порш Кайенн» стоял в подземном гараже – там же, где он его и поставил.
Он вставил ключ – и почувствовал, как под капотом пробуждается зверь. Точно такой же зверь пробуждался и в его душе…
Он нашел ее на дискотеке, рядом с «Фоенцией», одним из самых старых и дорогих отелей Бейрута. Вытащил ее за руку, посадил в машину – и погнал в Маамельтейн. Это были христианские места, там было крупнейшее и известнейшее казино дю Либан, и туда вела прибрежная дорога со смотровыми площадками.
На дороге было полно машин… дорогих машин, на этой извилистой дороге «Бентли» соперничали с «Феррари», «Порше» и «Мазератти». Рынок нефти рухнул, и в соседней стране шла война на уничтожение, в которой погибли сотни тысяч, а обещали погибнуть миллионы. Ближний Восток переживал очередной период потрясений, более сильный, чем обычно: рушились границы, рушилась неизменная уже больше полувека система Сайкса-Пико, легшая в основу почти всех местных государств, определившая большинство границ в регионе. Рушилась власть не только светских тиранов, выходцев из могущественных в свое время «Молодых офицеров» и БААС, партии арабского социализма, но и шатались некогда незыблемые троны, например, трон династии Хусейнов, иорданских монархов, числящих себя прямыми потомками Пророка Мухаммеда. Но здесь, в Бейруте, в маленьком Маамельтейне с его знаменитым казино, не изменилось ровным счетом ничего – все та же икра, все те же танцовщицы, все та же ставка на зеро. В конце концов, количество денег в мире есть неизменная величина, точнее – увеличивающаяся, и какая разница казино, кто будет в нем играть. И его «Порш-Кайенн», в других местах верх роскоши, здесь был… так, ничего особенного.
Машина как машина…
Он вытащил ее из машины… он был зол на себя… на нее… на всех. Он, мужчина и араб, не мог представить себе никакой иной модели отношений, кроме той, в которой мужчина решает все. Конечно же, он знал, что она ходит в какой-то… он думал, что это наркопритон, но оказалось, что там что-то вроде клуба, где говорят об исламе. Туда ходят не местные – в основном туда ходят гастарбайтеры из разных мусульманских стран, которых вряд ли пустят в одну из нормальных здешних мечетей. Все-таки, несмотря на декларируемое равенство, в исламе все правоверные равны, но некоторые из них равнее… и находящийся здесь, чтобы поиграть в казино, арабский шейх вряд ли будет доволен тем, что рядом молятся попрошайки и гастарбайтеры из Пакистана. Конечно же, он приказал ей больше туда не ходить, что там для нее не место. Конечно же, она его не послушалась – и он, как не только мужчина и араб, но и мусульманин, обнаружил перед собой неприятную дилемму. Вправе ли он, как мусульманин, запрещать своей женщине, пусть и рожденной кафирой, принимать ислам? И ходить в то место, где молятся Аллаху, куда она хочет.
Эту дилемму он не решил для себя до сих пор и был очень и очень зол.
Светили фары. Он поставил ее перед капотом… а она забралась на него, то ли желая его подразнить, то ли и в самом деле желая чего-то другого. Они не раз занимались этим так, на капоте, и ей это нравилось… но ему сейчас было не до этого.
Надо взять себя в руки.
– Послушай… – сказал он, пытаясь контролировать себя, – мой отец знает о том, чем ты занимаешься.
– И чем же я занимаюсь?
Он рванул ее за руку так, что голова дернулась.
– Хватит! Мой отец знает, что ты ходишь в молельню на улице Мугние. Думаешь, в нашем городе можно это скрыть?
Она засмеялась и провела пальцем по его губам.
– Бедный…
…
– Ты слушаешь отца, как будто он твой Аллах…
– Хватит!
Но она смеялась – и он вдруг ощутил желание убить ее. Столкнуть вниз… на скалы, в воду. А за спиной шли машины.
– Ты не понимаешь. Мой отец пригласил главу нашего рода. Он сказал, что твоя вера подобна воде без берегов, затапливает все.
– А твоя…
– Я люблю тебя.
– Твоя вера, Ислам. Она заканчивается только твоим именем?
– Прекрати! Кто ты такая, чтобы судить! Что ты знаешь об Аллахе?! Несчастная, эти бандиты задурили тебе голову! Там, куда ты ходишь, нет Аллаха!
Она соскользнула с высокого капота одним ловким кошачьим движением и теперь стояла вплотную к нему.
– Аллах там, где беда. Аллах там, где война. Аллах – это сопротивление. Если кто и опрокинет этот полный несправедливости мир, то это только он…
– Что ты говоришь… о, Аллах, что ты говоришь…
Он схватился за голову… отошел и сел на корточки. Он не знал, что делать и что говорить. Он знал и то, что впереди не будет ничего хорошего.
– Послушай. Отец давно говорил о том, чтобы услать меня на Запад. Практика… в Нью-Йорке или в Лондоне. Он уже рассказал твоему отцу… черт, я не знаю! Не знаю!
– А давай его убьем?
Он в ужасе вскочил.
– Что ты говоришь? Как ты можешь говорить такое…
– Я пошутила… – она рассмеялась.
– Этим нельзя шутить! Не говори так про смерть! Не говори!
…
– Давай договоримся. Твой отец все равно заберет тебя отсюда. Уговори его, что тебе нельзя в России. И мы…
– Глупый. Я никогда не вернусь в Россию. Теперь мое место здесь.
– Отец тебя увезет в Россию силой.
– Пусть попробует. Я не вернусь домой.
Он вдруг понял, что она говорит серьезно.
– Но… как же я?
Она вывернулась и теперь стояла рядом.
– А ты стань, наконец, мужчиной. Пока.
И – прямо как была, в джинсах в обтяжку для дискотеки, и топике, – виляя бедрами, направилась к шоссе.
Ислам бросился за ней, но, пробежав несколько шагов, остановился. Он просто не знал, что делать и как поступить, чтобы остаться самим собой…
Папский вилайет. 11 апреля 2038 года. Продолжение
– Работаешь…
Гибкие руки легли ему на плечи, стали делать массаж. Еще совсем недавно он отдал бы все за это. Но, отдав и получив то, что он хотел… он вдруг ощутил ту же самую жующую изнутри пустоту.
Ему никогда не стать прежним – тем двадцатилетним мальчишкой из Бейрута, который любил впервые в жизни и думал, что был любим. Ей никогда не стать той, которой она была прежде, – девятнадцатилетней девчонкой, которую без остатка поглотил Восток и ислам. Все, что было между ними тогдашними и сегодняшними, навсегда останется между ними. Между теми беззаботными днями и сегодняшним ужасом – словно миллионы лет, в которые вместилась и уничтожившая треть мира и миллиард человек ядерная война, предательство и ненависть, другие женщины и другие мужчины и ложь, ложь, ложь. Когда ты знаешь, что твой любимый человек тебе лжет, можно сделать вид, что этого не было и нет, но на самом-то деле будет. Того мира, где они просто любили друг друга и где они могли быть просто парнишкой и просто девчонкой, больше нет. Он испепелен в ядерном огне, он покрыт шрамами ненависти и коростой боли. Вместо рая теперь на земле настоящий ад, и они оба приложили к этому руку.
Разница в том, что он понял – так больше нельзя. Надо делать что-то, чтобы выбраться из проклятого круга. Мир, который они создали и назвали совершенством таухида, порочен в своей основе, и так дальше быть просто нельзя.
А она, похоже, не поняла.
Ее едва не убили на платформе, и только благодаря тому, что он послал своих лучших людей и вертолет, она осталась жива. Она не может не видеть все, что происходит вокруг. Но продолжает делать.
– Иди в комнату. Я сейчас приду.
По тону она поняла, что с ним лучше не шутить, и подчинилась, скользнула в коридор. А он снова открыл окно, где была распечатка звонков с территории виллы, – можно пользоваться чужим сотовым, но при этом звонки идут через вышку, а вышка-то тут не компании сотовой связи, а его, частная. И он видит все звонки.
Ну, и кто, спрашивается, звонил отсюда в Баку четыре раза? А между этими звонками был еще один звонок в Фергану и потом – еще один.
Он достал сотовый, набрал номер Ферганы.
И ничуть не удивился, услышав знакомый голос.
– Ас саламу алейкум, брат…
– Ва алейкум ас салам, Ильяс, – медленно сказал амир Ислам, – я вот подумал, не купить ли нам типографию. Русские продают, контейнерную, и недорого, а то сколько можно баяны на ксероксе печатать. Как считаешь?
– Сам Аллах вложил в твою голову эту мысль, брат. Отличная идея.
– Хорошо. Я тебе перезвоню. С именем Аллаха.
– С именем Аллаха…
Амир Ислам отключил телефон, выложил его на стол и уставился на него, будто гипнотизируя. Ну, и что теперь делать…
Баку, аэропорт. Ночь на 12 апреля 2038 года
Ликвидатор в это время находился в Баку.
Он вынужден был вылететь, с тем чтобы проконтролировать поставки, которые необходимо было поддерживать после гибели Бадаева. Он должен был лично проконтролировать все звенья цепи и убедиться в том, что поставки продолжатся. Именно это он и сделал.
Сейчас он стоял рядом с двумя «Белугами», уже загруженными. На четыре пятых – боеприпасами всех калибров, на одну пятую – оружием. Стандартный набор – новенькие, недорогие «АК», более дорогие снайперские винтовки и пулеметы – все, что нужно, чтобы вести джихад в горах. Ему пока не удалось восстановить водный путь доставки… так что на воздушный ляжет двойная нагрузка. Особенно сейчас, в условиях, когда начинаются активные действия…
Но то, что он восстановил линию снабжения, и это в условиях, когда погиб главный поставщик и оказался прерванным основной канал, и сделал это так быстро, – это большой плюс. В спецназе его страны его учили не просто подрывать и убивать. Мало организовать партизанский отряд в тылу противника, надо организовать его пополнение, снабжение, агитационную работу. Всему этому его учили мастера своего дела, которые еще застали период антиколониальных войн. Каждый офицер спецназа должен быть не просто стрелком, он должен быть полиглотом, этнологом, психологом, логистом, организатором с организационным талантом намного выше среднего – только тогда его действия будут эффективными. И он был лучшим, это отмечали еще его учителя в разведшколе.
Он привычно проверил все… парашют, кислородное оборудование, вьюк с оружием, надетый на руку многофункциональный прибор парашютиста, отмечающий не только высоту, но и направление ветра, его силу, координаты в нескольких системах координат – не только текущие, но и точки ожидаемого приземления. Вьюк с оружием должен быть надежно закреплен – еще не хватало потерять оружие в воздушных потоках. Запасной парашют тоже был на месте.
Надев все это на себя – общий вес снаряжения превышал массу его тела, и согнувшись так, чтобы правильно принимать вес снаряжения, – он побрел к бортовому люку самолета. Бортмеханик протянул руку, помог взобраться по откидной лестнице.
Самолет был огромен. Он до этого никогда не десантировался с самолетов типа «Руслан» или «Белуга». Его десантный отсек напоминал чем-то пещеру или даже храм… он помнил, что для транспортировки десанта в «Руслане» устанавливают одну, а в «Белуге» – аж две подвесные палубы. Сам сброс на большой высоте с тяжелого транспортного самолета смертельно опасен… но в то же время он знал, что такое вполне возможно. Именно с «Белуги» прыгнули парашютисты, установившие рекорд по одновременному десантированию – в небе над Ивановом раскрылось одновременно семьсот куполов. «Руслан» же поднимал в небо и парашютистов, установивших мировой рекорд по созданию в небе фигуры, – в фигуре одновременно участвовали более четырехсот человек.
– У вас есть оборудование для десантирования? – спросил он бортмеханика.
– Нет! – крикнул тот в ответ. – Но мы можем сбросить вас следом за грузом.
Ликвидатор, помешкав, кивнул в знак согласия. Десантирование следом за грузом сулило свои неприятности. Если прыгать сразу после сброса грузовых платформ, рискуешь напороться на купол или даже на груз, особенно ночью, может погасить купол, тяжеленная грузовая платформа может свалиться тебе на голову уже на земле. Если выждать, тогда приземлишься в отдалении от груза, потом будешь долго ориентироваться и искать его. Самолет-то скоростной, несколько секунд промедления на земле выльются в несколько километров.
– Подниметесь наверх? – спросил бортмеханик.
– Нет! Останусь здесь.
Снаряжение было тяжелым.
– Подъем через десять минут!
Ликвидатор кивнул. Когда бортмеханик ушел, Ликвидатор выждал, потом достал телефон и набрал номер. Это был телефон китайской системы спутниковой связи – и то, что китайцы отследят звонок, уже не имеет никакого значения. Тем более что их разговор невозможно понять, не зная предыстории.
Ответили сразу.
– Аллаху Акбар, – сказал Ликвидатор.
– Мухаммад Расуль Аллах, – ответил собеседник.
– Отправляю две посылки. Встречайте на третьей точке.
– Хвала Аллаху. Сколько?
– Восемьдесят тонн муки. Двадцать – игрушек.
– Велик Аллах!
– Это не последние посылки.
– Велик Аллах.
– У вас все хорошо?
– Хвала Аллаху. Все как договорились.
– Тогда все. Ждите этой ночью. Смерть всем тиранам.
– Смерть всем тиранам! Аллаху Акбар!
Когда самолеты поднялись на крейсерскую высоту и заняли рабочий эшелон, в десантном отсеке стало ощутимо холодно. Он натянул на лицо маску… сразу стало теплее. На нем было самое современное снаряжение, с наноспиралями, греющими за счет слабых токов.
Появились карго-мастера, их было трое, суперкарго, ответственный за весь груз на самолете и двое карго-мастеров, выполнявшие функции помощников. Суперкарго сразу ушел в хвост самолета. Карго-мастера принялись проверять грузовые парашюты…
Поделиться книгой: