Помоги проекту - поделись книгой:
— Ну, друг, говори все, что знаешь. Выкладывай. Если твоя память ослабеет, подумай о том, что сигарета сделает с глазами куклы. Давай, Арчи, записывай.
И парень заговорил, забормотал, точнее сказать. Дух его был полностью сломлен. Он даже как бы торопился говорить, останавливаясь лишь иногда для того, чтобы перевести дух и вытереть глаза. Джедсон требовал уточнения в том, что было неясно.
В банде было пять человек, насколько знал парень, и они принадлежали к организации, целью которой был сбор дани со всех, связанных с магией в этой части города, — с магов и их клиентов. Нет, они не могли дать никакой реальной защиты, кроме как от собственных пакостей. Он был уверен, что их босс работал на кого-то, но не знает, на кого именно. Он не может этого сказать, хоть жгите его глаза. Организация большая, в этом он уверен. Его самого прислали из города на востоке в помощь здешнему отделению. Он маг? Нет, ни в коей мере. А босс в его отделении? Нет, наверняка нет, такого рода вещи направляются сверху. Больше он ничего не знает, можно ли ему теперь уйти?
Джедсон заставил его вспомнить еще. Он добавил кое-какие детали, большей частью незначительные, но я их записал. И последнее, что он сказал, — он думает, что мы находимся под наблюдением, поскольку мы успешно преодолели наш первый «урок».
В конце концов Джедсон отстал от него.
— Теперь я отпущу тебя, — сказал он. — Но будет лучше, если ты уедешь из города. Не вздумай снова бродить тут. Но не уезжай далеко, ты можешь мне понадобиться. Смотри. — Он слегка сжал куклу, и бедняга немедленно начал задыхаться. — Не забывай, что я могу сделать с тобой, если захочу. — Он разжал пальцы, и его жертва облегченно вздохнула. — Я имею твое второе «я», твое изображение, оно будет лежать в безопасности за холодным железом. Когда я захочу тебя видеть, ты почувствуешь боль вот здесь, — он царапнул ногтем плечо куклы, и парень взвыл, — и тогда ты позвонишь мне, где бы ты ни был.
Он достал из кармана перочинный нож и разрезал круг в трех местах.
— Теперь уходи!
Я думал, что парень выскочит, как пробка, но оказалось, что нет. Он неуверенно перешагнул линию, постоял, вздрагивая, а потом медленно заковылял к двери. На пороге он обернулся, посмотрел на нас расширенными от страха глазами и вроде бы хотел что-то сказать, но передумал и вышел.
Я взглянул на Джедсона. Он просматривал мои записи.
— Не знаю, — сказал он, — то ли сразу отнести это в Бюро Лучшего Бизнеса — пусть они сами справляются с этим, то ли заняться самому. Соблазнительное дело!
Но меня тогда интересовало не то, и я сказал:
— Джо, мне не нравится, что ты жег его!
— А? Что? — Он, казалось, удивился. — Я его не жег.
— Не надо уверток, — сказал я с досадой. — Ты жег его через куклу, я хочу сказать, магией.
— Но я этого не делал, Арчи, право же не делал. Он сам это сделал, и тут нет никакой магии. Я вообще ничего не делал!
— Какого дьявола ты имеешь в виду?
— Симпатическая магия — это на самом деле вовсе не магия, Арчи. Это нейропсихология и коллоидная химия. Все это он сделал себе сам, потому что он верил. Просто я правильно оценил его умственные способности.
Наш разговор был прерван страшным воплем, донесшимся откуда-то с улицы. Вопль поднялся до визга и резко оборвался.
— Что это? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Джедсон, шагнув к двери. — Видимо, где-то далеко. Я ничего не вижу.
Завыла полицейская машина. Мы услышали ее издалека, но она быстро приближалась, вывернула из-за угла и помчалась по нашей улице. Мы переглянулись.
— Может, пойти посмотреть? — сказали мы в один голос и рассмеялись.
С нашим гангстером рассчитались. Мы нашли его за полквартала от нашего дома, в окружении зевак, разрубленного от лба до талии тремя параллельными полосами, словно когтями хищной птицы. Только птичка эта должна быть размером с пятитонный грузовик. Лицо и горло его были покрыты желтоватой массой с красными прожилками, и от нее исходил такой тошнотворный запах, что я попятился и сказал Джедсону, который тоже не выглядел счастливым:
— Давай вернемся в контору.
Что мы и сделали.
В конце концов мы решили провести собственное маленькое расследование, прежде чем поделиться тем, что мы узнали, с Бюро Лучшего Бизнеса или с полицией. И хорошо сделали, потому что никого из гангстеров, чьи имена мы получили, уже не было в городе. Было совершенно ясно, что такие люди существовали и жили по тем адресам, которые Джедсон вырвал у их товарища, но все они без исключения разбежались в тот же день, как был убит их соучастник.
В полицию мы не пошли, потому что не хотели быть впутанными в эту ужасную и неожиданную смерть, но Джедсон сделал осторожный рапорт своему приятелю в Бюро Лучшего Бизнеса и тот передал его помощнику начальника отдела по борьбе с рэкетом и еще куда-то, куда счел нужным.
С этого времени я не имел никаких неприятностей и много работал, стараясь получить за квартал прибыль, несмотря на прошлые неудачи. Я выбросил из головы все, что произошло раньше если не считать того, что изредка посещал миссис Дженнингс и раз или два приглашал ее молодого друга Джека Води, когда нуждался в коммерческой магии. Он был очень хорошим работником и давал очень ценные советы, а не отделывался шуточками.
Я думал, что у меня уже весь мир на поводке, но впал в новую серию неприятностей. На этот раз они угрожали не моему бизнесу, а мне самому. А я, как и всякий человек, дорожу своей шеей.
В доме, где я живу, водонагреватель поставлен на кухне. Он аккумуляторного типа, с легкоплавким клапаном и термостатическим регулятором силы пламени, рядом с ним стояла плита с клапаном.
Я проснулся среди ночи и решил, что хочу пить. Когда я вошел в кухню — не спрашивайте, зачем я вошел в кухню, я и сам не знаю, — меня чуть не задушил запах газа. Я бросился к окну, затем обратно в комнату, где тоже распахнул окно, чтобы устроить сквозняк.
Раздалось глухое шипение и грохот, а затем я обнаружил, что сижу на ковре.
Я не пострадал, и вообще убытка не было, разве что разбилось несколько тарелок на кухне. Открытые окна вызвали взрыв, который и дал такой эффект. Природный газ не взрывается, пока он в огражденном пространстве. Когда я осмотрел оборудование, мне стало все ясно. Клапан нагревателя вышел из строя: когда вода в котле остыла, термостат повернулся на большую струю газа, и газ немедленно пошел в кухню. Когда смесь распространилась, клапан на плите готовился уравновесить ее.
Случилось это, по-видимому, в полночь. Я рассказал об этом хозяйке дома, и мы договорились поменять нагреватель на электрический, который я и принес с работы. Естественно, эту замену оплатил я.
Никакой магии нет в этом инциденте, верно? Я так подумал, однако уверенности в этом не было.
Следующий инцидент, повергший меня в панику, произошел на той же неделе и, казалось, не имел никакой связи с первым. Я хранил сухую смесь — песок, камень, гравий в обычных больших бункерах, стоявших на высоких бетонных стойках, чтобы грузовик мог подойти под них для загрузки. Вечером после закрытия я проходил мимо бункера и увидел брошенную в подъемном углублении лопату. Я всегда ругал своих людей, когда они оставляли инструменты где попало; я решил взять эту лопату в свой кар, а утром поговорить с тем, кто ее бросил. Я хотел уже прыгнуть вниз, как услышал оклик:
— Арчибальд!
Голос был удивительно похож на голос миссис Дженнингс. Естественно, я оглянулся. Никого не было. Я снова повернулся к яме и услышал треск: лопата покрылась двадцатью тоннами гравия. На первый взгляд, причиной была трещина в задвижке из кристалловидной кованой стали. Наверное, так и было.
Ничего не было такого, что не имело бы естественных причин, однако в течение двух недель я наступал на банановые корки в прямом и переносном смысле. Я десятки раз спасал свою шкуру в последний момент. Но тут уж я не выдержал и рассказал обо всем миссис Дженнингс.
— Не переживай, Арчи, — успокоила она меня. — Не так-то просто убить человека магией, если только он сам не занимается ею и нечувствителен к ней.
— Можно убить человека, напугав его до смерти, — возразил я.
Она недоверчиво улыбнулась.
— Не думаю, чтобы ты был очень напуган, парень. Во всяком случае, ты этого не показал.
Я уловил подтекст в этом замечании и спросил:
— Вы следили за мной и спасли меня от гибели под камнями, не так ли?
Она широко улыбнулась.
— Это моя профессия, Арчи. Но молодой человек не должен рассчитывать на помощь стариков, так что устраивайся сам. А я подумаю над этим делом.
Дня через два пришло письмо. Адрес был написан паутинным, спенсеровским почерком прошлого века, но слегка дрожащим, как будто писавший был болен или очень стар. Я ни разу не видел этого почерка, но догадался, от кого это письмо, еще до того, как вскрыл его. Письмо гласило:
«Мой дорогой Арчибальд!
Я хочу познакомить вас с моим уважаемым другом, доктором Рейсом Вортингтоном. Он остановился в “Бермонт-отеле” и хотел бы выслушать вас. Доктор Вортингтон исключительный знаток в делах, которые смущали вас в последнее время. Вы можете полностью положиться на его суждение и на те необычные меры, которые он потребует.
Пожалуйста, подключите и своего друга, мистера Джедсона, к этому знакомству, если желаете.
Я позвонил Джедсону и прочитал ему письмо. Он сказал, что сейчас приедет, и просил меня позвонить Вортингтону.
— Доктор Вортингтон? — спросил я, когда меня соединили.
— Да, я слушаю, — ответил культурный британский голос с оксфордским акцентом.
— Это Арчибальд Фрезер. Миссис Дженнингс посоветовала мне увидеться с вами.
— О, да! — ответил он заметно потеплевшим голосом. — Я буду очень рад. Когда вам удобно?
— Если вы свободны, я могу прийти прямо сейчас.
— Минуточку… — Он сделал паузу, достаточную, чтобы посмотреть на часы. — Я как раз сейчас должен быть в ваших краях и могу прийти в вашу контору минут через тридцать или чуть больше.
— Отлично, доктор, если это не доставит вам хлопот…
— Ничуть. Значит, я приду.
Чуть позже пришел Джедсон и первым делом спросил насчет Вортингтона.
— Я его еще не видел, — сказал я. — Но говорит он в манере оксфордского преподавателя. Он скоро придет.
Через полчаса секретарша принесла мне его карточку. Я встал, чтобы приветствовать его, и увидел рослого крепкого человека с явно интеллигентным и полным достоинства лицом. Одет он был, пожалуй, консервативно: в отлично сшитом костюме, с тросточкой и широким коротким портфелем. Но он был черен, как тушь чертежника.
Я постарался не казаться удивленным и надеюсь, что мне это удалось, потому что я терпеть не могу, когда кто-то вызывает у меня определенные эмоции. Почему бы человеку не быть негром? Просто я не ожидал этого.
Джедсон выручил меня. Я уверен, что он не удивился бы, если бы даже яичница подмигнула ему. Как только я представил его гостю, он тут же начал разговор. Мы уселись и несколько минут болтали о пустяках, как это обычно бывает, когда люди хотят составить себе мнение о незнакомце.
Вортингтон перешел к делу.
— Миссис Дженнингс дала мне понять, что здесь случилось кое-что, в чем я, возможно, могу помочь одному из вас или обоим.
Я сказал, что так оно и есть, и рассказал ему все, начиная с появления в моем магазине рэкетира. Вортингтон задал несколько вопросов, и Джедсон помог мне уточнить некоторые детали. У меня было впечатление, что миссис Дженнингс уже рассказала ему большую часть, и он просто проверял ее рассказ.
— Прекрасно, — сказал он наконец своим звучным голосом. — Я думаю, что мы найдем средство справиться с вашими проблемами, но сначала я должен сделать кое-какие расследования, а потом уже установить диагноз. — Он наклонился и стал рыться в своем портфеле.
— Э… доктор, — начал я, — может, мы сначала заключим договор, пока вы не начали работу?
— Договор? — Он было опешил, но потом широко улыбнулся. — О, вы имеете в виду оплату. Мой дорогой сэр, для меня большая честь услужить миссис Дженнингс.
— Но… но… видите ли, доктор, я чувствовал бы себя лучше… Уверяю вас, что я привык платить за магию…
Он поднял руку.
— Мой юный друг, это невозможно по двум причинам: во-первых, у меня нет лицензии на практику в вашем штате, а во-вторых, я не маг.
Полагаю, я выглядел идиотом, когда забормотал:
— Хм… как же? Ох, извините меня, доктор, я подумал, что, поскольку миссис Дженнингс обратилась к вам, и ваш титул, и все такое…
Он улыбнулся, но это была улыбка понимания, а не насмешка над моим смущением.
— Это неудивительно. Даже ваши сограждане моей крови делают эту ошибку. Да, у меня степень почетного доктора юридических наук Кембриджа. Мои занятия — антропология, которую я когда-то изучал в Южной Африке. Но антропология иногда имеет странные ответвления, которыми можно пользоваться и здесь.
— Тогда могу я спросить…
— Конечно, сэр. Мое призвание, если это свободно перевести с непроизносимого собственного названия, — «вынюхивающий ведьм».
Я все еще не мог понять.
— Но разве это не магия?
— И да, и нет. В Африке иерархия и категория этого дела несколько иные, чем на этом континенте. Я не считаюсь магом или колдовским доктором, я скорее противоядие.
Что-то заботило Джедсона.
— Доктор, — спросил он, — но ведь вы родом не из Южной Африки?
Вортингтон сделал жест перед своим лицом. Это лежало за пределами моего понимания, но Джедсон, видимо, понял.
— Да, вы правильно заметили, — сказал доктор. — Я родился в племени бушменов на юге Нижнего Конго.
— Оттуда? Это интересно. Вы, случайно, не нганга?
— Не случайно. — Он повернулся ко мне и вежливо объяснил: — Ваш друг спросил, не был ли я членом оккультного братства, широко распространенного в Африке, основная масса которого живет на моей родной территории. Его основатели назывались нганга.
Любопытство Джедсона не унималось.
— Мне кажется, доктор, что Вортингтон — имя для удобства, и у вас есть другое имя.
— Опять вы правы. Мое племенное имя… Вы хотите узнать его?
— Если вы не против.
— Вот. — И он произнес серию странных щелкающих и чмокающих звуков. — Или, в переводе на английский, — «Человек, Который Задает Неудобные Вопросы». Другое разумное значение — практикующий юрист, и это не буквальный перевод, потому что там включаются племенные функции. Но мне кажется, — продолжал он, дружелюбна улыбаясь, — что это имя больше подходит вам, нежели мне. Могу ли я отдать его вам?
Здесь произошло то, чего я не понял, кроме разве того, что это основано на каких-то африканских обычаях, полностью чуждых нашему образу мыслей. Я собирался посмеяться остроумию доктора, полагая, что он пошутил, но Джедсон ответил совершенно серьезно:
— Для меня великая честь принять его.
— И вы делаете мне честь, брат.
И с тех пор во время нашего сотрудничества с доктором Вортингтоном он неизменно называл Джедсона своим африканским именем, а Джедсон звал его брат или Рейс. Все их поведение по отношению друг к другу изменилось, словно передача имени и в самом деле сделала их братьями со всеми привилегиями и обязательствами родства.
— Я не оставил вас без имени, — добавил Джедсон. — У вас есть третье, настоящее имя.
— Да, конечно, — согласился Вортингтон. — Имя, которое мы не упоминаем.
Поделиться книгой: