Второй

— Смотреть. Быть поводырем. Это все. Рядом всегда будет Второй. Телохранитель. Личный. 24 часа в сутки.

Вечер

— Из Берлоги не выходить. Дверь не открывать. Условный сигнал ты знаешь, — это мне Второй перед уходом мозги промывал. — Буду через час-полтора, надо для тебя хоть какие-то вещи найти на первое время. Я поработаю сегодня в качестве доброй феи.

— Угу. А я в роли Золушки — сиди, жди до полуночи, пока моя голова не превратится в тыкву?

Второй расхохотался. С чувством юмора у него иногда перебор выходит. Дикие условия, дикие люди. У меня, похоже, тоже.

Я запер на дополнительный засов дверь, уселся в большое, явно новое кресло и включил ноут. Соскучился я по инету. Но Второй мне строго-настрого запретил выходить в эфир. — В пасьянсы можно, в сетку — ни-ни. Нарушать приказ я не собирался. Пока еще, реально, страшно было.

Мой мир перевернулся с ног на голову. И в эту голову столько всего впихнули, что новая информация просто не лезла. Я, действительно, попытался раскладывать пасьянс, потом забил на него. Побродил по содержимому рабочего стола. Попробовал копнуть чуть дальше, но у Второго на всем стояли пароли, а возиться сейчас со взломом просто не хотелось. Из легко добытых трофеев- фотка Второго с кареглазой девицей, неплохая подборка порнухи и что-то типа заметок на полях. В заметки заглянул, каюсь- не без греха. Но почти ничего не понял даже из первого блока, а посему решил пока не усложнять себе жизнь.

Походил по берлоге. Позаглядовал по шкафчикам и полкам. Такое чувство, будто жилище нахожусь, а на армейском складе — оружие, ножи, инструменты. И соль в большом количестве. Из книг — либо эзотерика- но Второй, читающий подобную литературу, у меня как- то в голове не укладывался, либо подборки Men's Health и АвтоРалли. Ну, а чем еще настоящему мужчине развлечься в таком богом забытом месте?

Я, наверное, никогда бы не приволок в свою квартиру незнакомого человека. А тем более, не оставил бы его одного. Не люблю, когда в личных вещах роются. Это как в твою голову забраться и всех тараканов пересчитать.

Но у Второго и считать-то нечего. Слишком просто и предсказуемо. И безопасно.

В Берлогу меня, конечно, Второй привез. После нерадостного разговора, непонятного договора о непонятном сотрудничестве непонятно с кем. Старик мне так и не сказал, кто именно они такие.

Честно, я вообще не понимал ни целей, ни мотивов.

Какой-то отряд, состоящий неизвестно из кого, взял на себя ответственность за судьбу человечества и пытается предотвратить угрозу заражения. Самостоятельно, не ставя никого в известность. Здорово — но совершенно не вписывается в реальность. В эту страну, в этот город, в растущую инфляцию, в ипотеку, в банковские проценты, в рутину обычной городской жизни, в планы на будущее — такие, как семья и карьерный рост.

Люди думают и живут не так. Люди не ходят с обрезами и ножами, люди не взрываются черным пухом и не кончают жизнь самоубийством просто так.

А это все… просто затянувшаяся компьютерная игра. Не моя реальность. Не мой мир. Не моя жизнь.

Я вообще себя слабо представляю идущим в ночной рейд или вместе со Вторым выслеживающим очередную жертву. Я же другой. Не из этой системы.

Вот Второй очень здорово вписывается в городские бои и спасательные операции. Он словно созданныйкем-то персонаж, прокачанный и готовый к любым неожиданностям.

Я побродил по Берлоге в другую сторону (шесть метров на двенадцать), поизучал коллекцию ножей, потрогал слой пыли на полках, оценил всю прелесть побеленного в прошлом потолка, и стало вдруг как-то слишком тоскливо. Второй, похоже, по поводу своего жилища вообще не парится — живет, как живет- просто, без особых удобств. А на меня эти стены начали давить уже минут через двадцать. Чувство, что ты сидишь в бункере и пережидаешь ядерную войну. И была очень явная перспектива остаться тут на всю жизнь.

Не хочу. Не хочу.

Возникло чувство, что меня обманули. Я пока не понял в чем, но обманули. Зря Второй ушел. Меня с такими мыслями в голове одного оставлять нельзя. Я с ума сойти могу. Сидеть на одном месте не сиделось. Шагать по Берлоге было особо некуда. Да как же он тут живет-то, этот Второй. Волком взвыть можно.

Есть хотелось невероятно — со вчерашнего вечера ни крохи во рту. Я осмотрел закоулок, отведенный под кухню, обнаружил пакет с картошкой и пару луковиц. Сковороду не нашел, но попалась на глаза объемная кастрюля, а в углу увидел сиротливую банку тушёнки. Вот и славно. Роль Золушки на сегодня мне даже нравилась.

Второй появился четко в тот момент, когда вся тушенка перемешалась со сварившимся рассыпчатым картофелем.

— Обед? — он даже удивился.

— Или ранний ужин. Или очень поздний завтрак, — ответил я ему в том же тоне.

Взял у него несколько тяжелых пакетов. В одном друг об друга призывно звякнули бутылки.

— Пиво. К обеду — хлеб, колбаса, сыр. Я не сильно специалист по готовке. Планировались просто бутерброды. Во втором пакете — все, что может тебе пригодится до тех пор, пока самостоятельно в город отпускать не начну, — нормальная «аляска», обувь, ну, и так, по мелочам — полотенце, нижнее белье, футболки, зубная щетка. Расцветка и размер — на мое усмотрение, если что-извини. Но ты вроде не девица-красавица, тебе, типа, все равно должно быть, в каких труселях по Берлоге ходить.

Я закашлялся. В определенные моменты желание двинуть Второго было просто огромным.

Пиво светлое — пара безалкогольного, пара обычного.

Накрытый стол. Накромсанные Вторым бутерброды. Кастрюля с дымящимся картофелем. Чем не идиллия? Если только забыть, где и почему я нахожусь. И вместо Второго представить какую-нибудь особо привлекательную девушку типа Памелы Андерсон или Кармен Электры. Вот тогда бы была идеальная картинка.

— Безалкогольное мое, — у меня вечером еще обход территории намечается, — сказал Второй, ставя в известность о ночном рейде.

* * *

Луны на небе не было. Темнота такая — хоть глаза выколи. Что можно в этой темноте рассмотреть — я не знал. Я даже собственных рук не видел.

— А днем обход территорий сделать нельзя? Ноги ж можно переломать…

— Ян, не зуди. Сам напросился. Я тебя в первый же вечер выдергивать на поверхность не планировал, — зашипел на меня Второй. — По сторонам смотри внимательно, увидишь вспышку — скажешь. Но тихо. И все время за спиной держись.

— Понял, шеф.

— Помолчи. Я слушаю.

Я тоже начал вслушиваться в темноту. Но ничего не слышал. Такое впечатление, что все в округе просто вымерло. Хотя…

Берлога находилась на самой окраине городского поселка, дальше только сады, огороды и кладбище.

И окружная дорога. Туда меня и вывел Второй. Я узнал развилку, посмотрел в сторону светящегося где-то далеко-далеко микрорайона.

И… и краем глаза заметил что-то явно нездоровое. Я оглянулся. Хотел рассмотреть получше. Но ничего уже не видел. Я даже не понял что именно — какой-то мутный красноватый то ли силуэт, то ли свет.

Вдруг просто показалось? Пару раз тряхонул головой и решил не обращать внимания. Может, это в темноте просто всякие мультики кажутся.

За Вторым я успевал с трудом. Он, будто кошка, видящая в темноте, хорошо ориентировался и разбирал дорогу. Я так и не понял — был ли у него какой-то план или этот обход территорий был всего-навсего обычным ритуалом, вроде сказки на ночь.

Второй мне дал пистолет. Попросил взять нож. Организовал и удобно навесил на ремень ножны. Мне это напомнило заботу старого сержанта о пацанах-новобранцах.

Тишина оглушала. Я слышал только шорох гравия у себя под ногами и какие-то слишком далекие и почему-то нереальные звуки проезжающих где-то у горизонта машин.

И тут опять заметил точно так же краем глаза светящееся пятно, именно пятно. Шагах в тридцати от нас и в метре или чуть выше над землей. Но стоило повернуться, чтоб рассмотреть подробнее, — свет исчез.

— Второй, — как можно тише позвал я. Тот обернулся. Я шептал, продолжая.

— Там какая-то чертовщина. Как лампа, красная. Гаснет, загорается и снова исчезает. Но все ближе и ближе к нам.

Второй глянул в ту сторону, что я показывал. Реально четрыхнулся.

— Я ничего не вижу. И тихо…

— Может, просто кажется? — я готов уже был отказаться от того, что видел.

Второй хмыкнул. Но даже по тому, как он ответил, я понял — он мне верит. Он напряжен и насторожен.

— Иди вперед, только медленно. Я за тобой мерах в трех. Куклы меня не видят. Я для них просто темное пятно.

Мурашки побежали по спине. Но я двинул в сторону шоссе. Второй остался за спиной, я не видел его в темноте и не слышал. Ни звука. Я шел, с трудом разбирая дорогу, к далеким огням автострады.

Возле уха неожиданно что-то свистнуло, и тут же послышался хлопок, потом шум, звук борьбы, так, словно позади меня на земле кто-то ворочался. Я не знал что делать — то ли бежать без оглядки, то ли возвращаться, то ли пытаться понять, что произошло. Хлопок, еще один, брань, крик и… тишина.

Я задергался посреди поля, порываясь бежать то в одну сторону, то в другую.

— Ян, — услышал я голос Второго. Странный такой голос.

Кинулся в ту сторону. Чуть не споткнулся о лежащих на земле.

— Фонарик в кармане, — сказал Второй. Говорил он неестественно хрипло.

Я на ощупь попытался найти карман его куртки.

— Не лапай. Выше чуть-чуть, — Второй и сейчас умудрялся шутить. А у меня руки тряслись. Мысль, — почему Второй сам свой фонарик не вытащил, даже в голову не приходила.

Щелкнул кнопкой, появился тонкий, но яркий луч света.

— Да не в глаза свети, бродяга, — крикнул Второй, закрываясь рукой. Я опустил луч чуть ниже и увидел, что он сидит на какой-то горе тряпья. И понял, что это за тряпье. Фонарик в руках затрясся.

— Ян, не паникуй. Все живы. Я его только слегка задел. И он меня тоже…

И только тут я заметил, что на сером рукаве его куртки расплывается большое темное пятно.

— Что делать?

— Что? Сижу вот, думаю. Если болевой шок сразу не наступил — значит, пока все нормально. От меня ни на шаг. Стой рядом. Фонарик погаси и смотри на все четыре стороны. Может, он не один такой…

Я выключил фонарь. На глаза снова навалилась темнота — еще плотнее и гуще, чем прежде.

В полнейшей тишине раздался стон…

Я дернулся, чуть не подпрыгнув на месте.

— Второй, это ты?

Тот сверканул белыми зубами. Ухмыляется, — понял я.

— Я, Ян, так стонать не умею. Это какой-то предсмертный хрип получается. А с учетом того, что я товарищу просто руку сломал, чтоб пистолет выбить — до смерти ему еще далеко.

Блин, какая-то глупая ситуация.

— Пистолет?

— Ну, да. Зараженные предметы в темноте красным светятся. Это тебе любой специалист по вирусам скажет. Ну, по особым вирусам. Если за тобой летало что-то красное в метре над землей, то вряд ли это кукла. Они ж все-таки не карлики.

А если ты, кроме красных отблесков, больше ничего не заметил — следом шел обычный человек. С «зараженным» предметом. Но, блин, я почему-то думал у него нож будет. Или кастет. Уж очень он хотел поближе к тебе подойти. Из пистолета бабахнул бы еще с шагов семидесяти, и поминай, как звали. Во я дурак, Ян.

— Чего это?

— Да потому, что не ждать надо было. А сразу гасить. Что бы я после Петровичу сказал? Что мне сейчас Петровичу говорить? Без него мы ж не того… Черт, черт.

Я почесал голову, попытался оценить ситуацию. Второй сидел и матерился. Он много разных слов, как оказалось, знает.

Но я тоже как-то понял, что Петровичу звонить нельзя. Во-первых, потому, что — он Второму голову открутит, а во-вторых, потому, что открутит голову мне. Хотя меня мог и пожалеть. Я ж этот…типа маг. Мне без головы нельзя.

Надо было срочно придумать хоть что-то.

— До берлоги ходу по прямой минут пятнадцать?

— Да. Я ориентиры знаю.

— Сам доберешься?

Второй попробовал схохмить. Но ограничился только почти скрипом сквозь зубы:

— Уж постараюсь…

— Значит, план такой. Я беру этого, тащу. А ты топаешь самостоятельно. Отдыхать будем часто. Я дядек такой наружности тоже особо таскать не привык.

И подал руку Второму. Помог встать. Его слегка пошатывало. Но он вроде парень крепкий. Тем более, что пока на адреналине- надо уходить. А вот как взвалить себе на плечи раненного мужика я как-то себе слабо представлял. Мужчина был полный, невысокий, но какой-то весь мягкий. Я его сначала по полю волочь попытался, но это занятие из серии: посадил дед репку — выросла репка большая. Типа, тянет-потянет, а вытащить не может. Второй смотрел на мои потуги и предлагал помощь. Ага, с его-то рукой только боровов тягать. Я послал его подальше. Но победила дружба. Он, скрипя зубами (так, что я думал без зубов останется) помог закинуть тушку мне на плечи и мы двинули в Берлогу.

* * *

Отдыхали часто. Мужик висел у меня на плечах почти недвижимо, так что было полное ощущение горы на спине. Но на землю я его не клал, так… приваливаясь к заборам и отсидевшись на парапете, хоть как-то переводил дух. В голове фраза по сотому кругу: ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота.

Второй кряхтел все сильнее. Почти не разговаривал. Иногда, когда думал, что я не слышу, стонал. Но топал.

Заметив, а скорее больше нащупав бетонное ограждение детсада, в котором разместилась Берлога, я был рад и слишком счастлив. Словно добрел до Мекки и вот-вот смогу приложится к святым мощам.

Второй открывал засовы долго, слишком долго. Я смотрел при тусклом свете в подвале на совершенно черный рукав и думал: сколько же он крови потерял. И что делать дальше?

На мне — два раненых, из которых один в шоке, а второй кровью истекает. И понимал, что без Петровича точно никак не разрулить.

Звонить — не звонить?

— Не надо, — попросил Второй. — В столе аптечка. У меня, реально, царапина. Просто больно, неприятно и… Короче, ничего серьезного. Надо перевязать, вколоть обезболивающее и транквилизатор. Сознание терять не собираюсь. Легкая слабость. Все понимаю, чувствую. Честно. А этот… С ним сложнее.

— В смысле? — я не понимал, как может быть еще сложнее. Рука у мужичка была вывернута совсем под неестественным углом, лицо синюшное, одутловатое. Как бы кони не двинул.

— В смысле — солить надо. Или мыть. Или спиртом, или еще любой хренью обеззараживать. Лампы включи. Да. Вот эти. Вспыхнули ультрафиолетовые светильники.

— Уколы делать умеешь? — он достал из аптечки шприц. Наполнил из ампулы с оранжевыми буквами.

Я покачал головой. Вообще в жизни не доводилось. Даже в детстве в больничку играться не любил.