Помоги проекту - поделись книгой:
За 75 бурными годами правления Седьмой династии последовали 106 лет пребывания у власти Восьмой династии. Это число было получено путем вычитания 75 из общей суммы в 181 год, которая указана в Туринском папирусе в конце Восьмой династии и которая, как я предполагаю, обозначала количество лет, прошедших со времен подсчета суммы в 955 лет после Шестой династии. Манефон также сообщает, что эта династия длилась 106 лет. Между именами фараона Седьмой династии Дедкашемира и царя Одиннадцатой династии Небхапетра Абидосский список упоминает имена 12 царей. При этом в нем явно пропущены имена всех правителей Девятой и Десятой династий, которых на Юге считали узурпаторами с Севера. Следовательно, эти 12 имен принадлежат фараонам Восьмой династии. Они таковы: 1) Неферкара Хенду, 2) Меренхор, 3) Снеферка, 4) Никара, 5) Неферкара Теророл или Телолол, 6) Неферкахор, 7) Неферкара Пиопсонб, 8) Снеферка Анну, 9)…..каура, 10) Не-
феркаура, 11) Неферкаухор, 12) Нефериркара. Туринский папирус в этом месте сильно поврежден, и помощи от него немного. При этом фрагмент № 48, который начинается с суммы в 75 лет, относящейся к предыдущей династии, дает нам частично стершиеся имена первых трех или четырех фараонов Восьмой династии, в то время как фрагменты № 44 и № 61 сообщают о продолжительности правлений последних четырех царей, за которыми следует сумма в 181 год. Эратосфен в своем избранном перечне упоминает только двух владык того периода: Сетинилоса (8 лет у власти) и Семфрукратеса (18 лет на троне).
Реконструкция восьмой династии
2377–2270 годы до н. э
Различные версии труда Манефона сообщают, что в этой династии было 27, 5, 9 или же 19 царей. Однако если свести воедино имена, упомянутые в Туринском папирусе и Абидосском списке, а также те, что были найдены в источниках, предположительно относящихся к тому периоду, то мы получим 18 фараонов. Порядок, в котором следует расположить их имена, разумеется, только гипотетический, но позвольте мне для удобства представить их в следующей последовательности.
1. Неферкара. Это первое имя, встречающееся на фрагменте № 48 Туринского папируса, и, вероятно, с него началась династия.
2. Хуи. Имя этого царя было обнаружено в одной из гробниц некрополя в Даре (неподалеку от Манфалута), которая относится к тому периоду. Похоже, он был местным князем, который взошел на трон фараонов, и поэтому Абидосский список его не признает. Однако в Туринском папирусе в этом месте стоит стершееся имя, а значит, существует вероятность, что его следует поместить именно сюда.
3. Неферкара Хенду. Первым из этой династии в Абидосском списке упоминается Неферкара Хендуи. В Туринском папирусе третье, частично стершееся имя заканчивается на
4. Меренхор. Это следующий царь, упомянутый в Абидосском списке. В соответствующем месте в Туринском папирусе стоит разрушенное имя, заканчивающееся на –
5. Неферхунихор. Имя этого царя выписано при помощи знаков сокола
6. Снеферка. Это следующий фараон, чье имя значится в Абидосском списке. В Британском музее хранится лист золотой фольги (№ 8444) с его именем, а также именем следующего правителя.
7. Никара. Имя этого царя найдено на упомянутом выше кусочке золота, который подтверждает сведения Абидосского списка, где оно стоит после имени Снеферка. Также известны палетка и несколько скарабеев с его именем. На одном из них встречается тот самый плетеный орнамент, которым украшена печать Хенду и который имеет азиатское происхождение. Это снова наводит на мысль, что Восьмая династия была иноземной.
8. Неферкара Теророл[77] (или Телолол). Имя этого царя – следующее в Абидосском списке. Оно наводит на мысль о семитском слове
9. Неферкахор. Абидосский список об этом царе не упоминает.
10. Неферкара Пиопсонб1. Это следующий царь, чье имя упомянуто в Абидосском списке, однако больше о нем ничего не известно.
11. Снеферанхра Пиоп (Пепи). Абидосский список не упоминает об этом царе, и его положение внутри династии неизвестно. Сохранился только скарабей с его именем. Возможно, он тождественен Семфрукратесу у Эратосфена, который приписывает ему 18 лет царствования.
12. Снеферка Анну[78] [79]. Имя этого царя следует за именем Неферкара Пиопсонба в Абидосском списке, но больше о правителе ничего не известно.
13…каура и 14. Неферкаура. Это следующие два царя в Абидосском списке, но больше их имена нигде не упомянуты.
15. Неферкаухор. Имя этого фараона идет следующим в Абидосском списке. Его следует отождествить с царем Не-феркаухором, носившим личное имя Баура и имя Сокола Нечербау, который выпустил в Коптосе указ в пользу высокопоставленного чиновника Шемаи. На каменном блоке, также найденном в Коптосе, написано его второе имя. Сам указ, который ныне хранится в Нью-Йорке, датирован 20-м днем 2-го месяца сезона перет 1-го года правления этого царя. Существует и другой указ, выпущенный тем же фараоном и также хранящийся в Нью-Йорке. В нем границы Юга устанавливаются между Абу (Элефантиной) и 7-м номом Верхнего Египта, то есть как раз к югу от Тиниса. Вероятно, это были владения князя Фив Интефа, о котором мы прочтем далее.
16. Уаджкара Сехерсени[80]. Этот царь не упомянут в Абидосском списке, но я помещаю его здесь потому, что, как и Неферкаухор, он оставил в Коптосе указ. Его имя Сокола было Демджибтауи, «Соединивший сердце Обеих земель Египта». Известны скарабеи с его именем, и в Умба-ракабе в Нижней Нубии я обнаружил на скале следующую надпись: «Повеление, исполненное царевичем
17. Неферхнумхор. Это имя известно только из граффито в каменоломнях Хатнуба, судя по его стилю, оно, похоже, принадлежало правителю этой династии.
18. Нефериркара. Это следующее после Неферкаухора имя, упомянутое в Абидосском списке, и последнее для этой династии. Более оно нигде не встречается.
В Туринском папирусе сохранились сведения о продолжительности царствований последних четырех фараонов Восьмой династии: 2 года 1 месяц 1 день; 4 года 2 месяца 1 день и 1 год 0 месяцев 0 дней. Однако никто не может сказать, являются ли последние четыре царя в моем списке теми, к кому на самом деле относятся эти данные.
Таковы сведения, которыми мы располагаем об этой династии. Манефон сообщает, что ее представители правили в Мемфисе, но, как я доказал, существуют веские доказательства, что они не были египтянами. Несмотря на трудное положение страны, тот факт, что по крайней мере двое царей смогли отправить экспедиции в Нижнюю Нубию, в то время как другие вели разработку каменоломен и прочее, свидетельствует, что в тот период цивилизация никоим образом не была разрушена, хотя ремесла и искусства, несомненно, деградировали, и не было ничего похожего на то процветание, которым наслаждались цари Шестой династии. Сейчас время Восьмой династии – это темный и не представляющий интереса период, но дальнейшие раскопки в Египте однажды смогут осветить его лучше.
Существует лишь небольшое свидетельство, благодаря которому можно связать последнюю династию, правившую в городе Меннефер (Мемфис), со следующей династией, чья резиденция находилась в Ихнасии (Гераклеополе). В установленном обращении фараона к вступающему в должность визирю, которое сохранилось в трех копиях, относящихся к различным периодам в рамках Восемнадцатой династии, появляется следующий пассаж: «Есть изречение, которое было в обращении царя при возведении визиря [в должность] в [городе] Мен-нефер и которое [имеет целью] призвать визиря к скромности. [Оно таково: ] „Учти то, что сказано о визире Ахтои. Сказано, что он проявлял пристрастие к некоторым людям из своей собственной семьи в пользу иноземцев, просто из страха, что скажут о нем, будто он бесчестно проявлял благосклонность к своей семье, и когда один из них выступил против приговора суда, он упорствовал в своем решении. Вот, это больше чем справедливость“. Имя Ахтои носили несколько царей Девятой династии, и ранее оно не встречается. Только в вышеупомянутом пассаже мы встречаем упоминание о визире с таким именем, служившем одному из мемфисских фараонов, возможно, Восьмой династии. Таким образом, мы можем обнаружить возвышение династии Ахтои, который захватил трон и основал Девятую династию.
Глава 10
Девятая и Десятая династии 2271–2197 годы до н. э
Сведения о девятой династии
После неясностей и отсутствия сведений о Восьмой династии мы вступаем в хорошо документированный период. От времен Девятой династии до нас дошло значительное количество источников, благодаря которым, думаю, нам удастся выстроить некое подобие упорядоченного рассказа, хотя сложности с приведением в порядок известных фактов и установлением последовательности событий доводят большинство ученых до того, что они торопятся покинуть эту область, считая ее неясной и полной заблуждений. И это действительно так, но, с другой стороны, нам известно, что этот период был особенно ярким, а его история представляет большой интерес. Вначале я должен отметить, что основание Девятой династии в Ихнасии, или Гераклеополе, – городе, находящемся недалеко от Мемфиса, – и утверждение Одиннадцатой династии в городе Уасет, или Фивах, произошли одновременно. Думаю, здесь не может быть никаких сомнений, хотя это утверждение и будет для египтологов новым. Действительно, профессор Брэстед считал, что между данными событиями прошло 285 лет, а профессор Питри – что 174 года. Факты же таковы. Туринский папирус сообщает, что всего Одиннадцатая династия оставалась у власти 160 лет. Разрушение папируса в конце этого числа делает возможным существование неких дополнений к нему, которые были утрачены, однако целое число 160, вероятно, соответствовало истине. Манефон сообщает, что династия состояла из 16 царей, правивших 43 года, однако это вполне могла быть ошибка переписчика, и речь шла о шести фараонах, царствовавших 143 года, к которым он добавляет еще шестнадцать и получает сумму в 159 лет. При этом, согласно Африкану, он сообщает, что Двенадцатая династия состояла из семи царей, правивших 160 лет, что совершенно неверно для данной династии, но зато в точности подходит к Одиннадцатой. Таким образом, ясно, что переписчик по ошибке приписал здесь Двенадцатой династии сумму, относящуюся к Одиннадцатой. Даты внутри периода правления Двенадцатой династии устанавливаются при помощи астрономии, и мы можем с уверенностью сказать, что она была основана в 2111 году до н. э.
Следовательно, Одиннадцатая династия, пришедшая к власти на 160 лет ранее, появилась в 2271 году до н. э. Первый царь Одиннадцатой династии Уаханх Интеф правил 50 лет, вначале как вассал под властью гераклеопольского фараона, а затем как более или менее независимый владыка. Как мы увидим, часть его правления совпадала по времени с частью царствования Уахкара Ахтои – третьего фараона Девятой династии, который, вероятно, пребывал на троне 25 лет. Этот последний в конце жизни сообщал, что он провел неудачную войну против Юга «поколением» ранее, иными словами, в начале своего правления, и потерял город Тинис. Надпись из Фив сообщает, что захват Тиниса произошел при Уаханхе Интефе во время войны с «Домом Ахтои». Манефон сообщает, что в Девятой династии было четыре царя, которые правили 100 лет. По источникам нам известно, что в этой династии действительно было четыре фараона, однако невозможно, чтобы они занимали трон 100 лет. Согласно Эратосфену, первый из четырех фараонов, которого он называет Хутером, царствовал 7 лет, а второй, Меурес, – 12 лет. Третий занимал престол довольно долго, чтобы можно было описать это время как «поколение», то есть примерно 25 лет. Однако царствование четвертого фараона было коротким, и вся династия, возможно, оставалась у власти 50 лет. Иначе говоря, все четыре царя Девятой династии занимали престол на Севере в течение 50-летнего правления первого царя Одиннадцатой династии Уаханха Интефа на Юге. Десятая династия унаследовала трон на Севере, однако она подошла к концу примерно в момент воцарения на Юге четвертого царя Одиннадцатой династии, поскольку этот владыка был первым в своей династии, кто именовал себя фараоном всего Египта.
Его восшествие на престол произошло через 75 лет после начала его династии, то есть Десятая династия правила всего около 25 лет. Этот факт следует принять как бесспорный, поскольку Десятая династия, безусловно, закончилась, когда южный владыка принял полную царскую титулатуру, и еще не началась, когда на троне Юга сидел Уаханх Интеф. Принимая во внимание эти соображения, весьма вероятно, что первый фараон Девятой династии провозгласил себя правителем в Ихнасии (Гераклеополе), когда пала Восьмая династия. Этот же трагический конец привел к тому, что Уаханх Интеф, которого впоследствии признавали первым царем Одиннадцатой династии, стал чем-то вроде зависимого правителя в Фиванском номе. Оба этих события произошли практически одновременно. Абидосский список помогает подтвердить это, поскольку переходит сразу от Восьмой династии к Одиннадцатой, не упоминая царей ни Девятой, ни Десятой династий.
Благодаря источникам того периода известны четыре царя Девятой династии: Уахкара, Мериибра, Небкаура и Мерикара, каждый из которых носил личное имя Хети, которое по звучанию вполне могло быть ближе к греческой форме Ахтоэс и читалось как Ахтои. Порядок их правлений можно установить с большой долей вероятности, опираясь на следующие факты. Один из царей, чье имя не сохранилось, написал своему сыну Мерикара письмо, полное советов и поучений. В нем он упомянул покойного царя
Мер…..ра, должно быть, Мериибра. Очевидно, Мериибра
тождественен Меуресу у Эратосфена, который называет его вторым правителем этой династии. Следовательно, мы можем поместить автора поучения на место третьего владыки в этой династии, поскольку вторым будет Мериибра, а четвертым – Мерикара. Если выбирать из двух оставшихся царей, то Уахкара, вероятно, являлся основателем династии, поскольку его имя имеет сходство с именем, принятым его южным вассалом Интефом. Последний назвал себя Уаханхом, видимо подражая своему гераклеопольскому господину. Имя Небкаура можно приписать автору поучения – классического литературного произведения – на том же недостаточном основании, что другое знаменитое классическое произведение «Красноречивый поселянин» также относится ко времени этого царя. Самыми важными источниками по истории того периода являются надписи в трех гробницах Асиута, принадлежащих трем номархам, которые служили фараонам Девятой династии. Кроме того, существуют составленная во времена Восемнадцатой династии копия того самого письма с поучением, автором которого был третий правитель династии, история о «Красноречивом поселянине», а также разные памятники, где упоминается о борьбе между Одиннадцатой династией на Юге и Девятой династией на Севере.
IX династия, 1. Ахтоэ: Уахкара Ахтои[81]
2271–2265 годы до н. э
Примерно в 70 милях (около 112 км) от современного Каира к юго-востоку от Фаюма в сельскохозяйственном районе примерно в 10 милях (около 16 км) от Нила находился город Ихнасия. Это место в настоящее время не слишком важно, однако вокруг него находятся развалины, покрывающие площадь не менее 360 акров (144 гектара). Благодаря этому его называют Умм-эль-Кеман, «Матерью холмов». В древние времена город назывался Ахенинси[82], и здесь легко угадывается источник современного названия.
Благодаря тому факту, что главным богом этого города был Херишеф, которого греки отождествили с Гераклом, впоследствии город стал называться Гераклеополем. В те времена, о которых мы говорим, он, вероятно, был не слишком важен, но имел особое значение как изначальная столица царей-Тростников Верхнего Египта и к тому же являлся важным религиозным центром. Согласно древнему мифу, именно здесь, когда были созданы небо и земля, в первый раз взошло солнце, здесь же был коронован бог Осирис, а после его смерти здесь его сын Хор был провозглашен царем. Более того, когда солнечный бог приказал уничтожить людей и послал богиню Сехмет исполнить это ужасное поручение, она отправилась из этого города. Где-то поблизости обитала мифическая птица Бену (Феникс) и здесь же жил «Сокрушитель костей», наводящий ужас на каждую неправедную душу на последнем суде. Считалось, что в центре города пребывала богиня-змея Нехеб-кау, готовившая особый напиток для богов.
В этом священном месте после падения Восьмой династии, царствовавшей в Мемфисе, первый правитель Девятой династии Ахтои провозгласил себя фараоном. Был ли он выходцем из какой-то знатной семьи в данной области или же иноземцем, неизвестно. Если мои построения верны, то именно он принял имя Уахкара, которое означало «Дух Ра изобилен» в качестве царя-Тростника и царя-Осы, но иногда он использовал в качестве такого имени свое имя Ахтои, как, например, на сосуде, вероятно принадлежавшем ему. В надписи на этом сосуде он назван слугой бога Гераклеополя Херишефа, и это наводит на мысль о присутствии иноземного влияния при дворе, поскольку я не знаю другого случая, чтобы египетский фараон именовал себя «слугой» в таком смысле, в то время как в азиатских странах это было довольно распространено. Он также использовал перед своим именем Ахтои традиционный титул «Сын солнечного бога». Манефон пишет, что «он был ужаснее всех, кто был до него, и творил зло по всему Египту». Это доказывает, что страх перед ним помнили многие поколения. Эратосфен описывает его как «деспота» и называет «Хутер», что является либо ошибочно переданным именем Ахтоэс или же, что более вероятно, прочтением имени Уахкара как Кауахра.
IX династия, 2. Меуре: Мериибра Ахтои
2264–2253 годы до н. э
Второй Ахтои, вероятно, приходился прежнему деспоту сыном. Он принял в качестве царя-Тростника и царя-Осы имя
Мы не располагаем сведениями о том, что происходило в те времена в Дельте, но этой областью, вероятно, управляли разные знатные семейства, готовые при малейшем признаке слабости со стороны фараона избавиться от своей зависимости. В Верхнем Египте существовали две влиятельные династии номархов, с которыми фараонам Девятой династии приходилось иметь дело. Резиденцией одной из них был Асиут – город на полпути между Мемфисом и Фивами. Эта семья демонстрировала постоянную лояльность царской династии Ахтои. Другая династия – семья Интефа, – глава которой Уаханх был зависимым царем Юга, жила в городе Уасет (Фивах). Этот южный правитель был независим от северного фараона настолько, насколько осмеливался. Он был владыкой примитивных некультурных людей, которые, смею сказать, имели гораздо более тесные связи и испытывали большую симпатию к населению далекого юга, чем Нижнего или даже Среднего Египта. В столице Девятой царской династии Ихнасии (Гераклеополе) условия жизни были хороши. Дошедшие до нас предметы искусно сделаны и демонстрируют мастерство, унаследованное от времен Шестой династии. Гробницы номархов в Асиуте (древнем Сауте) обнаруживают довольно высокий уровень ремесла, тогда как те немногие памятники, что сохранились от фиванских номархов, сделаны неумело и грубо. Они доказывают, что примерно 450 миль (около 723 км), отделявших этот город на Юге от резиденции фараона на Севере, были самой настоящей пропастью, края которой изредка соединяли знатные путешественники. И действительно, южная часть страны была практически независима. Ею управлял тот самый Уаханх Интеф, сын владыки Фиванского нома, которого звали Интеф, знатного вельможи, занимавшего пост «хранителя границы Юга», вероятно, при последних царях Восьмой династии. Родители последнего неизвестны, а самого его впоследствии почитали как заложившего основы величия династии.
В тот же период князем Саута был Ахтои, то есть его звали так же, как фараона в Ихнасии. Он не был связан родственными узами с правящим домом, но при этом оставался в прекрасных отношениях со своим владыкой. Должно быть, фараон считал дружеские отношения с этим номом Среднего Египта делом первостепенной важности, учитывая силу и растущую независимость династии Интефа. Этот князь Ахтои из Саута рассказывает в своей гробничной надписи, что правящий дом в Ихнасии всегда считал его своим другом и что «его учили плавать вместе с царскими детьми», иными словами, он был спутником и товарищем по играм для детей фараона в их самых личных и неформальных развлечениях. Он сообщает, что его правление в Сауте было мирным и благополучным: проводились крупные ирригационные работы, так что «каждый человек имел воду Нила для удовольствия своего сердца». У него было много зерна, и однажды во время голода он смог раздать зерно своим людям и отменить все налоги. При этом он должен был содержать большую армию и флот из речных судов, принимая во внимание растущую враждебность Юга. В конце концов фараон официально назначил его «военачальником Среднего Египта».
Итак, сцена для борьбы между домом Ахтои из Ихнасии, или Гераклеополя (Девятой династии), и домом Интефа из Уасет, или Фив (Одиннадцатой династии), была готова, и эта схватка вскоре полностью изменила лицо Египта. Однако прежде, чем это произошло, оба главных героя – фараон Мериибра Ахтои и князь Саута Ахтои – умерли. Мы обнаруживаем, что, когда разразилась буря, трон в Ихнасии занимал третий царь по имени Ахтои, в то время как в Сауте правил сын прежнего номарха Тефиби. При этом царем Юга оставался Уаханх.
IX династия, 3. Небкаура Ахтои
2252–2228 годы до н. э
Первый Ахтои (тот самый деспот), вероятно, взошел на престол уже стариком, так как его правление было коротким. Второму Ахтои вполне могло исполниться 45 или 50 лет, когда он унаследовал власть, и, соответственно, около 60, когда он скончался. Третьему Ахтои, о котором мы поговорим сейчас, могло быть примерно 40 лет, когда он стал царем. И если, в условиях отсутствия определенных сведений, мы отведем ему 25 лет, то на момент смерти ему должно было быть 65 лет. Когда он вступил на престол, то принял имя Небкаура, «Владеющий духами Ра». На гирьке, обнаруженной в Тель-эль-Яхудии в восточной Дельте, его имя выписано как Небкау Ахтои, однако в сказке «Красноречивый поселянин», о которой я сейчас расскажу, он назван Небкаура.
Похоже, что проблемы, связанные с Югом, начались в первые годы его царствования, поскольку, как мы увидим, в конце своей жизни фараон говорил о «поколении», прошедшем со времени тех событий (то есть приблизительно о 20 годах).
По его собственному откровенному признанию, которое он впоследствии сделал своему сыну, он совершил некий несправедливый враждебный поступок против зависимого царя Уаханха Интефа, после чего тот сразу поднял восстание и вступил в бой с верным трону князем Саута Тефиби. В своей гробнице Тефиби рассказывает, что в первом бою воины Саута одержали победу и заставили южан отступить. Сражаясь на восточном и западном берегах Нила, он захватил город и значительную территорию вокруг него и поначалу смог удержать их. На реке также разгорелся бой, во время которого несколько судов южного флота наскочили на мели и были захвачены, а другие преданы огню. Великий день закончился тем, что военачальник Юга упал в воду.
Однако это было только началом восстания. Сам факт, что князь Тефиби пожелал описать только эти события, служит доказательством, что конец истории был рассказом о несчастье, постигшем его и его царственного господина. При этом сам фараон был более честен и, как мы сейчас увидим, откровенно признал в конце жизни, что южане захватили священный город Тинис и всю ту территорию, что прежде лежала на западном берегу Нила сразу за их северной границей и являлась самой южной областью Среднего Египта. Уаханх Интеф не стал развивать свой успех. Как мы скоро узнаем, существуют некоторые основания предполагать, что он пришел к соглашению с фараоном и заключил мир. Судя по знаменитому письму к сыну, к которому я сейчас перейду, царь был своего рода фаталистом, к тому же болезненно суеверным. Потеря священного города Тиниса свидетельствовала о гневе богов и поразила его в самое сердце. Более того, существовало некое забытое теперь пророчество о жителях Юга, о котором он упоминает в своем письме, и именно оно заставило его оставить их в покое. Таким образом, был заключен временный мир, а фараон свыкся с потерей Тиниса и всей территории к югу от него.
Тинис находился рядом с Абидосом. Оба города располагались бок о бок на краю пустыни примерно в 7 милях (около 11 км) от Нила. Здесь были похоронены древнейшие цари, а в некрополе рядом с городом, как считалось, был погребен сам бог Осирис. С Осирисом был тесно связан город Ихнасия, где находилась царская резиденция, и потому фараон ощущал удар особенно сильно. Более того, я думаю, что уже тогда существовал обычай, определенно распространенный позднее, проводить часть погребальных ритуалов для знатных египтян в Тинисе. Их тела привозили сюда перед погребением, чтобы они покоились некоторое время рядом с телами бога Осириса и древнейших правителей «народа Соколов», лежащими здесь под песками пустыни. Следовательно, фараон, когда приблизился его смертный час, был вынужден отказаться от этих ритуалов, которые некогда считались столь необходимыми. Бедствие и впрямь было велико, и он воспринял его как кару богов.
С другой стороны, фиванский царь Уаханх Интеф был поистине счастлив после захвата священного места погребения царей-Соколов, но при этом он, похоже, предпочел почить на лаврах и сохранять мир, которого так желал фараон Ахтои. Поэтому ничего не происходило многие годы, и в тот период Юг, должно быть, даже усилился.
Небкаура Ахтои обладал литературным талантом, который во времена неспокойного правления ему представлялось мало случаев проявить. Однако годы шли, и он понимал, что вскоре вместо него будет царствовать его сын.
Тогда он сел и написал письмо, полное советов и поучений молодому человеку, обладавшее такими достоинствами, что впоследствии оно превратилось в классическое произведение древнеегипетской литературы. Оно дошло до нас в копии, сделанной спустя несколько столетий после того, как его автор отправился к праотцам. Как и следовало ожидать, письмо весьма широко освещало те тяжелые условия, в которых жил фараон. Оно вызывает в нашем воображении картину озабоченного, испуганного и усталого старика, который считает себя несущим ответственность за войну с Югом и больше всего желает, чтобы его сын не испытывал свою силу на том же враге.
Он пишет, что, по счастью, дела с Югом ныне обстоят хорошо, и из этой области можно получить розовый гранит, из которого изготавливаются статуи и памятники. Это наводит на мысль, что Уаханх Интеф также стремился поддерживать мир. С другой стороны, он объясняет, что с Юга не поступает зерно или, другими словами, что правитель Юга не считал его своим господином и не платил какую-либо дань. При этом фараон спешит добавить, что это не означает никакого оскорбления, поскольку в действительности никто в той стране не имеет достаточно зерна, чтобы отдать его. Он говорит: «По этой причине будь снисходителен к любой ошибке с их стороны в отношении тебя и будь доволен своим собственным мясом и питьем».
Он рассказывает, что прежние правители беспокоились о северо-западных землях, но он умиротворил их до самых границ Фаюма. Затем следует неясный пассаж о способах защиты восточной Дельты от вторжений кочевников-азиатов. Фараон говорит о них с презрением как о народе, который всегда скитается, вечно борется, страдает от дождей, большого количества деревьев и гор в своей стране, – народе, который «и не завоевывает, и еще не завоеван». «Они тревожат Египет, но не беспокойся из-за них. Воины этого народа разорят уединенную деревню, но не нападут на многолюдный город». При этом фараон советует сыну быть готовым к столкновению с ними, цитируя высказывание покойного царя, которое уже упоминалось: «Тот, кто хочет жить в мире, должен быть готов к войне».
Далее он пишет: «Говорун лишает город покоя, ибо он создает среди юношей две [враждующие] группы. Поэтому если ты найдешь такого, принадлежащего городу, и если его деяния вышли из-под контроля, суди его перед вельможами и расправься с ним, ибо он мятежник. Человек, который много говорит, [всегда] смутьян в любом городе». Он добавляет: «Будь искусен в речах, чтобы мог ты победить, ибо язык – это меч для царя, речь сильнее любой схватки, никто не может обмануть говорящего умное». «Уподобляйся своим предкам, которые ушли до тебя, чьи слова записаны. Открой и прочти их, подражай тому, кто знает». «Сделай вечный памятник для тебя в любви своих подданных к тебе, но… усиль свои границы, ибо хорошо сделать это ввиду грядущих событий. Уважай жизнь силы, ибо самодовольство сделает тебя несчастным. глуп тот, кто жаждет того, чем владеют другие. Эта жизнь на земле проходит, она коротка, и счастлив тот, кого помнят. Владение миллионом людей не поможет царю [в этом], но память о хорошем человеке будет жить вечно». «Не уповай на долготу лет, боги в Зале Суда видят [все] время жизни как один час. Человек все еще живет, достигая небес смерти, и его дела лежат рядом с ним как его единственное сокровище. Вечно существование там, и глуп тот, кто относится к этому небрежно».
«Сделай твоих вельмож могущественными, чтобы могли они исполнять желания твои», – пишет фараон, возможно имея в виду влиятельность князя Асиута. «Велик великий, когда его великие велики. Могущественен царь, который имеет вокруг себя могущественных людей. Воистину богат тот, кто богат вельможами». «Говори истину во дворце твоем, чтобы вельможи, которые в стране, благоговели перед тобой. Царю подобает честность сердца, покои дворца внушают благоговение окружающему миру. Утешь стенающего, не притесняй вдову, не выгоняй человека из владений отца его. Не лишай [необдуманно] чиновников их постов. Остерегайся наказывать несправедливо. Не убивай, ибо это не принесет тебе пользы, наказывай только побоями или заключением, кроме как в случае предателя».
Затем фараон советует своему сыну содержать обученную армию из молодых солдат. Он говорит, что сам всегда поступал именно так и награждал их пожалованиями земли и скота, обеспечивая, таким образом, их повиновение. Фараон добавляет: «Не делай никаких различий между сыном вельможи и человеком простого происхождения, приближай к себе человека за его талант». И действительно, такова была египетская традиция, и даже в наши дни эта нация вполне демократична.
Царь особенно рекомендует строго соблюдать религиозные традиции и поддерживать храмовые богослужения. Он пишет: «Не позволяй рукам твоим быть праздными и выполняй работу твою с радостью. Леность разрушила бы [само] небо». «Правь людьми как стадами Бога, потому что Он сотворил небо и землю по их вкусу. Он остановил жадность вод и создал воздух, чтобы дать жизнь их ноздрям. Они – Его собственные образы, вышедшие из плоти Его, и Он поднимается на небо согласно их желанию. Ради них он создал рассвет, и Он плывет, чтобы видеть их. Он возвел святилище позади себя, и, когда они плачут, Он слышит. Он сотворил для них траву и скот, птиц и рыб, чтобы кормить их. Он убил врагов своих и уничтожил собственных детей своих за их мятежный дух… но как [то есть с какой печалью] убьет он строптивого сердцем? Даже когда человек убивает собственного сына ради его брата! Бог знает каждого человека по имени. Он создал для них заклинания как оружие для отражения бедствий, а также грезы ночью и днем».
Из этих слов становится ясно, что фараон обращается к религиозным представлениям, которые, как уже упоминалось, господствовали в Гераклеополе. Богом для него был Херишеф, одно из воплощений Ра, то есть солнца, которое впервые взошло в этом городе. Этот бог был любящим и добрым Отцом человечества. Он появился на небе как солнце. Видимо, старый фараон всем сердцем верил в магию и значение снов. Он был также твердо убежден в том, что Провидение покарает виновного и что человек заплатит за свои неправедные поступки. В этом смысле он откровенно рассказывает историю о потере города Тиниса, которая стала настоящим бедствием его правления.
Он пишет: «Бедствие случилось в мое время: вторглись в область Чени [то есть Тиниса]. Воистину случилось это по моей собственной вине. Узнал я об этом, когда это закончилось, и понял, что отплатили мне за то, что я сделал. Но слаб и плох тот, кто замалчивает зло, которое он совершил, относится небрежно к тому, что сделал, или обращает это в нечто хорошее. Услышь! На удар отвечают ударом, таково правило во всем, что делается».
Как я уже говорил, фараон, очевидно, предпринял некие враждебные действия против Юга, а войска Уаханха Интефа отплатили за это, захватив священные города Ти-нис и Абидос. Ко времени написания данного письма царь отказался от всякой надежды отвоевать потерянный ном. «Поколение людей прошло, и Бог, который знает все сердца, скрыл Себя», – сокрушается старый фараон. Иными словами, Бог не ответил на его молитвы о возвращении священных областей. В крайне запутанном отрывке текста он поэтому советует сыну оставить малейшую надежду на погребение его тела рядом с Осирисом, но при этом просит помнить, что его душа в конце концов отыщет свой путь к Богу.
Похоже, он считал свою потерю невосполнимой потому, что во время сражения с захватчиками позволил разрушить древние гробницы в некрополе Тиниса. На его голову обрушился гнев духов, в которых он так свято верил. Это становится ясно из поучения, которое развивается из тезиса о необходимости быть готовым к войне. Царь пишет: «В печальном положении человек, которому не хватает воинственного духа, ибо враг в центре Египта никогда не спокоен, и нужны воины, чтобы покорять воинов. Как гласит пророчество наших предков об этом: «Египет будет сражаться даже среди своих гробниц». Не разрушай гробниц деяниями войны, хотя я так сделал, и та вещь случилась со мной, что должно была произойти с тем, кто так согрешил против Бога». Его страх перед гневом умерших чувствуется и в важном предупреждении, сделанном сыну. Царь предостерегает его от использования материалов, некогда взятых из прежних гробниц, для создания его собственной усыпальницы. Он пишет: «Не разрушай памятника другого [человека], а добудь свой собственный камень из каменоломен Туры» (то есть огромных каменоломен, находящихся на восточном берегу Нила, откуда привозили известняк для строительства пирамид). И вновь фараон повторяет: «Не поступай дурно с Южной землей, ибо знаешь ты пророчество об этом. Оно исполнилось именно так, как это произошло. Они не сделали волнения, это было согласно тому, что они говорят» (то есть по вине фараона). В заключение он пишет: «О, да достигнешь ты меня [в загробном мире] без обвиняющего! Не убивай никого [из тех], кто рядом с тобой, ибо Бог, под чьей он защитой, вверяет его тебе… Внуши любовь к тебе всей стране. Хороший характер – вот что помнят. Сказано о тебе слугами в этом дворце Ахтои в предсказание пришествия дня твоего: «Закончено теперь время слабого!» Смотри, поведал я тебе свои сокровенные мысли, держи их всегда перед лицом твоим».
В этом признании своей неудачи есть что-то очень трогательное. Слова слуг, должно быть, причинили боль фараону, чья политика умиротворения Юга, очевидно, была непопулярна. Одна любопытная мелочь показывает, до каких пределов он дошел в этом умиротворении. Вспомним, что в гробнице Тефиби в Асиуте описывается, как этот князь разбил войско Юга в начале восстания. Вскоре после ее создания эту надпись покрыли штукатуркой и сверху написали несколько заурядных традиционных фраз. И только в наши дни, когда штукатурка осыпалась, удалось прочесть более раннюю незаконченную запись о войне. Представляется, что фараон во время одного из своих визитов в Аси-ут увидел эти слова и сказал своему сановнику, что они могут вызвать обиду и что умнее было бы их стереть. Признание царя, что восстание произошло по его собственной вине, а также его обращенный к сыну совет быть терпимым по отношению к прежнему врагу, предоставляют возможность объяснить непонятное сокрытие хвастливых слов Тефиби иначе.
На самом деле князь Тефиби не испытывал ни малейшего удовольствия от мира, установившегося в стране после восстания. В надписи в своей гробнице он обращается к потомкам так: «О вы, живущие! О вы, кто на земле, дети, которые еще не родились!» Он описывает, какой мир и порядок царили на земле во времена его правления: человек, спавший на воздухе, находился в безопасности, подобно тому, кто спал в собственном доме. Он гордится тем фактом, что его сын с момента рождения считался его преемником. Он утверждает, что «люди радовались, потому что каждый князь, который делает добро своим людям и превзойдет добродетели своего отца, будет благословен в загробном мире, а сын его останется в отчем доме. Память о нем будет приятна в городе, а его статуя будет украшена и воздвигнута детьми дома его».
О фараоне Небкаура сохранилось еще одно упоминание. Речь идет о сказке «Красноречивый поселянин», события которой происходят во времена его царствования. Известно несколько копий этой истории, которая изображает царя радующимся остротам по поводу затрат одного из его подданных. Вероятно, ее жесткий юмор был весьма популярен. Сюжет сказки таков. В Вади-Натрун в пустыне к западу от Нижнего Египта жил-был поселянин. Однажды он отправился в Ихнасию, то есть в столицу, чтобы купить продукты для своей жены и детей, оставив ей запасов только на определенное время. Однако, когда он приблизился к городу, злой земледелец забрал его ослов на том основании, что они вытоптали его посевы и съели его зерно. Поселянин обратился с жалобой к главному царскому управителю, и этот чиновник был настолько удивлен красноречием этой жалобы, что отложил разбирательство его дела, чтобы насладиться его прекрасными речами. При этом чиновник сделал так, чтобы продукты были посланы семье жалобщика в оазис в пустыне, и проследил, чтобы самого несчастного поселянина также снабжали пищей, не говоря, от кого она. Он наслаждался своей шуткой. Девять раз проситель приходил к нему, и сказка представляет нам несколько интересных и цветистых речей, которые он произносил, ища справедливости. И наконец, когда поселянин уже стал отчаиваться и уверился, что семья его будет голодать, он начал браниться, после чего – самое смешное! – главный распорядитель хорошенько поколотил его. В итоге несчастный, потерявший всякую надежду, вознамерился совершить самоубийство. Тогда его мучитель решил, что ситуация зашла слишком далеко, и велел вернуть страдальцу его ослов. При этом царю Небкаура сообщили об этом деле, речи поселянина были записаны и отправлены во дворец. Сказка гласит, что фараона настолько позабавили эти красноречивые и отчаянные мольбы, что не было ничего на всей земле, что развлекло бы его так сильно.
IX династия, 4. Мерикара Ахтои
2227–2222 годы до н. э
Когда Небкаура умер, престол унаследовал его сын (?), взявший имя
В Сауте был возведен большой храм, посвященный местному богу-шакалу Упуату, «Открывателю путей» для мертвых. В то же время царь начал строить для себя пирамиду в
Саккаре рядом с пирамидой фараона Шестой династии Тоти. Он велел установить там свою статую, которая теперь хранится в Каирском музее и доказывает, что искусство скульпторов в тот период не стало хуже, несмотря на более чем двести лет нестабильного правления. В настоящее время в Берлине выставлен саркофаг жреца этой пирамиды по имени Ипанху, а в Лувре хранится палетка с именем этого царя, найденная, вероятно, в Асиуте или Меире.
Конец династии наступил внезапно. Возможно, у фараона не было сына или же произошло новое восстание и его свергли. Князь Ахтои, который только что рассказывал нам, как мирно было в его номе, видимо, сгинул в этом общем хаосе, поскольку на этом его род прервался. Примерно в тот же период старый царь Уаханх Интеф из Фив отправился к праотцам. Он занимал трон 50 лет, в течение которых у власти успели побывать четыре царя из рода Ахтои, основавшего Девятую династию.
Десятая династия
2221–2197 годы до н. э
Как я уже сказал, эта династия, которая должна была занять престол примерно в то же время, когда в Фивах умер Уаханх Интеф, не могла пребывать у власти больше 25 лет. После Уаханха Интефа трон Юга унаследовал царь по имени Нахт-небтепнефер Интеф, правивший, как я объясню в следующей главе, около 10 лет. А после него на трон взошел Санхибтауи Ментухотеп, правивший 14 или 15 лет. На 14-м году царствования последнего появилась надпись, о которой я расскажу в следующей главе. Речь в ней идет о большом восстании, которое, вероятно, было не чем иным, как мятежом, лишившим Десятую династию власти и вознесшим фиванских царей на трон фараонов, поскольку следующего владыку Юга Небхепетра Ментухотепа провозгласили фараоном всего Египта. Манефон сообщает, что Десятая династия, правившая в Ихнасии, длилась 185 лет, и в ней было 19 царей. Однако он отводит Одиннадцатой династии всего 43 года и 16 правителей, хотя нам известно, что она состояла из 7 царей и длилась 160 лет. Следовательно, его сведения в этом месте совершенно спутаны. Возможно, что его 185 лет Десятой династии на самом деле представляют собой сумму лет Десятой и Одиннадцатой династий (то есть 25 + 160), а 19 царей в действительности являются 9. Эта династия не упоминается ни в Абидосском, ни в Саккарском списках, а из источников того времени нам известно только одно царское имя – Шенес Уаханх, которое обнаружено на трех скарабеях. Однако даже этого царя мы можем поместить в рамки данного периода только благодаря стилю изображений и сходству части его имени с именем Уаханха Интефа. Иногда царям Десятой династии приписывают другие царские имена, обнаруженные на скарабеях, но они скорее относятся ко временам гиксосов.
На фрагменте № 47 Туринского папируса, первоначальное место которого неизвестно, перечислены 7 царей, и если допустить, что в начале и конце этого перечня было еще по одному имени, то некогда здесь были названы 9 правителей. Первые два сохранившихся имени – Неферкара и Ахтои. Думаю, это достаточное основание для отнесения данного списка к Десятой династии. Они не принадлежат правителям Восьмой династии, поскольку не согласуются с именами, названными в Абидосском списке, и к тому же Ахтои тогда еще не было царским именем. Не похоже, что Неферкара или Ахтои жили в период после Двенадцатой династии. Имена, что следуют после первых двух, иногда трудны для чтения или же не сохранились вовсе. Они таковы: 3) С….х, 4)…., 5) Мер… 6) Сенти… и 7) Х……В среднем царствова
ние каждого длилось менее трех лет. Однако поскольку нечто подобное происходило и в конце Восьмой династии, сведения о чем сохранились в Туринском папирусе, то в этом факте нет ничего невероятного. Это были беспокойные времена восстаний и частой смены власти. Вскоре могущественные соперники с Юга свергли так называемую «династию».
До нас дошел необычный документ, который, должно быть, является записью страстной речи, произнесенной перед лишенным трона фараоном неким Ипувером в его времена. Существуют веские основания датировать это произведение периодом Десятой династии. Доктор Гардинер полагает, что оно, вероятно, относится к переходному периоду между Шестой и Одиннадцатой династиями. Как я сейчас докажу, мы не слишком ошибемся, если поместим его в конец Десятой династии, как раз незадолго до того, как цари Одиннадцатой династии, правившие Верхним Египтом от Элефантины до Тиниса, свергли своих несчастных современников из Десятой династии, царствовавших в Гераклеополе, и принесли в разоренную страну мир. Папирус так сильно разрушен, что можно выделить только основную мысль речи Ипувера. Однако даже в таком виде она представляет огромный интерес, поскольку рисует картину ужасного состояния Нижнего и Среднего Египта под властью слабых правителей, а также вновь обнаруживает тот любопытный изъян в египетском характере, с которым мы встречаемся на протяжении истории этой нации. Речь идет о пагубной способности к быстрому отказу от прежних убеждений, иначе ее можно было бы назвать склонностью превращаться почти в варваров, как только пропадала сильная рука правителя (египетского или иноземного). Однако эту склонность уравновешивает исключительная способность к восстановлению и легкость, с которой египтяне способны превращать хаос в порядок, а разорение в процветание, когда получают подходящего лидера.
Оратор описывает состояние страны так. «Лицо бледно, ибо лучник готов и преступник повсюду. Нет человека [похожего на людей] вчерашнего дня. Крестьянин выходит пахать землю со своим щитом [в руке]. Слуги говорят: «Уйдем и украдем!» [Даже] птицеловы вытягиваются в линию битвы, и охотники несут свои щиты. Человек смотрит на своего сына как на врага и воюет со своим братом, или же убивают его со стороны брата. Сердца людей жестоки. Мор [свирепствует] по всей стране. Кровь повсюду, у смерти нет недостатка [в жертвах]. Ремесленники не трудятся, потому что враги страны грабят их. Теперь страна – это пустыня повсюду, номы разорены. Чужеземцы из-за пределов пришли в Египет, и азиаты стали искусны в ремесле охотников. Племена из пустыни повсюду стали египтянами, а [настоящих] египтян нигде не осталось. Страна от Элефантины до Тиниса в руках Верхнеегипетского царства [то есть Одиннадцатой династии, правящей в Фивах]. Они не платят дань [Северу] из-за междоусобицы [на Севере]. Дороги нужно охранять, ибо люди прячутся за кустами, пока не пройдет одинокий путник в ночи, чтобы они могли украсть его поклажу и снять то, что он носит. Его осыпают ударами палок или жестоко убивают. Грабитель повсюду. Ворота, колонны и стены охвачены огнем, ларцы из эбенового дерева разбиты на куски, драгоценная акация расколота. Вельможи голодны и в отчаянии, знатные женщины скитаются голодными, плоть их в печальном состоянии из-за их лохмотьев. Люди едят траву и запивают ее водой. Посевы погибли в каждой стороне. Не найти еды даже для птиц. Нищета по всей земле, и нет никого, чьи одежды белы в эти времена. Нил разливается, но никто не пашет землю. Скотина отбивается от стада, и никто не собирает их вместе. [Свитки] законов из палаты правосудия выброшены, и люди ходят по ним в общих местах. Архивы обысканы, и их списки податей похищены. Чиновники убиты, и их записи украдены. Все лежит в руинах».
Причиной такого положения дел, похоже, стал некий политический переворот, удивительно напоминающий большевизм, с точки зрения представителя аристократии. «Люди посмели восстать против короны, несколько преступников попытались избавить страну от ее правления. Тот, у кого не было имущества, теперь богатый человек. Бедняк страны стал богатым, а владелец собственности стал тем, у кого ничего нет. Кто был посланцем, теперь сам посылает других. Слуги отказались исполнять поручения своих хозяев, по которым они были посланы, и не боятся делать так. Все служанки стали свободны своими языками, и, когда их госпожа говорит, досаждает им это. Золото и драгоценные камни украшают шеи этих служанок. Хорошие вещи в стране, но госпожи дома говорят: «О, если бы мы имели что поесть!» Нищие стали владельцами прекрасных вещей. Хозяева одежд теперь в лохмотьях. Тот, у кого не было хлеба, теперь владелец амбара. Его кладовая наполнена имуществом другого. Та, что глядела на свое лицо в воду, теперь хозяйка зеркала. Детей знатных разбивают о стену. Сын знатного человека больше не отличается от того, у кого нет такого отца, ибо семьи вельмож выброшены на улицу. Богатые в стенаниях, бедняк же полон радости. Каждый город говорит: «Давайте выгоним тех, кто имеет власть среди нас». Человек говорит: «Если бы я знал, где Бог, то принес бы Ему жертвы». Правда все еще существует во всей стране по имени, но то, что люди творят, говоря о ней, – это зло. Старый порядок исчез. Нет конца шуму, но смех прекратился, стон, смешанный с жалобами, наполняет землю. Большие и малые говорят: «О, если бы я мог умереть!» Маленькие дети говорят: «Он никогда не должен был давать мне жизнь». Дворец был разрушен быстро, царь был изгнан бедняками. Кладовая царя – общая собственность для каждого».
Затем оратор призывает свергнутого царя «уничтожить врагов благородного Дворца, [некогда] пышного придворными». Он просит его не пренебрегать совершением жертвоприношений богам. И далее в крайне загадочном, но приковывающем внимание пассаже он, похоже, пророчествует о пришествии божественного Спасителя, который «принесет прохладу тому, что в жаре. Сказано: „Он будет пастырем своего народа, и в Нем не будет греха. Когда его стада разбегутся, Он проведет день, собирая их вместе“». Вполне естественно, что этот отрывок некоторые считают пророчеством о Мессии, однако доктор Гардинер указал, что речь скорее идет о боге Ра, который, как надеялись, еще раз обратит внимание на разрушенную страну и станет спасителем своего народа. И тем не менее сходство со словами, использованными в библейских пророчествах, заслуживает внимания, особенно если принять во внимание тот факт, что это произведение, возможно, занимало важное место в египетской литературе во времена иудейских пророков.
Упоминание о Верхнеегипетском царстве, отказавшемся платить дань, о чужеземцах, собравшихся в стране, и о господстве безвластия – все это указывает на конец Десятой династии как дату создания этого замечательного произведения.
Глава 11
Одиннадцатая династия 2271–2112 годы до н. э
Порядок царей Одиннадцатой династии
В предыдущей главе я уже отметил (с. 290), что, по моему мнению, Одиннадцатая династия была основана в Уасет, или Фивах, примерно в то же время, что и Девятая династия в Ихнасии, то есть Гераклеополе. Главным основанием для такого вывода служит тот факт, что третий царь Девятой династии, носивший имя Ахтои, в начале своего правления потерял город Тинис, захваченный первым царем Одиннадцатой династии Уаханхом Интефом. Также я упоминал, что Одиннадцатая династия длилась 160 лет и включала 7 царей, о чем сообщает Туринский папирус. Существует еще один любопытный факт, доказывающий, что династия едва ли могла оставаться у власти большее время. На заупокойной стеле, хранящейся в Лейдене, писец Интефикер на 33-м году правления царя Двенадцатой династии Сесостриса (Сенусерта) I утверждает, что «отец отца его отца», то есть его прадед, был чиновником во времена Уаханха Интефа – первого правителя Одиннадцатой династии, который был у власти 50 лет. Сесострис I являлся вторым царем своей династии. Первый ее фараон правил 30 лет, и, соответственно, 33-й год царствования Сесостри-са I одновременно являлся 63-м годом этой династии. Со смерти Уаханха до конца Одиннадцатой династии прошло 110 лет (то есть 160 минус 50). Соответственно, создание заупокойной надписи Интефикера, которая, предположительно, была сделана, когда он состарился, от последних лет Уаханха Интефа отделяли 173 года. Тогда следует предположить, что Интефикер родился примерно во времена основания Двенадцатой династии, и поскольку его прадеду едва ли могло быть меньше 25 лет к моменту смерти Уаханха Интефа, то мы получаем 135 лет между рождением Интефикера и рождением его прадеда, что в среднем свидетельствует о продолжительности «поколения» в 45 лет. В стране, где юноши часто женились в 16 лет, это уже настолько много, что ни при каких условиях не может быть больше.
Двумя последними царями этой династии, как свидетельствует Туринский папирус, были Небхапетра и Санх-кара, имя же самого последнего фараона утрачено. В Сак-карском и Абидосском списках упоминаются только эти два царя – Небхапетра и Санхкара, а следом перечисляются правители Двенадцатой династии. Порядок правлений первых трех царей известен благодаря двум надписям из Британского музея, речь о которых пойдет дальше. Он таков: 1) Уаханх Интеф, 2) Нахт-небтепнефер Интеф и 3) Санхибтауи Ментухотеп. Если говорить о других царях Одиннадцатой династии, имена которых известны, то Неб-хепетра Ментухотеп правил раньше Небхапетра Ментухотепа. Это подтверждает тот факт, что заупокойный храм последнего в Дейр-эль-Бахри был построен над святилищами шести жриц Хатхор, возведенных при первом. Упомянутые выше списки сообщают, что после Небхапетра трон унаследовал Санхкара. Таким образом, нам известен порядок правления шести царей. Однако есть еще один правитель – Небтауира Ментухотеп, чье имя появляется в Вади-Хаммамат вместе с именем его визиря Аменемхета. Мне кажется, что этот Аменемхет является тем самым человеком, который впоследствии захватил престол и основал Двенадцатую династию. Поэтому Небтауира следует поместить в конец династии. В Туринском папирусе имя в этом месте не сохранилось.
Что касается дат правления этих царей, то мы начинаем наши расчеты с установленной даты основания Двенадцатой династии, то есть с 2111 года до н. э. Отняв 160 лет, как сообщает Туринский папирус, получаем, что Одиннадцатая династия была основана в 2271 году до н. э. В этих пределах мы разместим годы царствований семи владык, минимальное количество которых нам известно благодаря сохранившимся источникам. Таким образом и получается таблица, данная на с. 30
XI династия, 1. Уаханх Интеф (или Интеф-Аа)
2271–2222 годы до н. э
Чтобы начать историю дома Интефа, мы должны вернуться в последние годы Восьмой династии, когда в период правления Неферкаухора человек по имени Интеф упоминается в указе, изданном этим царем в Коптосе. Этот факт важен, поскольку доказывает, что имя Интеф, безусловно, использовалось в ту эпоху. Следует помнить, что, хотя я отнес возвышение Интефов к этому периоду, обычно считалось, что они появились на арене истории не ранее чем два с половиной столетия спустя. Примерно во времена Неферкаухора в Фиванском номе жил князь по имени Интеф, или Интефи, который, видимо, обладал могуществом настолько, насколько ему позволяли плодородные фиванские поля и отважные и трудолюбивые люди тех мест. В надписи, обнаруженной в Фивах, он назван «наследным князем, великим господином Фиванского нома, радующим царя в качестве хранителя границы Юга, великим поддерживающим того, кто делает, чтобы его Обе земли жили [то есть царя]». Благодаря этой надписи становится ясно, что при царском дворе в Мемфисе этот Интеф считался главным в южной части страны. Границы этой территории были установлены указом, датированным концом Восьмой династии, от Абу (то есть Элефантины) в районе первого порога Нила до южной границы того нома, столицей которого был Чени (Тинис). Нам неизвестны его предки, сохранилось только имя его матери – Икуи. Похоже, изначально его резиденция находилась в Гермонте, современном Арманте, на западном берегу Нила в нескольких милях к югу от тех больших гор, что служили фоном для поздних фиванских храмов. О его жизни известно мало, поскольку он знаменит только благодаря славе своих потомков. Однако фараон Двенадцатой династии Сесострис (Сенусерт) I назвал его своим предком и установил его статую в храме в Карнаке. В Карнакском царском списке он появляется как князь в качестве основателя своей династии. Другая надпись, упоминающая его имя, ныне хранится в Страсбурге. Вероятно, он умер примерно в то же время, когда закончилась Восьмая династия, и его последние дни, возможно, пришлись на время тех беспорядков, которые сопровождали падение этой династии. Его похоронили в пустыне к западу от Фив, а его наследником стал его сын (?) Интеф, или Интеф-аа, «Великий». Деспот по имени Ахтои только что провозгласил себя фараоном в Ихнасии и принял имя
Между двумя правителями, похоже, было заключено некое соглашение, и царь Интеф признавал царя Ахтои своим господином, выплачивал ему дань зерном и позволял использовать каменоломни в Асуане, откуда привозили знаменитый красный гранит. Как мы уже видели, третий Ахтои упоминал об этой дани в письме к своему сыну. Такое положение вещей сохранялось в течение 7 лет правления первого Ахтои и 12 лет царствования второго Ахтои, иными словами, на протяжении 19 лет пребывания Уахан-ха Интефа у власти. Затем на престол в Ихнасии взошел третий Ахтои, предпринявший против своего фиванского вассала некие враждебные действия, которые он сам впоследствии признал несправедливыми. Со стороны Уаханха Интефа последовал незамедлительный ответ, и, как уже было сказано, он начал сражаться с князем Саута Тефиби, приверженцем северного фараона. Вначале война для фиванского правителя была неудачной, однако в конце концов его воины захватили священные города-близнецы Тинис и Абидос и вместе с ними, разумеется, гробницу Осириса. Это настолько огорчило суеверного гераклеопольского царя, что он поспешил заключить со своим вассалом мир, признав, что был не прав и заслужил потерю этой территории.
Глубоко пораженный, Уаханх Интеф с удовольствием воспользовался своей удачей и не предпринимал дальнейших попыток расширить свое влияние. На своей заупокойной стеле управитель дворца в Фивах по имени Чери рассказывает: «Царь Уаханх [Интеф] прислал мне [личное] письмо после того, как я сразился с домом Ахтои на территории Чени. Также пришли послания, что великий правитель поручил мне корабль, дабы была защита для собственности тех, кто принадлежит Югу на всем его протяжении, а именно на юг от Абу (Элефантины, Асуана) и на север до Дебу (Афродитополя)», то есть до северной границы Тинитского нома. Чери сообщает, что был «жесток сердцем в день битвы». Это означает, что он вел себя отважно при захвате Чени (Тиниса). Далее он заявляет, что плавал по Нилу на одном из судов своего господина, чтобы предотвратить любое нарушение преданности проигравшему битву фараону.
Еще одна короткая надпись, упоминающая о завоевании Тиниса, в настоящее время хранится в Британском музее. В ней описаны деяния главного казначея при фиванском дворе Чечи. Он рассказывает: «Я провел долгие годы при Величестве моего господина, царя-Сокола Уаханха, царя-Тростника и царя-Осы, сына солнечного бога Интефа. Земля эта была под властью его вверх по течению до Джеса», места, локализация которого неизвестна, «и вниз по течению до Чени… Я сделал судно для города, и корабль там, чтобы следовать за моим господином». Думаю, это доказывает, что в течение нескольких лет власть Юга во многом держалась на военных кораблях, которые плавали по Нилу. Чечи продолжает тем хвастливым тоном, который могут оценить только те, кто знаком с бесхитростными детьми Нила: «Я был истинным любимцем царя, я был прохладой и теплом во дворце моего господина, тем, для кого в почтении опускаются руки среди вельмож». Иными словами, даже сановники при дворе кланялись ему, делая известный приветственный жест, которым до сих пор принято приветствовать в Египте.
Однако важнейшим памятником правления этого царя является его собственная заупокойная стела. Ее обнаружили в довольно маленькой и невыразительной пирамиде из кирпича, находившейся в северной части фиванского некрополя напротив Карнака, где Интеф был похоронен.
На этом памятнике царь изображен стоящим рядом с пятью своими собаками, часть их кличек все еще можно прочесть – Газель, Борзая и Черныш. Поэтому мы сразу представляем себе этого древнего царя Юга как человека, любившего своих собак больше всего на свете и желавшего, чтобы память о них сохранилась навеки, а они сами остались с ним в загробном мире. Плохое качество этой стелы, как и низкий художественный уровень стелы Чери, доказывают, что от культуры, процветавшей несколькими столетиями ранее, в южной части Египта мало что сохранилось. Как я отметил в предыдущей главе, здесь можно обнаружить лишь некоторые признаки утонченности, свойственные двору фараона на Севере. На самом деле Интеф был прекрасным образчиком обычного старейшины, которого можно представить себе сидящим под пальмой у ворот своего дворца, стены которого выкрашены в белый цвет. Его окружают собаки, перед ним склоняются Чери, Чечи и другие сановники, а рядом стоят его полуобнаженные воины с щитами из коровьей кожи и длинными копьями, готовые выполнить его приказ.
Надпись на упомянутой стеле сообщает, что она была изготовлена на 50-м году царствования Интефа, поэтому можно предположить, что ему исполнилось около 70 или 80 лет, когда он умер. В ней он говорит о захвате Тиниса: «Я высадился в священной долине. Я захватил весь ном Тиниса. Я открыл все его крепости. Я сделал его своими воротами, или границей, Севера… Я простер свою северную границу до нома Уаджет [Афродитопольского нома]». Царь говорит о работах, которые он провел во славу Амона, (местного бога Фив), вероятно, в Карнаке. Здесь мы видим начало возвышения этого божества. Весьма вероятно, что Интеф перенес свою резиденцию из города предков Гермонта, богом-покровителем которого был Монту, в город Фивы, находящийся в нескольких милях севернее, заложив таким образом основы его будущего великолепия. «Я наполнил храмы Амона прекрасными чашами, чтобы совершать возлияния… Я построил храмы, создал их ступени, восстановил их ворота, учредил их священные жертвоприношения навечно». Он говорит о себе, что он был «богат вещами, как паводок; и, как море, прекрасен [был] в славе Фив». Царь с гордостью добавляет, что все это «я сам завещал своему сыну. Нет лжи, которая вышла из моих уст, нет больше других слов, соответствующих тому, что я сказал, не было жестокости, сделанной любому жилищу [даже] в пустыне, не было потери для любого во владении отчим имуществом». Если мы вспомним, что после заключения мирного договора с домом Ахтои по завершении войны Ин-теф никогда больше не обращался к оружию, и если воскресим в памяти, как гераклеопольский фараон в письме к своему сыну, процитированном в предыдущей главе, просил, чтобы по отношению к Югу проявляли почтение, то придем к заключению, что старый правитель Фив был человеком, прямой характер которого вызывал уважение. Он закончил свою долгую жизнь, окруженный почетом.
Говоря об этой заупокойной стеле, следует отметить один любопытный факт. Спустя одиннадцать столетий во времена правления одного из последних царей, носивших имя Рамсес, была проведена проверка древних царских гробниц. Был составлен отчет, известный ныне как папирус Эббота. В этом документе чиновники сообщали, что посетили пирамиду Интефа. Они обнаружили, что она разрушена снаружи, но само погребение находится в хорошем состоянии. Затем они упоминают о большой заупокойной стеле, описывают, что на ней изображен царь, и даже называют кличку одной из его собак. В наши дни место в фиванском некрополе, где стояла эта пирамида, указывает лишь куча кирпичей. Однако заупокойную стелу, которая хранится в Каирском музее, можно увидеть в том же состоянии, в каком ее нашли чиновники три тысячи лет назад, когда ее возраст уже измерялся одиннадцатью столетиями.
Существуют еще одна-две надписи, упоминающие о царе Интефе, однако единственная важная из них высечена на скалах Элефантины. В ней дается его картуш и имя Сокола. Она свидетельствует, что он добывал гранит в расположенных поблизости каменоломнях.
В источниках Восемнадцатой династии были найдены две фрагментарные версии древней погребальной песни, называвшейся «Песней, которую [пели] в заупокойном храме царя Интефа». Вероятно, она появилась во времена владыки, о котором мы сейчас говорим. Ее текст таков: «Как счастлив этот добрый правитель! Это прекрасная воля провидения, что наши тела разрушаются и исчезают, тогда как другие остаются. [И было так] со дней [царственных] предков, богов, что существовали прежде, тех, кто покоится в своих пирамидах, знатных и прославленных, ушедших так же, тех, кто погребен в своих гробницах. Они построили для себя заупокойные храмы, [но] их дома больше не существуют. Взгляни, что случилось с ними! Я слышал слова Имхотепа и Хорджедефа», «слова очень знаменитые, как их высказывания, но посмотри на их храмы! Их стены упали, а [что до] их домов, они больше не существуют, как будто они никогда не существовали. Ни один человек не вернулся из загробного мира, чтобы рассказать нам, как они живут, чтобы рассказать нам, что случилось с ними, чтобы он мог сделать наши сердца счастливыми, прежде чем мы тоже уйдем в то место, куда они ушли. [Что ж], пусть твой разум забудет это! Пусть твоим удовольствием станет следовать желанию твоего сердца, пока ты еще жив. Положи мирру на твою голову и оденься в тончайшее льняное полотно. Используй прекрасные наслаждения [жизни], ибо они настоящие дары богов. Увеличивай все больше [и больше] свои удовольствия и не позволяй своему сердцу грустить. Следуй своему желанию и своей судьбе, свершай свои поступки на земле согласно тому, как говорит тебе сердце, пока не придет [также] к тебе тот день плача. [И все же помни, что] молчаливые сердцем [то есть мертвые] не слышат того плача, тот, кто в гробнице, не присутствует на похоронах. Будь счастлив в радости дня и не печалься об этом, ведь никто не может взять свои вещи с собой, и не возвращается назад никто из тех, кто ушел туда».
XI династия, 2. Нахт-Небтепнефер Интеф
2221–2212 годы до н. э
После смерти старого царя около 2221 года до н. э. трон Юга унаследовал его сын Интеф, принявший имя Сокола
XI династия, 3. Санхибтауи Ментухотеп
2211–2197 годы до н. э
Личное имя этого нового царя было не Интеф, а Ментухотеп. Оно включало имя бога войны Монту – местного божества Гермонта. Можно предполагать, что он приходился прежнему царю скорее братом, чем сыном. В действительности он мог занять место царя Интефа, который, вероятно, был слабым правителем, не способным справиться с новой опасной ситуацией, вызванной падением династии Ахтои. Новый царь принял имя Сокола
чиновника по имени Интеф, упоминающей трех царей в следующем порядке: Уаханх Интеф, Нахт-небтепнефер Интеф и Санхибтауи Ментухотеп. От времени правления этого владыки, кроме данной стелы, сохранился только один памятник, который тем не менее крайне важен. Речь идет о заупокойной стеле некоего Хенуна, где не только упоминаются те же три царя, но и говорится, что сама стела была установлена «на 14-м году [правления Санхибтауи], в [тот] год, когда Чени взбунтовался». 14-й год соответствовал приблизительно 2198 году до н. э., а в следующем, 2197 году до н. э., как я предположил, пала Десятая династия, удерживавшая трон всего 25 лет. Восстание в Тинисе, вероятно, было связано с некой попыткой Десятой династии, правившей в Гераклеополе, расширить свои владения на юг. Похоже, это привело к ответным военным действиям со стороны царя Санхиб-тауи. Можно предположить, что гераклеопольский властитель в процессе этой кампании лишился трона, да и сам Санхибтауи, видимо, умер в разгар событий. Престол занял второй царь по имени Ментухотеп.
XI династия, 4. Небхепетра Ментухотеп
2196–2172 годы до н. э
Новый царь принял имя Тростника и Осы
Поделиться книгой: