Зона заражения-2

Ликвидатор стал еще раз проверять свое снаряжение. Обратил внимание на свой парашютный прибор… он показывал несколько неправильные координаты, получается, они отклонились от курса. Это обеспокоило его, он подошел к карго-мастеру, занимающемуся грузом.

– Мы ушли от маршрута!

– Что?! – громко крикнул карго-мастер.

– Мы ушли от маршрута!

Карго-мастер посмотрел на свои часы, вывел данные глобальной системы координат, они сверились. Получалось, что координаты нормальные – чей-то прибор врал.

– Все нормально! На трассе какие-то помехи, но мы сверялись с Баку.

Ликвидатор не успокоился, он пошел к другому карго-мастеру и сверился с ним. Получалось, что прибор Ликвидатора врет, и это было плохо. А что, если он полностью вышел из строя и теперь неадекватно показывает и высоту тоже? Он же грохнется на скалы!

– Давай сверим высоту! У тебя есть?

– Да.

Они сверили высоту. Совпало.

Ликвидатор вспомнил – возможно, это так и должно быть. Они договорились поставить помехи в системы глобального определения координат… такие возможности у них были. Для моджахедов большого ущерба не будет, а вот для высокотехнологичных армий типа России или Китая это обернется большими проблемами…

Скорее всего, из-за этого и врет прибор.

Ликвидатор успокоился и побрел на исходную…

Его самолет шел вторым, немного ниже первого, но их все равно шатало от завихрений, создаваемых первым самолетом. Поэтому карго-мастера расчалили груз в последний момент, опасаясь нарушения центровки.

Огромные грузовые контейнеры, каждый из которых был рассчитан на двадцать тонн нагрузки, медленно пошли к краю пропасти, каждый раз когда один из них сваливался за борт, в ревущую черноту, самолет ощутимо колебался, избавляясь от груза. Суперкарго едва держался на своем месте, удерживаясь обеими руками.

Ликвидатор брел за последней грузовой платформой, сгибаясь под тяжестью снаряжения. Когда грузовая платформа перед ним оборвалась вниз – воздушный поток едва не сбил его с ног. Но он устоял и, как его учили, раскинув руки, чтобы максимально стабилизировать себя, сам провалился во тьму…

Прыжок прошел на удивление гладко, хотя при таком прыжке может быть все, что угодно. Он приземлился на темной равнине, довольно ровной и без камней. Ветра тоже почти не было. Собрав парашют, он огляделся… в темноте огромными валунами громоздились грузовые платформы, на них тускло мигали лазерные маяки. Похоже, и тут все нормально.

Справа он увидел огни приближающихся машин…

Несколькими движениями он сбросил парашют и подхватил рюкзак, к которому было приторочено оружие. Одна из машин продолжила движение, еще две остановились. Скорее всего, там снайперы.

Из приблизившейся к нему машины вышел молодой человек, провел ладонями по щекам.

– С именем Аллаха, милостивого и милосердного! – крикнул он.

Пароль был правильным. Ликвидатор поднялся с места, держа его на прицеле.

– Господа всех миров, – сказал он отзыв, – кто ты? Должен был прийти другой человек.

– Валий передает вам привет и свое благословение. И еще один человек, из Папа.

Ликвидатор опустил оружие.

– Как она?

– Я не знаю. Мне приказано только собрать оружие и забрать и вас тоже. После чего направляться к Папу.

– Зачем?

– Аллах свидетель, я не знаю. Валий сказал, будет угодное Аллаху дело. Многие люди, что учуяли сладкий запах рая, сейчас направляются в Пап.

…

– Что в контейнерах?

– Двадцать тонн оружия. Восемьдесят – боеприпасы и взрывчатка.

– Я-лла. Этого хватит, чтобы разбить всех папских мунафиков…[170]

Фаргона – Садыкала. Апрель 2038 года

Амир Ильяс приехал неожиданно. Хороший тон предупреждать о таких визитах заранее, потому что колонна бронированных, вооруженных пулеметами машин может быть принята соответствующим образом. Речь даже идет не о враге… просто о банальной разборке. Я как раз прилег прикорнуть немного… но поспать не удалось.

Только отрубился… это просто б…во какое-то.

Отхлебывая из банки энергетик, вышел в операционный зал, осмотрелся. Ничего лишнего не вижу… и то хорошо.

Амир Ильяс появился один – его охрану, состоящую из его воспитанников, отсекли еще на входе. Оружия при нем не было, и он был бледен как смерть. Только красные пятна на щеках говорили о том, что он еще жив.

– Ас саламу алейкум… – громко сказал он.

Кто-то ответил, кто-то нет.

– Ва алейкум салам, – ответил я.

Амир Ильяс, теперь уже – верховный валий, не подал и вида, что чем-то оскорблен. Хотя понимал, что некоторые его здесь хорошо знают.

– Тебе нужно пить лекарства, – сказал я, – а не настой мака. Так ты скоро умрешь.

– Аллах, и только он один, – сказал Ильяс, – исчислил наши дни и не обманет ни на один.

– Только не говори, что лекарства – харам.

– Нет, лекарства не харам, все, что облегчает положение верующего, – не харам.

Ильяс подошел к вывешенной на стене электронной карте, окинул взглядом обстановку.

– Не так плохо…

– А что ты хотел?

Все действительно было не так плохо.

Только идиот пытается захватывать территории, раскрашивая их в свой цвет на карте. Опытный и разумный командир скорее предпочтет остановиться на удобных для обороны естественных рубежах. И вместо того, чтобы растягивать силы по фронту, нужно, наоборот, концентрировать их.

К сегодняшнему дню мы полностью контролировали стратегически важную Ферганскую долину, причем оборона наша опиралась тылом на территории под контролем Российской армии, а правым флангом – на территорию бывшего Кыргызстана, которую удачно контролировал Шарк и его люди, и далее шел Китай. Мы полностью контролировали стратегически важный Худжанд, а значит, и вход в долину, в которой при необходимости могли сидеть долго и сражаться успешно, как в конце девяностых годов прошлого века это делал Ахмад Шах Масуд. Собственно говоря, Ферганская долина во многом представляла собой копию долины Панджшер в Афганистане. И тогда еще новорожденная Аль-Каида и Талибан – хотя правильнее переставить, наоборот, Талибан и Аль-Каида – так и не смогли взять эту долину.

Мы ускоренными темпами завозили припасы и выстраивали систему обороны, опирающуюся на горные перевалы, минировали мосты и дороги, затаскивали в горы артиллерию – короче говоря, делали укрепленный район. Передовые группы работали на территории бывшего Узбекистана и по всей Памирской горной системе. Но спешить я не хотел.

И вот почему. Нет никаких сомнений в том, что Халифат вышлет против нас огромную армию, чтобы уничтожить нас. Это будет не скоро, здесь время течет медленно, но это будет. И я не хочу, чтобы мы эту армию встретили на равнине. Там они просто сомнут нас числом, им плевать на потери – каждый погибший есть шахид. А так мы встретим их передовыми группами, потреплем и отойдем на удобные и подготовленные для обороны рубежи. Думаю, что, видя на границах цивилизованного мира ваххабитскую армию, мне и командование южной группировки поможет поставками припасов и побомбит. И генерал Фань Сяолинь реализует свою давнюю мечту о самолетах с хлором.

А в тылу эти уроды будут грабить и насиловать, взымать чрезвычайный закят на нужды джихада – и это мало кому понравится. Так что когда мы, измотав силы врага, перейдем в контрнаступление, нас будут встречать как освободителей. И ни у кого из местных уже не будет вопросов, кто прав и кого поддерживать.

Так что карта внешне выглядела и впрямь невпечатляюще, хотя разведывательно-диверсионные группы работали по всей территории на юг, вплоть до Зоны заражения, находиться на которой было просто опасно.

– Иншалла, малое стремится к большему, а каждый правоверный должен стремиться к совершенству.

– У нас есть поговорка. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.

– Есть тихое место? Надо поговорить.

Мы прошли в одну из комнат, оборудованную под спальню. Тут были только две кровати, точнее, – два топчана. Оба пустовали…

Ильяс огляделся по сторонам.

– Пишешь?

– Нет.

– Хорошо. Есть дело.

– Какое, говори.

– Садыкала…

– Садыкала?

Про Садыкала я как-то не думал. Это слишком далеко, и между нами – Памирский хребет. Этот город находился на самой границе Зоны заражения, там всегда был повышенный фон – и для обороны он никак не годился. Слишком открыто стоит.

Садыкала был довольно важным административным центром Халифата, там находилась мутава, религиозная полиция и еще какие-то спецслужбы. Мы вели там подрывные операции, но на большее не замахивались.

– Местный алим готов сменить сторону.

– Алим?!

Не верю. И без Станиславского – не верю. С какой это стати алиму менять сторону. Амир другое дело, но алим…

– Не верю.

Ильяс цокнул языком.

– Там немного другое дело. Амиров там почти нет, а если и есть, то они беспрекословно подчиняются алиму. У самого же алима две тысячи людей. Это у нас тут… – Ильяс сказал, как плюнул, – всегда была вольница…

В общем-то, да…

Надстройка определяется базисом. Не помню, кто это сказал, то ли Ленин, то ли Маркс, но этого закона никто не отменял. В Ферганской долине практически не было природных ископаемых, контролировать добычу которых может один человек, но здесь зарабатывают на сельском хозяйстве, наркопроизводстве, а в последнее время все больше и больше появилось примитивных предприятий, например швейных, на которых работают рабы. Нельзя забывать и того, что это место очень близко к Китаю, сюда ведут хорошие дороги, а потому из Китая везут товар и зарабатывают на нем, то есть тут развито и купечество. Именно поэтому алимы здесь слабы, а вот амиры, десятки амиров, сильны и независимы, у каждого свой источник дохода. Потому-то нам и удалось поднять мятеж и свергнуть алимов.

А вот южнее, в бывшем Таджикистане и Туркменистане, основной доход получается от добычи природных ископаемых, и этот процесс может контролировать один человек. И этим человеком является алим, духовный лидер. Тем более что туда, спасаясь от радиации, убежало немало граждан бывшего Ирана, а они и до войны жили в теократическом государстве и привыкли, что ими правит рахбар – духовный лидер. Так что там – главный алим, а амиров – немного, и они все в подчиненном положении, потому что главный источник доходов контролируется надежно, а для них таких же денежных занятий нет. Кто-то выращивает мак, но там получается плохо, да и радиация опять-таки. Стабильность обеспечивается еще и тем, что вилайет основные доходы получает от природных ископаемых и транспортировки их на Каспий, а не за счет поборов, как было тут, в Ферганской долине. Южнее от нас алим собирает только закят, амиры вообще, можно сказать, с хлеба на воду перебиваются, сами они ничего не собирают и право собирать закят не откупают. Так что население там весьма довольно – пусть доходов особых нет, но поборы тоже очень низкие. Это у нас тут… я уверен, кстати, что именно система поборов и борьба за контроль над ними сделала возможным восстание по всей Ферганской долине. Не устрой местные алимы систему с откупами закята[171], не конфликтуй они с амирами по поводу сбора закята – и не было бы ничего, все было тихо-мирно и шито-крыто.

Кстати… смешно. Сложившаяся ситуация почти один в один напоминает довоенный мир. Мы сейчас напоминаем то ли средневековую Англию, где феодалы взбунтовались из-за поборов, то ли США, а Душанбинский вилайет – довоенную Россию, где основным источником налоговых поступлений в бюджет были поступления от добычи нефти, и они нещадно разворовывались, а вся остальная экономика, весь остальной бизнес и, в конце концов, весь остальной народ только делал вид, что платит налоги, но при этом и требовать «качества государства» не мог. Требовать ты можешь, только если за что-то платишь…

– А там была вольница с финансами, я правильно понимаю? – сказал я.

Ильяс кивнул.

– Правильно. Ты всегда был умным.

Ну, да. Правильно. Ведь если сюда идет армия Халифата, то Садыкала она не минует. И, скорее всего, в Багдад уйдет информация об истинном финансовом положении дел в Садыкала. А тут – и до палача рукой подать.

– И что он предлагает?

– Он переходит на нашу сторону. После чего мы организуем оборону.

– Организуем оборону. Это легко сказать…

На самом деле я уже прикидывал, как можно это организовать. Сами мы не потянем. Придется привлекать либо Россию, либо Китай.

Скорее всего, Китай. Просто потому, что он ближе и среагирует быстрее. У Китая, безусловно, есть ресурсы и силы… фланг обороны может опираться на Гиндукуш, потому что Гиндукуш является признанной границей Зоны заражения, к северу от него относительно безопасно, только отдельные пятна, к югу фонит не по-детски. Китай привлекут месторождения нефти и газа, и старые и открытые незадолго до войны. Но вот трубы в Китай не будет – им придется гнать нефть и газ по трубам КТК, каспийского трубопроводного консорциума, а эти трубы контролируются Россией.

Или все-таки обратиться к нашим?

Вопрос не в том, патриот я или нет. Вопрос в том, хватит ли у нас сил. Население Китая больше в пять раз. А хапать больше, чем ты можешь проглотить, – очень неумно.

Да и вообще… хрен знает, чем все это может кончиться…

Китай…

– Мне надо слетать в Ташкент. Поговорить кое с кем.

– Хорошо.

– Ты уверен в этом… алиме?

Ильяс кивнул.

– Да. Я в нем уверен…

Ташкент. Ночь на 20 апреля 2038 года

Китайский военный транспортник «Y30»[172] приземлился на летном поле бывшего Ташкентского авиазавода имени Чкалова… увы, больше тут не производились самолеты. Это был четвертый самолет, который мы принимали за сегодняшнюю ночь, – все с боеприпасами и стрелковым оружием. Но мне нужен был именно этот самолет. Потому что на нем должен был прилететь генерал Сяолинь, мой китайский партнер по проекту.