Люди и Цверги

Звигунов не знал немецкого языка и не узнал о том, что в нем опознали мага, и теперь эта весть облетела торговцев блошиного рынка. Известно, что большинство из них маги, специализирующиеся на сборе и продаже магических артефактов. И хотя магами они были слабенькими, а волшебные предметы обычно продавали из разряда «так себе», сильного мага узнали сразу и спешили оказать ему уважительное почтение, что является правилом хорошего тона среди магов. Есть даже мнение, что можно рассчитывать на мизерную долю силы мощного мага, если вступить с ним в контакт и обменяться чем-нибудь, например, получить от мага деньги за какую-нибудь магическую безделушку. И все же маг, сила которого была физически ощутимой, вызывал, кроме интереса и уважения, какое-то тревожное опасение, и потому выражения лиц продавцов блошиного рынка были смешными.

Наш герой искренне потешался над стариками и старухами, потому что по-прежнему не понимал их речи, но что-то улавливал в их странной мимике. Иногда ему казалось, что его принимают за кого-то другого. Решив не разочаровывать всех их, Звигунов брал в руки штуковины, которые ему протягивали торговцы, рассматривал их, вертел в руках, кивал головой в ответ на непонятную речь. А вещицы были и впрямь замечательные. Дрогнув душой, он решился на покупку старых, но продолжающих идти настенных деревянных часов, чем осчастливил их бывшего владельца почти до потери сознания. Звигунов продолжил путь, рассматривая часы, почему и не увидел, как этого продавца словно ударило сильным электрическим разрядом, и он повалился наземь. Однако бросившиеся к нему соседи были вовсе не испуганы этим, а выражали что– то вроде зависти и, похоже, с чем-то поздравляли несчастного, тряся его руки. Он же, придя в себя, стал хвастаться тем, что не пожалел для неизвестного мага, неизвестно как оказавшегося на их рынке, старинных часов весьма высокой магической силы, за что и был вознагражден пополнением своего магического баланса. И словно в подтверждение своих слов, старик достал из спичечного коробка спичку, строго посмотрел на нее, и она вдруг вспыхнула пламенем. Все вокруг заохали, некоторые тихо зааплодировали. Повезло же старику!

Звигунов двинулся к деревне. В большой современный туристический автобус грузились туристы. Он остановился у дверей, чтобы прислушаться к их речи и догадаться, на каком языке они говорят, стало быть, узнать из какой они страны. Им владело приятное благодушие. Туристы же залопотали что-то, явно обращаясь к нему, жестами приглашая внутрь автобуса. И такие они были радушные, что Звигунов подумал, что проехать с туристами до какого-нибудь их следующего пункта маршрута будет вполне приемлемым – и для него, и для иностранцев, черт его знает из какой страны, возможно из какой-нибудь Швеции. Приятные старики были внимательны, его усадили на переднее сиденье – чтобы было хорошо видно дорогу, а одна старушка даже налила ему в бумажный стаканчик кофе из своего термоса. Звигунов благодарно раскланялся с ней. Другая старушка, спешно включив свой Айпад, отправила в Твиттер: «Неожиданно встретили мага. Он хорош:)». Сообщение прочитали шведские фанаты древних троллей и тут же перепостили своим друзьям, комментируя это событие догадками, что в Германии затевается что– то необычное, договорившись следить за развитием событий.

Автобус, попетляв по красивым горным дорогам, остановился в долине ввиду красивой церкви. Туристы потянулись к ней, не упуская из виду Звигунова, озорно поглядывая на него и временами даже подмигивая. Звигунов вместе со всеми шел к красивому религиозно-культовому сооружению. Внутри оказалось еще красивее – все в золоте. Пофотографировав внутреннее убранство церкви, Звигунов, подобно другим, присел на одну из скамеек – католики не стоят в церкви, как в случае православного варианта христианства. Заиграл орган, запел хор. Красиво! Наш путешественник почувствовал себя невероятно благостно, заулыбался, зевнул, добавив мысленно умеренно сильный эпитет к происходящему, и уснул.

Хорошее настроение всегда понижает бдительность, и Звигунов, несмотря на то, что прежняя профессия должна бы обеспечить автоматический мониторинг обстановки вокруг него, не видел, что за автобусом всю дорогу следовал черный «Мерседес», что один из пассажиров последовал за Звигуновым в церковь и сел на скамейку сразу позади него. Тренированным движением, стараясь делать это незаметно, человек навинтил насадку на грозный инструмент своей работы, посчитав, что в церкви исполнение задания будет уместным и даже символичным. На руку было и то, что объект, похоже, сейчас заснет, поэтому никто не обратит на него внимания какое-то время, и можно будет незаметно уйти.

Объект, кажется, зевнул. Тип сзади откликнулся на зевок объекта своим сладким зевком, и когда его зажмуренные глаза вновь открылись – буквально через доли секунды – Звигунова и след простыл. Сорвавшись с места, неудачник выбежал из церкви, но не нашел Звигунова, побежал к своим, те тоже всполошились, стали рыскать вокруг, но, похоже, безуспешно.

Увидев происходящее своими глазами, служитель церкви, специально приставленный следить за вошедшим внутрь русским магом, поспешил в служебную пристройку, запер дверь, открыл узкое окно, увидел черный «Мерседес» и бегающих вокруг людей в черном, прищурился, силясь разглядеть номер, но не сумел. Чертыхнувшись, он достал из шкафа винтовку с оптическим прицелом и, направив в нужную сторону, прочел номер машины, набрал одной рукой кого-то по мобильному телефону, продиктовал цифры и буквы, прокомментировал происходящее, кивнул утвердительно головой, отложил телефон в сторону, затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Винтовка дернулась. Служитель удовлетворенно оценил результат – черная машина осела на одно колесо.

Звигунову же снился странный сон, как будто он вовсе и не спит, а идет по коридору под церковью – наверху слышались орган и хор. Знакомое чувство пространственной ориентации говорило, как голос навигатора, что он правильно идет – туда, куда надо. Коридоры, похожие на лабиринт, петляли и пересекались с другими, но Звигунов поворачивал, когда знал, что это нужно сделать. Повернув очередной раз за угол, Звигунов подвергся нападению.

Гномики, карлики или какая другая мелочь, количеством около десятка ринулись к нему. Они пронзительно верещали, корчили страшные рожи, короче, вели себя недружелюбно и даже агрессивно. В первое мгновение естественные реакции вызвали испуг, ужас, волосы шевельнулись на голове, порываясь подняться дыбом, глаза раскрылись широко. Однако впрыснутый надпочечниками адреналин дал силу мышцам и энергию организму – лицу вернулся красный оттенок. Кортизолы, наоборот, дали спокойствие и уняли дрожь. Звигунов знал наперед, что именно так отреагирует его естество на опасность – мобилизация произойдет в один миг. Так всегда бывало в бою.

Вдруг мозг пронзила отчетливая мысль – это же сон! Значит, мне ничего не грозит. Значит, я могу сам направлять свой сон туда, куда захочу. И Звигунов вспомнил все, что читал о так называемых «управляемых сновидениях», которыми, как весьма странной практикой, увлекаются некоторые люди, склонные ко всякой там эзотерике. Этот поворот мыслей дал ему такой неожиданный прилив энтузиазма, что он даже заулыбался от мысли о том, что он сейчас сделает с этими уродами. «Что…! О…ли, что ли, гопота! На кого…, руку подняли! Испепелю, на…! Руки ваши кривые поотрываю…! Ну…! Кто самый смелый, на…?» – Звигунов ревел, как реактивный двигатель на форсаже.

Уже с самым первым междометием хватка чужих рук заметно ослабла, и слабела с каждым его крепким словом. После угрозы испепелить в воздухе явно завоняло палеными волосами и горелой плотью. Гномы заверещали и завертелись, словно получили ожоги. На обещании оторвать руки некоторые схватились за плечи, словно кто-то выкручивал плечевые суставы. Крик усилился, и в нем звучала настоящая боль. После проявленного интереса к тому, кто из нападавших самый смелый, Звигунов просто строго глянул на самого крупного гнома, и тот, вскрикнув, осел, оставшись лежать без движения. Это маленькое происшествие привело в замешательство других – они даже перестали орать. Звигунов применил еще один старинный прием: рванул вперед, стараясь напугать их этим резким движением. Обычно на это реагируют, просто отшатнувшись от испуга. Но не в этот раз – это же сон, и Звигунов, похоже, обладал во сне поистине волшебной силой. Гномов, оставшихся стоять на ногах, просто сдуло прочь, как если бы кто-то дунул на них, как на хлебные крошки, оставшиеся на столе. Даже лежащего без признаков жизни «смелого» гнома немного протащило по полу. Вот она, боевая магия в действии!

Через некоторое время сон Звигунова продолжился – гномы стали приходить в себя и собирались у дальней стены в пугливую кучку. Они что-то обсуждали шепотом, словно собираясь с духом для чего-то. И вот один из гномов сделал шаг от коллектива в сторону Звигунова, потом еще шаг, потом, осмелев, подошел на расстояние, все же безопасное для него.

«Брат… брат, не сердись…» – пролепетал гном. «Ого! – подумал Звигунов, – вот это сон! Только что «Гоблин» не озвучивает. Прямо «реальные пацаны» какие-то. Южное Бутово рулит!»

«Иди сюда, , не бойся, больше не трону!» – убедительно пообещал Звигунов. «Он знает наш язык!» – обернувшись к своим, обрадованно крикнул гном. «Конечно…! – подумал Звигунов. – Это же сон – возможно все!»

«Слышь, ты…! Что за дела…! Это что такое, на…!» – решил поддерживать строгий тон общения Звигунов. Гном-парламентер вздрагивал в такт каждому междометию в строгой речи человека. «Брат! – заискивающе попросил гном, – Ты не мог бы не колдовать? Мы будем вести себя хорошо. Мамой клянусь!»

«Чего вам надо? – строго, но уже без междометий спросил Звигунов. – И чтобы как на духу…!» Гном опять тряхнул головой в такт слову, как от подзатыльника. «Все как на духу, брат! Только не колдуй. Больно же! – взывал к жалости гном. – Короче, мы хотели тебя украсть…» Потом гном понес какую-то ахинею про золото, каких-то цвейгов, какое– то заклятие. Звигунов не запомнил подробностей этой части сна – видимо, спал беспокойно. Только один эпизод был более или менее ярким. Устав от галиматьи из уст гнома, Звигунов вроде бы даже рассердился, и, рявкнув: «Да пошли вы на…!!!», проснулся на скамейке в церкви, где и задремал.

«Неудобно получилось!» – застыдил себя Звигунов, заметив служителя церкви, который таращил на него глаза, не мигая. «Наверное, осуждает меня», – подумал виновато Звигунов, извинился, сказал еще что-то, стараясь оправдаться тем, что устал, выслушал от служителя что-то в духе «не беспокойтесь, все нормально, ничего страшного, не стоит извинений». Потом Звигунов спросил у служителя, как добраться до железнодорожной станции и где можно пообедать. Служитель подробно рассказал ему о пути на станцию и порекомендовал гаштет при церкви, где сегодня на обед луковый суп и традиционные жареные колбаски. Он также добавил, что хозяин ресторанчика раньше работал в этой церкви поваром, и его теперешняя кухня каким-то образом сохранила опыт церковного рациона и в некотором смысле можно считать то, что он готовит, духовной пищей. Звигунов признался служителю, что и сам любит готовить, например, плов – пришлось объяснять, что это такое. Поговорив, он направился обедать.

Служитель дождался, пока Звигунов удалится, и спешно куда-то позвонил, докладывая, что русский маг прямо на его глазах пропал прямо со скамейки в церкви, а потом также и появился на ней же через два часа. Происшествию с людьми, следящими за Звигуновым, он также посвятил несколько минут доклада, покивав при этом головой, видимо, получая указания. В завершении добавил, как бы кстати, что русский говорит по-немецки совершенно без акцента, вернее, на баварском диалекте. Потом подумал и робко попросил отгул – после того, как он увидел материализацию мага из воздуха, требовалась обычная психотерапия: шнапс.

* * *

Верховный цверг нижних цвергов или Нижний Первый Цверг, за глаза называемый НПЦ (произносится НиПеЦ), словно побитый пес, был еле живой – перенести такое не под силу даже таким мощным цвергам, как он. А пережил он ни много ни мало, но смерть и воскрешение. Даже осознание этого приводило цверга в уныние – русский маг, которого они попытались похитить, чтобы шантажировать верхних цвергов, оказался такой силы, что был способен убить своей магией и ей же воскресить. Для захвата Звигунова собрали самых крутых нижних цвергов с опытом боевых действий против верхних цвергов. Все они владели изощренной боевой магией, подобно тому, как в наших Японии или Китае учителя школ боевых единоборств развивают каждый свою линию. Операцию возглавил лично НиПеЦ.

Когда маг был остановлен мощным коллективным ударом группы захвата, и все признаки победы над ним были налицо – волосы дыбом, бледная физиономия и широко раскрытые от ужаса глаза, казалось, что осталось только связать его, допросить и спрятать куда-нибудь на время переговоров. Нижние цверги подумывали даже убить мага – невелика потеря и невелик риск. Но маг оказался еще тот боец – в одно мгновение он сбросил с себя опытных цвергов, а на НиПеЦа только посмотрел, и все… Сознание старого цверга померкло, и о том, что было потом, он узнал только после своего воскрешения. Да, НиПеЦ был убит магом в самом начале операции. Хорошо, что маг не поубивал всех – он больше никого не тронул.

Заместитель НиПеЦа – ЗаНиПеЦ – сдал магу все тайны, и о золоте, и о планах похищения мага с последующим шантажом верхних цвергов, и вообще обо всем, что касалось отношений между верхними и нижними цвергами. ЗаНиПеЦ клялся, что договорился с русским, уломал его пойти навстречу многострадальному нижнецвергскому народу и оставить золото на хранении у верхних цвергов хотя бы еще на пару сотен лет, пока не будут достроены и доукрашены личные апартаменты цверговского руководства и некоторые увеселительные заведения. Маг подтвердил свое согласие заклинанием «Г… вопрос!» Правда, пришлось посулить ему десять ведер золота, и ЗаНиПеЦ торговался, как лютый зверь, если только можно верить этому прохвосту и жулику. Уж если тот и договорился с магом, то определенно за откат не меньше половины – это пять ведер. Нужно будет потом проверить и отобрать – все экономия.

Своего воскресения НиПеЦ не помнит, но было больно, больно и сейчас. Очень. Умереть и воскреснуть в один день. Говорят, у людей, вернее, среди магов существует легенда о воскрешении. Когда-то очень давно, даже по меркам цвергов, в мире людей происходили события, изменившие их мир настолько радикально, что, сменив в те времена свой курс, человеческая цивилизация до сих пор идет этим путем. Так вот в начале этого нового пути людей стоял некто, кого даже к магам, даже к очень сильным магам относить нельзя – это уже совсем другой уровень бытия… или небытия. И он сам, и маги, и простые люди, а потом и цверги звали его так: Сын. До сих пор никто не смог до конца разгадать многоярусной метафоричности идей этого великого существа.

Сын творил чудеса, стараясь доказать людям, что каждый из них способен быть гораздо большим, нежели простым поедателем еды и банальным воспроизводителем себе подобных поедателей. Сын, как тот вопиющий в пустыне, пытался докричаться до людей, что они все без исключения, невзирая на пол, расу, национальность, социальное положение и материальную обеспеченность, равны, как один, и не просто как один, а как Тот, Кто в каждом из людей воплотил Свой замысел и создал всех людей по Своему образу и Своему подобию. Сын старался изо всех сил. Задуманное было его миссией, и он не пожалел главной ценности своей жизни – самой жизни. Пришлось отдать ее, как доказательство силы и тайны этой силы. И, похоже, не зря… Эта жертва изменила ход истории человеческой цивилизации. Такой вариант реальности людей, конечно же, не мог не стать известным магам еще до начала ее реализации. Даже появлению на свет, рождению Сына, предшествовало большое число знаков, вроде звезд и комет. Маги же просто чувствовали это, а некоторые знали и двинулись в путь, чтобы приобщиться к новому витку развития мира людей.

Вот и путь нашего героя все время его пребывания на удивительной древней земле сопровождался подобием знаков – с ним что-то происходило, его узнавали, на него обращали внимание. Он же иногда был опасно беспечен. Звигунов шел к железнодорожной станции. Вечерело. Пора бы домой, в гостиницу. По дороге где-нибудь поужинать и позволить себе кружку-другую пива под жареные колбаски, заглянуть в глубокое декольте румяной светловолосой официантки.

А примерно в километре от пути Звигунова опустилось стекло задней двери черного автомобиля. Человек на дальнем сиденье увидел Звигунова совсем близко – оптика прицела была сильной. Почти все изображение в прицеле занимала чуть сутулая спина мишени. Снайпер качнулся от отдачи, продолжая наблюдать в прицел результаты выстрела. Мишень качнулась и упала.

Звигунов увидел себя лежащим на асфальте и сразу понял, что произошло – в него стреляли, его убили, он мертв.

Глава 6,

ставшая неожиданным продолжением главы 5, которая чуть не стала последней, и все потому, что магия реально рулит

Тайна жизни и смерти – это одна тайна, и познать ее, похоже, не дано никому. Никому, кроме тех, кто создает жизнь. Это только кажется, что жизнь может быть создана обычным делением клеток, зачатием и рождением нового живого существа от соединения его родителей или соединения самого себя с самим собой, как в случае некоторых червей. Это только кажется, что любой хищник или просто убийца может прекратить жизнь другого живого существа. И первое, и второе происходит не по воле кого-либо, не по прихоти, не в результате случайности. На это есть другой уровень воли, не земной и не одной из многочисленных реальностей. Это даже не уровень, а что-то над всем, что есть во Вселенной. Бесконечность пространства и времени, бесконечное число миров и вариантов всего, что их населяет – все это настолько непостижимо, что сразу и явно останавливает любого, кто займется размышлениями об этом, и оставляет его в состоянии очевидной тупости, неспособности и тщетности усилий. А раз так, то и нечего об этом думать. Тот, Кто все это затеял, знает, как это устроено.

Однако маги, особенно очень сильные маги, проникли, хоть и неглубоко, в тайны жизни и смерти. И особенно в этом постаралась молодая отрасль магии – кибернетика. Догадавшись в свое время, что каждая вещь состоит из частей, а каждая часть в свою очередь из еще более мелких частей, маги-кибернетики стали замечать целый ряд удивительных эффектов, которые всегда были на виду, и от этого оставались невидимыми, подобно яблокам мага-физика Ньютона.

Во-первых, если какие-то вещи соединялись с другими вещами, становясь частями какого-то целого, состоящего из этих вещей, как из частей, то свойства, которыми обладали вещи, вдруг куда-то исчезали без следа. А то, что получалось из этих частей, становилось похожим на новую вещь, приобретая свойства, которых и в помине не было. И с этого момента новая вещь, родившаяся от соединения других вещей в целое, начинала самостоятельное существование, которое зависело от того, насколько крепко соединились части между собой. Маги же кибернетики стали называть такие вещи, состоящие из других вещей, тайным словом «Система».

Во-вторых, это новое целое сразу удивляло всех своей необычайной силой, которая была во много раз больше сил всех частей до соединения, если бы их можно было измерить и сложить. Откуда берется этот прирост, неизвестно никому по сей день. Однако это не мешает вовсю пользоваться этим эффектом – соедини части в целое и получи невесть откуда взявшуюся силу. Эту особую силу неясной природы маги-кибернетики договорились зашифровать словом «Синергия».

В-третьих, вещи-системы обладали живучестью – вели себя так, словно очень хотели остаться жить, продолжить свое существование. Они яростно сопротивлялись любой попытке разрушить их, отвечали ударом на удар, упирались и не сдавались. Это вызывало не только восхищение особой живучестью всего в этом мире, но часто заставляло отступить от планов что-либо изменить к лучшему – системы сопротивляются всегда без исключения. Стоит кому-то затеять реформы, даже полезные, даже назревшие, как системы изощренно и настойчиво, словно под лозунгом «Стоять насмерть!», сопротивляются переменам, из-за чего лишь малая часть задуманного осуществилась так, как задумано, и в те сроки, которые намечались.

Захочет человек избавиться от дурной привычки, что ведет его в могилу, например, решит бросить пить, и не пьет некоторое время, но алкоголь уже стал частью его системного устройства, и вот искушение за искушением оставляют нашего решительного борца за трезвый образ жизни в плену пьянства навсегда. Или задумает какой-нибудь добрый человек избавить от пьянства целую нацию, воодушевит всех речами без бумажки, посулит рай на земле, вырубит все виноградники и закроет все винзаводы, запретит производство и продажу вина в надежде, что благое дело будет поддержано и людьми, и магами, и даже выше. Но увы! Алкоголь стал важной частью всех возможных систем: экономики, международных отношений, традиций, культуры, быта и много другого. Добрый человек проиграл свою войну алкоголю, а заодно и страну вместе с нацией. Этому удивительному свойству систем – сохранять свое существование – маги придали статус вселенского закона природы. Возможно, это и есть тот самый божественный замысел, который пытаются понять и постичь – все сущее должно существовать.

* * *

Немногие сильные маги догадались, что секрет живучести систем и феномена жизни вообще как-то связан с тем, насколько крепко связаны в системах их части между собой. Укрепляя эту связь, можно сделать системы живучее, а ослабляя – подвести к смертельной черте. Части в системах связываются между собой зависимостью друг от друга, а зависимость проявляется в обмене. Если кто-то нуждается в чем-то и получает это взамен от кого-то другого, кто, в свою очередь получает от первого что-то нужное для себя, это и образует связь – взаимную зависимость друг от друга. А если вдруг никому ни от кого больше ничего не нужно, то и обмен прекращается, а с ним и жизнь этой пары. Это и есть смерть системы. Жизнь зависит от связей и обменов. Элементарная логика. А дальше остается придать этому знанию немного магической техники, чтобы убивать и оживлять системы, к которым без сомнения относятся и все живые существа, и люди, и цверги.

Пока между частями живого организма есть связь и происходят обмены, организм жив. Нужно приложить очень много энергии, чтобы оборвать такое большое число связей, чтобы это остановило жизнь. Пуля, прилетающая издалека, несет с собой такой большой импульс, что его может хватить для разрыва связей и остановки обменов. Однако и в этом вопросе значение имеет то, какие именно связи пуля разорвет, и если это произойдет в каком-то жизненно важном органе, например в сердце, то смерть неминуема. Это и случилось с нашим героем.

Однако и сам Звигунов отличился тем, что убил старого правителя нижних цвергов, правда, воскресив его примерно через час после смерти. Как же это вышло? А очень просто! Магическим заклинанием из разряда боевой магии, а Звигунов когда-то воевал, он запустил так называемые встречные потоки в каждой из обменных операций организма старика. Этот эффект также называют «стоячей волной», что подобно примерно такой картине. Совершая очередной обменный рейс, из пункта «А» в пункт «Б» движется поезд, в вагонах которого перевозятся предметы обмена, например кислород, углекислота или что-либо питательное. И вдруг навстречу этому поезду кто-то, кто это может, отправляет встречный состав, просто отсемафорив поезду из пункта «Б» в пункт «А» раньше времени. И ежу понятно, что поезда столкнутся, и движение остановится. Это и есть смерть. Так Звигунов и убил НиПеЦа, просто добавив к боевой магии сильное намерение разрушить жизнь. Намерение и есть основа магии, заклинания могут лишь усилить его.

Точно также, на основе тех же самых механизмов Звигунов оживил старика. Было это так. Утомившись от долгого и путаного рассказа ЗаНиПеЦа, который перемежал и без того малопонятную речь многочисленными отступлениями типа «Мамой клянусь!» или «Зуб даю!», Звигунов решил прекратить этот затянувшийся разговор, суть которого он и так уже давно понял. Нижние цверги хотят, чтобы Звигунов снял заклятие с золота лишь наполовину, так, чтобы его нельзя было выдавать людям слишком большими порциями и всем вкладчикам сразу. Нижние цверги и не надеялись на понимание верхних – те, к гадалке не ходи, как только заклятие будет снято, прекратят поставлять золото нижним цвергам, имея на то безоговорочную причину. Именно поэтому и возник план похитить русского мага, чтобы выжать из верхних цвергов обещание выдавать людям золото по графику, который устроит нижних – не более одной страны в месяц и не более одного процента вклада. И когда русский расколдует золото, нужно просто убить его, чтобы закрыть вопрос на выгодных для себя условиях. Требовать от верхних цвергов полного отказа от выдачи золота людям нижние и не собирались – тогда бы против них ополчились бы и верхние цверги, и люди, вернее, их маги, а это уже слишком.

План нижних цвергов рухнул в самом начале его реализации – Звигунов остановил их, словно щелбаном, подобно тому, как это описал в своем магическом трактате один удивительный русский маг африканского происхождения, показав силу человеческой магии в противостоянии людей еще одной разновидности жизни – чертям (реальность чертей не примыкала к реальности цвергов, и черти не досаждали им, хотя самые общие представления о чертях имелись – хвост, рога и копыта). ЗаНиПеЦу пришлось взять решение вопроса о судьбе нижних цвергов в свои руки, и он вполне справился с этой задачей – русский согласился на условия, закрепив обещание магическим заклинанием со смыслом «Нет проблем!» или «Не проблема!», или «Не вопрос!», или «Ерунда, а не вопрос!», или «Ерунда вопрос!» – как-то в этом духе. Пришлось уступить русскому целых десять ведер золота, на что тот возмутился, дескать, что он с ним делать будет и как перевезет через границу? ЗаНиПеЦ уже хотел предложить на выбор веер схем – банковские вклады в Швейцарии, чеки на предъявителя, авизо и прочее – но маг вдруг из-за чего– то рассердился и решил уйти. Проявив необъяснимую и несвойственную нижним цвергам любовь к ближнему, тем более, к конкуренту, старик решил проявить участие к своему бывшему начальнику – НиПеЦу. «Брат! Подожди, не уходи! – просительно обратился он к магу. – Что же ты наделал? Зачем убил нашего правителя? Как нам теперь быть?» Если быть до конца откровенным, то более сильным мотивом этой инициативы было желание выглядеть в глазах авторитетных нижних цвергов достойно – ведь это ЗаНиПеЦу теперь придется взвалить на свои плечи заботу о народе, и ему будет нужна поддержка.

Русский остановился, полуобернувшись, и удивился: «Я что, убил старика, что ли?». ЗаНиПеЦ начал игру: «Брат! Ты же великий маг! Помоги! Ты все можешь…» Звигунов опешил: «Ты что имеешь в виду? Я не колдун и воскрешать не умею. Вот если бы умел, то мне бы и не жалко. А так бы… с ним, пусть бы и жил себе хоть тысячу лет…!» и после этого махнул рукой и произнес прощальное заклинание, посылающее чужой мир вдаль от себя.

Оправившись от скачка атмосферного давления, который возник при этом, ЗаНиПеЦ услышал гул собратьев и понял его причину. На полу заворочался мертвец – НиПеЦ оживал. Для мага такой величины, как Звигунов, и это было под силу или, как он сам выразился о проблеме золота: «Г… вопрос!»

* * *

Вот только кто теперь поможет самому Звигунову, который лежал на асфальте, окрашивая его в такую знакомую и такую печальную краску – кровавую. В его застывших глазах больше не было жизни. Жизнь оставила его, и он остывал – поезда обменных процессов постепенно останавливали свой ход. Это более чем странно, но и эти наблюдения, и эти размышления принадлежали тому, кто… и считал себя Звигуновым. Вид самого себя обескураживал. Было грустно и печально, словно при расставании с чем-то или с кем-то очень близким, возможно, самым близким из всех, кого он мог считать такими. Это всегда больно – терять близких. Они стали частью, той самой частью, без которой уже больше никогда не будет так, как было. В этом суть и соль феномена скорби – больше никогда, и «никогда» означает только никогда. Если бы это было бы возможно, Звигунов расплакался бы, и только тот, кто лежал перед его взором, уже ничего не чувствует и не почувствует никогда, ни холода асфальта, ни походной парилки кальсон…

В этот момент Звигунов поймал себя на мысли, что неспособность расплакаться не означает для него неспособности скорбеть, значит, у этого чувства и у всех этих скорбных мыслей есть автор, и в этот миг Звигунов осознал себя – «вот он я, который думает, испытывает чувства, страдает, и вот он я, который лежит передо мной. Что-то здесь не так! Кто я и кто этот бедолага на асфальте?» Вокруг Звигунова, который уже отличал себя живого и говорящего с собой от мертвого и безмолвного, стало что-то происходить – что-то сдвигалось, смещалось, изменялось. Что-то произошло и с чувствами Звигунова, он ощутил какой-то подъем, торжественность, важность происходящего и что-то вроде силы, имеющей ранг всемогущества.

Изменения пространства стали более явными. Теперь Звигунову стали понятны их смысл и то, что он автор этих изменений – он просто хочет вернуть того Звигунова, который лежал перед ним, назад, в то время, когда тот был еще жив. Это и происходило. Красная лужа вокруг тела стала уменьшаться в размере, потом стало уменьшаться красное пятно на груди, а затем Звигунов стал подниматься, словно в замедленной спортивной съемке, когда хотят еще раз увидеть финиш и перематывают пленку назад. Звигунов отчетливо видел как из спины Звигунова, который стоял так, словно замер при ходьбе, медленно вылетает пуля и отлетает от спины с видимым ускорением. Звигунов, привычно, словно делает это не впервые, остановил обратную перемотку, чтобы подумать и решить, как поступить дальше. Выбрав подходящий вариант, Звигунов нажал на кнопку «PLAY».

Звигунов шел к станции и наслаждался впечатлениями, полученными в этот замечательный день. Он совершенно забыл о том, что нужно следить за умеренностью восхищений, чтобы не накликать беды. И вот тебе. Споткнувшись о камень, который словно возник на дороге, Звигунов начал свое падение на асфальт. Вытянув руки, чтобы не удариться, он готовился к безопасному падению, но… его любимый Айфон ухитрился встать на ребро между грудью и асфальтом, причинив неимоверную боль, от которой Звигунов, похоже на мгновение потерял сознание. По крайней мере, когда он поднялся и отряхнулся, что-то вокруг было не так, как до падения. Ребра болели – если не перелом, то синяк будет гарантированно. Кряхтя и кляня себя за легкомыслие в вопросе чрезмерной эмоциональности, давая себе еще один зарок не радоваться слишком сильно, он продолжил путь.

Пуля, пролетевшая над спиной падающего Звигунова вонзилась в ствол старого дуба, не причинив никому вреда. Снайпер удовлетворенно покачал головой, давая себе высокую оценку, оценив падение мишени. Его напарник позвонил кому-то по телефону. Потом они развернулись и уехали от места происшествия, зная, что через какое-то время появится полиция – местные жители весьма заботливы о том, что творится рядом с ними. Специалисты плаща и кинжала удивились бы, если бы побывали на следующий день там, где лежал пораженный в самое сердце объект. Ни пятна крови, ни какого иного следа, ни пули в старом дубе. Но они этого не сделали. Чайники!

* * *

«Чайник!» как эмоциональное образное именование специалистов невысокого уровня профессионализма – это особая разновидность дурака как обширной категории. Дурак же определяется, как не обнаруживающий важных факторов в деле, которое делает, не дающий верных оценок известным факторам, принимающий неверные решения, плохо планирующий, неспособный организовать, не умеющий контролировать – и вообще неспособный и по многим аспектам недостаточный. По многим, но, к сожалению, кроме одного – если бы у дураков было бы поменьше возможностей, силы, настойчивости, энергии, амбициозности, они были бы не так опасны. Такие непрофессионалы весьма распространены, и потому многие благие дела разбиваются о дураков, как прибрежные волны о береговые камни. Этой важной теме посвящено огромное множество исследований и эмпирических наблюдений, воплощенных в пословицах и поговорках. До сих пор нет ответа на целый ряд важных вопросов: о причинах появления дураков, о возможности исправления дураков и о пресловутой защите от дурака.

Нет единства во мнении ученых и по вопросу о том, обладают ли дураки магической силой или это похожие на магию проявления – лишь стечение обстоятельств и случайность. Все более очевидным становится, что дураки могут воздействовать на мир только непосредственно, физически, двигая его предметы руками, ногами и головой в прикладном, но не в интеллектуальном смысле этого выражения. Трудно удержаться, чтобы, стараясь оставаться в пределах деликатности, не рассказать один поучительный анекдот, услышанный буквально на одном дипломатическом приеме (все знают, что дипломаты – это маги, а анекдот – особая магическая форма изменения людей к лучшему). Так вот зашел как-то Бог в Рай и подозвал к себе его единственных человеческих обитателей. «Есть у меня, люди, для вас два презента. Первый – умение (пардон!) писать стоя. Кто хочет этот подарок?» – «Давай мне!» – обрадовался Адам. – Давно мечтал!» Получил в одно мгновение подарок и побежал его испытывать на всех вертикальных объектах Рая, картиной чего озадачил Творца. «А второй, значит, мне? – дождалась своей очереди Ева. – Какой презент?» – «Второй подарок людям – мозги, – задумался Бог, – но, наверное, я и это Адаму отдам, а не то он тут у меня все зас…т!»

И вот тут мы подобрались к совершенно неразрешимой загадке. С одной стороны, профессионалы – а служители плаща и кинжала определенно получили профессиональную выучку, действовали исключительно профессионально, но оказались в дураках. С другой стороны, Звигунов, явно не ведающий, что творит, то есть, очевидно проявляющий признаки самого натурального дурака, все более проявляет себя как все более сильный маг. Настало время раскрыть загадку отличия дураков и магов. Секрет же в том самом гаджете, который упоминался ранее – в личности, особом существе неясной и нематериальной природы. Это он наблюдал за смертью Звигунова, это он и есть настоящий Звигунов. Личность, как это верно считают маги-кибернетики, продукт работы очень сложной системы – головного мозга. Сложность в том, что его и много – много клеточек, и много связей между клеточками.

А это и дает удивительные эффекты – рождаются так называемые «продукты систем». Родившись, они начинают свой путь. Развиваясь, становятся все более способными управлять собой, в смысле телом и всем, до чего с помощью тела могут дотянуться. Это и есть тот самый пресловутый путь, который все ищут, но он всегда на виду: Цель и высшая потребность любой личности – становиться все более развитой и способной управлять реальностью. Альтернатив нет, есть только вариации на тему о том, каким именно образом и в какой сфере проявить свое управление реальностью. А зависит способность личности к управлению и уровень ее развития исключительно от одной малости – от количества связей между клеточками головного мозга, и этот показатель зависит от совершенно неочевидных причин.

В самом упрощенном виде существует мнение, что таких банальных вещей, как обучение и практика бывает достаточно для развития личности, но этот тезис часто опровергается огромным количеством дураков, которые и учились, и работали, но умнее не стали. Тем не менее, закономерность все же есть, и можно вывести формулу дурака и формулу мага. Первый имеет недостаточно развитый гаджет, второй имеет гаджет, развитый избыточно – более развитый, чем у среднестатистического человека.

И вот он – корень проблемы и печаль нашего мира: высокоразвитая личность ведет себя так, что отличается от нормальных людей, и явно проявляет признаки поведения дурака. Однако это всего лишь отклонение от нормы, что и опознается. Например, по мере своего развития развитые личности начитают отказываться от карьеры, власти, накопительного богатства, сексуальной озабоченности, и нормальными людьми это всегда оценивается как глупость. Но что поделать с тем, что потребности нижнего яруса перестали интересовать человека?

* * *

Вот и наш герой ушел в отставку, вызвав недоумение и подозрения в том, что тронулся умом. На пенсии он отказывался от предложений работы, которым позавидовал бы любой пенсионер. Позволив себе блажь мечтать о том, чтобы стать писателем, вызывал зависть и раздражение. Однако дураком он, похоже, не был, и магическая практика доказательно свидетельствовала об этом. Что-то такое произошло с ним в Германии, и способности к волшебству росли, как грибы после дождя, вызывая удивление, восхищение и даже опасения – как за него самого, так и за тех, кому доставалось или могло достаться от этой его магической силы. Ведь он мог не останавливать обратный ход времени в тот момент, когда пуля покинула пределы тела Звигунова, и направить свою мощь на того, кто ее выпустил из винтовки, и тому бы не поздоровилось.

Однако и этому есть объяснение. Маги такого уровня развития обладают соответствующим этому пониманием этики, согласно которому этичным считают все, что ведет к выживанию как можно большего числа живых существ. Иными словами, он был и без того добрым человеком, и, похоже, становился еще добрее. Это не всегда хорошо, вернее, не всеми это признается безусловно хорошим обстоятельством. Если кто– то, обладающий меньшей степенью этичности, задумает коварное, то добрые люди своей этикой могут этим планам помешать. Обычно такие добрые и сильные люди сами решают, что хорошо и что плохо.

Придя в себя, Звигунов направился на железнодорожную станцию, дождался поезда и поехал в деревеньку, где его ждал ужин в гаштете и спокойный вечер. Поезд как древний способ перемещения в пространстве всегда навевает размышления. За окном было уже темно, и Звигунов предался нахлынувшим воспоминаниям. Он вспомнил своего деда, который, выйдя на пенсию, уделял своим внукам очень много времени и внимания, практически заменив им отца и мать – те работали в городе и уезжали туда на электричке до позднего вечера. Особой любовью деда пользовался первенец – наш герой. Дед научил его мастерить самые разные вещи – от простых санок до птичьих клеток. Работа руками всегда была в почете в деревнях и селах. Столярное и плотницкое дело пользовалось спросом. Мастера были наперечет, и, владея какими– нибудь профессиональными секретами, они умели сделать невозможное. Дед, фронтовик Великой Отечественной войны, любил рассказывать разные небылицы, когда выпивал за обедом своей самогонки. Его собутыльниками и оппонентами были такие же фронтовики – соседи по улице. Внук любил послушать эти рассказы. Одно было плохо с точки зрения педагогики, а родители Звигунова были учителями, дед сильно матерился – и за столом в пылу рассказа, и за работой, помогая себе крепким словом справиться с инструментами. Звигунов ловил себя на слове, вернее, тех самых словах, которые с детства слышал от деда, и иногда вворачивал, не задумываясь, в свою речь, стараясь сохранять приличия и соответствие ситуации и месту. Мат деда был необычным, вычурным, можно даже сказать, красивым. А может, дед вкладывал в свои слова всю свою душу?

А в это время разные люди доложили своим начальникам о поведении Звигунова и происшествиях, связанных с ним. Судя по числу высокопоставленных лиц, принимавших о нем доклады, персона Звигунова становилась все более популярной, вызывая все большее беспокойство – самые разные планы оказались под угрозой срыва, и этой угрозой был сам Звигунов.

Глава 7,

в которой раскрывается масштаб происходящих событий, и если это события политические, то обязательно запутанные

Политика… Есть такая штука в жизни человечества, заслужившая и прилагательного «грязная», и особого внимания обывательского населения, не отрывающегося от телевизоров, и непреодолимой тяги для людей посильнее, заставляющей их делать политическую карьеру. А вообще-то политика – это всегда вопросы и проблемы власти. Власть же – это неискоренимое желание быть над всеми, диктовать им свою волю и почивать на лаврах победителя.

В самом слове слышится что-то от владения или обладания, и неспроста. Каждый человек владеет чем-то, что считает по праву своим собственным, например, своим телом, своими мыслями, своими планами, своей жизнью, в конце концов. Каждое покушение на эту частную собственность каждый человек воспринимает крайне болезненно, защищая всеми возможными способами. Но вот что удивительно – все то же самое, по праву принадлежащее другим людям, каждый человек или большинство людей готовы отобрать, присвоить не свое, возобладать этим.

Такое исходно несправедливое положение дел досталось людям из их далекой истории, которую сейчас старательно и не без пользы для понимания исследуют антропологи. Более чем разумной была забота матери-природы, объединившей в группы, стаи, стада и племена особи одного вида. Выживать сообща оказалось куда сподручней, чем поодиночке. Все системные эффекты проявили себя в полной мере для пользы элементов систем. Однако…

Главной проблемой оказалось распределение еды, площади проживания, комфортных условий и самочек для утех. Кто был посильнее, отхватывал всего этого себе побольше, чем те, кто послабее. Самые слабые перебивались недоеденным, селились на краю, терпели неудобства и не имели шансов оставить свой ген в потомстве – все самочки достаются сильным. С тех пор повелось отбирать у слабых, а сила стала почетнее ума. Посмотрите на качков в фитнес-клубах – они хотят силы.

Так в истории человека появилось доминирование – далекий предтеча политики. Власть как обладание стала проявляться в стремлении занимать все более высокое положение в племени. Каждый теперь становился выше тех, у кого отбирал еду, жилье, комфорт и самочек, и ниже тех, кто отбирал все это у него самого. Люди не захотели мириться с данностью от природы природной силы и стали изобретать другие способы отъема жизненно важных и приятных вещей.

Сначала в ход на замену грубой силы пошли угрозы ее применения, даже если таковой и не было. Агрессивное поведение и избиение слабых складывало ошибочное, но полезное впечатление о великой силе. И по сей день малорослые драчуны имеют приличные шансы отнять желаемое у огромных спокойных парней.

Затем открытие сделал кто-то запасливый, и когда что-то вроде еды у всех закончилось, а охота оказалась невозможной из-за, например, плохой погоды, в выигрыше оказался тот, кто не доел и припрятал недоеденное. Теперь к нему выстраивались очереди, а он давал еду за что-то полезное для себя – за улучшение жилищных условий, комфорт и самочек. Самочки и сами за еду предлагали себя запасливо-мудрому.

Скоро и ниша власти запасливых оказалась заполненной до отказа. Наступила эпоха эпатажа, яркой раскраски тела, щегольских эполет и лампасов. Тот, кому удавалось привлечь внимание к себе своих соплеменников, хотя бы на короткое время, на это же время обретал над ними власть. И в наши времена в большей цене политики, ведущие яркую жизнь и обливающие из стаканов минералкой друг друга на ток-шоу. Ну а когда три сопляка собирают стадион на свои тусклые, но громкие песенки, то все самочки мира, как кажется, готовы отдаться им в фанатическом порыве.

Если бы все было так, то было бы достаточно удивляться людям и их коварным поступкам во имя власти, но миром правят не только люди, а может, вовсе и не люди. Природа не за просто так объединила первых людей в племена. Возникшие при этом системы заботились не столько о людях, сколько о себе и своем выживании. Люди, из которых состоят системы, для самих систем – побочный эффект.

С одной стороны это хорошо, потому что человеческая натура с тягой к доминированию истребила бы всех слабых, но системы не дают разгуляться доминантам, и слабаки оказываются накормленными и живыми – ведь чем больше в системе людей, тем системе лучше. С другой – системы ни во что не ставят наполняющих их людей, а слишком рьяных и вовсе подавляют. Единственные, кто пользуется хоть какой-то поддержкой систем, – это их лидеры, те, кто на самом верху иерархии систем, да и то, только до той поры, пока такие лидеры заботятся о системе.

Системы же живут своей собственной жизнью, и их на полном к тому основании можно считать живыми существами. Это все те же живые организмы, что и в случае животных, но большие и состоящие не из клеток, а из людей. И как все живые существа, системы озабочены обычными заботами. Борьба за выживание систем неизбежно приводит к конкуренции между ними. Не на жизнь, а на смерть.

Так вот политика – это когда системы воюют друг с другом, чтобы друг друга уничтожить или поглотить, а люди лишь используются системами в качестве исполнителей их воли. Все, кто работает на системы, и называются политиками. Иногда таким политикам кажется, что они играют в свою игру, затевая очередную политическую партию, но стоит только им заиграться и пойти против систем, как с ними случаются несчастные случаи. Любят системы всякие такие несчастные случаи для расправы над неугодными им политиками.

Если бы можно было бы читать исторические труды, как труды по зоологии, то вполне уместно сравнивать борьбу систем между собой с тем, как это делают хищники. Всякая война – и холодная, и горячая – это война хищных систем между собой. Вот и на наше время выпала доля очередного сражения миров. И проводя аналогию с животным миром, несложно обнаружить, что часто на конфликт толкает безвыходное положение. В таком положении и оказался молодой и неокрепший еще Европейский Союз.

Помня о том, что лидеры систем ничего сами не решают, узнаем-ка, что там себе думают и что задумали мировые лидеры, причастные к этой истории с цвергами, магами и одним из них – Звигунове, который и не ведает о том, какое место отведено ему в глобальной геополитике.

* * *

Канцелерин смотрела в пространство рассредоточенным взглядом, что бывает, когда погружаешься в какие-то думы слишком глубоко. В дверь постучали. Канцелерин перестала почесывать ноющую от подагры коленку и разрешила войти. Вошел ее старый слуга и телохранитель одновременно. С ним ее связывает давняя дружба, и никакого намека на что-либо предосудительное. Просто дружба.

Слуга принес своей госпоже чашку кофе. Он делал это раз в час точно по часам, хитро останавливая работу канцелерин на короткие перерывы. Кроме того, слуга заходил с такой по– немецки точной периодичностью, чтобы проверить, все ли в порядке в кабинете его хозяйки. Он быстро оглядел углы не очень-то просторной комнаты и остался доволен – признаков магии или чужого магического присутствия не обнаружено.

Ганс был магом, скрывал это он от фрау канцелерин и выполнял свою миссию защиты ее и всей Германии со старанием монастырского монаха. Глава страны тоже имела магические способности, но другого, масштабного плана, более свойственного всем царицам, и потому не замечала магии своего верного слуги рядом с собой.

– Выпейте чашку кофе, госпожа! – ритуально произнес слуга, ставя чашку с блюдцем на стол перед канцелерин.

– Спасибо, Ганс! – и хозяйка кабинета прикрыла глаза, давая понять, что слуга может идти.

Однако на этот раз Ганс не торопился. Он гадал, как помочь канцелерин принять верное решение в трудном вопросе выбора между двумя берегами – к кому прибьешься, так дальше все и сложится. Как это обычно и бывает, слуга был в курсе всего того, что происходит в стране и чем заняты думы главы государства. На этот раз фрау выбирала между Россией и США, как между двумя парнями, предлагающими руку и сердце. Ничего не поделаешь – таков образ мыслей всех женщин.

Ганс знал, что логика в таком случае не поможет, да и не принимают женщины никакую логику в расчет. Так уж они устроены. Женщины делают выбор на основе чувства, а вот чувства ничего ей не подсказывали. В подобных ситуациях на помощь приходит подходящая магия гадания на кофейной гуще. Ганс был как раз мастером кофейного гадания.

Каждый раз, когда Ганс заходил с чашкой свежего кофе в кабинет канцелерин, он забирал чашку, которую приносил часом раньше. Выйдя в приемную, он выливал остатки кофе на блюдце, долго разглядывал получившийся узор и делал вывод о положении дел в стране и настроении госпожи.

Час назад Ганс с определенностью мастера гадания на кофейной гуще узнал, что выбор дальнейшего пути сотрудничества нужно делать в пользу России – так сказал кофейный узор. Как сказать об этом своей хозяйке?

– Ты знаешь, Ганс! А этот русский премьер – он какой-то основательный, надежный, настоящий, не то что… – и канцелерин замолчала.

– Вы всегда тонко чувствуете людей! – искренне ответил комплиментом Ганс, – американский вариант не вызывает такого же чувства.

Боясь переборщить и в тоже время радуясь мыслям хозяйки, Ганс забрал чашку с выпитым час назад кофе и вышел в приемную. Новый рисунок, предложенный кофейной гущей, успокоил его, и он поймал себя на мысли, что похож на старшего брата, ревностно реагирующего на выбор сестры между двумя ухажерами.

* * *

А Звигунов тем временем, находясь в своем номере гостиницы, вдруг испытал нестерпимую жажду – так ему захотелось выпить кофе. В кухонном уголке он нашел кофеварку и банку кофе. Решив испытать купленную на барахолке чашку, он налил кофе в нее. Получилось вкусно.

Ни с того ни с сего, Звигунов улыбнулся и вылил остатки кофе на блюдце – образовался причудливый узор. Где-то он вычитал, что именно так гадают на кофейной гуще. Как расшифровать рисунок, он не знал, но испытал дополнительное удовольствие от кофе, завершив его гаданием.

* * *

Ганс вымыл чашку и блюдце и поставил их в шкаф. В его распоряжении была всего два комплекта. Эта посуда досталась Гансу от его деда – сильного мага, передавшего внуку свое магическое мастерство. Дед говорил, что из двенадцати комплектов чашек с блюдцами старинного сервиза, принадлежащего какому-то древнему королевскому роду, деду достались только эти два комплекта. Только эти чашки с блюдцами давали достоверную информацию при гадании. Такова кофейная магия.

* * *

Звигунов внимательно рассматривал старинную чашку – он бы не стал спорить, если бы кто-то сказал ему, что эти чашка и блюдце когда-то принадлежали какой-нибудь королевской семье.

* * *