Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Различные политики и средства массовой информации утверждают ложные коллективные стереотипы о превосходстве или ущемленности тех или иных национальностей: «мы за русских, мы за бедных» (ЛДПР), «мы – великие булгары» (Татарстан). Представители ученого мира многих национальностей увлечены поиском своих корней в Месопотамии, Урарту, в Древней Греции, а не в России и вокруг нее. Таких работ много издается чеченцами, русскими, дагестанцами и другими. И вместо того, чтобы объединяться, – разъединяемся. Ничего плохого в этом тоже нет, но чрезмерная мифологизация этничности опасна. В последние годы издательство «Вече» стало выпускать серию книг «Великие тайны» и «Тайны земли русской», где пропагандируется арийский миф с идеологемами нацистского арийского мифа[265]. Чеченские, русские и другие авторы тоже твердят о своей арийскости, хотя бы вспомнили, что и такая мразь, как Гитлер, тоже называл себя арийцем.

Как бы мы ни старались уходить от этнонациональной проблематики, именно здесь достаточно много конфликтных зон. «При невысокой конфликтности в целом характерной чертой для России является то, что практически ни одна сфера общественной жизни не является бесконфликтной»[266]. Зашкаливают уровни конфликтности в Ингушетии, Краснодарском крае, Северной Осетии-Алании, в Москве, в Санкт-Петербурге, в Чечне и вокруг нее, и на эти сигналы, вызовы надо реагировать вовремя, а не ждать конфликтов и кровопролития.

В России, как нигде, острой и конфликтной является проблема соотечественников в бывших республиках Советского Союза, начиная от положения лезгин и аварцев в Азербайджане, осетин – в Грузии и заканчивая положением русских почти на всем постсоветском пространстве, особенно в Латвии, Литве, Эстонии и далее. Ситуация такова, что «неразделенных народов» почти не осталось на этом пространстве. Действенных мер по решению этой проблемы принимается все также мало. В свое время в Миннаце мы разрабатывали специальные соглашения «о взаимных гарантиях обеспечения равноправного этнонационального развития» соотечественников и подписали их с Эстонией, Белоруссией, и это давало позитивные результаты. Но эта работа была прервана. Проблему соотечественников передали в МИД, что неоправданно, ибо функции этого учреждения чрезвычайно корректны.

«Новые независимые государства – сфера приоритетных интересов России, в том числе и потому, что она принимает на себя ответственность за диаспоры народов Российской Федерации в странах СНГ и Балтии»[267]. Но при этом бесполезно и вредно называть новые независимые государства «новообразованными квази-республиками» (Д.О. Рогозин), не признавая их.

В процессе изучения этнонациональных и этнополитических конфликтов ученые сформировали даже целое научное направление – этноконфликтология, но проблема это старая. Многие конфликты и войны исторически как бы возникли между этносами – народами. По данным Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира, более 70 % военных конфликтов 90-х гг. XX в. на планете были межэтническими. Это и США, и Канада, и Бельгия, и Великобритания, и Австралия, и Филиппины и т. д. – по всему миру[268]. Теория этноконфликтологии фактически вырастает из межнациональных и внутриэтнонациональных противоречий, некоторые из которых доводятся до конфликтов и даже войн. Фашизм возник как концентрация старых идей превосходства своей национальности, ее исключительности над всеми другими, все более вновь входит в сознание людей повсеместно. Национал-фашизм принес огромные трагедии почти всем народам мира, но в том числе и прежде всего самим немцам. Но из этой трагедии вычленяется мало уроков, ибо сегодня много любителей утверждать «исключительность», «богоизбранность» своей нации. Межэтнические, этнополитические конфликты в сфере культуры, политики, экономики, социальной жизни, в неудовлетворенности своим статусом в разных вариантах[269]. И в настоящее время можно услышать потоки оправдания в адрес экстремистов, скинхедов, ваххабитов, обвиняя во всем «чужих», которые «понаехали тут» и т. д. Нет оправданий для таких рассуждений, ибо все «понаехали» по тем же тропам, по которым «тут понаехали».

Самобытность этнонациональная есть явление объективное, проявление сущности природного и социально-культурного развития общности людей. Но самобытность как многообразие не ведет к конфликтам. Так называемая позитивная и негативная, положительная и отрицательная теории противоречивости определяют и направления конфликтологии. В одном случае – это действительно реальные трудности и противоречия развития этнонаций, их отношений, а в другом – крайние установки национального самосознания, ценностные ориентации, стереотипы и предрассудки. Наша этнополитика, этнонациональная политика государства в широком понимании, как правило, строится на методологии негативной диалектики, где подчеркивается, что в объективной жизни различий и проблем между этнонациями нет, все зависит от идейно-политических установок, от позиции и деятельности отдельных политиков, провокаторов и т. д. Да и конфликты у нас объясняются не объективным, не исходящим от реального положения этносов, наций, а деятельностью «группы влияния». На самом же деле тут в причинах этнополитических конфликтов чрезмерно сложно переплетение объективных и субъективных факторов и трудно однозначно говорить об их «первичности» или «вторичности».

Г.В.Ф. Гегель в свое время выделял три момента противоречий в контексте философской логики: а) рассудочный; б) диалектический; в) спекулятивный[270]. Они тесно взаимосвязаны в познавательном процессе. Самое главное и важное в данном случае для сферы этнонациональных отношений – это системность познавательного и управленческого процессов. Самобытность и даже определенная несовместимость этнонациональных различий могут стать стимулом развития. Диалектика познания выстраивается на сути универсума, в его системной взаимосвязи и динамике развития. Любое этнонациональное есть единство положительного и отрицательного. «Отрицание непосредственно противостоит реальности: в дальнейшем в сфере собственно рефлектированных определений оно противопоставляется положительному, которое есть рефлектирующая в отрицании реальности реальность, в которой светится то отрицательное, которое еще скрыто в реальности как таковой»[271]. И обе эти стороны в этнонациональном развитии многообразны, но тождественны. Диалектика противоречивого взаимодействия противоположных сторон есть сущность даже этнонационального, а не только межнационального. Здесь проявляется еще диалектика внутреннего и внешнего в функционировании единого универсума – многонационального народа страны. Здесь применительно и замечание Г.В.Ф. Гегеля о том, что «каждое соотносится с собой, лишь соотносясь с другим»[272]. Внешние противоречия – суть внутренних противоречий. Поэтому этнонациональный конфликт – это не столько отношения, состояние или вина той или иной этнонации, а вместе с тем и собственное этнонациональное состояние. На деле немцам и Германии перед приходом Гитлера никто не угрожал извне. Угроза пошла изнутри. Национальное сознание немцев не справилось с раскрытием своей сущности, оно оказалось неспособным удержать в себе противоречивость развития национального самосознания немцев, взбудораженного в том числе и творческим потенциалом великих немецких мыслителей. Мышление нацизма, фашизма носит антидиалектический характер и ведет к тупику, деградации, а значит, и к конфликту. Гегель предлагает в подобных случаях «погружение в основание», т. е. познание, раскрытие сути собственно этнонационального. Противоречия в этнонациональном, которые призваны расширить, умножить потенциал самобытности, направляются в сторону внешних вопросов. И таким образом, в нацизме, фашизме растрачивается энергия собственного развития на борьбу с другим. «Погружение в основание» – это раскрытие сути и богатства самобытности, а при проекции на внешний фактор оно оборачивается самодискредитацией, деградацией самости, сути. Как бы позитивно утверждая себя, преувеличивая и возвеличивая, этнонациональное как бы возбуждает отрицательное, то есть происходит отрицание самого себя. В. Соловьев еще в XIX в. сделал открытие, что самовосхваление, самообожествление этнонационального есть лестница, по которой этнонация продвигается, падая и уничтожая себя в собственном невежестве. Это было великое открытие, к которому мир не прислушался и заплатил огромную цену за это. Те, кто кричит «Хайль», «Слава» и даже (да простит меня Аллах) «Аллаху Акбар» к месту и ни к месту, чрезмерно далеки от национальности и веры.

Этнонация – это историческая форма общности людей, которая постоянно расширяет свои границы, и попытки националистического ограничения, самоизоляции ограничивают ее суть. Любая общность людей в ее созидательном начале расширяет масштабы общности и укрепляет целостность. Именно отсюда логически вырастают и суперэтнонациональные общности, нации-государства. Уже давно для общности людей узки и эти масштабы своего объединения, общности и целостности. Они обретают наднациональный характер, но это все не должно приводить к потере «родовой» сущности, иначе между ними возникает конфликт, который, в свою очередь, может ослабить целостность. Это особенно в современных условиях глобализации – мировая проблема. В этих условиях важно понять: мировое может довлеть, но и родовое может взорваться. Как нежный цветок разрывает твердый асфальт, так и родовое, этнонациональное всегда будет искать способы своего самоутверждения и проявления, если ее суть будет искажаться, подавляться целостностью, глобальностью. Свобода идентичности и свобода к общности, самобытность и целостность – это объективные потребности этнонационального и многонационального развития. Надо это знать и создавать условия для их естественного самоутверждения и взаимодействия.

Этнонациональные общности – древние формы объединения людей, способы их социальной и культурной организации. Одновременно этнические, этнонациональные конфликты – тоже исторически имеют достаточно солидный опыт. Л.И. Гумилев сделал гениальное открытие о пассионарной энергии этносов, которая самоутверждает себя огромной активностью. Мне кажется, что он не учел и наличие, как я ее называю, «энергии солидарности», которая создает межэтнические и суперэтнические общности людей. В современных условиях первичен все же опыт общности людей, их солидарности, иначе не было бы и человечества в нынешнем состоянии. До сих пор войны, как правило, происходят между этнонациями, нациями-государствами, поэтому важно вычленять потенциал общности людей, их солидарности, в том числе и за счет преодоления этнической, этнонациональной и национально-государственной узости. Попытки отказаться от этничности, этнонациональности, их отбросить и говорить только о более высоких гражданско-политических общностях – это опасная тенденция, ибо потом все равно неучтенная самобытность выходит на просторы. В США в свое время господствовала идея «плавильного котла», а в Советском Союзе – «слияния наций», но так просто оказалось переплавлять самобытность, культуру, язык, социальную память. Более того, этот путь себя не оправдал, а наоборот – это привело к этническим, этнонациональным и расовым бунтам, возмущению, взрыву. Поэтому нужна линия на всесторонний учет самобытности и самочувствия при безусловном укреплении гражданско-политической общности, целостности существующих государств, иначе тенденция к политическому самоопределению этнонаций будет продолжаться.

В рамках существующих государств этнонации должны получать полный простор для своей самоидентификации, самоутверждения самобытности, способности к объединению потенциала культуры, духа, политического самоутверждения каждого человека, каждой этнонациональной общности. А политика ассимиляции, слияния может принести лишь временный и весьма ложный успех. Потеря самобытности этнонациональной общности и индивида – это потеря человеческой цивилизации, и самое разрушительное – это когда государство, созданное всеми этнонациями и являющееся результатом их волеизъявления, институализируется как один из субъектов этнополитического конфликта, отождествляя себя с какой-либо одной национальностью, даже самой многочисленной. Идя таким путем, политический конфликт в Чечне постепенно стал обретать этнополитический характер, хотя таковым не является по сути. Более того, это конфликт в лучшем случае этнополитический, но никак не этнонациональный, межнациональный. К сожалению, СМИ России и других стран многое сделали, чтобы этот конфликт становился этнополитическим. Термины «чеченские террористы», «чеченские бандиты» дают почву для создания коллективного стереотипа, что негативно влияет на этнополитическую ситуацию.

Этнонациональная политика государства – это политика учета интересов всех, достигая их паритета и налаживая партнерство разных национальностей внутри одной _%нации-государства, и выстраивание всех этих отношений в русле прав и свобод человека, стратегии развития общества, государства. Этнонациональная политика – это не конъюнктура, не тактика, не средство, а стратегическая цель, во многом смысл организации и существования единого многонационального государства. Стеснительный национал-шовинизм не лучше наглого национал-сепаратизма, которые провозглашаются от имени целых народов. Единство мыслей, идей, действий возможно, если признается многообразие идей и мыслей во всем многонациональном Отечестве. Тут ни количеством, ни наглостью ничего созидательного не добиться: только достижением паритета интересов и налаживанием партнерства.

В современных условиях этнонациональная политика должна носить характер сохранения этнонаций и обеспечения их общности, солидарности, потому что происходит становление авантюрного, вороватого, бандитского, эгоистичного капитализма, и в любой момент этим негативным процессам можно придать этнополитическую окраску. Системный кризис всех сфер общественной жизни, которым охвачена Российская Федерация, держит в постоянном напряжении, на грани взрыва и этнонациональный фактор. Следовательно, актуальность последовательной этнонациональной политики возрастает, чтобы этнонации воспроизводили свойственную им функциональную самобытность и солидарность. В нынешних условиях важно не бороться против этнонационального, растворить его в социально-политическом, а даже сохранять определенную автономность этнонационального от социально-политической и экономической обусловленности до их выхода из кризисного состояния.

Большевики в начале своей деятельности декларировали достаточно гибкую, адаптированную к конкретным особенностям этнонаций политику, но постоянно появлялось желание скорее отчитаться о «решении национального вопроса» и даже «полном», «окончательном», впадая в догматизм. Игнорирование самобытных интересов, потребностей и проявлений существующих различий, попытки отбросить этнонациональное как объективное, мешающее социалистическому развитию, фактически «взорвали» сферу этнонациональных отношений. Попытка унификации и ассимиляции себя не оправдала. Прерывистая, компанейская, ограниченная по духовному, организационному и финансовому потенциалу, демонстративная, а не по сути, этнонациональная политика будоражит этнонациональные общности, держит их в постоянной подозрительности в том, что другие получают больше внимания, понимания и ресурсов. Концепция государственной национальной политики не только теоретически, но и на практике стала создавать новую модель этнонациональной политики, модели учета и согласования интересов, открытого диалога и равноправия, но эта модель и то достаточно фрагментарно осуществляется лишь в некоторых субъектах Федерации – в Москве, Саратове, Оренбурге, Саха-Якутии, Томске, Ярославле, Бурятии, Татарстане, Башкортостане и т. д., а на федеральном уровне фактически уже отказались от нее, думая, что новая демократическая стихия приведет к ассимиляции всех и вся, при этом не замечая, что больше всего недовольна и взбудоражена такой политикой русская нация. Именно она подает сигналы относительного потворствования национал-шовинизму, чего не было даже в самые смутные 90-е гг. в русской среде. «Конгресс русских общин» фактически со своим стеснительным национал-шовинизмом, а теперь «Родина»[273], сочувствующая им КПРФ вместе с демонстративно-наглым национал-шовинизмом ЛДПР, получили более 30 % голосов в Государственной Думе, плюс к ним А. Макашов и некоторые генералы-реваншисты из других фракций. Парадоксально, но люди, считающие себя патриотами России, считают, что и этнонациональная политика не нужна. Фактически на нет сведена и деятельность Комитета по делам национальностей Государственной Думы, хотя там председателем стал опытный и разумный человек – Е.Н. Трофимов. Но убежден, стихия будет еще долго возобладать в этой сложной сфере, и не знаю, какие еще вызовы нужны, чтобы мы поняли суть этнонационального и научились раскрывать его самобытный и солидарный потенциал. Стихия потворствования в одном месте национал-сепаратизму, а другом национал-шовинизму противоречит исторической роли и интересам русского народа, от имени которого и во имя которого якобы и будут действовать национал-шовинисты, противоречит интересам народов России, которые социокультурно уже вмонтированы в организм русской нации, и перекосы в центре становятся сигналом к новой активизации националистов и национал-сепаратистов на местах как уже обратное движение этноконфликтного маятника, таким образом нарушая историческую логику становления многонационального народа Российской Федерации, диалектику системности и целостности российского общества в новых условиях. Разные уровни российского общества, этнонациональные общности будут действовать в различных регионах по-разному, в разных моделях развития. Это закономерно, но важна их общая направленность, которую должны определять государство и общество. Еще Платон подчеркивал, что чрезмерное единство опасно для государства, ибо ограничивает пространство для многообразия самобытности. В современных условиях глобализации для наших доморощенных и иных космополитов важно такое замечание: «Когда мы спрашиваем себя, не покидает ли нынешний мир идея человечества как единственного единства, оставляя пустоту, в которую ворвались стихии этноса… мы тем самым спрашиваем: не оборвалась ли история, конченная без завершения»[274]. Без сохранения и бережного развития самобытного многообразия и единства многонационального народа Российской Федерации мы рискуем потерять и свою гражданскую национальную идентификацию, а значит, и свое место в глобальном мире. Таким образом, этнонациональная политика государства и общества – это не только предмет внутренней политики Российской Федерации, но и важный рычаг обеспечения жизнеспособности и престижности России как нации-государства в современном мире и нас – россиян. Поэтому наш путь – это учет и согласование интересов всех народов России, их солидарное развитие в российской нации.

Глава IV Русский народ и российская этнополитология

§ 1. Этнография и этнополитология русской этнонации: корни и перспективы

Российская империя в своей имперской политике имела под рукой мужественный, соборный, терпеливый и неприхотливый народ. С его помощью было осуществлено не только завоевание различных территорий, но и активное переселение русских людей на эти территории. Но простой русский человек не был империалистом, колонизатором, а искал здесь соседа, друга. Кроме того, эти территории не оставались далекими, колониальными, а включались непосредственно в состав России. Параллельно происходила и адаптация русских к местным условиям, к местному населению, нередко вникая в их языки и традиции, хотя русским внушалось, что им незачем изучать язык «инородцев». Русский язык и русская культура становились понятными и близкими во многих окраинах. Таких масштабов переселения, взаимодействия и вмонтирования новых народов и территорий в состав единого государства вряд ли знает другая империя. Удивительный феномен, но население, которое переселялось, и население, которое жило на местах, именно в России училось жить достаточно мирно, если не подключалась власть со своей имперской политикой. Более того, местные народы именно вокруг русских и около них находили возможность равноправного развития и для себя. Но, главное, ориентации политических режимов редко совпадали с характером русских, и потому русская нация не везде становилась имперской нацией в классическом смысле.

Продвижение русских в Сибирь, далее в Туркестанские эмирские владения привело к включению в орбиту Российского государства Джумгарского ханства, потом далее по Енисею к Красноярску, проникновение через крупнейшие реки на север и в Арктику, через Индигирку, Колыму, Ям. По устью реки Лена шло продвижение населения и промышленников, которые, открывая новые просторы, в том числе обеспечивали этнонациональное, культурное взаимодействие и взаимовлияние. Конечно, жестокостей со стороны властей в этом деле было немало. Как бы там ни было, фактически местное население и русские переселенцы в этих регионах постепенно сравнялись друг с другом по количеству людей. Следовательно, возрастало этническое многообразие и этнотерриториальное пространство взаимодействия в самой России, в русской культуре, с участием русского населения. Русский мир, русская цивилизация постепенно включали в себя мир и цивилизации многих народов страны. Отсюда и российская культура, российская цивилизация.

Историко-этнонациональное пространство – русское, российское и различных народов – как российское постепенно начало входить друг в друга и становиться общностью как страна, государство-нация. В XVIII веке идет достаточно активное проникновение на Алтай, в том числе и за счет внутрисибирского перемещения населения. Опять-таки по руслу рек Енисея, Абакана и потом по Кану и к бассейну Чулымы, по так называемому Сибирскому тракту. Там далее по берегам Верхней Лены, Илимск, Иркутск, Братск, Вельск. Конечно, многие русские люди тоже были сюда переселены. Шли сюда независимо и от властей формировавшиеся вольные переселенцы-русские, которые убегали от жестокого крепостнического строя в центральных районах России. За счет социально-этнического и этнокультурного взаимодействия, я бы даже сказал взаимодействия ландшафта и населения, формируется общность людей – сибиряки, среди которых не только русские, но и представители десятка других национальностей. Повсеместно в Сибири распространяются русские традиции в костюме, в одежде, в домостроении. Многое было заимствовано и из местной архитектуры. Многое было перенесено. Русская традиционная архитектура всегда гармонирует с окружающей средой, с ландшафтом. Мне приходилось бывать в домах в Нижнем Новгороде, на Урале, видел прекраснейшие старинные дома в Вологодской, Архангельской областях, старинные поморские жилища в Мурманской и в Архангельской областях, которые дополняются богатейшей архитектурой «кавказского дома», «татарского дома» и т. д. Самобытный вкус обустройства своего быта у русского человека проявляется не только внутри дома, но и во внешней стороне. Эстетике обустройства придается огромное значение. Русские дома обычно украшены прекрасной резьбой. К сожалению, будучи в преобладающем большинстве деревянными, многие из них сгорели, как и уникальные «кремлевские» деревянные постройки в Москве. По всей России русские создали неповторимое деревянное зодчество. Русская культура, активно делясь и заимствуя, охватывала новые и новые пространства вокруг Руси.

Россия исторически оказывала влияние и взаимодействовала с южными рубежами, где исторически шло соперничество за влияние между Персией, Турцией и Россией. Кроме того, надо понять, что саму Россию исторически изматывали бесконечные набеги с территории Хазарского каганата, Крымского ханства, Казанского ханства и Ногайской орды. Здесь, конечно, нужно было защищать и свою безопасность, и в том числе свои границы. Кроме того, в «чистое поле» из России уходило огромное количество русского населения в поисках свободы и раздолья для своей деятельности. В частности, известны восстания Е. Пугачева, С. Разина, П. Болотникова, которые как раз-таки говорили о высочайшем уровне гражданского сознания и свободолюбия русского народа, о его стремлении освободиться от диктата политической деспотии и от крепостничества. Одновременно – это и психология пассионарных начал – поиск пространства самоутверждения. Почему-то об этом забывают. Никакого позора не несут за собой ни С. Разин, ни П. Болотников, ни Е. Пугачев для русских. Для русской, российской истории это было достаточно традиционное явление, как и для многих других народов на этапе феодального развития. Постепенно вниз к Дону, Воронежу, Тамбову продвигалась Россия, благодаря таким пассионариям. Кое-где простое переселение населения на свободные территории опережало военные завоевания. Русские во все большей степени начали охватывать лесостепные и степные районы Восточно-Европейской равнины. Здесь формируется исторически самобытная субкультурная общность – казаки со многими элементами культур и традиций, заимствованных у различных народов. В Поволжье русское земледельческое население уже было в Чебоксарах, Вийске, Козьмодемьянске, Кокшайске, Санчурске, Лаищево, Тетюши, Алатыре и т. д. Оно взаимодействовало, в частности, с чувашским и марийским населением. «Дикое поле» превращалось постепенно в русское поле. В XVI–XVII веках происходит продвижение по Поволжью и сближение с народами Поволжья, Заволжья, Башкирии, вниз по Волге, до Самары, Царицына, Саратова, т. е. это огромное пространство, на котором складывается историко-этнический ареал русского народа. Впоследствии русские продвигаются, переселяются на Северный Кавказ и Закавказье. Таким образом создавалась основа для формирования Российской империи, в том числе и как общности многих народов и культур.

Здесь два потока: один – стихийный, из беглых крепостных крестьян и достаточно мирный, в котором уживались разные национальности, культуры и религии; второй – колониально-имперский, где чиновничество реализовывало свои интересы путем превосходства своего положения и силы над местным населением. Из всех империй такие особенности присущи прежде всего России. Беглый крестьянин не искал превосходства над местным, а искал свободы обустроиться и уживаться с местными. Они основали «казачью вольницу». Но царское самодержавие «догоняло государево тягло…»[275].

Пространственно историко-этническое, этнокультурное и этнохозяйственное влияние русской нации распространялось фактически во все стороны. Оно сопровождалось и расширением границ русского государства к Югу, к Северу, к Дальнему Востоку и т. д., что показывало величайший уровень жизнеспособности русской нации. Одновременно это и талант русской нации адаптироваться к различным культурам и адаптировать другие народы достаточно терпимо к своей культуре, хотя и крайностей тут хватало. Россия формируется постепенно и именуется не только уже Русью, но и Россией. И это означает изменение пространства, этническое многообразие и огромная территория России. К 1990 году численность русского народа достигла 145 млн. человек. На развалинах СССР Россию охватил сильнейший демографический кризис, хотя думается, что он носит все же временный характер. Кроме того, естественный прирост во многом зависит от уровня урбанизации и от уровня жизни, который в последние годы достаточно снизился. В 1945 году на территории СССР проживало 114 млн. человек русских, а в России около 98 миллионов[276].

Существенным образом повлиял на русских, на русское национальное самосознание развал Советского Союза. Именно русский народ больше всех, может быть, оказался неподготовленным к распаду Советского Союза. Ведь русские люди в большинстве своем поднимали промышленные предприятия, создавали экономический и культурно-образовательный потенциал многих республик. В результате прежде всего русские оказались совершенно не нужными, более того, униженными. Когда сегодня в некоторых Прибалтийских республиках судят даже партизан, которые освобождали от немецко-фашистских захватчиков территорию Советского Союза, Прибалтики, – это сознание наших людей не может переварить. Такие перепады не выдерживают и космонавты, не говоря уже о пенсионерах. Особенно русские, которые считали СССР Россией и являются последовательными государственниками.

Мы говорили о том, что в едином этнокультурном процессе вместе с русскими участвуют не только самые различные национальности, но и различные направления и установок развития самой русской нации. С одной стороны, это древнейшие русско-славянские племена с Карпат, Киева, росичи, карпаторосы, угроросы, угрские русины, галицкие русины, буковинские русины. Очень много и других этнографических названий внутри самой русской нации. Часть людей из этой же группы можно найти и в Австрии, в Германии, в других государствах. Различия имеются между северорусскими и южнорусскими группами русской нации. Но это совсем не означает, что из-за этнографических различий русская нация, якобы, расчленяется. Русский народ исторически не суживает, а расширяет из-за разных событий свое этнонациональное пространство по сути своей культуры и этнонационального самосознания, постепенно выступает как единая общность. Впоследствии в рамках этой общности могут образоваться уже самостоятельные этнонациональные корни. Это уже великороссы, малороссы и белороссы. Русские – ядро этносоциокультурных процессов огромного пространства от Каспия до Черного моря и до Северного Ледовитого океана.

Другая линия этнокультурной самобытности внутри России. Будучи в Краснодарском крае, в Красноярском крае, Мурманской области, Орловской области, в Удмуртии, Башкирии, в Дагестане, в Северной Осетии, все-таки наблюдаешь достаточно большие различия между русскими, которые там проживают. Русские, как правило, хорошо адаптируются к различным местным условиям. Но это все не дает повода для того, чтобы утверждать об этническом разобщении самой русской нации. Она едина несколько веков. При этом по одежде, по жилищу, по пище русские сами вносят много нового местным национальностям и сами заимствуют национальные особенности тех или иных регионов Кавказа, Поволжья, Севера и т. д. Поэтому субкультурные различия в русской этнонации были всегда, но они все имели и сохраняют русскую идентичность.

Особое место в русской нации занимают казаки. Казаки тоже могут быть различного этнонационального происхождения, но вместе с тем основная часть казачества по своим корням относится к русскому народу, хотя некоторые из них претендуют даже на самостоятельное этническое самоназвание. Казачество в различных регионах страны тоже имеет различные характеристики. Корни же здесь те же – беглые, крестьяне, их вожаки с примесью местных национальностей, вольные люди. Этнокультурные корни и пространство формирования русской этнонации многообразны.

Особую субкультурную специфику имеют русские, которые живут в Якутии, – якутяне, на Камчатке – камчадалы, на Колыме – колымчане, в Архангельске – поморы и т. д., т. е. которые достаточно адаптированы к местной среде обитания, к природным условиям и даже этнокультурным особенностям местного населения.

В такой же степени адаптированы и компактно проживающие русские на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, Молдавии, на Кавказе, в Казахстане и т. д. Хотя ориентации на более существенную адаптацию не было, власть пыталась навязать русским, что пусть адаптируются к ним, пусть другие изучают русский язык и т. д. В результате многие русские после развала Советского Союза пострадали от новых этнократических режимов. Они не оказались готовы к таким трансформациям, и это должно привести к корректировке этнонациональной политики, а не к ее искажению.

Особый интерес представляют старообрядцы, которые сохранили действительно исконные традиции, обряды русского народа. В основном же надо сказать, что они сохраняют свои культурно-языковые традиции, культурно-бытовой облик, хотя очень много элементов тоже заимствовали в различных этнокультурных условиях.

Русские всегда были хорошими земледельцами, людьми, которые разработали и внедрили в старых хозяйственных районах паровую зерновую систему, традиционное достаточно натуральное хозяйство, исходя из климатических условий, во все большей степени трехпольный севооборот. Постепенно русские переходят на достаточно активное товарное производство, производство монокультур, которые наиболее рентабельны на данной территории проживания русских. Многие сельскохозяйственные традиции русские передали народам и Кавказа, и Урала, и Поволжья и т. д. и сами заимствовали у них многое. Активно культивировались рожь, пшеница, в том числе в самых тяжелых климатических условиях. В России выращивались крупяные растения – гречиха, просо. Повсеместно культивировался горох, русский лен, пенька из конопли, производили волокно, из семян конопли делали масло, льняное масло. Исследователи указывают на огромное значение русского льноводства для всего мира, которое фактически берет свое начало с новгородского льна. Картофель в России, который активно шел на пропитание, начали возделывать с XVIII века. Из него делали крахмал и спирт. Русские – это один из известных хозяйствующих народов земного шара.

На Руси развивалось не только сельское хозяйство, но и промышленность. Обрабатывающая промышленность здесь была испокон веков. XVIII–XIX века – активное развитие промышленности, купечества, разведение домашних животных, крупного и мелкого рогатого скота, исторически развита добыча зверя, рыбы, товарно-пушнинное хозяйство развитое: лиса, песец, горностай, соболь. Охота на морского зверя – на Дальнем Востоке, а на Юге – на лососевые. Форель, судак, сазан, лещ. Что может заменить ловлю рыбы в сибирских реках и озерах – тайменя, хариуса, омуля! Многое было заимствовано из традиционных промыслов. Богатейший и охотничий промысел, который был доходным в России.

Россия, русские всегда славились мастерами и мастерицами. Они делали самые прекрасные вещи ручного производства. Я видел в Городецком краеведческом музее древнейший женский головной убор, который по красоте не уступает современнейшему дизайну. Достаточно развиты домашние кустарные промыслы. Очень развито в России деревообрабатывающее производство. Уже в XIX в. в России изготавливается прекраснейшая мебель, которая поставлялась даже за границу. В России было распространено производство, был самый широкий набор деревянной посуды: кадки, бадьи, бочки, бочонки, ушаты, шайки, лохани, ведра, чали, тарелки, миски, ложки, подносы. Тогда же, особенно в черноземных губерниях, миски хохломской раскраски из Нижегородской губернии. Очень распространены вязовые плетеные короба. В России производится керамическая посуда с помощью ножного гончарного круга и вытяжной техники; практиковалась лепка гончарных изделий даже без гончарного круга, особенно на Урале, на Алтае; заготовка черепицы и других строительных материалов. Широко в России у русских распространялось кузнечное дело, металлообработка, особенно в Нечерноземье, в центре России, в Приуралье. Издавна славились тульские ружья и самовары, павловские ножи, оружие с гравировкой из Златоуста, чугунное литье Урала и Подмосковья. Достаточно распространяется в России и золотобойный промысел, в том числе в Московской и Ярославской губерниях; волокнистое сырье из льна, конопли, хлопка, шерсти, шелка. Основное место занимали ткани для одежды, для хозяйственного обихода. Очень распространено в России ткацкое дело в различных «светелках» (мастерских). Текстиль производился в Московской, Смоленской, Владимирской, Костромской, Нижегородской, Ярославской губерниях. Часто применялся ткацкий станок, на котором работали не только женщины, но и мужчины, особенно когда ткали полотно, узорную ткань. Ткани красили специальными красителями растительного происхождения. В Московской и Владимирской областях готовили клетчатую пестрядь; в Ярославской и Костромской – скатерти, полотенца; в Саратовской – клетчатый, полосатый бумажный холст. Было развито кожевенное производство, обработка шкур и овчины, в том числе шла поставка из России, Урала, Сибири за границу. Туфли, штиблеты, башмаки, сапоги, распространенные в России, были модны в Европе. Они были экзотично привлекательны для европейцев. В России были семейные производства, как правило, где работали большими артелями. Даже каждой лошади в тройке придавалась красота. Когда едешь на тройке зимой по полям Костромской, Ярославской областей, все в красоте цветов и орнаментах, начиная с хомута и кончая всей упряжью. Много красочных льняных шнуров, веревок, тесьмы, плетенки. Дуга в упряжке раскрашена самыми яркими красками. Какая же это красота, какой дух! Одно соприкосновение с этой красотой и духом – всю жизнь как бы соприкасаешься с ним, они одухотворяют нашу душу, греют ее энергетикой русской души.

Россия, русские всегда сопровождают свою жизнь яркой красотой и бурным весельем. Самобытно размещены русские деревни с учетом окружающей среды – церковь, прудик, речка – все гармонирует в них: душа людей, их одежда, ландшафт. Неказистые на первый взгляд русские хатки будто вырастают из самой природы, как бы вмонтированы в нее. Отдельно стояли бани, крестьянские усадьбы, хозяйственные дворы, хлебные амбары. Редко можно встретить так эстетично и гармонично сочетающиеся ландшафт и поселения. Прекрасно дополнялось это в крупных деревнях, станицах помещичьими усадьбами, графским домом, окруженным парком. Красивейшее зрелище. При этом в русских поселениях исторически формировались отдельные районы, где достаточно компактно размещались представители различных национальностей со своим колоритом. Как не восхищаться сегодня русскими городами Новгородом, Псковом, Ростовом Великим, Суздалем, Владимиром. Какой прекрасный ансамбль представляет Московский Кремль, который неоднократно строился, начиная с XII века. Ярославль, Кострома – величайшие памятники архитектуры, где в основном, конечно, применялось обработанное, резное дерево как строительный материал. Санкт-Петербург – где Европа и Россия слились. И здесь широко использовался камень. Самое главное, фактически весь русский дом украшался по возможности, даже фасады бедных домов, резьбой, красиво оформлялись окна и т. д. В различных регионах внутренне и внешне дома выглядели по-разному, но стремление украсить свой дом фактически присутствует во всех местах расселения русских. Даже в Дагестане в Кизляре, Махачкале, Тарумовке можно встретить русские дома, расписанные, с резьбой. До XVIII–XIX веков изба была как одно пространство, потом начала делиться на отдельные комнаты, появляется современная мебель, которая изготавливалась в России. Также большое значение придавалось расшитию одежды. Особенно интересна старая русская одежда, не измененная Петром: рубашки, косоворотки с тысячами нитей. Качество одежды, конечно, зависело от уровня благосостояния, но вместе с тем даже самые бедные придавали огромное значение особенно тому, чтобы одежда была чистой и красивой. Самой распространенной была суконная одежда, шапки из шерсти, овчинные шапки, малахаи, кубанки, папахи, лапти. В Сибири фактически лаптей не знали. Здесь зимней обувью были валенки с пришитым суконным голенищем. У женщин из одежды очень распространены красивые сарафаны. Прекрасные головные уборы, теплые, украшенные вышивкой. Русская женщина при людях не показывалась с непокрытой головой.

Все это говорит о том, что русский народ – это красивый и талантливый народ, с развитым эстетическим чувством. Даже самые, казалось бы, обыкновенные кустарные художественные изделия прекрасно оформлены, украшены, разрисованы. Огромное значение придавалось именно эстетической стороне оформления изделия. Многим со стороны они кажутся даже чрезмерно яркими, но вы посмотрите осенний лес кругом и увидите эту гармонию.

Чувство красоты, эстетический вкус сопровождали все мероприятия, особенно в фольклоре, семейных и календарных обрядах, которые были красиво оформлены, свадебные песни, календарные песни, обрядовый фольклор, героические эпосы в жанре былин, которые были распространены в России: они играли для массы людей роль «национальной идеи». Былины про Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича, Василия Буслаева и т. д. Песни посвящены народным восстаниям, борьбе с иноземными захватчиками. Русские поэты К.Ф. Рылеев, А.А. Навроцкий, Садовников, И.З. Суриков создали целую плеяду интереснейших сюжетных произведений. Очень широко распространены у русских сказки с фантастическими сюжетами и мотивами. Развиты были летописные издания. Очень распространены рассказы о домовых, леших, водяных и прочие жанры, которые сохраняются до сегодняшнего дня. Мифология вплетена в обыденную жизнь русского народа.

Преобладающую роль всегда играли общинные традиции и общинная демократия, где основную роль играли сельские сходы, на которых решали основные вопросы, в том числе землеустройства, распределения угодий, уплаты налогов, раскладки повинностей, сбора денежных средств, мирские дела, выдвижение рекрутов в армию. Грубой интервенции власти в повседневную жизнь общины не было.

В XIX веке в жизнь русского общества входит во все большей степени народный театр. Песни прекрасно пелись на многоголосье, русский хор сопровождал обряды, праздники, широко применялись подголоски, инструментальная музыка. Для музыкального оформления использовалось почти все: и дудки, и рожки, и ложки, кувыклы – разновидность флейты, гусляры, скрипицы, балалайки. Очень распространена гармонь. В XIX веке она занимает одно из основных мест в русском художественном быту. Праздничные хороводы, в которых много театрализованных сюжетных танцев. В них использовались художественные произведения: деревянная игрушка, разные инструменты с красивейшей и богатейшей резьбой. Были распространены красочные костюмы с вышивкой золотой и серебряной нитью. Золотошвейное производство зародилось и развивалось в г. Торжок и Тверской губернии. Жемчужные вышивки, орнамент жемчужного шитья пользовались большим спросом. Очень активно использовался бисер, набивка тканей. Русским было известно металлическое кружево, кружевное плетение. Вологодские белые кружева, украшенные причудливыми геометрическими и растительными узорами, обрели всемирную известность. Русские таким образом вносят красоту самобытности и многообразия в российский быт, жизнь, дух. Отсюда и народы, которые исторически оказались в России, среди русских сохранили и развили многокультурье своего быта, традиций.

Как сказал В. Белинский, субстанции – совокупность всех духовных сил народа – это и есть национальность. Национальность в широком смысле слова отражает всю богатейшую историю русского народа, историю, в которой были приливы и отливы, в которой совмещались разные традиции. Совершенно правильно, как он говорил, – что национальность состоит не в лаптях, не в армяках, не в сарафанах, не в сивухе, не в бородах, не в курных и нечистых избах, не в безграмотности и невежестве, не в лихоимстве, судах, не в лени ума – это не признаки даже и народности, а скорее наросты на ней вследствие испорченности в крови, остроты в соках. Русские – это один из наиболее цивилизованных, один из грамотных, просвещенных и талантливых народов мира. Невозможно представить себе мир без русских. И он велик именно тем, что он проявляет свою национальность, свое национальное своеобразие и самоутвердил себя как народ жизнеспособный к великой исторической миссии. Самый главный вывод, который сделал в свое время В. Белинский, состоит в том, что «вся надежда России на просвещение, а не на переворот, не на революции и не на конституции». Духовность и просвещенность – национальная черта русского народа. Вот в чем и где надо искать и суть «русской идеи», а не только в возвеличивании себя и охаивании других. Даже не политика и право, а духовность – главная движущая сила русского мира.

Самое главное в том, что в русском народе определяющее место занимают идеалы красоты, ценности добра, совести, стремление жить по совести, по добру, по справедливости. Эти стандарты русской жизни имеют более фундаментальное значение для современной России в большей даже степени, чем стандарты европейской демократии, хотя и их надо учитывать. В русском начале много общечеловеческих качеств, которые позволяют ему добиваться, а порой определять, национально-историческое развитие многих народов не только России, но и мира. Суть – в соборном и в этом смысле многонациональном, интернациональном развитии России. Суть российского единства вокруг русских и России передал Ф. Тютчев в известных строках:

«Единство возвестил оракул наших дней, —Быть может спаяно железом лишь и кровью…Но мы попробуем спаять его любовью,А там увидим, что прочней…»

Любовь превыше всего в русской жизни. Так должно быть и в России, хотя политические режимы часто пытаются обеспечить «единство» «железом и кровью». Россия – это целый мир, это мир русского народа и многих народов, живущих вместе и по соседству с русским народом. Российский народ солидарный в своей целостности и в своей множественности, многокультурье, народ, который живет богатой самобытной жизнью, и вместе с тем органично, самобытно его единство, что является основой многонационального. На этих основах постепенно формируется российская нация как социально-политическое и духовное сообщество граждан-россиян. Вл. Соловьев говорил о русских, «мы как народ спасены от гибели не национальным эгоизмом и самомнением, а национальным самоотречением». Это, по-моему, самое главное, но «национальное самоотречение» в том смысле, что главное для русских это собирание России, ее общность, в том числе и со всем миром. К сожалению, до власти, до тех, кто пишет о «русской идее», кто определяет этнонациональную политику в России, не всегда доходит смысл философии Вл. Соловьева, А. Пушкина, В. Белинского, А. Чаадаева, Л. Толстого, Дм. Лихачева и многих других столпов человеческой мысли, духа. Именно мысли и дух великих сынов великого народа должны определять сущность и перспективы развития русского народа, а значит, и Российского государства. Если бы это было так, то историческая Россия была бы в единстве и дошел бы до власти, общества призыв Вл. Соловьева, принципы его философии: «люби все другие народы, как свой собственный». Это наиболее исторически оправдавшая себя формула жизни русского народа, годная для всех народов России. И нам важно быть верными такому наследию, если мы хотим построить разумную жизнь своего Отечества, соответствующую этнографии, духу, культуре, нравственности своих народов, жизнь, построенную на любви к своему и ко всем другим народам, к своим соотечественникам всех национальностей.

Наступили новые времена в России, в жизни русских. Это новое время несет за собой не только трагедии и разочарования, но и новые надежды. И важно, прежде всего русским, не обмануться, не разочароваться в этих надеждах. Социально-экономические реформы, проводимые в стране, должны отвечать, прежде всего, социально-культурным и антропологическим свойствам, адекватным сущности русской этнонации и ее роли в формировании общности – российский народ, российская нация. Преобразования должны идти в содружестве с этнонациональной и многонациональной субъективностью истории России, Российской Федерации.

Русский этнос – основа солидарной общности многонационального народа России. С древнейшего периода идет сложный процесс формирования русского этноса.

Известно, что еще древнерусское государство фактически еще до четкого обозначения статуса русского этноса уже объединяло многие славянские и иные племена. Исследователи говорят и о смешанном характере формирования русского этноса из взаимодействия славян, финно-угор и балтов. Л.Н. Гумилев добавлял к ним и тюрков. Бесконечные войны, взаимодействие и перемещение народов сформировали русский этнос, который исторически выстоял и сформировался в крупнейший народ в Европе. Как писал Ибн-Хаукаль: «В настоящее время не осталось и следа ни из Булгар, ни из Буртаси, ни из Хазар, ибо Русы истребили их всех, отняли у них все эти области и присвоили их себе». Русский этнос становится доминирующим на огромном пространстве.

Исторически «русская нация – это россиеобразующая нация в прямом и наиболее адекватном смысле этого слова. Она есть то, благодаря чему есть Россия, тот субъект, без которого не будет и самой России»[277]. По-моему, это известная истина для всех, но исторически русская этнонация всегда находилась, становилась в потоке многоэтнонациональных процессов. Поэтому русские – это наиболее многонациональная этнонация с разветвленными корнями, уходящими в культуру и традиции сотни этнических племен. Это позволило России впоследствии предлагать уникальную модель колониальной империи, где все были в одном государстве.

Иным путем, чем на Западе, шло в России и государственное развитие. Московское княжество расширяло свои границы за счет присоединения других великорусских земель, образовало более крупное и в своей этнической основе однородное, но многонациональное по составу государство – Московскую Русь. Шли процессы образования русской нации, во многом сходные с западноевропейскими национальными государствами того времени. Дальнейшее расширение русского, российского государства шло в основном путем более или менее добровольного присоединения народов и земель, в том числе и иноэтнического населения как на Западе, так и особенно – на Востоке, где было много слабообжитых, удобных для земледелия территорий, привлекавших русских поселенцев из центральных районов страны[278]. Но и здесь стержневой была идея формирования русского государства на основе русского этноса, его языка и культуры. Позже все это было выражено в идее: «Православие, самодержавие, народность» – как формула русского, российского государства, хотя тенденции были неоднозначны. В России резко выделялся основной народ – русские (великоросы) вместе с большинством других этносов, заселявших главным образом окраинные области государства, многие из которых существенно уступали русским не только по численности, но и по уровню социально-экономического и культурного развития. При этом до сих пор сочиняются байки, что «кроме русских лишь несколько этносов (литовцы, грузины, татары и др.) в прошлом прошли через стадию этнической государственности. Подавляющее большинство других этносов ко времени присоединения их к России (например почти все этносы Поволжья, Кавказа, Средней Азии) находились на стадии формирования раннеклассовых государств, а многие этносы (например в Сибири) вследствие своей малочисленности или замедленных темпов развития, может быть, еще и не дошли до этой стадии. Потребности своего особого языково-культурного развития ощущались ими еще недостаточно четко, а потребности в социальной организации и в общественном порядке удовлетворялись ими в основном системой административно-правовых институтов, принесенных более развитыми русскими поселенцами»[279]. При этом не всегда замечается наличие крепких и сильных государств ранних периодов развития – Алания, Хазария, Кавказская Албания, Армения, Волжская Булгария и другие. Кроме того, процесс этнического и государственного оформления русского и других народов в России неоднократно прерывался. Но Россия смогла на основе жизненных потенций русского этноса и солидарности с другими этносами создать крупнейшее и мощнейшее государство – Российскую империю. При этом за многими этносами сохранялось право многовариантного обустройства в составе русского, российского государства. Русь, став империей, обрела статус России. Это было мощное многонациональное государство. Впоследствии разрушение Российской империи произошло из-за тенденций жесткой унитаризации государства и сведения на нет существовавшей еще тогда модели многовариантного развития народов и земель российских. Частично восстановление государственности многих народов началось после Октябрьской революции 1917 г., что получило реализацию в создании национальных республик, областей и округов, в пределах которых нации-этносы приобрели определенные самостоятельно-государственные (квазигосударственные) условия для своего самостоятельного развития. В принципе это было отходом от изначальных идей ленинской теории национального вопроса, нацеленной на развитие межнациональной экономической интеграции, а не сепарации. Но ситуация развала России не давала других вариантов. Что касается многих народов, то создание республиканской государственности помогло им окончательно оформиться в нации, способствовало внутреннему сплочению за счет нивелировки диалектических и этнографических подразделений. Но опять-таки процесс остался для многих не завершенным, ибо он прерывался революциями и развалами. И здесь вина не народов, а политических режимов.

В результате взаимодействия государственности и этничности, этнонациональности получается, что государство монополизировало все права над этносом, этнонацией, что поставило его в зависимость. Тем самым были ограничены и права русского этноса. «Государственность почти повсеместно стала торжествовать над «этничностью», что отразилось как в возникшей практике выселения этнических меньшинств с занимаемой ими территории в страны их основного расселения (например, немцев из Польши и Чехословакии в ФРГ и ГДР), так и в пресечении движений за получение национальной автономии или полного осуществления права на самоопределение. Такие движения (например, сикхов в Индии, курдов в Турции и Ираке, тамилов в Шри-Ланке и др.) обычно объявляются «сепаратистскими», не заслуживающими широкой международной поддержки. Социальное значение этнонациональных общностей все более уступает государственным общностям, их существование, в том числе традиционное жизнеобеспечение, редко поддерживается соответствующими международными правовыми документами»[280]. Такие подходы стимулировали создание национал-экстремистских организаций. Унитарно-великодержавные типы государств не выдерживают испытания времени, и им на смену приходят солидарные общества федеративного типа государств. И важно это уловить, чтобы вновь при новых признаках благополучия не скатываться в унитаризм и жесткую централизацию якобы под видом, что это соответствует русскому этнонациональному сознанию. Время отрыва русских от других национальностей России «особой особостью» и других национальностей от России «самоопределяемостью» – варианты, губительные для всех, для России. Надо умело сочетать две стороны.

В России, к сожалению, вновь ставят под сомнение термины «многонациональное государство», «многонациональный народ». Они находятся под критикой как национал-шовинистов, так и национал-сепаратистов. Одни ищут таким образом способ уйти от этнической национальности, а другие – придать своей этничности политический статус, борясь таким образом против других наций-этносов.

Летописец еще в древние времена писал: «Се бо такмо Словенск язык в Руси: Поляне, Древляне, Новгородцы, Полочане, Дреговичи, Север, Бужане, Занеседаша по Бугу, после же Волыняне. А се суть инин языци, иже дают Руси: Чудь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Мордва, Пермь, Печора, Ямо, Литва, Зимигола, Корсь, Морава, Либь; си суть свои язык имуще от колена Афетова, иже живут в стропах полуночных»[281]. Многоплеменной, многоэтнический состав России формируется исторически еще до образования самой единой русской нации.

Русская нация – соборная, солидарная, общинная нация и предрасположена жить в общности и в единстве с другими народами, поэтому многонациональность на основе русской нации есть исторический выбор наших народов. Русские расисты (В. Авдеев, А. Кольев и др.) ругают Абдулатипова (почему-то) за термин «многонациональность»[282]. Непризнание российской национальности есть непризнание исторической роли русской этнонации в собирании вокруг себя народов и земель. Отрицание многонациональности России – это сужение ее границ до Московского княжества. Расисты, нацисты, фашисты всегда были самыми опасными врагами своей этнонации.

Проблема соотношения государства и этноса должна быть решена не в варианте господства одного этноса-нации над другим, а находя формулу их общности как по форме, так и по содержанию. Нация как этнос и нация как государство должны восприниматься как этапы социально-политического развития этносов, этнонаций в полиэтнических сообществах. В том числе речь идет, прежде всего, о русской этнонации. Нация-государство как гражданская солидарность представителей различных национальностей редко, но все же становится государством равноправного и равнодостойного развития всех этнонаций, их гражданской общности как общей нации. И ведущая роль в этих процессах русской этнонации бесспорна. Речь идет о целостности русской нации и о целостности многонациональной России.

Становление российской нации на основе русской этнонации в солидарности с другими этнонациями – один из главных исторических вызовов для России, для ее многонационального народа. В этом будет воплощена историческая роль русского народа, нашей многонациональности. Этот процесс весьма сложный, здесь внутри много противоречий, опять-таки нестыковки этнонациональности, многонациональности гражданской общности людей. Важно не терять своей этнонациональной самобытности, но при этом и стремиться к гражданской общности народов страны, к формированию российской нации. Тут важно сплачиваться в общность, а не подозревать и обвинять друг друга. Подозрения тут большие, вплоть до того, что даже русские считают, что их ассимилирует кто-то. «Не пристало нам хитрить (с русской этнонациональной идентичностью) и прятать свое лицо», – пишет великий русский писатель А.И. Солженицын[283]. С такими же нотками выступают татары, башкиры, чеченцы и другие. Но уже с внутренними претензиями, что «их ассимилируют» русские. «Российское», «русское», «татарское» – это уникальные элементы исторической общности, которые нельзя противопоставить, а важно объединять в общности, в российской нации, ибо они взаимообусловлены и взаимодополняют друг друга. Отрицать этнонациональное, утверждая реалии «российской нации», было бы грубой методологической и политической ошибкой. На эти процессы надо смотреть масштабнее, не теряя родового начала, стремиться к просторам океана.

Русско-российская сущность нашего государства бесспорна. «Парадокс бытия русской нации в России и России в бытии всех других наций России: чем больше они становятся российскими, россиизируются, а чем больше россиизируются, идентифицируют себя с Россией и растворяют себя в ней, при этом не растворяясь как нации, тем больше собственно русская национальная точка зрения и позиция становятся точкой зрения и позицией их нации, тем меньше оснований для противопоставления русской точки зрения и позиции в истории как национальной всякой иной»[284]. Все правильно, но если к этому добавить еще и необходимость хоть на толику перехода и русских на точку зрения и позицию татар, мордвы, чувашей, башкир, аварцев, даргинцев, лезгин, балкар, чеченцев и других. Но при этом, когда каждая этнонация в конечном итоге «ассоциирует себя с Россией» (Н. Козин).

В.Б. Авдеев, А.А. Савельев и другие написали серию книг о «расовой мысли», и в частности «Расовый смысл русской идеи». Ясно, что в книге главная мысль – о «русском народе» и о «защите белой расы», и ясно, что в этих работах русские представлены в оскорбительных тонах расистов и нацистов. Не люди, не граждане, не таланты, а расовая принадлежность является для них главным в человеке, в народе. Они пытаются смоделировать не гражданина, а «идеально нордического человека времен расцвета экспансии Севера против бескрайних просторов Азии»[285]. И главное, что «мы можем явить миру огромное количество высокорослых, атлетически слаженных, длинноголовых блондинов, покоряющих на своем пути пустыни, леса, снега и представителей туземных рас»[286]. Сразу представил себе полчища в шкурах, с луком и стрелой. Своими поисками такого рода подобные расологи, а на деле расисты толкают людей, и прежде всего русских, в первобытность. Они даже цитируют профессора П.И. Ковалевского, который писал, что «государство, известное под названием Российская империя, создано русскими славянами, потомками скифов и сармат. В его создании работали только одни русские, а не поляки, не грузины, не финны и другие народности России.

Созидательница русского государства – русская нация, а потому эта нация божеская и человеческими правами должна быть господствующей нацией, держащая в государстве власть, управление и преобладания, или державной нацией. Все остальные нации, как вошедшие уже в готовое государство, как присоединенные к нему, к державной нации, должны быть ей соподчиненными»[287]. Посмотрите на год издания подобных книг и вы поймете, какие последствия приносят такие идеи для России – погромы, развалы, потеря своих частей, убийства по расовому признаку в Санкт-Петербурге, Воронеже, Москве, вновь чрезмерная централизация. Кроме того, почему-то у расистов даже поляки уже не славяне, а финны уже «не белая раса блондинов». И непонятно, почему кавказцы – «этнический мусор», если, согласно древнегреческим источникам, все кавказские народы – или скифы, или сарматы. Говоря о происхождении русских, отрывают их от всех народов России. Поиск расовых корней для всех расистов, нацистов, фашистов – это обоснование своего превосходства и «чистоты». В отношении своих отечественных народов такие люди разрабатывают теорию «этнического паразитизма», так, по их мнению, народы всех республик и автономий России подходят именно под эти критерии. Понятно, что расисты и фашисты рьяно критикуют Абдулатипова за «его» тезисы о «многонациональности России». Им не нравится, что Абдулатипов доказывает, что «Россия исторически формировалась» как многонациональная держава или «многонациональная Россия на обозримый исторический период будет сохраняться как многонациональное государство»[288]. Хотя ясно, что до меня об этом было сказано очень много и убедительно, еще начиная с «Повести временных лет». Оказывается, что термин «нация» тоже не применим ни к кому, кроме русских[289]. Все перевернуто в сознании людей, ограниченных своим расизмом и нацизмом. Оказывается, упоминание о многонациональности и федерализме в России – это «абдулатиповский этницизм». Если даже это так, то думаю, что этницизм лучше, чем расизм и нацизм. При этом они против этничности самих русских, считая, что только русские являются нацией, отбрасывая сам русский народ от своих же многоэтнических корней. При этом сравнивают деятельность «Памяти», РНЕ с деятельностью Шаймиева, Рахимова, Джаримова и Р. Аушева[290], которые много сделали для сохранения единства России, несмотря на тысячелетние всплески этнонационального сепаратизма. Да, нет нам спасения от больных людей, и они окружают нас со всех сторон. С одной стороны, расовый и политический шовинизм одних, которые только себя признают нацией, а с другой, больное и фанатичное сознание национал-сепаратистов, которые жаждут освобождения от «русского колониализма». Главное, что ругань в мой адрес А. Кольева, А. Севастьянова и многих других очень похожа с такой же руганью М. Тагаева – моего земляка, ваххабита. Только первые называют меня этницистом, чуть ли не разрушителем России, а вторые – предателем, холуем шовинистов и прочее. Как пишет М. Тагаев в своем «Джихаде», все это, казалось бы, должно нас беспокоить. М. Тагаева посадили, изолировали, а его оппонентов – «друзей» по «нацистско-ваххабистскому» цеху публикуют многотысячными тиражами, пропагандируют. Более того, ряд из таких «теоретиков-практиков» можно уже увидеть в Государственной Думе, и пишут они письма в Генпрокуратуру о роспуске еврейских организаций вместо того, чтобы солидарно бороться против расизма и нацизма. Россия, русские веками собирали вокруг себя многие народы и культуры, а ныне В. Жириновский, А. Севастьянов и другие доказывают, что Россия – мононациональная держава, хотя известно, что современные крупные государства уже давно не являются однородными, одноэтнонациональными, а Россия из истоков своих доказывает свою многоэтничность, многонациональность и деструктивно отказывается от такого наследия[291].

Кто не понял себя, свою культуру и традиции, свое достоинство и свободу в родном своем Отечестве, государстве, будет неминуемо искать и строить другое Отечество и государство для себя. Поэтому каждый народ страны должен найти, узнать, увидеть свои корни и перспективы в российской многонациональности, в российской нации, в России. При всем критическом отношении к идее нации-государства мы должны были бы идеологически и политически заметить, что мы есть многонациональный российский народ, на волеизъявлении которого и строится многонациональное государство российское. Российская идея в этом плане, по большому счету, есть русская идея. И наоборот. В российской идее более 80 % все равно будет русского содержания. Но это не повод для приватизации идеи одной этнонацией, тем самым эта идея становится идеей раздоров, а не объединения России. И, прежде всего, на это должны были бы работать русские политики и ученые русской национальности вместе с политиками и учеными всех народов России. А тут опять все наоборот. Именно попытки диктовать для всех верховенство «русской идеи» и верность только «русскому пути» в узконациональном понимании и выступают сегодня главной преградой для общероссийской идеи и формирования российской нации. Хотя сама русская нация и русские имеют право об этом говорить, но тогда не навязывая, а демонстрируя преимущество этой идеи как базы для объединения всех народов страны. Отсюда ограниченность этой идеи, ее замкнутость и попытки обозначать при полном пренебрежении к идеям, культурам, чувствам других народов. Повторяю, нет в России русского или нерусского пути развития. Есть путь развития соборной, многонациональной России и национальностей и народов в ней, и путь самобытного и свободного развития каждого народа, граждан всех национальностей российской нации и, прежде всего, конечно, русской. Мне пришлось быть автором строк Концепции государственной национальной политики Российской Федерации о том, что «русский народ является опорой российской государственности». Однако опора не означает диктат этнонационального, как это понимают Е.С. Троицкий, А.И. Вдовин, В.В. Жириновский, Д.О. Рогозин, Г.И. Литвинова, А.Н. Севастьянов и многие другие. Опора не подменяет все несущие конструкции российского народа.

Если мы говорим о будущем российского государства, то, конечно, речь должна вестись о стратегии развития, о перспективах развития многонационального народа России с вкладом каждой этнонации, независимо от численности этнонаций. Единство позволяет воплотить количество в качество. И это главное – в единстве многонационального народа России, в эту перспективу будущего, стратегию будущего власть должна быть способна объединить все народы страны. М. Тагаев не находит свое место в России и считает других колонизаторами, угнетателями. Я тоже аварец, дагестанец, но считаю, что мой аварский, дагестанский народ как часть великой России умножает свое величие и достоинство, поэтому рассматриваю историю своего народа, будущее Дагестана через призму стратегии сотрудничества с русским народом, развития российского народа как единого для всех. Если так не будет, то Тагаевы будут иметь большие успехи, чем Абдулатиповы. Нужно ли это для русских, для России? Для аварцев, дагестанцев, убежден, нет.

Мне представляется, как раз-таки в борьбе друг с другом, в том числе и за последние годы после развала СССР, мы потеряли нить исторической логики многонациональной России, а может быть впервые более или менее эту нить пытаемся уловить. Но ее тянут то вправо, то влево, то к русским, то к нерусским, то в имперское прошлое, то в базарное настоящее. В.В. Путин стал общенациональным лидером и обозначил моменты развития нашего общества как единого народа, единой нации, где каждый народ, гражданин любой национальности будет себя чувствовать достойным гражданином. Это главнее и важнее стабилизационного фонда, капитала. Нам нужнее наш многонациональный стабилизационный фонд единства как российской нации. И выстраивать соответствующую политику. Не пренебрегая, не упуская интересы ни одного народа, ни одной культуры, тем более русского. Именно в такой стратегической линии развития должны идти и тенденции политического и общественного развития современной России. В этом плане идея многонациональности и единства России может быть как ориентир, как стратегическая нить, до которой мы должны доработаться, которую мы должны увидеть и реализовать. Если внимательно посмотреть историю развития многонационального российского государства, российского общества, российской культуры, то через призму разного рода созидания и борьбы эти противоречия, этот путь увидеть можно. Даже в условиях системного кризиса всех сфер общественных отношений, в том числе кризиса познания явлений и процессов, которые у нас с нами происходят. Именно стратегический отечественный взгляд позволяет увидеть и очертания не только данного кризисного периода – периода поиска и бесконечных противоречий, в которые затягивается общество, но и рассматривать сквозь российскую историю общую либеральную перспективу огромного многонационального народа, государства, жизнеспособной российской нации, не разрывать ее по кусочкам большим и маленьким в зависимости от численности этнонаций, а сплачивать. Такой же глобальный подход должен быть и к общественному познанию, к обществоведению, которое пытается сегодня отказаться от старых догм, методологических основ и вместе с тем не расширяет пространство своего видения, а, наоборот, сужает духовно и методологически. И этнология становится узкой эмпирической наукой, не способной смотреть сквозь историю и судьбу народов страны на перспективы России. Наверное, еще один недостаток обществоведения, социальной философии, а значит, и этнологии современного этапа развития в том, что долгие годы мы фактически старались искать в классовом подходе особый путь развития России. Получается не отвечающая просторам и многообразию России замкнутость истории, замкнутость даже в этнонациональной ограниченности, как в прошлом в социально-классовой.

Сегодня стали господствовать крайности, когда, с одной стороны, возвращение как бы к общечеловеческим ценностям, и тогда этнонациональная специфика и многообразие остаются незамеченными. Другая крайность – уничтожение многообразия за счет диктата этнонационального, начиная от Чечни и кончая поисками самой Россией однонациональной «русской идеи» или «русского пути» развития. Это похлеще чем поиск «чеченского пути» развития отдельно от русских. Сегодня важно помочь всем этнонациям найти как свою идею самобытного развития, так и идею российской государственности, российской нации. Дело сегодня не в том, кто изощреннее будет отрицать царское или коммунистическое прошлое нашей страны. Совершенно не в этом дело. Может быть, даже и в идее коммунистического будущего была какая-то солидарная мысль, социальная мечта. Наверное, очень немного истинного на этом пути нам удалось сделать, но и удалось немало. И эта часть сделанного, достигнутого в той или иной степени составляет ценностные ориентации, внутренний социальный мир, достоинство огромного количества людей. И просто так отбрасывать это тоже вряд ли следовало бы в поиске современной, якобы позитивной, но обязательной антимарксистской, антикоммунистической идеи. При всех изъянах развития общества, государства, культуры, духа – это еще и творчество, сотворчество граждан, народов страны, и об этом нельзя забывать.

Россия – это целый мир. Это «особый союз наций и культур» (Н. Козин). И, согласен, что «всякая попытка оторвать российскость от русскости, а русскость от ее российскости неизбежно завершится распадом и гибелью России»[292]. Это правильно, если в российскости видеть именно «… союз наций и культур». Без этой философско-политический идеи трудно найти перспективы единой России.

Кроме того, мне представляется, что многие исследователи преувеличивают, гипертрофируют, якобы, оторванность, обособленность России от остального мира, от остальных народов. Думаю, такой обособленности по важнейшим моментам не было и нет. Как раз-таки Советский Союз определял общие тенденции развития ряда стран и государств. Хорошо это или плохо – это другой вопрос. Но такой обособленности, по-моему, все-таки не было до такой степени, чтобы говорить об оторванности, об изолированности от остального мира. Это неправильный подход. Мир тоже разный, и не везде Америка. Даже в годы советской власти наши люди не хуже знали свою и мировую историю, литературу. Может быть, влияла идеологическая однобокость, но вместе с тем достаточно внимательное изучение Запада, многих других стран через призму негативных качеств. Надо сказать, что эти годы нас знали другие меньше, чем мы знали других. Кроме того, надо ли рассматривать «коммунистический режим» в России только в ракурсе того, что это было исторической аномалией, отклонением от нормального «общечеловеческого пути» (В. Пастухов и др.). Это новый трафарет. Но с другой стороны, нельзя сказать и то, что коммунистический режим в России был историческим достоянием только России. Разве коммунистические идеи вырабатывались только в России? Разве коммунистические партии, коммунистическое движение были только в России? «Не трудящийся да не есть» – сказано еще у апостола Павла. Поэтому данное время не было только аномалией для России. Это был поиск справедливости. Это все стало результатом поиска ответа на однобокое отражение тех глубочайших процессов капитализации общественных отношений и поиска социальной справедливости. Скорее всего, коммунистическая, социалистическая идея была доведена до крайних форм в процессе своей реализации, но вместе с тем это было как раз-таки отражением одного из направлений общечеловеческого поиска социальной справедливости, социального мира, социального общества, социального проекта. Не стал бы пока однозначно утверждать жизненность и такого тезиса, как «распад коммунистической системы в России приведет к утверждению в российском обществе принципов и ценностей западной демократии, что таким образом еще раз подтвердит их универсальность»[293]. Во-первых, еще рано утверждать, что у нас будут работать ценности западной демократии. Во-вторых, у нас не хватит на это терпения. Эти годы настолько исказили принципы и ценности демократии – просто за нее выдавали нашу анархию, беззаконие, вседозволенность и многое другое. Но отдельные принципы и ценности западной демократии власть и криминал сделали не столько достоянием общества, сколько индивидуальным достоянием, и в зависимости от собственных интересов. Повторяю, у нас не хватило терпения доработаться до этих ценностей, не разрушая свои доморощенные ценности. Вновь свергая все подряд, если мы будем катиться в болото унитаризма и бюрократии, то это под «державными» лозунгами лишь усугубит кризис в России. Чтобы подключить все уровни и ячейки российского многонационального общества, важно довести ценности демократии свободы, ответственности и прав до каждой этой ячейки.

Кроме того, совершенно нельзя согласиться с тем, что «российский коммунизм выглядит лишь аномалией в рамках западной культурной ориентации». Во-первых, кризис в России подвел исторически к такой логике развития событий. Во-вторых, нельзя забывать, что российский коммунизм в своей основе передан из западной культуры, из «западной демократии». Социал-демократия – это, прежде всего, западная идеология VXIII–XIX вв. по многим направлениям. Просто недостаточно высокий уровень развития демократии в России и наличие фактически самого архаичного и жесточайшего политического строя того периода – царского самодержавия, позволили здесь увидеть многим в коммунистических идеях выход из того состояния, в котором тогда находилась Россия. Другой более убедительной альтернативы для русского и других народов политическая элита России не смогла предоставить. На Западе же социал-демократию разбавили ценностями демократии и либерализма. Более того, там оказались крепче и гибче и политические режимы.

Скажу по-другому: коммунистическая идея, коммунистическая ценностная культура победила феодально-монархическую культуру в России, но вместе с тем не смогла победить или заменить зарождающиеся демократические ценности. Кроме того, в России был не то что бы другой тип культуры, здесь был другой тип политического режима – отсталый и реакционный. Культура как раз-таки российская, может быть, была даже более насыщена либерально-демократическими идеями и не уступала, а, наоборот, превосходила. Но духовно-нравственный потенциал русской, российской культуры был близок к социалистическим идеалам и ценностям. Это еще один момент революционного развития событий в России. В Советском Союзе коммунистическая идеология как была, так и осталась в большей степени культурой политической, очередного политического режима, политических, идеологических ценностей, и она редко адаптировалась к российской культуре. Российская культура, соответственно, и русская, советская, российская интеллигенция тоже увидела вначале в социалистических, коммунистических идеях свои какие-то идеалы, хотя многие их не восприняли. Надежд на социализм, на советскую власть, на возможность построения справедливого и равноправного общества было много. Российская культура и особенно литература была тоже в поисках этой справедливости.

Самое странное то, что ныне российское общество где-то вновь вернулось к ценностям и культурным ориентациям начала XX в., даже когда над обществом господствовали этнонационализм и национал-шовинизм, и которые привели к трагедии революции, гражданской войны. Надо ли после этого доказывать, что Россия – это особый мир. Ее история – это развитие уникальности мировой культуры, отличающейся от культуры Запада и Востока, но не оторванности от них. Самобытность культуры – да. Своеобразие видения мира этнонационального и даже отечественного, государственного, с точки зрения России, – тоже вопросов нет. Но говорить в бесконечный раз о нашей уникальности и неповторимости не стоит, даже в духовном смысле, ибо это культура, имеющая мировое значение, может быть и своей уникальностью. Это культура, которая осваивается на Западе и на Востоке с одинаковым интересом. Да, здесь – другой типаж, да, здесь – другие сюжетные линии, но вместе с тем это – культура мировая. Разве А.С. Пушкин – светоч русской и российской культуры, не является мировым явлением? Разве Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой непонятны за рубежом для народов и людей других культур? В этом плане самобытность, уникальность культурного мира русских и России бесспорны. Отсюда и возможности ее влияния, в том числе на мировую культуру. Но многие достижения русской, российской культуры, влияя на весь мир, мало влияют на нашу повседневную жизнь. Величие культуры тут сочетается с осмыслением бытия.

И в этом смысле нет необходимости гипертрофировать самобытность, исключительность, неповторимость культур. Кроме того, наша культура, как и любая другая, – личностно-индивидуальная. Но на практике у нас преобладают общинные, коллективистские ценности в культуре. Дело даже не в патриархальности сознания, а в особенностях самой общности и общностной культуры, особенностях самой природы, среды обитания, прежде всего, русского народа. Это не центр Европы, не город. В большей степени европейское сознание индивидуально обусловлено потому, что люди начали жить в больших поселках, начали жить в городах. Именно здесь и преобладает индивидуалистическая культура, а для человека, который живет в далеких труднодоступных хуторах и деревнях, коллективистское сознание объективно должно быть превалирующим.

В современных условиях рост индивидуалистского сознания представителей народов России в большей степени обусловлен как раз-таки урбанизацией их жизни, а не какими-то особенностями европейской или евразийской культуры. Допустим, русский домострой, по-настоящему не улавливая весь социально-нравственный смысл, мы преподносим как явление патриархальное, отсталое и т. д. Вместе с тем в русском обществе, сегодняшней русской среде русского домостроя как такового нет, хотя где-то во многом для сохранения устойчивости и порядка в семье, в роду, в народе он пригодился бы. Где-то коллективистские начала преобладают в ущерб индивидуальным, а где-то индивидуалистское начало нередко превалирует в ущерб коллективным интересам. Смотришь по фильмам – человек попадает в беду и сам, почти в одиночестве, борется – где родители, братья, сестры, дяди и тети, двоюродные братья и сестры? С процессом глобализации человек все больше становится одиноким. Вместе с тем идеологическое мировоззренческое содержание в русской, российской культуре меняется чрезвычайно и неоднократно за короткие периоды, т. е. культура таким образом часто лишается своей мировоззренческой основы. Поэтому порой наша культура может быть более абстрагирована, оторвана от действительности, от беспомощности, бесконечной адаптации меняющейся мировоззренческой основы. И эта культура может быть более абстрактная, но более духовная, чем многие остальные культуры. В русской, российской культуре «существуют еще более широкие культурные единства, которые могут быть названы суперсистемами», т. е. «того, что считается в ней реальностью в последней инстанции и ценностью в последней инстанции» (П. Сорокин)[294]. И в связи с этим совершенно правильно уловил диалектику этого процесса П.С. Гуревич, отмечая, что «… народы все более и более утверждаются в своих национальных началах, все более стремятся к самопознанию и самоутверждению. До периода «интернационального сжатия» еще далеко». Следовательно, рано хоронить и этнонациональные культуры, представляющие многообразие современного мира. Значит, рано хоронить этносы, этнонации. Этнонациональный этап своего развития человечество не исчерпало.

Россия, российская культура отличается и тем, что в производстве этой культуры никогда не участвуют однонациональные субъекты, а участвуют представители самых различных национальностей и культур. Здесь базовой, социальной основой становится многонациональность, и в этом уникальность самой культуры. Отсюда и невозможность поиска какого-то однозначного этнического, этнонационального пути развития, в том числе даже и «русского пути» развития в России. Здесь русскую, российскую культуру производят люди совсем разных генетических основ, начиная от А.С. Пушкина, М.В. Ломоносова и кончая И.С. Тургеневым, А.И. Куприным и т. д. Я уже не говорю о Т.Г. Шевченко, Абае Махмуде, Хетагурове и других. Можно перечислить, и вы увидите десятки этнокультурных линий русской, российской культуры. И типологическая характеристика этнонациональных культур здесь носит характер теоретических построений (М. Вебер). Кроме того, бесконечные революции, кардинальные изменения мировоззренческой основы не позволяли эту культуру сделать какой-то особой культурой с точки зрения ее замкнутости. Из-за отсутствия такой мировоззренческой жесткой и рациональной основы эта культура, повторяю, абстрагируется. Именно в силу этого российская культура, как ни одна другая культура, является общечеловеческой, доступной и по мировоззренческим моментам, и по тем людям, которые производят эту культуру, а значит просторны и ориентации этой культуры. Почему-то все это мы не замечаем, не исследуем, не подчеркиваем.

Представляется также, что не совсем точно определена и роль государства в русской, российской культуре, рассматривая его «субстанциональным воплощением неорганичности российской культуры является государство», и говоря о том, что именно государство, власть «была главным фактором, который обеспечивал культурное движение нации»[295]. Надо сказать точнее: другого выхода у власти не было в России, кроме как способствовать развитию культуры. Это была единственная форма ее сотворчества с народом. В ином варианте власть была бы низвержена. Но чаще – это заигрывание власти с культурой, хотя часто культура и власть были отчуждены друг от друга.

Мы, исходя из своих культурных, психологических особенностей, опять начинаем говорить об особой миссии государства. Государство и культура в России всегда находились в достаточно оппозиционном состоянии. Более того, как ни в одном, может быть, другом обществе государственная, общественная, культурная жизнь в России как раз-таки совпадала только в тяжелейшие моменты общенациональных катастроф, войн и т. д. Во всем остальном, наоборот, считалось, что власть – преграда на пути культуры. Посмотрите судьбы М.В. Ломоносова, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, М.Ю. Лермонтова, Т.Г. Шевченко, Батырая и многих других гигантов нашей культуры, их положение в государстве, отношения с властью. Тут невозможно полное единство. Да и не могут в обнимку ходить власть и культура. У них разные миссии, т. е. необходимо посмотреть проблему и с этой стороны, а не повторять то, что уже было сказано в разные времена, при господстве разных политических режимов. В любом случае культура – это способ выживания этнонации, этноса за счет творчества и сотворчества, надо базироваться на реальных ценностях самобытного творчества и сотворчества русской и других этнонаций.

«Кто не любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тот не может любить и человечество, тому не мил конкретный образ человечества. Абстракции плодят абстракции»[296]. Вот почему эта книга и посвящена преодолению абстракций «национальных идей» вплоть до «отрицания наций» и пытается вернуться к реалиям «конкретных образов» российских этнонаций, многонационального народа России, российской нации.

§ 2. Поиск «русского пути» в России: истина и крайности

Те, кто присвоил себе право говорить от имени русского народа, чаще, к сожалению, – политиканствующие национал-шовинисты, разрушители России, ибо против ее многонационального единства, впрочем как и национал-сепаратисты, с другой стороны. И они утверждают о том, что главный дефицит в России – это русское сознание и признание только русских, чье место по праву рождения и наследства на земле России. Россия исторически – русское государство. Это бесспорно. Но дорога от Руси к России была пройдена уже благодаря историческому соединению новых территорий и народов единой страны, пусть когда-то колониально зависимых, а потом равноправных в гражданской своей идентичности. Мы, представители всех национальностей многонациональной России, не имеем иного Отечества, кроме России. Но при этом каждый из наших народов сохраняет себя и развивается как часть России. Все, казалось бы, ясно. Но до сих пор (со времен Л.И. Пестеля) при этом часто звучат обращения в адрес «инородцев» «оставлять свою прежнюю национальность за пределами России». Любители таких рекомендаций вновь размножились на всех уровнях. Короче, старый тезис «Россия для русских» с примечанием «и для обрусевших» в лучшем случае. Утверждая «русскость», свергается «российскость».

Идей и примеров теоретических изысканий, посвященных «русской идее» чрезвычайно много. При этом есть попытки сравнивать «американскую мечту» и «русскую идею», хотя в первом варианте это «гражданская мечта сообщества», а во втором – «этнонациональная мечта» пусть доминирующей, но одной этнонации сообщества. Даже в борьбе с «американской мечтой», присвоенной для белых, погиб лидер негритянского движения Мартин Лютер Кинг. Для «русской идеи» главным является «укрепление национальной государственности» (Е.С, Троицкий). Это прекрасно, но если речь идет о многонациональном государстве, но тут же говорится: «Мы лишены своего национального дома. Нас унижают иноплеменные сверхбогачи, сильные мира сего, купленные ими служители»[297].

Вот «русская идея» и замыкается в этих рамках, где конструктивное резко переходит в деструктивное, подменяя сущность русской этнонации. Хочу это продемонстрировать на одном примере. Два политика, ученых Подберезкин и Макаров решили дать рекомендации для Президента В.В. Путина перед его первыми выборами. Где-то они, конечно, говорят справедливые вещи, в частности о том, что из дефицита русского сознания растут сегодня политическая безъязыкость, беспредметность воли, фееричность действующих лиц на «авансцене» и плотное окружение ее «авансцены» – классический пушкинский «народ безмолвствует». Но во всех рекомендациях опять-таки мощная сила языка, но полная ограниченности, дефицит силы логики ума, осмысления роли и места русских в преобразовании реальной практики становления России в новых условиях. Русский патриотизм, по сути, исторически созидательный и нередко спасительный для Отечества, подобными оракулами низводится до всероссийского плача, где даже плакать по России имеют право только русские «по рождению и воспитанию». Списков таких опусов в «Русском пути» Подберезкина и Макарова чрезвычайно много. И, главное, это все пишется в предвыборных президентских или околопрезидентских притязаниях самого Подберезкина с помощью Макарова.

Когда говорят об этнонациональной самоидентичности, надо отметить, что тут же рядом у них стоит и религиозная самоидентичность. При их неразрывности. И это несмотря на наличие в стране людей различных конфессий. Других для них просто нет, если они вдруг нерусские. Этнонациональные и религиозные моменты мировоззрения, по их мнению, должны быть сопутствующими, и невдомек им, что главным все же и здесь является не отдельная этнонациональная идея, хотя и ее нельзя отрицать, а общенациональная российская идея с учетом самобытности, возможностей всех этносов и религий, их солидарности, любви к своей Родине, талантливости самобытного проявления русского и всех народов нашей страны, волеизъявления многонационального российского народа в целом.

Этнонациональный патриотизм – лишь часть такого патриотизма даже для доминирующей нации. Кажется, одной из преград по поиску этнонационального мировоззрения и патриотизма является отсутствие приобщенности к традициям, в том числе нравственным, религиозным, своего народа, государства. В поисках много абстракций, видимо, от того, что народ остался в провинциях, а их оракулы ушли в столицы. Если преувеличивать чисто религиозные моменты государственных, национальных идей, то государственные дела перейдут к попам и муфтиям, что не может быть перспективным для развития и управления такого государства, как Россия. Религия должна занимать свое место в жизни каждого из нас, общества и государства. Она отделена от государства, хотя как духовное влияние она влияет и должна влиять на сознание общества и россиян. Именно исходя из исторической роли православия в становлении российской государственности, а это влияние огромное.

Совершенно неубедительное, бездуховное объяснение роли русской духовности изначально выступает в рассуждениях Подберезкина – Макарова. Если авторы «программы» считают, что «духовный потенциал – это чисто русское понятие, без которого невозможно выйти на свой русский путь», то это прежде всего отрицание общедуховных основ общности народов России и формирования российской нации. Если общих политико-патриотических рассуждений авторов – на сотни страниц, то духовность «программы» заканчивается примерно одной страницей. Таков потенциал, который они нашли в русской духовности, в истинно великой духовности народа, откуда и должна черпаться идея его дальнейшего развития. Личность и общество занимают примерно две страницы. Из всего прекрасного произведения В. Ерофеева приводится самое крайнее, когда речь идет об обществе, и цитируется его высказывание: «Чтобы подниматься по грязной лестнице (прошлое – имеется в виду), надо быть жидовской мордой без страха и упрека, пидором, выкованным из чистой стали с головы до пят, а я не такой». Почему-то такая ущербность вечно навязывается России, русскому сознанию, русскому человеку. При этом сами же эти… не дают ему подняться. Отсюда и ущербность всей книги, ибо «Русский путь», который невозможно выстраивать лишь на путях свержения или унижения евреев, кавказцев, американцев и еще кого-то.

Как рекомендует другой теоретик А.А. Касьянов, «на наш взгляд, резко углубив и обострив тему, говорить не вообще о евреях (армянах, чеченцах и т. п.) как о каких-то разрушителях, а о самоотчуждении частей наций, зачастую достаточно элитарных, с принятием ими чужих социокультурных кодов»1. И главное, «все эти «инертные тела» внутри национального тела должны осознать, что их место вне России, и искать свое место за ее пределами»[298]. Короче, «Россия должна идти только «русским путем». Русские – хозяева России». Для других перспективы – слиться, ассимилироваться, исчезнуть.

Как известно, многие евреи и кавказцы не меньшую роль сыграли и еще играют в духовном развитии России, чем Подберезкин со всей своей организацией «Духовного наследия» или Касьянов со своей книгой «Дух нации». Что жаловаться, кому и на кого можно жаловаться, что в последние годы в России создается «не просто ущербное, но больное общество». Кто его создает? Опять евреи? Опять бусурманы? Тогда, что же все мы здесь делаем? Мы что, все инфузории какие-то? Может быть, наши болезни и трагедии, прежде всего, в полном пренебрежении к практике и в вечном увлечении, как правило, абстрактными идеями? Прежде всего, это все в достаточно пренебрежительном отношении к правам и свободам человека, самочувствию и самобытности людей другой культуры и религии, от неспособности объединять, сплачивать людей всех национальностей вместе с русскими. Почему бы в этом созидательном, солидарном смысле не помочь будущему президенту определить потенциал развития личности россиян и самобытных народов России?

В Конституции Российской Федерации буквально в первой строке говорится: «Мы, многонациональный народ». И если даже говорить только о национальном пути одного народа, то в солидарности вместе со всеми, составляем «многонациональный народ». Хорошая, казалось бы, идея выдвигается авторами, что мерой государственности является та «золотая середина», когда государство не абсолютизируется, а является инструментом защиты прав и достоинства человека. Но концепция «золотая середина» исчезает тут же, как только говорится о реальных проблемах реальных людей.

По тем параметрам ценностей, которые определены, видимо, государством и тем мировоззрением государства, которое должен проявлять каждый человек по Конституции страны, по мнению авторов, видимо, мало места остается для прав и достоинств человека, для равноправия и достоинства народов России, граждан Российской Федерации. А без этой базовой основы не будет и потенциала для прокладывания «русского», «татарского», «чеченского» и иного пути. Без этого Россия и все вместе мы не станем жизнеспособной нацией как общность. Важно это понять, претендуя на разработку общенациональной стратегии.

Совершенно правильна цитата о том, что «правила и законы ограничивают нашу свободу. Любое действие, реализованное в рамках этих правил и законов, не может быть подвластно нам в упрек; нас могут преследовать только за их нарушение». Хаек сказал то же самое в своем главном труде «Конституция свободы»[299]. Государство должно иметь возможность опять-таки не столько себя реализовать для защиты прав и свобод гражданина, чтобы человек-гражданин любой национальности и веры мог себя реализовать в данном государстве, в обществе. И гражданин любой национальности, любой религии должен действовать в рамках Конституции Российской Федерации.

В России исторически пытаются объединить идеи сильного государства и духовности, что очень важно. Но интеллигенция имеет не очень положительный опыт взаимоотношений с государством, как и государство с интеллигенцией, порядочностью, достоинством. Да и сегодня мы видим, что многие параметры таких взаимоотношений не всегда удовлетворяют целям и задачам развития государства и самого гражданского общества. Но при этом нельзя сказать, что интеллигенция, якобы, традиционно оторвана от народа. Во многом через интеллигенцию мы познаем свой народ. Вот такой парадокс. Интеллигенция, как правило, оторвана от народа везде, но вместе с тем роль и претензии интеллигенции во многих государствах, конечно, бывают разными. Интеллигенция в современной России при первой же возможности одновременно пытается стать и политиками. Ничего плохого в этом нет, если при этом не теряется интеллигентность. Бывает и так, что интеллигенция часто не оставляет места для политиков и управленцев. Соответственно, и государство, власть отчуждают часто по возможности интеллигенцию от политики. Посмотрите, какой процент Государственной Думы составляет интеллигенция. Если формально, то 95 %, кроме В, Шандыбина и еще нескольких, кто там еще не причисляет себя к интеллигенции. В основном это милиционеры, военные, спецслужбы, чиновники, предприниматели. Но если серьезно говорить, то в русском, российском, советском понимании интеллигенции она фактически находится у власти. Мы не живем в XIX в., когда этот вопрос можно было и нужно было специально ставить. Конечно, мы пытались первые годы и поэта, и писателя, и театрального деятеля ставить министрами и пытаемся выдвинуть киноактеров и режиссеров на должность президента. И довели это до алтайского парадокса, хотя М. Евдокимов – талантливый человек и всем своим видом тоже изображает «национальную идею». Но выиграла ли от всего этого интеллигентность? Кроме того, важно сказать, что исторически, как правило, управляет интеллигенция, хотя, может быть, в другом понимании.

Интеллигенция по-настоящему – это, прежде всего, осознание сути и интересов развития данного общества, народа, способность их осмыслить и довести до власти и гражданского общества, выявить и использовать волю народа в своей управленческой, государственной деятельности. Но истинные рычаги истинной интеллигенции – прежде всего, не во власти, а в гражданском обществе, в духовном влиянии на него. Даже очень много знаний, степеней и званий мало, если в управленческой деятельности эти знания не облекаются в волю, т. е. в определенные практические меры регулирования общественных процессов. Кроме того, я не думаю, что надо обязательно, как говорят авторы, делить «русскую интеллигенцию» на ее «активную и шумную либеральную часть», т. е., якобы, либеральная часть уже и тут не является интеллигенцией. А для других нелиберальная часть не является интеллигенцией. Это как союз писателей России, который раскололся идеологически. Это совершенно не интеллигентные подходы. Кроме того, не известно по тезисам авторов «Русского пути», какую роль во всем этом играет человек «нерусской интеллигенции». Мне тоже хотелось бы быть вместе с соотечественниками, но не знаю, с какой стороны начать «этот путь». И вообще, как можно обвинять кого-то в нелюбви к Родине? А судьи кто? Какие критерии определения этой любви или нелюбви? Или печатать брошюру для будущего президента с названием «Русский путь» – это главный критерий интеллигентности? Если только в этом любовь к России, то Россия запутается окончательно. Подобные обвинения, даже весьма абстрактные, носят по сути крайне деструктивный характер и запутывают все пути, в том числе для В. Путина. Постоянная борьба с ветряными мельницами, бесконечные распри, изматывающие Россию, стали любимым занятием политиканствующей интеллигенции. При этом такая интеллигенция имеет несколько слабостей: первая – она хочет говорить от имени русского народа; вторая – очень хочет приобщиться к власти и третья – жаждет хорошо пожить, указывая другим, какой дорогой идти.

Авторы говорят, что, якобы, Россию называют «некультурной страной». Кто ее называет «некультурной страной»? Нормальный, просвещенный человек не может называть Россию некультурной или нецивилизованной страной. Кроме того, не очень интеллигентно весь этот бардак, анархию, смуту приписывать только части интеллигенции. Она в не меньшей степени, наверное, страдает, кроме единиц присосавшихся к олигархии и встречающих в аэропортах автора «Русского золота» как национального героя. Если интеллигенция приспосабливается для подкормки, находясь в Думе, в Правительстве, вокруг Президента, – она не может дать нормальную модель демократического развития российского общества и государства. Она все больше будет занята собой и тем, как понравиться начальству. Каждый спорит, свергает другого вместо того, чтобы реализовывать то, что уже понятно и принято. Российская интеллигенция, к сожалению, в целом не смогла что-то существенное предложить для общества и власти в России, ибо еще сама не разобралась со своей самоидентификацией, со своей ролью и местом в современных условиях. Она чрезвычайно разобщена на отдельные ячейки, группы. И потому каждый интеллигент пишет о своем пути, а называют сочинения «русский путь», «татарская дорога» и прочее.

Я возвращаюсь опять к Конституции, ни разу не упомянутой в «Русском пути» Подберезкина – Макарова, для будущего президента. Но демагогии в их сочинении хватит на три конституции. Нужно созидать и мобилизовать народ на созидательные дела. Этого нет. Вместо этого делят единую страну на русских и нерусских с патриотическим пафосом и «духовностью». У каждого из нас есть своя этническая самобытная история, традиции, но у нас есть и общая Родина. И не надо нас ставить в очереди по значимости, если мы искренне хотим служить своему Отечеству, а не просто писать «программы».

Не знаю, надо ли нынешние условия России называть «ужасающими культурно-духовными условиями». Если это так, то не может прозреть из этих условий и национальная интеллигенция, способная предложить России путь ее развития. Хотя, судя по духовному смыслу книги Подберезкина – Макарова, так оно и есть. Не известно, чего хотят; не известно, что предлагают. Более того, сами не знают, что и кого из себя представляют. И это свое состояние они переносят на Россию, на русских, на духовность. Хотят еще на этот смутный путь толкнуть и президента. Медвежья услуга для России, для страны, для власти.

Любовь к Отчизне, любовь к своему государству – это даже не идеология. Скорее всего, это – традиция и культура. Нельзя любовь к своему Отечеству, к своей культуре выявлять путем идеологии. Хочу еще раз подчеркнуть: там, где речь идет об этнонациональном патриотизме и о любви к своей Родине, к своей культуре, должен быть простор для проявления самобытности, творчества, духа, характера, а не просто пытаться всех по ранжиру построить. «Русский путь» развития тоже должен исходить изначально из того, что на общегосударственный уровень многонациональной России выходят десятки, более ста различных «путей» и «тропинок» понимания этого патриотизма при определении перспектив России. Значит, нужен единый общенациональный путь, способный всех нас объединить в общность, в волю государства, общества, русского и других народов, граждан общей российской нации. Если даже П. Авен пишет статью о том, что кто-то за эти годы решал «свои задачи», то о чем можно писать и говорить. Думаю, что и сам П. Авен за эти годы прекрасно решил в России «свои задачи». Для себя. Тут ничего не скажешь. Может быть, на это была направлена и радикальная экономическая реформа, проведенная с участием П. Авена, когда в результате в государстве в глубокий кризис впала вся экономическая система, недопустимо низкой стала заработная плата работающих людей, оказались уничтоженными промышленность и другие отрасли. И удивительно на этом фоне благоденствие «автора рая» П. Авена. Винить во всем этом некого, кроме самих себя. Граждане России считают себя патриотами России. Но патриотическая фразеология чаще на устах политиканов, демагогов, преступников и воров и истинный патриотизм – не одно и то же. Это в лучшем случае прикрытие. А у настоящих патриотов патриотизм – это душа и дела. Обвинять всю российскую элиту в антипатриотичности, по-моему, не очень оправданно. Другое дело, что многие патриотизм оставляют на трудный день. А в повседневной жизни молча реализуют свои корыстные интересы. П. Авен в 1999 г. почему-то вспомнил о государственном патриотизме. Видимо, от того, что будущий президент страны стал об этом говорить и вести дело к укреплению государства.

Подберезкин – Макаров не известно кому адресуют слова: «Россию просто разоряют, ее подвергают разграблению, высасывают все соки, рассматривают только как источник не возобновляемого сырья и большой потребительский рынок, который все более и более базируется на долларе». Самое парадоксальное то, что это демагогия людей, которые находятся у власти, руководят политическими движениями, уже несколько созывов являются депутатами Государственной Думы и даже претендуют на пост Президента страны. Но что бесконечно ныть вместо того, чтобы принимать законы и реализовывать меры, которые способны предотвратить негативные процессы. Люди, которые занимаются проблемами национальной безопасности, говорят о том, что Россия будет скоро «экономической резервацией». Наша общая вина, что у России все в меньшей степени останутся «атрибуты независимого государства». Думаю, что такие низкие оценки не оправдаются. Не так глуп народ и не так уж продажны те, кто управляет страной, чтобы дойти до такого уровня. Хотя, конечно, величайшие трудности пройдены за эти годы. И это, прежде всего, объясняется отсутствием нужных законов и еще больше невыполнением существующих законов, отсутствием законности и правопорядка, господством во всех сферах власти и экономики диктата криминальных, мафиозных и прочих «силовых» структур, хотя за последние годы Президенту В.В. Путину многое удалось упорядочить, вернуть хотя бы относительную стабильность в общество. Но и эту идею мы можем растратить, если на словах, а не на деле начнем создавать единое Отечество.

Совершенно непонятна цитата из книги о внутренних и внешних врагах, которая заканчивается: «Нам нужен государственный строй, который мог бы дать максимальные гарантии от внешних и от внутренних завоеваний». Это же – аксиома. Это надо же настолько недооценивать свой народ, говоря о «русском пути», бесконечное число раз повторять, что новой привлекательной идеей является случайная эмоционально высказанная в конкретном случае фраза В.В. Путина: «Мочить террористов в сортире», и делать из этого вывод, что это «для многих народов оказалось больше программ и идеологий». Думаю, что это не так, да и сам Президент сожалеет об этом всплеске, уверен, насколько знаю В.В. Путина. Понять можно, но не надо принимать и пропагандировать.

И второй момент. Если у народа действительно такой уровень определения в восприятии «национальной идеи», то о какой программе пекутся два доктора наук, профессора, тоже непонятно. Видимо, только о власти. Суть власти – вовсе не борьба за власть, а суть власти – в популярности и возможности ведения тех или иных программных задач развития страны. Суть власти – в получении в свои руки эффективных механизмов решения этих задач и ответственность за их решение. А в демократическом обществе, насколько максимально действительно отражаются интересы широких масс в политике и политической деятельности элит, ни один человек не скажет, что он реализует узкогрупповые интересы в политике или лишь собственные корыстные интересы. Не скажет так даже сидящий в тюрьме фальшивомонетчик. В этом не признаются разработчики «Русского пути». Но это путь скорее Подберезкина – Макарова. Русские тут ни при чем.

Подберезкин – Макаров обвиняют Б.Н. Ельцина в абсолютном пренебрежении «интересами государственного строительства». Мне об этом приходилось говорить открыто со своими товарищами из Верховного Совета РСФСР 21 февраля 1991 года. Но Б.Н. Ельцин помог развалить СССР и построил то государство, которое он хотел и смог построить. И, между прочим, он не допустил развала РСФСР и построил новое государство за достаточно короткий период и достаточно успешно, прежде всего для себя и под себя. Теперь уже мы все должны действовать по модели этого государства, которое построил Б.Н Ельцин., нравится она нам или нет. Кроме того, надо иметь в виду, что именно это государство и его административные механизмы обеспечили победу «Единства» на парламентских выборах, из которого формировалась и «Единая Россия». Именно это государство и Б.Н. Ельцин сделали возможным выход на политическую арену В.В. Путина и его высочайшую популярность. Так что главным идеологом в этом плане «Русского пути» на многие годы является Б.Н. Ельцин, а не Подберезкин и Макаров.

Думаю, что проблема кадров тоже достаточно успешно решена с точки зрения того государства, которое построила элита для себя. Для этого государства, которое обслуживает не интересы страны, ее народов, а «семьи», «кланы», эти кадры достаточно подходят. Для российского государства, для решения задач его обустройства, конечно, требуются другие кадры. Поэтому, не раскрывая сути самого государства, говорить о государстве, не раскрывая сути государственных целей и задач, говорить о государственной службе – это тоже пустая демагогия. Политическая элита любой страны воспитывается в точном соответствии с теми задачами, которые правители ставят перед этой страной, этим государством. А то, что сущность государства должна быть другой, кадровая политика должна быть другой, воспитание и подготовка политической элиты другими – это уже тоже совершенно другой вопрос. Это даже не вопрос, а так – интеллигентские рассуждения. Надо ли идеализировать то, «что в отличие от многих других государств и народов, в России издревле произошло особое соединение государства и народов, постепенное по типу семьи». Думаю, что это не совсем так. Такой подход отражает старое, раболепское отношение к государству и царю. Насчет «семьи» – не скажу, которая действительно взяла государство в свои руки. Здесь понятия «государство» и «семья» в России действительно соединялись, но в искаженном смысле. Отсюда Потемкин, Скуратов, Распутин, Березовский… Но, с другой стороны, говорить о том, что государство и народ составляли единую семью, по-моему, мы недооцениваем свой народ и путаем народ со своей семьей. Государство и народ в России исторически находились и находятся в достаточно жесткой борьбе друг с другом, в постоянной и жесткой борьбе. Государство и народ российский соединялись только там и тогда, когда шла речь о спасении Отечества. Во всех остальных случаях это были совершенно разные «семьи». Идеализация отсутствующих реальностей – еще одна болезнь России, российской интеллигенции. Социально-политическая история России совершенно другая.

Термины «царь-батюшка» или «государь-отец» – это тоже не от хорошей жизни, а от раболепства, крепостничества, а где-то, наверное, и от искренности чувств и своей любви к России. Это было тоже: в глаза говорили – да, а за глаза – ругали, проклинали. И.В. Сталина называли отцом родным и учителем, а за глаза многие люди тайно ненавидели, ругали. Подберезкин и Макаров пишут, что «важной составляющей национальной идеи является идея сильного государства, ради которого можно и нужно жертвовать всем: здоровьем, жизнью, а уж тем более правительствами, царями, генсеками, политическими лидерами»[300]. Может быть, не надо доводить до жертв? И зачем такое государство нужно, где нет ни здоровья, ни жизни. Не ради государства, а ради России – своей Родины, своей Отчизны люди жертвовали, если даже приходилось жертвовать. Жертвенность и государственность в нормальных государствах давно оторваны друг от друга. Это уже не идеи сегодняшнего дня. Государство должно быть способно жертвовать собой ради гражданина. Вот такого государства в России никогда не было. И вот идеей может стать строительство такого государства в России.

Политическая и государственная системы теснейшим образом взаимосвязаны друг с другом. Но есть моменты, когда государственная система определяет сущность политической системы, и есть ситуация, когда политическая система определяет сущность государственной системы. В данном случае, а именно при большевиках именно политическая система и ее ядро – КПСС – определяли суть самой государственной системы. Сегодня мы должны были бы прийти к другому состоянию. Лишь короткий период у нас главной являлась государственная система. Теперь вновь политическая система, генсек, а государство вновь станет жертвой партии. Если мы переходим к партийной системе, то вновь образуется надстройка над государством со своими представлениями и интересами. Здесь тоже нельзя одни и те же функции видеть, определять одну и ту же роль политической системы и самого государства. Кроме того, исторически к XX в. главной задачей, ради которой государство вообще формируется, является обеспечение прав, свобод и безопасности граждан и народа. И когда борьба против политической системы была автоматически перенесена на борьбу против государства, оно развалилось. Кроме того, государство в прошлом служило как орудие защиты несвободы, а нам надо, чтобы оно защищало свободу. Люди боятся государства, что оно опять будет защищать несвободу, интересы партий, отдельных национальностей и религий. И тенденции такие наметились так скоро.

Важно государство ставить на службу свободе и безопасности общества, гражданина, но они пока беспомощны перед государственной властью. Даже Общественную палату формирует власть, может, от нынешней недоразвитости гражданского общества.

Сегодня многие ищут объединяющую идею для сильного государства. Сильным государство должно быть для того, чтобы, еще раз подчеркиваю, защитить права и свободы граждан, безопасность граждан и самого государства. Именно для этого нужно сильное государство. Авторы приводят слова Тони Блэра: «Призываю быть одной нацией, одним сообществом, где каждый играет хоть и свою, но в то же время одну партию в пользу процветания Британии». Авторы, которые написали книгу для будущего президента России с узкоэтнической ориентацией «Русский путь», восхищаются словами и позицией Тони Блэра, который говорил обо всей нации, о стране, народе. Премьер-министр Великобритании говорит не об «английской нации», не об «английском пути», а о Великобритании. Надо становиться одной нацией-государством, не разрывать его на этнические кусочки, а соединять. Обращаю еще раз внимание на то, что Тони Блэр не пишет об «английском пути». Он пишет о процветании Британии. Наши авторы, когда даже цитируют, не отходят от своих замшелых идей. Если Вы ищите идеи для России, то должны были стремиться к объединению всего российского сообщества, должны были писать о России в целом, о «российском пути», а не разгонять всех по этнонациональным квартирам. Подобные базисные ценностные дезориентации, которые вносят авторы, не позволят никогда объединить наше государство в единое целое. Кроме того, переделали слова Тони Блэра. Он ведь пишет, что «в то же время одну партию». Он имеет в виду «играть в одну партию». А наши идеологи говорят, что «в пользу государства», а еще раньше в пользу своей партии, группы, наконец, самого себя «любимого», т. е., даже не поняв смысла слов, восхищаются ими, но для таких слов надо иметь другие головы, другую культуру. При этом, я еще раз подчеркиваю, самое главное – никогда Тони Блэр не будет требовать самоопределения англичан в Британии. Никогда у англичан не хватит глупости, чтобы потребовать выхода Англии из состава Великобритании. В свое время у подобных авторов хватило глупости потребовать выхода России из СССР – с псевдопатриотическим шумом, апломбом. До сих пор пишут, что у России не было своей компартии, своей Академии наук, не понимая, что Свердловский обком партии имел статус выше любой компартии союзной республики, а Академия наук у нас образовалась и работала всегда как российская.

Подберезкин – Макаров с единомышленниками идут именно путем самоопределения (вплоть до полного отделения!) русских в самой России. Таким путем шел и рекомендовал русским идти и Д. Дудаев с последователями. Наши горе-патриоты называют себя державниками, государственниками, но таковыми не являются, ибо своими идеями не собирают, а разрыхляют, разгоняют многонациональное государство. Я не слышал, чтобы Тони Блэр выдвигал какую-то отдельную английскую национальную идею, а занят выполнением законов и Конституции своей страны и ставит на службу этим вопросам, прежде всего, государство, всех граждан страны. Говорить о том, что «отсутствие национальной идеи и объединяющей идеологии ставит под вопрос саму жизнеспособность государства, его институтов», – это глупости XIX, а не XXI века. Еще раз подчеркиваю, что у нас есть сконцентрированная национальная идея многонационального народа страны – это Конституция Российской Федерации. Идеи же, подобные концепции Подберезкина – Макарова, каковых тысячи, в каждом слове пересматривают действующую Конституцию, базисные основы жизнедеятельности России. Надо стать единой нацией, способной реализовать основные положения Конституции с точки зрения самобытности, самочувствия, жизнеспособности и перспектив каждого народа и всего многонационального российского народа, а не искать в единой России «русский путь» или «нерусскую тропу». Можно много говорить о национальной идее, но если эта идея только этнонациональная, она становится этнократической и тянет назад, тянет к разобщению страны и, следовательно, не может быть узконациональной идеей для российского народа и государства. Хотя потенциал «национальных идей» должен быть учтен и использован. И не надо всю историю России показывать только через распутинщину, кукурузную эпопею, годы застоя и т. д. Думаю, что это не совсем так. Есть политические, государственные традиции русского народа, народов страны, на них надо основываться в перспективе, отбрасывая косное, реакционное, ограниченное, а не поднимать на щит то, что уже не может послужить государству и народу. Путь этнонационального самоутверждения в ущерб многонациональному сообществу и наоборот – это идеи, которые ведут к конфликтам и трагедиям и потому являются антинациональными идеями в смысле этнонациональном и государственном.

Самое главное, на что не обращают внимание разработчики, это состояние гражданского общества. Именно гражданское общество формирует власть, формирует состояние этой власти. Многонациональный народ – это, прежде всего, общественный организм. Именно в гражданском обществе, в его солидарности зарождаются атрибуты, основы общероссийской национальной идеи, если она даже имеет место. Власть и государство должны вовремя это осознать, признать и реализовывать эти идеи, если они имеют место, отвечают интересам граждан страны. Слабость гражданского общества при сильном государстве – трагедия России.

Одна из главных задач, которая стоит перед нынешней властью и перспективой, – это преодоление диктата криминалитета и мафиозных структур в экономике и политике и даже уже в науке и образовании. Это одновременно и одна из главных национальных идей, потому что без очищения от этого шлейфа смутных времен фактически наше государство не может идти по пути демократии и благополучия, по пути истинных потребностей и интересов гражданского общества, прав и свобод человека, гражданина, независимо от его национальности. И как создать коалицию государственников, когда самые отъявленные воры и бандиты любят поговорить о патриотизме и о государственности. Тут как раз-таки я не имею в виду Подберезкина и Макарова, в этом плане это люди порядочные. Трудно просто отличить, кто истинный патриот, а кто пользуется патриотизмом как прикрытием, как кормушкой. Об этом Подберезкин – Макаров знают не хуже меня. Единственное, с чем согласен, это, конечно, нужна стратегия, цель развития самого государства, многонационального народа России. Вместе с тем трудно определить это в одном документе и тем более на базе одного народа, даже доминирующего, какую-то общенациональную концепцию, идею. В прошлом партия определяла. Все провалилось. Опять-таки это надо вычленять из истории России, из Конституции России, из Послания Президента Российской Федерации, из программных документов, которые принимает Правительство Российской Федерации, из целого ряда законов, которые принимают Государственная Дума и Совет Федерации, из деятельности общественных организаций и партий, т. е. нужна широкомасштабная аналитическая работа, которую невозможно сконцентрировать в одном документе для нации. Это – не партия. Национальная идея для России – это комплекс ценностей и мер, действий, согласованных на уровне всех национальностей, конфессий, партий, социальных и общественных сил. Как воля многонационального народа на величие России и не в лозунгах и словах, а в конкретных достижениях мирового уровня. Национальная идея России – это идеи и деяния, которые являются, могут и должны являться стандартом для мирового сообщества1. От успехов внутреннего национального государственного развития зависят и возможности влияния на мировую политику. Внешняя политика, как известно, – продолжение внутренней политики, ее отстаивание, поиск единомышленников и друзей в мире.

Поиск национальной идеи – это расширение пространства возможностей народа, страны, а у нас каждый раз идеи разрывают Россию, и от нее отходят народы и земли. Значит, что-то тут не так. Нужны идеи собирательные, солидарные.