Обретенная

— Надо убираться отсюда, пока можно. Пока действительно не прислали кого проверять. — Не очень последовательно, но весьма в тему резюмировала светловолосая, бросив косой взгляд на мою Нату. — Непонятки предлагаю прояснить позже.

— Но… — Василиса, похоже, всё никак не могла отойти от шока, но договорить я ей не дал: всё потом.

— Отличный план! Впер… ч-чёрт! — Нога отозвалась резкой болью, и я едва не упал на ровном месте.

— Папа!

— Миш!

Все четверо одновременно дёрнулись ко мне… и так же одновременно затормозили, увидев реакцию остальных. Одна Тай не испытывала сомнений, подкатившись ко мне и подпрыгнув. Я, озабоченный возможностью нормально идти, машинально подхватил круглый корпус — за пять месяцев работы в ППЦ подобный манёвр уже вошел у нас в привычку и выполнялся совершенно бездумно. Моя жена и… гм, и Натана не отреагировали — по разным причинам, а вот у детей глаз, что называется, был намётан.

— Твой?.. — Егор, несмотря на всё только что произошедшее, не смог сдержать любопытство.

— Моя. — Поправил я его, на пробу опираясь на поврежденную конечность: больно, но не так, чтобы идти было невозможно. — Наша. Зовут Тайна… давай не сейчас. Мы вроде бы собирались покинуть это место, верно?

Последнюю фразу я выделил голосом — светловолосая и моя Ната опять сцепились взглядами.

— Да. — Натана рем Пау вздрогнула и отвела взгляд первой. — Катер. Я смогу им… воспользоваться. За мной!

Женщина стремительно развернулась на каблуке и быстро ринулась к проходу, из которого в зал несколькими минутами ранее появились «лесничие». Гор и Лисса было дёрнулись за ней, а я сразу же отстал, хромая на каждом шагу. Ната было двинулась мне помочь, но я отрицательно мотнул головой:

— Иди за ней. Мало ли кто остался… и вообще.

Ната, ни слова не проронив, резко кивнула и почти выбежала за светловолосой… гм, двоюродной сестрой, получается? Судя по некоторым… ммм, действиям, двоюродной сестрой-близнецом? Н-да, дела-а…

— Пап, а… — Вместо жены меня подхватила под руку Вася, и я только тут заметил, как сильно она прибавила в росте за эти месяцы.

— Сам далеко не всё понимаю. — Пытаясь не обращать внимания на ощущения, прибавил шаг я. — Сможем убраться с планеты — всё выясним.

— Мама… Натана сказала, что ты застрял на Сандре, и скорее всего у мятежников. — Умненькая девочка Лисса даже без моих комментариев сделала правильные выводы. — Мы так боялись, что что-нибудь случится! Тебя могли принять за одного из них… И… как ты на Корн попал?

— Да уж. — Фыркнул я. — С Сандры пришлось сматываться — я так и встретил… гм, мою Нату. Она мне и помогла. Только не спрашивайте, как так получилось! До сих пор не верится.

— Нам тоже. — Вставил Гор, придерживая створку двери во двор, откуда немеделенно потёк стелящийся по земле чёрный туман. — Это что, и есть «маскировка»? Но, пап… их действительно теперь две!

Вася под моей рукой нервно хихикнула и подтвердила:

— На арене пси-глушилки, и обычные глушилки — ма… Натана думала нас там спрятать — обычно зал всегда пустует, сначала хотела выйти одна, но вдруг передумала и заперла двери. Как ты нас нашёл?

— Тай нашла. — Я продемонстрировал увесистый мячик, с комфортом путешествующий у меня на сгибе руки. — А до того — тоже, она с ваших терминалов информацию сняла. Вот же заставили нас за вами побегать!

— Как тебя вообще сюда, вниз, пустили, а тем более — с ним… с ней? — В очередной раз переспросил меня сын, первым поднимаясь по опущенному пандусу в корме корабля. — Тут про мехнов и Коалицию такое рассказывают — мы чуть животы не надорвали от смеха! Дремучие ваще!..

— Скажем так: моё положение тут не назвать легальным. — Хмыкнул я, оглядывая хорошо освещённую и полупустую грузовую палубу. — И дальше куда?

— Поднимайтесь в рубку. — Голос рем Пау прозвучал, казалось, со всех сторон, и аппарель за моей спиной начала подниматься. — Я… мы уже здесь. Взлёт через пять минут.

— Хорошо. — Я опять поморщился, неудачно поставив ногу. — Надеюсь, там есть кресла.

Н-да… имперцы. В небольшой — меньше атмосферно-космического шаттла лёгкого класса — кораблик они умудрились впихнуть лифт! Правда, именно сейчас я был им очень благодарен — классический трап был последним, что бы я сейчас хотел повстречать на пути. Ну, может быть, предпоследним — за антилидерство успешно боролись группа захвата и разводящая руками со словами «придётся уходить пешком» рем Пау…

— Корабль под контролем. — Не глядя на меня, прокомментировала рем Пау — видимо, мои мысли было сложно не угадать из состава испытываемых эмоций. — Кресло можно выбрать любое.

Кресел хватало с избытком — по четыре у каждой стены, правда, почему-то сдвинутые в заднюю полусферу куполообразного (опять!) помещения рубки. Сама женщина, кстати, стояла — причём не просто так, а на специальном небольшом возвышении в самом центре, раскинув руки в стороны. Гм… это она так… эм, управляет? В смысле, контролирует?

— Пап, тут весь пол и стены в пси-эффекторах интерфейса! — С придыханием поделилась со мной дочь. — Ма крута! Только офицеры ВКФ так могут!

Ната, скромно пристроившаяся у боковой стенки рубки, бросила на меня, а потом на светловолосую выразительный взгляд, который я без труда расшифровал, как «крута, только пока я всё это допускаю». Н-да… кстати, а чего мы ждём?

Как будто в ответ на мой вопрос, стены рубки… даже, пожалуй, мостика, «пропали» — заработали обзорные экраны, правда, в основном с высоким качеством демонстрирующие темноту и тёмные, кое-где освещённые строения. Впрочем, темнота не продержалась и секунды.

Катер, как я и ожидал, оказался вооружён. Чего я не ожидал, так это того, что Натана использует башни ПКО против расположенных вокруг посадочной площадки зданий.

— Эй! Ты что… творишь?.. — Любимая было дёрнулась, но на середине фразы остановилась и раздосадовано мотнула головой: говорить что-либо всё равно было поздно. Если от ударов высокотемпературной плазмы строения вспухали изнутри, а потом начинали оплывать, проваливаясь сами в себя, то корпускулярные пушки били явно не простыми болванками — вместо сквозной дыры стены рассыпались под градом разрывов.

— Теперь имперским следователям будет проблематично узнать о том, что мы не превышали меры, необходимые для самообороны… — Ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво произнес я.

— Теперь сволочам, которые тут окажутся перед следователями, будет очень трудно выяснить, что здесь на самом деле произошло. — Зло пояснила рем Пау. — А они окажутся, можешь мне поверить, ведь «секретная» маскировка так до сих пор и не привлекла ничьё внимание. Надо пользоваться радиооптической блокадой.

— Гм… — У меня было другое мнение — по крайней мере, организовать бэкап аудиовидеозаписей со следящей системы за пределами поместья с такой разветвленной сетью подземных коммуникаций было просто как два пальца. Я бы обязательно сделал. — И что теперь?

— А вот теперь — взлетаем.

Катер с лёгкостью пробил уже изрядно потерявший стабильность, но всё ещё держащийся купол газа-полимера: даже устроенный пожар не смог разрушить продвинутую имперскую маскировку. Похоже, система была полностью автономной и не зависела от выпустившего «умное облако» корабля — за кормой пробитый было реактивными выхлопами купол вновь сомкнулся… правда, изрядно сочась на глазах набирающими густоту струйками дыма. Впрочем, поместье и прилегающие территории очень быстро уменьшились до размеров небольшой точки, разбегающийся в стороны горизонт быстро достиг моря — и вот уже кажется, что мы поднимаемся строго над береговой линией, лишь чуть в стороне от сверкающего в свете местного солнца Сарда, а в передней части обзорного экрана чернеет бескрайний космос…

— «Гордость», что у вас там такое стряслось, что экстренный взлёт и коридор? — Голос оператора контроля трафика, внезапно зазвучавший на мостике, одновременно был и заинтересованным, и скучающим. Так, стоп — катер «Гордость» называется? То-то дети в один голос зафыркали! Н-да, самомнение у владельца было… внушающим.

— Нештатное самопроизвольное срабатывание «Полога» — Недовольным голосом отозвалась светловолосая. — Теперь даже разгрузиться не успели.

— Кто говорит? — Оператор на том конце линии мгновенно подобрался, расслабленные нотки, как по волшебству, исчезли.

— Капитан Натана рем Пау. — С непередаваемым апломбом представилась женщина. — Ещё вопросы, Контроль?

— А… цель и…

— У нас нештатка, Контроль. Или мне прямо тут рассказать, где и как мы будем работать?

— Нет, но… — Натана шевельнула указательным пальцем и связь прервалась.

— Выходим из гравитационной тени. Куда прыгаем? — Совершенно будничным тоном спросила она.

— Каллига. — Ответил я.

14

Обзорные экраны рубки потемнели и отключились, кроме переднего, демонстрирующего ситуационную схему условного положения прыгнувшего корабля по отношению к нормальному пространству. Всё. Успели. Прыгнули. Вырвались. Теперь до достижения конечной точки нас даже теоретически не достать. Я позволил себе буквально растечься в кресле: заныла отбитая нога, опять заболела голова. Дети шумно и синхронно выдохнули — удивлённо переглянулись и тихонько хором рассмеялись. Хорошо… Натана рем Пау опустила руки и сошла со своей площадки, проводя тыльной стороной ладони по лбу… и остановилась наткнувшись на острый взгляд моей Наты. Гор и Лисса тоже слегка напряглись — но уже глядя на бывшую красноголовую. Н-да. Рано что-то я расслабился.

— Думаю, каждый просто должен рассказать свою историю, по очереди. — Предложил я, сгружая Тайну на консоль перед собой и демонстративно откидываясь на спинку сидения. — У нас тут настолько… неоднозначная и необычная ситуация, что решать, как к чему относиться, не сложив все находящиеся у нас на руках части мозаики — просто глупо. Все согласны?

Ответом мне были не самые уверенные кивки. Глупо как-то — только-только из боя, да и до этого были не самые спокойные сутки, но я уже физически чувствовал, как ушедшее на время бегства напряжение между членами моей семьи готово вот-вот возникнуть вновь. Нет уж, пора ставить точки над i.

— Тогда я, как человек, которого все здесь, как я понимаю, неплохо знают, начну первым. — Говоря это, я с намёком посмотрел на нашего светловолосого пилота — и увидел, как на её щеках проступает лёгкий румянец. Как я и думал, поцелуй мне… был нанесён не в состоянии аффекта, так сказать. Натана вдруг очень знакомо опустила взгляд, взмахнув ресницами: детки, едва научившиеся ходить и говорить, волей-неволей заставили нас «придумать» целую систему вот таких вот жестов. В данном случае это означало «я не против… повторить». Движение было настолько родным и привычным, что меня немедленно проняло! Ч-чёрт. Моя Ната, почувствовав мою реакцию, опасно сузила глаза… и тут же недоумённо на меня оглянулась. Ведь моя волна нежности и любви предназначалась моей жене… боже, я и сам уже запутался!

Так. Нужно просто рассказать… и разобраться в этом всём, наконец!

— Начну с того, что я родился и вырос на планете Земля, вообще не подозревая, что где-то человеческая цивилизация уже смогла колонизировать сотни звёздных систем. Наша собственная локальная цивилизация не доросла ещё и до пилотируемых внутрисистемных полётов, и на планете до сих пор существует множество независимых государств. Ещё нет и ста лет, как земляне стали использовать электронные цифровые вычислительные машины, а термоядерные реакторы ещё не вышли из стадии лабораторных экспериментов. А ещё Землю не найти на звёздных картах — потому что она находится в ином пространственном слое, в другой Вселенной, как это называют учёные в Империи. Как оказалось, перемещение между слоями-вселенными вполне осуществимо при помощи пси-сил и специальных приспособлений. Так я смог встретиться со своей будущей женой — Натой, Натаной рем Вил. Правда, тогда, восемнадцать лет назад, полного своего имени мне она так и не сказала — как и правды о месте рождения. Мы были… мы стали замечательной семьёй, жили душа в душу, у нас родились двое прекрасных детей — мальчик и девочка. Егор и Василиса. А потом, два года назад, моя жена внезапно пропала…

Интерлюдия.

Натана рем Пау.

Гиперпространство.

Борт атмосферно-космического судна промежуточного класса (имперского катера) «Гордость Даж».

Когда Натана неделю назад столкнулась нос к носу с Гором и Лиссой, сходу назвавшей её мамой, жизнь перевернулась. То, что она считала непреложной действительностью — оказалось ложью, то, что она считала беспочвенными фантазиями и реакцией психики на неуверенность в себе — теперь оказалось единственным, что с ней действительно произошло. Чем дольше она общалась с детьми — с её детьми! — тем больше и чаще всплывали в памяти фрагменты и обрывки воспоминаний о целой жизни, прожитой в иной Вселенной! Вот эти воспоминания точно не были игрой фантазии — разум может создать логичный образ на основе известных и привычных фактов, но не отдельные яркие и абсолютно чёткие картинки с кучей деталей, которые взялись непонятно откуда. Быт цивилизации, отставшей в развитии более чем на шесть или семь сотен лет, был одновременно похож и непохож на привычный. Продукты питания, выращиваемые на полях и фермах, мясо животных — и не как средство подчеркнуть свой статус и «раскрыть оттенки вкуса», а как основа питания. Скученность и, в то же время, невероятная провинциальность старинного, жмущегося к земле мегаполиса, в центре которого возвышалась крепость из совсем уж древних времён. Примитивные и при этом невероятно сложные механизмы вроде двигателей внутреннего сгорания — неустойчивая связка из псевдостабильных систем, требующая постоянного контроля расходников и замены истёршихся деталей. Материалы, свойства которых жёстко заданы и не могут быть вариабельно изменены — Натана вспомнила и часть своего университетского образования. А ещё — семья. Её семья!

Пять дней. Пять дней, не считая дня встречи, она постоянно переписывалась и изредка созванивалась с Егором и Василисой, то и дело морщась от пронизывающей её голову боли. Уже привычной, и даже желанной — каждый короткий приступ мигрени выносил на берег сознания всё новые и новые песчинки потерянной и снова, шаг за шагом, обретаемой жизни. Жизни, в которой она была счастлива… и которую у неё отобрали! Первые несколько дней Натана рем Пау то и дело срывалась так, как не срывалась с восьми лет! Вспышки неконтролируемой ярости после очередного яркого воспоминания, заставляли сжимать кулаки и крушить мелкие и не очень предметы — благо, дом Гарта рем Дажа стоял абсолютно пустым, а отстроенная для каких-то загадочных «тренировок» экранированная генераторами белого шума арена так никем кроме неё ни разу и не использовалась. Вообще, в поместье находились ещё несколько лесничих, дежурящих в служебных помещениях — но они были не в счёт. Чтобы почувствовать бурю в чужой голове на расстоянии (и узнать о позорной несдержанности целого капитана ВКФ!) — нужно быть одарённым, коих среди слуг рода в поместье просто не было… по крайней мере, так она считала до сего дня. Но события, случившиеся в этот, ещё не кончившийся, день, вообще выходили из ряда вон: её уже и так перевёрнутая жизнь получила пробоину и, на манер земного морского судна, стремительно пошла ко дну.

Невероятную ярость у Натаны вызывали два момента — фактически отнятые у неё и оставленные Иоганном рем Пау без матери дети… и отнятый тусклым никчёмным ничтожеством рем Дажем муж! И если собственного отца (вот отца ли?) она скорее постаралась бы пристрелить из корабельной пушки с максимальной дистанции — даже сквозь застилающий глаза гнев, этот человек, сотворивший с ней такое, пугал, то Гарта она с удовольствием оттаскала бы за воротник, и плевать, кем он там раньше служил в войсках орбитального базирования. Сжать хорошенько за шею мерзкого гада и, глядя в глаза, с пристрастием поспрашивать, как он, сволочь, посмел присвоить себе её чувства, которые она испытывала совсем к другому мужчине! Чуть успокоившись и вспомнив ещё некоторые моменты из забытого прошлого (а кое-что банально выспросив у своих детей), женщина с некоторой долей вернувшейся циничности констатировала, что и Михаил не мог претендовать на звание «эталона идеального мужчины»: недостатки есть у всех, а уж у того, кто постоянно рядом, они находятся как бы сами собой. Но Миш был хорошим человеком, неплохим отцом, а главное — всё с лихвой компенсировала его маленькая личная особенность. Любовь! Супруг любил её — сильно, преданно, и чувство это с годами ничуть не слабело. Разорвать эту связь можно было только убив мужчину. Любовь мужа поддерживала её долгие годы, прожитые в чужом мире, раз за разом воспламеняя её собственное чувство. Чувство, которая она, одураченная собственной памятью, добровольно отдала равнодушному проходимцу! Убила бы! Впрочем, уже поздно — рем Даж мёртв, а тело она собственноручно разнесла на атомы вместе с проклятым поместьем. В свете только что полученной информации, совершённое частично — расчётливо, частично — на эмоциях действие, приобретало дополнительный смысл и глубину.

Первые подозрения о том, что с ней случилось нечто большее, чем простая потеря памяти, у Натаны возникли после простодушного Васиного «мама, ты так изменилась!» Достать простейший ДНК-тестер и слетать под надуманным предлогом в пансионат не представляло труда, а вот результат ничуть не порадовал: генетически матерью брата и сестры она не являлась. Новость была бы совсем неприятной, если бы не псионика — рем Пау точно знала, что Гор и Лисса её, и ошибки быть не может. Кроме того, как студент-медик уже не первого года, Натана, пусть местами и поверхностно, но представляла себе возможности современных медтехнологий: когда-то насущная и казавшаяся очень сложной проблема генетической совместимости тканей канула в прошлое шесть веков назад, и восстановить, например, утраченную в результате несчастного случая кожу, можно было не только клонированием собственных клеток, но и взяв за основу другой подходящий по ряду параметров человеческий геном. Обычно такая модификация организма практиковалась при выявленном уже после рождения дефекте органа или ткани — ситуации крайне редкой на развитых планетах и вполне часто встречающейся в звёздных системах Фронтира, но ничто, что называется, не запрещало воспользоваться в других целях… вот только — зачем? И насколько она, Натана рем Пау, теперь она? Хор-роший вопрос… кто бы мог подумать, что этот вопрос всего через пару дней станет настолько актуальным!

Первоначальное инстинктивное желание схватить сына и дочь подмышку и бежать опрометью, и не очень важно куда, женщина, немного успокоившись после неожиданной встречи в городе, отмела как глупое и ошибочное. Пусть она не помнит, кто и что с ней сделал, менее гражданкой Империи и менее аристократкой (с приставкой «рем» к родовому имени!) она не стала. Да, Император отдал своим дворянам право решать свои внутриродовые проблемы самостоятельно… но только в том случае, когда проблемы эти не выходят за определённые рамки. То, что устроили дражайшие родственники Натане, далеко выходило за все возможные рамки! Нужно только собрать сведения и подобрать правильную формулировку обвинения — тем более, рим Фоги, принявшие в род Егора и Василису, так удачно облажались… наивная дура! Во-первых, потому что решила, что Император может быть не в курсе — со всей своей ИСБ и прочими специальными и не очень службами. А во-вторых, сразу надо было понять: ради неё одной столько возни устраивать не будут. Использовали, потому что подвернулась, подходила под запрос, а базовая технология уже была отработана — вот это больше похоже на правду. Ну честно, в чём ценность некой рем Пау? Капитан ВКФ? Помилуйте! При всей «штучности» такого товара, как пилот-псиоператор, Флот укомплектован кадрами втрое от числа собственно кораблей-файтеров. Теперь Натана уже практически на сто процентов была уверена: ей как раз и отводилась роль такого вот пилота — только в как бы частной инициативе рем Даж. Скотина запросто достал и смонтировал на, как он высказался, «семейном катере», псикристаллический интерфейс. А она и обрадовалась — думала, старается ради неё. Чёртово вмешательство в память и последующая лёгкая, чисто словесная дядина обработка работали надёжней планетарного суперкластера: Натана сама себе объясняла выявляемые нестыковки и странности, сама закрывала глаза на то, что рем Даж ею откровенно пренебрегает, кроме вопросов, нужных конкретно ему самому. Неудивительно, что, как только «благоверный» обнаружил, что его обязанная оставаться послушной марионетка сошла с нарезки и что-то такое самостоятельно мутит — тут же примчался выяснять, что же такое случилось. Система не должна была дать сбой, но дала — как же так?

Когда обеспокоенные долгим молчанием отца дети буквально вытребовали встречу, Натана без всякого опасения пригласила их в поместье. У неё даже мысли не возникло, что в доме установлена независимая от центрального кластера система аудиовидеоконтроля, пока она не почувствовала реакцию разом сбросивших клипсы ГБШ «лесников» на свои перемещения. Ещё одну вещь про своего тогда ещё живого как бы мужа женщина выяснила в тот момент, когда «Гордость» пересекла границу её личной сенсорной зоны. Как и у всякого капитана ВКФ, у Натаны рем Пау была выдающаяся, даже по меркам сенсоров других элитных видов войск, чувствительность: корабль она «срисовала» за минуту до того, как рем Даж смог бы дотянуться даром до своего дома, и за две — до посадки. Эмоции Гарт не скрывал, впрочем, даже если бы и не так — что толку, если вместе с его эмосферой рем Пау засекла ещё тридцать «отзвуков» одарённых, вполне конкретно и на диво одинаково настраивающихся на атаку. Один нюанс, понятный любому имперцу-аристократу: одинаковых в эмоциональном восприятии людей не бывает. У этих же мало того, что эмоции практически совпадали, так ещё и были… как бы, частично отрезаны — вот самое близкое понятие. Догадаться, куда сядет личный борт рем Дажей (даже живущим на Корне «рем» не было позволено рассекать в атмосфере куда угодно на катере) и кого будут захватывать, нашпиговав оперёнными иглами с парализующим токсином — было не сложно. Не будь Гарт таким ссыклом, и у него были бы все шансы подобраться к супруге внезапно: не подозревающая о наблюдении Натана собиралась и дальше гнуть линию «ничего не произошло» до тех пор, пока она не соберёт всю нужную информацию. Кроме того, после снятия информблокады с Сандры могло оказаться так, что потребуется вступиться за Миша, а делать это гораздо удобнее до того, как поднимешь великую бучу. Кто же знал, что настоящего мужа не остановить такой мелочью, как Императорский Эдикт: он ведь перешёл между вселенными за любимой, хоть и при помощи детей. В этот раз, правда, тоже не обошлось без помощи. Глаза б её не видели… хотя надо признать — без Натаны рем Вил Натана рем Даж просто позорно проиграла бы.

Когда капитан запаса поняла, по чью душу в поместье вот-вот высадятся вооружённые псионики, действовала она мгновенно. Сначала — спрятать от пси-обнаружения детей: пустая арена для этого подходила отлично. Потом сдаться, врубить прямую линию связи с администрацией Императора или попробовать сбежать — по обстоятельствам: в любом случае дома её не оставили бы, потащили в лабораторию или ещё куда, и дети бы получили шанс слинять из поместья. Однако, стоило Натане и детям выйти из зоны контроля камер, как дежурные «лесники» показали свою истинную сущность. Домашняя сеть теперь отклоняла все внешние вызовы, включая экстренные — и рем Пау и её детям оставалось только одно: попытаться пробиться наружу с боем. Затолкав брата и сестру в экранированное помещение и спрятавшись сама, аристократка попыталась на скорую руку проработать хоть какую-то, пусть даже не стратегию — тактику столкновения. Вот только выбор подкачал — ничего умнее, чем воспользоваться временным укрытием от пси-обнаружения и разбить первую сунувшуюя поисковую группу на ум не приходило. Женщина поняла, что просчиталась, только тогда, когда атакующие волной повалили в зал. Дротикометы — это ещё было ожидаемо, но вот полноценная штурмовая броня начисто сводила на нет её шансы воспользоваться преимуществами в сенсорике и подобраться на расстояние удара: раскидать несколько человек рем Пау ещё могла, но вот убить или надолго вывести из строя — нет. Лиссу и особенно Гора, скромно отметившего, что на них она может полноценно рассчитывать, Натана тоже не воспринимала как полноценные боевые единицы и в расчёт не взяла — а ведь брат и сестра о себе уже достаточно рассказали. Нет, не поверила, машинально отмела скупые рассказы о боях, как результат игры детского воображения… фэйл на фэйле, как сказали бы земляне. Однако за ту пару минут, что капитан запаса и двое школьников прятались, отрезанные стационарными ГБШ от внешнего мира, ситуация вокруг успела поменяться ещё раз. Уже готовая уйти в бесполезный рывок Натана почувствовала стремительно нарастающую опасность сверху — и едва успела оттащить брата и сестру в сторону. Страшный удар пробил потолок зала, а вслед за падающими обломками в пролом прыгнул Миш.

Стыдно признать, но в первую секунду Натана не узнала собственного настоящего мужа — настолько сильно его теперешняя эмосфера отличалась от привычной картины, найденной в вернувшейся памяти. Помнится, Михаила особенно сильно волновали внезапно возникающие проблемы, связанные с людьми, особенно поначалу — он просто не знал, как себя вести. И только железобетонная уверенность, что без его «превозмогания» семья просто не сможет нормально жить, заставляли инженера переступать через себя снова и снова. Этого Михаила волновали совсем другие вещи — на атакующих он смотрел с холодной рациональностью, как на предметы, с которыми надлежит провести некие манипуляции, и наплевать, желают они что-то там или нет. Мужчину не волновало, что его атакуют псионики, что его могут ранить или даже убить — в себе и в своих силах он был странно уверен, как будто выполнял размеренную, насквозь привычную работу. Навести свою чудовищную двуствольную пушку примерно в направлении атаки, выжать спуск, ещё довернуть, ещё и ещё — и это в том числе и во время падения вниз головой! Пока Натана пыталась войти в ситуацию, Гор и Лисса уже сорвались с места, как будто так и было надо. Серая «стена», которой так испугался полицейский в Сарде, наглухо прячущая чувства детей, надёжно скрыла атаку под прикрытием падения, а потом семейное трио с грацией и изяществом мясорубки перемололо штурмовой отряд рем Дажа. Как оказалось, даже милая и чувствительная Вася, вцепляющаяся при каждом удобном случае в чудом найденную маму, как в спасательный круг, умеет одним касанием превращать плоть под броней в месиво из костей и мяса — а Егор, проявляющий все задатки боевого кинетика, делает то же самое и на небольшом расстоянии. Несколько секунд — и Натана успела только к шапочному разбору: Миша всё-таки зацепил один из нейтрализованных небольшим боевым автономным модулем противников, которым мужчина умудрялся довольно умело компенсировать отсутствие у себя телекинеза — но то была последняя вспышка активности отряда «лесничих».

Испытывая жгучий стыд за невовремя напавший ступор и пытаясь хоть сейчас сделать что-нибудь полезное, рем Пау применила свои медицинские навыки, заодно в первый раз получив возможность рассмотреть вблизи лицо супруга — вживую, а не на фотографии или в воспоминаниях. От одного касания к любимому её словно током пробило — разрозненные воспоминания о человеке сложились наконец в единый цельный образ… дальше она просто поддалась древнему инстинкту. И едва не схлопотала сердечный приступ, когда внутри зоны, защищённой генераторами белого шума, появилось ещё одно действующее лицо. Красноголовый штурмовик — красная прядка в волосах лишь дополняла образ кинетика огромной силы, и ей очень не понравилась случайно увиденная сцена. Кто знает, что случилось бы, но… глядя на эту женщину, даже девушку — довольно юную — Натана испытала предельно странное ощущение: так могло бы ощущаться отражение в зеркале, если бы его можно было ощутить при помощи дара. Голову прострелил приступ несвоевременной мигрени — похоже, красноголовая испытывала те же проблемы. Но самым страшным оказался строенный удар эмоций близких людей: Миш явно любил эту девушку, а дети… дети увидели в ней свою мать. Её саму — в другой женщине! От такого можно было на полном серьёзе двинуться умом… если бы ситуация позволяла. По счастью, ситуация была категорически против.

Пока Натана рем Пау под конвоем своего ожившего отражения, механически шагая, добралась до катера, у неё в голове слегка прояснилось. Немало этому способствовало ощущение полной пустоты вокруг — красноголовая показала класс и выбила в поместье всех за то время, пока Миш при поддержке детей отбивал нападение в зале Арены. По счастью, у рем Дажа не хватило мозгов оставить парочку своих марионеток на борту «Гордости» — возможно, он им просто в свете свежих сведений не доверял, или просто побоялся оставить без прямого контроля. Как бы то ни было, но совершенно целый корабль позволял реализовать изначальный, признанный одной самоуверенной идиоткой глупым план: бежать нафиг из дома, внезапно оказавшегося настоящей ловушкой, забрав всех близких — и к чёрту будущее, сейчас бы спастись! Оказавшись в привычных условиях в центре рубки на подиуме интерфейса прямого пси-контроля всех систем, Натана и вовсе окончательно пришла в себя — наконец-то её разум, утративший самоконтроль от череды накатывающих последние несколько минут (Боже! Прошло меньше десяти минут с момента, как она засекла садящуюся «Гордость»!) событий, заработал на полную мощность. Как результат, поместье было превращено в оплавленные наплывы и пепел, а космический корабль она вывела на орбиту и повела прочь с грацией, понять которую способен только другой офицер ВКФ. Резковато отшила оператора контроля орбитального трафика, по оптимальной кривой вырвалась за пределы гравитационной тени планеты — и с той же точки мгновенно ушла в гипер. Подсознательно она понимала, что выделывается перед обретённым — настоящим! — мужем, как и то, что усталый и раненый мужчина не способен оценить её мастерство — но нужно же было как-то реабилитироваться хотя бы в собственных глазах?

Но вот катер ушел в прыжок — и настало то самое «потом», на которое все участники событий отложили «разбор полётов». И вновь Миш взял ситуацию в свои руки — изящно заставив всех слушать себя и разрядив сгустившееся напряжение. Он начал говорить — спокойно, размеренно, и, по мере того, как Натана вслушивалась в его речь, она словно переживала вместе с ним весь тот ужас потери и отчаянных поисков, что скрывался за его простыми и даже немного легкомысленными словами. И — она ничего не могла с собой поделать — с каждым словом влюблялась в этого, нового для неё Михаила заново. Как девчонка, право слово! Тем сильнее был контраст, когда любимый запустил запись, на которой была запечатлена смерть той Натаны. Натаны рем Вил, кстати говоря, офицера СДШ, отправленной собственным отцом и дядей аж в другую Вселенную по неизвестной причине. У той Наты была внешность её «отражения», были навыки десантника — шутка ли, пройти почти голой через половину подземной базы и разнести её «сердце» — Площадку для запуска капсул-триагнумов. Нынешняя рем Вил смотрела на неё с чётко читаемым превосходством: девчонка была проста как перпендикуляр, хоть и сильна как дубина: идеальный отмороженный Штурмовик, право слово. А ещё она была абсолютно преданна Мишу — и не надо было быть псиоником, чтобы видеть, как любимый человек крутит этой красноголовой как хочет. Впрочем, поток чувств был совершенно взаимный — абсолютное доверие и любовь, желание защитить и холодная ярость, направленная на не совсем пока понятного противника. Вот только… вот только спонтанный глупый поцелуй убедил Миша в том, что она, рем Пау, тоже не чужая. Даже под незнакомой внешностью он чувствовал в ней свою Нату, реагировал на её непроизвольную мимику, в самые неожиданные моменты проецируя мощные волны эмоций, срисовав знакомый жест или выражение… а вот у «отражения» всего этого не было. Но была внешность и навыки — и, наверняка, генетическая совместимость с детьми: если уж не везёт, так по-крупному.

После того, как она последней рассказала о себе, в рубке опять повисло напряжённое молчание: вопрос «кто здесь настоящая Натана» никто так и не решился озвучить… но и «забить» на него было нельзя. Потому, собрав волю в кулак, она сама выступила с предложением провести полное медицинское обследование — благо, медкапсул на борту «Гордости» было аж четыре штуки. Запрограммировать комплекс на проведение полной диагностики ей, как пусть недоучившемся, но медику, было достаточно просто, единственное, что она позволила своему малодушию — это предложить проводить программу на ней и «отражении» одновременно: может быть, подсознательно боялась просто «не проснуться» после того, как её уложат на сканирование. Все, особенно дети уже устали, процедура должна была занять несколько часов, потому выход был признан идеальным. Перед погружением в искусственный сон рем Пау передала полноту власти над кораблем мужу…

…и первое, что она почувствовала после пробуждения — очень странный эмофон супруга, видимо, как-то связанный с результатами исследования. Мужчина был один — вымотавшиеся дети спали где-то в районе каюты капитана. Расшифровать эмоциональный посыл не смогла и «другая Ната», выбравшаяся вслед за ней из своей капсулы: женщины недоуменно переглянулись (впервые!) и совершенно синхронно спросили у благоверного:

— Что?

Часть 2…но встреча каждая подсвечивает путь…

15

Гор и Лисса, после того, как я заставил их улечься на широченную постель в каюте капитана, твёрдо заявили мне, что немного отдохнут и подождут результатов диагностики мамы-и-мамы… и в следующую секунду уже крепко спали. Я же, с минуту поглядев на эту умилительную картину, вздохнул и отправился принимать стимулятор — благо, с ногой мне наконец-то помогла дочь. Бесконечный день — по крайне мере, для меня — и не думал заканчиваться.

Для начала пришлось вскрыть серверную — вход в служебное помещение замаскировали так, что без схемы я бы его никогда не нашел. Не иначе как защита от дурака: даже на первый взгляд было видно, что судно предполагало частную эксплуатацию, но никак не коммерческую. Прогулочная яхта, немного переделанная в нечто напоминающее… эм, рейдер? Оставив Тайну копаться в памяти управляющего кластера и проверять коммуникации на наличие закладок вроде независимой системы видеонаблюдения или чего-то подобного, я сам отправился… проводить инвентаризацию. Очень романтично: жена в медкапсуле, ещё… гм, ещё одна — там же, вроде как волноваться должен, места себе не находить и бесполезно ходить кругами. Н-да. Что-то, видать, приключилось с запасами романтики в моём организме — на подобные бесполезные занятия откровенно не хотелось терять времени. Особенно когда по судовой базе данных в трюме погружены, я цитирую «контейнеры с содержимым типовые, класс К-82А». Что там за «содержимое» можно было только гадать — от чокнутого рем Дажа после всего произошедшего на Корне можно было ожидать всё что угодно: начиная от взрывчатых веществ большой мощности и заканчивая камерами гибернации, забитыми очередными подопытными. Натана вскользь поделилась своими подозрениями, объясняя собственные действия, и я склонен был согласится — связь между странными «лесниками», внезапным раздвоением моей жены и разгромленной лабораторией на Каллиге прослеживалась однозначно. Вот только с прибавлением кусочков мозаики целостная картина всё равно не складывалась — наоборот, всё ещё больше запуталось. Переходы в другие Вселенные, эксперименты над людьми, тайные лаборатории, единственный известный нам злодей (судя по тому, что он успел отметится везде — чуть ли не с приставкой «супер») — дядя Наты и отец Натаны… Как в плохом кино, мать его. И шутить на эту тему мне совершенно не хотелось.

Инвентаризация тоже помогла не сильно: известные и неизвестные медикаменты, оборудование, как относящееся к медицине и биологии, так и нет — но всё довольно простое и стандартное (спасибо Тай за справку), запас «умных» полимеров разных классов, запчасти для быстрого ремонта катера, элементы плазменных орудий ПКО, пищевые комплекты, комплекты защитной одежды, причём гражданской и производства ФСС… Когда я наткнулся на целый штабель ящиков, содержащих функциональные элементы, из которых как из конструктора можно было собрать пару-тройку мобилей в конфигурации «транспортёр наземный», а следом — на склад силовых конструкционных элементов для строительства, у меня из идей в голове осталась только экспедиция куда-то за границу освоенных Человечеством звездных систем. Правда, сбивало с толку, что судя по всему этот Гарт забивал трюм своего личного катера этим… ммм, не-хламом в течении нескольких лет и совершенно бессистемно: масса, таскаемая в трюме туда-сюда его не очень сильно заботила. Тайна между тем тоже не скучала: нащупала доступ к системе постановки маскировочной сферы (разряженной, разумеется), выделила из логов отчеты о многократном изъятии накопителей долговременной памяти (не очень регулярном), а так же сделала вывод о несоответствии полётного журнала и реальных перемещениях «Гордости». Скинула мне ведомости о погрузке и разгрузке: как выяснилось, весь состав единиц хранения в трюме тоже претерпевал изменения… какие-то. Уведомления о принятии на борт и убытии с борта есть, номера единиц хранения есть, даты есть… и всё. Тьфу, блин. Несчастный катер стоило назвать не «Гордостью Даж», а «Амнезией Даж»! Чёрт, и тут амнезия… Я уже было решил пойти и проверить склад амуниции и оружия, оборудованный, как выяснилось, в одной из кают экипажа, как Тай привлекла моё внимание сообщением о расшифровке предварительных результатов медицинского исследования, и я тут же выкинул всё остальное из головы.

То, что Тайна, оказывается, может интерпретировать результаты медицинской диагностики, меня не очень удивило: когда-то Флоя рассказала мне о том, что медицина у мехнов развита даже лучше, чем у других государств. Просто в силу того, что модификациями тел людей, созданием киборгов, если по земной терминологии, занимаются только в Коалиции — остальным моно и монозвёздным государствам это просто не нужно. Что интересно, управляющие кластеры капсул, способные провести корректное лечение почти чего угодно, сами перевести на человеческий язык результаты собственной диагностики не могли: ну и что мне толку, не специалисту, знать о следах проведения нейрохирургической операции на головном мозге с последующей интенсивной реабилитацией? Зато круглая умница с этой работой справилась без особых проблем… и, по-моему, охренела ничуть не меньше меня. Вот теперь я уже тоже не мог продолжать работу, и так и просидел в медотсеке весь оставшийся час до завершения сканирования (Натана, не зная, чего ожидать, запустила самый полный вариант) и открытия капсул. Чувства меня при этом одолевали насквозь противоречивые. С одной стороны, наконец-то появился ответ хоть на какой-то из многочисленных вопросов: по крайне мере, теперь понятно, как я смог встретить живую и радикально помолодевшую жену через два года после ее смерти в подземном комплексе под Центром Дальней Связи… а потом встретить ещё одну, с другой внешностью и возрастом и другими уцелевшими воспоминаниями. Другой — вопрос «зачем» всё так же оставался без ответа. Ну и да — своё настроение я даже не попытался скрыть от Наты… от обоих Нат. Потому что теперь в полный рост вставал еще один любимый всяким русским вопрос «что делать?» — и один я решить его был не в состоянии.

— Что?

Разумеется, мое состояние выпущенных из капсул женщин мгновенно напрягло, даже выражение на лицах было одинаковым. Н-да. Ну вот вам правда-матка в лицо, так сказать.

— Тай помогла мне с диагнозом. — Сразу, во избежание кривотолков, указал источник информации я. — Итак, хочу всех нас порадовать: вы не клоны Натаны рем Вил, обе. Вы и есть Натана рем Вил. Одна в двух лицах. Буквально. Констатирую: головной мозг моей жены после… после того, что вы видели на записи, успели извлечь до наступления физиологической смерти. Была проведена восстановительная операция — выращено новое тело… два тела, целиком: терминальный, но рядовой случай восстановительной терапии, после чего… После чего мозг Натаны рем Вил был разделен пополушарно и внедрен в каждое тело. Натане рем Вил досталось правое полушарие, Натане рем Пау — левое.[9] Вторая часть головного мозга была клонирована… и, подготовлена с использованием медицинских технологий Коалиции: в тканях остались характерные образования, необходимые для подключения нейроинтерфейса. Видимо, это была важная деталь операции — биозамещение тканей мозга человека при травматической утрате всегда ведет к тому или иному расстройству психики, иногда обратимому, иногда нет. Но у вас нет расстройства — иначе Нате не позволили войти в действующий состав СДШ, а… Нате — сдать экзамен на соответствие капитану ВКФ. У меня всё.

Молчали мы долго — такую новость требовалось переварить. Наконец, Ната — которая рем Пау — задала Тот Самый Вопрос:

— И… что дальше?

Поскольку у меня была фора времени подумать, то ответ я уже подготовил заранее. Вариантов, собственно, было немного:

— Или собрать из вас двоих опять одну Нату… если получится, конечно, или оставить всё как есть. — Прямо выложил я. После чего натурально завис: девушка и женщина вытаращились (ещё больше, чем во время моей тирады о диагнозе) на меня, потом друг на друга… и вдруг на их лицах синхронно возникло… этакое оценивающее выражение. В моей голове шевельнулась сильно запоздалая мысль о том, что, возможно, не стоило всё вываливать вот так прямо и одним куском на неподготовленные головы, да ещё и после длительного стресса: честно сказать, моя жена впервые за все годы знакомства напугала своей мимикой. Возникло даже желание оставить женщина одних… но я его немедленно задавил.

— А теперь предлагаю пойти и последовать примеру детей. — Мягко вмешался в беззвучные гляделки я. — В любом случае, решать придется не сейчас. И у нас ещё огромная масса проблем, которые следует решать на свежую голову…

Реакция на эти простые слова превзошла все мои ожидания: Ната — моя «красноволосая» — подошла и подхватила под руку, вторая Ната проделала ту же операцию с другой стороны — с всего полусекундной задержкой. После чего обе всё так же молча опять уставились друг на друга. Поймав мой взгляд, скорчили мне по умильной мордашке (совершенно одинаковой и довольно фальшивой(!)) — и опять принялись играть в гляделки каждая из-за «своего» плеча. Я было открыл рот, но какое-то наитие, не иначе древнее наследие далеких предков, заставило смолчать и просто молча пойти вперед, утягивая за собой два послушных прицепа. Не знаю, как и что, но лично я иду спать. Просто спать. И даже не раздеваясь — на всякий случай. М-мать…

16

Какое это счастье — наконец-то по-человечески выспаться. Осознание того, что впереди девятнадцать суток прыжка, во время которых мы фактически в полной изоляции от внешнего мира, сработало как лучшее снотворное, смешанное с успокоительными: спал я совершенно спокойно и без снов, да и сейчас вставать не хотелось. Удивительно: я прекрасно помню, как в прошлой жизни регулярно переживал уже прошедшие события: даже упавшая и косо вошедшая в землю в пяти метрах за спиной железобетонная плита, сорвавшаяся с крюка подъёмного крана мне снилась всего пару раз, а вот тот день, когда я перепутал экзамен и пришёл не подготовленный к нужному предмету преследовал в редких ночных кошмарах ещё несколько лет после окончания Университета. С опытом начинаешь проще относится к уже произошедшему, даже самые острые события легче принять, как данность, и просто начинать «играть» уже от новых условий. Хотя, надо признать: в этот раз мы прошли не просто по краю, мы с головой нырнули в ёмкость с де… неприятным содержимым и не только чудом смогли выбраться из переделки без потерь со своей стороны, но ещё и вытащить детей. Под конец нашей спасательной операции счёт шёл буквально на минуты: думаю, как только маскировочный полог не выдержал тепловой перегрузки и развеялся, масса компетентных сотрудников соответствующих служб немедленно захотела пообщаться с авторами арт-объекта «поместье, уничтоженное сосредоточенным огнём ПКО». Что-то мне подсказывает, что штрафом за неосторожное обращение с огнём мы бы не отделались… Н-да.

Путь на территории Империи теперь закрыт нам всем: даже с учётом того, что Натана буквально выжгла все улики вместе с постройками рем Дажей. Но одного её участия в пилотировании «Гордости» уже достаточно, чтобы получить серьёзные неприятности с властями и спецслужбами государства аристократов. Я уже не говорю про себя и Нату: самовольное оставление службы у неё, у меня — связь с повстанцами в ППЦ, которая несомненно всплывет. Остальное, что мы успели насовершать, по сравнению с этими «официальными» косяками выглядит совсем невинно, кроме двойного убийства, конечно. Но там была по факту чистая самооборона, да и если и откопают завал — найдут спекшийся от самопального термитного боеприпаса камень, сплавившийся с тем, что осталось от неткани защитного костюма геолога, а следов капитана внутренних войск и вовсе не найдут. То есть доказательств нет. Хотя, кто знает, какие силы привлекут имперцы, работая под Эдиктом — носом землю рыть точно будут все. Ах да, я на Сандру, а потом и на Корн протащил киберплатформу-мехна: это классифицируется, как государственная измена или нет? Хотя стоп — раз я не гражданин, то будет шпионаж в пользу другого государства? Надо будет у моей жены уточнить… у одной из… гм. Гм.

Я окончательно открыл глаза и сел на так и не расправленной кровати. Рассеянным жестом нашарил оставленный на прикроватной тумбочке терминал, мимоходом улыбнувшись внезапно всплывшему из глубин памяти сравнению с поиском очков у слабовидящих у меня на родине: миры разные, а утренний ритуал повторяется с точностью до движения, и совершенно так же бездумно. Хорошо «придавил на массу» — двенадцать стандартных часов прошло. Ну а что, были все условия: широкая лежанка в каюте, лишь немного уступающей капитанской, две грелки по одной под каждым боком… умудрившиеся не сцепиться после пробуждения — иначе я бы точно проснулся. Не сам, так от сигнала Тай, на которую повесил задачу бдеть за моей… за моей семьей.

Наверно, со стороны это выглядело забавно: сидит мужик на постели, один-одинёшенек в каюте, и вдруг удивленно распахивает глаза — как будто увидел приведение! А это просто заколебавшийся бороться один против целой Вселенной отец и муж вдруг осознал, что его родные и любимые — все в сборе. Наконец-то. В сборе… н-да, если вспомнить ситуацию с Натой… с Натами… словосочетание «в сборе» приобретает особый смысл. С другой стороны, я же и не надеялся, что у меня всё будет, как у нормальных людей? Если так подумать, то шансы добиться того, ради чего я, собственно, сюда — во Вселенную-один — и попал, были так мало отличны от нуля, что мне впору начать всерьёз верить в Любовь — родительскую и супружескую, соответственно. Как бы пафосно-глупо моя мысль сейчас не звучала, иной силы, способной собрать раскиданных волею случая по разным звёздным системам людей, я просто не вижу… или, если выразится менее выспренно (но не менее пафосно!) — человеческое сознание действительно влияет на само Бытие, и люди, сумевшие прожить достаточно и приложившие активные усилия для реализации желаемого, получают в конце концов то, что хотят. Или, если уж совсем коротко: делай, а не ной, и, глядишь, что-то выйдет. Правда, получившееся может очень сильно отличаться от представляемого…

Я ещё раз оценил плод своей утренней философии (надо же, чего прорезалось!), мысленно скатал его в плотный шарик — и выкинул из головы нафиг. Единственный полезный вывод, который нужно было сделать из произошедшего: моя основная цель, с возможностью достичь которую я уже давно-давно, так, что даже душа уже отболела, попрощался — достигнута. Но это не повод почивать на лаврах или валяться на кровати в поисках умозрительного смысла жизни, а только лишь означает, что пора заняться выбором новых жизненных приоритетов. И ещё не мешает разобраться с теми проблемами, которые мы временно оставили за кормой. А список этих «проблем» такой, что девятнадцать дней мигом покажутся…

Полный доступ к системам «Гордости» с меня никто не снял — впрочем, по большому счету после того, как я подключил Тайну к центральному кластеру катера, это было, в общем-то, бесполезно. Потому я без особых проблем вывел на терминал структурную схему судна, полюбовался на пять зелёных меток — и хмыкнул. Интересно как… хотя, наверное, и предсказуемо: Вася на камбузе, совмещённом со столовой, вместе с Натаной, а Егор вместе с Натой копается в импровизированной оружейной. Поделили, так сказать, по интересам. Ну-ка, что там у нас на записях?

— Мама! — Едва за женщиной и девушкой закрывается дверь моей каюты, на них, прямо в коридоре, налетает двойной вихрь: почувствовали и примчались. Дети уже в курсе — данные медисследования с комментариями я сразу же переслал на их терминалы, так что время ознакомится и переварить новости у Гора и Лиссы было. Переварили. Обсудили (просмотрел «заседание» в каюте капитана отдельными кусками) — и захотели добавки. Ната и Натана, притиснутые друг к другу детскими, но отнюдь не слабыми ручками кисло переглянулись… и сдались. Брат и сестра, с восхитившей меня непосредственностью, даже не думали делить маму в новом, двойном обличии. Ну была одна мама, а теперь её две — ну не круто ли? Небольшая заминка иногда случалась только при персональном обращении: абсолютно счастливые мелкие устроили настоящий перекрёстный допрос, пытаясь (довольно бессистемно, правда) понять, что мама помнит вместе, а что — раздельно, закономерно запутались… и перешли к выяснению — в чём же мама крута. Мама-настоящий штурмовик очень импонировала Егору, тогда как мама-капитан ВКФ очень-очень нравилась талантливой в сенсорике и мелких манипуляциях в пси Ваське.

У меня промелькнула подспудная мысль, что так, как получилось — действительно удобнее… ага, и замелькали другие мысли. Те, которые вчера энтузиазма не вызывали по причине усталости. Пришлось срочно их давить и натягивать эмосферу: катер, даже такой большой как «Гордость» насквозь просматривается Егором, что уж говорить про Нат. Я лучше сам себе лоб о стену разобью, чем полезу к одной из версий (о, вот хорошее слово!) своей жены с подкатами на счет секса: эта их встреча и так жесточайший стресс, а если ещё и я подолью масла в огонь, надавив на простую физиологию… нет уж. Я не знаю, как бы я пережил, если бы со мной сотворили подобное, а тут… Тем более выбирать я не собираюсь: они обе — моя жена, как бы это странно не звучало. Обе — моя Ната. Мою любовь, как ни старайся, разрезать на части не получится. И от того, что я нашёл несколько больше, чем ожидал — вот уж точно не собираюсь страдать. Я не дурнее собственных детей. А с сексом всё решится, как и со всем остальным — чтобы мы, да не разобрались? Просто — нужно время… надеюсь, только время. А я пока потерплю — обходился же как-то два года? Хотя… так, вот про это тоже лучше не вспоминать: я был уверен, что Ната — мертва, но понимание объективных предпосылок само по себе не сделает знание о фактических изменах приятным…

Немного подумав, я отправил всем сообщение через локальную сеть катера и пошёл в направление отметок Натаны и дочери. Можно было просто транслировать соответствующее ощущение через эмосферу — не считая Тай, я единственный не-псионик на борту, но как раз мехна мне тоже была нужна. Время держать семейный совет — и участвовать будут все причастные. Может и рано, конечно, может, нужно было дать всем выдохнуть спокойно и хорошенько покопаться в себе… но девятнадцать дней — это реально мало. По выходу из гипера я уже должен буду точно знать, что мы будем делать дальше, предельно чётко. Ну и самокопания проводить лучше тогда, когда знаешь, что нужно в себе раскопать — не без того. Пускать события на самотёк? Враги от нас такого подарка не дождутся. А врагов, надо признать, у нас в достатке… пока.

17

Столовая, совмещённая с камбузом, на структурной схеме корабля пафосно помеченная как трапезный зал, на самом деле оказалась помещением небольшим. Мало того, предыдущий владелец «доработал» помещение, выкинув ранее существовавшую полуперегородку между зоной готовки пищи и зоной питания, выиграв таким образом место для установки столов, сидений без спинок и… ну пусть будет — кухонного комбайна. На «автоповара» шкаф, предназначенный для одновременного автоматизированного приготовления из стандартных рационов длительного хранения тридцати порций горячей пищи, не тянул. «Впихнуть невпихуемое», в общем и целом, получилось, вот только свободного места в помещении практически не осталось, да и знаменитый «имперский дизайн» оказался попорчен типовыми безликими столешницами и табуретками. Правда, мебель оказалась складной — это Вася и Натана уже выяснили, освободив себе пространство у кухонного оборудования и занявшись готовкой. Н-да, похоже, рем Даж считал ниже своего достоинства питаться «из общего котла» — иначе зачем такое количество «натуральных» продуктов и полноценные плита, мойка, посуда? Я попытался представить себе мысли человека, назвавшего свой корабль «Гордостью», а тесную столовку — «залом»… что-то не вяжется. Тут вдруг на меня словно снизошло озарение, и я громко фыркнул, отвлекая Натану и Василису от возни с продуктами. Бож-же! Это чмо, то есть, я хотел сказать аристократ, не иначе как представлял себя обитателем древнего замка — с поправкой на временной сдвиг, капитаном морского корабля, например, или старинного, не умеющего толком уходить в гипер корабля из статичных «глупых» материалов, который нужно было целиком обслуживать ручками экипажа и дистанционно управляемыми роботами, и не дай бог какую мелочь упустить — всем трындец настанет. А ведь вроде взрослый человек… был. Да ещё и из рода, связанного с разработкой передовых технологий для космоса. Вот уж воистину — чужая душа потёмки!

— Папа ржёт над этим твоим Гартом, — «перевела», не сумевшей расшифровать мои эмоции Натане, Лисса. Мелкая была абсолютно довольна жизнью и явно расслабилась, отрываясь за предыдущие месяцы напряжения и тревог. Одёргивать Васю я не стал — у неё сейчас в голове сплошной позитив: семья наконец-то вся вместе, из школы сбежали, впереди приключения… ещё хватит поводов испортить настроение, и скоро. — Только не понимаю, почему.