Конечно, от всего материального (физического) и духовного (понятийного и психического) невозможно избавиться ни психотехниками, ни монастырскими оградами. На этот случай буддисты следуют рекомендациям своих «канонов»: и мы уже знаем, что соблюдение «канонов» зачитывается как позитивные кармические действия тем, кто не может вести аскетический образ жизни и следует «серединному пути». Цитатно-догматический подход к жизненным привязкам — тоже способ уклонения от живого Языка Жизни.
Мы ещё будем неоднократно возвращаться к вопросу изощренного уклонения буддистов от Божиего водительства, постепенно углубляясь в психологию его механизма. Пока же скажем, что понятие «сознание» в буддизме (как мы уже ранее утверждали бездоказательно), которое употребляется сплошь и рядом в буддийской религиозной теории — ничто иное как двухкомпонентная психика сознание + бессознательные уровни. Именно поэтому буддисты и делят сознание на две отдельные категории. К одной из категорий относится сознание вообще, самый факт способности человека осознанно мыслить. Ко второй категории относится развитое сознание — образные представления и понятия.
Буддисты утверждают, что факт вхождения четырёх категорий психических явлений в состав одной личности, ничуть не доказывает, что эта личность существует в действительности как нечто самостоятельное, независимо от своих частей, точно так же, как куча зёрен не представляет собою ничего, кроме самих этих зёрен.
Мы вплотную подошли к пониманию важного отличия взглядов на возможность «переселения душ» в индуизме, которое трансформировалось в буддизме в теорию о «не существовании души» с одновременным употреблением выражения о переселении ду— в соответствие с законами кармы. Иными словами, в буддизме (по сравнению с индуизмом) противоречие состоит в том, что наряду с отрицанием существования души, как бы признаётся переселение «душ» (преемственность сущностей).
Буддисты, ссылаясь на основоположника Будду, утверждают: «подобно тому как тело наше после смерти сгниёт, превратится в землю, в которой наука видит те же элементы, те же атомы, из которых состояло живое тело — точно так же и духовный мир наш, и, прежде всего, элемент сознания, не исчезнет из круговорота жизни с нашей смертью совершенно, он проявится вновь в другой форме и в другом месте».
Подмена сущности бессмертной души понятием «сознание» (психика) естественно привела к наблюдениям за тем, что «сознание-психика» не исчезает после смерти индивида. Это действительно так: психика, являющаяся частью эгрегора не исчезает: в том смысле что психический след индивида остаётся в эгрегоре. Именно это и увидели буддисты. Но именно это и является доказательством, что буддийская «психология» и «философия» имеют дело не с «Вселенским разумом» («универсумом»), а с нормально функционируюими эгрегориальными передачами возможностей психических стимуляций (комбинаций) из поколение в поколение, распределённых в эгрегоре и названных как группы дхарм, соответствующих множеству стандартных психотипов «зомби»[293] буддийской духовной иерархии.
В соответствии со своей теорией обусловленного существования и всеобщей изменяемости (теория кармы) Будда, отрицая существование такой души, не отрицает целостности потока последовательных состояний, из которых образуется жизнь. Жизнь — это непрерывный ряд состояний; каждое из них зависит от предшествующих условий и, в свою очередь, порождает следующее состояние. Целостность эволюции жизни основана, таким образом, на причинной связи, охватывающей все стадии её развития.
В символике буддийскую «целостность эволюции» часто объясняют с помощью образа светильника, горящего всю ночь. Его пламя в данный момент зависит от условий этого момента, но отлично от самого себя в другой момент, который зависит от других условий. И, тем не менее, здесь налицо непрерывный ряд различных огней. Так же как одно пламя может зажечь другое, хотя и отличное от него, но причинно с ним связанное, так и конечная стадия одной жизни может явиться причиной начала следующей.Поэтому новое рождение не есть переселение, то есть переход той же самой души в другое тело; то рождение последующей жизни — настоящей.
Таким образом, переселение души, заменяется здесь непрерывностью потока сознания — что нужно понимать непрерывностью потока психической преемственности. Поскольку данное состояние сознания (психика), как говорят буддисты, получает в наследство свои характерные (психологические) черты от предыдущего состояния, прошлое существует в настоящем. Память, таким образом, буддисты объясняют без допущения наличия души.[294] Ясно, что всё высказанное в буддизме о преемственности потока сознания — касается эгрегориальной преемственности, передающейся от поколения к поколению и обязательно воздействующей на психику последующих поколений (прошлое в настоящем), если его не пересмотреть в прошлом и не начать пересматривать в настоящем.
Подход принципиально верный, но сугубо атеистичный, антидиалектичный. Именно поэтому он и нашёл свою преемственность у миллионов последователей этой мировой религии. Такой подход имеет даже свою внутреннюю весьма привлекательную якобы «диалектичность», выраженную в теории о динамике «потока сознания» как в течение жизни, так и его возможном путешествии по многочисленным буддийским мирам в соответствие с теорией обусловленного существования и всеобщей изменяемости (их мы рассмотрим чуть позже) — что определяется «изменением сознания человека». Однако, критерии поиска истины и методики достижения состояния «просветления», «мудрости», которые обеспечивают буддистам «всеведение» (как они говорят), если идти восьмеричным путём (его мы рассмотрим позже) — никак нельзя назвать диалектикой жизни. Это так, поскольку жизнь не правильно укладывать лишь в эгрегориальный «ряд состояний; каждое из них зависит от предшествующих условий и, в свою очередь, порождает следующее состояние», как учат буддисты. Жизнь это — Бог и тварное Мироздание. Отрицая душу, Бога, совесть, свободу воли человека, буддисты ограничили свою жизнь выведенным ими же на базе многовековых наблюдений обширным (по отношению к ограниченному индивидуальному интеллекту), но весьма ограниченным (по отношению к возможностям Бога) причинно-следственным списком «кармических закономерностей», часть из которых действительно очень близка к причинно-следственным фрагментам «космогонии жизни» (лучше — Божиего Промысла), которой управляет Бог. Да и то не меняющаяся веками часть «кармических закономерностей», которую весьма верно определили буддисты, остаётся прежней в преемственности поколений лишь потому, что жизнь этих поколений в нравственном отношении мало меняется: одни и те же ошибки и заблуждения повторяются вновь и вновь, приводя к подтверждению ограниченной части буддийских наблюдений.
Теория всеобщей изменяемости
Итак, согласно буддийскому учению, окружающий нас мир — иллюзия, созданная бесконечными (по отношению к возможностям индивидуального психологического охвата) комбинациями дхарм. Эти комбинации представляют собой «мельчайшие носители сознания» (набор эгрегориальных привязок психики — по-нашему), которое буддисты символически изображают как своеобразное узорчатое полотно, сотканное из неисчислимого количества разноцветных ниточек. Со смертью человека ткань словно распускается, а сами нитки опять соединяются в новое цветное полотно. И последнее поясняется более подробно (ниже приводим обобщённое пояснение, характерное для буддийского понимания жизни):
«Мгновение смерти или наступления новой жизни есть выдающееся, важное событие в единообразной смене мгновений, но всё-таки это лишь отдельное мгновение в целой цепи таких отдельных, с необходимостью следующих друг за другом, мгновений. Перед ним было мгновение предшествовавшее, и после него будет неизбежно следующее мгновение того же потока сменяющихся элементов. Дитя рождается и в первые же мгновения своего бытия, или, как говорят буддисты, перерождения, протягивает губы к материнской груди, производит целый ряд целесообразных движений. Очевидно, что его психический мир не явился из ничего, он при рождении представляет собою лишь следующее мгновение для целого ряда душевных[295] компонентов, точно так же как его тело есть лишь особое мгновение в развитии тела из зародыша, которому в свою очередь предшествовали отдельные частицы материи. И в этом смысле это не рождение, а перерождение. В своей научной, философской форме закон перерождения ду— есть не что иное, как факт душевной[296] преемственности, его можно просто назвать законом наследственности, не оставляя, конечно, без внимания всей той разницы, которая внесена в это понятие успехами нашего естествознания. Подобно тому как буддист допускает употребление слов душа и личность в условном, привычном для людей смысле, точно так же он условно говорит о перерождении одного и того же лица, хотя в действительности всякое перерождение есть уже новое лицо, или, выражаясь еще точнее, совершенно новое собрание элементов, связанное, однако, со своим прошлым неизбежным законом причин и следствий».
Но мы тоже связывали жизнь людей в преемственности поколений (а не перерждений: разница огромная) с символом ткани, состоящей из множества переплетающихся ниток (в первой книге курса):
Образно говоря, всякое общество можно уподобить ткани: последовательности предков по мужской (при патриархате) либо женской (при матриархате) родословным, уходящие в прошлое, образуют основу ткани; ответвляющиеся линии родословных по братьям (при патриархате) либо сёстрам (при матриархате) образуют новые линии основы, которые замещают собой пресекшиеся роды. Браки — нормально не родственников — переплетают родовые нити основы между собой, образуя тем самым из не связанных между собой родословных нитей основы переплетение ткани общественной жизни.
Среди эгрегоров, с которыми всякий индивид «автоматически» генетически связан от зачатия:
· Родовые эгрегоры, хранящие информацию его предков: предков как по унаследованному им хромосомному набору, так и предков по телегонии. Это — самые близкие к индивиду эгрегоры.
· За ними в расширяющемся порядке взаимной вложенности[297] следуют эгрегоры, соответствующие объединению нескольких родов (племенам),
· Затем эгрегоры народа.
· Эгрегоры рас, к которым принадлежали предки индивида.
· И наконец (при ограничении рассмотрения масштабами планеты) — общечеловеческие, общебиосферные и планетарные эгрегоры, «автоматическое» вхождение в которые представителей разных родовых эгрегоров обеспечивается на основе схожести генотипов родственников в ответвляющихся и переплетающихся линиях родства, а также принадлежности всех к биосфере Земли.
Характер проявления эгрегориальной информации (т. е. хранимой эгрегорами) в жизни индивида может быть различным:
· как минимум, это бессознательное участие в отработке алгоритмов деятельности соответствующего эгрегора, в этом случае индивид бессознательно оказывается водительствуем эгрегором сообразно тому, как он по своим личностным качествам вписывается в алгоритм жизни данного эгрегора;
· как максимум, это доступность для осознанного восприятия всей информации соответствующего эгрегора, и свободное построение своего поведения, в том числе и в отношении алгоритмов, определяющих жизнь самих эгрегоров и характер их взаимодействия с индивидами.
Второе возможно только у индивидов с типами строя психики «демонический» и «человечный». Но, как мы уже знаем, безошибочность работы с эгрегориальной информацией может быть достигнута только у индивидов с человечным типом строя психики — у Человеков.
Ясно, что если образовавшаяся новая волна «ткани» (обновлённое общество — следующее поколение) состоит из прежних «мельчайших носителей сознания» (по-буддийски), или эгрегориальных компонентов психики,[298] которые доминируют на уровне культуры общества, но распределённых между личностями уже иначе, чем в предыдущих поколениях — совокупность ошибок и наваждений, свойственных предыдущим поколениям в целом, останется достоянием обновлённого общества. Но при этом индивидуальная психика каждого из вновь рождающихся людей будет обретать эгрегориальное сопровождение отличное от их предшественников согласно комбинаторике переплетения вновь пересёкшихся родовых нитей.
Упираясь в это персональное обновление эгрегориального сопровождения, нормально существующее в преемственности поколений, люди Востока породили теорию перевоплощений и упёрлись в неё как в истину в последней инстанции. Мало того, персональное обновление эгрегориального сопровождения люди Востока возвели в ранг высшей «индивидуальности», какой только может достичь личность, одновременно с этим — отняв у личности индивидуальность, связанную с душой, дающейся не с эгрегоров, а Свыше.
В том случае, если эгрегориальные обеспечения предков по обоим линиям (отцу и матери) похожи и не слишком конфликтны — то потомство будет также подобно по духу-психике (эгрегориальному сопровождению) своим прошлым поколениям. В этом случае можно сказать по-буддийски, что комбинация «мельчайших носителей сознания» потомства очень похожа на комбинацию «мельчайших носителей сознания» предков по обеим линиям. Такое подобие родовых комбинаций можно было наблюдать воспроизводящимся столетиями в сословно-кастовом обществе древней Индии, поскольку запрет на браки между сословиями и кастами, а также своя религиозная ниша для каждого сословия и касты — обеспечивали воспроизводство себе подобных по духу людей в пределах сословия и/или касты. Но, поскольку изменить свой социальный статус (вместе со статусом менялся спектр земных страданий, от которых стремятся избавиться все люди) в индуизме было сложно — его изменение связывали с перевоплощением ду— в зависимости от кармы, обеспечивая иллюзию высшей справедливости (подробнее см. пятую книгу курса).
Буддизм, став «религией народа», нарушил монополию индуизма на эгрегориально-психологическую сословную наследственность. И, если последней в индуизме соответствовала теория кармического воздаянии, то буддизм развил эту теорию до «совершенства» теории всеобщей изменяемости (которую мы и рассматриваем) — практически уравняв всех людей в возможности всё того же кармического перерождения, но в пределах всего общества, а не сословия или касты. Последнее и было обосновано теорией о ткани из дхарм.
Буддийские общества традиционно допускают браки между представителями разных сословий, правда не во всех государствах это практикуется. Поэтому во всём обществе комбинации «мельчайших носителей сознания» (эгрегориальное наследие) потомства могут здорово отличаться от комбинации «мельчайших носителей сознания» предков в ту или иную сторону — но в пределах буддийского «эталона» «просветлённости».
Если новая комбинация дхарм (в этом понимании) приводит к отклонению от буддийского «эталона» «просветленности» — говорят, что «сознание отягощено кармическими привязками» и если его не очистить, то это приведёт к ещё «худшему перерождению» (комбинации дхарм). Это действительно так в логике системного подхода: если не отключить психику индивида от всего эгрегориального наследия, которое не укладывается в «эталон» буддистской «просветлённости» — то это наследие передастся последующим поколениям, психику которых тоже нужно будет «вычищать» от «лишнего». В последнем случае число людей с «отягощённым сознанием» увеличится. И наоборот.
Чем больше будет «просветлённых» — тем чисто теоретически должно быть меньше «плохих» перерождений, что в итоге должно бы привести к «просветлению» всего буддийского общества в течение нескольких поколений. Последнее, как следует из «теории всеобщей изменяемости», должно привести общество в целом к избавлению от привязок и страданий. Но этого не происходит, как показывает историческая практика, даже в «отдельно взятых государствах», к которым в первую очередь относится Тибет. Как видно, большинство буддистов искренне считают, что они исповедуют «законы кармической справедливости» в их понимании для всех людей, стремясь, чтобы общество в целом двигалось к избавлению от «отягощённости сознания» земными «привязками».
Буддийское общество в целом, несмотря на серьёзную практическую основу космогонической психологии и её теоретическую часть — продолжает воспроизводить из поколения в поколение примерно одну и ту же волну «узорчатого полотна», состоящую из стандартного спектра людей: от «просветлённых» будд до отягощённых страдальцев.
Это может означать лишь одно: буддийская «теория всеобщей изменяемости» по меньшей мере не учитывает некоторые важные факторы, оказывающие решающее влияние на общее распределение психик людей вновь входящих в жизнь поколений. Несмотря на весьма многостороннюю теорию кармических причинно-следственных связей, сведённую в «каноны», и огромный многовековой опыт работы с психикой людей — обязательно появляется внутренний или внешний по отношению к буддийской цивилизации фактор,[299] который мешает доведению общества до буддийского совершенства.[300]
Этим фактором является Бог, которого буддисты отрицают. Бог не поддерживает неправедный религиозный «застой», не препятствуя действию факторов, направленных на его разрушение. Судьба, душа, совесть, свобода воли — те факторы, которые связаны с существованием Бога и не учитываются буддистами. Если даже предположить, что существуют перевоплощения ду— (а не «поток сознания»)[301] — то законом этого перевоплощения управляет Бог. Но, поскольку человек не знает примеров перевоплощений — значит ему это пока знать незачем. Важно одно: душа (перевоплощённая или как-то иначе?), как и судьба (суд Бога), даются Свыше с учётом психологических особенностей родителей и предков вообще и лишь Бог точно знает возможности личности, которой Он даёт душу в земной жизни. Эти возможности и предлагаются Им в судьбе. Никакие кармические законы и «каноны» не могут и близко сравниться со знанием Всевышнего относительно того, что Он предлагает душе в жизни, опять-таки — с учётом всего возможного для души (невозможное Бог на душу не возлагает) и с её полезностью для общего дела движения к Справедливости. Воспроизводство людских земных страданий (которое буддисты объясняют законами кармы) будет иметь место, как обратная связь Свыше до тех пор, пока люди не наведут порядок в земной жизни, избавив себя и последующие поколения от страданий, вызванных не кармой, а социальной несправедливостью и атеизмом. В случае если в какой-либо буддийской цивилизации внутренний фактор, обеспечивающий движение к социальной справедливости будет подавлен — на неё обязательно окажет влияние другая цивилизация в целях воспроизведения процесса движения к справедливости.
В буддизме диалектика нормального воспроизводства поколений с естественным изменением[302] психики с помощью Живого Бога от всего неправедного — подменяется теорией всеобщей изменяемости, имитирующей диалектику познания жизни с помощью мёртвых «канонов» и людских психотехник.
Античеловечность буддизма
Следующий тезис буддизма, относится также к «теории всеобщей изменяемости». Он развивает предыдущий тезис о не существовании души и связанной с ним теории об элементах сознания, которые передаются при перевоплощениях. Буддисты утверждают, что личность человека также как и окружающий нас материальный мир, как и «сознание», состоящее из дхарм — не тождественна сама по себе, в ней нет никакого постоянного, устойчивого ядра, её никоим образом нельзя обнаружить с помощью органов чувств или описать.
Этот тезис дополняется в буддизме ещё одним: ничто в мире не постоянно, всё проходит, всё находится в процессе непрерывного изменения, а потому, стремясь достичь чего-то, мы в конечном итоге остаёмся ни с чем.
Чего после такой космогонической «философии» удивляться тому, что буддисты ставят своё общественное благополучие на одно из последних мест: зачем заботиться об обществе на Земле, если всё равно «останешься ни с чем»? Ну а чтобы буддисты не впадали в апатию от такой перспективы, они следуют теории перевоплощений, основанной на космогонической «объективности» циклического существования Вселенной. Мы уже упоминали при изучении индуизма, что жизнь человека в его религиозной системе ценится ничтожно мало: чего ценить жизнь, если земное существование — всего лишь очередное перевоплощение души, которое напрямую зависит от кармических законов. В буддизме ещё хуже: там индивидуальность человека не признаётся за ценностную основу, поскольку в ней не имеется даже души (наличие души в индуизме придавало хоть какую-то ценностную индивидуальность). И получается, что жизнь человека — тоже иллюзия: чего её беречь, если это всего лишь совокупность разнообразных дхарм, которые перегруппируются в следующий момент и нет личности; распадутся — и нет личности. Все «канонические» морали, которые расписывают буддистам «не убивать», «не воровать», «не прелюбодействовать» и тому подобное — ничто по сравнению с «философским» обесцениванием индивидуальности человека и его жизни.[303]
Чтобы лучше понять логику буддистов по этому сверх важному для богословия вопроса, приведём известную в буддизме притчу, которая демонстрирует якобы иллюзорность человеческой личности.
«Итак, царь Милинда пришёл к достопочтенному Нагасене.[304] Придя к нему, он приветствовал достопочтенного Нагасену, учтиво и дружественно расспросил его о жизни и сел подле. Достопочтенный же Нагасена учтиво расспросил царя в ответ и расположил этим к себе сердце царя Милинды. И вот царь спросил достопочтенного Нагасену: «Как зовут почтенного? Каково твоё имя, почтенный?» — «Моё имя Нагасена, государь. Нагасена зовут меня сподвижники. Впрочем, это родители дают имя — Нагасена ли, Шурасена ли, Вирасена ли, Симхасена ли. Ведь это, государь, название, знак, обозначение, обиходное слово, это только имя — Нагасена, здесь не представлена личность»… И царь Милинда сказал достопочтенному Нагасене: «…Ты говоришь, что сподвижники зовут тебя Нагасеной. Так что же это за Нагасена? Может, почтенный, волосы — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Волоски на теле — Нагасена?» — «Нет, государь». — «Ногти, зубы, кожа, мышцы, жилы, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, селезёнка… — Нагасена?» — «Нет, государь». — «…Ну, почтенный, спрашиваю я, спрашиваю, а Нагасены не вижу. Выходит, почтенный, что Нагасена — это звук один. Где же здесь Нагасена? Ложь ты говоришь, почтенный, неправду, нет Нагасены».
И вот достопочтенный Нагасена сказал царю Милинде: «…Раз ты приехал на колеснице, государь, то предъяви мне колесницу. Скажи, государь, дышло — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ось — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Колёса — колесница?» — «Нет, почтенный». «Кузов — колесница?» — «Нет, почтенный». «Поручни — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ярмо — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Вожжи — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Стрекало — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Так, может, государь, дышло, ось, колёса, кузов, поручни, ярмо, вожжи, стекало вместе — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Так, может, государь, что-то помимо дышла, оси, колёс, кузова, поручней, ярма, вожжей, стрекала — колесница?» — «Нет, почтенный». — «Ну, государь, спрашиваю я, спрашиваю, а колесницы не вижу. Выходит, государь, что колесница — это звук один. Где же здесь колесница? Ложь ты говоришь, государь, неправду, нет колесницы…».
…И царь Милинда сказал достопочтенному Нагасене: «Я не лгу, почтенный Нагасена. Вследствие дышла, вследствие оси, вследствие колёс, вследствие кузова, вследствие поручней и используется название, знак, обозначение, обиходное слово, имя — колесница». — «Отлично, государь. Ты знаешь, что такое колесница. Вот точно также и у меня: вследствие волос, вследствие волосков на теле и прочего…, вследствие сознания и используется название, знак, обозначение, обиходное слово, просто имя — Нагасена, однако в высшем смысле здесь не представлена личность».[305]
Только что приведённое «философствование» Нагасены можно назвать по-русски дьявольской логикой. Ведь только Дьяволу («обиходное слово», обозначающее главного демона, противостоящего Божиему Промыслу методом введения людей в искушения духовные и материальные) присуще подменять тварную жизнь в согласии с Богом — иллюзиями и поддерживать людские заблуждения. Вспомним из первой книги курса, из чего складывается человеческая индивидуальность, чтобы понять в чём всё-таки прав Нагасена, а что он отбрасывает «за ненадобностью», заблуждаясь, как и все буддийские гуру.
Каждой особи вида «Человек разумный» свойственно всё то, что генетически свойственно подавляющему большинству достаточно высокоразвитых видов животных в биосфере Земли, а именно:
· Врождённые безусловные рефлексы разных иерархических уровней в организации его организма (уровня клеток, уровня органов, систем органов и организма в целом).
· Врождённые инстинкты, поведенческие программы которых относятся к уровню организации «организм в целом» и обеспечивают взаимодействие с окружающей средой в «автоматическом» режиме вне зависимости от персонального жизненного опыта той или иной определённой особи, нарабатываемого ею в течение всей своей жизни. И хотя инстинкты свойственны всем особям вида, но весь комплекс инстинктивно обусловленных поведенческих программ, обслуживает не жизнь той или иной особи, а жизнь вида (его популяций) в целом, поэтому главенствующий из них во всём комплексе — инстинкт продолжения рода, и его алгоритмика обладает своеобразием, отличающим друг от друга психику особей соответственно принадлежности каждой из них к одному из полув.
· Однозначно не запрограммированный потенциал поведенческих способностей каждой особи в её взаимодействии со средой, включающий в себя как условные рефлексы и привычки, так и выработку тех или иных поведенческих программ на основе мышления в русле той или иной целесообразности.
У наиболее высокоразвитых видов животных (например у некоторых видов обезьян) последняя составляющая приводит даже к появлению некой «социальной организации» и «культуры» как набора поведенческих навыков, передаваемых от поколения к поколению на основе «социальной организации».
Кроме того у человека есть компоненты психики, которым нет места даже у высокоразвитых животных:
· Традиции культуры, стоящие над инстинктами.
· Его собственное ограниченное разумение.
· «Интуиция вообще» — то, что всплывает из бессознательных уровней психики индивида, приходит к нему из коллективной психики, является порождением наваждений извне и одержимости в инквизиторском понимании этого термина.
· Водительство Божьим промыслом, на основе всего предыдущего, за исключением наваждений и одержимости, как прямых вторжений извне в чужую психику, вопреки желанию её носителя.
Кроме этого в другой «плоскости» психика человека делится на сознание и бессознательные уровни. Двухкомпонентная структура психики личности: «сознание и бессознательные уровни психики, взаимодействующие друг с другом», во-первых, является общедоступной для понимания; во-вторых, с нею может соотнести осознаваемую им более детально структуру своей собственной психики каждый.
Буддисты, как мы увидели в разделе «Космогоническая психология», неосознанно признают через общее понятие «сознание» (которое употребляется сплошь и рядом в буддийской религиозной теории) — двухкомпонентную психику «сознание + бессознательные уровни психики». При этом буддийское «сознание» включает в себя все перечисленные выше компоненты психики (рефлексы, инстинкты, однозначно не запрограммированный потенциал, традиции культуры, ограниченное разумение, «интуицию вообще») — кроме водительства Божьим промыслом. Из этого «обрезанного» от Бога изменчивого «сознания» и материальной оболочки, тоже изменчивой — складывается «не тождественная сама по себе, не постоянная» буддийская личность. Трудно возразить тезису буддистов о том, что личность, состоящая из «обрезанного» перечня стандартных «привязок»-компонент двухуровневой психики является не тождественной себе и не постоянной. Это в общем верно, если согласиться с атеизмом буддистов.
Действительно, если не шибко учитывать инстинкты и рефлексы (одинаковые для людей всех религиозных культур), то всё остальное, что признают буддисты — изменчиво в процессе жизни человека и, в общем-то, не может точно охарактеризовать его личность.[306] Многие из нас часто наблюдают, как меняется человек: был одним, а стал «совсем другим» — как часто говорят об изменившихся людях. Даже внешность часть меняется вместе «с характером» (как говорят). На этом и строится «убедительная» буддийская теория о непостоянности и не тождественности самой себе личности.
Но всё же рассуждения Нагасены (см. притчу) имеют под собой явный изъян. Действительно, имя человека может быть только «названием, знаком, обозначением, обиходным словом, просто именем», а «волосы, волоски на теле, ногти, зубы, кожа, мышцы, жилы, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, селезёнка…» — это не личность. Но общая «сборка» из всего перечисленного и не перечисленного, а оставленного в многоточии — представляет собой личностный образ, уникальный, неповторимый и устойчивый. Об этом Нагасена умалчивает,[307] хотя буддистам очень хорошо знакомы манипуляции с образами.
Также и творение рук людей, колесница (пример из той же притчи) — не груда отдельных предметов, а сборка некой уникальной и неизменной (без повторного вмешательства человека) целостности, образ которой вполне определёнен и неизменен. Но «мудрый» «дьявольский логик» Нагасена закончил свою притчу колесницей не случайно. Колесница — неодушевлённый предмет. И на примере неодушевлённого предмета Нагасена показал царю отсутствие индивидуальности у человека, проведя параллель между неодушевлённым предметом и человеческой натурой — как бы логически доказав этим отсутствие у человека души. Кроме того, не завершив анализ колесницы её синтезом (общей сборкой из частей), Нагасена скрыл творение колесницы человеком, который создал её на базе возникшего в его психике образа-идеи: сначала образ, имеющий назначение, цель (в данном случае колесница это средство передвижения) а затем — необходимая деталировка. А сам образ — следствие работы всех компонентов психики человека, которые мы перечислили выше, и Божиего водительства — тоже, поскольку человек не может творить вне пределов Божьего промысла.
Нагасена скрыл факт творения колесницы (изделия, имеющего устойчивую индивидуальность-образ, ясное общее предназначение, точные размеры — Миру, состоящую в свою очередь из перечисленных частей более узкого назначения — частных Мир-образов) человеком, чтобы через эти наглядные параллели скрыть факт творения человека Богом. Кроме удаления из своей логики факта первоначальной сборки творения (в результате чего появился устойчивый индивидуальный образ), Нагасена удалил из логики и факт управления этой сборкой: колесница не сама по себе едет, этим продуктом сборки человека и управляет — тоже человек.[308] Но если бы Нагасена это смог сказать, осуществив синтез частей колесницы в её устойчивый образ, и царь не был бы совсем глуп, то последний мог бы спросить Нагасену: «а кто создал человека и кто им управляет?». А затем мог последовать ещё другой вопрос: «а кто управляет общей сборкой людей, ведь люди живут вместе в обществе, а не индивидуально?». Чтобы таких вопросов не возникало, Нагасена, как «мудрый» гуру, их предупредил буддийской дьявольской логикой атеиста.
Каждый человек от рождения имеет устойчивую определённость (выраженную в индивидуальности образа личности), обусловленную внешним по отношению к личности фактором и не укладывающимся в перечень кармической сборки из буддийских дхарм («сознание» + «материальное тело»). Индивидуальный образ человека сохраняется в пределах земной жизни и складывается не из дхарм. Индивидуальность складывается из:
· Наследия предков, материальной и духовной генетики (то, что мы разбирали в разделе «Теория всеобщей изменяемости», уподобляя общество ткани).
· Высшей личностной жизненной целесообразности (а из личностных целесообразностей складывается общая высшая людская целесообразность), которую определяет Бог, предлагая каждому человеку личностную судьбу, с учётом его генетического наследия (что написано в предыдущем пункте) и духовно-нравственного состояния общества: насколько оно соответствует Божиему промыслу по всем параметрам, заданным в последнем.
· Миры управления человеком Свыше по обоюдному согласию (в смысле отзывчивости человека, либо глухоте к призывам Бога) через душу и совесть[309] в соответствие с судьбой.
Индивидуальный личностный образ действительно может меняться в течение земной жизни но в таких пределах, что индивидуальная узнаваемость всё же остаётся.[310] И действительно на земную изменчивость индивидуальности оказывают влияние именно те факторы, которые буддисты учитывают, говоря об изменчивом «сознании». Это в нашей терминологии рефлексы, инстинкты, однозначно не запрограммированный потенциал, традиции культуры, ограниченное разумение, «интуицию вообще». Но, как правило, такого рода изменения не стирают до неузнаваемости индивидуальность первоначального образа,[311] обретённого человеком с помощью Бога.
В общем, индивидуальность теряется (стирается), что знаменуется превращением внешности как правило либо в отвратительный образ, либо в некий стандартный образ (все люди похожи друг на друга) в том случае, когда все компоненты, укладывающиеся в буддийское «сознание» (рефлексы, инстинкты, однозначно не запрограммированный потенциал, традиции культуры, ограниченное разумение, «интуицию вообще») оказывают неправедное влияние на индивидуальность, которая «глуха» к Божьему водительству и отклонилась от судьбы (нравственная деградация), отдав свою душу в земной жизни Дьяволу (дьявольской эгрегориальной алгоритмике и своим психическим стереотипам) на управление (в смысле, который мы указали в связи с разбором притчи Нагасены).
Тождественность личности самой себе — а значит и Божией судьбе, высшему праведному индивидуальному предназначению — сосредоточена в устойчивом ядре, которое называется душа. Поэтому обнаружить свою душу (а значит и индивидуальность[312] вместе с её высшим индивидуальным предназначением — заданными жизненными «трудностями», которые нужно увидеть и преодолеть)[313] можно,[314] лишь установив связь с Богом через совесть. Но именно этих понятий и не имеется в буддизме, и, мало того, его учение и психотехники направлены на обнуление индивидуальности в нашем понимании под предлогом, что последнюю нельзя обнаружить с помощью органов чувств. Всё, что связано хоть как-то с понятиями, выводящими на Человечный тип психики в буддизме «обрезано» и забыто.
Антидиалектичность буддизма
В разделе «Космогоническая психология» мы рассматривали пять групп дхарм, на которые буддисты делят «элементы бытия»: физическое тело, чувствования (приятные и неприятные), понятия, воля, сознание. Рассматривая эти группы дхарм, мы сделали вывод, касающийся второй группы дхарм:
· Вторая группа дхарм представляет собой термины (чувствования, приятные или неприятные), относящиеся в основном к бессознательным уровням психики. Это разнообразные эмоции, с помощью которых бессознательные уровни психики подают на уровень сознания весьма полезные сигналы, которые у нормального человека должны сигнализировать ему — насколько праведную жизнь он ведёт.
В случае обретения индивидом Человечного типа психики негативные эмоции (неприятные чувствования) сигнализируют, что человек ошибается в своих намерениях; а позитивные эмоции — указывают на поддержку Свыше намерений человека. В случае пребывания индивида во всех видах нечеловечных типов психики — на подобного рода «сигнализацию» Свыше накладываются эгрегориальные «шумы» и различить источник тех или иных эмоций весьма сложно, но возможно при сильной воле и внимательности к Жизни. Поэтому полную безопасность и конкретные жизненные истины (не путать с Благородными истинами буддизма) можно обрести лишь в Человечности.
Чуть выше (в предыдущем разделе) мы сказали, что индивидуальность человека проявляется через его связь с Богом через душу, совесть и судьбу. Обращаться к совести человека Бог может по-разному, в самых распространённых случаях — через интуицию, Язык Жизни, окружающих людей. Различение, являющееся механизмом помощи человеку Свыше — также указывает человеку путь к праведности. Но есть ещё один механизм проверки своих намерений, мыслей, действий на праведность, в котором принимает участие Бог. Этот механизм мы лишь упомянули в разделе «Космогоническая психология», и он касается роли эмоций в жизни человека.
Мы уже знаем, что буддисты, следуя и развивая древние иллюзии восточного дуализма — своими «каноническими» законами и психотехниками ограждают личность от Языка Жизни, сужают интуитивные возможности психики личности до уровня эгрегориальной одержимости.[315] В результате плотного замыкания психики личности на основной эгрегор религии (по сути — дьявольский), личность лишается Свыше Различения (часто даже с раннего детства), и поэтому земная жизнь такой личности представляет собой сплошные страдания, которые встают на её пути, что и подтверждает теорию буддистов о том, что земная жизнь есть страдания. Если всё общество индивидов, оторванных от Бога, следует неправедной религиозной установке — то всё оно страдает (каждый индивид по своему поводу) до момента обострения кризиса, который обычно знаменуется кризисом цивилизационного строительства. Многочисленные личностные судьбы вписываются в надобности религиозной системы, и уже почти не представляют собой высшие личностные миссии человека на Земле вследствие утерянности личностями совести, как связи с Богом: совесть заменяется на религиозную одержимость, а судьба заменяется на личностное место в религиозной и светской иерархии.
Но остаётся ещё объективный психологический механизм, который представляет собой возможность личностного «нравственного диалога» между сознанием и бессознательными уровнями психики. Этот «нравственный диалог» непосредственно связан с ролью эмоций в жизни человека. В нём задействованы все важнейшие компоненты психики и прежде всего нравственность, а значит, совесть, душа и судьба — поскольку совесть сопряжена с праведностью, праведность с нравственностью, а судьба с Божиим Промыслом.[316] Роль эмоций — важнейший механизм проверки своих намерений на праведность. Однако стоит ещё раз обратить внимание на то что мы уже писали в разделе «Космогоническая психология».
Как можно понять из Благородных истин буддизма, главной целью буддистов должно быть «уничтожение жажд», которые приводят к многочисленным земным страданиям. Страдания[317] характеризуются как правило неприятными чувствованиями, поэтому вместе с жаждами буддисты стараются избавиться от неприятных чувствований. Методика избавления от неприятных чувствований сводится к методикам искусственного (без помощи Бога) «вычищения» не достигшей Человечности психики от рецедивов, приводящих к негативным эмоциям, что объясняется необходимостью «уничтожения жажд». Иллюзия избавления от жажд, с одной стороны, сопровождаемая обнулением (в буддийском идеале) неприятных чувствований, и, с другой стороны, знаменуется обретением приятных чувствований не достигшей Человечности психики, кульминацией которых является состояние нирванического транса. Так космогоническая «философия» буддизма теоретически «оправдывает» неосознаваемое уклонение адептов последнего от Божиего водительства — трусливое бегство от Божией Правды-Истины. Рассмотрим подробнее предопределённый Свыше механизм взаимодействия важнейших компонентов психики.
* * *По отношению к психике индивида проблема контроля правильности её алгоритмики состоит в том, что бульшая часть блоков-преобразователей информации в ней упрятана в бессознательные уровни психики, вследствие чего бодрствующему сознанию осуществить их ревизию не удаётся, если индивид не овладел психотехниками произвольного вхождения в трансовые состояния, в которых при определённых навыках сознанию оказывается доступной та информация, содержащаяся в психике, которая в обычном его состоянии недоступна; а быстродействие сознания в обработке информации многократно увеличивается за счёт его смещения в диапазон более высоких частот.
Однако в алгоритмике психики каждого есть одна компонента, которая едина и для сознательных, и для бессознательных уровней психики и объединяет сознательное и бессознательное в целостную систему обработки информации тем безупречнее, чем меньше в ней взаимоисключающих друг друга мнений по конкретным частным вопросам и их взаимосвязям. Эта компонента — нравственность, которую хотя и редко, но всё же называют «нравственное мерило».
В информационном отношении нравственность индивида представляет собой совокупность описаний каких-то жизненных реальных и возможных характерных событий с оценками каждого из них «хорошо», «плохо», «не имеет значения» или «значение не определено» либо «обусловлено сопутствующими обстоятельствами», которые кроме того ещё и иерархически упорядочены по их предпочтительности.
Соответственно:
Безнравственность — составная часть нравственности субъекта в целом, представляющая собой по существу, во-первых, неопределённость нравственных мерил, обусловленную отсутствием каких-то из них или множественностью нравственных мерил, применение которых возможно в одной и той же ситуации, и во-вторых, разного рода неопределённости в иерархической упорядоченности по значимости нравственных мерил.
С этой совокупностью описаний-мерил и их взаимосвязей, составляющих нравственность субъекта, соотносится вся алгоритмика психики в процессе преобразования информации при оценке течения событий, выработке намерений и линии поведения в изменяющихся обстоятельствах жизни. Соответственно перезадание выявленных нравственных мерил с новыми значениями оценок «хорошо» — «плохо» в отношении связанных с каждым из них множеством характерных событий, переопределяет и весь характер алгоритмики сознательных и бессознательных уровней психики, изменяя при этом то множество целей, к осуществлению которых в жизни стремится человек, и то множество путей и средств их достижения, которые он признаёт допустимыми.
При этом, если переопределённые новые значения нравственных мерил менее ошибочны по отношению к Божьему предопределению для человека, чем прежние, то и «автопилот» бессознательных уровней психики сам вырабатывает лучшую линию поведения, нежели в прошлом; если заданы ещё более ошибочные значения, то ошибки «автопилота» бессознательных уровней психики будут ещё более тяжкими.
Но если роль нравственных мерил как стандартов сопоставления всевозможных результатов обработки информации в алгоритмике психики признаётся, то неизбежно встаёт вопрос: «Есть ли возможность быть крепким не задним умом, разбирая ошибки совершённые в прошлом, а быть шибко умным упреждающе по отношению к неблагоприятному течению событий, дабы избежать воплощения в Жизнь ошибочных линий поведения?» — Такая возможность генетически заложена в психику человека.
Мировоззрение триединства материи-информации-Миры открывает совершенно иное видение вопроса об эмоциях, хорошем либо дурном настроении. И это видение просто невыразимо в традициях психологических школ как Запада, так и ведически-знахарского Востока, вследствие того, что в их мировоззрении информация в Жизни не объективна, а субъективна[318] либо к этому аспекту её бытия не выражено определённое отношение.
В мировоззрении же триединства материи-информации-Миры вопрос об эмоциях в поведении человека оказывается неразрывно связанным с двумя другими вопросами, обычно рассматриваемыми изолированно друг от друга большинством психологов и психиатров и сведёнными буддистами в понятие «сознание»:
· во-первых, это вопрос о соотношении сознательных и бессознательных составляющих единого процесса мышления индивида;
· во-вторых, это вопрос об объективной — истинной, а не декларируемой и не показной нравственности индивида.
В мировоззрении триединства материи-информации-меры «эмоции + истинная объективная нравственность + сознательные и бессознательные «слагаемые»[319] процесса мышления» предстают как единый алгоритмический комплекс, обрабатывающий объективную информацию как ту, что поступает от органов чувств (телесных и биополевых — духовных), так и ту, что хранится в памяти.[320] Именно в этой триаде «эмоции + нравственность + сознательные и бессознательные «слагаемые» процесса мышления», представляющей собой единый алгоритмический комплекс преобразования информации, вырабатывается внутреннее и внешнее поведение всякого индивида, включая управление (пусть даже и бессознательное) доступом этого алгоритмического комплекса к источниками информации (чувствам, памяти, эгрегорам).
Для того, чтобы «иметь жизнь и иметь её с избытком»,[321] а не «выживать»,[322] преодолевая преимущественно нежелательные стечения обстоятельств, необходимо выявить функциональную нагрузку всех компонент этого алгоритмического комплекса, дабы уметь настраивать его как целостную систему на объективно безукоризненную обработку входящей и памятной информации и управление доступом к источникам информации.
Спрашивается: вся информация, свойственная бессознательным уровням психики (образы, «мелодии», «созвучия» и т. п.), никчёмна для индивида либо же и она представляет собой информационное обеспечение его жизни и потому жизненно необходима?
— Жизненно необходима.
Спрашивается: сознание и бессознательные уровни психики — это взаимно изолированные одна от другой системы обработки информации, либо взаимно дополняющие друг друга компоненты одной и той же психики в целом и потому взаимодействующие друг с другом (т. е. обменивающиеся между собой информацией обоюдосторонне направленно)?
— Взаимно дополняющие и обменивающиеся друг с другом информацией компоненты психики в целом.
Спрашивается: как подать на уровень сознания в темпе течения реальных событий всю ту информацию, которую обрабатывают бессознательные уровни психики, если возможности сознания в обработке информации ограничены вне трансовых состояний 7–9 различными объектами (различными потоками информации) и 15 смысловыми единицами в секунду, а в трансовых — тоже ограничены, но другими характеристиками, вследствие чего перед сознанием не могут предстать все те образы, «мелодии» и «созвучия», в которых протекает обработка информации на бессознательных уровнях психики?
— Только в предельно плотноупакованном виде, позволяющем осознать процессы обработки информации на бессознательных уровнях психики хотя бы в управленчески значимых оценочных категориях прошлых событий и направленности их течения: «хорошо», «плохо», «не имеет значения в данных обстоятельствах», «неопределённо». Соответственно на уровень сознания психики может быть подана только одна — своего рода обобщающая — оценка ситуации и направленности её изменений, которая не будет подавлять остальную информацию, обработкой которой занят уровень сознания в это время.
Спрашивается: осознаваемый эмоциональный фон, свойственный индивиду во всякое время его бодрствования, обусловлен памятными и текущими обстоятельствами его жизни. Могут ли эмоции быть осмыслены на уровне сознания как своеобразные отчётные показатели, встающие из бессознательных уровней психики и выражающие предельно обобщенные результаты их деятельности, несущие функцию управленчески значимых оценочных категорий «хорошо», «плохо», «неопределённо»?
— Эмоциональный фон обусловлен обстоятельствами Жизни,[323] и эмоции могут быть осознанно осмыслены именно в качестве управленчески значимых оценочных категорий «хорошо», «плохо», «неопределённо» прошлого течения событий и их направленности, подаваемых на уровень сознания в психике индивида, её бессознательными уровнями; но могут быть в этом качестве и не осмыслены — это обусловлено нравственностью и мировоззрением индивида.
В мировоззрении триединства материи-информации-меры все эмоциональные проявления осмыслены именно в этом качестве: как предельно обобщающие — отчётные показатели — бессознательных уровней психики перед уровнем сознания, отождествляемым большинством индивидов с их собственным «Я» в каждый момент времени. А отказ принять их таковом качестве влечёт за собой разрыв одного из важнейших контуров обратных связей в целостности психики человека и делает человека заложником алгоритмики его бессознательных уровней психики, и прежде всего — заложником содержащихся в них ошибок.
