Помоги проекту - поделись книгой:
И снова консерватор
16 сентября 1925 года
Почти четверть века прошло с того момента, когда я возглавлял заседание Мидлендского клуба Консервативной партии и выступал в этой самой комнате с приветственной речью перед его членами. Двадцать пять лет – это не так уж мало в масштабах короткой человеческой жизни и иногда вполне ощутимо даже для истории целой нации. Вспомните, какие это были 25 лет! Через что нам с вами пришлось пройти за это время! Пожалуй, за всю историю еще не было периода, столь насыщенного масштабными и бурными событиями! Никогда еще за такой непродолжительный промежуток времени не происходило столько глобальных перемен в социальной, политической и экономической системе Британии, Европы и всего мира. Разом рухнули пять великих империй – Германия, Австро-Венгрия, Россия, Турция и Китай.
Оглядываясь на минувшие четверть века и анализируя происшедшие события, поневоле удивляешься, каким образом нашему перенаселенному островку с его разбросанными по всему миру колониями удалось выстоять и сохранить единство. Наше чудесное спасение должно внушить нам чувство глубокой благодарности судьбе и вселить мужество перед трудностями настоящего и будущего.
Но даже здесь, в Англии, единственной стране Старого Света, где цепь исторической преемственности не была разомкнута, произошли значительные перемены в общественной и политической жизни, причем как в лучшую, так и в худшую сторону. Прежний государственный строй практически прекратил существование. Женщины стали принимать такое активное участие в социальной жизни нашей страны, какое до сих пор было просто немыслимо. В результате отмены англо-ирландской унии наконец-то было найдено кардинальное и, по всей видимости, эффективное решение ирландского вопроса. Еще одним важнейшим событием внутриполитической жизни стал переход миллионов избирателей под социалистические знамена. Раньше эти самые избиратели, точнее, их отцы, ратовали за прогресс, поддерживая Либеральную партию. А теперь наш несчастный электорат изрекает скучнейшие глупости, выдуманные Карлом Марксом.
Кроме того, в Москве, как мы знаем, появился мощный центр революционной пропаганды, возглавляемый весьма компетентными и при этом абсолютно безжалостными людьми, которые используют в своих целях ресурсы, накопленные некогда могущественной империей, и декларируют в качестве основной задачи распространение рабства и хаоса, захлестнувшего Россию, на все остальные страны.
Таковы основные перемены, произошедшие в политической жизни Британии, и, думаю, вы согласитесь с тем, что все эти перемены вынуждают нас, каждого в отдельности и всех вместе, раз и навсегда выбрать тот путь, которым мы пойдем дальше…
Нынешний премьер-министр и возглавляемое им правительство консерваторов, бесспорно, являются гарантом стабильности и здравого смысла. После трех всеобщих выборов за три года, после всех потраченных впустую сил и средств, после всех треволнений этих лет, когда правительства одно за другим формировались и тут же рассыпались, как карточные домики, в прошлом году нация наконец-то вновь отдала предпочтение Консервативной партии, обеспечив нам большинство в палате общин. Причем на этот раз было реализовано всеобщее избирательное право, а значит, срок полномочий парламентариев, в соответствии с конституцией, составит пять лет. Нация однозначно дала понять, что ей нужен период спокойствия и благоденствия, когда в стране будет твердой рукой поддерживаться правопорядок на основе положений конституции: нация желает, чтобы сторонники политики мира, толерантности и согласия получили возможность реализовать свои замыслы.
«Безумства социализма»
11 декабря 1925 года
Безумства социализма неисчислимы. Социалисты без конца толкуют о товариществе и проповедуют всеобщее равенство. Но посмотрите на них, и вы убедитесь, что это самые злые и склочные люди на свете. И они еще смеют призывать к всемирному братству! При этом сами разделены на 20 враждующих фракций, которые терпеть не могут друг друга. Стоит отметить, что социалисты ненавидят своих собратьев по партии даже сильнее, чем меня или вас. Вот это лицемерие! И разве не отвратительна их самодовольная убежденность в собственной непогрешимости? Подумать только, они искренне верят в свое интеллектуальное превосходство над нами! «Мы с нетерпением ждем, – говорят они, – когда человечество перейдет в новое состояние, которое будет намного лучше того, в котором нынче пребывает жалкий человеческий род». Однако, реализуя свои замыслы на практике, эти сверхлюди почему-то моментально деградируют, причем даже не до уровня обычных людей, а гораздо ниже.
Вдобавок есть в социализме некий элемент явной чуждости, который, я думаю, вполне заслуженно пробуждает отвращение в душе любого британца. Почему, скажите мне, наши социалисты до сих пор не предложили ни одной собственной идеи? Они только и знают, что заимствовать лозунги у русских и немцев. Они готовы лебезить перед каждым заморским негодяем и террористом, объявившимся среди них. Вся их экономическая теория заимствована у Карла Маркса, а политические представления они полностью черпают из трудов Ленина. Меня охватывает чувство глубокого возмущения всякий раз, когда я задумываюсь над тем, сколько вреда наносит социализм, развращая и разлагая умы широких масс моих соотечественников привнесенными извне абсурдными доктринами.
За социализмом стоит коммунизм. За коммунизмом стоит Москва – мрачная и зловещая империя зла, явившаяся на свет стараниями банды заговорщиков-космополитов, представляющих интересы преступного мира Европы и Америки. Эти негодяи вцепились в русский народ и держат его мертвой хваткой, лишив его победы в войне, отняв благосостояние и свободу. А сейчас эта банда заговорщиков хочет распространить свое влияние, подобно чуме, по всему миру и свергнуть правительства всех цивилизованных стран, низведя населяющие их народы до того же уровня нищеты и страданий, на котором сейчас пребывает некогда великий народ России. Злодеи норовят атаковать нас на всех фронтах, всеми возможными способами, по всем возможным каналам, к которым у них есть доступ, и стоит особо отметить, что ни одна страна мира не подвергается нынче таким изощренным и дерзким нападкам со стороны этих врагов человечества, как наш остров.
«Сущий прохвост!»
22 апреля 1926 года
В ходе последних дебатов прозвучало немало резких и бесцеремонных слов в мой адрес, а потому сейчас, намереваясь в порядке полемики ответить на предъявленные мне серьезные обвинения, я заявляю о своем праве (в котором, я уверен, мне не будет отказано) на максимальную свободу в выборе выражений. Со своей стороны я заранее попросил кое-кого из своих помощников просмотреть материалы дебатов и провести статистический анализ частоты употребления оскорбительных выражений уважаемыми парламентариями. Надо сказать, результаты оказались весьма любопытными. В частности, слова «грабеж» и «грабить» прозвучали 67 раз, «конфискация» – 10 раз, «расхищение» – 10 раз, «красть» – 3 раза плюс еще 1 раз, уже после завершения подсчетов, это слово употребил уважаемый коллега, представляющий Дерби, в своем заключительном комментарии; а также «налет» – 11 раз, «кража» – 2 раза, «стянуть» – 1 раз, «присвоить» – 1 раз, кроме того, зафиксировано разовое употребление слова «жульничать», которым по праву может гордиться достопочтенный коллега из Спен-Валли (сэр Дж. Саймон). Помимо этого также фигурировали «злоупотребление доверием» – 19 раз, «предательство» – 5 раз, «произвол» – 1 раз, «подлость» – 1 раз, «мошенничество» – 1 раз, «измена» – 1 раз, «низкий» – 15, «жалкий» – 1 раз, «презренный» – 1 раз, «подлец» – 1 раз и «трус» – 3 раза. Кроме того, непосредственно в свой адрес я услышал следующие комплименты: «главный злоумышленник», «грабитель», «мародер», «вор» и «сущий прохвост». Поскольку я знаю, от кого исходят все эти обвинения и оскорбления, я воспринимаю их исключительно как своеобразную лесть и похвалу. Всегда не слишком осторожные в выражениях члены палаты, находящиеся сейчас в оппозиции, в принципе не привыкли со мной церемониться: к примеру, во время выборов они даже не упускали случая назвать меня «убийцей». Так что мое нынешнее реноме «грабителя» свидетельствует о некотором повышении статуса в их глазах – очевидно, я делаю успехи. Слова, которые при правильном употреблении обладают мощной экспрессивностью, как известно, теряют свою силу и значимость, если они не подкреплены фактами или не имеют под собой реальной основы. Эти слова ничего не стоят, когда ими бессмысленно сотрясают воздух.
«Зардевшаяся от смущения “либеральная невеста”»
22 октября 1928 года
На всеобщих выборах будет решаться один, самый главный вопрос: удастся ли социалистам прийти к власти и сформировать правительство? Меня удивляет то, с каким легкомыслием некоторые круги нашего общества относятся к возможности реализации этого жуткого сценария. Возможно, господину Ллойд Джорджу позволят войти в состав правительства социалистов, чтобы придать ему некоторой стабильности – в первую очередь в финансовых делах – и научить новый кабинет тактике парламентской борьбы. Некоторые газеты уже вовсю обсуждают перспективу соглашения между либералами и социалистами. Зардевшейся от смущения «либеральной невесте» прочат в мужья неотесанного «социалистического пастушка», и тот вот-вот с неохотой согласится взять ее в жены. Лорд Ротермир, очевидно, с готовностью выступит в роли сурового отца и благословит этот союз: «Плодитесь и размножайтесь, дети мои. Будьте добродетельны – и обретете счастье. Будьте бережливы – и обретете богатство». И оргáны всех британских церквей дружно грянут свадебный марш: «Мы пойдем обратно одной дорогой».
«Сказка о разоружении»
24 октября 1928 года
Длящаяся последние два года дискуссия привела к тому, что вопросы, касающиеся боеспособности военно-морских, сухопутных и воздушных сил, приобрели неожиданно большое значение на нынешнем мирном этапе истории человечества. Сейчас из соображений осторожности правительства вынуждены рассматривать все мыслимые и немыслимые прогнозы на будущее, которые на самом деле вряд ли когда-либо претворятся в жизнь. Главная цель дипломатов всех стран – не дать возможности какому-либо из демократических государств в дальнейшем диктовать свои условия остальным.
Чтобы никого не обидеть в этой непростой ситуации, я, пожалуй, обращусь к жанру иносказания. Однажды все звери в зоопарке решили разоружиться и организовали конференцию, чтобы обсудить этот важный вопрос. Первым выступил носорог: открывая заседание, он заявил, что клыки – это варварское оружие, которое с общего согласия необходимо строго запретить. В то время как рога, которые в первую очередь служат для защиты, разумеется, должны быть разрешены. Бык, олень, а также дикобраз и даже маленький ежик (чьи иглы по статусу, видимо, были приравнены к рогам) дружно заявили, что согласны с носорогом, однако лев и тигр придерживались иного мнения. Они встали на защиту клыков и когтей, называя их благородным оружием, применявшимся с незапамятных времен. Пантера, леопард, пума и все прочие представители семейства кошачьих поддержали льва и тигра. Тогда взял слово медведь. Он предложил ввести запрет и на клыки, и на рога, чтобы ни одно животное не могло применять их в бою. Единственным достойным способом выяснения отношений медведь считал объятия – пусть противники просто обнимают друг друга, это ведь так по-братски! Хотя возразить тут было нечего, прочим животным предложение медведя почему-то совсем не понравилось, а индейку и вовсе охватила паника.
Дискуссия становилась все более жаркой и напряженной: звери так увлеклись обсуждением рогов, клыков, когтей и объятий, что сами не заметили, как от их мирных намерений не осталось и следа. К счастью, служители зоопарка сумели вовремя успокоить своих питомцев и убедили их мирно разойтись по клеткам. Только тогда они вновь стали доброжелательно относиться друг к другу.
3. Годы пустынного одиночества, 1930–1939
В мае 1929 года либералы снова вернулись к власти, поддержав правительство меньшинства, сформированное лейбористами. В результате политических перемен Черчилль оказался не у дел: его более чем на 10 лет лишили возможности занимать государственные посты. В начале 1930-х годов его мнение все чаще стало расходиться с мнением руководства и большинства членов Консервативной партии: сначала – по индийскому вопросу, затем – в связи с политикой умиротворения, проводимой в условиях усиленной милитаризации Германии. К тому моменту, когда в конце 1930-х годов Гитлер принялся бесчинствовать в Европе, ряды политических соратников и союзников Черчилля в парламенте поредели настолько, что их уже буквально можно было по пальцам перечесть.
Над миром нависла страшная угроза. Черчилль отлично понимал это и изо всех сил пытался, пока не поздно, предупредить о неотвратимой опасности народы Британии, США и Западной Европы, но, к сожалению, его никто не хотел слушать. В эти годы от него все отреклись, его заклеймили как «милитариста», однако несмотря ни на что Черчилль не сдался. Лично у меня нет сомнений в том, что как раз в это время пробил «звездный час» Уинстона Черчилля – ведь именно твердая решимость и незаурядная сила духа, которую он продемонстрировал в минуты суровых испытаний, предопределили его дальнейшую судьбу.
Ситуацию радикально изменил Мюнхенский кризис, когда британское и французское правительства постыдно пожертвовали независимостью Чехословакии, чтобы умилостивить ненасытного Гитлера. Поначалу премьер-министра Невилла Чемберлена в Британии всячески восхваляли как миротворца. Однако несколько месяцев спустя и сам Чемберлен, и большинство граждан его страны поняли, что они жестоко обманулись и что Черчилль с самого начала был прав. С той поры все чаще и все настойчивее стали раздаваться требования вернуть Уинстона Черчилля в правительство.
«Мятежный законник из Миддл-Темпл»
23 февраля 1931 года
Теперь несколько слов об управлении Индией. По моему мнению, мы должны официально заявить о своем категорическом несогласии с той ошибочной и неудачной политикой в отношении Индии, которую проводили социалисты вместе с действовавшим по их указке вице-королем. Мне тошно смотреть, как господин Ганди, этот мятежный законник из Миддл-Темпл, строит из себя босоногого дервиша, воплощающего саму идею Востока, как он полуголым является во дворец вице-короля, чтобы говорить на равных с представителем нашего монарха, а сам между тем продолжает затевать бунты и настраивать местное население против нас. Такой человек способен лишь осложнить и без того непростую ситуацию в Индии.
«Покидая Индию»
18 марта 1931 года
Передав Индию в руки браминов, мы поступим жестоко и недальновидно. Такое решение навлечет позор на всех, кто будет в нем повинен. Ведь эти самые брамины, разглагольствующие о принципах западного либерализма и корчащие из себя философствующих политиков демократического толка, отказывают в основных правах почти 60 миллионам своих соотечественников, которых они называют «неприкасаемыми» и которых они за тысячи лет угнетения приучили безропотно мириться с этим унизительным статусом. Брамины отказываются есть и пить за одним столом с этими несчастными и в принципе не считают их за людей. Нахождение рядом с неприкасаемым для брамина недопустимо, ибо сродни осквернению. Как же при этом они могут столь самозабвенно рассуждать о логическом учении Джона Стюарта Милля и выступать в защиту прав человека вслед за Жан-Жаком Руссо?
Пока то или иное сообщество, социальное или религиозное, одобряет подобную практику угнетения и заявляет о своей готовности вечно удерживать 60 миллионов соотечественников в состоянии нечеловеческого рабства, мы не можем признать законными притязания таких псевдолидеров, даже если формально они заявляют о своей приверженности к демократическим идеалам. Тем более нельзя позволить этим людям распоряжаться судьбой миллионов беспомощных и презираемых сограждан. Теократия браминов, удерживающая в подчинении все индуистское население, от высших каст до неприкасаемых, в Индии соседствует с исламским движением. В стране проживают 70 миллионов мусульман, от природы наделенных недюжинной энергией и жаждой крови и вооруженных религией, которая диктует им необходимость постоянных войн с иноверцами. Пока индуист продумывает аргументацию для философского спора, мусульманин точит свой меч. Разумеется, и в индуистской, и в мусульманской общине достаточно много красивых и одаренных юношей и девушек, однако смешанных браков между представителями этих враждующих группировок нет и быть не может. Меж ними – глубокая пропасть. Все противоречия, разделяющие Францию и Германию или, скажем, католиков и протестантов, вместе взятые, не сопоставимы и с одной десятой долей глубины этой пропасти. По ее сторонам – две религиозные общины, десятки миллионов представителей которых живут бок о бок в городах и деревнях Индии. Но до настоящего момента и индуисты, и мусульмане пребывали под сенью справедливого правления Британии, простиравшей над ними свой замиряющий скипетр. К тому моменту, когда в результате реформ Монтегю – Челмсфорда встал вопрос об индийском суверенитете и самоуправлении, они уже привыкли соседствовать и относились друг к другу относительно терпимо. Однако сейчас, когда становится очевидным, что вскоре мы либо по собственной воле покинем Индию, либо нас оттуда выгонят, непримиримая ненависть и кровная вражда вновь дают о себе знать. Религиозные распри с каждым днем усиливаются. Если мы умоем руки, снимем с себя всю ответственность за происходящее и откажемся от своих полномочий, как предлагают наши сентиментально настроенные коллеги, одержимые идеалами свободы и независимости, Индия сразу погрязнет в кровопролитнейших гражданских войнах между мусульманами и индуистами. Я уверен, что всякий, кто хорошо знает эту страну, обязательно согласится со мной.
Сухой закон
Ноябрь – декабрь 1931 года
Зато мы, пожалуй, добились лучших результатов, чем вы, в борьбе со страшными общественными пороками, вызванными пагубным пристрастием к спиртному. В нашей стране, как и в вашей, алкоголь довел до нищеты и тюрьмы огромное количество людей, он разрушил тысячи семей и судеб… Но мы решили бороться с этим ужасным злом по-другому. Нашим оружием против него стали налоги и государственный контроль. Мы не побоялись применить сугубо рациональный подход в борьбе с этим пороком… Мы решили относиться к нему как к болезни, которую нужно во что бы то ни стало искоренить, а не как к сложному вопросу общественной морали.
«Банды коренастых тевтонских молодчиков»
23 ноября 1932 года
С одной стороны, безусловно, не стоит сбрасывать со счетов Германию. Эта страна по-прежнему могущественна, хотя еще совсем недавно противостояла в вооруженном конфликте почти всему миру, при этом сопротивляясь так умело, что на каждого немецкого солдата, убитого за четыре года Великой войны, приходилось по двое-трое погибших солдат армии союзников. У Германии до сих пор есть верные друзья и сторонники, причем, надо сказать, это весьма могущественные нации, политические интересы которых близки устремлениям немцев. Ежегодный набор призывников в армию Германии уже почти в два раза превышает аналогичный показатель во Франции, а парламентская система и демократические устои, на которые мы привыкли полагаться во время Великой войны, у немцев изрядно расшатались. Мне не так уж много известно о нынешнем состоянии законодательного аппарата Германии, но одно можно утверждать наверняка: нынче в этой стране всем заправляют военные.
С момента окончания войны Германия выплатила нам около миллиарда фунтов стерлингов в качестве контрибуции, но при этом получила займы на сумму двух миллиардов фунтов стерлингов, оплатив с их помощью контрибуцию и потратив остальные средства на оснащение своих фабрик и заводов современным оборудованием. Германские территории были освобождены задолго до назначенного срока, что лично мне кажется абсолютно правильным. Однако затем по результатам Лозаннской конференции эта страна к тому же практически освободилась от выплаты репараций тем нациям, чьи территории были опустошены войной или чье благосостояние, как наше, оказалось подорвано в результате боевых действий. Теперь я совсем не исключаю, что коммерческая задолженность Германии в конечном счете не будет подлежать возврату. Нет, я не предъявляю немцам никаких обвинений. Напротив, я искренне уважаю их и восхищаюсь ими, и мне хочется, чтобы между нашими народами установились добросердечные отношения взаимовыгодного партнерства; но мы должны смотреть правде в глаза: на какие бы уступки мы ни шли (а мы уже пошли на серьезные уступки и, возможно, будем вынуждены поступать так и впредь), всякий раз немецкое правительство почти сразу выдвигает новые требования.
Сейчас, например, Германия настаивает на том, чтобы ей разрешили перевооружиться. Какая невероятная хитрость! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы правительство Его Величества поверило немцам – как им вообще можно верить? – и согласилось с их требованиями, посчитав их справедливыми, поскольку перевооружение якобы требуется Германии для обеспечения ее равноправия. Насколько я знаю, сейчас широко используется замысловатый термин «качественное равноправие» или альтернативный ему термин «количественное равноправие». Оба предусматривают бесконечное число условий, которые необходимо соблюсти. Однако Германией движет вовсе не жажда справедливости. Бесчисленным бандам коренастых тевтонских молодчиков, бодро марширующим по городам и селам Германии, нужно отнюдь не равноправие. В их глазах читается решимость бороться и страдать за отчизну, а для этого немцам необходимо оружие, и как только они его получат, Германия сразу заявит о своих притязаниях на утраченные территории и колонии. Поверьте мне, немцы озвучат свои требования столь решительно и громко, что их обязательно услышат не только все вышеупомянутые, но и многие другие народы мира – кого-то из них лишь слегка припугнут, а кому-то придется и впрямь туго.
Наряду с Германией опасность для нас представляет и Россия. Эта страна, противопоставившая себя всему миру, имеет колоссальное влияние на международную экономику и политику. Россия с ее огромной и вдобавок постоянно растущей армией, с ее потрясающими успехами в области разработки химического оружия, авиации, танковой техники и всех прочих видов вооружений, о которых страшно даже подумать, с ее безграничными человеческими ресурсами и жгучей ненавистью ко всем своим соседям способна на многое. Советское государство постоянно угрожает целому ряду больших и малых стран, с которыми оно граничит от Балтийского до Черного моря. Их народы совсем недавно обрели независимость. Они очень дорожат своей свободой, но вряд ли стоит забывать о том, что в прошлом эти земли, частично или полностью, принадлежали Российской империи, созданной Петром Великим и Екатериной Великой. Некоторым из них теперь одновременно с Россией угрожает и Германия.
Я не хочу никого запугивать, не пытаюсь сгущать краски – я лишь сопоставляю имеющиеся факты и анализирую сложившуюся ситуацию. С учетом всего вышеизложенного вряд ли даже самые миролюбивые и здравомыслящие из нас удивятся тому, что нынче вся Европа охвачена страхом. Именно страх заставляет европейские державы принимать меры предосторожности, причем иногда, возможно, даже излишне жесткие меры. В сложившихся обстоятельствах мы должны действовать обдуманно и осторожно, ведь на нас, жителей Британских островов, возложена огромная ответственность, усугубляемая имперским статусом нашего государства: наше вмешательство в запутанные дела Европы ни в коем случае не должно выходить за рамки разумного. Нам следует придерживаться внешнеполитического курса, соответствующего нашему положению и статусу. Если мы разрушим существующий порядок (пусть даже сейчас это порядок милитаристского и тоталитарного толка), нам будет не избежать той самой катастрофы, которую все мы так хотим предотвратить. Каковы будут ее последствия? Предсказать их, увы, невозможно. Но если своим вмешательством в европейские дела мы приблизим эту трагедию, то, думаю, тем самым мы нанесем серьезный ущерб нашей международной репутации, которую уже не спасут никакие дальнейшие переговоры и соглашения.
Мы не должны забывать о том, что мы разоружились: и Европа, и США практически демилитаризованы. Зато все остальные народы, похоже, перевооружились и готовы к новому противостоянию.
«Непогрешимый анонимный оппортунизм»
22 февраля 1933 года
Многоуважаемые представители Британской радиовещательной корпорации, по моему глубокому убеждению, не имеют ни законного, ни морального права утверждать, будто в своих передачах они представляют объективное мнение общественности. Кто им вообще позволил заявлять, что их точка зрения соответствует взглядам жителей Англии или тем более всех граждан Британии? Представлять интересы британской нации может, пожалуй, лишь правительство Его Величества, хотя и на этот счет есть некоторые сомнения. Мне кажется, от Би-би-си было бы куда больше толку, если бы вместо того, чтобы постоянно обрушивать на беззащитных слушателей потоки непогрешимого анонимного оппортунизма, руководство корпорации предоставило возможность людям самых разных взглядов высказаться в эфире. Лично меня весьма вдохновляет сама идея таких дебатов. Думаю, многие члены палаты, включая либералов и представителей меньшинства, которых постепенно становится все больше, согласятся с тем, что мое предложение оправданно. Я ратую за честные правила игры и за свободу слова. Подобного рода дискуссии, если только их правильно организовать, могут оказаться весьма и весьма продуктивными, сделав это новое средство массовой информации крайне полезным для страны. Задействовав радио в политической жизни нашего островка, мы тем самым укрепим государство и обеспечим нашему обществу гораздо более прочные устои.
«Англия»
24 апреля 1933 года
Я глубоко уважаю шотландцев. Я тепло отношусь к валлийцам, в особенности к одному из них. Я питаю самые нежные чувства и к старой доброй Ирландии, несмотря на все ее странности и выкрутасы. Но сегодня не их день. Сегодня тот единственный день в году, когда мы можем вспомнить забытые и почти запрещенные слова. Сегодня нам разрешается с гордостью произносить название нашей собственной страны и именовать себя «англичанами». Давайте хором повторим наш девиз: «Да спасет святой Георгий старую добрую Англию!»
Однако мы должны быть осторожны. Видите эти микрофоны? Их расставили сотрудники Британской радиовещательной корпорации. Только подумайте, какому риску сейчас подвергаются из-за нас эти достойные люди! Представьте, в каком напряжении они пребывают – как накалена атмосфера в их роскошном офисе, в том самом величественном здании, фасад которого украшают статуи сомнительной художественной ценности. Вообразите себе смятение сэра Джона Рейта, на аристократическом челе у которого от волнения проступают капли пота. Этот благородный джентльмен держит руку на главном переключателе и вслушивается в каждое мое слово, гадая, не пора ли ему уже оградить простодушную аудиторию от моих непочтительных замечаний в адрес господина Ганди, или большевиков, или даже нашего неусидчивого премьер-министра[5]. Но сегодня господин Рейт может быть спокоен. Нынче у меня есть куда более серьезные темы для обсуждения. Я хочу поговорить с вами о святом Георгии и драконе. Давайте вместе подумаем, как изменилась бы эта легенда в современных условиях.
Вот святой Георгий прибывает из Каппадокии: вместо верного коня его сопровождает штат секретарей. Наш герой вооружен не пикой, а невнятными лозунгами. Его, конечно же, приветствует местное отделение Лиги Наций. Он тут же предлагает созвать конференцию и пригласить на нее дракона. «Давайте, – говорит, – проведем круглый стол – дракону будет удобно обвиться вокруг него кольцами, спрятав хвост под столом». И вот уже отважный рыцарь заключает с чудищем торговое соглашение. Он дает этой гигантской рептилии в долг кучу денег, позаимствованных из карманов налогоплательщиков Каппадокии. Решение об освобождении прекрасной девы, которую держит в плену дракон, передается на рассмотрение в Женеву, а до принятия резолюции дракон сохраняет за собой все свои права и полномочия. Наконец святой Георгий фотографируется с драконом (снимок размещают на первых полосах газет, на том же листе в углу печатают небольшой портрет несчастной девы).
В связи с этой поучительной историей я хотел бы сейчас поделиться с вами некоторыми своими размышлениями о судьбе Англии. Я очень надеюсь, что никого тем самым не обижу. В нашей стране банки ни за что не закроют двери перед вкладчиками. У нас никто не ставит под сомнение справедливость судебных решений. Тут не станут преследовать человека из-за его расовой или религиозной принадлежности. Все мы, за исключением преступников, считаем полицейских своими друзьями и защитниками. Все мы, несмотря на прочие обязательства, постоянно проявляем заботу о тех, кто беден или попал в беду, – мы защищаем обездоленных гораздо активнее, чем любая другая нация на свете. Мы издавна ставим права гражданина выше прав государства и истово критикуем правительство, находящееся у власти, оставаясь при этом верными подданными короны и сохраняя преданность королю. Наш любимый Лондон, овеянный вековой славой, по-прежнему является финансовой столицей мира. Всего в полумиле от нас сейчас находится здание адмиралтейства, откуда в любой момент может быть отдан какой угодно приказ нашему флоту, который, даже несколько сократившись в размерах, по-прежнему не имеет себе равных по мощи. Более 80 % людских потерь, понесенных Британией в Великой войне, пришлись на долю англичан. Более 80 % всех налогов поступают от английских налогоплательщиков. Мы не можем не упомянуть об этом сегодня, ведь эти факты повышают наш авторитет и придают нам уверенности в себе.
Историки давно обратили внимание на одну национальную особенность англичан, за которую мы столетиями вынуждены платить очень высокую цену: после каждой победы, добытой по́том и кровью, мы почему-то всегда упускаем большую часть завоеванного. Самые большие трудности, с которыми мы сталкиваемся, исходят не извне, а изнутри. При этом вряд ли стоит винить в наших проблемах честных работяг. На самом деле ответственность за наши невзгоды следует возложить на просвещенную интеллигенцию: этот класс всегда был развит в нашей стране и, внося вклад в развитие национальной культуры, в то же время постоянно подтачивал основы нашего государства и ослаблял английское общество.
Причина многих наших бед кроется в постоянном, ничем не оправданном стремлении к самоуничижению, к которому нас успела приучить наша собственная интеллектуальная элита. Отсюда готовность многих наших политиков брать на вооружение заведомо пораженческие доктрины. Что они могут нам предложить, кроме сумбурного интернационализма, убогого материализма и фантастических утопий?
Никто не спасет Англию, кроме нее самой. Если мы утратим веру в себя, забудем о том, что мы хозяева собственной жизни, разучимся разумно руководить своей страной, ее история неминуемо подойдет к концу. Если на нынешнем этапе, когда остальные европейские державы последовательно проводят политику агрессивного и воинствующего национализма и усиленно развивают вооружения и торговлю, мы будем продолжать руководствоваться устаревшими теориями, зализывая раны минувшей войны, то вскоре сбудутся самые мрачные предсказания: наше государство ждет быстрая и неотвратимая гибель. Лишенная своих восточных владений, утратившая превосходство на море, отягощенная долгами и налогами, несущая убытки в сфере торговли из-за установленных другими странами пошлин и квот, Англия неминуемо превратится в заштатную окраину Европы и потеряет все, что когда-то составляло ее славу, за исключением населения, многочисленность которого перестанет соответствовать экономическим возможностям нашего острова.
Так стоит ли разрушать твердыню британской государственности, основанную на принципах всеобщего благоденствия, милосердия и свободы? Стоит ли рисковать всем ради мечты, которая, возможно, однажды действительно осуществится, но пока что остается лишь мечтой и к тому же имеет шанс обернуться настоящим кошмаром? Наша нация, наша империя способна пережить любой шторм – история показывает, что для этого нам не нужна никакая другая система государственного устройства. На долю нашего народа выпало немало испытаний, и за прошедшие века мы, как никакая другая нация, успели сплотиться и накопить необходимый опыт. Вполне вероятно, что самые славные страницы нашей истории еще не написаны. Может статься, что грядущие испытания еще заставят всех англичан и англичанок нынешнего поколения радоваться тому, что судьба удостоила их чести жить в столь удивительное время. Мы все должны гордиться тем, что нам доверено решение столь важных и сложных задач, ведь нет и не может быть подвига достойнее, чем защита родины от нависшей над ней страшной угрозы.
«Войны начинаются внезапно»
7 февраля 1934 года
Войны начинаются внезапно. В нашей жизни уже был период, когда мы, как и сейчас, с тревогой и страхом смотрели в будущее, не зная, чего нам от него ждать. Наконец это случилось – нас застали врасплох, смяли, обессилили. Смею надеяться, что уважаемые члены палаты позволят мне напомнить им, что именно произошло в 1914 году. Никакого конфликта между Германией и Францией тогда в помине не было. Просто одним жарким июльским днем немецкий посол отправился на Ке-Д’Орсе и обратился, по-видимому, к самому Рене Вивиани, премьер-министру Франции, со следующим заявлением:
– Мы объявили войну России и начинаем мобилизацию своей армии. Какова в связи с этим будет позиция Франции?
Французский премьер, согласовав свое мнение с кабинетом министров, ответил, что Франция будет действовать сообразно своим национальным интересам. Тогда посол уточнил:
– Вы же в союзе с Россией?
– Да, именно так, – ответил французский премьер-министр.
В результате этого разговора, продолжавшегося всего несколько минут, войной оказались охвачены бескрайние территории: они и без того были весьма обширными на Восточном фронте, а тут в конфликт оказались втянуты еще две ведущие европейские державы – открылся Западный фронт. Впрочем, иногда даже заявление о нейтралитете не спасает государства от войн. Теперь нам, например, доподлинно известно, что, если бы французы тогда отказались выполнить свои союзнические обязательства перед Россией и заявили о намерении устраниться от военных действий, немецкий посол, уполномоченный правительством Германии предпринять все необходимые меры для разжигания этого конфликта, выдвинул бы дополнительное требование о передаче крепостей Туль и Верден немецким войскам в качестве гарантии того, что, объявив нейтралитет, французы в ходе войны не передумают.
Все это произошло на нашей памяти, и сегодня я вынужден констатировать, что нынешние действия правящей верхушки Германии не позволяют надеяться на то, что в столь же критической ситуации она поведет себя более ответственно и гуманно, чем правительство кайзера, решившееся на вышеописанные меры в отношении Франции. Нет, господа, если мы сами не обеспечим свою безопасность должным образом, то вполне вероятно, что в обозримом будущем (и все присутствующие скоро вполне могут стать тому свидетелями) и к нам прибудет посол, который потребует удовлетворить его дипломатические требования в течение нескольких часов, а если наш ответ его не устроит, на Лондон обрушатся бомбы, на улицах заполыхают пожары, прольется кровь. Оглушительный грохот орудий и черный дым пепелищ в кратчайшие сроки помогут нам оценить все несовершенство нашей системы противовоздушной обороны. Сегодня мы уязвимы так, как никогда прежде. Накануне войны мне часто доводилось слышать критику в адрес правительства либералов. Тогда их, помнится, обвиняли в недостаточной последовательности и четкости проводимой внешней политики, в стремлении укрыться от ответственности за пустым многословием, а также в нежелании прямо и открыто заявить о своих намерениях. Я могу лишь заметить, что те, кто сейчас стоит у власти, подвергают нашу страну гораздо более серьезной опасности, и если, вопреки нашим надеждам и чаяниям, беда все-таки придет – мы окажемся воистину в плачевном положении.
Судя по всему, ни один из уроков прошлого так и не был нами усвоен. Мы не сделали для себя абсолютно никаких выводов и в результате оказались перед лицом гораздо более страшной опасности. Во время предыдущей войны у нас был сильный флот, а угрозы с воздуха тогда вообще не существовало. Наш флот стал «надежным щитом», обеспечившим безопасность Британии. Выставив свои корабли на боевые позиции, мы вполне могли сказать любому иностранному правительству: «Ну и что вы можете против нас? Мы не пойдем ни на какие уступки, мы будем стоять на своем и придерживаться собственного курса. Мы не собираемся ни на кого нападать, но и другим не позволим втягивать нас в чужую войну. Мы будем действовать так, как считаем правильным и разумным». В нынешней ситуации, к сожалению, мы уже не можем позволить себе выбирать свой внешнеполитический курс самостоятельно. Наше положение коренным образом изменила авиация – это дьявольское изобретение, благодаря которому стали возможны атаки с воздуха. Наше островное государство утратило свою прежнюю неприступность, которой так хвалилось всего пару десятков лет назад. Именно данное обстоятельство вызывает у меня наибольшее беспокойство. И вопрос не в том, нравится нам такое положение дел или нет, вопрос не в наших амбициях или претензиях, правах или интересах – на карту поставлена наша с вами безопасность и независимость. Быть может, наше государство никогда еще не подвергалось столь серьезной опасности…
В связи с этим у меня просто в голове не укладывается, как в подобной ситуации, зная о текущих событиях в Европе и о собственной беззащитности, мы можем откладывать на потом решение принципиального вопроса о создании военно-воздушных сил, которые по меньшей мере не уступали бы военно-воздушным силам наших потенциальных противников. Я считаю этот шаг абсолютно необходимым. Учредив собственную военную авиацию, мы могли бы вновь, как и прежде, обеспечить собственную безопасность. Прошли те времена, когда мы беззаботно жили под защитой нашего флота. Настал тот час, когда парламент должен принять, а национальное правительство – обнародовать решение о создании британской авиации, равной по своей боевой мощи французской или немецкой авиации, в зависимости от того, кто из наших соперников в этом отношении сильнее.
«Германия вооружается»
8 марта 1934 года
Я с ужасом думаю о том дне, когда нынешние правители Германии завладеют всем современным оружием и возьмут на прицел самое сердце Британской империи. Я думаю, если это произойдет, наше положение станет весьма и весьма незавидным: наша свобода и независимость подвергнутся прямой опасности и страшная угроза нависнет над миллионами мирных жителей нашей страны. Я действительно боюсь этого дня, а ведь он, скорее всего, уже недалек: до него от силы год-полтора. Нам остается лишь радоваться, что пока этот день еще не настал – по крайней мере я на это очень надеюсь. Но поверьте, он не за горами! Сейчас у нас еще есть время принять необходимые меры, но действовать надо очень быстро и решительно. Хватит обсуждать параграф номер такой-то из докладной записки номер такой-то – пора приступать к делу! Что толку от этого параграфа, даже если в результате его реализации мы получим прибыль в размере 130 000 фунтов стерлингов? На самом деле нам нужны эффективные меры, чтобы достичь паритета с Германией. Мой достопочтенный коллега, представляющий партию оппозиции, в своем выступлении произнес немало умных слов, однако в справедливости его доводов заставляет усомниться сделанный им вывод о том, что в увеличении военного бюджета нет никакой необходимости.
Эта надежда не оправдалась, и сейчас мы должны действовать сообразно новым обстоятельствам.
«Вражеские самолеты могут долететь до нас за несколько минут…»
16 ноября 1934 года
Поделиться книгой: