Помоги проекту - поделись книгой:
И уж конечно, все эти радостные для нас события никак не согласуются с планами немцев
Нынешнее положение дел на полях сражений дает нам все основания для того, чтобы сегодня вечером пребывать в отменном расположении духа. Но позвольте мне откровенно вам признаться, что, если бы даже последствия этого глобального противостояния не оказались столь триумфальными, а, не дай Бог, обернулись бы для нас катастрофой, я бы все равно говорил сейчас с вами с той же непоколебимой уверенностью, призывая всех присутствующих всячески способствовать приближению нашей победы в этой войне.
Ввязываясь в международный конфликт, мы не надеялись на его скорое окончание; в то же время мы вовсе не собирались завоевывать другие страны и не стремились к укреплению своих стратегических позиций. Мы вступили в схватку с врагом не из романтических побуждений и отнюдь не из желания пролить солдатскую кровь и потратить огромные деньги на урегулирование континентальных распрей. Мы начали воевать неохотно и лишь после того, как были предприняты все возможные меры для того, чтобы, не потеряв чести и достоинства, избежать участия в этом противостоянии. Мы заранее знали, на что идем: нас ждали страдания, потери, разочарования, опасности и суровые испытания – все те ужасные последствия, которые еще долго дают о себе знать после того, как роковое решение принято. Эта война будет затяжной и изматывающей. Нам предстоит выдержать немало превратностей судьбы и пережить множество разочарований, но даже если все наши мечты пойдут прахом, мы будем черпать силы для новых подвигов в самих себе, в своих убеждениях, традициях и богатейшей истории нашей нации. Мы будем опираться на поддержку и помощь наших колоний, чтобы в конце концов наша страна преодолела все трудности и добилась столь желанной победы любой, пусть даже самой высокой ценой.
Мы вступили в эту войну, не имея никаких иллюзий относительно числа жертв, на которые нам придется пойти для достижения успеха. Мы знаем, что многое в дальнейшем будет зависеть от переменчивой фортуны: лишь она может помочь нам выстоять на всех участках поистине бесконечной линии фронта. Но мы правильно сделали, что вступили в эту войну, – и теперь обязательно доведем ее до победного конца.
Дарданеллы
5 июня 1915 года
Ввиду всех тех событий, которые произошли за последнее время, а также ввиду того, что с последнего моего выступления в Данди прошло уже более года, я счел необходимым воспользоваться представившейся возможностью приехать сюда и обратиться к своим избирателям. Я приехал сюда не для того, чтобы надоедать вам своими личными проблемами, пускаться в пространные разъяснения по поводу нынешнего положения дел или осыпать своих политических противников упреками и обвинениями. В военное время каждый обязан по мере сил выполнять свой долг и быть готовым как к успеху, так и к неудаче. Ни здесь, ни в парламенте я не скажу ни единого слова, не будучи по-настоящему уверен в том, что это слово может оказаться полезным для нашего общего дела, того единственного дела, которое сейчас имеет значение, которое по-настоящему заботит меня и о котором мы все должны постоянно думать – это дело победы в нынешней войне.
Меня направили в адмиралтейство в 1911 году, когда мы едва не оказались втянутыми в войну в результате Агадирского кризиса. Тогда премьер-министр поставил передо мной вполне конкретную задачу: привести флот в состояние боевой готовности на случай германской агрессии.
Однако давайте проанализируем нынешнюю ситуацию на морском театре боевых действий. Флот противника, представлявший для нас опасность в начале войны, теперь всерьез ослаблен. Моря практически очищены от вражеских кораблей: уровень угрозы атак немецких подводных лодок снижен до минимума, и при этом ни у кого не осталось никаких сомнений относительно превосходства личного состава нашего флота в военной сноровке и выучке. И наши союзники, и наши враги знают, что нашим боевым кораблям нет равных в открытом море.
Я всегда буду гордиться тем, что оказался причастен к достижению этого выдающегося результата. Отныне я передаю свои полномочия в другие руки и считаю своим долгом обеспечить своему преемнику всестороннюю поддержку как словом, так и делом.
Лишь несколько миль отделяют армию сэра Яна Гамильтона и флот адмирала Де Робека от блестящей победы, быть может, самой крупной и значимой в этой войне. Говоря о победе, я не имею в виду те мимолетные победы, о которых то и дело трубят газетчики. Я говорю о победе как о важном событии, определяющем судьбы наций и приближающем конец войны. Те несколько миль поросшей терном каменистой земли, за которые сейчас сражаются наши солдаты, наши французские друзья, а также доблестные австралийцы и новозеландцы, отделяют всех нас от победы, за которой последует капитуляция враждебной нам империи, падение ее великолепной столицы, окончательное уничтожение флота и армии противника и, возможно, вступление в войну могущественных союзников. Мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть. Нас не испугают ни опасности, ни тяжелые потери – все искупит победа. Мне кажется, что до сих пор история не знала отвлекающих военных операций, равных этой по значимости и масштабам, а также по насущности преследуемых с ее помощью стратегических, политических и экономических целей. Никогда еще тактический маневр не определял столь явно исход борьбы на основном театре боевых действий. Через фарватер Дарданелл и через хребты Галлиполийского полуострова пролегает самая короткая дорога к победе и миру во всем мире.
«Захватить Константинополь… пока есть время»
15 ноября 1915 года
Скорость и внезапность – вот в чем состояла самая суть военной операции на Галлиполийском полуострове. Наши подкрепления должны были прибывать по морю, намного опережая турков, перемещавшихся по суше, а стало быть, мы могли возобновлять атаки столько раз, сколько требовалось для достижения решительного перевеса над противником. Напротив, промедление и длительные промежутки между атаками позволяли туркам подтягивать подкрепления со всей империи и непрерывно пополнять свои войска, создавая серьезную опасность для нас. Все лето наша армия простояла на Галлиполийском полуострове буквально в паре шагов от окончательной победы. Ни на одном из протянувшихся на сотни миль фронтов этой войны не было другой такой ключевой точки, где наступление могло бы привести к столь ощутимым стратегическим результатам. Нынешняя война доказала, что при соответствующей поддержке артиллерии хорошо обученные боевые соединения могут прорвать любую оборону и продвинуться за линию фронта по крайней мере на две-три мили. Если бы на Галлиполийском полуострове был организован прорыв, подобный тем, что в свое время позволили нам захватить Нев-Шапель, Лоос и Суше, это бы могло решить судьбу турецкой армии и, возможно, даже судьбу всей операции. Более того, это могло бы определить отношение к нам на Балканах, могло бы отрезать Германию от союзников на востоке и спасти Сербию.
Весь год я просил правительство об одном: не предпринимать никаких действий на западе, поскольку они стоят нам больше жизней, чем противнику, а вместо этого захватить Константинополь – захватить его с помощью флота или, если не получится, с помощью сухопутных войск, захватить любым способом, с суши или с моря, по какому угодно тактическому плану, главное – захватить этот город как можно быстрее, пока есть время. Сейчас ситуация изменилась коренным образом, и у меня уже никто не спрашивает совета насчет того, как поступать в новых обстоятельствах. Но мне кажется, что если в мировой истории и была операция, которую однозначно следовало довести до конца, с привлечением всех необходимых подкреплений и без оглядки на потери, то это была именно та самая операция, столь блестяще начатая сэром Яном Гамильтоном в ходе славной высадки нашего десанта 25 апреля сего года.
2. Забвение и искупление, 1916–1929 годы
Обвиненный в провале Дарданелльской операции в Восточном Средиземноморье, в мае 1915 года Черчилль был вынужден покинуть пост первого лорда адмиралтейства, тем самым лишившись возможности руководить британским флотом на морском театре военных действий. В ту пору Черчилль полагал, что отныне на его политической карьере можно поставить крест, и иронично именовал себя «отпущенным на волю козлом отпущения». В начале 1916 года он покинул палату общин и отправился на передовую, в окопы Фландрии, приняв под свое командование 6-й батальон королевских шотландских стрелков. В рядах вооруженных сил он оставался вплоть до июля 1917 года, когда вновь избранный премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж предложил ему должность министра военного снабжения в своем правительстве.
К тому времени Черчилль стал все кардинальнее расходиться во взглядах с коллегами по Либеральной партии, в частности, по причине их постепенного сближения с нарождающейся Лейбористской партией. Из-за постоянно возникающих противоречий он все больше склонялся к решению покинуть ряды либералов и вновь перейти на сторону консерваторов.
В октябре 1924 года, к удивлению Черчилля, новоизбранный премьер-министр от Консервативной партии Стэнли Болдуин пригласил его стать канцлером казначейства, то есть занять тот самый пост, на котором некогда работал его отец. Вскоре после этого Черчилль официально примкнул к консерваторам. Самым заметным событием в период его работы в казначействе стало возвращение Британии к золотому стандарту. Однако выбранный для этого момент, по-видимому, оказался не совсем удачным, ведь вскоре последовали Великий крах 1929 года и Великая депрессия.
«Самые тяжкие испытания, когда-либо выпадавшие на людскую долю»
23 мая 1916 года
Первое, что бросается в глаза всякому, кто попадает в наши армейские подразделения во Франции и Фландрии – и, скорее всего, то же самое можно сказать о наших частях, дислоцированных на востоке, – это огромное число офицеров и солдат, находящихся в самом расцвете сил и на пике боеспособности, которые никогда в жизни не были на передовой и совсем или почти совсем не имеют реального опыта борьбы с противником. По сути, эта война стала причиной самого очевидного и вопиюще несправедливого размежевания британской армии – все военнослужащие оказались поделены на «штабных» и «окопных». При этом, безусловно, все наши солдаты и офицеры – храбрые, честные люди. Они доблестно выполняют свой долг и готовы беспрекословно подчиниться любому приказу командования. Однако факт остается фактом: те, кто сражается в окопах, месяцами находятся под непрекращающимся огнем врага. У каждого из них уже по два или даже три ранения, но эти несчастные вновь и вновь возвращаются на передовую и там постоянно терпят самые тяжкие испытания, когда-либо выпадавшие на людскую долю, в то время как их «штабные» сослуживцы и горя не знают: сытно едят, получают приличное жалованье, притом, как правило, даже большее, чем у «окопных» бедолаг, которые каждодневно отражают вражеские атаки и рискуют жизнью. Ну а тот факт, что большая часть медалей и наград не находит своих настоящих героев и достается «штабным», всем давно и хорошо известен. Сегодня я бы хотел заострить внимание членов палаты на том, что в конечном итоге исход войны зависит вовсе не от «штабных», а от тех, кто сражается и страдает в окопах.
Нынешняя война разворачивается по жуткому сценарию: самые страшные потери в беспрерывной кровавой бойне несет пехота. А ведь именно редеющие ряды пехоты и нам, и нашим противникам сложнее всего пополнять, и, хотя я ни в коем случае не хотел бы принижать значимость остальных видов войск, именно пехота является истинным – и притом единственным – мерилом военной мощи любой державы. Все полевые генералы в своих расчетах исходят из количества штыков, но моему уважаемому коллеге наверняка отлично известно, насколько велика разница между численностью пехотных соединений и общей численностью военнослужащих, состоящих на государственном довольствии. Мы с вами оба не раз испытывали чувство глубокого разочарования, узнав, что армия, которая была столь велика, судя по спискам личного состава, и столь многочисленна в момент погрузки на корабли, по прибытии на место военных действий сразу уменьшалась на треть, а то и больше, судя по подсчетам фактического количества «строевых штыков». Я, как и мой уважаемый коллега, не раз выступал против такого «штыкового» метода подсчета военнослужащих, но в конце концов был вынужден признать, что данный метод действительно является эффективным, позволяя точно оценить мобилизационные ресурсы, имеющиеся в распоряжении командования на определенный момент времени. Любая мера, которая поможет увеличить долю «штыков» в общей численности личного состава, состоящего на довольствии, приведет к прямому увеличению боевой мощи армии, причем столь же значительному, как если бы мы пополнили армию, организовав очередной набор новобранцев, и, пожалуй, даже более значительному, ведь при этом возрастет «чистый», а не «валовой» показатель боеспособности нашей армии.
Говоря языком деловых людей – а судя по последним событиям, нынешняя война все в большей степени начинает походить на масштабное коммерческое предприятие, особенно омерзительное в своей деляческой сути, – можно сказать, что число «штыков», то есть количество солдат, фактически участвующих в боевых действиях, – это своего рода дивиденды, в то время как вся остальная колоссальная масса военных ресурсов может быть отнесена к статье текущих эксплуатационных расходов, направленных на поддержание боеспособности. Основное назначение армии, как известно, заключается в обеспечении боевой мощи. Все, что происходит до того, как солдаты выстраиваются в шеренги для атаки на поле боя, – лишь подготовительные меры, направленные на достижение необходимого конечного результата.
«Мы вступили в схватку с самым опасным врагом»
31 мая 1916 года
По одну сторону британской военной машины – наша страна, которая добровольно, несмотря на все трудности, опасности и лишения, жертвует своими людскими ресурсами, запас которых уже практически исчерпан, отправляя на фронт даже тех представителей мужского населения, которые до сих пор по разным причинам, причем, как правило, весьма объективным, признавались негодными к армейской службе. Это – по одну сторону. А по другую сторону – сравнительно и, я бы даже сказал, удивительно немногочисленные боевые подразделения, состоящие из усталых и израненных солдат, на плечи которых легло тяжкое бремя испытаний, – и таких солдат постоянно не хватает, а потому они вынуждены возвращаться на передовую снова и снова, месяц за месяцем, год за годом. Между этими двумя сторонами – сама наша военная машина: несметное множество солдат и офицеров, одетых в камуфляжную форму, специально обученных, получающих достаточное жалованье и по большей части готовых и даже жаждущих принять участие в войне. Однако из-за регулярных промахов руководства и из-за неэффективности организации военной системы все эти люди не могут найти себе достойного применения – при этом они даже не могут пойти трудиться на завод или в поле. Такова основная мысль моего сегодняшнего выступления, и она кажется мне настолько важной, что я готов приложить любые усилия, чтобы донести ее до членов палаты общин.
Знаете ли вы, каково нынче соотношение числа штыков к числу пайков? Заместитель министра, мягко говоря, слегка преуменьшил масштаб проблемы, отметив наличие некоторой разницы между численностью личного состава, состоящего на довольствии, и численностью наших пехотных подразделений, а затем подчеркнув, что эта разница неизбежна. Действительно ли разрыв между этими показателями столь незначителен? Далее я намерен в общих чертах рассмотреть обозначенную проблему, поскольку, как мне кажется, и членам палаты, и всем гражданам нашей страны необходимо иметь некоторое представление об основных принципах комплектования нашей армии. С моей точки зрения, в условиях военного времени избирателям и представляющих их интересы членам палаты надлежит разбираться в устройстве нашей оборонной системы так же хорошо, как в мирное время они разбираются в перипетиях политических баталий. Насколько я знаю, в общем и целом приводимые мной данные соответствуют действительности, разве что с минимальной погрешностью. Так вот, половина личного состава британской армии, состоящего на довольствии, до сих пор расквартирована на родине, и лишь половина – находится за рубежом. Из дислоцированных за границей армейских соединений лишь половина принимает участие в боях, в то время как другая – вообще не принимает в них участия. Три четверти из той половины, что воюет, составляют пехотинцы, сражающиеся в окопах на передовой, и именно на их долю приходятся почти все потери личного состава. Оставшаяся четверть – это артиллерия и другие виды войск, которые хоть и участвуют в боях, но, при всей активности и успешности своих действий, не знают и малой части тех невзгод, которые регулярно преодолевает пехота. Иными словами, по моим приблизительным подсчетам, вопреки официальной статистике, на каждые пять или даже шесть человек, призванных нашей страной на службу по одну сторону военной машины, мы получаем всего одного боеспособного пехотинца по другую сторону…
Из этого следуют два довольно смелых умозаключения, которыми я намерен поделиться с членами комитета. Во-первых, необходимо значительно увеличить численность и долю тех, кто действительно участвует в боевых действиях, и сделать это нужно таким образом, чтобы общее увеличение численности личного состава оказалось сравнительно небольшим. Во-вторых, по мере возможности все годные к несению воинской службы мужчины, особенно молодого возраста, ныне зачисленные в другие подразделения нашей армии, которые пока не испытывают недостатка в личном составе, должны быть немедленно отправлены на фронт для обеспечения необходимой ротации кадров, чтобы одним и тем же людям не приходилось беспрерывно находиться на передовой, раз за разом возвращаясь в окопы после множества ранений до тех пор, пока их не убьют или не покалечат окончательно. Приведу пример из собственного опыта: однажды в мой батальон прислали подкрепление в количестве 35 человек, из которых 26 уже имели ранения, причем иногда весьма тяжелые. При этом, оглядевшись по сторонам, мы увидим множество наших с вами соотечественников мужского пола, которые никогда в жизни не нюхали пороху. По моим подсчетам, их никак не меньше миллиона, а возможно, даже более двух миллионов…
Сейчас мне хотелось бы поведать членам палаты историю 9-й шотландской дивизии. Когда-то это была головная дивизия шотландцев, первая в Новой армии, укомплектованной в самом начале войны. Вместе с другой шотландской дивизией, 15-й, она сыграла заметную роль в битве при Лоосе. Из 9,5 тысячи пехотинцев, участвовавших в атаке, 6000 были убиты или ранены. Некоторые батальоны потеряли до трех четвертей личного состава, но при этом сумели выполнить все поставленные перед ними боевые задачи, заняв соответствующие позиции и даже захватив ряд ключевых объектов, которые затем, к сожалению, были потеряны, но это произошло на более позднем этапе сражения, уже после того, как шотландцы передали их другим соединениям для обороны. Один батальон этой дивизии, состоявший из 850 горцев во главе с полковником Камероном, в атаке проявил поистине беспримерное мужество. В живых остались лишь 30 офицеров, сам полковник Камерон из Лохиеля, его адъютант и 110 рядовых. При этом горцы безупречно справились с поручением командования, захватив и удержав необходимые позиции. После того как участники четырех следовавших друг за другом линий атаки были уничтожены, за ними без малейшей тени сомнения последовала пятая. А всего через два дня, после тяжелейших потерь, понесенных в начале сражения, очередной отряд из 1200 человек, укомплектованный уцелевшими солдатами дивизии (всего их к тому времени оставалось около 4000), отправили в новую атаку. И эти храбрецы взобрались на бруствер и опять ринулись в бой с присущим шотландцам пылом и напором.
Много восторженных слов сказано о битве при Балаклаве, о мужестве королевских стрелков в бою при Альбуэре, но даже эти подвиги несравнимы с геройством, которое проявляют военнослужащие новых дивизий британской армии…
Нет оправдания тому факту, что на территории нашей страны до сих пор остаются столь многочисленные боевые подразделения, размещенные как в тылу, так и на берегах для охраны границ. Необходимо срочно принять меры по формированию мобильных воинских частей, руководство которыми будет осуществляться централизованно, – безусловно, решением этой задачи должно заняться правительство. Кроме того, разве нельзя найти добровольцев, которые заменили бы мужчин призывного возраста на всех видах работ, где это только возможно? Отправив на фронт подкрепление, мы смогли бы пополнить изрядно поредевшие ряды наших боевых батальонов.
В заключение я бы хотел обратиться к правительству, поскольку именно его члены имеют максимальные полномочия в этой сфере – в то время как компетенция палаты общин в подобных вопросах весьма ограничена и парламентарии могут лишь представлять те или иные проекты на рассмотрение администрации. Итак, я хотел бы призвать правительство к рациональному использованию имеющихся у нас людских ресурсов, потому что только так мы сможем укомплектовать все наши боевые соединения. Буквально за несколько месяцев мы увеличим численность каждого пехотного батальона в действующей армии до 1200 человек, тем самым мгновенно увеличив число штыков на 40–50 %; к тому же при этом появится возможность наладить постоянную систему ротации кадров – я говорю не об универсальной системе, а о действующей на постоянной основе санкционированной ротации, предусматривающей возможность для каждого обученного военному делу молодого человека послужить в боевом батальоне, тем самым дав изнуренному сидением в окопах солдату некоторое время на отдых. При правильном распределении ресурсов в следующем году мы сможем увеличить масштаб наших военных операций – разумеется, если этого потребует международная обстановка или если у нас появятся какие-либо далекоидущие стратегические планы, к реализации которых мы решим подготовиться заблаговременно, – при этом мы либо дополним каждую дивизию одной пехотной бригадой, либо даже пойдем на рискованный шаг, необходимость которого может быть продиктована политическими реалиями, и увеличим общее число дивизий с 70 до идеального значения, к которому мы должны стремиться, то есть до 100.
Принимая во внимание нынешнее положение дел на фронтах, мы просто не можем не осознавать всю значимость стоящей перед нами задачи. Каждая приходящая с фронта телеграмма убеждает нас в том, что натиск противника на всех направлениях крепнет день ото дня (я уже говорил об этом в другом своем выступлении). Мы осознаем, что вступили в схватку с самым опасным врагом из всех, когда-либо угрожавших свободе нашего народа. Чтобы одолеть неприятеля, нам нужно собраться с силами. Сейчас мы делаем все от нас зависящее, но разве при этом мы полностью реализуем потенциал нашей героической нации? Лично я в этом совсем не уверен… Всякий, кто объективно и беспристрастно оценит существующую систему комплектования армейских подразделений, будь то на фронтах или в тылу, вряд ли согласится с тем, что в настоящее время эта система работает максимально эффективно.
«Опасности, муки и страдания, которых мы не заслужили»
10 декабря 1917 года
Два месяца назад в Лондоне я говорил о том, что война вступает в самую тяжелую фазу, но сейчас я вынужден признать, что в настоящее время мы оказались в ситуации, степень серьезности которой два месяца назад не могли даже представить. Британия в опасности. Такой опасности она не подвергалась со времен битвы на Марне, спасшей Париж, и битвы при Ипре и Изере, обезопасившей порты на берегу Ла-Манша. Общее дело союзников под угрозой. Судьба Британской империи, судьба демократии, судьба цивилизации висит на волоске, и это тревожное состояние неизвестности будет сохраняться еще долгое время.
Мы не сможем скрыть этого от врагов, даже если очень захотим. А потому было бы глупо с нашей стороны обманывать самих себя и делать вид, что сие неправда. Лично я склоняюсь к мнению, что большинство граждан нашей страны, жителей этого замечательного острова, готовы честно и решительно взглянуть в глаза опасности. В газетных статьях и в выступлениях ораторов часто содержатся призывы к правительству раскрыть народу всю правду о войне, рассказать, за что мы сражаемся, хотя на самом деле мне кажется, подавляющее большинство британцев отлично знают, ради чего воюют.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно произошло в России. Россию сокрушили немцы. Великая империя пала не только под натиском немецких войск, но из-за происков немецких интриганов – Россию погубила не только немецкая сталь, но и немецкое золото. Россия в руинах. Россия в агонии. Невозможно угадать, какие страшные последствия ждут эту страну, как и когда она сможет подняться с колен, хотя в том, что рано или поздно она поднимется, лично у меня нет никаких сомнений.
Именно это трагическое событие отсрочило конец войны и лишило французскую, британскую и итальянскую армии желанного трофея, который, казалось, этим летом был практически у нас в руках. Именно из-за этого события, и только из-за него, теперь нам грозят опасности, муки и страдания, которых мы не заслужили, – увы, они неизбежны, но даже они ни за что не смогут нас сокрушить…
Война не сломила дух британского народа, она лишь закалила его. У нас есть все для того, чтобы внести свой вклад в дело победы.
Вмешательство Америки означает, что против Германии теперь практически весь мир со всеми его ресурсами. В конце концов, это не может не иметь решающего значения для исхода войны.
«Мы победили!»
16 декабря 1918 года
Мы победили!
Оглядываясь назад, на довоенную эпоху, легко понять, почему другие державы считали Британскую империю той поры эфемерным государством, погрязшим в праздности, лени, роскоши и внутриполитических дрязгах. Нас признавали великим народом, чье героическое прошлое, овеянное славой Трафальгара и Ватерлоо, осталось далеко позади, а настоящее клонится к закату, – многие свыклись с мыслью о том, что наша нация приходит в упадок, подобно многим другим выдающимся древним нациям. Я не виню тех, кто разделял эту точку зрения, не осуждаю ни союзников, ни врагов, ни тех, кто сохранял нейтралитет, в том, что они так сильно заблуждались на наш счет. Однако сколь глубоким было их заблуждение! Эта война доказала, что у британцев нет слабостей. Каким только испытаниям мы не подвергались! Но не было такого испытания, которое бы наша нация не выдержала с честью. Какие героические победы одерживали наши войска! Какие чудеса храбрости демонстрировали наши солдаты и офицеры! Как успешно действовал британский флот, от которого действительно очень многое зависело!
Самым красноречивым доказательством прочности устоев нашего государства в тяжелое военное время стала готовность доминионов короны прийти к нам на помощь. Огромные заокеанские государства, находящиеся за многие тысячи миль от региона военных действий, обладающие абсолютной свободой и независимостью, безо всякого давления с чьей-либо стороны, отдавшись чистому дружескому порыву и повинуясь зову крови, вступили в войну, к развязыванию которой не имели никакого отношения, и готовы были жертвовать жизнями своих солдат и офицеров, тратить свои ресурсы и с оружием в руках доказывать свою беспримерную храбрость и преданность. Они сторицей вознаградили наш маленький древний остров за то, что мы подарили им свободу и независимость. Лично я уверен, что поддержку доминионов можно расценивать как одно из самых убедительных доказательств жизнеспособности институтов нашего общества, выдержавшего все испытания Великой войны.
«Большевистские злодеяния»
11 апреля 1919 года
Британское правительство опубликовало «Белую книгу», в которой на основе документальных свидетельств представлен исчерпывающий перечень большевистских злодеяний. Тирания всегда влечет за собой ужасные последствия. Мы, британцы, в принципе против любой тирании. Именно поэтому мы боролись с кайзеризмом и готовы продолжить нашу борьбу. Именно поэтому сейчас мы выступаем против большевизма. Большевистская тирания – наихудшая, самая разрушительная и губительная в истории человечества. Было бы верхом глупости отрицать тот факт, что она много опаснее германского милитаризма. При советской власти русский народ страдает гораздо больше, чем при царе. Злодеяния Ленина и Троцкого несравнимо ужаснее и масштабнее тех, что совершил кайзер. Также необходимо помнить о том, что, какие бы преступления ни совершали немцы – а мы не забыли ни одно из них, когда выдвигали обвинения в их адрес, – они всегда оставались верны своим союзникам. Да, немцы вводили их в заблуждение и всячески использовали в своих интересах, но никогда не предавали и не оставляли в беде. Пусть это и была честь среди воров, однако она в любом случае лучше бесчестия среди убийц.
Как только Ленин и Троцкий захватили власть, они заставили великий русский народ свернуть с пути боевой доблести и прекратить войну с Германией, и потому в марте – апреле прошлого года на нас и наших союзников обрушилась лавина немецких подкреплений. Ленин и Троцкий повинны в смерти тысяч и тысяч французских и британских солдат, павших в прошлом году: они погибли не в честном бою, а в результате вероломного предательства большевиков, которому нет аналогов в истории человечества. Впрочем, русские войска под командованием адмирала Колчака и генерала Деникина, как мы знаем, всегда оставались верны делу союзников, а сейчас они отважно и отнюдь не безуспешно борются против большевистского режима, открыто использующего преступные наклонности и животные потребности безликой людской массы. Со своей стороны мы делаем все возможное, чтобы помочь Колчаку и Деникину и поддержать антисоветское сопротивление. Мы помогаем белой армии оружием и боеприпасами, мы консультируем их командование по вопросам тактики и стратегии и направляем в Россию военных инженеров, добровольно вызвавшихся помочь правому делу. Мы не считаем себя вправе посылать в Россию регулярные соединения британской армии, набранные на основе обязательной воинской повинности. Спасти Россию может только ее собственный народ. Но мы всей душой сочувствуем этим людям, которые, демонстрируя верность общему делу антигерманской коалиции, мужественно пытаются защитить честь единой России и вернуть свободу, процветание и счастье ее открытому и дружелюбному народу, опираясь на современные принципы демократии.
«Прощай, “пиво старой доброй Англии”!»
18 июля 1919 года
Мы рады приветствовать у нас в гостях генерала Першинга и его доблестных американских воинов!
«У евреев должна быть родная земля»
31 марта 1921 года
Я нахожу соображения, изложенные в вашем обращении, отчасти необъективными, а отчасти неверными. Вы просите меня отменить Декларацию Бальфура и остановить иммиграцию. Боюсь, это не в моих силах и совсем не входит в мои планы… Более того, я считаю абсолютно справедливым, что у разбредшихся по всему миру евреев наконец должна появиться родная земля, где они могли бы объединиться как нация. И где еще жить этому народу, как не в Палестине, с которой неразрывно связаны 3000 лет еврейской истории? Мы считаем, что этот политический шаг пойдет на пользу всему миру, станет благом для евреев, а также и для Британской империи, и для проживающих в Палестине арабов, а потому мы намерены довести начатое дело до конца. При этом никто не собирается притеснять или угнетать арабов – напротив, они смогут воспользоваться всеми благами, которые принесет прогресс сионистского движения.
Я бы хотел напомнить вам содержание второй части Декларации Бальфура, где подчеркивается священная неприкосновенность ваших гражданских прав, в том числе права на свободу вероисповедания. Жаль, что вы столь мало цените гарантированную вам свободу. Ведь она имеет первостепенное значение, и вы должны уметь добиваться реализации своих прав. А покуда остается в силе одно обещание, продолжает действовать и другое. Мы обязуемся честно выполнить оба из них… Вчитайтесь в Декларацию Бальфура, тщательно вдумайтесь в формулировки ее положений: Палестина должна стать «местом поселения народов» – нескольких народов, а не одного. В этом вся суть.
Создание еврейского поселения вовсе не означает, что еврейская администрация будет управлять арабами. Великобритания является крупнейшим мусульманским государством в мире, мы хорошо относимся к арабам и высоко ценим их дружбу… Так что, поверьте, вам не о чем беспокоиться. Да, наша страна обещала поддержку сионистскому движению, но единственный путь к успеху для этого движения – это путь мирного сотрудничества и взаимного уважения… Мы не можем допустить, чтобы одна национальная группа ущемляла права другой. Еврейская администрация будет сохранять свои нынешние полномочия еще в течение многих лет. Шаг за шагом мы пойдем по пути к учреждению представительных органов, которые сделают возможным полное самоуправление в этом государстве, хотя, вполне возможно, даже дети наших детей не доживут до того времени, когда все наши начинания успешно осуществятся.
Ленин
8 июня 1921 года
Некоторые люди считают Ленина умным и очень образованным человеком, но, пожалуй, стоит отметить, что он заплатил за полученное образование самую высокую цену, какую только можно себе представить.
Так давайте извлечем урок из российской трагедии, давайте разберемся, в чем мораль этой страшной истории. Россия уже не в состоянии спасти себя, но ее пример может предостеречь многие другие нации. Преподанный Россией урок навсегда останется на скрижалях истории: его суть состоит в том, что идеи социализма и коммунизма вредны и опасны – они грозят гибелью, разорением и бедами всем, кто окажется под их невыносимо тяжелым ярмом.
«Культура и традиции арабской цивилизации»
14 июня 1921 года
В отношении арабов возможны два политических курса. Первый – это политика разобщения, препятствования их национальным устремлениям. При таком подходе местные органы власти в каждой провинции и каждом городе, как правило, формируются из тамошней знати, а государственное управление осуществляется за счет манипулирования завистью и враждой между отдельными родами и племенами. Можно сказать, что именно такого курса в предвоенный период в основном придерживалась Турция, и, несмотря на очевидный цинизм подобного рода тактики, ее результаты, как правило, вполне оправдывают ожидания. Другой политический курс предполагает честное выполнение обещаний, которые мы дали арабской нации и ее лидерам во время войны: мы обязались создать новое арабское государство со столицей в древнем Багдаде – разумеется, это государство должно быть дружественно настроено по отношению к Британии и ее союзникам, и за это ему будет предоставлена возможность выполнить его главное предназначение – возродить культуру и традиции арабской цивилизации. Конечно, сначала нам следует удостовериться в том, что арабы достойны такого государства, а затем уже приступать к его устроению. Итак, из двух этих политических курсов мы сделали однозначный выбор в пользу последнего.
Поразмыслив над тем, как организовать систему управления в соответствии с интересами арабов, вскоре можно прийти к выводу, что самым надежным, а по сути дела единственным столпом власти в арабском обществе являются придворные, родственники и сторонники шарифа Мекки. Ведь именно король Хусейн в решающий момент объявил войну туркам и поднял знамя арабского сопротивления. Под это знамя встали не только все четверо талантливейших сыновей короля, из которых в нашей стране наибольшей известностью пользуются эмир Фейсал и эмир Абдалла, но и многочисленные военачальники, и представители знати. Они честно сражались на нашей стороне и, оказавшись весьма полезными союзниками, помогли лорду Алленби выбить турок из Палестины.
И эмир Абдалла, и эмир Фейсал имеют большое влияние в Ираке среди военных и верующих, как суннитов, так и шиитов. Приверженцы эмира Фейсала пригласили его приехать в Месопотамию, чтобы познакомиться с местными жителями и предстать перед Национальным собранием, которое вскоре будет там созвано, и король Хусейн разрешил своему сыну принять это приглашение. Эмир Абдалла, старший сын монарха, отказался от своих прав и притязаний на титул, предлагаемый его брату. Я в свою очередь распорядился сообщить эмиру Фейсалу в ответ на его запрос, что мы не собираемся чинить ему никаких препятствий и полностью одобряем его кандидатуру, так что при желании он может немедленно направиться в Месопотамию, рассчитывая на помощь и поддержку Великобритании в случае его избрания в качестве главы государства. Двенадцатого числа сего месяца эмир Фейсал покинул Мекку и сейчас находится на пути в Месопотамию, куда он прибудет приблизительно через 10 дней. Мы будем следить за общественным мнением в этой стране и контролировать действия Национального собрания, когда оно будет избрано. Я не берусь прогнозировать ход развития событий, но если и народ, и Национальное собрание выберет эмира Фейсала, то, с точки зрения политической элиты этого государства, на мнение которой я полагаюсь, перед Месопотамией откроются самые благоприятные перспективы дальнейшего развития.
Впрочем, в последнее время в Ираке, особенно в районе Басры, набирает силу мощное движение в поддержку продолжения прямого британского правления. Как говорится, что бы мы ни делали, всегда находятся недовольные. Когда несколько лет назад мы устанавливали прямое правление, арабы протестовали. Теперь, когда мы предлагаем им создать собственное государство, по сути, выполняя требования тех самых бунтовщиков, многие из местных жителей требуют продолжить британское правление, заявляя, что именно оно является залогом стабильности. Пожалуй, это можно даже расценивать как своего рода комплимент в наш адрес, причем довольно значимый, ведь о нас совсем не часто услышишь одобрительные отзывы в этой части света. Я думаю, что этой похвалой мы во многом обязаны сэру Перси Коксу, которому за короткое время удалось добиться столь явных изменений в отношении местной общественности к Британии и британцам. Но я не уверен, что в будущем мы готовы вечно нести бремя этой ответственности. Наша цель и самая суть нашей политики состоит в том, чтобы учредить арабскую администрацию и передать ей управленческие полномочия. При этом мы, безусловно, гарантируем молодому правительству всестороннюю помощь и при необходимости будем продолжать поддерживать его до тех пор, пока оно не окрепнет настолько, чтобы работать самостоятельно. Таким образом, укрепив арабскую независимость, мы в то же время быстро и эффективно сократим объем своих обязательств. Я не думаю, что у Британии есть насущные стратегические интересы в Месопотамии. Для защиты Индии нам удобнее использовать собственные оборонные рубежи. В отличие от Египта, Месопотамия не имеет очевидной значимости для наших внешнеполитических интересов, а потому наша цель в отношении данной цивилизации состоит в том, чтобы максимально сузить круг своей ответственности и освободиться от необходимости управления этой территорией, передав полномочия сильному и разумному арабскому правительству, которое всегда будет оставаться другом Британии и, я бы добавил, другом Франции.
Мы все больше склоняемся в пользу выбора системы правления, которая будет опираться на власть шарифов – эта форма администрации кажется нам оптимальной как для Месопотамии, куда направляется эмир Фейсал, так и для Трансиордании, где сейчас правит эмир Абдалла. Кроме того, мы по-прежнему оказываем помощь и поддержку королю Хусейну, шарифу Мекки, чье государство и чьи финансы оказались в весьма плачевном состоянии ввиду прекращения паломничества – сейчас в его возобновлении заинтересованы все мусульмане, в том числе наши соотечественники, исповедующие ислам, и потому мы считаем своим долгом также позаботиться о решении этого вопроса.
В то же время необходимо внимательно следить за реакцией других арабских лидеров на нашу политику поддержки шарифов. В обширных пустынях Аравии, простирающихся на восток и северо-восток от Мекки к Персидскому заливу и границам Месопотамии, живут народы неджда, воинственные кочевые племена, возглавляемые вождем Бин Саудом. Этот могущественный лидер долгое время враждовал с королем Хусейном и его соседями, совершая набеги на земли короля и жестоко расправляясь с его подданными. Среди сторонников Бин Сауда много членов секты ваххабитов, исповедующих особую разновидность мусульманства, отношение которой к ортодоксальному исламу примерно такое же, каким могло бы быть отношение самой воинственной разновидности кальвинизма к римскому католичеству в период наиболее ожесточенных религиозных войн. Сами ваххабиты ведут крайне аскетичный образ жизни и требуют того же от окружающих. Они считают своим священным долгом убивать всех, кто не разделяет их взгляды, а к собственным женам и детям относятся как к рабам. Известны случаи, когда женщин в ваххабитских деревнях предавали смерти лишь за то, что они осмелились выйти на улицу. Ношение одежды из шелка считается тяжким преступлением. Мужчину могут казнить за курение или употребление алкоголя. По сравнению с этими фанатиками даже самые ярые поборники трезвости в нашей стране кажутся безобиднее младенцев. Ваххабиты – это настоящие экстремисты, вооруженные до зубов и жаждущие крови; их присутствие в регионе является важным фактором ближневосточной политики, который необходимо учитывать. Ваххабизм всегда представлял и до сих пор представляет огромную опасность для священных городов Мекки и Медины, а также для всего института паломничества, что не может не вызывать крайнего беспокойства в том числе и у наших подданных в Индии.
Эмир Бин Сауд зарекомендовал себя как сильный лидер, способный заставить повиноваться этих кровожадных сектантов и удержать их в узде.
«Унылые шпили Фермана и Тирона»
16 февраля 1922 года
Великая война перевернула ход истории. Мировой порядок пошатнулся. Могущественные империи пали под ударами врагов. Карта Европы оказалась перекроена. Положение многих государств изменилось самым коренным образом. Мышление людей, восприятие ими происходящего, расстановка сил – все стало совсем иным в этом захлестнувшем весь мир потопе событий. Однако сейчас, когда потоп уже отступает и внешняя политика возвращается в свое привычное русло, над водной гладью вновь все отчетливее виднеются унылые шпили Фермана и Тирона. Непримиримая вражда жителей этих графств по сути является пережитком прошлого, которому оказались нипочем все глобальные катаклизмы. Это своеобразный символ национального упрямства и упорства, с которым ирландцы, к какому бы лагерю они ни принадлежали, готовы продолжать свои бесконечные распри. Именно благодаря этому упорству Ирландия, причем как националистически настроенная, так и оранжистская, неизменно влияет на ключевые направления общественно-политической жизни Британии и, по-видимому, будет еще долгое время сохранять свое влияние, год за годом, поколение за поколением оставаясь в центре внимания политиков нашей славной страны, неизменно владея их умами и волнуя их души.
Поделиться книгой: