Из рук врага

— Я рассмотрел прошение о предоставлении земли для торгового представительства и посольства в столице сверх выделенной территории в порту… и утвердил. — Монарх вне тронного зала не затруднял себя называть свои поступки протокольным «мы решили», говоря чётко, конкретно и по-простому. Грегори даже зауважал его немного больше, несмотря на историю с Алессо и дальнейшее: государственный деятель из Свята Первого… получился. Просто — получился. Уже за это вероятного противника стоило уважать — уважение к врагу никогда не вредит, а часто и помогает не зазнаться в своей «крутости», например, или в «хитроте плана». Не каждый правитель способен отречься от даже столь малой привилегии, как употребление выделенного местоимения в разговоре, подчёркивающем разницу между ним и другими людьми, бременем власти не облечёнными. Но, видимо, властителю самого большого участка суши в мире ощущения собственной избранности и так хватало, может, даже с перебором. — Мне импонирует ваше желание работать прежде всего с государственными имперскими скупщиками без принятия участия в оптово-розничной торговле в стране, оттого я намерен благосклонно отнестись и к другим вашим предложениям. Не скрою, ещё больше торгового договора мне понравилось ваше намерение развернуть сельскохозяйственную деятельность на территории моего государства: растянутая морская логистика не способствует объёму поставок, стоимость, да и надёжность таковой оставляет желать лучшего, по крайней мере в ближайшие десятилетия точно. Однако меня поставил в тупик ваш странный выбор местности: бывшая приморская территория эмиратов, ныне имперский Дальний Восток. Мало того, вы просите выделить не дельты рек и зоны вдоль русла с плодородным гумусом, но именно береговую зону от кромки моря и в глубь пустыни полосой в пятьдесят километров, «исключая города-гавани, территории уже имеющегося сельского хозяйства и военные объекты»… Несколько странный выбор, не так ли? Дабы облегчить вам объяснения, скажу: я уже запрашивал имперский университет на предмет разработки плана скачкообразного увеличения собственного производства растительной сельхозпродукции. И единственный (и ОЧЕНЬ дорогой!) план, который мне был предложен, — это распашка целинных земель тропической саванны, расположенной между Севером и Югом нашей страны. Как меня уверили, в приморской полосе достаточно влажный климат, и только давление сформировавшегося устойчивого сообщества крупнокопытных и произрастание многолетних трав не даёт вырасти на том месте буйным джунглям… А теперь я вас внимательно слушаю.

— Ваше величество…

— Называйте меня просто по имени, для краткости… Да, это ваша привилегия теперь, продолжайте.

— Есть несколько факторов, в порядке разной значимости, но самый первый — это… как вы знаете теперь, после трагической гибели леди Ланы, что её ученики и последователи разделились на два лагеря: м-м-м, традиционалистов, скажем так, и тех, кто придерживается ещё и философии госпожи капитана. — Слова были давно согласованы, да и не чувствовал Плуг за собой особого вранья: раз Алессо говорит, что Лана была агрономом, значит, задача накормить всех и изжить дефицит еды была для неё не пустым звуком. Так что имя убийцы (не прямой, а отдавшей приказ десанту) его жены (одной из двух) и остальных женщин, которые могли бы попасть в Арк, но не пережили «общения» с бандитами «на государственной службе», теперь должно было войти в историю… правда, пока непонятно, в каком ключе. План у Алессо был… чрезвычайно амбициозным, и хотя попаданец утверждал, что теперь «размер не имеет значения», одни только последствия его… Нет, не время думать об этом сейчас. — Я, как вы понимаете, из второй группы, хотя представляю интересы и первой. Мы фактически не будем пересекаться в плане поставок: всё равно территории Арка в конфедерации недостаточны, чтобы закрыть продуктовый вопрос раз и навсегда. Дело в том, что текущая реализация агрокультуры требует погружения под воду. В предоставленных вам бумагах есть пункт об использовании шельфовых зон на глубинах около пятнадцати метров — судоходству ничего не будет угрожать, мы обозначим фарватеры, где это будет необходимо… и только для кораблей империи, разумеется…

— Как интересно… — протянул сидящий рядом с императором в свободной позе мужчина. До того он изображал слабый интерес к беседе, но теперь подобрался. — И откуда у вас такие предложения?

— Герцог Алей. — Марсо не поленился встать и отвесить ещё один поклон, тщательно следя не наклониться ниже, чем до того Святу Первому. Что характерно: мужчину ему не представили, но кто ж не знает одного из приближённых монарха?! — Возможно ли, чтобы вы получили от меня этот ответ через десять минут, когда я выскажу все аргументы за освоение побережья и вод эмир… Дальнего Востока империи?

— Я заинтригован, — ровным голосом отозвался «тайный» глава Службы имперской безопасности…

В принципе тайной это уже быть перестало, как и сама СИБ, но одно дело — шепотки, и другое — официальное слово императора.

— Я тоже, — хмыкнул монарх-попаданец. — Потому, господин Марсо, продолжайте.

— Несмотря на то что торговая отгрузка пойдёт по официальным каналам и большими потоками, налаженные неофициальные связи у капитанов и граждан Арка за морем останутся целы, как вы понимаете. Значит, любые наши действия здесь, вдоль береговой линии, достаточно быстро станут известны там и вызовут закономерное неодобрение. Кроме того, у продуктового поставщика в лице Республики, в отличие от поставщика компактных продуктов растительного происхождения, в империи есть конкуренты, о которых нас уже предупреждали — например, «вечный союзник» автономия Флогос. Мы предвидим проблемы в работе. А при фактической морской блокаде восточного побережья южной и центральной частей материка Азур, находясь за Хребтом Песков и пустыней, изоляция окажется достаточной для нашей научно-исследовательской работы.

— Мне кажется, стоит серьёзно поговорить с источником сведений гражданина Марсо… — высказался службист. — Потому что, видится мне, он может быть только один. Пригласить сюда… этот источник?

— Думаю, надо всё-таки дать договорить нашему гостю, — подумав секунду, принял решение Свят Первый. — Продолжайте, Марсо.

— Насколько мне известно… из того же источника… — сделал ударение на последней фразе Грегори, — целью сотрудничества с Арком империи является не замена действующих поставщиков, кроме королевства Наррона, а создание продуктово-продовольственного резерва. Таким образом, выбор места не повлияет на поставку продовольствия внутри вашей страны, сохранив транспортные компании и группы. С другой стороны, отсутствие коммерческого трафика по старому торговому маршруту вызовет освобождение трёх четвертей рабочего ресурса в городах и более мелких прибрежных поселениях Дальнего Востока, и с разрешения ваш… с вашего разрешения, император Свят, мы хотели бы его задействовать в нашей деятельности: вместе с плавсредствами и орудиями труда по договору о государственной… гм… мобилизации трудового ресурса.

— Кха, кха! — аж закашлялся до того невозмутимый граф Алей. — Я всё ждал, когда же речь зайдёт о деньгах, но ТАКОЕ?! Кто вас учил так вести дела, хотел бы я знать?

— Жизнь, — максимально загадочно улыбнулся Плуг. — Когда-то я был простым крестьянином… Вот житейская мудрость, набранная от сырой земли, и осталась.

— Губа не дура! — подтвердил сибовец. — Свят?

— Амбициозно. Мне даже нравится где-то, — отозвался напряжённо думающий монарх. — Вам в руки… пока не знаю как, но скоро узнаю, попала важная, не предназначенная для чужих глаз информация. Вы впечатляюще ею распорядились. Однако мобилизация трудресурса, сиречь принудительный государственный договор с фиксированной оплатой труда, — дело не для иностранной фактически компании и уж точно не для постороннего государства. Не видите здесь проблем?

— Нет, — широко улыбнулся Плуг. — Мобилизация и работы будут идти именем человека, который имеет на это право… заодно стопроцентно обеспечит ваш контроль на нашей зоне, не мешая при этом нам выполнять проект госпожи Ланы, оставленный нам в наследство. Только в таком случае мы сможем достигнуть нужного объёма работ, для реформирования экосистем и закрепления этого реформирования хотя бы на несколько первых лет, пока будут вестись работы следующего цикла… Ну и так далее. Этот человек — ваша дочь, принцесса Марина.

— «Гермиона сильно изменилась за лето», — пробормотал себе под нос граф Алей.

— Ха! — Свят звучно и довольно внезапно для дёрнувшегося Грегори ударил себя ладонями по коленям. — Дочурка молодец! Так вот откуда такая развёрнутая информация в её отчётах по вашим возможностям… Кое-что мне показалось настоящей фантастикой, вроде размеров этих ваших шельферов, но теперь вижу: всё было детально проработано! Хм, я даже теперь начинаю как-то верить в масштабы этого вашего проекта… Может, даже и герцог поверит, а, Лёха? Однако я вижу, вы смогли завоевать доверие моего ребёнка, это дорогого стоит… Не расскажете как?

— Ожоговая терапия и восстановление травм, — произнёс Марсо, и обстановка в кабинете сразу перестала быть «немного весёлой». — При взрыве носового орудийного погреба на «Победителе» принцесса находилась достаточно далеко, чтобы уцелеть, но и всей длины палубы корабля не хватило бы, чтобы не пострадать совсем. У нас был выбор — сохранить вашу дочь… или сохранить свои секреты. Вы знаете, что мы выбрали.

— И вы по-прежнему утверждаете, что не знаете о причинах… случившегося? — хмуро поднял на посланника Арка взгляд пожилой мужчина, в глазах которого плескалась затаённая боль и усталость.

— «Победитель» — удивительный корабль, мы таких никогда не видели, — пожал плечами Плуг. — А всё, что нам пришлось изучать, напоминало кратер вулкана после извержения, ваши инженеры сказали, что нос от середины корпуса не оторвало только потому, что сила удара изнутри компенсировалась упором в близкое дно. Носовую орудийную башню мы даже не смогли поднять. Надстройки и рангоут были рассеяны по акватории в три квадратных километра. Все выжившие на борту находились на нижних палубах, на корме, до которой возникший пожар по счастливому стечению обстоятельств не дошёл, люди задохнулись от угарного газа, кроме десятка счастливчиков, из которых половина от недостатка кислорода явно повредилась головой… Ваша дочь выжила только потому, что её перебросило через песчаную косу ударной волной, остальные были тяжелее и не отделались переломами конечностей и повреждением кожи. По счастью, кормовая часть судна осталась более-менее в рабочем состоянии, а палубу мы смогли заделать своими силами — для перехода, так же как и соорудить по указаниям механиков с ваших судов сопровождения, как сделать трубы и что нужно достать для управления рулевыми механизмами. Наши суда сопровождали «Победитель» и вспомогательные корабли до указанной вашими военными моряками точки, и я прибыл к вам на аудиенцию сразу же, как произошла встреча в виду берега.

— И вы верите, что это случайность? — вновь задал вопрос Алей.

— Учитывая, что взрыв произошёл во время экскурсии представителей конфедерации на борту судна и выкосил всю «верхушку» всех правительств всех островов как раз тогда, когда обсуждались поставки продовольствия в империю… Я не берусь судить. Если бы не случайность и не наши поспешные действия, сейчас флот империи методично вкатывал бы нас и соседей в пучину морскую за потерю корабля и посланника. Потому предпочту всё же работать там, где… несчастным случаям только будет сложнее случиться. Ну и где ошибка культивации не превратит вполне проходимую и являющуюся «кладовой» мясных ресурсов империи саванну в непроходимые тропические джунгли, растущие быстрее, чем их вырубают. Пустыню, по крайней мере, хуже уже не сделать…

…Через два часа Марсо Грегори покинул императорский кабинет, сжимая бумажку, стоимость которой сложно было переоценить: именем принцессы теперь, едва пройдёт несколько месяцев и начнётся первая, «холодной фаза» конфликта империи и королевства Наррона (то есть рудники на севере Азура в месте чуть южнее того, где Хребет Песков начинает опускаться в море и превращаться в острова Великого торгового пути, выйдут на расчётную мощность), все бывшие эмираты, исключая зоны присутствия военных и гражданских служб империи, отойдут Арку во временное управление. Да, Грегори не питал себя иллюзией — как только появятся значимые результаты, собственно арковцев попробуют отжать от контроля, и никакая принцесса Мара не поможет. Это сейчас, кроме громких слов, отбирать особо нечего, а тогда будет обученный персонал из местных, что для чиновников послужит достаточным поводом: мол, дальше и сами с усами. Правда, Свят Первый от щедрот пообещал всем дворянство, а лично Плугу — аж герцогство: Северный и Южный герцоги уже есть, так что формально контроль как бы и останется, может быть… Впрочем, всё это не имеет значения. Несколько лет — и «рванёт». Остаётся надеяться, что Алессо прав и выросший на внутренних территориях империи (пустых и никому на фиг не нужных) проект, как внутри человека выращивается фитосимбионт, будет уже готов к применению.

Конечно, будут проверки и проверяющие, тайные и явные, но в условиях надвигающегося кризиса Святу и чиновникам будет всё больше не до того: едва здание империи задрожит (а оно задрожит), Западный Лес, прибив восточного и северного конкурентов, будет готов сразу же после победы над Югом (как они думают) избавиться от слишком самостоятельной и развившейся страны-марионетки. Главное, чтобы план проекта не попал к эльфам, но о том позаботится принцесса и паранойя попаданцев, тщательно раздутая словами Грегори, немногими «свидетелями» (кого удалось из выживших с «Победителя» после фосфорорганики склонить к настоящему сотрудничеству) и реальным, пусть и устроенным на две недели позже взрывом на флагмане: не везёт что-то имперским рейдерам в южных морях, уже третий корабль пришлось… того. Первый угнали, второй на мель заманили, третий подорвали…

…Марсо вошёл в свой дом — недвижимость откупили в частном порядке, пока выделяется место для резиденции Арка. Запер за собой дверь, оглянулся и украдкой сотворил знак богини Судьбы: слава ей, пока все сыплющиеся на голову проблемы удалось или решить, или отодвинуть, или даже использовать в контригре. Игре, в которой ставка куда больше полутора сотен жизней моряков и специалистов, выживших на «Победителе» и «погибших во время взрыва» — не выдержавших допросов, проявивших завидную преданность режиму Свята, просто слишком тупых, чтобы принять идеалы Арка в счёт собственного здоровья и будущего человеческого вида, или слишком недоверчивых. Кое-кто из инженеров и механиков остался на острове Арк, согласившись обучать новых сограждан, работать с новыми возможностями, отказавшихся играть в шпионские игры. Алессо сказал, что «цель оправдывает средства» — плохой девиз. Да и сложно сказать, выйдет ли у них потом сделать «общее благо», раз даже сам придумавший проект попаданец сомневается… Но не ложиться же и помирать, в конце концов. «Помирать — так с музыкой!» Вот такой девиз нравился Плугу куда больше. А уж «музыка» будет о-го-го! По крайней мере, они постараются!

Интерлюдия 12

Удивительно, как всё может измениться в налаженной, распланированной и, казалось бы, гарантированной судьбе: вот сегодня ты уважаемый, в самом рассвете зрелости человек, которому ещё жить и жить, а завтра — уже такой же опустившийся на дно жалкий старик, как нищий дехканин, чью скудную делянку засыпал вездесущий песок. Ты, как отец твой, и дед твой, и прадед, всё вкладывал в самое ценное, что у человека может быть. Нет, это не деньги. Золото можно отобрать, дом сжечь, предварительно разграбив, но знания, сокровенные и ценнейшие, никто не достанет из твоей головы. А если и достанет (что не скажешь на допросе «с пристрастием»?), то всё равно не поймёт, оттого-то знания и называются сокровенными! Однако — вот удивительное дело! — может внезапно оказаться, что твои знания вдруг потеряли ликвидность, не нужны больше никому вокруг, ни единой живой душе. Ну, как внезапно?

Всё началось шестнадцать лет назад, когда Джазир-лода (что по-имперски означает порт Джазир: порт Цветок-на-Воде, водяная лилия — гавань по форме была очень похожа на кувшинку) проснулся от гулкой канонады — палили батареи фортов с каменистой косы, закрывающей пристани и рейд от волн и ветров. Палили, как потом выяснилось, в белый свет как в копеечку — старые бронзовые пушки с каменными ядрами даже дострелить до кораблей империи не могли, несмотря на господствующую высоту. Успел гонец в крепость — буквально за час до того, как на горизонте появился ордер из четырёх здесь ещё не виданных кораблей под косыми парусами странной формы, — и комендант, на свою голову, решил показать удаль… Показал. Сначала сосредоточенным огнём оба форта сбросили со скал в море: старая «сухая» кладка просто рассыпалась от синхронных ударов ядер. Потом моряки в качестве меры предосторожности прямо с рейда расстреляли все подозрительные корабли (то есть все крупные), а потом высадили десант. Не просто так — восстановить «потраченные припасы», в смысле вломиться в городскую казну и арсенал. Пытающихся оказать сопротивление стражников с алебардами расстреляли из невозможных, как тогда казалось, многозарядных ружей. Напоследок некий важный чин, сошедший с борта одной из небольших боевых посудин, объявил всем, кто хотел слышать: «Это имперская земля» и «Император скоро пришлёт вам наместника», после чего удалился. Жители Джазира пожали плечами — пострадали лишь очень невезучие и самые глупые: портовый город такое место, где невезучим и глупым быть строго не рекомендуется. На памяти только народа эмиратов это была четвёртая попытка захватить землю вдоль восточного побережья Азура, предыдущие три буквально ни к чему не привели: королевству Наррона тоже очень хотелось закрепиться на берегу конкурентов, и начинающиеся боевые действия всегда оперативно принимали трёхсторонний характер. Оставалось немного подождать, а потом в дело вступали знаменитые эмирские элитные галеры, вот уже с тысячу лет неизменные в своей стремительной красоте и независимости от ветра и течений. Воины-гребцы народа Духов легко доказывали потрёпанным сторонам конфликта, что торговать всё-таки лучше, чем воевать… Кто ж знал, что в этот раз будет по-другому?!

Имперский наместник действительно появился — правда, прошло аж три года, прежде чем довольно небольшой Джазир «осчастливили» имперским чиновником. Говорили, что эмиры пошли на мировое соглашение и вассалитет сразу после того, как стайка «морских охотников» разнесла вдребезги неудачно сгруппировавшийся в устье одной из трёх великих рек Востока галерный флот — вот так, походя. Случайно, говорят, наткнулись. Но империи не нужны были покорные эмираты, императору Святу Первому, только недавно севшему на трон, нужны были громкая победа и завоевания — полезная «монета» при общении с благодарным народом. В общем, для шейхов, эмиров, визирей и халифов, веками кормящихся от полноводной реки товаров Великого торгового пути, настали чёрные времена. Однако торговые караваны никуда не делись, даже самый жуткий шторм не мог заставить замереть торговлю более чем на время своего буйства. А кому налоги платить — халифу ли, империи — разница есть? Вот то-то и оно. Зато наступление имперских законов чуть погодя почувствовал на себе сам Фариз. Сначала понемногу, а потом уже и во всей полноте!

Когда в городе появился храм Великого Бога, с магией у натурфилософа и алхимика были настоящие проблемы: заряженные амулеты, даже просто сырой силой заполненные каменные контейнеры, было днём с огнём не найти. Видно, лежали каменные кубики, светящиеся для взглядов избранных зелёным, у кого-то на складах, вот и толкали их, постепенно задирая цену, пока мана не выдохлась. Пропорционально (точнее, НЕ пропорционально, а во много раз сильнее!) подскочили цены на амулеты, в которых были вложены заклятия действия. Причём некоторые брали жадно, не считаясь с расходами, будто забыли, что амулет — вещь далеко не вечная. Фариз распродал уже почти все остатки, оставив только пяток огненных знаков в стенах (позор какой для мага!), и тех на половинном заряде, когда покупатели кончились. От имперских аудиторов и оценщиков ещё ни один амулет не придумали… Следом за последними дворянами пришли и к скромному жилищу алхимика.

По эдикту Церкви «колдовство, ведовство и магия всякая» отныне запрещались. Вот так, раз — и всё. Что больше всего возмутило натурфилософа — запрещались не просто как «оскорбляющее Великого Бога деяние», а как «занятие фальшивое, ложное и противоречащее естественному труду ввиду непродуктивности». Оскорблённого до глубины души Фариза выслушали и попросили показать работу этой самой магии, отчего пылкий сердцем южанин не пожалел потратить один из мерцающих защитных «огоньков», лизнув воздух трёхметровым факелом огня. В ответ ему добродушно продемонстрировали ранцевый огнемёт (!), с намёком лизнув каменные стены жилища улетевшей метров на двадцать струей полужидкого «огня», заодно просветив, что пойманных на магической практике будут уже совсем не иллюзорно сжигать — возможно, даже при помощи этой самой штуки. Может, даже с местом проведения ритуала, если оный будет проведён… Фариз почему-то сразу и всей душой поверил этим милым и удивительно приветливым людям. Даже оставшиеся четыре знака активировал и развеял, а то мало ли что. Бережёного, оказывается, сам Великий Бог бережёт! И книги все отдал, кроме нескольких, что были совсем явно не о магии. Освидетельствовал их один из Светлых жрецов и самодельные мины и, похвалив за смекалку, разрешил оставить — не магия же…

А потом всё пошло по наклонной без резких скачков и вывертов, просто каждый следующий день был чуть хуже, чем предыдущий. Империя ввела список запрещённых к продаже как лекарств таких проверенных средств, как ртуть и свинец, причём вместо того, чтобы сделать заявление и забыть наместника, вынудили принять проповедников и разрешить устроить целое представление, где церковники убивали мышей и крыс «ядами» (там ещё учили чистить зубы и мыть руки, ага), а также рассказывали о вреде кровопускания как лечения (опять с примерами). Имперский язык ввели как основной и вместе с азбукой начали преподавать основы мироустройства — почему солнце встаёт на востоке и садится на западе, коротко о других землях империи и всё в таком же духе. Всё бы ничего, но учение Великого Бога называло натурфилософов шарлатанами и обманщиками буквально через каждый абзац единственного школьного учебника, показывая, что пользуется простейшими манипуляциями для большего эффекта.

Да, разумеется, бывший маг учебник читал, как и ходил на публичные лекции-проповеди — знаний много не бывает… А вдруг так получится, что церковники-имперцы в чём-то правы?! Поскольку до обслуживания государственных судов без выпускного из школы не допускали (говорят, какой-то неграмотный прораб грузчиков поставил рядом что-то летучее и что-то легковоспламеняющееся, и целый корабль разнесло — а всё потому, что не умел читать), то информация распространялась довольно быстро. Если старые и более-менее состоятельные заказчики (такие как купец Расул) у Фариза ещё что-то изредка покупали, то молодые и бедные только смеялись вслед постаревшему мудрецу. Даже травник, давний знакомый, всегда заискивающий перед магом-алхимиком, теперь смотрел свысока, но хоть здороваться не перестал: у него-то клиентов не убавилось. А вот букинист-оценщик после очередного шмона и изъятия «запрещённых фолиантов» однажды просто собрал манатки да и двинул с попутным кораблём на Хикк в Наррону, говорили, что там никто книжников не притесняет, да и высокие искусства по-прежнему в чести. Сволочь старая, мог бы и позвать с собой, раз выторговал место на корабле, видно, припрятал что-то особо запретное в качестве «билета».

Некоторое время мастер Фариз жил только тем, что варил краски да средства против блох и клопов для матросов: большие жуки, спасавшие побережье от крылатой шестиногой заразы на улицах и в домах, на кораблях не приживались. Однако оказалось, что имперцы и сами разработали составы, которые стали гнать буквально бочками: воспламеняющийся, например, был куда лучше его, нестойкого и нестабильного, а уж новые яркие краски-покрытия…

Последний источник дохода пропал тогда, когда, как гром с ясного неба, грянула морская блокада. Тысячу лет ходили корабли вдоль побережья, перевозили грузы и людей — и вот, нате. Говорили, у островов северной гряды вдоль пути между континентами идут бои флота на флот… Да много чего говорили! Например, о том, что всех иностранцев в королевстве теперь тщательно переписывают, чтобы в случае военных действий взять, невзирая на лица, в десантные партии да в пехоту — «стать нарронарцем надо ещё заслужить»! Говорили, что размолвка между странами произошла от срыва брака принцессы Мары и принца с Хикка: мол, настолько ликом страшон и не мил оказался, что писаная красавица Марина взяла да и сбежала с посольством вообще непонятно куда, и год её не видели. Вот и рассорились две венценосные семьи, решившие в очередной раз породниться, А страдает кто? Он, Фариз, и страдает.

До того, как грянула блокада, бывший уважаемый мастер сдавал свой дом — помощники купцов всякие, кому крыша была нужна на день, на неделю или месяц, охотно селились, радуясь скромной плате. Теперь же и платить стало некому. А ведь, страшно вспомнить, ещё лет пять назад экс-маг выбирал, свататься за дочку десятника городской стражи или подождать, пока с доходами наладится (тогда он всё ещё искренне продолжал считать, что трудности — исключительно временные и правда мира восторжествует), и всё-таки взять дочку небогатого купца из знакомых… А теперь и наследника нет и уже, видимо, не будет. Впрочем, зачем наследник, если наследство прахом пошло? Может, тоже в трудовой лагерь мобилизации добровольцем записаться? Хотя бы не придётся платить за еду, а днём город всё равно как полувымерший, даже поговорить не с кем. В самом деле, почему не пойти? Не заставят же грамотного старика с каллиграфическим почерком и навыком чтения чертежей и карт копать вульгарные канавы?..

— Уважаемый Фариз?! — Смутно знакомый голос, воскликнувший на «башенном» языке заставил мужчину оторвать голову от прилавка, где он прикорнул, разморенный дневной жарой, удушливой даже под сплошным тентом.

Со сна не удалось сразу проморгаться, так что прежде всего экс-натурфилософ отметил одежду, очень опасно дорогую, за какую и убить знающий человек может. Правда, покрой был весьма необычный, совершенно простой фасон мог ввести в заблуждение, но только не его. Ещё через секунду мозг старика отметил, что из такой же ткани сделаны одеяния сопровождающих говорившего дам… определённо — дам, причём голову те даже не потрудились прикрыть. Беспечность, впрочем, довольно легко объяснялась: чуть поодаль наблюдалась пара стражей с этим противоестественным автоматическим оружием — каждый арсенал каждого города получил такое по две штуки… И вот, сподобились — выдали. Впрочем, для тех, кто ходит в одежде из такой ткани… О, вот и вторая пара охраны! Какая… странная броня, будто это дерево… Как интересно…

Только через несколько секунд до Фариза вновь дошло, что его окликнули по имени, и он поднял глаза на говорившего. И с огромным трудом узнал в этом молодом человеке когда-то порекомендованного им купцу Расулу молодого многообещающего парня по имени… эх… память-память… Алессо, вот. Его звали Алессо.

— Мастер Алессо? Какими судьбами здесь, в нашей хиреющей дыре? — попытался улыбнуться когда-то любитель красивых и вычурных словес. — Вот уж кого я не ожидал увидеть на старосте лет… хех, кхм.

— Ну, какой же я мастер… — нарочито смущённо начал было молодой мужчина, но оказался перебит резким взмахом руки.

— Когда я вижу не купца, не новомодного инженера-механика-промышленника… — вставляя отсутствующие в «башенном» слова из имперского, объяснил своё мнение бывший маг, — и не военного, но человека, ещё двадцать лет назад заставившего уважать его разносторонние знания, то говорю «мастер». Может, даже «великий мастер», судя по вашим одеждам.

— Натурфилософия объявлена на территории империи лживым учением, — склонив голову, напомнил сохранивший молодость одарённый с лёгкой иронией, — так что красивый титул мне так и так не заполучить. А вот вас я действительно не ожидал здесь увидеть — говорят, все одарённые сбежали в Наррону или дали повод себя казнить.

— Что ж, и из правил бывают исключения, — развёл руками пожилой алхимик и тихонько рассмеялся. — «Наличие исключений из всего есть неотъемлемое свойство всего», как учил нас великий Югасо… Впрочем, вы правы, мой друг, теперь и здесь эти имена и цитаты лишь пустые слова. Но, раз вы меня нашли, может, захотите что-нибудь купить? А то, знаете, я уже подумывал о госслужбе в мобресурсе, там за еду платить не надо.

— Думаю, поступим проще, — решительно кивнул Алессо, быстро переглянувшись со спутницей, которую мудрец, как он начал подозревать, то же где-то видел… Вроде с Алессо была какая-то женщина, когда он пришёл с горцами из пустыни? Не она ли? Да нет, скорее, старческий маразм взыграл. — Я беру вас в свою… ну пусть будет — свиту, а вы меня немного подучите… тому, что знаете вы и не знаю я.

— Если бы это было так просто, — усмехнулся, на этот раз совершенно открыто, Фариз. — Обучение возможно только в стенах Башни, я же умею… создавать, но не обучать созданию. Личное ученичество в том, что запрещает Великий Бог, невозможно, увы. Иначе наш мир был бы немного другим… А Башня, как говорят, скрыла свои стены от глаз и путей этого мира. Я, как и другие, даже не смогу направить вас туда.

— Направлять не надо, я и так более-менее знаю, где она находится, эта Башня, — отмахнулся Алессо, — и в курсе даже, что там на самом деле случилось… Ладно, так тому и быть: я давно хотел посмотреть, что же там осталось после… гм… того случая, когда мне пришлось покинуть её «гостеприимные» стены. А там и разберёмся, помогают ли её стены учить… или что там от стен осталось. А пока предлагаю составить мне компанию за обедом — как и почтенных тружеников лопаты, нас тоже кормит император, но немного получше, смею надеяться. Всё-таки копчёное мясо дикой антилопы — просто объедение, удивительно навострились его готовить для метрополии! А то что-то за последние годы рыба, свинина и козлятина уже слегка надоели… Зато овощи у нас свои!

58

Не знаю, о чём именно думал Свят Первый, разрешая использовать прибрежную акваторию в пару к прибрежной территории, но «волшебная бумажка», открывающая двери к чиновникам любого местного пошиба, была эффективна. Вкупе с тем, что мы распространили среди местных мобилизованных рабочих слухи: мол, сбрасывание рассады приманит немерено рыбы к побережью, что её даже с лодки ловить можно будет, не уходя в океан к трансконтинентальному течению. Это дало удививший даже меня взрыв рабочего энтузиазма. На «посевы» выходило всё, что могло держаться на воде и брать груз хотя бы в пару центнеров, в результате вместо «сетки» высадки по плану всё шло вкривь и вкось, но заранее внедрённые «фитонейроцентры» (сильно продвинутые варианты «рефлексных» автоматизированных систем управления парусами и подводными крыльями наших тримаранов) должны были при соединении участков выровнять недостатки равномерности самостоятельно… или хотя бы подать сигнал о проблеме, требующей решения оператором.

Вспоминаю, как мы тра… мучились с нашими подводными «полями» у островов формирующейся конфедерации, чуть ли не вручную сажая каждый кустик в дно мелей и банок[50], а потом часами контролируя рост… Видимо, это и называется «технологический прорыв» — сумма эмпирических знаний и опыта наконец-то дала кумулятивный эффект. Особенно забавно, вспоминая прошлые мучения, теперь с улыбкой сетовать на себя прошлых: ну элементарно же, как мы могли не додуматься?

Большинство представителей имперской власти, с которыми нам пришлось иметь дело, уверен, втихаря крутили пальцем у виска — у них, выходцев с аграрного Юга, никак в голове не помещалось, что деревья могут расти не только на суше, желательно с поливом пресной водой, но и прямо в солёном море. Ну, что я могу сказать? Спасибо матушке-природе и эльфам-селекционерам за наше счастливое детство! Вторые вывели управляемые растения, в том числе устойчивые к солёным средам и полному погружению, а первая «сделала» так, что гибридизация путём удвоения ДНК без деления[51] даже далёких видов (друг для друга, по сути, вообще инопланетных) стала возможна в принципе, причём генетически «клеточная химера» по большей части сохраняла свойства своих «родителей» более-менее полно. Впрочем, природа всё-таки круче эльфов, ведь это она «вывела» паразита-симбионта, растущего вообще прямо в теле человека и животных.

Что же касается властей, я с удивлением обнаружил наличие среди стандартных бумагомарак и «задниц-умывальников»[52] не такие уж и редкие вкрапления людей, которым было «не всё равно» и «за державу обидно». Эти имперцы действительно переживали за «нехватку продовольствия в сложный для страны период» и старались помочь, как могли, правда, не всегда в тему, но довольно искренне. Остальные же, кто поумнее, просто держали «нос по ветру»: увидев и почувствовав масштабы проекта уже на первой стадии, сделали выводы и решили, что это единственный шанс выбраться когда-нибудь из «Великим Богом забытой изнанки мира».

Действительно, военные корабли с паровыми машинами не заходили больше в каботажные порты — угля там не было (кроме закинутого «аварийного запаса»), а попутное течение позволяло пройти на одной загрузки топлива до ударно строившегося города-порта Северный — герцог Ник взрывчаткой и чистым превозмоганием всего смог дотянуть-таки железную дорогу прямо от рудников до моря. Увы жителям бывших эмиратов — грузопоток с каботажными судами, и так небольшой, это строительство практически остановило, да и редкие транспорты от колонизированных островов Великого Южного океана теперь шли сразу или туда (течение не промахивается), или, огибая с юга континент Азур, в метрополию. Что поделать, введённая в «век железа и пара» твёрдой рукой Свята Первого страна теперь жила по новым правилам: нерентабельные территории были просто не нужны, тут бы с рентабельными разобраться…

В общем, у нас тут на побережье была «своя атмосфера». Пока на западе империи протягивали телефонные и телеграфные линии, а крупные города уже начали электрифицировать, почти полностью потерявшие рангоут военные корабли обзаводились первыми средствами радиосвязи (конечно, это было более чем секретно, но покажите мне человека из двадцать первого века, хоть немного разбирающегося в технике и не узнающего в хаосе медных тросов и изоляторов антенну?), морской пейзаж на мелководье всё больше напоминал окрестности арковских островов конфедерации: под толщей прозрачной воды — сплошной ковёр разнокалиберных листьев, напрочь скрывающий дно. Близко к Северному мы не совались, удерживая свои аграрные работы в зоне тропиков и субтропиков, денег не требовали, еду рабочим развозили наши же тримы — загружали мясо в портах у саванны и с попутным течением шли на юг, огибая материк, и на север. Фрукты и овощи (всего несколько наименований, очень скудно по сравнению с островами) через три месяца у нас уже были свои. Через шесть их можно было бы начать экспортировать, если бы большая часть биомассы не шла… скажем так, в другую сторону. Ну и рыба, активно населившая искусственную экосистему, радовала местных невероятным, по их мнению, количеством. Нет, мы регулярно прилагали «образцы продукции» к отчётам «в столицу», но реакции, ожидаемо, не было. Впрочем, прибрежные поля тоже уже были не за горами…

Кирками, лопатами, а часто и взрывчаткой (когда военные стали зажимать поставки, втихаря начали делать свою) мы вырыли места для роста «корней»-трубопроводов, а шельферы запустили встроенную функцию для массового опреснения воды, сразу насыщая её нужными минеральными добавками. Ведь песок — это отличный субстрат для гидропоники: корням удобно прорастать, сопротивление низкое. Проблема в том, что под песком часты солончаки: если их полить, соль пойдёт наружу и убьёт все растения. Так что пришлось на глубине нескольких метров делать корневую сетку-отсечку, собирающую влагу назад, а корням — растить сегменты лесозащитных полос, ограничивающих будущие поля, и заниматься совершенно не нужными нам злаками, ведь, по-хорошему, плоды подводных полей, что-то среднее между картошкой и каштаном, хранились не хуже. Правда, из них хлеб получался абсолютно невкусный, но открывать свои возможности пока было рано. Так что пшеница, а севернее и южнее тропика и рожь с гречкой — один в один как земные. Оставалось только проверять, чтобы наскоро обученные дехкане, командовавшие бывшими портовыми грузчиками и прочей городской шушерой, не загубили больше двух третей урожая и не сильно разрушили систему фитоорошения. Она, конечно, восстанавливается сама, но человек — это звучит настолько гордо, что даже биотехнологии пасуют!

Впрочем, климат и местность тоже говорили своё веское слово: со стороны пустыни пришлось растить настоящую сплошную стену против движимого ветром песка, который ранее тупо сносило в море. Кое-где выстроили каменные стены-основания — впрочем, не столько из необходимости, сколько «чтоб они задолбались». Проблему песка мы собирались решить кардинально…

В первый раз преодолеть под палящим солнцем пятьдесят километров белого, как расплавленного в его лучах песка и искажающего перспективу воздуха оказалось неимоверно тяжело, я даже пожалел, что мы взяли как «защитную зону» такое большое расстояние. Забавно — в воспоминаниях осталось, что с горцами этот промежуток пути не выделялся ничем особым, причём шёл я пешком, а не ехал на местном верблюде тогда! То ли я привык к комфорту, то ли даже с симбионтом возраст даёт о себе знать… А ведь настаивал на ста километрах пустого пространства, хорошо, отговорили… И я буду не я, если не построю здесь метро! В жо… к демонам эти пешие прогулки!

А мы вынуждены были ещё и поработать — первые сегменты новой зоны растительности пришлось, как и в шельферах, сажать вручную. Зрелище, правда увиденное мной уже через три дня воочию, а не на планах, окупало затраты времени и сил: из песка поднималась зелёная, довольно высокая стена — не такая, как у приморских полей, а именно что начало переплетённых между собой стволов и лиан, заросли которых тянулись и тянулись в глубь песков… и продолжали прорастать и сейчас. Настоящий зелёный фронт — медленный, но неукротимый. Пока есть солнце и вода… Если первого было даже в избытке (пришлось городить многоярусный лес вроде эвкалиптового, чтобы эффективно поглощать энергию света и не менять листовые пластины раз в день, к заходу светило и сухость воздуха их буквально убивали), то второе обеспечивали живые трубопроводы от моря и сетка корневого питания. Чем больше нарастёт зелени, скрывающей в себе «глаза» фасетчатых видеосенсоров и оружие — от пусковых установок болтов до полноценных корабельных ракет, а также средства автоматического пуска воздушных разведчиков и «любимые» колючки и средства пуска отравы, тем больше будет солнечной маны. Чем больше будет солнечной маны, тем быстрее будет расти лес-конструкт… пока не упрётся в горы. Там надо будет изобретать что-то новенькое и, видимо, опять взрывать. Надо будет выйти на горцев и, ну не знаю, извиниться, что ли.

Когда же зелёная зона дотянется до гор, воздушные разведчики найдут мне Башню… То, что от неё сохранилось. Фаризу не так долго осталось отжираться на неограниченно доступных харчах и изрекать глубокомысленные фразы о случайностях жизни, — надеюсь, вместе с тем, что знает и помнит, Эль методику работы с магией удастся восстановить хоть на сколько-то: у противника с магией всё будет отлично.

А ещё, когда фитозона упрётся в камень Хребта Песков, все питательные вещества — продукты фотосинтеза, тот самый «лубяной сок», вроде сиропа, что собирают с канадских клёнов, не «превращаясь» в плоды, пойдут под песками назад, к океану. И энергия пойдёт — с площади самой большой и самой солнечной пустыни на этой планете. На самом деле растения могут расти и в полной темноте, без фотосинтеза, просто тогда их надо в прямом смысле кормить, как и любое другое живое существо. Сто метров — и погружённому уже не шельферу, а… ну, пусть будет плаферу[53] не нужно цепляться за дно, никакое волнение его не достанет. Свет, правда, тоже почти не доходит, но на внешнем питании он уже и не нужен. Пока не знаю, какие потребуются диаметры магистральных энерговодов и питающих «трубопроводов», зато знаю то, что ввергло бы в панику не только Свята с его «механическим» прогрессорством, но и эльфов, буде они узнали бы о проекте заранее: растение за солнечные сутки и при наличии питательных веществ способно удвоить свою биомассу. Геометрическая прогрессия! Когда плаферы всплывут, больше экосистема моря не будет влиять на наши «поля», это «поля» будут формировать свою экосистему… и своё море, по большому счёту.

Ох, блин, что начнётся сначала на Азуре, а потом отголосками по всему «шарику» уже в следующие сезоны (осенью на Юге и весной на Севере)! Я теперь кое-что знаю об экологии и кое-что помню ещё со школы на Земле: если не ошибаюсь, озеленённая пустыня, как магнит, будет притягивать осадки, из-за смены количества испарения с огромной территории поменяются воздушные течения, сменяя и картину сезонных ветров, а там и до морских течений дойдёт. Так что джунгли в саванне могут и сами начать расти, где-то поля и леса зальёт дождями, где-то ударит небывалая засуха. Впрочем, все решат, что это сезонное.

Пока только у меня есть воздушная разведка, пока системы обороны мегафитоконструкта будут в автономном режиме оповещать о приблизившихся людях и животных… Боюсь, если не удастся травануть пыльцой с последующей паковкой в прорастающие коконы удалённым оператором, которые будут держать жертв в состоянии искусственной комы, придётся всех остальных просто тупо расстреливать. Таких мало будет — пустыня и горы мертвы… но лишь вопрос времени, когда такую «малость», как смена климатической зоны, и её причину обнаружат. Впрочем, секрет будет ценен буквально год, может, даже меньше. Военная машина Свята Первого раскручивается быстрее, чем растёт её прочность, — больше кораблей, больше руды, больше угля. Похоже, Западный Лес руками людей уже почти готов сделать свой ход — попаданцы оказались для эльфов Флогоса настоящим подарком. Остаётся надеяться, что план Арка… да, к чёрту скромность — мой план! — успеет развернуться хотя бы частично, пока «что-то пойдёт не так». В крайнем случае мы уже начали вывоз из конфедерации своих людей, оставляя там необходимый минимум: чёрта с два нас выкурят из бывшей пустыни! Тут даже подземные реки есть… которые, надеюсь, не пересохнут от смены климата…

Чем кончится весёлое заигрывание с глобальной перестройкой экосистем, я не знал. Возможно, глобальной же катастрофой, куда как масштабнее пресловутой урбанистической, которой так любят пугать «зелёные» на Земле. Может быть, эльфы знают чем, раз, сбежав из своего мира, так осторожно используют свою зелень и упорно молчат (кто знает) о происшедшем там. Невольно можно почувствовать себя этаким суперзлодеем, с кучкой прихлебателей задумавшим конец света. Вот только светлых супергероев не видно вокруг — наоборот, окружающие задумали свои «концы света» для всех, кроме себя, любимых. Даже Святослав со своими военными армадами «вместо масла и хлеба». Так что я, можно сказать, просто вписался в модный тренд самым последним, когда «конец света» стал уже мейнстримом. Вот так и живём.

59

— Что-то мне это напоминает… — пробормотал Стерх, но недостаточно тихо. Похоже, подземное сооружение его сильно впечатлило. Да, честно сказать, меня бы самого впечатлило, если бы не то, что мы натворили в пустыне и сейчас творим в Южном Безбрежном океане.

— Кишку! — Фариза, опасливо оглядывающего тоннель, передернуло.

— Кровеносный сосуд, — одновременно подала голос Лима. Подумала и уточнила: — Вену. В артерии напор больше и кровь обычно движется толчками. Сердце её толкает.

Если лидеру Арка нужно было постоянно оставаться у побережья, то моей «младшей» супруге пришлось бросить всю медицину, кроме прикладной, и сосредоточиться на «допиливании» элементов проекта, временно находящихся или формирующихся под водой. А это требовало ежедневных выходов в океан. Благо легенда об организации аграрно-хозяйственной работы всё ещё действовала… Хотя, по большому счёту, после первого «тестового» сбора злаков персонал гидропонических полей уже «набил все шишки», какие мог, и теперь я ожидал нормальной работы. Ну а перевод палаточных лагерей и временных источников воды в постоянные рабочие посёлки, растянутые вдоль берега, постройка водопроводов для нужд граждан империи эмиратского происхождения, контроль за занятостью — с этим и местные чинуши справятся на ура. Всё что угодно для победных донесений «урожай получен» и внимания из столицы! Правда, я, в отличие от местных «ссыльнострадальцев», прекрасно знал, что творится в сердце любимого детища Святослава — курьерский трим с отчётами Плуга приходил каждую неделю. Ничего, совсем скоро у нас будет и прямая связь с городом, высотные ретрансляторы уже тестируем. Да уж, чего мы только не тестируем!

— Так и есть, это — «вена».

Удивительно ровно текущая вода даже не журчала, слышен был только редкий плеск — не было характерных для природного неровного русла завихрений.

— Мы использовали обычный трубопровод для доставки воды в центр континента, немного его модифицировав. Это такой же канал, просто наполненный частично воздухом с опреснённой водой. Фактически обычная труба, только длинная. Пятьдесят километров. А вот и наш вагон…

— Ты хотел сказать — лодка? — вмешался Мора Рокс, решивший лично посетить «пресловутую Башню», как он выразился. А что, хороший повод посмотреть, что мы «нагородили»: в отличие от меня и Лимы с Эль, регулярно мотающихся к растительному массиву, Стерх вынужден был неотрывно сидеть на берегу. Что поделать, если из всех нас только он способен был быстро «разруливать» дела с озверевшими от вала новых инструкций бюрократами. Такое впечатление, что редкие грузовые суда с западного побережья загружены исключительно этой макулатурой. Лучше бы людей прислали… — Потому что вагон — это то, что лошади тянут, или этот, как его, поезд.

— Раз я сказал, что будет метро, значит, это вагон. — Пользуясь тем, что сосуд-тоннель гарантированно равного диаметра, я вырастил скорее нечто, напоминающее цилиндр пневмопочты… ну или да, вагон. Плавающий. — В метро используются вагоны.

— И потому лодка — вагон?

— Нет, вагон — лодка, потому что привод — ток жидкости.

— Очень… логично, — заключил Стерх.

— Это ты ещё трамвая не видел… — решил я сообщить о вагонной природе и другого транспорта.

Но выяснилось, что проблема в другом. М-да, я иногда забываю, насколько мой менталитет в некоторых вопросах отличается от местного.

— Я и выхода отсюда не вижу… — как-то даже слишком меланхолично сообщил лидер Арка и всё-таки озвучил свой страх перед подземельем с водой: — А ты уверен, что трубу… метро, да? — дальше не заливает целиком? Вы же конкретно этим путём ещё ни разу не пользовались вроде?

— А, может, лучше… поверху? — Нервы у Фариза шалили куда сильнее, но он крепился изо всех сил.

Ну да, он до сих пор и десятой части наших возможностей не видел: слегка подлечив и подкормив старика, мы его практически забросили — проблемы вылезали одна за другой, а отправить с натурфилософом к руинам Башни кого-то другого было бессмысленно: из всех доверенных лиц в Арке только я и эльфийка имели соответствующий талант, учитывая, что придётся раскрыть работу девушки в качестве переходника между солнечной маной в растениях и обычной, а для этого рекультивировать из саженцев со склада «холодного» хранения оригинальную эльфийскую флору. Нет уж. Может, это и паранойя, но всё будет под моим приглядом.

— Что, захотелось день и ещё половину на верблюде жариться в собственном соку? — Мне припомнился наш первый поход через «зону отчуждения», и сразу стало как-то некомфортно. Особенно учитывая, что несмотря на то, что лес-конструкт уже разросся настолько и ощутимо сменился климат, теперь над бывшей пустыней стали регулярно появляться кучевые облака, погода, казалось, задалась целью стать ещё более жаркой. По крайней мере, среднесуточная температура явно выросла за счёт более тёплых ночей. — Нет, изощрённые способы мазохизма в качестве оправдания клаустрофобии даже не рассматриваются! Мы будем плыть, то есть ехать. На метро.

— Потому что на метро ездят, — убийственно серьёзно закончила мысль Лима.

Я иногда не могу понять, шутит она или нет.

— Пересадка, — объявил я. Ничего нового придумывать не стал — «конечная» была снабжена сеткой-уловителем для вагонов, то есть лодок. То есть… Тьфу. Надо было всё-таки другое название подземной транспортной системе дать… — Сейчас сюда и наверх.

…тем более, как сделать эскалатор на фитооснове, я пока не придумал, а без него и метро — не совсем метро… Гхм, ностальгия, опять ты? Зато как сделать лифт, я придумал. Правда, сокращающиеся плети такой длины могли и порваться под тяжестью кабины с несколькими людьми, а лифт-гидроцилиндр с платформой-поршнем… Так что «лифты» в «зелёной зоне» исполнялись в «ктулху-стайл»: захват лианой — и вверх. Или вниз. Ну — и только днём, разумеется.

Позеленевшего под цвет вертикального транспорта алхимика, не боявшегося столько лет у себя дома ходить по своим же «самовзрывающимся» минам, пришлось вести по лестнице. Это, кстати, о фобиях… Я ведь даже не подумал, как такая «красота» выглядит для человека, не имеющего симбионта. Хотя сорок метров по ступеням вверх — перебор, надо было устроить всё-таки «другу» стресс-тест. Слишком долго и скучно просто тупо шагать. Как на пятнадцатый этаж пешком, когда электричество отключали… Хм, занятно — я выбрал именно это сравнение? Моя память до сих пор подсовывает такие ассоциации, хотя после двадцати двух лет здесь земная жизнь мне даже уже не снится. С другой стороны, те образцы «техники», что мы регулярно творим, — такой страшный сон земного инженера… или чудесный — художника-дизайнера для голливудских фильмов!

— Это — трамвай, — указал я на действительно теперь вагон, стоящий на платформе, возвышающийся над зелёным морем — верхним срезом-границей леса.

При желании, если посмотреть на восток, можно было разглядеть кромку опушки и далее жёлтую песчаную полосу до горизонта, над которой дрожал раскалённый воздух. Вот странное ощущение — даже над лесом кажется вполне приемлемая температура, хотя света до поверхности планеты доходит и там и тут одинаково…

— О нет, опять биогаз! И крылья! — Разумеется, Рокс опознал «любимые» пульсирующие реактивные двигатели, четыре из которых были вынесены на балках-опорах по сторонам от вагона-салона. Стерху как-то недосуг было поинтересоваться внутренним транспортом в «зелёной зоне» бывшей пустыни. А зря, на кораблях тут не поплаваешь. — А где кабина?

— Почти всё внутреннее пространство пригодно для размещения людей и грузов… хотя для грузов место маловато, — гордо пояснил я. Ну, что сказать — мой проект. Вот уж я намучился, пока собрал из имеющихся «запчастей» что-то годное… и всё-таки летающее! — С такой энергетикой, что даёт нам наш бывший пустынный, а ныне растительный «полигон», клетки синтеза способны фиксировать и перерабатывать топливо из воздуха в нужном темпе, поддерживая давление топлива в камерах сгорания на постоянном уровне. Запас газа есть, но всего на минуту полёта — аварийный, на случай экстренной посадки, потому высоко в небо не поднимаемся. Крылья (видите, какие короткие?) служат для удобства стабилизации и управляемости во время горизонтального полёта, но частично несут на себе функцию аэродинамической поддержки. Двойные хвостовые кили — для поворотов во время движения. Там, между их креплениями, в корме — пятый двигатель, ходовой. Двигатели вертикальной поддержки до некоторой степени подвижны и дают возможность делать повороты, зависнув в воздухе с нулевой скоростью. Фитонейроузел с системой обратной связи и «автопилотом» позволяет не думать об удержании горизонтального равновесия, то есть вагон не опрокинется… В общем, даже безопаснее, чем по рельсам!

— А, может, лучше на метро? — с тяжёлым вздохом и безнадёжностью в голосе выразил своё и экс-мага мнение лидер Арка, уже понимая, каким будет ответ.

А вот мои женщины мне доверяют — в первый наш полёт несколько месяцев назад никаких комментариев «а оно безопасно?» не было! Хм, Эль и Лима определённо мне не чужие. И словосочетание «мои коллеги» как-то не так звучит. Они для меня гораздо больше, чем коллеги. Особенно Лима. И Эль… Так, хватит. Сегодня и так прямо какой-то день самоанализа и обнажения скрытых психологических комплексов…

Кстати, метро через всю бывшую пустыню нет не потому, что «слишком долго», а потому, что проходом вполне может воспользоваться посторонний. А вот «трамваем», как и морским тримараном Арка, можно управлять, только зная, на какие места в «интерфейсе» через симбионта «нажимать», даже с полной, как у меня и других советников, версией подключения к нервной системе с наскока в этом не разобраться. Подозреваю, и не с наскока тоже…

— Станция «Город»! Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи… Что? — Я посмотрел на качающего головой Рокса. — Сейчас подберём группу поддержки и припасы. Пообедаем в полёте.

— Ничего. — Стерх ещё раз покачал головой, как бы недоумевая. — Я с тобой знаком без малого двадцать лет, но иногда мне кажется, что тебе не пятьдесят, а десять! Помню, когда отец сплавил меня к дяде, я с друзьями залез на севший на мель баркас возчика. Старик совсем не следил за лодкой, и обломок якоря разломал обшивку на дне, как нога — гнилую ступеньку. Лодка, разумеется, сразу брюхом на банку села, вода — с бортами вровень… Пока старик ходил за инструментом, мы и воспользовались: доплыли на досках и давай воображать себя невесть кем! Тогда в порту попасть к нужному пирсу, если пассажиром плыть, проще было по воде, чем обходить по набережным и докам: мало того что на перо могли поставить средь бела дня за красивую шляпу, так можно было ногу сломать, в мусор наступив, это как плюнуть. Вот и возили лодочники тех, кому карета или конка не по карману и обычно кому волнение уже рыбачить не давало. И у каждого пирса противно орали: «Причал „Сумрачный“!» или «Причал „Торговый Западный“», чтобы, если кто ждёт лодку, подходил и садился. И вот мы, голытьба, залезли на лодку и давай выкрикивать: «Причал „Морской Звёзды“», «Причал „Доблестного императорского флота“»… Как уж орал на нас старый дурак, думал, мы его оскорбить вздумали, выкрикивая места, куда его в жизни не пустят!.. Теперь там всё по-другому, — после паузы, заполненной тишиной, договорил бывший имперский лейтенант.