Синий сапфир. Любовь через все времена.

Миссис Дженкинс неодобрительно поджала губы, но вежливо ответила:

– До завтра.

С громким пыхтением мистер Джордж закрыл за ней дверь и положил книги на стол.

– Ну вот и я. Можно начинать. Нас сейчас всего лишь четверо членов Ближнего круга, поэтому мы не вправе принимать решения, но завтра мы соберёмся почти в полном составе. Синклэйр и Хокинс, как и ожидалось, прибыть не смогут, они оба передали мне свои голоса. Сегодня мы всего лишь наметим путь.

– Давайте сядем. – Фальк показал на стулья за круглым столом прямо под парящим драконом, и все расселись по местам.

Гидеон повесил свой сюртук на спинку стула наискосок от моего и закатал рукава рубашки.

– Скажу ещё раз: Гвендолин не должна присутствовать при этом разговоре. Она устала и совершенно запугана. Её надо отвести на элапсирование, а потом доставить домой.

А до этого пусть ей кто-нибудь, пожалуйста, закажет пиццу с двойной порцией сыра.

– Не волнуйся, пускай Гвендолин лишь коротко опишет свои наблюдения, – ответил мистер Джордж. – А потом я лично отведу её к хронографу.

– Собственно говоря, она не производит на меня особенно запуганного впечатления, – пробормотал чёрный доктор Уайт. Маленький призрак Роберт стоял за спинкой его стула и с любопытством поглядывал на диван, на котором, развалясь, сидел Хемериус.

– Что это за оно? – спросил меня Роберт.

Я, естественно, не ответила.

– Я никакое не оно, – ответил за меня Хемериус и показал ему язык. – Я хороший друг Гвендолин. Если не самый лучший. Она купит мне собаку.

Я бросила на диван строгий взгляд.

– Случилось невозможное, – начал Фальк. – Когда Гидеон и Гвендолин появились у леди Тилни, их там уже поджидали. Все здесь присутствующие могут подтвердить, что дата и время их визита были выбраны совершенно произвольно. И тем не менее Люси и Пол их уже ждали. Это не может быть простым совпадением.

– Это значит, что кто-то рассказал им об этой встрече, – заметил мистер Джордж, листая один из фолиантов. – Вопрос только, кто.

– Скорее, когда, – подал голос доктор Уайт, глядя на меня.

– И с какой целью, – добавила я.

Гидеон внезапно нахмурил лоб.

– Цель очевидна. Им нужна наша кровь, чтобы считать её в украденный хронограф. Поэтому они даже привели подкрепление.

– В Анналах нет ни слова о вашем визите, – заметил мистер Джордж. – Это при том, что у вас был контакт с как минимум тремя Стражами, не считая охраны на лестницах и в переходах. Вы можете вспомнить имена?

– Нас принял лично первый секретарь, – Гидеон убрал прядь со лба. – Бэгс или что-то в этом роде. Он сказал, что братья Джонатан и Тимоти де Вильерсы должны появиться для элапсирования ранним вечером, а леди Тилни уже элапсировала рано утром. А человек по имени Уинсли отвёз нас на пролётке в Белгравию. Он должен был ждать нас перед крыльцом, но когда мы вышли из дома, пролётка исчезла. Нам пришлось бежать и затем дожидаться возвращения в одном укрытии.

Вспомнив наше пребывание в укрытии, я ощутила, что краснею. Торопливо взяв кекс, я скрыла лицо за волосами.

– Отчёт об этом дне был составлен одним из членов Ближнего круга по имени Фрэнк Майн. Отчёт состоит из нескольких строк – немного о погоде, немного о марше протеста суфражисток в Сити, а также о том, что леди Тилни своевременно прибыла для элапсирования. Никаких особых происшествий. Близнецы де Вильерсы вообще не упомянуты, а ведь в те годы они входили в Ближний круг. – Мистер Джордж вздохнул и захлопнул фолиант. – Очень странно. Всё это говорит о заговоре в собственных рядах.

– Главным вопросом остаётся, откуда Люси и Пол могли знать, что вы оба в этот день и в это время появитесь у леди Тилни? – сказал мистер Уитмен.

– Уфф, – подал голос Хемериус с софы. – Слишком много имён, голова кругом идёт.

– Объяснение очевидно, – сказал доктор Уайт, не отводя от меня взгляда.

Все, включая меня, мрачно и задумчиво уставились перед собой. Я ничего не сделала, но, очевидно, все исходили из того, что я когда-нибудь в будущем почувствую потребность выдать Люси и Полу, что мы собираемся навестить леди Тилни – по какой бы то ни было бы причине. Всё это было очень запутано, и чем дольше я об этом размышляла, тем менее логичным мне это казалось. Внезапно я ощутила себя очень одинокой.

– Что это за фрики? – Хемериус соскочил с дивана и взмыл к люстре. – Путешествия во времени? У нашего брата много чего было в жизни, но такое даже для меня неразведанная почва.

– Я одного не понимаю, – сказала я. – Почему вы ожидали, что наш визит будет упомянут в Анналах, мистер Джордж? Я имею ввиду, что если бы там что-нибудь было, вы бы это увидели и заранее знали, что мы в этот день туда ездили и что-то там пережили. Или здесь всё как в том фильме с Эштоном Катчером? Всякий раз, когда кто-нибудь из нас посещает прошлое, будущее полностью изменяется?

– Это очень интересный и очень философский вопрос, Гвендолин, – заметил мистер Уитмен, словно мы были на уроке. – Хотя я не знаю того фильма, о котором ты говоришь, но на самом деле по законам логики даже малейшее изменение в прошлом может очень сильно повлиять на будущее. У Рэя Брэдбери есть рассказ, где…

– Давайте пока отложим философскую дискуссию, – перебил его Фальк де Вильерс. – Сейчас я бы охотно выслушал подробности о засаде в доме леди Тилни и о том, как вам удалось бежать.

Я посмотрела на Гидеона. Пусть он теперь изложит свою беспистолетную версию. Я взяла ещё один кекс.

– Нам повезло, – сказал Гидеон, – и его голос звучал так же спокойно, как и раньше. – Я сразу заметил, что что-то не так. Леди Тилни совершенно не удивилась, увидев нас. Стол был накрыт, и когда появились Люси и Пол, а дворецкий встал в дверях, мы с Гвендолин смылись через соседнюю комнату по лестнице для слуг. Пролётка исчезла, поэтому мы побежали. – Ложь давалась ему, казалось, без особого труда. Никакой предательской красноты, никакого подрагивания век, никакого напряжённого взгляда в потолок или неуверенности в голосе. Тем не менее мне показалось, что в его версии отсутствует что-то такое, что сделало бы его рассказ достоверным.

– Странно, – заметил доктор Уайт. – Если бы засада была правильно спланирована, они были бы вооружены и позаботились бы о том, чтобы вы не смогли убежать.

– У меня уже кружится голова, – высказался с дивана Хемериус. – Я не переношу эти завёрнутые формы глаголов, где будущее и прошлое смешивается с сослагательным наклонением.

Я с надеждой посмотрела на Гидеона. Сейчас ему надо что-то придумать, если он хочет держаться своей беспистолетной версии.

– Я думаю, мы просто захватили их врасплох.

– Хм, – произнёс Фальк. И на лицах остальных не было написано, что он их полностью убедил. И неудивительно! Гидеон всё испортил! Если уж лгать, то ложь должна быть преподнесена со сбивающими с толку деталями, которые никому не интересны.

– Мы действовали и в самом деле очень быстро, – торопливо сказала я. – Лестница для слуг была, очевидно, только что натёрта воском, и я почти поскользнулась, собственно говоря, я по ней скорее скользила, чем бежала. Если бы я не держалась за перила, я бы сейчас лежала с проломленным черепом в 1912 году. Что, собственно говоря, происходит, если во время перемещения человек умирает? Может ли тело само переместиться обратно? Ну, в любом случае нам повезло, дверь внизу была открыта, потому что как раз вошла служанка с корзиной продуктов. Такая толстая блондинка. Я подумала, что Гидеон в неё врежется, в корзине были яйца, получилось бы ужасное свинство. Но мы проскочили мимо неё и помчались по улице. У меня теперь волдырь на пальце.

Гидеон откинулся на своём стуле и скрестил руки на груди. Я не могла истолковать его взгляд, но признательным или благодарным он не был.

– В следующий раз я надену кроссовки, – среди всеобщего молчания заявила я, после чего взяла ещё один кекс. Очевидно, кроме меня их никто не хотел.

– У меня есть теория, – медленно сказал мистер Уитмен, крутя печатку на пальце правой руки. – И чем больше я об этом думаю, тем более уверен, что я думаю в правильном направлении. Если…

– Я начинаю казаться себе действительно глупым, потому что говорю это не в первый раз. Но она не должна присутствовать при нашем разговоре.

Я ощутила, что мой укол в сердце превращается в нечто худшее. Я была уже не просто задета – я разозлилась.

– Он прав, – подал голос доктор Уайт. – Совершенно легкомысленно позволять ей присутствовать при наших обсуждениях.

– Но впечатления Гвендолин нам тоже нужны, – возразил мистер Джордж. – Любое самое мелкое воспоминание об одежде, словах и внешнем виде может дать нам решающее указание на базовое время, в котором живут Люси и Пол.

– Она будет знать это и завтра, и послезавтра, – сказал Фальк де Вильерс. – Я думаю, что и в самом деле будет лучше, если ты пойдёшь с ней вниз для элапсирования, Томас.

Мистер Джордж сложил руки на своём объёмистом животе и не ответил.

– Я пойду с Гвендолин в… к хронографу и послежу за перемещением, – предложил мистер Уитмен, отодвигая стул.

– Хорошо, – кивнул Фальк. – Двух часов более чем достаточно. Один из адептов может ждать её возвращения, а ты нам нужен здесь, наверху.

Я вопросительно посмотрела на мистера Джорджа. Он лишь пожал плечами, очевидно смирившись с решением.

– Пойдём, Гвендолин. – Мистер Уитмен уже вскочил с места. – Чем раньше ты это сделаешь, тем раньше пойдёшь спать, и тогда ты сможешь завтра в школе действительно нормально работать. Я, кстати, с нетерпением жду твоё сочинение по Шекспиру!

Боже мой. Ну и нервы! Вспомнить сейчас Шекспира – это надо уметь!

Я подумала ещё, не выразить ли мне протест, но не стала этого делать. Откровенно говоря, мне больше не хотелось слушать их идиотскую болтовню. Я мечтала попасть домой и поскорее забыть весь этот путешественно-временной хлам вместе с Гидеоном. Пускай они в своём дурацком зале пережёвывают и переваривают тайны, пока не свалятся под стол от усталости. Особенно Гидеон! С последующим ночным кошмаром! Это было бы здорово.

Хемериус прав – все они фрики.

Тем не менее я, к сожалению, невольно бросила взгляд на Гидеона, а в голове у меня промелькнула бредовая мысль: Если он сейчас разок улыбнётся, то я ему всё прощу.

Естественно, он этого не сделал. Вместо этого он смотрел на меня безо всякого выражения, и невозможно было понять, о чём он думает. На какой-то момент представление о том, что мы целовались, улетело далеко-далеко, и по неизвестной причине в моей памяти всплыли дурацкие стишки, которые прекрасно декламировала наша классная прорицательница Синтия Дейл: «Зеленые глаза – жабья душа, в жабьей душе любви ни гроша».

– Спокойной ночи, – с достоинством сказала я.

– Спокойной ночи, – дружно пробормотали все. То есть все, кроме Гидеона, который произнёс:

– Не забудьте завязать ей глаза, мистер Уитмен.

Мистер Джордж неодобрительно хмыкнул. Пока мистер Уитмен открывал дверь и выводил меня в коридор, я услышала слова мистера Джорджа: «Вы когда-нибудь думали о том, что именно такое обосабливающее отношение может быть причиной того, что происходящие вещи вообще происходят?». Ответил ли на это кто-нибудь, я уже не слышала. Тяжёлая дверь захлопнулась и заглушила все голоса.

Хемериус почесал себе голову кончиком хвоста.

– Это самая больная на голову гоп-компания, которую я только видел!

– Не принимай это близко к сердцу, Гвендолин, – заметил мистер Уитмен. – Он вытащил из кармана пиджака чёрный шарф и сунул его мне под нос. – Ты новая карта в этом раскладе. Неизвестное в уравнении.

А что уж говорить мне? Для меня всё это вообще было новым! Три дня назад я ничего не знала о существовании Стражей. Всего три дня назад моя жизнь была абсолютно нормальной. Ну, во всяком случае в основном.

– Мистер Уитмен, перед тем как вы завяжете мне глаза… Не можем ли мы заглянуть в ателье мадам Россини и забрать мои вещи? Я уже оставила там два комплекта формы, а завтра мне нужно что-то надеть. Кроме того, здесь моя школьная сумка.

– Разумеется. – По дороге мистер Уитмен элегантно размахивал платком. – Ты даже можешь спокойно переодеться, при перемещении тебе никто не встретится. В какой же год тебя послать?

– Раз я буду сидеть в запертом подвале, то всё равно.

– Ну да, это должен быть такой год, в котором ты без проблем проведёшь время в… в упомянутом подвале, ни с кем не столкнувшись. Начиная с 1945 года это несложно – а вот до того подвал использовался в качестве бомбоубежища. Как насчёт 1974 года? Это год моего рождения, хороший год. – Он засмеялся. – Или возьмём 30 июля 1966-го. В этот день Англия победила Германию в финале ЧМ по футболу. Но тебя ведь футбол не очень интересует, верно?

– Не очень, учитывая, что я буду сидеть в комнате без окон на глубине 20 метров, – устало ответила я.

– Всё это только для того, чтобы оградить тебя от опасностей, – вздохнул мистер Уитмен.

– Момент, момент, – произнёс Хемериус, машущий крыльями рядом со мной. – Я опять не всё ухватываю. То есть ты сейчас заберёшься в машину времени и отправишься в прошлое?

– Да, именно, – ответила я.

– Тогда возьмём год 1948, – обрадованно предложил мистер Уитмен. – Летние Олимпийские игры в Лондоне.

Поскольку он шёл впереди, то не мог видеть, как я закатила глаза.

– Путешествия во времени! Во как. Клёвую же подружку я себе подцепил! – заметил Хемериус, и впервые я услышала в его голосе нотку уважения.

Помещение, в котором находился хронограф, располагалось глубоко под землёй, и хотя меня до сих пор приводили сюда (и уводили отсюда) с завязанными глазами, я примерно представляла себе (или думала, что представляю), где это находится. Хотя бы потому, что мне, к счастью, было позволено покинуть это помещение без повязки в 1912 и в 1782 годах. Когда после посещения ателье мадам Россини мистер Уитмен повёл меня по переходам и лестницам, путь показался мне хорошо знакомым, только на последнем участке у меня возникло ощущение, что мистер Уитмен делает лишний круг, чтобы сбить меня с толку.

– Нагнетает интерес, – заметил Хемериус. – Для чего они спрятали машину времени в мрачной подвальной темнице?

Я услышала, как мистер Уитмен с кем-то заговорил, затем открылась и снова закрылась тяжёлая дверь, и мистер Уитмен снял с меня повязку.

От света я сощурилась. Рядом с мистером Уитменом стоял молодой рыжеволосый человек с несколько нервным взглядом. Видно было, что он от волнения вспотел в своём чёрном костюме. Я огляделась в поисках Хемериуса, который ради хохмы просунул голову сквозь закрытую дверь, а оставшуюся часть туловища оставил болтаться в помещении.

– Это самые толстые стены, которые я когда-либо видел, – заметил он. – Они такие толстые, что в них можно замуровать слона, поставленного поперёк, – если ты понимаешь, что я имею ввиду.

– Гвендолин, это мистер Марли, адепт первой степени, – сообщил мистер Уитмен. – Он дождётся здесь твоего возвращения и затем отведёт тебя наверх. Мистер Марли, это Гвендолин Шеферд, Рубин.

– Для меня большая честь, мисс, – рыжий слегка поклонился.

Я смущённо улыбнулась ему.

– Кхм… да, мне тоже очень приятно.

Мистер Уитмен уже возился у суперсовременного сейфа, оснащённого дисплеем, – при предыдущих посещениях я его не заметила, поскольку сейф был скрыт стенным занавесом. Конные рыцари с кистями на шлемах и принцессы в островерхих шляпах с вуалью восхищались полуголым молодцом, только что поразившим дракона. Пока мистер Уитмен вводил цифры, рыжий мистер Марли скромно глядел на пол, хотя увидеть, что именно ввёл мистер Уитмен, не представлялось возможным, поскольку тот загораживал дисплей своей широкой спиной. Дверца сейфа распахнулась, мистер Уитмен вытащил из него завёрнутый в красный бархат хронограф и поставил на стол.

Мистер Марли почтительно задержал дыхание.

– Мистер Марли увидит сегодня в первый раз, как используется хронограф, – заметил, подмигивая мне, мистер Уитмен. Он указал подбородком на лежавший на столе карманный фонарик. – Прихвати его с собой на случай, если будут проблемы с электричеством. Чтобы ты не боялась в темноте.

– Спасибо. – Я подумала, не потребовать ли мне какой-нибудь спрей от насекомых, в таком старом подвале должно кишмя кишеть пауками – и крысами? Было нечестно посылать меня туда совсем одну. – Можно мне ещё какую-нибудь дубинку или палку?

– Палку? Гвендолин, ты никого там не встретишь.

– Но там могут быть крысы…

– Крысы больше испугаются тебя, чем наоборот, поверь мне. – Мистер Уитмен развернул покрывало, в которое был завёрнут хронограф. – Впечатляет, не правда ли, мистер Марли?

– Да, сэр, очень впечатляет, сэр, – мистер Марли почтительно таращился на прибор.

– Подлиза! – заявил Хемериус. – Рыжие все подлизы, ты заметила?

– Мне казалось, что он больше, – сказала я. – И я не представляла, что машина времени может выглядеть как каминные часы.

Хемериус присвистнул.