Маргарита и сотрудник КГБ

“Обсуждение группы людей, занимающихся антисоветской пропагандой”.

К этому собранию организаторы хорошо подготовились. Особо во всём был заинтересован Чернов, хотя сам и не присутствовал. Всё должно было выглядеть так, будто инициатива исходила от народа, т.е. местных жителей.

В восемь часов вечера, как было объявлено, началось собрание, которое в этот раз почему-то назвали “сход”.

На сцене стоял длинный стол, накрытый красным полотном, за которым сидели обвинители: председатель сельсовета, секретарь местного комитета партии, секретарь райкома, бывший председатель, ветеран и коммунист товарищ Гимбург и ещё несколько колхозников.

Все эти товарищи занимали места на сцене как важные и почётные представители власти и судьи.

На первой скамейке перед сценой сидели провинившиеся, которых и считали антисоветчиками. Кстати, это были самые добросовестные труженики. Они не воровали, не пьянствовали, как многие из числа коммунистов, не отказывались от самой простой работы. Но они, эти сидящие на скамье “подсудимых” члены колхоза, веровали в Бога.

Поскольку среди немцев было мало членов партии, их рассадили в зале поодиночно, чтобы во время выступлений казалось, будто в зале много обвинителей. Учителя, конечно, тоже сидели среди простых граждан и были хорошо проинформированы, о чём говорить.

На скамье провинившихся сидел и отец Маргариты. Он уже знал, что являлся главным “преступником”, что обсуждение и обвинение непременно начнётся с него.

– В райком партии поступило сообщение, – начал свою речь секретарь, – что в вашем селе сформировалась небольшая группа верующих людей, занимающаяся агитацией с целью вовлечения в свои ряды молодых людей, пионеров и комсомольцев. Эти люди, в числе которых и “самозваный” проповедник Пётр Кран, внушают честным советским людям свою мораль. Они утверждают, что вступать в комсомол – грех, посещать кинотеатр или клуб нельзя, даже участие в художественной самодеятельности – грешное дело. В связи с этим в селе возникла напряжённая обстановка, мешающая нормальной жизни честных людей. Чтобы эту антисоветскую деятельность, это грязное дело некоторых лиц вовремя приостановить, мы с вами и собрались в этом зале.

Стояла гробовая тишина. Если кто-то и радовался, то таких было очень мало. Большинство же людей с жалостью и сочувствием смотрели на своих добрых односельчан, сидящих на первой скамье.

– Товарищи колхозники, – продолжал секретарь райкома, – не я являюсь судьёй в деле пресечения грязной деятельности этой группы, а вы. Они – жители вашего села, вы трудитесь рядом с ними, и поэтому имеете право привлечь их к ответственности.

– Кто желает выступить первым? – спросил оратор и присмотрелся к публике.

– Разрешите мне, – попросила учительница Нина Михайловна.

И она, выйдя на сцену, начала чернить и обвинять верующих, особенно Петра Крана. В конце своего выступления сказала:

– Дорогие товарищи! Мы имеем дело с очень опасными для общества элементами! Они готовы на всё, вплоть до свержения советской власти. Я вам сейчас расскажу, на что способны такие верующие в Бога люди, как проповедник Кран и его сообщники, которые сидят перед нами. Я уверена, что гражданин Кран сам не признается, к чему он принудил свою дочь Маргариту, поэтому я всё расскажу вместо него.

В зале послышался смех. Собравшиеся люди уже знали, что случилось и для чего их почти насильно собрали, но некоторые, особенно коммунисты, в том числе и учительница Нина Михайловна, думали, что раскроют своим выступлением большую тайну.

– :Этот тихо притаившийся проповедник Кран,

– продолжала Нина Михайловна, – заставил свою Дочь сжечь значок с изображением нашего любимого вождя! Вы можете себе такое представить, дорогие товарищи?! Такой человек способен и на большее!

Пётр Кран спокойно, открытым взглядом смотрел на своего обвинителя и с удивлением думал: откуда в человеке может появиться столько зла? Рядом с ним сидели ещё четыре человека, его братья по вере. Они покачивали головами и с грустью смотрели на людей, сидящих на сцене.

Кран особо не думал о себе, но вспомнил об Иисусе Христе, как Его обвинили и пытали, когда Сам был совершенно безгрешен, страдал за других, за всех грешников мира.

Один за другим поднимались со своих мест люди, желающие выслужиться перед партией и прибывшим из райкома секретарём. Они это делали, чтобы в своё время и им простили “грехи”, которых у каждого было немало.

Под конец, когда уже всех выслушали, даже пенсионер, бывший председатель колхоза, высказал своё мнение, Нина Михайловна почти криком добавила со своего места из зала:

– Вы молитесь своему Богу, которого не существует, а у нас есть тоже Бог – это Ленин. Вы сожгли его изображение в печке! Вас всех за это надо уничтожить!

На её истерику никто не реагировал, что было неожиданностью для Нины Михайловны. Местные немцы предпочитали отмалчиваться.

К концу собрания председательствующий с членами президиума приняли решение: наказать перечисленных провинившихся колхозников в административном порядке, то есть, перевести четверых верующих рабочих на более низкооплачиваемую работу, а дело Крана передать в вышестоящие органы власти, чтобы впредь не собирал верующих для проведения богослужебных собраний.

Прошло несколько дней. Маргарита продолжала ходить в школу, но за ней постоянно наблюдали.

Когда однажды после школьных занятий девочка пришла домой, она застала свою мать в слезах.

– Мама, что случилось? Почему ты плачешь? – спросила Маргарита и, заметив разбросанные на полу вещи, испугалась.

Мать не сразу ответила, она сидела у окна, обняв правой рукой стоящего рядом Ваню, а левой держала за руку маленькую Марию.

– Маргарита, нашего папу арестовали и увезли в город, – ответила мать и прикрыла лицо руками. Несчастная мать не могла успокоиться, не могла сразу объяснить всё случившееся. Она не могла себе представить жизни без мужа, без кормильца семьи и верного спутника жизни, которого любила.

– Мама, а за что его арестовали? – спросила опять дочь, хотя уже догадывалась, что это вероятно, из-за неё, за то, что она рассказала в школе о случае со звёздочкой.

Возможно, ей и не пришла бы в голову эта мысль, но она случайно из разговора отца с матерью уловила, что этот ничтожный случай может привести к большому несчастью.

Мать не сразу ответила, она рыдала и поглаживала голову Вани, словно искала утешение в любви к нему.

– Мама, это из-за меня, да?

Мария продолжала молчать, только посмотрела на Дочь глазами, полными слёз, и, протянув к ней руки, прижала её к себе. Маргарита заплакала. Она вдруг почувствовала невыносимую жалость к своим родителям, к отцу, который её так часто радовал своей заботой и нежной любовью, покупал ей игрушки и очень интересно рассказывал отрывки из Библии о жизни Спасителя Иисуса Христа.

– Знаю, мама, это я во всём виновата, – произнесла Маргарита, стараясь успокоить мать, – наш папа не виноват, он добрый и честный! Он никому никогда не причинит зла. За что его арестовали?

– Успокойся, дочка, ты тоже не виновата. Это наша участь такая, участь верующих людей. Мы с тобой должны крепиться, должны больше полагаться на нашего Небесного Отца, потому что только Он способен помочь нам.

После недолгого молчания Маргарита спросила:

– Почему эти люди из города и моя учительница желают отнять у нас отца в то время, когда сами говорят, что советская власть заботится о детях, хочет, чтобы все были счастливы?

– Доченька, ты же знаешь, что сатана и Иисусу Христу обещал большие богатства взамен за отказ от веры в Небесного Отца. В Библии об этом написано так: “:опять берёт Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если падши, поклонишься мне”.

Именно этого желают и наши враги. Они обещают земные блага, удовольствие и радость, хотят и тебя переубедить, доказать, что Бога нет, с одной единственной целью, чтобы мы отказались от Иисуса Христа и пошли по жизни грешным путём. Но если ты от всего сердца, всей душою будешь любить Иисуса, ни при каких обстоятельствах не откажешься от Него, то обретёшь самое ценное богатство: ты после всех страданий на этой земле будешь вечно жить в Божьем Царстве, в радости и блаженстве.

Маргарита ничего не ответила, она с самого раннего возраста знала и исполняла Божьи Законы, жила по ним и твёрдо верила в слова Библии потому, что её этому учили любимые отец и мать. Отец вечерами сидел с ней за столом и учил её читать. Уже с пятилетнего возраста Маргарита сама читала детскую Библию. И она очень ценила и любила эту интересную книгу. Теперь, когда она сидела рядом с матерью и видела разбросанные на полу бумаги и книги, она спросила:

– Мама, что здесь произошло? Они увезли папу, но почему разбросаны все вещи в доме?

Мать опять прикрыла ладонями лицо и заплакала. Потом вытерла платочком слёзы и ответила:

– Чернов и его помощники произвели у нас обыск. Они забрали почти все книги и наши рукописные тетради. И твою Библию тоже увезли с собой.

– Но ведь это подарок папы! – громко воскликнула Маргарита и тоже заплакала. – Почему этот Чернов такой злой, безбожный человек?! – произнесла Маргарита со слезами. – Он отнял у меня отца, ограбил и оскорбил нашу семью. А ещё говорит, что заботится о детях! Нет, они наши враги, и я ненавижу их! Ненавижу всех и нашу учительницу тоже!

Эти слова прозвучали так громко, что маленькая сестрёнка Маргариты тоже заплакала. Мать подняла её на руки и старалась успокоить. Слабоумный Ваня тоже волновался, он понял, что виноват во всём чужой Дядя, даже запомнил его фамилию, и поэтому начал громко повторять: “Чернов дурак! Чернов дурак!” Такие слова никогда не произносились в доме Крана, но Ваня их, вероятно, слышал на улице, и поэтому иногда произносил, когда злился. Мать прикрыла ему рот, как и тогда, во время визита Чернова.

В доме царил большой беспорядок. Мария Кран знала, что пора приступать к уборке, да и детей надо было накормить. Но делать ничего не хотелось. Она чувствовала себя очень несчастной, обиженной и одинокой. Ей хотелось с кем-то поделиться своим горем, ей была нужна поддержка или хотя бы сочувствие со стороны близких людей. Но любимого Петра не оказалось рядом. Из-за его отсутствия она страдала и была вынуждена искать поддержку у старшей дочери.

– Маргарита, – сказала она, когда дети успокоились,

– ты ещё очень молода, но, тем не менее, уже понимаешь наше трудное положение, и это меня радует. Наш отец не успел с тобой попрощаться, не получил возможности высказать тебе то, что раньше считал преждевременным. Но сегодняшнее событие говорит о том, что мы можем и с тобою расстаться. Прежде всего, прошу тебя, Маргарита, не прекращай верить в Бога. Молись как в трудное, так и в счастливое время жизни. Помни, что Отец Небесный не оставит тебя в беде, если останешься Ему верна. Это первое моё пожелание тебе. Второе, это то, что я хочу тебе рассказать историю твоего дедушки. Он, как и твой отец, пострадал за веру, за то, что всегда стремился быть правдивым, честным перед людьми и Богом. Он был глубоко верующим человеком, мой дорогой отец. Я хочу, чтобы ты знала его стойкость и преданность нашему Спасителю Иисусу Христу.

:Это произошло в то время, когда я была чуть старше, чем ты сегодня. Мы тогда жили в другой местности, недалеко от города.

Семья наша состояла из восьми человек. И моим родителям приходилось много трудиться, чтобы всех накормить. Наш отец, твой дедушка, как я уже сказала, пострадал за веру в Бога. Я хорошо помню, как его арестовали и увезли, как он плакал, прощаясь с нами. Моя мать тогда ещё не верила, что он не вернётся, но всё же сильно переживала.

– И он больше не вернулся? – спросила Маргарита со страхом.

– Нет, он больше не вернулся. Но однажды я его видела, по крайней мере, я так думаю, и это было самое страшное событие в моей жизни! То, что я видела, долго оставалось тайной, даже моя любимая мать не имела представления о том событии.

Маргарита внимательно слушала и не задавала вопросов. Ей казалось, что слушая свою мать, она видит перед собой не дедушку, о котором шла речь, а родного отца. Мать продолжала:

– Не помню, сколько прошло времени, но однажды, возможно, через неделю или две после того, как увезли отца, наша мать решилась отправиться в город, чтобы навестить его. Чтобы не следовать одной, она взяла с собой меня и моего старшего брата, в то время ему уже исполнилось девятнадцать лет, он не хуже матери знал город.

Пока отыскали городскую тюрьму, которая находилась на крутом берегу большой реки, уже наступил вечер. Мы подошли к воротам тюрьмы, но с нами даже не стали разговаривать. Один из охранников только сказал, чтобы пришли завтра в послеобеденное время. Поскольку была зима, мы не могли провести ночь под открытым небом и попросились в один дом для ночлега.

Утром следующего дня мой брат решил прогуляться по берегу и пригласил меня. Погода стояла скверная, правда, без ветра, но было очень морозно. По глубокому снегу мы пробрались прямиком к высокому крутому берегу и остановились под кроной большого заснеженного дерева. С того места были видны тюремные башни и многие высокие дома города. Над рекою стоял утренний туман, какой бывает в безветренные морозные дни. Я повернула голову в сторону реки и заметила в тумане какую-то тёмную движущуюся массу, похожую на толпу людей.

– Смотри, Абрам, что это там на реке? – спросила я брата и указала рукой в сторону, где всё заметнее вырисовывалась эта странная картина. Брат посмотрел в указанное мною направление и стал недвижим, как памятник. Толпа людей медленно приближалась и шла со стороны тюрьмы. Мой брат уже догадался, кто они такие, но, вероятно, ещё не верил своим глазам. Вдруг он резко схватил меня за руку и потянул к себе, поближе к стволу дерева. Когда я снова посмотрела на ровную ледяную плоскость реки, то в ужасе воскликнула:

– Абрам, это почти раздетые люди! Смотри, они идут по снегу босиком!

– Молчи! – строго произнёс брат и прижал меня к себе. Я сквозь одежду слышала стук его сердца, так он волновался.

Толпа всё приближалась, а мы стояли недвижимо, чтобы нас не заметили. Потом уже я догадалась, что это были заключённые, и подумала, что среди них мог оказаться и наш отец. Мне стало очень страшно. Эта группа несчастных людей состояла примерно из сорока или пятидесяти человек. В центре шли почти голые, сгорбившиеся и хромающие мужчины, а по краям – охрана, солдаты с ружьями. Когда они оказались напротив нас, я не могла сдержаться и заплакала от страха и жалости к ним. Я ясно и отчётливо видела, что многие шли совершенно без обуви. Они шаг за шагом ступали по снегу и льду босыми ногами. Некоторые были в одной рваной нательной рубашке, без шапок. Они шли, высоко подняв головы, и смотрели ввысь, не обращая внимания на крики вооружённых охранников. Возможно, они молились, прося у Бога прощения грехов как своих, так и тех, которые не признавали Господа Бога. О чём думали несчастные люди, останется тайной для всех нас. Но мне известно, моя милая дочь, что твой дедушка следовал к месту казни не только со своими обречёнными знакомыми, но и со своим Спасителем Иисусом Христом.

Маргарита посмотрела матери в глаза и спросила:

– Мама, неужели и нашего отца поведут на казнь так же, как дедушку?

– Этого я не знаю, дочка, и, возможно, даже лучше, если мы не будем знать. Я многие годы мучилась тяжёлыми мыслями после того страшного события.

– А куда их тогда вели? – спросила опять Маргарита, желая услышать рассказ до конца.

– Их вели на расстрел, – ответила мать. – В то время я ещё не знала, кто они, эти идущие по реке арестанты. Но картина была ужасная! Это надо видеть, и только тогда можно сочувствовать этим невинным, идущим на смерть людям.

Их руки были связаны за спиной, они не могли поддерживать друг друга, своих друзей или родственников, которые спотыкались от слабости и побоев, полученных во время допросов. Возможно, окоченевшие руки и ноги не чувствовали мороза, потому что люди шли к своей могиле. Но они не страшились смерти. Они были на пути к вечному своему дому. Ты знаешь, моя милая дочь, мы с братом стояли и плакали, как малолетние дети. Когда эти арестанты поравнялись с нами, мне показалось, что-я узнала своего отца. Он тоже шёл босым и без шапки. Я его узнала по одежде: на нём была та самая клетчатая рубашка, в которой он обычно ходил дома, только теперь она была расстёгнута. Верхней одежды на нём не было, как и у многих других. “Да, это он, – подумала я и громко воскликнула:

“Папа!” На мой крик моментально отреагировали солдаты и офицеры. Они обернулись и направили своё оружие в нашу сторону, но, наверное, не заметили нас, поскольку мы плотно прижались к толстому стволу дерева. Арестанты тоже услышали мой крик, и трое или четверо повернули головы в сторону берега. К счастью, нас с братом тогда не заметили, иначе бы и нас арестовали.

Мы стояли и смотрели им вслед, пока вся колонна не исчезла за поворотом реки. Я дрожала от страха и холода. До сих пор не могу освободиться от той страшной картины. Как только вспоминаю что-нибудь из своего детства, так всегда всплывает в памяти эта колонна заключённых.

Когда мы, наконец, пришли в себя, брат повернулся ко мне и, пристально посмотрев мне в лицо, сказал:

– Мария, пожалуйста, запомни и исполни всё, о чём я тебя сейчас попрошу. Ты всё видела и наверняка не забудешь этого страшного для нас дня, но я очень тебя прошу, не говори об этом нашей маме. Поверь мне, для неё так будет лучше. Пусть увиденное нами останется нашей с тобой тайной. – Он умолк, продолжая смотреть мне в глаза, будто ожидал положительного ответа. Я спросила:

– Абрам, ты узнал нашего папу?

Он почему-то не ответил, только отвернулся от меня и, прикрыв лицо руками, горько заплакал, как ребёнок.

– Абрам, милый, не плачь, пожалуйста, обещаю тебе, что ничего не скажу матери! – ответила я тогда брату, и мы, обнявшись, плакали, как сироты, потерявшие родителей. Но у нас была мать, и мы пошли к ней. После обеда того же дня, как нам посоветовал охранник, мы с матерью отправились к тюрьме. Я чувствовала себя очень плохо. Наконец появился дежурный и объявил, что нашего отца с группой заключённых перевели в другой город.

Мы с братом стояли рядом и всё слышали. Нам было ясно, куда перевели нашего отца. Сомнений больше не было: тот полураздетый мужчина в клетчатой рубашке был наш любимый, добрый папа.

В какой город перевели заключённых, нам не сказали, лишь мы с Абрамом знали правду, но это касалось только нас.

Мария умолкла, и в комнате на короткое время наступила полная тишина.

– А наша бабушка когда-нибудь узнала о судьбе дедушки? – спросила Маргарита, которой очень хотелось, чтобы эта тайна перестала существовать, чтобы, в конечном итоге, всем стало ясно, как стойко, с глубокой верой сохранил её дедушка в своём сердце любовь к Иисусу Христу.

– Нет, доченька, моя мать вскоре умерла. Она унесла с собой свою верность и искреннюю любовь к нам всем.

– Неужели и нашего отца ожидает такая же участь? ” спросила Маргарита и огорчённо опустила голову.

– Это нам не известно, дочка, но будем надеяться, что наш Небесный Отец позаботится о нём. Он единственный, кто может нам помочь и защитить нас. Теперь, Маргарита, ты знаешь, как и за что умирают люди, верующие в Бога. Их земной путь нелёгок, они мешают сатане, который всеми средствами и способами старается оторвать верующих людей от Бога, что делает и с нами. Но мы должны быть сильными, чтобы перебороть это зло, следовать путями Иисуса Христа, любить всех людей, даже своих врагов. А теперь, доченька, помолимся.

Мария положила младшую девочку в кроватку, подозвала к себе Ваню и, взяв его за руку, вместе с ним опустилась на колени. Маргарита присоединилась к матери и была уверена, что эту молитву Великий Бог обязательно услышит и поможет им пережить трудное для них время. Мать молилась вслух, а когда кончила, начала и Маргарита: “Ты единственный наш защитник, Господь Бог, и мы полностью зависимы от Твоей милости, помогай же нам и впредь! Я знаю, что была иногда непослушна, что грешна и недостойна Тебя, но очень прошу, прости меня! Я хочу быть лучше, добрее и всегда следовать по жизни с Тобою, нашим Спасителем. Господи, оберегай нашего отца и сделай так, чтобы он вернулся к нам домой!”

Мария была удивлена и очень тронута молитвой дочери.

“Откуда у неё такие взрослые мысли?” – подумала мать и сразу же застыдилась, прося прощения у Бога, потому что вспомнила, что и мудрые слова исходят из веры, а значит, они есть подарок от Него.

Ещё несколько дней плакала Мария, не находила себе места в доме и постоянно думала о муже.

Маргарита продолжала посещать школу, но потеряла всякий интерес к учёбе. Она всё время чувствовала бдительное наблюдение за собой учительницы, и это ужасно её угнетало. Маргарита была очень молода, но благодаря своим умственным способностям, своему светлому уму и благородному воспитанию в семье, видела мир таким, каким он был, а не таким, каким его обрисовывали в школе.

Однажды Маргарита получила от учительницы задание выучить наизусть стихотворение. На другой день она пришла в школу, и Нина Михайловна её вызвала к доске. Девочка не прошла вперёд, а встала и молча опустила голову.

– Что случилось, Маргарита, ты не выучила стихотворения?

– спросила учительница и строго посмотрела на свою ученицу.

– Нина Михайловна, я не смогла, – ответила тихо Маргарита.

– Ах, ты не смогла! У тебя не было времени для выполнения домашнего задания! – злобно произнесла учительница и упрекнула: – На зазубривание Библии и выучивание религиозных песен у тебя времени хватает, а полезное стихотворение ты не желаешь выучить!

Маргарита молчала, она тихо молилась про себя:

“Господи, помоги мне”. В классе стояла полная тишина. Далеко не все учащиеся поддерживали мнение Нины Михайловны. Если сказать точнее, её не любили за грубое отношение к ученикам. Она не умела и, видимо, не желала разговаривать с детьми дружелюбно и ласково.

– Ну, так что, ученица Кран, может быть, ты нам ответишь, почему не выучила стихотворение?

Маргарита вспомнила, как отец ей всегда говорил:

“Никогда не спорь со старшими, но если ты уверена, что права, то не откажись от истины”.

Теперь для неё настал момент, когда потребовалось это исполнить, и она спокойно ответила:

– Нина Михайловна, я не выучила стихотворения по той причине, что оно не соответствует правде.

Учительница широко раскрыла глаза, подошла поближе к Маргарите и спросила: