Газета Завтра 591 (12 2005)

Довольно ясно, что человечество вступило в период распада западной цивилизации, основанной на идее властвования, силы. Если нам, русским, будет дано пережить этот распад, то только за счет того, что мы сможем проявить какие-то собственные, отличающие нас черты. Такой чертой для русских всегда было стремление не покорить, а научиться жить вместе. Вместе и с природой — и с народами вроде мордвы, с которой рядом мы жили и в эпоху "Повести временных лет" и которая и сейчас в русском государстве имеет свой парламент и своего президента. Этот стереотип поведения работает со сбоями только когда мы соприкасаемся с народами, стереотип поведения которых включает именно господство — будь то немцы или чеченцы.

Половину тысячелетия Запад культивировал идею и эстетику мощи и господства. Эти принципы должны быть чем-то заменены. Русская цивилизация может предложить человечеству древнюю культуру, идеал которой — не двигать куда-то мир, а сосуществовать с ним; не в беге времени, а в идее вечности.

Разные признаки указывают, что сейчас народ ищет такого типа пути в жизни. Это, по существу, — возрождение древней культуры Православия, а может быть, еще более древней цивилизации. Поиск этот осуществляется людьми, не только не воцерковленными, но может быть, никогда о Боге не задумывавшимися. Народ создает или воссоздает некоторые новые чувства и моральные принципы. Но сделать их действенной частью жизни — это уж дело интеллигенции. Для этого они, как говорят социологи, должны быть вербализированы и рационализированы: превращены в связное мировоззрение.

Вот когда этот путь будет осознан как национальный путь, тогда и появятся, я надеюсь, силы увести народ от нависшей над ним угрозы гибели.

АПОСТРОФ

АПОСТРОФ

Валентин Осипов

Валентин Осипов

АПОСТРОФ

Вышли в свет воспоминания "Об отце" Михаила Михайловича Шолохова , младшего сына классика. Ценнейший вклад в проведение 100-летия великого творца-патриота, которому быть 24 мая ( "Советский писатель", 226 страниц с редкостными фотографиями ).

Мне показалось, что для читателей "Завтра" будет интересной не обычная рецензия-отклик, а несколько извлечений из этой книги.

ПИСЬМА ИЗ МОЛОДОСТИ

Сын опубликовал подборку писем, из тех, что писались домой отцом в молодости и которые сохранила мама. Познакомимся с двумя из них.

"ТО, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ ПОЛОТНОМ…" 21-летний Шолохов, уже признанный рассказчик, пребывает в марте 1926 года в Москве. Перед отъездом домой уселся за весточку любимой жене. В ней впервые о своем замысле особой значимости: "С приездом сейчас же сажусь за роман… Мне необходимо писать то, что называется полотном, а в Москве прощайся с этим".

Но душа не удержала и чувств молодого мужа и юного отца: "Родная моя и милая! Знаю, что теперь ты каждый раз ходишь на почту и ждешь от меня вести… Я убийственно "скучился" по тебе и дочке (только что родилась. — В.О.). Как она? С величайшей радостью подержал бы ее сейчас в руках, а тебя обнял бы…".

Были и такие откровения: "К доктору… С зубами — тоска! Вначале не было денег, а сейчас нет рен "Забыл написать: позавчера купил трубку и пачку табаку…".

… На первой странице рукописи "Тихого Дона", которую нашли в 1999 году, было обозначено, когда был зачат "Тихий Дон" — 6 ноября 1926 года. Завершил через 15 лет.

"ДРАТЬСЯ БУДУ ДО КОНЦА!" Всю жизнь преследовали классика неправедные упреки в том, что-де был плагиатором. Напомню, что сам он никогда не влезал в баталии опровержений. Был выше напраслины. Но обида была, и однажды он выплеснул ее в письме марта 1929-го своей Марии Петровне:

"Рассказываю по порядку: ты не можешь себе представить, как далеко распространилась эта клевета против меня! Об этом только и разговоров в литературных и читательских кругах…".

Обожжена душа всего-то 24-летнего человека, не случайны горькие признания: "Меня организованно и здорово травят… Я взвинчен до отказа… полная моральная дезорганизация… отсутствие работоспособности, сна…".

Доверил жене немало подробностей: "Вот по Москве слух, что авторитетная комиссия установила мой плагиат и передала материал прокурору Верховного суда Крыленко. Из "Октября" звонят ему. Крыленко руками разводит — "В первый раз слышу!" А слухи уже виляют: "Материалы в ЦК партии!" Звонят туда — и там ничего не знают. Сплетня выбивается в следующее русло: "Материалы, обличающие Шолохова, в ЦИКе, и уже наложен арест на 50 процентов гонорара". По выяснении — ерунда… И так последовательно ссылаются на "Правду", на редакции разных газет, а когда там справляются, на поверку выходит сплетня… Неплохо атаковали?!" Но полон намерений идти в контратаки: "Драться буду до конца!"

БЕСЕДЫ В ПРОЩАНИИ С ЖИЗНЬЮ

Сыну удалось записать немало откровений уже безнадежно больного отца: рак!..

Познакомим с некоторыми из них.

НЕ ДЛЯ НАШЕГО ЛИ ВРЕМЕНИ? Шолохов спросил:

— Когда там по вашим учебникам гражданская закончилась? В 20-м? Нет, милый мой, она и сейчас еще идет. Средства только иные. И не думай, что скоро кончится. Потому что до сих пор у нас что ни мероприятие — то по команде, что ни команда — то для людей, мягко сказать, обиды…

О ДЕЛАТЕЛЯХ ИСТОРИИ. Заявил сыну:

— Дело не в том, к чему человек стремится. Важно лишь то, к чему он приходит. Может, ты думаешь, что Гитлер к катастрофе стремился?.. Или Сталин… В том-то и беда, что все к благу стремятся. Или, ты считаешь, напрасно говорят, что дорога в ад благими намерениями вымощена? Ни по какой другой мостовой человек, милый мой, добровольно в ад не пойдет. А вот по благим намерениям не пойдет, а побежит…

О СУДЕ ИСТОРИИ. Писатель поделился и такими размышлениями:

— Гомером надо быть, чтобы суда уже ближайших потомков избежать. А мы что же? Временщики. "И каждому довлеет доля его". Не способны мы и на шаг от "злобы дня" отойти. Ни от злобы дня, ни от злобы групп. Думаем, что наше сиюминутное — это и есть то, что устроит всех во веки веков.

О ДИССИДЕНТАХ. Он не обошел очень острую в те времена тему — о диссидентах, но то, что сформулировал, злободневно и для оценок постперестроечных реформаторов:

— Ну, завоевал кто-то популярность в узком круге своих единомышленников. Обрел славу умницы, мужественного борца за справедливость… О нем заговорили, вернее, зашептались, его цитируют, ему сочувствуют. У любителей сенсаций и скандалов он не сходит с языка. И начинает ему казаться, что еще немного, и все люди принесут к его ногам в жертву все, что им в этой жизни дорого. То есть все свои привязанности, традиционно сложившиеся обычаи, ценности… Людям, берущимся быть судьями, учителями и вождями народа, ох, как не мешало бы подумать, что поведут-то они за собой народ не безлюдной пустыней, а дорогой, которая у жизни одна… А от лобового столкновения, знаешь, что бывает…

КАК ЖИТЬ ТВОРЦАМ? Его волновала и проблема места творца в обществе и побудительных мотивом творить:

— Погоня писателя за "пропитанием", за материальной обеспеченностью… Нет, нет, я далек о того, чтобы ставить им это в вину, ничего худого в том, что человек хочет жить по-человечески, нет… Материальное благополучие его зависит от публикаций. А публикации? У нас — от "идей". Есть в стихах, скажем, Ленин, партия, мир и тому подобные свидетельства благонадежности автора, и стихи его и публикуются, и на музыку перекладываются, и распеваются с такой надоедливостью, что тошно радио или телевизор включать... У "них" там — от спроса на книгу, от сбыта ее. Чем больше спрос, тем ходче сбыт. Стало быть, хочешь не хочешь, угождай массовому читателю. Больше того — угодничай перед ними. Попробуй-ка тут работать, "хвалу и клевету приемля равнодушно".

(То Шолохов вспомнил Пушкина. — М. Ш. )

***

Книга "Об отце" включила большой и при этом разнообразный биографический материал, в том числе не только письма, но и еще две поистине сенсационные находки в домашнем архиве: страничку непроизнесенной речи с обличением врагов из стана антишолоховщины и недоработанный рассказ о военном времени.

Таков отличный подарок сына и издательства к юбилею великого писателя-патриота.

Хотя бы кратко расскажу, кто есть автор воспоминаний. Он родился в 1935 году. Получил биологическое образование и даже поработал в комиссии по охране природы при Президиуме Академии наук СССР. Но затем профессионально втянулся в философию. Все остальные трудовые годы преподавал и даже заведовал кафедрой общественных дисциплин в Ростовском юридическом институте. Ныне главный консультант Шолоховского музей-заповедника.

Автор –

лауреат Всероссийской Шолоховской премии

ДОРОГА

ДОРОГА

Ольга Стрельцова

Ольга Стрельцова

ДОРОГА

Когда-то была уверена, что в новогоднюю ночь отменяется движение пассажирских поездов: кто же отправится в такое время в дальний путь? Узнав, что отмены не происходит, гадала: что может заставить человека встретить этот праздник не то что в пути, а среди чужих людей?

И вот в такую поездку отправилась я сама. Экстраординарными обстоятельствами это вызвано не было. Просто пару лет назад поймала себя на том, что к встрече Нового года отношусь без прежнего трепета: где, с кем, в чем встречать? Как не обидеть одних предпочтением другой компании? А пару лет назад ощутила, что наступление Нового года навевает уныние, потому что с некоторых пор каждый год приносит вести одна хуже другой: нас ежегодно становится меньше на миллион человек, и в этом ушедшем миллионе наши родные, друзья, близкие, выхваченные из жизни, когда были полны и сил, и здоровья. С 1 января каждого года повышаются цены на все и вся. И получается, что много-много радости елочка приносит только детишкам, не понимающим еще, какую жизнь им уготовила демократическая Россия. Да еще тем 5 процентам наших соотечественников, кто и пожирает миллион безвременно ушедших.

Решив использовать стечение выходных для давно планируемой поездки, я, узнав в кассе, что билет есть лишь с 31 на 1, взяла его, даже обрадовавшись, что смогу удовлетворить свое давнее любопытство: кто же едет в такое время и почему? И как проходит поездка?

Наверное, самое некомфортное в таком путешествии — это уход из дома, где идут бурные приготовления к новогоднему столу. Зато транспорт, обычно переполненный в этот час, полупуст. В это время все обычно уже едут в гости, собираются компании, чтобы вместе отправиться на место встречи. У людей праздничное настроение, они веселы, нарядны, из-под пальто у женщин и девушек выставляется вечернее платье...

Сейчас немногочисленные пассажиры хмуры и озабочены. На лицах — усталость. Приближение праздника не чувствуется, приподнятое настроение обошло пассажиров общественного транспорта стороной.

На вокзале также немноголюдно. Но, хотя и в меньших количествах, все, что называется, на своих местах: и бомжи, и попрошайки, и разъевшиеся милиционеры.

Посадку объявили всего за 20 минут до отправления. Мои предположения, что поезда в такие дни ходят полупустыми, не подтвердились: пассажиропоток, двинувшийся на перрон, достаточно солиден. Среди людей нет основного в обычные дни пассажира — челнока с его огромными баулами. Тем не менее, охотник на эту поклажу — перронный контроль — на месте: совершеннейшие паразиты в системе железнодорожного транспорта, бездельники, деятельность которых по отлову людей, идущих на перрон с большими сумками, уже признано транспортной прокуратурой незаконной. Тем не менее, стоят они в начале платформы отъезжающего поезда, алчно высматривая, с кого можно, пользуясь спешкой отъезжающих, их дорожным волнением, плетя какую-то чепуху о превышении допустимого веса багажа (при том, что весов у контролеров нет), содрать деньги за разрешение человеку занять свое место согласно купленному билету.

Сначала идешь вдоль купейных вагонов: проводники уже стоят у дверей в ожидании пассажиров, коих не так много. Но их ждут.

Далее идут плацкартные вагоны, ни одна дверь которых не открыта: их проводники не так рьяны в работе, как их купейные коллеги, своих пассажиров не ждут. Напротив — те ждут их, стоя на морозе у закрытых дверей вагонов.

За 10 минут до отправления поезда начинаем стучать в окно вагона. Наконец, дверь открывается, появляется насупленная проводница, выразившая недовольство нашим нетерпением. Наше недоумение, почему посадка начинается чуть ли не перед самым отправлением и почему купейные вагоны давно ее производят, было встречено рекомендацией ездить в купейном вагоне. Не все из получивших такой ценный совет могут им воспользоваться.

Вагон почти полностью заполнен. Едва мы занимаем свои места, поезд трогается. И хотя по этому пути двигалась я не один десяток раз, вид за окном привлекает внимание, отметившее некоторые новые особенности. Вообще движущийся поезд как бы рассекает пространство страны, и ты видишь срез, при внимательном рассмотрении о многом говорящий.

Поскольку ЖД вокзалы в Москве находятся в центре города, то долгое время состав идет непосредственно по столице от центра к окраине, и жизнь города у тебя — как в калейдоскопе: вот здесь, сколько помню, на пустующих землях окраины были разбиты жалкие огородики, где произрастала в основном картошка. На участках не было никаких построек — лишь пара утлых будочек, где хранился, видимо, не менее утлый инвентарь. Остальные огородники, судя по всему, носили всякий раз лопаты-тяпки на себе.

Иногда можно было видеть этих пользователей земельных участков.

Сейчас на этом месте — коттеджи. Не думаю, что они возведены хозяевами предыдущих построек-будок. Едва ли они, еще пару лет назад копавшиеся в земле в рваных штанах и кофтах, праведными трудами проливая пот на своем участке, нажили такие вот хоромы. И если даже раньше, в благополучные времена, те люди нуждались в подспорье с огородика, то сейчас нужда в нем, думается, еще большая. Но с земли их согнали, чтобы обосноваться в черте города людям совсем иных категорий.

Проезжая мимо жилых домов, глядя на освещенные окна, всегда хотела представить, кто там живет, думала, что в каждом окошке — своя судьба.

В праздничный день за пару часов до Нового года обратила внимание на характерную освещенность окон жилых домов. Вот так называемые хрущевки. Эти — явно ведомственные, построенные для рабочих расположенного неподалеку завода, который уже давно встал. По освещенности окон этих домов можно сделать вывод, как живут бывшие рабочие предприятия. Явно не шикуют, о чем свидетельствует свет почти во всех окнах. Ведь за пару часов до праздника почти все хозяйки — в кухне, а гости еще не пришли. Обычно, хлопоча на кухне, женщина выключает свет в других комнатах. И в добрые-то времена, когда за свет платили копейки, было так, а сейчас, когда цены поднялись, — тем более. Но если свет горит повсюду, значит, в каждой комнате люди, члены семьи. Т.е. скученность в бедных домах огромная: бабушка, дедушка, мама, папа, дочка, сын, внуки. Можно предположить, что уже пришли гости, поэтому везде свет. Но если к неимущим по-прежнему ходят в гости, как в добрые времена, когда они были уважаемыми станочниками-монтажниками, то кто-то из них должен бы тоже куда-то уйти, и в части квартир окна не горели бы. А в этих домах свет буквально в каждом окне.

А вот стоят новоделы, называемые в народе дворянскими гнездами, — дома богатых, 20-этажные кирпичные башни с огороженной охраняемой территорией. В двух домах на 40 совместных этажах свет горит буквально лишь в 5 окнах. Конечно, хозяева этих хором уехали на праздники куда-нибудь на Багамы, чтобы встретить Новый год, который сулит им еще большее богатство ведь цены на все растут, а законы, принимаемые Думой, где подавляющее большинство — ставленники богачей, будут лишь способствовать обогащению богатых и обеднению бедных. Так что тут есть чему радоваться и веселиться.

Мне интересно, что собрало в новогоднюю дорогу моих попутчиков: солдата, женщину предпенсионного возраста и молодого парня. Но расспрашивать неудобно. Однако мне помогает парень, взявший инициативу знакомства-расспросов на себя с единственной, как казалось, целью — чтобы рассказать о себе. Дело в том, что он два года, как приехал в Москву из провинциального города. Устроился, считает, что жизнь удалась, чем спешит поделиться со всеми. Поступив после армии в вуз, он бросил его после второго курса (“жизнь-то проходит, люди-то деньги делают”), уехал в Москву, где закончил курсы барменов и работает по специальности то в одном, то в другом злачном заведении, меняя места работы по разным причинам: то дают маленькие чаевые, то проходимость невелика, то хозяин увольняет, когда ты много узнаешь. А узнавать есть что: почти везде, где он работал, торгуют наркотиками, занимаются сводничеством — что в богатых ресторанах и клубах, что на молодежных дискотеках.

Проживший в Москве 2 года из своих 24, Максим считает себя москвичом. И не просто москвичом, а москвичом с привычками. "Нам, москвичам", "нас, москвичей, раздражают приезжие". Еще не выехав из Москвы, он начал сетовать и капризничать, что в его родном городе нет метро: "Я привык ездить на метро. А тут тащись на трамвае — такое неудобство. Хоть бы метро построили". Говорю ему, что мечте его не суждено сбыться: и в Москве-то практически прекратили строительство станций метрополитена, а в родном нам городе миллион жителей — условие начала строительства метрополитена в советские времена — при такой смертности не будет никогда. Так что, Максим, надо смириться.

Максим — типичный Яша из "Вишневого сада": "Я привык пить только дорогие напитки". "По Красной площади гуляют одни приезжие. У нас, москвичей, и времени нет на прогулки, у нас очень напряженная жизнь. А если мы и выбираемся, то в места, приезжим не известные. Чтобы они хоть там нас оставили в покое".

Парня распирало от желания рассказать о своих деликатных привычках допивать дорогие напитки за своими богатыми клиентами, московских пристрастиях, приобщенности к красивой жизни. В основном через клиентов и посетителей баров. “Мне гость говорит, мол, пока я выйду, поразвлекайте разговорами мою девушку. А она — типичная топ-модель. Ну, я же не лох какой-нибудь, я разговор на любую тему могу поддержать. Спрашиваю: какой вам сделать коктейль? Она: на ваш выбор. Я ей давай рассказывать, какие ингредиенты в какой входят. Она — глаза на лоб: как вы много знаете, какой у вас большой кругозор”.

Именно сейчас Максим едет потому, что клиенты ночного клуба, где он работает, почти все отправились на каникулы, хозяин половине персонала дал неоплачиваемые выходные, и счастливый москвич-бармен поехал в родной город порадовать родителей.

Солдат едет в отпуск. На 2 недели. Но вот уже 5 суток в дороге — не было билетов. 3 дня провел в зале ожидания. Военную бронь он мог оформить лишь в плацкарт. Денег на купейный билет (а такие в продаже были) у него нет. Он бы мог оплатить разницу между стоимостью плацкартного и купейного, но этого делать нельзя. И парень, служащий, судя по всему, в "горячей точке", уже половину отпуска провел в дороге. И, как Алеша из фильма "Баллада о солдате", успеет только-только поцеловать мать и назад. Все свои деньги он потратил на еду, ожидая билета на поезд. И у него нет средств даже на постельное белье. Проводница сурового предупреждает, что без купленного в вагоне белья нельзя пользоваться матрацем. Смущенный солдат категорически не принимает наших денег в уплату за его постель. Лезет на голую вторую полку, по своей инициативе освободив первую нашей немолодой попутчице, и почти сразу засыпает.

Женщина едет к дочери, чтобы перекантоваться у нее на время вынужденного отпуска. В свое время она, маляр-штукатур, уехала из Татарии на восстановление Ташкента после землетрясения. Вышла замуж за такого же добровольца-башкира, семья осталась в республике. После развала хлебнули всего: "Нас, русских, — говорит с сильным акцентом Сания, — в первую очередь отовсюду выгнали". Сания едет к дочери, чтобы переждать у нее две недели безработицы. План перебраться к дочке неосуществимы: она с мужем и двумя сыновьями живет в малогабаритной квартирке, а продать свое жилье в Ташкенте можно лишь за копейки, на которые ничего не купишь. "Вы в России Горбачева не любите, а представляете, как мы, оказавшиеся за пределами, его ненавидим? Ведь мы так хорошо жили! У нас все было, дочь выучили, сами весь Союз объездили по профсоюзным путевкам, в ГДР были, в Болгарии отдыхали. Как в раю, как вспомнишь. А сейчас? Как этого меченого по телевизору показывают — я подхожу и в экран плюю". Сания работает в Москве по 12-16 часов в сутки без выходных. Платят по 250 рублей в день. Она — так называемый гастарбайтер — нелегал. Живут такие бедолаги либо в вагончиках, либо на строящихся объектах. Сания вздыхает: "Даже в мороз заставляют внешние отделочные работы выполнять, а ведь к весне вся штукатурка отпадет и краска осыплется. Мне и средств и трудов своих жалко. А хозяйка говорит — не ваше дело! Сказано, мол, — выполняйте. А я так и знаю: если зимой на внешнюю отделку посылают — значит объект муниципальный, за него государство платит. Частник денежки считает, зимой у него только внутренняя отделка идет. А подрядчики иногда даже нарочно внешнюю отделку зимой делают: переделка ведь тоже им достается. И объем работ увеличивается, соответственно и доходы”.

Памятуя мамино отношение к Новому году как к языческому празднику, осуждение обильного застолья в рождественский пост — просто-напросто ложусь спать. Тем более, что свет выключили, как всегда, в 22 часа без скидок на праздник. Солдат давно спит, легла и женщина, новоявленный москвич-бармен пошел искать компанию, вот из-за стенки слышно: "У нас, москвичей, к нам, в Москву..." Уже задремала, когда услышала негромкое "Ура" откуда-то из середины вагона. Никаких празднеств, хождений-поздравлений не было, что тоже — свидетельство новых времен, когда пассажиры даже не угощают, как раньше, друг друга нехитрой дорожной снедью.

Утром заработало радио. В пути мы проезжаем через несколько административных образований, и новости первого дня Нового года небезынтересны. Вот диктор одной из областей профессионально-елейным голосом поздравил слушателей с праздником, пожелав им счастья, благополучия, достатка в доме и тем же елейным голосом сообщил, что с 1 января повышается цена на проезд в транспорте, плата за телефон, электроэнергию. Причем, говорится все так, словно диктор рад за столь счастливое событие для земляков. Возможно, это действительно счастье, поскольку сообщение о повышениях цен диктор предварил предтечей "в целях улучшения обслуживания, модернизации, повышения качества". Ну, конечно, — все для благо и во имя нас.

Радостными новостями о повышении качества, улучшении обслуживания и прочих благолепностях осчастливлены были жители всех минуемых нами в пути областей: повышались цены на газ, воду, плата за жилье, уже упомянутые проезд и электричество. Воистину — единая Россия. Т.е. на всех минуемых нами территориях с 1 января поднялись цены. С новым счастьем, что называется. При этом все дикторы сообщали о фактах сиих такими радостными голоса, что поневоле заподозришь их либо в садистских наклонностях, либо в том, что они — ближайшие родственники господ, повышающих цену.

На перроне пункта назначения встречающих меньше, чем обычно. Оно и понятно — многие отсыпаются после новогодней ночи. По этой причине востребованы услуги таксистов. Интересуюсь, сколько стоит доехать. Цена удивляет резким увеличением по сравнению с прошлыми поездками. Почему так дорого? "Так цены и на бензин и на все повысились", — слышу объяснение-ответ.

Так что, единая Россия, с новым счастьем!

ТОТАЛЬНОЕ ИГО

ТОТАЛЬНОЕ ИГО

Александр Белов

Александр Белов

ТОТАЛЬНОЕ ИГО

НА МИТИНГАХ, ВЫЗВАННЫХ "МОНЕТИЗАЦИЕЙ", родилась яркая характеристика возникшему в стране положению вещей. "Социальный фашизм" — так было написано на одном из транспарантов. Это очень правильное определение. Но оно не полное. Потому что дело не только в социальном аспекте. Иго, торжествующее в стране, тотально. Русский народ и другие народы угнетены во всех сферах жизнедеятельности. В религиозной, культурной, политической, информационной, идеологической, образовательной.

За последние 15 лет выстроена система уничтожения могучего организма России. С ее свободолюбивым народом не могли справиться никакие завоеватели. Его не смогла смертельно отравить, разорвать на куски нахрапом и наскоком изнутри осатанелая клика свердловых и троцких, прорвавшаяся в Кремль и учинившая всероссийский погром. Поэтому новые угнетатели действуют системно и методично. Этап за этапом они все глубже вонзают резцы, лезвия и иглы с наркозом. Через открытые средства связи (подконтрольные СМИ) и закрытые переговоры координируется масштабная палаческая работа.

Геноцид и расчленение государства проводит в жизнь армия отупелого чиновничества и "органов безопасности", погрязших в коррупции и невиданных привилегиях. Также этот кошмар "легитимизирует" стадо жрущих, пьющих, смеющихся и путешествующих "демократов", "либералов", привыкших за эти годы к высоким доходам, безответственности и красивой жизни. Это "журналисты", это "олигархи", это "менеджеры" и прочая обслуга, присосавшаяся к трубе, по которой откачиваются ресурсы. Около трубы, в огромном затоне по имени "Москва", куда стекаются доходы от трубы, образовалась микросреда. Ее представители комично изображают из себя "маклеров", "дилеров", "брокеров", "риэлтеров", "ньюсмейкеров" и т.д. на западный манер. Хотя никакой реальной политики и экономики за всей этой мишурой, за всеми этими напыщенными людьми, так желающими походить на "акул Уолл-стрита", нет.

Неустанно ведутся ими поиски врагов. "Экстремистов", "террористов", "фашистов". Самыми опасными людьми они считают так склоняемых "бритоголовых" и "нацболов". Преследование НБП давно превратилось в трагикомичный фарс, ломающий судьбы молодых людей и выставляющий дегенеративную систему на посмешище. У ига — свирепое лицо Малышкина—Слиски и калькулирующие "выручку" мозги Кириенко — Чубайса. Иго представлено многими генными и духовными мутантами. Все они смертельно хотят найти каких-нибудь мнимых "фашистов". Запугать группой радикальных подростков сильно пьющую аудиторию, нагнутых обывателей. Потому что догадываются, что политику настоящего фашизма реально проводят год за годом именно они по отношению к измученному народу. Потому что знают: в том случае, если эта правда обнаружится, творцов "российской демократии", создателей духовного и социального концлагеря ожидает суровый трибунал.

Еще больше обеспокоены поисками экстремистов "либералы". Их элита, состоящая на 99% из инородцев, прекрасно понимает, что нужно неустаннно держать русский народ в неведении о собственных корнях, а главное, о сути происходящего и произошедшего. Спекулянты цветами (Чубайс), редакторы коммунистических журналов периода загнивания (Гайдар), дочери японских большевиков (Хакамада) и прочие никому не нужные в нормальном обществе персонажи воспользовались провалом истории. Устроили невиданное ограбление народа России, глумление над его культурой и святынями, катализировали всеми способами вымирание населения по миллиону в год. Так кто же в этой стране стал фашистом?