Небесный Учитель
Узрев народ, Учитель селНа холм возвышенный средь поля,По манию Его руки,К Нему сошлись ученики,И Он отверз уста, глаголя…Не передать словам людейЕго божественных речей.Нема пред ними речь людская…Но весь народ, Ему внимая,Познал и благ земных тщету,Познал и мира суету,Познал и духа совершенство:Познал, что истое блаженствоСебе наследует лишь тот,Кто духом нищ, кто слезы льет,Кто правды алчет, правды жаждет,Кто кроток был и незлобив,Кто сердцем чист, миролюбив,Кто от людей невинно страждет,Кого поносят в клеветахИ злобным словом оскорбляют,Кого за правду изгоняют:Им будет мзда на небесах!..Он научал – не избиратьПутей широких, врат пространных,Вводящих в пагубу, – входитьВ сень жизни узкими вратамиИ трудно-тесными путями;Не осуждать, благотворить,Радеть о скорбных, неимущих,Благословлять врагов клянущихИ ненавидящих любить.Псалом Давида на единоборство с Голиафом
Я меньше братьев был, о Боже,И всех в дому отца моложе,И пас отцовские стада;Но руки отрока тогдаПсалтирь священную сложили,Персты настроили ееИ имя присное ТвоеНа вещих струнах восхвалили.И кто о мне Тебе вещал?Ты Сам услышать соизволилИ Сам мне ангела послал,И Сам от стад отцовских взял,И на главу младую пролилЕлей помазанья святой…Велики братья и красивы;Но неугодны пред Тобой…Когда ж Израиля на бойИноплеменник горделивыйПозвал, и я на злую речьПошел к врагу стопою верной,Меня он проклял всею скверной;Но я исторгнул вражий мечИ исполина обезглавил,И имя Господа прославил.
Юлия Валериановна Жадовская
1824–1883
Молитва к Божией Матери
Мира заступница, Матерь всепетая!Я пред Тобою с мольбой:Бедную грешницу, мраком одетую,Ты благодатью прикрой!Если постигнут меня испытания,Скорби, утраты, враги,В трудный час жизни, в минуту страдания,Ты мне, молю, помоги!Радость духовную, жажду спасенияВ сердце мое положи:В царство Небесное, в мир утешенияПуть мне прямой укажи! Иван Саввич Никитин
1824–1861
Ночь на берегу моря
В зеркало влаги холоднойМесяц спокойно глядитИ над землею безмолвнойТихо плывет и горит.Легкою дымкой туманаЯсный одет небосклон;Светлая грудь океанаДышит как будто сквозь сон.Медленно, ровно качаясь,В гавани спят корабли;Берег, в воде отражаясь,Смутно мелькает вдали.Смолкла дневная тревога…Полный торжественных дум,Видит присутствие БогаВ этом молчании ум.Молитва
О Боже! дай мне воли силу,Ума сомненье умертви, —И я сойду во мрак могилыПри свете веры и любви.Мне сладко под Твоей грозоюТерпеть и плакать и страдать;Молю: оставь одну со мноюТвою святую благодать.Новый Завет
Измученный жизнью суровой,Не раз я себе находилВ глаголах предвечного СловаИсточник покоя и сил.Как дышат святые их звукиБожественным чувством любви,И сердца тревожного мукиКак скоро смиряют они!..Здесь всё в чудно сжатой картинеПредставлено Духом Святым:И мир, существующий ныне,И Бог, управляющий им,И сущего в мире значенье,Причина, и цель, и конец,И вечного Сына рожденье,И крест, и терновый венец.Как сладко читать эти строки,Читая, молиться в тиши,И плакать, и черпать урокиИз них для ума и души! Алексей Николаевич Апухтин
1840–1893
Жизнь
О жизнь! Ты миг, но миг прекрасный,Миг невозвратный, дорогой;Равно счастливый и несчастный,Расстаться не хотят с тобой.Ты миг, но данный нам от БогаНе для того, чтобы роптатьНа свой удел, свою дорогуИ дар бесценный проклинать.Но чтобы жизнью наслаждаться,Но чтобы ею дорожить,Перед судьбой не преклоняться,Молиться, веровать, любить.Голгофа
Распятый на кресте нечистыми руками,Меж двух разбойников Сын Божийумирал.Кругом мучители нестройными толпами,У ног рыдала Мать; девятый час настал:Он предал дух Отцу. И тьма объялаземлю.И гром гремел, и, гласу гнева внемля,Евреи в страхе пали ниц…И дрогнула земля, разверзлась тьмагробниц,И мертвые, восстав, явилися живыми…А между тем в далеком РимеНадменный временщик безумно пировал,Стяжанием неправедным богатый,И у ворот его палатыГолодный нищий умирал.А между тем софист, на до́гматы ученьяВсе доводы ума напрасно истощив,Под бременем неправд, под игомзаблужденья,Являлся в сонмищах уныл и молчалив.Народ блуждал во тьме порока,Неслись стенания с земли.Всё ждало истины…И скоро от ВостокаПришельцы новое ученье принесли.И, старцы разумом и юные душою,С молитвой пламенной, с крестомна раменах,Они пришли – и пали в прахСлепые мудрецы пред речию святою.И нищий жизнь благословил,И в запустении богатого обитель,И в прахе идолы, а в храмах Бога СилСияет на кресте Голгофский Искупитель! Владимир Сергеевич Соловьев
1853–1900
Прометею
Когда душа твоя в одном увидит светеЛожь с правдой, с благом зло,И обоймет весь мир в одном любвипривете,Что есть и что прошло;Когда узнаешь ты блаженствопримиренья;Когда твой ум поймет,Что только в призраке ребяческогомненьяИ ложь, и зло живет, —Тогда наступит час – последний частворенья…Твой свет одним лучомРассеет целый мир туманного виденьяВ тяжелом сне земном:Преграды рушатся, расплавлены оковыБожественным огнем,И утро вечное восходит к жизни новойВо всех, и все в Одном.«О, как в тебе лазури чистой много…»
О, как в тебе лазури чистой многоИ черных, черных туч!Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.И как в твоей душе с невидимой враждоюДве силы вечные таинственно сошлись,И тени двух миров, нестройною толпоюТеснясь к тебе, причудливо сплелись.Но верится: пройдет сверкающий громамиСредь этой мглы Божественный Глагол,И туча черная могучими струямиПрорвется вся в опустошенный дол.И светлою росой она его омоет,Огонь стихий враждебных утолит,И весь свой блеск небесный сводоткроетИ всю красу земли недвижно озарит.«От пламени страстей, нечистых и жестоких…»
От пламени страстей, нечистыхи жестоких,От злобных помыслов и лживой суетыНе исцелит нас жар порывов одиноких,Не унесет побег тоскующей мечты.Не средь житейской мертвеннойпустыни,Не на распутье праздных дум и словНайти нам путь к утраченной святыне,Напасть на след потерянных богов.Не нужно их! В безмерной благостынеНаш Бог земли Своей не покидалИ всем единый путь от низменнойгордыниК смиренной высоте открыл и указал.И не колеблются Сионские твердыни,Саронских пышных роз не меркнеткрасота,И над живой водой, в таинственнойдолине,Святая лилия нетленна и чиста.Имману-Эль
Во тьму веков та ночь уж отступила,Когда, устав от злобы и тревог,Земля в объятьях неба опочилаИ в тишине родился С-нами-Бог.И многое уж невозможно ныне:Цари на небо больше не глядят,И пастыри не слушают в пустыне,Как ангелы про Бога говорят.Но вечное, что в эту ночь открылось,Несокрушимо временем оно,И Слово вновь в душе твоей родилось,Рожденное под яслями давно.Да! С нами Бог, – не там, в шатрелазурном,Не за пределами бесчисленных миров,Не в злом огне и не в дыханье бурном,И не в уснувшей памяти веков.Он здесь, теперь, – средь суетыслучайной,В потоке мутном жизненных тревогВладеешь ты всерадостною тайной:Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!Ночь на Рождество
Посвящается В. Л. Величко
Пусть всё поругано веками преступлений,Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,Но совести укор сильнее всех сомнений,И не погаснет то, что5 раз в душе зажглось.Великое не тщетно совершилось;Недаром средь людей явился Бог;К земле недаром небо преклонилось,И распахнулся вечности чертог.В незримой глубине сознанья медовогоИсточник истины живет не заглушен,И над руинами позора вековогоГлагол ее звучит, как похоронный звон.Родился в мире Свет, и Свет отвергнуттьмою,Но светит Он во тьме, где грань добра и зла.Не властью внешнею, а правдою самоюКнязь века осужден и все его дела. Иннокентий федорович анненский
1855—190 9
«В небе ли меркнет звезда…»
В небе ли меркнет звезда,Пытка ль земная всё длится;Я не молюсь никогда,Я не умею молиться.Время погасит звезду,Пытку ж и так одолеем…Если я в церковь иду,Там становлюсь с фарисеем.С ним упадаю я нем,С ним и воспряну ликуя…Только во мне-то зачемМытарь мятется, тоскуя?..Среди миров
Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.Дочь Иаира
Сини реки, светлы веси,И с небес и из могилВсем ответ: «Христос воскресе!»Кто б о счастье ни молил.Слабы травы, белы плиты,И звонит победно медь:«Голубые льды разбиты,И они должны сгореть!»Точно кружит солнце, зимнийДолгий плен свой позабыв;Только мне в пасхальном гимнеСмерти слышится призыв.Ведь под снегом сердце билось,Там тянулась жизни нить:Ту алмазную застылостьНадо было разбудить…Для чего ж с конту5ров нежной,Непорочной красотыГрубо сорван саван снежный,Жечь зачем ее цветы?Для чего так сине пламя,Раскаленность так бела,И, гудя, с колоколамиСлили звон колокола?Тот, грехи подъявший мира,Осушавший реки слез,Так ли дочерь ИаираПоднял некогда Христос?Не мигнул фитиль горящий,Не зазыбил ветер ткань…Подошел Спаситель к спящейИ сказал ей тихо: «Встань». К. Р
1858–1915
Надпись в Евангелие
Пусть эта книга священнаяСпутница вам неизменнаяБудет везде и всегда.Пусть эта книга спасенияВам подает утешениеВ годы борьбы и труда.Эти глаголы чудесные,Как отголоски небесныеВ грустной юдоли земной,Пусть в ваше сердце вливаются —И небеса сочетаютсяС чистою вашей душой.Молитва
Научи меня, Боже, любитьВсем умом Тебя, всем помышленьем,Чтоб и душу Тебе посвятить,И всю жизнь с каждым сердца биеньем.Научи Ты меня соблюдатьЛишь Твою милосердную волю,Научи никогда не роптатьНа свою многотрудную долю.Всех, которых пришел искупитьТы Своею Пречистою Кровью,Бескорыстной, глубокой любовьюНаучи меня, Боже, любить!«Когда креста нести нет мочи…»
Когда креста нести нет мочи,Когда тоски не побороть,Мы к небесам возводим очи,Творя молитву дни и ночи,Чтобы помиловал Господь.Но если вслед за огорченьемНам улыбнется счастье вновь,Благодарим ли с умиленьемОт всей души, всем помышленьемМы Божью милость и любовь?«Блаженны мы, когда идем…»
Блаженны мы, когда идемОтважно, твердою стопоюС неунывающей душоюТернистым жизненным путем;Когда лукавые сомненьяНе подрывают веры в нас,Когда соблазна горький часИ неизбежные паденьяНам не преграда на пути,И мы, восстав, прах отряхая,К вратам неведомого краяГотовы бодро вновь идти;Когда не только дел и слова,Но даже мыслей чистотуМы возведем на высоту,Все отрешаясь от земного;Когда к Создателю, как дымКадильный, возносясь душою,Неутомимою борьбоюСебя самих мы победим.Надпись на картине
С какою кротостью и скорбью нежнойПречистая взирает с полотна!Грядущий час печали неизбежнойКак бы предчувствует Она!К груди Она Младенца прижимаетИ Им любуется, о Нем грустя…Как Бог, Он взором вечность проницаетИ беззаботен, как дитя!На Страстной неделе
Жених в полуночи грядет!Но где же раб Его блаженный,Кого Он бдящего найдет,И кто с лампадою возжженнойНа брачный пир войдет за Ним?В ком света тьма не поглотила?О, да исправится, как дымБлагоуханного кадила,Моя молитва пред Тобой!Я с безутешною тоскоюВ слезах взираю издалекаИ своего не смею окаВознесть к чертогу Твоему.Где одеяние возьму?О, Боже, просвети одеждуДуши истерзанной моей,Дай на спасенье мне надеждуВо дни святых Твоих Страстей!Услышь, Господь, мои моленьяИ тайной вечери Твоей,И всечестного омовеньяПрими причастника меня!Врагам не выдам тайны я,Воспомянуть не дам ИудуТебе в лобзании моем,Но за разбойником я будуПеред Святым Твоим крестомВзывать коленопреклоненный:О, помяни, Творец вселенной,Меня во царствии Твоем!Из Апокалипсиса
(Глава 3, стих 20)
Стучася, у двери твоей Я стою:Впусти меня в келью свою!Я немощен, наг, утомлен и убог,И труден Мой путь, и далек.Скитаюсь Я по миру беден и нищ,Стучася у многих жилищ;Кто глас Мой услышит, кто дверь отопрет,К себе кто Меня призовет,К тому Я войду и того возлюблю,И вечерю с ним разделю.Ты слаб, изнемог ты в труде и борьбе,Я силы прибавлю тебе;Ты плачешь – последние слезы с очейСотру Я рукою Моей.И буду в печали тебя утешать,И сяду с Тобой вечерять…Стучася, у двери твоей Я стою:Впусти Меня в келью свою!Из Апокалипсиса
Я новое небо и новую землю увидел…Пространство далекое прежних небесминовало,И прежней земли преходящей и тленнойне стало,И моря уж нет… Новый город священныйя видел,От Бога сходящий в великом,безбрежном просторе,Подобный невесте младой в подвенечномуборе,Невесте прекрасной, готовой супругапринять.«Се скиния Бога с людьми. ОбитатьЗдесь с ними Он будет», – я слышалслова громовые,«Сам Бог будет Богом в народе Своем, —И всякую с глаз их слезу Он отрет.И земныеПечали исчезнут. В том граде святомНе будет ни плача, ни вопля, ни горькихстенаний,Не будет болезни, ни скорби, ни тяжкихстраданий,И смерти не будет. Таков Мой обет;Прошло все, что было, и прежнего нет!»… Семен Яковлевич Надсон
1862–1887
Желание
О, если там, за тайной гроба,Есть мир прекрасный и святой,Где спит завистливая злоба,Где вечно царствует покой,Где ум не возмутят сомненья,Где не изноет грудь в борьбе, —Творец, услышь мои моленьяИ призови меня к Себе!Мне душен этот мир развратаС его блестящей мишурой!Здесь брат рыдающего братаГотов убить своей рукой,Здесь спят высокие порывыСвободы, правды и любви,Здесь ненасытный бог наживыСвои воздвигнул алтари.Душа полна иных стремлений,Она любви и мира ждет…Борьба и тайный яд сомненийЕе терзает и гнетет.Она напрасно молит светаС немой и жгучею тоской,Глухая полночь без рассветаЦарит всесильно над землей.Твое высокое ученьеНе понял мир… Он осмеялСвятую заповедь прощенья,Забыв Твой светлый идеал,Он стал служить кумирам века;Отвергнув свет, стал жить во мгле, —И с той поры для человекаУж нет святыни на земле.В крови и мраке утопая,Ничтожный сын толпы людскойНа дверь утраченного раяГлядит с насмешкой и хулой;И тех, кого зовут стремленьяК святой, духовной красоте, —Клеймит печатью отверженьяИ распинает на кресте.«Я не Тому молюсь…»
Я не Тому молюсь, Кого едва дерзаетНазвать душа моя, смущаясь и дивясь,И перед Кем мой ум бессильно замолкает,В безумной гордости постичь Его стремясь;Я не Тому молюсь, пред Чьими алтарямиНарод, простертый ниц, в смирении лежит,И льется фимиам душистыми волнами,И зыблются огни, и пение звучит;Я не Тому молюсь, Кто окружен толпамиСвященным трепетом исполненных духо5вИ Чей незримый трон за яркими звездамиЦарит над безднами разбросанныхмиров, —Нет, перед Ним я нем!.. Глубокое сознаньеМоей ничтожности смыкает мне уста, —Меня влечет к себе иное обаянье —Не власти царственной, но пыткии креста.Мой Бог – Бог страждущих, Бог,обагренный кровью,Бог-человек и брат с небесною душой, —И пред страданием и чистою любовьюСклоняюсь я с моей горячею мольбой!.. Федор Сологуб
1863–1927
Пилигрим
В одежде пыльной пилигрима,Обет свершая, он идет,Босой, больной, неутомимо,То шаг назад, то два вперед.И, чередуясь мерно, далиВстают всё новые пред ним,Неистощимы, как печали, —И всё далек Ерусалим…В путях томительной печалиСтремится вечно род людскойВ недосягаемые далиК какой-то цели роковой.И создает неутомимоСудьба преграды перед ним,И всё далек от пилигримаЕго святой Ерусалим.«Зелень тусклая олив…»
Зелень тусклая олив,Успокоенность желания.Безнадежно молчаливСкорбный сон твой, Гефсимания.В утомленьи и в бреду,В час, как ночь безумно стынула,Как молился Он в саду,Чтобы эта чаша минула!Было тёмно, как в гробу.Мать великая ответилаНа смиренную мольбуТолько резким криком петела.Ну так что ж! как хочет Бог,В жизни нашей так и сбудется,А мечтательный чертогТолько изредка почудится.Всякий буйственный порывГасит холодом вселенная.Я иду в тени олив,И душа моя – смиренная.Нет в душе надежд и сил,Умирают все желания.Я спокоен, – я вкусилПрелесть скорбной Гефсимании.«Под сению Креста рыдающая Мать…»
Под сению Креста рыдающая Мать.Как ночь пустынная, мрачна ее кручина.Оставил Мать Свою, – осталось ей обнятьЛишь ноги бледные измученного Сына.Хулит Христа злодей, распятый вместес ним:– Когда ты Божий Сын, так как же тыповешен?Сойди, спаси и нас могуществом твоим,Чтоб знали мы, что ты всесилени безгрешен. —Любимый ученик сомнением объят,И нет здесь никого, в печали или злобе,Кто верил бы, что Бог бессильными распятИ встанет в третий день в своемхолодном гробе.И даже сам Христос, смутившись наконец,Под гнетом тяжких дум и мук изнемогая,Бессильным естеством медлительнострадая,Воззвал: – Зачем меня оставил Ты,Отец! —В Христа уверовал и Бога исповедалЛишь из разбойников повешенных один.Насилья грубого и вечной мести сын,Он сыну Божьему греховный дух свойпредал.И много раз потом вставала злоба вновь,И вновь обречено на казнь бывало Слово,И неожиданно пред Ним горела сноваОдних отверженцев кровавая любовь.Из притчей Соломоновых
Глава 2, стих
Мудрость копили отцы,В краткие притчи чеканя, —И овладели глупцыПритчею, мудрых тираня.Пьяный, бредущий кой-какС плетью в руке, не опасней,Чем лицемерный дурак,Вооружившийся басней.«В бедной хате в Назарете…»
В бедной хате в НазаретеОбитал ребенок-Бог.Он однажды на рассвете,Выйдя тихо на порог,Забавлялся влажной глиной,Он кускам ее давалЖизнь и образ голубиный,И на волю отпускал, —И неслись они далеко,И блаженство бытияВозвещала от востокаНовозданная семья.О, Божественная сила,И ко мне сходила Ты,И душе моей дарилаОкрыленные мечты, —Утром дней благоуханныхЖизни трепетной моей, —Вереницы новозданныхНазаретских голубей.Ниспошли еще мне сноваВ жизнь туманную моюИз томления земногоСотворенную семью.Вячеслав Иванович Иванов
1866–1949
«Я посох мой доверил Богу…»
Я посох мой доверил БогуИ не гадаю ни о чем.Пусть выбирает Сам дорогу,Какой меня ведет в Свой дом.А где тот дом – от всех сокрыто;Далече ль он – утаено.Что в нем оставил я – забыто,Но будет вновь обретено,Когда, от чар земных излечен,Я повернусь туда лицом,Где – знает сердце – буду встреченМеня дождавшимся Отцом.«Оракул муз который век…»
Оракул муз который векОсуществляет человек:«Одно прекрасное и мило,А непрекрасное постыло».Но, непрекрасного, себя,Живу – стыдясь, а всё ж любя.Не потому ль и Божье СловоВнушает нам: «Люби другого,Как любишь самого себя»?«Светом повеяло, Христос родился…»
Шепчет: «Светом повеяло,Христос родился».Отпустил, что содеяла, —И в Нем ты – вся.Содроганье последнее —И застыли уста.Есть ли слово победнееЭтой вести Христа?«И снова ты пред взором видящим…»
И снова ты пред взором видящим,О Вифлеемская звезда,Встаешь над станом ненавидящимИ мир пророчишь, как тогда.А мы рукою окровавленнойЗемле куем железный мир:Стоит окуренный, восславленныйНа месте скинии кумир.Но твой маяк с высот не сдвинется,Не досягнет их океан,Когда на приступ неба вскинетсяИз бездн морских Левиафан.Равниной мертвых вод уляжетсяИзнеможенный легион,И человечеству покажется,Что всё былое – смутный сон.И бесноватый успокоитсяОт судорог небытия,Когда навек очам откроетсяОдна действительность – твоя. Дмитрий Сергеевич Мережковский
1866–1941
Поэту
И отдашь голодному душу твою,и напитаешь душу страдальца:тогда свет твой взойдет во тьме,и мрак твой будет как полдень.Ис 8, 10Не презирай людей! Безжалостнойи гневнойНасмешкой не клейми их горестейи нужд,Сознав могущество заботы повседневной,Их страха и надежд не оставайся чужд.Как друг, не как судья неумолимо-строгий,Войди в толпу людей и оглянись вокруг,Пойми ты говор их, и смутный гултревоги,И стон подавленный невыразимых мук.Сочувствуй горячо их радостям и бедам,Узнай и полюби простой и темный люд,Внимай без гордости их будничнымбеседамИ, как святыню, чти их незаметный труд.Сквозь мутную волну житейского потокаЖемчужины на дне ты различишь тогда:В постыдной оргии продажного порока —Следы раскаянья и жгучего стыда,Улыбку матери над тихой колыбелью,Молитву грешника и поцелуй любви,И вдохновенного возвышенною цельюБорца за истину во мраке и крови.Поймешь ты красоту и смыслсуществованьяНе в упоительной и радостной мечте,Не в блеске и цветах, но в тернияхстраданья,В работе, в бедности, в суровой простоте.И, жаждущую грудь роскошно утоляя,Неисчерпаема, как не5ктар золотой,Твой подвиг тягостный сторицей награждая,Из жизни сумрачной поэзия святаяПольется светлою, могучею струей.««Христос воскрес!» – поют во храме…»
«Христос воскрес!» – поют во храме;Но грустно мне… душа молчит:Мир полон кровью и слезами,И этот гимн пред алтарямиТак оскорбительно звучит.Когда б Он был меж нас и видел,Чего достиг наш славный век,Как брата брат возненавидел,Как опозорен человек,И если б здесь, в блестящем храме,«Христос воскрес!» Он услыхал,Какими б горькими слезамиПеред толпой Он зарыдал!. . . . . . . . . . .
«Томимый грустью непонятной…»
Томимый грустью непонятной,Всегда чужой в толпе людей,Лишь там, в природе благодатнойЯ сердцем чище и добрей.Мне счастья, Господи, не надо!Но я пришел, чтоб здесь дышатьТвоих лесов живой прохладойИ листьям шепчущим внимать.Пусть росы падают на землюСлезами чистыми зари…Твоим глаголам, Боже, внемлю:Открыто сердце, – говори!
