Если только ты не слеп, Погляди в мои напевы: Ты увидишь, там блуждает Дивный образ юной девы. Если только ты не глух, Услыхать и смех сумеешь, От ее вздыханья, пенья Сердцем, бедный, поглупеешь. Взором, голосом ее, Как и я, обвороженный, Будешь ты в мечтах весенних По лесам бродить влюбленный. «Снова в сердце жар невольный…»
Перевод В. Левика
Снова в сердце жар невольный, Отошла тоска глухая. Снова нежностью томимый, Жадно пью дыханье мая. Вновь брожу по всем аллеям Ранней, позднею порою, — Может быть, под чьей-то шляпкой Облик милый мне открою! Над рекой стою зеленой, На мосту слежу часами: Может быть, проедет мимо И скользнет по мне глазами! Снова в плеске водопада Слышу ропот, грусти полный. Сердцу чуткому понятно Все, о чем тоскуют волны. И затерян я мечтами В дебрях царства золотого, И смеются в парке птицы Над глупцом, влюбленным снова. «Тебя люблю я; неизбежна…»
Перевод В. Коломийцева
Тебя люблю я; неизбежна Разлука наша, — не сердись! Ведь облик твой, цветущий нежно, И мой, печальный, не сошлись! Да, от любви к тебе я вяну, Я тощ и бледен стал, — вглядись! Тебе я вскоре гадок стану, Я удаляюсь, — не сердись! «Как луна дрожит на лоне…»
Перевод А. Блока
Как луна дрожит на лоне Моря, полного тревогой, А сама, ясна, спокойна, Голубой идет дорогой, — Так, любимая, спокойна И ясна твоя дорога, Но дрожит твой образ в сердце, Потому что в нем тревога. «Альянс священный прочно…»
Перевод А. Блока
Альянс священный прочно Связал нам теперь сердца: Прижавшись тесно, друг друга Постигли они до конца. Ах! жаль, что юной розой Украсила ты грудь, — Союзница бедная наша Едва могла вздохнуть. «Поцелуями в потемках…»
Перевод В. Коломийцева
Поцелуями в потемках Обменяться, не дыша, — Сколько счастья в этом видишь Ты, влюбленная душа! И твое воображенье Разгорается притом, День грядущий прозревая, Вспоминая о былом. Но рискованно, целуясь, Слишком много размышлять… Лучше плакать, друг мой милый, Слезы легче проливать! «Жил-был король суровый…»
Перевод Е. Книпович
Жил-был король суровый, В седых кудрях, угрюм душой, И жил король суровый С женою молодой. И жил-был паж веселый, В льняных кудрях и смел душой, Носил он шлейф тяжелый За юной госпожой. Верь песенке старинной — Поет она, звенит она, Они погибли оба — Любовь была слишком сильна. «Лунным светом пьяны липы…»
Перевод В. Левика
Лунным светом пьяны липы, Тихо веет ветер сонный, Полон свистом соловьиным Сумрак ночи благовонный. «Милый! Как приятно летом Посидеть под липой темной, Где лишь месяц робким светом Золотит приют укромный! Листик липы — точно сердце, Оттого сердцам влюбленных Любо теплой летней ночью Отдохнуть меж лип зеленых. Но, затерян в смутных грезах, Ты глядишь с улыбкой странной. О, каким желаньям сердца Ты внимаешь, мой желанный?» Я скажу тебе охотно, Я б хотел, моя подруга, Чтоб холодным снегом землю Занесла седая вьюга. И чтоб мы под ярким солнцем, На санях, покрытых мехом, Полетели по равнинам С пеньем, гиканьем и смехом. «Утром шлю тебе фиалки…»
Перевод В. Коломийцева
Утром шлю тебе фиалки, В роще сорванные рано; Для тебя срываю розы В час вечернего тумана. Знаешь, что хочу сказать я Аллегорией цветною? Оставайся днем мне верной И люби порой ночною. «Вы, право, не убили…»
Перевод В. Левика
Вы, право, не убили Меня своим письмом: Меня вы разлюбили, А клятв — на целый том! Отказ длинен немножко — Посланье в шесть листов! Чтоб дать отставку, крошка, Не тратят столько слов. «Что тебе, когда пред всеми…»
Перевод В. Левика
Что тебе, когда пред всеми Тайну сердца выдаю, Сотни пламенных метафор Сочиняя в честь твою? Он таится меж цветами, В полутьме лесной, в тиши, Этот жаркий пламень тайны, Тайный жар моей души. Пусть из розы брызнут искры, Что тебе! — таков закон: Мир поэзией зовет их, А в огонь не верит он. «Бродят звезды-златоножки…»
Перевод В. Левика
Бродят звезды-златоножки, Чуть ступают в вышине, Чтоб невольным шумом землю Не смутить в глубоком сне. Лес, прислушиваясь, замер, Что ни листик — то ушко! Холм уснул и, будто руку, Тень откинул далеко. Чу!.. какой-то звук!.. И эхо Отдалось в душе моей. Был ли то любимой голос Или только соловей? «Протянулось надо мною…»
Перевод В. Коломийцева
Протянулось надо мною Небо, точно старец хилый — Красноглазый, с бородою Поседелых туч, унылый. Только он на землю глянет — Цвет весенний отцветает, Даже песня в сердце вянет, Даже радость умирает. «Влачусь по свету желчно и уныло…»
Перевод В. Левика
Влачусь по свету желчно и уныло. Тоска в душе, тоска и смерть вокруг. Идет ноябрь, предвестник зимних вьюг, Сырым туманом землю застелило. Последний лист летит с березы хилой, Холодный ветер гонит птиц на юг, Вздыхает лес, дымится мертвый луг. И — боже мой! — опять заморосило… «Небо серо и дождливо…»
Перевод В. Левика
Небо серо и дождливо, Город жалкий, безобразный, Равнодушно и сонливо Отраженный Эльбой грязной. Все — как прежде, глупость — та же, Те же люди с постной миной. Всюду ханжество на страже С той же спесью петушиной. Юг мой! Я зачах в разлуке С небом солнечным, с богами — В этой сырости и скуке, В человеческом бедламе! РАЗНЫЕ
Серафина
«Поздно вечером брожу я…»
Перевод В. Левика
Поздно вечером брожу я По тропам во мгле лесной. Вслед за мною неотступно Бродит нежный образ твой. То вуаль твоя белеет Или твой прекрасный лик? Иль, быть может, сквозь деревья Бледный лунный свет проник? И мои ли это слезы Тихо льются в тишине, Или ты, голубка, плача, Горько жалуешься мне? «На пустынный берег моря…»
Перевод В. Левика
На пустынный берег моря Ночь легла. Шумит прибой. Месяц выглянул, и робко Шепчут волны меж собой: «Этот странный незнакомец — Что он, глуп или влюблен? То ликует и смеется, То грустит и плачет он». И, лукаво улыбаясь, Молвит месяц им в ответ: «Он и глупый и влюбленный. И к тому же он поэт». «Мы здесь построим, на скале…»
Перевод А. Мейснера
Мы здесь построим, на скале, Заветной церкви зданье; Нам новый, третий дан завет{32} — И кончено страданье. Распался двойственности миф, Что нас морочил долго, Не стало глупых плотских мук И слез во имя долга. Ты слышишь бога в безднах? Там Его вещает сила. Над нашей видишь головой Все божии светила? Повсюду бог во тьме ночей, В блестящих света красках; Во всем он сущем и живом — И даже в наших ласках. «Над прибрежьем ночь сереет…»
Перевод В. Коломийцева
Над прибрежьем ночь сереет, Звезды маленькие тлеют, Голосов протяжных звуки Над водой встают и реют. Там играет старый ветер, Ветер северный, с волнами, Раздувает тоны моря, Как органными мехами. Христианская звучит в них И языческая сладость, Бодро ввысь взлетают звуки, Чтоб доставить звездам радость. И растут все больше звезды В исступленном хороводе, Вот, огромные, как солнца, Зашатались в небосводе. Вторя музыке из моря, Песни их безумно льются; Это соловьи-планеты В светозарной выси вьются. Слышу мощный шум и грохот, Пенье неба, океана, И растет, как буря, в сердце Сладострастье великана. «Девица, стоя у моря…»
Перевод Ю. Тынянова
Девица, стоя у моря, Вздыхала сто раз подряд — Такое внушал ей горе Солнечный закат. Девица, будьте спокойней, Не стоит об этом вздыхать — Вот здесь оно, спереди, тонет И всходит сзади опять. «Как ты поступила со мною…»
Перевод С. Маршака
Как ты поступила со мною, Пусть будет неведомо свету, Об этом у берега моря Я рыбам сказал по секрету. Пятнать твое доброе имя На твердой земле я не стану, — Но слух о твоем вероломстве Пойдет по всему океану. «На берег летит, вскипая…»
Перевод М. Фромана
На берег летит, вскипая, Морской поток, Смывая и размывая Сырой песок. И нет огромным, как тучи, Конца волнам, Их натиск все могучей, — Что толку нам? «У моря сижу, на утесе кругом…»
Перевод А. К. Толстого
У моря сижу, на утесе крутом, Мечтами и думами полный. Лишь ветер, да тучи, да чайки кругом, Кочуют и пенятся волны. Знавал и друзей я, и ласковых дев — Их ныне припомнить хочу я: Куда вы сокрылись? Лишь ветер, да рев, Да пенятся волны, кочуя. Анжелика
«Взыскан я улыбкой бога…»
Перевод В. Коломийцева
Взыскан я улыбкой бога, — Мне ль уйти теперь в молчанье, Мне, который пел так много В дни несчастий о страданье? Мне юнцы в стишонках скверных Подражали безотрадно, Боль страданий непомерных Умножая беспощадно. Соловьиный хор прекрасный, Что в душе ношу всегда я, Лейся буйно, громогласно, Всех восторгом заражая! «Закрыв глаза ей, алый рот…»
Перевод В. Коломийцева
Закрыв глаза ей, алый рот Люблю я целовать; Она покоя не дает — Причину хочет знать. И с вечера не устает До утра приставать: «Зачем, когда целуешь рот, Глаза мне закрывать?» Какой тут у меня расчет, Сам не могу понять, — Закрыв глаза ей, алый рот Целую я опять. «Когда я в твоих объятиях страстных…»
Перевод А. Мантейфеля
Когда я в твоих объятиях страстных Вкушаю блаженство, в миг этот дивный Молчи ты о нашей немецкой отчизне, — На то есть причины — мне это противно. Оставь, бога ради, немцев в покое, Без них довольно на сердце кручины; Ну, что толковать о родне, отчизне?.. Мне это противно — на то есть причины. Там зелены дубы, глаза голубые У женщин немецких, сердца наивны И бьются лишь верой, надеждой, любовью. На то есть причины — мне это противно. «Не отвергай! Пусть жар погас…»
Перевод В. Левика
Не отвергай! Пусть жар погас, Возврата нет весне, Еще полгода потерпи, Чтоб отгореть и мне. И пусть не можешь ты любить — Хоть другом назови! Мы в дружбе ценим поздний дар Долюбленной любви. «Этот пляс желаний плотских…»
Перевод А. Голембы
Этот пляс желаний плотских, Эта одурь карнавала Нам постыли… Мы зеваем, В отрезвленности взаимной. Кубок пуст. В нем был шипучий Опьяняющий напиток, Возбуждавший наслажденье; Но теперь наш кубок пуст. Скрипачи устали тоже, Что подыгрывали рьяно Танцу нашей шалой страсти; Приуныли скрипачи. И угасли лампионы, Озарявшие каким-то Одичало-шалым светом Пестрых масок толчею. С кротостью великопостной На челе твоем — золою — Начерчу я крест, промолвив: «Женщина, ты станешь прахом!» Диана
«Эта масса чудо-тела…»
Перевод В. Коломийцева
Эта масса чудо-тела, Эта женственность-колосс Мне без споров и без слез Отдалась теперь всецело. Если б к ней я самовольно С пылом дерзостным приник, То раскаялся бы вмиг! Да, побит я был бы больно. Что за грудь, какая шея! (Выше мне не разглядеть.) Прежде чем такой владеть, Позабочусь о душе я. «Залив Бискайский был ей…»
Перевод В. Коломийцева
Залив Бискайский был ей Отчизной, говорят; Она уж в колыбели Замучила двух котят. Потом через Пиренеи Бежала она босиком. Глазеть на великаншу Валил Перпиньян валом. Теперь же нет дамы выше В предместье Сен-Дени; И стоит она сэру Вильяму Тринадцать тысяч луи. «Посещая часто вас…»
Перевод В. Коломийцева
Посещая часто вас, Благороднейшая донья, Вспоминаю всякий раз Рынок с площадью в Bologna.[3] Там огромный есть фонтан Del Gigante[4] — загляденье! И Нептуном мастер Жан Увенчал свое творенье.{33} Гортензия
«Верил я в былом далеком…»
Перевод В. Коломийцева
Верил я в былом далеком В то, что поцелуи жен Предназначены нам роком От начала всех времен. Поцелуи я в те годы Строго так давал и брал, Словно сам завет природы Неизбежный исполнял. Ныне я отлично знаю Поцелуев суету, — В них не верю, не мечтаю — И целую на лету. «Вдвоем на уличном углу…»
Перевод В. Коломийцева
Вдвоем на уличном углу Мы целый час стояли И о союзе наших душ Так нежно толковали. В любви взаимной сотни раз Друг другу признавались, — И так на уличном углу Стоять мы и остались. Богиня случая близ нас Субреткою шмыгнула, Увидела, как мы стоим, — И, прыснув, упорхнула. «Строю вновь я струны цитры…»
Перевод В. Коломийцева
Строю вновь я струны цитры, И звучит она так ново. Текст же стар: «Жена — не сладость». Это — Соломона слово. Как обманывает мужа, Так и другу изменяет! И полынь в любовной чаше Напоследок оставляет. Справедливо, значит, было Древней книги предсказанье, Что готовит змей проклятье За грехи нам в наказанье? Змей в кустах ползет на брюхе И высматривает жадно; Речь заводит, как бывало, — Слушать свист его отрадно. Ах, как холодно и мрачно! Солнце вороны затмили И кричат. Любовь и радость Долго будут спать в могиле. «Не долог счастья был обман…»
Перевод О. Чюминой
Не долог счастья был обман Обещанного ложно, И образ твой, как лживый сон, В душе прошел тревожно. Блеснуло солнце и туман Рассеяло собою, И мы, едва успев начать, Покончили с тобою. Кларисса
«Оробев, моих признаний…»
Перевод В. Коломийцева
Оробев, моих признаний Словно ты не замечаешь; На вопрос: «Отказ ли это?» — Горько плакать начинаешь. Редко я молюсь, — так слушай, О создатель! Помоги ей, Осуши девицы слезы, Просвети чуть-чуть мозги ей! «Черт возьми твою мамашу…»
Перевод А. Мейснера
Черт возьми твою мамашу И папашу кстати тоже: Из-за них вчера весь вечер Я тебя не видел в ложе. Впереди они сидели, Развалясь, почти вплотную, От моих влюбленных взоров Скрыв малютку дорогую. Созерцала эта пара Двух влюбленных злоключенья, И, когда они погибли, Оба были в восхищенье. Иоланта и Мария
«Эти дамы, понимая…»
Перевод В. Коломийцева
Эти дамы, понимая, Что поэта чтут едой, Отобедать пригласили Нас — меня и гений мой. Ах, как суп был превосходен! И каких я вин вкусил! Дичь божественной казалась, Нашпигован заяц был! Говорили, сколько помню, О поэзии; и вот Я и сыт и благодарен За оказанный почет. «В которую из двух влюбиться…»
Перевод Ф. Тютчева
В которую из двух влюбиться Моей судьбой мне суждено? Прекрасна дочь, и мать прелестна, Различно милы, но равно. Неопытно-младые члены Так сладко ум тревожат мой, Но гениальных взоров прелесть Всесильна над моей душой. В раздумье, хлопая ушами, Стою, как Буриданов друг{34} Меж двух стогов стоял, глазея, Который лакомей из двух. «Все выпито. Ужин окончился наш…»
Перевод П. Карпа
Все выпито. Ужин окончился наш, Изрядно хлебнули вина мы. Задорно глядят, распуская корсаж, Мои захмелевшие дамы. Прекрасные груди и плечи у них, — От страха мне холодно стало. А дамы в постель забираются вмиг И прячутся под одеяло. И обе красавицы сладостно так Одна за другой захрапели, А я, озираясь, стою как дурак У полога пышной постели. «Юность кончена. Приходит…»
Перевод В. Левика
Юность кончена. Приходит Дерзкой зрелости пора, И рука смелее бродит Вдоль прелестного бедра. Не одна, вспылив сначала, Мне сдавалась, ослабев. Лесть и дерзость побеждала Ложный стыд и милый гнев. Но в блаженствах наслажденья Прелесть чувства умерла. Где вы, сладкие томленья, Робость юного осла! Эмма
«Сутки должен ожидать я…»
Перевод А. Горнфельда
Сутки должен ожидать я Сокровеннейших услад, Что украдкой посулил мне Нежный и лукавый взгляд. О, язык наш так бессилен, И плохой от слова прок: Вымолвишь… и улетает Вдаль прекрасный мотылек! Ну, а взгляд — он беспределен. Беспредельный свет струит. От него в душе, как в небе, Счастье звездное горит. «Месяц тянется любовь…»
Перевод П. Быкова
Месяц тянется любовь — И еще ни поцелуя! Сохнут жаркие уста, В одиночестве тоскуя. Был так близок счастья миг, Я дыхание любимой Ощущал у самых уст — И промчалось счастье мимо! «Эмма, молви без раздумья…»
Перевод 3. Васильевой
Эмма, молви без раздумья: От любви безумным стал я, Или же любовь такая Только следствие безумья? Я измучен, друг мой Эмма, Сверх любви моей безумной, Сверх моей любви безумья, Разрешеньем сей дилеммы. «Чуть мы вместе — брань и спор…»
Перевод Д. Горфинкеля
Чуть мы вместе — брань и спор, Нестерпима эта мука. Но, увы, с тобой разлука — Это смертный приговор. Размышляю в час ночной: Смерть иль ад мне выбрать надо. Ах, от этого разлада Я давно уж сам не свой! «Тенью мрачною, густою…»
Перевод Д. Горфинкеля
Тенью мрачною, густою К нам крадется злая ночь. И устали мы душою, И зевков не превозмочь. Ты стара, и я не молод. О весне забыли мы, И в сердцах не жар, а холод. Нам недолго ждать зимы. Ах, кончаем мы в печали: После всех любовных бед Беды без любви настали. Смерть бредет за жизнью вслед. 
