Христианство и религии мира

Процесс обожествления не протекал односторонне, не основывался только на приписывании человеку разных необыкновенных качеств. Параллельно с этим существовали и воздействовали на быт людей явления природы. Существовали представления о силах — духах, способных действовать во вред или на пользу человеку, и о возможности противодействовать им при помощи ритуальных обрядов. Дальнейшие существенные изменения в религиозных верованиях вызывались производственной деятельностью человека. Постепенно некоторые племена перестали считать только охоту и сбор плодов и растений основой своей производственной деятельности, главным способом добывания средств к существованию. Некоторые из них стали возделывать те или иные культуры, положив начало земледелию. Другие занялись приручением, а затем и разведением животных. Третьи продолжали охотиться, совершенствуя способы охоты и оружие. Такой выбор, зависевший от местных природных условий, определил характер дальнейшего развития данных общественных групп, как производственного, так и культурного. Оседлость, связанный с землей ежедневный быт создавали новые обычаи, новые навыки, давали определенное направление наблюдениям за окружающей природой, создавая особые интересы.

Иначе формировалось развитие интересов, направление наблюдений за окружающим миром, другими стали орудия и средства производства, обычаи у тех народов, которые все больше занимались животноводством и поэтому должны были постоянно искать новые территории, где есть много воды и кормов.

По-другому складывалась жизнь людей в охотничьих районах, где было достаточно животных, кож, меда, диких плодов.

Различен был и путь развития различных сторон общественной жизни этих народов. Поразительно, насколько определенно, почти точно отражались изменения в производственной деятельности человека в развитии религии. Одни явления природы чаще наблюдает земледелец, другие — охотник или пастух-кочевник. От разных явлений природы зависит их быт. Земля, солнце, вода, буря, град, губительные вихри — все это влияет на то, взойдет ли посеянное зерно, созреет ли оно, будет ли урожай. Действие некоторых полезно. Земля, солнце, дающее тепло растениям, вода, без которой ничего не растет, — это благодетели земледельца. Правда, и они могут, показывая свою мощь, причинять вред (например, наводнение), но наиболее грозные, всегда губительные силы — это грозы и ветры. Иначе смотрит на солнце хозяин стада. Оно сушит травы, сжигает степи, по которым он кочует. Зато месяц, с которым появляется животворная роса, который освещает ночной мрак и этим облегчает надзор за стадом, звезды, помогающие ориентироваться в степи, — эти явления природы кочевник считает благоприятными для себя.

Давление, укоренившиеся представления о необычной силе, кроющейся в явлениях окружающего мира, теперь все больше связываются с явлениями, от которых зависит ежедневный быт людей. Именно они помогают или вредят человеку, именно к ним следует приспосабливаться. Формы культа, зачатки которого проявились в магических обрядах, анимизме и тотемизме, теперь развиваются в зависимости от того, к каким силам они приспосабливаются. Грозные, мощные, губительные силы для успокоения требуют крови, добрые же удовлетворяются возвращением части собранных плодов.

Одновременно производственная деятельность человека все больше пробуждает и развивает интерес к окружающему. Вопрос «Почему это происходит?» должен был возникнуть еще в те давние времена, когда человек одним куском кремня постукивал по другому, стараясь придать ему наиболее целесообразную форму, когда он хотел открыть тайну, как именно надо ударить, чтобы достичь результата. Насколько же чаще он возникал при более сложных трудовых усилиях, каковых требуют землепашество или животноводство!

Обычно человек добывал ответ на мучающие его вопросы в процессе опыта, наблюдая результат своих действий. Но чаще ответа не было.

Особенно не поддавались познанию путем опыта явления общего характера, требующие более высокого уровня знаний, умения сопоставлять отдельные увиденные факты. Человек, который наблюдал лишь результат действия неведомых ему сил, представлял их себе как сверхъестественные существа.

Такие существа и становились богами. Мотивы их действий оставались для человека тайной. Видя результаты, но не умея дойти до истоков, причин, человек стремился к достижению положительного результата, и тон самой силе, этому конкретному явлению, якобы скрывающемуся за ним существу, он старался приносить жертвы, делясь с ним частью добытых для себя средств, чтобы взамен получить нечто большее.

Поступая так, человек переносил на эти силы природы свои побуждения, свои качества, свой характер активного существа. Конечно, все это преобразовывалось воображением, персонифицировалось в исполинской фигуре божества. Мифы о предках, которых фантазия людей наделила необыкновенными свойствами, также связывались с этими силами. Это содействовало антропоморфизму, т. е. наделению божества чертами, а затем и обликом человека.

Попробуем для лучшего понимания этого процесса представить себе такой вполне реальный случай.

Вот земледелец в хорошую погоду отправился в поле пахать. Бодро двигается запряженный в плуг его мощный вол. Между тем из-за леса появляется на небе темная туча. Она все ширится, черными руками охватывает яркое благотворное весеннее солнце. Доносятся грозные звуки, грохот грома рождает испуг. Искрящаяся стрела молнии ослепляет. Страх пригибает к земле. И снова молния, а вслед за ней оглушительный треск грома. Прошло какое-то время. Громы утихли, молний не стало. На небе снова светит солнце. Страх миновал. Но что это? Вол, помощник пахаря в работе, краса и гордость конюшни, — мертв.

Человек-земледелец на этом этапе своего развития уже хорошо знает из опыта, что для того, чтобы совершилось убийство, должны существовать три вещи: кого убивать, чем убивать и кто это сделает. И вот перед ним лежит вол, убитый огненной стрелой, выпавшей из тучи, значит, там должен быть тот, кто убил. Тут, на земле, чаще всего убивает сам человек. Убивает, чтобы добыть мясо или вещи, созданные другим человеком.

Такой случай дает пищу человеческому воображению. Оно рисует образ необычайно могущественного человека, сверхчеловечески сильного, который, укрывшись за тучей, убивает. Силы природы приобретают вид человека. Фантазия? Да, фантазия, которая явлению природы примысливает человеческую фигуру.

Разумеется, процесс антропоморфизации — сотворения человеком бога по образу и подобию своему — был длительным и постепенным.

Божествами, выступающими уже в определенном обличии (у некоторых народов — человеческом, у некоторых, сохраняющих остатки представлений о предке— животном, лишь получеловеческом, хотя и с человеческими чертами характера и образом действий), долгое время оставались конкретные силы природы, наиболее связанные с трудовой деятельностью человека.

Этим и только этим можно объяснить тот факт, что в исторический период (в котором можно оперировать датами) мы встречаемся с разнообразием богов. Но каких? Все они связаны в первую очередь с трудовой деятельностью людей. У людей, занимавшихся земледелием, были божества земли-матери плодоносящей, кормилицы, божества воды, посевов. Наиболее популярным божеством является здесь солнце, рядом с ним выступает луна. У кочевников божествами являются звезды-проводники в степных странствиях. У людей, живущих в горах, свои таинственные боги: пещеры, огнедышащие вулканы.

Трудовая деятельность, особенно земледельческая, дала начало и одной из легенд, в несколько переосмысленном, модифицированном виде вошедшей в разные религии — легенде о воскресении из мертвых. Пахарь бросает в землю «мертвое зерно». И вот оно после определенного времени пребывания в земле «таинственным» образом оживает, порождает из себя новое растение и новые многочисленные зерна. Посеянное зерно для человека — явление необычное, непонятное и в то же время очень важное. И оно становится божеством (обычно связанным родственными узами с матерью-землей). Оно умирает, а затем, к радости людей, вновь оживает. Это доброе божество.

Культы, связанные с земледелием, а особенно с животноводством, дают начало многочисленным богам плодородия. Ожидая приплода или урожая, люди укреплялись в представлении, что это тоже зависит от таинственных, неизвестных существ — богов. Плодородие связывалось с женским началом, отсюда культ матери-кормилицы.

Так появился на арене уже исторического человечества хоровод разнообразных богов — сил природы. Но они вели себя совсем не так, как полагалось бы вечным, неизменным, не имеющим ни начала ни конца богам. Они изменялись. Умирали или сливались друг с другом, меняли обличье и свойства, увеличивали свою мощь или утрачивали всякое значение. На сцене человеческой истории начиналось действие, и режиссером его был человек.

От земных царей до небесных

В жизни первобытного человека имели значение не только силы природы. Деятельность человечества уже на ранних стадиях его развития порождала общественные явления. Они возникали из различных связей между людьми, условий совместной жизни. Такой естественной связью, например, была семья. Но жизнь общества создает не только естественные связи. Из совместного труда тоже рождается связь, становящаяся чем-то более значительным, нежели случайное соединение усилий. Это общественная связь, постоянно объединяющая некоторые группы людей.

При исследовании первобытных обществ бросается в глаза факт существования внутри племени таких групп, как охотники, старики, женщины, молодежь. Основой формирования таких групп является не только пол или возраст, но и занятие. Совместный труд требует определенных конкретных действий, выполнение которых вызывает определенную взаимосвязь участников (например, охота). Это становится общественной нормой, появляется новый вид связи между людьми.

Чтобы стать членом такого союза, нужно уметь выполнять определенные обязанности.

Появление внутри рода или племени таких групп, основанных на первобытном разделении труда, порождает новые общественные явления.

Примером могут быть обычаи и обряды, связанные с обучением подрастающей молодежи.

Общественные явления и нормы, будучи связанными с представлениями о внешних силах, способствующих или враждебных данной деятельности, порождали возникновение новых представлений, специфических для данной общественной группы. Нормы, обязательные для этой группы, становятся как бы утвержденными неизвестной силой. Постепенно стирается память о том, как возник данный образ действий, нормы становятся как бы указаниями высших сверхъестественных сил, а в случае, если уже сформировались представления о божестве, — законами, установленными богом. Примером такого преображения общественных норм в божий закон могут служить некоторые формулировки законов, якобы продиктованных Иеговой на горе Синай, например: «Не пожелай жены ближнего твоего и никакой вещи, ему принадлежащей». История дает нам много доказательств того, что как жена, так и вещи не всегда были индивидуальной собственностью. Явление собственности («это — мое») возникло лишь в процессе специализации и разделения труда. Это общественная норма, возникшая в ходе производственного и общественного развития и лишь гораздо позже приписанная божеству. Задолго до возникновения библейского мифа об откровении на горе Синай Хаммурапи провозгласил точно такое же положение государственного права, обязательное в Вавилоне.

Явления, возникшие внутри общества, становясь общепринятыми законами, играли все большую роль, приобретали все большее влияние на личность, которая, если пробовала противопоставлять им себя, тем самым выступала против общества, из которого вышла. Только очень редко, когда она находила опору в других людях с подобными же взглядами, ей удавалось как-то бороться против своей общественной группы и сформировавшихся в ней правил поведения.

Чаще же всего личность была не в состоянии противопоставить себя своему обществу. Человек — существо общественное и при всем своем личном индивидуализме не может прожить вне человеческого общества. Даже отшельники могли поддерживать свое существование только благодаря помощи почитателей.

Огромное значение и влияние общественных явлений приводило к тому, что они приобретали видимость неких неодолимых сил. Они были сильнее личности, господствовали над ней.

Эти неодолимые, а часто и непостижимые силы воздействовали не только на человеческую личность, но… и на богов. И изменяли характер последних.

Влияние социальных явлений и сил на организацию человеческого общества росло по мере его развития, по мере того, как люди все более осваивали мир природы, все более подчиняли его себе.

В мире природы занимало все большее место, играло все большую роль человеческое общество, созданные им представления, обычаи, способы труда; наконец, его организация.

Возникали новые общественные явления, и боги должны были к ним приспособляться — изменять свой характер, расширять сферу своего действия. Они получали новый объем работы и должны были его принять, ибо так хотел человек.

Так, древнегреческий Гефест (у римлян Вулкан, отсюда и слово «вулкан») сперва был страшным явлением, могущественной силой, непонятной и неодолимой, извергающей огонь из горных кратеров, уничтожающей все вокруг потоками лавы. Разумеется, он был божеством. Но со временем человек узнал, что огонь может плавить некоторые минералы (например, медные руды) и что из них можно делать орудия гораздо лучше кремневых, даже тех, что обработаны наиболее совершенными способами. В человеческом обществе появилась группа специалистов, умеющих плавить металл и делать из него различные полезные предметы. Тогда человеческое воображение связало эти два явления между собой. Тот, который выбрасывает из гор огонь (в представлении тогдашних людей «кто-то» должен был это делать), становился могучим кузнецом. Кузнецы хотели, чтобы кто-то им помогал в их тяжелой работе, поэтому они сделали его своим покровителем. Так он стал не только обожествленным явлением природы, но и отцом-покровителем кузнечного ремесла. Когда-то, в далеком прошлом, ему приносились жертвы от страха. Позднее жертвы приносились также и для того, чтобы он помог в работе.

— На тебе, Гефест, большую черную телку с позолоченными рогами, а за это позаботься о моей кузнице, помоги мне сделать щиты и мечи лучше, чем мой конкурент.

Вокруг фигуры Гефеста постепенно наращивались легенды, между прочим, и о том, как научил он людей кузнечному делу. Люди, которые были в этом заинтересованы, создавали все новые и новые легенды. Что же это за люди, «которые были заинтересованы»? Это — жрецы.

Уже в период первобытных верований мы встречаем чародеев, шаманов, которые считались посредниками между страшными силами внешнего мира и людьми. Сперва, по-видимому, эту роль играли старики, благодаря своему большому жизненному опыту обладавшие умением соответственно поступать в нужных случаях, «воздействовать» на таинственные силы с пользой для общества. Позже из их среды выделились специалисты по магическим обрядам, чародеи, шаманы. По мере того, как росло количество богов и обрядов, специализация развивалась и здесь. Жречество — явление общественное. Оно возникало постепенно и играло важную роль в процессе создания религии. К вере и магическим обрядам, имеющим целью влияние на силы, в которые люди веровали, прибавился третий существенный элемент — организация.

Только с образованием института профессиональных посредников между силами, созданными людским воображением, и человеком зыбкие верования начали кристаллизоваться в доктрину. Жрец божества, а затем каста жрецов (быстро увеличивающаяся) собирали и увязывали между собой народные предания, мифы и легенды, создавая учение о боге. Они устанавливали до мелочей определенный порядок при жертвоприношении, преобразовывали первобытные обрядовые действия в религиозный культ. В процессе своей деятельности они приспосабливали веру в божество и культовые обряды к своим личным интересам. В обществе они выделились в обособленную группу. Их «близкие» контакты с божеством, знание того, как следует поступать, чтобы оно было дружелюбным к людям, — все это обеспечивало им соответствующее положение, ставило их над теми, которые обращались к ним с различными просьбами склонить божество к тем или иным полезным действиям. Кроме того, жрецы могли использовать приносимые жертвы.

Божество не получало всей жертвы. На жертвенный алтарь шли преимущественно внутренности животного; мясо же, как «худшая» часть, оставалось жрецам. Да и другими предметами, приносимыми в жертву в святилище, местопребывание бога и жрецов, последние отнюдь не брезговали. До сих пор в Польше известна народная пословица: «Кто с ксендзом породнится, нищеты не боится».

Как уже было сказано выше, фактором, вызвавшим значительные перемены в жизни человеческого общества, было возникновение частной собственности на средства производства, служившие для создания новых благ. Это была прежде всего собственность на землю, на скот, а также на орудия производства, на мастерские, где изготовлялись разные предметы не — только лично для владельца, но и для обмена с другими людьми на нужные вещи.

Это приводило к тому, что в руках отдельных лиц сосредоточивались запасы материальных благ, накапливалось богатство.

Эти отдельные лица постепенно ставили в зависимость от себя других, не имевших подобных запасов.

Это был долгий и сложный процесс. Не следует забывать и о том, что развитие родственных связей, обусловленных одинаковым происхождением, принадлежностью к одной семье, роду, играло тоже немалую роль.

Здесь постепенно утверждалась собственность главы рода на запасы материальных благ и средств производства, принадлежавших прежде всему роду. Формы и направления общественного развития в этот период были различными и зависели от способа производства. Одни — у земледельческих племен, другие — у пастухов-кочевников. При этом надо помнить, что в чистом виде ни одной формы не было, что, определяя ее, мы принимаем во внимание только главный, основной род деятельности. Потому что земледелец в известной степени занимался и животноводством, а пастух-кочевник должен был обменивать свой скот (мясо, шкуры) на другие необходимые ему предметы.

Сосредоточение собственности на средства производства в руках единиц или небольших групп старейшин рода повлекло за собой ряд других общественных явлений. Основным из них было появление неравенства между людьми. Некоторые люди становятся могущественными, начинают распоряжаться судьбами других людей. Таких могущественных людей, разумеется, было гораздо меньше, чем тех, которые нуждаются в помощи, поддержке, покровительстве.

Этот новый элемент, власть, начинает также приобретать влияние на мир богов. Это находит выражение прежде всего в ускорении процесса антропоморфизации богов. Последняя становится все более похожей на богов. Возникновение власти как общественного явления придает новый характер и власти богов. Последняя становится все более похожей на власть людей. При этом мир богов быстро становится похожим на человеческие представления о мире.

Вторым элементом, очень существенным для дальнейшего развития религиозной доктрины, было перенесение в мир богов общественного неравенства, ставшего реальной, материальной действительностью в мире людей, разделение богов на более могущественных и богов меньшего значения.

Здесь существенную роль сыграло несколько реальных факторов.

Во-первых, пример человеческого общества, а именно разделение на господствующих и подданных.

Во-вторых, значение конкретных сил природы для деятельности человека. На первый план выдвигаются представления о животворной силе солнца, родительницы-земли и других плодотворных сил природы, а рядом с ними обожествленные в результате страха разрушительные силы: гроза, молния, а также силы человеческого, общественного происхождения — война, разбой, всякие напасти и т. д.

В-третьих, последствия войн, а также явления, связанные с развитием меновой торговли. Боги побежденных племен утрачивают свое значение, их место занимают боги победителей, которые иногда принимают в свой круг побежденных, давая им свое название, сливаясь с ними или позволяя им существовать дальше в качестве второстепенных божеств. Бывает иногда и так, что побежденные боги осуждаются, становятся антибогами, силами зла, дьяволами. Торговый обмен, дающий возможность узнать богов других племен, приводил к отождествлению имен богов. Характерно, что Геродот, например, имя высшего бога греков Зевса дает высшим богам египтян, персов и других народов, жизнь и обычаи которых он описывает в своей «Истории».

В-четвертых, существенным элементом является традиция. Прежде всего, в том смысле, что вера в существование потусторонних сил, вера в действие неизвестного (а значит, непонятного) укреплялась. Имя бога особой роли не играет, решающее значение имеет действие самой силы — явления природы или (в гораздо большей степени) общественного явления.

В-пятых, общественный прогресс, развитие производства и связанная с ним все увеличивающаяся специализация труда способствовали образованию новых представлений, возникновению новых богов, отражающих силы, имеющие важное значение для данного рода деятельности. Появляются божества, рожденные общественными явлениями: боги войны, торговли и т. п.

И, наконец, шестым фактором было развитие самих человеческих обществ. Появление людей, обладающих материальным достатком, которые имели возможность подчинять себе не только членов своих семей или родов, но и вожаков других родов; появление властителей, становящихся во главе целых племен (королей, сатрапов, тиранов), влечет за собой дальнейшие изменения в мире религии.

Когда на сцену человеческой истории вступил властелин над властелинами, «король королей», в мире представлений, в мире богов, тоже появился бог над богами, «владыка богов и людей». Высшая власть на земле находит свое отражение в высшей власти на небе. Здесь общественный процесс происходит как бы в двух направлениях: земные владыки приобретают реальное, действительное значение благодаря материальным богатствам. Сосредоточение в их руках соответствующих запасов средств производства, а затем и запасов материальных благ позволяло им держать в своем распоряжении соответствующую силу (княжеская дружина, наемное войско), становящуюся опорой их власти. Благодаря этой силе они становятся подобными богам. С другой стороны, они обосновывают свою власть «волей богов»: это боги помогли им получить богатство и силу. Все очень просто. Почему именно они, а не другие люди завладели такими богатствами? Да потому, что боги им благоприятствовали, помогали. Значит, они — любимцы богов. Отсюда уже только шаг, один маленький шажок до утверждения, что они — родственники богов, более того, что они — боги в земном обличии.

Предводитель разбойничьей орды кочевников, которому удался набег и который подчинил себе племена мирных земледельцев, становится родственником богов (ибо чем иным можно объяснить такое везение), а его сын и преемник становится уже прямо сыном божьим.

Властитель — это бог в людском обличии или по крайней мере образ божий на земле. Пропагандой и обоснованием такой точки зрения занимались жрецы, которые время от времени (достаточно часто, как показывает история) настолько входили в роль, что пытались сами решать вопрос о том, кто «взаправду» является сыном божьим или прямо-таки богом. Они считались посредниками между богом и массой подданных. Определяя выбор «подлинного» наместника бога, они начинали играть все более существенную роль во вполне земной политике правителей. Механизм политической деятельности жрецов великолепно показал Болеслав Прус в романе «Фараон».

Вот так события и новые общественные явления начинают играть все большую роль в формировании религиозных представлений. Теперь мы уже можем исследовать этот процесс, опираясь на исторические данные. Если наше знание о начатках религиозных верований мы должны были в значительной степени основывать на аналогиях, на сравнительно-этнологических исследованиях народов, находящихся еще на низком уровне развития, то наука о религиях, прошедших путь от обожествления сил природы до создания идеи абстрактного, идеалистического, единого бога — творца вселенной, может уже опираться на историю человеческих обществ в разных частях света. Эта история глядит на нас с памятников и скульптур, погребенных в песках, из книг, написанных клинописью, узелковым письмом, иероглифами или рунами.

Мы научились читать как стены финикийских надгробий, так и надписи египетских пирамид, расшифровали и клинопись, и узелковое письмо кипу. Историю мы читаем, как книгу. Мы видим, как вполне реальным образом, почти ощутимо изменялась природа богов вплоть до возникновения того абстрактного понятия бога, которое сотворил себе современный человек. Человек, который верит в очищенного (трудом веков и поколений) от всякого животного налета Бога с большой буквы и который умудрился сохранить в то же время кое-что из первобытной магии (стучать в некрашеное дерево, следить, чтобы черный кот не перебежал дорогу, и т. п.). Человек, который говорит «Бог — это любовь» и одновременно вешает себе на шею медальон-амулет, совсем как древние египтяне, карфагеняне или последователи мексиканского Кветцалькоатля.

Теперь мы познакомимся с религиями разных народов, различных обществ, развивавшихся в разных географических, производственных, а следовательно, и социальных условиях. Проследим развитие их религиозных верований, таких разных по форме и таких похожих по существу. В любом случае становится ясным одно: формы верований зависят от условий общественного развития. В любом случае видно, что каждая конкретная религия возникала как следствие определенного уклада, определенных общественных отношений, и если в дальнейшем она и сама влияла на их развитие, то новые общественные условия в свою очередь вновь влияли на развитие религиозных верований. Но основой всегда была реальная жизнь, материальная жизнь общества, а религиозные представления — вторичным фактором.

В конце концов, пусть говорят сами боги. Боги Ура и Вавилона, Ниневии и Мемфиса, боги Индии и Греции. Пусть говорит, наконец, сам страшный Иегова, бог Авраама, Исаака и Иакова. Пусть говорит «сын божий», посланный на землю, чтобы возвестить на этот раз «подлинную» истину. Последнюю ли?

Глава III. Религии Месопотамии

Как мы знаем, человечество всего мира развивалось неравномерно. Развитие зависело в значительной мере от естественных условий, от окружающей природы. На земном шаре были и есть такие места, где жить легко, но есть и такие, где жить трудно. Есть на свете страны, где почва плодородна, богата влагой и где при сравнительно небольших усилиях можно получать высокие урожаи. Но есть и пустыни, где ничего не растет и где любые попытки заняться не только земледелием, но даже скотоводством будут напрасной тратой времени.

Разумеется, жизнь первобытных племен, слабых и плохо вооруженных, концентрировалась прежде всего в таких районах, где сама природа создала более легкие условия жизни. Одним из таких районов была Месопотамия, страна, расположенная в Малой Азии, выше Аравийского полуострова, между реками Тигром и Евфратом. Месопотамией, то есть Междуречьем, назвали эту страну греки.

Сейчас на этой территории расположен Ирак. По библейской легенде, там находился «рай» — роскошный сад для беззаботной жизни, колыбель человечества.

Отсюда легенда разошлась по всей земле.

Таких «райских» мест, где развитие человечества было необычно бурным, наука знает до десятка, если не больше. Это и побережье Нила в Египте, и некоторые районы Индии или Китая, и другие места, где примерно в то же самое время (колебания в пределах тысячи лет особой роли не играют) человечество развивалось быстрее, чем на других территориях, и достигало более высокого уровня цивилизации.

Месопотамия — одно из таких самых древних средоточий человечества. Раскапывая холмы, намытые евфратским илом, и пески близлежащей пустыни, археологи обнаруживают целые дворцы, жилые дома, храмы, воздвигнутые тысячи лет назад. Земля, как честный кладовщик, возвращает назад орудия труда, вооружение, украшения, по которым мы можем узнать все о жизни и уровне культуры людей, создававших эти вещи давным-давно. Мы раскрываем книги, состоящие из удивительных страниц — табличек из обожженной глины, покрытых мелкими клинообразными письменами — знаками одного из древнейших алфавитов мира.

Земля сохраняет в порядке древнюю историю человечества. Внизу, на самой глубине, — наиболее давние времена, выше слоями идут последующие, а на самом верху, покрытые песком и илом, — более близкие к нам периоды, хотя и они относятся к глубокой древности. Этот порядок дает возможность проследить тот путь развития, по которому шли человеческие общества, жившие здесь прежде.

Из большой и сложной работы — исследований археологов, лингвистов, историков (прежде всего, разумеется, археологов) выяснено, что самые древние племена людей заселяли земли над Евфратом и его заросшими тростником поймами гораздо раньше шестого тысячелетия до н. э. В илистой месопотамской земле осталось очень немного следов той давней эпохи. Однако то, что удалось исследовать (раскопки в Эль-Обейде), показывает, что древние жители этих мест жили главным образом охотой и рыболовством, постепенно переходя к земледелию. И именно переход к земледелию, к созданию более качественных орудий стал причиной того, что в этих краях появилось более многочисленное население и развитие его пошло более быстрым темпом.

Обработка земли здесь, в приречных, низких районах, давалась легче, нежели в других местах, но и тут был необходим совместный труд многих людей. Приречные земли то затоплялись водами реки, то их обжигало жаркое солнце в период летнего зноя. Приходилось отводить воду в места, расположенные далеко от реки, и сохранять излишек воды, накопившийся во время наводнений, на период, когда река отступала.

Люди копали рвы, проводили сеть каналов. А это можно было осуществить только при условии общего труда. Нужны были и соответствующие орудия.

Наиболее древние раскопки свидетельствуют о том, что людям, заселявшим Месопотамию в начале четвертого тысячелетия до н. э., уже знакомы были изделия из глины, зачатки ткачества, что они пользовались примитивными каменными орудиями и возделывали землю. Земледелие у них было еще примитивным, осваивались только прибрежные земли. Однако в раскопках этого периода попадаются и первые изделия из меди. Это дает возможность предполагать, что местные оседлые племена шумеров поддерживали отношения с соседями из ближайших горных районов и производили с ними различный обмен.

Открытие тех преимуществ, которые давала медь, материал, легче поддающийся обработке, чем камень, и позволяющий создавать более качественные орудия, было в дальнейшем новым существенным фактором, вызвавшим более быстрый прогресс. Медными лопатками можно было сооружать более длинные, более глубокие каналы, а также искусственные водоемы. Новый материал и потребность в совершенствовании предметов повседневного пользования способствовали дальнейшему разделению труда и специализации. Наряду с земледелием начали развиваться ремесла.

Поэтому, как свидетельствуют раскопки, примерно в половине четвертого тысячелетия шумеры знали не только более совершенные способы обработки земли, но и умели воздвигать постройки из необожженного, высушенного на солнце кирпича, великолепным материалом для которого были речной ил и глина.

Найденные при раскопках орудия становятся лучше, разнообразнее. Люди, судя по форме построек и по многим другим данным, занимались обработкой сравнительно небольшой территории земель, расположенной вблизи их жилищ и искусственно орошенной при помощи каналов. Жителям этих мест приходилось, однако, думать не только о земледелии, но и о защите от соседей. Поэтому здания строились более скученно, жители сосредоточивались в поселках, напоминающих современные города. Таким образом, вдоль Евфрата возник целый ряд городов-государств (с населением в 30–50 тысяч человек) так называемого первого шумерийского периода. Это были: Ур, Киш, Урук, Лагаш и другие, развалины которых удалось откопать. Вероятнее всего, уже тогда в эту страну (особенно в ее северную часть) проникли и осели там первые племена кочевников из близлежащей сирийской пустыни.

Раскопки показали, что во второй половине четвертого тысячелетия до н. э. появляются первые следы рисуночного письма, которое в дальнейшем превратилось в клинописное. Раскопки же, относящиеся к концу четвертого и началу третьего тысячелетия до н. э., свидетельствуют о быстром развитии местных народов: им уже известно колесо, они уже умеют делать примитивные повозки, все больше становится построек из сушеного кирпича, все больше орудий из меди. В это время намечается и прогрессирует разделение общества, появляются люди, ставящие других в зависимость от себя. Встречаются и следы рабства.

Городки-государства завистливыми глазами смотрят на ирригационные сооружения соседей и стараются использовать их для себя. Войны между ближайшими соседями приводят к тому, что более сильные городки подчиняют себе более слабые. Это, в свою очередь, способствует развитию аппарата власти. Уже в начале третьего тысячелетия мы встречаемся с институтом царей. Рядом с царями выступают жрецы. Жреческая каста четко выделяется как отдельная социальная группа.

В течение длительного периода времени средоточие власти изменяется: то один, то другой город главенствует над остальными. Сперва таким городом становится Лагаш, потом Лагаш терпит поражение от другого города, и, наконец, во главе городов становится Вавилон, который создает могучее объединенное государство. Потом и он уступает хеттам, ассирийцам и т. д., но это уже дальнейшая история.

В основе этих общественных изменений лежит быстрое хозяйственное развитие. Некоторые изделия, относящиеся ко второй половине третьего тысячелетия, говорят о технической точности, высокоразвитом эстетическом чувстве их создателей. Все более широко используются металлы: медь, серебро, золото. Развивается торговый обмен.

Расслоение общества происходит все быстрей, наряду с классом господ и немногочисленных владельцев богатств появляется много зависимой от них бедноты, условия жизни которой немногим лучше, чем у рабов, набираемых в основном из военнопленных.

Этот краткий очерк развития общества необходим для того, чтобы понять те явления, которые нас в данный момент интересуют, — явления религиозные.

Религию Вавилона (и впоследствии Ассирии) мы знаем уже сформировавшейся, но в ней немало элементов, заимствованных из религиозных представлений первобытных народов.

Самые старшие из шумерских богов — это боги земли и воды. Это вполне естественно для народа, развитие которого началось с земледелия. Энлиль — бог земли — был, по-видимому, главным богом у шумеров. Рядом с ним с древнейших времен стоит Эа — бог воды. Оба эти божества, как и подобает покровителям, имеют мягкий характер. Энлиль учит людей, какими они должны быть, как себя вести; Эа же считается творцом людей, научившим их обработке земли и другим полезным вещам. Это — бог, знающий все тайны. К этой паре, являющейся обожествленным отражением сил природы, следует прибавить еще Ану — бога неба. До середины третьего тысячелетия это — божество меньшего значения (земля и вода были важнее), однако позже его влияние растет. В списке богов, выработанном жрецами в конце третьего тысячелетия, Ану выдвинут на первое место и наделен такими титулами, как «великий и благородный царь богов, царь неба, царь всех стран, покровитель царей». Эти титулы обнаруживают общественные причины возвышения бога, имевшего прежде скромное значение. Усиление царской власти, владычество одних царей над другими — все это нашло свое отражение в том, что на первый план выдвинулось такое явление природы, как небо, расположенное высоко над землей.

Сыном бога земли Энлиля считался Син — месяц, бог. «который сам себя обновляет». Это, безусловно, порождено наблюдением над изменяющимися фазами луны. Одно из главных мест среди богов занимает также Шамаш, бог солнца. К древнейшим богам относятся и боги плодородия.

Культ плодородия можно найти у всех народов, основным занятием и источником жизни которых были земледелие и животноводство. Почти всегда боги плодородия олицетворяли женское начало. Когда обожествленные силы природы начали очеловечиваться, эти боги стали изображаться всегда в виде женщин, чаще всего матерей.

У древних земледельцев-шумеров боги плодородия были тоже существами женского рода. В разных местах они носили разные имена: Мами, Аруру. Эти боги наряду с Эа считались создателями рода человеческого.

У аккадцев же, которые делали набеги из своих пустынь на шумерские территории, была своя богиня плодородия — Иштар. Со временем это имя вытеснило все остальные имена богинь плодородия, и Иштар стала главным женским божеством. Во всяком случае, уже в середине третьего тысячелетия до н. э. Иштар почитали «царицей богов, единственной богиней, матерью, владычицей, богиней восхода и заката».

Конечно, не обошлось и без обожествления других явлений природы, полезных или грозных для человека. Появляются боги грома и молнии (таким был Адад), Нуску был владыкой огня, добрым божеством, освещающим темноту. Характерным земледельческим божеством у шумеров был Таммуз. Это бог, который умирает и воскресает из мертвых, подобно растениям, которые увядают, а потом при благоприятных условиях снова возрождаются.

С развитием ремесел и искусств у шумеров возникли представления о богах, покровительствующих тому или иному виду деятельности. Примером может служить бог Набу, покровитель наук и письменности.

Наряду с божествами, по которым можно проследить, от каких сил природы, а позже и от общественных сил чувствовал себя зависимым житель данной местности, существовал целый ряд домашних богов, покровительствующих данному роду или семье. Эти боги, завещаемые отцом старшему сыну, возможно, содержали элемент культа предков. Однако это и по сей день не установлено и, вероятно, уже невозможно точно установить. В конце концов, и великие боги вначале были богами местного значения, богами небольших племен, городов или царств.

Характерная черта вавилонской религии в ее более ранний, шумерский, период развития заключалась именно в том, что каждый город имел своего главного бога, считавшегося покровителем этой местности. В Уруке почитали бога Ану, рядом с ним Иннини[31], родительницу великих существ, в Ниппуре владычествовал культ Энлиля; в Уре, сыгравшем важную роль в истории этой страны, главным богом считался Син, т. е. месяц. Интересно вспомнить, что именно из земли Ур вышел в путь во главе своего племени легендарный патриарх Авраам, взбунтовавшийся против навязывания других богов чужого происхождения его соплеменникам. Главным средоточием культа Шамаша был город Сиппар, а Эа — бог-творец, он же бог воды, был чтим прежде всего в Эриде.

Силы природы и общественные явления, представляемые в образе богов, в общем, считались полезными для человека и склонными оказывать людям помощь при условии, если они приносят жертвы и признают над собою их власть.

Это убеждение, безусловно, отражает расслоение общества на властвующих и подвластных людей.

Отражением общественных различий являлось и раздвоение окружающих человека явлений природы. Не все они благоприятствовали человеку. Одним из враждебных явлений была темнота, ночь. В темноте человеку плохо, его со всех сторон подстерегает опасность, у него растет чувство страха и беззащитности, его воображение, фантазия легко создают различные химеры.

Поэтому в религии шумеров, вавилонян и ассирийцев появляется мир зловещих сил, действующих в темноте, опасных и вредоносных, постоянно ожидающих момента, когда можно устроить человеку зло. Эти злокозненные силы назывались демонами. Это они вызывали затмение солнца, болезни и прочие несчастья. К миру богов они отношения не имели, существовали независимо от него. Их было много. Изображались они в виде чудовищ и всевозможных устрашающих фигур.

Вера в демонов — это явный остаток анимизма народов дошумерской культуры. Здесь отразилось представление о том, что каждое явление материального мира должно иметь своего «духа». Еще резче остаток прежних верований проявляется в элементах магии, которые в религии вавилонян очень многочисленны и выступают там в форме, можно сказать, классической. Вавилонянин убежден в существовании разного рода «сглазов» и чар. Все непредвиденные и опасные для человека явления и происшествия являются результатом действия неизвестных, неопределенных сил.

В вавилонской литературе мы часто встречаемся с утверждением, что эти силы не знает никто. Им уступают даже боги, которые сами — великие чародеи — для победы над своими противниками используют магию.

Наряду с этими верованиями развивались многочисленные и до мелочей регламентированные магические обряды, применяемые в разнообразных ситуациях. Магические функции несли разного рода талисманы (фетиши) или движения, которые должны были устранить последствия злых чар. Например, лечение заключалось в том, чтобы прогнать вредные магические силы из больного. При этом использовались такие средства, как вода, огонь, ладан. Временами жрец, одетый в покрывало, обшитое рыбьей чешуей (символ бога Эа), размахивал бичом над больным, чтобы испугать болезнь. Иногда он «вгонял» болезнь в какой-нибудь предмет, а потом уничтожал его, производя этим впечатление, что уничтожил саму болезнь. Подобные приемы применяли тогда и профессиональные врачи.