Паутина Света. Том 4 СИ

Генноске внезапно понял, что ему почему-то совершенно расхотелось умереть с самурайским достоинством.

Интерлюдия 20

Япония, Такамия

Генноске Амакава

— Агеха, пыль из воздуха. И обеспечь фильтр с вентиляцией.

— Пфф! И сколько мне так стоять?

— Сколько нужно. Арисава, прием! Нужна вода на мои координаты… чем больше, чем лучше, знаешь ли! Диспетчер ответь Сидзуке. Комплект экстренной полевой хирургии, добавить два литра кровезаменителя и двойной комплект шовного материала…

Генноске чувствовал… да ничего, пожалуй, и не чувствовал, кроме подступающего холода и страшной слабости. Вместе с холодом — результатом потери крови — подступала сама смерть. Медленно. Неотвратимо. Пройдет еще немного времени — и мозг начнет задыхаться, сознание начнет смешиваться, потеряет концентрацию… и «изменяющий свет», сейчас спасающий носителя генома Амакава от океана боли прекратит свое действие. Нормальный человек просто отключился бы от шока — но организм мага из шестого клана будет бороться до конца. Правда, лишенный единого центра в виде корректно работающего сознания… В один миг ставший Главой клана амулетчиков и приручителей демонов, «малыш Ген» видел, как умирал его брат — в паутине хаотично расползающихся «световых» линий, захватив почти пятидесятиметровый кусок почвы вокруг… и в окружении восьми еще подергивающихся трупов: пятеро оказались рядом, когда пуля пробила грудь экзорциста и еще трое из тех, кто попытался добить заходящегося в агонии противника. Круг тогда так и не позволил везти «контрактных» аякаси на один из островов мини-архипелага Окинавы, чему «простые люди», довольно вольготно чувствующие себя к югу от Хонсю, оказались очень рады — мальчик и юноша в традиционных одеяниях не показались им опасными даже не смотря на наличие катаны… которую старший из братьев так и не смог заставить себя обнажить против того, кого защищал, до последнего пытаясь уговорить дать им сделать свою работу…

Мир на миг мигнул, впуская в сокрытое гул дизеля автоцистерны водовоза с логотипом социальной службы города — и Генноске вновь накрыла аура мизучи: демон, откинув люк, толстой струей заставляла жидкость противоестественно растекаться, размазываться в воздухе… ага, образуя купол, оказывается. Миг — и вода застыла прозрачной стеной, оставив несколько отдушин и невидимый со места старого экзорциста проход. Аура воздушной аякаси смешалась с водяной — и воздух ощутимо похолодал, потерял свой вкус… как оказывается, много можно почувствовать, балансируя на границе жизни! «Дедушка Ген» ощущал многочисленные касания демонической магии по всему телу — аякаси пыталась взять под контроль кровь, окончательно блокируя кровотечения, но у нее не очень получалось: после боя и вынужденного знакомства с пространством за границей модифицированного сокрытого и практически рефлекторной «заглушки» «Светом» жизненно необходимая субстанция сопротивлялась манипуляциям демона не хуже пустого накопителя большой емкости. Кстати…

— Интересные у тебя… друзья, Химари. — Еще одна бледная улыбка, натянувшая на лице кожу. — Кажется, они и впрямь думают, что могут меня… вылечить, да?

— Вы… обязательно поправитесь… дедушка! — Из глаз аякаси-эксперимента капали слезы, но бакэнеко их даже не замечала. — Вы не можете взять и уйти прямо сейчас, господин! Ваш внук не простит вам, если уйдете, не увидев его!

— Юто… — Бывший глава Амакава слегка смежил веки. — Он, наверное, уже большой? И, говоришь, еще помнит своего старого дедушку? Только вряд ли сын будет счастлив увидеть меня рядом с ним…

Не дождавшись ответа, старик снова нехотя раскрыл глаза… и выражение лица «Багрового клинка Ноихары» ему очень, ну просто очень не понравилось. Впрочем, и не удивительно — в подготовку боевика-универсала никогда не входило обучение владению лицом, да и сама по себе кошка была весьма… темпераментной. Так что огромные глаза и зажатый рукой рот говорили сами за себя.

— Что?

— …

— Говори! — Несмотря на состояние, несмотря на то, что Генноске сейчас мог только негромко шептать, приказ заставил Химари дернуться. Впрочем, слова ни в какую не желали покидать ее рот…

— Родители Юто Амакава погибли первого июня две тысячи пятого года… через день после вашего отъезда из Ноихары. — Ответ пришел совсем не оттуда, откуда старый экзорцист ждал — мизучи «колдовала» над сильно остывшей раной и даже не попыталась перевести взгляд на лицо собеседника. — Автокатастрофа… официальная версия, знаешь ли. Юто думал, что вы в курсе.

Сидзука зашипела — кровь попыталась вырваться из с трудом пережатых магией сосудов. Она почувствовала, как сердце человек сменило нитевидный пульс умирающего на слегка судорожные, но мощные сокращения. По счастью, именно в это момент мир опять мигнул, впуская сирену вагона скорой помощи и доктора Аой, спешащей к куполу из прозрачного ляда с огромной сумкой.

— Шимата! — Замглавврача отшатнулась, разглядев почти очищенную от свернувшейся крови и фрагментов тканей и органов Богиней рек страшную рану. — Как он до сих пор жив?

— Заменитель! — Уже не прошипела, а натурально прорычала девушка. — Или мы его потеряем через две минуты! Лей прямо на рану!

— Ты сама его расшевелила. — Совершенно спокойно заметила хиноема, стоящая посреди купола с разведенными руками. Контроль потоков воздуха и многослойного фильтра на основе циркулярной газовой сегрегации,[24] беззвучно крутивший воронку прямо над импровизированным павильоном, не мешал ей с любопытством разглядывать лицо родственника мужа.

— Так надо. — Отрезала мизучи. — Он должен захотеть бороться за жизнь. Аой, не дотрагивайся! Лей сверху — я подхвачу… Миражные Круги!

Генноске Амакава почти не обращал внимания на то, как наглые аякаси обсуждают его — не до того было: «свет» лег на зрачки, и старый экзорцист немедленно убедился — обе «Ашки» попали под воздействие «Изменяющего», причем воздушная, в отличии от водной, получила не спонтанный «свет на ощущениях», а целенаправленное воздействие… сделанное незнакомым «почерком». Да, каждый юзер кеккей генкай шестого клана видит свои линии света — но «почерк» вполне себе отличается. Незнакомый — и одновременно чем-то схожий с его — почерк паутины линий был ему не известен — им сияли не только тела демонов, но и амулеты на их шеях, и одежда — в несколько слоев. Впрочем, вариантов авторства других не было — если верить «вассалам» (а не верит смысла не было), из владетелей генома до недавнего времени в реальности прибывал один. Внук. Юто. Сколько же прошло времени?! Впрочем, кошка жива…

— Сколько… сколько прошло лет? — Хрипло выдохнул маг. Боль возвращалась: кровь, смешанная с искусственным заменителем крови «пошла» через удерживаемые водяной каналы-водяные трубки, соединяющие разрывы самых крупных сосудов — из-за стресса сам собой отменился первоначальный настроенный на «не больно» самоналоженный «свет».

— Наркоз! — Арисава втащил тяжелы баллоны так, как будто они были из бумаги. — Там еще маска в машине…

— Стой! — Резко распорядилась Агеха. — К черту маску — вентили открывай, дальше я сама!

Оказалось достаточно несколько прерывистых вдохов, что бы измученный и ослабленный организм начала отключаться. Однако, прежде чем сознание окончательно померкло, старик услышал от справившийся наконец с эмоциями «кисы»:

— Вы оставили меня… нас… пять лет назад!

«Если очнусь, нужно немедленно начать разбираться, что тут произошло.» — Решил про себя Генноске. Он, конечно, оставил Химари свои инструкции на случай «считать меня мертвым», но и в страшной сказки не видел внука сиротой — даже если учесть, что сыночек окончательно свихнулся бы и отказался учить наследника магии. Но… он, похоже, опоздал… Опоздал…

…глаза «Отшельника из Ноихары» окончательно сомкнулись, и он уже не услышал, как доктора Аой выгоняют из купола — «пока не началось как у Хари тогда — помните?» Шесть часов борьбы, когда его жизнь висела буквально на кончиках изящных женских пальцев тоже прошли мимо деда нынешнего главы клана — когда перемежая ругань и резкие команды, демоны и человек буквально «на живую нитку» собрали тело экзорциста: с торчащими трубками так и приживленных катетеров, с десятком имплантированных искусственных вен и пары участков артерий — это все под писк постоянно отказывающего оборудования и сбоев магических техник прямо на теле носителя «света Изменяющего». Впрочем, в госпиталь его привезли почти без эксцессов — к тому моменту прямо посреди улицы приземлился белый вертолет с черным солнышком — камоном во все днище транспорта.

12

Мерный писк кардиомонитора. Тихо гудит аппаратура принудительной вентиляции — дважды начинался отек трахеи единственного рабочего легкого, который с трудом вовремя диагностировала Сидзука, и Аой решила не рисковать. Богиня рек, кстати, «выключилась» прямо на месте — как только тело спасаемого подключили к аппаратуре поддержания жизни. Специально обработанной моим «Паромом Света» аппаратуре — а до того я то же самое сделал с койкой, простыней, полом под ногами, стенами… Аой перенервничала до такой степени, что сама себе назначила «успокоительное» и немедленно выпила его чуть ли не пол-литра. Японка! Крепленого сакэ! Я, к сожалению, не успел это пресечь — относил свою мизучи в комнату отдыха и устраивал на раскладном диване (а я еще сомневался, когда только нанятый главврач поставил это единственное условие для «своего» госпиталя). Теперь в К.О. для старшего медперсонала две сладко сопящие тушки и переминающийся с ноги на ногу в коридоре переволновавшийся муж Аой — замглавврача запретила увозить себя с рабочего места. Бедный демон — и так буквально пылинки со своей возлюбленной сдувает: как же, человек, такой хрупкий и все такое… хе, хорошо, что мои со мной так не возятся — по поводу «хрупкости» я уже доказал состоятельность, так сказать…

…дед теперь «прикован к постели» на много дней — слишком серьезные повреждения внутренних органов. Не проводи над ним операцию такие талантливые дилетанты как моя старшая жена и терапевт-Аой — уверен, мой родственник так и загнулся бы там, на асфальте… или во время заранее бесполезной попытки транспортировки в госпиталь Амакава: с такими повреждениями — не живут. Но — это же Амакава, а мы не можем взять и умереть просто так, верно? Мой родственник, да… появившийся из неоткуда (телепортация без конечного «приемного» телепорта?) с таким спектром выброса маны, что составитель давешнего справочника по спектрам аур, что достался мне от щедрот Суговары Коуджи-сана, рвал бы себе волосы на зад… в труднодоступных местах — такая «линейка» просто не может существовать, ага. Но спектр — это еще полбеды, сейчас его аура излучает вполне человеческий по конфигурации набор линий… только второго класса, близко к первому — а был твердый третий. Я не поленился, и поднял данные не только от себя, но и от Тсучимикадо — даже не стал спрашивать, собирают ли они статистику. Собирают… включая лиц под амулетами, как выяснилось — по крайне мере, моя динамика за год у них была… интересно, как? Хотя да, что это я — кеккей генкай, я уверен. Что же еще? Жуки, блин — надеюсь, они не сделают правильных выводов, зачем я запросил статистику по Амакава, прибывавших на совещания Круга в «Дом Тсучимикадо» за последние 50 лет… по крайне мере — сразу. А там — добрый дедушка Генноске очнется — и поделится с внуком самым ценным, что у него есть — опытом… в том числе — и по «главствованию» в клане и представлению Клана в Круге — где он, кстати говоря, «прописался» с тринадцати лет. Кажется, я начинаю понимать, что значат слова «ты очень похож на деда» в устах представителей кланов возрастом за сорок…

Деду сейчас семьдесят девять лет — совсем не «ворона накашляла», да. Впрочем, по лицу и не скажешь — резко обозначившиеся морщины после восстановления потери жидкости телом сейчас разгладились, оставив лишь самые крупные складки — а вот мелких, тех самых «признаков возраста» как не бывало: кожа как в рекламе «омолаживающего крема», только настоящего, который действительно работает. Длинные волосы снежно-белого цвета — причем не седые, а именно ярко-белые: их пришлось слегка отмыть, прежде, чем собрать резинками в «хвост», которому позавидовала бы и Химари… которая, кстати, спит свернувшись «клубком» на тахте в коридоре перед палатой интенсивной терапии — в человеческой форме это выглядит как всегда забавно. Рука у меня не поднялась ее прогнать — Генноске бакэнеко без малого едва ли не боготворит: не так, как меня, а скорее как наставника… ну и создателя — чего уж там. Все глаза себе проплакала… и «провисела» у меня на шее с полчаса, когда стало «можно» — все, от меня зависящее, я сделал. Рубашка промокла на груди насквозь — пришлось посылать за одеждой…

…дед, я уверен, скоро очнется. Не знаю, почему, но… он умудрился пробыть в сознании целых пятнадцать минут в таком состоянии, в котором люди обычно могут только одно — немедленно умирать. Так что — да, я «верю в Генноске». Потому сижу на стуле и жду, глядя на сияние линий, заполнивших пол, стены, потолок и даже воздух — амулет подавления в палате продолжает работать. Как и камеры, через которые за мной и «любимым дедушкой» сейчас наблюдает Тайчо и, наверное, уже приехавшая Хироэ. Кстати, если мой склероз меня не обманывает (потому что медицинское образование со мной было давно и неправда… тьфу, в смысле — не «здесь»), изменение пиков ЭЭГ указывает на постепенное пробуждение — вот и что-то похожее на альфа-волны появилось…[25] Ну, что ж, дедушка — я в тебе и не сомневался. А поговорить нам очень надо — особенно пока ты в таком состоянии. Потому что ситуация раз в этом мире появился второй дееспособный Амакава, с уже сформировавшимся мировоззрением, на которое я сразу не смогу повлиять — я должен сразу расставить все точки на «i»: для моего проекта «особой зоны» нет ничего страшнее двоевластия. Нет ничего проще, чем развалить любое начинание изнутри — не русскому попаданцу это объяснять. А я только-только начал уже было считать, что все на тот небольшой период, пока Такамия еще не светится… для «простых людей» своими «продвинутыми технологиями» (в том числе и социальными, ага) — мы достигли «точки равновесия». Эх… Впрочем, что это я — когда у меня все шло согласно плану? Так что я посижу тут, подожду… тем более полчаса назад мне на телефон упал отчет от Момочи — и, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то мне сейчас нельзя выходить из добровольного «заточения» в палате доброго родственника далее туалета — иначе я рискую сломать то, чего так долго добивался… мальчики и девочки, я надеюсь, вы не подведете меня! Так что, спи, Генноске, и не торопись особо — я подожду… и потом у нас с тобой разговор будет долгий…

Интерлюдия 21

Япония, Такамия. Бункер РКЦ (Резервного Командного Центра), основное помещение (столовая/госпиталь/что-еще-может-понадобится)

Котегава Цутигуме, Тенгу «Разящий» Ворон, Кагетцуки Каши, Айя Канаме, Горбоносый Хикари «Пачи» Гото и другие

— Котегава, ты уверена, что именно сейчас?.. — Начал было Кагетцуки, но нарвался только на мах рукой.

— Вчера было рано, завтра будет поздно![26] — Фыркнула дорогумо, оглядывая «почтенное собрание». На фоне серого бетона стен, с одной стороны прикрытого белым квадратным полотнищем от пола до потолка, на котором раскинуло лучи «черное солнышко» Амакава, все эти лю… пардон, разумные существа, выглядящие как люди, одетые в дорогие «цивильные» костюмы или не менее дорогие традиционные японские одежды смотрелись… м-да, эпично так смотрелись! Как господа (и дамы!) решившие провернуть буржуазное революционное восстание на благо своих капиталов — именно материалом подобного толка — о власти и ее передаче «из рук в руки» освежала (по большей части все-таки загружала — нельзя же знать все?) свою отличную память «мама» Юто Амакава в последний год… в аккурат с прошлого дня рождения «внука» Нумото. Что такое «переходный период» в Старых Кланах Токио — она за последние сто лет насмотрелась и «наелась» дальше некуда: женщину-финансиста с некоторым скрипом начали воспринимать как реального специалиста где-то годам к двадцатым двадцатого же века… ага, и трижды «убивали» по окончанию тщательно проделанной работы по учету собственности и средств, так и норовивших уплыть в карманы «родственников покойного» из «корпоративного котла», почему-то обычно воспринимаемого новым главой (и его семейкой) как собственный карман, н-да… Приходилось в очередной раз «залегать на дно» на несколько лет, кардинально менять имидж, подчиненных, иногда — неожиданно «воскресать»… В последний раз «на тот свет» ее «отправили» в 74-м — почти успешно, кстати. Из грамотного заминированного помещения не так-то просто спастись,[27] будь ты хоть десять раз А-класс! Пусть даже люди об этом и не знают… С тех пор крутизна нравов потомков самураев изрядно скатилась на дно — больше, чем нападение гопоты на хрупкую и беззащитную женщину устраивать неприятности ей даже не пытались — чему, впрочем, очень способствуют электронные средства хранения информации, да… Однако, свои выводы из «бурной молодости» бухгалтер и аудитор сделала. И не желала, что бы наблюдаемый перманентный гадюшник плавно появился и в начинании ее сына! Тем более, в Такамии сего дня начало проглядывать такое будущее… что Котегава уже подумывала предложить собственной матери ре-эмигрировать на родину: Ками-сама, ну что интересного может быть в Нью-Йорке? А что — дети, внуки и правнуки уже выращены (да сколько можно всем им сопли подтирать?), ну а играть на бирже и удаленно можно…

— Так, ну я полагаю — для кворума все собрались…

— Котегава, не ругайся гайдзиновскими словами. — Поморщился Тенгу, демонстративно кряхтя устраиваясь на жестком стуле подле нее. Мебель в РКП была отобрана по методу «легкая и плохо ломается», что не добавляло удобства… а в зал совещаний все пришедшие все равно не поместились бы. — Такие старые пни, как я… ладно, ладно, просто я против этой английской «ругани». Итак от нее даже за стенами додзе не скрыться! И не «кворума» тогда уж, а форума….

— Не ворчи как старый дед, пернатый! — Слегка по-волчьи улыбнулась дорогумо. — Тем более, у нашего Юто-сама теперь есть… гм, дед.

— Точнее, может быть будет… — Подала со своего места голос старшая Канаме, что-то рассматривая на планшете. — Там такие внутренние повреждения организма…

— Но пока Генноске Амакава с существенной долей вероятности «может быть есть», мы должны решить… один вопрос. Верно, Пачи?

— Мою позицию ты знаешь. — Пожал плечами глава городской администрации Такамии. — И вообще, ты могла бы на и не дергать с мест — все бы по переписке и решили. Было бы чего решать, в самом деле — все и так ясно.

— Нет, ты не прав. — Кагетцуки поправил галстук и выверенным жестом оттянул воротник белоснежной рубашки под пиджаком. — Коллективное решение — коллективная ответственность… мы должны зафиксировать все так, что бы и у следующих поколений наших потомков не возникла мысль, что это было решение в пользу пристрастной группы лиц.

— «Пристрастной группы лиц», скажешь тоже. — Настала очередь Горбоносого фыркать. — А мы тогда кто? Самая что ни на есть пристрастная… хм, «группа лиц». Мы — как раз в отличии от уважаемой Цутигуме-доно или Канаме-доно те, кто «получили все» из рук сюзерена: дом, интересное занятие по душе, работу, уважение и самоуважение, уверенность в будущем… я что-то сказал смешное, Тенгу-доно?

— Ну, как сказать? — Старый ворон улыбнулся, прекращая насмешливо хмыкать. — Просто… ты назвал такие «типичные» желания для среднего аякаси… только возможность получения образования не добавил, разве что? А как же «Нам нужны только три вещи — Сила, Сила и Сила»?[28]

— А я говорил, что в Такамии собрались «обычные» демоны?

— Просто ты так пафосно «сказал за всех», Синдзи… вот Гинко, например, ты что скажешь?

— Юто — хороший! — С готовностью отозвалась волчица. — С ним весело!

— Весело — и все? — Как и многие другие, сдерживая смех, поинтересовалась Юмико.

— Ну, где он — всегда вкусно готовят. — Немного подумав, принялась для верности загибать пальцы девушка. — И еще его очень приятно тискать! И лизать!

— Два последних — особенно существенный довод, не находишь, Котегава? — С трудом откусывая воздух после полутора минут повального хохота нашла в себе силы просить Ами — ее подруга-пока была не в состоянии отвечать.

— Она находит. — Со своего места, не отрывая взгляд от ноутбука, к которому была подключена профессиональная видеокамера, установленная на штативе так, что бы охватывать весь зал, прокомментировала и здесь не изменившая белой «униформе конверта» фугурума. — На дне рождения Нумото она тискала нашего сюзерена пять минут тридцать восемь секунд, приговаривая, что он так подрос и стал настоящим мужчиной…

— Эй!

— …информацию проверенная — даже Куэс Джингуджи обошлась четырьмя минутами одиннадцатью секундами.

— Даже знать не хочу, зачем ты это считала!

— Бесстрастная информация — мой удел. Я лишь переношу ее.

— Бесстрастная? — Арисава вытер выступившие слезы, слега покосившись на легкий румянец на щеках дорогумо. — И какой же вывод?

— Господин действует так на всех женщин, относящихся к его клану. Даже Кая в последний приезд бросилась к нему на шею и провисела двадцать восемь секунд прежде, чем заметила всеобщее внимание…

— Зара просила передать, что бы сказали, зачем мы тут собрались — а то у нее там «стрельбы по мишеням» планируются через десять минут. — Помахала в воздухе компьютером мать Хироэ.

— Я думала, до этого уже не дойдет. — Демонстративно вытерла «виртуальный пот» со лба Котегава. — Впрочем, учитывая какой балаган вы тут устроили, взрослые и целеустремленные «люди», бизнесмены и политики… так, тихо! Собственно, на повестке дня — всего один вопрос: решим и развлекайтесь дальше… могли бы и без меня догадаться проводить «встречи выпускников» раз в полгода, например… Ладно. Итак, внимание, вопрос — кого считать Амакава?

В зале мгновенно повисла мертвая тишина. Все они были удивленными — но не все растерянными или хотя бы вопросительными — хватало и недобрых.

— Что ты хочешь нам сказать… своей фразой, дорогумо? — Нарушил молчание Пачи и поменял положение тела… впрочем, рефлекторно это сделали многие участники «патруля Отряда» и ученики Тенгу, кто пришел за учителем лично.

— Сказать — ничего не хочу. — Сделала отрицательное движение головой паучиха. — Это вы должны сказать: кто для вас тот, кто вы уверенно идентифицируете как «Амакава»?

— Амакава — это наш сюзерен… глава клана. — Неуверенно поднял руку Такахаси, демон-черепаха.

— Логично. — Наклонила голову Цутигуме. — А как вы определяете главу клана?

— Принятие клятвы… — подал голос один из ноперанонов, попавших в клан после неудачного вынужденного «парада Духов» перед нападением прайда Тануки. Впрочем, сейчас он был вполне «с выражением лица на лице» — почти годовая «социализация» в Ноихаре окончилась успехом для всех «В-классов».

— Допустим, так. Однако, клятва Света подразумевает подчинение любому Амакава, верно? — Нажала голосом женщина и нашла взглядом Канаме. — Впрочем, для не-аякаси тот же вопрос… может быть актуален, не так ли?

— Вассалитет не делится на «принужденный» и «по желанию» — оскалилась не хуже отсутствующей Агехи «главный психолог» клана. — Даже если клятва прозвучала только в сердце. Впрочем, разумные обычно следуют договоренностям… а не дословно выполняют сказанные слова, верно, дорогумо?

— Очень хорошо. — Сложила руки на коленях и откинулась на спинку стула Котегава. — Я ждала этих слов. — Так кто же может быть нашим сюзереном, господа и дамы? По договоренности?

— Тот, у кого зовут «Амакава». — Гинко чувствовала гнетущую атмосферу, но не могла понять, чего все так… заморочились.

— Тот, у кого геном Амакава. — Рискнул подать голос Шо Рью, в первый раз пожалевший, что вернулся в мир живых так рано: в таких… либеральных посиделках он даже в кошмарных снах не оказывался — и, честно, такое вот собрание для него было страшнее боя, где его убили… там было хотя бы понятно, в какую сторону стрелять!

— Интересные мнения… — Протянула «мама» сюзерена. — Кто еще чего скажет?..

— Ну хватит уже, женщина! — Недовольно перебил «бухгалтера» Разящий. — Ты уже и так… создала убедительную атмосферу… и нечего ухмыляться, Канаме-сан — вам же потом нервные расстройства лечить…

— Какие все тут чуткие и ранимые, хе-хе! — Похоже, угроза совершенно не испугала женщину.

— …ну а ты, каши, чего тянешь? Мы уже с тобой о таком года два назад говорили… или тоже решил «воспитательный момент» поддержать?

— Если настаиваете, Тенгу-доно. — Встал и слегка поклонился ничуть не смущенный «пожиратель трупов». — То я скажу. Собственно, сейчас пока все предельно просто — если дать себе некий труд подумать… мы кому приносили клятву — ну, или подтверждали клятву?

— Юто-с-сама! — Не ожидавшая от своего голоса такого «предательства», забившаяся в самый угол едва обретшая разум перед захватом охотничьей партией «Коричневого квартала» и спасенная от «обеденного стола» в прямом смысле этого слова во время операции на Торговом Острове, девушка вжалась в свое место, когда на нее повернули головы и подняли глаза все эти ее «коллеги». Да она вообще случайно сюда попала — Ами-доно учила ее правильно сортировать проблемы по значимости — и просто забыла отменить распоряжение «иди за мной».

— Верно, дитя. — Ласково улыбнулся девушке «страшный и воинственный» Ворон, отчего та пискнула и едва не лишилась чувств. — И сейчас у нас единственный «точно-Амакава», ты это хотел сказать Кагетцуки?

— Именно это. Нумото пока мал, обретенный родственник Юто — без сознания… Значит, мы подчиняемся только одному Амакава… сейчас. Это и стоит закрепить. Нашим совместным решением.

— И собираться каждый раз, в случае «если что»? — Мгновенно уловил напряженный момент Пачи.

— Нет. — До Танаки вдруг, наконец, дошло то, что решили между собой Котегава и «Учитель Воинов». — Мы будем подчинятся любому Амакава, если, конечно, его слова не будут противоречить указаниям Главы Клана…

— Мы с этого и начали! — Со своего места воскликнула Ами.

— … а Амакава мы будем считать тех, кого указал таковыми нынешний точно Амакава… и среди них же найдется глава клана… если что, не дай Ками-сама.

Последние слова были произнесены затихающей скороговоркой. В зале послышались все усиливающиеся шепотки.

— Вот теперь я верю, что ты учишь своих учеников не только железками махать. — Заметила довольная паучиха ворону.

— Веришь или нет, но научить такому нельзя. — Хмыкнул Разящий. — Только додуматься самому или заставить бездумно повторять. Так что я действительно горд своими учениками!

— Верю! — Котегава встала и, перекрикивая гомон, четко проговорила:

— Итак, решение вопроса! Амакава — это Глава Клана Амакава и те, на кого он указал, вне зависимости от генома. Сейчас глава — Юто, и мы считаем все решения от его воли. При переходе главенства предыдущие указания сохраняются. Есть возражения?

— Похоже, все согласны. — Канаме встала, потягиваясь и разминая затекшую на неудобном стуле спину.

— По-моему, это все равно решать не нам. — Насупившийся Шо Рбю пробился к стене-с-флагом, под которым ненавязчиво и уселись Котегава и Тенгу. — Внутреннее дело самой семьи…

— А вот и нет. — Юмико оказалась протолкалась к «заговорщикам». — Мы, аякаси — главная опора Юто. Нужно было, что бы все… ну, большинство решило самостоятельно «следовать духу, но не букве» Клятвы — ведь именно этого Юто-кун от нас и хотел…

— …хлоп, хлоп, хлоп! — Аякаси затихали о поворачивались к дверям к лифтовому холлу, у которых обнаружилась Сандра Момочи собственной персоной, одиноко аплодирующая залу. Убедившись, что все на нее смотрят, женщина демонстративно прокашлялась и заявила:

— Господа и дамы «заговорщики»! Там это, контейнер со жратвой и спиртным из Шинтакамии — не знаю, как вы «догадались» об этом забыть, но Юто-доно за вас подумал… опять! Кстати, кто хочет пойти поработать или еще чего — лифты разблокированы и противоштурмовые переборки подняты… снайперов я тоже отпустила. Вы это, хотя бы часовых оставляйте, что ли, в следующий раз… и не собирайтесь в помещении, куда подать бинарную смесь со склада вооружений через вентиляцию — как раз плюнуть. М-да… Ладно, я пошла…

— Заговорщица! — первым захохотал Тенгу, слегка (и очень осторожно) ткнув локтем в бок дорогумо.

— Иди в задницу, сам хорош! — Независимо тряхнула «шелковой занавесью» роскошных волос Котегава. — Я — обычный бухгалтер, а вот ты…

— Ну а чего я? — Тенгу вытащил из подмышечной кобуры огромный «Дезерт Игл» и выщелкнул магазин. С лязгом передернув затвор, он поймал золотисто блестящий патрон, пуля в котором едва не светилась от переполнявшей ее магии. — Для меня сюрприз, что лифт можно снаружи разблокировать… и противоштурмовые переборки кроме дверей.

— Пойду найду шампанское, пока все на растащили. — Махнула рукой Айя Канаме. — Все равно никто из вас его нормально пить не умеет, кроме Котегавы. А сегодняшний день показал, что за будущее Такамии мы, определенно, можем выпить. Оно, определенно, будет великолепно — если, хех, не перестреляем друг друга однажды… так, от избытка дружеских чувств!

Интерлюдия 22

Великобритания, БМА

Куэс Джингуджи (Амакава — согласно утвержденному статусу)

…в какой-то момент времени Куэс обнаружила себя посреди малого заклинательного зала… опять. Точнее, сказать «какой-то момент» было не совсем верно — в течении нескольких секунд девушка с нарастающим удивлением рассматривала совершенно пустое помещение, которое «только что» (по ее внутренним часам) было заполнено идиотками из «секты» Ри в защитных балахонах (хоть на что-то ума хватило!), была вычерчена на плитках пола накачанная энергией проекция контура пространственного заклинания, горели свечи… Такое впечатление, что посетившая ее странная фантазия — внезапно «достроившийся» от потока энергии снизу тоннель-пробой в глубокие слои пространства и дальнейшие события, похожие на бредовый сон (потому что никак не желают складываться в единую «картинку») — каким-то образом срабо… Так. Она что, просто уснула?! А «сжигательницы» не нашли ничего лучше, чем оставить носящую-полумесяц досыпать в зале — спасибо хоть прибрались за собой? Вот…. даже неприличное японское слово не подбирается!!! Тернер, ссс… скотина!!! От праведного негодования Куэс отвлекло два факта — легкое потрескивание и ощущение того, что кожу пощипывает от сухого жара. Ну и что тут… о?!

Стационарный накопитель — вделанная в пол каменная глыба, отесанная в виде цилиндра, на поверхности которой была высечена гексограмма… потрескивала. В смысле — от нее слышались тихие сухие щелчки, а глубокие бороздки рисунка малиново тлели в темноте, разгоняя полумрак не хуже отсутствующих свечей! Через мгновение Джингуджи-химе ощутила и запах раскаленного камня и… тлеющей ткани?! Ксооо!!! Шимата! Защитная роба отправилась на пол — тяжелый материал на-вроде обычного брезента (неудобно, зато безопасно), кажется, слегка дымился…