Помоги проекту - поделись книгой:
Брачный контракт
У Федотова проявляется интерес к мелким деталям, как у «малых голландцев» (Яна де Хема, Хендрика Сорга и других).
Но если раньше в его картинах, первых картинах, как «Утро чиновника», преобладают эти детали, то в «Сватовстве майора» уже этого нет. Диагональная композиция: майор изображен справа. Он как бы вот сейчас только начнет действо. Он крутит ус в предвкушении начала этого действа. Он изображен в дверном проеме. Свет его освещает. И это миг, когда вот-вот все и начнется. И эта убегающая жеманная невеста, которую мать удерживает. И эта сваха на втором плане. И эта скатерть – видно, что ее только-только вытащили к этому торжеству, а раньше она вот с такой несминаемой складочкой лежала. Эта посуда, которую достают только по торжественным случаям, только для такого случая и готовили, и берегли. И кошка, которая трет мордочку лапой «на гостей». И красивая люстра, которая только что вымыта. Вот сейчас действо начнется, а невеста-то как хороша, а как она жеманна! Она французских журналов начиталась, оголилась чуть-чуть, но вообще-то она у нас девушка скромная. И купец – отец невесты, хотя и неловко чувствует себя в сюртуке и, по-видимому, комфортнее ощущал себя в армяке, все же хочет показать всем, что он тоже не лыком шит, себя и своих близких не даст опозорить. Всё говорит о том, что происходит значительное событие. Художник не только смеется вместе со своими героями, но и сам мог бы поступить так же. Он тоже беден, и с каждым годом все более беден, потому что у отца ухудшалось материальное положение и сестры были на его попечении. Вот мог бы жениться на Юленьке Тарновской, племяннице богатого малороссийского помещика Григория Тарновского, но сказал, что двух любовей он не выдержит – любовь к искусству и любовь к женщине для него несовместимы.
Х. СОРГ
Интерьер с крестьянами, играющими в карты
Как Павел Федотов отдавался своему искусству, своему творчеству, то, какой след он оставил в русской живописи, – это действительно уникальное явление. Как он, практически самоучка, сумел пройти все стадии – тщательнейшего, красивого, эмалевого письма, не похожего ни на кого, письма, которое сохраняется веками? Как он смог преодолеть этот путь?
Ответ прост. Ценой собственного здоровья и ценой совершенно каторжного труда. Он просыпался, выпивал жидкий чай, обливался холодной водой и шел смотреть. Он ничего не писал без натуры. Ему нужно было видеть объект, писать этот объект. И если ему нужно было найти люстру для «Сватовства майора», то он обходил много квартир, для того чтобы найти именно то, что надо. Любой типаж на своем месте – нет ничего случайного. Все пропущено через сердце и через глаз. И через неимоверный труд. Звание академика он получил именно за «Сватовство майора». И это совершенно не случайно. Но болезнь уже бежала по его стопам.
Глава 6
Иван Константинович Айвазовский
Иван Константинович Айвазовский
Можно ли назвать другого художника, который пользовался бы такой популярностью и славой при жизни и после смерти? Иметь в своем собрании картину Айвазовского – это, помимо всего прочего, выгодное вложение капитала. Какой бы ни был художественный аукцион, картины Айвазовского есть обязательно, и цены на них растут.
А.В. ТЫРАНОВ
Портрет Ивана Айвазовского
В Феодосии, в многодетной армянской семье родился очередной ребенок. Дела главы семьи – купца Константина Григорьевича Айвазовского – поначалу шли неплохо, но в 1812 году, за пять лет до рождения будущего великого художника, он разорился. Мальчик с детства проявлял интерес ко всему, что его окружало, карандашом делал наброски. Ивану приходилось работать в кофейне, помогать матери по хозяйству. Вот почему Айвазовский, когда уже стал богатым, продолжал копить деньги. Но своим богатством Айвазовский распоряжался красиво. Для Феодосии он сделал очень много.
Мальчика сначала заметил феодосийский архитектор Яков Христианович Кох, затем таврический губернатор Александр Иванович Казначеев, и решили помочь. Помогли сначала поступить в Симферопольскую гимназию, потом в Академию художеств в Петербурге. Айвазовскому повезло, что он поступил в класс Максима Никифоровича Воробьева (1787–1855), хорошего учителя и талантливого живописца.
Корабль среди бурного моря
Дело даже не только в этом, не в мастеровитости. Много было учеников, которые попадали в Академию художеств к хорошим учителям, но не становились айвазовскими. Здесь еще есть одна интересная деталь. Ведь талант, дар бывает разным. Бывает и очень тяжелым. Человек служит ему, как каторжный, и дар высасывает все его силы. Вот так было с Валентином Серовым. Он великолепный художник. Но он тяжело писал, тяжело работал, мучительно уставал. Работа действительно высасывала все его силы.
У Айвазовского был легкий талант, талант, так сказать, Моцарта. Он творил легко: шесть тысяч картин написано им за его жизнь. Это огромное количество. Причем есть такие художники, которые тщательно охраняют свой дар и никого не пускают в свою лабораторию, в свою мастерскую. Иванов, когда писал «Явление Христа народу», вообще никого не хотел видеть в своей мастерской. Только отдельные люди были удостоены высокой чести посмотреть его картину. Потом, когда он уже почувствовал, что близок к завершению, он начал пускать к себе людей, начал ее показывать. Айвазовский, наоборот, обожал, когда люди смотрели, как он пишет. Это были не фокусы, но это были уроки, мастер-классы. Когда он уже был достаточно пожилым, Куинджи сказал: «Мастер, вот вам холст», – и Айвазовский за полтора часа на глазах Куинджи и его учеников написал изумительную работу, где было море, корабль, и все было подлинным, настоящим.
М.Н. ВОРОБЬЕВ
Восход солнца над Невой
Девятый вал
Золотой век русской культуры – XIX век. Долгую жизнь прожил Айвазовский. Он родился в 1817 году, а умер в 1900 году, в том же году, что и Исаак Левитан. В жизни своей он встречался с огромным количеством выдающихся людей. В 1836 году, когда он в Академии художеств выставил свои картины, на эту академическую выставку пришел Александр Сергеевич Пушкин с женой. Встреча с Пушкиным произвела на начинающего художника огромное впечатление. Поэтому появилась картина «Пушкин в Гурзуфе». Айвазовский понимал, что он не портретист, он умел критически относиться к себе. Но он говорил, что это просто те места, в которых бывал Пушкин.
В этом, кстати, одна из граней таланта Айвазовского – он хорошо понимал, что он умеет, а чего не умеет, и никогда не пытался проникнуть не на свою территорию.
Пушкин в Гурзуфе
Хаос. Сотворение мира
Удивительно еще и другое. Когда Айвазовский учился, он видел в том числе картины Сильвестра Щедрина, он понимал метод работы Сильвестра Щедрина с натуры. Вот гавань в Сорренто, освещенная дневным солнцем, вечерним, закат и т. п. Айвазовский тоже писал с натуры. А какие-то вещи он делал по памяти. И его удивило, что на выставке люди совершенно спокойно проходили мимо картин, которые он делал à la Щедрин, с натуры, и останавливались у тех, которые он писал по памяти. В этом еще одна особенность Айвазовского. У него была совершенно феноменальная память, которая схватывала все мелочи. Он был совершенно прав, когда говорил, что невозможно с натуры писать вспышку молнии или смотреть, как накатывает волна, которая вот-вот захлестнет берег. Писать с натуры такие вещи невозможно. Их нужно видеть и запоминать.
Были ли маринисты до Айвазовского? Конечно, были. Блестящие, прекрасные маринисты. В Англии – Тёрнер, да и многие другие. И Тёрнер, кстати, восторгался картинами Айвазовского. Удивительно, как быстро и как рано Айвазовский завоевал Европу. Когда он окончил Императорскую Академию художеств, поехал в Италию, потом был и в Голландии, и в Англии, его не то что блестяще встречали – он получил звание академика и в Голландии, и во Франции, и в Англии. И многие правители, короли и президенты мечтали иметь его картины.
Когда Айвазовский находился в Италии, его картину «Хаос. Сотворение мира» приобрел для Музеев Ватикана папа Григорий XVI. Сейчас она находится в Армянском музее в Венеции.
В чем особенность Айвазовского? Во-первых, Айвазовский родился в морском городе. Конечно, он любил море и, конечно, чувствовал его как никто. Но еще он перенес чувства человека на морскую стихию. И он, как романтик, который видел только красивое, которому нравились порывы человеческого духа, очеловечил море. Это не просто вид – это состояние моря и состояние человека. И это все-таки вызов человека – «Будет буря: мы поспорим // И помужествуем с ней», как писал Языков. То есть это еще и романтическое устремление человека – победить. Это было в духе времени. В духе Брюллова, «Последнего дня Помпеи», когда все происходило трагически, ломалось все, но это было в духе романтиков.
Но время шло, и романтизм сменялся чем-то другим. Приходил на смену реализм. Приходила на смену жестокая, жесткая действительность. Уже писали свои картины передвижники. И что, Айвазовский устарел? Ничего подобного. Он почувствовал это веяние времени и изменился. И важно, что Айвазовский знал море не только как штатский человек – он знал его и как военный человек. Он ходил на кораблях и был очевидцем Крымской войны 1853–1856 годов. И когда он писал корабли, он понимал, что вид моря с корабля и вид моря с берега – это абсолютно разные вещи.
По окончании Императорской Академии художеств, когда Айвазовский приехал из Италии, в Петербурге не было более завидного жениха, чем он. Но его тянуло в родные пенаты. Он приехал в Феодосию правда, приехал с женой. Одна вдова – у нее было две дочери, которые решили брать уроки у Айвазовского – увидела, что он так часто ходит в их дом и подолгу остается, и была так рада, что наконец-то кого-то из дочерей пристроит. Оказалось, что нет. Оказалось, что он влюбился в гувернантку, начал за ней ухаживать. Гувернантка была дочерью англичанина, штабс-доктора, личного врача императора Александра I. Звали ее Юлия Яковлевна Гревс. И брак этот, несмотря на то что родилось четыре дочери, был крайне неудачным.
Вот в чем Айвазовский был несчастен, так это в семейной жизни. И только под конец его жизни Бог послал ему женщину, которую он полюбил, – Анну Никитичну Саркисову, юную вдову феодосийского купца. Айвазовский был уже официально разведен, для их брака с Анной не было препятствий, и они благополучно поженились 30 января 1882 года. Она была почти на 40 лет моложе его, но настолько любила его и так была предана ему, что после его смерти уже никогда никуда не выходила, не покинула даже комнату, в которой они жили. Она там прожила до 1944 года и умерла в возрасте 88 лет.
Иван Айвазовский был великий маринист, который писал воду так, как никто ее не мог написать. Он показал и ее глубь, и поверхность воды, и брызги воды, и все это делал мастерски, легко. И все это делал по памяти, потому что такого композиционного дара, как у Айвазовского, тоже не было ни у кого. Шесть тысяч картин Айвазовского действительно не одинаковы по достоинствам, какие-то лучше, какие-то хуже. Так бывает у каждого художника. Но если говорить о вершинах творчества Айвазовского, если говорить о картине «Девятый вал» и о многих других, то перед нами непревзойденный художник со своим, ни на кого не похожим даром. И невозможно поверить, что иногда огромные картины, шесть метров на три метра, Айвазовский писал практически в один день. Вот такой дар был у этого великого человека.
Глава 7
Алексей Кондратьевич Саврасов
Алексей Кондратьевич Саврасов
Говорят, что если хочешь спрятать вещь, положи ее на самое видное место. Если хочешь рассказать о художнике, о котором знают все, и о картине, которую знают все, то это, конечно же, Алексей Саврасов, «Грачи прилетели». Ни одна картина не страдала так, как «Грачи прилетели»: многократно тиражируемую, ее развешивали в государственных учреждениях и гостиницах. Когда картина столь известна, что в нее всматриваться? Какая в ней загадка, какое творчество? Да, хороший художник Алексей Саврасов, да, русский пейзаж, да, душа, все это есть. Но чего уж там? На самом деле эта картина – абсолютная загадка.
Грачи прилетели
Что может быть красивого в покосившихся, коряжистых, неправильной формы березах? В ноздревато-грязном снеге, который только начал таять? В покосившейся избенке? В церкви, колокольня которой готова вот-вот завалиться? Что красивого в этом небе, которое еще и не голубое – хотя уже синева пробивается? Что же красивого в этой картине, когда все элементы, составляющие ее, столь неэстетичны?
А вот как раз все то, что остается вне рассказа. Как раз все то, что составляет мастерство великого художника. И несмотря на то, что имя Саврасова знают все, это художник еще недооцененный. И большую работу проделали сотрудники Третьяковской галереи, которые в 2005 году сделали огромную ретроспективную выставку произведений Саврасова, посвященную 175-летию со дня рождения художника. Последний раз монографическая выставка Алексея Кондратьевича Саврасова была организована лишь в 1947 году, с тех пор в полном составе его картины не выставлялись в течение более полувека. Потому что многие считали, что Саврасов – автор одной картины.
Сосновый бор на берегу реки
Оттепель
Когда произносишь имя Саврасова, начинает щемить сердце. Потому что все знают, как сложилась жизнь этого художника, что первая половина была успешной, а потом пьянство вошло в его жизнь. И даже существовал такой обидный искусствоведческий термин, когда приносили какие-то картины и говорили: «Ну что ты смотришь? Это пьяный Саврасов». Ужасно обидно. И главное – несправедливо. Впрочем, было много просто подделок под Саврасова. Хотя и у самого Саврасова, конечно, были работы, которые он делал наспех, для денег. Но его работы 1880-х и 1890-х годов, когда действительно человек пил и уже жил совсем другой жизнью, – они тоже великие. И это работы большого художника, большого мастера.
Саврасов родился в 1830 году в Москве, любил Москву, и эта привязанность к Москве сыграла с ним странную шутку. Родился он в купеческой семье, отец торговал галантереей. Истоки его творчества нельзя искать в семье. Никто из родственников не писал, не музицировал, неинтеллигентная, некультурная семья была. А вот мальчишка с детства почувствовал, что хочет рисовать. С отцом отношения не складывались, потому что отец хотел видеть в сыне преемника своего дела, и вдруг появляется карандаш и бумага. «Что ты ерундой занимаешься!» Но когда мальчик нарисовал картинки и продал их на Сухаревке, принес какие-то первые, как сейчас говорят, «конкретные» деньги и показал отцу, отец – нет, не начал уважать его, а переселил даже куда-то на чердак. То есть тяжело было. Но уже от этой стези Саврасов не ушел никогда. Почувствовал Божье призвание.
Алексей Саврасов был человеком удивительной красоты, высокого роста, с окладистой бородой, с большими руками. И какой-то стеснительный. Бывают маленькие собачки, которые всегда лают, а бывают большие, которые не связываются – мол, что с тобой связываться-то? Вот он был такой – предпочитал не связываться. Несмотря на свою красоту, на свое обаяние – удивительно стеснительный человек. И Левитан, и Коровин, которые были его учениками, вспоминали, что, когда видели его в Московском училище живописи, ваяния и зодчества на собрании педагогов, он всегда сидел, не зная, куда деть свои большие руки, и говорил как-то невпопад. Все учителя ведут ученые беседы, а он мог вдруг такую фразу сказать: «А вот, господа, сегодня подснежники расцвели».
Зима
Радуга
Он был неуверенным только в житейских делах, но как художник он знал свое призвание. И знал, что собой представляет. Жизнь его складывалась удачным образом. Учеба в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Потом умер его потрясающий учитель Карл Иванович Рабус, обрусевший немец, человек высочайшей культуры, который был не только великолепным художником, но и великолепным знатоком искусства. Он много дал Саврасову. И в плане общего развития, и в плане ученических навыков. Он был таким же замечательным учителем, как Павел Петрович Чистяков в Императорской Академии художеств. И когда умер Рабус и вместо него назначили Саврасова, тот был потрясен и сначала не мог поверить, что будет замещать такого человека, потому что Рабус был для него высочайшим авторитетом.
Сухарева башня в Москве
Поделиться книгой: