Помоги проекту - поделись книгой:
Это всегда вопрос цены. Десять долларов – и женщина в ярости. Десять тысяч долларов – и женщина уже согласна переспать с вами. Не смейтесь над ней, это та ситуация, в которой находится каждый из нас.
Революция не изменяет вас. Она проникает глубже, чем реформа, за нее приходится платить большую цену, но при этом в глубине вашего существа вы не меняетесь.
Реформа – это частичная революция. Революция – это революция исключительно во внешнем мире. Бунт – это внутренняя революция. И только когда внутренний переворот совершился, это надежные изменения, до этого никакой надежности нет. Реформа порождает лицемеров, а революция делает вас шизофреником. Только бунт дает вам полноту бытия, спонтанность, душевное здоровье, целостность.
Реформа придаст вам респектабельности. Если вы стремитесь к этому, вам больше ничего не надо. Она даст вам гибкую, пластичную личность. Для внешнего мира вы станете выглядеть очень привлекательно. Внутри вы будете гнить и дурно пахнуть, но никто не почувствует этого запаха, внешняя пластичность скроет его. Внутреннее существо будет становиться все отвратительнее, но для внешнего мира вы хорошо сохраните свое лицо.
Революция приводит к внутреннему расколу. Вы можете стать хоть святым, но при этом грешник внутри вас не исчезнет, а будет только подавляться. Грешник не сливается со святым, он просто отрезается. Революция приводит к раздвоению личности, в вас появляются два разных мира. Естественное подавляется, мораль командует.
«Моральный человек», диктатор, пытается подчинить свою жертву, «естественного человека». Но «естественный человек» очень силен, ведь он естественный! Он обязательно отомстит, он просочится в вашу жизнь через любую слабость, какая только у вас найдется. Он сокрушит вашу мораль, он породит чувство вины, и у вас будет постоянный внутренний конфликт, потому что никто не может победить природу и естественность.
Ваш интеллект пытается опереться на мораль, но все ваше существо опирается на естественность. Мораль – в сознании, а естественность в подсознании. Сознание – это что-то очень маленькое, подсознание в девять раз больше и в девять раз сильнее, чем сознание. Но вы имеете ясное представление только о вашем сознании, и вот в результате получается, что в сознательной части вашего «Я» мораль тянет свою песню, а в подсознательной, которая в девять раз сильнее, все виды аморальности пускают в вас корни все глубже. И вы становитесь святым грешником – грешник будет подавляться, но ждать своего времени, чтобы вырваться на свободу и взять реванш.
Поэтому люди чувствуют все время такую неудовлетворенность, поэтому они так рассеяны, – вся их энергия уходит на этот конфликт. Постоянное напряжение. Святые всегда напряжены, они испытывают соблазн и при этом боятся, боятся своего собственного существа, которое они подавили. И продолжают подавлять! В конце концов, внутреннее существо сбросит с себя моралиста, эгоиста, притворщика. И притворщик окончательно испарится.
Святой всегда на грани какого-то безумия. Будьте уверены, если вы попробуете стать святым, то окажетесь на этой грани. Любая мелочь будет нарушать ваше внутреннее равновесие, так что вы можете в любой момент потерять всю свою святость. Так всегда бывает, если вы внутренне расколоты, – невроз поселяется в вас и процветает.
Бунт – это внутренняя революция. Бунт начинается изнутри, реформа начинается снаружи. Никогда не начинайте снаружи. Начинайте с самой сокровенной сердцевины. Начинайте с самой сути вашего существа.
Реформа говорит вам, что делать. Революция объясняет вам, как стать святым, существом иного характера, с лучшими качествами. Революция как бы заковывает вас в броню, доспехи, которые защищают вас от внешнего мира, а заодно и от внутреннего тоже. Твердая, стальная броня – вот что такое «характер».
Подлинное человеческое существо не имеет характера. У Иисуса не было характера, это было его проблемой, поэтому евреи и были так сильно настроены против него. Он был текучей жидкостью – без характера, без брони. Он был открытым, ранимым, беззащитным – именно потому, что он не был моралистом. Он не был святым, он был мудрецом.
Реформа делает из вас джентльмена. Революция делает вас святым. Бунт делает вас мудрым. Иисус был мудрецом, Будда был мудрецом. Все, что они делали, шло не от морали, а от некого внутреннего
Бунт проистекает из прозрения, революция – из характера, реформа – из чистых формальностей.
Начните с большего понимания – это будет означать, что вы начинаете с внутреннего. Пусть свет распространяется оттуда, и так, в конце концов, все ваше существо будет озарено светом. Прийти к этому извне невозможно. Можно только изнутри – точно так, как семя прорастает изнутри, пускает росток изнутри и превращается в итоге в большое дерево. Пусть это будет частью вашей внутренней работы – прорастайте, как зерно.
Реформа – это просто накладывание заплаток, что-то вроде ремонта – немного здесь починим, немного там, – но структура в целом не меняется. Реформа может приветствовать революцию или быть против революции – все это зависит от вас. Реформаторы бывают двух типов: те, кто готовят почву для революции, и те, кто пытаются предотвратить революцию. Реформа дает ощущение, что дела налаживаются, так зачем тогда вообще нужна революция? Зачем все эти хлопоты? Реформа дает надежду, и люди перестают бунтовать. Здесь все зависит от вас.
Человек с правильным пониманием тоже может быть реформатором, но те, у кого этого понимания нет, не могут использовать реформу как средство для революции, наоборот, реформа становится препятствием для революции. То же самое и с революцией. Иногда революция – это первый шаг к бунту, но только для тех, кто наделен пониманием, иначе она будет только мешать. Кто-то думает: «Ну вот, революция уже случилась, зачем идти дальше? Мы и так уже сыты по горло».
Так реформа может стать для вас препятствием или наоборот – помощью, содействием. То же и с революцией. Все зависит от того, есть у вас понимание или нет, все зависит от вашего сознания – насколько глубоко вы понимаете жизнь.
Пусть это станет для вас одним из самых фундаментальных правил в работе и жизни: в конечном счете, все зависит от понимания, от глубины понимания. Даже то, что кажется неоценимой помощью для вас, может стать препятствием, если понимание недостаточно глубоко. А с другой стороны, иногда и яд может превратиться в лекарство, если использовать его с умом. Все лекарства были сделаны из ядов, но они не убивают, они помогают людям сохранить здоровье. В умелых руках даже яд становится лекарством, а в неумелых и лекарство может обернуться ядом.
Должен ли бунтарь, мятежный дух, отвергать мир и общество?
В прошлом было огромное количество людей, которые отвергли мир и общество. Такое отвержение – неотъемлемая часть почти всех религий, этот принцип лежит в их основе. Но сейчас бунтарь отвергает и это прошлое. Он не собирается повторять прошлое, он хочет внести что-то новое в этот мир.
Те, кто отказываются от мира и общества, – это всего лишь эскаписты. Они на самом деле просто уходят от ответственности, не понимая, что тот, кто уходит от ответственности, в тот же миг отказывается и от свободы. Жизнь устроена сложно: свобода и ответственность идут рука об руку – или есть и то, и то, или нет ни того, ни другого.
Чем больше вы стремитесь к свободе, тем больше вы должны быть готовы взять на себя ответственность. Но вне мира, вне общества вообще невозможно взять на себя ответственность. Нельзя забывать, что все, чему мы можем научиться в жизни, мы можем узнать только через личную ответственность.
Красота слова «ответственность» давно утрачена. Ее сделали почти тем же, что и обязанность, но это совсем не так. Обязанность – это что-то, что делается с неохотой, это часть вашего духовного порабощения. Обязанности перед родителями, обязанности жены перед мужем, обязанности перед детьми – это совсем не то, что ответственность. Очень важно понимать слово «ответственность» правильно. Для этого нужно видеть в нем его корень – «ответ».
Все ваши действия бывают двух типов: один – это реакция, второй – ответ, отклик. Реакция проистекает из прошлого опыта, из условий вашего существования, это что-то механическое. Ответ идет из вашего настоящего, из понимания, осознания, он не механический. Это не выполнение приказа, чужой команды, ведь вы исходите только из своего понимания. Вы не функционируете как зеркало, отражая ситуацию и отвечая на нее, это не следствие вашей памяти, прошлого опыта похожих ситуаций, не повторение ваших реакций, а действие – действие, которое делается заново, как в первый раз, именно в этот момент. Как ситуация не повторяется, так не повторяется и ваш ответ; и то, и другое происходит впервые. Именно это – одно из главных качеств бунтаря.
Отвергая мир, уходя в леса и горы, вы просто лишаете себя возможности учиться на новых ситуациях. В гималайских пещерах у вас не будет никакой ответственности, но помните, что без ответственности вы перестанете совершенствоваться, ваше сознание застрянет на месте. Для внутреннего роста надо соприкасаться, сталкиваться с вызовами ответственности – и принимать эти вызовы.
Те, кто уходят от мира, – просто трусы, это не бунт, хотя именно так до сих пор и считалось, эти люди казались проявлением мятежного духа. Они не бунтари, они просто трусы. Они не могут справиться с тяготами жизни. Они слабы, и они знают это, осознают, что они безвольны, – и предпочитают уйти от мира. Если вы уходите от мира, вам не придется ощущать свою слабость, свое безволие, и вы никогда не столкнетесь ни с одним вызовом. Но как же вы будете расти, если у вас не будет вызовов?
Нет, бунтарь не должен отвергать мир и общество, – хотя есть, в самом деле, много того, что он должен отвергнуть. Он отвергает так называемую мораль, которую налагает на него общество, он отвергает так называемые ценности, навязываемые ему обществом, он отвергает «знания», принятые в обществе. Он не отвергает общество как таковое, но отвергает все, что это общество дает ему. Вот что такое настоящее отвержение.
Бунтарь живет в обществе, борясь и сражаясь. Стоять посреди толпы и не подчиниться ей, но подчиниться только своему собственному сознанию, – это потрясающая возможность для внутреннего роста. Она дает вам возможность извлечь наружу лучшее, что в вас есть; и она дает вам значительность и чувство собственного достоинства.
Бунтарь – это борец, воин. Как можно быть воином в гималайской пещере? С кем вы там собираетесь бороться? Бунтарь остается в обществе, но он уже не принадлежит обществу, не является его частью, – в этом его отвержение и в этом его бунт. Он не упрямый, он не «твердолобый», он не эгоист – он просто не хочет продолжать борьбу вслепую.
Если он считает что-то правильным – он следует этому, но подчиняется при этом своему чувству правильности и неправильности, а не командам со стороны. И если он видит, что что-то неправильно, – он не делает этого, чего бы это ему ни стоило. Он может принять крестную муку, но никогда не примет духовное рабство.
На самом деле, жизнь у бунтаря невероятно захватывающая: он постоянно сталкивается с проблемами, потому что в обществе приняты жесткие нормы, неизменные образцы, твердые идеалы. А бунтарь не может следовать этим твердым идеалам, ему надо слушаться того, что ему говорит его внутренний голос, пока еще тихий. Если его сердце говорит «нет», нет никакого способа, никакой силы, никакой возможности заставить его сказать «да». Можно убить бунтаря, но невозможно погасить его мятежный дух.
Отречение бунтаря гораздо более великое, чем отречение Гаутамы Будды, Махавиры и миллионов других, – они просто отреклись от общества, ушли в леса и горы. Это легкий путь, но очень опасный, потому что он останавливает ваш внутренний рост.
Настоящий бунтарь отвергает общество и все же в нем остается, постоянно борясь. Таким образом, он не только растет внутренне, но еще и дает возможность обществу узнать, что многое из того, что считалось правильным, на самом деле неправильно. Многое раньше казалось моральным, а на самом деле было аморальным, многое казалось умным, а на самом деле было
Например, во всех мировых культурах ценилась девственность. Это всеобщий, повсеместно принятый идеал – женщина должна сохранять девственность до замужества. У девушки в вагине есть такая маленькая, тоненькая перепонка из кожи, которая не дает сперме дойти до яйцеклетки во время секса. И первое, чем интересовался мужчина, – это целостностью этой перепонки. Если ее целостность нарушена, значит, девушка уже не девственница. Иногда это могло произойти в ходе несчастного случая, при верховой езде или лазании по деревьям, целостность перепонки нарушалась, в ней могли появиться разрывы, хотя девушка при этом оставалась девственницей.
В средние века она не могла уже в этом случае найти себе мужа, поэтому звали врачей, которые делали искусственную кожаную перепонку и вживляли ее, так что женщина снова как бы становилась девственницей. У глупости нет пределов.
По сути, девственность вообще не должна иметь какое-то значение в обществе с правильным пониманием. Девственность означает, что женщина не имеет представления о том, что ее ждет после замужества. В более терпимом обществе юношам и девушкам позволяется узнать, что такое секс, еще до того, как у них начнется брачная жизнь, так что они знают точно, к чему стремятся, чего именно хотят. Должно быть вполне допустимо для женщины иметь столько партнеров до брака, сколько нужно, и то же самое для мужчины, потому что единственная возможность правильно выбрать себе мужа или жену – это пройти через этот опыт с большим количеством партнеров, с разными типами людей.
Но вместо этого всегда пропагандировалось невежество – во имя девственности, во имя морали.
Невежество не должно приветствоваться ни при каких обстоятельствах. В современном мире браки очень часто несчастны, и одна из главных причин этого – что мужчинам не позволяют до брака узнать в сексуальном отношении много женщин, а женщинам – много мужчин, – если бы это происходило, они бы лучше выбирали партнера, находили бы того, кто подходит им больше.
Зато советуются с астрологами – как будто звездам есть дело до того, на ком вы женитесь, как будто звездам вы вообще интересны! Советуются с шарлатанами, определяющими будущее по руке, как будто линии на вашей ладони могут сообщить вам что-то о том, как выбрать правильно мужа или жену. Справляются по натальным картам… но все это абсолютно никчемные вещи. Сразу после вашего рождения и рождения вашей будущей жены не было ничего, что имело бы отношение к будущей жизни, ее и вашей. Но все это слишком рационально для вас. Человек пытается успокоить себя, убедить себя, что он прилагает максимальные усилия, чтобы найти подходящего партнера.
Есть только одна возможность не ошибиться с выбором партнера: позволить юношам и девушкам вступать в сексуальные отношения с максимально возможным числом партнеров, в результате чего они узнают, чем отличаются одни женщины от других, одни мужчины от других. Таким образом, они смогут определить, с кем у них полная несовместимость, к кому они просто равнодушны, а с кем полнейшая гармония в отношениях. Кроме этой, другой возможности нет.
Тот, кто наделен бунтарским духом, должен быть готов к тому, чтобы узнать все обо всех идеалах, даже самых древних, и действовать в соответствии со своим знанием и пониманием, а не с условностями, принятыми в обществе. Вот что такое подлинное отвержение.
Лао-цзы – вот образец подлинного бунтаря, с которым не могут сравниться даже Гаутама Будда и Махавира, потому что Лао-цзы не уходил от мира, он оставался там и боролся. Он жил в соответствии со своим собственным пониманием, боролся и не избегал схватки. Его мудрость достигла такой глубины, что сам император оценил ее и предложил ему стать первым министром. Лао-цзы попросту отказался. Он сказал: «Все равно ничего не получится, потому что нет никакой возможности, чтобы мы пришли к одинаковым суждениям о жизни. Вы живете в соответствии с идеалами, которые оставили вам ваши предки, я живу так, как говорит мне мой ум». Император настаивал, ему казалось, что все это не может помешать делу. В первый же день службы Лао-цзы при дворе был пойман вор; он был пойман с поличным, при краже у самого большого богача столицы, и сознался в своей краже. Лао-цзы присудил шесть месяцев тюрьмы как богачу, так и вору. Богач сказал: «Что? Меня ограбили, я пострадал, и меня же и наказывают? Ты что, сумасшедший? Никогда такого не было, чтобы наказывали тех, кого ограбили».
Лао-цзы ответил: «На самом деле тебя надо посадить в тюрьму на гораздо больший срок, чем вора, я тебя просто пожалел. Ведь ты собираешь налоги со всего города. И ты что, думаешь, деньги падают с неба? Из-за чего все эти люди так обеднели, что им пришлось стать ворами? Это твоя вина».
«Я буду выносить такие приговоры по кражам и дальше, – продолжил он. – Оба пойдут в тюрьму: и вор, и обворованный. Твое преступление даже хуже, его проступок – ничто по сравнению с твоим. Он беден – и в этом твоя вина. Он украл крошечную часть твоих сокровищ, это ничтожное преступление. Эти деньги на самом деле принадлежат беднякам, у которых ты их отнял. Ты становишься все богаче и богаче, а они становятся беднее и беднее».
Богач подумал: «Похоже, этот человек и в самом деле ненормальный, совершенно ненормальный. Я должен встретиться с императором». Он был так богат, что сам император брал у него взаймы. Богач рассказал императору о том, что случилось. Он сказал ему: «Если вы не уволите этого человека, вы будете следующим после меня, ведь откуда взялись ваши сокровища? Если я преступник, то вы тем более преступник». Император уловил логику ситуации. Он сказал Лао-цзы: «Наверное, ты прав, нам трудновато будет прийти к одинаковым представлениям о жизни. Ты свободен от этой службы».
Этот человек был бунтарь: он жил в обществе, и он боролся в обществе. Его мятежное сознание могло порождать только такие мысли. Если бы он действовал, опираясь на прецеденты и своды законов, это было бы обычное реагирование на ситуацию. Но он даже не заглядывал в своды законов и не отыскивал прецеденты, он заглядывал внутрь себя, когда надо было понять ситуацию. Почему так много людей живет в бедности? Кто в этом виноват? Конечно, те, кто разбогател сверх всякой меры, – это и есть настоящие преступники.
Бунтарь отвергает идеалы, мораль, религии, философские системы, ритуалы и суеверия общества – но не само общество. Он не трус – наоборот, он воин. Ему приходится прокладывать свой путь в борьбе и открывать дорогу для других бунтарей в мире – тех, кто придет вслед за ним.
Раз уж мы вспомнили о мире… мир и общество – не одно и то же. Раньше те, кого называли религиозными людьми, отказывались и от мира, и от общества. Бунтарь борется с обществом, отвергает его идеалы, но при этом он любит мир – весь мир, его существование, ведь мир – это подлинный источник жизни. Отвергнуть его – значит быть против самой жизни. Все религии и были против жизни, они отрицали жизнь.
Бунтарь утверждает жизнь. С ним приходят в мир все ценности, от которых мир становится прекраснее, в нем больше любви, которая обогащает мир. Это наш мир, мы часть его, и этот мир – часть нас, как мы можем отвергать его? Мира в гималайской пещере столько же, сколько на рыночной площади. Мир надо вскармливать, как дитя, потому что он вскармливает вас. Мир надо чтить, потому что это сам источник жизни. Весь тот сок, что струится в вас, все радости и праздники, которые были в вашей жизни, идут из существования как такового. Вместо того, чтобы убегать от них, лучше нырнуть в них глубже, пустить корни в глубочайшие источники жизни, источники любви и смеха. Так танцуйте и радуйтесь. Если вы будете относиться к жизни как к празднику, вы будете ближе к существованию, потому что существование – это вечный праздник. Ваша радость, ваше блаженство, ваш внутренний покой принесет покой и небу, и звездам; если вы будете в мире с существованием, это даст вам доступ к самым глубоким загадкам, какие только есть в мире. Нет другого пути к просветлению.
Не надо презирать мир, надо его чтить. Бунтарь почитает само существование, он с безмерным благоговением относится к жизни, в какой бы форме она ни была, – к мужчинам, женщинам, деревьям, горам, звездам. Бунтарь чтит жизнь во всех формах, в каких она только существует. Это его признательность к миру, это его молитва, его религия, его революция.
Быть бунтарем – значит дать начало совершенно новой жизни, совершенно новому виду жизни, это начало нового человечества, нового человека.
Я хочу, чтобы взбунтовался весь мир, чтобы расцвели все возможности, чтобы их аромат разбудил всех. Мы перестанем быть подавленными индивидуальностями, какими были на протяжении столетий… животными, самыми задавленными из животных. Даже птицы и то намного более свободны, намного более естественны, живут в гораздо большей гармонии с природой, чем мы.
Когда солнце встает, оно не стучит по каждому дереву: «Просыпайся, ночь прошла». Оно не приходит к каждому гнезду: «Пора петь, время пришло». Нет, как только солнце поднимается над горизонтом, цветы начинают распускаться сами собой. И птицы начинают петь – не по приказу свыше, а потому что не могут иначе – от радости, от блаженства.
Когда-то я преподавал санскрит в колледже. В тот момент свободных квартир для преподавателей не было, а я был не женат, поэтому меня поселили в общежитии со студентами. В этом колледже изучали санскрит по старой традиционной методике: каждое утро студенты поднимались в четыре утра, принимали холодный душ и к пяти часам шли на построение для молитвы.
В течение многих лет я тоже привык просыпаться очень рано утром, в полнейшей темноте… причем студенты даже не знали, что я их преподаватель, потому что мой курс лекций еще не начался.
Надо сказать, что это было вообще ошибкой со стороны правительства – посылать меня в этот колледж, так как я не имел соответствующей квалификации, чтобы преподавать санскрит. Правительству потребовалось шесть месяцев, чтобы исправить свою ошибку. Бюрократия всегда действует очень медленно, медленней всего на свете, это как скорость света, только наоборот. Свет и бюрократия – это две противоположности.
Итак, мне нечем было заняться, а студенты не имели понятия, что я преподаватель… и вместо молитвы они все богохульствовали, насмехались над ректором, над всем ритуалом. При этом холодный душ посреди холодной зимы – это было совершенно обязательным для всех.
Я понял ситуацию. Я подумал: «Странно… Вместо молитвы они делают нечто прямо противоположное. Возможно, эти шесть месяцев в этом колледже приведут к тому, что они никогда больше не будут молиться в течение всей жизни. Они больше никогда не будут вставать рано, никогда в жизни. Эта шестимесячная пытка положит конец этому опыту».
И я сказал ректору: «Это неправильно – делать молитву обязательной. Молитва не может быть по принуждению, любовь не может быть по принуждению».
Он ответил: «Нет, тут нет никакого принуждения. Если я отменю приказ об обязательной молитве, они все равно будут молиться». Я сказал: «Попробуйте, сделайте это».
И он отменил приказ. Кроме меня, никто больше не проснулся в четыре утра в тот день. Я пошел к ректору и постучался в дверь – он тоже спал. Он всегда спал в такое время, он никогда не участвовал в молитвах. Я сказал ему: «Ну что, посмотрите, – ни один студент из пяти сотен не проснулся, и ни один не пошел на молитву».
Птицы не поют по принуждению. Кукушка не поет по указу президента, по необходимости, – она просто радуется вместе с солнцем, с деревьями. Существование – это постоянный праздник. Цветы раскрывают лепестки не по приказу, это не обязанность. Это
Бунтарь живет естественно, откликается естественно, он везде дома и в согласии с существованием. Это экзистенциальное бытие. Вот правильное определение бунтарства: экзистенциальное бытие. Существование – это храм, существование – это святое писание, существование – это целая философия. Бунтарь – не экзистенциалист, но он
Он в мире с деревьями, реками, горами. Он не отвергает все это, не презирает, в его сердце только великое почитание и великая благодарность. По моему глубокому убеждению, такая благодарность – это единственная настоящая молитва.
Глава 4
Что нас разделяет: религия, политика и суеверия
Если из этого мира исчезнут религии, из него исчезнет много идиотизма. Религии выступают против контроля над рождаемостью, хотя священники отлично знают, что Иисус был единственным ребенком Бога, Бог родил только одного сына за целую вечность. Значит, он использовал контроль над рождаемостью, иначе как у него мог быть только один сын? Могла бы появиться и дочка. Но религии выступают против контроля над рождаемостью, они выступают против абортов, даже не задумываясь, какую опасность может нести перенаселение, – вплоть до того, что мир уничтожит себя сам.
Это жестокая смерть для мира, одна из самых жестоких, потому что она медленная; когда человек умирает от голода, он терпит несколько месяцев пыток и мучений. Здоровый человек может прожить без пищи три месяца, после этого он умирает. У здорового человека огромный запас энергии, на случай возможных неприятностей. Но даже бедняк и даже самый больной человек не умирают от голода сразу, а еще живут – дни или недели. Эти несколько недель голода – кромешный ад. Но религии требуют все новых детей, потому что увеличение количества детей для них означает дополнительную власть – больше голосов на выборах и больше пушечного мяса для войн.
В течение ближайших двадцати или тридцати лет нам необходим абсолютный контроль над рождаемостью. Тут нечего даже думать о демократии, это выбор между жизнью и смертью. Если весь мир идет к гибели, какое нам дело до демократии? Демократия в этом случае будет просто означать: «Для могил, из могил, у могил» – потому что людей уже не будет.
Вместе с религиями приходят и предубеждения, суеверия всех видов, которые мешают вашему разуму, мешают внутреннему видению, не дают создать нового человека.
Ясно одно: старый тип человечества умирает. Если мы добьемся понимания от людей всего мира, то хотя бы новый тип человека сможет спастись.
Это будет гражданин мира, без наций. Он будет религиозным, хотя сами религии при этом исчезнут из мира. Его мышление будет научным, но это будет наука без разрушения, созидающая наука. Он будет добродетельным, сострадательным, любящим – но при этом не бесполым! Сексуальное воздержание – это разновидность сумасшествия. Тот, кто отказывается от секса, – психически больной.
Новый человек перестанет ставить опыты над природой, от которых повышается температура земной атмосферы, – жизнь важнее любых опытов. Новый человек не будет делать дыры в озоновом слое своими ракетами, дыры, через которые смертоносные лучи проникают на землю, – в этом нет никакой необходимости. Если это так нужно, то надо научиться и затягивать эти дыры – ракета проходит, дыра затягивается, ракета возвращается, дыра затягивается. Только так можно избежать повторения старой истории с потопом, от которого едва не погиб мир… а ведь сейчас и Ноев ковчег не поможет, потому что вода уже больше не спадет.
Новый человек сбросит с себя бремя прошлого, в нем будет больше внутреннего покоя, больше медитации, больше любви… Все университеты мира, вместо того чтобы тратить время на изучение разных ненужных и поверхностных предметов, должны больше уделить времени тому, чтобы развивать уровень сознания в человеческих существах. Как будто какой-нибудь футбол важнее этого. Футбол – это одна из самых идиотских игр на свете… но при этом миллионы людей беснуются на футбольных матчах.
У меня есть друг, профессор, который каждый раз во время футбольного матча берет отгул на работе. Если ему не удается пойти на матч, он смотрит его по телевизору. Я гостил у него, он живет в Амритсаре. Телевидение появилось сначала в Пакистане, потому что Пакистан – союзник Америки, и только спустя двадцать лет оно появилось и в Индии. Но Амритсар, хоть это и индийский город, расположен всего в пятнадцати милях от Пакистана, поэтому в нем можно было принимать пакистанские телепередачи даже тогда, когда в Индии еще не было телевидения. Я гостил у своего друга, и я уже был сыт по горло тем, что мне приходилось сидеть в одиночестве в своей комнате, ведь смотреть футбольный матч… ну это совсем по-идиотски! Миллионы людей сходят с ума по этому поводу, как будто тут есть что-то по-настоящему важное. И вот, когда команда, за которую он болел, проиграла, он бросил телевизор на пол – так он рассердился.
Я ему сказал: «Ну, ты точно идиот! Я вообще-то знал это с самого начала, но чем провинился бедный телевизор?» Он ответил: «Да я просто так разозлился. Их засудили, они должны были выиграть». Я сказал: «Засудили или не засудили, телевизор-то тут абсолютно не при чем». Он ответил: «При чем тут телевизор! Я просто сильно разозлился, и мне надо было что-то разбить».
В Калифорнийском университете как-то в течение года проводили исследования – что происходит во время чемпионата по боксу. Вообще бокс – это одна из самых отвратительных вещей на свете, люди разбивают друг другу носы. Бокс – это доказательство того, что Дарвин прав: человек произошел от животного, и в нем остались животные инстинкты. Результаты этих исследований были очень серьезными: они показали, что, когда бы ни проходил чемпионат по боксу, количество преступлений немедленно подскакивает на четырнадцать процентов и удерживается на таком уровне по крайней мере в течение недели. Четырнадцать процентов! Такой рост числа убийств, изнасилований, самоубийств – только от вида того, как в людях пробуждается их звериная натура! И потом еще требуется целая неделя, чтобы все успокоились, чтобы преступность снизилась до обычного уровня. Но несмотря на это, бокс не запрещают.
Сейчас общество беспокоит новая проблема: маленькие дети совершают преступления, причем такие, которых раньше никто не видел, – тринадцатилетние, двенадцатилетние мальчики пытаются насиловать девочек, десятилетние, девятилетние мальчики убивают, восьмилетние употребляют наркотики. Сейчас наркотики – это проблема не только взрослых людей, но уже и детей.
И как будто никому нет дела до того, что происходит. А ведь это можно было бы остановить. Наркотики принимают для того, чтобы унять тоску и беспокойство, чтобы успокоить сознание на несколько часов. Но потом проблемы снова возвращаются. До тех пор, пока медитация не станет общеобязательной в каждом образовательном учреждении, помешать распространению наркотиков будет невозможно. Вы можете запретить их, но тогда они будут распространяться нелегально. Человека надо научить каким-то другим способам успокаиваться и получать удовольствие, тогда у него не будет необходимости прибегать к наркотикам.
Если появляются четырнадцатилетние насильники – значит, мы должны поменять наше отношение к сексу. Мальчики и девочки должны жить в общежитиях вместе, им не надо запрещать заниматься сексом. До какого-то возраста тут проблем не возникнет, потому что девочки не забеременеют, это будет просто игра, приятная игра в свое удовольствие. Но насилие – это уже преступление, и вы несете за него ответственность.
Когда девочки достигают того возраста, когда они могут забеременеть, должны применяться противозачаточные таблетки, они должны быть доступны во всех учебных заведениях. Сейчас появились таблетки и для мужчин, таким образом, не только девушки, но и юноши могут предохраняться. Бывало, вы приходите к своей любимой или своему любимому, а таблеток нет, и вы надеетесь: «Авось пронесет». Но сейчас изобрели таблетки, которые можно принимать и после секса. Это гораздо безопаснее.
Все проблемы надо решать, основываясь на науке, а не на суевериях, тогда у человека, вероятно, появится будущее. Человечество сталкивается со многими опасностями, и если мы предпримем серьезные шаги, чтобы их преодолеть, родится новый человек, с лучшими качествами, человек, который будет ближе к природе, более здоровый, более религиозный… Это будет мир без войн, без государств, без религий… умиротворенный и любящий… мир на пути к истине, счастью и блаженству.
Но если мы не начнем решать эти проблемы прямо сейчас, у нас, вполне возможно, не будет вообще никакого будущего.
Все наши проблемы – интернациональны, но решать их почему-то предлагают на национальном уровне. На самом деле ни одна страна не может решить их по отдельности. Это великий вызов, но и великий шанс для всех нас.
Государства нужно «спаять» единым мировым правительством. Лига Наций уже попыталась это сделать перед Второй мировой войной, но у нее ничего не вышло. Она так и осталась дискуссионным клубом. Вторая мировая война полностью подорвала доверие к Лиге Наций, но необходимость единения все равно никуда не делась, и пришлось создавать ООН. Однако ООН потерпела еще большую неудачу, чем Лига Наций. ООН – это все тот же дискуссионный клуб, потому что у нее нет власти. Она не может приводить свои решения в исполнение, это просто формальное объединение государств.
Я за мировое правительство. Все государства должны разоружить свои армии и сдать оружие этому мировому правительству. В самом деле, если будет мировое правительство, зачем нужны армии и оружие? С кем вы собираетесь воевать? С трудом верится, что вам удастся подыскать какую-нибудь планету неподалеку от Земли и начать воевать с ней.
В государствах уже нет никакой необходимости, а они продолжают существовать – вот огромная проблема. Когда смотришь на мир с высоты птичьего полета, испытываешь странное чувство: все, что нам надо, у нас есть, – не хватает единого человечества.
У Индии столько угля, а в Канаде вообще нет угля, но зато там перепроизводство пшеницы. Половина Индии голодает, им очень пригодился бы хлеб, они не могут есть уголь. А в Северной Америке во времена Великой депрессии сжигали пшеницу в паровозных печах, вместо того чтобы топить их углем. Угля у них не было, зато были отличные урожаи. Им было проще сжечь пшеницу, и они при этом не думали, что на самом деле сжигают миллионы человеческих жизней – ведь люди умирали от голода.
Эта проблема носит мировой характер. И решения ее должны быть тоже общемировыми. Совершенно ясно, что по всему миру наблюдается одна и та же картина: что-то не нужно в одном месте, а в другом оно жизненно необходимо. Мировое правительство могло бы учитывать ситуацию по всей планете в целом и перемещать товары так, как это нужно. У нас ведь только одно человечество.
В Эфиопии умирает от голода тысяча человек в день, а в Европе и Америке топят в море продукты питания на миллиарды долларов, потому что у них чересчур хорошие технологии производства этих продуктов. Иногда кажется, что мир сошел с ума. Тысячи людей умирают с голоду, и в это же время горы еды топятся в море?
Даже и в Европе, и в США миллионы людей не могут позволить себе купить достаточно пищи. То есть мы говорим даже не о том, чтобы накормить кого-то другого, мы говорим о том, чтобы накормить свои народы! Но это проблема непростая, потому что если начать просто раздавать еду миллионам людей, то другие спросят: «А почему мы должны платить за еду?» Потом из-за этого упадут цены, а когда упадут цены, фермерам станет невыгодно производить их продукцию – какой смысл? Из-за этих опасений нанести вред экономике миллионы людей умирают от голода на улицах – а мы в то время топим излишки еды в море.
Кроме того, миллионы людей болеют и умирают в США от болезней, вызванных перееданием. Им нельзя позволять оставаться дома, потому что дома очень трудно не допускать их к холодильнику! И вот они умирают из-за того, что едят слишком много, а на улицах люди умирают, потому что им совсем нечего есть.
Поделиться книгой: