Помоги проекту - поделись книгой:
Вопрос (М.В. Деева):
Меня интересуют два момента. Первое: что должно быть приоритетом – права ребенка или права родителей в случае конфликта этих прав?
Второе. Е.М. Тимошина говорила о том, что ювенальная юстиция очень плохо себя зарекомендовала в западных странах. Если не приводить в пример Японию, Алексей Станиславович, именно в отношении западных стран – согласны вы с этим или нет?
Короткий вопрос к Елене Михайловне: вы сказали, что 5 208 детей пострадали от семейного насилия в своих семьях. Есть ли какие-нибудь данные о том, были это приемные семьи или родные? Я знаю, что такие исследования проводились в западных странах, а есть ли у нас подобные исследования, подобные данные?
Ответ (А.С. Автономов):
Дело в том, что права ребенка и права родителя во многом совпадают. Могу привести в пример нашумевшее дело, когда в Германии решили не исполнять решения Европейского суда по правам человека. Это решение было связано как раз с правами ребенка. Некий родитель, не помню, был он женат на маме или нет, еще до рождения ребенка скрылся, и его не видели одиннадцать лет. Мама родила ребенка, вышла замуж, у них была прекрасная семья, появились и другие дети. Вдруг появляется биологический отец и говорит, что хочет, чтобы ребенок знал, что именно он на самом деле является его отцом. Его упрашивали не сообщать этого ребенку, но он настаивал, затем обратился в суд. Германские суды ему отказали. Ему говорили, что никто не знает – может, он снова исчезнет на одиннадцать лет. Мало того, что ребенок узнает, что тот, кого он считает отцом, – это не его папа, так еще будет шок, когда настоящий папа куда-то снова исчезнет. А Европейский суд по правам человека (где, кстати, нет специалистов по правам детей, в отличие от Германии, где таковые есть) сказал, что есть права родителя и ребенок имеет право знать, кто его настоящий отец. Германский суд выплатил истцу довольно большую компенсацию, но сказал, что с ребенком он до 18 лет все равно не встретится. Говоря об интересах ребенка, надо учитывать, что главный его интерес – находиться в нормальной семье. Это прежде всего. Поскольку я юрист, я считаю, что необходимо всегда конкретно разбираться с каждым случаем.
Что касается второго вопроса, о ситуации в Западной Европе. Дело в том, что, хотя там много говорят о кризисе, они нацелены на изменения, на совершенствование своей системы. Нам не надо об этом беспокоиться. Они видят свои проблемы не хуже нас и говорят открыто о них. Для чего? Чтобы эту ситуацию изменить. А мы говорим об этом, чтобы вообще ничего не делать. Вот в чем я вижу разницу. И она огромна.
Е.М. Тимошина:
Ну, а все-таки – все ли там хорошо? Существует ли там кризис ювенальной юстиции?
А.С. Автономов:
Что значит «все хорошо»? В каких-то странах есть кризис, в каких-то его нет. Вы приводите в пример Финляндию – там есть, во Франции кое-что поменялось, а про Швейцарию почему-то никто не говорит, хотя там два года назад приняли новый закон, который касается ювенальной юстиции. Там, наверное, меньше проблем, но об этом не упоминают.
Е.М. Тимошина:
Хочу немного дополнить картину информацией по Англии. Вот то, что недавно произошли бунты несовершеннолетних, – это результат либерализации прав детей. Их забирают в полицейский участок, но поскольку они дети, следуя ювенальному подходу, их отпускают. Они знают, что ничего им не будет. Совершенно правильно было отмечено, что именно на Западе много преступных группировок используют несовершеннолетних для совершения преступлений, очень тяжких преступлений, потому что им ничего за это не грозит. В нашей стране пока все-таки наказывают за тяжкие и особо тяжкие преступления, и несовершеннолетних могут поместить в соответствующую колонию.
Теперь по последнему вопросу. Есть данные, что 5 208 человек пострадало от насилия со стороны членов семьи, в том числе от насилия со стороны родителей – 4 044 ребенка, больше статистики нет. Если было официальное усыновление, то эти люди попадают в эту статистику.
Выступления
Е.Г. Дозорцева Адаптация ювенальных технологий к российским условиям
Поскольку мы говорим о ювенальной юстиции, важно определиться с терминами. А.С. Автономов понимает ее довольно широко: не только как правосудие для несовершеннолетних, включающее как уголовный, так и гражданский процесс, но и как систему социальных институтов, обеспечивающих реализацию судебных решений. В принципе, с таким определением можно согласиться. Однако такой целостной и развитой системы в России сейчас не существует, поэтому упреки в ее адрес по меньшей мере преждевременны. Скорее мы можем говорить о ювенальных технологиях, которые у нас разрабатываются и применяются. Но и здесь встречается разное понимание термина. Очень часто противники ювенальной юстиции утверждают, что ювенальные технологии – это отобрание государством детей у родителей по любым надуманным поводам, и связывают это с «наступлением ювенальной юстиции». Нужно прямо сказать, что подобная практика, в частности приводимые в СМИ конкретные примеры грубого вмешательства в семейную жизнь без достаточных оснований, никакого отношения к ювенальным технологиям не имеет. Действительно, органам опеки и попечительства нужно разрабатывать свою идеологию, свою методологию, свои формы прежде всего помощи семье, находящейся в сложной жизненной ситуации. Но пока четко сформулированных подходов и разработанного методического аппарата в этой сфере мы не знаем, а прямые заимствования зарубежных методик, инструкций без целостного осмысления российской ситуации могут быть неудачными и дискредитировать идею. Говорить о каких-либо «ювенальных технологиях» в этой сфере, с моей точки зрения, рано, хотя продуманные и взвешенные подходы и технологии работы очень нужны.
Представляется, что в настоящее время термином «ювенальные технологии» следует обозначать исключительно технологии правовой, социальной, психологической работы с подростками-правонарушителями, подростками, отличающимися девиантным поведением, в судебной и внесудебной ситуации, в сфере профилактики правонарушений. Здесь есть реальные успехи, и в этих случаях мы можем говорить о внедрении элементов ювенальной юстиции в российскую практику. Но для такой работы нужны подготовленные специалисты. К сожалению, их очень не хватает. Мне, как судебному психологу, нередко приходится сталкиваться с непрофессионализмом в этой сфере, с дефицитом квалифицированных детских и подростковых психологов, особенно детских клинических психологов. Поэтому мы начали готовить специалистов по работе с трудными детьми и подростками на факультете юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета. Наши выпускники – психологи, обладающие правовыми знаниями и углубленной подготовкой в области клинической, возрастной, судебной психологии, психологии семьи. С первого курса они идут к детям и подросткам, находящимся в трудных жизненных ситуациях, а на пятом уже получают работу – в социальных приютах, специальных школах для подростков с девиантным поведением, в структурах организации «Дети улиц». Именно там, в практической работе, они получают представление о том, что нужно делать в тех или иных ситуациях, вырабатывают навыки этой деятельности.
Здесь справедливо было сказано, что в разных местах очень по-разному подходят к решению проблем ювенальной юстиции и ювенальных технологий. Мы тоже считаем, что нужна унификация подходов, общая система, общие взгляды и позиции. Это касается и подходов судей к проблемам детей и подростков. К сожалению, знания детской психологии даже у тех судей, которые непосредственно занимаются делами детей и подростков, недостаточны. Потребность в таких знаниях есть и у следователей. Подготовка квалифицированных кадров и формирование продуманной целостной системы работы с социально проблемными детьми и подростками – задачи не только отдельных специалистов, но и всего общества.
Противники ювенальной юстиции часто говорят о ней как о вредоносном проекте, внедряемом в Россию Западом с целью остановить развитие нашей страны. Конечно, можно искать внешних врагов, но это не поможет нам решить наши внутренние проблемы. Несмотря на важность понятий, главное не в названии, а в содержании. Ювенальная юстиция – удобный термин, который в зарубежной практике относится к очень широкому спектру разнообразных систем. В некоторых из них есть существенные недостатки, в ряде – очень интересный положительный опыт. В качестве примера можно привести Швейцарию. Мы можем брать за рубежом что-то полезное, но это должны быть наши решения, наши технологии. Основные усилия должны быть направлены на то, чтобы с ребенком, с подростком, совершившим противоправные действия, работать воспитательными методами, помогая его социальной адаптации. Именно это продолжило бы российскую традицию ювенальной юстиции, о которой пишет в своей книге А.С. Автономов и которая берет начало в законодательстве России с 1897 года.
И.В. Понкин, доктор юридических наук Необходимые меры по повышению защищенности семей от чиновничьего произвола
В своем выступлении я кратко остановлюсь на мерах, необходимых для решения комплекса проблем, обусловленных несовершенством законодательных гарантий защиты прав семьи и детей (права ребенка безотрывно от прав семьи) и произволом отдельных чиновников.
В целях повышения защищенности семей и прав ребенка и исключения юридически и фактически необоснованного лишения родительских прав или (и) отобрания несовершеннолетних детей у их родителей, а также для исключения злоупотреблений правами и должностными полномочиями соответствующими должностными лицами считаю необходимыми следующие меры [24] :
1) разработка и принятие ряда регламентов действий органов опеки и попечительства, органов прокуратуры, иных государственных органов, а также органов местного самоуправления и муниципального управления в целях существенного сокращения их дискреционных полномочий:
– разработка и принятие Административного регламента исполнения государственных функций по участию в судебном рассмотрении дела о лишении родительских прав, в соответствии с п. 1 и 2 ст. 70 «Порядок лишения родительских прав» Семейного кодекса Российской Федерации, и по участию в судебном рассмотрении дела об отобрании ребенка у родителей (одного из них) без лишения их родительских прав (об ограничении родительских прав), в соответствии с п. 1, 3 и 4 ст. 73 Семейного кодекса Российской Федерации [25] ;
– разработка и принятие Административного регламента исполнения государственной функции по изданию акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации о немедленном отобрании ребенка у его родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью и осуществлению органом опеки и попечительства на основании указанного акта немедленного отобрания ребенка, в соответствии со ст. 77 Семейного кодекса Российской Федерации [26] ;
– разработка и принятие Административного регламента вынесения органами опеки и попечительства решения по обращению родителей ребенка, родительские права которых ограничены судом, с просьбой о разрешении контактов с ребенком, в соответствии со ст. 75 Семейного кодекса Российской Федерации;
– разработка и принятие Административного регламента участия органов опеки и попечительства в судебных спорах, связанных с воспитанием детей, независимо от того, кем предъявлен иск в защиту ребенка, в соответствии с п. 1 ст. 78 Семейного кодекса Российской Федерации [27] ;
– разработка и принятие Инструкции по проведению обследования условий жизни ребенка и лица (лиц), претендующего на его воспитание, в соответствии с п. 2 ст. 78 Семейного кодекса Российской Федерации [28] (лучше, если такая инструкция и указанные выше регламенты были бы утверждены постановлениями Правительства Российской Федерации);
2) установление мер ответственности за незаконное и (или) необоснованное вторжение чиновников в семьи и изъятие детей:
– внести в Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № бЗ-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения: в ст. 156 «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» уточнить предусмотренный этой статьей состав преступления в целях исключения произвольного толкования этой нормы, которое позволяет неправомерно вторгаться в семьи;
– внести в Уголовный кодекс Российской Федерации следующие изменения: дополнить ст. 286 «Превышение должностных полномочий» новой частью (4) следующего содержания: «4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они повлекли необоснованное отобрание ребенка у его родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет»;
– внести в Федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения: в ст. 1 уточнить формулировку определения понятия «семья, находящаяся в социально опасном положении» [29] ;
– внести в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения – в ст. 1 уточнить и детализировать формулировки определений понятий «дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации» и «дети, жизнедеятельность которых объективно нарушена в результате сложившихся обстоятельств и которые не могут преодолеть данные обстоятельства самостоятельно или с помощью семьи»;
– внести в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» следующие изменения – в ст. 1 закрепить детализированное и существенно уточненное определение понятия «дети, проживающие в малоимущих семьях»;
3) уполномочить на рассмотрение дел об ограничении и о лишении родительских прав исключительно суды субъектов Российской Федерации и органы опеки и попечительства уровня субъектов Российской Федерации:
– внести в Семейный кодекс Российской Федерации следующие изменения – дополнить п. 4 ст. 73 словами «субъекта Российской Федерации» после слов «органа опеки и попечительства» [30] , а также дополнить п. 2 ст. 70 словами «субъекта Российской Федерации» после слов «органа опеки и попечительства» [31] ;
– внести соответствующие изменения в законодательство о судебной системе Российской Федерации и о судопроизводстве;
4) существенно усовершенствовать законодательство об уполномоченных (федеральном и региональных) по правам ребенка.
Т.Л. Шишова Чьи права защищает ювенальная система?
Прежде всего, хочу заметить, что «странные» изъятия детей из семьи под предлогом бедности, плохих жилищных условий и проч., как и предъявление родителям претензий, что они во всем и всегда виноваты, начались тогда, когда в нашей стране стали «обкатывать» непривычные, странные модели защиты прав детей. Можно называть их ювенальными, можно иначе, это не принципиально. Главное – суть. А она такова, что в наши законы уже частично введены нормы, позволяющие таким противоестественным образом «защищать» детей, разлучая их с родителям и разрушая нормальные, неплохие семьи. Именно тогда, когда в России стали предприниматься попытки построения ювенальной системы, в законодательстве появилось расширительное толкование понятия насилия, жестокого обращения, появились широкие и достаточно неопределенные критерии, по которым детей можно изымать из семьи. Это все провоцирует дальнейшее нагнетание социальной напряженности, которая и так уже высока. В последние два года очень много людей, несмотря на попытки замолчать проблему, узнали о том, что на самом деле собой представляет ювенальная юстиция, и по всей стране начали проходить и до сих пор проходят акции протеста. Почти каждая попытка ювенальных структур отнять детей у нормальных родителей рано или поздно получает огласку. А это порождает дальнейший рост напряженности. Чтобы противостояние не возникало вновь и вновь, необходимо вернуться к нашему традиционному пониманию семьи и места детей в семье.
Крайне важен вопрос о домашних наказаниях. Мы не должны идти на поводу у Совета Европы, который требует отменить эти наказания. Сейчас появились новые рекомендации Совета Европы, которые будут обсуждаться там буквально на днях и в которых прямо написано, что необходимо изменить понятие семьи. А это означает признание гомосексуальных, лесбийских «семей» и прочих видов разврата. Мы должны как можно быстрее вернуться к нашим традиционным представлениям, ввести ответственность органов опеки за незаконное изъятие детей и подтасовку документов.
Нам известно довольно много примеров такой подтасовки. Взять хотя бы дело Агеевых, которых ославили на всю страну, объявив страшными преступниками, а потом оказалось, что все обвинения базировались на поддельных фотографиях. Людям разрушили всю жизнь, детям тоже. И никто за это не понес ответственности! Недавно произошла дикая история в Балашихе, когда у матери без достаточных оснований отняли ребенка, в приемной семье его избивали, а когда это стало известно, полиция отказалась возбуждать уголовное дело против опекунши, заявив, что девочка сама себя побила и покусала за спину.
Хочу также обратить ваше внимание на то, что, несмотря на заверения, что ювенальную юстицию у нас не вводят, наблюдаются попытки провести такие поправки в законодательство, которые умаляют роль родителей и их влияние на детей. К примеру, законопроект об охране здоровья предлагает легализовать детское донорство. У нас оно пока не разрешено. Если норма, разрешающая изъятие детских органов, останется в законе, то легко просматривается следующая цепочка действий. В России сейчас под разными предлогами стараются собрать максимальную информацию о здоровье детей, чему немало способствуют так называемые «паспорта здоровья школьников», «паспорта репродуктивного здоровья» и т. п. Далее ребенок «под заказ» изымается из семьи (сделать это теперь, как я говорила, гораздо легче благодаря «резиновым» формулировкам и критериям), объявляется оставшимся без попечения родителей, их обвиняют в ненадлежащем воспитании, сопряженном с жестоким обращением, или в насилии над ребенком и лишают родительских прав. Дальше с ребенком случается ЧП, и администрация детского дома дает согласие на изъятие его органов. А можно изъятого ребенка отдать на международное усыновление, и судьба его затем, вполне вероятно, останется неизвестной. Так, к примеру, произошло с 1260 российскими детьми, переданными на усыновление в Италию. Удалось разыскать следы только троих детишек. Где остальные – бог весть. А итальянский министр юстиции, выступая в СМИ, признался, что в Италии каждый день пропадает порядка 8 детей-сирот, не только из России. И что в этой стране вовсю орудуют «черные трансплантологи».
Учитывая коррупцию в сиротских учреждениях и моральную деградацию нашего общества, сейчас нельзя допускать легализацию изъятия детских органов. Нельзя в принципе! Тут возможны страшные, тяжкие и непоправимые злоупотребления. Но эта норма даже не обсуждается в медицинском сообществе.
Далее, в законопроекте об охране здоровья пытаются легализовать принудительные аборты и принудительную стерилизацию. Совершенно очевидно, что это фашистская норма. Принудительная стерилизация была осуждена на Нюрнбергском процессе. Что же получается? Мы, страна, победившая фашизм, сами становимся фашистами? Кто будет у нас в группе риска? Многодетные, если кто не в курсе, входят в группу риска.
Умаляет роль родителей и то, что в нашем действующем законодательстве девочка с 15 лет может делать аборт без уведомления родителей. Никакие правозащитники, которые продвигают ювенальную юстицию, не выступают против этой нормы. Новый проект закона об охране здоровья оставляет эту норму в силе. В законопроекте предусмотрена возможность медицинского вмешательства для детей с 15 лет без ведома родителей. То есть детям предлагается самим решать вопросы своего здоровья, в том числе им предоставляется право на аборт. Минздрав даже давал разъяснение, что эта норма соответствует международным нормам, что в некоторых странах дети с 12 лет самостоятельно решают вопросы своего здоровья. Попутно замечу, что в этих некоторых странах (например, в Швейцарии) начали выпускать презервативы для 12-летних подростков, чтобы они совсем уж беспрепятственно «решали вопросы своего здоровья». Я только никак не могу понять, до каких пор мы будем оглядываться на эти страны? Идеологи детского разврата, разрушения семьи и сокращения «лишнего населения» уже давно декларировали, что ребенок должен иметь право на сексуальную жизнь с 5-летнего возраста (а кое-кто говорил, что и раньше), и последовательно идут к заветной цели. Но я убеждена, что подавляющее большинство людей в нашей стране не считает такую цель заветной.
Еще в нашем действующем законодательстве так хорошо «защищают» права детей, что наркоман с 16 лет сам решает, лечиться ему от наркомании или нет. Совершенно очевидно, что в этом возрасте никакой подросток, едва вкусивший «прелести свободной жизни», не хочет лечиться, а хочет продолжать в том же духе. В результате у родителей связаны руки: они ничего не могут поделать и вынуждены с ужасом наблюдать, как ребенок гибнет у них на глазах. Сторонники ювенальной юстиции, среди которых есть, между прочим, и наркологи, насколько мне известно, никогда не выступали против такой страшной защиты права ребенка на смерть. И наоборот, норовят вставить палки в колеса, как только заходит речь о принудительном лечении наркоманов.
В завершение выступления я еще раз подчеркиваю, что необходимо с особым вниманием отнестись к законопроекту об охране здоровья, а также призываю всеми силами стремиться возродить традиционную нравственность, традиционную семью.
Ю.С. Шевченко, доктор медицинских наук Проблема ювенальной юстиции с точки зрения детского психиатра
Безусловно, проблема есть и необходимо что-то делать. Достаточно ли оснований надеяться на то, что проблема может быть решена с помощью рассматриваемого проекта? Существуют ли другие варианты решения? Могут ли они быть дешевле? Возможно ли совершенствовать существующую юридическую систему, а не «менять шило на мыло»? Даже если ювенальная юстиция оправдала себя в некоторых странах, что не бесспорно (у меня есть сведения, что многие семьи в Америке плачут от этого, так же как и учителя), есть серьезные опасения, что российский аналог, подобно отечественным автомобилям или лекарствам, окажется абсолютно недоброкачественным.
В России любой социальный проект легко становится кормушкой для криминально-бюрократической мафии. Я только что пришел с защиты диссертации, которая была посвящена наркомании в Таджикистане, где сравнивались таджики и славяне. Научно доказано, что отсутствие конфессиональности и традиционной семейной иерархии поколений достоверно ухудшает динамику наркомании, поведенческих нарушений, психологического здоровья детей и подростков. Усугубление этой ситуации в связи с введением ювенальной юстиции именно здесь и сейчас грозит тем, что наши дети отправят своих родителей на скамью подсудимых в течение года. Во всяком случае, половина моих пациентов легко могут это сделать – кто по наивности, кто по болезни. Конечно, вскоре они могут об этом пожалеть, но будет уже поздно. Чтобы не столкнуться с тем, что «хотели как лучше, а получилось как всегда», следует подходить к данному вопросу профессионально и комплексно, не доверяя энтузиастам из центра «Озон» и прочим организациям. Делать это необходимо научно доказательно, в том числе с помощью региональных экспериментов, а мы привыкли внедрять понравившиеся проекты сразу во всей стране, а потом кусать локти. Кстати, на Камчатке один образовательный проект уже вызвал волну протестов – там ввели новую технологию изучения литературы. Ну и наконец, я согласен с ведущим, что принцип «не навреди» здесь должен быть определяющим.
И.Н. Гаврилова, доктор исторических наук Введение ювенальной юстиции – неизбежный выбор цивилизованного государства
Я выступлю прежде всего как историк. Грустно, конечно, наблюдать ситуацию, когда в нашей стране активно борются с тем, чего нет, тогда как стоило бы направить все силы и энергию на решение имеющихся крайне острых проблем, а таковых у нас очень много. И это, можно сказать, тот диагноз, который вполне можно поставить нашему социуму, нашему обществу. Государство обречено, если активная часть общества прилагает столько усилий, чтобы не допустить прогресс, стремится к изоляционизму, к патриархальности. Но начну, может быть, издалека. Я недавно участвовала в качестве эксперта в двух проектах, касающихся межнациональных отношений. Все вы знаете, что проблема межэтнических отношений стоит необычайно остро, даже искрит порой. И мне все время задавали вопрос в ходе интервьюирования: а можно ли улучшить ситуацию путем совершенствования национальной, миграционной политики? Я всегда на это отвечала: нет, нельзя, так как нельзя совершенствовать неверную политику, это приведет к плохим результатам, надо просто менять политику в этой области и уже потом ее совершенствовать. Некоторые вещи априори нельзя улучшить, их надо просто отбросить в сторону как негодные и начать строить нечто новое, на нормальной, здоровой основе. Так и здесь – я уже не первый раз слышу от разных выступающих, что нам необходимо совершенствовать то, что у нас имеется на данный момент, в частности работу с детьми, семьями. Но на самом деле это не так: если уж проблемы столь остро стоят в этой сфере жизнедеятельности (а негативные примеры были приведены выступавшими), если нас не устраивает нынешняя ситуация с обеспечением прав детей и их родителей, то надо кардинально решать эти проблемы.
А кардинальные решения могут быть только системными. Именно поэтому и ставится вопрос о введении ювенальной юстиции, поскольку это дает возможность
Есть разные эксперты, и можно по-разному изучать зарубежный опыт, но при желании можно найти хорошее и в зарубежном, и в нашем собственном опыте; можно даже говорить в некотором роде о восстановлении ювенальной юстиции в современной России. Но мне кажется абсурдным, когда априори отторгается нечто, что даже не осознается или заведомо искажается. Это когда нечто сначала мифологизируется, создается его искаженный образ, совершенно не соответствующий сути явления, при этом выдергиваются некоторые вещи из контекста, не очень грамотно препарируются, а потом все преподносится так, что это и есть якобы система ювенальной юстиции! Ругают при этом ювенальную юстицию в России, хотя она так и не введена у нас (и напрасно не введена, опыт в ряде наших регионов, в которых в виде небольшого эксперимента были применены ювенальные технологии, показал очень хорошие результаты, например, в разы снизилось число рецидивов в подростковой преступности). Но при этом многие оппоненты даже в приближении не понимают, что это такое вообще – ювенальная юстиция. Я же считаю, что к здравым вещам зачастую не прислушиваются, серьезно к этому не подходят, создаются какие-то мифы, с которыми человеку предлагают бороться, но не предлагают понять, изучить и применить лучшее из наработок. Скажите, а зачем с ювенальной юстицией надо бороться, если ее и так нет у нас? И разве ее сторонники выступают за изъятие детей из семей? Нет, ничего подобного. Хотя иногда это бывает просто необходимо. Когда я узнаю из СМИ, что в какой-то деревне ребенка держали на цепи, то считаю, конечно, что из такой «семьи» ребенка надо изымать. Причем срочно, не дожидаясь решения суда. Что бы там ни говорили о том, что родители всегда отвечают за своего ребенка, что без их согласия ничего нельзя решать, что нет у ребенка никаких отдельных прав, с этим невозможно порой согласиться. Таких чудовищных случаев у нас уже немало. Но основной докладчик уже говорил о том, что у ребенка есть особые права. И одно из основных прав ребенка – право на семью. Но на нормальную семью, а не ту, которая его истязает или убивает.
Если переходить к объективным фактам, подтверждающим необходимость введения в нашей стране системы ювенальной юстиции, а они, конечно, нужны, то могу сказать, что в Ростовской области действительно рецидивная преступность молодежи снизилась. Это реальные факты. И потому считаю, что те, кто столь яростно борется против ювенальной юстиции, тянут нашу страну назад, если не в пропасть. Введение ювенальной юстиции – ныне неизбежный выбор любого цивилизованного государства, а тот, кто выступает против этого, просто не может называться цивилизованным человеком.
А.Н. Титушкин Необходимо оградить семью от чрезмерного контроля со стороны государства и неправительственных организаций
О негативных последствиях внедрения ювенальной юстиции довольно подробно рассказала Е.М. Тимошина. Здесь прозвучали слова, что существует положительный опыт внедрения ювенальной юстиции в Швейцарии – это неправда. В некоторых кантонах Швейцарии официально разрешено семьям гомосексуалистов усыновлять детей. С точки зрения христианства это недопустимо.
Печальный опыт внедрения ювенальной юстиции у нас в регионах тоже существует. Давайте не будем рассуждать о том, что означает ювенальная юстиция и о других подобных вещах, это не важно. Налицо факт того, что сейчас в нашей стране действуют некоторые формы контроля и давления на семью. Это пытаются делать как государственные власти, так и какие-то неправительственные организации. Русская православная церковь разделяет озабоченность людей, которые опасаются создания фактически неподконтрольного другим органам власти и обществу института, с обширными полномочиями и возможностью безапелляционного вмешательства во внутренние дела любой семьи, имеющей детей. Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл, выступая на открытии проходившего 25–26 мая 2010 г. в Москве XIV Всемирного русского народного собора, заметил: «Никто не должен решать за родителей, какого мировоззрения должны придерживаться дети, каков должен быть их образ жизни – должны ли они, к примеру, соблюдать пост, исполнять обязанности по дому, придерживаться определенных норм в общении с противоположным полом, а до определенного возраста – физически ограждаться от опасных и вредных поступков. Убежден, что поднятый вопрос должен стать предметом широкой общественной дискуссии. Родители, педагоги, медики, политики, сотрудники правоохранительных органов, представители традиционных религий должны вместе и публично решать, какие меры необходимо принимать для защиты детей и где должны пролегать границы государственного вмешательства в жизнь семьи. Призываю каждого из вас потрудиться на своем месте ради защиты детей и сбережения семьи».
В принятой Собором Резолюции говорится: «В ситуации, когда возможен выбор между преодолением семейных конфликтов на судебной или на духовно-нравственной основе, можно и нужно уберечь семью от вмешательства государственных или судебных инстанций. Общины верующих всегда были средой, в которой сглаживались семейные конфликты, гарантировалась защищенность детей, преодолевались последствия сиротства и беспризорности. Сегодня реабилитационные центры, приюты, центры психологической поддержки, созданные Русской православной церковью и другими традиционными религиозными общинами России, успешно решают вопросы воспитания сирот, реабилитации малолетних преступников, обращения на путь ответственной жизни “трудных” детей или проблемных родителей. Именно этот опыт является сегодня той самой альтернативой, которая должна быть учтена нашим обществом при обсуждении темы ювенальной юстиции и границ вмешательства государства в жизнь семьи».
Считаю, что органы опеки должны жестко контролироваться не только государственными чиновниками, среди которых нередко встречаются недобросовестные люди, но и общественными организациями. Действия органов опеки должны быть прозрачными. Всякий вопрос изъятия ребенка из семьи, когда действительно родители совершают уголовно наказуемые преступления по отношению к ребенку, должен решаться только в суде. Нашим законодательством уже сейчас позволяется органам опеки изъять ребенка во внесудебном порядке. На мой взгляд, это неправильно. Еще раз повторю, что такие вопросы должны решаться только в суде, и это должен быть суд присяжных, поскольку это должны быть люди, никак не связанные с нашей государственной бюрократией.
Сторонники внедрения ювенальной юстиции в нашей стране уверяют нас, что не собираются ее вводить по западному образцу. Но в регионах ювенальная юстиция вводится по модели западных стран. Нам говорят, что никто не хочет изъятия ребенка из семьи, но судя по представленным данным – это происходит.
Наша страна уже устала от перемен, мы все время что-то меняем. Давайте наше нынешнее законодательство приведем в порядок. У нас есть определенные сценарии, когда действует Уголовный кодекс по отношению к несовершеннолетним. Есть порядок, когда Уголовный кодекс действует по отношению к их родителям, если они совершают какие-то противоправные действия по отношению к своим детям.
Все же прекрасно понимают, что систему ювенальной юстиции продвигает Запад. Почему он ее продвигает? Потому что в Европе сейчас идеология не просто антихристианская, она античеловеческая. Это экзистенциализм, который сейчас возведен в стандарт, и всем внушается, что это нормально. Это и педофилия, это и пропаганда разнузданности и безнравственности, в том числе и в сексуальной жизни. И для того, чтобы все это насадить в обществе, нужно взять человека под максимальный контроль, а самое главное –
Т.Л. Шишова совершенно справедливо отметила, что наши органы опеки не проявляют активности тогда, когда действительно требуется их вмешательство – когда приходят непонятно какие сектанты в школу, или когда в образовательных учреждениях пропагандируется проституция, или издаются учебники, в которых откровенно оправдывается педофилия. Все молчат, всё нормально – у нас свободная страна. Я абсолютно согласен с А.С. Автономовым, когда он говорит о том, почему приходят эти технологии псевдовоспитания детей в нашу страну. Потому что в системе воспитания детей присутствует некий духовный вакуум. Большинство наших граждан оторваны от духовно-нравственных ценностей нашего народа. И появляются какие-то дяди и тети, которые говорят, что жить надо так-то и так-то. Это неправильно. Мы действительно должны вернуться к нашим духовнонравственным ценностям, которым тысячи лет и которые поддерживаются всеми традиционными религиозными конфессиями – и христианами, и мусульманами, и иудеями.
А.И. Хвыля-Олинтер, кандидат юридических наук Оценка проекта «Ювенальная юстиция» (почти по Маяковскому)
В своем выступлении я попытаюсь оценить российский вариант проекта «Ювенальная юстиция» почти по Маяковскому – задавшись вопросами, что такое в нем хорошо и что такое в нем плохо.
Существует несколько моделей ювенальной юстиции: англо-американская, континентальная, скандинавская и др. В настоящее время сторонники ювенальной юстиции отстаивают не просто введение «ювенальных судов», а именно создание комплексной «ювенальной системы».
Проект «Ювенальная юстиция в России» официально имеет целью:
– создание ювенальных гражданских судов;
– построение особой системы исполнения наказания в отношении несовершеннолетних;
– решение социальных вопросов, связанных с несовершеннолетними, лишенными родительского попечения, в том числе и в случаях лишения родителей родительских прав;
– придание
– охват медицинских вопросов, в частности сексуальное просвещение детей и планирование семьи.
Тут предлагалось взять из «ювенальной юстиции» все хорошее и использовать это. Однако дело в том, что таковым путем можно оправдать даже убийство, потому что убийство фактически есть освобождение от всех болезней. А последнее ведь очень хорошо само по себе. Поэтому давайте внедрять убийство в наше общество. А ювенальная юстиция – покушение на убийство традиционного института семьи.
Хочу обратить внимание на то, что вопрос ставится именно о комплексной ювенальной системе. И ей, ни много ни мало, придается статус юстиции! Однако в обществе есть много различных групп риска: пенсионеры, умирающие, эмигранты, инвалиды, одинокие. Так создадим для каждой из этих групп свой вариант юстиции. Это, очевидно, будет абсурдно. Что же тогда будет с институтом российской юстиции как таковым? Термин «юстиция» совсем не такой, которым можно столь легко играть. Здесь уже говорилось о ювенальных технологиях, которые являются хотя и важным, но, по сравнению с «юстицией», частным вопросом.
Второе важное обстоятельство. Проект «Ювенальная юстиция», по сути, есть эксперимент в уникальном пространстве России (не только территориальном, но также этнокультурном и правовом). Об этом забывать опасно. Раз мы имеем дело с экспериментом, как можно его таким путем внедрять, как у нас происходит? У нас революции уже были и заканчивались неисчислимыми жертвами. В России и так слишком много экспериментируют над населением, особенно над молодежью. Что же хотят сделать у нас в ювенальной сфере? Мы все здесь хорошо знаем, что к чему.
Прежде всего настораживает то, что независимость семьи ставится под угрозу, «модернизируются» детско-родительские отношения. Покушаются и на естественные права родителей. Это очень важный момент – естественные права родителей. И, конечно, появляется неограниченная возможность для вмешательства в дела семьи. Не только резко ослабляется и переворачивается с ног на голову связь между детьми и родителями, но и между ними вклиниваются всякие модераторы и манипуляторы. А это игнорирование конституционного принципа защиты семьи. Надо отметить, что в православии семья считается «малой церковью», т. е. одним из краеугольных элементов общества. Социальные традиции в первую очередь сохраняются и передаются именно через институт семьи. Поэтому покушение на семью следует расценивать как попытку разрушить традиции, культуру, общество.
От новаторских ювенальных технологий во многих странах уже пострадали миллионы детей и родителей, масса чиновников кормится за счет этого. Тем не менее обнаруживаются все новые отрицательные последствия. Что же нас ждет на подобном пути? Вспомните проблему эвтаназии. По ее поводу много ломалось копий. Если бы была создана индустрия эвтаназии, то на каждом углу, рядом с парикмахерской и пивным ларьком, была бы контора, призывающая к эвтаназии. Здесь будет то же самое. Повод для вмешательства ювенальных органов при необходимости можно найти в жизни почти каждой семьи. Про негативный опыт Франции уже сообщалось. Видите, какие тут цифры: в 2002 г. – более 2 млн пострадавших родителей и детей, в 2007 г. – 50 % детей отнято противозаконно. Здесь подробно освещали эту ситуацию. Очень уязвимыми становятся многодетные малообеспеченные семьи. А это затрагивает ключевые интересы всех тех семей, которые придерживаются традиционных религиозных ценностей. Очевидно, что православные и мусульмане отвергнут такие «инновационные» ювенальные технологии. Например, в УК Чеченской республики (целиком основанном на исламских традициях) зафиксировано, что любые чужеродные вмешательства в дела семьи уголовно наказуемы.
Таким образом, отрицательные последствия обсуждаемой системы предельно очевидны. Особенно в нашей стране.
Мне приходилось принимать участие в создании УК, УПК, и я на практике убедился, что невозможно без соответствующей идеологии создание систем такого масштаба, вообще любых качественных правовых систем, независимо от того, в какой степени они нужны. А ведь здесь затрагиваются жизни людей, социальных групп, народов. Поэтому начинать надо с Конституции. Это, по-моему, краеугольный камень. Без высших позитивных идеалов, заложенных в Конституцию, в обществе и государстве нет: объединяющей цели; эффективной политики; единой правовой системы; единой системы образования; единой системы социальных программ. Без высших позитивных идеалов у общества и государства нет будущего!
Есть еще одна проблема, связанная с проектом «Ювенальная юстиция». Она обусловлена внедрением в российскую судебную практику положений Конвенции о правах ребенка ООН. Однако они зачастую противоречат Всеобщей декларации прав человека. Например, в ст. 26, п. 3 Декларации сказано: «Родители имеют право приоритета в выборе вида образования для своих малолетних детей». Конвенция основана на либеральной юриспруденции: полная автономия детей, приравнивание прав детей к правам взрослых. Например, ст. 13, п. 1: «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребенка». О праве родителей как-то контролировать материалы, попадающие в руки ребенка, не говорится ничего. Это касается и права учителей и школьной администрации влиять на содержание не только школьных программ, но и, скажем, школьных стенгазет или театральных постановок. Ст. 14, п. 1: «Государства-участники уважают право ребенка на свободу мысли, совести и религии». Детский сад ставится выше Академии наук? Конвенция направлена на существенное ущемление прав и общественного статуса семьи, на ограничение возможностей для родителей воспитывать своих детей согласно своим убеждениям, прежде всего религиозным.
Как же занимательно формулируются в ювенальной юстиции некоторые положения о правах ребенка. С одной стороны, у родителей есть приоритет в выборе образования, с другой стороны, в соответствии с нормами ювенальной юстиции у ребенка есть право на свободу мысли, совести и религии (ст. 14, п. 1). Получается, что сотрудник органов ювенальной юстиции в ходе беседы с ребенком выявляет его взгляды на религиозные, мировоззренческие, философские, нравственные, культурные и иные проблемы, а затем требует от родителей поддержки этих взглядов?
Очень важный вопрос, который любого верующего прежде всего интересует: какая духовность управляет этим «ювенальным» натиском? Надо быть наивным, чтобы не задаваться этим вопросом и не видеть ответа. Или это просто выгодно – из-за карьеры или других факторов – не замечать этой проблемы, не видеть всего этого, откуда что идет. Здесь мы сталкиваемся с образом жизни человека, семьи, народа и общества. Созидательные традиционные ценности предлагают свой путь. Ювенальная юстиция навязывает нам противоположный путь – семья вообще исчезает, а на место взрослого, зрелого, опытного человека становится ребенок, несовершеннолетний, несформированный, наивный, необразованный. Он не способен задуматься над стратегическими задачами. Но вот высказывание П.А. Столыпина: «Народы забывают иногда о своих национальных задачах; но такие народы гибнут, они превращаются в назем, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы» (речь П.А. Столыпина; 5 мая 1908 г.; Государственная дума).
Здесь некоторые скептически воспринимают мои слова, но, тем не менее, это факт. Вот такая конечная цель в никуда. В качестве примера того, куда ведет эта широкая дорога, служит скандально известный проект «Детство-2030». Оказывается, что семья – это многообразная форма совместной жизни, совместных браков, в том числе, конечно, и однополых. Дети, оказывается, сами выбирают свой путь развития и заранее объявляются компетентными в этом. Этот проект прошел через Общественную палату, за ним стоят большие средства и ресурсы. Вот откуда ювенальная юстиция появляется. Вот такое будущее нам готовят те, кто равнодушен (или враждебен) к судьбам нашей страны.
Вспомним, что без высших идеалов ничего нет. Без Конституции, которая здесь разрабатывается, ничего не будет, по сути. Ответственные политики заботятся об укреплении традиционных духовных ценностей. Например, президент России Дмитрий Медведев в приветственной телеграмме участникам Рождественских образовательных чтений, которые прошли в Москве в январе 2011 г., отметил: «Вам предстоит обсудить важную для современной России тему – соработничество Русской православной церкви и государства.
Сегодня от их совместных усилий во многом зависит консолидация нашего общества, укрепление традиционных духовных ценностей, поддержание гражданского мира и межнационального согласия.
Особого внимания требует просвещение молодежи. Необходимо прививать новым поколениям идеалы нравственности и патриотизма, воспитывать в них уважительное отношение к истории Отечества, к культуре русского и других народов нашей страны.
Все это имеет фундаментальное значение для дальнейшего развития России. Рассчитываю на продуктивную совместную работу – во имя общих целей».
Вот на подобной стратегии надо строить новую Россию.
В.Е. Хомяков Внедрение ювенальных технологий – путь к социальной дестабилизации
Прежде чем строить что-то новое, необходимо понять, почему старое перестало работать. У нас была одна из самых лучших в мире систем работы с детьми, у нас было специализированное правосудие для детей, ограничение по возрасту при наказании за определенные преступления. Почему это перестало работать? Не только потому, что государство перестало давать деньги на эти цели, но и потому, что работала эта система в сочетании с другими системами, в комплексе. Была молодежная политика, которой сейчас нет. Была система воспитания граждан, которой сейчас нет. Были определенные установки, которые транслировались через СМИ, этих установок тоже больше нет.
Тогда наше руководство решило пойти самым простым путем, чтобы не восстанавливать все, что нужно восстановить. А именно – решило позаимствовать чужую систему, которая якобы где-то работает. Каковы первоисточники этого процесса? Первоисточники, как это ни прискорбно, содержатся в Конституции. Есть две статьи в Конституции, о которых необходимо сказать. Часть 2 статьи 13 – это отказ от государственной идеологии, т. е. от права России иметь собственные ценности. Тот, кто не имеет собственных ценностей, не имеет собственного пути развития и не имеет собственной нравственности, поскольку нравственность всегда соответствует ценностям. Фактически в Конституции заложена безнравственность. Это надо как-то исправлять. Второй источник – статья 15, которая устанавливает приоритет международного права и соглашений над национальным правом. Это тоже не будем забывать. Поэтому внедрение ювенальной юстиции в России – это не какая-то необходимость, а желание, почти обязанность соответствовать неким международным нормам и конвенциям. Это
Никто не занимался адаптацией системы защиты детей к нашим ценностям, культуре и т. д. За основу берется Конвенция по правам ребенка и те права ребенка, которые сформулированы в рамках совершенно другой цивилизации, совершенно другой культуры. Когда нам говорят, что права ребенка нарушаются, если ему не разрешается смотреть порносайт, – это нарушение прав ребенка
Дальше – на чьи деньги внедряется эта система? В 40 регионах, и это говорилось не раз, введены в той или иной форме ювенальные суды. В 40 регионах! При этом – мы делали запрос в Минюст – ни одного рубля бюджетных денег на это не пошло. Как финансируются эти суды? Они финансируются с помощью грантов, через губернаторов. И это при том, что Конституция категорически запрещает финансирование судебной системы из небюджетных средств. То есть происходит грубейшее нарушение Конституции. Как известно, кто платит деньги, тот заказывает музыку.
Далее – целостность этой системы. Правильно было сказано, что речь не только о ювенальных судах, не только об облегченной процедуре наказания несовершеннолетних. Вовсе не об этом. На парламентских слушаниях, о которых я уже упоминал, один выступающий совершенно четко сказал: «Что вы дурака валяете? Честно скажите, что ювенальная система – это целостность. Это не только юстиция, не только суды. Это система омбудсменов, это система сбора информации и т. д…Это все будет внедряться, хотите вы того или не хотите». Речь идет не только о фактической безнаказанности ребенка за любые преступления до 18 лет. Я лично видел рекомендации ЕС, что и за терроризм на Северном Кавказе нельзя сажать в 17 лет, ребенок ведь не понимает, что бомбу закладывать нехорошо и голову отрезать тоже, ему надо объяснить это. Это система полного, тотального контроля над семьей. Это сбор полного досье на каждую семью и возможность для чиновников и представителей так называемых некоммерческих организаций вмешиваться в дела любой семьи, это возможность изымать любого ребенка из любой семьи по признаку ненадлежащего воспитания, ненадлежащего содержания. Под ненадлежащими понимаются
Все происходящее можно назвать совершенно аморальным, при том что государство шаг за шагом отказывается от своих социальных обязанностей. Откуда у государства моральное право изымать детей за ненадлежащее содержание, если оно само не выполнило своих обязательств перед семьей? В этом парадокс, и это основа для серьезной социальной дестабилизации.
Какие могут быть последствия?
Во-первых, могут быть очень серьезные криминальные последствия, т. е. массовое вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, а именно – в совершение тяжких преступлений, в торговлю наркотиками, в террористическую деятельность. При этом детям будут объяснять, что до 18 лет они совершенно безнаказанны. Социальное положение многих людей ухудшается, и ребенок будет не против «посадить на иглу» своих одноклассников, чтобы «помочь своей семье».
Поделиться книгой: