Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1941-1944

3. Я приказываю:

а) Так как командование оказалось отрезанным от боевой группы, состоявшей в основном из 38-й кавалерийской дивизии, а наступавшие полки – предоставленными самим себе, и поэтому дивизионные части потерпели поражение, я отстраняю от должностей командира 38-й кавалерийской дивизии генерал-майора Кириченко и военного комиссара той же дивизии полкового комиссара Быкова.

б) Военному совету 12-й армии начать расследование и привлечь виновных к ответственности».

Обнаружилось, насколько беспомощными были советские войска и их младший командный состав, как только они оказались в положении, которое требовало от них решительности и немедленных действий. Полностью оказалась бессильной вражеская боевая разведка – если вообще, судя по степени внезапности, таковая существовала. Согласно немецким концепциям, командование вражеской кавалерийской дивизии оказалось полностью несостоятельным. Несомненно, в этом случае командир дивизии должен был бы входить в боевую группу. Только в этом случае он, действуя решительно и концентрируя силы, возможно, добился бы прорыва в западном направлении через все же слабое кольцо окружения. Однако его кавалерийская дивизия потерпела поражение, оказавшись «обезглавленной».

С другой стороны, этот оборонительный бой показал, что при использовании всех возможностей живой силы и техники продуманная, организованная активная оборона в глубине оборонительной зоны способна помешать полному прорыву противника. Оборонительные действия в глубокой оборонительной зоне должны быть проведены в атакующей манере, несмотря на то что силы могут быть слабыми. После этого поражения советские войска вначале больше не атаковали. Немецкая легкая пехотная дивизия в суровые зимние холода, несмотря на то что уступала в численности, используя два егерских полка, отразила 19 ноября – 15 декабря 1941 г. наступление советской 12-й армии (советская 12-я армия сражалась с несколькими дивизиями врага. – Ред.) и удержала позиции.

«С такими солдатами Германия победит» – с такой похвалой отозвался о действиях немецких войск командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Рейхенау.

24 января 1942 г. возобновились русские крупномасштабные атаки, продолжавшиеся до 31 марта 1942 г. В этот период 97-я легкая пехотная дивизия в ожесточенных зимних боях отбила почти 300 атак и провела более 100 контратак или контрударов. Во вражеском наступлении участвовали 15 пехотных дивизий, 5 танковых бригад и 3 артиллерийских полка сухопутных войск. Было подбито 35 тяжелых и сверхтяжелых танков, сильно повреждено 15 танков. Трофеями стали 36 орудий, 126 минометов и пулеметов. Советские войска потеряли 5 тыс. человек убитыми. Благодаря этим оборонительным боям попытки прорыва немецких позиций были сорваны и отведена смертельная угроза Донецкому бассейну. Эти действия немецкой пехоты при очень хорошей поддержке других родов войск все снова и снова неопровержимо доказывали высокий моральный дух немецких войск.

31 декабря 1941 г. я должен был расстаться с моей испытанной и надежной 97-й легкой пехотной дивизией, чтобы взять в свои руки командование 30-м армейским корпусом, который оказался в критическом положении в Крыму. Здесь я обнаружил отлично работавший, сыгранный штабной коллектив, которым руководил полковник Боч и с которым я очень быстро установил хорошие контакты.

Расставание с моей дивизией, с которой я в ходе победоносных боев добрался до сердца Донецкого бассейна, далось мне тяжело. В атмосфере товарищества и взаимного доверия мы благополучно прошли через все опасности и кризисы. Я попрощался, испытывая чувство глубокой благодарности моим солдатам, думая о наших павших бойцах! С гордостью я следил за судьбой моей дивизии, отныне переименованной в 97-ю егерскую дивизию, которая особенно отличилась в тяжелых боях на Кубани и последовавших арьергардных боях под командованием генерал-майора Руппа (пал в бою), генерала Людвига Мюллера, генерал-лейтенанта Рабе фон Паппенхайма и в немецких сухопутных войсках получила известность как «дивизия с петушиными перьями». Последним ее командиром в 1945 г. был генерал-лейтенант Бадер, пропавший без вести на Востоке.

XI

Повторный захват Феодосии в Крыму. Отражение попытки вражеского десанта под Судаком. 15–29 января 1942 г.

В конце декабря 1941 г. ситуация на захваченном Крымском полуострове вследствие многочисленных советских десантов стала критической. Основные силы 11-й армии под командованием генерал-полковника фон Манштейна осаждали Севастополь. Эта армия больше не располагала резервами. Она должна была их сформировать за счет отвода дивизий с севастопольского фронта, чтобы снова изгнать русских с полуострова. Это было смелое решение окружить гарнизон Севастополя ослабленным кольцом, которое противник в любой момент мог попытаться прорвать.

30-й армейский корпус вместе с 132-й (генерал-майор Линдеман (скончался 20 июля 1944 г.), участвовал в заговоре против А. Гитлера в июле 1944 г. По некоторым сведениям, 22 сентября 1944 г. скончался в берлинской тюрьме от полученных при аресте гестапо ран. – Пер.) и 170-й (генерал-майор Зандер) пехотными дивизиями, а также 8-й румынской горнострелковой бригадой получил приказ отбросить назад высадившиеся в Феодосии многочисленные силы противника и снова захватить город. Обе пехотные дивизии, сильно измотанные в наступлении на Севастополь, должны были сначала с трудом пробираться через непроходимую грязь, возникшую вследствие оттепели, в новый район сосредоточения и развертывания сил – около 20 км к западу от Феодосии. При оттепели наступление было невозможным, и вначале удерживался рубеж отсечной позиции против десантов под Феодосией.

Схема 11. Зимние бои под Феодосией и Судаком 15–29 января 1942 г.

В румынские части был включен немецкий личный состав: мера, хорошо оправдавшая себя. Румыны сами по себе – храбрые и нетребовательные солдаты, которые при правильном руководстве и достаточном вооружении хорошо сражаются, но им не хватает, прежде всего, младших командиров. Корпуса унтер-офицеров в нашем понимании у румын не было. Это существенный недостаток, так как почти не было в наличии командиров отделений и взводов. Корпусу нужно было учитывать это обстоятельство в боевых условиях. Румынские горнострелковые бригады были использованы в направлении главного удара на правом фланге в качестве сопровождения атаки. Только с наступлением морозов и снежных осадков в середине января 1942 г. наступление стало возможным. Советские войска смогли высадить около шести дивизий (численность и оснащение советской стрелковой дивизии было существенно меньше таковых в немецкой дивизии. – Ред.) с танками. Севернее нашего 30-го армейского корпуса находился немецкий 42-й армейский корпус (генерал пехоты Маттенклотт) с полутора немецкими дивизиями, так что в распоряжении командования имелись только три с половиной немецкие пехотные дивизии с немногочисленными штурмовыми орудиями, без какой-либо танковой поддержки. В начале наступления (при 15 градусах мороза и снежном покрове около 20 см) 170-я пехотная дивизия нанесла удар по сильному противнику, который закрепился на просторной, непросматриваемой дюнной местности. Здесь происходил чисто «пехотный» бой, и даже ближний бой, потому что непросматриваемость территории крайне затрудняла артиллерийскую поддержку. Если дюна захватывалась нами, то советская пехота, в большинстве случаев продвигаясь с охватом, снова и снова наносила контрудары, которые имели различный успех, и вытесняла немцев с высоты дюны. Вначале в этих боях, в которых наши гренадеры столкнулись с непривычной тактикой, несли большие потери. В процессе приспособления к этой тактике на взятых высотах располагались только сравнительно слабые охранения и передовые артиллерийские наблюдательные пункты, зато на флангах сосредоточивались сильные резервы для контратаки, которые сразу вступали в бой, когда противник переходил в атаку. Таким образом мы могли удерживать высоты дюн и захватывать новые.

После того как дивизия овладела столь необходимыми артиллерийскими наблюдательными позициями для наступления на Феодосию, оно было сначала приостановлено. Соседняя дивизия (132-я пехотная дивизия) слева должна была перед захватом господствующей высоты 126 для артиллерийского наблюдения подавить несколько опорных пунктов. На них, прежде всего, концентрировался огонь артиллерии. Под прикрытием артиллерийского огня, сосредоточенного на этих опорных пунктах, а также дымовых снарядов передовые эшелоны наступавших войск смогли выступить без задержки. Они в результате быстрой атаки вместе с неоднократно показавшим себя в деле 213-м пехотным полком (полковник Хитцфельд) 42-го армейского корпуса захватили необходимую для артиллерийского наблюдения господствующую высоту 126 к северо-западу от Феодосии, которую занимал противник.

При этом штурмовые орудия, введенные в бой 213-м пехотным полком, оказали очень хорошую поддержку. Прежде чем развивать дальше наступление на Феодосию, нужно было в ожесточенных боях сначала занять населенные пункты, чтобы высвободить силы. Это удалось сделать в первый день наступления, и дорога на Феодосию стала свободной. Корпусу, осуществлявшему блокаду, еще под Евпаторией после отражения попытки высадить десант в его тылу, был придан обстрелянный в боях под Севастополем 105-й пехотный полк под командованием полковника Фридриха Вильгельма Мюллера (казнен) (в Греции в 1947 г. – Пер.).

После перегруппировки корпус на следующий день перешел в наступление на Феодосию. Была ясная, холодная, зимняя погода! Артиллерия имела превосходные возможности для наблюдения на постепенно поднимающейся в сторону Феодосии совершенно открытой местности. Она превосходно поддерживала наших пехотинцев. Это особенно было заметно после того, как командование корпусом приказало открыть рикошетный огонь, чему способствовала слегка возвышенная местность с замерзшей землей. К сожалению, стрельба с рикошетом часто слишком мало использовалась. Разрыв снаряда при рикошетировании на высоте от 5 до 10 м производит ужасное действие. Залегшие на склоне русские солдаты не выдержали этого огня и отступили к Феодосии. Наши пехотинцы смогли поддерживать высокие темпы наступления вплоть до самой Феодосии, где советские войска сильно окопались и отчаянно оборонялись. Однако войска противника не смогли сдержать натиск боевых групп наших пехотинцев, поддержанных штурмовыми орудиями. Феодосия, охваченная с севера и юга, была взята. На правом фланге нанесли удар румынские горнострелковые части и ликвидировали оставшиеся очаги сопротивления.

Феодосия выглядела ужасно. Здесь при неожиданной высадке большевиков в их руках оказались немецкие госпитали. Сотни немецких раненых лежали, облитые водой, погибшие от холода на морском берегу[1]. Население также сильно пострадало. Они были, прежде всего, совершенно запуганы советской военщиной и ее комиссарами. К сожалению, многим большевикам с их комиссарами удалось бежать в Крымские горы, усилив уже существовавшие там партизанские отряды, которые творили бесчинства в тылу наших войск.

Пока вокруг Феодосии шли последние ожесточенные бои, на южном побережье противник под Судаком высадил стрелковую дивизию. Для локализации десанта германское командование сначала смогло высвободить только один моторизованный пулеметный батальон (капитан фон Хиршфельд) с несколькими штурмовыми орудиями. Безусловно, нужно было помешать вражеской дивизии ударить во фланг наших наступающих войск. После быстрого падения Феодосии высвободились силы 170-й пехотной дивизии и 8-й румынской горнопехотной бригады. Усиленный немецкий пехотный полк и несколько батальонов румынской бригады получили от немецкого командования приказ, в соответствии с которым они должны были сбросить русскую дивизию в море. C большим напряжением сил этим частям удалось, пройдя через покрытые глубоким слоем снега и обледеневшие крутые склоны крымских гор с дивизионом румынской горной артиллерии, с восточной стороны внезапно ударить по флангу противника. Несмотря на все тяготы наступления, батальоны атаковали с ходу с крутых гор в направлении бухты и сбросили советскую дивизию в море. Стоя в воде, противник отчаянно оборонялся. Эвакуация большевистской дивизии на корабли была сорвана, массированной атакой она была уничтожена на берегу и в воде.

В результате этих двух боевых операций противник в районе Феодосии и Судака был изгнан и уничтожен. Советские войска, отрезанные от Феодосии, своей базы снабжения, понесли тяжелые потери. Армейский корпус взял в плен 8500 пленных, захватил 102 орудия, 34 танка и много другой военной техники.

Эти бои снова показали абсолютное превосходство немецкого солдата. Немецкие пехотные дивизии выдержали ожесточенные бои под Севастополем, при этом они плохо обеспечивались зимней одеждой и оснащались. Даже с продовольствием было плохо. Несмотря на это, утомительные марши в период оттепели, а также перемены в командовании обеими дивизиями и корпусом не оказали никакого влияния на боевую эффективность войск. Несмотря на продолжающееся усиление советских войск в районе Феодосии, имело смысл дождаться морозов, чтобы, развернув наступление, выбросить врага из [этой части] Крыма. Обе дивизии вначале не использовали артиллерийский огонь с рикошетированием, который позже сыграл решающую роль в быстром успехе. Это указывает на определенное отсутствие гибкости – даже немецкий солдат неохотно применяет такое вспомогательное средство, которое выходит за рамки обычного, привычного, хотя в уставах об этом всегда говорится.

XII

Прорыв через парпачские позиции к Керченскому полуострову с моря с использованием штурмовых лодок. Прорыв вспомогательного моторизованного передового отряда корпуса через Татарский вал под Керчью. Захват Керчи в мае 1942 г.

11-я армия обоснованно стремилась воспользоваться быстрым успехом под Феодосией для преследования противника. Немецкое командование хотело помешать советским войскам закрепиться на парпачских позициях и намеревалось прорваться к Керчи, чтобы овладеть самим полуостровом и вновь полностью оккупировать Крым и высвободить все силы для штурма Севастополя.

Однако парпачские позиции в узком проходе к Керченскому полуострову, сильно укрепленные бункерами, были своевременно заняты противником. Советское командование постоянно перебрасывало подкрепления через Керчь. Снова немецкие пехотные дивизии ощущали нехватку транспортных средств для развития достигнутого успеха путем быстрого продвижения через степные пространства. Лишь после детальной подготовки организованное наступление с целью прорыва обещало успех.

Так как перед парпачскими позициями почти не было населенных пунктов, которые могли прикрыть немецкие войска от леденящего степного ветра, наступление было сначала отложено. Было недопустимо передислоцировать войска, совершенно недостаточно оснащенные и обеспеченные зимней одеждой, в ветреные, промерзшие степи. Кроме того, возникли трудности с продовольственным снабжением. Войска после беспрерывных боев с начала Восточной кампании нуждались в отдыхе и пополнении. Восточная зима оказала решающее влияние на правильное намерение командования немедленно возобновить преследование противника.

11-я немецкая армия должна была считаться с двумя чрезвычайно опасными укрепленными пунктами, принимая во внимание возможность нанесения оттуда массированных ударов против своих слабых сил. Мощная крепость Севастополь, которую нужно было блокировать значительно ослабевшими силами при постоянных попытках выхода из окружения, и парпачские позиции, откуда советские войска готовились начать контрнаступление. Однако и эта большая трудность была преодолена командованием и войсками.

После того как армии, мобилизовавшей все свои силы до последнего солдата, удалось сдержать сильные атаки советских войск с парпачских позиций, значительно превосходивших немецкие, в районе дислокации 42-го армейского корпуса до апреля 1942 г. (на пути к Керченскому полуострову) наступило затишье. Немцы использовали его для подготовки намеченного на весну наступления с целью прорыва. Благодаря крупным и небольшим операциям, а также отражению постоянных вражеских частных атак войска находились в приподнятом настроении. Крайне важным был захват пленных, чтобы получить по возможности более четкое представление о положении противника и его планах. С другой стороны, регулярная замена частей, хотя и в небольшом масштабе, позволяла войскам передохнуть. Рытье окопов в промерзшей земле требовало больших усилий, но благодаря напряженной работе были созданы полевые оборонительные позиции и исходные позиции для наступления. Постоянный корректируемый огонь отдельных орудий (стрельба по точечным целям) беспокоил артиллерию противника, мешал ее наблюдателям, ее действиям, подготовке к частным атакам. С помощью дивизиона артиллерийской инструментальной разведки (АИР) связанные с ней батареи вели артиллерийский бой. Кроме того, АИР осуществляла разведку и тщательно обрабатывала и оценивала все ее результаты, включая превосходную воздушную разведку. Так со временем возникла ценная система данных о противнике благодаря деятельности АИР и командных инстанций, в соответствии с которой стало возможным принятие решения о выборе направления главного удара наступления. Строительные части улучшали дороги и мосты, провели тщательную дорожную маркировку красителем светящегося состава, чтобы направлять прибывавшие ночью подкрепления на исходные позиции.

Проведение наступления на направлении главного удара армии было поручено 30-му корпусу на южном участке фронта. В его распоряжении имелись три пехотные дивизии[2] в передней линии и одна пехотная дивизия в резерве[3]. 22-я танковая дивизия[4] была приведена в боевую готовность, чтобы при удачном прорыве довершить уничтожение противника. 8-й авиационный корпус (генерал-полковник барон фон Рихтгофен) и сухопутная артиллерия должны были поддерживать наступление. Слева, включая северное направление, располагался 42-й армейский корпус с немецкой 46-й пехотной дивизией (генерал-лейтенант Химер, погиб в бою), румынской пехотной дивизией, румынской кавалерийской бригадой. Чрезвычайные трудности были связаны с местом предстоявшего наступления. Парпачские позиции господствовали над местностью. Противник имел великолепные возможности для наблюдения в предполье. Он получал подкрепления через Керчь. Со стороны противника были задействованы: 17 пехотных дивизий, 2 кавалерийские дивизии, 4 танковые бригады, 3 стрелковые бригады – по крайней мере тройное превосходство противника над атакующими. Кроме того, советские войска создали глубокую зону оборону, усиленную широкими полосами препятствий и минных полей. Три советские армии использовали время для подготовки.

Схема 12. Прорыв через парпачские позиции и захват Керчи 8—19 мая 1942 г.

30-й армейский корпус поставил 132-ю пехотную дивизию на направлении главного удара, правый фланг которой атаковал в сторону Феодосийской бухты. Здесь располагался также район наибольшего сосредоточения артиллерийского огня и пикирующих бомбардировщиков для поддержки наступления. Для меня как командующего было важно, чтобы наступление поддерживалось с моря штурмовыми лодками. Командование армии сразу подхватило это предложение и предоставило корпусу достаточное количество штурмовых лодок. Далее, командование корпуса на основании своего прошлого опыта с незначительной подвижностью пехотных дивизий на широком пространстве, несмотря на имеющуюся танковую дивизию (которой оно, однако, не могло распоряжаться), сформировало за счет собственных средств вспомогательный корпусной передовой отряд во главе с полковником фон Гроддеком (пал в бою). В него вошли целый мотопехотный полк, моторизованный артиллерийский дивизион, а также моторизованные противотанковые части. Было важно как можно быстрее и дальше продвинуться на восток, чтобы не дать противнику возможности закрепиться на Татарском валу (позиция у Султановки) перед Керчью и по возможности отсечь Керчь с целью не допустить посадки войск противника на суда.

Очень осмотрительно началась пристрелка артиллерии. Она продолжалась довольно продолжительное время. Немцы сознательно избегали обстреливать известные позиции батарей и командные пункты противника. Обстрел этих целей был отложен до начала наступления, так как если бы это было сделано заранее, то противник мог переместить их в другие места. Таким образом гарантировалось, что в решающий момент наблюдательные и командные пункты будут выведены из строя. С 8-м авиационным корпусом был разработан единый план ударов с воздуха и с земли, при этом пикирующим бомбардировщикам было поручено важнейшее задание – на направлении главного удара бомбами проделать бреши в укреплениях, вывести из строя огневые позиции батарей и атаковать военные корабли, если противник с моря попытается оказать воздействие с фланга. Зенитная артиллерия была придана корпусу, прежде всего, для поражения наземных целей: столь желанное усиление артиллерии, так как зенитные 88-мм орудия были дальнебойными. Самая трудная задача пехоты заключалась в преодолении минных полей и разнообразных препятствий, которыми было начинено вражеское предполье, а также тянувшихся вдоль всего фронта глубоких противотанковых рвов. (Из-за действий присланного еще в марте на Крымский фронт начальника Главного политического управления Л.З. Мехлиса, буквально терроризировавшего командный состав, оборона на фронте не укреплялась, особенно в глубину, соединения фронта нацеливались на наступление, которое откладывалось. Кроме того, роковую роль сыграла 404-я стрелковая дивизия, сформированная в Закавказье, занимавшая позиции на левом фланге – там, где немцы и нанесли главный удар. Эта дивизия после первых ударов немцев самовольно оставила занимаемые позиции и отступила. – Ред.)

На рассвете 8 мая 1942 г. началась артиллерийская подготовка атаки. Одновременно появились пикирующие бомбардировщики. Разделение целей между артиллерией и авиацией было своевременно сделано очень детально. Сначала на правом фланге (132-я пехотная дивизия), где корпус наносил основной удар, артиллерия и пикирующие бомбардировщики бомбардировали поля с минами и препятствиями. Минные поля и препятствия были уничтожены. Для продвижения пехоты и саперов нужно было создать поле с воронками, которое обеспечивало сближение с противником. Позже огонь артиллерии сосредоточился на обнаруженных ранее командных и наблюдательных пунктах, огневых позициях батарей противника. В то же время пикирующие бомбардировщики бомбили известные фортификационные сооружения и, прежде всего, труднодоступные для германской артиллерии огневые позиции артиллерии противника. Под защитой артиллерийского огня действовали штурмовые группы пехоты и отделения саперов по разминированию минных полей, прыгавших из одной воронки в другую, с чрезвычайным напряжением сил и воли продвигавшихся вперед, чтобы проложить проходы в минных заграждениях и полосе препятствий. И они справились с этим – тем более что вследствие эффективных действий пикирующих бомбардировщиков против советских батарей активность вражеской артиллерии заметно снизилась, и корректируемый огонь собственной артиллерии на уничтожение также сказал свое слово.

Под защитой огневого мешка нашим штурмовым группам удалось глубоко вклиниться в советские позиции (вышеупомянутой 404-й стрелковой дивизии. – Ред.). Наступил момент, когда командир правофлангового полка получил приказ запросить по радио усиленную штурмовую роту, находившуюся в Феодосийской бухте в боевой готовности в штурмовых лодках, а также команды саперов и подрывников. Все прошло великолепно. Штурмовые лодки широким фронтом на высокой скорости устремились глубоко в обход левого фланга вражеских укреплений. Советские войска (закавказского набора. – Ред.) были застигнуты врасплох, появление немецких штурмовых групп в их тылу полностью дезорганизовало их. Этим воспользовались наши штурмовые группы для проведения смелой атаки и завершили вклинивание полным прорывом. Это способствовало успешному фронтальному прорыву соседней дивизии слева. Быстро были сделаны переходы через противотанковые рвы, а также проложены пути через еще неразминированные минные поля, чтобы артиллерия поспевала за атакующей пехотой. Между тем на море появился противник. Из корабельных орудий среднего калибра он обстреливал тылы правого фланга наших атакующих частей. Однако это продолжалось недолго: пикирующие бомбардировщики быстро отогнали корабли.

Об успешном прорыве было доложено командованию армии. Прежде чем 22-я танковая дивизия была подчинена корпусу, моторизованный корпусной передовой отряд фон Гроддека был направлен для осуществления быстрого прорыва на южном участке Керченского полуострова через Татарский вал и оттуда в направлении Керчи. 9 мая к вечеру он был уже вблизи Татарского вала далеко в тылу прорванного вражеского фронта. Во второй половине дня я на самолете «Шторьх» (трехместный связной самолет немецкого производства; в начале 1941 г. нацистская Германия передала Советскому Союзу образцы нескольких современных по тем временам самолетов – истребители «Мессершмитт», бомбардировщики «Хейнкель», «Юнкерс» и «Дорнье», а также самолет-разведчик «Фокке-Вульф» и упомянутый самолет «Шторьх». – Пер.) прибыл к нему и послал его для прорыва через Татарский вал и далее к Керчи. Противник не должен был больше контролировать Татарский вал. Несмотря на ожесточенное сопротивление противника и трудные условия местности, эта первая цель была достигнута. Согласно приказу, подтянувшаяся 22-я танковая дивизия должна была пройти через образовавшуюся брешь и затем повернуть на север, чтобы окружить и уничтожить противника. Однако в предвечернее время 9 мая разразившаяся гроза превратила поле боя в болото, так что 22-я танковая дивизия и моторизованный передовой отряд корпуса полностью застряли, и даже продвижение пехотных дивизий заметно замедлилось. Только с большими усилиями в вечерние сумерки 9 мая 22-й танковой дивизии удалось (без своего артиллерийского полка, который еще не прибыл) начать наступление на север, чтобы окружить противника. Командир дивизии не хотел атаковать ночью. Его дивизия, сформированная за шесть недель до этого и прошедшая дополнительную четырехнедельную подготовку по ускоренной программе в Крыму в составе корпуса, никогда не проводила ночных атак. Однако я настаивал на своем требовании атаковать по возможности глубокой ночью. Как только дальнейшая атака становилась невозможной из-за полной темноты, дивизия должна была «занять круговую оборону», чтобы ранним утром продолжить наступление на север. Это было необходимо, так как в противном случае противник, мастер отступления, избежал бы окружения. Действительно, 22-й танковая дивизия сумела продвинуться вперед глубоко во вражеский фланг. Затем она заняла круговую оборону и смогла на следующее утро на рассвете неожиданно ворваться на исходные позиции советских танков. В развернувшемся танковом сражении огонь немецких танков был очень эффективным, и они полностью подавили сопротивление вражеских танков. Немецкая танковая дивизия смогла прорваться до северного побережья Керченского полуострова: значительная часть соединений противника оказалась в окружении, запланированном немцами. В это время не задействованные в окружении противника пехотные дивизии захватили значительную территорию восточнее рубежа начала наступления. К сожалению, в нашем распоряжении больше не было моторизованного транспорта, чтобы отправить пехоту в направлении Керчи.

На большом пространстве пехотинцы, продвигаясь пешком, не могут развить успех. Однако в этом случае моторизованный корпусной передовой отряд, по крайней мере, смог помешать тому, чтобы советские войска снова закрепились на Татарском валу. Он должен был отражать постоянные сильные контратаки, и теперь его продвижение в направлении Керчи снова и снова сдерживалось боями с подкреплениями, которые противник направлял из Керчи на запад. Между тем действовавший на севере 42-й армейский корпус начал наступление и гнал перед собой противника к Керчи. В самой Керчи советские войска вновь оказали отчаянное сопротивление. Они хотели как можно дольше продлить посадку и погрузку на корабли для переправы через Керченский пролив, и с этой целью заняли оборонительные позиции в порту, заводских корпусах и на горных предприятиях. Однако немецкие войска охватили Керчь с обоих флангов: с севера, где на внешнем левом фланге находилась танковая дивизия, и с юга. Люфтваффе бомбила порт, артиллерия бомбардировала известные укрепления и места посадки и погрузки на корабли.

И перед Керчью использование штурмовых лодок опять увенчалось успехом. Штурмовые саперы в результате внезапной атаки с моря оказались у долговременного огневого сооружения к югу от Керчи и смогли проникнуть в него с помощью взрывов, так что это сооружение быстро было занято и дальнейшее наступление на Керчь было невозможно остановить. С юга и с севера штурмовые группы проникли в Керчь, где они лишь постепенно смогли утвердиться в ходе тяжелых уличных боев. Прежде всего нужно было быстро овладеть портом. С его захватом связь противника со своими частями через Керченский пролив прекращалась. Очищение самого города продолжалось довольно длительное время, так как в черте города существовали каменоломни, и там образовался лабиринт очагов сопротивления, из которых русские постоянно совершали неожиданные контратаки. После того как энергично и быстро наступавшая румынская 8-я кавалерийская бригада очистила от противника южную часть Керченского полуострова, русские были вытеснены из Крыма в Севастополь и в Крымские горы, где действовали партизаны.

Тем самым была устранена угроза слабой немецкой армии в Крыму. При значительном численном превосходстве противника она заняла их сильные укрепления противника, обороне которых благоприятствовали местные природные условия, и уничтожила врага в кольце окружения к востоку от парпачских позиций и в керченском котле. Немцы захватили многочисленные трофеи – 66 тыс. пленных, 611 орудий, 246 танков, 84 самолета, а также разнообразное вооружение пехоты. (Безвозвратные (убитые и пропавшие без вести, в том числе пленные) потери Крымского фронта в Керченской оборонительной операции 8—19 мая составили 162 282 чел., санитарные 14 284 чел., было потеряно свыше 3400 орудий и минометов, около 350 танков и 400 самолетов. – Ред.)

Действительно, имело смысл подождать с наступлением на парпачские позиции, несмотря на непрерывное наращивание сил противника! Зима была бы еще более опасным противником! Немецкое армейское командование в этой чрезвычайно трудной ситуации проявило хладнокровие и сумело промедлить с наступлением, а войска отблагодарили его своим наступательным порывом. Очень плодотворным было сотрудничество между боевой авиацией и сухопутными войсками. Совместный план огня для осуществления прорыва оправдал себя, так же как временное подчинение зенитной артиллерии сухопутным войскам для поражения наземных целей. Использование артиллерийского огня для создания воронок и проходов в широких минных полях также оказалось удачным. Очень целесообразным оказался метод, в соответствии с которым до начала наступления мы воздерживались от корректируемой стрельбы по точечным целям – наблюдательным и командным пунктам, чтобы у противника создалась иллюзия своей безопасности. Огонь открывался по ним только в начале атаки. Благодаря этому в решающий момент основная часть систем наблюдения, передачи приказов и донесений выводилась из строя.

И при этом прорыве нужно снова констатировать, что пехотные дивизии на большом пространстве не способны развить успех до конца, если они не располагают сильными моторизованными частями, которые они могут, в случае необходимости, сразу использовать. Корпус должен был сам выходить из сложного положения. Моторизованный передовой отряд выполнил свою задачу. Таким образом, в последней войне некоторые первоначальные успехи пехотных дивизий не были развиты и доведены до конца.

Полный успех принесла импровизация в виде использования боевой группы на штурмовых лодках, совершившей охват противника с моря; эта группа, пожалуй, впервые использовалась таким образом. Основная задача штурмовых лодок заключается при атаке в быстром, неожиданном преодолении участка реки или морской бухты, как это позже было образцово совершено при атаке через Северную бухту в Севастополе.

XIII

Под Севастополем: бои в предполье и наступление на Балаклаву, взятие штурмом ключевой Сапун-горы. Захват форта «Максим Горький II». Последние бои у Херсонесского маяка. Июнь – июль 1942 г.

После занятия Керчи в мае 1942 г. мой 30-й армейский корпус также был переброшен на исходные позиции для наступления на Севастополь, тогда, вероятно, самую сильную крепость на земле, последний советский бастион в Крыму. Без какой-либо передышки пехотные дивизии под палящим солнцем степи начали движение из Керчи на Севастополь. Радостные и уверенные после большой победы под Керчью, они совершали марш по территории, известной им по периоду ноября – декабря 1941 г. Все спрашивали, удастся ли на этот раз быстро взять крепость. Поставленная задача была трудновыполнимой, о чем знал каждый. Однако доверие к искусству управления войсками командующего 11-й армией генерал-полковника фон Манштейна было столь велико, что никто не сомневался в победе. Это придавало корпусу наступательный дух и его командованию – подъем и воодушевление, столь необходимые для атаки.

Наступление должно было осуществляться с севера, здесь было направление главного удара, который должен был нанести 54-й армейский корпус (генерал кавалерии Хансен), и с востока или юго-востока. Наступление на Балаклаву и на Сапун-гору следовало развивать 30-му армейскому корпусу.

Для этого корпусу были подчинены 28-я егерская дивизия[5], 72-я[6] и 170-я[7] пехотные дивизии. Артиллерия корпуса была усилена сухопутной артиллерией, двумя зенитными артиллерийскими полками люфтваффе для поражения наземных целей, тяжелым минометным полком, дивизионом штурмовых орудий и дивизионом артиллерийской инструментальной разведки (АИР), а также 300-м танковым батальоном с дистанционно управляемыми танками, предназначенными для подрыва зарядов.

Данные о противнике указывали на то, что на господствующей над местностью Сапун-горой (а также Федюхинских высотах. – Ред.) были задействованы бригады морской пехоты – элитные войска. Занятые здесь русскими позиции господствовали также над предпольем (тщательно оборудованным и занятым крупными силами, как передовая зона обороны); передняя граница предполья проходила по линии скального массива к востоку от Балаклавы, Камар, высот «Холм с развалинами», «Гора с часовней», «Северный нос» и «Сахарная голова», затем поворачивала к северу на участке 1-го румынского горнострелкового армейского корпуса. (Особенно мощным укреплениям Севастополя немцы присваивали легко запоминающиеся названия: «Сталин», «Молотов», «Максим Горький I», «Северный нос», «Сахарная голова» и др. – Пер.) Скальный район Балаклавы также оборонялся большими силами и был особенно укреплен. Условия местности, с точки зрения командования наступающих войск, были неблагоприятными. Эти высоты резко и неожиданно поднимались над равниной. Их склоны в целом были закарстованы (то есть изобиловали трещинами, пещерами и т. д.) и не охранялись. Кроме того, полоса наступления корпуса с обеих сторон оказывалась под фланговым огнем: на севере с Федюхинских высот и на юге с господствующего высокого плато в районе Балаклавы.

На исходной позиции у корпуса были очень плохие условия для наблюдения, так как противник контролировал высоты «Сахарная голова» и «Северный нос». В южной части расположения корпуса находилась исходная позиция для атаки против пункта вражеской воздушной разведки, скрытого в западном отроге горной цепи Крымских гор. Очень трудно было ввести в бой артиллерию настильного огня. Дорожная сеть оказалась недостаточной для снабжения войск. Численность строительных частей и саперов должна была быть большой, чтобы создать условия для наступления. До начала июня в ходе ожесточенных боев 72-й пехотной дивизии удалось полностью овладеть господствовавшими высотами «Гора с часовней» и «Северный нос». Опираясь на поддержку корпуса, румынский 1-й горнострелковый армейский корпус также окончательно закрепился на «Сахарной голове». Благодаря этому удалось захватить исходные пункты для артиллерийского наблюдения, необходимые для наступления. Корпус понимал необходимость тесного взаимодействия с 8-м авиационным корпусом (генерал-полковник фон Рихтгофен) для успешного наступления. Оно, как и под Керчью, было очень эффективным при проведении разведки, в артиллерийском бою, а также в ходе непосредственной поддержки наступавших войск боевой авиацией.

Схема 13. Под Севастополем: взятие штурмом Сапун-горы (и Федюхинских высот) и захват мыса Херсонес 7 июня – 4 июля 1942 г.

Наступление на Севастополь (третье наступление. – Ред.) началось 3 июня с артиллерийской и авиационной подготовки. Руководил артиллерийским огнем генерал-майор Мартинек (пал в бою) из 30-го армейского корпуса, очень способный артиллерист. В это время велся сильнейший артиллерийский настильный огонь, а пикирующие бомбардировщики подавляли обнаруженные вражеские батареи, сильно укрепленные долговременные огневые сооружения, как, например, «Максим Горький II» на южном морском берегу. Эти пикирующие бомбардировщики и артиллерийские батареи были включены в огневой план корпусной артиллерии. Особенно хорошо показали себя в стрельбе по наземным целям два зенитных артиллерийских полка военно-воздушных сил с их дальнобойными орудиями. Благодаря их постоянному беспокоящему огню и днем и ночью, только иногда прерывавшемуся огневыми нападениями, немцы, как сообщили им русские пленные, добились того, что советские войска в предполье больше не снабжались ночью в достаточной мере. Они в определенной мере оказались в изоляции.

54-й армейский корпус начал наступление 7 июня 1942 г., 30-й – 11 июня.

30-му армейскому корпусу нужно было прежде всего овладеть укреплениями в скалах Балаклавы, чтобы не допустить удара во фланг с юга, а также установить пункты наблюдения на Сапун-горе. Здесь на первом этапе наступления корпус наносил основной удар. При помощи взрывных работ русские умело создали многочисленные небольшие укрепления, которые в основном, будучи расположены эшелонированно в глубину от линии фронта и на противоположных флангах, были размещены с отличной маскировкой.

С тяжелыми боями отважным штурмовым группам 28-й легкой пехотной дивизии, поддержанным отдельными орудиями горнострелкового батальона и тяжелым оружием пехоты, при использовании дымовой завесы, удалось проникнуть в эту систему укреплений и уничтожить обнаруженные огневые сооружения в скалах по отдельности. Однако они в этой совершенно непросматриваемой, преимущественно скалистой местности с камнепадами, где противник снова и снова появлялся из-под земли на фланге или в тылу, не смогли прорваться до самой Балаклавы.

170-я пехотная дивизия должна была сначала занять Камары. Отсюда она должна была под прикрытием огня и дымовой завесы на северном склоне Балаклавского горного массива и высоты «Ветряная мельница» нанести удар по Балаклаве с севера, чтобы облегчить наступление 28-й легкой пехотной дивизии. Ведя ожесточенные, кровопролитные бои, 170-я пехотная дивизия с трудом продвигалась вперед через тыловую зону обороны на равнине Кадыковки, несмотря на поддержку артиллерии, авиации и реактивных минометов, а также ввода в бой 300-го танкового батальона. Пехота, действуя с большим напряжением, в пыли, под палящим солнцем, постоянно атакуя, должна была вклиниться в эту зону обороны. Здесь, в местности, лишенной укрытий, ей нужно было окопаться в покрытой коркой земле, чтобы удержать с таким трудом завоеванную территорию, отражая ночные контратаки. Благодаря превосходному взаимодействию с выдвинутыми вперед артиллерийскими и минометными наблюдателями, она смогла удержаться и занять исходные позиции для дальнейшего наступления. Однако успехи были совершенно несоизмеримы с потерями, которые было невозможно восполнить. Корпус прекратил бои, так как пехота не могла получить подкреплений. Изменив план наступления, корпус поручил нанести главный удар правому флангу 72-й пехотной дивизии. В условиях, когда фланги корпуса были значительно удалены от высот Балаклавы и когда артиллерия и пикирующие бомбардировщики заставили замолчать огневые точки на Федюхинских высотах и Сапун-горе, его командование решило сначала начать наступление узкой полосой по линии «Холм с развалинами» – Камары для овладения «Орлиной высотой», чтобы затем вновь атаковать Сапун-гору. Ложные атаки при поддержке артиллерии и авиации должны были продолжаться для отвлечения сил противника к Балаклаве.

Штурмовые группы разведывательного отряда 72-й пехотной дивизии на правом фланге корпуса под командованием майора Баке (погиб в бою) неожиданной атакой захватили сильно укрепленное земляное оборонительное сооружение «Холм с развалинами» южнее «Горы с часовней». Совершенно сбитый с толку, противник был здесь уничтожен или взят в плен. Немцы сразу воспользовались этим для подтягивания пехотных сил, чтобы развить наступление на «Орлиную высоту». В полностью лишенной укрытий, контролируемой противником местности германские войска должны были продвигаться вперед. Днем под палящим солнцем они лежали неподвижно на земле и ждали ночи для возобновления наступления. Противник также бодрствовал и проводил ночью контратаки, которые срывались под немецким оборонительным огнем. Преследовавшие его штурмовые группы захватывали новые позиции. Штурмовым группам, глубоко эшелонированным в узком атакующем клине, который противнику нелегко было распознать, с большим напряжением удалось пройти через высоту «Вилка» до «Орлиной высоты». Из тыла подтягивались новые силы. К трудностям добавлялось то, что при каждом довольно значительном продвижении следовало усиление вражеского оборонительного огня. Укрепления «Орлиной высоты» полевого типа были усилены бетонными бункерами. 17 июня штурмовым группам удалось прорваться на позиции противника и удержаться там под прикрытием огневого вала артиллерии. В результате внезапной для противника утренней атаки 22 июня 1942 г. вся «Орлиная высота» оказалась в руках немцев. Те отбили все контратаки. Корпус немедленно воспользовался крупным успехом для форсирования атаки на Федюхинские высоты как исходный пункт для наступления на Сапун-гору. 170-я пехотная дивизия, когда 72-я пехотная дивизия после боев за здания захватила 13 июня Камары, была снята со своего участка фронта. Усиленная пехотным полком, она была переброшена через участок 72-й пехотной дивизии на исходную позицию для атаки на Федюхинские высоты. Под прикрытием артиллерии и пикирующих бомбардировщиков была ускоренно проведена атака на Сапун-гору. Совершенно неожиданно быстро 21 июня она увенчалась успехом при минимальных потерях. Несомненно, противник ожидал дальнейшего удара со стороны «Орлиной высоты» на запад вдоль крупной дороги из Байдар в Севастополь, что учитывало командование корпуса.

28-я егерская дивизия и 72-я пехотная дивизия получили приказ все подготовить для быстрого следования за 170-й пехотной дивизией.

Теперь нужно было выполнить главную задачу – провести атаку на Сапун-гору. Корпус предложил как можно быстрее, опережая наступление нашего Северного фронта (54-й армейский корпус), захватить укрепления, господствовавшие над местностью, так как наши позиции полностью находились в пределах видимости со стороны противника и потому что, по моему мнению, действия корпуса могли облегчить проведение Северным фронтом атаки, сопряженной с большими трудностями. Однако командование армией имело свои основания согласовать по времени наступление Северного фронта с наступлением на позиции противника на Сапун-горе. Успех подтвердил правильность его решения.

В этой сложной ситуации снова лишь тактика дезинформации и неожиданности могла привести к цели. С помощью разведки и артиллерийской пристрелки мы создавали у противника ложное представление о якобы планируемом широком наступлении по обеим сторонам шоссейной дороги Байдары – Севастополь со стороны Федюхинских высот. Такого рода широкая фронтальная атака, несомненно, была бы чревата крупными потерями. Этого нужно было избежать, так как скат Сапун-горы не обеспечивал защиту от эшелонированного в глубину флангового огня, мастером которого был противник. Лично проведя рекогносцировку местности в исходном районе и в полосе наступления, я решил провести глубоко эшелонированную неожиданную атаку полосой всего лишь около 800 м, – операцию, которая не была санкционирована планом высшего руководства. Однако у меня была свобода рук. Крутое корытообразное место на скате Сапун-горы, около 2 км к северу от захваченной «Орлиной высоты», по бокам которой были расположены два выступающих отрога горы, было определено для атаки. При атаке в результате действий артиллерии и пикирующих бомбардировщиков горные отроги должны были осыпаться, и вызванное этим облако пыли на карстовых породах – помешать противнику что-либо видеть.

При организации наступления 170-я пехотная дивизия была разделена на три глубоко эшелонированные штурмовые группы. 28-я легкая пехотная дивизия должна была сделать все, чтобы после того, как оставит боеспособные охранения на участке фронта и Балаклавы, ее можно было быстро перебросить к месту атаки. В течение всего периода подготовки наступления артиллерия вела отвлекающий огонь по целям вдоль шоссе Байдары – Севастополь и под Балаклавой. Люфтваффе с большим успехом бомбили огневые позиции артиллерийских батарей. Советы так и не смогли разгадать истинную цель наступления.

При проведении атаки было необходимо как можно быстрее создать плацдарм на высотах Сапун-горы, чтобы с него безостановочно наступать в направлении Херсонесского маяка до западного побережья Крыма.

29 июня наступавшие войска 170-й пехотной дивизии были глубоко эшелонированы, усилены саперами и дивизионом горной артиллерии 28-й легкой пехотной дивизии, которая сразу должна была быть подтянута, и готовы к наступлению южнее населенного пункта Новые Шули, когда около 1.30 после полуночи неожиданно начался массированный, подобно урагану, артиллерийский огонь как поддержка ложной атаки вдоль дороги Байдары – Севастополь. Штурмовые группы использовали это время для выдвижения на исходные позиции. Приблизительно в 2.30 они начали атаку по дну долины и железнодорожной насыпи. Теперь артиллерийский огонь переместился и создавал огненный вал перед штурмовыми группами. Одновременно рано утром в небе появились пикирующие бомбардировщики, которые особенно бомбили намеченные отроги гор. Там в кратчайшее время воцарилась непроницаемая мгла из пыли.

Штурмовые группы, навьюченные тяжелым оружием и боеприпасами, с большим трудом поднимались вверх по горной осыпи. Они должны были приложить все усилия, чтобы первым же броском взять высоту. Остановка на полпути была бы сопряжена с тяжелыми потерями. Каждый рядовой знал, что взятие высот Сапун-горы имело решающее значение для падения Севастополя. Превосходно было налажено взаимодействие с артиллерией. По световому сигналу, означавшему вызов штурмовой группой огня, она переносила огневой вал еще выше. Точно прослеживалось, как штурмовая группа продвигалась к гребню высоты – до этих пор огневой вал не переносился на гребень, а затем вместе с пикирующими бомбардировщиками артиллерия создавала тот огневой вал-барьер, за которым измотанные соединения штурмовых групп могли снова привести себя в порядок и сразу при содействии дивизиона горной артиллерии создать плацдарм уже за гребнем высот. Атака удалась почти за один час с четвертью при ничтожных потерях. Противник был дезинформирован и не мог визуально оценить положение из-за действия пикирующих бомбардировщиков и облаков пыли. Одного броска в атаку оказалось достаточно, чтобы получить тот же результат, которого французы добились 7 июня 1855 г. только после четвертого броска в атаку на Сапун-гору. (Автор ошибается. На высотах Сапун-горы во время осады Севастополя находился так называемый обсервационный корпус союзников. – Ред.) И это осуществили штурмовые группы, которые не отдыхали целый год, постоянно вели бои или должны были совершать марш-броски! Эти обстрелянные пехотные дивизии стали закаленными, с железной волей к победе, готовые к любым жертвам!

На позициях захваченного плацдарма была видна работа артиллерии, и прежде всего пикирующих бомбардировщиков. Они перепахали всю местность с сильными полевыми укреплениями, а также с бетонными и стальными бункерами. Противник понес серьезные потери.

Непосредственно после взятия штурмом высот Сапун-горы я поспешил в передовые части, чтобы лично определить их дальнейшее продвижение. Только что достигнутый успех следовало тотчас использовать, так как противник не упускал ни одной возможности закрепиться на местности. Со мной связался командующий армией (Манштейн. – Ред.) по телефону командира 105-го пехотного полка, который в это время атаковал господствующую над местностью высоту «Ветряная мельница» к западу от Балаклавы. Здесь я получил непосредственно от него приказ всеми способами расширять прорыв и развивать успех: приказ, который уже начал выполняться… Войска были в приподнятом настроении; их невозможно было остановить! Продвижение вперед заставило забыть все прежнее напряжение сил!

Вскоре плацдарм расширился. 170-я пехотная дивизия получила задание продвигаться дальше прямо на Херсонесский маяк, в то время как 28-я легкая пехотная дивизия, которая очень быстро была подтянута, – захватить Английское кладбище, превращенное в оборонительный опорный пункт. Это удалось сделать только после ожесточенных боев, но тем самым дивизия прорвала внутренний оборонительный пояс Севастополя. Наступая к югу от Севастополя, она была должна не только прикрыть фланг 170-й пехотной дивизии, направленной к Хесонесу, но и как можно быстрее ворваться в Севастополь с запада, что ей также удалось сделать. 72-я пехотная дивизия сначала направила 105-й полк к высоте «Седло». Дивизия должна была смять вражеские позиции к югу в направлении высоты «Ветряная мельница» и овладеть этим укрепленным пунктом, что удалось сделать в результате стремительной атаки. Балаклава оказалась отрезанной. Основные силы 72-й пехотной дивизии могли быть подтянуты к большой шоссейной дороге Байдары – Севастополь. Они получили задание в ускоренном темпе прорваться между 28-й легкой пехотной дивизией и 170-й пехотной дивизией к западному побережью Крыма с выходом на Омегу.

72-я пехотная дивизия, которая, продвигаясь к высотам Сапун-горы, еще должна была сломить вражеское сопротивление, следовала за румынской 1-й горнострелковой дивизией, имея приказ взять Балаклаву с запада. Испытывая большой подъем, она выполнила его и захватила в плен более 10 тыс. человек.

Русский гарнизон бронированного оборонительного сооружения «Максим Горький II» в несколько этажей, крупнейшего и сильнейшего долговременного огневого укрепления севастопольской крепости (насчитывавший несколько тысяч человек), оказал отчаянное сопротивление. Здесь русские создали сильные, большие и эшелонированные полевые укрепления, и поэтому оборону было невозможно преодолеть с ходу. 170-я пехотная дивизия провела хорошую разведку поля боя и на основе полученных данных была готова начать наступление. Ее усилили полком 125-й пехотной дивизии, чтобы как можно быстрее преодолеть здесь сопротивление противника и двинуться к Херсонесу. При сосредоточенном артиллерийском огне и непосредственной поддержке наступавших войск эффективно действовавшими пикирующими бомбардировщиками упорно сопротивлявшийся противник был выбит из обширных оборонительных сооружений. Теперь и для 170-й пехотной дивизии был открыт путь на запад. Основная масса севастопольского гарнизона перебралась сюда, где она на обрывистом херсонесском побережье обосновалась в многочисленных больших естественных и искусственных пещерах, не пробиваемых снарядами. Несмотря на безнадежное положение, советские войска не сдавались. Только частично в отдельных сложных случаях их удавалось выкуривать. Неоднократно советские войска пытались в массовом порядке выйти из окружения, когда тесными рядами, идя рука об руку, с презрением к смерти, русские бросались в атаку. В самой первой линии находились женщины и девушки, члены Коммунистического союза молодежи, которые, вооруженные, подбадривали войска и массами падали убитые на поле боя – потрясающие свидетельства современной тотальной войны психоза и ненависти! (Через несколько месяцев, после Сталинграда, и немцам, почувствовавшим, что они проигрывают войну, пришлось объявить о тотальной войне. Но слишком поздно. А для советского народа и руководства СССР, против которых была развязана война на уничтожение, война с самого начала стала тотальной, что и позволило, несмотря на страшные поражения начального периода, переломить ход борьбы. – Ред.)

Все атаки были отбиты с большими потерями противника. Наконец его сила сопротивления иссякла. Однако многочисленные опорные пункты предполья перед Херсонесским маяком еще предстояло захватить.

В этих боях перед маяком, где остатки вражеских войск, воодушевляемые молодыми коммунистами, еще раз продемонстрировали отчаянное сопротивление и стреляли из всех стволов, командующий 11-й армией генерал-полковник фон Манштейн, со своими генералами на переднем крае, руководил последним боем за мыс Херсонес. Его быстрое падение было важно, потому что армия снова должна была передать свои силы другим фронтам! 4 июля немецкие войска подошли к маяку. Ни одного воюющего советского солдата в Крыму не осталось. (Автор забыл про партизан. – Ред.)

Было захвачено в плен около 100 тысяч человек и множество трофеев. Кроме того, советские войска понесли большие потери. (За весь период обороны Севастополя (10.10.1941—4.07.1942) безвозвратные потери (убитые и пропавшие без вести, включая пленных) советских войск составили 156 880 чел., санитарные потери 43 601 чел. В борьбе за Севастополь враг потерял до 300 тысяч убитыми и ранеными. – Ред.)

Севастополь, крепость, имевшая решающее значение на военном театре в Крыму, был занят 11-й армией, несмотря на гораздо более слабые по численности (по сравнению с противником) пехотные силы, которые длительное время участвовали в тяжелых боя и на которые возлагалось выполнение чрезмерно трудных задач. Войска проявили стойкость и отвагу, немецкое командование по уровню стратегического и тактического мышления превосходило советское. Немецкую пехоту хорошо поддерживали все другие рода войск, прежде всего 8-й авиационный корпус.

Бои за Севастополь доказали решающее значение особенностей района с точки зрения наступления и обороны. Благодаря превосходству в области визуальной разведки и возможностям вести оборонительный фланговый артиллерийский огонь противник имел превосходство на всем оборудованном в глубину укрепленном предполье восточного оборонительного рубежа крепости. Игравшие ключевую роль пункты, как, например, Балаклава, были особенно сильно укреплены. Наступление на крепость, обороне которой благоприятствовала окружающая местность, требовало чрезвычайно больших усилий и много времени. Нужно было проявлять максимум гибкости и маневренности. Там, где успеха можно было достичь только с большими потерями, наступавшие войска были вынуждены снова и снова, часто с применением внезапности и дезинформации, упорно преодолевать вражескую оборону в других местах. Туда, где намечался успех, немедленно стягивались войска. Речь снова шла о том, чтобы посредством ложных атак отвлечь внимание противника, помешать ему сосредоточить внимание на тех местах, где мы в действительности собирались атаковать, чтобы компенсировать численную слабость нашей пехоты.

Этот метод полностью оправдал себя. В том месте, где противник не мог ожидать наступления, не допуская визуального наблюдения и огневого фланкирования с его стороны, в эшелонированной атаке, сосредоточенной на узком участке фронта, удалось быстро достичь гребня высот Сапун-горы и создать плацдарм. Я всегда был сторонником проведения наступления против хорошо закрепившегося противника на узком участке фронта, наступления, поддерживаемого огнем, обеспечиваемого из глубины, использования при этом дезинформации, отвлечения внимания и сил противника. Здесь эта тактика, к которой я не раз обращался в качестве командира дивизии в Восточной кампании, снова полностью оправдалась.

Очень эффективным под Севастополем было применение артиллерии, опиравшейся на корректировочноразведывательную авиацию и дивизион артиллерийской инструментальной разведки (АИР); далее, постоянный, прежде всего ночью, беспокоящий огонь двух зенитных артиллерийских полков люфтваффе дальнего действия, который осуществлялся в виде одиночных выстрелов, а не огневого налета. Таким образом, более или менее нарушалось снабжение противника, и падал его боевой дух. Здесь обнаружилось, что сухопутным войскам недоставало дальнего настильного огня. Временное использование пикирующих бомбардировщиков «для создания пыльного облака», ввиду недостатка средств постановки дымовой завесы, также полностью оправдало себя.

Каким бы превосходным ни было взаимодействие с люфтваффе, которое сыграло решающую роль в успехе, именно в боях за укрепленные районы возникла мысль о собственной тактической авиации сухопутных сил, которая выполняла бы свою задачу как «летающая артиллерия». Эту мысль в это время англичане уже подхватили.

XIV

Уничтожение глубоко вклинившихся войск противника к югу от Ладожского моря. Первые «Тигры» на Восточном фронте. 4 сентября – 2 октября 1942 г.

После полного захвата Крыма часть дивизий 11-й армии под командованием фельдмаршала фон Манштейна была переброшена на Ленинградский фронт. Планировалось взятие Ленинграда. С этой целью уже развернулись все подготовительные работы, и в это время Советам удалось вклиниться на фронте восточнее Шлиссельбурга (Синявинская наступательная операция 19.08–10.10.1942. – Ред.), что создало угрозу с флангов немецким силам, собиравшимся наступать на Ленинград. Поэтому сначала необходимо было вновь очистить от врага занятую им территорию. (Наступавшие с востока советские войска Волховского фронта вклинились на глубину до 9 км. До соединения с войсками Ленинградского фронта, пытавшимися наступать в районе Московской Дубровки на Неве, оставалось 5 км. – Ред.)

Войска, воевавшие под Севастополем, не успев отдохнуть, вновь вступили в бои – к тому же в период распутицы! Здесь на севере условия (сырость и грязь) были сходными с украинскими, только к этому добавились болота, топи и бесконечные леса. Хотя существовало несколько твердых дорог, но их было далеко не достаточно для войск. Прежде всего здесь строились многокилометровые гати и подъездные пути к огневым позициям артиллерии. В стороне от этих гатей все тонуло в топи, которая повсюду делала леса непроходимыми. Только на песчаных местах, подобным островам, после напряженной работы по осушению можно было строить позиции. Пехотинцы и артиллеристы здесь, как на открытой местности, так и в лесистой, постоянно боролись не только с противником, который непрерывно атаковал с запада и востока, но, прежде всего, с водой, болотами и топью. При строительстве позиций, еще далеко не соответствовавших требованиям стабильного фронта (в частности, необходимо было создать сносные условия для пребывания в блиндажах), длительные работы по дренажу отнимали много сил. Кроме того, положение на участках фронта снова настолько напряженным, что нельзя было и думать о смене пехотинцев в окопах. На расстоянии нескольких километров нужно было обеспечить доставку различных предметов снабжения, и солдаты запрягали лошадей в сделанные на скорую руку транспортные устройства, потому что моторизованный транспорт не мог продвинуться вперед.

В такой обстановке дивизии прибыли для боевых действий против выступа, который советские войска создали в ходе прорыва фронта юго-восточнее Ленинграда на участке шириной около 8 км от Гайтолово в направлении Шлиссельбурга на глубину около 12 км (9. – Ред.) до поселков Синявино и Мга. Несмотря на то что немецкие войска уступали в численности советским, немецкое командование смогло приостановить продвижение и локализовать советские части. Теперь было необходимо как можно быстрее восстановить линию фронта. Это должно было быть осуществлено наступлением на флангах выступа с севера и юга со стороны сохранившихся участков линий фронта. Если уже занятие исходного положения для наступления, а также разведка в труднопроходимых лесах были связаны с преодолением очень больших проблем, то само наступление войск, не имевших опыта боев в лесах и пришедших из почти безлесных степей, было весьма проблематичным. Однако, как всегда, отличавшиеся маневренностью и способностью к адаптации пехотные дивизии и их командиры приступили к выполнению и этой задачи.

Проведение наступления с главным ударом на юге было доверено моему 30-му армейскому корпусу с 24-й[8], 132-й, 170-й пехотными дивизиями, а также позже приданной 3-й горнострелковой дивизией[9].

Полоса наступления представляла собой более или менее болотистую, похожую на джунгли непросматриваемую лесистую и болотистую местность. Наступление могло развиваться только через «песчаные мосты». Здесь происходили жестокие, безжалостные бои в лесах с фланкированиями, охватами и локальными окружениями, в ходе которых атакующие пытались продвинуться в глубину котла.

Очень быстро противник на угрожаемом южном фланге котла создал бункерные укрепления, усиленные всякого рода заграждениями, минами и значительной противотанковой обороной. Атаки на эти построенные лесные укрепления, которые нельзя было ни разведать, ни обойти из-за болот и топей, крайне трудно было провести, тем более что вследствие плохих условий для наблюдения ввод в бой тяжелого оружия или отдельных артиллерийских орудий при корректируемой стрельбе был невозможен. Даже попытка 12-й танковой дивизии (генерал-лейтенант Вессель, пал в бою) рано утром неожиданно пробиться полностью провалилась из-за минирования и непросматриваемости местности, где можно было атаковать лишь в одном направлении.

Впервые на Восточном фронте в бой были введены три «Тигра», с чьей помощью немцы надеялись прорвать оборону противника. Они обладали особенно прочной броней и сильной огневой мощью. Я отказался от них, так как их можно было применять лишь на некоторых направлениях. Однако высшее командование, возлагая надежды на их сильную броню и вооружение, приказало ввести эти танки в бой. За неимением опыта и на основе непосредственных указаний командир соединения ввел в сражение свои три танка на просеке. Тщательная разведка не была проведена. Немцы полагались на свое превосходство. Однако они не приняли во внимание известную манеру действий советских противотанковых орудий. Советские артиллеристы пропустили «Тигров» глубоко в лес, чтобы затем сзади подбить сначала первый, затем третий и, наконец, средний танк. К счастью, эти машины, по крайней мере, удалось эвакуировать. (По другим данным, танков «Тигр» было четыре, и один из них был захвачен советскими войсками, отправлен в тыл и тщательно изучен на полигоне. – Ред.)

Схема 14. Бои вокруг котла южнее Ладожского озера 4 сентября – 2 октября 1942 г.

Перед началом решающего наступления 21 сентября 1942 г. началось планомерное подавление вражеской артиллерии, обнаруженных командных пунктов, а также коммуникаций под руководством начальника артиллерии полковника Узингера (пал на поле боя) и полкового штаба, полковника Бруна. Артиллерию хорошо поддерживали части испытанного 8-го авиационного корпуса под командованием начальника Генерального штаба этого корпуса полковника Криста.

Несмотря на это, атака испытывала недостаток огневой поддержки артиллерии и тяжелых орудий пехоты. Артиллерия из-за местных условий (топи и леса) могла поддерживать только с неудобного направления и расстояния. К тому же условия наблюдения были весьма трудными, в большинстве случаев они ограничивались наблюдением за лесными массивами.

Командование корпуса, во избежание дальнейших потерь при атаках, полностью изменило их тактику. Артиллерия и тяжелые орудия навесного огня пехоты были сконцентрированы под единым командованием, и при хорошем со времен Севастополя взаимодействии с военной авиацией в совместном плане огня на ограниченной территории противнику был нанесен сокрушительный удар. Инициатива в области тактики принадлежала начальнику генерального штаба корпуса полковнику Бочу. Тактика имела решающий успех. Заранее скорректированная в соответствии с фактической обстановкой, точно согласованная и перенесенная на карту координатная сетка послужила основой для управления огнем артиллерии и авиации. Координатная сетка была единообразно нарисована и подразделена, так что по запросу пехоты мог быть сконцентрирован уничтожающий огневой удар на очень малой площади в соответствии с необходимостью. Руководство огнем находилось в руках наступавшей пехоты, артиллерия и пикирующие бомбардировщики действовали, нанося удары по ее запросу. Наступавшие дивизии пехоты могли пользоваться умело осуществляемым массированием огня при развитии наступления, отражать многочисленные вражеские контратаки или попытки охвата и уничтожать участвовавшие в них войска.

Боевым группам 24-й пехотной дивизии после тщательной разведки удалось постепенно прорвать укрепленные лесные районы до района южнее Гайтолово. С севера 121-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Вандель, пал в бою) продвинулась до района вблизи Гайтолово. Подтянутые войска сильной 132-й пехотной дивизии завершили окружение. 170-я пехотная дивизия, 3-я горнострелковая дивизия и продвигавшиеся с севера дивизии 26-го армейского корпуса (генерал артиллерии Водриг) уничтожили остатки противника в котле. Многочисленные попытки вырваться из окружения и прорвать его извне всегда вызывали кризисные ситуации, которые разрешались с помощью господствовавших в воздухе люфтваффе, тем более что авиация в значительной мере подавила активность вражеской артиллерии.

Борьба в котле завершилась 2 октября 1942 г. ликвидацией семи стрелковых дивизий, шести стрелковых бригад и четырех танковых бригад советской 2-й ударной армии – тем самым угроза немецкому Ленинградскому фронту была устранена. Все же о новом наступлении на Ленинград нельзя было и думать. Наличных сил хватало только для того, чтобы удержать восстановленную линию фронта. (В ходе Синявинской наступательной операции 19.08.1942—10.10.1942 потери советских войск, включая наносившие удары со стороны Ленинграда, составили 113 674 чел., в том числе 40 085 чел. безвозвратные потери и 73 589 чел. санитарные потери. Немцы потеряли убитыми, пленными и ранеными около 60 тыс. чел. – Ред.)

Этот успех немецких войск, далеко уступавших по численности советским, в лесистой и болотистой местности стал возможным только благодаря рациональному использованию имевшихся в распоряжении командования сил. В описанном случае решающую роль сыграла тактика вспомогательного комплексного управления огнем пехоты с использованием сетчатой номограммы (счетной таблицы), составленной с учетом обстановки для пехоты, артиллерии и авиации. Командование полностью полагалось на импровизацию без оглядки на обычные тактические установки и полностью ориентировалось на конкретную ситуацию. Командиры отдельных родов войск и авиационных соединений в данном случае с обычной гибкостью тотчас приспосабливались к новым условиям и возникавшим из них требованиям. Особенно высоко следует оценить тактически ограниченное использование люфтваффе, которые самоотверженно, как под Севастополем, выполняли необычайно трудную задачу. Тем более было достойно сожаления неудачное применение «Тигров». К мнению командира соединения на фронте нужно прислушиваться! Только он знает положение противника, характер местности и боевые возможности. Непосредственное участие Верховного командования в боях следует считать неправильным. Бои были прекрасным примером того, что, в конце концов, все другие рода войск должны помогать пехотинцам в их тяжелой борьбе с противником, в развитии ими наступления.

XV

Окружение и уничтожение вновь образованных «сталинских бригад» к юго-востоку от Торопца. 29 ноября – 16 декабря 1942 г.

К югу от Белого, к северо-западу от Вязьмы советские войска, нанеся удар от Торопца в полосе в 40 км глубиной и 12 км шириной, прорвались почти до дороги Смоленск – Москва на участке фронта 9-й армии (генерал-полковник Модель, в 1945 г. фельдмаршал Модель покончил жизнь самоубийством). 12-я танковая дивизия (генерал-лейтенант Вессель, погиб в бою), разделенная на боевые группы, в маневренной борьбе по возможности сначала локализовала прорыв и прикрыла жизненно важную дорогу. Моему 30-му армейскому корпусу было поручено восстановить положение, и он был переброшен с Ленинградского фронта.

На немногих полностью исправных автомобилях штаба корпуса оперативная группа штаба добралась до далекого пункта управления с большой задержкой из-за метели и снежных заносов. Задача 30-го корпуса заключалась в том, чтобы как можно быстрее восстановить положение, уничтожив прорвавшегося противника. Шоссейная дорога Смоленск – Москва была жизненно важной для 9-й армии и группы армий «Центр» (фельдмаршал фон Клюге, скончался 20 июля 1944 г.) (вскоре после провала 20 июля 1944 г. заговора против А. Гитлера покончил с собой. – Пер.).

На фронтовом участке вклинения с конца ноября 1942 г. вели тяжелые оборонительные бои 1-я кавалерийская дивизия СС (генерал-лейтенант войск СС Биттрих) и 2-я полевая дивизия люфтваффе (полковник Петцольд) (первые пехотные батальоны военно-воздушных сил из наземного персонала были образованы в январе 1942 г. во время битвы под Москвой для защиты инфраструктуры люфтваффе от партизан и десантов Красной армии, но были распущены до декабря 1942 г.; с октября 1942 г. вследствие больших потерь вермахта на Восточном фронте начинается формирование регулярных авиаполевых дивизий люфтваффе (из электронной энциклопедии Википедия). – Пер.), которые в качестве первых соединений были подчинены штабу корпуса. Здесь штаб корпуса впервые увидел, как должны были выглядеть войска в зимнем обмундировании! Меховые шапки, меховые пальто или меховые куртки, войлочные сапоги и белые маскировочные халаты сразу бросались в глаза. Что касается собственных пехотных дивизий, то штаб корпуса не мог в достаточно полной мере осознать необходимость таких вещей! Даже вооружение вышеописанных соединений благодаря большому числу автоматов было значительно лучше и полнее. Особенно хорошо была оснащена оружием полевая дивизия люфтваффе.