Копай, Ами, копай…

Карподкин: Привет оккупантам! Здорово, недостреленный!

Ами: Пошел вон, Карподкин. Нет у меня для тебя денег, сколько раз говорить?

Карподкин: Ну и не надо! Сегодня я и тебя угостить могу, если захочу. Но я не захочу. (вытаскивает из кармана несколько купюр и помахивает ими как веером)

Лео: И я не захочу!

Ами: Ничего себе… Откуда это? Неужто старушку ограбили?

Лео: А вот и нет! На демонстрации заработали! Угадай, кто оккупанту по кумполу булыжником попал?

Ами: Ты, что ли? Хорош врать, Лео. Тебе ведь камня на двадцать метров не добросить, а подходить ближе вы не рискуете. Вы же трусы. Сволочь ничтожная.

Карподкин: А чего бояться? Армия нам все равно ничего не сделает — перед телекамерами‑то. Максимум шумовые хлопушки. Но шуметь мы и сами могем, правда, Лео?

Ами: Вот и шумите где‑нибудь в другом месте (угрожающе выдвигается из‑за столика).

Карподкин (миролюбиво): Кончай, Бергер. Предлагаю кратковременное прекращение огня. Хоть на один вечер. Ну что тебе стоит? Мы ж клиенты, да еще при деньгах. Нас выгонишь — Мали спасибо не скажет. Кстати, где она?

Ами: Ладно. Твое счастье — сегодня у меня настроение хорошее.

Появляется Давид.

Карподкин: О! Хозяин пришел! Давид, принеси‑ка нам бутылочку (снова машет банкнотами). Карподкин угощает!

Давид: Редкий случай… (приносит бутылку и стаканы) Ами, давай сюда!

Ами: С этой сволочью? За одним столом?

Давид: Брось, братан. В одиночку не лучше. Выбирать не приходится. Сколько нас тут в Матароте осталось?

После некоторых колебаний Ами присоединяется к компании.

Карподкин: Ну, за мировую революцию! Хе — хе…

Давид: Что‑то я Меира давно не вижу. Третий день не заходит. Не похоже на него.

Карподкин: Жив — здоров твой воздыхатель. Он теперь у Хилика поселился. Наверное, платит Чуку и Геку, чтобы жарили его по — таиландски.

Лео (заливаясь смехом): По — таиландски!

Давид: И откуда ты такой взялся, Карподкин?

Карподкин: А я тебе расскажу, если хочешь. Отсюда и взялся, с этих краев. Дедуле моему родному в здешнем кибуцном концлагере жизнь угробили. Как он вас всех ненавидел! Как ненавидел! И меня научил… Давай, Лео! За ненависть! За революционную ненависть!

Лео: За ненависть!

Давид: Кого это «нас всех»? Я твоего деда знать не знал.

Карподкин: Всех! Матарот этот сраный, армию эту сраную оккупантскую, города эти ваши поганые, всю страну эту подлую! Всех! (прицеливается в Ами Бергера из воображаемого оружия) Бах! Бах! Бах!

Лео: Бах! Бах!

Ами: Прицеливаешься? Не советую, Карподкин. Стреляю‑то я получше тебя. Ты же в армии не был, не знаешь, каким концом магазин вставлять.

Карподкин: Ничего, дай время, научимся. Мне дед говорил… уж он‑то знал, дед. Они, говорил, будут заставлять тебя целовать ихний сапог. И тут, говорил, у тебя будет три варианта. Всего три! (наливает)

Давид: Ну?

Карподкин: Первый: ты можешь испугаться и поцеловать. И это исковеркает тебе жизнь, как исковеркало жизнь деда. Второй: ты можешь отказаться. Тогда от тебя отстанут — временно, чтобы не привлекать внимания. Но не думай, что они не придут за тобой позже, когда никто не смотрит. И наконец, третий, самый правильный вариант: ты можешь заорать во всю мочь и плюнуть. Плюнуть на их сраный сапог и в их сраные рожи! Тогда, возможно, они надают тебе по щекам, но зато твой пример поможет другим понять кое‑что. Другие тоже сообразят, что плевать можно, что вас много, что вы не одни… Выпьем за третий путь! Выпьем за право плюнуть!

Ами: Тьфу, пакость! (отъезжает от стола)

Карподкин: Вали, вали, оккупант! (сплевывает) Я еще увижу, как тебе перережут горло, фашистский ты недобиток! Я еще…

Ами: Ах ты…

Начинается суматоха: Ами пытается добраться до Карподкина, Давид преграждает ему путь. Вокруг, паясничая, скачут Карподкин и Лео. В разгар этой суеты слышен шум подъехавшей машины, и некоторое время спустя в бар входят два амбала мафиозного вида. Один остается стоять у входа, второй проходит к стойке.

1–ый Амбал: Эй, хозяин! Есть тут кто‑нибудь?

Давид (удивленно): Ни черта себе! Первый незнакомый клиент за год… что за честь такая, интересно… Здесь я, здесь! (проходит за стойку) Как вас сюда занесло, люди? Или вы тоже из спецкоманды? Вроде непохожи…

1–ый Амбал: Из спецкоманды? (пожимает плечами) Это как посмотреть… Двойной скотч.

Давид (кивая на второго): А ему?

1–ый Амбал: А ему не надо, он за рулем… Немного же у тебя посетителей.

Давид: Не сыпь мне соль на рану…

1–ый Амбал (одним глотком выпивает): Чудо — вещь… Давай‑ка повторим! (бросает на стойку банкноту) Сдачи не надо.

Давид (впечатлен банкнотой): Спасибо. Приезжай каждый день, ладно?

1–ый Амбал: Не обещаю. Я всего‑то на сутки завернул. Друга ищу. Ты тут, наверное, всех знаешь. Русский он. Серебряков. Профессор Серебряков.

Давид: Альександер? Конечно, знаю. Хороший мужик. Повезло тебе с другом.

1–ый Амбал: Ну и чудо — вещь. Объясни, как доехать.

Давид: Как доехать?..

Пауза.

1–ый Амбал: Что‑то ты долго думаешь… Неужели так далеко? (кладет на стойку еще одну банкноту) Вот, чтобы легче думалось.

Давид: Вообще‑то, недалеко… Но, знаешь, я лучше тебе нарисую. У нас ведь теперь улицы не освещают, без плана не найти. Погоди, схожу за листком.

Ами (кричит со своего места): А чего там рисовать? Это же просто. По улице направо, последний дом. Да вы по свету смотрите. Тут освещенных домов — раз два и обчелся.

Амбал, не оборачиваясь, выслушивает совет, меряет Давида недобрым взглядом и выходит, не прощаясь. Слышен шум отъехавшей машины.

Давид (с досадой): Ами, ну кто тебя за язык тянул? По — твоему, эти гориллы похожи на профессорских друзей? И если они такие друзья, то почему узнают дорогу в баре, а не звонят другу домой? Я‑то зачем им про план голову морочил — чтобы профессору позвонить, предупредить. Сейчас‑то уже поздно.

Карподкин: Русские… Их всегда хрен поймешь.

Ами: Действительно, зачем это я выскочил… дурак, одно слово дурак.

Карподкин: Наконец‑то понял! Я это тебе уже который месяц объясняю, а ты все не веришь…

Включается сирена. Все вслушиваются в воющий звук.

Давид: На пол, ребята! Это мины! Сюда!

Давид и анархисты бросаются на пол, Ами остается сидеть. Слышен звук близкого взрыва.

Ами: Сюда, но не совсем. Это на том конце улицы… Сгонять, что ли, к Серебряковым? Проверить, что и как…

Давид: Ложись! Летит!

Воющий звук минометного обстрела. Гаснет свет. Слышны звуки взрывов. По авансцене пробегают «инопланетяне» в противогазах и фосфоресцирующих комбинезонах.

Картина 11–я. Двор виллы Серебряковых

Профессор Серебряков, Леночка, два амбала, Человек-с-лопатой.

Двор виллы Серебряковых. Уже изрядно избитые Леночка и профессор привязаны к стульям. Допрос ведет 1–ый Амбал.

Профессор (умоляюще): Поймите, я тут совершенно ни при чем. Это все она. Я знать ничего не знаю.

1–ый Амбал: Ни при чем, а? Ну ты чудо — вещь… (отвешивает профессору оплеуху)

Профессор: За что?! Я ведь все вам рассказал!

1–ый Амбал: Рассказал он! Да что мне с твоих рассказов, фраер конченый? Рассказы не шуршат, понял? (кричит в направлении дома) Санёк, нашел?

Голос 2–го Амбала (из дома): Нету! Весь подвал обшарил!

1–ый Амбал: Слыхал? (отвешивает профессору новую оплеуху, кричит в дом товарищу) Ищи, Санёк, ищи!

Профессор (почти плача): Но я ведь точно помню… за верстаком… только руку просунуть… Можно, я сам поищу?

1–ый Амбал: Сам он поищет… Дурак ты, хоть и профессор. И сдохнешь тоже по дурости… И где она тебя подцепила, койра драная…

Профессор: В Мюнхене. Там и познакомились. Коротко. Я же не знал. Она ко мне потом сама пришла, уже с чемоданом. Я не хотел, поймите. Я говорил ей: уходи! Говорил: знать тебя не желаю! А она… она меня заставила… она угрожала…

1–ый Амбал: Тьфу ты, чудо — вещь… (переходит к Леночке). Ну что, сука? Думала, тебе такое забудется? Думала, не найдут? Лучше сразу говори, пока я тебе пальцы резать не начал. Ты ведь чемодан перепрятала, верно?

Леночка: Да пошел ты… волчара вонючий! (харкает кровью на светлую футболку Амбала)

1–ый Амбал: Ах ты, шкура! (замахивается кулаком, но в последний момент передумывает и уходит в дом).

Леночка (разражаясь издевательским смехом): О, видели?! Замывать побежал…

Профессор: Лена, ну зачем ты так?

Леночка: А что тебе не нравится? Кто‑то же должен тут вести себя как мужчина.

Профессор: Ты еще меня упрекаешь! Тебе не стыдно? Кто нас во все это втянул?

Леночка: А что мне еще оставалось? Кроме тебя идти было не к кому. Да и не за бесплатно ты в это дело втянулся. Семь‑то лимонов, небось, не семь копеек…

Профессор: Ты что же думаешь, я из‑за денег на это пошел? Из‑за денег? Ты, оказываешься, совсем меня не знаешь…

Леночка (презрительно): А из‑за чего же еще? Ясно, из‑за денег…

Профессор: Из‑за тебя, дура! Я все эти десять лет только о тебе и думал! О тебе! А… что там объяснять, все равно не поймешь…

Леночка (отворачиваясь): Ну и дурак. О таких, как я, не думают. Я одноразовая, понял? Таких, как я… (умолкает, закусив губу)

Профессор: Зачем ты так, Лена…

Леночка: Еще долго прожила. Тридцать восемь лет для такой профессии — неплохо. А тебе так и вовсе вздыхать не о чем. Седьмой десяток, зажился уже, старый ты хрен…

Профессор: Боже, что ты несешь…

Леночка: Еще на что‑то надеешься? Мы с тобой уже трупы, профессор. Особенно ты. Меня‑то они еще помучают.

Профессор: Почему особенно я?

Леночка: Потому что с тебя взять нечего. А я им позарез нужна. Из меня им надо чемоданчик выбить. Вот как выбьют, тогда и убьют.

Профессор: Значит, все‑таки это ты перепрятала…

Возвращается 1–ый Амбал, на ходу разглаживая мокрую футболку.

1–ый Амбал: Ну, сука, ты у меня попляшешь. Дай только переодеться в рабочее… (кричит) Санёк, нашел?!

Голос 2–го Амбала (из дома): Нету! Наврал фраер!

1–ый Амбал: Хватит! Давай сюда!

Появляется 2–ой Амбал, удивленно осматривает 1–го.

2–ой Амбал: А чего ты такой мокрый? Замочил кого? (смеется собственной шутке)

1–ый Амбал: Да эта сучка кровищей залила. А нам еще через блокпосты ехать, надо чтоб чистенькими, чудо — вещь…

2–ой Амбал: Чего, так и уедем? Валере не понравится… (отвешивает оплеуху профессору) Ты кому туфту гонишь, фраер? Говори!