Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1941-1944

Максимилиан Фреттер-Пико

Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1941-1944

Предисловие

Во время войны германское Верховное командование фактически неправильно применяло пехоту, что выразилось в том, что пехотные дивизии больше не рассматривались как основа вермахта, которую необходимо оберегать. Несмотря на то что эти соединения были хуже одеты, вооружены и оснащены, Верховное командование, не раздумывая, возлагало на них все более тяжелые задачи. Происходила массовая гибель пехотинцев из-за злополучной так называемой стратегии запрета на отступление и постоянных отказов в ответ на все более настоятельные требования предоставить пехоте свободу действий для проведения продуманных, осмысленных боевых операций. Пехотные дивизии стали жертвой революционного, форсированного развития материальнотехнической составляющей вооруженных сил, для которого не оказалось достаточных сил и средств. Поэтому против этого выступил мужественно, но безрезультатно главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник барон фон Фрич, незабываемый по-рыцарски честный солдат, крупный деятель в области воспитания и подготовки военных кадров, павший в бою (он был первым немецким генералом, погибшим во Второй мировой войне – в Польше в сентябре 1939 г. – Пер.). То же сделал проницательный, сознававший свою ответственность начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Бек, ушедший из жизни 20 июля 1944 г. (покончил с собой после подавления заговора против А. Гитлера, в котором он принял участие. – Пер.). Они были убеждены в настоятельной необходимости создания и развития соответствующими темпами танковых войск тактического и оперативного назначения и сильных военно-воздушных сил. Однако при этом основой вермахта должны были остаться оснащенные современным оружием пехотные дивизии. Под руководством начальника Генерального штаба вермахта, возникшего из Генерального штаба сухопутных войск, должно было обеспечиваться необходимое единое командование, но этого не пожелал диктатор (то есть Гитлер. – Ред.).

Можно обоснованно спросить, не использовались ли танковые войска и военно-воздушные силы столь же неадекватно? Не должны были и они тоже выполнять чрезмерно трудные задачи? На эти вопросы следует ответить утвердительно. Однако здесь причины заключались не в недооценке! Что касается танковых войск, их перенапряжение и неадекватное введение в бой оказались следствием недооценки значения пехотных дивизий. Они должны были выступать в роли «пожарной команды» на фронтах, где складывалась тяжелая обстановка. Вследствие «стратегии запрета на отступление» их боевая сила не могла больше вводиться в бой на основе целесообразности, хотя Верховное командование пыталось поддерживать эти войска на высоком качественном уровне в том, что касается личного состава, вооружения и техники. Причина перенапряжения военно-воздушных сил лежала также в ошибочных решениях в процессе их строительства и развития.

Каждый читатель-фронтовик может сделать эти выводы из своего боевого опыта.

В двадцати приведенных в книге описаниях сражений и боев с обобщением опыта и знаний отражены стойкость и мужество пехотных и егерских дивизий на Восточноевропейском театре военных действий. При этом показано, как высшее командование в условиях, когда ему нужно было решать сложные проблемы, в каждом случае могло полагаться на подчиненные ему войска при выполнении трудных задач. Мне хорошо известно, что опыт и знания Второй мировой войны во многом устарели из-за технического прогресса. Однако они по-прежнему могут вызывать интерес. Я считаю вполне возможным, что даже сегодня хорошо продуманная импровизация с использованием высокого искусства командования, присущего прошлой стадии развития вооруженных сил, до определенной степени может нивелировать преимущества технического превосходства. «Только лишь потому, что настоящее основывается на опыте прошлого, у этого настоящего есть гарантированное будущее» (барон фон Штайн).

Ускоренное обучение на родине весной 1941 г. Отправка на фронт

В середине апреля 1941 г. после двадцатилетней службы в Генеральном штабе, имея универсальную подготовку, я сменил род деятельности и отправился в войсковую командировку, приняв в звании генерал-майора командование 97-й легкой дивизией в Бад-Тёльце (в Южной Баварии. – Ред.). Наступил долгожданный момент – я стал командиром общевойскового соединения, пехотной дивизии! Сознавая большую ответственность за выполнение трудной задачи, я энергично приступил к ее выполнению. Естественно, я не подозревал, какие трудные времена ждали меня впереди, в войне в России. Если совсем не принимать во внимание огромную физическую нагрузку, которую такой командир испытывал в этой войне, никто не может измерить нагрузку на душевные силы и совесть командира, если он не пережил этого. Ее нельзя увидеть и обработать статистически – ежедневный износ нервов, неслыханное напряжение из-за непомерной ответственности, которая возрастает по мере повышения воинского звания.

В Бад-Тёльце штаб находился в центре расположения дивизии. Штаб был превосходно организован. Начальником оперативного отдела штаба был майор Белитц, мой первый советник. Любимец всей дивизии, он был предупредительным и любезным ко мне, так что я в равной мере испытывал чувство доверия к нему. Я не разочаровался в нем: он был превосходным работником, на которого можно было положиться в штабной работе, и всегда думал о благополучии войск. Однако и ко всем другим сотрудникам моего штаба я всегда испытываю благодарность за их безупречную и бесперебойную работу.

97-я легкая пехотная дивизия состояла из 204-го и 207-го егерских полков, 81-го артиллерийского полка с семью батареями 105-мм легких гаубиц на конной тяге и двух моторизованных батарей 150-мм тяжелых полевых гаубиц 97-го разведывательного отряда на велосипедах, 97-го саперного батальона, 97-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона с 37-мм противотанковыми орудиями, 97-го отряда связи, 97-го полевого резервного батальона, а также санитарной, ветеринарной служб и службы снабжения. Штурмовые орудия и противотанковые орудия на самоходных лафетах отсутствовали. Комплектование егерских частей происходило в основном за счет уроженцев Верхней Баварии, которые уже служили в горнопехотных полках, – настоящие, выносливые и надежные баварские горцы. Один егерский батальон пополнялся выходцами из Северной Германии, в основном Гамбурга. Они быстро адаптировались и были такими же подвижными и выносливыми, как их баварские товарищи, с которыми они превосходно находили общий язык. Артиллерийский дивизион состоял из баварцев и бранденбуржцев – превосходное сочетание. Все другие подразделения комплектовались за счет баварцев. Эта дивизия считалась баварской, ее эмблемой были петушиные перья. (Легкая пехотная (нем. Leicht-Infanterie-Division) предназначалась для действий в труднопроходимой местности (леса, болота и т. п.) и поэтому имела меньшую численность (действующих полков всего два), облегченное вооружение и тыл. Представляла собой равнинный аналог горной дивизии. Летом 1942 года шесть легких пехотных дивизий были переименованы в «егерские». Войсковой цвет (цветные детали униформы – окантовка погон, головных уборов, петлицы и т. п.) егерей отличался от остальной пехоты и был таким же, как у горных егерей, – светло-зелёным. – Пер.)

В моем распоряжении было мало времени (восемь недель), чтобы завоевать доверие дивизии и взять в свои руки ее подготовку и командование. Обстоятельства сложились для меня благоприятно, так как в большинстве случаев речь шла о подготовленных солдатах, уже обстрелянных. Кроме того, победы и успехи на прежних театрах военных действий подняли дух офицеров и рядовых. Каждый из них делал все от него зависящее.

Показатель высокого уровня руководства – проявление командиром образцового поведения, заботы о подчиненных и справедливого отношения к ним, кроме того, опыт, знания и умения во всех областях боевой подготовки, как это было довольно лаконично изложено во «Введении» написанного генерал-полковником Беком «Управления войсками» (в написании этого капитального военно-теоретического труда участвовал также генерал Карл Герман Штюльпнагель, участвовавший в заговоре против А. Гитлера и казненный в 1944 г. – Пер.). Я не сомневался, что командир, который выделяется манерой держать себя, заботой о подчиненных и справедливостью, кажется более ценным, чем просто знаток тактики, которому не хватает таких качеств.

Прежде всего, я интересовался размещением людей, их обмундированием и снабжением, обеспечением их продовольствием (эта проблема меня всегда беспокоила). Я быстро выяснил, что в дивизии все было в порядке.

Для завершения боевой подготовки я разработал четко продуманную программу. Я сознательно ограничил боевую подготовку стрельбами и интенсивными учениями на местности. С другой стороны, я придавал особое значение тому, чтобы войска имели достаточно свободного времени: они должны были приступить к выполнению боевых задач отдохнувшими. Было непросто сочетать эти два подхода.

Я тренировал офицеров, как командиров, при помощи военных игр на карте и в ящике с песком, имитировавшем полигон, чтобы сделать их уверенными при принятии самостоятельных решений и осуществлении руководства, научить их языку приказа, технике составления приказов и доведения их до исполнителей.

В процессе боевой подготовки важным фактором была подготовка пехотинцев, то есть егерей. При этом к отдельному человеку предъявляются более высокие требования, чем в родах войск, имеющих дело с техникой. Пехотинец – это отдельный солдат в минимальном по численности подразделении, который часто может рассчитывать только на свои силы, получает массу впечатлений, должен решать отдельные задачи и принимать решения в постоянно меняющихся местности и боевой ситуации. В многосторонней программе подготовки подчеркнем только следующие пункты: наблюдение, боевая разведка, службы охранения, связи и сбора и доставки донесений, использование местности и маскировка на марше, на поле боя, в атаке, в обороне, на поле боя, бой в лесу и в населенных пунктах. Кроме того, следует добавить совместные действия с тяжелым оружием пехоты и артиллерией.

Хотя личный состав вновь сформированной дивизии в большинстве случаев состоит из подготовленных офицеров, унтер-офицеров и рядовых, ее еще нужно превратить в сплоченную боевую единицу. При этом не следует забывать, что личный состав в значительной степени состоит из людей, которые после кратковременного обучения в резервных сухопутных войсках оказались на фронте и после ранения или болезни быстро возвращались с фронта в глубокий тыл. Эти люди, естественно, не были полноценными бойцами, в еще меньшей степени инструкторами, которые должны обладать знаниями, умениями, опытом и преподавательскими способностями. Основное внимание (и нужно найти время) должно быть уделено прежде всего глубокой подготовке инструкторов. Ее целесообразно проводить за день до боевых учений в рамках предполагаемых целей учений. Потом инструкторы смогут провести практическое обучение. Подготовка лучше всего проводится небольшими группами на полигоне. Учебно-тренировочная воинская часть показывает правильные и ошибочные приемы ведения боя. Все ошибки на каждой фазе имитации боя тотчас обсуждаются и исправляются. На основании этой подготовки дивизии и полков проводятся боевые учения (сначала мелкомасштабные). В этих учениях участвуют представители всех родов войск. Эти учения могут прерываться, чтобы сразу обсудить ошибки и снова правильно проиграть боевой эпизод.

Особое значение придается взаимодействию пехоты с тяжелым оружием и артиллерией. Без тесного взаимодействия невозможно вести бой. Хотя тяжелое оружие и артиллерия должны поддерживать связь с пехотой, каждый пехотный командир должен устанавливать связь с подразделениями тяжелого оружия. Только таким образом может обеспечиваться беспрерывный огонь поддерживающих средств, который подавляет или уничтожает противника. Массированный огневой удар, часто наносимый в начале атаки, нельзя считать оправданным. Он не уничтожает противника, но указывает на время атаки и цель. Беспокоящий огонь должен осуществляться огнем отдельных огневых точек размеренно и постоянно, причем огонь концентрируется только на цели, возникающей на короткое время.

Боевая подготовка всех родов войск должна проводиться постоянно каждый сезон, а также (и прежде всего) по ночам. Современный боец превратился в ночное существо. Только жесткие требования и интенсивная боевая подготовка формируют бойца, с которого нужно спрашивать.

Важнейшие главы из превосходного Устава сухопутных войск (Устав сухопутных войск 130, № 5, «Устав по боевой подготовке пехоты») я изложил схематически в том, что касается боевой подготовки роты и батальона. В размноженном виде они стали справочником для всех офицеров и унтер-офицеров. К сожалению, в наших тогдашних превосходно составленных инструкциях по боевой подготовке ощущался недостаток в схематической интерпретации, которая оправдала себя и способствовала единообразию боевой подготовки. Соединения всех других родов войск обучались сходным образом в соответствии с их особенностями. В артиллерии на основании моего опыта в период Первой мировой войны, наряду с занятиями на местности, по визуальной разведке и стрельбе в батарее и в дивизионе, я придавал особое значение также вводу в бой отдельного орудия и стрельбе прямой наводкой при непосредственной поддержке пехоты и борьбе с танками противника (подвижными целями). Для этого я предложил перевооружить хотя бы один дивизион артиллерийского полка легкими полевыми гаубицами 16 (образца 1916 г. – Пер.), которые были легче легких полевых гаубиц 18 (образца 1918 г. – Пер.) со специальным лафетом и дальнобойностью лишь на 1,5 км больше. К сожалению, это предложение было отвергнуто из-за проблемы снабжения. Теперь поставленную задачу должна была выполнять значительно более тяжелая полевая 105-мм гаубица 18. В области легкой артиллерии стрельба по карте, игравшая главную роль в подготовке в мирных условиях, должна была уступить свое место корректируемой стрельбе. Корректируемая стрельба по малоразмерной цели стала важнее. В тяжелой артиллерии основное внимание уделялось стрельбе по карте.

Тренировка истребителей танков заключалась в стрельбе по подвижным мишеням.

Более содержательной, насыщенной, по сравнению с боевой подготовкой пехотинцев, была подготовка саперов. Создание заграждений и препятствий, долговременных огневых сооружений, обезвреживание мин и неразорвавшихся снарядов и установка мин, постановка искусственной дымовой завесы, наведение понтонных мостов и строительство мостов – это лишь небольшая часть того, что требуется, помимо пехотной подготовки. Из-за нехватки сил в ходе боевых действий в качестве саперов часто использовались пехотинцы.

Наряду с пехотной подготовкой основное внимание в боевой подготовке в разведывательном отряде уделялось разведке, наблюдению за противником и оценке обстановки, работе по сбору и доставке донесений и составлению схем.

В тактико-специальных учениях связистов разнообразные виды связи и передача курьерами приказов и донесений от штаба дивизии до штабов батальонов и наоборот осуществлялись в трудных условиях, чтобы службы связи и доставки приказов и донесений работали слаженно даже при сильных атаках противника. Учебные тревоги и тренировки посадок на грузовые автомобили в дневное и ночное время дополняли учебную программу. Я особенно хотел бы упомянуть учебно-тренировочные занятия по маскировке, которые должны были продемонстрировать уровень маскировки и показать, как можно, приспосабливаясь к окружающей среде, скрыться от воздушной разведки. Я всегда придавал маскировке самое большое значение. Правда, последующие события показали, что по истечении какого-то времени войска ослабили внимание к проблеме маскировки. Пренебрежение маскировкой стоило нам многих жертв, которых можно было бы избежать. Отрабатывались также действия активной местной противовоздушной обороны – массированного огня пехоты против штурмовиков противника.

Боевая подготовка внезапно прекратилась в связи с отправкой дивизии в Словакию. Стало ясно, что дивизия перебрасывается на восток, но против кого? Мы ничего не понимали: вступление в войну с Россией, хотя это было возможно, казалось нам маловероятным. Жители на станциях погрузки тепло провожали нас и желали нам удачи. Воинские эшелоны уходили в неизвестность в восточном направлении. Убежденность в том, что я сделал все возможное, чтобы дивизия была боеспособной, вселила в меня уверенность в ее способности выполнить все будущие задачи. Я не должен был разочароваться в своей дивизии!

После проезда по придунайской долине Вахау в Австрии через Пресбург (словацкий город Братислава. – Пер.) по долине реки Ваг вверх до Зиллайна (словацкий город Жилина. – Пер.) мы повернули на восток и поехали по широкой и лесистой долине между Высокими и Низкими Татрами с их покрытыми снегом зубчатыми вершинами, направляясь к Прешову в Восточной Словакии, нашей цели. По пути туда мы проехали через местность, населенную ципзерскими немцами, с большими опрятными деревнями, где дома были построены из кирпича, а церкви имели мощные стены, способные выдержать осаду. Маленькие города с еще сохранившимися городскими стенами радовали наши глаза в этом чисто немецком ландшафте. В Прешове, с его характерными для Восточной Галиции чертами, я через немецкого военно-воздушного атташе генерал-майора Кайпера установил связь со словацким командиром дивизии генералом Пилвоусеком, служившим еще в австро-венгерской армии. Но даже здесь я не мог получить более подробную информацию. Тогда я возобновил боевую подготовку и тренировочные марши. При этом была устранена некоторая нехватка техники. Истребительно-противотанковый дивизион имел в качестве тягачей для 37-мм противотанковых орудий небольшие французские гусеничные тягачи, называемые «шенилетт» (chenillette в переводе с французского языка означает «гусеничный транспортер». – Пер.). Эти тягачи погружались на грузовые автомобили и затем использовались на поле боя на довольно коротком расстоянии. Они не могли использоваться на длительных маршах. После установления комиссией их непригодности дивизии были переданы трофейные английские тягачи, превосходно выдержавшие испытание. Даже отряд связи был вынужден переделать для своих целей парижский развозочный автомобиль «пежо». Эти транспортные средства служили до наступления распутицы и зимы, когда дивизион должен был передвигаться на конной тяге. Я сам в течение всего периода командования дивизией не имел автомобиля повышенной проходимости и был вынужден обходиться небольшим ремонтным автомобилем марки «Опель», который, правда, превосходно зарекомендовал себя. Я перечисляю все это, чтобы показать, как неважно была оснащена легкая пехотная дивизия. Между тем наступила середина июня. Вызванный командованием 17-й армии, я отправился для доклада и выяснения обстановки. Командующим армией был генерал пехоты Генрих фон Штюльпнагель, мой бывший начальник штаба сухопутных войск, с которым я был в дружеских отношениях. Начальника его отдела в Генеральном штабе полковника Винценца Мюллера я хорошо знал в течение ряда лет. На мой вопрос о задаче 97-й дивизии мне было сказано лишь то, что русские собрали крупные силы в районе Лемберга (немецкое название города Львов. – Пер.) и что я со своей дивизией должен направиться в казармы 4-го армейского корпуса генерала пехоты Шведлера в качестве резерва армии. Больше я ничего не узнал. Затем я явился в 4-й армейский корпус и выдвинул вперед свою дивизию в район к северо-западу от Лемберга (штаб дивизии – в город Лежайск на реке Сан). Распространились слухи о демонстративном развертывании войск против русских, так как они сосредоточили слишком большие силы в районе Лемберга. Это я услышал также в артиллерийском полку, командиром которого был мой брат генерал-лейтенант Отто Фреттер-Пико – в то время полковник; его полк уже более полугода находился в Польше. О войне с Россией фактически никто не думал: ведь был же заключен пакт о ненападении! Вскоре меня вызвали в штаб 4-го армейского корпуса, где сообщили, что скоро ожидается нападение русских, которое мы должны опередить. Поэтому мы подготовились к атаке. Моей дивизии следовало сначала находиться в корпусном звене резерва армии. Я должен был передать всю мою артиллерию 71-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта фон Хартмана (погиб в бою) и взаимодействовать при прорыве сильных русских пограничных укреплений. Так как я с давних пор отвергал половинчатость, то передал свой артиллерийский полк под командованием полковника Приннера в ведение генерал-лейтенанта фон Хартмана. Все же я все подготовил, чтобы после удачного прорыва сразу вернуть в свою дивизию артиллерийский полк.

Итак, время пришло! Дивизия хорошо замаскировалась от воздушной разведки. Удрученные, мы все чувствовали, что все же Германии придется вести войну на два фронта. Однако искусная пропаганда и обращение Верховного главкомандующего вермахта (Адольфа Гитлера. – Пер.), престиж которого был тогда высоким после победоносных кампаний на Западе и на Балканах, убедили войска и их командный состав в том, что Германия действовала в порядке самообороны. Утверждалось, что если бы мы не атаковали, большевики опередили бы нас. Ради защиты западной культуры и Европы мы должны были выступить и победить большевиков. Все попытки заключить мир с англосаксами потерпели неудачу. Изменнически сотрудничая с Англией, Советский Союз нарушил пакт о ненападении. Америка снабжала деньгами и оружием. Чем дольше выжидала бы Германия, тем больше ухудшалось бы ее положение. Эта интерпретация приказа на наступление 22 июня 1941 г. внесла ясность для войск и их командного состава. Германские войска на Востоке с небывалым воодушевлением изготовились к наступлению, будучи уверенными в необходимости этого наступления, как и борьбы за Германию и Европу против большевистского колосса на мистическом бесконечном восточном пространстве, незнание которого действовало угнетающе.

Противник на обширном пространстве Востока

Советский солдат – дитя природы, физически очень сильный, очень неприхотливый и выносливый. Пшено и семечки подсолнечника в льняных сумках позволяли ему целыми днями обходиться без подвоза продовольствия. Он знает свою страну и ее особенности, привык к трудностям и умеет их преодолевать. Он менее приспособлен действовать в одиночку, и его лучше использовать при массовом вводе в бой. Он нуждался в постоянном контроле командирами. Советский солдат превосходно умеет использовать местность в зависимости от времени года. Даже днем он незаметно проникает в известные ему исходные районы или плацдармы. Разведывательные группы передвигаются очень умело. Особенно опасен советский солдат в сумерках и ночью. Осуществляя днем и ночью активную разведывательную деятельность и частные атаки, он беспрестанно тревожит противника. Советские солдаты пытаются ввести его в заблуждение относительно своих намерений, чтобы потом провести атаку там, где ее меньше всего ожидают. За успехами ночных частных атак могут быстро последовать массовые атаки! При непосредственной поддержке танков и под воздействием алкоголя советский солдат смело идет в атаку, хотя действует напролом и слабо маневрирует. При неудачной атаке советский солдат быстро отказывается от нее. Его должны гнать снова в бой командир и беспощадный комиссар. Оборону и отход советский солдат осуществляет искусно и оказывает при этом особенно ожесточенное сопротивление. С почти природным инстинктом он окапывается в боевой обстановке в кратчайший срок и великолепно маскируется. Привлекая все вспомогательные средства, он довольно быстро строит крупные, эшелонированные в глубину позиции полевого типа, чтобы оказать упорное сопротивление. Оказавшись в окружении, он, с точки зрения управления войсками, становится ненадежным и нерешительным. Все же он старается вырваться из окружения, прежде всего ночью, всеми способами: бесшумно, бросив тяжелое оружие, он прорывается в большинстве случаев там, где фронт окружения наименее плотный.

Политическое руководство, несомненно, признало ценность воинских традиций. В отечественной военной мысли и политработе был сделан акцент на славных делах русской армии в прошлых войнах. Восстановление знаков различия царской армии свидетельствовало о возобновлении связи с традицией. Ту же цель преследовало признание церкви, которая пользовалась влиянием в сельской местности. Только таким образом Советы смогли выстоять в Отечественной войне. Показательной была пропаганда – оружие, более опасное, чем оружие массового уничтожения. Как можно было установить из захваченных школьных учебников немецкого языка, Советы уже до войны вели активную политику, направленную против немецкого народа. Хотя вначале немецкого солдата почти везде приветствовали как освободителя (предатели и недовольные властью – как правило, небольшая часть населения. – Ред.), неправильное обращение с военнопленными (так автор называет зверское обращение, из-за которого умерло от голода и холода, а также было расстреляно более половины из около 2,5 млн попавших в плен в 1941 г. – Ред.) эффективно использовалось в антигерманской пропаганде в ходе беспощадной партизанской войны. К этому следует добавить притеснение гражданского населения на оккупированной территории гражданской администрацией, так что настроение местного населения изменилось и вскоре немцев начали ненавидеть.

С другой стороны, у сельского населения осталась добрая память о немецком солдате благодаря его хорошему поведению. («Хорошее поведение немецкого солдата – это сожженные заживо жители тысяч деревень России, Белоруссии, Украины, зверские акции умиротворения партизанских районов, 7 млн 420 тыс. преднамеренно истребленных на оккупированной территории и еще 4 млн 100 тыс. погибших от жестоких условий оккупационного режима. – Ред.)

Вооружение советской армии было хорошим, одежда и снаряжение – превосходным, в значительной мере американского происхождения. То же можно сказать о транспорте, а также боевых машинах, в части которых благодаря более простой системе стандартизации СССР нас существенно опередил. Советские танки отличались очень высокой проходимостью, хотя оптика вначале не была качественной. Артиллерийские орудия были дальнобойными и по конструкции безукоризненными. Очень хорошие характеристики имели в высшей степени простые по конструкции и дальнобойные минометы, нашедшие массовое применение. «Сталинские органы» («катюши». – Пер.) оказывали скорее моральное воздействие. Благодаря особой летней одежде и зимней одежде, утепленной ватой, и валенкам советский солдат, приспособленный к каждому сезону и метеорологической обстановке, оставался боеспособным.

Особенно следует подчеркнуть искусство импровизации Советов, вне зависимости от того, идет ли речь о быстрой перегруппировке, о сооружении зимних и подводных мостов или о быстрой прокладке железных дорог вровень с землей и движении поездов вслед за этим. Все отличается простотой – в соответствии с сообразительностью советского солдата, природными условиями его страны, но также решительностью в использовании в войне людских ресурсов.

Сопротивлению противника способствовали не только неисчерпаемый людской резерв (обычное преувеличение – после того как на оккупированных территориях оказалось 74 млн чел., в распоряжении советского руководства осталось менее 120 млн – меньше, чем у Германии и ее союзников. – Ред.), огромные размеры страны и особенности природы, материальная помощь союзников, но и распыление сил Гитлером и бессмысленная «стратегия запрета на отступление» при нехватке сил! В начале войны приблизительно до 1942 г. по тактической и оперативной подготовке советские войска намного уступали германским. Несмотря на наличие удивительно хорошо составленных уставов, средний и низший офицерский корпус пока еще не обладал способностью к восприятию и не был достаточно интеллектуально развит, чтобы осмыслить эти уставы. Позже подчеркивалось, что противник использовал военный опыт как в тактическом плане, так и в стратегическом. Благодаря хорошей наблюдательности и интуиции в выявлении главного, существенного, он добился ощутимого прогресса. После первоначально «систематической» подготовки операций русские научились при оперативных прорывах намечать цели со сосредоточиванием сил и средств на направлении главного удара и глубокими охватами флангов. Это особенно проявлялось при танковых ударах. Артиллеристы противника научились очень гибко применять массированный огонь.

Такими были советский солдат и совершенствование его боевой подготовки в последнюю мировую войну. Он в значительной мере воспринял немецкие принципы управления войсками и немецкую боевую подготовку при отказе от любого закоснелого схематизма, который так легко может привести к гибели. Благодаря стойкости советского солдата, дальнейшему развитию техники и повышению уровня образования и боевой подготовки Советский Союз добился успеха во Второй мировой войне, превратившись в один из главных военно-политических факторов на международной арене.

I

Легкая пехотная дивизия в бою. Разгром советской танковой дивизии под Магеровом. 25–26 июня 1941 г.

Не прошло и недели после начала войны на Востоке, как 97-я легкая пехотная дивизия, подчиненная 4-му армейскому корпусу в составе 17-й армии, уже углубилась в Галицию к северо-западу от Лемберга (Львова). Прорыв осуществлялся с тяжелыми боями через хорошо оборудованные пограничные укрепления с проволочными заграждениями, минными полями, бетонными блоками. После успешного прорыва развернулась ожесточенная борьба с очень хорошо оснащенными и вооруженными советскими войсками сильной группировки войск вокруг Лемберга. Наступление началось и должно было развиваться.

Однако скоро произошла неожиданная задержка. Разведка дивизии установила 25 июня 1941 г. доселе неизвестного противника. Большое количество хорошо замаскированных советских танков находилось в полосе продвижения к северо-западу от Лемберга. К северу от дивизии большие силы противника в городе Рава-Русская были окружены 4-м армейским корпусом (генерал пехоты фон Шведлер), так что учитывалась возможность вступления в бой танков противника.

Итак, здесь противостояли друг другу немецкая легкая пехотная дивизия и сильная русская танковая группировка. Для борьбы с танками легкая пехотная дивизия располагала лишь 37-мм противотанковыми орудиями. Кроме того, дивизия могла рассчитывать на приданные ей легкие гаубицы и батарею 88-мм зенитных орудий. Дивизия не обладала штурмовыми орудиями или танками сопровождения. Два неравных противника должны был помериться силами. Танковое сражение под Магеровом завершилось победой немецкой легкой пехотной дивизии! (см. примечание дальше – автор сильно преувеличивает. – Ред.) Рава-Русская не была деблокирована 8-й русской танковой дивизией, которая была полностью уничтожена.

Быстро и энергично действуя, 204-й егерский полк 97-й легкой дивизии (командир полка полковник Хайкаус, пал в бою) занял высоту, расположенную впереди Магерова в юго-восточном направлении. Отсюда хорошо просматривалась территория противника и могла осуществляться разведка. Превосходные артиллерийские наблюдательные пункты позволяли наносить неожиданный массированный огонь по различимым, но хорошо замаскированным исходным позициям танков. Вспышки пламени и столбы дыма указывали на прямые попадания.

Наступила жизнь в условиях противостояния противнику. Танки беспорядочно носились, подобно муравьям в муравейнике, который человек потревожил палкой. Двигаясь в разных направлениях, они искали новые укрытия, чтобы ускользнуть от наблюдения. Снова и снова они оказывались под сосредоточенным огнем нашей артиллерии.

Исходные позиции были уничтожены, и было предотвращено вступление в бой танковой дивизии.

Однако во второй половине дня произошел первый бой с пехотой противника, поддержанной одиночными танками. К сожалению, наши истребители танков очень скоро узнали, что их противотанковые орудия калибра 37 мм действовали неэффективно против русских танков. Они могли их поражать только в смотровую щель и амбразуры. Поэтому истребителям танков срочно передавались отдельные легкие полевые гаубицы в качестве пехотных орудий.

Борьба за господствующую высоту к юго-востоку от Магерова шла с переменным успехом. Снова и снова русским удавалось, умело вводя в бой танки непосредственной поддержки пехоты, овладевать высотой, до тех пор, пока прямыми попаданиями хорошо замаскированных отдельных орудий несколько танков не были уничтожены или сильно повреждены – в последнем случае они становились жертвой отважных егерских штурмовых групп. Теперь важная высота оставалась в руках егерей, но с наступлением темноты они покинули ее, чтобы присоединиться к слабым силам дивизии. Между тем главные силы 204-го и 207-го (полковник Филиппи, убит в бою) полков заняли круговую оборону. Хорошо замаскированные легкие гаубицы, отведенные на некоторое расстояние от въезда в Магеров, находились по обе стороны поселка, имея свободный сектор обстрела и обеспечивая егерям противотанковую оборону. Боевая разведка обнаружила до обеда, что противник, который отвел свои войска, снова изготовился к бою и что, возможно на рассвете, следует ожидать его атаки. Однако события разворачивались по-другому!

Схема 1. Легкая пехотная дивизия против советской танковой дивизии. Бой у поселка Магеров 25–26 июня 1941 г.

Едва наступила полночь, как с юга начался штурм Магерова. При лучах ярко вспыхивавших фар вражеские танки с десантом пехотинцев устремились в атаку. Яркий свет фар сначала сильно ослепил артиллеристов и истребителей танков. Прежде чем они начали стрелять, русские танки прорвались в Магеров и раздавили своими гусеницами некоторые противотанковые орудия и легкие полевые гаубицы. В городе развернулся бой. Раздавались громкие звуки пулеметных очередей, выстрелов и разрывов при ярком свете фар. Находясь в тени домов, егерские штурмовые группы со всех сторон нападали на танки и пулеметным огнем и ручными гранатами сбрасывали и уничтожали танковый десант. Огонь легких полевых гаубиц прямой наводкой неоднократно поражал танки, так что в некоторых местах образовалось хаотичное нагромождение дымящихся или неподвижных танков, ставших жертвой связок ручных гранат атаковавших их штурмовых отрядов егерей и саперов. Так потерпела неудачу ночная танковая атака на Магеров, натолкнувшись на сопротивление очень хорошо взаимодействовавших егерей, саперов и артиллеристов.

Однако на рассвете следующего дня (26 июня 1941 г.) прибыли новые танковые части противника и попытались, обойдя Магеров, прорваться, нанося массированный удар на Раву-Русскую. В ожидании новых атак (на основании данных хорошо действовавшей боевой разведки) я уже своевременно принял контрмеры, хотя это было рискованным решением.

Основные силы легкого артиллерийского полка и приданная дивизии зенитная батарея были эшелонированы в глубину к северу от Магерова и, будучи хорошо замаскированными, расставлены для стрельбы по танкам прямой наводкой. Они господствовали над открытым пространством по обеим сторонам большой дороги Магеров – Рава-Русская. Дивизия имела под рукой остальную часть легкого артиллерийского полка и две моторизованные батареи 150-мм гаубиц. Когда началась танковая атака по обеим сторонам Магерова и танки оказались в зоне действия отдельных орудий, они, прежде чем вообще развернулись, были расстреляны. Все поле боя к северу от Магерова было покрыто дымящимися, горящими или разбитыми танками, уцелевшие члены экипажа которых в паническом страхе пытались спастись. Следовавшую за ними пехоту наши егери уничтожили или взяли в плен. Несмотря на очень прочную броню, были подбиты более 60 танков, некоторые из них были вооружены орудиями калибра 150 мм (имеются в виду 52-тонные танки КВ-2 с 75-мм броней, вооруженные 152-мм гаубицей М-10 и тремя 7,62-мм пулеметами. – Ред.).

97-я легкая пехотная дивизия в чрезвычайно трудной ситуации выдержала боевое крещение в схватке с более сильной вражеской танковой дивизией. (В районе Магерова с целой немецкой дивизией насмерть бился только один 15-й танковый полк из состава 8-й танковой дивизии (рассредоточенной на широком пространстве), имевший 54 танка, с небольшим количеством пехоты, без поддержки артиллерии дивизии, при господстве в воздухе немецкой авиации (из-за чего, собственно, и была предпринята отчаянная попытка ночного штурма Магерова при поддержке нескольких сотен пехотинцев танкового десанта). В Магерове ночью было потеряно 19 танков. Усилиями таких в большинстве оставшихся безымянными героев тормозился, а затем был окончательно сорван германский блицкриг. А генералы потерпевшего поражение вермахта сочиняют басни. В данном случае о победе легкой дивизии над целой танковой дивизией РКК – на самом же деле над танковым полком без средств поддержки, при подавляющем численном и огневом превосходстве немцев. – Ред.) Страх перед танками, который могла испытывать каждая воинская часть, совсем не имевшая противотанковых орудий или имевшая их в недостаточном количестве, полностью исчез. Мы навсегда избавились от него, как показал боевой путь нашей дивизии. Командующий 4-м армейским корпусом выразил ей особую признательность: «Дивизия сыграла решающую роль в победе при Раве-Русской».

Эта победа показывает:

1. Ценность хорошей боевой разведки, предоставляющей командованию основы даже для рискованных решений. Эти данные должны непрерывно дополняться.

2. В управлении боем не существует схемы. Готовый к принятию решений, гибко руководящий боем командир должен вводить в бой свои войска и их боевые средства целесообразно в зависимости от обстановки.

3. Многосторонняя боевая подготовка на основе интенсивных тренировок – предпосылка успеха.

Помимо боевой подготовки егерей, саперов и истребителей танков, которая включала в себя также стрельбу по амбразурам и смотровым целям, подготовка артиллеристов по вводу в бой отдельного орудия для непосредственной поддержки пехоты и противотанковой обороны оправдала себя. Орудийные расчеты умели маскироваться и не открывать огонь по танкам до момента эффективной дальности стрельбы.

При больших пространствах страны в особенности требовалось умелое и гибкое командование также и артиллерией, которая в стационарном положении даже при самом лучшем наблюдении не могла своевременно реагировать на быстро меняющуюся обстановку, тем более что на большом пространстве бой часто велся без непосредственного контакта с соседними частями.

II

Преследование с помощью сформированного вспомогательного моторизованного передового отряда. Внезапная атака на город Жолква

Тотчас дивизией было организовано преследование разгромленного противника, который оставил после себя танки, орудия и различные транспортные средства, а также предметы снаряжения и оружие. Жара изнуряла непрерывно двигавшиеся войска. Толстый слой пыли, покрывавший землю, разбитые дороги затрудняли продвижение. День за днем лучи палящего солнца обжигали пехотинцев, не имевших летней одежды! Несмотря на все это, требовалось поддерживать высокие темпы марша, чтобы не позволить русским перейти к обороне. Однако наши войска не успевали догнать быстро отступавшего противника. Ранее предусмотрительно принятые меры полностью оправдали себя здесь. Уже в районе развертывания дивизии был сформирован моторизованный вспомогательный передовой отряд. За это должен был расплачиваться вещевой обоз дивизии. После его разгрузки и временного расквартирования его личного состава мы смогли посадить на освободившиеся грузовики целый батальон. Он образовал ядро передового отряда. К нему добавились истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион на механической тяге и моторизованная батарея 150-мм гаубиц. Этот передовой отряд под командованием майора Нюрнберга, командира 97-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона, буквально по пятам преследовал противника, так что у того в большинстве случаев не было времени закрепиться на естественных препятствиях. Батарее 150-мм гаубиц было приказано, преследуя противника, непрерывно стрелять по нему с дальней дистанции одиночными выстрелами, не оставляя его в покое, подобно тому как Блюхер после сражения при Бель-Альянсе (так в прусской армии называли битву при Ватерлоо 1815 г. – Пер.) делал то же самое вместе с барабанщиком на лошади, преследуя бежавших французов. (Даже когда прусская пехота выбилась из сил и не смогла продолжить преследование потерпевших при Ватерлоо поражение французов, тех не оставляли в покое. Прусский генерал Гнейзенау продолжал преследовать их силами кавалерии. Кроме того, он изобрел оригинальный трюк, благодаря которому французские солдаты продолжали считать, что прусская пехота все еще идет за ними. Он посадил на захваченных у французов лошадей своих барабанщиков. Те ехали вместе с кавалеристами и начинали бить в барабаны, как только видели перед собой скопление убегавших французских солдат. – Пер.)

Схема 2. Прорыв и неожиданная атака на Жолкву; удар через Куликов по направлению к большой дороге Лемберг (Львов) – Тернополь, 29 июня 1941 г.

Неоднократно противник при его фронтальном сковывании вытеснялся на открытое пространство путем охвата. Эта идея также легла в основу решения занять отсечную позицию под Глинском, тем более что очень скоро должна была открыться большая дорога Лемберг– Тернополь для нанесения удара 14-м танковым корпусом (генерал танковых войск фон Виттерсгейм).

При обходе отсечной позиции с юга под Глинск, к западу от Жолквы, моторизованный передовой отряд сразу начал через Куликов наступление в сторону дороги Лемберг (Львов) – Тернополь. Дивизия только после прорыва отсечной позиции должна была захватить узловой пункт Жолква, чтобы затем продвигаться на юг. Вопрос о фронтальной атаке или охвате с севера в направлении Жолквы не ставился. К югу от Глинска находился густо покрытый лесами горный район, который надо было пересечь, чтобы совершить охват. На основе результатов тщательной боевой разведки возникло следующее решение: при поддержке всей артиллерии 204-й егерский батальон атакует широким фронтом отсечную позицию у Глинска, чтобы сковать и отвлечь противника. Основные силы полка охватывают с юга отсечную позицию, обеспечивают проход и потом продвигаются дальше. 207-й егерский полк, продвигаясь через лесистый горный район, внезапно наносит удар по Жолкве и овладевает им. Очень важно, чтобы самые сильные подразделения полка и артиллерия как можно быстрее следовали через Куликов за передовым отрядом. В связи с этим решением перед егерями была поставлена трудная задача. Чтобы выполнить ее, батальоны должны были пройти труднопроходимый, обрывистый и густо покрытый лесом горный район, со стороны которого враг не ожидал нападения. Кроме того, тяжелое оружие батальонов становилось «свободным», то есть егери должны были сами транспортировать тяжелое оружие и боеприпасы на далекое расстояние, пока светлые головы не придумали вспомогательное снаряжение для погрузки на вьючных лошадей. План атаки удалось полностью претворить в жизнь. После чрезвычайного напряжения сил при переходе через лесистый горный район наши батальоны совершенно неожиданно для противника с юга атаковали в направлении Жолквы, где им удалось захватить много танков, занявших исходную позицию. 125-я пехотная дивизия прорвалась с севера к Жолкве и захватила город. Между тем отсечная позиция у Глинска также открылась, так как противник видел, что его охватывают с тыла. Дорога через Жолкву – Куликов в направлении магистральной дороги Львов – Тернополь была свободна для дальнейшего преследования дивизией, тем более что тем временем передовой отряд победил упорного противника под Куликовом. Под давлением дивизии с севера противник отступил под Львовом и отходил на восток. Магистральная дорога Львов– Тернополь была открыта для продвижения танкового корпуса, чье наступление пересеклось с продвижением дивизии. Регулирование движения на пересечении маршрутов оказалось непростым делом. Хотя танковые соединения должны были иметь преимущественное право продвижения, легкая дивизия не хотела задерживаться с преследованием, чтобы не позволить ему перейти к обороне. Благодаря взаимопониманию и сотрудничеству командиров дивизий они сумели преодолеть все трудности, сами часами регулируя движение. Это оправдало себя.

Между дивизией и передовым отрядом курсировал разведывательный отряд, оснащенный велосипедами (командир – ротмистр Жордан), который при довольно сильном сопротивлении служил глубоким резервом передового отряда. Когда сопротивление преодолевалось, передовой отряд продвигался дальше, и совершавшие марш войска фактически в большинстве случаев могли беспрепятственно продолжать движение. Вновь и вновь пехоте на марше приходилось пропускать вперед свои собственные моторизованные части или лавировать между ними. Плотное, высотой в метр облако пыли окутывало войска. Мельчайшая черно-коричневая пыль проникала всюду, и ее было очень трудно удалить. Глаза ослеплял не только яркий солнечный свет, ноги натирались, дыхание было затруднено. От пыли люди, лошади и машины были серыми, и весь ландшафт с бесконечными возделываемыми полями, несмотря на солнечный свет, казался серым. Кроме того, остро ощущался недостаток воды, так как почти не было рек или ручьев. В немногих больших населенных пунктах с покрытыми соломой домами в колодцах быстро исчезала вода. Очень полезным оказалось оснащение егерских полков двухколесными тележками, в каждую из которых было запряжено по одной лошади. На эти повозки на марше были погружены легкие пулеметы, легкие минометы и соответствующие боеприпасы. Чтобы облегчить положение войск, марши проводились по возможности вечером, ночью и ранним утром.

Если до сих пор марши проходили с соблюдением обычных мер по охранению и предосторожностей, то теперь войскам пришлось столкнуться с тактикой засад и приспосабливаться к ней. Почти ровный и лишь слегка холмистый ландшафт был непросматриваемым из-за бесконечных полей с зерновыми культурами, кукурузой и подсолнечником. Русские войска были рассеяны в результате быстрого преследования, но позже отдельные группы русских окапывались в полях и неожиданно со всех сторон открывали огонь по нашим войскам, прежде всего по обозам. Чтобы защитить их от нападений, нужно было менять походный порядок. Теперь обозы маршировали в составе боевых групп. Кроме того, справа и слева от марширующих войск вводились в бой подразделения, такие как обеспечивающие боковое охранение грузовые автомобили с легкими пулеметами и солдатами, метавшими при необходимости ручные гранаты. Они ехали через поля и со своего возвышенного положения могли заблаговременно подавлять очаги сопротивления противника.

Отставшие или отрезанные от советских частей группы, присоединяясь к формировавшимся партизанским объединениям, укрепляли их численно. О развитии партизанского движения наши войска тогда не могли иметь представления и поэтому не могли подозревать оставшихся в деревнях крестьян, годных к военной службе. Только после того, как мы несколько раз обнаружили наших самокатчиков убитыми и изуродованными, войска стали осторожничать и относиться к местному населению с подозрением.

Появился еще один противник, который гораздо больше затруднял наступление, чем любые действия противника. Это были летние грозы. Они происходили неожиданно и были такими сильными, что за мгновения пропитывали землю водой, и дороги превращались в грязь по щиколотку. Эта грязь была вязкой и липкой, приставала к обуви, копытам и колесам и значительно замедляла продвижение. Возникали топкие места, которые было невозможно обойти, потому что с обеих сторон земля была еще более вязкой. Если поблизости росли деревья и кустарник, пехотинцы могли часто за счет многочасовой, тяжелой работы делать топкие места проходимыми для транспортных средств. Однако в большинстве случаев не было ни деревьев, ни кустарников, и тогда в ближайшем населенном пункте должны были думать, как сделать место проходимым. Последствия грозы, принесшей массу воды и прохладу, уже через полдня переставали сказываться – снова появлялась пыль.

Большим недостатком было плохое обеспечение войск картами. Немногие имевшиеся в нашем распоряжении карты полностью устарели.

Встречались населенные пункты, которые уже давно стали городами, но обозначались как деревни. Проезжие дороги и железные дороги были нанесены не полностью. Из-за нехватки карт штаб дивизии составлял схемы, которые затем размножал и раздавал по частям и подразделениям.

В знак благодарности дивизии 4-й армейский корпус следующим образом резюмировал результаты боев при преследовании: «Непрерывно преследуя противника в течение десяти дней, дивизия нанесла ему тяжелый урон».

Преследование противника должно было продолжаться всеми средствами. Он не мог обрести покой, уже отдельные выстрелы артиллерии беспокоили его. Нам удалось, обойдя заграждения, неожиданным ударом занять Жолкву и захватить захваченные врасплох танки. Без вспомогательного моторизованного передового отряда это быстрое преследование было бы невозможным. Враг не мог закрепиться. Таким образом удалось спасти многие жизни.

Дальнейшие события показали, что хорошо подготовленные войска в любой ситуации могут сами выйти из трудного положения и всегда находят средства и пути для быстрого преодоления препятствий, наступая на противника.

III

Быстрый прорыв через укрепленную линию Сталина, осуществленный благодаря внезапности операции и введению противника в заблуждение

Следующей целью 97-й легкой дивизии, подчиненной 49-му горнострелковому армейскому корпусу (генерал горнопехотных войск Кюблер, позже казнен) (в Югославии в 1947 г. по приговору военного суда за военные преступления. – Пер.), был участок фронта около реки Буг в районе Винницы. Дивизии стало известно, что к западу от Буга нужно прорвать сильно укрепленную так называемую линию Сталина (в 30-х годах ХХ в. в Советском Союзе от Балтики до Черного моря протянулась линия укрепрайонов, состоявшая из бетонированных ДОТов, блиндажей, артиллерийских капониров и полукапониров. В настоящее время в литературе она получила название линия Сталина. – Пер.). Ничего не было известно о деталях, характере, глубине укреплений и численном составе дислоцированных там войск. Дивизия должна была сама на основе тщательной разведки подготовить необходимые материалы для осуществления прорыва. Она ожидала, что ей придется иметь дело, по крайней мере, с глубокой зоной долговременных огневых сооружений, сходных с теми, которые она должна была прорывать в начале наступления в Галиции.

Противник быстро отступил на эту линию Сталина и получил подкрепления. Пристально наблюдавшая за ним разведка, проследовав вдоль дороги на Винницу через реку Волк (в направлении на Летичев), доложила об исправном состоянии железнодорожного моста. Поэтому командир моторизованного вспомогательного передового отряда пытался еще в конце второй половины дня 13 июля внезапно захватить мост до его взрыва, но неудачно. Однако он смог закрепиться под огневым прикрытием.

Проведенная заранее на широком фронте боевая разведка подтвердила, что позади сильных проволочных заграждений и широкой реки Волк с плотиной находилась тыловая зона обороны, состоявшая из многих бетонных долговременных огневых сооружений. Поселок Летичев также казался сильно укрепленным. Вражеский гарнизон внимательно следил за развитием ситуации.

Из результатов разведки возникло более или менее четкое представление о местности в районе предстоявшего наступления, вражеских позициях и сооружениях, численности гарнизона, состоянии берегов. После того как я, проведя лично рекогносцировку, получил общее представление, я принял решение о быстром проведении наступления с целью прорыва к югу от Летичева.

Было ясно, что лобовое наступление через железнодорожный мост могло привести к взятию Летичева, который находился за запруженным участком реки Волк, лишь ценой тяжелых потерь, если захват поселка лишь силами дивизии вообще был возможным.

Было приказано наступать 15 июля в составе 49-го горнострелкового корпуса. Я не рассчитывал так долго ждать и хотел воспользоваться внезапностью и ввести в заблуждение противника. Так, по моему мнению, легче было достичь цели, чем атакой после артиллерийской подготовки.

Схема 3. Прорыв линии Сталина 14 июля 1941 г.

Поэтому я решил уже 14 июля на рассвете без артиллерийской подготовки неожиданно атаковать в разведанном, благоприятном для атаки месте, около 1,5 км к югу от Летичева, и после захвата небольшой водоподъемной плотины, обороняемой долговременными огневыми сооружениями, организовать здесь переправу. После создания небольшого плацдарма мы должны были вклиниться в зону долговременных огневых сооружений.

Чтобы отвлечь внимание противника от происходившей ночью подготовки ударных батальонов приблизительно на уровне плотины в местности, поросшей кустарником и лесом, вечером 13 июля артиллерия провела пристрелку позиций вокруг Летичева. Противник должен был быть дезинформирован относительно времени и направления атаки. Это полностью удалось. Одновременно в районе Летичева была проведена усиленная разведка, чтобы усилить впечатление подготовки наступления на Летичев для освобождения дороги на Винницу.

Вскоре после полуночи после соответствующей подготовки, что потребовало, во избежание любого шума, обмотать снаряжение тканью, бумагой, ветками или сходным материалом, были заняты исходные позиции на песчаных участках. Медленно наступал рассвет 14 июля. Над рекой Волк поднимался ранний туман. Было заметно прохладно, трава песчаных берегов была влажной от росы. Я находился в 204-м егерском полку, который должен был возглавить наступление. В соответствии с графиком первый эшелон наступавших войск, под защитой охранения и боевой разведки, подошел к реке Волк. Одновременно штурмовые группы внезапно атаковали вражеские долговременные огневые сооружения на плотине. При поддержке саперов на воду были спущены заранее приготовленные надувные лодки. Первые штурмовые группы переправились и достигли вражеского берега, чтобы сразу направиться в сторону плотины. Так доступ к плотине был одновременно открыт с тыла. Теперь последовала ускоренная переброска остальных штурмовых групп, так что под прикрытием раннего тумана вскоре был создан плацдарм, который также включал и захваченную плотину.

Во время подготовки и переправы первых эшелонов наступления артиллерия для отвлечения сил противника возобновила корректируемый размеренный огонь по Летичеву. Прежде чем противник понял, где его линия обороны подвергалась атаке, усиленные саперами штурмовые группы, используя ножницы для резки колючей проволоки и миноискатели, приблизились к первому долговременному огневому сооружению, по которому был нанесен удар. Причем, насколько это было необходимо, применялась дымовая завеса.

В это время постепенно укреплялся плацдарм. Для его защиты теперь можно было наводить паромную переправу на надувных лодках, с помощью которой началось оживленное челночное движение. Начавшийся противником оборонительный огонь в условиях утреннего тумана в большинстве случаев велся гораздо выше цели. Он длился недолго, так как были переправлены даже отдельные легкие гаубицы. Используя их, мы начали планомерную эффективную борьбу с долговременными огневыми сооружениями посредством стрельбы по амбразурам, очень хорошо поддержанной с собственного берега зенитной артиллерийской батареей прямой наводкой по этим сооружениям. В промежутке между эшелонированными в глубину, перекрывающими друг друга огнем долговременными огневыми сооружениями противник имел сильные проволочные заграждения и глубокие минные поля, но у него не было достаточно сил в гарнизонах, чтобы начать немедленную контратаку. Вскоре егери проделали глубокий проход между зонами обороны, так что смогли пройти другие батальоны с группами артиллерийской инструментальной разведки. Они должны были создать обширный плацдарм.

До тех пор ранний туман имел особое значение для боевых операций. Если бы его не было, тогда я должен был бы создать дымовую завесу в полосе дивизии на данном участке реки Волк, чтобы враг оставался в неведении, где и когда проводится наступление.

После создания большого плацдарма был подтянут 207-й егерский полк, получивший приказ тотчас продвигаться на север в направлении Летичева и через плацдарм атаковать Летичев с востока и занять его. Успешное выполнение боевой задачи зависело от того, окажется ли железнодорожный мост невредимым в наших руках, тогда дорога на Винницу была бы открыта. До того как 207-й егерский полк мог начать наступление на Летичев, должны были быть ликвидированы долговременные огневые сооружения, преграждавшие путь в северном направлении. Их гарнизоны упорно оборонялись и не сдавались в плен. Каждое долговременное огневое сооружение захватывалось отдельно, на что требовалось много времени. Тем временем противник подтянул с других участков фронта моторизованную пехоту и артиллерию, которые должны были провести контратаку и ликвидировать плацдарм, но было слишком поздно. 204-й егерский полк с артиллерией на плацдарме организовал оборону, частично перешел в контратаку и отбросил противника к лесам к востоку от линии Сталина.

После того как главная часть легкой артиллерии была переброшена на восточный берег реки Волк, атака 207-го егерского полка на Летичев получила новый импульс. Я оказался в этом полку. В предвечернее время боевые группы ворвались в поселок и продвинулись в направлении моста, ведя ожесточенный бой за отдельные здания, их хорошо поддерживали легкие полевые гаубицы, стрелявшие прямой наводкой. Весь населенный пункт был насыщен разнообразными оборонительными сооружениями, хорошо замаскированные пулеметные точки и позиции полевого типа образовывали опорные пункты. Советские войска и здесь стойко держались, и их сопротивление должно было преодолеваться в ближнем бою. Впервые наши солдаты столкнулись с солдатами противника азиатского происхождения. Несомненно, ощущалось влияние комиссаров. Их выстрела в затылок опасались больше, чем вражеского огня. Так в этом случае, согласно высказываниям пленных, следует объяснить ожесточенное сопротивление советских солдат, тем более что при всех обстоятельствах считавшаяся непреодолимой линия Сталина должна была быть удержанной. Потери убитыми и ранеными были, соответственно, высокими. Некоторые траншеи были буквально заполнены убитыми советскими солдатами.

Незадолго до наступления темноты Летичев был полностью в руках дивизии. Даже железнодорожный мост, который попал под огневое прикрытие передового отряда с запада, достался дивизии невредимым. Моторизованный передовой отряд мог двигаться дальше – путь на Винницу на Южном Буге был свободен! Передовой отряд сразу был направлен в сторону Винницы. Он добрался до города с частью сил соседней 4-й горнострелковой дивизии (командир генерал-майор Эглзер, погиб в бою) и смог проникнуть в него. Противник в панике отступал под защитой арьергарда по мосту через Буг, который он, вследствие нашего сильного натиска, взорвал вместе со своими переправлявшимися войсками. Это вынудило преследователей поначалу остановиться.

В составе 17-й армии дивизии удалось на день раньше даты, предписанной приказом, прорвать линию Сталина, оборудованную современными многоэтажными долговременными огневыми сооружениями. Введение в заблуждение противника относительно времени и направления атаки вместе с отвлекающим огнем артиллерии обеспечили внезапный прорыв на рассвете при использовании раннего тумана.

Вследствие этого прорыва противник лихорадочно подтягивал крупные силы, прежде всего моторизованную артиллерию, к месту прорыва. Тем самым он ослабил оборону южнее перед 1-й горнострелковой дивизией (генерал-лейтенант Ланц) и 4-й горнострелковой дивизией 49-го горнострелкового корпуса и существенно облегчил прорыв этим дивизиям, так что те могли приступить к ускоренному преследованию разбитого противника.

По сравнению с достигнутым успехом войска понесли незначительные потери.

Осмотр линии Сталина показал, что она представляла собой глубоко эшелонированную оборонительную линию, усиленную плотиной на реке Волк (поднявшей уровень воды), с многоэтажными, очень хорошо оснащенными техникой и вооружением долговременными огневыми сооружениями, то есть укрепленную оборонительную полосу. Однако и она, несмотря на созданную тыловую зону обороны из бетонных долговременных огневых сооружений, несмотря на все препятствия, минные поля и хорошо продуманный взаимно перекрывающий огонь оборонявшихся, вследствие отсутствия ударных резервов в промежутке между опорными пунктами была обречена.

IV

Наступление и бои до сражения под Уманью на густо покрытой лесами холмистой местности. Благодаря настильному огню мортир осуществляется решающая атака через полосу леса в Уманском сражении. 5–7 августа 1941 г.

Задержка наступления перед Винницей длилась недолго. Дивизия возобновила преследование противника. 21 июля 1941 г. вспомогательный передовой отряд был послан вперед, чтобы открыть проход через участок на реке Соб, где, как сообщалось, противник организовал оборону. Он должен был занять Ильинцы и затем наступать на Гранов. Слева от 97-й легкой пехотной дивизии по дороге на Липовец двигалась словацкая бригада генерала Пилвоусека, с которым я познакомился в Прешове. Он получил результаты разведки о занятом противником Липовце с указанием о необходимости подробной боевой разведки. Пилвоусек придерживался другого мнения, полагая, что он со своими бронированными машинами и танками мог бы неожиданно разбить противника. 97-я легкая пехотная дивизия, согласно приказу, изменила курс на юго-восточное направление, где она должна была пройти через более или менее бездорожный, покрытый лесами холмистый район (у автора «горный», но высоты здесь около 300 м, как на Клинско-Дмитровской гряде (севернее Москвы). – Ред.). Разведка обнаружила, что эта область была занята значительным по численности формированием противника. Зарядившие дожди значительно затруднили выполнение задания. За плотной заградительной огневой завесой боевые группы дивизии, усиленные отдельными орудиями, вторглись в покрытый лесами холмистый район. Они вначале овладели цепью высот в ходе ожесточенного боя. Чтобы взаимно поддерживать друг друга на непросматриваемой местности, была установлена тесная связь между отдельными боевыми группами через особые группы связи. Боевые группы вели обстрел прямой наводкой находившегося впереди противника, который стойко и умело защищался посредством ввода в бой отдельных орудий или их батарей. Наша артиллерия по возможности поддерживала действия своих боевых групп наблюдателями, выдвинутыми вперед и находившимися при этих подразделениях. Она с очень большими усилиями могла передвигаться в условиях бездорожья. В середине этого тяжелого боя на командном пункте дивизии появился офицер-ординарец и сообщил, что словацкая бригада понесла большие потери перед Липовцом и обратилась в бегство в западном направлении. Я сразу прибыл в словацкую бригаду и мог только констатировать, что генерал Пилвоусек лично пытался удержать солдат, бежавших от вражеского артиллерийского огня.

Господствовало паническое настроение. Между тем начальник медицинской службы немецкой 97-й легкой пехотной дивизии подполковник медицинской службы доктор Бухка взял на себя командование и, введя в бой части саперных батальонов и обозов, образовал новый фронт, который остановил словаков и устранил опасность вражеского прорыва. После того как передовому отряду было поручено прикрыть фланги, дивизия, несмотря на необеспеченность поддержкой флангов со стороны соседей, должна была продвигаться дальше. После тяжелых боев в лесу дивизия наконец захватила открытое пространство, чтобы там вместе со 125-й пехотной дивизией (генерал-майор Шнеккенбургер, пал в бою) и 295-й пехотной дивизией (генерал-лейтенант Гайтнер, убит в бою) продолжать преследование противника в направлении Умани. Недалеко от Умани дивизия непродолжительное время находилась в резерве, затем она была быстро выдвинута вперед и, наконец, введена в бой для решающего удара между 4-й горнострелковой дивизией и 125-й пехотной дивизией. Передовой отряд должен был оказать содействие 1-й горнострелковой дивизии, которая вела тяжелый бой, и завоевал там высокий авторитет.