Помоги проекту - поделись книгой:
Пересказывать книгу не буду. Выскажу несколько мыслей, которые будут понятны людям, читавшим роман. А не читавшим и сам роман, и мои комментарии читать не советую.
Идея, а редкими местами и исполнение замечательны! Жалко, что автор так бездарно использовал возможность написать книгу о том, с чем встречается человек за порогом смерти.
Матрица навсегда?..
Идея романа мне лично не совсем осталась понятной. Так что такое наш мир? Что хотел сказать автор?
В момент смерти все куда-то попадают. Логично. Но почему все в разные места? Католичка – в чистилище, православный – на мытарства, наркоман – в мир «глюков», младенец – в школу для Ангелов?
Смерть – время окончания иллюзий. Это здесь все субъективно. А там – все как раз объективно. Время, когда все смотрели на реальность разными глазами, со смертью заканчивается. Все после смерти оказываются перед одной Реальностью, и для кого-то это может оказаться ох каким потрясением…
Последняя героиня романа, Анна, сама педагог вуза, попадает в мир иной, и оказывается, что «тот» мир – огромное учебное заведение. И вот один из проектов этого потустороннего учебного заведения – моделирование миров. Этими проектами занимается «Факультет Замкнутых Самостоятельно Организующихся Систем», на студенческом жаргоне того мира – «Засос».
Наш мир, мир земной, – один из проектов.
…Пусть так, пусть это идея романа, но почему об этом узнает она одна? Умерли все, а со смертью время иллюзий, как я уже сказал, должно закончиться, как закончилось оно для нее.
Но получается, что и со смертью иллюзии продолжаются – каждый попадает туда, куда рассчитывает попасть. Почему же только одна из всех, Анна, узнает окончательную истину?
Или и ее посмертный опыт – тоже иллюзия, как у всех? И со смертью матрица продолжается?.. Тогда в чем вообще смысл романа, если у всех иллюзия, у всех придуманный ими самими мир? И здесь, и «там» – все обман?
Хотела сказать это автор или не хотела, у нее сказано это именно так. Матрица продолжается. Мир здесь и там – выдумка неких высокоорганизованных существ. Почему это очевидно? Да потому, что в случае с теми, кто рассчитывал на какое-то существование после смерти, – понятно. Они придумали, мысленно создали себе этот мир – они его и получили. Но как же с теми, кто ничего не придумывал? Кто не верил в загробную жизнь (Колыванов) или просто не мог в нее верить (собака, младенец)? Но и они куда-то попали. Значит, для них их потусторонний мир смоделировали… По заслугам?..
Пусть выдумка, пусть иллюзия продолжается, но почему такая жестокая? Несправедливо жестокая?
Даже если загробная жизнь – виртуальная постановка, то, по-видимому, этот спектакль осуществлен жестокими существами.
Обратите внимание, что злодеи в романе получают «блаженный» для них мир (Колыванов становится чертом и присоединяется к своей компании), а добрые и порядочные (католичка Гражина) – унижение и муку.
«Не ищи логики и смысла там, где их нет», – сказала мне жена, когда мы с ней беседовали об этом романе.
Это очень страшный и глубоко… религиозный фильм. Не знаю, вкладывал ли режиссер такую идею, может быть, он действовал в этом отношении не совсем осмысленно, но он показал, что происходит с людьми и конкретно с человеческой душой, когда из нее вытравляют идею Бога.
Весь фильм пронизан идеей необходимости храма, идеей отсутствия и поиска Бога.
Вот посмотрите: беседа героев в начале фильма происходит на балконе. Они пьют пиво, разговаривают, а с балкона открывается вид на белый храм, по-видимому, не действующий. Бога отменили! И уже нависает тревога.
Дальше: зло развивается. Раз Бога нет, все позволено! Обратите внимание, дискотека происходит в оскверненном храме.
Затем ночь, оглушительная музыка и дорога в раздолбанном советском автомобиле – как это похоже на душу советского человека, оглушенную песнями, мчащуюся во тьме неизвестно куда.
Но Бог и на темной дороге, и оглушенную, и контуженную, взыскует душу и приходит к ней на помощь.
Герой попадает в гости. И дальше беседы о Боге атеиста и верующего.
И мы видим срез советского общества, типы людей.
Честные, но не знающие Бога люди.
Верующий, но пьющий и совершенно запутавшийся человек с хаосом мыслей в голове.
Ищущий атеист.
Совершенно спившийся, но добрый человек с золотыми руками (в фильме – вьетнамец, но это именно русский типаж).
Подростки, которые веселятся, потому что им весело, потому что они молоды, совсем далекие от всех этих вопросов.
И вот, наконец, продукт всей этой советской системы – осатанелый маньяк, который к тому же является представителем советской власти – капитаном милиции.
И далее абсурд бытия, порожденный безбожием, вызванный тем, что душа человека не может быть пустой: или в ней Бог, или диавол.
Пересказывать эти ужасы не буду. Просто обратите внимание: совершенно сумасшедшая мать маньяка постоянно сидит перед телевизором – она оглушена, парализована этой музыкой, песнями, плясками – пир во время чумы, иллюзия счастья при полной пустоте души и деградации личности. И летают мухи – потому что все прогнило. Общество, жизнь, система, все – гниль!
Помните, маньяк едет с девушкой на мотоцикле. Долго едет. Через корпуса заводов, нагромождение металлических конструкций, под оглушающую музыку. Как это хорошо показывает характер советской действительности: везде стройка, везде «выполним и перевыполним», «понавыпускаем», и все под музыку. А в душе – пустота, в которую вселились семь злейших…
Как с этим бороться? Режиссер Балабанов знает один способ (проверенный в фильмах «Брат» и «Брат 2») – убить злодея.
Маньяка убивают. Убивают потому, что как-то перевоспитывать его, лечить кажется бесполезным.
Этот фильм – приговор. Советскому режиму, тому, что этот режим сделал с человеком… Для меня этот фильм – приговор безбожию.
«Мы ждем перемен!» – поет В. Цой в конце фильма. Именно перемен. Чтобы душное безбожие, унижающее, растаптывающее личность, гнилое, как все в доме капитана-садиста, ушло прочь.
Заканчивается фильм символической сценой: мальчик вырывается на свободу и, пошатываясь, как пьяный, идет по улице.
А ищущий атеист в конце фильма переступает порог храма…
Смотреть ли? Смотреть! Это очень хороший фильм. Такой же хороший, насколько и страшный. Смотреть и думать.
Милая Маша! Конечно, электронный ответ – это не то, что вам нужно. Найдите в Пскове (вы же оттуда) батюшку Виталия Скнара. Это мой друг, мы вместе с ним учились в семинарии и в академии. Это замечательный священник, преподаватель Псковской духовной семинарии, известный псковский проповедник. Найти его, думаю, будет несложно, в крайнем случае можно узнать, где он служит, в Епархиальном управлении. Скажете отцу Виталию, что от меня.
Почему я начал с этого? Да потому, Маша, что вы нуждаетесь в хорошем духовнике, наставнике, старшем духовном друге. Вам, как и всем нам, нужен человек, к которому вы придете, вместе помолитесь, поплачете, выпьете чаю, зададите вопросы… Может быть, вы и в храм побаиваетесь прийти, потому что вам кажется, что вы будете там чужая, вас там никто не ждет?..
В храм ходить надо. И даже если вы пока не готовы исповедаться от всего сердца, покаяться и начать новую, светлую жизнь, надо приходить в храм и молиться. Как умеем. Постоять, посидеть на лавке. Многие люди, еще не начавшие духовную жизнь, приходят к нам в собор. Постоят у иконы и молча о чем-то попросят, посидят на лавке, подумают. Я буду, Машенька, о вас молиться. Ничего случайного не бывает. И то, что вы написали это письмо и мне его переслали… все направляется невидимой, мудрой и ласковой Рукой нашего Отца Небесного.
Дорогая сестра! Несколько слов в ответ на ваш вопрос.
1. Епитимью назначает только духовник, а не посторонний батюшка. Если у вас есть духовник, он вправе снять или ослабить епитимью.
2. Епитимья дается на конкретный срок: год, два, три. Максимум три. Все остальные экстремальные епитимьи (например, на всю жизнь) – это что-то исключительное. Такую епитимью дают за грехи невероятной тяжести. Грех аборта – грех убийства, однако, учитывая ситуацию, в которой жили мы в советское время, когда женщины не считали аборт за грех, или их принудил к аборту муж, или еще что-то иное, священники дают за аборт мягкую епитимью. Но дают. Но мягкую.
3. Вообще та епитимья, которую вы получили, очень странная. Я не подвергаю сомнению компетенцию монаха, который на вас ее наложил, но по крайней мере удивляет одно: монах не вправе (!) на длительный срок лишать мирянина мясной пищи.
Миряне отличаются от монахов тем, что вкушают мясную пищу. Для мирян мясная пища – часто необходимая вещь, учитывая условия нашей жизни, наше окружение, наши заботы, наше здоровье…
А если вы еще и замужем, то налагать на всю семью такое непосильное бремя, как ваше воздержание от мяса, это вообще неприемлемая вещь.
4. Епитимья потому и дается, что человек после нее получает отпущение греха. Так что если вы вынесли эту епитимью (мудрая она или не совсем разумная), вы полностью искупили грех.
5. Если у вас нет духовника – советую его обрести. О том, как обрести духовника, я пишу в статье «Ребенок и исповедь» (эта статья размещена на моем сайте). Он снимет с вас эту епитимью или даст мудрые и приемлемые советы относительно вашей ситуации.
6. Если духовника у вас нет и вы редко ходите в храм (хотя сомневаюсь, что так, ведь вы выдержали такую епитимью…), просто придите в храм по месту жительства, поговорите со священником. В любом случае надо все это решать при живом общении.
И последнее.
Вообще хочу сказать, что, находясь в паломнических поездках, не надо на исповеди просить назначить вам епитимью, как-то углубляться в духовнические вопросы. Монах, при всей его духовной адекватности (я не говорю про старцев, но это редчайшее, исключительнейшее явление), не может вникнуть в вашу жизнь, ситуацию. Ну сколько вы с ним поговорили? Три, пять минут? И то сомневаюсь.
Скорее всего он просто автоматически налагает епитимьи, не вникая (просто не имеет времени) в личную ситуацию, не просчитывая последствий такой епитимьи.
И вот вы встретились с ним и никогда скорее всего больше не увидите и уносите с собой какие-то нереальные епитимьи и послушания.
А ведь куда как проще иметь приходского духовника. Друга семьи. Он знает вашу жизнь, вы всегда советуетесь с духовником… Вы хоть каждую неделю можете с ним встречаться и обсуждать проблемы ваши, мужа, детей…
И ваш батюшка индивидуально, лично подойдет к вашей жизни, личности.
Я все время это объясняю прихожанам, стремлюсь, чтобы они именно так строили духовную жизнь, но… все время сталкиваюсь с вашим случаем.
Это несложно. Вот вы начинаете церковную жизнь. Не спешите становиться духовной дочерью или сыном первого священника, у которого исповедались. Походите на службы, присмотритесь к священникам в храме, послушайте их проповеди. Съездите в другие храмы.
Если сердце вдруг загорается и вы видите, что вот этот священник отвечает на ваши тайные душевные вопросы, его мироощущение вам близко, – подойдите к нему после службы и попросите о подробной исповеди или беседе. Священник назначит время, вы сможете прийти, пообщаться и решить, можете ли вы просить этого священника быть вашим духовным наставником.
Когда я говорю: присмотреться к священнику, послушать его проповеди, – это не значит, что я предлагаю выбрать самого благообразного, или симпатичного, или наделенного даром красноречия батюшку. Все священники равно благодатны и имеют от Бога власть духовничества.
Просто в Церкви (так было и будет всегда) есть священники, более строгие в вопросах церковной дисциплины, аскетизма, есть священники более мягкие.
Естественно, что, если вы хотите сделать в своей духовной жизни упор на аскетические и молитвенные подвиги: пост, длинное молитвенное правило, послушания и проч., вам лучше обратиться к священнику-монаху (это иеромонах, игумен, архимандрит).
Если у вас семья, дети, лучше выбрать женатого священника (священник, иначе – иерей, протоиерей). Он лучше знает заботы семейные и даст вам более адекватный ответ.
Я хочу вас, дорогие читатели, уверить: любой священник (каким бы неприступным он ни казался на вид) совершенно нормально отнесется к просьбе встретиться с ним в храме и поговорить. Так же нормально просить священника стать вашим духовником. Но хочу напомнить и о деликатности. Меня очень покоробило, когда одна прихожанка недавно сказала: «Вот, шла мимо храма, зашла и решила поболтать…» Будем ценить время священника, потому что у него десятки (если не сотни) человек. Один врач-прихожанин сказал, что допустимый максимум приема у врача – 20 человек за смену. У священников бывает и 50…
Да, конечно, принято. Мне постоянно дарят (штук 200 в шкатулке хранится, при том что раздариваю). Можно также поносить один крестик, сменить на другой. Никакого «предательства» тут нет.
И еще: иногда говорят: «Этот крестик православный», а про другой – «неправославный». Нет такого понятия. Любое изображение креста, если оно выполнено благоговейно, с любовью, – приемлемое и каноничное.
Дорогой отец Николай!
Это очень хороший вопрос.
Бог постоянно творит чудеса. И с людьми, и с техникой. Подробно говорить о феномене чуда я сейчас не буду, думаю, что лучшим ответом на ваш вопрос будут свидетельства моего прихожанина и хорошего знакомого Владислава Сергеевича Абрамова.
Он как-то, несколько лет назад, пришел ко мне в гости. Мы пили чай и разговаривали о погибшей подлодке «Курск».
Владислав Сергеевич сказал, что глубоко убежден, что гибель этих людей была не напрасной. Что из-за их смерти будут придуманы, введены в эксплуатацию приспособления, приборы и т. д., которые в будущем спасут гораздо большее количество жизней. И потом стал рассказывать о подобных примерах из своей биографии. Я тут же взял диктофон и сказал, что запишу все, что он говорит. (Я собираю свидетельства людей об участии Божием в их судьбе, в судьбах их знакомых…) И вот эти записи моей доброй помощницей Натальей Авдейчук были расшифрованы.
Призывая благословение Божие на вас, отец Николай, и на Владислава Сергеевича, предлагаю его свидетельства.
…Я хочу поделиться с вами несколькими удивительными случаями из моей очень интересной и богатой событиями жизни. Мне 60 лет. Двенадцать лет из них волей судьбы я был связан с нашей советской доблестной армией. Я являлся разработчиком, автором некоторых изобретений, которые были установлены на наших боевых машинах. Поэтому мне пришлось в боевых условиях экспериментировать и испытывать ту технику, к которой я имел непосредственное отношение. Мне приходится общаться с летчиками, техниками, я хорошо знаю психологию, специфику этих людей, очень уважаю их ратный труд. Но были случаи, когда мои технические знания заводили меня в тупик. И вот два таких интересных примера я хочу вам рассказать.
Проходили тренировочно-учебные полеты над Черным морем, над Туапсе. Молодой летчик проводил первые в своей жизни ночные тренировочные полеты и в процессе летного задания попал в грозовой фронт. Этот грозовой фронт был настолько сильным и мощным, что разрядами молнии частично был разрушен фюзеляж самолета – разрушены носовая часть и часть крыльев. Самолет потерял управление. Двигатель остановился, и ни один электронный прибор не работал. Летчик оперативно по аварийной связи связался с командным пунктом, доложил и получил добро на катапультирование. Но через несколько секунд он сообщил, что самолет продолжает полет. Когда самолет приземлился, техники увидели, что у самолета в самом деле отсутствовали носовая часть, половина крыльев и киль. С технической точки зрения это был первый случай, когда истребитель удалось посадить после попадания в такую сложную ситуацию. Этот случай стал очень хорошим объектом для изучения, в результате которого теперь наши боевые истребители, да и гражданские самолеты стали всепогодными. Была создана определенная система грозозащиты, которой помог этот случай.
Но был в этом техническом случае и другой элемент. Интересно, что летчика, который совершил такой технический подвиг, должны были посадить на гауптвахту и отдать под арест за невыполнение летного задания. А в чем оно заключалось? Когда он доложил, что самолет в аварийном состоянии, ему дали задание катапультироваться над Черным морем, а он не сделал этого. Он продолжал полет над грузинской территорией, над поселками, которые расположены там очень плотно. Он мог в любой момент рухнуть. За это невыполнение летчик должен был понести заслуженное наказание.
В процессе работы комиссии я разговаривал с этим летчиком и спросил: «Объясни, пожалуйста, как и что произошло в тот момент, когда ты увидел тот грозовой фронт?» На что он сказал: «Грозового фронта не было. Ни с того ни с сего начались молнии вокруг меня: при ясной облачной видимости миллион на миллион вокруг меня грохотали молнии». Ясно, что произошло некое аномальное явление, которое до сих пор наука изучает, – это высокоэнергетическое статическое электричество. Практически это аналог грозового фронта. «В тот момент, – рассказывал летчик, – когда я увидел, как отваливаются носовая часть, крылья, я понял, что со мной приключилась беда. Невольно я обратился к Богу со словами: «Боже, дай мне выжить! Я хочу жить!» Дальше произошло удивительное. В самолете не работала ни одна энергетическая установка, а самолет летел. Он был управляем, двигатель работал. Ни один прибор этого не показывал, но по шуму и по тому, что самолет держался в воздухе, можно было судить о работе. Я с Божией помощью произвел посадку».
Это рассказал молодой лейтенант. Это было в 1973 году, когда все летчики были коммунистами. Все наше поколение носило следы атеизма, причем глубокого, но со знанием веры. Когда случилась беда, человек обратился к Богу, и Бог скорее всего надоумил его и дал возможность произвести посадку и остаться в живых. Мы исследовали этот самолет, и благодаря этому случаю многие трагедии, которые могли произойти, были исключены.
Когда ему с командного пункта поступил приказ катапультироваться, все это происходило в совершенно необычайной ситуации. Вокруг был такой свет, молнии, электростатическое зарево! Ясно, что человек попал в экстремальную ситуацию, которую на земле не каждому дано увидеть. Явилось ли это проявлением чего-то Божественного, я не могу сказать: я человек технический и могу только констатировать то, что было.
Когда у него вырубилась вся энергетическая установка и он успел передать, что самолет разваливается, дальше у него шла связь по аварийной радиостанции, по которой он не слышал приказа, хотя приказ ему был передан. Самое удивительное, когда расшифровывали ящик, то было ясно, что ему шел приказ с земли, но до шлемофона, который был у него на голове, этот приказ не дошел, потому что система связи была повреждена молниями. Обвинять его в невыполнении приказа комиссия сочла нецелесообразным. Его оправдали.
Потом этот молодой лейтенант, который в 23 года совершил этот почти подвиг, в 33 года стал генералом. Это был простой рядовой пилот со скромным интеллектом, ничем от других не отличался, но после такого воздействия, которое он испытал, произошло кардинальное изменение его личности.
К сожалению, я не мог дальше продолжать с ним знакомство, потому что из этого полка был переведен в другую часть. Через десять лет он стал генералом, командующим Закавказским военным округом.
…А вот другой случай. Он произошел на Украине в Староконстантинове. Был 1976 год. Проходили испытания одного модифицированного самолета (в ночных условиях). Летчики отрабатывали боевые полеты в сопровождении цели по локационным приборам. Один молодой летчик, пройдя определенную стажировку обучения на тренажерах, был допущен к ночным полетам. По условиям задания ему надо было захватить движущуюся цель (это был учебный самолет его коллеги) и сопроводить его по определенной траектории, при этом нажав фотопулемет, фиксируя, что был произведен пуск ракеты. Ясно, что это была имитация. Летчик захватил цель, сопровождал ее, но в какой-то момент он потерял сознание, и три минуты с ним не было связи. Потом он пришел в себя и снова захватил цель. Он ее видел, хотя на экране цели не было. Это уже потом зафиксировали. Есть такое явление, как заполненная память, когда некий объект в глазах стоит, а его уже перед тобой нет. Такое часто бывает именно у тех, кто работает в ограниченном пространстве.
Пилот некоторое время сопровождал эту цель, пробил облачность и на высоте полутора километров вдруг увидел под собой город. Он в ужасе увидел, что цели на радаре нет, а перед ним – огни города. Было 12 часов ночи. В тот момент летчик, как он сам мне рассказывал, сказал: «Боже! За что же погибнут эти люди?» Скорость и траектория полета дали пилоту понять, что самолет упадет на землю в центре или на окраине города. Он под прямым углом шел к земле, и развернуть его пилоту уже не удавалось.
И вот со словами «Боже, спаси этих людей!» (он даже не сказал: «Боже, спаси меня!») в считанные секунды он сделал руками несколько манипуляций, которые до сих пор изучаются в военных училищах как пример боевого сопровождения и выхода из-под угла атаки ракеты (теперь он называется «антиракетный маневр»). Летчик потянул на себя ручку управления самолетом, но самолет при такой скорости и при таком угле атаки не слушался и продолжал стремительно падать на землю. В некий момент он сделал манипуляцию и включил форсаж. Сбросить скорость было уже невозможно. И только на форсаже ему удалось остановить падение самолета, буквально на высоте 50 метров над городом. Люди были спасены. Летчику повезло: Божественное провидение не только дало ему совершить правильное действие, но и направило самолет в створ аэродрома. Это была первая ночная посадка самолета на форсаже. Скорость посадки самолета в этом режиме в десятки раз превышала допустимую. Конечно, шасси все были сломаны, но самолет приземлился на аэродроме. Когда его начали изучать, то вся обшивка самолета была как стиральная доска. Многие крепления были оторваны. Это указывало на то, что самолет испытал перегрузки, в сорок раз превышающие допустимые. Какая сила помогла летчику сохранить жизнь свою, жизнь людей и посадить этот самолет?
Благодаря этому уникальному опыту в дальнейшем стало возможным на МиГ-29, МиГ-27 делать такую фигуру, как «кобра», когда самолет зависает, останавливается. Многие на авиашоу видели эту красоту, но все это пошло от того момента, когда молодой летчик обратился к Богу и Бог его вразумил: за считанные доли секунды или своей рукой, или своими мыслями, но человек сделал то, что в других условиях было бы невозможно. Он не мог этого изучить. Эти явления, с точки зрения аэродинамики, были немыслимы, поэтому и таких инструкций не существовало, и в считанные доли секунды изучить их было бы невозможно.
Поделиться книгой: