Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

В начале своей книги Подберезкин – Макаров утверждают, что фактически Россия уничтожена, уничтожена ее духовность и мощь, а в конце книги делается совершенно другой вывод: «У нынешней России сохранилось главное, то, вокруг чего и образуется государство: нынешняя Россия осталась единственным носителем русской духовности, государственности, культуры, истории. Россия осталась бесспорным центром православия, идей государственности, сакральным носителем власти». Слава Богу, но тут опять нет места для духовности и достижений других народов, для других религий. Можно было хотя бы упомянуть об этом: было бы достаточно, чтобы поддержать русскую духовность и православие – соотечественники ведь не чужие люди. Попытки ограничить духовность и мощь России одной нацией, одной религией разрушительны для России. Уверен, это от ограниченности авторов, а не «духовного наследия» нашей страны. Подтверждаю, что нельзя на вчерашних воспоминаниях, даже самых приятных, строить будущую государственность. Это – дело серьезное. Тем более нельзя вновь и вновь повторять ошибки, которые уже однажды или даже несколько раз обеспечили развал единого государства. Повторяя прежние ошибки и трагедии, нельзя обеспечить успех России, идя только по «русскому пути» или на основе «русской идеи» при всем их базовом значении. Этап Руси Россией преодолен. Благодаря собирательной государствообразующей роли, прежде всего русских, Русь стала Россией многонациональной, многокультурной и многоконфессиональной. Каждому народу Россия призвана придавать значительность участия. Соответственно нам надо вести политику выявления и собирания потенциала России, каждого ее народа, русского и остальных – всего общества, многонационального российского народа, российской нации, формировать российскую нацию на базовой русской основе, но открывая пространство для всех. Надо быть способным объединить человеческие и природные ресурсы российского общества, многонационального государства, а не замыкаться «в величии» одних против других, чтобы добиваться общего величия.

Величие и талант каждого народа – это наше общее достояние. Основополагающей, общенациональной является идея защиты прав и свобод человека, благополучия каждого гражданина, каждой этнонации и российской нации в целом. Совершенно верно, что нам следует учитывать советы князя А. Горчакова: «Полностью исключить свое практическое вмешательство в процессы, происходящие в мире; наша цель – собрать воедино ресурсы и навести порядок внутри страны». А бесконечные обвинения в адрес целых народов, поиск предателей среди соотечественников по классовому, этнонациональному и иным признакам – это не путь для русских и России, не говоря уже о других. Люди, которые пишут такие вещи, очень плохо знают русский народ. Он – другой, он – духовный, он – собиратель, открытый, производитель, заимствует и воспроизводит потенциал России. Надо искать точки соприкосновения, точки согласия, точки объединения и собирания многонационального потенциала России в единую нацию. Но если каждый народ, даже самый многочисленный и малочисленный, будет объявлять свой особый путь развития, что из этого выходит – показывает пример Чечни. И на этом фоне, насколько корректно политикам и ученым России, каковыми считаются Подберезкин и Макаров, искать этноизоляционные варианты путей развития русских и России. Тогда зачем гибнут наши ребята в Чечне? Если ничто для нас не является уроком, каждый долдонит только свое, то, исходя из этого, единой нации-государства не бывает. И на такие глупости навязывания этнонационального пути развития в многонациональной стране в отрыве от остальных народов способен, наверное, только человек самодовольный тем, что он представитель какой-то национальности, но он не гражданин. Такой путь, конечно, совершенно не подходит нашим гражданам и народам.

Тут вспоминаются слова X. Лоренса, который сказал, что «моя нация, по счастью, слишком мала, чтобы делать большие глупости». Это означает, что большой народ не имеет право на глупости. Хочу еще раз подчеркнуть, что многонациональный российский народ, формируемый на основе русского народа, является основой, основным рычагом процветания России. Ничто другое, никто другой нам не поможет, если мы не сможем стать единым народом, в котором каждый найдет для себя уют, благополучие и любовь. В свое время Б.Н. Муравьев писал, что «покаяние русского народа совершится возвращением его через русское будущее к русскому прошлому или воскресением его через прошлое к будущему, что одно и то же» (Б.Н. Муравьев). Такая связь должна быть найдена. Притом поиск национальной идеи русского народа, возвращение в прошлое должно вести к обозначению будущего, а не к повторению ошибок прошлого. Обозначение будущего красной нитью должно проходить через прошлое русского и других народов, но при этом возвращать к России, это путь, по которому исторически шла Россия от Руси, и не забывая, что Россия всегда была и будет в XXI в. многонациональной державой. Она многонациональна по духу, по своему содержанию, менталитету. Уменьшение доли многонациональности в культуре – одна из причин взрывов вследствие этнонационального недовольства, национально-освободительных революций, этнонационализма, этносепаратизма. А это не путь для русской нации, для многонационального народа Российской Федерации, для российской нации. «Судьба, самочувствие и перспективы русского народа во многом определяют судьбу, самочувствие и перспективы всех остальных народов страны»[301]. И в этом – основа нашей российской общенациональной идеи, нашего отечественного выбора и перспектив. Как писал великий Г.В.Ф. Гегель в «Энциклопедии философских наук»: «Государство является живым духом только тогда, когда единая мысль организует в особом действии различные отдельности»[302]. Общенациональная идея – это установки, деяния к объединению «различных отдельностей», этнонаций в единую российскую нацию, но сохраняя и давая новый простор развитию «отдельностей». И, конечно, в первую очередь русской этнонации на ее основе

§ 3. Русская цивилизация и ее потенциал в созидании России XXI века

Одним из базовых свойств русской этнонации и русской цивилизации является ее соборность, которая «охватывает глобальный комплекс взаимосвязей и отношений: человек – нация, человек – другие народы, человек – семья, человек – природа, человек – личное «я»[303]. В этом смысле само понятие «соборность» не может ограничиваться этнонациональными корнями одного русского народа, а означает, что его цивилизационное качество – объединение вокруг себя многих народов и культур, которые имеют возможность «жить соборно». Отсюда философия «общего дела» Н. Федорова, «всеединство» Вл. Соловьева, «всечеловечность» Ф. Достоевского и т. д. Н. Бердяев говорил, что «соборность есть Русская идея». Кроме того, духовность, лиризм, мужество, правдолюбие, справедливость, поиск смысла жизни, богоискательство и другие черты русской цивилизации. «Собирание Руси – основное дело, и, если мы этого не делаем, мы – еретики, даже если считаем себя христианами», – пишет Д. Дудко[304].

В силу соборности, духовности и поиска правды мне неоднократно за последнее десятилетие приходилось подчеркивать, что этнонациональные проблемы русского народа, его состояние и перспективы являются системообразующим фактором всей политики российского государства и общества, а не только одной этнополитики. Но ни того, ни другого пока нет. Без учета специфики, состояния и потребностей русского народа, без всемерного использования его духовно-нравственного потенциала выйти из смуты, конфликтов на перспективные, созидательные реформы в России невозможно. Это базовый индикатор, состояние которого надо прослеживать, проводя такие масштабные реформы всех сфер российского общества. Без этого результаты реформ породят массу всяких подозрений, недоверия, конфликтов, в том числе в отношениях между национальностями. Результат будет негативный, одни будут гипертрофировать свое состояние, подчеркивая при этом свою богоизбранность, а другие для того, чтобы подобное или даже любое проявление этнонационального самосознания сразу обозвать «русским фашизмом» и вести дело к национал-сепаратизму. Следовательно, обсуждение этнонациональных проблем в спокойном, рациональном режиме без противопоставления другим народам. Находить точки отечественного сотрудничества и солидарности между этнонациями еще по-настоящему не удается, ибо мало кто в государственном масштабе об этом заботится. Пока же чаще в освещении, прежде всего, проблем этнонационального развития русского народа и перспектив наблюдаются крайности от русофобии до русофилии. Но без глубокого познания сути этнонациональных проблем русского народа в России трудно анализировать этнонациональные составляющие всей страны, их роль и место в современных условиях. Но пока тут, как правило, господствуют крайности. И эти крайности находят поддержку «этнонациональной элиты» и утверждения этнократических режимов, которые действуют на грани нацизма. Претензии у них великие, а ответственности никакой. И здесь нет никакой цивилизованности. Там, где нет соборности, сотрудничества народов и культур, граждан единой страны, там не может быть и цивилизованности.

Бесконечное восхваление любого народа, как и его самоуничижение, охаивание, равнодушие – разные пути к этнонациональным конфликтам и трагедиям. Именно эту истину доказывал в конце XIX в. великий русский философ Вл. Соловьев. Его пророчество сбылось в XX в. в истории России, русского и других народов мира. Фашизм, мировая война, геноцид целых народов, развал стран – все это результат равнодушия к «шалостям» этнонационализма, шовинизма, нацизма и фашизма. Важно придать новый смысл научно-практическому изучению, социально-политическому и культурному развитию, прежде всего, русского народа и других народов России. В этом весь смысл российской этнологии и этнополитологии. Но в исследованиях этих проблем субъективное довлеет над объективным, боль над мышлением, чувства над разумом. Тут чрезмерно много эмоций и ложных стереотипов и мало разумного. Много непонятного, которое объявляется чужим и чуждым вместо того, чтобы понять. Быть патриотом не означает только любовь к своему народу, ничего не делая для его благополучия и самобытности. Это, прежде всего, одновременно любовь и усилия по обустройству Отечества. Быть патриотом никак не означает ненавидеть другие народы, противопоставлять свой народ другим. Настоящий патриот ищет друзей для своего народа, а этнонационалист, лжепатриот умножает количество врагов для своего народа. Россию надо понять умом. В Россию надо верить. И не только на Россию надо работать честно, самоотверженно и совестливо. Это относится к гражданам всех национальностей. Иметь такое право без всяких этнонациональных ограничений – это большой шанс. Но его возможности последние десятилетия вновь сужаются, особенно в современных условиях, когда происходит глубокая трансформация государственной и общественной системы, когда человек, народ теряют привычный фундамент своих привычных ценностных ориентаций, необходимо, чтобы таким фундаментом была наша общность. И такой основой для осмысления и решения российских проблем является русский народ, его дух, самобытность, талант, потенциал, самочувствие, перспективы. Потеря устойчивых социально-политических установок как нации-государства приводит к тому, что люди из достигнутых масштабных межнациональных общностей вынуждены спускаться обратно на этнонациональную почву, и межнациональное становится враждебным для всех или лишенным ценностей. Если еще нация-этнос свергается, разрушается, дискредитируется крайностями этнонационализма и нацизма, человек вынуждено впадает в архаичность и патриархальность, дикость и враждебность, и для него самоцелью становится борьба, а не созидание. Именно в таком состоянии сталкиваются последние годы русская и другие этнонации. Такая модель бесперспективна с точки зрения прогресса и благополучия.

Потеря национальности и веры – признаки потери установок для полноценной человеческой личности. После этого обычно начинается разговор об «этнической чистоте», «чистоте расы» под лозунгами «мое – мне». Подобные невежественные крайности чрезвычайно разрушительны для исторически многонациональной, многокультурной России, особенно когда это касается состояния и перспектив системообразующих этнонациональных факторов как в стране в целом, так и в регионах. Речь в современных условиях должна идти о новом этапе развития России, а значит, прежде всего, и русского народа, а не о свержениях или оскорблениях внутри многонационального Отечества. Здесь надо возвращаться к таким универсальным качествам прежде всего самого русского народа, как соборность, открытость, духовность, нравственность, солидарность. Для русского человека Россия изначально была и остается святой Русью. И в Российской Федерации эти моменты должны быть в полной мере отражены не только в гербах и флагах, но и по духу. Нынешнее состояние русского этнонационального самосознания переполнено кризисами и потерями, при этом не понимая часто, что потеря имперскости никак ни есть потеря России, а лишь обретение ею нового статуса. Выстраивание более самостоятельной и свободной для русского и других народов модели сотрудничества и единства. А искать державность и патриотизм в империи, царизме неразумно и потому бесперспективно.

Одним из существенных моментов сути России и русского мира является многонациональности, многокультурие, духовность. Россия, конечно же, исторически – это русское государство, русская страна с русским языком, русской культурой и православной верой. Но узкое понимание характеристики такого рода суживает границы, статус и духовность современной многонациональной России, ибо культура, традиции, духовность обогащаются уже веками другими народами и культурами, и им надо оставлять место для самобытности, самостоятельности и достоинства. Русский народ в историческом взаимодействии, взаимовлиянии с государственными, культурно-языковыми и духовными достижениями и традициями всех других народов страны и образует русский мир – явление генетически самобытного развития русского народа, которое обретает более широкий смысл, включая в себя все многообразие духовного богатства и единства современной России. Такое широкое понимание русского мира и есть современная Россия. Корни этого многонационального единства сплелись в многоцветье российского социального духовного дерева. Это уже не одно дерево, не один цветок, а сад – прекрасный, многоцветный. Настолько богат многонациональный, многокультурный русский мир, который составляет во многом культуру и духовность других народов страны.

В современных условиях общие тенденции развития этнополитических процессов отражаются, прежде всего, и в жизни русского народа. Это тенденции, свойственные для каждой российской этнонации, к возврату и сохранению самобытности, а также стремлению к общероссийской интеграции, а где-то и попытки к самодостаточности и изоляционизму Кроме того, и в русской среде, как и в любой другой этнонациональной, проявляются крайности этнонационализма и национал-шовинизма, которым подвержены народы всего постсоветского пространства. Мы все еще увлечены запретным прежде разобщением и самодостаточностью и упускаем более важные тенденции к интеграции, сотворчеству. И тут важно не упускать моменты нашего российского национального единства, ибо от этого мы стали более слабее или разобщеннее.

Проявляются в этой сфере и последствия этнонациональной политики политических режимов прошлых веков. Известно, что русский народ политическими режимами традиционно как бы оставлялся вне или над общегосударственной этнонациональной политикой, считая, что объектом этой политики являются лишь «инородцы» (царское самодержавие) и нацмены (советский период). И сейчас подобные подходы не только не преодолены, но и возобновляются новые крайности, пользуясь нынешним кризисным состоянием русской этнонации и в целом этой сферы. Отсюда вновь искусственно вмонтированное в сознание противопоставление русских и нерусских – вариант, невозможный и опасный для современной России. Но именно такая политика становления стихийного господствует сегодня из-за отсутствия четкой и стратегической этнонациональной политики, отражающей проблемы русского и других народов.

При бесспорно разной историко-социально-политико-культурной роли в истории страны народы России – равноправные объекты и субъекты этнонациональной политики. По-другому не должно быть. И русский народ в обоих качествах несет на себе больше нагрузки, ответственности, активности во всех измерениях, чем любой другой народ России, – исторически и фактически. И исключение русского народа из этнонациональной политики есть на деле попытка его противопоставления другим народам. Более того, такая однобокость этнонациональной политики приводит к тому, что одни чувствуют себя лишь ее субъектами, а другие – лишь объектами. В результате все недовольны и все как бы ущемлены. Значит, разрушается среда, где этнонациональное и многонациональное могли бы гармонично развиваться в общности. Ситуация такова, что в реальности нет и не должно быть больших и меньших прав. Если чувствуется эта разница, то каждый чувствует себя неравноправным. В условиях единого государства не может быть и не должно быть более неблагополучного народа или менее благополучного. Невозможно социально-экономические показатели развития единой страны, ее граждан поделить по этнонациональному признаку. Активность отдельных этнонациональных групп людей различных национальностей в отдельных сферах тоже не преодолеть. Отсюда и необходимость объединения их усилий в единую российскую нацию, интеграция и мобилизация всей нации на решение кардинальных задач социально-экономического развития единой страны.

Недостаток интеграционных процессов снижает мобилизационную способность народов, страны, российской нации, государства. И говоря сегодня об этнонационализме, сепаратизме, шовинизме, надо исходить из того, что в основе их возникновения лежат не столько этнонациональные факторы, сколько искаженные политикой социально-экономические и духовно-политические факторы. Но нагрузка самого недовольства в этих сферах в многонациональном государстве переводится зачастую в этнонациональную сферу Следовательно, в государственной политике должно быть обеспечено необходимое и разумное взаимодействие различных сфер общества с учетом самочувствия всех этнонациональных моментов нашей многонациональности единства. Из-за того, что фактическое изучение этнонациональных проблем развития русского народа долгое время находилось как бы под запретом, данная сфера тоже оказалась перегруженной стереотипами и крайностями. В последние годы многие изыскания по данному вопросу ведутся не столько даже гуманитариями, которые все же понимают методологию ее изучения и тенденции практики развития этнонациональных отношений, а физиками, химиками, математиками, которые свои представления и недовольства, а, скорее, просто незнания и предрассудки выдают за мнение народа, за научную гипотезу и даже истину. Таковы, к примеру, изыскания П. Хомякова, Н. Фоменко и других. Интеллигенция в России – чаще всего не столько субъекты разумного начала, сколько носители чувственного, подсознательного. Более того, воспроизводители дум и мыслей, но не разума, не мудрости. Глубокая связь состояния этнонационального сознания и самосознания с различными сферами общественного развития зачастую упрощается и однобоко этнополитизируется. Процесс творчества этнонационального самосознания и его сотворчества в межнациональной сфере остается в своей глубине непознанным. Более того, со всех сторон проводится этнополитическая бездуховная ревизия сути этнонационального и многонационального, а порой на этой основе и «этническая чистка», и «геноцид» самой истории, где культуре и духовности не остается места. Общие закономерности и особенности развития народов и стран на определенных исторических этапах в должной степени не учитываются, особенно процесс их исторической взаимосвязи и взаимозависимости. Кроме того, разные этнонациональности в интерпретациях интеллигенции искаженно представляются в исторических процессах, гипетрофируя лишь прогрессивную роль и историческую миссию одних и недоразвитость, дикость других. «Свои» тут ясно в какой роли, в отличие от «чужих». Достаточно часто осуществляется этническая интервенция в историю другого народа. Это мне особенно видно в попытках написать отдельную героическую историю аварцев, даргинцев, кумыков, лезгин, лакцев, табасаранцев и других в исторически едином Дагестане. Вместо того, чтобы творить историю, многие творят что попало с историей, что им заблагорассудится, «загрязняют» общее историческое поле. Над величайшими культурными слоями российской истории накладывается настолько много пластов невежества и бескультурия, что есть угроза вообще остаться без систематизированной истории, работающей на формирование стержня национального самосознания. С этим Росия уже сегодня сталкивается.

А.В. Ключевский писал, что каждый гражданин России обязан быть насколько историком, чтобы не быть рабом, искажая и запутывая историю. Некоторые, видимо, хотят сделать других рабами «своей» истории. Многие пишут историю свою на костях других народов, не замечая их, оттесняя их на обочину. Идет недооценка исторического прошлого целого ряда народов страны, тем самым обедняя историю всего Отечества. В современной истории России некоторые вообще не находят места для многих народов страны. Такие подходы противоречат сути русской, российской цивилизации. Вместо исторической ориентации собирания и сотворчества народов, их противопоставление, гипертрофия одних и унижение других. Таким образом, готовя почву для восхождения на «лестницу Соловьева», которая ведет народ от самолюбования и самовосхваления к самоуничижению. «Принцип историзма» крайне важен в исследовании этнонациональных и межнациональных проблем. Некоторые хотят вытравить из сознания людей исторические ценности этнонационального, а другие изолируют историю своего народа самовозвеличиванием и лишают его перспектив межнациональной общности. Каждый народ, близкий и дальний, нуждается друг в друге. Без истории народ превращается в население. Но с ложной историей народ может прийти к трагедии. Р. Лайпе пишет с надеждами, что «в сущности Россия отрекается сегодня от своей истории в сегодняшних поисках новых путей»[305]. При этом разрушают и общие страницы истории народов России, их историческую общность. Господствует совершенно неоправданное деление народов на «древних» и «не очень», исходя из неизученности истории многих народов, отсутствия традиционных письменных и иных источников. Достаточно жестко и однозначно с различных сторон истолковывается вопрос о завоевании и присоединении царской Россией различных народов и территорий нашей страны. Чаще здесь господствуют позиции без учета и всей сложности всего конкретно-исторического процесса, времени и судеб конкретных народов именно в историческом измерении. Законы развития времени и взаимодействия народов и культур. В России, с одной стороны, жесткая колониальная политика в отношении некоторых народов, но еще в большей степени тот факт, что она спасла от уничтожения и гибели многие народы и культуры. Тут должен быть конкретно-исторический подход. Но самое главное, что опять после развала Советского Союза многие наши историки почему-то забывают, что мы уже давно соотечественники. Историческое сочленение не должно превращаться в новое взятие Казани Иваном Грозным или Москвы Тохтамышем. У каждой исторической эпохи есть свои законы, свои традиции, свои модели действия политических режимов, и это надо учитывать. Но при этом уважать не только национальное достоинство друг друга, каждого народа, людей разных национальностей, но и общее гражданское национальное достояние. К сожалению, во многих случаях этнонациональное сознание в силу отсутствия в нем созидательных ориентаций этнонациональной политики, прежде всего, замыкается на прошлое. Тем самым зачастую народы катятся назад вместо того, чтобы идти вперед. Они кувыркаются в грязи устаревших конфликтов. Сидим под хвостом прошлого, пачкаем друг друга вместо того, чтобы двигаться вперед и брать будущее за рога. Мстить истории не только бесполезно, но и крайне вредно. Не зря сказано: «Если стрелять в прошлое из ружья, то будущее выстрелит в нас из пушки» (Р. Гамзатов). Невозможна единая нация, если одни претендуют продолжать чувствовать себя имперской нацией, навязывают имперскость России, а другие продолжают обвинять первых в «имперскости» для проявления национал-сепаратизма. Все тут гипетрофированно, кроме взаимного уважения, а это главное для единой нации, единого отечества.

Мы живем в начале XXI в., в новом, совместном государстве – Российской Федерации. Плюрализм взглядов и подходов – это хорошо, но плюрализм обвинений, вражды, оскорблений – это недопустимо. Путь созидания и благополучия – это сотрудничество друг с другом, сотворчество культур. Даже самая сильная команда при отсутствии согласия друг с другом, понимания со стороны зрителей, болельщиков, всегда проигрывает команде соперников. Так в семье, в стране, в государстве. По-другому не бывает. На историю нужен исторический взгляд, а не буквалистский (фундаменталистский) – в смысле фундаментальный в своих предрассудках. И главную роль здесь тоже призваны сыграть те, кто пишет историю России. Пишет ее сейчас воистину каждый, но без исторического и философского образования, при этом упуская из виду, что мы пишем одновременно историю всех народов единой страны. Конечно, можно писать историю своего народа, республики, области, края, округа, города, но понимая, что он пишет еще и историю страны, России в целом. Попытка же написать историю друг без друга означает остаться друг без друга. Мы люди – граждане одного Отечества, но при этом мы люди с родовыми и одновременно с отечественными корнями. Нам нужна такая модель этнонациональной политики, в которой и в результате реализации которой каждый народ страны будет осознавать свои корни, свою родовую связь, культуру, историю, традиции и перспективы, но при величайшей общности духовного и социального самочувствия, осознания своей миссии в составе новой исторической общности, российской нации, следовательно, обретая наряду с этнонациональной еще и российскую идентичность. Это и есть общие черты государственной общности граждан различных этнонаций.

Русский народ исторически формируется как этнонация еще со времен князя Владимира, Ивана Калиты, Ярослава Мудрого, с Куликова поля, Дмитрия Донского, Петра Первого и т. д. «Русский народ возрастает в нацию в средние века, в эпоху формирования Московского царства» – справедливо пишут авторы. Мне кажется, этот процесс фактически завершил Иван Грозный, хотя о нации в политическом смысле еще говорить, видимо, было трудно. Формирование русской нации из-за увеличения многонациональной общности России одновременно сопровождается и процессом формирования российской нации. Эти явления взаимозависимы и взаимообусловленны.

В современных условиях происходит процесс дальнейшего становления российской нации, а значит, и гражданской идентичности как всех россиян, независимо от национальности, но и в новых условиях. При этом новое качество приобретают все этнонациональности – русские, татары, аварцы, украинцы, башкиры и другие. Это явления, которые не исключают друг друга. Осознание нашего самобытного многообразия в полной мере невозможно без осознания нашего единства, как и единство будет пустым, никчемным без многообразия. По качественным и количественным признакам идентичность, роль и миссия в российской общности могут быть различными, но на уровне личности качественные и количественные признаки должны охраняться едиными стандартами прав и свобод человека, его свободной связью со своей этнонациональностью, как и гражданской, политической нацией.

Совместить гармонично этот огромный и многообразный мир в сознании, в самосознании, в ценностных ориентациях и деятельности человека крайне тяжело, и отсюда он часто бывает ограничен и впадает в крайности. Но в крайности не должны, не имеют право впадать власть и государство, ибо они отражают, формируют общее, гражданское начало. Но у нас чаще почему-то наоборот. Именно неразумное, агрессивное, невежественное вторжение в этнонациональное бытие и сознание, как и в российскую идентичность, сознание, осуществляют политические режимы. Они загоняют эволюционный, естественный процесс в свое невежественное понимание, сужая процесс объективного взаимодействия этнонационального и национально-государственного в самом человеке-гражданине. Именно разорванность сознания приводит к конфликтам, к разрывам в стране и в общности. Это когда вместо модели сотрудничества и сотворчества внедряется модель «войны всех против всех». Эта модель особенно господствует в кризисные, смутные эпохи, воспроизводя этнические, этнонациональные конфликты и гражданские войны. Государство и сейчас часто ведет себя невежественно, предлагая крайние варианты этнонациональной политики: то где-то без русских, а то гипертрофируя роль и миссию одних только русских, то заигрывая с республиками, то их «разгоняя». Таким образом, государственная этнонациональная политика государства не успела идентифицироваться по целому ряду ценностных ориентаций и установок внутренней устойчивости. Отсюда в одном месте – равнодушие к этнонациональной составляющей общества и личности, а в другом – его преувеличение и доведение до национал-сепаратизма и национал-шовинизма.

Русская нация больше чем любой другой народ России страдала от великих нагрузок империи. Но почему-то те, кто любит себя называть «русскими патриотами», а на деле национал-шовинисты и в нынешних условиях чаще на словах пекутся не столько о самочувствии и перспективах русских людей и России в целом, об исторической роли и миссии русских в России, которые и так будут проявляться объективно, а лишь доводят ее до нацистского лозунга «Россия для русских», исключая таким образом самостоятельное и солидарное с русскими социально-политическое творчество в России других этнонаций. Это лозунг открытого провоцирования ухода из России отдельных народов, чему радуются национал-сепаратисты с другой стороны. Эти подходы оскорбительны для России, а значит, и для русского и нерусских народов. Нацизм, фашизм возникает на основе унижения народа как ответная реакция, бессознательная. Одно дело общие условия, а другое, когда это еще и накачивается тезисами: «Русский в собственной стране человек второго сорта»? Также, с большей убедительностью мог сказать киргиз, туркмен, чукча, любой… И кто может в России поставить русского человека в такое положение? Никто. «Религию которого позволительно оскорблять»? В тысячу раз больше это относится к мусульманам и иудеям. Католиков вообще пытались запретить. Далее: «Русских лишили не только национальной государственности, но и каких бы то ни было национальных государственных структур»? Неправда. Советский Союз, РСФСР да и многое другое – это, прежде всего, русское. Но эти слова, верю, с болью писала Г.И. Литвинова, но при этом вознося на трон «патриота» тех, кто вовсе не думает о последствиях для России. Следовательно, такие подходы далеки от патриотичности. При этом часто не очень видят, как и насколько ошибки и преступления политических режимов от Ивана Грозного до Иосифа Сталина и далее переносятся на русский народ. Ведь не было сказано, что чеченцы 400 лет воюют с политическими режимами, а было сказано – с Россией, не замечая, что сама Чечня с XVIII в. уже была Россией по многим параметрам. Царское самодержавие, его генералы развернули кавказскую войну с подданными России, не желая вникнуть в их этнонациональную самобытность и человеческое достоинство, учесть это в совместной жизни в одном государстве. И десятки тысяч русских сыновей полегло на горных скалах Дагестана и Чечни вместе с горцами. Даже А.П. Ермолов, когда только пришел на Кавказ, писал о миролюбии и доброжелательности аварцев, других горцев. Новые войны на Кавказе развернулись уже на наших глазах. Кто от этого выиграл? Разве эти войны желают рядовые, простые люди? Нет.

Истинно русский человек любит Россию и свое государство, но при этом он доброжелателен и к народам, даже когда его посылали на их уничтожение. То же самое можно сказать и о многих горцах, которые принимали у себя русских. Они учились друг у друга, помогали друг другу. «Кавказский пленник» рассказывает об этом. Почему на фоне этой трагедии в Чечне не появился новый Л. Толстой, который был способен так достойно писать даже о заклятом враге Хаджи-Мурате? Важно не терять друзей, но не менее важно увидеть во враге друга и тем самым сделать его своим другом. А ныне появились «мастера», которые из соотечественников делают врагов, что противоречит духовности русской, российской цивилизации.

В Концепции государственной национальной политики, повторюсь, было зафиксировано положение о том, что русский народ исторически создает российское государство, объединяя все народы страны, мобилизуя их на решение общегосударственных задач. Перспективы развития межнациональных отношений и формирование российской нации в России всегда будут определяться тенденциями и перспективами развития русского народа, который был и остается опорой российской государственности, российской нации. Думаю, что в таком плане можно было подчеркнуть место и роль русского народа в нашем государстве и в обществе и в Конституции Российской Федерации. Мне об этом приходилось неоднократно говорить. Вместе с тем и без этого данное положение казалось и так всем понятным. Ясно, что от подобных записей и даже законов тоже вряд ли будет процветание русского или других народов. Все дело в общем состоянии дел в Отечестве, в уровне решения социально-экономических и культурно-языковых проблем русского и других народов. Были и есть попытки решить этнонациональные проблемы русского народа принятием Федерального закона «О русском народе» из четырех страниц. Никакой закон «О русском народе» не исправит ситуации, пока Русская, Российская держава, все ее народы не будут обустроены. Никакой закон о любом народе, в том числе и о российском в целом, не поможет, если природные ресурсы будут принадлежать отдельным группам, пока не работает земля и ее недра на каждого россиянина. Речь идет о фундаментальных вопросах жизнедеятельности всего российского народа, граждан страны, а их превращают в объекты этнонациональных свержений. Я за закон, если он способен принести хоть какое-то облегчение русскому народу Будет хорошо русским, и нам всем будет хорошо. Но это закон, к сожалению, декларативный. Написано, что «русский народ – самый многочисленный народ в Российской Федерации» (ст. 3 проекта). А кто этого не знает? Потом четыре строки о «принадлежности к русской нации», шесть строк о «русской культуре». И все вместе около трех страниц[306]. Но все обсуждения и слушания вокруг этого закона используются годами для шума, криков, оскорблений, прежде всего, в Государственной Думе. Как и последние 15 лет закон «О казачестве», который так и не нашел консенсуса.

Проблемы правового регулирования, социально-экономического и культурного развития русского народа чрезмерно остры. Но вместо их решения мы занимаемся декларациями, идеологемами, свержениями, поиском врагов. Такова суть и большинства выступлений вокруг этого законопроекта. Мне лично пришлось выступить в 1996 г. с законодательной инициативой о разработке Федерального закона «О статусе русского языка как государственного языка в Российской Федерации». После принятия Государственной Думой закон был отклонен Советом Федерации и теперь находится в согласительной комиссии. Он будет принят. Закон не декларативный, в отличие от законопроекта «О русском народе». Вместо этого я бы разработал и можно было бы принять законы «О борьбе с ксенофобией и этнонациональной дискриминацией в Российской Федерации», «О правовых гарантиях равноправного развития и сотрудничества народов Российской Федерации», «О народных промыслах в Российской Федерации», «О минимальных стандартах социальных услуг граждан в Российской Федерации» и многие другие, затрагивающие жизненные интересы граждан всех национальностей, всех народов страны. Но для нормальной, предметной работы на свой народ «мировой сионизм мешает, окружение – мешает» (В. Жириновский). Не можем наладить работу промышленных предприятий, сельского хозяйства. Более 50 % людей в нищете. И вместо организации должной работы, начальство на мерседесах (и почему-то этому евреи не мешают), а народ в нищенстве (и окружение молчит). Ситуация как бы специально создается для того, чтобы можно было ни за что не отвечать, а натравливать людей и народы друг на друга. Не поиск врагов, а поиск друзей для своего народа – это достойное дело для патриотов. Не винить надо всех подряд, а мобилизоваться на решение насущных проблем своей страны, своих соотечественников. Народный трибун Н. Кондратенко говорит: «На Страшном суде еще будут разборки, в аду будут кипеть те, кто нас, русских, довел до того состояния, в каком мы сегодня, к сожалению, в своей собственной стране находимся». А кто довел до такого же состояния дагестанцев, удмуртов, тувинцев? И сколько нас таких бедолаг разных, но вместе? Значит, нас можно довести до такого состояния, ибо мы разобщены. И вместо того, чтобы принять, объединить созидательно-патриотические силы всех народов, поставить власть и СМИ под контроль интересов благополучия и безопасности народа, опять свержение мифических врагов. Обвиняя всех кругом в своих бедах, мы оскорбляем свой народ, утверждая, что он такой недотепа. Такие подходы особенно неприменимы к русскому народу, талантливому и умному, создателю мощнейшего государства и великой культуры в мире.

Нужны программы обучения, работы, рождаемости, профилактики и лечения болезней, развития базовых отраслей экономики и многие другие конкретные дела, а не лозунги, декларации, причитания и свержения. Это дело для шаманов и колдунов, а мы живем уже в XXI в., и нечего будоражить людей провокациями.

Нужно возродить коллективистское сознание и ответственность каждого и всех, особенно тех, кого избирают и назначают. «Община», «мир» – вот главные элементы национального самосознания русского народа. Но его оторвали от родовых связей и родовой ответственности. Именно политические режимы загоняли его в рабство. Верните русским свое природное, сущностное и не будет в мире большего созидателя. Государство при всей приверженности к нему русских не стало, прежде всего, для русского народа своим «миром».

Русское общество исторически со времен Древней Руси – это федерация общин, а унитарное государство с жесткой вертикалью разрывает общинные, сущностные связи и вводит систему формально-бюрократических зависимостей. Это уже от царского самодержавия, от империи. Именно самодержавие, империя оставили без крестьян, без земли, отняли у общин землю и ввели крепостное право. Помещикам была передана не только даже земля, сколько их право вмешиваться, вторгаться в жизнь «мира». Русские общины – исторически готовые ячейки местного самоуправления, которые тоже уничтожены, командуя всем и не управляя ничем. Русского человека сделали государственником, но не сделали его гражданином. И крестьяне перестали быть общинниками, но гражданами не стали. Русская община, которая строилась на земле, воспроизводила свое хозяйство и человека. Она потеряла землю как «Божье достояние». Власть, царь на Руси всегда были мифологизированы. Крестьяне были уверены, что Иван Грозный казнит бояр из-за того, что они обижают крестьян. Православие где-то сохраняло сущностные, общинные начала в русских людях. Православие означало для русских правильное славление Бога, поиск справедливости и святости. Отсюда и духовность, которая спасала русскую нацию при всех неурядицах организации повседневной жизни. Русская духовность спасла и сохранила и другие народы, которые были присоединены к русским, объединены вокруг русских.

Россия – это не только соборное, но еще и собранное государство. На основе русской локальной цивилизации постепенно формируется российская цивилизация со всей своей духовностью, культурной самобытностью. Это цивилизация духовной общности, многонациональности и многокультурия. Одна культура – эт. е. культура национальная, а их синтез, многообразие и общность духа создают российскую цивилизацию как явление самостоятельное, с самобытным многообразным и социокультурным единством. Отсюда и главные параметры развития русский нации, других народов России в перспективах российской нации, где сочетаются как сохранение многообразия самобытностей, так и их российская общность, политическое единство. Известно, что в конституциях и уставах целого ряда субъектов Федерации основной закон принимается как результат волеизъявления их многонационального народа. Известна формула, использованная в Татарстане М. Шаймиевым, о формировании государственной общности «татарстанцев», т. е. формировании нации, где приоритетным является гражданство, а не этническая принадлежность1. Ни одна культура нежизнеспособна в замкнутом пространстве, без способности духовного взаимодействия и взаимообогащения, контактов со многими культурами и традициями. Культура в истинном смысле начинается там, где начинается сотворчество и заимствование культурных традиций. Самобытное развитие потенциала, прежде всего, русского народа, его способность к открытости, пониманию и заимствованию во всем пространстве «русского мира» и создало российскую цивилизацию.

Механизмы социокультурного единства российской нации как ядра российской цивилизации многочисленны, и они должны быть задействованы в деятельности государства и общества в современных условиях. Это основа, на которой будет идти и далее процесс становления общности многонационального российского народа, а по сути уже российской нации. Русский народ – системообразующее начало и движущая сила формирования российской цивилизации и становление российской нации. И происходит это эволюционным путем. Всякие же попытки давления со стороны доминирующей культуры, моменты ассимиляции иных культур, искусственное вмешательство в традиции российской общности нарушают гармонию формирования свободного сообщества свободных людей разных национальностей единой российской цивилизации. Будут теряться механизмы естественного сцепления социокультурного единства. Именно здесь одна из главных причин развала Российской империи в 1917 г. и Советского Союза в 1991 году. Этот вопрос политизирован, но не понят. Он требует глубоких философских, социополитологических и этнополитологических исследований. Киевская Русь, Московская Русь, Россия Петра Великого, Россия Имперская, Россия Советская, Россия, Российская Федерация современная – это политически обозначенные этапы становления российской цивилизации и на ее основе российской нации. Это целостность мирового значения, построенная на русском мире, и сотрудничества, сотворчества десятков народов на ее основе.

У российской цивилизации не только своя история, свои достижения и трагедии, но и своя общность, характер и воля. Россия давным-давно уже не является цивилизацией в узко этнонациональном смысле. Она многоэтнична, многокультурна и обрела черты общности и единства в самых высоких качественных цивилизационных моментах своей зрелости. Следовательно, российская нация может быть построена на духовности и духовном единстве сотрудничества и сотворчества народов исторической России, но адекватной во времени и пространстве политической организации государственного устройства этап цивилизации так и не получил. Россия не получила власти такого уровня, которого она достигла в духовности, культуре, общности и открытости, взаимосвязи и единстве своего многообразия, и в современных условиях России и русским навязывается часто национал-шовинистический вариант самодостаточности и замкнутости. Рядом идет навязывание превосходства американо-европейской цивилизации, а все остальное – как бы даже не цивилизация, доказывая на этом фоне вторичность и отсталость российской и восточной цивилизаций. Критикуется православие как виновник отрыва России от Запада, дискредитируется ислам как «тоталитарная секта», а не мировая религия, показывается Россия как дикая и отсталая страна. Доказываются измышления, что, якобы, российская модель общинной культуры и хозяйства воспитывает пьяниц и лентяев, советский период – тюрьмы, репрессии и другие трагедии. Фактически предприняты попытки оставить русских и Россию, а значит, и все остальные народы без своих духовных, этнонациональных основ, без многонационального богатства и общности народов и культур. На это работают и наши «патриоты» от Москвы до Чечни и далее, сочиняя «Реквием по этносу», пытаясь строить российскую нацию – сограждан, не считаясь с самочувствием и достоинством граждан различных народов страны или обвиняя Москву, власть во всех грехах. Господство атрибутов и отбросов массовой культуры приводит к роли ценностной дезинтеграции российского народа, а на базе бездуховности – русского у других национальностей. Одновременно – это и маргинализация сознания и поведения масс. Следовательно, поиск виновных среди близких и родных, ибо мир человека огромен, а не замкнут, и пространство его творчества не может быть ограничено этнонациональными и даже государственными рамками. Человек в условиях трансформации должен найти ответы на актуальные вопросы, но тут активно работают и крайности разного рода, националисты и шовинисты.

Вместо традиционной русской культуры добродушия и открытости насаждается культура ненависти и насилия. Мы сегодня можем говорить о русской нации, о российской нации, но их не будет как целостного и жизнеспособного организма без объединительных солидарных идей, культуры, которые формируют волю и действия на достижение общих целей, формируют мобилизационный потенциал народа. Без совестливой парадигмы общности и единства Отечества невозможны либеральные рыночные реформы. Если русский человек не видит правды и справедливости в идеях и действиях реформаторов, его никогда не мобилизовать на реформы, он отойдет, будет пить и не потому, что он пьяница, а потому, что не смогли затронуть его душу своими идеями и делами. Не дали творить. Человек иной национальности, может быть, уйдет к бандитам, чтобы самоутвердить себя таким образом. А привлекательной, ясно исполняемой концепции реформ и реформаторских идей нет. Собственники есть, но нет доверия к собственникам. Нет доверия и нормального отношения к собственности. Пришли и сказали, что без частной собственности нельзя, но теперь оказывается, что с частной собственностью невозможно, ибо один накопил миллиарды, а другой нищенствует. Земля, повторяю, не стала общенациональным достоянием, как и недра. И здесь крайности, которые или распродают эту землю, набивая свои карманы, или не используют, бросают землю. Следовательно, говорим о реформах, а нация во многом оставлена без средств к существованию и духовно-нравственных ориентиров. В этих условиях срочно нужно менять вектор реформ в сторону исконной русской, российской духовности и справедливости, общинности и ответственности. Бесспорно, сотрудничая с законом, свести к минимуму разрушительное влияние массовой культуры насилия, порнографии, денег. Опираться на русскую духовность, духовность и дружбу народов страны, наше многонациональное жизнеутверждающее единство Отечества. А Советский Союз ведь разрушен «патриотическими» претензиями друг к другу вместо того, чтобы объединившись исправлять дела в стране.

В 1989 году обращались «к высшим органам власти СССР и РСФСР с требованием прекратить социально-экономическую и культурно-политическую дискриминацию России и россиян, предоставив им права и равные возможности развития, прекратить использовать РСФСР в качестве безвозмездного донора для других республик и народов»[307]. Это была провокация, ибо не жил простой туркмен или таджик, киргиз или казах лучше. Все жили в одной стране, а страна плохо развивалась, отвратительно управлялась. Нет СССР, и что РСФСР начал благоденствовать? Теперь те же речи произносятся некоторыми политиками в адрес уже республик и народов самой России. Значит, где-то не успокоились и затевают новый развал и делается это под прикрытием якобы «прорусских» лозунгов. Писали, утверждали в Думе, что страна кормит Северный Кавказ и оказалось, как отметил Президент В.В. Путин, уровень жизни людей там в несколько раз ниже, чем в остальной России.

Еще один любимый тезис «патриотов» всех мастей, что руководит страной не русская нация, а кто-то со стороны. Власть в стране, как мне видится, по своему составу как никогда русская: Путин, Касьянов, Селезнев, Миронов, Медведев, Зорькин, Лебедев, Яковлев, Степашин, Грызлов. Но власть и национальность не одно и тоже. Какой толк от «нашего» представителя во власти, если он будет ориентироваться на личный успех и возможность удержаться у власти вместо того, чтобы обустраивать Россию на ее исконных корнях, собирать Отечество. Пока «русскость» власти проявляется в свержении родных народов России, ограничении их самостоятельности и самобытности. Хотя в последнее время позиции Д. Рогозина больше приближены к единству народов России. Власть в центре и на местах тоже пытается получить поддержку «патриотов», «национал-шовинистов», как и «национал-сепаратистов». Созидательная сила и духовность русского и других народов остаются на стороне. Не может быть духовной и совестливой власти, если есть ориентации на свержение народов и культур, на «разгон» республик, дискриминацию людей по этнонациональным и религиозным признакам. Нередко столкновение собственных, отечественных и родственных культур и традиций и освобождает пространство для насаждения массовой культуры. Именно представители российской массовой культуры (попса), прежде всего, получают не огромные материальные блага, но и политическое признание.

Навязываемая система ценностей и традиционные устои России сегодня не совпадают. Отсюда и разделение самих народов внутри себя на различные идеологические группы, враждебные друг другу. При таком разделении, прежде всего самих русских, теряется этнонациональная самобытность и влияние на другие народы и культуры. Поэтому кризис русской нации, ее идентичности и перспектив – это кризис всех народов России, российской государственности и российского общества в целом. Отсюда фундаментальное и первостепенное значение выхода русской нации из кризиса – без смуты, без обвинения других, а за счет выявления и реализации того огромного духовного и социально-исторического потенциала, который есть в самой русской нации и реализовывался исторически в солидарности и в единстве со всеми народами Российской Федерации. Завершить размышления хотелось бы словами А.И. Герцена, который писал: «Мы любим русский народ и Россию, но не одержимы никаким патриотическим любострастием». Любить свой народ нужно и должно, но не проявляя «любострастия» беспутного, как и равнодушия, пренебрежения к своему и другим народам своего Отечества, ибо это будет в конечном итоге равнодушием и пренебрежением к своему Отечеству. А Отечество наше – многонациональное, созданное и созидаемое гражданами многих национальностей, объединенных в многонациональный народ Российской Федерации, в российскую нацию.

§ 4. Русский и российский патриотизм – идеология российского единства

Подходы в деле формирования российской нации к проблемам этносов, этнонаций и этнонациональным отношениям в целом, как и характер оценок проявлений патриотизма в России, исторически всегда отличались разнообразием. Конечно, многое тут зависело, прежде всего, от позиции господствующей в стране элиты и политического режима. Но параллельно шла жизнь этнонаций и их взаимодействие на уровне масс, гражданского общества. Именно отсюда и подозрительное отношение к этнонациям, их самобытности, запросам, ибо они всегда в большей степени представляют собой гражданское общество. Отсюда и возможность вычленить в системе этнополитики и этнонациональных отношений, с одной стороны, позицию и отношение власти, господствующей элиты к этнонациям и этнонациональным отношениям, а с другой, уловить суть, прежде всего, этих отношений самого народа, интеллигенции, человеческих контактов. Здесь опять-таки все зиждется вокруг русской нации, ее отношений в этнонациональной сфере и отношения к самому русскому народу в целом как общности, нации, людей и общностей различных национальностей. Тут трудно руководствоваться какими-то оценочными критериями, но скажу, что российские, а во многом, значит, и русские политики так и не научились убирать вовремя из-под ног «грабли национального вопроса», хотя, казалось бы, порой действительно достаточно было их просто убрать в угол, покрасить и пусть бы стояли. Нет. Эти «грабли» нередко использовали и используются как орудие политического влияния, манипулирования сознанием массы людей, как орудие политиков и проходимцев.

Русский патриотизм – это мощная энергетика созидания государства российского. Справедливо пишет С.Е. Троицкий о том, что «национализм отличает естественная любовь к своему этносу, своей нации», но он тут же сползает к национализму, считая, что он тождественен патриотизму. Это вовсе разные субстанции. В одном случае – это любовь к своему, а в другом – ненависть ко всему иному.

Неисследованной остается при этом и роль гражданского общества России, русского и других народов в этнонациональной политике, в развитии этнонациональных отношений. Как правило, эти проблемы исследуются с позиции государственной этнонациональной политики. Если же присмотреться внимательно, то благодаря именно ориентиру дружбы народов, открытости и незлобности «русской души» этнонациональная политика России как народа, общества все же вела к историческому собиранию ее в крупное многонациональное государственное образование. И сегодня Россия – это государство не только одного русского этноса, этнонации, но и более ста народов, объединенных в российскую общность. Этот опыт хорошо бы изучить тем, кто замкнулся на имперскости России.

Мы уже говорили о том, что царское самодержавие в начале XX в. все в большей степени ужесточало свою этнонациональную политику. Начиная с царя и кончая П.А. Столыпиным, на фоне кризиса стали впадать в черносотенный национал-шовинизм, возбуждая тем самым и этнонациональный сепаратизм на окраинах царской России. Вместо расширения демократического пространства, взаимодействия и развития различных народов и культур внутри одного государства, что объективно и происходило, это пространство стало искусственно сужаться возведением этнонациональных преград. Отношения к этнонациям, многонациональности, толерантности пошло в начале XX в. по регрессивной линии. В Советском Союзе развернули политическую демагогию о национальном самоопределении, но тут же постепенно исключалась всякая самостоятельность, будучи вновь увлеченными строительством единого неделимого государства не в интересах помещиков и капиталистов, как тогда писали, а в интересах трудящихся всех народов этого государства. А трудящиеся всех национальностей оставались объектом новой национальной политики. Советский Союз возник как государство общности «трудящихся народов», но постепенно всякая попытка самопознания, а порой и самобытного развития стала истолковываться как проявление или великодержавного шовинизма, или буржуазного национализма. Свободы, самостоятельности в этнонациональном развитии в 1982 г. стало в сотни раз меньше, чем в 1922 году. Тезис о праве наций на самоопределение становится не признаком свободы, а приговором. Об этом в свое время четко было сказано, в частности, в выступлении И.В. Сталина: «Каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от нее отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР, и мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью, каждого, кто своими действиями и мыслями покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать»[308]. Поэтому только наивный человек будет обвинять большевиков в следовании принципам права наций на самоопределение.

Почему-то эта генеральная линия большевиков неизвестна их нынешним критикам, а все больше приписывается им следование лозунгу о праве нации на самоопределение. Уже к 1924 г. большевики отказались от этого принципа. Он был сохранен формально как предупреждение невозможности его реализации. Большевики не были и не могли быть демократами в сфере этнонациональных отношений.

Право нации на самоопределение вплоть до отделения было формальным тезисом, ничего общего не имеющим с позицией партии и государства. Любое его практическое проявление заканчивалось уничтожением инициаторов. Примеров – тысяча. Кроме того, надо сказать, что хотя по Конституции 1936 г. Советский Союз считался федеративным государством, но и это тоже была декларация, формальность. На деле Советский Союз строился как жесткое, единое, неделимое, унитарное государство, с жестко унитарным партийным ядром. Не допускалась идея федерализма внутри партийного строительства. Соответственно ни о каком федерализме в государственном устройстве тут речи вести было невозможно. Именно такая жесткая система «единой и неделимой» в конечном итоге и привела к развалу СССР. Нынешние политики и исследователи даже возмущаются И.В. Сталиным, который, якобы, не подчеркивал идеи о «едином и неделимом» государстве и об «особой роли русского народа в этом государстве»[309]. При этом авторы почему-то и сами не уточняют суть этой роли в едином государстве и сами фактически по всей книге отрицают роль русского народа как «старшего брата». Более того, они отрицают даже и роль русского народа, который не только колонизирует, но и помогает другим народам выровнять уровень социально-экономического развития. Короче, русскому народу остается только одна роль – имперской нации, которой она не была на деле. Думаю, что это неоправданное сужение роли русского народа в российской государственности и в этнонациональной политике. Исследователям не нравится, что в условиях Союза русская нация не была имперской нацией. Таким образом, они проповедуют мысль о восстановлении в нынешних условиях порядков старой Российской империи с «имперской нацией», а не демократического сообщества равноправных народов. Соответственно, подобные изыскания обостряют недоверие к России и к русским в новых исторических условиях. Такую же роль, но с другого ракурса России и русским вновь и вновь приписывают и национал-сепаратисты. Вот они разрушители нашего многонационального сообщества, российской нации с обеих и, как им кажется, благовидных позиций.

В целом исторически русский народ играл или вынужден был играть несколько ролей в развитии российского многонационального государства. Первая – это роль основателя государства. Никто эту роль не может поставить под сомнение. Вторая – это подключение русских колонизаторов к политике царского самодержавия, объединяя тем самым независимые колониальные народы. Третья – собрата и духовного предводителя или духовной основы общего государства. И четвертая – это роль полицейского, которая навязывалась царским самодержавием русским по отношению к другим народам страны. Но русский народ сам не был готов играть роль полицейского, хотя и сегодня есть попытки восстановить именно эту роль через деятельность, прежде всего, различного рода казачьих войск, делением России на казачьи и иные округа по войсковому принципу. Но почему-то авторов указанной работы, как и целого ряда политиков страны, не удовлетворяет роль русской нации «первой среди равных» или даже «старшего брата». Они пытаются в принципе равенства поискать неравенство русских, ибо, по их мнению, опять-таки русская нация – это особая, самая равная среди равных.

Попытки поставить над или под кем-то русскую нацию противоречат роли и духу русских. Кроме того, непонятно, какие «привилегии» авторы хотели бы закрепить за русской, да и любой другой национальностью в едином государстве? Говорить же о, якобы, господствующей в годы советской власти русофобии, по-моему, можно в такой же степени, как говорят некоторые об угнетении грузин, армян, узбеков русской нацией за эти годы. Об этом любят порассуждать некоторые из граждан в новых суверенных государствах, особенно вчерашние партийные работники. И то, и другое некорректно. В советское время как раз-таки сознание людей во многом было очищено от русофобии. Никакая русофобия была невозможна в годы советской власти. Другое дело, в Советском Союзе была другая система – не этническая, а классовая, пролетарская, партийно-номенклатурная и прочая. Привилегии какой-либо национальности эта система не обеспечивала, хотя вопросы равенства все же решались лучше, чем во времена царского самодержавия. Там была другая система обеспечения привилегий. Это важно понять и не переносить на этнонациональности. Критикуют не только И.В. Сталина, но и Ю.В. Андропова за то, что он сказал: «Главная забота для нас – русский национализм; диссиденты потом, их мы возьмем за одну ночь»[310]. Может быть, по опасности для российского государства Ю.В. Андропов и был прав. Ведь так и получилось, когда именно лидеры славянских республик собрались в Беловежской пуще. Никакие эстонцы, казахи, туркмены этого бы не смогли добиться. Русский национализм и русофобия – это крайности. Любой национализм опасен, а в России по своим масштабам, конечно, особенно опасен русский национализм. Национализм переходит в нацизм, нацизм переходит в фашизм. И здесь срабатывает известная «лестница» В. Соловьева, которая ведет любой народ, который проявляет национализм, от самовосхваления к трагедии. И, конечно же, проявление национализма, шовинизма, а в перспективе и нацизма, от самой крупной нации – русской, это крайне опасно для государства. Еще более опасна своей разрушительностью и русофобия. Идеологи «русской идеи», как правило, отказывают многим народам в праве на самобытное и полноправное существование. Их роль определяется как обслуживающая, сопутствующая. Критикуя Ю.В. Андропова, авторы указанной работы не замечают и той опасности нацизма, который возникает, прежде всего, на русской этнонациональной почве, когда народу-победителю фашизма навязывается фашистская свастика и фашистские приветствия под лозунгами «великой России». Разве не угадал Ю.В. Андропов этнонационализм многих «национал-патриотов», которые заявили, что РСФСР должен выйти из состава Советского Союза, или великий А.Солженицын, который написал в начале 90-х гг. книгу «Как нам обустроить Россию», где предлагал избавиться «от азиатской подбрюшины», мешающей, по его мнению, развитию России и русскому народу Даже такие талантливые люди наступают на грабли этнонационализма, не всегда замечают его опасности. Избавились «от подбрюшины» и что получили в результате? Сегодня эти же самые люди хотят слыть и идеологами восстановления Советского Союза. Так не бывает. Подбрюшина, если уже отпала, не пришивается. Разрушить всегда легче, чем восстановить. Но, кроме того, русская культура и русская литература, по-моему, никогда так не развивалась и никогда так не становилась достоянием всех народов, как в годы советской власти. Это же однозначно. Именно за годы советской власти мы – нерусские народы, в своем преобладающем большинстве стали советскими, а где-то и русскими людьми, во всяком случае, по культуре, по языку и т. д., а в начале XX в. лишь единицы из нас говорили на русском языке. Но, кроме того, надо сказать, что процесс преследования, репрессий, разгонов ощутили на себе представители всех национальностей. Тут невозможно все это горе поделить на русское и нерусское. Общая боль нашей советской общности, людей, народов.

В последнее время стало модой, когда интеллигенция, ученые чуть ли не каждой национальности интерпретируют эти процессы, как будто они были направлены только против его народа, против его национальности. Это деструктивный подход – подход, который будоражит этнонационализм, межнациональные противоречия и межнациональную вражду вместо того, чтобы преодолевать совместными усилиями допущенные ранее до нас кем-то перекосы в сфере этнонациональной политики. Говорил и повторю: самый лучший памятник для Сталина и Берии – это кровавый конфликт между осетинами и ингушами, между аварцами и чеченцами, между грузинами и абхазами и т. д. Ведь ни один из этих народов не был виноват в том, что одних выселили, а других переселили. Их выселяли и переселяли И.В. Сталин и Л.П. Берия, Н.И. Ежов и Г.Г. Ягода, а они сегодня «жертвы», свергают друг друга, обвиняют друг друга. Что Сталину от сегодняшнего свержения, когда фактически 50 лет прошло после его смерти. Кого мы сегодня обвиняем, против кого мы сегодня выступаем? Или когда идеологом, идеалом для борьбы с террористами в Чечне для некоторых выступает А.П. Ермолов? Или кому-то мстят за Ермолова? Но самое главное, что вся эта вина, вся эта трагедия переносится друг на друга, хотя пострадали вместе в той или иной степени. Сегодня ведь страдаем все, кто от национал-сепаратистов, а кто от национал-шовинистов. Кроме того, важно подчеркнуть, что в Советском Союзе через господство классового подхода пытались формировать нацию-государство как согражданство советских людей, как новую историческую общность людей – советский народ. Повторяю, на классовой основе. Какое могла иметь значение национальность, если, как предполагалось, вот-вот будет образован «Всемирный Советский Союз», «Коммунистическое человечество». И, конечно, здесь шла борьба против узконационального понимания Отечества, против деления страны по этнонациональному признаку. И партийные пропагандисты еще тогда говорили, что так будет до тех пор, пока «отечеством трудящихся не станет весь мир»[311]. Главным образом межнациональные конфликты истолковывались и уводились в сторону классовой борьбы, ибо они могли возникнуть лишь как проявление классовой борьбы.

В Советском Союзе, используя классовую идеологию и политику, достаточно удачно уходили на этом этапе от этнонационального фактора. А чем это обернулось? Сегодня, когда мы отказались от классовых критериев объединения наций как государства, а остались и без общегражданских идей, которых у нас пока нет, и начинается зацикливание на этническом, этнократическом. Поэтому развал Советского Союза и снятие господства идеологии и политики компартии автоматически привели и к развалу союза народов – Советского Союза. В результате были взбудоражены старые и созданы новые межнациональные противоречия, претензии и конфликты. Кроме того, убежден, что позиция национал-патриотов по формированию отдельной от КПСС компартии Российской Федерации, Академии наук Российской Федерации и другие требования перестроечного периода стали одним из главных лозунгов взбудоражения этнонационального авторитаризма. Отсюда и развал Советского Союза. При этом до сих пор некоторые авторы, даже серьезные исследователи продолжают писать о том, что русский народ был лишен возможностей иметь органы своей национальной самоорганизации в то время, как другим такая возможность, хотя и в усеченном виде, предоставлялась. И из-за океана Г. Киссинджер подсказывает нашим патриотам: «Всякий, кто хоть сколько-нибудь серьезно изучал историю России, знает, что именно русский национализм всегда обеспечивал целостность страны и ее способность справляться с многочисленными врагами и бедами». И он же пишет далее, что: «Теперь же русские потеряли созданную ими огромную империю, можно ли ждать какой-то иной реакции на это унижение, нежели взрыва национализма». Очень примечательно, что, с одной стороны, русскому народу приписывается исторический национализм как основа российской государственности. И, второе, Советский Союз называют империей русской нации. Самое главное, что мы эти слова Г. Киссинджера цитируем из книги Г.А. Зюганова «География победы»[312], где данный тезис интерпретируется как важный. Примечательно, что и авторы книги «Русская нация в национальной политике XX века» А.И. Вдовин, В.Ю. Зорин и А.В. Никонов соглашаются с выводом Г. Киссинджера. Но если это была империя и если эта империя держалась только на русском национализме, то что же мы все плачем о развалившейся империи? А. Подберезкин и за ним А. Дугин, обосновывают, что Россия «немыслима без империи»[313]. При этом хотим быть еще и демократами. Так не бывает. Если боремся за империю, то будут и те, кто будет бороться против этой империи. Не воюют против Родины. И Россия наша общая родина. Только так. Борются против ее потери и лишения. Этнонационалисты различных мастей хотят лишить всех нас Родины. В этом суть этнонационального экстремизма, шовинизма и сепаратизма.

Кроме того, как можно говорить, что русская нация не имела «своей национальной самоорганизации», тогда, когда Советский Союз в основном и был русское государство, государство, прежде всего, русского народа по всем историческим и фактологическим признакам. Цитируемые нами авторы даже соглашаются с тем, что это была империя единой нации, построенная на русском национализме. Кроме того, главной республикой, стержнем, основой Советского Союза была все-таки РСФСР – республика, прежде всего, русской нации. Да и союзное руководство, как правило, в основном всегда было русским, славянским. Во всех республиках минимум вторую высшую должность занимал русский. Да и весь анализ этих процессов, по-моему, проводится не в том ракурсе. Примерно как при Николае II, где в отчете Тифлисского губернатора (1899 г.) о том, что он старается не допускать к должностям армян и грузин, а старается замещать вакансии «русским элементом», поставлена виза царя: «Так и следует». Опыт Советского Союза где-то тоже говорит об этом. Теперь опять активизировались эти традиции. Не повторяем ли мы эти трагические опыты по всей стране: кто в Москве, кто в Татарстане и далее везде. Но во всех подобных попытках чрезвычайно мало заботы о русской или иной нации, а скорее – о себе, укреплении своей личной власти под этнонациональными знаменами. Тот, кто заигрывает с этнонациональным началом, тот обеспечивает его конец.

С другой стороны, везде фактически подобного рода сочинения по трагедии России и русского народа сводят к деятельности то татар, то жидомасонов, то кавказцев, то немцев, то еще кого-то. А там далее к русским, Москве и т. д. При этом наше общероссийское разгильдяйство, расхлябанность, неорганизованность и обыкновенное лентяйство остаются в стороне до тех пор, пока мы не проснемся в очередной раз. А проснемся, кидаемся друг на друга по этнонациональному признаку за все, что было. Вот и сегодня вместо того, чтобы укреплять духовно-нравственное ядро русского народа, вместо того, чтобы повысить роль русского народа как объединителя России новой, собирателя земель и народов в Российском государстве, авторы книги «Русский народ в национальной политике XX века» заняты опять поиском «подлинного цивилизованного национализма»[314]. Этим заняты в РНЕ, в «Конгрессе русских общин», в «Родине», в ЛДПР, а за ними Баркашов, Н. Лысенко и целый ряд других, которые в своих крайностях могут перейти и к подлинному нацизму, в корне противоречащему интересам возрождения русского духа и русской нации. Эти люди также разрушительны для целостности России, как Д. Дудаев, М. Удугов, Байрамова и другие.

В.Б. Авдеев мечтает возродить «расовый инстинкт белого человека» и далее «мы можем вновь явить миру огромные количества высокорослых, атлетически слаженных, длинноголовых блондинов, покоряющих на своем пути пустыни, леса, снега и представителей туземных рас»[315]. Ясно, о ком идет речь. А его коллега С.А. Кирилин пишет, что «первоначальным населением севера русской равнины явились арийцы»[316]. А потом и призыв: «русский мир переступил последнюю черту. Не создадим широкое русское сопротивление, впереди вымирание и вытеснение русского мира»[317]. И движение националистов, расистов различных мастей (русских и нерусских), где каждый по-своему недоволен и свергает другого. Этнонационализм в центре и на местах, под различными лозунгами и призывами никогда не исчезал с территории России. Отсюда и трагедии, конфликты, войны, вечная нестабильность. От невежества восхваление «своей» нации и свержение «чужой».

Есть опасность – коль мы будем живы, можем столкнуться «с подлинным цивилизованным фашизмом», хотя агрессивность, хищность, людоедство не бывают цивилизованными. Это у британцев может быть национализм «как верность и приверженность к нации, когда национальные интересы ставятся выше личного интереса, групповых интересов» (Британская энциклопедия). Это у нас называют патриотизмом. Кроме того, там речь идет не об английском национализме, а о британском национализме. При этом обратите внимание, что там «национальные интересы» ставятся выше «личного интереса, трудовых интересов», а у нас национализм – это когда этнонациональные интересы одного народа ставятся выше этнонациональных интересов других, о личностях, о людях забывается вообще.

У каждого народа есть свои традиции, свой язык, своя привычная терминология. В России важно отличать патриотизм от этнонационализма. Патриотизм – это когда ты любишь свой народ, гордишься его историей, традициями, культурой, а этнонационализм – это когда ты ненавидишь другой народ. Это разные вещи. Этнонационализм – это когда верность и приверженность к своей этнонации, ставятся не просто даже выше интересов других*этнонаций, но и автоматически противопоставляются другим этнонациям, формируется стремление навязывать свое национальное понимание другими, прежде всего силовыми методами. Искаженно этнонациональные интересы реализуются в условиях демократии не по признакам количества, оседлости, аборигенности, а на основе паритета интересов и прав граждан и их общностей. Этнонационализм в нашем понимании это нацизм, этнонациональный экстремизм. За тонким «национальным самообожанием» следует путь России к «бешеному национализму», в действие вступают «бесы»[318]. Невозможно поверить, что «все швейцарцы ярые националисты, но национализм швейцарский патриотический, наднациональный»[319]. Мне пришлось десятки раз бывать в Швейцарии. Там в большей степени развит не столько этнический национализм, сколько «кантонный патриотизм» и интересы данного кантона действительно прослеживаются, в том числе и через систематически проводимые референдумы. Это тоже не потому, что по этнонациональному признаку, а потому, что люди хотят приблизить власть к своим потребностям и участвовать в управлении государственными делами.

Я был свидетелем кампании в Швейцарии по организации кантона Юра. Никаких межнациональных конфликтов, разжигания межнациональной розни в процессе этой кампании не было. Никто не говорил о жидомассонах, итальяшках, фрицах, которые мешают жить. На первое место ставились вопросы социально-бытовые и культурно-языковые, реальные потребности людей. Еще раз подчеркиваю, в России нельзя путать национализм с патриотизмом. И не «русский национализм», как говорит Г Киссинджер, обеспечивал целостность России, а русский патриотизм. Это разные по духу явления. Кстати, он был привлекателен и для многих народов России: и для татар, башкир, калмыков, которые защищали Россию вместе с русским народом. Русский патриотизм – основа нашего государственного патриотизма. Русские умудрились, я имею в виду простой русский народ, будучи величайшими патриотами своего народа, своей культуры, своей Родины, не становиться этнонационалистами. И это главное определяющее начало формирования в России крупного многонационального государства. Но, по-моему, об этом сегодня многие из руководителей русского, Российского государства забывают. Попытки навязать русскому народу этнонационализм, на этой основе показать его агрессивность и тем самым возбуждать и национализм-сепаратизм всегда были. Известно даже, что Отечественную войну 1812 г. некоторые предложили назвать «русской националистической войной», чтобы потом сказать, что «русские помещики затеяли эту войну», а не Наполеон[320]. И самое главное, что, кроме, якобы, дикого русского этнонационализма и не было места для патриотизма. Или, как писал в свое время А.В. Луначарский, «мы не нуждаемся ни в каком патриотизме». Это тогда, когда сам патриотизм в 20-е гг. истолковывался как русский национализм. Это уже другая крайность, которая имеет место и сегодня. Поэтому патриотизм у нас становится чаще достоянием крайних сил. Русский патриотизм – объединяющая идея становления российской нации.

Кроме того, надо иметь в виду, что этнонационализм и приписывание его русскому народу придает России и русским неприглядный вид, а патриотизм, освобожденный от крайних форм этнонационализма, наоборот, обозначает истинное величие духа русского человека и России. Убежден, что Россия – это страна патриотов, а не националистов. Убежден в том, что русский народ – это народ-патриот, а не народ-националист. И следовало бы нам, старым и новым исследователям это все не путать. А.И. Вдовин, В.Ю. Зорин и А.В. Никонов критикуют Бухарина за то, что он назвал Россию «дурацкой страной», но при этом сами же уподобляемся ему и показываем историю страны XX в., историю русского народа, его роль и место, в том числе и в этнонациональной политике, только через ошибки и преступления. Если мы исторически не можем защитить интересы русской нации, русских, что и доказывают авторы, то что говорить о других народах России. Как это могут сделать без жизнеспособной русской нации? Кроме того, надо сказать, если даже эти ошибки были достаточно трагичными для страны, практика же этнонационального развития и межнационального сотрудничества в Советском Союзе в тысячи раз богаче, и надо об этом говорить, показывать это. При всей трагичности истории XX в. наши народы достигли высочайшего уровня развития за этот период. Они вовсе не стояли в стороне от цивилизованного человечества, хотя было и много ограничений и глупостей. Но даже в этих условиях русский и другие народы нашей страны в сотворчестве и содружестве создали высочайшие примеры духовного, научно-технического прогресса, обозначили победу над фашизмом. Все это должно быть учтено, а не вычеркнуто изначально из копилки позитивного потенциала, сотрудничества и развития русского и других народов России. Конечно, в 20–30-е гг., где были различные течения, которые ничего общего не хотели иметь с историческим прошлым своих народов, считая это периодом господствующих классов, т. е. довлели так называемые «пролеткультовские тенденции». И они имели место в среде всех народов России и Советского Союза, а не только русского. К 1930 году Д. Бедный выпустил целый ряд работ, в которых охаивал прошлое России и русских, объявляя «лень», «сидение на печке» чертами русской жизни. И когда его стали за это критиковать, то Д. Бедный обратился с жалобой к И.В. Сталину. И.В. Сталин ответил поэту следующим образом: «Нет, досточтимый товарищ Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ. Развенчание СССР, развенчание пролетариата, СССР, развенчание русского пролетариата»[321]. Вот насколько бережное отношение к русской и другим нациям демонстрировал И.В. Сталин, хотя был злодей большой, в том числе в этнонациональной сфере.

Думаю, что примерно такого ответа заслуживают и новые господа, которые чуть что начинают говорить о 70 годах беспросветной жизни, называя чуть ли не всех советских людей «совками», не замечая, что при этом жила страна, была величайшая держава и в ней творили гениальные люди, которые построили мощную Россию под названием СССР, может быть, такую мощную, какой она никогда и не была. Хотя не было демократии и свободы слова. Хочется им сказать: «Нет, господа клеветники, это не демократия, не свобода слова, а пошлость и развязанность языка, у которого нет достойного хозяина с соответствующей честью и совестью. Это развенчание России, русского и других народов, российского народа, нашей истории». Кроме того, не только наше поколение оказывается перед дилеммой, что взять, что наследовать из исторического прошлого своей страны, своего народа. Это очень принципиальный и вечный вопрос для России. Мы должны быть наследниками традиций созидания, мира, сотрудничества, творчества. По-моему, до сих пор многие критики истории Советского Союза и России живут девизом В. Печорина: «Любить? Любить умеет всякий, а ненависть – сердца могучая пища»[322]. Действительно, самым модным журналом в России за последние 10 лет и были «Замогильные записки» и это в вечно живой, неравнодушной, творчески открытой и честной России. Что-то тут не так, переборщили наши великие духовные предки с критическим духовным накалом. В этом плане перебрали, по-моему, и сами великие. Видимо, эти традиции не дают успокоиться России. М.В. Ломоносов, A. С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.Г. Чернышевский, А.И. Герцен, Добролюбов, B.И. Ленин – талантливейшие обличители России, русской и российской истории, но в их творчестве есть и другая сторона – восхищение, созидание, перспектива, вера, надежда, любовь. Это все и надо вычленять и не продолжать под знаменами классовой критики царского самодержавия свергать русский народ и Россию. Даже И.В. Сталин сделал немало, чтобы передвинуть творческих деятелей от привычки революционной критики всего и вся. Их революционное рвение в свержении этнонационального трудно было удержать. Малейшее проявление самобытности могли объявить национализмом или шовинизмом. На такой зыбкой грани шел процесс самоутверждения этнонационального, его включения в интернациональное. И народ российский исторически состоялся в содружестве, в общности.

Фактически Октябрьская революция была актом, прежде всего, «русского раскола», примерно такого рода, который был в «смутные времена» и при Петре Первом. Каждый раз, чтобы страна, народ, расколотые изнутри, могли обрести свою идентичность, необходимо, во-первых, поддержка элиты, во-вторых, согласие, хотя бы молчаливое народа, и, в-третьих, принятие этой идентичности мировым сообществом[323]. Пока в этой ситуации именно в русской нации наиболее наглядно видно стремление найти выход «из этого неприютного настоящего, кто в прошлое, кто в будущее»[324].

И.В. Сталин последовательно защищал русский народ, русскую культуру, русские традиции, зная, что на этом основывается культура, традиции советского, Российского государства. «Защита русских» у И.В. Сталина, наверное, в большей степени объяснялась боязнью возбуждения проявления «русского национализма», который мог прорасти именно на почве охаивания России и русских. Отсюда четко прослеживались даже те работы, в которых преувеличивается, гипертрофируется русское начало. Поэтому достаточно осторожное отношение было к идеям славянофилов, евразийцев. Даже книга князя Н.С. Трубецкого («К проблеме русского самопознания», Париж, 1927 г.) расценивалась как «платформа русского фашизма». Учение о языке было притянуто к законам классовой борьбы. Известно выступление И.В. Сталина по поводу работ академика Н.Я. Марра «Марксизм и вопросы языкознания», где академика критиковал И.В. Сталин за то, что он пренебрегает законами классовой борьбы, но ему было поставлено в заслугу, что он борется против славянофильства, русофильства [325].

И.В. Сталин, увлеченный вопросами языкознания, сделал даже такой вывод на XVI съезде партии: «В период победы социализма в мировом масштабе, когда социализм окрепнет и войдет в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конечно, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым»[326]. Это еще один пример, когда любой вопрос можно довести до полного абсурда. Как, впрочем, делается и с «русской национальной идеей» неоднократно.

Мы вынуждены сказать о том, что тенденции национал-шовинизма и национал-сепаратизма, несмотря на революционные, классовые и прочие процессы, которые шли в России исторически в XX в., сопутствуют друг другу. И сегодня тоже эти тенденции существенным образом определяют развитие этнонациональных и межнациональных процессов в стране, как в целом ряде моментов развития российской государственности. Они влияют на государственную, политическую и экономическую жизнь регионов, народов и государства в целом. В этом плане важно учесть все стороны проявления этих тенденций и в самой этнонациональной политике, насколько этнонациональная политика способна управлять этими процессами в интересах граждан, народов и государства или насколько и какая этнонациональная политика сталкивает эти тенденции, приводит их к конфликтам и кровопролитиям. К сожалению, пока нет в государстве той этнонациональной политики на практике, которая бы регулировала взаимобезопасное развитие этих двух тенденций. Это особенно важно в многонациональной стране, какой является Россия. Нет соответствующей позиции и гражданского общества. Убийства и трагедии на межнациональной почве не будоражат общество. В Москве в метро после Беслана избивали кавказцев, среди которых был и брат погибшего в школе. Его тоже били со словами: «Вот тебе за Беслан». Там террористы, здесь скинхеды – природа одна. И бьют ни в чем не повинных. Вот он оскал этнонацизма, расизма, терроризма, которые не имеют национальности.

Количество национальностей в различных переписях России дается различное. В частности, в переписи населения 1926 г. дается около 200 наций и этнических групп[327]. И.В. Сталин впоследствии все время говорил о 60 народах Советского Союза. Перепись 1979 г. дает 127 народов. Сегодня мы говорим о 176 народах и этнических группах. Я думаю, что самой верной является точка зрения, когда мы можем сказать, что в нашей стране около 200 народов и этнических групп, в том числе и национальные меньшинства, как и выходцы из других государств.

Соответственно основополагающей является задача учета и достижения паритета интересов народов, живущих внутри данного государства, наладить сотрудничество народов страны. Известно, что нормальный государственный державник и патриот обустраивает дела всего государства, но обустраивая жизнь всех своих сограждан, всех национальностей, как и свою жизнь. Но была и есть другая сторона. Любые попытки обозначить идеологически особые параметры и претензии на «особость» прав и привилегий русской или любой другой нации заканчиваются этнонационализмом и расизмом. Но, я сейчас подчеркиваю, критерием здесь является отличие этнонационализма от патриотизма. Известно, что попытка отказаться от национальностей и «национального отечества» ради всемирной пролетарской революции, демократии или рынка не увенчалась успехом. Более того, попытка проведения такой этнонациональной политики вызывала вопросы, недоумения и сопротивление русского и других народов Советского Союза. Вместе с тем, конечно же, государство, общество должны охранять себя от крайностей как великодержавного шовинизма, так и национал-сепаратизма. Но отбрасывать эти моменты, реальные потребности и тревоги, недооценивать ни в коем случае не следует. В проявлениях великодержавного шовинизма и национал-сепаратизма слишком много исторической несправедливости политических режимов по отношению к народам. На них вина разжигания межнациональной розни между соотечественниками различных национальностей. Но при этом надо сказать, что 20–30-е гг., да и вообще до 70-х гг., в Советском Союзе любая попытка этнонационального самоутверждения истолковывалась как проявление или национал шовинизма, или национал-сепаратизма, хотя эти тенденции присутствовали на практике. Это тоже ни для кого не секрет. Главное, что тут не надо сразу же вычленять один народ и превращать его в самый государственный и самый репрессированный. Это народы одной страны. Особенно эта роль не годится для русского народа. Важно давать простор этнонациональному развитию каждого народа, при этом обеспечивать и стимулировать межнациональное сотрудничество и сотворчество народов единого государства. Вместе с тем нельзя все сводить к этнонационализму, как это делают авторы книги «Русский народ в национальной политике XX века». Что они предлагают? Ничего, кроме старых запретов, которые на самом деле мешают равноправному развитию и сотрудничеству народов. Такие подходы стимулируют новый виток этнонационализма и сепаратизма. Быть равноправными даже при разных возможностях истолковывается как претензии отдельных национальностей получить, якобы, особые привилегии, льготы. Авторы книги отмечают, что попытки преодолеть былое неравенство означали «создать новое неравенство»1. И далее они пишут: «Борцы за право народов напрочь забыли о русской нации»[328], при этом не понимая, что одни «борцы» забыли об одних, а другие – о других. Такова суть крайностей. Их надо познавать и показывать в комплексе, а не сводить к одной национальности.

Не надо так недооценивать способность русской нации самоутверждать себя и свою самобытность. Я еще раз подчеркиваю, что перекосов было предостаточно, но эти перекосы касались всех народов нашей страны, может быть, каждого по-своему. Да и до равенства народов во многом мы не дошли ни в царской, ни в советской России. Может быть, когда-нибудь и дойдем. Но полное фактическое равенство невозможно по природе и социально-культурным функциям, возможностям между более чем 100-миллионной русской нацией и национальностями, численность которых несколько тысяч человек, и даже до 1 млн. человек. Это объективно. Надо сказать, что никто этого и не требует в полном объеме. Все понимают, что важно удовлетворение минимальных национально-этнических потребностей этих людей, общностей. И, самое главное, дело не в этнонациональных общностях, человек как гражданин независимо от национальности должен иметь равноправие с другим человеком в освоении своих культуры, языка, традиций, просвещения, информации, участия в общественной и политической жизни. Невозможно вести речь о народах, якобы, виновных в неравенстве. По отношению ко всем это равенство обеспечивает государство, общество. Речь идет не только и не столько о соблюдении равноправия, но и о компенсации того неравноправия, которое складывается в жизни народов объективно, в том числе и из-за их численности. Это не надуманная большевиками или еще кем-то проблема, а проблема мировая, в том числе и частично проблема, созданная негативным наследием политики разных политических режимов. Если мы говорим о демократии, мы должны продвигаться по пути достижения баланса интересов в этнонациональном развитии в процессе межнациональной солидарности. На всех уровнях и во всех сферах российского общества. Эта задача до сих пор не решена и мы боимся об этом говорить и приступать к ее решению. Если мы хотим иметь демократическую этнонациональную политику, от вопроса равенства прав и возможностей нам не уйти. Свести его к этнокультуре не удастся. Демократия основывается на учете и согласовании интересов всех национальностей, независимо от их численности. Демократия – это создание механизмов защиты интересов, прежде всего, меньшинства, ибо международное право исходит из того, что большинство как бы само по себе способно защитить их. Большевикам хотелось скорейшим образом отчитаться о решении национального вопроса. И сегодня тоже многие хотят отчитаться, списать, ничего не сделав для его решения, не утвердив, не подтвердив на практике равноправие и солидарность народов единой российской нации.

Пренебрежительное отношение к истории русского народа, к интересам русского народа недопустимо. Как бы Россия не навязывалась – это государство, прежде всего, русского народа, исторически и по потенциалу. Этим все сказано. Все мы будем вынуждены говорить здесь – на территории Российского государства на русском языке. Мы, прежде всего, знаем историю русского народа, культуру, литературу русского народа. При этом совершенно не значительно или почти в нашей стране не знают историю, культуру, философские традиции, писателей, поэтов татар, башкир, чувашей, дагестанцев, чеченцев, осетин. В лучшем случае москвич с тремя высшими образованиями из дагестанских деятелей культуры назовет Р. Гамзатова. И все. В какой-то степени это момент неравноправного понимания друг друга, что тоже создает определенную психологическую перегрузку в общении между национальностями. Но таковы реалии. В Советском Союзе были попытки более широкого представительства культуры, традиций, деятелей литературы и искусства на общегосударственном уровне. Сегодня фактически эта работа прекращена, хотя многообразный потенциал этнонационального возрождения сейчас активизируется. Главное, трудно определить, в какую сторону он пойдет и чем воздастся, если нет общей культурной политики, учета самобытности и отношений сотворчества. Этот потенциал должен быть закреплен потенциалом единства многонационального народа Российской Федерации.

Надо сказать, что мы в начале 60-х гг. лучше знали и лучше понимали друг друга, лучше были просвещены в истории, культуре наших народов, больше, по-моему, доверяли друг другу, чем в конце XX века. Конечно же, здесь определяющую роль по-прежнему играет русский народ, русская культура, русская литература, русское искусство. Была советская культура, было советское искусство, была советская литература. Есть ли сегодня российская культура, российская литература и т. д.? Тысячи величайших талантов народов России остаются недоступными для всероссийского человека, для россиянина, и возможности приобщения с каждым днем, как ни странно, уменьшаются, ибо уничтожается фактически переводческая школа по языкам народов России. Сведена на нет система книготорговли по всей стране, книг печатается много, но никто не думает о качестве издаваемой литературы. Разрушена система подготовки кадров, в том числе различных национальностей, прежде всего, в культурных центрах России. Прекращена фактически работа по ротации кадров. И, видимо, нас в этом плане ожидают тяжелые времена. О дружбе, сотворчестве и сотрудничестве народов России мало кто заботится.

Отметим, что уже в 30-е гг. появлялись отчеты, декларации по решению национального вопроса. Примерно с этого периода начинается и обозначение проблемы формирования новой исторической общности людей – советский народ. Но это не означало, как некоторые говорят, пренебрежения к русской нации, ее роли. Наоборот. Речь шла фактически о том, что русское становится основой новой общности во всех ее проявлениях. И.В. Сталин лично неоднократно подвергал резкой критике всякие попытки охаивания исторического прошлого русского народа. Русский народ и в прошлом был собирателем народов нашего государства и сейчас является таковым, независимо от политики. И.В. Сталин предостерегал и критиковал попытки Н.И. Бухарина говорить о советском народе на основе отрицания национального начала русского и других народов. Тост И.В. Сталина за русский народ, произнесенный 6 июля 1933 г., говорит о том, что уже Сталин отождествлял фактически советский народ, советскую нацию, русский народ и русскую нацию, хотя все тут же подчеркивал и об интернационализме. И.В. Сталин говорит о советском народе как общности людей, которые воплощают в себе лучшие черты всех советских наций и, прежде всего русского народа. Это очень важный момент, который соответствовал сути происходивших процессов.

Перед войной и во время Великой Отечественной войны, по-моему, это один из этапов, когда советское государство серьезно, фундаментально занималось национальным вопросом. Если мы хотим нормально выстроить этнонациональную политику, надо как раз-таки посмотреть опыт начала 20-х, конца 30-х и начала 40-х гг., в том числе и трагических ошибок, репрессий и несправедливостей. Чтобы увидеть истинное состояние многонациональной России и учет этой многонациональности в государственной политике, надо всегда посмотреть наиболее тяжелые годы в истории нашей страны, когда не только народная власть вынуждена была обратить на это внимание. Перед войной особенно подчеркивалась всеми советскими руководителями особая роль русского народа как самого свободолюбивого, талантливого, мужественного, справедливого, первого среди других народов Советского Союза. Это советские люди понимали и без всяких слов. Это соответствовало тем задачам, которые в то время советский народ, и прежде всего русский народ, вынужден был решить в борьбе против германского фашизма. Я еще раз подчеркиваю, что именно в конце 30-х гг. делается попытка исправить целый ряд перекосов, допущенных ранее в этнонациональной политике. Постепенно от узкоклассовой идеи пролетарского интернационализма, где каждая нация жестко делилась на нацию буржуазии и нацию пролетариата, была попытка перейти к социалистическому интернационализму. В Советском Союзе стали переходить в большей степени на учет, в том числе и моментов этнонационального патриотизма. В конце 30-х гг. в Советском Союзе начинается осуждение этнонационального нигилизма, который раньше фактически может быть даже стимулировался. Необходимо было сплачивать и мобилизовывать многонациональную страну.

Очень интересный вывод сделал И.В. Сталин сразу после начала Великой Отечественной войны. Впервые по-настоящему он открыто говорит о том, что: «Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть… может быть, будет сражаться за Россию»[329]. Это очень важное примечание. Фактически в этих высказываниях И.В. Сталин подверг коренной ревизии все, что было сказано за все предыдущие годы. И тем критикам, которые говорят о пренебрежении русским народом, его историей и культурой, здесь тоже сказано впервые: даже не Советский Союз, даже не советская власть, а именно Россия. И в ходе войны тоже И.В. Сталин прибегает к истории и к этнонациональным чувствам русского и других народов. В частности, постоянно до войны под критикой находился Имам Шамиль и его история. Но с начала Отечественной войны была даже сформирована танковая колонна «Имам Шамиль» таким образом, чтобы выявить потенциальный патриотизм и поставить его на борьбу с фашизмом.

Конечно, существенным образом менялась и этнонациональная идентификация советского человека. Преобладающее число людей называли себя уже советскими людьми, а 24 мая 1945 г. на приеме в Кремле И.В. Сталин сказал: «Я не грузин, а русский грузинского происхождения»[330]. Этим самым еще раз справедливо подчеркнута роль русского начала для идентичности людей всех других национальностей нашей страны.

Надо сказать, что И.В. Сталин действительно был, прежде всего, государственником и государственные интересы для него были выше, чем интересы национальные, интернациональные, классовые и даже, к сожалению, человеческие. Надо сказать и другое: новая историческая общность людей – советский народ, в большей степени обретал во многих проявлениях черты русского народа в новой эпохе. Это тоже было закономерно, от этого никуда не уйти. Другой базы для этого и нет, другой базы солидарности и развития не было и нет для всех народов страны и сегодня. При этом надо отметить, что такая база не отрицалась и народами Советского Союза, не отрицается она и народами России. Только все это надо делать достаточно корректно, не за счет пренебрежения чьими-то другими интересами, а, наоборот, повышая интерес к самобытному развитию, потенциалу каждого народа, как и потенциалу нашей общности, единства.

Я думаю, что после смерти И.В. Сталина как раз таки опять был сделан перекос в сторону явного интернационализма и явного стимулирования «тихой» ассимиляции отдельных народов. Продолжали говорить о формировании новой исторической общности людей – советский народ. На задний план уходила значимость этнонационального начала, что вело к взбудораживанию, в том числе и этнонационального самосознания людей различных национальностей. Н.С. Хрущев в свое время делал вывод о том, что нации будут сливаться в единую коммунистическую нацию. М.А. Суслов в проект новой программы партии включил положение о том, что «в Советском Союзе происходит слияние наций, их языков, образование одной нации с одним языком, единой общей культурой»[331]. Это уже было реальностью. Советский народ становился советской нацией. Ничего плохого в этом не было, но снижение внимания к этнонациям возбудило этнонационализм и недоверие к новой нации.

Ясное дело, что одна нация, с одним языком, с одной общей культурой. И здесь тоже нет пренебрежения русским народом, русской культурой. Более того, надо сказать, что для будущего единого народа – советской нации – культура была бы в основе своей русская, язык был бы русский. Соответственно, видимо, и нация была бы в своем определяющем большинстве русская. А как же иначе? Так что, какие еще доводы у тех, кто говорит о пренебрежительном отношении к русской нации, русской культуре, откуда все это берется, очень трудно определить. Кроме того, считать себя представителем всего советского народа считалось признаком патриотизма. А что тут было плохого? И совершенно неоправданно подчеркивается, что, якобы, И.В. Сталин заигрывал с великорусским, великодержавным шовинизмом. По-моему, он, достаточно пренебрегая этнонациональными моментами, выстраивал просто единое крепкое государство, и ему было понятно, что это надо делать на базе русской нации, русского государства. Формирование этого государства и новой исторической общности людей на базе русской нации – этот процесс шел фактически до развала Советского Союза. Но самое главное даже не это, а то, что противники даже тезиса о формировании советского народа сразу же после развала Советского Союза стали рассматривать население России как единую российскую нацию, нацию-государство, потребовали отменить запись в паспортах о национальной принадлежности человека и т. д.[332] Видимо, также и на Украине, в Казахстане и далее. В Эстонии, в Латвии, в Литве открыто провозглашается строительство этнократического государства. А в России, если это даже и делается, то стеснительно, завуалированно и при этом поднимая шум о пренебрежении интересами, самобытностью, самоопределением русской нации. Здесь тоже много новых реформаторов, которые не смотрят глубоко в историю, не смотрят на последствия, а лишь провозглашают то, что сегодня утром на ум пришло.

А. Руцкой в свое время решил все народы объединить в одну нацию и тем самым «поставить раз и навсегда крест на национальном вопросе»[333]. Как будто речь идет о формировании полка из нескольких рот. Примерно так подходят целый ряд наших политиков и тем самым вредят, прежде всего, русскому народу и Российскому государству. Они, конечно, сохраняют этнонациональное, но ставят условие: необходимость всем стать русскими, как это делали в начале века черносотенцы, как это делают сегодня баркашовцы. Но, в отличие от тех, эти как будто говорят более культурными словами. Не учитывается, если речь идет о демократическом сообществе граждан, равноправии национальностей, национального вопроса нет, как вопроса противоречий, конфликтов, вражды между национальностями. Нация как согражданство – это не отрицание этнонации, а качественно новый уровень их сотрудничества, поиск общих базовых основ гражданского единства. Это длительный этап, добровольный, добровольного сотворчества народов. Кроме того, это демократическое – на уровне самосознания каждого человека, его самочувствия признание гражданского единства российского общества, согражданства, многонационального государства может превратиться и будет превращаться в условиях демократического развития этнонаций в нацию-государство, но не за счет ассимиляции и уничтожения этнонаций, а только в случае полного равенства людей всех национальностей, гарантий их прав и свобод независимо от национальности в едином государстве, в обществе граждан. Это – не повод для ухода от этнонационального, а стимул, чтобы заниматься всерьез, выявить многонациональный потенциал нашего общества, объединить этот потенциал и в конечном итоге, чтобы и этнонациональное стало вопросом гражданских прав и свобод. Логика истории России такова, что она разваливается от равнодушия и недоучета многонациональности. А после очередного развала опять возрастает озлобленность против этнонационального фактора вместо его более внимательного учета.. И страдают из народов, граждан те, кто остался верен своему российскому Отечеству Эту деструктивную логику надо менять и проводить политику, отвечающую интересам всех народов России, их солидарности и гражданского единства.

Еще в 1917 г. представители различных партий, прежде всего кадеты, ставили вопрос о формировании общероссийской государственной нации[334]. Другой автор А.С. Ященко (1923 г.) тоже призывал во имя геополитических интересов «отказаться от отечества во имя интересов человечества, избавив от пагубного «эгоистического национального начала»[335], т. е. уже тогда еще ставился вопрос о формировании общегосударственной российской нации. Надо подчеркнуть, что эта проблема закономерная, объективная, но в зависимости от того, какое содержание вкладывается. Если это стремление к уничтожению наций, пренебрежение национальной самобытностью – то это путь раздоров и конфликтов. Такой подход только будоражит самые негативные крайности в этнонациональном, а формирование наций и государства возможно только, идя длительным консервативным путем, крайне корректно и осторожно, собирая, объединяя людей всех национальностей как граждан единого Отечества. И определение нации по сущности и по количеству тоже на различных этапах было различным, в зависимости, прежде всего, от политической целесообразности. Когда-то Л. Троцкий цинично писал, что «национальность вообще нелогическое явление, его невозможно перевести на юридический язык»[336]. Примерно так же выступают некоторые сегодня. Более реакционной позиции придерживаются и крайне этнонационалистические партии и организации. Программа НТС предлагает объединение всех народов под эгидой русской нации[337]. Этот призыв с такой же узконационалистической ориентацией тиражируется и политиками, и депутатами, но они говорят открыто то, что многие другие делают.

Современные интеллектуалы частично не только близко подошли к Харбину, ибо утверждают, что русская нация должна и вправе требовать унитарного русского национального государства и возможно с культурной автономией для некоторых других народов[338], но и ушли намного дальше.

Конгресс русских общин (А. Лебедь, С. Глазьев, Д. Рогозин) предлагал всем народам «либо навеки с русским, либо превращение в русскоязычные этнические группы, тяготеющие к другим (нерусским) культурным традициям и государственным образованиям за пределами России»[339]. Такая перспектива крайне оскорбительна для целого ряда народов России, ибо одновременно и подчеркивает и их полную неспособность к самостоятельной жизни. Мой сын-семиклассник удивляется В.В. Жириновскому – как такой человек, который будоражит межнациональную вражду, может работать заместителем Председателя Государственной Думы. Нельзя жить в одном государстве с другими народами, провозглашая подобные разрушительные лозунги. Да не только с народами, даже в собственной семье так нельзя. И все народы в России вовсе не потому, что они не способны к самостоятельной жизни. Каждый народ, даже самый малочисленный, тысячелетиями в трудных климатических, географических условиях доказывал свою жизнеспособность. Но судьбы наших народов сплетались друг с другом. Нахождение народов в составе России – это вовсе не показатель нежизнеспособности народов, а, наоборот, показатель их мудрости, общности и перспективности. Мы так и понимаем и пока мы не научимся смотреть на других как на равных и достойных, не будет у нас единой России, единой нации, единого государства и т. д. Честь и достоинство – это понятия, имеющие отношение, в том числе и к этнонациональным особенностям, не говоря уже о конкретном человеке. Это все надо учитывать. Тот, кто хочет заняться только своим народом, только восхваляя свою нацию и противопоставляя ее другим народам, ему действительно нечего делать в России. Этот человек под красивыми лозунгами разрушает Россию, тем более, если он говорит от имени русской нации, он разрушает основу, фундамент Российского государства.

Совершенно справедливо подчеркивают В.Ю. Зорин, А.И. Вдовин и А.В. Никонов то, что подобные манифесты «лишая нерусские народы России звания нации и сохраняя его лишь за русскими, надо быть готовыми и к бытованию утверждений прямо противоположных, и в результате появляется абсурдное утверждение, что ни русской, ни самих русских, точно так же как и других российских наций не существует»[340]. При этом отдельные авторы в российский суперэтнос включают только славянские народы, существенно сужая пространство межнациональной общности единства народов России. При таком подходе и в перспективе невозможно будет ставить вопрос о формировании в нашем государстве нации-государства. Совершенно нельзя согласиться с позицией Ю. Бородая, который делит народы на этносы и нации, отмечая, что «этносы не претендуют на государственность, государственное самоопределение. Это святое право нации и только нации»[341]. Опять-таки здесь нужно проводить различия между этнонацией и нацией-государством.

Надо подчеркнуть, что это американский подход, во-первых. Во-вторых, нет этноса-нации, который не претендует на государственность и на политическое, государственное самоопределение. В разных оценках почему-то некоторые думают, что одни этносы-нации претендуют и имеют права, а другие не претендуют. Даже этносы численностью 2–3 тыс. человек претендуют на свое политическое и культурное самоопределение, но в рамках страны, субъекта Федерации, района и т. д. Кроме того, я думаю над Ю. Бородаем довлеет имперский подход, слегка припудренный единством первосортных народов, наций и второсортных этносов. Долгие годы в советской литературе делили на нации и народности. Народ – понятие историческое. Если человек, общество осознает себя таковым, в отличие от всех других, относит себя к этой общности, значит, так оно и есть. Конечно, внутри каждого народа есть очень много различий: в языке, в наречиях, костюме, в пище, в культурных традициях. Но это же этнографические, этнокультурные моменты. При изначально оскорбительных подходах авторы исследования изначально исключают и возможность объединения народов внутри Российского государства. В начале Ю. Бородай обосновывает свою точку зрения, а потом говорит, что казахи, белорусы, украинцы скоро объединятся с Россией и тем самым, по Ю. Бородаю, перестанут быть нациями и превратятся в этносы. Полнейшая генетическая неспособность отойти от великодержавных шовинистических подходов и нежелание хотя бы прикоснуться к равенству, почувствовать себя равными со всеми другими. Может это откроет новые чувства, новое пространство и новое вдохновение для В. Жириновского, Д. Рогозина, Ю. Бородая, А. Севастьянова и других.

Единое многонациональное государство, нация-государство отличается от империи, прежде всего, «духовно-этнической совместимостью, комплиментарностью составляющих их этносов»[342]. Этим путем и надо идти в формировании российской нации. Нельзя бесконечный раз делить народы на «главных» и «второстепенных», свергать друг друга, подозревать. Это никому не надо. Мы должны обрести духовно-нравственную совместимость как граждане, независимо от своей национальности, мы должны быть способными говорить друг другу понятные вещи, комплименты, хвалить друг друга, подчеркивать самобытность каждого, оценить эту самобытность, быть способными воспринять эту самобытность, тогда действительно скорее приблизимся к формированию России как нации-государства. Но для этого надо меньше предъявлять претензий друг к другу, меньше великодержавного или националистического гонора, больше уважения, понимания, комплиментарности. Кроме того, нельзя ориентировать русский народ на реинтеграцию, постоянно при этом пугая его ущемлением его интересов. Чего же опять объединяться с белорусами, украинцами, казахами, армянами, если они угнетают русский народ, как у некоторых исследователей это получается. Но в последнее время даже у В. Жириновского появилось определенное просветление по проблемам этнонаций. Он предлагает образовать российскую нацию на фундаменте русской нации и говорит о том, что «у русских нет монополии на патриотизм. Любить Россию может татарин, башкир и якут»[343]. Спасибо Владимиру Вольфовичу, но при этом он не сказал, а может, и должен был бы сказать, что могут ли русские в такой же степени любить Башкирию, Дагестан, Татарстан, Саха-Якутию и т. д., или опять любить однобоко, не взаимно, или опять та же имперская самодостаточность, которая разрушает Россию. Редки просветления у тех, чья голова переполнена фобиями. Любовь и уважение должны быть взаимными, а объединяет нас любовь к России в целом.

Еще раз подчеркиваю, что сама идея нации-государства хороша, перспективна, но дорога к ней тоже долгая. Тут скорые отчеты пользы не принесут. Для этого нужно изменить отношение к этнонациям, культурам, традициям народов нашего государства, а это в полной мере изменит практику этнонациональной политики.

А.И. Солженицын говорит, что «новая Россия не поставила себя как родина для всех». А как же она будет «родиной для всех», если даже такой гигант, как А.И. Солженицын, требует то избавиться от азиатской подбрюшины (добились развалом Советского Союза), а теперь требует избавиться от Северного Кавказа.

Нации-этносы, существующие в многонациональной стране, коренным образом отличаются от наций-этносов, изолированных в моноэтническом государстве. Важно уловить предрасположенность к полиэтническому и межнациональному единству для наших народов. Это благополучие – почва для формирования единой нации-государства. При этом важно не противопоставлять друг другу нацию-этнос и нацию-государство как согражданства. Еще раз хочу подчеркнуть, что нация-государство – это не растворение, не ассимиляция наций-этносов, а просто другой уровень их интеграции в полиэтническом обществе, где ориентации согражданства преобладают над этническими ориентациями, где главной становится гражданская, политическая идентичность человека, гражданина над этнической идентичностью человека. В этой идентичности есть момент уверенности в обустроенности твоего рода, народа.

Хочу сказать, что при всем критическом отношении мы именно к такому варианту и шли в Советском Союзе, несмотря на все противоречия и трудности. И словосочетание «советский человек» при соответствующей политике, идеологии и культуре могло звучать и действительно уже звучало гордо для многих людей. Но если в единстве видеть только кураторское верховенство «державной нации», искажая, по сути, силу этнонациональной политики, то надо всех оставить в покое и не призывать к единству.

Многие исследователи и политики в России утверждают тезис «больше прав у тех, кто в большинстве». Этот принцип вряд ли будет носить конструктивный характер в собирании многонационального российского отечества. Кроме того, когда говорят о равенстве народов, надо вести речь о стандартах социальных услуг, которые любой человек в любом регионе страны независимо от национальной принадлежности должен получить. Это не национально-этническая проблема, а социально-экономическая, политическая. Здесь права и свободы человека, а они не должны зависеть от численности этнонации, к которой человек принадлежит.

При анализе нынешнего состояния получается странная картина. 70 лет помогали, а те, кому помогали, казалось бы, в начале 90-х гг. отставали от районов Центральной России в десятки раз по многим показателям. Кроме того, странный подход: оказывается помощь, поддержка, подготовка кадров, якобы, и привела к тому, что стал «ускоренно продуцироваться местный национализм и сепаратизм, сыгравшие свою роль в разрушении Союза». Получается нелогично, что социально-экономическое и культурное развитие привели к возрастанию национализма. И вывод: оставлять народы в первобытном состоянии во избежание сепаратизма. Это этнонационализм узбекский, якобы, разрушил Советский Союз. Думаю, что так не надо писать. Даже ребенку известно, что не узбеки или туркмены разрушили Советский Союз. Они с удивлением наблюдали за братьями-славянами в Беловежской пуще и не знали, как быть, когда подписали документ о развале Советского Союза. А «братья» не спросили и свои народы. Я в этот день как раз был в Ташкенте и наблюдал за поведением людей, в том числе и Каримова. Он не знал что делать. Кроме того, не могли узбеки, туркмены даже при всем желании развалить Советский Союз. Это проблема не этнонациональная. Советский Союз развалился от неспособности наладить демократическую систему обустройства народов, граждан. Совершенно правильно говорят многие исследователи, что главная причина здесь была политическая. Этнонациональные же моменты стали формой институтиализации этого развала. «Главное было одно: убрать Горбачева», – пишет участник Беловежского соглашения Н. Кебич[344] При этом в России тогда господствовала идея об угнетенном положении Российской Федерации. Примерно об этом же говорили на президентских выборах в 1991 г. Это было можно и для Н.И. Рыжкова и для Б.Н. Ельцина. То же самое об ущемлении своих интересов говорили в Азербайджане, Армении, Туркмении, везде. В целом же это было общее проявление и политического безволия, и невежества тех людей, которые руководили государством на том этапе.

И в современных условиях за всеми этими демагогическими попытками внедрить идею о необходимости образования русской республики стоят провокаторы. Этой больной идеей несколько лет мучает Российское государство некий Митрофанов из Государственной Думы, будоража в парламенте страны различные острые проблемы и стимулируя различного рода конфликты, в том числе и межнациональные. Какая же это глупость для русского человека, вообще для российских граждан-патриотов соревноваться с теми, кто получил автономию внутри Российской Федерации, и требовать автономию для русских, тем самым отрицая, что Российская Федерация – это исторически преемник русского, российского государства, Советского государства. Во всем мире это признали, а у нас не признают. Кроме того, разве недостаточно того, что русская нация оформила свое административно-государственное устройство более чем в 56 субъектах «чисто» русских, да и в других субъектах Федерации. Какое ущемление прав политического устройства русская нация терпит в национальных автономиях, особенно округах, где их количество превосходит 90 процентов?! Неужели евреи в Еврейском автономном округе мешают русским благополучно обустроиться?! Глупость и невежество людей, но достаточно красочно и грамотно оформленное невежество, рассчитано на массы. Если оставаться в одном государстве, вопрос равенства прав и возможностей всегда будет возникать. И кто не понял необходимости в той или иной степени компенсации национальным меньшинствам и малочисленным народам того неравенства возможностей, которое складывается в силу различных обстоятельств в различных сферах общества, тот ничего в национальном вопросе не понял. По данным прошлых выборов в парламент Таймырского национального округа, из 5 коренных малочисленных народов, которые проживают в этом округе, ни один представитель не прошел в местный парламент. Кроме того, по-моему, ни один представитель 27 малочисленных коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока не вошли в новую Государственную Думу. А в Совете национальностей Верховного Совета РСФСР их было более 15. О чем мы говорим? Надо же обеспечивать гарантию участия в работе органов власти представителей всех народов, хотя бы для формы. В Совет Федерации от автономных округов кто только не проходит, но только не представитель малочисленных народов. Именно об этом говорили и насчет малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в апреле 2005 года.

В этнонациональном вопросе и межнациональном сотрудничестве есть разные весовые категории. Их надо учитывать и нельзя пускать на ковер соревноваться гиганта с 100-килограммовым весом и «комара» с весом 43 килограмма. Люди все это понимают и принимают. И тут надо не националистическую демагогию развивать, а обеспечивать паритет представительства и участия, равноправие и сотрудничество.

Надо иметь в виду, что идея русской республики возникла еще в 20-е годы. В этом случае и все автономии были бы тоже союзными республиками и при очередном развале России, с которым мы столкнулись в последние годы, трудно было бы определить территорию Русской республики. Даже уважаемые А.И. Вдовин, В.Ю. Зорин, А.В. Никонов проявляют огромное сочувствие по поводу того, что не дали формировать Русскую республику. Формирование Русской республики, как ни странно, требовал в свое время и Д. Дудаев. Но это крайне опасно для единства России и формирования нации-государства, о котором твердят те же самые люди, кто требует формирования Русской республики. К сожалению, у них логически одно из другого почему-то не вытекает. Вчера и сегодня Русское, Советское, Российское государство – это всегда есть государство русских прежде всего, и трудно придумать более разрушительную идею для единства России, чем государственное самоопределение русской нации в России, как это предлагает ЛДПР. Все остальные народы интегрируются вокруг и на основе базовых принципов формирования Русского государства. Русская нация была и остается определяющим субъектом этнонациональной политики. Ее роль не может быть уравнена по многим показателям с ролью других народов страны. И если, как доказывают некоторые исследователи, русские в России были предметом большевистского эксперимента (С. Кулешов), то, каково же было остальным народам? Надо писать о стране, о советских российских народах. Ведь за эти 70 лет остальные народы почти в совершенстве изучили еще и русский язык, закончив русскую школу, высшее учебное заведение на русском языке, адаптировались и интегрировались в русское общество, чтобы быть в нем равноправным, творить, делать карьеру А у некоторых оказывается, что образование Русской республики противоречило интересам Центра и «националов». Совершенно непонятно, почему это особенно противоречило интересам «националов». Я понимаю только в том плане, что я как «национал» являюсь не меньшим патриотом Советского, Российского государства, чем любой русский, славянин. Но противоречит моим интересам только потому, что это разрыхляет Россию. Кроме того, кто спрашивал про интерес «националов»? И вообще непонятно, что же тогда обвинять их за то, что они боролись за выход из России, ведь если бы образовали Русскую республику как отдельное Русское государство, этот выход им был бы обеспечен автоматически. Именно об этом мне говорил в свое время Д. Дудаев как о самом благоприятном для его соратников варианте развития, а точнее, развала Российской Федерации. Поэтому до сих пор от Удугова, Басаева, Тагаева и многих других идут рекомендации по образованию Русской республики. С. Кулешов, Г. Зюганов и многие другие боролись в свое время за создание компартии РСФСР. А какой результат? Остались со своей КПРФ, а где эта партия, которая была руководящей, направляющей силой, где то государство, которое управляло чуть ли не всем миром? Хотя известный Р. Пайпс в брежневские времена называл КПСС «русской партией». Глупости человеческие, трагедии человеческие от невежества, за которым следуют трагедии для всех граждан страны.

Я бы рекомендовал своему другу В.Ю. Зорину и его соавторам в достаточно фундаментальной книге «Русский народ в национальной политике XX века» не впадать в своих оценках в начале XXI в. в болото национал-шовинизма начала XX в., анализируя может быть не всегда благополучную политическую историю России, а заняться изучением этнонационального самосознания, этнонационального самочувствия и этнонациональных устремлений русского и других народов нашей страны в современных условиях. Болото национал-шовинизма – это та грязь, где топятся истинные интересы, прежде всего, русской нации, истинные интересы Российского государства, и не руководствоваться другим методом «половецкой полыни» (М. Аджиева и др.).

Русский народ не нуждается в доказательстве своей исторической и культурной состоятельности. Все жившие и живущие в составе России народы в той или иной степени являются одновременно и русскими. Свергая невежд, нельзя свергать народы. Противопоставление «русских и нерусских народов» – это деструктивный подход, а не созидательный. Мы объединены давно единой страной. Мы единый народ. У нас и победы, и трагедии общие. Разве не об этом говорит и опыт Великой Отечественной войны!

В этнонациональных проблемах, в национальных вопросах крайне вредны всякие обобщения, коллективные стереотипы, особенно то, что касается целых народов. Люди разные, и внутри любого народа люди остаются разными людьми. Но нам надо не переставать быть людьми, и не распространять тезис по поводу того, что «евреи поддерживали большевиков». А что, других евреев совсем не было? Или, как говорит С. Карамурза, что евреи были в 1917 г. «в виде чекистов в кожанке и с наганом, а сейчас в виде банкира, эксперта, идеолога». Подобные обобщения вредны и в тысячу раз вреднее, когда исходят из уст грамотных и умных людей, ибо, я знаю тысячи других евреев. Именно благодаря подобного рода этнонациональным стереотипам в свое время целые народы были названы народами-предателями, народами-бандитами, но от этого невежества нам надо когда-нибудь отказаться, ибо невежество, как ничто другое, стимулирует отсталость общества, разлад в государстве, конфликты и кровопролитие. Враждою и претензиями не собрать народы вместе. Только дружба, только взаимопонимание, величайшее сочувствие друг другу и готовность жить в сотворчестве могут привести к тому, что мы все же будем способны построить единое государство, единое общество, единую гражданскую нацию, где каждый человек, каждый народ будут себя чувствовать обустроенными и родными в своем родном Отечестве. Стержневую роль в этом созидательном, собирательном процессе играют русские, русский народ.

§ 5. Ущербность логики в рассуждениях о великом

В традициях русской политической мысли господствует предвзятое понимание сути, целей и задач федерализма и федерации. Хотя и федералистских идей обустройства России, начиная от Александра Первого, части декабристов, Н.И. Костомарова и других, немало. Но русское национальное сознание исторически довлеет к унитаризму. И.А. Ильин – действительно великий русский философ и авторитетный ученый. Он пишет: «Федералисты ничего не понимали и нынче ничего не понимают в государстве, в его сущности и действии». И даже «федерация возможна только там, где имеется налицо несколько самостоятельных государств, стремящихся к объединению»[345]. Понятия «федерализм» и «демократия» стоят рядом, поэтому речь должна вестись о федеративной демократии обустройства страны. Кстати, тот же И.А. Ильин писал, что для России и демократия не подходит, ибо «она губит народ и государство»[346]. Изначально сознание национал-шовинистов отрицает даже способность какого-либо народа исторической России создавать свое государство, в том числе таджиков, армян, грузин, татар – народов, история государственности которых уходит в древность. Если раньше только республики имели статус государственных образований, то теперь этим обладают все субъекты Федерации. Повторяю, все, а не только республики. И Российская Федерация – не федерация народов, а федерация государственных образований – субъектов Федерации. Важно это понять. И если они объединяются в федерацию, они не могут быть самостоятельными государствами. В федерации сохраняются при этом стремления народов и территорий к самоопределению в рамках России для самостоятельной реализации своей самобытности.

Многие фактически в современных условиях ставят вопрос не столько о совершенствовании федеративных отношений, сколько об административно-территориальной реформе. При этом подходы к проведению такой реформы таковы, что они по существу сводятся к тому, чтобы сломать устоявшуюся систему субъектов Федерации в форме автономий и республик Российской Федерации, объединяя, сливая их, хотя Президент неоднократно подчеркивал, что искусственно это подталкивать нельзя. Дело даже не в этом, а в том, что мы продолжаем фактически бороться против Российской Федерации как боролись против Советского Союза, хотя преодолели модель неравноправных субъектов, которая была в советской федерации. И не по названию «республики», «области», «края», «автономии», а по состоянию экономики и уровня жизни. Здесь чрезмерно много дисгармонии. Российская Федерация строится на принципах демократической федерации. Повторяю, это не союз народов, но и способ их демократического обустройства, начиная с русского и всех других народов. Это одна из важнейших задач российского федерализма. Для многовариантности обустройства отдельных народов на отдельных территориях необходимо обеспечить самостоятельность в государственном строительстве и управлении. В ином случае срабатывают и крайности в действиях национал-сепаратистов различного толка. И то, и другое является главной преградой на пути утверждения в России принципов и практики федеративной демократии. Последствия развала Советского Союза, прежде всего, стали негативно отражаться на возможности самостоятельного и самобытного развития народов нашей страны. Замыкаясь на развале СССР, фактически нынешние «великодержавные» политики мстят тем народам, их государственным образованиям, именем которых названными остались в составе Российской Федерации. А они, в свою очередь, пародируют украинцев, казахов, туркмен, эстонцев и других, которые формировали новые государства. В результате развала СССР под подозрение в «вечном» сепаратизме попали народы нынешней России. Отсюда и в системе федеративных отношений на первый план выходят старые стереотипы, которые в любой попытке самостоятельного развития видят неравенство субъектов Федерации, их попытки выйти из состава государства. И обвиняются в этом многие республики и автономии, даже особо не вникая в суть (а так руководствуясь предрассудками и подозрениями). Примеров таких тысяча. Но один из таких примеров хотел бы прокомментировать. Так, уважаемый мной губернатор Пензенской области В. Бочкарев пишет, что «едва ли сейчас отыщется в России государственный или общественный деятель, который с иронией не относился бы к ч. 1 и 4 ст. 5 Конституции Российской Федерации»[347]. К Конституции своей страны не надо относится с иронией, тем более к ст. 5, провозглашающей модель этого равноправия, которого требует В.К. Бочкарев. При этом признаюсь, что являюсь одним из авторов этой статьи Конституции, которая завершила целый ряд разрушительных и треклятых споров о федерализме и фиксирует перспективы развития нашей Федерации в целом и ее субъектов. Именно в ст. 5 Конституции Российской Федерации сделан реальный шаг от федерации народов (советский вариант) к федерации субъектов – государственных образований. И второе, здесь фактически впервые заключено равенство субъектов Федерации в самой федерации, т. е. перед федеральными органами власти, независимо от того, как они называются: республики, края, области, автономные округа, города федерального значения. Такой подход обозначен не зря, ибо статус субъектов Федерации, их равенство или неравенство определяется не названием и даже не декларациями о том, кто в какой степени суверенен, а объемом реальных полномочий, которые достаются субъекту Федерации в результате разграничения власти с федеральными органами. Мы создали модель классической Федерации, и преобладающее большинство тех, кто рассуждает о неравноправии субъектов Федерации, на деле анализируют не федерализм и федеральные отношения, а являются категорическими противниками федеративной модели государственного устройства вообще. Отсюда и все недовольства и предрассудки. Но это уже другой вопрос, который уже как бы решен в Конституции. Значит, надо говорить и писать честно, а не лукавить. Или ставить вопрос об изменении действующей Конституции.

Считал и считаю, что федеративная модель не просто наиболее подходящая, но и спасительная для России. Видеть в федерализме лишь разрушительное начало – значит разваливать Российскую Федерацию. Но я исхожу из действующей Конституции, а оппоненты каждым своим доводом свергают Конституцию, достигнутый уровень разграничения полномочий в Федеративном договоре. И таким образом они угрожают вновь целостности российского государства. Эти люди, к сожалению, недостаточно хорошо усвоили специфику системы государственного устройства современной России на основе принципов федерализма, преимущества федеративной модели, а замкнулись на старом царско-имперском варианте, который когда-то действительно спас государственную целостность и величие российского государства, а потом и погубил его. Но сейчас люди другие, времена другие. Давно уже нет крепостного права и бесправного правления одним человеком. Имперские варианты оскорбительны для современного гражданина. И, главное – это не в интересах русского народа, русского человека.

Противники федерализма вместо того, чтобы честно сказать о своей позиции и обосновать открыто имперский унитаризм, начинают свергать те или иные стороны федерализма, но уже с жестких унитаристских и имперских позиций. Более того, свои чувства и субъективные воззрения, предрассудки они доводят до логических выводов, направляя их, прежде всего, против республик и их народов и таким образом атакуя, расшатывая самое слабое звено в государственном устройстве Российской Федерации, хотя если даже уже сейчас объективных посылок для этого нет. И, главное, противники федерализма не хотят понять, что в Федерации равенство обеспечивается единством принципа объема разграничения полномочий между Федерацией и ее субъектами. Здесь все вопросы в 90-е гг. как бы решены. Преодолены какие-то перекосы как со стороны Федерации, так и ее субъектов. Кроме того, суверенитет российского государства в целом обеспечивается не речами и свержениями, а верховенством федеральной Конституции и законов. На конституционной основе закреплено и равенство субъектов Федерации. И вновь, как в советское время, у нас федеративная Конституция и унитарная практика. И совершенно без иронии, если речь идет о федерализме как о конституционном принципе государственного устройства, то ему надо следовать. Статус субъектов Федерации определен объемом разграниченных полномочий по Конституции. Надо просто реализовывать Конституцию. Еще в 1995 г. мне приходилось доказывать в Совете Федерации и в Государственной Думе, что надо принимать десятки законопроектов, разграничивающих совместные полномочия, т. е. ст. 72 Конституции, где огромный объем совместных полномочий. Этого не было сделано. А теперь делаются попытки закрепить за федеральными органами власти все совместные полномочия, нарушая нормальное развитие федеративных отношений, хотя уже и Президент, и его администрация подправляют эти перекосы.

Федерация в 90-е гг. расшатывалась национал-сепаратизмом на многих территориях страны, а теперь она попадает в заложники одного гиганта – федерального центра. И только в законе о местном самоуправлении еще сохранены ряд функций разграничения полномочий. Никакого преимущества особых отношений с федеральными органами власти нет ни у одного субъекта Федерации. В их поисках и во взаимных подозрениях, бесконечных свержениях друг друга, особенно в адрес республик многие добиваются фактически демонтажа федеративной модели управления государством унитаризмом. Повторяю, отбросив Конституцию России, оппоненты федерализма, сами того не понимая, перенесли на нынешнюю российскую ситуацию не только стереотипы Советского Союза, но и где-то, к сожалению, перспективы. Это очень опасная тенденция. На фоне и после развала Советского Союза согласованием и подписанием Федеративного договора нам удалось сохранить целостность оставшейся части исторического российского государства, и руководители республик сыграли в этом деле огромную роль. Если бы Б.Н. Ельцину дали (его окружение) подписать Федеративный договор в октябре – ноябре 1991 года, то не было бы фактора Чечни и Татарстана, ибо Д. Завгаев и М. Шаймиев проголосовали тогда за подписание Федеративного договора. Более того, благодаря уступкам республик мы получили возможность впервые распространить принципы федерализма на все субъекты Федерации в одинаковой степени, в том числе и прежде всего на края и области. Выравнивание субъектов Федерации по своему статусу, по своей роли в системе федеративных отношений полностью закреплено в Конституции Российской Федерации. Повторяю, русские края и области полностью получили статус бывших автономных республик РСФСР, государственных образований, а республики лишь сохранили свой былой статус. В этом плане края и области, автономии выиграли от новой модели федерализма. Конечно, в ходе реализации этой модели было много искажений конфедеративного толка. Начиная с Татарстана, Башкортостана, Саха-Якутии и до провозглашения Уральской республики, «бунта» Пермской области из-за якобы какого-то льготного отношения к соседним республикам. Процесс шел сложный, а как еще, если рядом многие бывшие республики Советского Союза обрели независимость. Но Российская Федерация, особенно после прихода В.В. Путина, окончательно ушла от возможных опасностей развала.

Руководство Российской Федерации всячески поддерживало независимость Эстонии, а с Чечней, Татарстаном не хотело и говорить. Так не бывает. Но время все поставило по местам. Даже Пермская область первая обратилась к Президенту В.В. Путину с отказом от двухстороннего договора. Слава Богу – это дело субъекта Федерации. Но здесь пошел процесс объединения края и Коми-Пермятского автономного округа. Кроме того, по Конституции невозможно доказать и никто этого не докажет, что у Пензенской области и Ханты-Мансийского округа меньше прав и самостоятельности, чем у Республики Ингушетия. Никто не докажет, что сегодня у Республики Дагестан больше прав, льгот на ту же самостоятельность, чем у Московской области. Или этими «большими льготами» объясняется «благополучие» республик, которые из 21, 18 являются депрессивными?! Это же надо осмысливать, а не рассматривать жизнь республик с позиции некоего «Этнического паразитизма», которую вещают расисты вроде П. Хомякова, А. Касьянова, А. Кольева, В. Жириновского и других. На «этническом паразитизме» процветания не достичь. Если бы процветали края и области, то и республики развивались бы. Если бы в России все наладилось, то наладилось бы у всех. Так, наверное? Паразитизма тоже хватает, но паразитизм начальников в центре и на местах. При чем тут этносы, этнонации? Надо научиться говорить о реальных вещах и процессах, а не Зацикливаться на названиях и атрибутах, на ложных стереотипах, тем самым открывая возможности для действительного проявления паразитизма, в том числе и от имени народов. Этот паразитизм, видимо, проявляется, прежде всего, в федеральном центре. Откуда, с чьей помощью бюджет частных компаний «Лукойл», «Юкос», «Альфа-банк» и многих других превосходит бюджет любой республики, области Российской Федерации? Почему некоторые олигархи удваивают свой ВВП в течение года, а страна не может в течение десяти лет? При этом держа людей, работяг, ученых на позорно-непрожиточном уровне. Странно в этой ситуации слышать о каком-то «этническом паразитизме» республик, хотя и там тоже среди бюрократов хватает паразитов. Надо научиться обращать внимание не только и не столько на форму, но и вникать в содержание. Главное во всем этом, когда грамотные, казалось бы, люди ставят заодно под сомнение при подобных рассуждениях («всуе») право народов на развитие, на самоопределение своей культуры, этнонациональной идентичности. Это право по Конституции реализовано в составе Российской Федерацией, в нашем родном государстве, ибо это – нация-государство Российская Федерация – есть результат волеизъявления многонационального народа в целом. Русские и другие народы, совместно реализуя именно это право на самоопределение, и образуют суверенное государство – Российская Федерация. Это и есть общегосударственный уровень реализации права народов на самоопределение для всех народов. Таким образом, основополагающие принципы суверенитета, его содержание, права зафиксированы на общегосударственном уровне. Если, конечно, не исходят из расистко-шовинистических идей, придавая статус нации только одним, а всем остальным – «меньшинства», «недоразвитости», подчиненного доминирующей нации[348]. Второй уровень – это реализация самобытных прав на самоопределение и самостоятельность на уровне субъектов Федерации: республики, края, области, автономии, опять-таки в рамках их конституционных полномочий, лишь потом право на самоопределение народов, на самобытность, на свой язык, культуру, традиции. А там и самоопределение личности. Да, написано для республик, что они государственные образования в скобках. Но это право всех субъектов Федерации. Начиная от конституции (устава, основного закона – кто как называет) и кончая правом принятия законов, такие полномочия государственных образований имеют не только республики, но и все остальные субъекты Федерации. Неужто это не доходит даже до наших губернаторов? Таким образом, края, области и автономии на своем уровне реализации своей специфики являются государственными образованиями и реализуют полномочия субъектов Федерации, а значит, в каких-то формах своего сохранения и развития, и право народов на самоопределение. И что тут критиковать большевиков, ибо принцип права народов на самоопределение не ими придуман. Он давно внедрен в международном праве, и нет ни одного народа в Российской Федерации, который не воспользовался этим принципом в сохранении и развитии своей культуры, языка, традиций и т. д. Было бы очень глупо утверждать, что русский народ в меньшей степени реализовал это право исторически, чем какой-либо другой народ внутри России. Многие моменты нашего государственного самоопределения строятся на атрибутах самоопределения, прежде всего, русского народа: герб, флаг, язык, в своем определяющем – культура. В основе своей мы – Россия, а потом уже Российская Федерация. И оба названия не случайно имеют одинаковую силу. Вот какое внимание было уделено, прежде всего, обеспечению статуса России, русских в Конституции.

Неприлично утверждать в самой России, что русский народ в меньшей степени, чем любой другой народ, имеет возможность самостоятельного, самобытного развития своей культуры, языка, традиций, государственности и т. д. Тут даже сравнения невозможны. Когда речь идет о правах народов на самостоятельное развитие, то речь идет об утверждении отдельных элементов их государственности, культуры, традиции и т. д. в составе Российской Федерации. А если речь идет о каких-то «льготах», то они направлены главным образом на преодоление в большей степени того неравенства, которое в объективной жизни складывается для многих народов в стране. Речь идет не о льготах, как это у нас преподносится, а о компенсации того неравноправия возможностей, которое складывается в объективной жизни между различными народами внутри Российской Федерации в смысле доступа к культуре, языку, искусству, традициям своего народа. Льготы, если даже они имеют место, не должны нарушать равноправие. Ничьи.

Критикуя большевиков в том, что они, якобы, навязали принцип права народов на самоопределение, их критику по уровню своего понимания проблем многонационального государства, этнонациональных прав на самобытное, самостоятельное развитие, на национальное достоинство некоторые «реформаторы» в десятки раз отстают от большевиков. Кроме того, не очень правильно объявлять о том, что большевики кому-то дали этнонациональные образования. Не надо большевиков сравнивать с богами. И этнонациональный принцип в государственном устройстве носит не этнонациональный, а политико-правовой характер, закрепляющий за народами право на сохранение и развитие своей самобытности в Российской Федерации. Не обозначать эти этнонациональные образования, не объявлять право на самоопределение хотя бы внутри России в начале XX в. было невозможно, иначе государство российское трудно было бы собрать после революции и гражданской войны. Ситуация после развала СССР тоже была крайне сложная. Один из примеров сложности ситуации – трагедия в Чечне. На мятеж сепаратистов ответили не учетом самочувствия и интересов народа, а трагедией. С обеих сторон. И кто от этого выиграл? Точно, что не Отечество, не чеченский и русский, как и другие народы. Дело не только в отъявленных бандитах и в провокаторах, а в самочувствии народа, страны, в поисках ими своего достоинства и самостоятельности. И важно их получить в новой демократической федеративной России, а не где-то вне ее. Также была и проблема Татарстана, любой другой республики, любой области, края, которые исторически складывались в России. Возьмите даже старый вопрос о возможностях развития, объединения, допустим, Ленинграда и Ленинградской области, Москвы и Московской области. Не могут объединиться, хотя, казалось бы, тут нет каких-то этнонациональных преград, о которых наши «свергатели» этнонаций любят порассуждать. Или спросите жителей Саратовской и Самарской областей, хотят ли они сегодня объединиться? Для этого важно решить опять тысячи проблем обустройства и общности людей, которая уже исторически формировалась здесь. Есть уже свои общностные традиции, стереотипы, хотя один народ, одна культура, один язык, все рядом. И право народов на национальное самоопределение тут ни при чем. Трудно преодолеть даже традиционно сложившуюся систему административных отношений, административно-территориального деления, отойти от территориальных и иных стереотипов. Крайне сложно. И пытаться в этих условиях начать с объединения республик, означает будоражить многие этнонации и устраивать новые и новые конфликты и столкновения между национальностями. Если даже проводить укрупнение субъектов Федерации, то процесс этот должен быть объективным, назревшим, эволюционным. Именно таков подход и Президента России В.В. Путина. Все надо делать демократическим путем, а не бюрократическим.

Я тоже не считаю, что та модель, которая была предложена советской властью, является идеальной. Далеко нет. Тем более она была скомпонована срочно не от хорошей жизни после трагедии развала и гражданской войны, а с целью собрать, сохранить любым путем развалившуюся Россию. Не все процессы можно моделировать в кабинетах по нашему желанию. Вопрос государственности республик тоже у нас прописан не потому, что именно так хотелось Б.Н. Ельцину или еще кому-то, а для того, чтобы собрать Россию на фоне опять-таки разваливающегося Советского Союза. Как говорится, собирали из того, что было, из того, что осталось. Ведь Союзный договор не состоялся, а Федеративный в России состоялся, и нам удалось сохранить хотя бы РСФСР. При всех крайностях, сохранить целостность государства. Для этого требовались большое мужество и большая воля. Надо учитывать реалии, а не только желания. Тем более не солидно людям, занимающим большие государственные должности, муссировать на уровне сплетен не до конца понятые и не до конца разработанные для самого себя теоретические положения и принципы государственного строительства в многонациональной, многоконфессиональной, многокультурной, сложнорегиональной страны, какой является Российская Федерация. Любой субъект Федерации, повторяю, у нас имеет признаки государственности. Об этом надо знать и независимо от того, что для республик написано в скобках (государство), но остальные субъекты Федерации тоже государственные образования. Скорее всего, конечно же, это во многом формальные государственные образования. Деление же субъектов Федерации на административно-территориальные и этнонациональные – от пережитков старых подходов, в которые мы сами себя загоняем. Нет такого деления в Конституции страны. Сами выдвигаем ложный тезис, а потом пишем статью, книгу, чтобы его свергнуть. Российская модель федерализма – это многовариантность развития при сохранении базовых основ общей, единой государственности. В полной мере суверенитетом обладает только в целом Российская Федерация, ибо только она представляет волю многонационального народа страны.

Основными принципами федеративного устройства являются: единое правовое пространство при верховенстве Конституции и законов Федерации; внутригосударственное самоопределение народов и территорий (субъектов Федерации) на своих самобытных началах; разграничение полномочий и ответственности как способ организации власти по всей вертикали; относительная самостоятельность субъектов Федерации; равноправие субъектов Федерации; двухпалатный парламент; неделимое право Федерации как субъекта международного права; учет местной и этнической самобытности; бюджетный федерализм – единое экономическое пространство; обязанность федеральных органов власти и органов власти субъектов Федерации обеспечивать гарантии свобод и прав человека, прав национальных меньшинств; сохранение целостности и единства Российского государства.

Таким образом, по содержанию своего функционирования все субъекты Федерации базируются на одних и тех же базовых правовых принципах, нормах. Татарстан, как и другие республики, тоже не является республикой только для татар. Это республика татарстанцев, народов, граждан России всех национальностей, проживающих в Республике Татарстан. При этом все – тоже граждане Российской Федерации. И я ни разу не слышал там лозунг: «Татарстан для татар», а требования «Россия для русских» встречал в Москве и в Санкт-Петербурге. А договорные отношения, которые сегодня вложены в Конституцию Республики Татарстан, это тоже сделано было не от хорошей жизни и носили временный, переходный характер, потому что на данном этапе в формировании нового федеративного государства целый ряд субъектов Федерации вновь как бы прошли ряд этапов адаптации к новой Федерации. Но главное то, что это многообразие вариантов не должны разрушить конституционные основы российской государственности. А кто желает сразу восстановить «единое неделимое» и конституционный порядок, пожалуйста, – пример Чечни. Процесс же в целом шел в поисках и нахождении вариантов баланса интересов. Постепенно мы подойдем к федеративной демократии. С самого начала у М. Шаймиева и Татарстана был феномен, как говорит мой друг член Конституционного Суда России Г. Гаджиев, «скрытого федерализма» при видимости признаков конфедерации.

«Что такое сегодня Республика Татарстан?» – спрашивает губернатор В. Бочкарев, видимо, разобравшись полностью в своей Пензенской области. И отвечает: «Это край, где должна быть и осуществляется национальная власть». Во-первых, что такое «национальная власть». Такое понятие я встречаю фактически впервые. И второе, а где у нас есть безнациональная власть. Или власть в Пензенской области безнациональная, безродная? Может быть, справедливо говорят русские об антирусском характере власти в некоторых местах. Власть – это категория политическая, а не этническая. Но есть результат волеизъявления конкретных народов, их общности. И надо ли сразу при обсуждении, решении политических проблем переходить на этнонациональную проблематику. Нет. Не разумно. Уважаемый Василий Кузьмич и его многие единомышленники говорят, что то, чего мы имеем в сфере этнонациональных отношений, это в значительной мере результат торжества, нашей прежней и нынешней национальной политики. Я скажу по-другому: это результат торжества отсутствия этой национальной политики, где каждодневно народы Российской Федерации подвергаются подозрению, науськивают друг против друга и делят их на русских и нерусских. Начиная от министров и кончая губернаторами, а там и «свои» обиженные ребята, которые становятся экстремистами, ваххабитами или скинхедами. Отсутствие этнонациональной политики в Пензенской области и приводит к случаям преследования граждан по этнонациональному признаку. О какой государственной политике можно вести речь при ее полном непонимании, как и природы самих этнонаций и национальных отношений, даже такими людьми, как губернатор В. Бочкарев. Поэтому и сделано так мало еще для того, чтобы эти народы были бы во всех смыслах полноправными членами нашей Федерации, чтобы их отношения строились на принципах свободы и демократии. На самом деле это все проблема вовсе не этнонациональная, а состояние власти и общества. Чего пугать всех опытом Югославии и Советского Союза, если мы сами работаем на уровне предрассудков и стереотипов, которые и создали этот опыт. Результат соответствующий неминуемо будет. Статья губернатора В. Бочкарева – это очень серьезный аргумент для скинхеда.

Конечно, можно делить народ, граждан своей страны на категории: 1) русские, славяне, православные, старообрядцы, неверующие, но с традиционно русскими духовно-культурными установками; 2) нейтральные – традиционный ислам, традиционный буддизм, лютеранство; 3) чуждые – радикальные исламисты, активные миссионеры протестантской конфессии, синкретические конфессии и безбожники. Я скажу по-другому: безбожник – это тот, кто свергает народы своего родного Отечества. Не будет торжества этнонациональной политики, а значит, и единства Отечества, где пренебрегают значимостью, ценностью народов, их прав и самобытных потребностей. У нас ведь уже были умники, которые к 30-м гг. заявили о решении национального вопроса и тут же выводы, что этнонация это химеры по сравнению с классами. То, что утверждают и сегодня иные по сравнению с государством, с империей.