Угги. Моя жизнь

Слава богу, через несколько дней нам перезвонили из Франции. Новости хорошие. Меня утвердили на роль закадычного друга главного персонажа, Джорджа Валентина, в кинофильме «Артист» .

Если бы меня взяли для съемок в «Начинающих» , пришлось бы отказаться от предложения из Франции.

Звезды все решили за нас…

Собаке редко удавалось привить человеку свое благоразумие; зато человеку распустить собаку ничего не стоит.

Джеймс Тербер

Прошло несколько месяцев с тех пор, как началась подготовка к съемкам. Выяснилось, что никто не нанимал Месье Х. Продюсер, который поверил в его силы, вложил собственные деньги в проект, считавшийся необычным и рискованным. Как только закончились первые приготовления (хотя, чтобы справиться со всем, еще надо было гнать на всех парах), мы стали ждать известий, куда и когда ехать. Фильм был одним из нескольких, которые планировалось снимать в Голливуде в тот год, но, наконец, осенью 2010 года нам сообщили дату начала. Продюсерская компания прислала копию сценария, который выглядел довольно необычно: в нем совсем не было диалогов. Но это не мешало изучать сцену за сценой, чтобы понять, какие из моих талантов пригодятся в разных эпизодах.

Омара предупредили, что предстоящие шесть-восемь недель, которые планировалось провести на съемочной площадке, будут напряженными и ответственными.

«Собака должна быть готова на все сто процентов», – сказали ему.

«Можете не беспокоиться, – заверил Омар. – Угги не нуждается в специальной подготовке. Он прекрасно со всем справляется. Но мне надо поработать с его дублерами – на случай, если потребуется их участие».

Дэш, мой брат по труппе, был основным дублером и главным соперником. Омар нашел его по рекламному объявлению в Интернете (его продавала одна заводчица из Аризоны, занимавшаяся разведением выставочных пород собак). Омар искал дублера для фильма « Воды слонам!» и наткнулся на распродажу щенков.

«Он еще молоденький, но очень похож на Угги», – сказал Омар, изучив фотографии. Позвонил селекционеру и узнал, что Дэш уже продан. К счастью, новый хозяин вскоре решил отказаться от него. Так он попал к Омару.

«Тогда я и понял, почему от него так быстро отказались, – вспоминал Омар. – Он приходил в ужас от всех и вся, начиная с мотоциклов и заканчивая людьми. При виде собаки был готов улететь на другую планету и даже не умел играть в мяч. Заводчица очень боялась, что щенки могут подхватить парвовирус, поэтому совсем не позволяла им общаться. С этим псом пришлось изрядно повозиться».

Размышляем о черно-белом будущем с Жаном Дюжарденом

Интенсивный курс социализации Дэша начался во время съемок фильма «Воды слонам!» . Омар выводил Дэша на улицу, и каждый раз они огибали всю съемочную площадку. Изнеженному домашнему песику, который никогда раньше не высовывал носа на улицу, пришлось научиться ладить со всеми животными и справляться с любой ситуацией. Учился он легко и к началу съемок «Артиста» был готов работать. Продолжал совершенствовать навыки общения с людьми, привыкал к шуму, но единственное, с чем никак не мог примириться – странный треск микрофонов на штативах.

Для съемок «Артиста» Сара Клиффорд наняла еще одного, третьего джек-рассел-терьера в качестве запасного дублера. Счастливчик! – его забрали из собачьего приюта в Калифорнии за сутки до усыпления. Никто не хотел его брать из-за коротких лап, потенциальные хозяева неизменно отказывались. Однако внешне он оказался похож на меня, и это оградило его от неминуемой смерти. Сара не только спасла ему жизнь – даровала шанс стать кинозвездой.

Так что не сдавайтесь, обитатели приютов!

Омар очень переживал из-за того, что не мог остаться со мной до конца съемок. Часть времени ему пришлось провести в Южной Америке для участия в « Шоу невероятных собак» (хоть и с неполным составом). На время его отъезда с нами осталась Сара – как помощник Омара. Папа не сомневался, что нам будет комфортно друг с другом.

Делюсь славой с дублерами

Это означало, что нам с Сарой предстоит долгое время держаться вместе. Я не возражал – ведь она никогда не сопротивлялась моим облизываниям (как и я ее поцелуям). До того как посвятить себя работе с животными и их подготовке к съемкам в кино и на телевидении, Сара была помощником продюсера в известных фильмах. Один из них – «Матрица. Перезагрузка». У нее была красивая собака по кличке Кума, помесь колли и ретривера, и дрессировка (или натаскивание , как часто говорят в этой сфере) давалась ей легко и естественно.

Можно подумать, меня надо было натаскивать!

Компания Сары по подбору животных для студийной работы была одной из самых уважаемых в Голливуде. Она могла предоставить студиям кого угодно: пауков и змей, лам и неразлучников, медведей и бульдогов, черепах и кошек. Никто из нас об этом раньше не знал, но, похоже, я оказался одним из ее самых прибыльных клиентов.

Омар прогнал нас с Дэшем по сценарию, а потом перечислил Саре команды, которые понадобятся чаще всего. Кроме этого, рассказал о наших слабостях.

«Дэш легко отвлекается, и у него мало опыта, – сказал Омар. – У Угги сложные отношения с попугаями, белками и периодически с кошками. Он очень прожорливый, особенно без присмотра. Мог бы претендовать на звание обжоры мирового класса. Так что ты не должна баловать его. Придется следить, чтобы он держался подальше от буфета».

Сара посмеялась и попросила Омара не беспокоиться, но я заметил, что он слегка встревожен. Папа редко оставлял меня надолго, особенно на съемках. Он был спокоен, зная, что может наблюдать за моей работой и в случае нужды помочь при исполнении трюков. Вместе со мной мог порадоваться успеху и запечатлеть его мгновения. Неизвестно, как сложились бы наши дела, если бы рядом не было Омара.

Волновало и то, удастся ли мне поладить с партнером по фильму, Жаном Дюжарденом. Он уже плыл из Парижа, и нам предстояло провести три дня в особняке, арендованном для него в Голливудских Холмах. После этого оставалась еще пара недель, чтобы узнать друг друга получше.

Важно, чтобы с партнером было легко и комфортно. Тогда можно понять друг друга с полуслова. То же касается и животных. Не называя имен, просто расскажу, что однажды мне довелось сниматься с одним так называемым профессионалом, который не только совершенно не интересовался моей персоной, но даже не утруждал себя тем, чтобы носить с собой сосиски (а для нас, собак, это равноценно лишению гонорара).

Он с угрюмым лицом дергал меня за поводок, игнорировал советы Омара, полагая, что для работы мне не нужно никакого поощрения. Он не только не гладил меня, даже ни разу не посмотрел мне в глаза. Этот тип был каменным. Разве нормальный человек может устоять передо мной?

Омар знал, что мне было не по себе рядом с этим человеком, который, кроме камня, мог оказаться разве что любителем кошек. Омар помогал мне сосредоточиться на работе. И я прекрасно с ней справился. Тем не менее, этот опыт был безрадостным (к тому же бессосисочным), и полагаю, никто из нас не хотел бы его повторить.

Мы с Жаном Дюжарденом крупным планом

«Должен предупредить тебя, – сказал один из сотрудников, когда мы с Омаром ожидали встречи со звездой «Артиста» . – Жан Дюжарден не держит собак и вряд ли представляет себе, как с ними обращаться… но он ждет встречи с Угги и жаждет приступить к работе».

Отлично. Еще один собаконенавистник.

Но я напрасно расстраивался. Тот шарм, который излучает Жан с экрана – неподдельный. Он больше, чем просто актер. Он человек, чьи глаза смеются, и быть его партнером – подарок судьбы! Жан идеален для работы с собаками, и мы мгновенно друг друга полюбили. Играли в мяч и в фрисби, я показывал ему, как катаюсь на скейтборде, а он, впадая в детство, гонялся за мной по пышным лужайкам особняка. Каждый раз, когда мы прерывались на отдых, я сидел у него на коленях, потом, прокрутившись раза три, усаживался у его ног. В конце концов засыпал, положив морду на его ботинки. Спал подергиваясь – во сне гонялся за белками.

Жан был очень старательным и с удовольствием учился. Неудивительно, что я быстро привязался и стал искренне предан ему. Европеец до мозга костей, он был незаурядным человеком. Рядом с ним – галльской звездой – я чувствовал, как часть его таланта передается мне.

К сожалению, он почти не говорил по-английски, поэтому обычно мы общались через переводчика. Иногда он пытался говорить на языке, доступном мне, – увы, выворачивая его на европейский манер. За восемь лет, прожитых с Омаром, я привык к искаженной английской речи, но то, что слышал от Жана, не шло ни в какое сравнение. Когда Омара не было рядом, Жан пытался самостоятельно давать мне вербальные команды, но то, что он произносил, мало походило на человеческую речь.

Вместо «Кувырок» он произносил «Вувырок», «Сядь красиво» превращалось в «Зять кваси», а «Голос» – в «Волос». Не сразу, но я научился его понимать.

К счастью, мы снимались в немом кино, поэтому соблюдать на съемочной площадке полную тишину было необязательно. Омар мог кричать, свистеть и щелкать пальцами, чтобы привлечь мое внимание, – это никак не отражалось на звуковом сопровождении.

Предстоящие съемки обещали быть забавными.

Я прекрасно подходил на роль по многим причинам. А после той неловкости, которую испытал на съемках «Воды слонам!» , понял, что у немого кино есть еще один плюс – можно спокойно спать и храпеть сколько моей душе угодно. По сценарию, Жан пострадал при пожаре и какое-то время, выздоравливая, провел в кровати. В двух эпизодах я сплю с ним рядом. Надо сказать, я сыграл очень реалистично и всласть похрапел.

Что еще лучше, отсутствие диалогов означало: актерам нужно демонстрировать мастерство, не прячась за красивые фразы. Каждому актеру – будь то человек или животное – надо было в совершенстве овладеть искусством мимики и жеста, что наконец-то помещало их в те же рамки, которыми был ограничен я.

Впервые я не чувствовал себя ущемленным по сравнению с двуногими актерами. Тишина прошлась по съемочной площадке, как грейдер.

Для людей это изменение было существенным. Облегчение оказалось лишь кажущимся. Не нужно было утруждаться заучиванием текста, но они и представить не могли, какая ответственность легла теперь на их плечи. Пришла пора пользоваться своим телом естественно и без форсажа – как всегда делал я. Весь эпизод можно было испортить, невпопад кивнув головой, едва нахмурив брови или несвоевременно разомкнув губы.

В ожидании своего напарника Жана Дюжардена

Переигрывание превратило бы весь фильм в пантомиму. Недоигрывание сделало бы его тусклым. Тут никакой сценарий не поможет.

Чтобы актеры были сосредоточены на движениях, а не на тексте, режиссер просил их не произносить даже

тех слов, которые появлялись в промежутках между эпизодами. Прекрасно!

Жан учил меня своему языку. Взамен я обучал его искусству немого кино. Я не беспокоился о будущем фильма. Важнее было то, сколько удовольствия подарили нам эти съемки.

Смотри и учись, Французик.

Смотри и учись.

У идеального спутника должно быть не меньше четырех лап.

Колетт

Съемки начались в сентябре 2010 года в окрестностях Лос-Анджелеса и сразу увлекли нас. Все, кто имел какое-то отношение к фильму, моментально заразились его идеей, считая ее смелой, концептуальной. Мы поняли, что участвуем в создании магического произведения. Менеджеры, подбирая натуру, отлично сработали, отыскали места, идеально подходящие для фильма. Мы снимались в исторических театрах, в частности в Орфее, в нескольких старинных постройках и в Брэдбери-Билдинг (здание прославилось в фильме «Бегущий по лезвию» ). Некоторые сцены снимали на открытых площадках киностудий Warner Brothers и Paramount. Где бы ни работали, масса времени уходила на то, чтобы продумать все мелочи – от костюма до угла съемки. Хорошо, что Месье Х был мастером поднимать настроение. В черно-белом кино многое зависит от двух вещей: образа и музыки. Месье Х относился к обеим с одинаковой страстью. С его подачи мы часто слушали известных музыкантов – Коула Портера, Дюка Эллингтона и Джорджа Гершвина, с ними окунались в историческую атмосферу нашего фильма. Огромные динамики выплескивали музыку и выключались, только когда камеры приходили в движение. Вместо музыки – инструкции режиссера.

Месье Х работал с редким энтузиазмом. Он так хотел, чтобы нас вдохновила работа великих актеров Голливуда, что устраивал показы немых фильмов. Настаивал, чтобы актеры читали мемуары и биографии звезд немого кино, включая работы Джона Гилберта – ведь сюжет «Артиста» основан как раз на его биографии.

В начале карьеры я поклонялся таланту Рин-Тин-Тина, но теперь уже мог положиться на собственный опыт.

Мой дорогой друг Жан был под впечатлением судьбы Дугласа Фэрбенкса-младшего, но многое позаимствовал и у других знаменитостей: улыбку – у Джина Келли, движения – у Витторио Гассмана, усы – у Кларка Гейбла.

«А еще я смотрел сериал о Лэсси, которая была по-собачьи счастливой», – добавил он. И снова Лэсси…

Актер Джон Гудман, игравший крупного голливудского продюсера, сказал, что основывался на биографии Сесиля ДеМилля. Беренис Бежо по сценарию была предметом обожания Жана, ее героиню звали Пеппи Миллер. Беренис шутила, что моя роль важнее. Этот миф рассеялся, как только все увидели, насколько изумительной она была перед камерой, ее милое лицо красовалось практически в каждом кадре. Сама она утверждала, что духом походила на Грету Гарбо и Мэри Пикфорд.

Между прочим, некоторые сцены снимались в невероятной красоты особняке в Беверли Хиллз, где какое-то время жила сама Мэри Пикфорд. Говорят, именно здесь начались их отношения с Дугласом Фэрбенксом, и я трепетал при мысли о том, что пометил территорию в доме, где ступала нога человека, сыгравшего Зорро.

Фильм снимали в цвете, потом обрабатывали. Оператор использовал специальные фильтры, чтобы получить черно-белый эффект. Каждый цвет тщательно анализировали, играли черными и белыми тонами. Цель – найти точный оттенок серого. В кадре не было никаких узоров и рисунков, вместо них – блестящие и металлизированные ткани (хотя для меня это не имело никакого значения).

Все – от декораций до освещения – было контрастным. Чтобы подчеркнуть изменения в жизни главного героя, использовали специальные осветительные приемы. В начале Джордж в лучах яркого света, который по ходу фильма тускнеет. В финале главный герой погружается в задымленное пространство.

Особое внимание – костюмам. Поскольку главная линия фильма – судьба Джорджа, его костюм темнее, чем у остальных. По ходу сюжета, по мере обесценивания таланта – его костюмы растут на два размера, а обувь тяжелеет. Это создавало впечатление, словно он едва волочит ноги.

Я сумел так же удрученно волочить лапы в ногу с хозяином и без помощи тяжелой обуви – талант!

Жана всегда снимали спускающимся по лестнице и никогда поднимающимся – чтобы подчеркнуть драматизм его нисходящей судьбы, тогда как Пеппи, в логике роста популярности, поднималась по лестнице, ее одежда становилась светлее.

Между прочим, в начале фильма ее имя умышленно писали с ошибкой: «Peppi» вместо «Peppy». Думаю, режиссер хотел подчеркнуть, что для неизвестного актера его имя не имеет особенного значения. Кстати, сначала мое имя тоже написали неправильно. И несмотря на то, что в конечном итоге ошибку исправили, в некоторых странах (особенно во Франции) меня так и знают под именем Агги.

Большую часть дня я проводил в гриме, у меня был персональный «визажист для животных», Роуз Ордайл. Она использовала только натуральные красители растительного происхождения. Ими она разукрашивала в нужных местах мою шерсть, усиливая контраст. Поскольку Дэш и Дьюд были наняты для съемок на случай моей болезни или травмы, нам надо было быть похожими друг на друга. Поэтому ежедневно к нашей с Дьюдом и без того чудесной окраске добавляли асимметричные пятна – как на шее у Дэша.

Думаю, необязательно напоминать, что Дэшу посчастливилось появиться в фильме лишь на несколько секунд – в самом начале, когда Джордж Валентин удаляется от камер, погружаясь в затемненный тоннель, а Дэш бежит вслед. Я остался в этой сцене за кадром: Папа хотел проверить, как Дэш поведет себя под давлением. Он справился хорошо, и я не жалею, что одолжил ему этот эпизод, хотя всегда считал, что он слишком пружинит при ходьбе.

Дьюд тоже участвовал минимально – в сцене, где несчастная жена Джорджа (ее роль сыграла Пенелопа Энн Миллер) бросает в своего мужа газету. В этом эпизоде я сидел на диване рядом с Жаном. Между прочим, я стал очень общительным. Могу поладить с кем угодно и практически никогда не конфликтую ни с кем, кроме кошек, козлов, белок, попугаев и зебр. Но когда Пенелопа швырнула в моего обожаемого Жана газету, рефлекторно вздрогнул. Мне не понравилась эта выходка.

Я эмоционален, но ко мне с детства относились с уважением. Никогда не обращались жестоко и ничего в меня не кидали. Я не знал, как на это реагировать, поэтому защитная реакция была для меня в данном случае естественной.

Во втором дубле я зарычал, а в пятом порвал проклятую газету в клочья. Думаю, Пенелопа волновалась, как бы в шестом дубле я не вцепился уже в нее. Так в кадре появился Дьюд, в прошлом обитатель приюта, от которого дважды отказывались хозяева и предположительно грубо с ним обращались. Когда в него полетела газета, он едва пригнул голову, а потом спрыгнул с дивана. Я был счастлив, что подарил ему минуту славы.

За исключением этих двух моментов, я бил точно в цель, и с самого начала ко мне относились, как к равному партнеру. Признаюсь, съемочные будни были изнурительными. Особенно тяжело приходилось тем, кому под шестьдесят. Если перевести мой возраст в человеческие годы, то я тоже близился к этому рубежу, но выдерживал нагрузку хорошо. Я проводил на съемочной площадке до восемнадцати часов в день, но благодаря Омару и Саре справился и с этим. Они следили за тем, чтобы в промежутках между съемками эпизодов я успевал как следует отдохнуть.

Было трудно реагировать на команду «Сопровождать», если мы работали на шумных улицах, где неслись и сигналили автомобили, или в многолюдье. Тяжелее всего далась сцена, когда мы с Жаном выходим на улицу после премьеры последнего фильма с его участием: снаружи ожидали две сотни его фанатов и фотокорреспондентов.

Когда в кадре столько людей, о выполнении команд не может быть и речи. Оставаясь в образе, Жану пришлось корректировать и мои действия. Предполагалось, что весь эпизод я буду находиться рядом с ним, нюхать сосиски и реагировать на подаваемые сигналы. При этом я должен спокойно себя вести в море окружавших меня восхитительных ног.

Сцена была долгой, так как снимали ее с разных ракурсов. Камера была сфокусирована не на нас, а на определенной точке между нами, поэтому мы не могли сдвинуться со своих мест. Сара помогла запомнить точку, где я должен был остановиться и замереть. Понадобилось немало упорства, но в итоге мы справились.

Саре определенно нравилась моя работа, а Папа не прекращал меня поздравлять.

«Дружище, ты прекрасно работаешь!» – твердил он, почесывая так, что мой хвост выплясывал джигу. Еще он кричал: «Угги, ты сделал всех!», «Фантастика!». Однажды он подбежал после удачно сыгранной сцены и со слезами воскликнул: «Угги, ты такой умница! Угги, я иногда не верю, что ты – собака!»

Высочайшая оценка.

Мне нравилось в Омаре все. Мы прекрасно сработались за те восемь лет, что провели вместе. Я понимал его без слов. Бесспорно, доверие играло огромную роль, но еще важнее любовь. И конечно, съестные гонорары.

Обсуждаю гонорар с коллегой Джоном Гудманом

Даже Месье Х, который говорил, что включил в сценарий собаку, только чтобы слегка его разнообразить, вскоре признал, насколько важной оказалась моя роль.

«Угги – настоящая звезда, – изумлялся он. – Одно удовольствие работать с профессионалом его уровня. Его роль приобрела огромное значение в фильме – гораздо большее, чем я придавал ей, когда писал сценарий. Мне казалось, что участие собаки в фильме станет забавным довеском, который слегка оживит повествование.

Приступив к съемкам, мы быстро полюбили Угги. Он приковал все наше внимание, и я не мог понять, почему. Потом ссобразил: главный герой, Джордж, несимпатичный и допускает множество ошибок. Он не такой уж положительный, но собака всегда с ним, что бы ни случилось. Собаки искренни, и люди верят им. Так собака стала связующим звеном между главным героем и зрителем».

Trus vrai, monsieur [12] .

Если собака, взглянув вам в лицо, не подходит ближе, ступайте домой и разберитесь со своей совестью.

Вудро Уилсон

Думаю, все согласятся, если скажу, что благодаря умелому руководству Месье Х мне удалось проявить себя в фильме «Артист» наилучшим образом. С моей врожденной интеллигентностью, энтузиазмом и профессиональной собачьей порядочностью я мог сделать все и даже больше. Мой герой Джек – ласковый и добрый пес. Еще он симпатичный, веселый и храбрый. Я не просто присутствовал практически в каждой сцене – у меня был шанс продемонстрировать изысканное чувство юмора. История Джека – это некое эмоциональное путешествие, как и в случае с его хозяином. Хотя фортуна отвернулась от Джорджа и он начал опускаться, Джек остается его преданным спутником и единственным другом на всем белом свете. Поговорим о пафосе.

В одном эпизоде Жан (в роли Джорджа) просматривает отрывок из первого звукового фильма и иронично смеется. Глядя на него, я выразительно пролаял свою точку зрения на этот счет. Тут же на экране всплывает строка: «Как жаль, что он не умеет говорить». Милая ирония.

Во время съемок некоторых сцен даже взрослые люди плакали, когда видели, насколько глубока наша связь с Жаном. Не нужно было никаких диалогов – они просто смотрели, как беззаветно мы отдавались работе друг с другом, и были растроганы до глубины души.

Впервые по сценарию я герой. В начале фильма я появляюсь в виде огромной тени на стене – как спаситель и не меньший участник драмы, чем сам Джордж. Вжившись в образ своего молчаливого персонажа, я протискиваюсь сквозь прутья тюремной решетки, чтобы разбудить своего господина. Мне надо облизнуть его, чтобы он проснулся. Открою секрет: оказалось, Жана намазали топленым маслом. Чтобы я получше старался.

Тем, кто никогда не работал с режиссером, может показаться, что это довольно простая сцена. Но человек с кинематографическим опытом знает: в нашей работе не бывает простых вещей. Сначала от меня требовалось, чтобы я протиснулся между вторым и третьим прутьями слева, и несколько дублей Омар подманивал меня, чтобы я полез именно туда. Он стоял под окном так, чтобы не попасть в кадр, а мне надо было прыгнуть к нему в руки. Мы проделали это много раз, и нам обоим казалось, что мы славно потрудились.

Но, просмотрев отснятый материал, режиссер решил, что если я пролезу между стеной и первым прутом, то моя тень будет больше. Пришлось немало поработать, прежде чем я запомнил новый маршрут. Помогла «тропа» с сосисочным ароматом, подготовленная Омаром. Признаюсь – моя тень никогда не выглядела так хорошо.

В самом драматичном эпизоде мне доверили важнейшую миссию, неразрывно связанную с сюжетом: когда Джордж решает покончить с собой, я спасаю его из пылающего дома. Сцену пожара снимали несколько дней и в различных местах. Мы с Сарой работали и на открытых площадках. В определенные моменты требовалось присутствие сразу обоих моих тренеров – например, в сцене, где я бегу вызывать полицию.

В одной сцене Сара едет на гольфомобиле, а я должен за ней бежать. Машина ехала слишком медленно, поэтому пришлось все повторить. Во втором дубле Сара бежала впереди, обгоняя меня примерно на фут – вот тут-то я как следует размялся! Затем Омар сел на велосипед, и теперь я, в предвкушении угощения радостно гнался уже за ним. Мы двигались так быстро, что Папа чуть не наехал на парочку статистов, топтавшихся на боковой дорожке.

Когда Месье Х крикнул «Мотор!» (я прекрасно понимал, о чем речь), мне надо было вбежать в задымленный дом и искать там Жана. Верхом на дымовой машине за камерами сидела Сара. Она пыталась привлечь мое внимание сквозь стену оглушительного шума – громко выкрикивала мое имя и сдавливала мои любимые пищащие игрушки. Я прекрасно знал, что пожар устроен специально и что на случай, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля, возле съемочной площадки дежурят пожарные. Но меня пугали языки открытого пламени, а дым был такой густой, что я ничего не видел.

В комнате было нестерпимо жарко. Вместе с пламенем накалялись и страсти. Каждая клетка моего животного организма требовала рвануть прочь от опасности, поэтому пришлось сделать несколько дублей, прежде чем все получилось. Благодаря поддержке Сары и Омара мне всегда удавалось сделать все возможное и невозможное.

Жан тоже много помогал. Он научил меня работать перед камерой и использовать тело как выразительное средство. Работал со мной как с полноценным актером. Никогда не действовал мне в ущерб, не перебивал меня и не вытеснял из кадра. Как истинный джентльмен, предоставлял свободу действий.

Позже он говорил: «Угги умный парнишка! Он великий актер и может без проблем захватить внимание аудитории. С ним легко работать… Единственный минус – нужно постоянно прятать по карманам кусочки сосисок… Иногда из-за пропахших карманов я сам чувствовал себя огромной сосиской».

Интересно, что в этом плохого?!

Когда Жана вынесли из горящего дома и положили на газон, в каждом его кармане было спрятано по кусочку хот-дога. Чувствуя этот пьянящий аромат, я обнюхал его всего, но все же слишком заботился о своей репутации, чтобы шарить по карманам. Когда обнюхивал, мои усы щекотали ему лицо, поэтому в паре дублей он хихикал. Тем не менее, не мешал мне делать свою работу, пока Месье Х не принимался выкрикивать еще одно мое любимое слово: «Снято!».

В одной из самых нашумевших сцен Жан посадил меня на стол во время завтрака. Хочу подчеркнуть: этот ход подсказал именно я. Если вы еще раз внимательно просмотрите этот эпизод, то поймете – это Жан подстраивался под мою игру, а не наоборот. Когда я опустил голову и прикрыл ее лапой, он решил разыграть меня и макнул кончик своего носа в крем. Я сразу принял вызов, поднял голову и облизнул его.

Вживаюсь в роль. На съемках к/ф «Артист»

Наши отношения были именно тем, о чем говорят: «плодотворное сотрудничество».

«У меня плохо получается разговаривать на языке американской собаки, поэтому в нашей с Угги работе мы много импровизировали… Иногда я подстраивался под него, иногда он под меня», – говорил Жан.

Теперь можно признаться, что во время съемок размер моего пищевого вознаграждения иногда был предметом острых дискуссий. Один из моих коллег-актеров (я не могу назвать его имени) угрожал уволить своего агента и нанять себе моего, потому что каждый раз, когда у меня что-то получалось хорошо, мне выдавали вознаграждение в виде сосиски. Его же успехи никак не поощрялись.

Иногда это досаждало даже Жану. Он не без зависти вспоминал: «Ему часто делали массаж, угощали хот-догами и косточками. У нас не было таких привилегий».

Думаю, вряд ли существуют организации, которые занимались бы нарушениями прав человека собакой. Единственное сообщество, которое хоть как-то интересуется моими правами, это American Humane Association (организация, занимающаяся соблюдением прав животных во время съемок фильмов), но двуногие актеры их не интересуют.

Человеку свойственно ошибаться, животному – прощать.

Автор неизвестен

Все шло не так гладко, как может показаться. Съемки длились много недель, и все допускали ошибки, особенно когда уставали или речь шла о тонкостях. Жану, как и мне, работа давалась легко, а его неожиданные эксцентричные гримасы всегда были к месту и часто помогали сдвинуть дело с мертвой точки. Беренис была находчивой. Еще она прекрасно играла в теннис и ничуть не уступала в этом мне. Однако когда мы снимали сцену игры в теннис, пришлось сделать бессчетное число дублей. В совместных с Жаном эпизодах она часто хихикала, причем у нее это получалось довольно уместно – когда он говорил что-то смешное или гримасничал. Целых пять месяцев и семнадцать дублей они потратили на то, чтобы раскрепоститься и почувствовать друг друга в танце! Жан бесконечно дурачился, а Беренис поскальзывалась на гладком полу.

Жан рекомендовал съемочной группе веселиться, а Месье Х, казалось, совсем не сердился на них за ошибки.

Я горжусь тем, что редко расстраивал режиссера, съемочную команду или других актеров. Если и приходилось начинать сначала, то чаще всего виной тому были оплошности людей. Когда сюжет фильма затягивал Жана, как зыбучий песок, я подыгрывал ему и звучно лаял, используя свою диафрагму (как учил меня Омар). Я не оставлял его в несущихся автомобилях и качающихся бипланах.

Я допускал ошибки, когда опережал команды. Я знал, что предстоит сделать, и был слишком целеустремлен. Думаю, это и было причиной оплошностей. Меня немного беспокоил мой тремор. Его приходилось скрывать, что было нелегко, особенно когда я уставал. В основном мое заболевание никак не сказывалось на качестве работы. Тем не менее, в одной из сцен мне не удалось его скрыть.

Джордж переезжает из своего большого дома во второсортную квартирку, знакомится с новыми условиями жизни. Я сижу и смотрю на него влюбленными глазами, а мои передние лапы заметно дрожат. Если честно, считаю, что здесь мой недуг оказался на руку, придав сцене больше драматизма и эмоциональности. Нам, актерам, приходится находить применение всем своим качествам.

Когда Омар уехал, для меня наступили трудные времена. У него не было иного выхода, как взять Джампи, Попье, Гордо и Джулио и полететь с ними в Венесуэлу на Шоу невероятных собак .

«Оставайся сосредоточенным, – сказал он перед отъездом, пристально глядя в глаза. – Делай все так, как говорит Сара, и будь хорошим мальчиком. Договорились?».

Я был встревожен, но старался скрыть свои чувства, чтобы Омар не терял уверенности. Я от души облизнул его перед расставанием. Теперь он работал со мной ушами – его глазам предстояло следить за собаками, выступающими в столице Венесуэлы, Каракасе.

Я лишился удовольствия видеть его краем глаза на съемочной площадке, к чему так привык за многие дни и что придавало мне уверенности. Боюсь, иногда я все-таки терял концентрацию и терпел неудачи. В отсутствие своего личного тренера работать стало гораздо сложнее, чем я ожидал: всему, что я знал и умел, научил меня он.

Такая взаимозависимость между учителем и артистом – обычная штука. Вспоминается фильм «7 дней и ночей с Мэрилин », где Мишель Уильямс сыграла Мэрилин Монро, а Зои Уонамейкер – ее наставницу, Паулу Страсберг. Однажды Паула сказала другому театральному педагогу, Стелле Адлер: «Чтобы придать игре нужный оттенок, недостаточно руководствоваться только своим жизненным опытом». Это так.

За мной числится еще один проступок. На этот раз – глупая ошибка. Во мне есть одна вредоносная черта, свойственная, пожалуй, всем собакам моей породы. Из-за нее иногда нас заслуженно называют «джек-рассел-террористами». В отсутствие Омара я мог позволить себе покапризничать и несколько раз не устоял перед этим соблазном и на съемочной площадке.

Сара – знаток своего дела, в работе демонстрирует верх профессионализма, поэтому входит в число немногих, кому Омар доверяет заботиться обо мне. Но если актер моего уровня начинает капризничать, то не спасет никакой опыт. Именно это и произошло.

Я надеялся, что мое бунтарство сойдет мне с лап, но сильно заблуждался на этот счет. Как только фильм получил успех, все сцены моего неповиновения были усердно собраны в один ролик и размещены на портале YouTube. К моему стыду, это увидели тысячи людей. А самое страшное – ролик увидел и Омар. Я чувствовал, что подвел его.

Единственное, что я мог сказать в свое оправдание – что наличие вырезанных фрагментов лишний раз свидетельствует, насколько профессионален актер все остальное время. Невозможно всегда оставаться сконцентрированным, особенно в отсутствие любимого наставника.

В одной из первых сцен из ролика о моих неудачных дублях Жан открывает дверь пустого кинотеатра и ждет, когда я выйду за ним. Обычно я следую за ним, без промедления повинуясь команде «Сопровождать». По каким-то причинам – возможно, я не расслышал слов Сары или был сбит с толку темнотой – я побежал за ней, а не за Жаном. Сара приказала остановиться, и я подчинился. Затем обернулся посмотреть на Жана, который в этот момент активно жестикулировал, подзывая меня. В замешательстве я ждал более четких инструкций. Наконец Жан швырнул на пол шляпу и сделал вид, что пришел в ярость. Все разразились смехом.

Что-то похожее произошло и на съемках эпизода, где Жан стоит на сцене перед огромной аудиторией разодетых статистов. Сара слева от него, а я должен подбежать к нему справа. Вместо этого я, не останавливаясь, пронесся мимо своего нового французского друга. Слава богу, Жан лишь ухмыльнулся и пожал плечами перед смеющейся толпой.

Позже, стоя на той же сцене, Жан прицелился в меня пальцем, как из пистолета. К сожалению, не так, как обычно делал Омар. Я не был уверен, что правильно понял сигнал, не тронулся с места и ждал новых команд. Тогда Жан поднес руку к виску.

Еще в одном дубле, где я по-прежнему не желал притворяться застреленным, Жан сделал нечто неожиданное. Отбросив воображаемый пистолет, он сделал вид, что достает из смокинга огромную винтовку и накручивает глушитель. Он проделывал это с таким видом, словно хотел сказать: «На этот раз я сделаю все как следует». Вот так комедиант! Думаю, пояснять реакцию присутствующих не требуется.

За все время съемок фильма «Арстист» мне не понравилось лишь одно. Как часто случается, мой лучший момент остался за кадром. К счастью, Омар успел вернуться, чтобы увидеть его собственными глазами.

Эпизод, который я считаю оскароносным, должен был стать завершением фильма. Жан засунул в рот пистолет, изображая самоубийство. Я должен был сидеть у его ног и лаять, выражая беспокойство за любимого хозяина. Жан играл великолепно. Он имитировал отчаяние так правдоподобно, что, когда подносил ко рту орудие самоубийства, его руки тряслись.

Полностью вжившись в роль и испытывая соответствующие эмоции, я по-настоящему боялся за своего хозяина, к которому был безумно привязан (мне не всегда удается четко разграничить жизнь и искусство.)

Я воспринял ситуацию всерьез и решил, что мой дорогой Жан в опасности. Игнорируя команды, рванул со своего места, прыгнул к Жану на колени и вцепился зубами в пистолет, пытаясь вырвать его.

Никакой игры – только искренние чувства.

Впервые Жан не улыбнулся. Посмотрел на меня с любовью и восхищением. Знаю: он разделял мою боль.

Позже Омар объяснил: «Мы были ошеломлены, когда Угги стал бороться с Жаном. Угги подумал, что тот в опасности, и пытался помешать ему причинить себе вред. Он сделал это сам, без подсказок».

В этот момент Сара была снаружи, видела сцену на мониторе. Она сказала, что все вокруг были тронуты: «Я расплакалась, как идиотка. Угги моментально среагировал. У него была эмоциональная связь с актером. Это невозможно сыграть. Не понимаю, почему этот потрясающий момент не использовали в фильме».

Позже Омар спросил об этом у Месье Х. Тот ответил, что эпизод вырезал, потому что он оказался слишком эмоциональным. Он потрясал, но сценарий требовал другого.

Увы, следующие поколения актеров не увидят моего театрального триумфа. Утешаюсь тем, что я, как и все мои близкие, запомнили тот день и то, что я тогда сделал.

Таков шоу-бизнес.

Если я не буду играть, то я перестану и дышать.

Ингрид Бергман

К всеобщему сожалению, съемки фильма в ноябре 2010 года завершились. Между съемочной командой и актерами установились замечательные отношения, и вечеринка, устроенная по окончании работы, не обошлась без слез. Мне было тяжело прощаться с Жаном Дюжарденом – человеком, стократно превосходящим в понимании животных большинство других и, возможно, стоящим в этом наравне с Омаром. Au revoir, mon amis!   [13]

После такой напряженной работы, учитывая состояние моего здоровья, по настоянию врачей я отправился в творческий отпуск. Омар тоже настаивал, чтобы я отдохнул, пока мои юные коллеги поучатся зарабатывать себе на хлеб. Я скучал по работе, но решил не спорить.

Беренис, Жан, Омар, Месье Х и я в перерыве между съемками

Сменив парадный ошейник на повседневный, я большую часть свободного времени проводил возле бассейна или у телевизора. Папа много меня баловал и иногда смотрел вместе со мной боевики или свое любимое ночное ток-шоу с Джеем Лено (который почему-то напоминает мне хаски).

Прерываясь от отдыха, я целеустремленно работал над своей формой: прекрасно знал, что бывает с актерами, которые долго отдыхают от работы (да-да, я говорю о тебе, Дьюд).

Я гонялся за белками, плавал и немного катался на скейтборде, после чего иногда играл с черепахой по имени Флэш – хотя ей это вряд ли казалось игрой. Каждый раз, когда Омар выпускал ее размять лапки, я какое-то время наблюдал за ней, а потом поддавался дьявольскому искушению перевернуть ее на спину. Ее крошечные лапки начинали двигаться, как часовой механизм (я всегда считал это упражнение очень сложным). Когда она уставала, я переворачивал ее обратно и смотрел, как она удирает.

Виню в своей склонности к садизму кота Гизмо. Несмотря на то, что он уже покоится на бархатных облаках, во мне осталось стойкое представление о кошках как беспощадных существах. С виду кошки очень крутые, и все об этом говорят. Так, быть может, эта крутизна основана на их тирании по отношению к меньшим?

Внутри Угги тоже жил пес, который отчаянно хочет стать крутым парнем. Не симпатягой, не очаровашкой, даже не любимчиком, а именно крутым, примерно как Джордж Клуни. Я хотел иметь дом на берегу озера Комо и выглядеть потрясно, даже когда шерсть начнет седеть. Я хотел, чтобы женщины и мужчины плясали передо мной на задних лапах и восхищенно разевали рты, когда мне вздумается залаять. И я знаю: даже Джордж опрокидывал черепах на спину для того, чтобы убедиться в своем превосходстве.

К счастью для Флэш, эта игра мне быстро надоедала, и через несколько минут я бросал. Перед уходом не забывал удостовериться, что черепаха в правильном положении – на лапах. Мое сердце никогда не было жестоким. Думаю, мне просто надо принять себя таким, какой я есть. А я самый очаровательный пес на Земле.

После привычного моциона я снова садился у телевизора и смотрел любимые фильмы: «Тернер и Хуч», «Бетховен» (в его роли снимались целых три собаки одинаковой породы, одна из них – барышня), «Дорога домой: Невероятное путешествие» и «Победители шоу» . Я наслаждался программами кабельного телевидения, но расстраивался, что ни по одному из каналов не шла передача «Dog the Bounty Hunter» о приключениях профессионального охотника за преступниками по кличке «Пес». Раздражало и то, что при выборе собак режиссеры покорно следовали стереотипу, создавая культ огромных псов.

Ребята, когда же вы поймете, что ротвейлеры крупноваты для того, чтобы играть милашек?!

Я следил за всеми новостями Голливуда и вскоре по телеканалу « Е!» услышал, что фильм «Артист» , которому прочили роль ауйтсайдера в мире арт-хауса, стал предметом всеобщего обсуждения и больших надежд.

Слишком много шума для немого кино, как считаете?

Премьера фильма должна была состояться на Каннском кинофестивале в мае 2011 года. Я не поверил своему счастью, когда Омар сообщил, что у нас есть шанс оказаться там. Кроме поездок в Латинскую Америку, куда меня брали для участия в « Шоу невероятных собак» , я не выбирался за пределы США и никогда не был в Европе. А Канны – это не просто Европа. Канны – на юге Франции, в месте, которое издавна считается колыбелью богатства, шарма, пуделей, чихуахуа и мопсов. Короче, это место, где богатые люди почитают маленьких собак. Что тут может не нравиться?

Кроме того, я слышал, что в Каннах установлены весьма притягательные фонарные столбы конца века. Мне не терпелось оставить на них свои метки!

Быть может, мне даже посчастливится понежиться на пляже, где в молодости снималась сама Бриджит Бардо! Эта вихрастая красотка – настоящая героиня в деле спасения собак. Ее Фонд благополучия и защиты животных спас от неминуемой смерти тысячи собак, дельфинов, кошек, лошадей, медведей, тигров, слонов, носорогов и тюленей. Как многие мужчины моего возраста, я страстно желал встретиться с ней и облизнуть ее в знак сердечной признательности.

Когда мы узнали, что американский киномагнат Харви Вайнштейн, увидев на закрытом просмотре фильм «Артист» , купил право на его распространение по всему миру, то поняли: это неспроста. Наверняка нашу стоминутную ленту раньше недооценивали, если теперь она удостоена чести идти не только в Европе, но и во всем мире. Теперь Омар может не беспокоиться, достанется ли ему копия видеозаписи.

Моя симпатичная мохнатая мордашка с отчетливо проступающей сединой будет смотреть с больших экранов всего мира. Меня будут показывать в высоком разрешении с высоты двадцать футов в таких отдаленных местах, как Нью-Йорк и Рим, Лондон и Пекин, Париж и Токио. Я беспокоился, что в высоком разрешении мой нос может показаться слишком большим.

Для шоу-бизнеса характерно, что хорошие новости чередуются с плохими. Моя поездка в Канны не состоялась.

Решение о моем участии в фестивале оттягивалось до последнего момента, поэтому, когда наконец было принято, уже не осталось времени на организацию поездки, условия которой должны были соответствовать непростым требованиям.

Zut alors!   [14]

О чем я жалел? О многолюдных бульварах, особенно о знаменитой набережной Круазет, вытянувшейся вдоль морского побережья; о назойливых папарацци, от которых нигде нет спасения; о бесконечных изнурительных фотосессиях и интервью.

Увы, Бриджит придется подождать.

Большинство моих коллег по «Артисту» поехали на премьеру и проделали отличную работу по продвижению нашего фильма. Я был в восторге, когда узнал, что Жан победил в номинации «Лучшая мужская роль».

Я бы с удовольствием поздравил его, черт возьми!

Было очень досадно, что я не смог лично принять самую престижную премию для животных – «Собачью пальмовую ветвь», присужденную мне международными кинокритиками за лучшую роль в исполнении собаки.

«Угги талантливый, обаятельный, остроумный и смешной», – заявили судьи.

«Собачья пальмовая ветвь» ничуть не похожа на «Золотую пальмовую ветвь», которую присуждают людям, это лишь игра слов. На самом деле награда представляет собой кожаный ошейник. Он стал моим любимым.

За одиннадцатилетнюю историю этой награды ее были удостоены пес по кличке Мопс, снявшийся в картине «Мария Антуанетта», Бруно из «Пещеры желтого пса» и Босс из фильма «Неотразимая Тамара».

Я старался быть снисходительным к критикам, которые в свое время присудили премию псу Моисею из кино фильма «Догвилль» (который большую часть фильма был всего-то нарисован мелом на асфальте) и Дагу, псу из мультфильма «Вверх» (от которого вверх у меня поднимается только шерсть).

Фуршет в Беверли Хиллз по случаю победы на Каннском кинофестивале

По моей просьбе премию вместо меня приняла француженка, джек-рассел-терьер по кличке Эпл. Или ее звали Пом? Судьи решили, что порода позволяет ей подменить меня на вручении, а ее владелец, хозяин парикмахерской, вдруг заявил, что мы друзья по переписке. Кто толпится у подножия славы, любит намекнуть на свою связь с тем, кто на Олимпе.

Слухи о моей эпистолярной дружбе с Эпл смехотворны. Несколько лет моей корреспонденцией заведовал Джулио, и я бы обязательно узнал о своей связи с этой собакой.

У собаки так много друзей, потому что она виляет хвостом, а не языком.

Автор неизвестен

Предвкушая прогулку по набережной Круазет и прочим знаменитым местам, все участники фильма, включая меня, радостно готовились к рекламной поездке с целью продвижения фильма в последующей гонке за наградами. Мы были на множестве просмотров, дали интервью на ток-шоу «Q&A» и посетили практически все заметные мероприятия в рамках сезона награждений. Это изнурительное, но захватывающее турне длилось пять месяцев. Я вновь и вновь позировал перед фотокамерами. Я участвовал в этой кампании без отрыва от работы и во время турне отлучался в Южную Африку для съемок в рекламе сидра «Саванна Драй». Дэш снова был моим дублером, и мы летали вместе (по крайней мере, не было скучно в перерывах от работы). Провели в Южной Африке несколько дней, совершенствуя то, чему предстояло стать своего рода классикой рекламы.

Съемки проходили в одном из известных баров Йоханнесбурга под названием «Radium Beer Hall» . Во времена сухого закона здесь нелегально продавали спиртные напитки. Сначала в кадре одинокий мужчина за длинной барной стойкой. В руке бутылка известного сидра, он пьет. Внезапно я проезжаю мимо на скейтборде – и не один раз, а целых три.

В первый раз я просто проехал, во второй добавил разворот посередине, а в последний – ехал на задних лапах, одной из них отталкиваясь от барной стойки. Все, что требовалось от Дэша – сидеть со своим скейтбордом в конце стола, поскуливая, будто желая присоединиться.

Бармен и гость молча наблюдают, как я сную туда-сюда, затем гость спрашивает: «Это терьеры? Джек-рассел?».

Невозмутимый бармен, продолжая протирать стаканы, отвечает: «Это – терьеры. Я – не Джек Рассел».

Выглядит непринужденно, но потребовалось много усилий, чтобы сделать все как должно. На студии в ЛосАнджелесе изготовили довольно правдоподобный узкий лакированный муляж барной стойки – на нем я неделями оттачивал движения, чтобы не упасть и не покалечиться.

После этого прибыли в Южную Африку. Съемочная команда насчитывала более тридцати человек, в числе которых режиссеры, маркетологи и продюсеры. Вот тогда мне и надо было показать, как я могу по команде выполнять доверенные мне трюки. Должен заметить, что все эти люди не оказывали на меня ни малейшего давления. После съемок «Артиста» пришлось вернуться к прежней практике, от которой мы уже отвыкли. Как раньше, Омар не мог вслух произносить команды или говорить со мной во время съемок. Вернулись к системе невербальных знаков и поощрений. Слава богу, все шло по плану, и все, особенно Папа, были довольны. Я думал, что по дороге в аэропорт он зацелует меня до смерти.

Немножко отдохнули – и снова в путь, теперь – на Шоу невероятных собак . Чтобы зрители увидели не только меня, Омар взял в путешествие и других потрясающе талантливых собак: Джампи, Джулио и Гордо. На шоу они должны были продемонстрировать свои навыки в езде на скейтборде и в аджилити. Вместе мы полетели в Мексику, но по прибытии в аэропорт начались проблемы.

Я почувствовал запах надвигающихся неприятностей, как только мы приземлились, и пролаял об этом Омару сквозь прутья клетки, в которую был упакован. Папа очень устал и был слишком занят бумажной работой, чтобы прислушаться.

«Один человек может ввезти в страну только двух собак», – с каменным видом сказал таможенник.

«Но я путешествовал по всему миру с гораздо большим количеством собак, – возмутился Омар. – Меня никто не предупредил, и у меня с собой четыре собаки!».

«Заплатите штраф за каждую дополнительную собаку, но четвертому животному придется остаться у нас в хранилище до тех пор, пока вы не посетите соответствующие учреждения и не получите необходимые документы», – сказал таможенник.

«В хранилище? – с подозрением спросил Омар. – Где оно находится и что собой представляет?»

«Это склад конфискованного имущества, он в миле отсюда», – ответил таможенник.

Я недоверчиво тявкнул и яростно заскреб в дверь клетки. Омар посмотрел и на этот раз почувствовал мой страх – так же, как я чувствовал его.

«Хорошо, сколько уйдет времени на оформление документов?» – спросил он.

Таможенник пожал плечами: «Несколько часов. Возможно, больше. Но сначала нужно дождаться открытия департамента».

Омар сник. Я почувствовал, как он разозлился. Омар ненавидел расставаться с нами даже ненадолго. Почесав голову, пристально посмотрел на нас четверых. Мы уныло выглядывали сквозь прутья клеток и прикидывали, что он сделает дальше.

«Вам надо решить, кого из них вы оставите, – сказал таможенник. – И побыстрее».

Породы Джулио и Гордо были очень популярны в Южной Америке, и Омар решил, что их наверняка украдут. Джампи, самый молодой из нас, был необычной помесью колли. Омар никогда не нашел бы ему замены. Я был самым старшим и, кроме того, кинозвездой, но у Омара было два моих дублера. Я прекрасно все понимал, но терять Омара из виду было невыносимо. Тем не менее, я был готов пожертвовать собой ради спасения своих братьев и дал Омару это понять. Но он не прислушался.

Позже Папа сказал, что это было одно из самых трудных решений в жизни: «Я словно выбирал, кого из детей отправить в тюрьму». В конце концов, скрепя сердце Омар оставил на таможне милого Джампи.

Омар оплатил штраф за провоз третьей собаки и отвез нас в гостиницу, после чего поспешил назад в аэропорт, чтобы заняться сложным оформлением бумаг для освобождения Джампи. Он был в полном смятении – процедура требовала гораздо больше времени, чем обещали. Носился из одной конторы в другую, чтобы заполнить очередную форму или поставить очередную печать.

«Это был кошмар, – рассказывал Омар. – Шел час за часом, и я очень переживал за Джампи. Я знал, что после такого стресса он станет беспокойным, не сможет тренироваться и ему будет трудно расслабиться».

День подходил к концу, близился час закрытия таможни на ночь, а Омару так и не удалось собрать все документы. Он был в панике. Сев в арендованную машину, отправился к хранилищу, к Джампи, надеясь уговорить охранников, чтобы те позволили вывести его хотя бы на короткую прогулку и дать немного еды и воды: «Он был так рад меня видеть! Подумал, что я приехал, чтобы забрать его оттуда. Здание хранилища огромное, там было что угодно: от домашней утвари до животных, включая ящериц и кошек, о которых никто не заботился. Думаю, если бы животное умерло, никто бы даже не заметил. Пришлось оставить Джампи в клетке еще на одну ночь и снова попрощаться с ним».

В ту ночь никто не спал, мы слонялись по гостиничному номеру и переживали за Джампи. Омар был не похож на себя. Не переодеваясь, дожидался утра, чтобы продолжить погоню за документами.

На следующий день – новая головная боль. В отчаянии Омар позвонил своей знакомой Кэти: вспомнил, что несколько лет назад она столкнулась с такой же проблемой. «О боже, Омар! Надо срочно вытащить Джампи оттуда! Они удерживали мою собаку целую неделю, хотя я каждый день приезжала и слезно умоляла отпустить ее», – сказала она.

Вспотевший и вымотанный, к концу следующего дня Омар все же убедил власти, что Джампи не представляет угрозы для Мексики. Он подъехал к хранилищу в одиннадцатом часу вечера, когда последний охранник готовился покинуть пост и запирал на ночь ворота. Омар едва успел вызволить любимого «почтиколли» и повез его прямиком в гостиницу.

Бедный Джампи! Когда он вбежал в комнату, чтобы наконец увидеть нас, то был похож на привидение. От него пахло страхом. Омар выглядел надломленным. Мы облизали обоих, пытаясь заверить, что не допустим новой разлуки. Больше мы никогда не ездили в Мексику.

Унция поступков дороже фунта слов.

Сэнфорд Мейснер

Не успели вернуться домой, как в СМИ поднялась шумиха вокруг фильма «Артист». Я принимал приглашение за приглашением – для участия в теле– и радиошоу, в благотворительных церемониях и в интервью для печатных изданий. Я стал любимцем публики. Один репортер даже сказал, что у меня «очаровательное выражение лица и ясные глаза цвета настоявшегося чая».

Подвинься, Брэд Пит, речь идет о настоящем собачьем взгляде!

Ничто не сравнится с чувством, которое испытываешь в окружении фанатов – я наслаждался встречами с теми, кто, казалось, действительно восхищался нашим фильмом. Смущало, что людей покорил мой образ, но еще невероятнее, что они относились ко мне так, словно знали меня лично. Кажется, людям бывает трудно различить искусство и реальность.

Как обычно, Омар разрешал всем гладить и целовать меня столько, сколько им вздумается, и под прицелами фотокамер я даже изображал что-то вроде улыбки. Тогдато я и начал благодарить Мерси за наши походы к дантисту. Она совершенно точно предсказала, что белоснежная улыбка приобретет особый смысл, когда я окажусь в фокусе сотни фотокамер.

Наша работа начала окупаться в ноябре 2011 года. Фильм оказался не только призером всех важнейших конкурсов, но случилось и нечто особенное. Один щедрый и умный человек по имени С.Т. ВанЭйрсдейл, будучи редактором веб-сайта «Movieline» , запустил кампанию под названием «Учтем Угги» на своих страницах в Facebook и Twitter . Тем самым он побудил Американскую академию кинематографических искусств вручить мне специальный «Оскар» для животных в номинации «За лучшую роль второго плана».

Он написал следующее: «Характер и гамма эмоций, которые демонстрирует Угги, делают его не менее запоминающимся на фоне его двуногих коллег… По своему мастерству он превосходит работу Леонардо Ди Каприо в фильме «Дж. Эдгар» , хотя немного не дотягивает до уровня, который продемонстрировал Клуни в «Потомках ». И добавил: «Согласно устаревшим правилам академий и гильдий, Угги запрещается быть номинированным на такие премии, как, к примеру, «Золотой глобус», поскольку этот приз по традиции предназначается людям. На мой взгляд, пришло время внимательнее присмотреться к не менее талантливому актеру и отменить те дискриминирующие запреты, которые не дают животным возможности быть признанными за свое высочайшее драматическое мастерство».

Его требование не было гласом вопиющего в пустыне. Представитель газеты «Нью-Йорк пост» также пытался убедить Сообщество кинокритиков Нью-Йорка присудить мне специальный приз. Он сказал: «Во всех просмотренных мною в этом году фильмах с участием Угги он демонстрирует высшее мастерство – как среди животных, так и по сравнению с людьми». Роджер Фридман написал на сайте «Showbiz411», что этот год ознаменован для кинематографа моей «исключительно состоятельной и запоминающейся игрой», которая должна быть удостоена приза «За лучшую роль второго плана».

Кампании в мою поддержку, запущенные в социальных сетях Facebook и Twitter , быстро собрали более двадцати тысяч подписей, и, прежде чем я об этом узнал, в каждой популярной социальной сети уже была моя личная страничка. Узнав об этом, я поручил Омару и Мерси управлять ими.

Папа важничал, как его голуби во время представлений. Он гордился собой. Когда его спрашивали, достоин ли я, по его мнению, «Оскара», он отрывался по полной: «Я думаю, уже давно пора признать права собак, и, к счастью, существуют замечательные люди, которые борются за это». Он настаивал: «Угги играет по-настоящему; он не просто следует инструкциям или работает за сосиски. Он занимается этим уже девять лет. Угги не знает, что такое поводок, но никогда не отходит от партнера. Он не удирает от автомобилей, не боится огня, дыма, движения и выполняет многое интуитивно. Угги обладает опытом и мастерством. Он – настоящий актер. Меня не волнует, что скажут другие».

Нам нужно было срочно предпринять какой-то беспроигрышный шаг, поскольку в декабре 2011 года на церемонии Сообщества кинокритиков Нью-Йорка фильм «Артист» был отмечен почетной наградой в номинации «Лучший фильм». На мою шею свалился такой успех, что я с трудом успел найти свой ветеринарный паспорт (это европейское требование) и засунуть в багаж лучший ошейник. Мы с Омаром отправлялись в очередную кампанию по продвижению фильма. На этот раз – в Лондон.

Целых одиннадцать часов я провел в багажном отсеке самолета (больше ни за что!), в остальном же Великобритания, моя прародина, полностью оправдала мои ожидания, а в чем-то даже превзошла их. К моему удивлению, там не было пасмурно или туманно, как во всех американских фильмах об Англии. В Лондоне было даже теплее, чем в Лос-Анджелесе. К сожалению, я не встретил ни одного королевского корги, зато задрал лапу, проходя мимо Букингемского дворца, когда мы направлялись на специальный благотворительный показ нашего фильма. Мероприятие проходило в Вест-Энде, а все вырученные средства направлялись британской благотворительной организации под названием «Dogs Trust» [15] .

Я остановился в стильном пятизвездочном отеле и путешествовал по городу с шофером на красивом «Ягуаре», привлекая пристальные взгляды людей – меня узнавали везде, где бы я ни появился. Я упивался энергией и восторгом окружающих и с удовольствием работал на публику. Редакция видной британской газеты The Guardian пригласила меня в офис и сняла черно-белое видео о моем визите. Эта запись молниеносно распространилась в Интернете.

Сотрудники газеты Daily Mail были менее благородны. Один репортер довольно недоброжелательно заметил, что у меня изо рта пахнет сосисками и что вживую я выгляжу старше. Омар на это ответил: «В фильме Угги наносили грим… немного затемняли вокруг глаз, чтобы скрыть седину. Видите ли, ему скоро десять лет. Он давно не мальчик. Но он добился фантастического успеха. Жаль, что этого не случилось раньше. Тогда успех был бы шокирующим».

Хвастаюсь талантами на шоу Грэма Нортона в Великобритании

Я встретился с женщиной по имени Гэбби Логан для участия в ее радиошоу. Мне понравилось: всю беседу я проспал, устроившись на бархатной подушке. В перерывах мы с Омаром обедали в одном причудливом ресторане, лакомились сырым тунцом (остатки я попросил завернуть с собой).

6 января я появился в эфире самого популярного в Великобритании телешоу, которое вел очень веселый парень Грэм Нортон. В шоу участвовало еще несколько гостей,

среди них певец Ноэл Галлахер и мой коллега, актер Джерард Батлер. Я учтиво их лизнул и сконцентрировался на свете прожекторов.

С мистером Нортоном мы не могли не встретиться: он был владельцем лабрадуделя по кличке Бейли и дворняжки Мадж, взятой им из приюта. Мне нравились его остроумие и задорная улыбка, казалось, он заинтересовался моими успехами в скейтбординге больше, чем гости его эфира.

Мне нравились такие люди.

Я узнал, что Джоуи, конь-звезда кинофильма «Боевой конь», также прибыл в город на свою премьеру. Этот фильм был нашим соперником в гонке за наградами. Лошади внешне очень похожи на зебр, но я ничего не имел против них, хотя все же предпочитал держаться подальше.

Мы с Омаром опять пересекли Атлантику (о, снова багажный отсек!). Из всех мероприятий мы пропустили только вручение премий Британской академии кино– и телевизионных искусств BAFTA, которое состоялось 12 февраля 2011 года.

Жаль! На этой церемонии « Артиста» объявили победителем в номинации «Лучший фильм» и в шести других номинациях. Мы были на пике славы.

Месье Х вышел на сцену и обратился к британцам со словами: «Сегодня хороший день!». Когда очередь дошла до Жана Дюжардена, тот воскликнул: «Я люблю эту страну!» – и добавил в адрес режиссера: «Это все ваша вина! Что вы со мной сделали?!» Он сказал, что гордится быть признанным в стране, которая подарила миру таких гениев, как сэр Лоуренс Оливье, Уильям Уэбб Эллис (изобретатель регби) и Бенни Хилл.

Несмотря на то что в Англии тоже прошла кампания в мою поддержку, BAFTA [16] решила, что я не отвечаю главному критерию отбора претендентов – я не человек. Более того, оратор добавил: «Угги не является человеком, и единственное, что его мотивирует – сосиски». Разумеется! Интересно, а сами они пробовали есть наличные?

Думаю, Омар ответил исчерпывающе: «Среди людей принято считать, что в фильмах собаки делают только то, что им приказывают. Хорошо, тогда замечу, что двуногие актеры действуют в соответствии с указаниями режиссера. Говорите, для собаки единственная мотивация – сосиска? Прекрасно. Для человека мотивация – гонорар». Оппонент был сражен!

Мы вернулись в Лос-Анджелес 15 января 2012 года для участия в 69-й ежегодной церемонии вручения премии «Золотой глобус», которая проходила в отеле «БеверлиХилтон». Только я справился с разладом биоритмов, которое настигло после смены нескольких часовых поясов, как на шее уже красуется галстук-бабочка, когти отполированы, шерсть приведена в порядок. Готов провести еще одну ночь на красной дорожке.

В тот вечер пришло сразу два потрясающих известия: фильм «Артист» на церемонии вручения наград Lumi res Awards – французского аналога «Золотого глобуса» – объявили победителем в номинациях «Лучший фильм» и «Лучшая женская роль». Да здравствует Франция!

Меня никогда не раздражал тот гвалт, который обычно стоит на красной дорожке – даже когда встречался на ней с Риз. Кстати, недавно ее снова включили в список ста самых сексуальных женщин мира, что ничуть не удивило (интересно посмотреть на девяносто девять остальных).

Подумываю о том, чтобы пометить красную дорожку

Для меня красная дорожка значит лишь то, что лишний раз приласкают и поцелуют, подержат на руках. Все расхваливали меня, говорили о безграничной любви ко мне – чему же тут не нравиться? Я получал случайные угощения и совершенно не обращал внимания на шум и суматоху вокруг. Даже оглушительные вопли папарацци – и те не сводили с ума.

Единственное неудобство – слепящие вспышки фотокамер. Я не прятался от них, как некоторые звезды, хотя изрядно досаждали белые пятна, что остаются перед глазами и долго не проходят. Из-за них я на какое-то время терял из виду Папу и, что не менее важно, – его карманы.

К нашему удивлению и восторгу, по решению Голливудской ассоциации иностранной прессы «Артист» получил целых три «Золотых глобуса»: «Лучший фильм (комедия или мюзикл)», приз за «Лучшую мужскую роль» достался Жану, а композитор Людовик Бурсе получил премию в номинации «Лучшая музыка к фильму» (в моих пушистых ушках до сих пор звучит музыкальная тема из кинофильма).

Тертый калач по части получения наград, я резво вспрыгнул на сцену вместе с остальным актерским составом, чтобы поблагодарить ведущую, Джейн Фонду.

Омар не любил стоять на сцене, остался за кулисами. Меня отправил вместе с Жаном, который такому соседству очень обрадовался. Пока Томас Лангман, обаятельный продюсер, читал благодарственную речь, в которой прочувствованно вспоминал о своем отце, Жан по старинке принялся давать мне команды. Довольный, что снова нахожусь в его веселой компании, я делал все, о чем бы он ни попросил: ходил взад-вперед по сцене на задних лапах и падал замертво, когда Жан делал вид, что стреляет в меня. Мы вспомнили, где, собственно говоря, находимся, лишь когда аудитория разразилась смехом и аплодисментами. Тогда мы поняли, что из-за наших выходок бедолаге Томасу пришлось прервать свою речь.

Упс! – или, как говорят французы, Oups!

По окончании церемонии нас отвели в специальную комнату, где в ожидании томилась по меньшей мере сотня репортеров и фотографов. Они ликовали и фотографировали нас снова и снова.

«Вы уверены, что собака выдержит весь этот шум и вспышки фотокамер?» – спросили Папу перед тем, как мы вошли. Люди искренне беспокоились обо мне.

«С ним все будет в порядке», – заверил Омар. Мы вошли в помещение, где на нас обрушился свето-звуковой шквал. Сквозь него я невозмутимо прошествовал. Когда актерский состав нашего фильма выстроился в линейку, на пол рядом со мной поставили «Золотой глобус». Я робко подошел и без всякой команды положил лапу поверх награды – так, словно она была моей. Мой остроумный поступок всех очень развеселил. Так получился тот знаменитый снимок.

В соседней комнате – целая пресс-конференция. Актеры присели на стулья и начали отвечать на вопросы. Мы с Омаром были уверены, что наше присутствие на интервью не потребуется, поэтому решили подождать остальных за дверью. Однако с началом пресс-конференции репортеры забеспокоились: «А где собака? Где Угги?». Актеры заоглядывались, и Омару пришлось внести меня в комнату.

Звездочка нашего фильма Мисси Пайл позже заметила: «Угги – это не собака, а исключение из всех правил! Мы собирались немного пообщаться с прессой, но этот пес… он покорил всех!».

Я играю интуитивно. Поэтому не берусь за роли, которые не имеют ничего общего с моей собственной жизнью.

Этель Уотерс

Казалось, мир сошел с ума. В моем дневнике еще никогда не было столько записей. Я каждый день общался с прессой, записал интервью с Райаном Сикрестом для статьи, которую он готовил в преддверии вручения премии «Оскар». Обо мне писали в Википедии, в журналах «Тайм» и «Ньюсуик», а также в бесчисленном множестве журналов и газет по всему миру. Однажды я пришел на Шоу Эллен Дедженерес. Эллен обожала собак (да благословит ее Господь!). Увидев меня, она сразу заметила, что я дрожу, и тут же справилась у Омара о моем самочувствии. Омар заверил, что моя дрожь не вызвана простудой или нервным перенапряжением. Пока они стояли в центре сцены, я подъехал к ним на скейтборде, на ходу развернулся и покатил дальше на задних лапах.

Эллен с ее изумительным чувством юмора тут же заметила: «Моя собака с трудом ходит по ровному полу, а тут такое!».

«Может, вы попробуете?» – предложил Омар.

«Что? Вы предлагаете мне встать на скейтборд?» – ахнула она, подняв очередную волну смеха.

Омар протянул Эллен несколько кусочков вегетарианского сыра (Эллен вегетарианка, и, конечно же, Омар не пытался ее обидеть). Прежде чем Омар показал, что с помощью кусочка сыра спрятанного в руке, можно попросить меня подать голос, Эллен уже успела сделать вид, будто его ест.

Реагируя на невербальную команду Эллен (она подманивала известным мне жестом), я двинулся в ее направлении. Вдруг она вскрикнула: «Выстрел!» – и я, повинуясь, свалился на пол и притворился мертвым.

Она поцеловала меня в нос, а я застенчиво отвернулся. Спрятал голову так старательно, что ей пришлось просовывать угощение мне под мышку. Зал аплодировал стоя, а Эллен прокомментировала: «Потрясающе! Он великолепен!».

Как тут не согласиться?