«Арк» значит «Пламя»

— ЗЕМЛЯ-А-А!!! — Вопль марсового, казалось, заглушил все звуки на корабле — от верхушек мачт до самого киля. Даже верткие дельфины, пара которых беззаботно выпрыгивала из воды то справа, то слева по борту, сбились с ритма и поспешили удалиться на безопасное, по их мнению, расстояние. Об опасности громких звуков от кораблей эти умные морские животные знали — как и о бесшумном оружии вроде гарпунов, применяемых двуногими на близких расстояниях. Собственно, только это — да еще суеверное мнение о проклятии убийце «спасителей моряков», все еще перевешивающее голод у большей части команды — спасало пару подводных рыболовов от смерти и съедения. Собственно, за нарронарской джонкой они и увязались вслед за рыбой, привлеченной обильным тухлым следом, растекающемся за кормой: оставшиеся припасы, исчерпавшие все сроки хранения, стремительно портились и регулярно отправлялись за борт — опытный в своем деле кок, не в первый раз попадавший в такие ситуации прекрасно знал, когда стоит готовить отбросы и мусор, а когда перешедшую грань съедобности бывшую пищу нужно срочно отправить за борт, во избежании многодневной дизентерии. Люди тоже ловили рыбу — не так эффективно, как пускающая фонтанчики парочка, но хоть что-то, пили тухлую пресную воду (увы, вот ее заменить было нечем) и отчаянно надеялись на мастерство штурмана и шкипера. Как вы поняли — они не подвели. Уже через несколько часов в хорошую подзорную трубу капитана можно было различить темный конус вулканической вершины на фоне более светлого неба…

Королевство Наррона, что на материке Хикк, было старым, даже, скорее древним образованием — по людским меркам, разумеется. Оно занимало значительные территории уже тогда, когда в этом мире появились эльфы: занимательная смесь монархии и полисного самоуправления крупных городов оказалась довольно удачным политическим решением и племенам варваров-соседей было выгоднее присоединятся к существующей структуре, чем строить свои удельные княжества. Возможно, со временем, Наррона расползлась бы на весь северный материк, продвинув свои границы к вечной мерзлоте северного полярного круга и начала бы планомерную морскую колонизацию… или развалилась бы на несколько кусков-королевств, выясняющих, кто достоин славы и земель великих предков, что вероятнее — но тут-то и появились остроухие. И в течении последующих полутора тысяч лет Наррона стала непробиваемым щитом и длинным копьем Северного Леса Эльфов, тратя ресурсы и авантюристов-пассионариев на посылку кораблей-разведчиков и торговых караванов, щедро приправленных агентами влияния. Именно Наррона открыла и фактически создала торговый маршрут до южных земель материка Азур, став фактически «родителем» Эмиратов, объединив едва выживающие на границе моря и песков племена вокруг созданных каботажных баз, в последствии ставших процветающими торговыми городами. Возможно, интенсивная торговля сверхдорогими товарами «из-за моря» стала причиной появления и Империи: князья, владевшие землей единственного удобного порта на западном побережье, усиленно наживались на соседях и, разумеется, были вынуждены содержать все большую армию против «несправедливости наглецов», желавших «отобрать и разделить по-честному». Однажды одному из князей-торговцев пришла в голову гениальная идея: нанести превентивный удар, в промежутке между приходами караванов. Возможно, эту идею подсказал один неприметный вроде как человек, пришедший с северо-востока…

Как бы то ни было, но последние полтысячи лет Королевство стало терять свои позиции. Сначала незаметно, потом начались беспорядки у новых границ — почему-то племенные вожди внезапно захотели самостоятельности, потом разлад пошел между полисами и королями. Модно сказать, Наррона проиграла экономическую войну: последующий военный захват полисов и попытки централизации структуры не дали государству шанса набрать мощь военную. Точнее, у многих еще сохранялась иллюзия, что морские просторы и узкий «коридор» вдоль островной гряды в Северном море просто не дадут эффективно перебросить армию, и до момента прямого противостояния еще далеко.

Однако, то, что не может сделать огромное государство, зачастую могут сделать «частники»… если их правильно мотивировать, конечно. Давно потерявшие свою коллегиальную власть потомственные негоцианты все еще помнили о своих «великих предках» — и то, на чем эта власть держалась. «Колониальные товары», поток которых сначала уровнялся с Империей, а в последнее столетие как бы и не развернулся вспять: уровень технического развития позволял южному «гегемону» задавать «моду» в техническом прогрессе и его производных: одни только новые ткани и ткацкие станки на замену прадедовским прялкам восемьдесят лет назад просто перевернули рынок! А пушки и мушкеты? К слову сказать, если ручные стреляла делать более-менее научились все, то с крупными калибрами был большой облом: там для повторения результата нужны были не только краденные или перекупленные образцы, но и математическая школа ученых с крайнего юга Азура, яростно гнобимая натурфилософами всего остального мира. Как же — отрицание магии и философии в естествознании! Неслыхано! Да эти… отщепенцы-еретики сами себя называют — только послушайте — «естественными физиками»! Да еще и утверждают, что фунт пуха равен по весу фунту свинца! Естественно, магов и философов вовсе не волновал тот момент, что у Империи теперь есть тяжелые бомбарды и дальнобойные пушки, а у других — нет… Впрочем, семь лет назад произошло еще одно, на первый взгляд ничтожное событие, от которого колесо прогресса Империи закрутилось со скоростью самолетного пропеллера, здесь неизвестного. ПОКА неизвестного.

…возвращаясь к джонке, экипаж которой массово радовался виду далекой земли, предвкушая нормальную воду, отдых на твердой земле и нормальное мясо: кто и когда выпустил на остров свиней, история умалчивала, но хрюшки успешно адаптировались к местным условиям и два года назад, когда джонка капитана Бута заходила сюда, загнанная настигающим циклоном, порадовали людей своим поголовьем и упитанностью. И теперь…

— Кэп! Дым над островом!

…проклятье! Они тут оказались не первыми. Плохо. Плохо-плохо-плохо: со сбитой главной мачтой джонка становится неповоротливой, хотя по-прежнему сверх-надежной (для судна из дерева) лоханкой. И тем более джонка торговая — точнее, как бы сказать «общего назначения»: ни один порт Королевства Наррона не примет частный военный корабль. Точнее, радостно примет — и не отдаст, разумеется. А вот у «искателя приключений» могла быть игрушка и получше: ведь не смотря на то, что Бут не чурался абордажей, да и разорить деревню-другую отсталых дикарей с островной гряды крайнего юга был не прочь (вооруженных мечами и слабыми луками краснокожих неудачников на одномачтовых лодках даже без палубы, что любили украшать свои плавсредства резными головами-тотемами несуществующих монстров сами боги Пантеона велели грабить!) он все-таки в первую голову был торговцем и контрабандистом. Проклятье!

— Кирэн, можешь определить, откуда дым? — Глазастый марсовый вновь забрался на мачту — в этот раз с капитанской зрительной трубой. Только бы повезло, только бы повезло, только бы…

— Дым с другой стороны от вершины!

Да-а! Единственное удобное место для добычи и спуска к берегу строевого леса! А вот бухта — единственная большая и надежная — с этой стороны. Корабль идет с запада, и заходящее солнце слепит наблюдателей, которых, конечно же, выставили… что ж, теперь — богиня Удачи не подведи! Их, разумеется, заметят скорее всего в нескольких милях от берега — но на корабле сейчас хорошо если треть команды, а скорее всего — трое-четверо дежурных: кто-то же должен лес валить? И вряд ли моряки с радостью променяют лесной воздух на затхлый, осточертевший трюм. И богиня не подвела — более того, ее подарок был более, чем щедрый! Намертво закрепленный на четырех разведенных якорях, со снятыми парусами и реями (про иной, чем привычный бегущий такелаж у «Морского охотника» Бут даже не догадался), незнакомый, но явно военный корабль выглядел как поданный на обед деликатес: только и просит, что бы съели!

— Одиночное движение на палубе противника!

— Приготовить крючья!

— Кэп, на острове что-то странное с лесом… — Попытался уже не в первый раз достучаться до сознания капитана штурман… и был послан — к долбанной морской селедке! Лес-поле-хренотень… какая к подводному Царю разница, если тут такой приз! Поврежденный (видимо с другого борта), правда, но починить-то его плотники могут что угодно. Ух, какая добыча!

— Крючья! Тяни!! На борт, волки!!!

— АРААААА!!!

…последнее, что почувствовал капитан Бут, прозванный еще в бытность матросом «Громилой», прежде, чем провалится в удушливое беспамятство — необычайно-тонкий аромат незнакомых цветов.

46

Говорят — история движется по спирали. Похожие ситуации и события вынуждены повторятся через определенный промежуток времени — как будто этакий экзамен на то, что мы вынесли из предыдущей ситуации. Учится на прошлом — отличный способ двигаться вперед… но, Господи, как это иногда мерзко! Мерзко и страшно! Можно каждый раз говорит себе: так нужно, у тебя нет выбора… или, что ступив на путь и оступившись ты обесценишь все свои достижения, и достижения всех тех, кто тебе доверился…

— Демоны! Алессо, он движется! Куст, он… он растет! Алессо! Трави веревку!!!

— Вижу. — На моих глазах маленький саженец шипастого куста для периметров и оград, буквально на глазах начал вытягиваться в высоту, отращивая новые листовые пластины и побеги. И слепо зашарил по земле вокруг — иначе и не сказать. Чем-то не очень быстрые движения его ветвей-плетей напоминали движения руки человека — вместо выверенных программ-движений, проводимых по мановению руки Эль.

— Алессо!

— Рано. — Что я и изучил досконально — так это предел скорости движения иномировой зелени, принесенной в этот мир эльфами. Человек или животное всегда двигаются намного быстрее — наверное, потому наша эльфийка никогда ничего не слышала об «энтах» — или иных «биомашинах» для участия в боях или в работе: если уж стукнет нужда, «подъемным краном» могло поработать любое достаточно толстое и высокое дерево, а в других ситуациях остроухие полагались или на собственные мышцы, или на химию, или на знание слабостей физиологии противников и подобранного к ним «ключа» в виде антигенов или еще какой гадости. Правда, даже не очень быстрые движения вроде махов листовой пластиной, когда их повторяет целая роща — могли создать ощутимый ветер, так что недооценивать подвижность фитоконструктов, включая ростовую, сильно не стоило. Что, кстати, доказали и на матушке-Земле придумав казнь при помощи ростков бамбука, над которыми распинали человека: эта милая травка (бамбук — трава, если кто не знал) за считанные часы и без всякой эльфийской магии прорастала через тело казнимого насквозь… так-так, это что сейчас было?

— Алессо!!! — Стерх сейчас напоминал дикого зверя: весь подобрался, как для прыжка, только вместо когтей в руках у него был трофейный капсульный карабин. Металлически щелкнул предохранитель.

— Пожалуй, и правда пора. — Глядя, как методично и без метаний легшие на песок плети на глазах удлинняются в сторону навеса с пленником, я плавно потянул перекинутую через блоки веревку… и-ррраз!

— Ффффшиххх-п!

— А у капитана Бута и впрямь хорошие плотники. — Отстраненно сообщил в пространство я. Мора Рокс рефлекторно передернул плечами, возвращая предохранитель в прежнюю позицию, и провожая катящийся по желобу шар… точнее то, что глаза сначала всегда принимают за шар. Потому что только что отрубленная голова существа своего вида — это вовсе не то зрелище, которым может усладить взор нормальный человек. Да и не всякий ненормальный, в общем-то. А мастера по дереву с джонки-контрабандиста и впрямь люди талантливые: и навес, и гильотину с «удаленным управлением», и желоб — все это их работа. Не думаю, что мужики не догадались, что именно делают, но… предпочли не догадаться, скажем так.

— Что-то не так… Алессо!

— Вижу. — А вот такого я не предполагал… хотя и мог бы, наверно: мозг не может умереть сразу даже без кислорода и глюкозы: клиническая смерть четыре-четыре с половиной минуты обычно проходит без последствий для нервной системы… я вдруг поймал себя на том, что рука с журналом экспериментов на доске-планшете у меня дрожит. Черт! Мне… реально не по себе, хотя, казалось бы, видел смерти и поужаснее, и в куда больших количествах: трупы с «Тюленя», убитые фосфорорганикой, например. Даже натянутая «отстраненность», выученная в башне, даже почти четверть сотни лично убитых и расчлененных свиней и поросят не смогут подготовить к собственноручному убийству человека… такому. Никого не могут. Именно потому я и тянул за веревку сам — хотя была сначала мысль отдать спусковой шнур Стерху. Нет уж. Мой выбор — моя ответственность, нечего прятаться за чужие спины и растягивать вину на коллектив… Эль, например, я даже не пустил наблюдать за опытом. И остальных предупредил — обходить почти километровую в диаметре искусственную проплешину стороной.

Мое первое, хладнокровное, просчитанное и подготовленное убийство… и, что характерно, не последнее. Миры меняются — законы остаются: за эфемерное будущее нужно платить кровью сейчас. Или своей, или чужой. Чужой надо больше.

— Это… над что-то делать… эй, Алессо! Ты с ума сошел?!

— Нет никакой опасности. — Мои мысли и мои действия в такой момент словно существовали отдельно друг от друга: одной частью сознания я хладнокровно отметил для себя этот факт. Я четко понимал, что именно сейчас надо делать — не раз обдуманные действия помогли в неожиданной нестандартной ситуации, недавно полученные факты вытягивали из памяти полу- и почти забытые знания, включая случайно услышанные по телевизору и прочитанные в художественных книгах «данные». Осознание о… непоправимости действия — для уже убитого, для себя самого и для всех окружающих, нахлынувшее от наблюдаемого зрелища оттянули остатки эмоций на себя. Несколько минут мне было все равно — жить, умереть, я был готов принять свою судьбу… и точно понимал, что именно делать. Пройти почти две сотни шагов. Подхватить на руки скатившуюся по желобу голову, до которой почти дотянулась магическая растительность, изменившая направление роста после того, как лезвие устройства декатировало жертву эксперимента. И прогулочным шагом оторваться от ветвей: вот была бы лиана вместо куста — могли бы быть проблемы, а так… Осмотрев срез шеи, я обнаружил то, что предположил: корни «откаченного» к условно-дикой форме фитопаразита пережали крупные сосуды. Более того — на срезе шеи и в двух на висках местах, где череп прижизненно был просверлен для внедрения растения уже сформировались побеги с почками.

— Зачем ты притащил эту штуку сюда?! Теперь долбанная колючка тянется прямо к нам!!!

— Стерх, достань саблю, она сейчас понадобится. — Размотать профессионально замотанную Роксом повязку на глазах у головы оказалось не так-то просто: я просил, что бы бывший боцман ничего не мог видеть и говорить, и отставной имперский лейт продемонстрировал свои выдающиеся навыки. Хорошо учили имперскую пехоту, ищи ему в артиллерийском училище такое преподавали?

— Зимнего демона в задницу! — Увидев, как отделенная голова бешено вращает глазами, Мора даже сделал шаг назад. — Это из-за корешков под черепушкой?! Обычно так не бывает!

— Боль — синтетическое чувство. Нож гильотины такой острый и так быстро падает, что мозг просто не успел почувствовать ее и умереть от болевого шока, как это в некотором проценте случаев бывает при повреждениях позвоночника. — Глаза головы перестали вращаться и уставились на меня. — А паразит… хотя, скорее, при таком-то воздействии, скорее сибионт, как и любое другое растение может вырабатывать кислород, принцип как в акваланге Охотника. Правда, для этого нужен свет… но, видимо, в тканях экс-трансплантатора был какой-то запас энергии — после отделения от зеленой части. Но сейчас — видишь, рост побегов из головы застопорился? — он на нуле. Правда, тут интересно совсем другое… разрубай голову поперек лба сверху вниз, до шеи. Что бы получились одинаковые половинки… быстро ты!

— П-почему он на тебя таращился?!

— Слух. Как и глаза, уши подключены напрямую к мозгу. Скорее всего он услышал, как ветви загребают песок, когда симбионт, так сказать, прижился. И смог, скорее всего инстинктивно, соотнести положение новой… гм, «части тела» — и себя. — Пока я проговаривал сухие, спокойные слова, становилось чуть легче… а пополам разрубленное вместилище чужого сознания уже меньше походило на часть человека и больше — на лабораторный образец. Бывший боцман, он же второй командир абордажно-штурмовой команды джонки был подлецом даже по меркам пиратов: сговор с целью «отжать» (и тут же продать) корабль с каким-то отребьем в одном из мелких каботажных портов Нарроны, при котором нужно было в спину вырезать большую часть своих, напившихся в честь возвращения домой. Скорее всего, Бут, узнай он о ситуации не во время перекрестного допроса с «соком правды» сам устроил бы своему человеку нечто более «веселое», чем «прогулка по доске»: он даже любезно озвучил варианты. Впрочем, в живых еще оставались еще трое из заговорщиков… которых я планировал использовать как расходный материал для контрольных опытах над людьми. Лучше их, чем начинать с Лимы. Но…

— То есть следующему нужно будет залить уши смолой, и положить на что-то мягкое — вдруг колебания земли почувствует… — Сделал вывод практичный Стерх: вот уж кого-кого, а его обезглавливанием было не пронять. Как и, фактически, казнью — если она проходит без «спецэффектов».

— Следующего раза не потребуется. — Я махнул рукой в сторону навеса. — Пойдем, поможешь мне взять образцы тканей шеи и мне нужно рассмотреть под микроскопом срезы мозга, но перед работой нужно отнести тело до компоста — пока не завоняло на такой жаре.

— А ты, Алессо, говорил, что нужно как минимум три эксперимента с повторяющимся результатом…

— Обычно да, но тут мне все ясно. Они ничего нового не дадут. — Разумеется, это — ложь. Но… я могу убить ради выживания, ради мести, ради победы… но ради статистики? Хоть статистика и ради выживания и победы… но нет. Наверное, мы просто слишком хорошо жили эти последние двенадцать месяцев: после шести лет выживания и одиночества (я и Эль против всего мира) я наконец-то смог доверится окружающим людям… почувствовать себя не выживальщиком после несчастного случая, но опять человеком. Не ожидающим в любой следующий момент подлянки от судьбы, с которой могу справится только я сам, без посторонней помощи. Вот совесть и ожила… черт! Даже когда Светлана умирала, привязанная к дереву и с заткнутым ртом — я только морщился от неприятного зрелища, и до сих пор меня не особо коробит от воспоминаний. Неужели только оттого, что стрелу пустил Охотник, не я? Или потому что там была именно месть и прямая защита жизни? Да и подонков из команды Бута так и так ждет смерть. Или, может, оттого, что я заставил человека прожить еще несколько минут после того, как отобрал у него иллюзию последней надежды на спасение?

— Ты, надеюсь, не из-за того, что Лима никак от тебя не затяжелеет? — С некоторой неуверенностью влез не в свое дело Мора Рокс. — Мои девочки к ней так привязались… и уже трепали эту тему даже при мне — ты ей сказал, что это временно от пережитой раны…

— С Лимой ничего не случится — я сначала испытаю фитосимбионта на себе.

— Алессо, ты сбрендил?! А если!..

— Не ты ли мне рассказывал после кувшина рома, как с саблей первым кинулся на пушечный редут?

— Это другое!

— Это совершенно то же самое. Даже на отделенной голове было видно — боцман был в сознании, он меня даже понимал. Я выбрал Лиму как наименее значимую из нас и наиболее нуждающуюся — твои жены угадали.

— Она сама согласилась — ты при всех рассказал!

— Она понимает в растениях не больше тебя. А у нас нет оборудования, что бы увидеть, как корни подключаются к синаптическим связям нервной системы человека — клетки слишком мелкие. Да даже если бы и увидел… это вне пределов моих знаний! Никто не скажет, приведет ли длительное проживание экс-трансплантатора в голове к сдвигам в сознании, в деградации коры больших полушарий: на враждебных людях испытания не провести, слишком опасно! Лима рискует так же, как любой другой. Вот ты бы был счастлив, если бы тобой «пожертвовали», признав «наименее полезным», решив за тебя?! И подумай, что будет, когда у нее в голове и руках окажется такая сила… и остальные, с опаской и осторожностью изучают результат. Я был идиот, признаю, но я умею признавать свои ошибки. И логика ведь тоже может быть однобокой.

— Нет, но… ты… — Экс-лейтенант остановился и задумался. — А женщина…

— Для тех, у кого в голове эта штука, уже нет разницы в физической кондиции — вся сила в растениях снаружи. Да ты и сам видел, что нормальное общение и отношение как на равных делает… или на Эль посмотри. В «нашей стране по нашим правилам, где хорошо жить», которую мы можем, внезапно, построить, мы решили, что не будет «тех, кто выше других». Достаточно создать прецедент… как я и говорил — я был дурак.

— Рисковать — глупо, когда можно не рисковать. — Заметил бывший военный задумчиво.

— Когда рисковать так и так надо, и придется кому-то идти, глупо — проявлять страх. Когда вы шли убивать, я шел за вами — вот тогда неумехе подставляться было глупо. Ответь мне, Стерх, кто тут сейчас самый подготовленный по зоне риска?

— Ты и Эль. — Нехотя признал Рокс.

— Но Эль имеет шансы меня «вытащить», если что-то пойдет не так, привив симбионт без отключенного управления, а вот я ее — нет. Логика?

— Логика каменная. — Признал Мора и внезапно выдал. — Алессо… я никогда не считал тебя трусом и обузой. Ну, по крайне мере после первого боя — точно. Просто, ты… работник тыла, вроде костоплава — кто скажет, что они для армии не важны? Не боец передовой, да… был. Я не ждал от тебя способности бросится в атаку на пули и штыки — ты, все-таки, не такой как мы… извини, что я так считал. Извини, что мы так считали. С тобой в бой я бы теперь пошел.

Мы пожали в древнем и межмировом мужском жесте руки — здесь его еще использовали только для… скрепления подобных слов. Стерх ушел, а я…

Признаться, мне было очень страшно — пускать в себя, в то, что вмещает самое мое «я» — неизвестно что растительного происхождения, над геномом которого мы с эльфийкой поработали инструментом, для двадцать первого века выглядевшим чем-то вроде каменного топора против лазерного скальпеля. Я никогда не был особо верующим — но сейчас был готов молится. Я собирался сделать смертельно опасный поступок, основываясь только на своих выводах и неясном предчувствии «тянуть — нельзя», появившимся после разговора с капитаном джонки. На меня не давили обстоятельства, это был мой выбор: первому шагнуть на амбразуру с гранатой в руке. Чуть ли не в первые в жизни я собирался сделать настоящий «мужской поступок» (или — просто Поступок?) — и собственноручно выбрать свою Судьбу, без экивоков на ее непростой характер и чувство юмора… И да поможет мне Бог!

47

— …замечательная возможность наладить поставки. Я счита… эээ, Алессо?! Что у тебя с головой?!

— Всем привет. — Поздоровался с тройкой Охотник-Плуг-Стерх, засевших в «доме правительства» я: по, скажем так, некоторым обстоятельствам я не успел к назначенному сроку сбора. — Да, у меня из головы растут модифицированные листья, и да, я собрал их в «хвост». Наш министр культуры, Лайла, сказала мне, Марсо, что, цитирую: «в таком виде эстетика не нарушена». Конец цитаты.

Лайла еще много чего сказала — наш х-х-х… художник пришла от «экибаны» на скальпе в полный восторг! И дернул же меня черт пойти сначала в ее студию, показаться человеку более широких взглядов для первичной оценки новой «прически».

— З-зачем тебе листья из черепа? — Упомянутый Грегори Марсо неотрывно разглядывал мой… новый, скажем так, иммидж — кажется, у Плуга был настоящий когнитивный диссонанс.

— Что бы обеспечить симбионта солнечной энергией, разумеется. — Удивился вопросу я. Ведь проговаривали уже сто раз. — А энергия нужна для контроля прорастания симбиотической фито-системы внутри тела…

— Лучше без подробностей! — Стерха аж передернуло от избытка живого воображения. — Жуткая штука!

— Эта «жуткая штука» заменяет рентген (помните, рассказывал?), лабораторию для клинических анализов и опытного хирурга — это кроме функций контроля родственных растений. При условии нормального энергоснабжения. — Я рукой подергал сам себя за «зеленую гриву». Ощущения, конечно…

— И что, мы тоже будем так ходить? — В голосе Плуга смешались опаска и… ему что, прическа понравилась?! Нет, я, конечно, понимаю — обидно облысеть в сорок пять, но не думал, что у фермера на потере волос такой комплекс! А вот Стерха опять передернуло.

— Спасибо, я как-нибудь обойдусь…

— Я правильно тебя понял — ты, когда я подошел, как раз решил предложить свою кандидатуру в плавании на нашей трофейной джонке к берегам Королевства Нарроны? — Учитывая, что мы договорились сегодня решить вопрос по экспедиции и пленникам, предположение напрашивалось. — Что бы Бут не решил что с «глаз долой — и с сердца вон»?

— Что-то вроде того. — Мора переглянулся с Гууракой и Грегори. — Конечно, повторный допрос, в смысле, разговор под сывороткой правды поможет выбрать тех, кто желает честно служить (когда мы это предложим) во флоте Арк за лечение травм и болезней, оплату и, гхм, «гражданство» — я правильно слово сказал? По крайне мере те, кто сами будут верить в свои слова после демонстрации возможностей — таких скорее всего наберется достаточно для полных трех вахт. Но — гарантировать, что они не передумают, едва остров скроется за линией горизонта… или, тем более — в порту на материке? Разве уж если только строго обратное! Потому я уговаривал Гуураку присоединится: вдвоем, при наличии барабанных карабинов это будет почти безопасно. И, заодно, Охотник сможет наконец… найти грелку в одинокую постель. И нечего на меня так смотреть, Мика! Как показала практика, даже один Повелитель Растений сможет защитить остров от одиночного корабля… а если не сможет — разница между двумя и четырьмя мужчинам роли не сыграет. Тем более — вас теперь двое. Стой, Алессо, я знаю что ты хочешь сказать — но я видел, как ты заставлял колючки двигаться. Значит — можешь управлять! Да и за десять дней ты не стал… эээ, более странным, чего так опасался. Ну, кроме листьев на башке, извини конечно.

— Я хотел сказать совсем не это. — Моя улыбка явно не понравилась собеседникам: мы друг друга знали достаточно хорошо, что бы знать, какая именно эмоция или действия означают будущие… не совсем приятные события. — Плуг, положи правую ногу на стол и закатай штанину… вот так, ага. А теперь…

— …! — Непечатное выражение вырвалось из уст агрария само собой. — Что ты сделал, Алессо!

— Пережал корнями того растения, что фиксирует тебе почти сросшийся сложный перелом, бедерную артерию и бедерный нерв одновременно. И, кстати, я уже «отпустил»… как ощущения?

— Как будто у меня отобрали ногу! Через сколько эту сраную гадость можно будет извлечь?!

— Еще через месяц, судя по тому, что я ощущаю…кстати, теперь могу сказать такое более-менее точно, а не почти наугад, как раньше. — Я демонстративно постучал по виску, наслаждаясь сменой выражений лиц сограждан и друзей.. — А теперь, господа, встречный вопрос: контрабандисты-будущие добровольцы республиканского флота имеют: утрату частей конечностей, инфекции и врожденные проблемы с организмом, приобретенные от бурной жизни следы-отметены вроде шрамов и повреждения внутренних органов… как же мы будем их лечить? Ага, вижу понимание… господа в-скором-будущем-повелители-растений! Если «лекарство» под контролем вырастить так, что бы оно не соединялось с центральной нервной системой — вы получите полный контроль над нашими будущими согражданами. И это — куда надежнее карабина.

— Зимние демоны подземного мира… — До Стерха, как до офицера, вся глубина проблемы — с учетом моей оговорки — дошла до первого. — А мы?..

— А мы, пока не поймем, как разграничить влияние внедренных фито-имплантов, будем очень хорошо относится друг к другу и не допускать возможных ссор… потому что запросто сможем вырвать друг другу мозг, в прямом смысле. — На этот раз на моем лице улыбка вышла на редкость кривая. — Вот почему эльфы и отказались от симбионтов, когда научились контролировать растения и переделали их в трансплантаторы без возможности резидентного существования, как в дикой форме. Вот почему не наращивают биомассу измененных деревьев и травы в этом Мире, вот почему не идут в атаку друг на друга, подбивая людские государства ослабить лес противника или защитить себя: те древа и кусты, что не могут полностью охватить своим влиянием населяющие лес автоматически усилят нападавших. И вот почему я наши растения после удаления возможности контроля напрямую… гуманоидами со способностями называю не «магией» а «технологией»: теперь мы сами даем доступ тому, кому хотим… и доверяем. Целиком. Собственно, это, получается, и есть признак «гражданства» — все по возможностям равны. Ну, как вам?

— … - После минуты молчания выдал ругательство Плуг — он первым бросил «переваривать» новости и вернулся к реальности. — Вот же ж…

— Мне в пять лет приснилось, что я стал деревом… — Глядя вникуда, сообщил Охотник, и его фраза как всегда подействовала, разрядив обстановку.

— Хорошо тебе! — Нервно хохотнул Мора. — А мне что-то не по себе до сих пор — вот уж венец жизни: стать ходячим деревом!

— Ты министр — ты и так… гм, приведешь свою внутреннюю суть и содержание к согласию. — Все так же тихо и без выражения добавил Гуурака.

— Эй, я тоже «министр»! — Отреагировал Марсо. — И вообще, только Мика не…

— Самая опасность будет с женщинами… — Не слушая остальных, медленно резюмировал Охотник и все-таки обвел глазами аудиторию. Заметил, что неожиданно озадаченные Плуг и Стерз что-то прикидывают и «добил» максимально мрачным, серьезным тоном. — Бревно в постели — это страшно.

…кажется, мы только что поменяли маршрут каких-то перелетных птиц — по крайне мере на их месте на землю, откуда доносится такой гогот — я бы не сел!

48

— Имя?

— Барго! Вы чё, забыли што ле? Вроде ж записали, грамотеи хре… Ауч! Понял, понял, не баклан! Чем это вы меня так боль… молчу! Молчу!

— Вы участвовали в атаке на мирное судно, заякаренное во внутренней бухте острова Арк…

— Какой-какой остров? Нет такого!

— Остров Арк — это вот этот, наш остров.

— Так бы сразу и сказали… ни хрена не участвовал, там не было «мирного судна»!

— Это был не вопрос.