Помоги проекту - поделись книгой:
К 30 июля 1941 г. все чаще появлялись сообщения, что около Умани располагались вражеские крупные соединения, которым преградила путь передислоцируемая с севера германская танковая группа (1-я танковая группа Клейста. –
Планомерно немецкие дивизии сжимали кольцо вокруг противника, который неоднократно предпринимал попытки с тяжелыми боями прорваться через позиции 49-го горнострелкового корпуса, которые были неудачными вплоть до ночного прорыва на грузовых автомобилях. Однако брешь была тотчас заделана, с прорвавшимися силами покончил находившийся дальше справа 52-й армейский корпус (генерал пехоты фон Бризен, погиб в бою).
97-я легкая пехотная дивизия сражалась вместе с 1-й и 4-й горнострелковыми дивизиями в составе 49-го горнострелкового армейского корпуса. Егери после длительных летних изнурительных маршей и беспрерывных боев находились в исходном положении в кольце окружения на совершенно открытой местности. Высокие растения злаковых культур, кукурузы и подсолнечника прикрывали их от противника и давали все же какую-то тень от безжалостно палящего солнца. Напротив располагался противник в хорошо и глубоко оборудованных и сообщающихся между собой оборонительных укреплениях в лесу, откуда он должен был быть выбитым для достижения нами дальнейшего успеха.
Артиллерия корректирующим огнем подготавливала атаку на позиции противника в лесу, чьи оборонительные сооружения она все же не могла определить. Я осознавал, что бой в лесу будет тяжелым и чреват очень большими потерями.
Все же дивизия должна была прорвать линию обороны в лесной зоне. Не существовало иного выхода из положения.
Воспоминания о боевых действиях в Вогезах в 1915 г., где мы несли большие потери от бомбардировки французской артиллерией лесного массива, навели меня на мысль обстреливать артиллерией кроны деревьев в лесу – но также крупнокалиберными снарядами!
Дивизии была придана батарея мортир калибра 210 мм (211-мм мортира 18, масса снаряда 113 кг, максимальная дальность стрельбы 16,7 км, масса орудия в боевом положении 16,7 т), которая до тех пор участвовала в подавлении навесным огнем вражеских батарей. Эти батареи были расставлены на расстоянии около 3 км от леса на огневую позицию, чтобы расстреливать настильным огнем кроны деревьев!
В соответствии с приказом мортиры очень быстро открыли настильный огонь прямой наводкой. Успех был поразительным. Почти без сопротивления егери проникли на опушку леса. Потери противника убитыми были значительными. Оставшиеся в живых русские бежали. Невозможно представить себе опустошительный эффект от огня мортир! Большинство хорошо замаскированных окопов для пехотинцев, пулеметные площадки и минометные окопы оказались разрушенными и заполнены ужасно изуродованными трупами. Кроны деревьев, тяжелые сучья, даже целые деревья были срублены осколками, и лес стал местами непроходимым. Егери, при поддержке саперов, должны были осторожно прокладывать путь через минные поля, многочисленные засеки и другие разнообразные препятствия. Однако главная цель была достигнута, и вражеское сопротивление полностью сломлено опустошительным огнем мортир. Вечером 6 августа зона леса была преодолена, и вновь мы вышли на открытую местность. Подтянутая ближе артиллерия открыла огонь по сильно укрепленному обширному селу Подвысокое как центральному пункту окруженной группировки. Под ее прикрытием сначала проводилась подготовка к разведке боем, чтобы заложить основу для дальнейшего наступления, которое казалось очень трудным и нуждалось в тщательнейшей подготовке. Соседние дивизии были все еще вовлечены в трудные бои в лесах севернее и южнее. Они постоянно должны были отражать прежде всего попытки прорыва ночью, и наша дивизия вынуждена была прикрывать свои фланги. 7 августа около трех часов утра, незадолго до возобновления атаки, в командный пункт наступавшего 207-го егерского полка были доставлены два русских перебежчика. Они сообщили, что артиллерийский огонь привел к серьезному падению боевого духа их частей. Действие массированного огня было ужасно! Много убитых и раненых лежали в Подвысоком, где полностью отсутствовал перевязочный материал. Оба перебежчика просили прекратить обстрел и обязались вывести из окружения от 16 до 20 тысяч человек для последующей капитуляции. Несмотря на печальный опыт в отношении достоверности таких сообщений, я принял их предложение, надеясь избежать дальнейших потерь в моей дивизии. Я согласился на прекращение огня на два часа. До истечения этого срока русские должны были начать сдаваться, в противном случае атака продолжилась бы. Перебежчики сдержали свое слово. Через почти два часа после прекращения огня сдались в плен тысячи полностью деморализованных людей.
Немедленно последовало наступление 204-го и 207-го егерских полков на Подвысокое. Чтобы не попасть под огонь наступавшей с юго-востока 1-й горнострелковой дивизии, они получили приказ сначала продвинуться только до церкви, которая вскоре была занята благодаря быстрым энергичным действиям против все еще продолжавших сопротивление советских войск (оставшихся верными присяге, в отличие от вышеупомянутых «деморализованных». –
В разведывательных целях и для установления связи во всех направлениях были разосланы разведывательные дозоры, которых передовые части других дивизий часто встречали с удивлением, так как они приходили с вражеской стороны. Так было и со мной. Я присоединился к одной такой группе и таким образом установил прямую связь с 1-й горнострелковой дивизией.
В котле были захвачены огромные трофеи: большое число автобусов, грузовых автомобилей, тягачей, разведывательных бронеавтомобилей, мотоциклов. К этому следовало добавить в качестве весьма желанных трофеев сотни конных повозок, орудий, пулеметов, противотанковых пушек, минометов, винтовок и автоматов – они лежали грудами или стояли брошенными. Все это давало представление о котле, в котором оказались 6-я и 12-я советские армии. (На 20 июля обе армии насчитывали 129,5 тыс. После тяжелых боев они были окружены 2 августа. Из окружения вырвалось 11 тыс. Бои в окружении продолжались до 8—11 августа. –
В войсках, вследствие победы, спало огромное напряжение последних дней, тем более что решающий успех был достигнут ценой незначительных потерь. Радость была такой, что некоторые егери надели на себя маски. Также интерес вызвал автобус с женской одеждой, обладательницы которой, однако, на тот момент уже либо сбежали, либо погибли. По-видимому, они сбежали при попытке выхода из окружения вместе с командующими двух армий, которые вскоре были схвачены. (Командующие армиями генералы Музыченко и Понеделин были взяты в плен. После освобождения в 1945 г. из плена Музыченко был оправдан и восстановлен в армии, а Понеделин в 1950 г. расстрелян (позже реабилитирован). –
Однако разрядка длилась недолго. Прежде чем командование смогло закрыть доступ к трофеям и зарегистрировать их, войска в полном согласии с соседними дивизиями оснастились так,
Правда, из-за этого внешний вид войск сильно изменился. Хотя глубина маршевого порядка значительно возросла вследствие увеличения боевого обоза, этот недостаток более чем достаточно компенсировался за счет резко возросшей мобильности. Походные колонны, правда, теперь имели сходство с походом времен ландскнехтов, тем более что изношенная униформа стала почти неузнаваемой. Однако это не имело решающего значения.
Неудача словацкой бригады показала важность тщательной боевой разведки. От разведки боем никогда нельзя отказываться, за исключением тех редких ситуаций, когда речь идет о внезапном нападении.
«Без 97-й легкой дивизии были бы невозможны такой быстрый прорыв линии Сталина и сражение при Подвысоком!» – таков был вывод командующего 49-м горнострелковым корпусом.
Ценность военного опыта вновь стала очевидной. Мортиры своим огнем проделали проход через глубокую, плохо просматриваемую зону, благодаря чему егери нанесли решающий удар. Кроме того, дивизия в составе 49-го горнострелкового армейского корпуса понесла наименьшие, незначительные потери.
Опыт летнего бездорожья, вызванного летними грозами, повлиял на принятие решения о максимально быстром продвижении с помощью конских повозок, невзирая на глубину походной колонны. Позже это решение оправдало себя.
V
Благодаря дезинформации противника о замысле и времени переправы через Днепр та осуществляется на быстроходных катерах и с использованием дымовых боеприпасов на день раньше срока, а также при более значительном плацдарме, чем это было предусмотрено приказом
Следующей задачей дивизии, которая перешла под командование 52-го армейского корпуса (генерал пехоты фон Бризен (погиб в бою), было продвижение вперед. Нужно было как можно быстрее добраться до Днепра, чтобы лишить противника возможности перегруппироваться и занять оборону за этой крупной водной преградой. Затем дивизия должна была максимально быстро форсировать реку и создать плацдарм, чтобы после наводки моста сильные танковые соединения сразу могли перейти на восточный берег для участия в сражении за Киев.
Внешний вид войск сильно изменился, но их спутниками остались пыль и жара. Чтобы поберечь людей и лошадей, марши снова совершались поздно вечером, ночью и рано утром. Днем войска делали привал, широко рассредоточившись, в скудной тени полностью созревших кукурузы, злаковых культур и подсолнечника. По-прежнему опережая войска, передовой отряд был уже на берегу реки, где он тут же на месте получал от меня подробные указания относительно разведки. Ширь ландшафта, по которому медленно и таинственно течет огромная древняя река (с ее берегами, поросшими лесом и кустарником, большими островами и песчаными отмелями), произвела огромное впечатление на дивизию. Впервые нами овладело чувство одиночества и заброшенности на огромных пространствах этой страны. Поставленная задача казалась сверхтрудной. Тотчас мы с подъемом взялись за ее тщательное выполнение. Результаты разведки передового отряда очень облегчили проведение разведки всеми родами войск, так что командование дивизии располагало всеми данными, необходимыми для принятия решения.
Как и во всех реках, которые текут к западу от Урала с севера на юг, западный берег господствует над местностью. Поэтому наблюдение с немецкой стороны проводилось после обеда, когда солнце, подобно прожектору, находилось за спиной. В качестве места переправы для дивизии было определено место, где требовалась полная маскировка. Обширное, протяженное селение Дериевка протянулось перпендикулярно реке, что делало любое движение незаметным для наблюдателя с противоположного берега. Перед селением в реке находился большой, покрытый растительностью остров, на котором вражеские силы окопались на выдвинутой вперед позиции прикрытия, превосходно замаскированной. Этот бастион нужно было взять как первый мостик через реку, чтобы получить возможность обозревать вражеский берег. Это можно было сделать лишь за счет внезапности и введения противника в заблуждение.
2-й батальон 207-го егерского полка был бесшумно переброшен ночью на исходную позицию у реки, напротив северной оконечности острова. В это время разведывательные дозоры продемонстрировали свет противнику, находившемуся на южной оконечности острова, удаленной на расстояние около 1000 м, инсценировали шум и обстреляли очередями эту часть острова. Уже днем из-за усиленной активности разведывательных дозоров внимание противника было привлечено к этому месту. Подготовленные в деревне надувные лодки и другие подручные переправочные средства были бесшумно доставлены батальону на исходную позицию, чтобы егерская рота, усиленная саперным подразделением и выдвинутыми вперед артиллерийскими наблюдателями, могла переправиться в качестве первого эшелона широкого фронта через 200-метровый рукав реки с несильным течением. Операция полностью удалась. Рота создала на острове плацдарм, который внимательный противник не раз атаковал ночью. Все атаки были отбиты, несмотря на непросматриваемую из-за кустарника и перелесков местность. Ночью были переправлены другие роты путем челночного движения плотов из подручных средств, так что до утра 29 августа на острове обосновался один батальон. Однако настал момент выполнить самую трудную задачу: очистить весь остров от врага. На непросматриваемой, лесистой территории егери должны были заранее подготовиться, создав боевые группы с сильной разведкой. Боевым группам были приданы саперы и роздано по возможности максимальное количество тяжелого оружия, чтобы каждая группа, предоставленная самой себе, могла выполнять свою задачу или даже поддерживать соседей. Противник сражался очень упорно и пытался снова и снова атаковать с фланга. Однако после того, как удалось переправить на остров легкие гаубицы, которые, как пехотные орудия, могли действовать прямой наводкой, были уничтожены около двух батальонов советских войск. После этого задача нашей артиллерии ограничивалась тем, чтобы помешать противнику перебросить подкрепления на остров с восточного берега. Она не могла помочь своим батальонам, так как не было возможности вести наблюдение. Однако и в бою среди кустарников и в лесистой местности егери превосходили своего врага. Таким образом, тщательная подготовка боевых групп для действий в населенных пунктах и в лесах снова принесла свои плоды.
В соответствии с принципом, согласно которому удар следовало наносить там, где противник меньше всего ожидает его, я после тщательной рекогносцировки решил осуществить переправу с острова, которая для противника была неожиданной. Несомненно, что русские принимали во внимание возможность дальнейшей переправы с острова, так как отсюда до берега всего приблизительно 600 метров. Поэтому они подвергали остров постоянному обстрелу из артиллерийских орудий и противотанковых пушек. Их наблюдатели были чрезвычайно внимательными. Однако наши егери умели превосходно маскироваться.
На вражеском берегу можно было ясно различить сильные береговые укрепления с амбразурами. Эти сооружения выводились из строя фланговым огнем хорошо замаскированных отдельных орудий, а также противотанковых пушек по амбразурам. Дивизионная артиллерия также вела пристрелку по расположенному напротив острова участку вражеского берега, так что, вероятно, у врага усиливалось впечатление предстоящей переправы в этом месте. В это время в северной части селения, выше острова, после того как штурмовые группы 207-го егерского полка были соответствующим образом распределены и ознакомлены со своими задачами, осторожно спускались на воду штурмовые лодки. Местную противовоздушную оборону (ПВО) обеспечивала приданная зенитная батарея. Штурмовые группы молниеносно сели в лодки, которые неожиданно 31 августа 1941 г. в 14 часов стали пересекать излучину реки шириной около 1500 м. Это происходило одновременно под защитой дымовой завесы вражеского берега, поставленной огнем дивизионной артиллерии, которая тем самым должна была помешать вражескому наблюдению. Саперы штурмовых групп, стоя прямо под огнем вражеских пулеметов и противотанковой артиллерии, твердой рукой направляли свои штурмовые лодки на широком фронте в направлении вражеского берега. Повсюду высоко поднимались маленькие фонтаны от пуль пулеметов и многочисленных снарядов противотанковых пушек противника. Хотя в штурмовых лодках и были пробоины, они сразу заделывались заготовленными затычками. Лодки уверенно плыли к берегу.
Штурмовые группы, защищенные огневым валом своей артиллерии вокруг участка десантирования, вклинивались в ближнем бою в позиции противника. Огонь артиллерии должен был помешать контратаке противника на участок высадки десанта. Несмотря на упорное сопротивление, удалось вклиниться в береговые укрепления, что привело к возникновению плацдарма у селения Боцулы, причем создание этого плацдарма было намечено командованием 52-го армейского корпуса лишь на 1 сентября. Населенный пункт Боцулы был взят. Тем временем переправа продолжалась. Под вечер завершилась высадка всего 204-го егерского полка, и плацдарм значительно расширился. На широком участке фронта через Днепр было налажено интенсивное транспортное сообщение, и вскоре на другой берег реки был переправлен также один артиллерийский дивизион. Я находился на плацдарме в 204-м егерском полку, который повел к имевшим ключевое значение высотам у селения Пидгоры, которые были взяты в результате стремительной атаки, несмотря на насыщенность местности вражескими пулеметными гнездами вплоть до гребней этих высот.
Эта атака завершилась удивительно быстро с незначительными потерями по сравнению с потерями советских войск, которые еще не пришли в себя! До вечера высоты оказались полностью в руках дивизии, что лишило противника какой-либо возможности вести наземное наблюдение за происходившим на плацдарме. Обратила на себя внимание активность советских штурмовиков и бомбардировщиков в районе плацдарма, посадки и высадки десанта, которые впервые атаковали с воздуха волнами и в довольно большом количестве. Против них очень успешно действовала расположенная на западном берегу зенитная батарея, так что наши потери, с учетом приказа о максимальном рассредоточении и маскировке, были терпимыми. Зенитная артиллерийская батарея несколько раз поразила воздушные цели, что воодушевило наши войска. Насколько незначительной численность наших военно-воздушных сил была уже тогда, следовало из того, что ударная авиация использовалась только в направлениях главного удара; ее заметно не хватало для поддержки тех наземных войск, которые вели тяжелые бои. При этом германские военно-воздушные силы настолько превосходили советскую военную авиацию по уровню боевой подготовки, что часто появление лишь одного или двух немецких самолетов сразу заставляло русских освободить небо (последнее из той же серии басен, что и уже рассказанные. –
Вечером этого дня (31 августа 1941 г.) дивизия смогла доложить, что она создала плацдарм шириной 3 км и глубиной 3 км, и тем самым путь для танковой группы (1-я танковая группа. –
Быстрое решение на основе личной тщательной рекогносцировки и понимание того, что и в этом случае только с помощью дезинформации и отвлечения сил противника можно добиться быстрого успеха, привели к победе при незначительных потерях. Задымление вражеского берега с целью помешать вражеской визуальной разведке помогло переправе на штурмовых лодках и привело противника в замешательство. Войска снова превосходно адаптировались к ситуации и с большим подъемом выполнили трудную задачу. Командиры в таких случаях должны быть на решающих участках фронта, чтобы самим наблюдать за развитием событий и руководить боевыми операциями.
VI
Успешные оборонительные бои на Днепровском плацдарме и борьба с танками. 1-13 сентября 1941 г.
Наша дивизия вместе с соседними в результате дальнейших атак расширила свой плацдарм для всего армейского корпуса, так что советские войска не могли больше обстреливать из артиллерийских орудий прямой наводкой пункт переправы и мостовую переправу. 97-я легкая пехотная дивизия вместе с соседними – 100-й легкой пехотной дивизией слева (генерал-майор Занне) и 76-й пехотной дивизией справа (генерал-лейтенант де Ангелис), с 1 до 13 сентября 1941 г. вела тяжелейшие оборонительные бои за созданный плацдарм. Так как танковые соединения не подошли, потому что они наступали в другом месте, севернее Кременчуга, с целью окружения Киева, то
На плацдарме 52-го армейского корпуса находились лишь три дивизии – одна пехотная и две легкие пехотные, причем последние две имели лишь по два полка и более слабую артиллерию, чем обычная дивизия. Со всеми наличными резервами, поддержанные танковыми бригадами, русские устремились в беспрерывные массированные атаки на растянутые немецкие позиции. Ведь Сталин приказал, чтобы русские войска в любых обстоятельствах удержали Днепр и уничтожили переправившиеся части врага. Снова и снова противнику удавалось вклиниваться в оборонительные позиции, в которых немецкие войска занимали лишь опорные пункты из-за слишком растянутого фронта. Однако благодаря немедленным или подготовленным контратакам одних лишь слабых резервов, поддержанных артиллерией, советские войска постоянно отбрасывались назад. Их пехота оказывалась отрезанной от танков. Больше неприятностей причиняли прорывы их танков, которые, поддержанные многочисленными самолетами-штурмовиками, неоднократно доходили до командного пункта дивизии. Тогда в бой вводились две приданные батареи зенитной артиллерии, эшелонированные в глубину для противотанковой обороны, вместе с несколькими легкими гаубицами. Настильный быстрый огонь зенитных орудий, которые, несмотря на их высокую конструкцию, при хорошей маскировке и фланговом использовании едва ли могли быть засечены, превращали их в этот период кампании в превосходное противотанковое оружие. Особые штурмовые группы егерей и, прежде всего, саперов, применяя боевые заряды и мины, участвовали в уничтожении танков, особенно тех, которые, оторвавшись от своей пехоты, продолжали прорываться. Причем немцам пригодилось то, что русские на восточном берегу Днепра предусмотрительно проделали всюду только узкие проходы в своих противотанковых рвах. Поэтому их танковые атаки были возможны только на определенных участках.
В неравной борьбе против противника, превосходившего в численности личного состава и вооружении (только в танках и то временно. –
На эту почти невероятную эффективность немецких пехотных дивизий Верховное командование не обратило того внимания, которого они заслужили. На слишком растянутый участок фронта трех дивизий на плацдарме непрерывно наступали от 4 до 6 мотопехотных дивизий, 4 кавалерийские дивизии, 3 танковые бригады и 1 танковый корпус. Одна лишь 97-я легкая танковая дивизия подбила 138 танков за 14 дней оборонительных боев (во всей грандиозной киевской оборонительной операции (7 июля – 26 сентября 1941 г.) советские войска потеряли 411 танков и САУ – к сожалению, после неудачного исхода пограничных сражений, где была потеряна основная масса боевой техники, танков в Красной армии оставалось сравнительно немного. –
Эти бои доказывают, прежде всего, что моральное состояние и осознание своих боевых возможностей в боеспособной дивизии являются решающим фактором в борьбе за победу.
С другой стороны, оборонительные бои показали с прискорбной ясностью, что пехотным дивизиям не хватало мощных самоходных противотанковых орудий. Просьбы об обеспечении ими дивизий никогда не удовлетворялись.
Эти орудия обошлись бы дешевле, чем штурмовые орудия, которые весьма оправдали себя, но которыми несправедливо больше обеспечивали танковые войска, чем пехотные дивизии. Производство в большем количестве самоходных артиллерийских орудий позволило бы обеспечить германские сухопутные войска оборонительным оружием, которое, будучи подвижным и эшелонированным на участках сосредоточения основных оборонительных усилий, позволило бы остановить (позже, на втором этапе войны. – Ред.) главные силы советских танковых войск. Многие операции на Восточном театре военных действий проходили бы иначе, тем более что сконцентрированные танковые войска могли бы использоваться более оперативно и не должны были бы столь часто служить «пожарной командой». Обнаружилось, насколько мало (если вообще никак), Верховное командование прислушивалось к совету испытанных и опытных командиров. Несмотря на энергичные протесты, в последней трети войны пехотные дивизии получили много слишком тяжелых противотанковых орудий на механической тяге. Боевой расчет едва был в состоянии передвигать такие орудия, снятые с передка. Конечно, мобильные, хорошо обученные противотанковые части, которые знают, как вести борьбу с танками на обширной территории, даже сегодня могут быть победителем на поле боя, тем более что современное противотанковое оружие стремительно развивалось. За пренебрежительное отношение к пехотным дивизиям в ходе Восточной кампании Германия жестоко поплатилась.
VII
Тактическое использование дымовой завесы как решающего боевого средства для захвата плацдарма. 30 сентября 1941 г.
Продолжая преследовать разгромленного, быстро отступавшего противника, дивизия 30 сентября 1941 г. в теплую погоду, типичную больше для позднего лета, достигла реки Берестовая под Красноградом, к юго-западу от Харькова. На лесистом высоком южном берегу располагались значительные по численности советские войска. Им не удалось разрушить деревянный мост через заболоченный участок реки шириной в 600 м. Этому нужно было и дальше препятствовать, потому что снова дивизия должна была захватить плацдарм, с которого затем одной танковой дивизии следовало установить связь с наступавшими дальше на юге танковыми соединениями.
Приданный полк (178-й пехотный полк, полковник фон Уккерман) окопался на железнодорожной насыпи – возвышенном месте, откуда можно было очень хорошо осуществлять визуальную разведку. Днем на немецкой стороне не проявлялось никакого движения. Противник обстреливал все, особенно снайперы, которых, заранее замаскировавшихся, почти невозможно было обнаружить в лесу на берегу. Наша артиллерия вынуждена была довольствоваться огневыми налетами на село или на участок леса, где обнаруживалось передвижение противника. Вражескую артиллерию невозможно было засечь, потому что она была превосходно замаскирована. Не проводилась звуковая разведка, не было самолетов разведывательно-корректировочной авиации. В этой местности не хватало наблюдательных постов оптической разведки.
Нужно было, прежде всего, помешать уничтожению русскими моста ночью. Это удалось в лунную ночь благодаря напряженной подготовке штурмовых групп на мосту и около него. Однако плацдарм еще не был создан. Фронтальная атака через мост даже ночью была бы кровопролитной, если вообще прошла бы удачно. Попытки двух других дивизий уже потерпели неудачу. Охват противника путем переправы в другом месте оказался невозможным, так как широкая пойма реки была сильно заболочена и непроходима.
30 сентября 1941 г. над рекой светило солнце и дул легкий ветер с востока. Неожиданно после тщательной рекогносцировки главной линии обороны с железнодорожной насыпи мне пришла в голову мысль: здесь можно добиться чего-либо только с помощью дымовой завесы!
Срочно вызванный командир 97-го танково-саперного батальона (подполковник Отте, пал в бою) сообщил, что имеются дымовые шашки и метеорологическая обстановка благоприятна для постановки дымовой завесы. Он получил приказ так разместить дымовые шашки, чтобы исходная позиция дивизии, мост и участок реки в 2–3 км были задымлены. Под защитой дымовой завесы должна была быть проведена неожиданная атака штурмовых отрядов через мост.
План полностью удался. За короткое время широкая речная долина, включая мост, была охвачена задымлением, которое распространилось вверх по реке. Этим моментом воспользовались боевые группы егерей. Прежде чем противник опомнился, они провели атаку через мост и достигли окраины села. Они закрепились здесь и продвигались вперед, ведя ожесточенный бой за отдельные дома. Сигнальные ракеты указывали их путь. Враг из-за дымовой завесы оказался в замешательстве и был застигнут врасплох, так что вскоре мы заняли село. Под покровом дымовой завесы, которая постоянно поддерживалась, удалось переправить на вражеский берег 207-й егерский полк, части 178-го пехотного полка, разведывательный отряд, так же как артиллерийский дивизион 81-го артиллерийского полка. Потери оказались незначительными, так как противник, ослепленный дымом, не поразил ни мост, ни другие цели, тем более что возможные потери среди своих от такого беспорядочного огня вслепую оказались бы высокими. Таким образом, задача была выполнена, плацдарм – создан, как и предпосылка для уничтожения одной из двух дивизий вражеской группировки.
На плацдарме я обсудил с командиром 207-го егерского полка вопрос о наступлении на юг, намеченном на следующее утро. Около 24 часов дивизия получила приказ оставить плацдарм из-за изменения обстановки, хотя она должна была бы располагать свободным временем. Большое напряжение для войск! Но я знал, что мог потребовать от егерей даже отказа от победы и что это задание будет так же пунктуально выполнено. Я решил недолго думая, что под покровом ночи этот усиленный егерский полк сразу отступит через мост и отойдет в направлении Краснограда. На рассвете 1 октября последний человек из числа тех, кто создал плацдарм, снова прошел по мосту. Этот отход также прошел почти без потерь. Арьергард превосходно замаскировал отход дивизии.
Отважным егерям за менее чем 24 часа удалось осуществить важный в оперативном отношении переход через широкий заболоченный участок реки, преодолев сопротивление противника, занимавшего сильные оборонительные позиции, и в соответствии с приказом совершить отвод войск. Отношения полного доверия связывали командование и войска. Использование дымовой завесы принесло успех при минимальных потерях.
Неоднократно во время войны мои мысли возвращались в мирные времена. В 1937 г. я сопровождал в поездке начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Бека. Тогда обсуждался вопрос о переправе армии через реку Рейн. Я предложил поставить дымовые завесы в нескольких местах Рейна на протяжении приблизительно от 8 до 10 км. При такой маскировке обороняющийся почувствует неуверенность, и она затруднит его действия. Препятствия в виде реки больше не существует. Эффект неожиданности позволит осуществить любую переправу. Я не подозревал, что этот метод найдет широкое применение в России.
VIII
Преодоление трудностей, связанных с распутицей, при преследовании противника осенью 1941 г.
Тяжело вспоминать о борьбе немецких воинов с разбушевавшимися силами природы в войне на Востоке. Невозможно описать, через что они прошли в борьбе против противника, превосходившего нас в численности личного состава, боевой технике и оснащении.
В середине октября 1941 г. возникли трудности, связанные с изменением климатических условий кампании. Сильные, затяжные дожди размывали землю так, что маршрут передвижения – шоссейных дорог не было – представлял собой сильно разбитые, грязные, вязкие дороги. Наступление и подвоз были необычайно затруднены, иногда вообще прекращались. Украинская пословица точно определяет период распутицы: «Летом ведро воды – ложка грязи; осенью ложка воды – ведро грязи».
Я рано задумался, как по такой земле, с коварством которой дивизия познакомилась после грозовых ливней, войска и службы, обеспечивавшие снабжение, могли продолжать движение. Прежде всего, многочисленные вспомогательные транспортные средства (парижские развозочные автомобили), которыми была оснащена дивизия, не могли ехать дальше в распутицу. Дивизия заблаговременно подала заявку на тягачи, которые, несомненно, оправдали бы себя. Однако просьба осталась неудовлетворенной. К счастью, дивизия в августе в сражении под Уманью захватила большие трофеи, такие как рабочие лошади и повозки. Они были разделены между войсками и службами снабжения, так что, несмотря на значительно возросшую глубину походной колонны, подвижность дивизии обеспечивалась конной тягой. Как важнейшее средство получения необходимых для управления войсками сведений, дивизионный разведывательный отряд был полностью размещен на конных повозках, а маршировавшая дивизия никогда не оставалась без связи как внутри самой дивизии, так и с корпусом. Место велосипедов и мотоциклов заняла лошадь, стало быть, велосипедистов и мотоциклистов сменили конные вестовые (курьеры). При введении в эксплуатацию конных повозок были организованы пункты смены лошадей и склады, и в очень трудных условиях войска обеспечивались, по крайней мере, самым необходимым. Удивительной оказалась тягловая сила наших немецких лошадей, которые выдерживали тяжелую нагрузку даже при скудном зерновом фураже. Правда, я приказал, чтобы во время распутицы величина суточного перехода составляла не более 8—10 км, так что дивизия вошла в Донбасс с артиллерийским полком, целиком на конной тяге, позже.
Многочисленные степные балки протянулись поперек направления марша. Эти глубоко врезавшиеся и размытые каньоны нужно было преодолевать по узким, похожим на плотину переходам, с крутыми спусками и подъемами. Во время распутицы они в безлесной и редконаселенной степи образуют почти непреодолимые препятствия. С помощью артиллерийских тягачей мы попытались создать подручную службу эвакуации, которая должна была переправлять транспортные средства, часто целыми днями стоявшие перед балкой. Оружие и боеприпасы нужно было защитить от грязи. Стволы, дула стволов, затворы (также и ручного огнестрельного оружия) плотно закрывались остатками материи или паклей. Особенно тяжелым было содержание в чистоте патронных лент для пулеметов. Несмотря на все эти невообразимые трудности, вызванные сыростью и грязью, и на длительную нагрузку, состояние здоровья закаленных войск было очень хорошим, настроение – отличным, а стремление продвигаться вперед на зимние квартиры в Донбассе – неудержимым.
Советские войска воспользовались трудными погодными условиями и бездорожьем, усиливая сопротивление. Они знали, что распутица не позволит проводить довольно крупные тактические передвижения, сделает невозможным мобильное управление войсками с их быстрым развертыванием, тем более что в стороне от маршрутов продвижения в открытой степи все безнадежно застревало. Поэтому бои могли вестись только вдоль путей продвижения, которые часто были разъезжены в ширину на 50—100 м. Артиллерия и тяжелые орудия в большинстве случаев с трудом выдвигались на позицию по маршруту движения или в непосредственной близости от него. Применение лопаты было крайне затруднено, потому что к ней, как и к колесам и гусеницам, приставала клейкая черная земля.
Ко всем этим трудностям боевых действий и снабжения добавилось то, что враг к востоку от Днепра уничтожил все, чем могли бы воспользоваться наступавшие части. Немецкие войска нашли все переправы, мосты, путевые сооружения, промышленные предприятия, бункеры с зерном, колхозные сооружения с забитыми скотом и птицами разрушенными и уничтоженными. Справа и слева от марша лежали трупы павших на отгоне животных. Даже значительная часть населения из деревень была эвакуирована на восток ввиду уничтожения жилищ и запасов. Советские войска боролись за выигрыш времени и следовали своей традиционной тактике выжженной земли в собственной стране, чтобы любыми средствами остановить преследователя. Однако и это им не удавалось. Немецкие пехотные дивизии постоянно, безостановочно преследовали и гнали на повозках противника на восток, несмотря на вязкую грязь. Путем импровизации они вынуждены были сами выходить из трудных положений без поддержки из глубокого тыла. Сколько тысяч тракторов и сельскохозяйственных машин достались русским при нашем отступлении в 1943–1944 гг.! Не могло бы в 1941–1942 гг. осуществляться крупномасштабное снабжение тракторами или тягачами, способными работать на любом топливе? А была ли возможность поставить в 1941 г., как предлагалось, тракторы или тягачи в таких больших объемах? К сожалению, я никогда сам не был представителем Верховного командования в прифронтовой полосе пехотных дивизий, который в рамках данного ему поручения мог бы попытаться прояснить реальную картину.
IX
Внезапный захват Артемовска в ноябре 1941 г. благодаря дезинформации. Подготовка к войне зимой
Когда дивизия приблизилась к промышленному району, она неожиданно обнаружила дороги с твердым покрытием. После занятия полностью разрушенного промышленного города Константиновки (200 тыс. жителей) – показательно, что на наших картах он был нанесен как деревня, – чье население было крайне возбуждено из-за безжалостного разрушения всех промышленных предприятий и транспортных сооружений отступавшими советскими войсками, перед дивизией открылся путь на Артемовск и на фронтовой участок по реке Бахмут. В долине реки расположена котловина, в которой находится Артемовск, вытянутый и рассредоточенный. Противник контролировал город и высоты и упорно их защищал. Согласно предписанию, Артемовск должен быть взят как можно быстрее, чтобы венгерский «быстрый корпус» смог выступить в направлении Ворошиловграда для захвата переправы через реку Донец. (В Германии в начале Второй мировой войны в род войск «быстрые войска», наряду с танковыми войсками, входили также мотопехота, противотанковые войска, кавалерийские и разведывательные соединения. 1 апреля 1943 г. род войск «быстрые войска» перестал существовать и был создан род войск «танковые войска». Соединения кавалеристов и самокатчиков перешли в род войск «пехота». Эти пояснения даны, для того чтобы понять, что автор мог иметь в виду под «быстрыми войсками». –
Для проведения лично разведки местности, непросматриваемой из-за высокой степной травы, я прошел вместе с моим начальником штаба майором Белитцем, командиром 207-го егерского полка полковником Филиппи (убит в бою), который должен был провести атаку, и его адъютантом обер-лейтенантом Зигфридом Шульцем через свое боевое охранение в предполье. В связи с пересеченностью местности эта рекогносцировка была необходима для принятия решения. При отходе мы, уже попав под обстрел вражеской пехоты, оказались под угрозой вражеской контратаки. Своим возвращением мы были обязаны только охранению, под огнем которого атака захлебнулась. К сожалению, полковник Филиппи вскоре после этого погиб, когда он хотел пойти к левому флангу своего полка. Точная разведка местности и результаты боевой разведки показали, что фронтальная атака слабыми силами моей дивизии против противника, хорошо подготовившегося к обороне, не гарантирует убедительного успеха или могла бы осуществиться только с очень большими потерями. Невозможно было рассчитывать на какую-либо поддержку штурмовых орудий или боевой авиации. Собственный артиллерийский дивизион, движимый тягачами, находился на ремонте в Лозовой и не был готов к наступлению. Распутица «доконала» орудия. Даже танки венгерского «быстрого корпуса» не могли быть предоставлены в наше распоряжение. Бог знает, где они застряли! Командование дивизии снова было вынуждено прибегнуть к такому средству, как дезинформация противника, притом в таком масштабе, что она была чревата большим риском. Если бы противник перешел в контратаку, то это имело бы для дивизии катастрофические последствия. Однако смелость города берет! Это было продемонстрировано под Артемовском.
Легкая артиллерия приступила к пристрелке как огневой подготовке атаки с запада. Под ее защитой усиленная боевая разведка одного из батальонов 207-го егерского полка продвигалась вперед широким фронтом к городу и приковывала внимание противника. В это время пять батальонов, хорошо замаскированных благодаря камуфляжу, изготовились к атаке на город с двусторонним охватом с севера (204-й егерский батальон) и с юга. Все зависело от того, удастся ли этим батальонам совершить неожиданное нападение. Около полудня 1 ноября 1941 г. в город ворвались штурмовые группы. Однако противник быстро пришел в себя и бросил в бой резервы, которые засели, прежде всего, на фабриках, в школах и в других больших зданиях и оттуда оказывали отчаянное сопротивление, переходя в контратаки или просто отстреливаясь. Каждый бой в здании был связан с крайним напряжением сил наступавших. Огонь велся из-за каждого угла. Разведке требовалось большое время, чтобы установить местонахождение противника. Только потом в бой вступали боевые группы. Темпы атаки могут быть ускорены, когда в распоряжении имеется достаточное количество тяжелого вооружения – штурмовых орудий, танков или орудий с самоходным лафетом.
Использование отдельных легких полевых гаубиц как пехотных орудий и здесь снова оправдало себя. Их артиллеристы стреляли прямой наводкой по боевым группам русских в боях за здания и по их многочисленным огневым точкам. Противник хотел выиграть время, чтобы отвести основные силы на восток. К сожалению, это им удалось ввиду нехватки сил у немецкой стороны. Однако в результате неожиданного наступления с севера Артемовск был быстро взят с относительно незначительными потерями. Мосты через реку Бахмут оказались в руках немцев целыми и невредимыми. Русские, потрясенные неожиданной атакой, так быстро отступали, что не успели их уничтожить. Уже в ночь с 1 на 2 ноября около 4 часов 30 минут дивизия доложила: «Венгерский быстрый корпус может начинать движение». Тот должен был теперь наступать на Ворошиловград – но по неизвестным причинам, к сожалению, так и не появился.
Теперь необходимо было, прежде всего, удержать Артемовск, подвергавшийся вражеским контратакам. Этот город был интеллектуальным и экономическим центром Донбасса и имел большое значение как база снабжения для проведения дальнейших операций. (Основные центры Донбасса Сталино (Донецк), Ворошиловград (Луганск), Краматорск, Горловка, Макеевка. –
Малочисленные выведенные из боя резервы могли регулярно посменно размещаться в домах в тепле на окраине города. Однако на позициях в пулеметах и другом стрелковом оружии на холоде масло загустевало так, что происходила задержка при перезаряжании. Войска применяли подсолнечное масло, которое, как чистое природное масло, зимой не оказывает вредного воздействия на металл пулеметов и другого стрелкового оружия. Ввиду нехватки антифриза замерзали моторы, так же как и противооткатные устройства артиллерийских орудий. Хуже всего обстояло дело с одеждой и обувью, тем более что вследствие распутицы снабжение было нерегулярным, и нельзя было сказать, когда оно будет снова нормальным. Ведущий к Артемовску участок железной дороги был сильно поврежден русскими: они взрывали железнодорожные пути, уничтожали вокзалы и материальную часть. Вещевой обоз еще не прибыл. Дивизия оказалась предоставленной самой себе. Все же быстрый захват города существенно облегчил ее положение.
В Артемовске после его оккупации немецкими войсками стало заметным присутствие партизан, которые не только нападали на отдельных немецких солдат, но даже спустя несколько дней после занятия дивизией города подожгли театр и библиотеку. Здесь хорошо оправдало себя назначение говорившего по-немецки учителя бургомистром, который очень энергично восстанавливал деятельность городской администрации. Также была сформирована гражданская вспомогательная полиция, которая особенно зарекомендовала себя в борьбе против партизан. Очень быстро снова были введены в строй жизненно важные предприятия – зерновые мельницы, городская хлебопекарня и скотобойня. В зернохранилищах длиной в сотни метров имелись достаточные запасы обмолоченных зерновых. Многие бесхозные коровы и козы были пойманы, и за ними ухаживали. Вскоре снова заработали маслобойный и водочный заводы. С помощью этих мер дивизия смогла превратить город в крупный центр снабжения. Постоянно выпекался хороший хлеб, и склад скотобойни вскоре заполнился колбасами, окороками, копченым мясом и бочками с солониной. Снабжение войск продовольствием обеспечивалось бесперебойно. При активной поддержке населения, труд которого оплачивался продуктами питания, участок железной дороги был вновь введен в эксплуатацию. Спустя месяц движение уже возобновилось на участке протяженностью в 90 км, за ним следило руководство дивизии, что особенно положительно сказалось на снабжении.
Отношения с оставшимся населением были хорошими. Они считали немецкого солдата освободителем (скорее изображали, что считали. –
Интересными были беседы с пленными офицерами и населением крупных городов Украины. Они почувствовали себя освобожденными от советского ига и были готовы воевать на немецкой стороне за свою свободу. Об этих настроениях сообщалось по инстанции Верховному командованию вермахта. Однако этот вопрос не был рассмотрен. От двух до трех миллионов украинцев, боровшихся за свою свободу, усилили бы немецкую армию, что, возможно, сыграло бы решающую роль в Восточной кампании. Эта возможность не была использована нашим политическим руководством.
Многое можно было сделать в отношении обмундирования и оснащения войск. Зимняя одежда не была доставлена. Не хватало, прежде всего, шинелей, перчаток и наушников. На 60 швейных машинах, которые предоставил бургомистр, портные и швеи изготавливали из собранных одеял, а также из остатков тканей и из шерсти в первую очередь фуфайки, набрюшники, портянки, наушники и рукавицы с большим и указательным пальцами (чтобы стрелять). Сплетенные из соломы циновки использовались на позициях, деревянные подошвы – в качестве подставки для сапог для часовых. Изготовлялась также белая камуфляжная одежда для разведывательных дозоров, даже шубы из шкур овец и баранов. Грустное впечатление оставляло посещение госпиталей, но даже здесь удалось добиться, чтобы тяжелораненые обеспечивались необходимым бельем.
Здесь нужно особенно вспомнить двух полевых священников, к сожалению уже скончавшихся, евангелического пастора Нойнхёффера из Мисбаха (к югу от Мюнхена. –
Без всех этих возможностей, которые использовала немецкая дивизия в Артемовске, она оказалась бы в чрезвычайно трудном положении с наступлением зимы в Донбассе. Однако положение войск и состояние материальной части заметно улучшилось, и снова заметно повысилась боеспособность войск, от которых требовалась максимальная отдача сил в беспрерывных маршах и боях, в условиях нехватки помещений для расквартирования и плохой погоды. С начала наступления 22 июня 1941 г. до Артемовска дивизия прошла по прямой линии более 1200 км.
Вскоре выяснилось, что плацдарм вокруг Артемовска был недостаточно глубоким, тем более что сам город все еще обстреливался советской артиллерией. Также обнаружилось, что еще не оборудованные позиции на открытых склонах вокруг Артемовска, через которые проносились ледяные ветры, были не приспособлены к зимним условиям. После короткой оттепели в течение многих дней бушевал снежный буран, который полностью парализовал боевые действия. Командование 4-го армейского корпуса приняло решение с улучшением погоды перенести фронт на восток настолько, чтобы войска (применительно к местности) заняли зимние позиции на расстояние около 10 км к востоку от Артемовска.
К зиме внешний вид немецких частей полностью изменился. Шлемы, полотнища палаток, орудия, все транспортные средства были окрашены в белый цвет подручными средствами. С установлением безветренной, ясной зимней погоды, при высоте снежного покрова около 20 см дивизии 4-го армейского корпуса начали наступление. Поддержка артиллерии была превосходной, которая, вследствие промерзшей земли, несмотря на снег, могла стрелять с рикошетированием. Егери атаковали с воодушевлением, и противник был быстро выбит со своих позиций. Они, нанося удар по отступающему противнику, не позволили ему где-либо закрепиться и, помимо захвата намеченных объектов, овладели другими населенными пунктами. Правда, срочно перебросив сюда войска, русские, предпринимая постоянные контратаки, оказали ожесточенное сопротивление, так что немецкие войска смогли удержать на длительное время только часть широко раскинувшихся населенных пунктов Троицкое, Калиново, имени Кагановича. Тем более что для дивизии полоса наступления (около 25 км) была слишком широкой. Однако цель наступления была достигнута: теперь зимние позиции при организованной обороне можно было удержать.
Несмотря на трудности, вызванные распутицей, дивизия с группами преследования на конных повозках, включая артиллерийский полк с орудиями на конной тяге, непрерывно преследуя противника, в полном боевом составе достигла Артемовска. После тщательной разведки и дезинформации противника, в результате энергичных действий егерей, выдержавших жестокие бои за здания, этот имевший ключевое значение укрепленный пункт был взят. И здесь пехотная дивизия не могла развить успех, используя при преследовании противника моторизованное соединение. Вспомогательный моторизованный передовой отряд застрял в бездорожье. Застрял даже дивизион тяжелой артиллерии с его тягачами. Он смог подтянуться только поорудийно после ремонта. Венгерский «быстрый корпус» так и не прибыл. Если бы он появился, то его совместные действия с егерями значительно развили бы успех.
Быстрое преследование не позволило советским войскам полностью разрушить все жизненно важное оборудование и имущество, так что в этом случае решение остаться независимыми в области поставок предметов снабжения было оправданным, поскольку в распутицу они были затруднены. Главное, чтобы доставлялись боеприпасы, что и делали конные повозки.
Артемовск стал эффективной базой снабжения всего корпуса. Все оказавшиеся в нашем распоряжении машины и оборудование передавались корпусу. Обеспечивались снабжением не только войска, но и гражданское население. В Рождество войска получили даже рождественские кексы.
Х
Зимние оборонительные бои к востоку от Артемовска и уничтожение прорвавшейся советской кавалерийской дивизии. 19 ноября – 15 декабря 1941 г.
Едва егери обосновались на новых позициях, как на всем участке фронта началось советское контрнаступление, поддержанное танками. Противник атаковал силами 2 стрелковых дивизий, 1 моторизованной стрелковой бригады, 4 кавалерийских дивизий, 1 танковой бригады, поддержанной 1 артиллерийским полком сухопутных войск, и 1 минометного полка, стрелявшего надкалиберными минами.
Дивизионный участок фронта имел ширину 25 км. Его должны были защищать 2 егерских полка, 1 разведывательный отряд, 1 саперный батальон, 1 противотанковый артиллерийский дивизион с 37-мм противотанковыми орудиями и, прежде всего, 7 батарей легких полевых гаубиц. Кроме того, в непросматриваемых обширных местностях боевые действия были очень затруднены, к тому же требовались большие силы в борьбе за дома, превращенные в опорные пункты. В открытой, хорошо просматриваемой местности днем нужно было ограничиться позициями боевого охранения в опорных пунктах, которые в пасмурную погоду и ночью усиливались боеспособными ударными группами. Так как дивизия больше не имела в своем распоряжении резервов, она вынуждена была создать их для себя путем сформирования «дежурных сил» из личного состава обозов в местах их расквартирования. Каждый населенный пункт как опорный пункт должен был быть оборудован и обеспечен необходимыми позициями полевого типа, линиями связи и минными полями и удерживаться. Образованные из личного состава таких обозов «дежурные силы» должны были быть способными перейти из активной обороны к контратаке против прорвавшегося противника. Были проведены соответствующие учения. Для отражения возможной танковой атаки каждый населенный пункт получил легкую полевую гаубицу. Так в глубине возникла зона организованной обороны. С помощью приданной до тех пор всегда хорошо действовавшей зенитной артиллерийской батареи люфтваффе (обер-лейтенант Леман), орудия которой, обеспечивая с флангов огневое прикрытие населенного пункта, были очень умело расставлены на позициях там, где могли прорваться танки противника, были отбиты все вражеские атаки пехоты и танков. Число подбитых танков противника за время Восточной кампании возросло до 350. Однако вражеские атаки продолжались и усиливались при сосредоточении сил и средств неприятеля на открытой территории. В условиях нехватки сил командование дивизии было вынуждено, чтобы воспрепятствовать прорыву, временно (в крайних случаях) прибегать к использованию для этой цели части офицеров и солдат группы снабжения. Те, оказавшись непосредственно в боевой обстановке, сражались самоотверженно и помешали намечавшемуся прорыву. Обстановка на фронте была крайне напряженной. Несмотря на значительные потери в танках и живой силе, советские войска продолжали беспрерывно атаковать. Однако их атаки захлебывались в большинстве случаев уже под огнем превосходно действовавшей артиллерии и тяжелых орудий пехоты. Артиллерия использовалась массированно на открытом, поэтому особенно угрожаемом участке обороны, но должна была быть в состоянии в кратчайший срок как «кочующая артиллерия» с подразделениями и отдельными орудиями занять подготовленные позиции на других участках, чтобы имитировать действие более мощной артиллерии или суметь сосредоточить артиллерию на главном направлении. Здесь в промышленном районе с плотной железнодорожной сетью обратило на себя внимание использование бронепоездов и железнодорожных орудийных установок, которые появлялись так же быстро, как и исчезали, что было весьма неприятной неожиданностью.
Апогеем оборонительного сражения явился ночной прорыв вражеской кавалерийской дивизии. Холодной темной ночью эта дивизия, спешившаяся, наподобие индейцев, великолепно маскировавшаяся, совершенно бесшумно прошла через наши малонасыщенные линии обороны: человек за человеком, лошадь за лошадью. То, чего не смогли добиться танки, должны были внезапно сделать кавалеристы и лошади! Прорыв через нашу главную линию обороны им удался – но это не привело к успеху, потому что кавалерийская дивизия оказалась в глубине нашей зоны обороны в подготовленном котле. Будучи обнаруженными на рассвете, они оказались под сосредоточенным огнем отдельных орудий, в котором вскоре приняли участие другие батареи. Согласно приказу, «дежурные силы» также приняли участие в нанесении массированного удара. Только отдельным группам кавалеристов удалось прорваться в глубокий тыл. На командном пункте дивизии их тоже ожидал горячий прием!
Главные силы кавалерийской дивизии и конный отряд, прежде чем они вообще сумели собраться, были расстреляны и уничтожены. Очень желанными оказались трофеи от этой хорошо оснащенной для ведения зимней войны кавалерийской дивизии. Теперь наши егери, сильно страдавшие от холода, смогли извлечь значительную пользу из частично переделанных трофеев.
Интересным был захваченный вражеский приказ (секретный приказ по 12-й армии), точный текст которого приводится ниже:
«1. Между второй половиной дня 14.12.41 и вечером 15.12.41 боевая группа, состоявшая из 146-го, 148-го и 150-го полков 38-й кавалерийской дивизии и 127-го кавалерийского полка 30-й кавалерийской дивизии, в соответствии с поставленной задачей, достигла участка фронта южнее Выскривы, на высоте 150,8 метра. Здесь боевая группа столкнулась с трудностями, так как должна была вести бой в окружении. Она понесла большие потери как в людях и лошадях, так и в боевой технике.
2. Это произошло потому, что командующий объединенных 38-й и 30-й кавалерийских дивизий генерал-майор Кириченко и военный комиссар тех же дивизий полковой комиссар Быков не находились во главе боевой группы. Напротив, они, вопреки настоятельному моему приказу и приказу командующего кавалерийского корпуса находиться среди войск, во время операции пребывали среди оставшейся части 30-й кавалерийской дивизии. Тем самым все четыре вышеупомянутых полка оказались отрезанными от командования.
Поделиться книгой: