Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Я в мире жил любя и не любя,Без радостей особых и напасти,Пока не встретил наконец тебя,Пока не понял, что такое счастье.Моих друзей хватает мне вполне.Я всех и перечислить не берусь.– Ты молодец! – одни сказали мне. –Отличный выбор! Превосходный вкус!Твоя любовь и вправду хороша!Тут все забудешь с первого же взгляда.В глазах ну так и светится душа.А уж фигура – лучше и не надо! –Слова других сжигали, как огни.В них были и печаль, и состраданье.– Ты извини, – сказали мне они, –Но у тебя не вкус, а наказанье!Подумай сам: надменная натура,Холодный взгляд, характер – никуда!Курносый нос, нескладная фигура,И плюс до неприличия – худа!А третьи по-нейтральному молчали,Загадочно кивали головой,Уклончиво плечами пожимали:Мол, вкус твой и плохой и неплохой…Нет, я отнюдь в решениях не трус!Но тут как душ, то жаркий, то холодный.Любить тебя – хороший это вкус?Или, напротив, никуда не годный?!И только ветер в кленах молодыхМне бойко крикнул: «Выбрось все сомненья!Пошли к чертям советчиков своих,И это будет лучшее решенье!»1964

Зимняя сказка

Метелица, как медведица,Весь вечер буянит зло,То воет внизу под лестницей,То лапой скребет стекло.Дома под ветром сутулятся,Плывут в молоке огоньки,Стоят постовые на улицах,Как белые снеговики.Сугробы выгнули спины,Пушистые, как из ваты,И жмутся к домам машины,Как зябнущие щенята…Кружится ветер белый,Посвистывает на бегу…Мне нужно заняться делом,А я никак не могу.Приемник бурчит бессвязно,В доме прохладней к ночи,Чайник мурлычет важно,А закипать не хочет.Все в мире сейчас загадочно,Все будто летит куда-то,Метельно, красиво, сказочно…А сказкам я верю свято.Сказка… Мечта-полуночница…Но где ее взять? Откуда?А сердцу так чуда хочется,Пусть маленького, но чуда!До боли хочется верить,Что сбудутся вдруг мечты…Сквозь вьюгу звонок у двери –И вот на пороге ты!Трепетная, смущенная.Снится или не снится?!Снегом запорошенная,Звездочки на ресницах…– Не ждал меня? Скажешь, дурочка?А я вот явилась… Можно? –Сказка моя! Снегурочка!Чудо мое невозможное!Нет больше зимней ночи!Сердцу хмельно и ярко!Весело чай клокочет,В доме, как в пекле, жарко…Довольно! Хватит! Не буду!Полночь… Гудят провода…Гаснут огни повсюду.Я знаю: сбывается чудо,Да только вот не всегда…Метелица, как медведица,Косматая голова.А сердцу все-таки веритсяВ несбыточные слова:– Не ждал меня? Скажешь, дурочка?Полночь гудит тревожная…Где ты, моя Снегурочка,Сказка моя невозможная?..1964

Падает снег

Падает снег, падает снег –Тысячи белых ежат…А по дороге идет человек,И губы его дрожат.Мороз под шагами хрустит, как соль,Лицо человека – обида и боль.В зрачках два черных тревожных флажкаВыбросила тоска.Измена? Мечты ли разбитой звон?Друг ли с подлой душой?Знает об этом только онДа кто-то еще другой.Случись катастрофа, пожар, беда –Звонки тишину встревожат.У нас милиция есть всегдаИ «Скорая помощь» тоже.А если просто: падает снегИ тормоза не визжат,А если просто идет человекИ губы его дрожат?А если в глазах у него тоска –Два горьких черных флажка?Какие звонки и сигналы есть,Чтоб подали людям весть?!И разве тут может в расчет идтиКакой-то там этикет,Удобно иль нет к нему подойти,Знаком ты с ним или нет?Падает снег, падает снег,По стеклам шуршит узорным.А сквозь метель идет человек,И снег ему кажется черным…И если встретишь его в пути,Пусть вздрогнет в душе звонок,Рванись к нему сквозь людской поток.Останови! Подойди!1964

Персональный вопрос

Погашены огни в учрежденье.Рабочий день окончен. Тишина.И лишь одной из комнат не до сна,В месткоме разбирают заявленье.О чем идет на заседанье речь?О том, что муж решил уйти к другой.И вот супруга требует пресечьЕго ошибку и вернуть домой!И все сидят и честно заседают.Их ждут дела, им надо отдохнуть.А люди все решают и решают:Вернуть супруга или не вернуть?Кто прав и кто достоин осужденья?Судить не мне. И что мы можем знать?Но той, что написала заявленье,Мне все же очень хочется сказать:– Послушайте! Я тоже против зла.Я понимаю горечь и терзанье.Но можно ли интимные делаВдруг выносить на людные собранья?!Да, я за коллектив и за местком.Мы без народа ничего не значим.Но все-таки сердечные задачиРешать, наверно, следует вдвоем.Припомните далекий запах лета,И то, как в омут падала звезда,И как вы целовались до рассвета…Ведь вам местком не нужен был тогда!Потом вы с ним решили поселиться,Ни у кого совета не спросив.И никакой на свете коллективНе заседал: «Жениться – не жениться?»Так почему ж теперь на обсужденьеВы вынесли сердечные дела?Неужто вправду может заявленьеВернуть любовь, когда она ушла?!Проживши годы – расставаться страшно,Ломать родное, кровное, свое!Как быть с детьми? Бесспорно, это важно,Согласен с вами: дети – это все!Мы все отцы, и трудно ли представить,Но падать ниц нельзя. И, наконец,Уж если он детей решил оставить,То лучше деньги, чем такой отец!А как вам быть и как себя вести:Забыть иль вновь пойти к нему с приветом?Судить о том не нам. Пускай вам в этомПодскажет сердце верные пути.И что вам назиданья, порицанья,Ведь если счастье ставится ребром,Навряд ли вам помогут заседанья, –Дела любви решаются вдвоем!1964

Сердитый критик

Критик бранил стихиЛирического поэта.Громил и за то, и за это,За все земные грехи!Ругал с наслаждением, с чувствомИ, строчки рубя на лету,Назвал поцелуй распутствомИ пошлостью – простоту.Считая грубость традицией,Над всем глумясь свысока,Он подкреплял эрудициюВесомостью кулака.Сурово бранил издателей:– Зачем печатали? Кто? –И долго стыдил читателейЗа то, что любят не то.А надо любить усложненный,Новаторский, смелый стих,Где в ребра бьют электроны,Протоны и позитроныВместо сердец живых.Стихи, где от грома и светаБрызги летят из глаз…И где возле слова «планета»Смело стоит «унитаз»!И вывод был прост и ясен:«Мотайте себе на ус:Все те, кто со мной не согласен,Срочно меняйте вкус!»Окончив свой громкий опус,Из кабинетной тишиКритик отправился в отпускИ книгу взял для души.Стучали колеса скорые…А критик книгу читал,Не ту, расхвалил которую,А ту, какую ругал.1964

Спокойной ночи

Осень мрачно берет разбег.Ветра простуженный вой.Сумрак. Ливень тугой, сплошной.В лужах вода и снег.Изредка шум запоздалых шин,Пятнами слабый свет,Но в ливне не видно почти машин,Прохожих и вовсе нет.А впрочем, вон, кажется, кто-то бежитСтремительно от угла,Бежит, и ее ничуть не страшитНи ливень сейчас, ни мгла.Сквозь мокрый блеск фонарей,Сквозь стену сплошных потоков,Сквозь шум листвы тополейИ гулкий гром водостоков.Вся вымокла не на шутку,Колотится кровь в виски,И часто стучат каблучки,Спеша к телефонной будке.Стук сердца уняв слегка,Откинула мокрые прядиИ трубку сняла с рычагаПривычно, почти не глядя.Сказала – нельзя короче,Не голосом – всей душой:– Милый, спокойной ночи! –И тихо дала отбой.Вздохнула, глаза прикрыла,Словно держа мечту.И шепотом повторила:– Спокойной ночи, мой милый!Но это уже в темноту.Ветер о будку бился,Но там никого уже нет.В потоках дождя растворилсяТоненький силуэт.Вот так, почти без причины,Бежать, звонить под дождем!..Подавим зависть, мужчины.Речь сейчас не о том.Гром, словно пес, ворчит,По крышам ливень грохочет,А в будке, как эхо, дрожит:«Милый, спокойной ночи!..»1964

Одно письмо

Как мало все же человеку надо!Одно письмо. Всего-то лишь одно.И нет уже дождя над мокрым садом,И за окошком больше не темно…Зажглись рябин веселые костры,И все вокруг вишнево-золотое…И больше нет ни нервов, ни хандры,А есть лишь сердце радостно-хмельное!И я теперь богаче, чем банкир.Мне подарили птиц, рассвет и реку,Тайгу и звезды, море и Памир.Твое письмо, в котором целый мир.Как много все же надо человеку!1965

Я провожу тебя

О, как ты щебечешь весело,И как хлопотлива ты:Жакетку на стул повесила,Взялась поливать цветы.С мебели пыль смахнула,Заварку нашла на окнеИ, как бы вскользь, намекнулаНа нежность свою ко мне.Вся из тепла и света,Ты улыбаешься мне.А я от улыбки этойВ черном горю огне!А я сижу и не знаю:Зачем вот такая ты?И просто сейчас страдаюОт этой твоей теплоты.Как много ты произносишьСейчас торопливых слов!То дразнишь, то будто просишьОткликнуться на любовь.Грозишься, словно кометой,Сердцем мой дом спалить.А мне от нежности этойВолком хочется выть!Ну, как ты не чувствуешь толькоИ как сама не поймешь,Что нет здесь любви нисколькоИ каждая фраза – ложь!Хуже дурной напастиЭтот ненужный фарс.Ведь нет же ни грамма счастьяВ свиданье таком для нас.И если сказать открыто,Ты очень сейчас одна,Ты попросту позабытаИ больше ему не нужна.А чтобы не тяжко было,Ты снова пришла ко мне,Как лыжница, что решилаПо старой пойти лыжне.Как будто бы я любительРоли «чужая тень»,Иль чей-нибудь заместитель,Иль милый на черный день.Но я не чудак. Я знаю:Нельзя любить – не любя!Напьемся-ка лучше чаю,И я провожу тебя…Сегодня красивый вечер:Лунный свет с тишиной,Звезды горят, как свечи,И снег голубой, голубой…В мире все повторяется:И ночь, и метель в стекло.Но счастье не возвращаетсяК тем, от кого ушло.Всем светлым, что было меж нами,Я как святым дорожу.Давай же будем друзьями,И я тебя провожу!1965

«Все как будто сделал славно я…»

Все как будто сделал славно я:Кончил разом все сомнения.Понял вдруг, что ты – не главная:Не любовь, а увлечение.Ты, я верю, не плохая,Ни игры в тебе, ни зла,Ничего не ожидая,Все дарила, что могла.Только счастье невозможноБез клубящихся дорог,Слишком было все несложно,Слишком много было можно,Но ни бурь и ни тревог…Видно, в том была причина,Что любовь не жгла огнем,И была не ярким сном,А простой, как та рябинаУ тебя перед окном.И ушел я в синий вечер,Веря в дальнюю звезду.В путь! В пути я счастье встречу,Здесь – зачахну, пропаду.Все как будто сделал правильно,Кончил разом все сомнения:Понял ведь, что мной оставленоНе любовь, а увлечение.Значит, скоро распахнетсяДаль счастливых, новых дней.Сердце песней захлебнется.Годы мчат… Дорога вьется…Только сердцу не поется,Не поется, хоть убей!Только холодно и тесноСтало сердцу моему.Все как будто сделал честно,В чем же дело – не пойму!Отчего сквозь километры,Как в тумане голубом,Я все чаще вижу дом,Шторку, вздутую от ветра,И рябину под окном?!1965

Я с вами всегда, товарищи!

Гремят барабаны задорно,Солнца лучи горят,На галстуках и на горнахПесню несет отряд.В раскрытые окна домаВрывается звонкий хор.Мне с детства песня знакома,Горячая, как костер!И вот я кричу вдоль сквера,Ладони сложив трубой:– Детство мое! Пионеры!Возьмите меня с собой!Ребята мне машут руками,Весело что-то кричат.Над кленами и домамиПесню несет отряд.И, стоя в окне раскрытом,Я вижу в дальней дали,Как строго и деловитоУходят в рейс корабли.А вон в духоте ковыльной,В строю, по четыре в ряд,Устало, дорогой пыльнойИдет батальон солдат.Пройдя сквозь смерть и лишенья,Исполнят любой приказ.Ни робости, ни сомненьяВ молчанье спокойных глаз.И я был таким когда-то,И нет мне судьбы иной!– Юность моя! Солдаты!Возьмите меня с собой!Грохочут шагами четкими.Услышали или нет?Но вот мне машут пилотками,И песня гремит в ответ!Как кадры из киноленты,Картины мелькают, и вотЯ вижу сейчас, как студентыВ далекий идут поход.Рюкзак – небольшая весомость:Консервы, хлеб да мечта.Парни – одна ученость!Девчата – сплошь красота!Пройдут от Чукотки до Крыма,Светлые, как рассвет.И целей недостижимыхДля них на планете нет!И я робинзонам АрктикиКричу в рассвет голубой:– Песня моя! Романтики!Возьмите меня с собой!Голос слегка срывается.Услышали или нет?Но вижу: они улыбаютсяИ хором кричат: – Привет!– Мне лишних удобств не надо.Берите меня, друзья! –И слышу в ответ: – Мы рады,Но все обойти нельзя!И ты не один – ты с нами!Но сколько б ты ни шагал,Сейчас ты нужней стихами.Письма наши читал?Пиши о солдатской службе,Пиши с огоньком в кровиО настоящей дружбе,О счастье и о любви.Трепетом сердце полни.Живи для людей и стихов.Друзей постоянно помниИ плюй на своих врагов!С мещанством и злою гнильюВ яростной будь борьбе.А если ослабнут силы –Мы разом придем к тебе!В зенит салютуют молодоКлены и фонари.Утро несет по городуШелковый флаг зари.И сквозь золотое пожарищеЯ слышу шум голосов.– Будь счастлив! – кричат товарищи.Горячих тебе стихов!Друзьям, робинзонам Арктики:– Спасибо! – кричу в ответ. –От звезд до глубин АтлантикиЯ с вами душой, романтики!Открытий вам и побед!1965

Остров Романтики

От Арктики до АнтарктикиЛюди весь мир прошлиИ только остров РомантикиНа карты не нанесли.А он существует, заметьте-ка,Там есть и луна, и горы,Но нет ни единого скептикаИ ни одного резонера.Ни шепота обывателей,Ни скуки и ни тоски.Живут там одни мечтатели,Влюбленные и чудаки.Там есть голубые утесыИ всех ветров голоса.Белые альбатросыИ алые паруса.Там есть залив Дон КихотаИ мыс Робинзона есть.Гитара в большом почете,А первое слово – «честь»!Там сплошь туристские тропы,И перед каждым костромЕдят черепах с укропомПод крепкий ямайский ром.Там песня часто увенчанаКубком в цветном серебре.А оскорбивший женщинуСжигается на костре.Гитары звенят ночами,К созвездьям ракеты мчат.Там только всегда стихамиВлюбленные говорят.И каждая мысль и фразаСверкает там, как кристалл.Ведь здесь никому и ни разуНикто еще не солгал.От Арктики до АнтарктикиЛюди весь мир прошлиИ только остров РомантикиНа карты не нанесли.Но, право, грустить не надоО картах. Все дело в том,Что остров тот вечно рядом –Он в сердце живет твоем!1965

Юбиляр

От ярких люстр сиреневый пожар,Президиум, цветы, преподношенья…А в самом центре грузный юбиляр,Торжественный, как важный циркуляр,С улыбкой принимает поздравленья.С трибуны льется сладостный настой:– Спасибо вам за все, что вы даете!Ведь вы начальник скромный и простой,Душою светлый, сердцем золотой,Отец в заботе и орел в работе!На стол ложатся стопкой адресаВ красивых папках из тисненой кожи,Шуршат стенографистки, как стрекозы,Гудят елейным хором голоса,Дрожат в корзинах лилии и розы…А в зале сослуживцы юбиляра.Они-то знают, что он за герой.Но незлобивость, этот вирус старый,Ах, как живуч он в нас еще порой!А ведь уж им-то подлинно известно,Что юбиляр – умелый карьерист,Скорей чиновник, чем специалист,И никакой не «чуткий» и не «честный».Всех, с кем не ладил, мстительно травил.Одни льстецы ему кантаты пели.Нет, никого он в мире не любил,Лишь кверху лез, заигрывал, хитрил,Любой ценою добиваясь цели.И юбилей идет, как говорится,«На самом высшем уровне», и тутНичто не приключится, не случитсяИ подхалима с места не прервут.Ведь доброта, в людских глазах скользя,Наверно, так им шепчет почему-то:«Нельзя ж ломать торжественной минуты!»Нельзя ломать? А почему нельзя?!Вот если б все, кого он зло обидел,Подсиживал и поедал живьем,Кого за честность остро ненавидел,Сказали б все, что следует о нем?!Сказали б все решительно и круто,Все, не боясь и не смягчая слов,Не глядя на торжественность минуты,На адреса, подарки и льстецов.Как он грубел и как жирел от чванства,Как загонял между друзьями клин.И наплевать на то, что он начальство!Ведь сукин сын – он всюду сукин сын!Вот так смахнуть бы к черту все фанфары,И – настежь окна! Кончился елей!Вот это был бы славный юбилей,По всем статьям достойный юбиляра!1965

Сердечная история

Сто раз решал он о любви своейСказать ей твердо. Все как на духу!Но всякий раз, едва встречался с ней,Краснел и нес сплошную чепуху.Хотел сказать решительное слово,Но, как на грех, мучительно мычал.Невесть зачем цитировал ТолстогоИли вдруг просто каменно молчал.Вконец растратив мужество свое,Шагал домой, подавлен и потерян,И только с фотографией ееОн был красноречив и откровенен.Перед простым любительским портретомОн смелым был, он был самим собой.Он поверял ей думы и секреты,Те, что не смел открыть перед живой.В спортивной белой блузке возле сетки,Прядь придержав рукой от ветерка,Она стояла с теннисной ракеткойИ, улыбаясь, щурилась слегка.А он смотрел, не в силах оторваться,Шепча ей кучу самых нежных слов.Потом вздыхал: – Тебе бы все смеяться,А я тут пропадай через любовь!Она была повсюду, как на грех:Глаза… И смех – надменный и пьянящий.Он и во сне все слышал этот смехИ клял себя за трусость даже спящий.Но час настал. Высокий, гордый час!Когда решил он, что скорей умрет,Чем будет тряпкой. И на этот разБез ясного ответа не уйдет!Средь городского шумного движеньяОн шел вперед походкою бойца,Чтоб победить иль проиграть сраженье,Но ни за что не дрогнуть до конца!Однако то ли в чем-то просчитался,То ли споткнулся где-то на ходу,Но вновь краснел, и снова заикался,И снова нес сплошную ерунду.– Ну, вот и все! – Он вышел на бульвар,Достал портрет любимой машинально,Сел на скамейку и сказал печально:– Вот и погиб «решительный удар»!Тебе небось смешно, что я робею.Скажи, моя красивая звезда:Меня ты любишь? Будешь ли моею?Да или нет? – И вдруг услышал: – Да!Что это? Бред? Иль сердце виновато?Иль просто клен прошелестел листвой?Он обернулся: в пламени закатаОна стояла за его спиной.Он мог поклясться, что такой прекраснойЕще ее не видел никогда.– Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!1965

Вторая любовь

Что из того, что ты уже любила,Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.Все это до меня когда-то было,Когда-то было в прошлом, не теперь.Мы словно жизнью зажили второю,Вторым дыханьем, песнею второй.Ты счастлива, тебе светло со мною,Как мне тепло и радостно с тобой.Но почему же все-таки бывает,Что незаметно, изредка, тайкомВдруг словно тень на сердце набегаетИ остро-остро колет холодком…О нет, я превосходно понимаю,Что ты со мною встретилась любя.И все-таки я где-то ощущаю,Что, может быть, порою открываюТо, что уже открыто для тебя.То вдруг умело галстук мне завяжешь,Уверенной ли шуткой рассмешишь,Намеком ли без слов о чем-то скажешьИль кулинарным чудом удивишь.Да, это мне и дорого и мило,И все-таки покажется порой,Что все это уже, наверно, было,Почти вот так же, только не со мной.А как душа порой кричать готова,Когда в минуту ласки, как во сне,Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,Которое лишь мне, быть может, ново,Но прежде было сказано не мне.Вот так же точно, может быть, пороюНет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,Хоть ясно, что и я перед тобоюНи в чем былом отнюдь не виноват.Когда любовь врывается втораяВ наш мир, горя, кружа и торопя,Мы в ней не только радость открываем,Мы все-таки в ней что-то повторяем,Порой скрывая это от себя.И даже говорим себе нередко,Что первая была не так сильна,И зелена, как тоненькая ветка,И чуть наивна, и чуть-чуть смешна…И целый век себе не признаемся,Что, повстречавшись с новою, другой,Какой-то частью все же остаемсяС ней, самой первой, чистой и смешной.Двух равных песен в мире не бывает,И сколько б звезд ни поманило вновь,Но лишь одна волшебством обладает,И, как ни хороша порой вторая,Все ж берегите первую любовь!1965

Спор

Однажды три друга за шумным столомПустились в горячие споры о том,Что женщина ценит превыше всегоВ характере нашем мужском.Первый воскликнул: – К чему этот шум?Скажу без дальних речей,Что женщин всегда покоряет ум.И это всего важней!В этом наш главный авторитет.Ум – это все, друзья.«Да здравствует разум!» – сказал поэт,И лучше сказать нельзя!Второй, улыбнувшись, приподнял бровь:– Совсем не в этом вопрос.Женщина – это сама любовь!И любит она всерьез.И нет для мужчины уже ничегоПрямее, чем этот путь.Он должен быть любящим прежде всего.И в этом, пожалуй, суть!А третий, встав, перебил друзей:– Бросьте все препирания.Для женщин на свете всего важнейВнимание и внимание!Пальто подавайте. Дарите ейЦветы. Расшибайтесь в прах!Ну, в общем, тысячи мелочей –И счастье у вас в руках!На улицу вышли, а спор сильней.Ну как решенье найти?И тут повстречали трое друзейЖенщину на пути.Сказали друзья: – Позвольте спросить,Ответьте двумя словами:Каким, по-вашему, должен бытьМужчина, избранный вами?!Какое свойство кажется вамОсобенно привлекательным?– Он должен быть умным, – сказала она,Любящим и внимательным.1965

Когда мне встречается в людях дурное…

Когда мне встречается в людях дурное,То долгое время я верить стараюсь,Что это скорее всего напускное,Что это случайность. И я ошибаюсь.И, мыслям подобным ища подтвержденья,Стремлюсь я поверить, забыв про укор,Что лжец, может, просто большой фантазер,А хам, он, наверно, такой от смущенья.Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,Возможно, по глупости разболтался,А друг, что однажды в беде не помог,Не предал, а просто тогда растерялся.Я вовсе не прячусь от бед под крыло,Иными тут мерками следует мерить.Ужасно не хочется верить во зло,И в подлость ужасно не хочется верить!Поэтому, встретив нечестных и злых,Нередко стараешься волей-неволейВ душе своей словно бы выправить ихИ попросту «отредактировать», что ли!Но факты и время отнюдь не пустяк.И сколько порой ни насилуешь душу,А гниль все равно невозможно никакНи спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.Ведь злого, признаться, мне в жизни моейНе так уж и мало встречать доводилось.И сколько хороших надежд поразбилось,И сколько вот так потерял я друзей!И все же, и все же я верить не брошу,Что надо в начале любого путиС хорошей, с хорошей и только с хорошей,С доверчивой меркою к людям идти!Пусть будут ошибки (такое не просто),Но как же ты будешь безудержно рад,Когда эта мерка придется по ростуТому, с кем ты станешь богаче стократ!Пусть циники жалко бормочут, как дети,Что, дескать, непрочная штука – сердца…Не верю! Живут, существуют на светеИ дружба навек, и любовь до конца!И сердце твердит мне: ищи же и действуй.Но только одно не забудь наперед:Ты сам своей мерке большой соответствуй,И все остальное, увидишь, – придет!1966

Золотая кровь

Ученые Грузии нашли золото в составе крови человека.

Из журнальной статьиНе так давно ученые открылиПусть небольшой, но золотой запас.Они его не в рудниках отрыли,Они его нашли в крови у нас.И пусть всего-то малая частица,Не в этом суть, а суть, наверно, в том,Что в нашем сердце золото стучится,И мы весь век живем, как говорится,Согреты этим золотым огнем.Мы знаем фразу: «Золотые руки!»Иль, скажем: «Золотая россыпь слов!»Теперь буквально с помощью наукиСказать мы вправе: «Золотая кровь!»И может быть, с момента первородстваЧем было больше золота в крови,Тем больше было в людях благородства,И мужества, и чести, и любви.И я уверен в том, что у Чапая,У Фучика, у Зои, у таких,Кто отдал жизнь, не дрогнув, за других,Струилась кровь по жилам – золотая!И право, пусть отныне медицина,Ребят готовя в трудные бои,Глядит не на процент гемоглобина,А на проценты золота в крови.И нет верней проверки на любовь,На мужество и стойкость до конца.Где полыхает золотая кровь –Там бьются настоящие сердца.1966

Был у меня соперник

Был у меня соперник, неглупый был и красивый,Рожденный, видать, в рубашке – все удавалось ему.Был он не просто соперник, а, как говорится, счастливый,Та, о которой мечтал я, сердцем рвалась к нему.И все-таки я любовался, под вечер ее встречая,Нарядную, с синими-синими звездами вместо глаз,Была она от заката вся словно бы золотая,И я понимал, куда она торопится в этот час.Конечно, мне нужно было давно уж махнуть рукою.На свете немало песен, и радостей, и дорог,И встретить глаза другие, и счастье встретить другое,Но я любил. И с надеждой расстаться никак не мог.Нет, слабым я не был. Напротив, я не желал сдаваться!Я верил: зажгу, сумею, заставлю ее полюбить!Я даже от матери втайне гипнозом стал заниматься.Гипноз не пустяк, а наука. Тут всякое может быть!Шли месяцы. Как и прежде, в проулке меня встречая,Она на бегу кивала, то холодно, то тепло.Но я не сдавался. Ведь чудо не только в сказках бывает…И вот однажды свершилось. Чудо произошло!Помню холодный вечер с белой колючей крупкой,И встречу с ней, с необычной и словно бы вдруг хмельной.С глазами не синими – черными, в распахнутой теплой шубке,И то, как она сказала: – Я жду тебя здесь. Постой!И дальше как в лихорадке: – Ты любишь, я знаю, знаю!Ты славный… Я все решила… Отныне и навсегда…Я словно теперь проснулась, все заново открываю…Ты рад мне? Скажи: ты любишь? – Я еле выдохнул:Да!Тучи исчезли. И город ярким вдруг стал и звонким,Словно иллюминацию развесили до утра.Звезды расхохотались, как озорные девчонки,И, закружившись в небе, крикнули мне: – Ура!Помню, как били в стекла фар огоньки ночные,И как мы с ней целовались даже на самой заре,И как я шептал ей нежности, глупые и смешные,Которых, наверное, нету еще ни в одном словаре…И вдруг, как в бреду, как в горячке: – А здорово я проучила!Пусть знает теперь, как с другими встречаться у фонарей!Он думал, что я заплачу… А я ему отомстила!Меня он не любит? Прекрасно. Тем будет ему больней.С гулом обрушилось небо, и разом на целом светеПогасли огни, как будто полночь пришла навек.Возглас: – Постой! Куда ты?.. – Потом сумасшедший ветер.Улицы, переулки… Да резкий, колючий снег…Бывают в любви ошибки, и, если сказать по чести,Случается, любят слабо, бывает, не навсегда.Но говорить о нежности и целовать из мести –Вот этого, люди, не надо, не делайте никогда!1966

Живу неспокойно

Живу неспокойно, словно бегом,Спорю, статьи пишу,Читаю, но, поднят каким-то звонком,Куда-то опять спешу.Сбегаю из города к милым стихам,Любить, тосковать, сражаться.Но кто-то находит меня и там:Просят на вечер к учителям.Надо. Нельзя отказаться.Спешу я, наверно, с тех пор, как дышу,Помню, всегда озабочен,Спешу в драмкружок и на теннис спешу,В кино спешу и в поход спешу,Вот только в школу не очень…А впрочем, шучу. И на первый урокВсегда влетал без минуты.Дел было масса, и все-таки в срокЯ успевал почему-то.Такое уж сердце людское. ОноВсегда к интересному тянется.И сколько в него ни вмести – все равноМестечко еще останется.Место останется для работ,Для смеха, что счастьем брызнет,Для горя, для радости, для заботИ снова для целой жизни!И нынче, встречая трудом рассвет,Спешу я в снег и жару.И сколько судьбой мне отпущено лет,И сколько невзгод, и сколько побед –Все полной мерой беру!Беру, потому что в жизни моейНе было легких годов.Беру, потому что вера друзейИ стужи сильней, и горя сильней,Тем паче злости врагов!И снова меня самолеты мчатТо в Киев, то в Днепропетровск,Маршруты, маршруты: Ташкент, Ленинград,Куйбышев и Свердловск…Балтиец, доярка с алтайских полей,Студент и уральский кузнец,Руки друзей, улыбки друзей,Тысячи светлых сердец!В чем сила пожатия наших рук?На это ответ таков:Они – герои моих стихов,А я – их поэт и друг!И, точку поставив в конце строки,Снова в дороге я.Люблю, ненавижу, иду в штыки.– Он ищет славы! – кричат враги.– Неправда! – кричат друзья.А темы торопят. Бессонная ночь…Но с первым лучом рассветаНевзгоды прочь и усталость прочь!Куда-то ответить, кому-то помочь,Доспорить, выступить где-то…Отдых? Согласен. Вот кончу, и все.И в среду на юг уеду!Но снова кружится колесо,Моих беспокойных дней колесо,И в ту, и в другую среду.Никак ничего нельзя отложить.Ведь дел непочатых – масса!А может быть, так вот и стоит жить,Вот так до последнего часа?!1966

Романтики дальних дорог

Прихлынет тоска или попросту скукаОднажды присядет к тебе на порог,Ты знай, что на свете есть славная штука –Романтика дальних и трудных дорог.Конечно же, есть экзотичные страны:Слоны и жирафы средь зелени вечной,Где ночью на пальмах кричат обезьяныИ пляшут туземцы под грохот тамтамов,При этом почти без одежды, конечно.Экзотика… Яркие впечатленья.Романтика с этим не очень схожа.Она не пираты, не приключенья,Тут все и красивей гораздо и строже.Соленые брызги, как пули, захлопалиПо Графской пристани в Севастополе,Но в ночь штормовую в туман до утраУходят дозорные катера.А возле Кронштадта грохочет Балтика.Курс – на Вайгач. Рулевой на посту.А рядом незримо стоит РомантикаИ улыбается в темноту.А где-то в тайге, в комарином гуде,Почти у дьявола на рогах,Сидят у костра небритые людиВ брезенте и стоптанных сапогах.Палатка геологов – сесть и пригнуться,Приборы, спецовки – сплошной неуют.Скажи о Романтике им, усмехнутся:– Какая уж, к черту, романтика тут?!Но вы им не верьте! В глухие чащобыНе рубль их погнал за родимый порог.Это романтики чистой пробы,Романтики дальних и трудных дорог.Один романтик штурмует науку,Другой открыл уникальный храм,А кто-то завтра протянет рукуК новым созвездиям и мирам.Вот мчит он, вцепившись в кресло из пластика,Взор сквозь стекло устремив к луне,А рядом незримо летит РомантикаВ невесомости и тишине…Бродяги морей, покорители Арктики!А здесь, посреди городской толкотни,Есть ли в обычной жизни романтики?Кто они? Где? И какие они?Да те, кто живет, по макушку счастливыеМечтами, любимым своим трудом,Те, кто умеет найти красивоеДаже в будничном и простом.Кто сделает замком снежную рощицу,Кому и сквозь тучи звезда видна,Кто к женщине так, между прочим, относится,Как в лучшие рыцарские времена.Немного застенчивы и угловаты,Живут они так до момента, когдаОднажды их властно потянут куда-тоДороги, метели и поезда.Не к пестрой экзотике – пальмам и зебрамУмчат они, сердцем храня мечту,А чтобы обжить необжитые дебри,Чтоб к горным алмазам пробиться в недраИ людям потом подарить красоту.Мешать им не надо. Успеха не будет.Ведь счастье их – ветры борьбы и тревог.Такие уж это крылатые люди –Романтики дальних и трудных дорог!1966

Раздумье о сердцах

Сколько влюбленных живет по свету?Такой статистики нет пока.Но если полчеловечества нету,То треть, пожалуй, наверняка.А все остальные, а все остальныеВлюблялись уже или только влюбятся.И каждый, на звезды глядя ночные,Мечтает, что счастье когда-нибудь сбудется.Но в чем же счастье твое на планете?– Оно в любви, что, как мир, широка! –Не все человечество так ответит,Но полчеловечества – наверняка.А кто хоть однажды в хороший вечер,Со стрелок часов не спуская глаз,Не ожидал назначенной встречиИ не признался в любви хоть раз?!Есть в слове «любовь» и хмельная сила,И радость надежды, и боль, и тоска,И если его смущенно и милоНе все человечество произносило,То девять десятых – наверняка.Но слово сказать – не сердце отдать.Отсутствие чувств не заменишь ничем.Любовь не всем суждено познать,Она, как талант, дается не всем.А сколько людей, а сколько людейПо всякому поводу и без поводаГотовы сказать о любви своей,Как телеграмму послать по проводу.Поцеловал, еще не любя,Обнял взволнованно раз, другой,И сразу: – Поверь, я люблю тебя! –И тотчас, как эхо: – Любимый мой!Признавшийся разом в любви навекНе слишком ли часто порой бываетПохож на банкрота, что выдал чек,А как расплатиться потом – не знает.На свете немало хороших слов.Зачем же их путать себе на горе.Влюбленность – ведь это еще не любовь.Как речка, пусть даже без берегов,Пусть в самый разлив – все равно не море!Не можешь любовью гореть – не гори.Влюблен, про влюбленность и говори.Нежность тоже ценить умей,Пускай это меньше. Но так честней.И если не каждый любит пока,Так пусть и не каждый то слово скажет.Не все и не полчеловечества даже,А те лишь, кто любит. Наверняка!1966

Разговор о лжецах

Зачем на свете люди лгут?Причин, наверно, масса:Одни от лжи процентов ждут,Как вкладчик от сберкассы.Другие веруют, что ложь,Едва лишь миг настанет, –Сразит противника, как нож,Или хотя бы ранит.Иной, стремясь не оплошать,Спешит все с той же ложьюПовыше влезть, побольше взятьИ если не на мрамор встать,То хоть присесть к подножью.А тот, стараясь всех надуть,Считает, между прочим,Что честный путь – далекий путь,А лживый путь короче!Привыкнув к подленькой судьбе,Хитрит и так петляет,Что он и сам-то уж себеНи в чем не доверяет.А этот, мелок и несмел,Готов бранить и льстить,Чтоб ложью пятна скверных дел,Как скатертью, прикрыть.Он первым треснуть норовит,Уверен непреклонно,Что нападенье – лучший видСкандальной обороны.Есть в мире разные лжецы,На все цвета и вкусы,Но все льстецы, как подлецы, –Отчаянные трусы.Увы, каким же должен бытьМогучим чародей,Чтоб вдруг от лжи освободитьВсех страждущих людей!Но только нет волшебных словДля таинств исцелений,Как нет от лжи ни порошков,Ни электролечений.А если так, то надо нам,Чтоб чище в мире жить,Непримиримый бой лжецамСо всею страстью тут и тамУпрямо объявить.А чтоб с тем злом, как мир седым,Иметь нам право биться –Нам в жизни следует самим,Как ни заманчив хитрый дым,До лжи не опуститься.Чтоб в сердце каждый человекНес правду, словно знамя,Чтоб подлость таяла как снегИ мира не было вовекМеж нами и лжецами!1967

Два маршрута

Он ей предлагал для прогулокДорогу – простого проще;Налево сквозь переулокВ загородную рощу.Там – тихое птичье пенье,Ни транспорта, ни зевак,Тра вы, уединен ьеИ ласковый полумрак…А вот ее почему-тоТянуло туда, где свет,Совсем по иному маршруту:Направо и на проспект.Туда, где новейшие зданья,Реклама, стекло, металл.И где, между прочим, стоялДворец бракосочетанья…Вот так, то с шуткой, то с гневом,Кипела у них война.Он звал ее все налево,Направо звала она.Бежали часы с минутами,Ни он, ни она не сдавались.Так наконец и расстались.Видать, не сошлись маршрутами.

Мещанство

Есть, говорят, мещанские предметы,И даже есть мещанские цветы.Вот эта вещь – мещанская, а эта –Хороший вкус и с красотой на «ты».Считают, что герань – мещанский вкус,Зато вьюны по стенам – превосходно!Открытки – минус, а картины – плюс.Хрусталь – мещанство, а торшеры – модно!На всем висят незримо этикетки,Живи и моды постигай язык:Предел мещанства – канарейка в клетке,А вот бульдог в машине – это шик!«Высокий вкус» всеведущ, как Коран,И ханжество в нем радужно-лучисто:Гитара с бантом – атрибут мещан,А вот без банта – спутница туриста.Нет, что-то здесь не в том, совсем не в том!Мещанство есть. Оно ползет из трещин.Но все-таки при чем тут чей-то дом,Цветы, собаки, птицы или вещи?!Есть вкус плохой, и есть хороший вкус,Как есть на свете заводи и реки.И все-таки я утверждать берусь:Мещанство не в цветах, а в человеке!Живя судьбою сытенькой своей,Он друга в горе обойдет сторонкой.Мещане – совы с крохотной душонкой,Чей Бог не вещь, а стоимость вещей.Тут не герань, не плюшевый диванВ просторной кухне, в спальне ли, в столовой.Нюх мещанину в этом смысле дан,Все – первый сорт. Все – ультрамодерново!Но вещь почти не служит мещанину.Он сам как сторож при своих вещах:При хельгах, лакированных полах,Не пользуясь добром и вполовину.Любой урон считая за беду,Он, иногда в душе почти что воя,Готов убить за кляксу на обоях,За сорванное яблоко в саду.Нет, суть здесь не в гераньке на окне,Все дело тут совсем иного сорта.Мещанство – это: «Я», «Мое» и «Мне»!А мир хоть провались, хоть лопни к черту!Оно живуче! Там оно и здесь –Тупое, многоликое мещанство.На службе это подленькая лесть,А дома это мелкое тиранство.При чем тут зонт, калоши иль замки?Мещанство – это пошленькие песни,Мещанство – это слухи и слушки,Злорадный шепот, гаденькие сплетни.Сражаться с ним все яростней и злей,Не выбирая средств или ударов,Все время, жестко, до последних дней,Ибо мещанство часто пострашнейОткрытых битв, невзгод или пожаров.1967

«Забыв покой, дела и развлеченья…»

Забыв покой, дела и развлеченья,Пренебрегая солнцем и весной,При каждой нашей встрече мы с тобой,Страдая, выясняем отношенья.Нет, мы почти никак не поступаем.До ласки ли? Раздув любой пустяк,Мы спорим, говорим и обсуждаем,Что так у нас с тобой и что не так.Ну что еще: мы вместе, мы одни!Так нет же ведь! Как варвары, наверно,Мы медленно, старательно и верноДруг другу укорачиваем дни…Мы быть ужасно мудрыми стараемся,От всех себя ошибок бережем.И скоро до того «довыясняемся»,Что ничего уже не разберем!Размолвки, споры, новые сомненья…И нам, наверно, невдомек сейчас,Что вот как раз все эти выясненьяИ есть ошибка главная у нас.И чтоб не кончить на душевной скупости,Давай же скажем: «Хватит! Наплевать!»Возьмем и будем делать кучу глупостей,Да, да, десятки самых чудных глупостей,И ничего не будем обсуждать!1967

Любовь и трусость

Почему так нередко любовь непрочна?Несхожесть характеров? Чья-то узость?Причин всех нельзя перечислить точно,Но главное все же, пожалуй, трусость.Да, да, не раздор, не отсутствие страсти,А именно трусость – первопричина.Она-то и есть та самая мина,Что чаще всего подрывает счастье.Неправда, что будто мы сами пороюНе ведаем качеств своей души.Зачем нам лукавить перед собою,В основе мы знаем и то и другое,Когда мы плохи и когда хороши.Пока человек потрясений не знает,Неважно – хороший или плохой,Он в жизни обычно себе разрешаетБыть тем, кто и есть он. Самим собой.Но час наступил – человек влюбляется.Нет, нет, на отказ не пойдет он никак.Он счастлив. Он страстно хочет понравиться.Вот тут-то, заметьте, и появляетсяТрусость – двуличный и тихий враг.Волнуясь, боясь за исход любвиИ словно стараясь принарядиться,Он спрятать свои недостатки стремится,Она – стушевать недостатки свои.Чтоб, нравясь, быть самыми лучшими, первыми,Чтоб как-то «подкрасить» характер свой,Скупые на время становятся щедрыми,Неверные – сразу ужасно верными,А лгуньи за правду стоят горой.Стремясь, чтобы ярче зажглась звезда,Влюбленные словно на цыпочки всталиИ вроде красивей и лучше стали.«Ты любишь?» – «Конечно!»«А ты меня?» – «Да!»И все. Теперь они муж и жена.А дальше все так, как случиться и должно:Ну сколько на цыпочках выдержать можно?!Вот тут и ломается тишина…Теперь, когда стали семейными дни,Нет смысла играть в какие-то прятки.И лезут, как черти, на свет недостатки,Ну где только, право, и были они?Эх, если б любить, ничего не скрывая,Всю жизнь оставаясь самим собой,Тогда б не пришлось говорить с тоской:«А я и не думал, что ты такая!»«А я и не знала, что ты такой!»И может, чтоб счастье пришло сполна,Не надо душу двоить свою.Ведь храбрость, пожалуй, в любви нужнаНе меньше, чем в космосе или в бою!1967

Лесная сказка

Ты хочешь, чтоб звезды посыпалисьСо звоном в твои ладони?Чтоб с шумом из мрака вырвалисьКостров гривастые кони?Чтоб ветви, сомкнув объятья,Твое повторяли имя?Чтоб стало парчовым платье,А туфельки – золотыми?Ты хочешь, чтоб соболь черныйДал гордый разлет бровям?Чтоб сорок ветров покорноУпали к твоим ногам?Чтоб в курточках темно-зеленых,Посыпавшись вдруг с ветвей,Двести веселых гномовСтали свитой твоей?Ты хочешь, чтоб в пестрых красках,Звездой отразясь в реке,Вышла из леса сказкаС жар-птицею на руке?А хочешь, скажи, ты хочешьТакою красивой ст ать,Что даже у южной ночиУж нечего будет взять?..Ты верь мне, я лгать не буду!Есть сто золотых ключей,Я все их тебе добуду!Я сто отыщу дверей!А чтоб распахнуть их сразуВ волшебную ту страну,Скажи мне одну лишь фразу,Одну лишь, всего одну!Слова в ней совсем простые,Но жар их сильней огня.Скажи мне слова такие –Скажи, что любишь меня!1967

Стихи, не претендующие на ученый трактат

Бывает ли переселенье душ?Наука говорит, что не бывает.– Все, что живет, – бесследно исчезает, –Так скажет вам любой ученый муж.И уточнит: – Ну, правда, не совсем,Ты станешь вновь материей, природой:Азотом, водородом, углеродом,Железом, хлором, ну буквально всем!Ответ как прост, так и предельно ясен.Но человек есть все же человек,И превратиться в атомы навекЯ как-то не особенно согласен…Ну как же так! Живешь, живешь – и вдругИзволь потом в частицу превратиться.Нет, я далек от всяких адских мук,Но ведь нельзя ж кончать и на частицах!Одних глупцов способен утешатьПоклон, богам иль идолам отвешенный.И все-таки обидно как-то статьЧастицей, пусть хотя бы даже взвешенной.Прости меня, наука! Разум твойВсю жизнь горел мне яркою зарею.Я и сейчас стою перед тобоюС почтительно склоненной головой.Да, после нас останется работа.А нас, скажи, куда в конце пути?Стать углекислым газом? Нет, прости.Наверно, ты недооткрыла что-то!Ведь даже муж с ученой эрудициейПри неудачах шепчет: – Не везет… –И от судьбы порой чего-то ждетИ очень даже верит в интуицию.Нет, нам не надо всякой ерунды!Мы знаем клетку, биотоки знаем,И все же мы отнюдь не отрицаем,Что есть подчас предчувствие беды.А разве вы порою не ловилиСебя на мысли где-нибудь в киноИль глядя на гравюру, что давноВы в том краю уже когда-то были?..Или в пути, совсем вдали от дома,Какой-то город, речка или храмПокажутся до боли вам знакомы,Так, словно детство прожили вы там!Переселенье душ? Сплошная мистика?Кто ведает? И пусть скажу не в лад,А все же эта самая «глупистика»Поинтересней как-то, чем распад.Да и возможно ль с этим примириться:Любил, страдал, работал с огоньком,Был вроде человеком, а потомСтал сразу менделеевской таблицей.А атому – ни спеть, ни погрустить,Ни прилететь к любимой на свиданье,Ни поработать всласть, ни закурить,Одно научно-строгое молчанье.Нет, я никак на это не гожусь!И ну их – клетки, биотоки, души…Я просто вновь возьму вот и рожусь,Рожусь назло ученому чинуше.И если вновь вы встретите поэта,Что пишет на лирической волне,Кого ругают критики в газетах,А он идет упрямо по стране;Идет, все сердце людям отдавая,Кто верит, что горит его звезда,Чей суд – народ, ему он присягает,И нету выше для него суда;Кто смерть пройдет и к людям возвратится,Он – их поэт, они – его друзья,И если так, товарищи, случится,Не сомневайтесь: это снова я!1967

Добрый принц

Ты веришь, ты ищешь любви большой,Сверкающей, как родник.Любви настоящей, любви такой,Как в строчках любимых книг.Когда повисает вокруг тишинаИ в комнате полутемно,Ты часто любишь сидеть одна,Молчать и смотреть в окно.Молчать и видеть, как в синей дали,За звездами, за морями,Плывут навстречу тебе кораблиПод алыми парусами…То рыцарь Айвенго, врагов рубя,Мчится под топот конский.А то приглашает на вальс тебяПечальный Андрей Болконский.Вот шпагой клянется д’Артаньян,Влюбленный в тебя навеки.А вот преподносит тебе тюльпанПылкий Ромео Монтекки.Проносится множество глаз и лиц,Улыбки, одежды, краски…Вот видишь: красивый и добрый принцВыходит к тебе из сказки.Сейчас он с улыбкой наденет тебеВолшебный браслет на запястье.И с этой минуты в его судьбеТы станешь судьбой и счастьем!Когда повисает вокруг тишинаИ в комнате полутемно,Ты часто любишь сидеть одна,Молчать и смотреть в окно…Слышны далекие голоса,Плывут корабли во мгле…А все-таки алые парусаБывают и на земле!И, может быть, возле судьбы твоейГде-нибудь рядом, здесь,Есть гордый, хотя неприметный ГрэйИ принц настоящий есть!И хоть он не с книжных сойдет страниц,Взгляни! Обернись вокруг:Пусть скромный, но очень хороший друг,Самый простой, но надежный друг –Может, и есть тот принц?!1967

Литературные споры

Спорят о славе поэты.Критики спорят тоже.А славе плевать на это,Хоть лопни, хоть лезь из кожи!В литературном храме,Перья скрестив свои,Поэты спорят стихами,Критики пишут статьи.Критики дело знают:Локтями тесня друг дружку,Кого в основном читают,С тех и «снимают стружку»!Снимают, вовсю стараются,Лупят кого-то всластьИ сами же удивляются,В лужу потом садясь.Но это не вразумляет,И вновь они ищут трещины!Я знаю, как это бывает, –Сам получал затрещины.Эх, сколько ж меня склоняли!И как же в меня палили!Та кого нагромозд и ли,Самим-то понять едва ли!И все-таки самое главное,После как оказалось,Да все за эту за самую,О Господи, популярность!Ну словно кого обманывал,Ограбил, или подвел,Иль, скажем, читателей сманивалИ прятал в письменный стол.И тем, кто приходит в ярость,Я тихо хочу сказать:– Возьмите себе популярностьИ дайте спокойно писать!1967

Ночные огни

В простудном мраке, в сырости ночнойГорит огонь спокойно-одинокий.Чуть-чуть печальный, трепетный такой,Загадочный, манящий и далекий…Он, словно Марс или живой цветок,Таинственный и в то же время честный.Пылающий во мраке уголек,Кусочек чьей-то жизни неизвестной.Огонь ли это путника в степи,Окно ли светит? Это я не знаю.Но кто-то там не спит теперь, не спит!И чья-то там душа сейчас живая!Покажется: вот сто шагов всего,И ты укрыт от холода и ветра,Да только вот нередко до негоДесятки и десятки километров…Невольно представляешь, что вон тамСидят сейчас охотники-бродяги,Пьют чай с горячим ромом пополамИ ждут к утру перепелиной тяги.Или, быть может, там, перед окном,Сидит из сказки девушка с косоюИ, отложив большой, тяжелый том,Глядит во тьму с задумчивой тоскою.Иль мать-старушка долгий, долгий срокСидит и ждет, когда вернутся дети,А путник забредет на огонек –Она теплом и путника приветит.Или, костром пронзая синий мрак,Влюбленные сидят в сосновой роще,А может, все совсем, совсем не так –И будничнее, и скучней, и проще…И все же я люблю их! Я готовС мальчишьих лет всегда мечтать о чуде,Люблю огни летящих поездов –Живые кадры чьих-то дум и судеб.Огонь в ночи!.. Ненастье… Вязнут ноги…Со снегом дождь… А путь далек-далек…И что бы стало с путником в дороге,Когда б не этот добрый огонек?!И есть там сказка или сказки нету –Не в этом суть. Ты верь, и ты иди!Он как надежда, этот лучик света,Как искра счастья где-то впереди.Ведь счастье тоже может быть пороюЧуть-чуть не то, которого ты ждешь,Но ты страдаешь, борешься, живешь,Пока оно горит перед тобою.Возможно, птицей с синими крыламиОно должно быть вечно впереди,И кто ответит, может быть, в путиВот так к нему и следует идтиИ никогда не брать его руками?!1967

Важные минуты

Беда ли это, если иногдаБывает в жизни кто-то мягкотелым,Доверчивым, застенчиво-несмелым, –Беда все это или не беда?Навряд ли это повод к обсужденью.У всех, как говорят, своя стезя.И все же есть минуты и мгновенья,Когда безвольным быть уже нельзя.Ведь ты порой и сам не замечаешь,Как средь житейских горестей и благТо там, то здесь кому-то уступаешь.И вдруг однажды словно замираешь:Тебя толкают на бесчестный шаг.Тот шаг нередко выгоден кому-то,Кто может все. Какой же дать ответ?Вот и пришла та самая минута,Чтоб встать, чтоб бросить, как гранату:– Нет!Весна! Планета, будто сердце, бьется.Любовь пришла. Она к тебе летит!Душа твоя ей в чувствах признается,А вот язык предательски молчит.Но милая, едва у дома встанешь,Уже спешит проститься до утра.И ты идешь обратно и не знаешь,Пора признаться или не пора.А вот сейчас, задумчиво-робка,Она стоит и медлит почему-то.Пора! Пришла та самая минута.Скажи. Не то пропал наверняка!Вы с другом в горы как-то забрались.Стучали бодро крепкие ботинки.Вдруг, оступившись, друг слетел с тропинкиИ на скале над пропастью повис…Судьба вдруг разом повернулась круто.Ползти к обрыву – жизнью рисковать.Пусть так. Смелей! Сейчас пришла минута –Иль вместе жить, иль вместе умирать!Года спешат, друг друга обгоняя…Но сколько же порою там и тут,В большом и малом людям выпадаетРешительных мгновений и минут!О, как мы спорим, если иногдаБывает в жизни кто-то мягкотелым,Доверчивым, застенчиво-несмелым, –Беда все это или не беда?Пустяк – цена всем этим обсужденьям!А чтоб людьми серьезно дорожить,О них не худо было бы судитьВот по таким минутам и мгновеньям.1968

Я мелкой злости в жизни не испытывал

Я мелкой злости в жизни не испытывал,На мир смотрел светло, а потомуЯ ничему на свете не завидовал:Ни силе, ни богатству, ни уму.Не ревновал ни к радостному смеху(Я сам, коли захочется, – смеюсь),Ни к быстрому и громкому успеху(И сам всего хорошего добьюсь).Но вы пришли. И вот судите сами:Как ни смешно, но я признаюсь вам,Что с той поры, как повстречался с вами,Вдруг, как чудак, завидую вещам.Дверям, что вас впускают каждый вечер,Настольной лампе, сделанной под дуб,Платку, что обнимает ваши плечи,Стакану, что коснулся ваших губ.Вы усмехнетесь: дескать, очень странно,Вещь – только вещь! И я согласен. Да.Однако вещи с вами постоянно.А я – вдали. И в этом вся беда!А мне без вас неладно и тревожно:То снег, то солнце чувствую в крови.А мне без вас почти что невозможно.Ну хоть совсем на свете не живи!Я мелкой злости с детства не испытывал,На мир смотрел светло, а потомуЯ ничему на свете не завидовал:Ни славе, ни богатству, ни уму.Прошу вас: возвратите мне свободу!Пусть будет радость с песней пополам.Обидно ведь завидовать вещам,Когда ты человек и царь природы!1968

Артисты

Кто выдумал, будто бы лгут артисты!Что в жизни порою ворчат и пьют,А вот на сцене трезвы и чисты,Бывают возвышенны и речисты.Артисты ни в чем не лгут!Не просто Пушкина иль ШекспираОни зажжены вдохновенным словом.Артисты на сцене и вправду Лиры,И вправду Гамлеты и Ратмиры,И впрямь Джульетты и Годуновы!Душа вселенной сродни лучистой,Где звезды разной величины.И вот на сцене в душе артистаНередко ярчайшие зажжены.Тогда почему же ярчайшие, главные,Всю жизнь постоянно в них не горят?Но главные, так же как буквы заглавные,Не могут быть всюду или подряд.Никто же не требует от атлетаХодить со штангою на спине!И разве мы требуем от пилотаБыть вечно в заоблачной вышине?!И кто артистов порой осудитЗа неприглаженные пути?Артисты тоже живые люди,А не архангелы во плоти!Герои были светлы, а все жеПринц Гамлет умел и не воду пить…Да и Джульетта, коль надо, тоже,Исполнена светлой, сердечной дрожи.Могла сто нянек перехитрить.И если где-то в житейском миреАртисты спорят иль вина пьют,Средь вас без грима все те же Лиры,Марии, Гамлеты и Ратмиры,И вы им верьте. Они не лгут!1968

Разные свойства

Заяц труслив, но труслив оттого,Что вынужден жить в тревоге,Что нету могучих клыков у него,А все спасение – ноги.Волк жаден скорее всего потому,Что редко бывает сытым,А зол оттого, что, наверно, емуНе хочется быть убитым.Лисица хитрит и дурачит всехТоже не без причины:Чуть зазевалась – и все! Твой мехУже лежит в магазине.Щука жестоко собратьев жрет,Но сделайте мирными воды,Она кверху брюхом тотчас всплыветПо всем законам природы.Меняет окраску хамелеонБессовестно и умело.– Пусть буду двуличным, – решает он. –Зато абсолютно целым.Деревья глушат друг друга затем,Что жизни им нет без света,А в поле, где солнца хватает всем,Друг к другу полны привета.Змея премерзко среди травыПолзает, пресмыкается.Она б, может, встала, но ей, увы,Ноги не полагаются…Те – жизнь защищают. А эти – мех.Тот бьется за лучик света.А вот – человек. Он сильнее всех!Ему-то зачем все это?1968

Отцы и дети

Сегодня я слово хочу сказатьВсем тем, кому золотых семнадцать,Кому окрыленных, веселых двадцать,Кому удивительных двадцать пять.По-моему, это пустой разговор,Когда утверждают, что есть на светеКакой-то нелепый извечный спор,В котором воюют отцы и дети.Пускай болтуны, что хотят, твердят,У нас же не две, а одна дорога,И я бы хотел вам, как старший брат,О ваших отцах рассказать немного.Когда веселитесь вы или дажеТанцуете так, что дрожит звезда,Вам кто-то порой с осуждением скажет:– А мы не такими были тогда!Вы строгою меркою их не мерьте,Пускай. Ворчуны же всегда правы.Вы только, пожалуйста, им не верьте, –Мы были такими же, как и вы!Мы тоже считались порой пижонамиИ были горласты в своей правоте,А если не очень-то были модными,То просто возможности были не те.Когда ж танцевали мы или бузили,Да так, что срывалась с небес звезда,Мы тоже слышали иногда:– Нет, мы не такими когда-то были!Мы бурно дружили, мы жарко мечтали.И все же порою – чего скрывать! –Мы в парты девчонкам мышей совали,Дурили, скелетам усы рисовали,И нам, как и вам, в дневники писали:«Пусть явится в срочном порядке мать!»И все-таки в главном, большом, серьезномМы шли не колеблясь, мы прямо шли,И в лихолетье свинцово-грозномМы на экзамене самом сложномНе провалились, не подвели.Поверьте, это совсем не просто –Жить так, чтоб гордилась тобой страна,Когда тебе вовсе еще не по ростуШинель, оружие и война.Но шли ребята назло ветрамИ умирали, не встретив зрелость,По рощам, балкам и по лесам,А было им столько же, сколько вам,И жить им, конечно, до слез хотелось.За вас, за мечты, за весну ваших сновПогибли ровесники ваши – солдаты:Мальчишки, не брившие даже усов,И не слыхавшие нежных слов,Еще не целованные девчата.Я знаю их, встретивших смерть в бою,Я вправе рассказывать вам об этом,Ведь сам я, лишь выживший чудом, стоюМеж их темнотою и вашим светом.Но те, что погибли, и те, что пришли,Хотели, надеялись и мечтали,Чтоб вы, их наследники, в светлой далиБольшое и звонкое счастье землиНадежно и прочно потом держали.Но быть хорошими – значит ли житьСтерильными ангелочками?Ни станцевать, ни спеть, ни сострить,Ни выпить пива, ни закурить,Короче: крахмально белея, бытьПлаточками-уголочками?!Кому это нужно и для чего?Не бойтесь шуметь нисколько.Резкими будете – ничего!И даже дерзкими – ничего!Вот бойтесь цинизма только.И суть не в новейшем покрое брюк,Не в платьях, порой кричащих,А в правде, а в честном пожатии рукИ в ваших делах настоящих.Конечно, не дай только Бог, ребята,Но знаю я, если хлестнет гроза,Вы твердо посмотрите ей в глаза,Так же, как мы смотрели когда-то.И вы хулителям всех мастейНе верьте. Нет никакой на светеНелепой «проблемы» отцов и детей,Есть близкие люди: отцы и дети!Идите ж навстречу ветрам событий,И пусть вам всю жизнь поют соловьи.Красивой мечты вам, друзья мои!Счастливых дорог и больших открытий!1968

Дорожите счастьем, дорожите!

Дорожите счастьем, дорожите!Замечайте, радуйтесь, беритеРадуги, рассветы, звезды глаз –Это все для вас, для вас, для вас.Услыхали трепетное слово –Радуйтесь. Не требуйте второго.Не гоните время. Ни к чему.Радуйтесь вот этому, ему!Сколько песне суждено продлиться?Все ли в мире может повториться?Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…Разве будет это тыщу раз!На бульваре освещают вечерТополей пылающие свечи.Радуйтесь, не портите ничемНи надежды, ни любви, ни встречи!Лупит гром из поднебесной пушки.Дождик, дождь! На лужицах веснушки.Крутит, пляшет, бьет по мостовойКрупный дождь в орех величиной.Если это чудо пропустить,Как тогда уж и на свете жить?!Все, что мимо сердца пролетело,Ни за что потом не возвратить!Хворь и ссоры временно отставьте,Вы их все для старости оставьте.Постарайтесь, чтобы хоть сейчасЭта «прелесть» миновала вас.Пусть бормочут скептики до смерти.Вы им, желчным скептикам, не верьте –Радости ни дома, ни в путиЗлым глазам, хоть лопнуть, – не найти!А для очень, очень добрых глазНет ни склок, ни зависти, ни муки.Радость к вам сама протянет руки,Если сердце светлое у вас.Красоту увидеть в некрасивом,Разглядеть в ручьях разливы рек!Кто умеет в буднях быть счастливым,Тот и впрямь счастливый человек!И поют дороги и мосты,Краски леса и ветра событий,Звезды, птицы, реки и цветы:Дорожите счастьем, дорожите!1968

Он настоящим другом был

У парня был хороший друг,Задорен и смешлив.Был друг как друг, но как-то вдругСтал тих и молчалив.Проведал парень: у негоБыл тяжко болен сын.– Держись! – сказал он. – Ничего,Ведь ты же не один.Он продал мотоцикл без словКакому-то дельцу.Кровь подошла? Даешь и кровьКурносому мальцу.Потом, когда прибой похвалПриветственно гудел,Он лишь плечами пожимал,Сердился и краснел,Как будто людям говорил:За что хвалить его?Он просто искренне дружил,Он настоящим другом был,И больше ничего!Друг раз кого-то зло подделИ, смяв, перешагнул.И парень вспыхнул, не стерпел,Он друга взял и вздул.Когда же кто-то упрекалПотом в толкучке дел,Он лишь плечами пожимал,Сердился и краснел,Как будто людям говорил:Зачем корить его?Он просто искренне дружил,Он настоящим другом был,И больше ничего!Зимой пошли на лыжах в лес.Вот мостик и разъезд.Вдруг, охнув, друг упал на рельс,А в ста шагах – экспресс!Уж бьет прожектор по глазам!Он к другу подлетел,Он друга вниз столкнул, а самНе спрыгнул. Не успел…Потом был час, нелегкий час,Прощанье и венки,И митинг, и десятки глаз,Застывших от тоски.В речах сказали, что герой,Что храбро пролил кровь,А он лежал простой-простой,Чуть приподнявши бровь,Как будто людям говорил:Зачем хвалить его?Он просто искренне дружил,Он настоящим другом был,И больше ничего!..1968

Худшая измена

Какими на свете бывают измены?Измены бывают явными, тайными,Злыми и подлыми, как гиены,Крупными, мелкими и случайными.А если тайно никто не встречается,Не нарушает ни честь, ни обет,Ничто не случается, не совершается,Измена может быть или нет?Раздвинув два стареньких дома плечом,С кармашками окон на белой рубашке,Вырос в проулке верзила-дом,В железной фуражке с лепным козырьком,С буквами «Кинотеатр» на пряжке.Здесь, на девятом, в одной из квартир,Гордясь изяществом интерьера,Живет молодая жена инженера,Душа семейства и командир.Спросите мужа, спросите гостей,Соседей спросите, если хотите,И вам не без гордости скажут, что с нейПо-фатоватому не шутите!Она и вправду такой была.Ничьих, кроме мужниных, ласк не знала.Смеялись: – Она бы на зов не пошла,Хоть с мужем сто лет бы в разлуке жила,Ни к киногерою, ни к адмиралу.И часто, иных не найдя резонов,От споров сердечных устав наконец,Друзья ее ставили в образецСвоим беспокойным и модным женам.И все-таки, если бы кто прочел,О чем она втайне порой мечтает,Какие мысли ее посещают,Он только б руками тогда развел!Любила мужа иль не любила?Кто может ответить? Возможно – да.Но сердце ее постепенно остыло.И не было прежнего больше пыла,Хоть внешне все было как и всегда.Зато появилось теперь другое.Нет, нет, не встречалась она ни с кем!Но в мыслях то с этим была, то с тем…А в мыслях чего не свершишь порою.Эх, если б добряга, глава семейства,Мог только представить себе хоть раз,Какое коварнейшее злодействоТворится в объятьях его подчас!Что видит она затаенным взоромПорой то этого, то того,То адмирала, то киноактера,И только, увы, не его самого…Она не вставала на ложный путь,Ни с кем свиданий не назначала,Запретных писем не получала,Ее ни в чем нельзя упрекнуть.Мир и покой средь домашних стен.И все-таки, если сказать откровенно,Быть может, как раз вот такая изменаСамая худшая из измен!1968

Оттепель

Звенит капель, звенит капель:От-те-пель, от-те-пель!Однако это не весна,Еще январь, а не апрель.Вчера буран, беря разбег,Дул в лица стужей ледяной,И было все – зима и снег,Совсем как и у нас с тобой…Сегодня злобная метельВползла под арку у ворот.Сегодня – синяя капельИ в лужах – мир наоборот.Сегодня – в радуге стеклоИ легкий пар над мостовой.Сегодня – временно тепло,Совсем как и у нас с тобой…Но долго лужам не сверкать,Ведь это солнце и водаС утра исчезнут без следа,Когда мороз придет опять.Метель, надвинув шаль на бровь,Дохнет колючею тоской,И все заледенеет вновь,Совсем как и у нас с тобой…Но сколько бы пурге ни местьИ как ни куролесит зло,Однако у природы естьИ настоящее тепло.Оно придет с тугим дождем,С веселой, клейкою листвой,Придет, швыряя гулкий гром,И станет радостно кругом,Совсем не как у нас с тобой…1969

Твой голос

Твой голос из приемника звучитЗадумчиво и чуточку печально.И чем-то дальним, трепетно-прощальнымОн заново мне душу бередит.И ведь не надо, ну совсем не надо!А вот влетел, хоть радуйся, хоть злись.Звеня, заполнил все. И так он рядом,Что хоть рукой сейчас его коснись!За окнами, на темной ветке клена,Как дятел, дремлет месяц молодой.И облака, потягиваясь сонно,Собравшись в круг, застыли над рекой…А ты поешь… Ты словно угадала,Что я сижу настороженно-нем.«Зачем тебя я, милый мой, узнала?»А в самом деле, для чего? Зачем?Зачем рвались и назначали встречуИ между нами протянулась нить?Я сам сейчас, наверно, не отвечу,Не все на свете можно объяснить.Аккорды скрипок стройны и упруги,А голос твой то пламя, то зима…И вдруг упала огненная вьюга:«О нет, не рождены мы друг для друга!»Ну вот ты и ответила сама.1969

Приметы

Водя корабли, управляя ракетами,Создав радара бессонный глаз,Мы, как ни смешно, не расстались с приметами.Они едва ль не в крови у нас!Господа Бога давно отставили.Ясно ведь сказано: нет его!А вот приметы пока оставили.Ведь не религия. Ничего.И ведь смеемся же: «Предрассудки!Глупистика, мелочи, ерунда!..»А сами нередко, шутки-то шутки,Без этой «глупистики» – никуда!В школьные годы известно точно:Не знаешь урока – держись за каблук.Тогда не спросят. Примета прочная!Не выпусти только каблук из рук!Тогда ни морали, ни двойки, ни гнева.Но только не путайся никогда:Держись не за правый каблук, а за левый.Возьмешься за правый – тогда беда!А на контрольной, коль нет подковки,Судьбу не терзай: – Пощади! Помоги! –Есть средство: сними (наплевать, что неловко)Башмак или туфлю с левой ноги.Зато уж студент – в пониманье высоком,Великий мастер насчет примет:Он в дверь не войдет на экзамен бокомИ точно отыщет «счастливый билет».Любая примета ему, как мошка!Он знает их лучше, чем снег в декабре.Не говоря уж о черных кошках,Тринадцатых числах и прочей муре.Да что там студент! Академик, доктор,Придя на важный доклад с утра,Услышав: – Ни пуха и ни пера! –Сказал аспирантке: – Идите к черту!Артистка, народная, в сорок лет,Текст роли выронив неосмотрительно,Уселась в ужасе на паркет,Роль под себя подложив предварительно.Такая примета: наплюй на чин,На возраст и званье! Коль роль упала –Сядь и припомни трех лысых мужчин,Не то обязательно жди провала.Приметы повсюду. Просто беда.– Куда ты идешь? – я спросил у знакомой.– Тьфу! Ну зачем ты спросил «куда»?Знала бы, лучше б осталась дома!Однажды за час до выхода в мореНа крейсер к старпому пришла женаИ тем всю команду повергла в горе:На судне – женщина! Все. Хана!И после, едва не порвав тельняшки,Хлопцы отчаянно и упрямоДраили палубу, дверь, медяшку –Все, к чему прикасалась дама.И скажем, отнюдь не открыв секрета,Что множество самых серьезных людейНа счастье хранят амулеты-приметы:Пуговку, слоника или монету –Тысячи всяческих мелочей.Зачем мы храним их? Никто не знает.А может, и вправду тут есть секрет?Уверенность, что ли, они вселяютИль в чем-то ответственность с нас снимают,Вот эти десятки смешных примет?Пришла, к примеру, «счастливая» датаИ мимо не кинулся черный кот,Ты как-то спокойней идешь куда-тоИ вроде веришь, что повезет…Похвалишь что-нибудь горячоИ слышишь: – Смотри, не вышло бы сглазу!Плюнь трижды скорее через плечо! –И ты плюешь, как верблюд, три раза.Что ж, пусть в чем-то наши надежды множатПриметы – загадочная игра.И хоть мы не очень в них верим, а все же,Чтоб каждый ваш день был счастливо прожит,Ни пуха вам, люди, и ни пера!1969

Шаганэ

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

С. ЕсенинНочь нарядно звездами расцвечена,Ровно дышит спящий Ереван…Возле глаз, собрав морщинки-трещины,Смотрит в синий мрак седая женщина –Шаганэ Нерсесовна Тальян.Где-то в небе мечутся зарницы,Словно золотые петухи.В лунном свете тополь серебрится,Шаганэ Нерсесовне не спится,В памяти рождаются стихи:«В Хороссане есть такие двери,Где обсыпан розами порог.Там живет задумчивая пери.В Хороссане есть такие двери,Но открыть те двери я не мог».Что же это: правда или небыль?Где-то в давних, призрачных годахПальмы, рыба, сулугуни с хлебом,Грохот волн в упругий бубен небаИ Батуми в солнечных лучах…И вот здесь-то в утренней тишиВстретились Армения с Россией –Черные глаза и голубые,Две весенне-трепетных души.Черные, как ласточки, смущенноСпрятались за крыльями ресниц.Голубые, вспыхнув восхищенно,Загипнотизировали птиц.Закружили жарко и влюбленно,Оторвав от будничных оков,И смотрела ты завороженноВ «голубой пожар» его стихов.И не для тумана иль обманаВ той восточной лирике своейОн Батуми сделал Хороссаном –Так красивей было и звучней.И беда ли, что тебя, армянку,Школьную учительницу, вдругОн, одев в наряды персиянки,Перенес на хороссанский юг!Ты на все фантазии смеялась,Взмыв на поэтической волне,Как на звездно-сказочном коне,Все равно! Ведь имя же осталось:– Шаганэ!«В Хороссане есть такие двери,Где обсыпан розами порог.Там живет задумчивая пери.В Хороссане есть такие двери,Но открыть те двери я не мог».Что ж, они и вправду не открылись.Ну а распахнись они тогда,То, как знать, быть может, никогдаСтроки те на свет бы не явились.Да, он встретил песню на пути.Тут вскипеть бы яростно и лихо!Только был он необычно тихим,Светлым и торжественным почти…Шаганэ… «Задумчивая пери»…Ну, а что бы, если в поздний часТы взяла б и распахнула двериПеред синью восхищенных глаз?!Можно все домысливать, конечно,Только вдруг с той полночи хмельнойВсе пошло б иначе? И навечноДве дороги стали бы одной?!Ведь имей он в свой нелегкий часИ любовь, и дружбу полной мерой,То, как знать, быть может, «Англетера»…Эх, да что там умничать сейчас!Ночь нарядно звездами расцвечена,Ровно дышит спящий Ереван…Возле глаз собрав морщинки-трещины,Смотрит в синий мрак седая женщина –Шаганэ Нерсесовна Тальян.И, быть может, полночью бессоннойМнится ей, что расстояний нет,Что упали стены и законыИ шагнул светло и восхищенноК красоте прославленный поэт!И, хмелея, кружит над землеюТайна жгучих, смолянистых косВперемежку с песенной волноюЗолотых есенинских волос!..1969

Карнавал

Устав от забот, от привычного круга,Ища хоть немного сказки,Чтоб скрыться хотя бы на час друг от друга,Люди придумали маски.Ведь часто, серы до тошноты,Будни, как клячи, топчутся,А людям хочется красоты,Кусочка радуги хочется!Работай, стремись, говорят, и тогда…Да бросьте, ну кто ж не знает,Что счастье вовсе ведь не всегдаКаждому выпадает.И вот, чтоб устроить волшебные встречи,Большое путая с малым,Люди собрали маски на вечер,Названный карнавалом.Здесь хилый становится богатырем,Робкий душой – героем,А кто-то отчаянным моряком,Рыцарем или ковбоем.Рожденным удачливыми, красивымиМетаморфоз не надо.Наверно, не очень людьми счастливымиПридуманы маскарады…Сегодня, хмелея, как от вина,Можно, горя отвагой,Смущенной Золушке у окнаКлясться плащом и шпагой.И шутки бросьте, когда поройДевчонка, собой не очень,Вдруг обернется кинозвездойИли «Царицей ночи».Здесь можно, царский нося наряд,На милость сменивши кару,Вдруг подарить благосклонный взглядВспыхнувшему «Корсару».А в полночь, доверив себя письму,Отчаянно и бесстрашноДаже назначить свиданье емуВ саду у дворцовой башни.Но сколько восторгами ни гори,«Царица» все-таки знает,Что все ее царство лишь до зари,До первых звонков трамвая.И завтра «Царица звездных ночей»,Сняв свой наряд блестящий,Станет, как прежде, в толпе людейСкромненькой секретаршей.Но в гуле приемной, невесть почему,Ей все еще, то и дело,Грезиться будет в табачном дыму«Корсар» из шестого отдела.Тот, что отнюдь не в нее влюблен,Уж ей ли не знать про это!Грохочет машинка, трещит телефон,И требует план на весенний сезонНачальство из кабинета.И все-таки отзвук от сказки есть!Начальство лишь брови вскинетНа этот царственно гордый жест,С которым бумаги на подпись в трестОна благосклонно примет.А дома в комнатной тихой мглеЕй тысячу раз приснится,Что будни кончились на земле,А праздник все длится, длится…И ей, владычице звездных снов,Подносит, склонясь несмело,От счастья не в силах промолвить слов,Громадный-громадный букет цветов«Корсар» из шестого отдела.1969

В троллейбусе

Встал троллейбус. Шум – как на вокзале!Кто-то за милицией сходил.– Что случилось?– Жулика поймали!Трешницу, мерзавец, утащил!..– Слишком к ним уж много снисхожденья! –Женщина воскликнула в сердцах.А мужчина в роговых очкахДаже закурил от возмущенья.Жулик пойман. И уже давноКатится троллейбус по предместью.А внутри клокочут все равноИ бурлят, как крепкое вино,Люди с незапятнанною честью.Жулик – дрянь. И мы, ему желаяСтрогого и крепкого суда,Все же сами что-то упускаем,Ибо слово «совесть» понимаемКак-то странновато иногда.Если б вдруг грабителем был названТот мужчина в роговых очках,Он, наверно, за такую фразуВас мгновенно обратил бы в прах!А ведь сам у друга одолжилКак-то деньги, мило и культурно.И отнюдь устроился недурно:Взять-то взял, а возвратить «забыл».Вор, стянувший трешницу сейчас,Негодяй отныне и навек.А урвавший больше в десять раз –«Честный» и «приличный» человек!Так уж, видно, издавна считается,Только, если честно говорить,Между «не отдать» и «утащить»Разницы большой не получается.Впрочем, дело не в одних рублях,Не в одном стяжательстве, конечно.А в других, «не денежных» делахТак ли мы порою безупречны?Женщина, что жулика кляла,Том стихов из сумочки достала.Как она его приобрела?Да когда-то у друзей взялаИ, как говорится, «зачитала»…Если тайно в магазине взятьС полки книгу – это будет кража.А у друга взять и «зачитать» –Тут неловко и сказать-то даже.А скажи – и впрямь услышишь смех,Даже вскинет брови в изумленье:– Не вернула книгу? Вот так грех!Тоже мне, простите, преступленье!И подите растолкуйте ей,Что тому хозяину, быть может,Книга эта важного важнейИ богатства всякого дороже.Жулик пойман и под стражу взят.Мягко мчит троллейбус по предместью…А внутри все спорят и шумят,И бесчестность подлую бранятЛюди с «незапятнанною честью»!..1969

«Реалист»

Он проводил свою невесту.Простился. Обещал звонить.Не целовал ее в подъезде,Не умолял повременить.Нет, он не тот, что в ранней юности,Когда любовь – сплошной угар.Он зрел: не молод и не стар.Ему ли делать эти глупости?А ведь когда-то, вспомнить странно,Одной девчонке, день за днем,Писал стихи, и крал тюльпаны,И милый профиль постоянноПовсюду вырезал ножом.Он мог ходить за нею версты.И, вспомнить дико, даже могОднажды за косынкой пестройВ одежде прыгнуть в бочажок.Мечтать с восторгом у калиткиО пальмах южных острововИ быть счастливым от улыбкиИли записки в пару слов.Он даже тихо рассмеялся:Действительно – один угар!И впрямь, зачем тогда им сдалсяКакой-то там Мадагаскар?!Жизнь разлучила их. Кто знает,Всегда ль реальность неправа?Он твердо по земле шагает.А та, он слышал, все мечтаетПро сказочные острова…Смешно, что будто «дом сутулится»,Оставьте это для детей!И светофор не «глазом щурится»,А лампой в семьдесят свечей.Нет, жизнь на крыльях не витает,Тут надо бить наверняка!Невеста это понимаетИ, как и он, на мир взираетЧуть-чуть с прищуром знатока.Он шел во мглу многоэтажнуюИ вряд ли, может быть, и знал,Что где-то что-то очень важноеНевозвратимо потерял…1969

Пустые слова

Ну как это можно, не понимаю!Просто кругом идет голова:Все время пустые, пустые словаТебя, как облаком, окружают.Цветистые, пестрые, равнодушные,Они кувыркаются в тишине.И ты их, словно шары воздушные,Целыми гроздьями даришь мне.Люди о ком-то порой говорят:«Необязательный», «необязательная» –Какие противные прилагательные!Я б выбросил к черту их все подряд!Выходит, что чуть ли не все – пустяк:Слово дается, слово берется…Прости, но неужто тебе вот такИ впрямь хорошо на земле живется?!Возможно ли говорить уверенно:«Приеду. Сделаю. Буду звонить».Без тени сомнения говоритьИ знать, что ни грамма не будет сделано!И не смущаясь и в малой мере,Плыть дальше, зная наверняка,Что где-то ждут твоего звонка,Что кто-то в твое обещание верит.Пустые слова, пустые слова!Фальшивые копии слов счастливых,Красивые, словно люпин-трава,И зло-недобрые, как крапива.Слова: «До последних минут моих»,«Верность», «любовь», «счастливая дата»,Ты так легко произносишь их,Что даже становится жутковато.А в шатких местах у тебя готово:«Честное слово!» Ну не смешно ли?Зачем произносится: «Честное слово!»?А все остальные – лживые, что ли?Жизнь – как придуманная история,Слова – точно мыльные пузыри.Зачем тебе вся эта бутафория,Ответь мне, шут тебя подери!А впрочем, за все говорят дела,Которых как раз-то и не бывает.Душа, не рождающая тепла,Только пустые слова рождает.Но мира не будет меж мной и ими!Пойми и на что-то одно решайся:Или же ты расставайся с ними,Или со мной расставайся!1969

«Раскрепощение»

Ах, как время все-таки коварноИ бездушно, шут его возьми!И при этом, как это ни странно,Будьте ему даже благодарны,Что б оно ни делало с людьми.«Время мудро. Время все рассудит!»Слышали! Да только, если ждать,Многое уж слишком поздно будет.Потому и надо, чтобы людиВсе умели вовремя решать.Мы с тобой отнюдь не рассуждали,Ничего не клали на весы,Мы лишь то смеялись, то страдалиИ с ревнивой яростью считали«Страшные» минуты и часы.«Страшным» нам тогда казалось времяДаже самых крохотных разлук.Нет, не время, а сплошное бремяОжиданий и тревожных мук.– Что случилось? По какой причине?Ждут тебя, скажи, или не ждут?Проторчать в каком-то магазинеРовно час и сорок пять минут!А через неделю снова драма.С тем же пылом страсти и тревог:– Два часа ты смог пробыть у мамы?Очень мило! Превосходно прямо!Ну, а больше ты пробыть не мог?!И вот так, наверно б, день за днемОстрота эмоций клокотала,Если б ты однажды не сказала:– А ведь мы неправильно живем!Это же сплошной «сердечный ад»!И мои родные, и друзья –Все одно и то же говорят,Да и у меня такой же взгляд,Что, конечно, дальше так нельзя!Все, что рядом, быстро надоест.Время мудро. Время все решает.И оно людей раскрепощает.А разлука – не медведь, не съест!И, чтоб как-то интересней жить,Нам с тобою надо научитьсяНе скучать, друг друга не корить,В разные компании ходить,Проще говоря – раскрепоститься.Пусть несхожи в чем-то будут взгляды,Это даже лучше, наконец.Волноваться ни о чем не надо,Время все уладит, как мудрец.Так вот мы и стали приучатьсяСобственными тропами шагать,Реже спорить, чаще расставатьсяИ души почти не раскрывать.Кажется, мы здорово учились,Постигая «высшие пути»,И уж до того «раскрепостились»,Что уж дальше некуда идти…Да и вправду не забраться выше!И сейчас, коль говорить всерьез,Общего у нас – одна лишь крыша,Остальное все, пожалуй, врозь.Разлучившись, без волнений пишемИ ответов без тревоги ждем,Разными понятиями дышим,Разными надеждами живем.И когда б мы даже захотели,Спохватившись, воротить назадНаш горячий, тот «сердечный ад» –То уже б навряд ли преуспели.Если вам однажды доведетсяУслыхать, что ревность – это бред,Что покой в разлуках обрететсяИ что все с годами утрясется, –Ни за что не соглашайтесь, нет!Пусть в любви все чувства говорят –От обиды и до восхищенья,Ибо пылкий и «сердечный ад»Лучше, может статься, во сто крат,Чем такое вот «раскрепощенье»!1969

Стихи о несбывшейся встрече

Я решил сегодня написатьО любви и трепетном свиданье.Парень будет нервничать и ждать,Только я не дам ему страдать –Девушка придет без опозданья.Щедрым быть – так быть им до конца:Я, как Бог, смету над ними тучиИ навек соединю сердца!Пусть твердят, что это редкий случай.Я сейчас такой навернякаОттого, что, веруя сердечно,Жду в четыре твоего звонкаИ хороших слов твоих, конечно.Ждет и парень, молча прислонясьК синему газетному киоску.Вытащил часы в десятый разИ зажег вторую папироску.Ничего, всему наступит срок:Будут звезды и счастливый вечер.Вот сейчас раздастся твой звонок,И она шагнет к нему навстречу.Но за часом час ползет вослед,Свет фонарный заиграл на лужах,А звонка все нет, все нет и нет…И на сердце хуже все и хуже…И во мраке, не смыкая глаз,Парень ждет и только брови хмурит,На часы глядит в двухсотый разИ уже вторую пачку курит.Эх, дружище, ты меня простиЗа мою нескладную затею!Я ж все к счастью думал привести,Только сам остужен на пути,А кривить душою не умею.Если сердце не в ладу с пером –Я с собою не играю в прятки.Знаешь, друг, мы лучше подождем,Вдруг мы зря тревогу эту бьем,Вдруг да будет все еще в порядке?!Новый день по крышам семенит…Нет, неладно что-то получается,Видно, потеряв последний стыд,Телефон предательски молчитДа еще как будто улыбается.Что ж, неужто вышло не всерьезТо, что было так светло и ясно?Неужели все оборвалосьИ стихи о счастье понапрасну?!Пятый день… Десятый день идет…У любви терпение безмерно:Днем и ночью парень ждет и ждет,Ждет упрямо, преданно и верно.Только сколько на планете зла?Ничего от счастья не осталось.Так она к нему и не пришла.Очевидно, дрянью оказалась.1969

Нечестный бой