Очаровательные глазки. Обрученная со смертью

— Вашего?

— Да, все придумала Шанита! — произнес Саша, немного разозлившись. — Я был марионеткой в ее руках и делал самую грязную работу: знакомился с жертвами, входил в доверие… Она появлялась почти перед занавесом, чтобы сорвать финальные аплодисменты!

— Я тебя понимаю, — задумчиво произнесла Акулина. Имя Шанита ей было знакомо, вдруг она вспомнила лицо красивой цыганки, обещающей избавить ее от печалей и горестей.

— Откуда я шла? — с волнением уточнила Акулина, надеясь, что Артист поделится хоть какими-то фактами из забытой части ее жизни.

— Не знаю, откуда ты шла. Главное — что никуда! — рассмеялся юноша. Он похвастался тем, как легко может вычислить в толпе несчастного отчаявшегося человека, готового принять помощь хоть от самого дьявола. Везение всегда сопутствовало ему и до встречи с Акулиной «дела» проходили гладко, никаких накладок в их с Шанитой многочисленных аферах не происходило. Затем вспомнил о чудесной бабе Аксиньи, помогающей им с цыганкой облапошивать простачков. Он печально вздохнул, сообщив, что добрая и старательная старушка, которая за годы знакомства стала ему, как родственница, умерла, перепугавшись попасть в тюрьму за многочисленные злодеяния. Это была недлинная и странная исповедь юного афериста, однажды выбравшего на улице Петербурга не того «клиента».

— Я что-нибудь рассказывала о себе? Своем прошлом? — уточнила Акулина.

— Ты ничего не помнила. Шанита сказала после сеанса гадания, будто у тебя есть какая нехорошая тайна… Но я не вникал. Чужие тайны знать опасно. Как бы со своими разобраться!

— Ты привез меня в какую-то квартиру… Верно? И там нас встретила баба Аксинья… Пахло выпечкой… я была очень голодна…

— Эта квартира была пустая, и мы ее заняли на пару дней для дела. Баба Аксинья притворялась матерью хозяина, чтобы соседи не вызвали полицию. Кто подумает на старушку, что она грабит людей?! — рассмеялся молодой человек. — А потом я нашел тебя… И ты все испортила!

— Что я испортила? Как?

— В твоем саквояже были проклятые деньги! — злился юноша. — Когда мы их взяли, беду было не отвратить! Так сказала Шанита.

Акулина растерялась и посмотрела по сторонам, будто ища поддержки в равнодушных окружающих, сосредоточенных только на том, что лежит в их тарелках.

— Проклятые деньги, — задумчиво выдохнула Акулина. — Но откуда они у меня появились?

— Не знаю! Может ты заключила сделку с чертом!

Одно за другое не цеплялось, и молодая женщина никак не могла понять причину — корень этого сумбура. Все было путано и непонятно.

— Я бы хотела встретиться с цыганкой! — заявила она, разглядывая вдруг заскучавшего юношу.

— Я тебе в этом не помощник. Но ты можешь обратиться к Хлебному рылу, он часто навещает Шаниту.

После этих слов Саша встал из-за стола, чуть поклонился и, поблагодарив за еду, пошел прочь. У него было много планов на этот день, главный из которых — проникнуть без билета в Александринку и в очередной раз посмотреть на любимого актера Варламова, которого он боготворил.

— Обычно в это время моя лавка уже открыта, — с улыбкой произнесла Шанита, дождавшись, когда проснется Василий. Он резко подскочил на ее кровати и растеряно посмотрел по сторонам. О случившемся накануне он помнил мало.

— Ты мне что-то подсыпала, когда мы сидели в кабаке? — произнес Василий, заглянув под простыню и обнаружив, что он голый.

— У цыган есть пословица: «сначала умом прожуй, потом слово выпусти». Ты хотел посмотреть, как я живу. Я тебя насильно не тащила в свой дом.

Голова Василия отозвалась болью, он откинулся на подушку и сосредоточился, желая вспомнить в какой момент решился направиться к женщине, которую до этого утра считал своим другом. В последнее время он слишком много думал об Акулине и о том, что она счастлива в объятиях доктора, молодой мужчина пытался смыть эти мысли спиртным и, конечно же, перестарался. Почему Василий влез в постель к Шаните, было понятно — он приглушил свою боль, стараясь отвлечься от тягостных мыслей о бывшей спутнице, но для чего цыганка впустила его под свое одеяло?.. Этот вопрос не давал ему покоя.

— Мне кажется, я знаю, о чем ты думаешь, — усмехнулась Шанита. — Я всего лишь желала показать тебе, что жизнь продолжается. Наступает новый день и снова всходит солнце. Ты мне нравишься, и я ничего от тебя не требую. Будь рядом и уважай меня.

Шанита поднялась с кровати, где двоим было немного тесновато и отошла к окну. Она все время соревновалась с тенью женщины, которая крепко держала сердце Василия в своих ледяных руках. У цыганки были знания и некоторая власть над обыденностью, и она могла подчинить себе мужчину, избавившись от его воспоминаний раз и навсегда, но оставив в его судьбе пустоту, она не могла гарантировать себе его расположение в дальнейшем. Именно поэтому храбрая женщина решила сражаться с его вчерашним днем, не применяя «опасного оружия». Жертвенность прежде не была знакома цыганке, живущей лишь своими интересами, впервые она почувствовала желание заслужить чью-то искреннюю любовь.

— Что нам теперь делать? — удивился Василий, понимая, что больше не хочет страдать в одиночестве и возвращаться в маленькую коморку.

— Нам нужно придумать план, чтобы стать счастливыми, — усмехнулась Шанита, обернувшись к нему. Сквозь хмурые зимние тучи вырвался солнечный луч и осветил ее. Длинные темные волосы рассыпались по плечам, в глазах горели искорки азарта. Безумно красивая женщина стояла перед ним обнаженная во всех смыслах этого слова. Конечно, она не заменяла ему Акулину, но помогала начать следующую главу жизни.

Хлебное рыло приходил к цыганке раз в неделю, он желал бы и чаще бывать в лавке, но та ему не позволяла злоупотреблять ее добротой. Перед деловым свиданием с женщиной, которую он боготворил, ему было необходимо провести серию ограблений, дабы было, что предоставить на продажу. Он тащил все подряд, желая разнообразить выбор товаров и почти все Шанита принимала. Договоренность была одна: не обворовывать жителей района, в котором находился ее магазинчик, чтобы не возникали перипетии связанные с похищенными вещами, ведь бывшие владельцы могли заметить свое имущество в витрине. И еще не приносить слишком дорогое барахло — то, что не по карману работягам. Узнав, что Акулина желает пойти с ним в табачную лавку Хлебное рыло занервничал.

— Ей не понравиться это, — пробурчал он с волнением. — Шанита запретит мне приходить.

— Я не буду мешать вашим отношениям! — заверила молодая женщина. — Я слышала, что эта цыганка предсказывает судьбу. Может и мне чего хорошего нагадает! Жениха приличного, к примеру! Не жить же мне до старости на «Горячем поле»!

После недолгих уговоров здоровяк согласился, но при условии, что Акулина принесет что-нибудь на продажу. Ей пришлось провернуть одно сомнительное дельце: прикинуться гувернанткой и сделать вид, что она теряет сознание возле дома молодого купца, его семья была в отъезде и очаровательная дама гостеприимного и влюбчивого мужчины стала его гостьей. Он принес ее в шикарную гостиную, безвкусно обставленную дорогой мебелью, которая совсем не сочеталась между собой. Казалось, что это было не жилое помещение, а магазин, где выставлены самые дорогие экземпляры. В углу стояла статуя в виде полуобнаженной девицы, и Акулина вспомнила рассказы бывшей соседки по нарам ночлежки, которую все называли Графиня, о ее приключении в спальне пожилого старика, заставлявшего ее притворяться греческой богиней и украшать собой помещение.

— Я приехать учить говорить на немецкий язык глупых детей! Меня выписать из мой родной страна, и я получить работу! Но эти дети лгать родители, что я их бить! Я даже не грозить им порка! Я чувствовать отчаянье! — задыхаясь от горя, жаловалась Акулина. Этот спектакль ей удался, потому как молодой мужчина, попросивший называть его просто по имени, — Сережа, был готов оказать ей всяческую поддержку.

— Плохое воспитание — это порок. Вы так красивы, что вам не обязательно учить детей! — воскликнул молодой щеголь, придвинувшись к ней поближе. Они расположились на диванчике, стоящем прямо посередине комнаты. От него пахло благополучием и дорогим одеколоном, этот самовлюбленный человек был уверен в своей неотразимости, предвосхищая победу над милой гувернанткой, которую ему так хотелось отвести в свою спальню.

— Что мне делать? — воскликнула Акулина, достаточно громко, чтобы привлечь внимание находящейся в доме прислуги, чем немного остудила пыл самца.

— Вы такая изящная и утонченная, вы созданы для любви! — выдохнул мужчина.

Его настырность раздражала Акулину. Хотелось отвесить женатому холостяку пару оплеух и обругать его мерзкими словами, которые часто извергались изо рта Таньки-Тыквы. Она попросила пощады и пояснила, что не готова сразу вступать в любовную связь.

— Мое воспитание не позволять. Мне нужно вас узнать. И только после я могу вам принадлежать! — произнесла она и сделала вид, что смутилась.

— Что ж, я вижу, что вы женщина… рассудительная, — заметил Сережа и торопливо достал из кармашка жилетки часы на золотой цепочке. Он опаздывал на встречу и не знал, как поступить с миловидной гостьей, которая слишком ему нравилась, чтобы просто отпустить ее. «Акулина!» — неожиданно громко рыкнул он, перепугав сидящую на диване притворщицу. Через мгновение в гостиной появилась смешная рыжая девица, она чуть пританцовывала на месте, торопясь угодить хозяину.

— Мне нужно встретиться с моим товарищем, — пренебрежительным тоном произнес владелец дома и, указав на оробевшую обманщицу, сидящую рядом с ним, добавил: — А это — гувернантка детей моего приятеля. Он был у нас в прошлые выходные. Ей стало нехорошо, проводи ее в комнату для гостей, пусть отдохнет. Я приеду через пару часов.

Прислужница закивала и отвесила поклон в пол. Незаметно для нее Сережа подмигнул гостье, и прежде чем поспешить к выходу, учтиво произнес:

— Я вернусь, и мы обсудим наше дальнейшее сотрудничество. Я бы тоже не прочь овладеть вашим языком.

— Прошу вас, мадам, пойти за мной, — учтиво произнесла рыжая девица и после того, как Сережа исчез, ехидно заявила: — Наш барин сильно добрый. Всегда готов откликнуться на нужды хорошеньких женщин.

«Гувернантка» поднялась следом за служанкой на второй этаж. Акулины прошли мимо двух хозяйских спален — двери в них были открыты, затем оказались у комнаты для гостей.

— Если вам предложат место в этом доме — отказывайтесь! — посоветовала рыжая девица. — Наша барыня очень ревнива и не терпит красоток в доме. Если вы устроитесь к нам, она вас сживет со свету. Здесь работала Мария — хорошенькая такая, присматривала за детьми. Барин ей оказывал внимание, и однажды жена застала его выходящим из комнаты Марии посреди ночи. Уж не знаю, что случилось, но только бедную девушку нашли мертвой в собственной кровати. Никто не знает, почему она умерла.

Мошенница поблагодарила Акулину за честность и пообещала не устраиваться в эту семью потому что, как заметил хозяин дома, уже воспитывает детей в другой семье. На тот момент ее интересовал лишь недолгий отдых, после чего она поспешит исчезнуть, словно ее никогда и не существовало.

В доме было тихо. Сердце Акулины билось от страха, она опасалась быть застигнутой врасплох кем-нибудь из прислуги в спальне хозяина дома. Она искала такие вещи, которые легко могла унести, не привлекая к себе нежелательного внимания и еще важно было то, чтобы украденного не хватились сразу. У Сережи «гувернантка» стащила запонки, серебряные часы и портсигар, а из спальни хозяйки она взяла скромное жемчужное ожерелье, одну из расчесок и маленькую брошь. Дом ей удалось покинуть незамеченной, чему Акулина была несказанно рада.

Хлебное рыло довольно кивнул, рассматривая добычу притворщицы-воровки. Он понимал, что за красивые вещи их ждет хорошая награда и потребовал половину от полученной выручки. Вечером они направились в табачную лавку.

Шанита негромко напевала старую цыганскую песню о любви. Она была счастлива, и ей казалось, что все идет чудесно. Василий перебрался к ней в комнату и понемногу начал оттаивать, казалось, в его жизнь пришла весна после долгой зимней стужи. Взвизгнул колокольчик, и хозяйка лавки обернулась, увидев на пороге здоровяка Хлебное рыло, его глаза светились детской радостью и восторгом, вызванным встречей с объектом обожания. Через мгновение улыбка спала с лица Шаниты, из-за широкой спины вора появилась худышка с огромными глазами, в которых был страх.

— Снова ты! — воскликнула Шанита, всплеснув руками. — Только у меня все начало налаживаться, как ты снова появилась, чтобы спутать карты счастливого расклада!

— Я хочу получить то, что вы у меня украли! — с вызовом произнесла незваная гостья.

— Деньги? — усмехнулась цыганка, мельком взглянув на стоящий в стороне саквояж, когда-то принадлежавший Акулине.

— Воспоминания! — выдохнула молодая женщина. — Я хочу получить их назад!

Глава 19

Ложный след

Шанита сидела напротив Акулины в маленькой комнатке, в которой еще недавно проживал Василий. Теперь помещение снова предназначалось для гаданий, в нем стоял низенький стол для раскладки карт и два деревянных стула. Возле стены находилась кровать, другая мебель в крохотный закуток просто не поместилась бы.

Цыганка не могла представить, что снова встретится лицом к лицу с женщиной, вызывающей у нее неприязнь и, как она считала, похитившей у нее удачу. Во всех своих бедах, последовавших после их последней встречи, она винила именно Акулину.

— Я не знаю, чем тебе помочь, — призналась Шанита, затягиваясь папиросой. — Ты забыла то, что сама пожелала забыть! Кроме тебя твои воспоминания никто не вернет! — размышляла гадалка.

— Но что мне делать?! Мне некуда идти и незачем жить, — хныкнула Акулина. — Я все время слышу голос, который твердит: «Езжай в те места — найди тот склеп! Принеси жертву — уйдет проклятье! Кто-то должен лечь в гроб!». Но не могу понять, что это значит!

Шанита заметно оживилась, потому что придумала, наконец, как избавиться от горемычной Акулины. В жизни гадалки было огромное количество сеансов, и часто она сочиняла разные глупости, дабы припугнуть своих «клиентов». Люди боялись смерти и отождествляли ее с осязаемым всесильным злом, которое можно «умаслить», приложив небольшие усилия. Фразу, которую запомнила Акулина, цыганка сделала «ключом», с помощью которого заплутавшая в лабиринтах сомнений молодая женщина могла бы отпереть нужную дверь. По сути, старый склеп, в котором был обокраден покойник, стал причиной несчастий мошенницы, и для того чтобы залатать брешь и вернуть солнечную погоду в свои будни, наполненные ненастьем, необходимо обратиться к истоку всех проблем.

— Тебе просто нужно вернуть то, что ты взяла! — фантазировала цыганка.

— Рубины? То проклятое колье… Но его невозможно найти! Жизни не хватит на поиски иголки в стогу.

— Есть еще один путь: задобрить мертвых духов — принести им жертву и тем самым искупить свою вину.

— Жертву? — испуганно переспросила Акулина.

— Так поступали наши предки на протяжении многих веков.

— Кто-то должен лечь в гроб, — прошептала молодая женщина, чувствуя, как по ее коже прошелся неприятный холодок, подгоняемый страхом. Акулина не знала, где находился злосчастный склеп. Рассказать ей мог об этом только один человек — Василий, место нахождения которого ей тоже не было известно.

На «Горячее поле» бродяжка вернулась ни с чем. Она долго стояла у костра и безнадежно смотрела на пламя. Ее окликнул Хлебное рыло и попросил больше не ходить к цыганке, он заметил, что Акулина нехорошо повлияла на самочувствие хозяйки табачной лавки, и опасался, что объект его вожделения перестанет поддерживать отношения с ним (ведь он надеялся, что рано или поздно темноволосая красавица-гадалка ответит на его чувства).

— По-моему, я везде лишняя, — выдохнула Акулина, осознавая свою бесполезность, ненужность. У нее было достаточно денег, чтобы провести несколько дней в приличной гостинице, после чего снова вернуться прозябать в ночлежку. «Почувствовать себя человеком», — подумала она, вспомнив лицо Василия.

Акулина долго гуляла по петербургским улицам, которые с каждым месяцем все труднее было узнавать, город стремительно видоизменялся — застраивался каменными постройками. Казалось, молчаливые дома-истуканы, похищая былой простор, ограничивали не только движение, но и чувства, и мысли людей. Она ощущала себя брошенной бродячей собакой, погибающей без хозяйской ласки. В какой-то момент молодая женщина оказалась на Боровском мосту, перевесившись через перила, она уставилась на темные воды Обводного канала, ей вдруг почудилось, как кто-то прошептал ее имя. Сделав несколько глубоких вдохов, она подала тело вперед и уже через мгновение почувствовала острую боль не столько от удара о поверхность воды, сколько от холода. «Кто-то должен лечь в гроб!» — пронеслось в голове барахтающейся Акулины, и она размякла, больше не сопротивляясь сковывающей движения ледяной влаге, приготовившись к свиданию с Богом.

Когда мошенница снова открыла глаза, она вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой лицо Андрея Кирилловича. Доктор нависал на ней, присев на краю кровати. Увидев, что утопленница пришла в себя, он резко встал и замер по стойке смирно, будто солдат в присутствии генерала.

— Можно подумать, в Петербурге только одна больница и единственный врач! — просипела Акулина. Из-за холодной воды, которой она хлебнула с лихвой, ее связки сильно пострадали.

— Ты знаешь, я никогда не был верующим, но после того, как… ты вернулась в мою жизнь…

— Уверовал? — с трудом выговорила молодая женщина, не скрывая иронии.

— Я попросил Бога, чтобы он вернул тебя, потому что очень хотел извиниться перед тобой. У жены я уже попросил прощения на кладбище…

Акулина отвернулась, будучи не в силах слушать его болтовню, и, чтобы заглушить речь мужчины, тихо мурлыкала любимый романс:

— Я опущусь на дно морское… И поднимусь на облака… Я все отдам тебе земное…

— Все, что я делал, было неправильно и нехорошо, — не унимался доктор. — Надеюсь, ты сможешь простить меня…

Кто-то тревожно выкрикнул его имя, и Андрей Кириллович, не скрывая облегчения, поспешил покинуть палату, находиться рядом с пациенткой ему было невыносимо. Он рассчитывал на более «теплый» прием со стороны пострадавшей и на содержательную беседу, за которой бы последовало безоговорочное прощение и капитуляция. «Нельзя было допускать слабости!» — мысленно бичевал себя доктор, со стыдом вспоминая, как после страстной ночи прогнал красивую молодую женщину прочь. — Если бы я только мог наплевать на мнение окружающих и жить в свое удовольствие или если бы располагал средствами, чтобы перебраться за границу».

Акулина тоже почувствовала облегчение, оставшись в палате в одиночестве. Она вспомнила мост и холодную воду, чьи-то цепкие руки и мужской голос, ругающий ее за глупый поступок. Первый зимний месяц не был очень холодным, но не располагал к купанию. Лицо своего спасителя отчаявшаяся женщина не видела, да и ей, собственно, было наплевать на него. Героем этого человека было сложно назвать, потому как нырнул он не за ней, а за деньгами, которые поплыли по воде, когда Акулина бултыхалась в канале. В ее размышления прервал знакомый голос медсестры:

— Снова ты здесь! Такое ощущение, что эта палата теперь твоя!

Вошедшая женщина в белом халате помогла больной приподняться, чтобы та смогла принять отвратительную на вкус микстуру. Тело отозвалось болью, и Акулина застонала, откинувшись обратно на подушки.

— Спи, горемычная! Закрывай свои очаровательные глазки! — сочувственно выдохнула медсестра в белом халате и поспешила покинуть палату.

Василий плохо спал ночью, ему снился странный сон: будто он снова влез в склеп и, открыв крышку каменного саркофага, обнаружил там мертвую Акулину в старом подвенечном платье и поблескивающем рубиновом колье. Проснулся он в холодном поту и даже вскрикнул от ужаса. Шаниты рядом не было, она стояла у окна, дымя папиросой и кутаясь в мужской бархатный халат, в котором она утопала.

— Я тоже не могу спать, — произнесла она с печальной улыбкой, услышав, что Василий ворочается.

— Почему?

— Кажется, я впервые чувствую, как больно кусает собака-совесть…

— Слишком темно, чтобы понять, шутишь ты или нет, я почти не вижу твоего лица, — усмехнулся Василий, сев на кровати. — Что стряслось? Ты обнадежила во время гадания какую-нибудь уродливую дуреху, что ее ждет свадьба в ближайшем будущем с красивым и богатым мужчиной?

Цыганка помолчала, колеблясь, стоит ли быть откровенной со своим сожителем, но ее мучила история лишившейся надежды женщины, к беспамятству которой гадалка приложила руку и она решилась поведать о странном случае, навредившем ее существованию.

— Я отправила одного человека по ложному следу, — произнесла Шанита осторожно, не оглядываясь на собеседника.

— Не понимаю…

— Одна молодая женщина однажды обратилась ко мне за помощью… У нее было разбито сердце, и ей хотелось забыть человека, который причинил ей боль…

— Разве есть способ заставить забыть человека, которого любишь? — удивился Василий, но тут же вспомнил об Акулине и «прикусил язык».

— Можно повлиять на голову определенными отварами, но чтобы отнять выборочные воспоминания — я не думала, что такое возможно. Видимо, тот мужчина очень насолил девице… Она умоляла о помощи! Моей целью было лишь временно обезвредить ее для безопасности, чтобы мы могли провернуть свое дельце. Ее привел ко мне мой помощник — Саша, я его пригрела еще беспризорником… Он мне напоминал моего сына. Я даже себя убедила, что он является моим когда-то умершим сыном. Мы придумали хороший способ разбогатеть, почти безобидный и отчасти честный. Если кто-то попадал в нашу ловушку, то лишь по собственному желанию… Все хотят чудес — чтобы кто-то исправил поломку в их судьбе, но глупцы не понимают: никто не в состоянии повернуть время вспять…

Шанита выбросила окурок в открытую форточку и приблизилась к кровати и некоторое время любовалась Василием. Ее вдруг захлестнуло щемящее чувство тоски и предвкушение болезненной потери, несмотря на то, что причин к волнению не было. Женщина села рядом с ним и положила голову на его плечо. Она чувствовала себя уютно рядом с Василием и была уверена: ее честность принесет плоды, и урожаем будет любовь человека, который с каждым днем становился все нежнее и дороже.

— Та женщина была несчастна, и я хотела помочь, — продолжила исповедь гадалка. — У нее был саквояж и в нем лежали деньги, которые она получила за драгоценности. Но эти деньги оказались фальшивкой!

Шанита содрогнулась при воспоминании о разочаровании, внезапно постигшем ее прямо в банке при попытке положить деньги на сохранение. Маленький кораблик, удерживающий аферистов долгое время на плаву, пошел ко дну и, чтобы закрыть появившуюся брешь и избежать тюрьмы, цыганке пришлось отдать все, что у нее было.

— Сохранить удалось лишь табачную лавку, — продолжила рассказ Шанита. — Я злилась на эту женщину, потому что считала ее причиной моих несчастий! Она все твердила про проклятье, и я тоже поверила в него, казалось, что-то темное вошло и в мою жизнь! Сашу я потеряла… умер человек, который мне был очень дорог — баба Аксинья…

Василия ее история начала беспокоить. Он почувствовал легкую дрожь в организме и, преодолевая волнение, уточнил о каком проклятии идет речь.

— Она говорила о склепе и об обезглавленной невесте, — посмеялась Шанита, но не успела продолжить, потому что в следующее мгновение руки потерявшего над собой контроль Василия плотно сжали ее горло.

— Это ты отняла ее у меня! Как ты посмела?! Ты — чудовище, растоптавшее мою жизнь, лишив ее всякого смысла, — прорычал он, будто дикий зверь.

Ошеломленная гадалка захрипела, не понимая, чем вызвала гнев, и беспомощно взмахивала руками, ударяя ими Василия словно плетьми. Временное помутнение прошло, и мужчина разжал руки. Шанита прокашлялась и зарыдала, свернувшись калачиком на кровати.

— Кто бы мог подумать?! — выдохнула она, — Акулина и есть та женщина, в цепких когтях которой находится твое сердце?!

— Когда ты последний раз видела Акулину?