Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – III

Однако не стоит думать, что эти стадии (в реальности накладывающиеся друг на друга) отделены друг от друга. Я расположил их последовательно, в иерархическом порядке просто для того, чтобы интеллекту было понятнее. Но бесконечное, даже на уровне обычного ума, прорывается сквозь свои собственные покровы, пересекает свои собственные демаркационные линии, разделяющие восхождение и нисхождение, и часто так или иначе проявляет себя. И, пока мы все еще находимся на уровне интуитивной ментальности, более высокие планы открываются и к нам с них время от времени нисходят какие-то озарения, а затем, по мере нашего развития, формируется новый, более высокий уровень сознания и его деятельность проявляется более часто и регулярно. Как только мы достигаем супраментального уровня, эти многообещающие послания становятся еще более масштабными и частыми. Универсальное и бесконечное сознание в любой момент может завладеть умом и объять его, и когда оно делает это с определенным постоянством, частотой или настойчивостью, ум с наибольшей легкостью может трансформироваться в интуитивную ментальность, а та, в свою очередь, – в супраментальный динамизм. Только благодаря такого рода восхождению мы входим во все более тесное и интегральное единство с бесконечным сознанием, и оно все более и более становится нашей сутью и природой. Что же касается другой, низшей стороны существования, которая тогда может казаться не только расположенной где-то далеко внизу, но и совершенно чуждой нам, то, даже когда мы пребываем в супраментальном бытии и даже когда уподобляем ему всю свою природу, это совсем не обязательно означает разрыв между нами и умами и чувствами тех, кто живут на уровне обычной природы. Тому, что является более низким или более ограниченным [по уровню развития своего сознания], может быть трудно понять и воспринять более высокое, но более высокое и менее ограниченное всегда сможет, если захочет, понять низшую природу и отождествиться с ней. Верховный Ишвара тоже не далек от нас и не чужд нам; он знает всё, пребывает во всём, отождествляет себя со всем, но при этом не подчинен реакциям и не ограничен в своем знании, силе и Ананде пределами ума, жизни и физического существа во вселенной.

Глава XXII. Супраментальное мышление и знание

Переход от ума к сверхразуму это не только замена менее великого инструмента мышления и познания более великим, а изменение и преображение всего сознания. Формируется не только супраментальное мышление, но и супраментальная воля, чувство, ощущение – все функции, осуществляемые сейчас умом, замещаются своими супраментальными аналогами. Все эти более высокие формы активности сначала ощущаются на уровне самого ума в виде нисхождений, вторжений, посланий или откровений некой высшей силы. Как правило, они смешиваются с обычной деятельностью ума, и мы на первых порах, по неопытности, едва ли смогли бы отличить их от нее, если бы не их более высокие свет, сила и радость. Более того, ум, возвеличенный или возбуждённый их частыми приходами, активизируется и начинает просто внешне имитировать супраментальную деятельность: его собственные операции становятся более быстрыми, светлыми, мощными и точными и даже начинают напоминать своеобразную и зачастую ложную интуицию, которая пытается выглядеть непосредственной, светоносной и самосущей истиной, но на самом деле ею не является. Следующим шагом становится формирование озаренного ума, способного интуитивно постигать, намереваться, ощущать и чувствовать, из которого постепенно удаляются примеси, вносимые обычным умом и ложной интуицией: то есть проводится очищение, шуддхи (śuddhi), необходимое для формирования нового сознания и обретения совершенства, сиддхи (siddhi). Одновременно над умом начинает обнаруживаться источник интуиции и все более и более упорядочивающаяся работа подлинного супраментального сознания, действующего уже не в уме, а на своем собственном более высоком плане. В конце концов, это сознание включает в себя интуитивную ментальность, созданную им в качестве своего представителя, и берет на себя все сознательные функции. Этот процесс постепенен и долгое время течет прерывисто из-за наличия примесей и необходимости возвращения к более низким движениям с тем, чтобы исправить и преобразовать их. Более высокие и более низкие силы иногда действуют поочередно – сознание снова опускается с достигнутых высот на прежний уровень, но всегда в определенной степени изменившись, – а иногда одновременно, содействуя друг другу и находясь в своеобразной зависимости друг от друга. В конце концов, ум становится полностью интуитивным и существует только как пассивный канал супраментальной активности; но это состояние также не идеально и, кроме того, создает определенные препятствия для деятельности высших энергий, так как они должны проходить через неподатливую и ослабляющую субстанцию физического сознания. Финальная стадия преображения наступает, когда сверхразум подчиняет себе и супраментализирует все существо и превращает в собственные формы даже витальную и физическую оболочки, делая их отзывчивыми, утонченными и наполненными своими энергиями. Человек тогда в полной мере становится сверхчеловеком. Таким, по крайней мере, должен быть естественный и интегральный процесс трансформации.

Для более или менее адекватного описания природы сверхразума нужно было бы полностью выйти за пределы нынешнего человеческого существования; полное же описание невозможно по той причине, что сверхразум несет в себе не только единство, но и необъятность и многообразие бесконечного. Все, что необходимо сейчас, это описать его наиболее характерные черты, учитывая реальный процесс йогического преображения, проследить связь сверхразума с работой ума и закономерность некоторых феноменов этой трансформации. Основополагающая связь заключается в том, что вся деятельность ума берет свое начало в тайном сверхразуме, хотя мы не знаем этого до тех пор, пока не приходим к осознанию своего более высокого «я» и не начинаем черпать из этого источника все, что там есть истинного и ценного. Во всех наших мыслях, намерениях, ощущениях, чувственных образах или в их истоках есть элемент истины, дающий им начало и поддерживающий их, хотя на практике они могут быть извращены и ложны. Помимо этого за ними пребывает еще более великая, не постигнутая ими истина, которая быстро сделала бы их цельными, гармоничными или, по крайней мере, относительно завершенными, если бы им удалось ее постичь. Сейчас истина, которой они обладают, ограничена и узка, низведена до уровня мелочных и низменных побуждений, фрагментирована, искажена разделением, страдает несовершенствами и неполнотой, извращена и обезображена. Ментальное знание – это всегда частичное, а не интегральное знание. Ум постоянно добавляет деталь к детали, но с трудом может правильно связать их друг с другом; его целостные системы знаний, которыми он пытается заменить более реальное и интегральное знание, в действительности тоже оказываются неполными и относительными. И даже если бы он достиг чего-то похожего на интегральное знание, это все равно было бы своеобразной компиляцией, интеллектуальным и ментальным построением, искусственным, а не сущностным и подлинным единством. Если бы этим все и ограничивалось, ум, вероятно, в конце концов, мог бы как-то частично воспринимать и частично передавать интегральное знание, но главная проблема так бы и осталась нерешенной, поскольку он, в лучшем случае, стал бы интеллектуальной копией подлинного сознания, но не им самим. Ментальная истина всегда будет интеллектуальной, эмоциональной и чувственной интерпретацией чего-то более высокого – не непосредственным постижением, не самой истиной во всей ее цельности и сокровенности.

Сверхразум способен делать все, что делает ум: рассматривать и комбинировать детали и то, что может быть названо отдельными аспектами или целостными структурами более низкого порядка, – но он это делает по-другому и опираясь на иную основу. Он, в отличие от ума, не вносит элементов погрешности, ложного допущения и возможной ошибки, и даже, давая частичные данные, он точен и неизменен, а позади этих данных всегда пребывает подразумеваемая или доступная сознанию основополагающая истина, от которой зависят детали, аспекты или целостные образования более низкого порядка. Сверхразум также способен интерпретировать, но его интерпретации отличаются от интеллектуальных: они наполнены субстанцией и основой сокровенного света истины и являются ее носителями, а не заменяющими ее образами. Способность сверхразума интерпретировать бесконечна – и это божественная способность, по отношению к которой ментальный способ отражения реальности является своего рода бледной копией. Этот интерпретирующий сверхразум осуществляет два вида деятельности – деятельность низшего порядка (на уровне того, что я назвал супраментальным рассудком, который наиболее близок к уму и в который ум может быть поднят наиболее легко) и деятельность высшего порядка (на уровне интегрального сверхразума, видящего все в единстве и бесконечности божественного сознания и самосущего бытия). Но на обоих уровнях его деятельность, в отличие от аналогичной ментальной, непосредственна, просветлена и безошибочна. Вся неполноценность ума возникает из-за того, что он является орудием души, которая, после погружения в бессознательность и неведение, вновь пытается познать себя, но делает это, по-прежнему опираясь на бессознательность и неведение. Ум является неведением, силящимся познать, или же неведением, получающим вторичное и фрагментарное знание: это процесс Авидьи. Сверхразум всегда открывает изначальное самосущее знание: это процесс Видьи.

Второе его отличие от ума, которое мы отчетливо ощущаем, заключается в более великой и спонтанной гармонии и единстве. Все сознание едино, но, действуя, оно принимает вид множества движений, и у каждого из этих фундаментальных движений есть множество форм и процессов. Формы и процессы умственного сознания характеризуются запутанной и хаотичной раздробленностью и разделенностью ментальных энергий и движений, в которых изначального единства сознательного ума либо совсем не видно, либо оно проявляется от случая к случаю. Наблюдая за своим умом, мы постоянно обнаруживаем, что разные мысли конфликтуют или же путаются и плохо или только формально согласуются друг с другом, и точно так же дело обстоит с нашими намерениями и желаниями, эмоциями и чувствами. Мысль, воля и чувство тоже не находятся в состоянии естественной гармонии и согласованности, и, даже когда им приходится действовать вместе, они действуют обособленно и часто конфликтуют или в определенной степени противоречат друг другу. Также имеет место их несбалансированное развитие – что-то одно всегда развивается за счет другого и в ущерб другому. Ум – это диссонирующее сознание, в котором устанавливается не всеобъемлющая гармония, а, скорее, практический порядок, позволяющий достигать целей, поставленных жизнью. Рассудок пытается достичь лучшего порядка, стремится к лучшему контролю, к рациональной или идеальной гармонии, и в этой попытке он является представителем или заменителем сверхразума и старается сделать то, что под силу только сверхразуму и должно делаться им самим; но в действительности рассудок не способен полностью контролировать все остальные части существа, поэтому обычно существует значительное несоответствие между рациональной или идеальной гармонией, рожденной в наших умах, и реальной жизнью. Даже самая совершенная организация, построенная рассудком, всегда содержит в себе нечто искусственное и навязанное извне, ибо, в конечном счете, существует только две естественных формы гармонии – гармония жизни (бессознательная или преимущественно подсознательная), которую мы наблюдаем в животных и в более примитивных формах Природы, и гармония духа. Человеческое бытие – это этап, борьба и несовершенство, переходное состояние между первой и второй формами гармонии, между природной и идеальной или духовной жизнью, и поэтому оно изобилует неуверенными поисками и хаотичными метаниями. Дело даже не в том, что ментальное существо не в состоянии найти или, скорее, сконструировать некую разновидность своей собственной относительной гармонии, а в том, что оно не может сделать ее постоянной, так как дух не позволяет ему останавливаться и влечет его вперед. Сила, пребывающая внутри человека, побуждает его быть более или менее сознательным участником своей собственной эволюции, ведущей его к познанию себя и обретению власти над собой.

Сверхразум, напротив, действует как целостное, гармоничное и изначально упорядоченное сознание. Поначалу, когда на ум оказывается давление свыше, эти гармония и порядок отчетливо не осознаются и даже какое-то время могут наблюдаться прямо противоположные явления. Это происходит по нескольким причинам. Во-первых, воздействие более великой и неизмеримо более мощной силы на обычное сознание, не способное откликаться на нее соответствующим образом или, возможно, даже просто выдержать ее давление, может вызвать нарушение равновесия или даже психическое расстройство. Уже сам факт одновременной, но еще не скоординированной деятельности двух очень непохожих друг на друга сил – особенно если ум настаивает на своем собственном способе действия и упорно или неистово пытается воспользоваться сверхразумом, вместо того чтобы подчиниться ему и его целям, когда он недостаточно пассивен и послушен высшему руководству, – может существенно активизировать энергии, но также и породить значительный хаос. Именно по этой причине в йоге так необходимы предварительная подготовка и длительное очищение (и чем они основательнее, тем лучше), а также умиротворенность и постоянная пассивность ума, невозмутимо и с готовностью воспринимающего влияния духа.

С другой стороны, ум, привыкший действовать в определенных границах, может попытаться супраментализировать себя, опираясь на одну из своих энергий. Он может существенно развить способность интуитивного полусупраментализированного мышления и познания, но воля может остаться не преобразованной, не согласованной с этим частично развитым полусупраментальным мышлением, а остальные части существа – эмоциональная и нервная – продолжать находиться в таком же или еще более примитивном состоянии. Или же может быть очень сильное развитие интуитивной или истинно вдохновенной воли, но без соответствующего возвышения мыслящего ума или эмоционального и психического существ, или же возвышая их лишь настолько, насколько это необходимо, чтобы не создавать непреодолимых препятствий для действия этой воли. Эмоциональный или психический ум может попытаться стать интуитивным или супраментальным и добиться в этом значительного успеха, а мыслящий ум – остаться заурядным, неразвитым, темным и невежественным. Интуиция может развиться в этическом и эстетическом существе, а остальные части – ничуть не измениться и остаться в прежнем состоянии. В этом причина той ненормальности или эксцентричности, которую мы часто наблюдаем у гениев, поэтов, художников, мыслителей, святых и мистиков. Частично интуитивизированная ментальность, вне сферы присущей ей деятельности, может производить впечатление намного меньшей гармонии и порядка, чем хорошо развитый интеллектуальный ум. Необходимо интегральное развитие, целостное преображение ума; иначе он будет использовать нисходящий поток супраментальной энергии для собственной выгоды и придавать ему свои собственные формы. Подобное допустимо для осуществления сиюминутных замыслов Божественного в существе и может даже считаться достаточно высокой стадией развития в масштабах текущей жизни; но это несовершенное состояние никак нельзя назвать полной и успешно завершенной эволюцией существа. Если же интуитивный ум, напротив, развивается интегрально, то в скором времени обнаруживается, что начали закладываться основы подлинной гармонии. Эта гармония будет отличаться от той, которую создал интеллектуальный ум, и, на самом деле, может едва ли легко восприниматься, и, даже будучи воспринятой, она может остаться непонятной человеку логического склада, поскольку была достигнута не ментальным способом и не поддается ментальному анализу. Это будет гармония спонтанного выражения духа.

Как только мы превзойдем ум и поднимемся к сверхразуму, эту начальную гармонию заменит более великое и интегральное единство. Мысли супраментального рассудка, даже поначалу противореча друг другу, в конечном итоге приходят к согласию, взаимопониманию и естественным образом упорядочиваются. Движения воли, конфликтующие в уме, на уровне сверхразума находят свои подлинные места и правильно взаимодействуют друг с другом. Супраментальные чувства также обнаруживают взаимное родство и естественным образом согласуются и гармонизируются. На более высокой стадии эта гармония начинает перерастать в единство. Знание, воля, чувство и все остальное становятся одним динамичным целым. Своей величайшей полноты это единство достигает на уровне высочайшего сверхразума. Эта гармония и это единство неизбежны, поскольку сверхразум основывается на знании и, прежде всего, на знании себя, знании «я» во всех его аспектах. Супраментальная воля является динамическим выражением этого знания, супраментальное чувство – выражением сияющей радости «я», а все остальное на уровне сверхразума – частью этого единого движения. На своем самом высоком уровне это знание становится чем-то большим, нежели то, что мы называем «знанием»; достигая его, мы глубоко и интегрально осознаём Божественное в себе, его бытие, сознание, Тапас, Ананду, – и всё воспринимается как гармоничное, единое, исполненное света движение единого существования.

Это супраментальное знание ни в своей основе, ни в своих истоках не является интеллектуальным знанием. Интеллект не считает вещь познанной до тех пор, пока ее осознание не будет облечено в форму мыслей, то есть пока он не впишет ее в систему символических ментальных представлений. Когда же такого рода знание удается четко сформулировать и выразить ясными и точными словами, оно в глазах интеллекта обретает максимальную полноту и убедительность. Верно то, что знание ума, в основном, формируется из разного рода впечатлений, начиная с витальных и чувственных и заканчивая интуитивными; но развитый интеллект просто принимает их к сведению и, сами по себе, они кажутся ему ненадежными и смутными до тех пор, пока не бывают вынуждены передать все свое содержание мыслям и занять место в некоем интеллектуальном описании или цепочке последовательных логических рассуждений. Так же верно и то, что существуют мысли и фразы, которые скорее символичны, чем конкретны, они по-своему более насыщенны и богаты по содержанию и уже близки к подлинно интуитивным; но интеллекту все еще хочется проанализировать, разложить по полочкам и точно понять их смысл, и пока это не сделано, у него нет ощущения, что он обладает полным знанием. Работа мысли на уровне логического интеллекта обычно представляется лучшим средством организации ментальной деятельности и дает уму в обретении и использовании знания ощущение четкой определенности, надежности и завершенности. Но все это не имеет никакого отношения к супраментальному знанию.

Сверхразум наиболее полно и надежно познаёт не с помощью мысли, а с помощью отождествления, осознавая глубочайшую истину вещей в своем «я» и своим «я», ātmani ātmānam ātmanā. Лучший способ обрести супраментальное знание это стать единым с истиной, единым с объектом знания; супраментальная убежденность и интегральная озаренность наиболее полны, когда уже нет различий между познающим, знанием и познаваемым, jñātā, jñānam, jñeyam. Я воспринимаю познаваемое не как внешний объект, а как самого себя или как часть моего универсального «я», наиболее непосредственно осознаваемую мной. Такое отождествление ведет к самому высокому и самому совершенному знанию; мысль и слово для сверхразума – это более ограниченные формы, поскольку они только называют и выражают то, что непосредственно познаётся, – и если мысль не наполнена духовным осознанием, она фактически является ограничением знания. Ибо, даже будучи супраментальной, мысль – лишь частичное проявление более великого знания, существующего в «я», но в данный момент недоступного активному сознанию. На высочайших уровнях бесконечного мысль вообще не нужна, так как там все воспринимается и познается духовно, целостно, с ощущением вечного обладания всем и с абсолютной непосредственностью и полнотой. Мысль – лишь одно из средств, позволяющих частично проявить и представить то, что скрыто в этом более великом самосущем знании. На самом деле, в полной мере этот высший способ познания станет доступным для нас только после того, как мы, пройдя через многочисленные уровни сверхразума, поднимемся к этому бесконечному. Но, тем не менее, по мере того, как супраментальная сила будет охватывать природу и действовать все шире и шире, нечто от этого высшего способа познания начнет проявляться и развиваться, и даже различные части ментального существа, по мере преображения и обретения интуитивного и супраментального характера деятельности, будут на своем собственном уровне все более и более познавать аналогичным образом. Способность просветленного витального, психического, эмоционального, динамического и другого отождествления со всеми вещами и существами, являющимися объектами нашего сознания, будет возрастать, и благодаря этим выходам за пределы обособляющего сознания мы сможем овладеть большим количеством форм и методов непосредственного постижения.

Следствием или вспомогательным аспектом супраментального познания или восприятия через отождествление является супраментальное видение, не нуждающееся ни в каком образе, способное конкретизировать то, что представляется уму абстрактным, и позволяющее (подобно обычному зрению) визуально воспринимать некие реалии, хотя его объектом может быть незримая истина того, что имеет форму, или же истина бесформенного. Такое видение может прийти к нам еще до способности отождествляться, как предшествующее ей и исходящее от нее сияние света, или же выступить в качестве независимого и самостоятельного метода познания. Познаваемая истина или вещь тогда является объектом нашего знания, а не чем-то полностью или хотя бы отчасти единым с нами; но, тем не менее, это объект, субъективно видимый в «я» или, по крайней мере, посредством «я», если он все еще остается внешним или отделенным от познающего, – то есть мы постигаем его не посредством какого-либо промежуточного процесса, а благодаря непосредственному внутреннему пониманию или глубокому и всеобъемлющему озаряющему контакту духовного сознания со своим объектом. Духовное видение, дришти (dṛṣṭi), как раз и является этим озаренным пониманием и контактом – авторы Упанишад всегда говорят «пашьяти» («paśyati»), «он видит», когда речь заходит о духовном познании; а рассказывая о том, как в «Я» зарождалась идея творения, они вместо ожидаемого «он придумал» говорят: «он увидел». Для духа такое видение то же самое, что глаза для физического ума – у нас даже возникает ощущение, что между физическим и супраментальным видением есть некоторое сходство. Как физическое зрение позволяет нам увидеть вещи, о которых мы знали только понаслышке или чисто теоретически, и сразу же делает их для нас реальными и очевидными, пратьякша (pratyakṣa), так и духовное видение, превосходя формы или образы мысли, может сделать для нас явной и очевидной, пратьякша, суть и истину всех вещей.

Органы чувств доносят до нас только поверхностный образ вещей, и чтобы наполнить и оживить его, требуется помощь мышления; духовное же видение способно представить вещь, как таковую, и всю истину о ней. Провидец, познавая, не прибегает к помощи мысли, она нужна ему только для того, чтобы сформулировать и выразить увиденное – мышление рассматривается им как способность более низкого порядка, используемая во вспомогательных целях. Если необходимо еще больше расширить знание, он может добиться этого, взглянув на объект по-новому, – точно так же, как обычный человек, чтобы увидеть то, что он упустил при первом взгляде, еще раз внимательно осматривает вещь, – не прибегая к более медленным мыслительным процессам, на которых основывается ментальный поиск и обнаружение истины. Из всех супраментальных способностей это визуальное восприятие и познание по своей непосредственности и значимости стоит на втором месте. По своей четкости, глубине и всесторонности оно намного превосходит ментальное видение, ибо непосредственно связано с познанием через отождествление и порождается им, более того, у него есть одна особенность – оно позволяет нам сразу же переходить от видения к отождествлению и от отождествления к видению. Благодаря этому душа, духовно узревшая Бога, «Я» или Брахмана, может затем погрузиться в увиденное и стать единой с Богом, «Я» или Брахманом.

Полного отождествления можно достичь только на супраментальном уровне или над ним; в то же время духовное видение может принимать ментальные формы, каждая из которых может по-своему приближать нас к этому отождествлению. Ментальное интуитивное видение или одухотворенное ментальное зрение, психическое видение, эмоциональное видение сердца, видение на уровне чувственного ума являются аспектами йогического опыта. Если эти формы видения исключительно ментальны, то они могут быть, но не обязательно, истинными, поскольку ум способен и воспринимать истину, и допускать ошибки, интерпретировать правильно и ложно. Однако по мере интуитивизации и супраментализации ума эти формы очищаются, исправляются более просветленной деятельностью сверхразума и сами становятся формами супраментального и истинного видения. Не следует также забывать, что супраментальное видение сопровождается дополнительными формами восприятия, которые придают процессу познания завершенность и могут быть названы духовным слышанием и духовным осязанием истины, – более глубоким пониманием ее сокровенной сути и, благодаря этому, ее смысла, – иными словами, провидец улавливает ее движение, пульсации, ритм, а также ощущает ее близкое присутствие, соприкосновение с ней, ее субстанцию. Таким образом, все эти способности готовят нас к единению с тем, что благодаря познанию стало нам близким.

Супраментальное мышление – это форма познания через отождествление, развертывание, с помощью идей и понятий, истины, воспринятой супраментальным видением. Благодаря отождествлению и видению мы познаём истину в ее сути, форму ее проявления и все ее части, и все это одновременно; мышление превращает это непосредственное осознание и действующую силу истины в понятийное знание и намерение. Оно воспроизводит, выражает знание, вращается вокруг его главного содержания, не добавляя к нему ничего нового и не испытывая в этом потребности. Впрочем, в тех случаях, когда отождествление и видение еще не развиты в полной мере, супраментальное мышление играет более важную роль и, так сказать, напоминает душе или воскрешает, освежает в ее памяти то, что видение и отождествление еще не готовы ей дать. А в тех случаях, когда эти более высокие состояния и способности все еще остаются скрыты неким покровом, супраментальное мышление выходит вперед, подготавливает и в определенной степени осуществляет его частичный разрыв или же активно помогает устранить этот покров. Поэтому в процессе перехода от ментального неведения к супраментальному знанию это просветляющее мышление часто приходит к нам (хотя и не всегда первым), чтобы открыть путь к видению или оказать первоначальную поддержку растущему осознанию тождественности и его более великому знанию. Это мышление также является эффективным средством выражения и передачи, помогая запечатлевать или фиксировать истину как в нашем собственном низшем уме и существе, так и в низших умах и существах других людей. Супраментальная мысль отличается от интеллектуальной не только тем, что она непосредственно формулирует истину, а не доносит ее в символической форме невежественному уму (ибо порождается истинным сознанием духа, всегда представляющим себе свои собственные верные образы, сатьямом и ритамом Веды), но и своей несомненной реальностью, светоносной сущностью и субстанцией.

Интеллектуальное мышление очищает и возвышает мысль до состояния утонченной абстракции, а супраментальное, по мере своего возрастания, наоборот, делает ее намного более духовно конкретной.

Интеллектуальная мысль представляется нам абстракцией того, что было уловлено ментальным чувством, и ей, словно висящей в пустоте или в разряженной атмосфере ума, больше не на что опереться, кроме эфемерной силы разумности и логичности. Желая стать более конкретной, зримой и доступной восприятию посредством чувств и видения души, она вынуждена призывать на помощь силу ментального воображения. Супраментальная мысль, напротив, всегда представляет идею как сияющую субстанцию бытия, сияющий материал сознания, принимающий ту или иную значимую форму мысли, и по этой причине не порождает того ощущения разрыва между идеей и реальностью, которое с легкостью возникает на уровне ума. Такая мысль сама является реальностью, реальной идеей и воплощением реальности. Когда она действует согласно своей собственной природе, то ее результатом неизменно становится феномен духовного просветления, отличного от интеллектуального понимания, приход мощной реализующей силы и ощущение озаренного экстаза. В ней отчетливо ощущаются интенсивные вибрации бытия, сознания и Ананды.

Супраментальное мышление, как уже указывалось, имеет три уровня интенсивности – уровень непосредственного мысленного видения, уровень интерпретирующего видения, ведущего к более великому мысленному откровению и подготавливающего его, и уровень символического видения, так сказать, воскрешающего в памяти духа истину, которая более непосредственно обнаруживается благодаря более высоким способностям. На уровне ума эти три уровня видения принимают форму трех обычных сил интуитивной ментальности: суггестивной и различающей интуиции, вдохновения и мышления, имеющего природу откровения. Они соответствуют трем ступеням супраментального бытия и сознания, пребывающим за пределами ментального состояния бытия, и, по мере нашего восхождения, низшее сначала призывает высшее, а затем овладевается им, благодаря чему на каждом низшем уровне воспроизводятся все три высшие ступени, но в основах мышления всегда преобладают свойства, характерные для той формы сознания и той духовной субстанции, которые присущи данному уровню. Об этом необходимо помнить, иначе ум, смотрящий вверх и видящий открывающиеся вершины сверхразума, может подумать, что перед ним его высочайшие пики, в то время как на самом деле это только самая высокая гряда его предгорий. С покорением каждой новой высоты, sānoḥ sānum āruhat, интенсивность, масштаб действий и полнота сил сверхразума возрастают.

Существует также речь – супраментальное слово, – в которую внутри нас может облечься высшее знание, видение или мышление, чтобы быть выраженным. Вначале она может нисходить свыше в виде фраз, посланий или наитий или даже казаться гласом «Я» или Ишвары, вани (vāṇī), адеша (ādeśa). Впоследствии этот голос перестает быть чем-то отдельным и становится обычной формой мысли, когда та выражается в форме внутренней речи. Мысль может выражаться не с помощью каких-либо многозначительных или проясняющих фраз (но, тем не менее, достаточно полно и ясно, сохраняя всё свое содержание), а просто представая в сияющей субстанции супраментального осознания. Будучи не совсем ясной, она может воспользоваться образной внутренней речью, помогающей ей выразить весь свой смысл. Или же мысль может прийти не как безмолвное осознание, а как речь, спонтанно родившаяся из истины, по-своему завершенная и несущая в себе присущее ей видение и знание. Тогда мы имеем дело со словесным откровением – вдохновенным, интуитивным или более великим, способным донести намерение или указание более высокого сверхразума и духа. Это откровение может быть облечено в слова, которые сейчас служат для выражения идей, восприятий и побуждений интеллекта и чувственного ума, но оно будет использовать их по-другому, раскрывая интуитивный и сокровенный смысл настолько, насколько это возможно передать средствами языка. Супраментальное слово проявляется внутри со светом, силой, ритмом мысли и ритмом внутреннего звучания, делающими его естественным и живым проводником супраментального мышления и видения, и оно привносит в язык, хотя и аналогичный языку ментальной речи, другой смысл, отличный от ограниченного интеллектуального, эмоционального и чувственного смысла. Оно оформляется и слышится на уровне интуитивного ума или сверхразума, и вначале не всегда легко выражается устно или письменно (это удается только исключительным высокоодаренным душам), однако после соответствующей подготовки физического сознания и его органов это можно будет делать легко и свободно, и такого рода способность является неотъемлемой частью интегрального совершенства, без которой оно не будет обладать необходимой полнотой и силой.

Диапазон знания, доступный супраментальному мышлению, восприятию и видению, сопоставим со всем, что открывается человеческому сознанию не только на земном, но на всех планах существования. Но супраментальный способ мышления и восприятия будет все более и более отличаться от ментального и осуществляться в обратном порядке. Центром ментального мышления является эго, личность мыслящего индивида. Супраментальный человек, наоборот, будет больше думать с помощью универсального ума, он даже может подняться над ним, и его личность станет уже не центром, а скорее, излучающим и передающим сосудом, в который будут стекаться универсальные идеи и знание Духа. Мышление и деятельность ментального человека осуществляются в пределах круга, масштаб которого определяется широтой или узостью его ума и богатством или скудостью его опыта. Сферой мышления и деятельности супраментального человека станет вся земля и все, что находится за ее пределами на других планах существования. И, наконец, ментальный человек мыслит и воспринимает все в рамках нынешней жизни, даже если у него есть стремление к чему-то высшему, и его видение ограничено со всех сторон. Он познаёт и действует, опираясь прежде всего на настоящее, при этом он мельком оглядывается в прошлое, смутно ощущая его груз, и всматривается в туманное будущее. Он основывается на фактах земного существования – в первую очередь, на событиях и явлениях внешнего мира, с которыми он привык связывать если не все, то большую часть своих мыслей и внутренних ощущений, и только во вторую очередь – на изменчивых переживаниях самого поверхностного уровня своего внутреннего существования. По мере развития ума человек более свободно поднимается над этими внешними обстоятельствами и сиюминутными переживаниями и, оставляя их позади, устремляется к потенциальным истинам, на которые они указывают; его ум имеет дело с более широким полем возможностей: но, как правило, только те из них становятся для него в полной мере реальными и осуществимыми, которые связаны с настоящим и могут быть реализованы прямо сейчас или в ближайшем будущем. На суть вещей он склонен смотреть (если вообще смотрит) как на результат окружающих его реалий, связывая ее с ними и основывая ее на них, и по этой причине он всегда видит их в ложном свете или фрагментарно через призму своего ограниченного взгляда на мир. Супраментальный человек, имея дело со всеми этими реалиями и возможностями, должен исходить из противоположного принципа, а именно – из видения истины.

Супраментальное существо смотрит на все свыше, охватывая взором огромные пространства, а поднимаясь на максимально возможные для себя высоты, зрит из просторов бесконечного. Его взгляд не ограничивается настоящим, и оно может прозревать непрерывность времени или подняться над ним и смотреть, ощущая безраздельную необъятность Духа. Оно воспринимает истину в правильном порядке – сначала ее сокровенную суть, затем вытекающие из нее возможности и только потом ее реальные проявления. С его точки зрения, сокровенные истины самосущи, самоочевидны и не нуждаются в подтверждении теми или иными фактами, потенциальные истины являются истинами энергии бытия как такового и бытия вещей, истинами бесконечности силы, реальными истинами, независимо от их прошлой или нынешней реализации в виде тех или иных явлений или устойчивых внешних форм, которые мы принимаем за всю Природу; факты внешней действительности для него – это лишь избранные, ограниченные и изменчивые проявления воспринимаемых им потенциальных истин, находящиеся в полной зависимости от них. Его мысль и воля не подчинены тирании настоящего, текущего, сиюминутного, неподвластны страстному желанию или потребности сделать что-то прямо сейчас, и поэтому он может обладать силой воли, имеющей более широкое поле действий и основывающейся на более широком знании. Супраментальный человек, в отличие от ментального, воспринимает вещи не так, как если бы находился с ними на одном уровне, в окружении текущих фактов и феноменов, – он смотрит на вещи сверху, видит их не извне, а изнутри и судит их не по внешнему виду, а исходя из их сокровенной истины; таким образом, он ближе к божественному всеведению. Он намеревается и действует, находясь на господствующих высотах, видя намного дальше вперед и используя больший спектр возможностей; поэтому он ближе к божественному всемогуществу. Его существо не ограничено рамками текущего момента, не погружено в череду часов и минут, а обладает абсолютной властью над прошлым и способностью сознательно проникать в будущее, оно не замкнуто в тесных границах эго и индивидуального ума, а живет в свободе универсального, в Боге и во всех существах и вещах – не в тусклом сумраке физического ума, а в свете истинного «я» и бесконечности духа. Он воспринимает душу и ум только как силу и движение, а материю как конечную форму духа. Каждая его мысль берет начало в знании и является его носителем. Он воспринимает и упорядочивает явления внешней жизни, руководствуясь реальностью духовного бытия и опираясь на силу динамической духовной первоосновы.

Вначале, на первых этапах перехода в это более великое состояние, мышление на протяжении какого-то времени будет в той или иной степени напоминать ментальное, обладая, однако, более великим светом и становясь все более возвышенным и широким, все более свободным и трансцендентным. Затем свобода и трансцендентность начнут преобладать; изменение ментального видения и ментального восприятия будет происходить поэтапно, охватывая все новые и новые функции мыслящего ума и сопровождаясь разного рода трудностями и возвратами к прошлому, пока, наконец, не удастся закрепить новый способ мышления и осуществить полную трансформацию. Как правило, супраментальное познание сначала и легче всего зарождается в процессах чистого мышления и познания, джняна (jñāna), потому что здесь человеческий ум уже имеет стремление к высшему и наиболее свободен. Затем, но с меньшей легкостью, оно охватывает процессы практического мышления и познания, поскольку здесь ум человека и наиболее активен, и наиболее связан и ограничен своими привычными методами, характерными для низшей природы. Последним и наиболее трудным завоеванием станет постижение трех аспектов времени, трикаладришти (trikāladṛṣṭi), ибо для человеческого ума это пока что область предположений и догадок или чего-то неизведанного. Где бы человек ни находился – в прошлом, настоящем или будущем, – он будет, подобно духу, видеть все и повелевать всем свыше и вокруг, а не только в принадлежащем ему теле, и так же отдельно или в едином движении будут функционировать супраментальное познание через отождествление, супраментальное видение, супраментальное мышление и супраментальная речь.

Таковы будут наиболее общие характерные особенности супраментального мышления и познания и таковы их главные способности и основной принцип функционирования. Остается рассмотреть, какие именно инструменты будут обеспечивать работу этого мышления и познания, поговорить об изменениях, которые сверхразум вызовет в различных частях нынешней человеческой ментальности, и о специфических формах активности, которые придают мышлению направленность, мотивированность и содержательность.

Глава XXIII. Супраментальные инструменты – процесс мышления

Сверхразум, божественный гнозис, не является чем-то совершенно чуждым нашему нынешнему сознанию; это высший инструментальный посредник духа, и все действия нашего обычного сознания являются ограниченными и более низкими производными деятельности супраментального сознания, ибо, в то время как ментальное мышление представляет собой приблизительные и искусственные построения ума, супраментальное – это истинное и совершенное, спонтанное и гармоничное проявление природы и деятельности духа. И точно так же, когда мы поднимаемся от ума к сверхразуму, эта новая сила сознания не отвергает, а возвышает, расширяет и преображает деятельность нашей души, ума и жизни. Она усиливает ее и наделяет все большей и большей мощью и эффективностью. Также она не ограничивается преобразованием только внешних способностей и деятельности ума, психических частей и жизни, а параллельно проявляет и трансформирует те более редкие способности, более глубокие силу и знание, свойственные нашему сублиминальному «я», которые ныне представляются нам оккультными, исключительно психическими и сверхъестественными. В супраментальной природе все эти способности являются совсем не сверхъестественными, а естественными и нормальными, не исключительно психическими, а духовными, не оккультными и чудесными, а непосредственными, простыми и спонтанными действиями, неотъемлемо присущими человеку от природы. Дух не ограничен подобно бодрствующему материальному сознанию, и когда сверхразум овладевает бодрствующим сознанием, он дематериализует его, освобождает от присущих ему ограничений, преображает природу материального и психического существа в природу духовного.

Как уже было сказано, чистое концептуальное познание является той формой ментальной активности, которая наиболее готова к преобразованию и трансформации. На более высоком уровне оно становится подлинной джняной (jñāna), супраментальным мышлением, супраментальным видением и супраментальным познанием через отождествление. Главные особенности этого супраментального познания были описаны в предыдущей главе. Тем не менее, нам необходимо понять, как оно действует в применении к внешней действительности и как в процессе этого познания используется информация об окружающем мире. Деятельность сверхразума отличается от деятельности ума прежде всего тем, что в процессе познания естественным образом им используются те операции, которые для ума являются высочайшими и наиболее трудными, – сверхразум познаёт сверху вниз, действуя посредством этих операций или воздействуя на них, и ему не свойственны ни напряженные усилия ума, встречающего препятствия в своем стремлении вверх, ни ограничения, сопровождающие это стремление на ментальном и более низких уровнях. Эти более высокие операции не зависят от помощи более низких, скорее, наоборот, более низкие зависят от более высоких и не только направляются ими, но и существуют благодаря им. Таким образом, низшие ментальные операции в процессе трансформации не только изменяются по характеру, но и делаются полностью подчиненными и второстепенными. Характер высших ментальных операций также изменяется, так как, супраментализировавшись, они начинают черпать свой свет непосредственно из высших источников знания – знания «я» или бесконечного знания.

Применительно к нашим задачам, в обычной мыслительной активности ума мы можем выделить три уровня. Первым, самым низким и наиболее необходимым воплощенному ментальному существу уровнем является деятельность обычного рассудка, основывающего свои идеи на данных, предоставляемых органами чувств и поверхностным опытом нервного и эмоционального существ, а также на привычных понятиях, сформированных образованием, внешней жизнью и окружением. Этот рассудок обладает двумя типами мышления: один представляет собой подспудный и непрекращающийся поток мыслей, механически повторяющихся и вращающихся по одному и тому же кругу физических, витальных, эмоциональных, практических и, в конечном итоге, интеллектуальных представлений и впечатлений; другой – [более осознанный процесс мышления], характеризующийся более активной работой с новыми впечатлениями, которые ум вынужден принимать, усваивать и сводить к формулам привычного мышления. Ментальность среднего человека ограничена этим обычным рассудком и за его пределами функционирует крайне несовершенно.

Вторым уровнем является активность прагматического рассудка. Этот рассудок возвышается над жизнью и творчески работает, как посредник между идеей и жизненной энергией, между истиной жизни и истиной идеи, еще не проявленной в жизни. С одной стороны, он черпает материал из жизни и формирует из него и на его основе идеи, обретающие динамизм и способствующие дальнейшему развитию жизни, а с другой – обращаясь к ментальному плану или, более фундаментально, к плану замыслов Бесконечного, он получает новые идеи и ментальные впечатления и сразу же превращает их в ментальную силу идей и энергию, которые могут быть применены в текущем бытии и жизни. Этот прагматический рассудок как внутренне, так и внешне полностью обращен к деятельности и познанию через опыт: внутренние деятельность и познание проявляют себя вовне, чтобы получить более полную реализацию, воплощаясь в жизни, внешние же – усваиваются внутри и, ассимилированные и измененные, снова возвращаются вовне для создания новых формаций. Душа на этом ментальном уровне смотрит на мысль только или преимущественно как на средство, позволяющее расширить ее деятельность и опыт.

Третий уровень мышления открывает в нас чистый идеативный ум [формирующий идеи и понятия], который бескорыстно пребывает в истине идеи, и, для того чтобы действовать и опытно познавать, нисколько не нуждается в ее подтверждении. Он учитывает данные, предоставляемые органами чувств и поверхностными внутренними ощущениями, но лишь для того, чтобы обнаружить идею, истину, о которой они свидетельствуют, и выразить их в форме понятий. Аналогичным образом и с теми же намерениями он наблюдает за созидательной деятельностью ума в жизни. Его главная забота – знание, его всепоглощающая цель – ощущение блаженства осмысления и понимания, поиск истины, попытка познать себя и мир и все, что может находиться по ту сторону его собственной и мировой деятельности. Этот идеативный ум является высочайшим уровнем интеллекта, действующего для себя характерным для него образом, опираясь на свою собственную силу и преследуя свои собственные цели.

Человеческому уму трудно правильно объединить и согласовать эти три типа ментальной деятельности. Обычный человек живет преимущественно в обычном рассудке, обладает сравнительно слабой активностью созидательного и прагматического ума и испытывает значительные трудности, пытаясь хотя бы в какой-то мере использовать чистую идеативную ментальность или входить в ее поток. Созидательный прагматический рассудок, как правило, слишком захвачен своим собственным движением и не может свободно и незаинтересованно двигаться в атмосфере чистых упорядоченных идей, с другой стороны, он часто не в полной мере осознаёт реальные условия, установленные обычной ментальностью, и навязываемые ею ограничения, а также иные направления прагматического мышления и действия, которые выходят за рамки его текущих творческих замыслов. Чистая идеативная ментальность склонна к конструированию абстрактных и произвольных систем истины, интеллектуальных концепций и умозрительных доктрин, из-за чего она либо утрачивает прагматический динамизм, необходимый жизни, и живет исключительно или преимущественно на уровне идей, либо не способна действовать с достаточной силой и непосредственностью на поприще жизни и постоянно рискует отделиться от мира прагматической и обычной ментальности или продемонстрировать свое бессилие в нем. В конце концов, достигается своеобразный компромисс и примирение, но тираническая власть преобладающей тенденции нарушает целостность и единство мыслящего существа. Уму даже внутри себя не удается достичь абсолютной монолитности и сохранить ее, так как ключ к ней лежит выше – в свободном единстве «я», свободном и поэтому способном на проявление бесчисленного множества и бесконечного многообразия форм, – и в супраментальной силе, которая единственная может с естественным совершенством проявить согласованное и многомерное развертывание сущностного единства.

Сверхразум, достигая полноты и завершенности, полностью изменяет порядок ментального мышления. Он живет не в поверхностном мире феноменов, а в сокровенных глубинах, в истинной сущности «я», и видит всё, как бытие этого «я» и его силы, формы и движения, и каждая мысль, каждый мыслительный процесс на уровне сверхразума тоже должны обладать такой же природой. Любая его фундаментальная идея является выражением духовного знания, обретаемого благодаря тождественности со всем бытием, и супраментального видения. Таким образом, сверхразум преимущественно действует среди вечных, основополагающих и универсальных истин «я», бытия, сознания, бесконечной силы и восторга бытия (не исключая истины всего, что кажется нашему нынешнему сознанию небытием), и все его отдельные мысли порождаются силой этих вечных истин и опираются на нее; при этом он чувствует себя так же легко и свободно, имея дело с бесконечными аспектами и практическим применением, последовательностями и гармониями истин бытия Вечного. Поэтому на своих высотах он реально обладает тем, что чистый идеативный ум пытается достичь и обнаружить; и даже на своих низших уровнях сверхразум все это отчетливо воспринимает, чувствует близким или легко достижимым и доступным.

Но для идеативного ума высочайшие истины или чистые идеи являются абстракциями, поскольку ум живет частично на уровне чувственно воспринимаемой, а частично на уровне интеллектуально сконструированной реальности, и, чтобы достичь более высоких реалий, ему приходится прибегать к методу абстракции. Сверхразум живет в духе, а значит, в самой сущности того, что эти идеи и истины представляют или, скорее, чем они фундаментально являются, – и он их по-настоящему реализует: не только осмысливает, но и в процессе осмысления ощущает их субстанцию и отождествляется с ней; идеи и истины для него являются самыми конкретными и реально существующими вещами. Истины сознания и изначального бытия являются для сверхразума первоосновой реальности, они ему более близки и, можно даже сказать, более ощутимо реальны, чем внешние движения и формы бытия, хотя и их он тоже воспринимает как движения и формы реальности, а не как иллюзию, какой они предстают одухотворенному уму, находящемуся в определенных состояниях. К тому же идея для него не просто понятие, а реальный замысел, подлинная субстанция сознательного бытия, наполненная силой, позволяющей воплощать истину, а значит – творить.

Кроме того, сверхразум, в отличие от чистого идеативного ума, склонного создавать произвольные системы, являющиеся ментальными и частичными представлениями истины, не связан никакой системой представлений, хотя способен в совершенстве создавать, систематизировать и воплощать идеи в живой субстанции истины для осуществления прагматических целей Бесконечного. Ум, освобождаясь от своей склонности исключать все лишнее, от привязанности к своим конструкциям, от необходимости систематизировать, теряется в безбрежности бесконечного и воспринимает ее как хаос, пусть даже и сияющий хаос. Он более не способен формулировать, а значит, думать и действовать целенаправленно, поскольку все, даже диаметрально противоположные или противоречащие друг другу феномены указывают на некую истину в этой бесконечности, но вместе с тем ничто, о чем он может помыслить, не является полностью истинным, и любая его формулировка рушится, не выдерживая проверки новыми идеями из бесконечного. Он начинает смотреть на мир как на фантасмагорию, а на мышление – как на беспорядочные озарения, приходящие из сияющей неопределенности. Ум, окруженный и осаждаемый беспредельностью и свободой супраментального сознания, теряется и чувствует, что ему не на что опереться в этой беспредельности. Сверхразум, напротив, будучи ничем не связанным, может, не утрачивая своей бесконечной свободы и испытывая радость в бесконечных просторах своего «я», создавать гармонии мыслей и выражений бытия на прочной основе реальности. Все, что он думает, как и все, чем он является, что делает и чем живет, соответствует истине, правде, беспредельности, сатьям (satyam), ритам (ṛtam), брихат (bṛhat).

Благодаря этой целостности отсутствуют какие-либо противоречия или несоответствия между свободным глубинным мышлением сверхразума (которое можно соотнести с чистым мышлением ума, свободным, незаинтересованным и безграничным) и его творческим, прагматическим мышлением, обладающим целенаправленностью и способностью оказывать решающее влияние на окончательные результаты. Бесконечность бытия естественным образом приводит к свободе гармоний становления. Деятельность всегда рассматривается сверхразумом как проявление и выражение «Я», а творение – как откровение Бесконечного. Любая его созидательная и прагматическая мысль является инструментом становления «Я», силой, озаряющей это становление и способствующей ему, посредником между вечной тождественностью и бесконечной новизной, разнообразием безграничного Бытия и его самовыражением в мирах и жизни. Именно это сверхразум неизменно прозревает и воплощает, и в то время как его идеативное видение и мышление раскрывают ему безграничное единство и многообразие Бесконечного – которым он, благодаря постоянной тождественности, является и в котором он живет со всеми своими силами бытия и становления, – осуществляется также (с той же непрерывностью) целенаправленное созидательное мышление, связанное с деятельностью бесконечной воли, Тапасом, энергией бытия, которая определяет, что сверхразум представит, проявит или создаст из бесконечности в потоке Времени и что он сделает (здесь и сейчас или в каком угодно измерении Времени или каком угодно мире) из вечного становления «я» во вселенной.

Сверхразум не ограничен этим прагматическим движением и не принимает ни частные процессы, ни весь поток того, что он, таким образом, созидает в своем мышлении и своей жизни и чем он в них становится, за всю истину своего «я» или Бесконечного. Он не пребывает только в том, чем является, о чем думает и что делает в настоящий момент или только на одном плане бытия; его существование поддерживается не только настоящим или непрерывной чередой мгновений, чьи ритмы мы зовем «настоящим». Он воспринимает себя не только как движение Времени или движение сознания во времени, или как творение вечного становления, но осознаёт вневременное бытие за пределами любого проявления и дающее начало всему проявлению, он осознаёт то, что вечно даже во Времени, он осознаёт многочисленные планы существования; ему известна истина прошлого проявления и он знает многое об истине бытия, которая еще только будет проявлена, но уже существует во внутреннем видении Вечного. Он не путает практическую реальность, являющуюся истиной действия и изменения, с единой истиной и смотрит на нее как на постоянное воплощение того, что вечно реально. Он знает, что творение на любом плане – будь то план материи, жизни, ума или сверхразума – может быть и всегда является спонтанным проявлением вечной истины, откровением Вечного, и он очень отчетливо осознаёт, что истина всех вещей уже предсуществует в Вечном. Это видение определяет всё его прагматическое мышление и последующие действия. Творцом в нем является избирательная сила провидца и мыслителя, самосозидателем – сила внутреннего провидца, а выражающей себя душой – сила бесконечного духа. Он свободно (и, благодаря этой свободе, уверенно и решительно) творит из бесконечного «я» и духа.

Поэтому он не ограничен своим собственным становлением, не замкнут в пределах круга или направления своей деятельности. Он открыт (таким образом и в такой степени, которые недостижимы для ума) истине других гармоний созидательного становления, даже когда в рамках своего собственного он намеревается, мыслит и действует конкретно и определенно. Когда он вовлечен в действие, имеющее характер борьбы, замещения прошлого или какого-то иного образа мышления, становления и формообразования тем, что должно проявиться, он знает истину того, что он заменяет (и чье предназначение исполняет даже при замене), а также истину того, что должно занять его место. Он не связан своим проявлением, выбором, прагматически-сознательным действием, но в то же время способен испытывать всю радость целенаправленного творческого мышления, точного и избирательного действия, одинаково ощущать Ананду истины форм и движений своего собственного становления и становления других. В жизни, деятельности и созидании все его мысли и намерения, исполненные смысла, многогранные и фокусирующие истину многих планов, освобождаются и озаряются безграничной истиной Вечного.

Этот созидательный или прагматический процесс супраментального мышления и осознания сопровождается деятельностью, которая соответствует деятельности обычного или механического ума, но имеет все же совсем иной характер. Созданная вещь является спонтанным выражением некой гармонии, а любая гармония развивается в осознанных или открывшихся внутреннему взору направлениях и несет в себе постоянную пульсацию или ритмическое повторение. Супраментальная мысль, организующая гармонию проявленного существования супраментального существа, основывает ее на вечных принципах, выстраивает ее в точном соответствии с истиной, которая должна быть проявлена, сохраняет в деятельности и опыте повторение постоянных элементов, уподобляя их звучанию главных нот, необходимых для построения гармонии. Сверхразуму присущ порядок мышления, цикличность воли, неподвижность в движении. В то же время он свободен, и эта свобода не позволяет ему из-за этих повторений скатиться к рутине привычных действий, механически вращающихся вокруг ограниченного набора мыслей. Он, в отличие от обычного ума, не подгоняет и не приспосабливает каждую новую мысль и впечатление к неизменному и привычному образу мышления, считая его своей основой и эталоном. Его основа, то, с чем он всё соотносит и сверяет, пребывает наверху, upari budhne, в безграничности «я», в верховной твердыне супраментальной истины, budhne ṛtasya. Порядок его мышления, цикличность его воли, устойчивый ритм его деятельности не застывают и не становятся механическими или условными, но всегда оживляются духом, они не пытаются существовать за счет исключительности или враждебности по отношению к другим сосуществующим или возможным порядкам и цикличности; они впитывают то, что приходит от всего, с чем соприкасаются, и усваивают полученное в соответствии со своим собственным принципом. Такая духовная ассимиляция становится возможной, поскольку всё соотносится с беспредельностью «Я» и его свободным видением свыше. Порядок супраментального мышления и волеизъявления заключается в постоянном восприятии свыше нового света и силы, которые безо всякого труда вливаются в его движение: как это свойственно порядку Бесконечного, он даже в устойчивости своего действия чрезвычайно гибок и пластичен, способен воспринимать и отражать взаимодействие всех вещей друг с другом в Едином, способен всегда и все более и более полно выражать Бесконечное, а в своей высшем состоянии – выражать своим особым способом всё то в Бесконечном, что в данный момент может быть выражено.

Таким образом, не возникает никаких разногласий, расхождений или трудностей в осуществлении сложного процесса супраментальной джняны (jñāna). Напротив, в сложности присутствует простота, а в многообразии и изобилии – уверенная легкость, берущие свое начало в спонтанной безошибочности и полноте самопознания духа. Препятствия, внутренняя борьба, несбалансированность, трудности, разногласия между частями и движениями в процессе превращения ума в сверхразум сохраняются только до тех пор, пока ум, настаивающий на своих собственных методах работы, продолжает действовать, влиять или оказывать давление, или пока присущий ему процесс мышления или познания и практического волеизъявления, основанный на изначальном неведении, сопротивляется противоположному супраментальному процессу, организующему всё как светоносное проявление, проистекающее из сияющей сущности «я» и его исконного и вечного знания себя. Именно так сверхразум, действуя в качестве посреднической, интерпретирующей, раскрывающей императивной силы познания духа через отождествление, свободно и неограниченно превращая свет бесконечного сознания в субстанцию и форму подлинной идеи, созидая с помощью силы сознательного бытия и силы подлинной идеи, стабилизируя движение, подчиняющееся своему собственному закону, но тем не менее остающееся гибким и пластичным движением бесконечного, использует свое мышление и знание, а также волю, по свету и сути тождественную знанию, с тем чтобы осуществить в каждом супраментальном существе его собственное правильное проявление единого «Я» и духа.

Организованная таким образом деятельность супраментальной джняны (jñāna), вне всякого сомнения, превосходит деятельность ментального рассудка, и нам необходимо понять, чем этот рассудок замещается в процессе супраментальной трансформации. Мыслящий ум человека находит наиболее чистое и подлинное удовлетворение и свой наиболее четкий и действенный принцип организации в интеллектуальных и логических рассуждениях. На самом деле, человек не может руководствоваться и не руководствуется ни в своих помыслах, ни в своих действиях одним только рассудком. Его ментальность неизбежно подчиняется сложной, смешанной и запутанной работе рассуждающего интеллекта и двух других сил: интуиции, пока еще довольно слабо проявленной в человеческой ментальности, действующей позади более очевидных операций проявлений рассудка или же скрытой и видоизмененной деятельностью обычного интеллекта и витального ума ощущений, инстинктов и импульсов, по своей природе являющегося проводником своего рода смутной, скрытой интуиции и снабжающего интеллект снизу своими первичными сведениями и данными. Каждая из этих двух сил по-своему воплощает сокровенную деятельность духа, работающего в уме и жизни, и, по сравнению с рассуждающим интеллектом, обладает большей непосредственностью и спонтанностью и способна быстрее воспринимать и действовать. Но, тем не менее, ни одна из этих сил не способна упорядочить ментальное существование человека.

Его витальный ум – со своими инстинктами и побуждениями – не является и не может быть самодостаточной и доминирующей силой, какой он стал в низшем творении. Интеллект подчинил его себе и в значительной степени изменил – это касается даже тех, у кого интеллект недостаточно высоко развит, а витальный ум наиболее настойчиво стремится занимать доминирующее положение. Он во многом утратил свой интуитивный характер и теперь действительно является неизмеримо более богатым поставщиком информации, но он уже не тот, что прежде, и не свободен в своем действии, ибо стал наполовину рационализирован и в той или иной степени зависит от привнесенного в него, хотя и смутного, элемента рассудочности или интеллектуальности и поэтому не способен успешно действовать без помощи интеллекта. Его корни и место совершенства находятся в подсознании, из которого он возник, и задача человека заключается в том, чтобы превзойти его и учиться действовать и познавать все более и более осмысленно и сознательно. Человек, вновь подчиняющий свое существо витальному уму, становится либо иррациональным и эксцентричным, либо тупым и примитивным и, по сути, перестает быть человеком.

Что же касается интуиции, то ее корни и место совершенства находятся в супраментальном сознании, которое сейчас для нас сверхсознательно; но на уровне ума ее деятельность не организована и не свободна от примесей – она сразу же смешивается с деятельностью рассуждающего интеллекта, утрачивает свой изначальный характер, становится ограниченной, фрагментарной, замутненной, неясной и начинает зависеть от помощи логического рассудка, который нужен для упорядочивания и последовательного использования ее озарений. Человеческий ум никогда не бывает полностью уверен в своих интуитивных прозрениях, пока они не рассмотрены и не одобрены рациональным интеллектом: именно в рациональных суждениях он находит для себя наиболее прочную и надежную опору. Человек, превосходящий свой рассудок, для того чтобы подчинить свое мышление и жизнь интуитивному уму, по сути, поднимается над человеческим уровнем и находится на пути к тому, чтобы стать сверхчеловеком. Это превращение можно осуществить, только выйдя за пределы ума: ибо, пытаясь добиться этого на нашем нынешнем уровне, мы лишь придем к другому типу несовершенства, так как нам неизбежно придется пользоваться силой ментального рассудка.

Мыслящий интеллект является промежуточным звеном между витальным умом и еще неразвитой супраментальной интуицией. Его роль заключается в том, чтобы служить посредником: с одной стороны, он должен просвещать витальный ум, делать его сознательным, направлять и насколько возможно контролировать его деятельность, до тех пор пока Природа не станет готова развить супраментальную энергию, которая овладеет жизнью и озарит и усовершенствует все её движения, превратив ее смутно интуитивные импульсы желаний, эмоций, ощущений и действий в духовно и озаренно спонтанное проявление «я» и духа в жизни; а с другой – поднимать свой взор и улавливать лучи света, приходящие свыше, и переводить их на язык интеллектуального ума, а также воспринимать, исследовать, развивать, интеллектуально использовать интуитивные прозрения, преодолевающие барьеры и нисходящие в ум из сверхсознания. Мыслящий интеллект действует так до тех пор, пока человек, начинающий все более и более отчетливо осознавать себя, свое окружение и свое бытие, не начинает также понимать, что он не в состоянии по-настоящему глубоко познать все эти феномены с помощью своего рассудка и может только ментально интерпретировать их.

Впрочем, в человеке интеллектуального склада ума рассудок склонен не обращать внимания на ограничения своих сил и функциональных возможностей и пытается быть не инструментом и посредником, а заместителем «я» и духа. Благодаря успеху и доминированию, благодаря относительному величию своего собственного света, он чувствует уверенность и смотрит на себя, как на нечто главное и абсолютное, убеждает себя в своей полной правоте и самодостаточности и пытается стать безраздельным властителем ума и жизни. Но у него это в полной мере не получается, поскольку он не может реально существовать и выполнять свои функции без помощи низшей витальной интуиции и скрытого сверхразума и его интуитивных посланий. Ему может только казаться, что он преуспевает, так как он сводит весь свой опыт к рациональным формулам, плохо видит реальную природу мышления и деятельности, скрытую за поверхностью этого опыта, и совсем не замечает огромного количества фактов, которые не вписываются в его формулы. Избыток рассудительности не улучшает, а лишь делает жизнь искусственной и рационально механистичной, лишает ее присущей ей спонтанности и энергичности, препятствует свободе и росту духа. Ограниченный и ограничивающий ментальный рассудок должен сделаться гибким и пластичным, открыться своему источнику, воспринять свет свыше, превзойти себя, пройти через эвтаназию трансформации и вновь возродиться в теле супраментального рассудка. А пока что ему предоставляется власть и руководящие полномочия с тем, чтобы он упорядочивал мышление и деятельность на типично человеческом уровне, находящемся между подсознательной силой духа, направляющей жизнь животного мира, и сверхсознательной силой духа, которая, действуя все более и более сознательно, способна направлять существование и жизнь духовного сверхчеловечества.

Когда рассудок полностью развит, его главной силой становится логическое мышление. Сначала он, наблюдая и сопоставляя, убеждается в достоверности всех доступных сведений и данных, затем работает с ними, осуществляя первичный анализ, чтобы подтвердить и расширить свои знания, и, наконец, чтобы убедиться в правильности сделанных выводов, он проводит более тщательную, целенаправленную, последовательную, подчиненную строгой логике кропотливую работу, в процессе которой всё перепроверяется и подтверждается, если соответствует, или отвергается, если не соответствует определенным незыблемым нормам и принципам, выработанным в ходе размышлений и экспериментов. Таким образом, первая задача логического рассудка заключается в правильном, тщательном и всестороннем изучении имеющихся у него сведений и данных. Первой и наиболее доступной областью данных является мир Природы, мир физических объектов, отделенных от нас обособляющей деятельностью ума, мир вещей, которые утратили свое единство с нами и поэтому могут быть познаны только опосредованно с помощью чувственного восприятия, наблюдения, накопления опытных данных, предположения и обдумывания. Другой областью данных является наше внутреннее существо и происходящие в нем процессы, инстинктивно познаваемые нами с помощью внутреннего ментального чувства, с помощью интуитивного восприятия и постоянного переживания, а также с помощью осмысления и анализа того, что происходит с нашей природой. Рассудок, даже когда дело касается этих внутренних процессов, действует наилучшим образом и получает самую точную информацию, отстраняясь и наблюдая за ними, как совершенно бесстрастный и объективный свидетель. Эта методика в Йоге знания, в конце концов, приводит к тому, что мы начинаем воспринимать свое активное существо, как и все мировое существование, как на некий внешний природный механизм. Знание других мыслящих и сознающих существ находится между двумя этими сферами познания, но и здесь рассудок тоже действует опосредованно, наблюдая, ощущая, так или иначе взаимодействуя и общаясь, а затем анализируя данные и делая выводы. И этот процесс во многом основывается на выявлении сходства между тем, что уже известно нашей природе, и тем, что мы узнали. Другой областью данных, которую рассудок должен учитывать, является его собственная деятельность и деятельность всего человеческого ума, ибо без этого он не может быть уверен в правильности собственного знания или способа и процесса его обретения. Наконец, существуют области знания, в которых не так легко получить доступ к данным и которые требуют развития оккультных способностей, – речь идет об обнаружении объектов и уровней существования, находящихся за фасадом физического мира, а также тайного «я» или принципа существования человека и Природы. Эти объекты и уровни логический рассудок может попытаться как-то осознать, допустив, что они существуют, и согласившись тщательно изучить все имеющиеся данные, действуя при этом так же, как при исследовании феноменов физического мира. Но он обычно не очень расположен иметь дело с этими объектами и уровнями, находя более легким сомневаться или отрицать их, и его деятельность в этой сфере редко бывает уверенной и эффективной. Что же касается тайного «я» человека и Природы, то его он пытается обнаружить с помощью конструктивной метафизической логики, основанной на анализе и синтезе наблюдаемых им феноменов жизни, ума и материи.

Имея дело со всеми этими областями данных, логический рассудок действует одинаково. Сначала интеллект умножает запас наблюдений, ассоциаций, ощущений, умственных образов, концепций, более или менее четко систематизирует и классифицирует связи между объектами и сами объекты, учитывая их сходства и различия, а затем работает с полученной информацией, опираясь на постоянно пополняемый запас идей, воспоминаний, фантазий и суждений; из всего этого слагается предварительный процесс познания. Со временем происходит своего рода естественное расширение этой интеллектуальной деятельности, нарастающей благодаря своему внутреннему импульсу, ускоряется эволюция, все более и более поддерживаемая целенаправленным культурным ростом, усиливаются способности, приобретенные благодаря этому росту и в свою очередь становящиеся, по мере их усвоения, присущими природе, – в результате характер и основные способности интеллекта не меняются, но он становится сильнее, гибче, глубже, разностороннее, утонченнее. Исправляются ошибки, аккумулируются проверенные идеи и суждения, обретается или формируется новое знание. Одновременно возникает необходимость в более точной и надежной работе интеллекта, который отказывается от обычных поверхностных методов познания, применяемых в прошлом, и проверяет каждый свой шаг, подвергает строгой оценке каждое умозаключение и четко систематизирует и упорядочивает всю ментальную деятельность.

В результате развивается совершенный логический ум, способный в высшей степени ясно и точно мыслить. Приблизительные и поверхностные наблюдения замещаются или дополняются подробным анализом всех процессов, качеств, составных элементов, энергий, образующих объект или имеющих к нему отношение, а также синтезом, позволяющим создать целостную конструкцию объекта, которая либо добавляется к начальному представлению ума о нем, либо в значительной степени замещает его. Проводятся более четкие различия между исследуемым объектом и всеми остальными и одновременно более полно выявляются его связи с ними. Устанавливается, в чем состоит их сходство, подобие или родство, а также отличия или расхождения. В результате, с одной стороны, удается выявить фундаментальное единство бытия и Природы, сходство и неразрывность их процессов, а с другой – четко разграничить и классифицировать различные разновидности энергий и типы существ и объектов. Собирание и упорядочивание сведений и данных, полученных в процессе познания, доводится до максимально возможного для логического интеллекта совершенства.

Память необходима уму для сохранения своих прошлых наблюдений (и не только память индивидуума, но и память расы) либо в искусственной летописной и книжной форме, либо в форме общей памяти человечества, которая сохраняет информацию о его достижениях и завоеваниях благодаря своеобразным повторениям и обновлениям, а также благодаря скрытой памяти (недостаточно оцененному элементу), способной под воздействием разного рода стимулов воскресить в новых условиях прошлые знания и представить их на суд обогащенного информацией и более развитого интеллекта. Развитый логический ум упорядочивает работу и ресурсы человеческой памяти и вырабатывает умение наиболее эффективно использовать хранящиеся в ней данные. Человеческий рассудок, работая с этими данными, обычно действует двумя способами: он либо более или менее быстро и приближенно обобщает суждения, умозаключения, творческие или критические выводы, догадки, мгновенно возникшие мысли – в этом, прежде всего, проявляется попытка ума действовать спонтанно и с той непосредственностью, которая может быть надежной и достигнута только за счет развития более высоких интуитивных способностей, ибо на уровне ума результатом такого рода псевдоинтуиции становится в значительной мере ложная убежденность и сомнительная уверенность, – либо прибегает к более медленным, но, в конечном счете, более интеллектуально надежным, взвешенным и тщательным рассуждениям и выводам, являющимся звеньями одной логической цепи.

И памяти и суждению помогает воображение; выступая в качестве функции познания, воображение подсказывает возможности, пока еще не представленные или не подтвержденные другими силами ума, и открывает новые горизонты. Развитый логический интеллект пользуется воображением, чтобы приходить к новым открытиям и гипотезам, но он никогда не забывает всесторонне проверять с помощью наблюдения и скептического или скрупулезного рассмотрения то, что ему предлагается. Он также настаивает на том, чтобы сам процесс рассмотрения по возможности тщательно проверялся, отвергает поспешное принятие решений, предпочитая четкий порядок дедукции и индукции, и хочет быть полностью уверенным во всех своих шагах и в справедливости, логичности, последовательности, взаимной совместимости и связности своих выводов. Излишне строгая логичность ума – хотя свободное использование всех возможностей логического интеллекта может, скорее, усилить определенные стороны спонтанного понимания – не позволяет ему вплотную приблизиться к уровню более высокой интуиции и безоговорочно поверить в нее. Логический рассудок всегда пытается с помощью беспристрастных, незаинтересованных и тщательно обоснованных рассуждений исключить ошибку, предубеждение, ложную самонадеянность ума и прийти к надежным выводам.

И если бы этот тщательно разработанный метод ума был бы достаточен для познания истины, то подъем на более высокую ступень в эволюции познания не понадобился бы. На самом деле этот метод усиливает власть ума над собой и окружающим миром и приносит очень большую и несомненную пользу, но ум никогда не может быть уверен, содержат ли полученные им данные подлинное знание или же они просто полезны и необходимы для нынешнего образа действия человеческого рассудка и воли. Он все более и более осознаёт, что, благодаря этому трудоемкому процессу знание внешних феноменов растет, но знание реальности остается недостижимым. Должен наступить момент, и он уже наступает, когда ум поймет, что необходимо призвать на помощь и развить интуицию и весь огромный диапазон способностей, которые скрываются за этим неверно используемым и плохо понимаемым нами словом. Ум, в конце концов, должен обнаружить, что эти способности могут не только поддержать и дополнить, но и заменить свойственную ему деятельность. Это станет началом обнаружения супраментальной энергии духа.

Сверхразум, как мы уже знаем, возвышает деятельность ментального сознания, приближая ее к интуиции и поднимая до ее уровня, создает промежуточную интуитивную ментальность – не являющуюся самодостаточной, но по силе превосходящую логический интеллект, – а затем возвышает также и эту интуитивную ментальность и превращает ее в сознание, осуществляющее подлинно супраментальную деятельность. Первым хорошо организованным уровнем сверхразума в иерархии планов сознания является супраментальный рассудок. Таким образом, следующей ступенью становится не более высокий логический интеллект, а непосредственно озаряемый свыше инструмент глубоко субъективного и глубоко объективного познания, высший буддхи (buddhi) – разновидность логической или, скорее, рациональной Виджняны. Супраментальный рассудок выполняет все функции мыслящего интеллекта и множество других, но делает всё с большей силой и по-другому. Впоследствии он сам оказывается вознесенным на уровень, где действует более высокая сила познания, и там также ничего не теряется, а всё еще более возвышается, расширяется и трансформируется, обретая более великую силу действия и меняя характер своей деятельности.

Обычный язык интеллекта не в силах описать эту деятельность, ибо, проводя определенные параллели, нам придется использовать те же самые слова, но на самом деле подразумевать нечто совершенно другое. Так, сверхразум пользуется чувственным восприятием, которое включает в себя работу физических органов, но не ограничивается ею. В основе этого восприятия лежит деятельность формообразующего сознания и контактного сознания, однако ментальная идея и опыт обычного чувственного восприятия не могут дать нам четкого и глубокого представления о том, как действует это супраментализированное чувственное сознание. Мысли в супраментальной деятельности тоже отличаются от мыслей интеллекта. Супраментальное мышление в своей основе является сознательным контактом, единением или отождествлением сущностного бытия познающего субъекта с сущностным бытием познаваемого объекта, а каждая супраментальная мысль (являясь носителем определенного представления о содержании, деятельности и качествах объекта) – силой, способствующей осознанию «я», которое обнаруживается в процессе этого контакта или единения. По этой причине процессы наблюдения, воспоминания, суждения на уровне сверхразума также не похожи на свои ментальные аналоги.

Супраментальный рассудок видит всё, что видит интеллект – и много больше; он превращает познаваемую вещь, так сказать, в поле активного восприятия, в определенной степени объективизируя ее, что позволяет выявить ее природу, характер, качества, протекающие в ней процессы. Но это не та искусственная объективизация, с помощью которой рассудок, наблюдая, пытается исключить элемент личной или субъективной ошибки. Сверхразум видит все в себе, и поэтому его наблюдение должно быть субъективно объективным и очень напоминать, хотя и с некоторыми отличиями, наблюдение за нашими собственными внутренними движениями, когда они становятся объектом познания. Он смотрит, не ограничиваясь рамками индивидуального «я» или его возможностями, поэтому он может не опасаться вторжения элемента личной ошибки: подобный риск остается только до тех пор, пока сохраняется ментальная основа или атмосфера, которая все еще в состоянии оказывать свое влияние, или пока сверхразум все еще действует, нисходя в ум и пытаясь изменить его. Для того чтобы исключить ошибку, сверхразум пользуется только одним приемом – усиливает спонтанность супраментального различения и постоянно возвышает свою собственную энергию. Сознание сверхразума является космическим сознанием, и именно в этом средоточии универсального сознания, в котором пребывает познающий индивид и с которым он более или менее тесно объединен, сверхразум представляет ему объект познания.

Познающий, наблюдая, является свидетелем, и на первый взгляд эта позиция предполагает различие и отделенность от объекта познания, но дело в том, что это не полное различие и оно не рождает в сознании наблюдателя идею о том, что наблюдаемое полностью находится вне его «я», как это бывает при ментальном восприятии внешнего объекта. Напротив, постоянно сохраняется основополагающее чувство единства с познаваемым, ибо без этого единства супраментального познания быть не может. Познающий, удерживая объект в своем универсализированном сознательном «я», как наблюдаемую и исследуемую вещь, включает его в свое собственное более обширное существо. Наблюдая с позиции супраментального сознания, мы едины с объектами наблюдения в бытии и сознании и, опираясь на силу этого единства, способны познавать их точно так же, как познаем себя: акт наблюдения становится процессом обнаружения скрытого знания.

Таким образом, сначала устанавливается фундаментальное единство сознания, которое, по мере того, как мы растем, восходим на все более высокие супраментальные уровни и активно живем, чувствуем и воспринимаем на них, усиливается и быстрее и полнее раскрывает свои тайные сокровищницы знания. В результате этого фундаментального единства между познающим и объектом познания устанавливается поток или канал сознательной связи (приходится прибегать к образам, хотя и не совсем адекватным) и, как следствие, контакт или активное единение, позволяющее супраментальным образом видеть, чувствовать, воспринимать то, что должно быть познано в объекте или о нем. Иногда в момент познания этот поток или канал связи сознательно не ощущается, а замечаются только результаты контакта; но на самом деле эта связь постоянно сохраняется и, благодаря отсроченной памяти, мы можем осознать, что, на самом деле, она все время присутствовала: чем более мы супраментализируемся, тем устойчивей она становится. Необходимость в этом потоке или в этом канале связи исчезает, когда фундаментальное единство перерастает в абсолютное динамическое единство. Этот процесс лежит в основе того, что Пантаджали называет самьямой (saṁyama) — сосредоточением, концентрацией или фиксацией сознания на объекте, – благодаря которому, как он полагает, можно постичь все, что есть в объекте. Однако, по мере усиления динамического единения необходимость в сосредоточении уменьшается или вовсе сходит на нет; светоносное осознание объекта и его внутреннего содержания становится более спонтанным, естественным, легким.

Такого рода супраментальное наблюдение и исследование может осуществляться тремя способами. Во-первых, познающий может спроецировать или направить свое сознание на объект и попытаться постигнуть его, соприкасаясь с ним или окутывая его, или проникая в него своим сознанием – таким образом, он, как если бы пребывая в самом объекте, узнаёт то, что ему нужно знать. Или же он может, посредством контакта, узнать по тем формациям, которые исходят от объекта и проникают в него (например, мысли или чувства другого человека), то, что находится в объекте или принадлежит ему. Или он может просто внутренне познать, с помощью своеобразного супраментального осмысления, чем этот объект является, оставаясь в позиции наблюдателя, без необходимости такого рода проецирования своего сознания или подобного проникновения. Началом или внешней основой наблюдения может быть восприятие объекта физическими или другими органами чувств, но для сверхразума такого рода восприятие не является необходимым. Ему достаточно внутреннего образа или просто идеи объекта. Одно только намерение познать может предоставить супраментальному сознанию всю необходимую информацию – или же это может быть намерение самого изучаемого объекта быть познанным или что-то сообщить о себе.

Сложный процесс аналитического наблюдения и синтетического конструирования, усвоенный логическим интеллектом, не является методом сверхразума, и все же аналогичная супраментальная деятельность существует. Сверхразум распознаёт за счет непосредственного видения, не прибегая к ментальному анализу свойств той вещи, формы, энергии, деятельности, того качества, ума, души, на которые обращен его взор, более того, он непосредственно и без всякого процесса конструирования видит основополагающую целостность объекта, производными которой и являются эти свойства. Он также видит глубинную сущность самой вещи, ее свабхаву, проявлением которой являются как целостность, так и отдельные свойства. Более того, он видит, либо независимо от сути или свабхавы, либо через нее, единое «я», единое существование, сознание, энергию, силу, истинным выражением которых является свабхава. В какое-то время он может наблюдать только те или иные свойства или особенности, но целое при этом подразумевается и скрыто присутствует, и наоборот – как в случае с общим состоянием ума, обуславливающим появление определенной мысли или определенного чувства, – познание может начаться как с отдельных свойств, так и с целого и сразу же, благодаря мгновенному прозрению, привести к скрытому знанию. Аналогичным образом, и в целом, и в каждом или во всех из имеющихся свойств подразумевается и скрыто присутствует сущность, и точно так же он может быстро или мгновенно переходить к ней как от рассмотрения свойств, так и от целого, и совершать обратный переход. Логика сверхразума отличается от логики ума: он всегда видит «я», как то, что есть, сущность вещи воспринимает как фундаментальное выражение бытия и силы «я», а целое и свойства – как естественное проявление этой силы и ее активное выражение. Таков неизменный порядок супраментального осознания и постижения, когда они достигают своей полноты. Любое восприятие единства, сходства, различия, типичности, уникальности, осуществляемое супраментальным рассудком, согласуется с этим порядком и основывается на нем.

Сверхразум все воспринимает подобным образом. Его взгляд на физические объекты не может быть и не бывает только поверхностным или внешним, даже когда он сосредоточен на внешних аспектах. Он видит форму, деятельность, свойства, но в то же время осознаёт качества или энергии (guṇa, śakti), выражающие себя в форме, и воспринимает эти энергии или качества не опосредованно, дедуктивно, отталкиваясь от формы или деятельности, а ощущает и видит их непосредственно в существе объекта так же ясно – со своего рода утонченной конкретностью и предельной отчетливостью, – как форму или деятельность, воспринимаемую органами чувств. Он также осведомлен о сознании, которое проявляется в качестве, энергии и форме. Он может чувствовать, знать, наблюдать, видеть силы, тенденции, побуждения – абстрактные для нас вещи – столь же непосредственно и отчетливо, как то, что мы сейчас называем зримым и ощутимым. Людей и существ он воспринимает точно так же. Он может обратиться к словам, деятельности или внешним признакам человека, рассматривая их в качестве отправной точки или первичного указателя, но он не ограничен ими и не зависит от них. Он может напрямую познавать, ощущать и наблюдать подлинное «я» и сознание другого человека, может либо перейти к этому «я» непосредственно через восприятие внешних признаков, либо, действуя более эффективно, начать с восприятия подлинного «я» и, вместо того чтобы познавать внутреннее существо через его внешние формы выражения, сразу же понять всё внешнее выражение в свете внутреннего существа. Столь же полно и совершенно супраментальное существо знает свое внутреннее бытие и природу. Более того, сверхразум таким же непосредственным образом может наблюдать то, что скрыто за физическим порядком вещей, и с тем же могуществом управлять ими; он может действовать не только в материальной вселенной, но и на других планах существования. Он познаёт подлинную сущность вещей через отождествление, через переживание общности или внутреннего единства, а также благодаря порождаемому и поддерживаемому ими видению, ясному и отчетливому постижению и осмыслению, а его мысленное представление истин духа становится выражением такого рода видения и переживания.

Супраментальная память отличается от ментальной; это не хранилище прошлого знания и опыта, а неизменное присутствие знания, которое может быть поднято на поверхность или, что более характерно, открыться само, когда это необходимо; эта память не зависит от внимания или сознательного восприятия, ибо вещи, реально непознанные или не наблюдаемые нами в прошлом, могут быть проявлены или выведены из латентного состояния и увидены при помощи процесса, который по существу все же является воспоминанием. Особенно на определенном уровне любое знание предстает как воспоминание, поскольку «я» сверхразума изначально содержит или скрывает в себе всё. Будущее, как и прошлое, на уровне сверхразума предстает как воспоминание об уже известном. Воображение, трансформированное на уровне сверхразума, с одной стороны, проявляется как способность творить подлинные образы и символы, всегда выражающие или указывающие на некий смысл или значимость или иную истину бытия, а с другой – как вдохновение или интерпретирующее видение возможностей и перспектив, которые не менее истинны, чем то, что уже существует или реализовано. Каждый такой образ, символ и возможность находит свое место либо с помощью сопутствующего интуитивного или интерпретирующего суждения или с помощью суждения, спонтанно сопровождающего видение образа, символа или возможности, либо благодаря яркому откровению, показывающему то, что скрывается за образом или символом, или то, что определяет существующее в настоящем и возможное, а также их взаимоотношения, и что, по всей вероятности, превосходит и отвергает их, утверждая высшие и несомненные истины.

Супраментальное суждение неотделимо от супраментального наблюдения и памяти, неотъемлемо присуще им как непосредственное видение или постижение смыслов, достоинств, предпосылок, следствий, взаимоотношений и т. д.; или же оно сопровождает наблюдение, как озаряющая и проясняющая идея или мысль; или оно может родиться первым, независимо от наблюдения, а затем воскрешенный в памяти и подвергнутый наблюдению объект явно подтвердит истину идеи. Но в любом случае это суждение (как объективная и окончательная оценка), само по себе, всегда самодостаточно, самоочевидно и не нуждается в том, чтобы его истинность как-то подтверждалась или доказывалась. Существует логика супраментального рассудка, но не для того, чтобы проверять или сопоставлять детали, поддерживать и доказывать или выявлять и устранять ошибки. Ее функция заключается лишь в связывании знания со знанием, в обнаружении и использовании гармоний, связей, соответствий, в упорядочивании процесса супраментального познания. При этом такая логика опирается не на формальное правило или построение умозаключений, а на непосредственное, живое и мгновенное видение и понимание характера связей и отношений. Любая мысль сверхразума по природе своей является интуитивным прозрением, вдохновением или откровением, и все пробелы в знании восполняются дальнейшим действием этих сил; спонтанное и озаряющее различение исключает возможность ошибки; движение всегда идет от знания к знанию. С нашей точки зрения, супраментальный рассудок не рационален, а надрационален – он в высшей степени эффективно делает то, что неуверенно и несовершенно пытается делать ментальный рассудок.

Уровни сознания над супраментальным рассудком, охватывающие и превосходящие его, невозможно точно описать словами, и в этом сейчас нет необходимости. Достаточно сказать, что на этих высотах процесс познания по своей озаряющей способности более самодостаточен, интенсивен и широк, более императивен и молниеносен, диапазон активного знания шире, а способ его обретения – ближе к познанию через отождествление, мысль – в еще большей мере наполнена сияющей субстанцией самоосознания и всевидения, а ее независимость от любых низших источников информации или инструментов более очевидна.

Необходимо помнить, что эти характеристики неприменимы в полной мере даже к самой интенсивной деятельности интуитивного ума и только едва прослеживаются в ней. Они также не могут проявиться зримо и во всей своей чистоте, пока супраментальность только формируется и сохраняются примеси или подспудное влияние ментальной деятельности, приходящее из собственного подсознания или окружающей атмосферы. Только когда ум превзойден и погружен в пассивное молчание, становится возможным полное раскрытие и свободное и интегральное действие супраментального гнозиса.

Глава XXIV. Супраментальное чувство

Все инструменты, все формы активности ума на уровне, где действует супраментальная энергия, имеют свои супраментальные аналоги. Там они предстают в облагороженном и преображенном виде, но при этом утрачивают свою былую значимость и начинают играть в познавательном процессе второстепенную роль. Как есть супраментальное мышление и изначальное сознание, так есть и супраментальное чувство. По сути, чувство рождается не в результате деятельности определенных физических органов, а в результате контакта сознания с его объектами, санджняны (saṁjñāna).

Когда сознание существа полностью погружено внутрь, оно осознаёт только себя, свое собственное бытие, свое собственное сознание, свой собственный восторг существования, сконцентрированную силу собственного бытия, осознаёт не формы всего этого, а суть. Выходя из этой погруженности в себя, оно начинает осознавать – или высвобождать, или развивать из глубин своего самопогружения – свою деятельность и формы своего бытия, сознания, восторга и силы. В то же время на супраментальном плане его изначальная осознанность по-прежнему сохраняет своеобразное сходство с самоосознанием духа, с сущностным знанием единого и бесконечного и по своим характеристикам полностью соответствует им; это знание таково, что оно позволяет познавать любые формы, объекты и процессы: всесторонне, так как познающий ощущает их в своем собственном бесконечном «я», глубоко, так как он ощущает себя их сокровенным «я», и абсолютно, так как он чувствует, что, по сути, они едины с его существом. Все его остальные способы познания берут начало в этом познании через отождествление, являются его аспектами или движениями или, на самом низком уровне, зависят от него в своей истине и свете и, даже следуя своему собственному независимому способу действия, находятся под его влиянием и поддерживаются им и явно или скрыто сверяются с ним, как со своим источником и высшим основанием.

Самым близким уровнем к этому сущностному познанию через отождествление является виджняна (vijñāna) – широкое всеобъемлющее сознание (особенно характерное для супраментальной энергии), которое окутывает каждую истину, идею и объект познания и одновременно видит их суть, их целостность, их части или аспекты. Результатом его работы становится всеобъемлющее видение и понимание; постижение и обладание в данном случае осуществляется на уровне «я» знания; познающий посредством виджняны рассматривает осознаваемый объект как часть себя и как одно целое с собой, спонтанно и непосредственно реализуя единство в процессе познания. На более низком супраментальном уровне познание через отождествление в значительной мере отодвигается на задний план и внимание акцентируется на объективности познаваемого объекта. Характерная для этого типа познания активность, нисходя на уровень ума, становится источником особенностей нашего ментального познания, порождает наш интеллект, праджняну (prajñāna). На уровне ума интеллектуальное познание вначале предполагает разделение и различие между познающим, знанием и познаваемым; на уровне сверхразума оно, напротив, осуществляется в бесконечной тождественности или, по меньшей мере, в космическом единстве. Просто «я» знания не отказывает себе в удовольствии чуть уменьшить тотальность изначального и вечного единства и чуть отстраниться от осознаваемого объекта, однако, всегда оставляя его внутри себя, и снова, но уже по-другому познать его, так чтобы установить с ним целый спектр новых отношений, становящихся мириадами минорных созвучий, дополняющих гармоничную игру сознания. Работа этого супраментального интеллекта, праджняны, становится подчиненной, супраментальной формой деятельности третьего порядка, для полноты которой необходимы слово и мысль. Форма деятельности первого порядка, поскольку ей свойственно познание через отождествление или всеобъемлющее понимание внутри собственного сознания, сама по себе, является завершенной и не нуждается в подобных средствах выражения. Супраментальный интеллект по природе своей является видением истины, слышанием истины, вспоминанием истины, и хотя он может быть в определенном смысле самодостаточным, он все же чувствует себя реализованным в более полной степени, выражая свои знания в мыслях и словах.

И, наконец, последний, четвертый уровень и соответствующий ему тип деятельности супраментального сознания завершает разнообразные возможности супраментального познания. В процессе такого рода деятельности внимание еще более сосредоточивается на объективности познаваемой вещи, которая рассматривается на некотором расстоянии от воспринимающего сознания, а затем опять взаимодействует с ним благодаря внутреннему контакту и объединению, осуществляемому либо через непосредственное соприкосновение, единение, либо (при сохранении определенной дистанции) с помощью канала связи или соединяющего потока сознания, о котором мы уже упоминали. Именно это соприкосновение существования с существованием, присутствия с присутствием, вещи с вещью, формы с формой, силы с силой, активности с активностью (которые, однако, взаимодействуют не в разделяющей среде материи и не посредством физических инструментов, а в среде супраментального бытия и энергии) и становится источником супраментального чувства, санджняны (saṁjñāna).

Уму, не пережившему на собственном опыте, что такое супраментальное чувство, не так-то легко понять его природу, поскольку в своих представлениях о чувственном восприятии мы руководствуемся ограниченным опытом физического ума и полагаем, что главное в нём – впечатление, оказываемое внешним объектом на физические органы зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, и что ум – в данный момент центральный орган нашего сознания – должен просто воспринять физическое впечатление, переданное ему нервной системой, и, таким образом, ментально осознать объект. Чтобы нам стало ясно, в чем заключается супраментальное преображение, мы прежде всего должны понять, что единственным настоящим органом восприятия является ум, даже в том, что касается функционирования физического тела; его зависимость от физических впечатлений является следствием эволюции в условиях материи, а не чем-то фундаментальным и неизбежным. Ум способен видеть независимо от физического зрения, слышать независимо от физического слуха и обходиться без всех остальных органов чувств. Он также способен воспринимать (с помощью того, что нам представляется ментальными впечатлениями) феномены, которые не могут передать или даже уловить физические органы чувств, – открыться взаимодействиям, событиям, даже формам или деятельности сил, недоступным восприятию физических органов чувств. Начиная осознавать эти необычные способности, мы говорим об уме, как о шестом чувстве; но, на самом деле, он является единственным подлинным органом восприятия, а все остальные лишь его внешними приспособлениями и второстепенными инструментами, которые, однако, из-за его зависимости от них, стали его ограничителями и слишком важными и нужными посредниками. Далее, мы должны понять – и это еще более противоречит нашим обычным представлениям о восприятии, – что сам ум является только особым инструментом чувственного восприятия, но само восприятие, санджняна, в чистом виде, пребывает позади и выше ума, которым оно пользуется, будучи движением «я», непосредственной и изначальной деятельностью, осуществляемой бесконечной силой его сознания. Как таковой, процесс восприятия является духовным процессом, а само чистое восприятие – духовной способностью.

Духовное чувство способно познавать своим собственным характерным для него способом (который отличается от супраментального мышления или интеллектуального или духовного понимания, виджняны (vijñāna), или от познания через отождествление) всё что угодно: материальные объекты и то, что представляется нам нематериальным, любые формы и то, что для нас лишено формы. Ибо все является духовной субстанцией бытия, субстанцией сознания и силы, субстанцией блаженства; и духовное ощущение, чистая санджняна, представляет собой осязаемое, конкретное восприятие сознательным существом своей собственной расширенной субстанции «я», а в ней – всего того, что состоит из бесконечной или универсальной субстанции. Дух, «я», Божественное, Бесконечное может быть не только познано с помощью сознательного отождествления, с помощью духовного постижения сути, принципов и аспектов, сил, движений и действий, с помощью непосредственного духовного, супраментального и интуитивного понимания, с помощью духовно и супраментально озаренных эмоций сердца, любви, восторга, но и самым конкретным образом прочувствовано – чувственно познано, воспринято через ощущения. Когда в одной из Упанишад говорится о состоянии, в котором человек видит, слышит, чувствует, ощущает, воспринимает всевозможными способами Брахмана и всё как Брахмана – ибо для сознания каждый предмет становится Брахманом и не существует сам по себе, вне или отдельно от него, – то это не просто образное выражение, а точное описание фундаментального процесса чистого восприятия, духовной цели чистой санджняны. И в процессе этого изначального постижения – который для нас становится преображенным, возвышенным, неизмеримо радостным актом чувственного восприятия, непосредственным обнаружением внутри, снаружи, вокруг и повсюду сокровенного «я», позволяющим обнять, прикоснуться и ощутить все, что есть в его универсальном бытии, – мы можем самым блаженным и трепетным образом почувствовать Бесконечное и всё, что в нем есть, получить знание обо всем, что есть во вселенной, благодаря внутреннему контакту нашего бытия с универсальным бытием.

Супраментальное восприятие основывается на этой глубочайшей истине чувственного восприятия и является формой этой чистой, духовной, бесконечной, абсолютной санджняны. Сверхразум, действуя посредством чувств, воспринимает всё, как Бога и в Боге, всё, как отчетливо осязаемое, видимое, слышимое, вкушаемое, обоняемое проявление Вечного, всё, как ощутимые, видимые, непосредственно воспринимаемые субстанцию, силу, энергию и движение, игру, проникновение, вибрацию, форму, близость, давление, субстанциональное изменение Бесконечного. Для его чувств ничто не существует независимо, наоборот, всё воспринимается как одно бытие и движение, а каждая вещь – как неотъемлемая часть целого, содержащая в себе всего Бесконечного, всего Божественного. С помощью этого супраментального чувства непосредственно воспринимаются и ощущаются не только формы, но также силы, энергия и качества вещей, божественная субстанция и присутствие, которое пребывает в них и вокруг них и в которое они открываются и расширяются на уровне своей тайной сущности и первоэлементов, простираясь в единстве в беспредельное. Супраментальное чувство ничто не воспринимает реально конечным: оно основывается на восприятии всего в каждом и каждого во всем; четкость его восприятия полнее и точнее ментального, но оно не ограничивает и не отделяет один объект от другого; это некое океаническое и эфирное чувство, в котором любое конкретное чувственное восприятие и ощущение становится волной или движением, или всплеском, или каплей, являющейся в своей сущности тождественной океану и неотделимой от него. Его действие есть результат расширения и вибрации бытия и сознания в сверхтонком эфире света, эфире силы, эфире блаженства – Ананда-Акаше Упанишад, являющейся матрицей и средой универсального проявления «Я» (в нашем теле и уме можно ощутить только узкий спектр ее волн и вибраций), а также проводником его подлинного восприятия. Это чувство, даже при наименьшей интенсивности, исполнено всепроникающего света, несущего в себе ключ к тайне воспринимаемой вещи, и поэтому может быть отправной точкой и основой всех остальных элементов супраментального познания – супраментального мышления, духовного осознания и понимания, сознательного отождествления, – а на своем высочайшем плане или действуя на уровне максимальной интенсивности, оно открывается всем этим элементам или вмещает и одновременно высвобождает их. Его поддерживает сияющая энергия, несущая в себе силу самореализации, и высокая или бесконечная эффективность, поэтому такого рода чувственное восприятие может побудить духовную и супраментальную волю и знание к созидательной или исполнительной деятельности. Оно экстатически вибрирует интенсивным и сияющим восторгом, который превращает его, превращает каждое чувство и ощущение в ключ к достижению и сосуд божественной и бесконечной Ананды.

Супраментальное восприятие может осуществляться самостоятельно, опираясь на свою собственную силу, будучи независимым от тела, физической жизни и внешнего ума, и при этом превосходить также внутренний ум и его ощущения. Оно может быть осведомлено обо всем, в каком бы мире, на каком бы плане, в какой бы формации вселенского сознания это ни происходило и ни находилось. Оно позволяет воспринимать объекты материальной вселенной даже в трансе самадхи, воспринимать так же, как они воспринимаются или ощущаются физическими органами чувств, и даже чисто витально, ментально, психически, супраментально, как это бывает в измененных состояниях сознания. Оно может, в бодрствующем состоянии физического сознания, представлять нам вещи, которые недоступны ограниченному восприятию физических органов чувств или находятся за пределами сферы их действия: отдаленные объекты, сцены и события, вещи, которые уже или еще физически не существуют, а также сцены, объекты, события, символы витальных, психических, ментальных, супраментальных, духовных миров, показывая не только их подлинное внутреннее содержание, но и внешний облик. Оно может использовать все остальные типы чувственного познания и соответствующие им чувства и органы, добавляя к ним то, чем они не обладают, исправляя их ошибки и восполняя их пробелы: ибо оно является источником других чувств, а они – лишь производными более низкого порядка этого высшего чувства, этой истинной и безграничной санджняны.

* * *

Чтобы стать полностью завершенным, подъем уровня сознания от ума к сверхразуму и, как следствие, переход нашего существа от состояния ментального Пуруши к состоянию супраментального Пуруши должен сопровождаться трансформацией всех частей природы и всех форм ее деятельности. Ум нужно сделать не просто пассивным проводником супраментальных энергий, каналом, через который они нисходят в жизнь и тело и распространяются вовне или взаимодействуют с окружающим миром и материальным существованием, – это только первая стадия процесса, – а супраментализировать его вместе со всеми его инструментами. Это повлечет за собой радикальные изменения, полную трансформацию физического восприятия, супраментализацию физического зрения, слуха, осязания и т. д., что позволит нам совершенно по-другому воспринимать, и не только жизнь и ее смысл, но и материальный мир и все его формы и аспекты. Сверхразум использует физические органы восприятия и поддерживает и усиливает их работу, но позади них он также развивает внутренние и более глубокие органы чувств, которым доступно то, что скрыто от физических, а затем трансформирует эти заново созданные органы зрения, слуха и т. д., придавая им свои собственные формы и способы восприятия. Изменение носит такой характер, что физическая истина объекта не только не преуменьшается, но к ней добавляется его супрафизическая истина, более того, благодаря преодолению физических ограничений, из процесса материального восприятия удаляется элемент лжи.

Супраментализация физических органов чувств приводит в этой сфере к результатам, очень напоминающим те, которые мы наблюдаем при преображении мышления и сознания. Как только зрение под влиянием супраментального видения изменяется, глаза, например, начинают по-новому, в преображенном виде воспринимать объекты и окружающий мир. Визуальное восприятие становится невероятно целостным и предельно точным и всесторонним, благодаря чему весь объект и каждая деталь, с одной стороны, предстают в полной гармонии, а с другой – со всей отчетливостью демонстрируют то, что Природа намеревалась выразить в объекте, и то, как она реализовала свой замысел в условиях триумфа материи. Как если бы взгляд поэта и художника, но не простой, а в высшей степени одухотворенный и облагороженный, заменил взгляд обычного, ненаблюдательного, рассеянного или поверхностного человека, – как если бы мы действительно приобщились к взгляду верховного божественного Поэта и Художника и смогли в полной мере понять, почему и для чего он именно так устроил вселенную и каждую вещь во вселенной. Благодаря бесконечной глубине и выразительности восприятия, в каждом увиденном объекте открывается величие качества, идеи, формы и цвета. И тогда кажется, что физический взгляд несет в себе дух, сознание, которое видит не только внешний облик объекта, но и душу качества в нем, вибрацию энергии, свет, силу и духовную первооснову того, из чего он сделан. Так общее воспринимающее сознание через физические глаза прозревает внутри и позади наблюдаемого объекта его душу, а также универсальный Дух, выражающий себя в этой объективной форме своего сознательного бытия.

Одновременно происходят неуловимые изменения, позволяющие видеть в своего рода четвертом измерении, то есть, как бы изнутри – и не только наружность и внешнюю форму объекта, но также и то, что наполняет и незримо окружает его. В результате наше восприятие во многом меняется, и мы наблюдаем не просто отдельный объект на фоне или в окружении всей остальной Природы (как сейчас), а неотъемлемую часть единства и даже, на каком-то тонком уровне, выражение единства всего, что мы видим. И это единство, которое мы видим, становится не только для более тонкого сознания, но даже для обычных чувств, для озаренного физического зрения единством тождественности Вечного, единством Брахмана. Для супраментализированного зрения материальный мир и пространство, материальные объекты перестают быть сделанными из той грубой субстанции, которую мы, опираясь только на данные наших ограниченных физических органов чувств и на воспринимающее через них физическое сознание, сейчас считаем материей. И мир, и объекты предстают и видятся как сам дух в созданной им форме и сознательном расширении. Всё является единством – целостность которого не нарушается никаким разнообразием объектов и деталей, – удерживаемым в сознании и сознанием в пространстве духа, и любая субстанция становится сознательной субстанцией. Это преображение и эта тотальность видения достигаются благодаря выходу за пределы ограничений нашего нынешнего физического способа восприятия: сначала физическое зрение обретает способность тонкого или психического восприятия, а затем этот психофизический орган зрения наделяется способностью духовного видения, чистым восприятием, супраментальной санджняной.

Все остальные органы чувств претерпевают аналогичную трансформацию. Всё, что слышит ухо, обнаруживает тотальность своей звуковой формы и своего звукового смысла и все оттенки своей вибрации, а также (когда слух целостен и всеобъемлющ) качество, ритмическую энергию, душу звука и то, как в нем выражается единый универсальный дух. Здесь также речь идет о слушании изнутри, погружении в глубины звука и обнаружении там сокровенной вибрации, наполняющей его смыслом, поддерживающей и объединяющей его как с гармонией всеобщего звука, так и, в не меньшей степени, с гармонией всеобщей тишины, что позволяет уху неизменно внимать речам Бесконечного и гласу его безмолвия. Для супраментализированного слуха все звуки становятся гласом Божественного, который сам воплотился в звуке, и ритмом созвучий вселенской симфонии. И с той же полнотой, отчетливостью, интенсивностью обнаруживается сущность слышимого, а ее осознание в процессе слушания приносит такое же духовное удовлетворение. И точно так же, супраментализация осязания приводит к тому, что мы, дотрагиваясь до любого предмета, чувствуем соприкосновение с Божественным или ощущаем его прикосновение и, сознательно взаимодействуя с сутью вещей, понимаем, что всё есть Божественное: и воспринимающее сознание с той же целостностью, интенсивностью, отчетливостью ощущает всё, что прикосновение несет в себе и скрывает. Аналогичным образом происходит трансформация и других органов чувств.

В то же время во всех органах чувств раскрываются новые способности, расширяется диапазон восприятия и протяженность физического сознания до невообразимых пределов. Супраментальная трансформация расширяет физическое сознание далеко за границы тела и позволяет ему входить в совершенно осязаемый физический контакт с удаленными объектами. Физические органы чувств становятся способны передавать психические и другие ощущения, так что мы можем видеть с помощью физического зрения в бодрствующем состоянии то, что обычно открывается только в паранормальных состояниях и воспринимается только психическим зрением, слухом или другими тонкими органами чувств. Видит и чувствует именно дух или внутренняя душа, но при этом происходит одухотворение самого тела и его способностей и их непосредственное участие в процессе восприятия. Все материальные органы восприятия супраментализируются и начинают непосредственно и с участием физических инструментов, а в конце, в единстве с более тонкими инструментами воспринимать силы и движения, а также физические, витальные, эмоциональные и ментальные вибрации вещей и существ и чувствовать не только духовно или ментально, но и физически, что они пребывают в его «я» и являются движениями одного «я» во всех этих оболочках. Стена, возведенная вокруг нас ограничениями тела и его чувств, рушится даже на уровне тела и этих чувств, и мы начинаем непосредственно воспринимать вечное единство. Каждое чувство и ощущение наполняются божественным светом, божественной силой и интенсивностью восприятия, божественной радостью, восторгом Брахмана. И даже те вещи, которые сейчас для нас неприятны и неприемлемы, занимают свое место во вселенской гармонии вселенского движения, обнаруживают свою расу (rasa), значение, замысел и, благодаря восторгу, заложенному в них божественным сознанием и проявлению их закона и дхармы, благодаря их гармонии с общим «я», их месту в проявлении божественного бытия, становятся для воспринимающей души прекрасными и радостными. Каждое ощущение превращается в Ананду.

Воплощенный ум в нас обычно осознаёт только с помощью физических органов чувств и осведомлен только об их объектах и тех субъективных переживаниях, которые, на первый взгляд, начинаются с физического ощущения и, хотя и опосредованно, опираются на него и формируются в соответствии с ним. Всё остальное, всё, что не согласуется или идет вразрез с физическими данными или не подтверждается ими, представляется воплощенному уму, скорее, воображаемым, чем реальным, и только в паранормальных состояниях он может открыться другим типам сознательного восприятия. Однако в действительности по ту сторону физической реальности существуют необозримые сферы, которые мы могли бы осознать, если бы открыли доступ к нашему внутреннему существу. Эти сферы уже активно действуют и известны сублиминальному «я» в нас; многое даже в нашем поверхностном сознании берет начало непосредственно в них и незаметно влияет на наше субъективное восприятие вещей. За внешней стороной реальности есть сфера самостоятельных витальных или пранических переживаний, недоступная восприятию поверхностного витализированного физического сознания и отличная от него. Когда она открывается или оказывает какое-то воздействие, для бодрствующего ума становятся реальны феномены витального сознания, витальной интуиции, витального восприятия, не зависящего от тела и его инструментов, хотя оно может использовать их в качестве второстепенного посредника и регистратора информации. Можно полностью раскрыть эту сферу, и когда мы делаем это, то обнаруживаем, что она связывает индивидуализированную в нас сознательную жизненную силу с универсальной жизненной силой и ее деятельностью в вещах, событиях и людях. Ум начинает ощущать витальное сознание во всем и взаимодействует с ним через индивидуальное витальное сознание мгновенным и непосредственным образом, не ограниченным обычным средством связи через тело и его органы чувств; он регистрирует послания этого витального сознания и становится способен воспринимать существование как проявление универсальной Жизни или Праны. Витальное сознание и витальное чувство, прежде всего, позволяют осознавать не сферу форм, а непосредственно сферу сил: они погружены в мир, где разворачивается игра энергий, а формы и события воспринимаются опосредованно, как результат и воплощение энергий. Ум, действующий через физические органы чувств, может составить лишь некое представление об этой природе или создать ее отвлеченную концепцию, но он не в состоянии превзойти физическое видение энергий и поэтому не может по-настоящему и непосредственно воспринять подлинную природу жизни, реально осознать витальную силу и витальный дух жизни. Именно благодаря внутреннему погружению и открытию этой супрафизической сферы переживаний, получая доступ к витальному сознанию и витальному восприятию, ум может испытать подлинный и непосредственный опыт. Но даже тогда, пока процесс познания осуществляется на ментальном уровне, этот опыт ограничен витальными условиями и их ментальными интерпретациями, и даже в этом более глубоком восприятии и знании нет абсолютной четкости и определенности. Супраментальная трансформация суправитализирует витальное сознание, открывает его как динамическую форму духа, приводит к полному открытию и подлинному проявлению всей духовной реальности, присутствующей позади и внутри жизненной силы и жизненного духа, и всей их духовной, а также ментальной и чисто витальной истины и смысла.

Сверхразум, нисходя в физическое существо, пробуждает сознание (если оно не было пробуждено предшествующей йогической садханой) – скрытое или плохо проявленное в большинстве из нас, – поддерживающее и формирующее в человеке витальную оболочку, прана кошу (prāṇa koṣa). Когда это сознание пробуждено, мы начинаем жить не только в физическом, но также и в витальном теле, которое окутывает и пронизывает физическое и восприимчиво к другому роду воздействий, к игре витальных сил, окружающих нас и приходящих к нам из вселенной или от конкретных личностей, сообществ или вещей или же из витальных планов и миров, находящихся позади материальной вселенной. Результаты этих воздействий и некоторые вызываемые ими состояния и впечатления мы ощущаем даже сейчас, но либо совсем не знаем, либо только смутно осознаём, откуда и как они приходят. Пробужденное сознание в праническом теле мгновенно ощущает их; оно осознаёт всепроникающую витальную силу, отличную от физической энергии, и может использовать ее для того, чтобы увеличивать витальную мощь и поддерживать физические энергии; оно может за счет поглощения этой витальной энергии или направления пранических потоков непосредственно воздействовать на симптомы и причины болезней, возвращать и укреплять здоровье, может чувствовать витальную и витально-эмоциональную атмосферу других и регулировать витальный взаимообмен, а также осознавать массу других феноменов, которые для него являются ясными и очевидными, но остаются неуловимыми или непонятными для нашего внешнего сознания. Оно очень четко осознаёт витальную душу и витальное тело в нас и в других. Сверхразум возвышает это витальное сознание и витальное чувство, закладывает в их основу истинный фундамент и трансформирует их, превращая земную жизненную силу в исконную энергию духа, предназначенную для того, чтобы непосредственно и конкретно воздействовать на тонкую и грубую материю и через нее, а также созидать и трудиться в условиях материальной вселенной.

Первым результатом этого пробуждения становится разрушение ограничений нашего индивидуального витального существа – мы живем уже, опираясь не только или преимущественно на индивидуальную жизненную силу, а в универсальной жизненной энергии и за счет ее. Вся вселенская Прана потоками вливается в нас и течет через нас, поддерживает в нас постоянно вращающийся вихрь – один из множества связанных друг с другом центров своей энергии, – постоянно наполняет его своими силами и изливает их в окружающий мир в виде той или иной деятельности. К тому же эту витальную энергию мы ощущаем не просто как витальный океан с его течениями, а как витальный образ действия, витальную форму, тело и поток сознательной универсальной Шакти, и эта сознательно действующая Шакти являет себя как Чит Шакти Божественного, Энергия трансцендентного и универсального «Я» или Пуруши, орудием и проводником которой становится наша универсализированная личность. В результате мы чувствуем, что наша жизнь едина с жизнью других, с жизнью всей Природы и всех вещей во вселенной. Происходит свободное и сознательное взаимодействие работающей в нас энергии с аналогичной энергией, действующей в других. Мы воспринимаем их жизнь как свою собственную, или, по крайней мере, чувствуем, как наше витальное бытие затрагивает их, воздействует на них и передает им свои импульсы, а их витальное бытие оказывает аналогичное воздействие на нас. Витальное чувство в нас становится мощным, интенсивным и способным улавливать и выдерживать любые вибрации этого витального мира – сильные или слабые, едва ощутимые или запредельные – на всех его планах, физических и супрафизических, витальных и суправитальных; оно трепещет от всех его движений и Ананды, становится восприимчиво и открыто всем силам. Сверхразум овладевает этим необъятным полем опыта, делает его светлым и гармоничным, устраняет темноту, фрагментарность и подверженность ограничениям и ошибкам, вызванную контролем со стороны ментального неведения, обнаруживает в нем и в каждом его движении истину и тотальность силы и восторга и управляет великими и почти неограниченными силами и способностями жизненного динамизма на всех его уровнях в соответствии с простой и в то же время многоплановой, прямой и спонтанной, но в то же время всегда гибкой волей Божественного в нашей жизни. Сверхразум превращает витальное чувство в совершенное средство познания окружающих нас витальных сил (как физическое чувство – в средство познания форм и ощущений физической вселенной), а также в совершенный проводник идущих через нас влияний активной жизненной силы, который функционирует, как инструмент проявления «я».

* * *

Феномены, связанные с этим витальным сознанием и чувством, непосредственное ощущение и восприятие действий более тонких, нежели физические, сил и реагирование на них часто, не делая различий, относят к категории психических феноменов. В каком-то смысле именно пробуждение психеи – внутренней души, ныне скрытой, полностью подавленной или частично заслоненной поверхностной активностью физического ума и чувств, – обнаруживает глубинное или сублиминальное внутреннее витальное сознание, а также внутреннее или сублиминальное ментальное сознание и чувство, с помощью которых человек способен непосредственно воспринимать и познавать не только жизненные силы, их игру, результаты и феномены, но и ментальные и психические миры и все их содержимое, а также ментальные формы активности, вибрации, феномены, формы, образы, присутствующие в нашем мире, и устанавливать непосредственную связь между умами без помощи физических органов чувств и без ограничений, налагаемых ими на наше сознание. Впрочем, происходящее в этих внутренних сферах сознания может быть разделено на две категории. Во-первых, существует более внешняя и более запутанная деятельность пробуждающегося сублиминального ума и жизни, которая омрачена и подчинена более грубым желаниям и иллюзиям ума и витального существа и, несмотря на обладание более широкой сферой опыта и более могущественными силами и способностями, искажена неимоверным количеством заблуждений и извращенных форм воли и знания, наполнена ложными внушениями и образами, ложными и искаженными интуитивными прозрениями, наитиями и побуждениями (которые часто бывают извращенными и низменными), а также искажена вмешательством и невежественными суждениями физического ума. Эта та низшая сфера деятельности, которая очень привлекает ясновидящих, парапсихологов, спиритуалистов, оккультистов, искателей сверхъестественных сил или сиддх. И именно ее имеют в виду, когда говорят об опасностях и ошибках, к которым могут привести такого рода поиски. Если искатель духовного совершенства не может полностью избежать этой опасной зоны, он должен миновать ее как можно скорее, и здесь самое верное правило – не быть привязанным ни к одному из этих переживаний, сделать своей единственной целью духовный прогресс и ничему полностью не доверять до тех пор, пока ум и витальная душа не очистятся и свет духа и сверхразума или, по крайней мере, духовно озаренного ума и души не озарит эти внутренние сферы и происходящие там переживания. Ибо, когда ум успокоен, а истинное психическое избавлено от осады души желания, эти переживания уже не представляют серьезной опасности – за исключением опасности ограничения и некоторой доли вероятности ошибки, чего невозможно полностью избежать, пока душа воспринимает и действует на ментальном уровне. Ибо тогда деятельность истинного психического сознания и его сил становится чистой, а восприятие психического опыта, само по себе, избавляется от явных искажений и, даже оставаясь подверженным ограничениям интерпретирующего ума, может достигать высокого одухотворения и озарения. Однако полные сила и истина могут прийти только благодаря открытию сверхразума и супраментализиции ментального и психического опыта.

Спектр переживаний психического сознания, как и оно само, практически не имеет границ, а сложность и разнообразие его феноменов почти бесконечны. Здесь мы можем только в общих чертах рассказать об этом, упомянув о некоторых наиболее распространенных формах его активности. Первой и наиболее выраженной является активность психических органов чувств, из которых зрение обычно бывает наиболее развито и первым готово в той или иной степени проявиться, когда спадает покров, обусловленный нашей погруженностью в поверхностное сознание и мешающий внутреннему видению. Однако нужно сказать, что у каждого физического органа восприятия есть соответствующий аналог в психическом существе – есть психический слух и вкус, психическое осязание и обоняние; на самом деле, сами физические чувства являются лишь внешним отражением внутреннего чувства на уровне грубой материи, где ему приходится ограниченно и опосредованно функционировать среди ее феноменов и действовать на них и через них. Психическое зрение предназначено для того, чтобы воспринимать образы, формирующиеся в тонкой материи из ментального или психического эфира, читтакаши (cittākāśa). Они могут быть отображением или впечатлениями от тех физических объектов, людей, сцен, происшествий, которые есть, были и еще появятся или могут появиться в физической вселенной. Эти образы могут быть увидены по-разному и во всевозможных паранормальных состояниях – в самадхи или в бодрствующем состоянии (в последнем случае – с открытыми или закрытыми глазами) – наложенными на физический объект или проводник или перенесенными в материальную среду, или же они могут материализовываться в физической атмосфере или только в психическом эфире, проявляющемся сквозь эту более грубую физическую атмосферу; они могут видеться при посредничестве физических глаз и как будто подчиняясь условиям физического видения или же только с помощью психического зрения, независимо от связи нашего обычного зрения с пространством. Подлинным инструментом восприятия всегда является психическое зрение, и эта способность свидетельствует о том, что нам удалось достичь большей или меньшей пробужденности сознания в психическом теле, которая может быть более или менее полной и носить перемежающийся или устойчивый характер. С помощью этого зрения можно видеть отображения или отпечатки вещей, недоступных физическому глазу в силу своей удаленности, или же образы прошлого и будущего.

Кроме этих отображений или отпечатков психическое зрение позволяет воспринимать мысленные образы и другие формы, создаваемые постоянной активностью нашего сознания или сознания других людей. В зависимости от характера активности, эти образы могут быть образами истины или лжи или их смесью – частично истинными и частично ложными, а также либо просто пустыми оболочками и символами, либо образами, наполненными временной жизнью и сознанием, более того, они могут нести в себе благоприятный или неблагоприятный заряд, умышленное или неумышленное намерение и так или иначе воздействовать на наш ум или витальное существо, а через них даже на тело. Эти отображения, впечатления, мысленные образы, живые образы, проекции сознания также могут быть картинами или творениями не физического мира, а запредельных нам витальных, психических или ментальных миров, делаться зримыми в наших собственных умах или ниспосылаться нечеловеческими существами. И так же, как существует это психическое видение, наиболее внешние и привычные проявления которого достаточно хорошо известны под названием «ясновидение», так же существует и психическое слышание, осязание, обоняние и психический вкус, – яснослышание и ясноосязание являются наиболее внешними проявлениями этих способностей – с точно таким же диапазоном восприятия, с такими же сферами деятельности, особенностями функционирования, условиями работы и разнообразием феноменов.

Эти и другие феномены составляют опосредованный, символический спектр психического опыта; но с помощью психического чувства также может осуществляться более непосредственное общение с земными и неземными существами через их психические «я» или их психические тела или даже с предметами, ибо у предметов тоже есть психическая реальность, душа или присутствие, являющееся их основой и способное взаимодействовать с нашим психическим сознанием. Из этих более впечатляющих, но редких феноменов наиболее примечательными являются те, которыми сопровождается экстериоризация нашего сознания, предполагающая разного рода деятельность вне и без помощи физического тела, общение в психическом теле или в его эманации или двойнике, чаще всего (но вовсе не обязательно) во время сна или транса, и установление отношений или связей с помощью различных средств с обитателями других планов существования.

Ибо существует непрерывная лестница планов сознания, которая начинается с психических и других уровней, связанных с земным планом и зависимых от него, поднимается через подлинные независимые витальные и психические миры к мирам богов и далее уходит к высочайшим супраментальным и духовным планам существования. На самом деле, все эти планы постоянно воздействуют на наши сублиминальные «я» (без ведома нашего бодрствующего ума) и оказывают значительное влияние на нашу жизнь и природу. Физический ум – это только маленькая часть нас; существует намного более обширная часть нашего существа, в которой присутствие, влияние и силы других планов активно воздействуют на нас и помогают формированию нашего внешнего существа и его деятельности. Пробуждение психического сознания позволяет нам осознать эти пребывающие внутри и вокруг нас силы, присутствия и влияния; пока мы живем в омраченном или все еще невежественном и несовершенном уме, этот непосредственный контакт имеет свои опасности, но он также позволяет нам, если правильно устанавливается и используется, превратиться из их рабов в их хозяев, а также, сознательно и полностью контролируя себя, познавать сокровенные тайны нашей природы. Психическое сознание открывает это взаимодействие между внутренними и внешними планами, этим миром и другими мирами, отчасти благодаря восприимчивости (которая может быть постоянной, очень отчетливой и широкой) к их воздействиям, внушениям, посланиям, приходящим к нашему внутреннему уму и внутреннему сознательному существу, и способности внутренне реагировать на них, а отчасти благодаря восприятию с помощью различных психических чувств многочисленных символических, иносказательных, характерных или типичных образов, отражающих другую реальность. Но также существует возможность более непосредственного, конкретно ощутимого, почти материального, иногда явно материального взаимодействия и контакта – так что начинает казаться, что осуществима даже полная, хотя и временная, физическая материализация – с могуществами, силами и существами других миров и планов. Более того, появляется возможность полного преодоления ограничений физического сознания и материального существования.

Пробуждение психического сознания позволяет нам непосредственно пользоваться умом, как шестым чувством, и эту способность можно сделать постоянной и естественной. Физическое сознание может общаться с умами других или узнавать о происходящем в окружающем мире, только опираясь на внешние средства, признаки и данные, и помимо этой неэффективной деятельности, лишь неуверенно и наугад пользоваться более непосредственными способностями ума и изредка улавливать случайные предчувствия, интуитивные указания и послания. На самом деле, наш ум постоянно взаимодействует с умами других, обмениваясь с ними незримыми потоками, которые мы не осознаём, и такого рода контакты нам неизвестны и неподконтрольны. Психическое сознание, развиваясь, делает нас восприимчивыми к огромному множеству разного рода мыслей, чувств, внушений, намерений, воздействий, влияний, которые мы получаем от других или посылаем другим или поглощаем из окружающей нас общей ментальной атмосферы и отправляем в нее. Становясь сильным, точным и чистым, оно позволяет нам проследить, откуда эти мысли, чувства, намерения и т. д. пришли, или сразу же определить их источник и проделанный путь, а также наделяет нас способностью сознательно и с четким намерением направлять наши собственные послания и внушения. У нас появляется возможность узнавать, с большей или меньшей точностью и проницательностью, что происходит в умах других людей, находящихся рядом с нами или на расстоянии, понимать их, чувствовать их или отождествлять себя с ними (с помощью психического чувства или непосредственного ментального восприятия или с помощью очень живого и часто чрезвычайно конкретного восприятия их состояния на уровне ума или его регистрирующей поверхности), ощущая как свои их темперамент, характер, мысли, чувства и реакции. В то же время мы можем сознательно делать, по крайней мере, внутренние «я» и (если те в достаточной степени отзывчивы) поверхностные умы других людей восприимчивыми к нашему внутреннему ментальному или психическому «я», открытыми его мыслям, внушениям и влияниям, или даже превращать его или его активный образ в некий фактор влияния и направлять его в их субъективное и даже в их витальное и физическое существо с тем, чтобы он там действовал, как поддерживающая, созидающая или доминирующая сила и присутствие.

Все эти способности психического сознания, в первую очередь, оказываются значимы и полезны для ума и часто не выходят за рамки ментального применения. Однако, будучи наполнены духовным смыслом, светом и намерением, они могут использоваться и для решения духовных задач. Чтобы добиться этого, нужно придать нашему психическому взаимообмену с другими духовный характер и смысл и поднять его на качественно новый уровень. В йогической практике именно с помощью такого рода духовно-психического взаимообмена наставник обычно помогает своим ученикам. Знание нашей внутренней сублиминальной и психической природы, ее сил, присутствий и влияний, и способность взаимодействовать с другими планами и их силами и существами также могут быть использованы для более высоких целей, чем любая ментальная или мирская цель, для овладения и подчинения всей нашей природы и восхождения за пределы промежуточных планов, чтобы достичь высочайших духовных вершин нашего существования. Однако самое непосредственное духовное использование психического сознания заключается в том, чтобы сделать его средством общения, связи, единения с Божественным. Мы обнаруживаем огромный мир духовно-психических символов, проникаем в него, видим сияющие, могущественные и живые формы и инструменты, которые могут помочь в разгадке духовных смыслов, поддержать наш духовный рост и развитие духовных способностей и переживаний, стать средством обретения духовной силы, знания и Ананды. Мантра является одним из этих духовно-психических средств, одновременно символом, инструментом и звуковой оболочкой божественного проявления. И таковы же образы Божества и его ипостасей и могуществ, используемые в йоге в качестве объектов медитации и поклонения. Становятся видимы великие формы и тела Божественного, через которые оно являет свое живое присутствие; таким образом, мы можем с большей легкостью познавать его, поклоняться и отдавать ему себя, проникать в различные локи – миры его пребывания и присутствия – и жить там в свете его бытия. Его слово, приказ, Адеш, присутствие, прикосновение, водительство могут прийти к нам через наше одухотворенное психическое сознание, и оно, являясь неуловимо конкретным средством передачи духовных влияний, может помочь нам прийти в тесное общение и обрести близость с Божественным посредством всех наших психических чувств. Есть множество других вариантов духовного использования психического сознания и психических чувств и, хотя они не исключают возможности ограничения и искажения – ибо все вторичные инструменты могут, в силу склонности нашего ума, предельно ограничивать себя, способствовать частичной реализации, но в то же время препятствовать более интегральной, – они оказываются чрезвычайно полезными на пути к духовному совершенству и впоследствии, избавленные от ограничений нашего ума, преображенные и супраментализированные, делают духовную Ананду намного богаче и разнообразнее.

Подобно физическому и витальному сознанию, психическое сознание и психические чувства также способны к супраментальной трансформации и, благодаря ей, обретают свой интегральный смысл и полноту. Сверхразум овладевает психическим бытием, нисходит в него, преобразует его по образу и подобию своей собственной природы и возвышает, чтобы сделать аспектом супраментальной деятельности и состояния, частью супрапсихического бытия Виджняна Пуруши. Первым результатом этого преображения становится утверждение феноменов психического сознания на их подлинном основании, благодаря достижению полной реализации и обретению постоянного чувства единства нашего ума и души с умами и душами других и умом и душой универсальной Природы. Ибо эффект супраментального роста всегда выражается в универсализации индивидуального сознания. Это приводит к тому, что мы начинаем не только жить, даже на уровне нашего индивидуального витального бытия и его отношений с окружающей действительностью, универсальной жизнью, но и думать, чувствовать и ощущать (хотя и через индивидуальный центр или инструмент) с помощью вселенского ума и универсального психического существа. И, как следствие, мы имеем два очень важных результата.

Во-первых, феномены психического чувства и ума утрачивают фрагментарность и хаотичность или же более не нуждаются в сложном регулировании и приведении часто к довольно искусственному порядку – чему они подвержены даже в большей степени, чем наши поверхностные ментальные движения – и превращаются в гармоничную игру универсального внутреннего ума и души в нас, обретают свой подлинный закон, правильные формы и отношения и обнаруживают свой истинный смысл. Даже на ментальном плане можно с помощью одухотворения ума достичь определенного осознания единства души, но оно никогда не бывает действительно полным (по крайней мере, в практическом применении) и не обретает своего подлинного и всеобъемлющего закона, совершенной формы, совершенных отношений, не выражает с подлинной и совершенной истинностью и точностью свой смысл. А во-вторых, активность психического сознания утрачивает всю свою паранормальность, исключительность и непредсказуемость, перестает быть сверхъестественной, а потому опасной и нередко приводящей человека на грань жизни и смерти или наносящей ущерб другим частям существа. Она приобретает не только правильный порядок в своей собственной сфере, но также правильные отношения как с физической жизнью, так и с духовной истиной бытия, в результате чего все существо становится гармоничным проявлением воплощенного духа. Именно сверхразум всегда, как прародитель и источник всего, содержит в себе истинные ценности, истинный смысл, истинные отношения других частей нашего существа, и его раскрытие является необходимым условием интегрального обладания нашим «я» и нашей природой.

Полная трансформация нашего существа предполагает не только изменение позиции или уровня нашего наблюдающего сознательного «я» или даже закона его существования и его характера, но также всей основы нашего сознательного бытия. Пока это изменение не осуществлено, супраментальное сознание проявляется над ментальной и психической сферой бытия – в которой физическое сознание стало уже второстепенным и, в значительной степени, подчиненным средством выражения нашего «я», – и ниспосылает в нее свою силу, свой свет и влияние с тем, чтобы озарить и преобразовать ее. Но только после того, как сама субстанция низшего сознания изменится, наполнится силой, чудесным образом преобразится и будет захвачена, так сказать, более великой энергией и чувством бытия, mahān, bṛhat, дающими ей начало и служащими ей прообразом, мы будем обладать совершенным, абсолютным и неизменным супраментальным сознанием. Субстанция, сознательный эфир бытия, в котором ментальное или психическое сознание и соответствующие им чувства живут, видят, ощущают и воспринимают, является более тонкой, свободной и пластичной средой, нежели та, в которой обитает физический ум со всеми своими чувствами. Пока мы находимся во власти физического ума и физических чувств, психические феномены могут казаться нам чем-то не совсем реальным, даже призрачным, но чем больше мы привыкаем к психическому сознанию и к эфиру бытия, в котором оно пребывает, тем отчетливее мы начинаем видеть великую истину и более духовно ощущать конкретную сущность всего, что доступно его более широкому и свободному восприятию. Даже сама физическая реальность может показаться нереальной и призрачной – это обманчивое впечатление и переход в другую крайность, вызванный резким смещением центра сознания и изменением в работе ума и органов чувств, – или, по крайней мере, не такой реальной, как прежде. Впрочем, когда достигнуто подлинное равновесие между психическим и физическим восприятием и их взаимная гармония, мы одновременно живем в двух дополняющих друг друга мирах нашего бытия, каждый из которых по-своему реален, но при этом психический открывает то, что скрыто за физическим, а видение и восприятие души предваряют, просветляют и объясняют то, что увидено и воспринято физическими глазами. К тому же в результате супраментальной трансформации меняется вся основа нашего сознания; мы начинаем ощущать субстанцию более великого бытия, сознания, чувства, жизни, которая, помимо всего прочего, убеждает нас в относительности физического и вынуждает смотреть на него как на неполную реальность и только частичную истину всего, что становится, наблюдается и является нами.

На уровне супраментального сознания и его энергии все переживания психического сознания принимаются и поддерживаются и одновременно наполняются светом более великой истины, субстанцией более великого духа. Психическое сознание сначала поддерживается и озаряется, а затем наполняется и пропитывается супраментальным светом и силой, а также их интенсивнейшими вибрациями, делающими скрытое явным. Какие бы преувеличения, какие бы ошибки, порожденные фрагментарным видением, недостаточно ясными впечатлениями, личными идеями, обманчивыми влияниями и намерениями или другими ограничивающими и искажающими факторами, ни примешивались к истине ментального и психического восприятия и знания, они обнаруживаются и исправляются или исчезают, не в состоянии противостоять свету истины, сатьям (satyam), ритам (ṛtam) – истины вещей, людей, событий, феноменов и символов, присущей этой более великой беспредельности. Все психические послания, сообщения, впечатления, символы, образы обретают свой подлинный смысл, находят свое место и устанавливают между собой правильные отношения. Психическое осознание и восприятие озаряются светом супраментального чувства и знания, а их феномены, принадлежащие промежуточной зоне между духовным и материальным мирами, начинают автоматически обнаруживать свою собственную истину и смысл, а также ограничения собственной истины и значимости. Всевозможные образы и формы, воспринимаемые внутренним зрением, слухом, ощущением, наполняются или окутываются огромным количеством более мощных и светлых вибраций, более великой субстанцией света и энергией (в результате чего они преображаются так же, как объекты физических органов чувств), обретают большую цельность, четкость и обнаруживают все, что доступно чувственному восприятию. В конце концов, всё возвышается, овладевается сверхразумом и становится частью в высшей степени озаренного сознания, знания и опыта супраментального существа, Виджняна Пуруши.

После этой супраментальной трансформации человек во всех частях своего сознания и знания ощущает себя бесконечным и космическим сознанием, действующим через универсализированного индивидуального Пурушу. Фундаментальной способностью становится осознание тождественности, познание через отождествление – тождественности бытия, сознания, силы бытия и сознания, восторга бытия, тождественности с Бесконечным, Божественным и со всем, что есть в Бесконечном, всем, что является выражением и проявлением Божественного. В качестве средств и инструментов этого осознания и знания будут использоваться духовное видение (всего, что знание через отождествление может обосновать), подлинное супраментальное представление и мышление, имеющие характер непосредственного мысленного видения, мысленного слышания, мысленного воспоминания (и позволяющие осознающему обнаруживать, интерпретировать или представлять истину всего сущего), подлинная внутренняя речь, выражающая истину, и, наконец, супраментальное чувство, обеспечивающее основополагающий контакт и связь со всеми вещами, людьми, силами и энергиями на всех планах существования.

Супраментальное сознание не будет зависеть от разного рода посредников, например от чувств, подобно тому, как физический ум зависит от данных органов чувств. Но в то же время оно сможет использовать их в качестве исходной точки для перехода к более высоким формам знания, а также будет способно сразу и непосредственно овладевать этими более высокими формами знания, превращая чувство только в средство формирования и объективного выражения знания. Одновременно супраментальное существо трансформирует и включит в себя нынешнее мышление, которое превратится в нем в необозримо более широкое познание через отождествление, познание через всеохватывающее понимание, познание через внутреннее восприятие деталей и связей, всегда непосредственное, мгновенное, спонтанное, всегда являющееся выражением уже существующего вечного глубинного знания. Оно возвысит, трансформирует, супраментализирует физические чувства, шестое чувство ума и связанные с ним способности, а также психическое сознание и его чувства и будет использовать их как средства высшей внутренней объективизации переживаний. Ничто не будет для него действительно внешним, ибо оно всё будет воспринимать в единстве космического сознания, ставшего его собственным сознанием, в единстве бытия бесконечного, ставшего его собственным бытием. Оно будет воспринимать материю, и не только грубую, но и тонкую и самую тончайшую материю, как субстанцию и форму духа, супраментализированный ум – как средство или проводник знания духа, сверхразум – как бесконечное средоточие знания, силы знания и Ананды знания духа.

Глава XXV. К супраментальному видению Времени

Все бытие, сознание и знание тайно (пока мы ограничены рамками внешнего восприятия) или явно (когда мы превосходим эти ограничения и поднимаемся в духовные и супраментальные сферы) движется между двумя состояниями и силами существования – вневременным Бесконечным и Бесконечным, развертывающим в себе и упорядочивающим всё сущее во времени. Эти два состояния несовместимы и взаимоисключающи только для нашей ментальной логики, которая постоянно вращается вокруг идеи противопоставления вечных полюсов и ложной теории противоположностей. На самом деле, когда мы смотрим на мир, обладая знанием, основанным на супраментальной тождественности и супраментальном видении, и мыслим, используя великую, глубокую и гибкую логику, свойственную этому знанию, мы обнаруживаем, что они являются одновременно существующими и взаимно дополняющими состояниями и движениями одной и той же истины Бесконечного. Вневременное Бесконечное содержит в себе, в своей вечной истине бытия, превосходящей это проявление, всё, что оно проявляет во времени. Его осознание времени также само по себе бесконечно, и в этом осознании то, что представляется нам прошлым, настоящим и будущим, сохраняется одновременно в виде целостных формаций и отдельных деталей, последовательной смены или запечатления отдельных моментов и всеохватывающей неподвижной панорамы или устойчивой глобальной картины событий. Мы можем по-разному прийти в соприкосновение с сознанием вневременного Бесконечного, но обычно оно предстает в нашем уме в виде отражения или яркого отблеска и производит на нас чрезвычайно сильное впечатление, или же оно являет себя нам как нечто, находящееся над умом: то, что ум осознаёт и к чему стремится подняться, но во что не может проникнуть из-за того, что сам живет только во времени и в последовательности моментов. Если бы наш нынешний ум, не преобразованный супраментальным влиянием, попытался проникнуть во вневременное, ему бы пришлось либо исчезнуть, либо забыться в трансе самадхи, или же, если бы он продолжал бодрствовать, он почувствовал бы себя растворяющимся в некоем Бесконечном, в котором, возможно, существует ощущение супрафизического пространства, широта, безграничное расширение сознания, но никакого субъекта времени, движения времени или порядка времени. И если бы, находясь там, ментальное существо механически осознавало объекты во времени, оно, тем не менее, не могло бы взаимодействовать с ними своим привычным способом, не могло бы установить истинные отношения между вневременным и тем, что существует во времени, было бы не в состоянии действовать и проявлять свою волю с позиции этого неопределенного Бесконечного. Деятельность, которая осталась бы в этом случае возможной для ментального Пуруши, была бы механической деятельностью природных инструментов, прарабдхой (prārabdha), – продолжающейся по инерции и по привычке или за счет еще не исчерпавшего себя импульса прошлых энергий, – или же хаотичной, неупорядоченной и нескоординированной деятельностью, остаточными всплесками смешанных энергий, уже лишившихся центра сознательного управления.

Супраментальное сознание, в отличие от ментального, опирается на верховное сознание вневременного Бесконечного, но при этом владеет секретом развертывания бесконечной Энергии во времени. Оно может занять позицию сознания во времени, сохраняя вневременную бесконечность на заднем плане, в качестве своего верховного и изначального бытия, служащего источником всех его организующих знаний, намерений и действий; или же, сосредоточившись в глубинах своего сущностного бытия, оно может пребывать вне времени, но при этом оставаться в проявлении, которое, хотя и находится во времени, но представляется и видится ему как нечто не имеющее пределов, как само Бесконечное, и в первом состоянии оно может проявлять, поддерживать и развивать то, что величественно хранит в себе во втором. По этой причине его сознание, воспринимающее время, будет отличаться от аналогичного сознания ментального существа, которое беспомощно уносится потоком мгновений, хватаясь за каждое и пытаясь сохранить эту быстро исчезающую точку опоры, – оно будет основываться, во-первых, на своей вечной тождественности за пределами изменений во времени; во-вторых, на синхронной вечности Времени, в которой прошлое, настоящее и будущее вечно сосуществуют в сущностном знании и сущностной энергии Вечного; в-третьих, на целостном видении трех аспектов времени, как одного движения, не теряющего своей целостности и непрерывности, даже когда они следуют друг за другом и формируют стадии, периоды, циклы; и, наконец, в-четвертых – и это только на уровне инструментального сознания – на поэтапной эволюции моментов. Поэтому умение постигать прошлое, настоящее и будущее, трикаладришти (trikāladṛṣṭi), издревле считающееся высшим признаком провидца и риши, будет для него не сверхъестественной способностью, а обычным способом познания времени.

Такого рода целостное и бесконечное осознание времени и это видение и знание являются достоянием супраментального существа, пребывающего в своей высочайшей светозарной сфере, и обретают полноту и завершенность только на высочайших уровнях супраментальной природы. Но, когда благодаря возвышающему и преображающему эволюционному процессу йоги – то есть самораскрытию, саморазвитию, прогрессивному самосовершенствованию – происходит постепенное восхождение человеческого сознания, мы должны принимать во внимание три его последовательных состояния, не преодолев которые нам не удастся подняться на эти высочайшие уровни. Первым состоянием сознания, в котором мы пребываем сейчас, является присущий человеку ум неведения, порожденный бессознательностью и темнотой материальной Природы, – невежественный, но способный искать знание и находить его, по крайней мере, в виде последовательности ментальных представлений, которые могут послужить ключом к постижению подлинной истины и, все более и более очищаясь, озаряясь, проясняясь благодаря влиянию, проникновению и нисхождению света свыше, подготовить ум к раскрытию и принятию в себя подлинного знания. Для этого ума любая истина является знанием, которым он не обладал изначально и которое он должен был или должен еще будет приобрести, она является чем-то внешним по отношению к нему и тем, что необходимо познать либо опытным путем, либо с помощью использования определенных установленных методов и правил исследования, вычислений, применения уже известных законов, интерпретации признаков и показателей. Само его знание предполагает изначальное неведение; это инструмент Авидьи.

Второе состояние сознания существует пока только как потенциальная возможность для человеческого существа и достигается внутренним озарением и трансформацией ума неведения; пребывая в этом состоянии, ум черпает свои знания, скорее, внутри, чем вовне, и субъективно ощущает и видит, что он каким-то образом из ума изначального неведения превращается в ум забытого знания. Этот ум понимает, что знание всех вещей скрыто присутствует внутри него или, по крайней мере, где-то в существе, но как нечто завуалированное или забытое, и что знание приходит к нему не как внешняя информация, а как нечто, всегда тайно пребывающее в нем и теперь воскрешаемое в памяти и сразу же признаваемое истинным, – так познается место каждой вещи, ее положение, способ ее существования и уровень развития. Таков его подход к познанию, даже когда поводом к нему становится некий внешний опыт, внешнее проявление или указание, ибо это для него только повод, и истина познаваемого объекта основывается для него не на внешних признаках или показателях, а на внутреннем безошибочном ощущении. Истинный ум универсален и находится внутри нас, индивидуальный же ум является лишь его отражением на поверхности, поэтому это второе состояние сознания мы обретаем либо когда индивидуальный ум все глубже и глубже погружается внутрь и всегда остается, сознательно или подсознательно, близок и чувствителен к прикосновениям универсальной ментальности, в которой все содержится, воспринимается и способно стать проявленным, либо (что еще более эффективно) когда мы живем в сознании универсального ума, а индивидуальная ментальность является только своего рода проекцией на поверхности, внешней панелью управления или передающим устройством.

Ум знания является третьим состоянием сознания. В нем все вещи и все истины воспринимаются как уже знакомые, известные и сразу же доступные осознанию просто благодаря обращению на них внутреннего света [внимания], – это похоже на осмотр хорошо знакомой комнаты, вещи в которой давным-давно известны человеку, хотя некоторые из них и могут из-за его невнимательности сначала оставаться незамеченными. Это состояние отличается от второго, предполагающего воскресение в памяти забытого знания, тем, что оно не требует никаких усилий или поисков; достаточно лишь направить или обратить внутренний свет на ту или иную область знания. Следовательно, это не вспоминание того, что было забыто или скрыто от ума, а четкое видение вещей, уже присутствующих, открытых и легкодоступных для восприятия. Это третье состояние возможно только благодаря частичной супраментализации интуитивного ума и его полной открытости всем влияниям, приходящим с супраментальных уровней. Этот ум знания, по сути, является силой, способной к всеведению, но, практически действуя на ментальном уровне, он ограничен в своих возможностях и сфере деятельности. Определенные ограничения свойственны и самому сверхразуму, когда он нисходит на ментальный уровень и действует в более низкой ментальной субстанции (хотя и присущим ему способом и в своей собственной оболочке силы и света), и они сохраняются даже в деятельности супраментального рассудка. Только высшая супраментальная Шакти, действующая на своих собственных уровнях, чьи знание и воля всегда озарены бесконечным светом и могут свободно и безгранично расширять сферы познания, подчинена лишь тем ограничениям, которые дух наложил на самого себя в своих собственных целях и по своей собственной воле.

Человеческий ум в процессе своего развития до уровня сверхразума должен пройти через все эти состояния, и в своем восхождении и расширении он может претерпеть множество изменений, по-разному осознавая и познавая время. Вначале, находясь в уме неведения, человек не может ни жить в бесконечном осознании времени, ни обладать какой-либо непосредственной и реальной способностью к познанию прошлого, настоящего и будущего. Ум неведения живет не в неделимом континууме времени, а от момента к моменту. У него есть смутное ощущение непрерывности своего я и сущностной непрерывности бытия, ощущение, источником которого является более глубокое «я» внутри нас, но, поскольку ум не живет в этом «я», он не живет также и в подлинной непрерывности времени, а только использует это смутное, но все-таки устойчивое ощущение в качестве основного фона на заднем плане или в качестве поддержки и опоры в том, что иначе было бы для него безостановочным и постоянно меняющимся потоком существования, не имеющим никакой твердой основы. В своих практических действиях он, кроме настоящего, может опираться только на нить событий, оставленную сзади прошлым и сохранившуюся в памяти, на впечатления, полученные благодаря прошлому опыту, а в отношении будущего – на уверенность в закономерности явлений и способность ненадежного предвидения, частично основанного на повторяемости событий и подкрепленных фактами выводах, а частично – на фантазиях и предположениях. Ум неведения полагается на элемент относительной или внутренней убежденности, который служит ему определенной опорой, но в остальном ему приходится только предполагать и догадываться.