Маргарита и сотрудник КГБ

– Не соответствует правде?! О чём ты говоришь, девочка? Ну-ка отвечай, кто тебе это сказал?

Таких смелых слов Нина Михайловна ещё никогда не слышала от учеников, считала их слишком несмышлёными для таких критических замечаний.

Учащиеся тоже удивились, но все молчали в ожидании неминуемого конфликта. Маргарита, которая теперь знала биографию своего деда и сама жила полусиротой, лишённой настоящего счастья и радости, нашла в себе силы и смелость, чтобы откровенно сказать учительнице о своих душевных чувствах, ответила:

– Нина Михайловна, я не чувствую себя счастливой, и поэтому не могу произносить слова стихотворения: ” :за детство счастливое наше – спасибо, родная страна!”

Учительница побагровела от злости и не нашла нужных слов. Всё случилось слишком неожиданно, поэтому только через несколько секунд молчания она язвительно сказала:

– Какая ты умная! Только не думай, что другие глупее! Садись! Мы с тобой и с твоей матерью ещё поговорим!

В тот же день в кабинете директора школы состоялся разговор педагогов о судьбе Маргариты Кран, а ещё через два дня в село прибыл сотрудник КГБ Чернов. Он как будто ждал этого случая. Возможно, ещё раньше, во время ареста отца Маргариты, он успел побеседовать с членами парткома и председателем сельского совета о своих планах насчёт этой верующей девочки, потому что все документы, нужные Чернову и его товарищам по службе, были подготовлены в короткий срок.

Несчастная Мария Кран ещё не успела прийти в себя после сильного нервного шока, как над её семьёй нависло новое горе.

Опять, как тогда, возле их дома остановился тёмнозелёный “бобик” Чернова, но на этот раз с ним прибыла ещё и другая автомашина, которую Мария не знала. Опять, как и во время ареста мужа, её сердце дрогнуло в предчувствии беды.

“Что им ещё надо от нас?” – подумала она, глядя в окно, и почувствовала, как задрожали ноги и руки. Потом, когда увидела ещё нескольких мужчин и с ними женщину, Мария вообще не могла понять, по какому делу они могли явиться, притом к концу дня, когда уже наступали сумерки.

Маргарита ещё сидела за столом и выполняла домашнее задание.

Когда незваные гости постучали в дверь, Мария взяла на руки младшую дочку и остановилась в центре комнаты, не зная,что предпринять.

– Да, войдите! – ответила Мария на стук, прижимая к себе ребёнка.

То, что среди вошедших была женщина, немного успокоило её, но это чувство длилось недолго.

Мужчины вели себя очень грубо и смотрели на хозяйку дома, как на преступницу. Они не обратили внимания на то, что Мария их пригласила сесть, а ходили по всем комнатам, будто были у себя дома и что-то искали. Возможно, хотели убедиться, что Мария с детьми одна, без лишних для них свидетелей.

Первым заговорил Чернов как главный начальник и руководитель предпринятой им операции.

– Гражданка Кран, – начал он, глядя в упор на Марию своими чёрными, искрящимися глазами, – нам известно, что Вы, несмотря на наше предупреждение, продолжаете водить свою дочь на молитвенные собрания. Из этого следует, что Вы не способны и не желаете дать своим детям нормальное воспитание. Особо это касается Вашей дочери Маргариты. Поэтому мы приехали к Вам, чтобы познакомить Вас с соответствующими документами, согласно которым Вы лишаетесь родительских прав.

Мария побледнела. Она видела перед собой грозное лицо Чернова, слышала его, но не могла поверить, что это правда.

Чернов продолжал:

– Мы долго и терпеливо Вам всё разъясняли. Вы со своим супругом обещали не настраивать дочь Маргариту против её школьных воспитателей, но Вы лично, как и ваш супруг, не сдержали своего обещания. Вы продолжаете внушать детям, что на земле не может быть создана счастливая жизнь, что всё зависит от Бога, а не от людей, строящих коммунистическое государство. Уверяю Вас, гражданка Кран, что Ваша дочь в очень скором будущем сама Вас осудит, она поймёт, что Вы вели её дорогой темноты, отсталости и несчастья. Впрочем, с Вами говорить бесполезно! Собирайте вещи Вашей дочери, мы её сейчас увезём, и её воспитанием займётся советская власть.

– Нет! Это выше моих сил! Я не могу отдать мою Маргариту! – запричитала Мария и бросилась к своей дочери, обнимая её.

– Мария Яковлевна, – начала прибывшая с Черновым женщина, – Вы зря тревожитесь. Вашей дочери будет очень хорошо в нашем детдоме.

Маргарита заплакала.

– За что вы так издеваетесь над нами? Скажите, в чём мы провинились перед властью? – произнесла Мария со слезами.

– Это всё я Вам только что объяснил, гражданка Кран, – отозвался Чернов, не желая больше слушать плачущую Марию. Приехавшая из детдома женщина взяла за руку Маргариту и потянула её к выходу, стараясь оторвать от матери.

– Мама! Мама! – кричала в страхе дочь. В это время к чужой женщине подскочил слабоумный Ваня. Он громко кричал и бил женщину кулаком по спине.

Двое мужчин схватили Ваню и оттащили в сторону, а один помог женщине вывести из дома сопротивляющуюся Маргариту.

– Граждане, ведь вы тоже родители. Неужели у вас нет сочувствия! – кричала с рыданием мать Маргариты в то время, когда плачущую девочку уже вталкивали в автомашину.

– Мамочка, не плачь, я вернусь к тебе! – доносилось до Марии, но её дочь уже была в машине. Мария упала на колени, протянула вперёд руки и кричала:

– О, люди! Неужели у вас нет человеческого сердца?! О, Боже, Отец Небесный, заступись за нас!

Люди Чернова уехали, и вместе с ними оставила свой родительский дом малолетняя Маргарита Кран. Громко плакала младшая дочка Марии. Ваня опустился на колени рядом с матерью и просил, чтобы она не плакала. Этот больной от рождения мальчик был единственным на этой земле, кто защищал и жалел страдающую мать, но Мария имела ещё и другую опору и утешение, она имела в своём сердце Иисуса Христа, её настоящего Спасителя, которого никто не способен отнять у неё.

Зелёный “бобик” Чернова с трудом пробирался по рыхлому снегу вдоль деревенской улицы. Было морозно, и поперёк дороги мела позёмка. Чернов рассчитывал в тот же вечер следовать домой в город, но когда увидел заметённую улицу, решил переночевать в дороге. Но он был не один.

“Куда поместить на ночь девочку?” – была его первая мысль. “Не повезу же я её обратно домой”, – снова подумал он и начал советоваться со своими товарищами.

– Вот что я советую, – отозвался парторг. – Машиной мы сейчас не доберёмся к соседнему селу, где находится сельсовет, но если идти пешком по льду через реку, то это совсем недалеко, а там есть очень подходящее место для ночёвки.

Чернов задумался. Он не хотел открыто говорить о Маргарите, которая сидела и плакала на заднем сиденьи, поэтому спросил, чтобы мужчины его поняли:

– А меня не обкрадут? – и засмеялся, имея в виду Маргариту.

– Уж нет, – отозвался председатель сельского совета,

– у нас люди бдительные и двери крепкие.

Мужчины были в приподнятом настроении. И это неудивительно: от них сильно пахло спиртным.

Маргариту ничто не интересовало, она тихо плакала и молилась про себя.

Когда подъехали к дому парторга и остановились во дворе, секретарь парторганизации обратился к Маргарите со словами:

– Вот что, девочка, ты хорошо здесь ориентируешься и знаешь тропу через реку, так веди этих товарищей прямиком к сельскому совету. Считай, что это твоё первое общественное задание от имени коммунистической партии.

Сказав это, парторг засмеялся и захлопнул дверцу “бобика”.

Председатель сельсовета, который теперь тоже был вынужден идти пешком, часто видел, как ребятишки, а иногда и взрослые, пешком переправлялись через реку, но сам всегда предпочитал ехать в объезд на автомашине.

Тропинку часто задувало снегом, и она перемещалась то в одну, то в другую сторону. Когда полностью исчезала, школьники её вновь протаптывали.

Маргарита намного охотнее пошла бы в другом направлении, домой, к маме, но она знала, как бдительно её охранял Чернов.

Прибывшая из города женщина осталась ночевать в доме секретаря партийного комитета. Мужчины, сопровождающие Маргариту, решили перейти реку и переночевать в здании сельсовета, как посоветовал парторг.

Это соседнее село, расположенное на другом берегу Реки, находилось совсем недалеко, на расстоянии одного километра, если идти прямиком.

Когда путники спустились с крутого берега, уже совсем стемнело, но тропа хорошо выделялась на белом снегу. Впереди шла Маргарита, за ней Чернов, а замыкающим был председатель сельсовета.

Ветер почти утих, но сотрудник КГБ всё же приподнял воротник полушубка. Его арестантка Маргарита была очень легко одета. Мужчины, казалось, не задумывались над тем, что творили. Они исполняли свою “обязанность”, а может быть, и чуть больше, но вины за собой не чувствовали. Только Маргарита, невинная девочка, и её страдающая дома мать не могли понять, за что эти сознательные семейные люди, представители советской власти, так безжалостно относились к ним.

Снегопад почти перестал. На небе показалась луна, от чего стало ещё светлее. Когда идущая впереди Маргарита оказалась со своими спутниками примерно на полпути к противоположному берегу реки, она вдруг услышала за своей спиной неожиданный треск и плеск воды. Девочка оглянулась, и первое, что заметила, было то, что один из её провожатых исчез. Девочка видела только председателя сельсовета и поняла, что её грозный начальник Чернов провалился в реку.

– Помогите, помогите! – громко призывал утопающий.

Маргарита остановилась в нерешительности. “Что делать?” – подумала она. В голове путались разные мысли. Всё происходило очень быстро, и надо было в одно мгновение решить: попытаться спасти зовущего на помощь Чернова или без оглядки бежать к берегу и тем избавиться от своих охранников.

Маргарита видела, как председатель сельсовета медленно и осторожно приблизился к пролому, где в холодной воде барахтался его товарищ. Он протянул к утопающему руку, но лёд начал трескаться под его ногами. И он быстро маленькими шажками отступил назад. Чернов, одетый в полушубок, едва держался над водой. Он стонал и пыхтел, стараясь вылезти из воды, но кромка льда всё время обламывалась. Намокшая шуба мешала плавать и всё сильнее тянула вниз.

– Помогите же, я тону! – снова крикнул Чернов, и Маргарите вдруг стало жаль этого человека. Как молния, пронзила её сознание мысль, что этот несчастный не готов к смерти, что он не имел в своём сердце Спасителя Иисуса Христа, а значит, могла погибнуть его душа.

“Нет, я не должна, не имею права бежать с этого места, – решила про себя Маргарита. – Мне надо сделать всё возможное, чтобы его спасти”.

– Господи, помоги нам! – громко произнесла она и подбежала совсем близко к тёмной дыре пролома.

Чернов уже потерял шапку, его волосы намокли и висели на лбу, прикрывая глаза. Он продолжал борьбу за жизнь, но выбраться из воды никак не удавалось.

Маргарита сразу растерялась, не зная, что делать. Затем она быстрым движением сняла с себя шаль и стала осторожно продвигаться к пролому, чтобы один конец передать утопающему и попытаться его вытянуть из воды. Но этот приём оказался безуспешным. Проломленная дыра становилась всё больше и больше. Маргарита боялась поскользнуться и упасть в воду. Чернов продолжал кричать и просить о помощи. Но как и чем ему помочь не знал даже председатель сельсовета. Он сам вообще не подходил близко, поскольку лёд его не выдерживал. Других людей поблизости не оказалось, поэтому всё зависело от этих двоих, а ещё больше – от Господа Бога.

Осмотревшись, председатель сельсовета увидел вдоль берега какое-то заграждение, похожее на плетень или Деревянные щиты. Он подбежал к берегу, чтобы отоРвать и использовать доску или другую деталь забора Для спасения Чернова.

На Маргариту теперь никто не обращал внимания, она могла бы свободно бежать домой к матери, но в это время она не думала об этом.

Чернов не видел, что происходило на реке, он только старался ухватиться за ледяную кромку, чтобы не утонуть. Наконец, председатель сельсовета притащил два длинных горбыля и, передав их Маргарите, сказал:

– Поднеси их как можно ближе к пролому так, чтобы он мог на них упереться и вылезти.

Маргарита всё послушно исполнила и когда подползла с горбылями совсем близко к Чернову, увидела его страшное лицо и разлохмаченные волосы. Над водой торчала одна лишь голова, и Маргарита ужасно испугалась.

Председатель сельского совета стоял в стороне и давал советы.

– Так, так, ещё чуточку поближе, – подсказывал он, но сам не рисковал приблизиться. Когда всё было подготовлено, Чернов, наконец, получил возможность упереться одновременно обеими руками об лежащие на льду горбыли и, прилагая последние усилия, приподнялся до пояса над водой, но вылезти ещё не мог. Тяжёлая намокшая шуба тянула его вниз. Руки дрожали от напряжения, и было видно, что он вот-вот сорвётся обратно в ледяную воду.

– Помогите же скорее, я не могу подняться выше!

– кричал в страхе Чернов. И тогда Маргарита опять наклонилась, подползла ещё чуточку и короткими толчками рук передвигала горбыли ещё ближе к утопающему. Она заметила, что лёд под ней затрещал.

Предсовета крутился поблизости, указывал Маргарите, будто он являлся главным спасителем.

– Сейчас мы Вас вытащим, Павел Семёнович. Потерпите ещё чуточку! – кричал он.

Чернов дрожал от холода и напряжения, ругался и кричал, но как Маргарита ни старалась, она не могла его вытащить.

Чернов чувствовал, что долго так не удержится, надо что-то предпринять. Он громко крикнул Маргарите, хотя та стояла совсем рядом:

– Расстегни мне шубу!

Девочка наступила на горбыль и стала медленно передвигаться по нему. Наконец ей удалось дотянуться руками до шубы. Она попыталась её расстегнуть, хоть это было непросто. У Маргариты уже мёрзли руки, пальцы плохо сгибались, но она продолжала расстёгивать одну пуговицу за другой. Вот и последняя. Маргарита с облегчением вздохнула. Чернов движением плеч сбросил с себя тяжёлую шубу, и та сразу же исчезла под водой.

Самая большая опасность была позади. Чернов грудью навалился на один из горбылей и вылез из воды. Когда он на четвереньках отполз от пролома, к нему поспешил его товарищ и накрыл Чернова своим пальто.

Спасённый сотрудник КГБ выглядел, как мокрая курица. Одежда плотно прилипла к телу, голова лохматая, а подбородок так дрожал, что рот оставался постоянно открытым.

– Бежим скорее в село! – скомандовал председатель сельсовета, и все трое направились к дому секретаря партийной организации. Хозяева немало испугались, когда увидели в деревьях не похожего на себя Чернова.

Пока мужчины были заняты переодеванием, супруга парторга побежала затопить баню. Всё происходило довольно быстро, и уже через час или полтора поздние гости сидели за столом и пили горячий чай, поскольку были после бани.

К концу чаепития за столом стало довольно шумно. Все, кроме Маргариты, поочерёдно и вместе обсуждали несчастный случай на реке. Чернов никак не мог успокоиться. Он уже повторял одно и то же несколько раз, потому что был пьян. Этот принципиальный и уверенный в своей правоте коммунист ни за что не хотел поверить, что он провалился под лёд случайно. “Это верующие устроили мне ловушку!” – твердил он, сверкая чёрными глазами.

Женщине, прибывшей с ним из города, не нравился этот разговор, она пыталась отвлечь своего старшего по должности товарища от этой темы, но пьяный сотрудник КГБ продолжал своё. Хозяйка дома повела Маргариту в соседнюю комнату и предложила ложиться спать на приготовленную постель.

Когда хозяйка вышла, Маргарита вдруг поняла, что она пленница этих людей, что находится совсем недалеко от родительского дома, от матери, которая сейчас страшно переживает за неё.

“Почему я раньше не сбежала? – подумала она и заплакала. – Мамочка! Ваня! Маленькая Мария! Все вы одинаково дороги мне, я вас всех люблю и хочу быть с вами!” – произнесла шёпотом Маргарита и посмотрела на тёмное окно.

Она опустилась на колени и негромко произнесла вечернюю молитву.

А в другой комнате продолжался громкий разговор её пьяных охранников. Маргарита слышала каждое слово, и это было ужасно для неё.

– Поверьте мне, – донеслись до неё слова Чернова,

– эта девочка умышленно меня завела в прорубь!

– Что Вы говорите, товарищ Чернов, – возражала ему одна из женщин. – Ведь по той тропинке люди ходят ежедневно, и никакой проруби там никогда не было.

– Не было, так прорубили! – отозвался со злостью Чернов. – Вы ещё не знаете этих верующих! Они готовы самого чёрта поставить на моём пути! А знаете почему? Потому, что я их гоняю! Да, да, я их преследую и ненавижу, потому что они не исполняют советских законов. Для них, как они сами признаются, Библия важнее, чем Конституция СССР. Они вдвойне враги нашего народа! Во-первых, они немцы, во-вторых, проклятые сектанты!

Опять послышался женский голос:

– Это Вы зря, товарищ Чернов, не все немцы наши враги и далеко не все сектанты. Вы же сами видите, какие есть немецкие сёла, у них всегда порядок и чистота.

Супруга парторга тихо приоткрыла дверь и заглянула в комнату, где находилась Маргарита. Убедившись, что девочка лежит с закрытыми глазами, она затворила дверь.

– У них порядок, говорите? – продолжал Чернов.

– Они крахоборы и стараются только для себя! Но это ещё не самое опасное для нашего государства. Гораздо страшнее то, что они, эти верующие немцы, морально и духовно развращают нашу молодёжь, а молодое поколение

– наше будущее.

Маргарита это слушала со страхом. Ей казалось, что она никогда не слышала ещё более свирепого и враждебного к верующим человека, чем тот, который арестовал её отца.

“Господи, – подумала она, – кого Ты спас от страшной смерти? И я ещё принимала участие в его спасении! Неужели и там, куда меня собираются увезти, будут такие воспитатели? Неужели меня поселят в доме таких безбожников? О, Великий Бог, заступись за меня! Пребудь всюду со мной и дай мне силы для преодоления всех трудностей!”

Ещё долго сидели за столом гости парторга. Они пили водку и обсуждали верующих, высказывали друг другу свои мнения.

Далеко за полночь, наконец, легли спать уставшие хозяева дома со своими гостями.

Утром следующего дня, когда уже рассвело и на улице тарахтели трактора, первой поднялась супруга парторга.

Она как будто предчувствовала неладное, поэтому прежде, чем полностью одеться, накинула на себя халат и прошла в комнату, где спала Маргарита, но девочка исчезла.