Угги. Моя жизнь

Венди Холден

Угги. Моя жизнь

Wendy Holden

UGGIE: MY STORY

© Copyright 2012 by Omar von Muller

© Скворцова В.В., перевод на русский язык, 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо»», 2014

Я ассоциирую себя с Рин-Тин-Тином.

В конце Великой Депрессии людям нужно было чем-то взбодриться.

И они полюбили собаку.

Ширли Темпл

Посвящается Риз,

моей любви, моему свету

Исполненная восторга и интуиции, актерская игра превращается в мастерство.

В противном случае она – лишь товар.

Михаил Чехов

Люди были взволнованы. Тонкий нюх и острое зрение подсказывали мне – что-то происходит. Странички на Facebook и Twitter не умолкают. Дома все часами прихорашиваются. Мама Мерси вернулась из салона красоты, папа Омар побрился. Что удивительно – дважды. Запахи мыла, пены для бритья, духов и лака для волос пропитали все вокруг, и я с трудом их различал. Дождавшись, когда мои когти и шерсть приведут в порядок, я вскочил на скейтборд и несколько раз обогнул бассейн, чтобы немного встряхнуться. Внюхиваясь в пропитанный ароматами воздух, почуял белку. Она что-то бормотала, карабкаясь по телефонному кабелю над нашим двором. Разъяренный вторжением, я бросил скейтборд и принялся лаять – до тех пор, пока не заболела глотка. Как ни старались дрессировщики, я так и не избавился от сильнейшего отвращения к белкам, птицам, кошкам и даже зебрам. Но об этом чуть позже. Я уже слишком стар, чтобы мчаться, преследуя хищного зверя. Впрочем, как и любого другого. Целых шестьдесят лет (по человеческим меркам) я отработал, снимаясь в рекламных роликах, кинофильмах, в передачах о животных и фотосессиях. Моя карьера близится к завершению. Косточки уже поскрипывают, лапки дрожат, Папе даже пришлось отстранить меня от воднолыжного спорта. Это поражение. Я так любил стремительно рассекать водную гладь!

По гороскопу я Водолей. Родился в феврале 2002 года. Мои родители – джек-рассел-терьеры. Моего старого приятеля зовут Гордо, он американский бульдог. Мы любим вместе смотреть астрологический телеканал. В одной передаче рассказывали, что мы, рожденные под знаками воздушной стихии, по своей природе уникальны, наша жизнь полна загадок. Мы преданны, искренни, изобретательны и неповторимы. К сожалению, в своем стремлении к уникальности мы иногда перегибаем палку.

Это все про меня.

У меня немного воспоминаний о времени, когда я был щенком. Кажется, отца видел лишь раз. Растерянный, он прибежал, чтобы обнюхать меня и моих братьев и сестер, расползающихся в разные стороны. Мама была нежной и заботливой. Запах парного молока до сих пор напоминает мне о ней. Нас очень рано разлучили: я был продан первому же незнакомцу, который всем остальным из выводка предпочел меня.

Я стою под палящим калифорнийским солнцем с только что уложенной феном шерстью и мечтаю нырнуть в прохладный бассейн, чтобы прогнать печальные воспоминания. Но меня ждет другое. На мне галстук-бабочка, изготовленный специально для меня мастерами именитого дома «Chopard». На бабочке золотая кость в восемнадцать карат, там выгравировано мое имя. Это украшение за 60 тысяч долларов мое лишь на один вечер. Скоро его продадут на благотворительном аукционе как пожертвование для организации, занимающейся спасением животных.

Я в галстуке – бабочке за 60 тысяч долларов

Конечно, я признателен мастерской «Chopard» и прекрасно сознаю значимость этого подарка, но ужасно хочется хоть чуть-чуть расслабить сдавливающий шею черный атлас. Я никогда не любил носить одежду, как это делают люди. Я не испытываю в этом необходимости, поскольку, находясь в прекрасной форме, могу не стесняться обнаженности. Хотя, должен признаться, встречал нескольких шарпеев, которые чувствовали себя вполне комфортно укутанными с ног до головы по последнему писку моды, и несколько датских догов, которые чувствовали себя особенно элегантными в бандаже для атлетов (думаю, вы понимаете, о чем я). Так или иначе, я – сторонник естественности.

Единственное исключение – «Собачья пальмовая ветвь» – упругий кожаный ошейник с выгравированной надписью, специальный приз собачьего жюри. Им меня удостоила группа международных кинокритиков в 2011 году. Приз учредили по аналогии с «Пальмовой ветвью», которую принято вручать людям на Каннском кинофестивале во Франции. Однажды я побываю во Франции… Пробегусь по знаменитому бульвару Круазетт и, пользуясь случаем, оставлю там пару незамысловатых посланий.

«Пальмовая собака», как обычно называют этот приз, – моя первая и потому самая ценная награда. Даже Лесси не была ее удостоена, хотя, откровенно говоря, в то время еще не придумали, как награждать четвероногих актеров.

Запыхавшийся, я лежу возле бассейна и пытаюсь настроиться на роль, которую предстоит сыграть этим вечером. В последний раз я ел уже больше часа назад, и в животе заурчало. Это верный признак, что скоро услышу знакомое: «Свет! Камера! Мотор!».

В действительности же мне нечего возразить, ведь это моя стихия.

Особое наслаждение я испытываю, показывая, что значит играть на одном дыхании. Следую подсказкам Омара и играю свою роль, выкладываясь по полной – так, чтобы «сорвать куш», как он любит говорить. Режиссеры любят со мной работать, ведь за меня приходится волноваться меньше всего. Бывает, иногда что-то не получается и приходится начинать заново, но, как правило, виной тому ошибки людей.

В животе снова заурчало, но все так поглощены парнем по имени Оскар, что не обращают на меня ни малейшего внимания. Впервые слышу об этом типе и обязательно задам хорошую трепку, если у него в кармане не найдется сосиски. Мой финальный выход хорошо бы отметить таким призом, который не отчистить от ковровой дорожки, какой бы красной она ни была.

Впрочем, еще больше вдохновляет надежда встретиться с моей любимой мисс Уизерспун, которая может почтить своим присутствием этот торжественный вечер. В Голливуде ни для кого не секрет, что во время съемок фильма «Воды слонам! » между нами установилась удивительная связь. Главную мужскую роль в фильме сыграл первый сердцеед киноленты «Сумерки » Роберт Паттинсон. Я никогда не понимал причин суеты вокруг мистера П (или Рпаттза, как его зовут фанаты). Каждый день двери киностудии штурмовали толпы выкрикивающих его имя женщин, хотя это вялое двуногое вряд ли было способно потягаться со мной даже в езде на скейтборде.

Шанс расцеловать мисс Уизерспун в фирменном стиле Угги! Вот ради чего стоит потрудиться!

В астрологии считается, что импульсивные Овны (под этим знаком родилась мисс У.) – идеальные партнеры для прохладных по натуре Водолеев. И правда, нас потянуло друг к другу. Было ощущение, словно сами звезды создали нас друг для друга и предрекли нам вечную любовь. Каждый раз, когда я оказывался на ее орбите, она встречала меня такой лучезарной улыбкой, на фоне которой даже кусочек пепперони выглядел менее манящим.

Все, что писали про нас в газетах, – возмутительная ложь. Каким бы сильным ни был соблазн, я ни разу не позволил себе опорочить даже ножку мисс Уизерспун. Помню ее в сияющем бикини, скачущей на лошади без седла, но и в такие мгновения я оставался джентльменом и безропотно сопровождал ее – мою Леди из Луизианы.

После того как последний фильм с моим участием, «Артист» , стал пользоваться успехом, моей благосклонности пытались добиться такие шикарные женщины, как Шарлиз Терон, Тильда Суинтон, Кэти Перри. Но мое сердце терьера осталось верным лишь одной голливудской красотке.

Я печально вздохнул, положил голову на лапы и погрузился в воспоминания.

Ох, Риз, почему же ты меня не позвала?

Актерская игра подобна обнаженной женщине – она стоит спиной к зрителю, а затем медленно поворачивается.

Розалинд Расселл

Папа Омар не спеша вышел во двор и подозвал меня. На нем был смокинг, который в последнее время ему часто приходится надевать. В надежде на одобрение и в знак своей исключительной преданности и любви я мигом вскочил на лапы. Поощрение не заставило себя ждать – через мгновение я жадно поглощал кусочки бекона, а Папа Омар почесывал меня за ухом. Его руки пахли гелем после бритья, но я терпел. Я благодарен своей Счастливой Собачьей Звезде за те девять лет, что мы провели вместе. Омар хороший человек. Больше всего я благодарен ему за то, что он не позволил отправить меня в собачий приют. Я никогда не видел этого жуткого места, где бесследно исчезают беспокойные щенки вроде меня, но знаю, что такие места есть.

Мой предыдущий хозяин решил отделаться от меня после того, как я попытался избавить свет от одного скверного кота. Подробности позже, а пока в свое оправдание скажу, что, как и другие юные щенки, оставшиеся без авторитетного отцовского руководства, я постоянно попадал в передряги. Я был слишком молод, чтобы различать добро и зло.

Мою шкурку спас счастливый случай: Омар узнал о моей судьбе от приятельницы. «Джек-рассел-терьеры – лучшие, – сказал он. – Попробую привить этому псу хорошие манеры».

Человек, планировавший избавиться от меня, вряд ли догадывался тогда, сколько я могу стоить. «Он убивает кошек, целыми днями гавкает и носится за птицами и автомобилями», – не забыл он предупредить Омара. Последнее он произнес с таким выражением, словно это было чем-то особенно ужасным.

Вот тогда и проявилась необыкновенная проницательность Омара: «Угги кажется сумасшедшим только оттого, что слишком умен», – так мой новый хозяин объяснил, что значит быть человечным. С тех пор нам не нужны слова, мы и без них прекрасно друг друга понимаем, и я предан человеку с настоящим собачьим сердцем.

Я блаженствую. Мы с Омаром сидим возле бассейна, он гладит мою шерстку. Скоро наша встреча с «Оскаром». Я приподнял уши, чтобы прислушаться к адресованной мне смеси ненужных слов, которую люди называют речью. Гнусавый колумбийский акцент делает речь Папы еще более экзотичной. Когда он пытается говорить быстро, то даже мама Мерси, привыкшая к ритмичной флоридской речи, не всегда понимает его. Мне же удается понять практически все.

«Сегодня большой день, приятель, – сказал Папа с такой ослепительной улыбкой, которая могла бы осветить целую съемочную площадку. – Он больше Золотого глобуса». Хозяин радовался своим воспоминаниям: «Угг, дружище, помнишь, как ты положил лапу поверх той премии? Потрясающе! Ты сделал так, как обычно делают люди!».

Я гордо поднял голову и услышал еще несколько хорошо знакомых фраз: «Хороший мальчик», «Послушный», «Жди», «Камеры» и «Собачьи папарацци». Конечно, больше всего я рассчитывал услышать свое любимое «Сосиски!», а, не услышав, решил, что он просто забыл сказать.

Я приветливо завилял хвостом, когда Папа упомянул Жана. Так звали моего партнера по фильму « Артист» . За время съемок мы здорово подружились. Резвились на заднем дворе его роскошного дома в Лос-Анджелесе. Это распространенная практика: актерам нужно познакомиться до того, как начнутся съемки, чтобы страсти разгорелись прежде, чем заработают камеры.

За те дни мне предстояло познакомить Жана с моими основными навыками, чему я очень радовался. Но и сам я узнал нечто важное для себя. Как и я, парижанин начинал свою карьеру с комедий и кабаре. Тем не менее, он успел сняться в одном фильме о собаках под названием « Человек и его собака ». Его партнером по фильму также был джек-рассел-терьер, хоть и не такой титулованный, как я. Но! – его партнер тоже был французом, поэтому до знакомства со мной Жан плохо понимал английский.

Не описать мой восторг, когда часы пробили полночь! Предстояло снова встретиться с Жаном! Большой черный лимузин остановился возле нашего дома. Водитель лениво надавил на клаксон. Необыкновенно ухоженная, из дома вышла Мама. Она пахла как гардения в летнюю ночь. Мой нос судорожно задергался.

Они с Папой поцеловали на ночь мою шестилетнюю «сестричку» Терри, которая спала, свернувшись калачиком в окружении своих любимых мягких игрушек. Мама оставила няне номер своего мобильника, и они с Папой погладили на ночь собак.

Дэш (каскадер, он дублировал меня в « Артисте» и всех остальных фильмах) уже спал в своей корзине и едва пошевелил лапой в ответ. Джампи – талантливый колли – специализировался на экстремально высоких прыжках, рисовании в свободном стиле и ловле высоких мячей в бейсболе. Сонный, он приподнял голову и подмигнул мне на прощание (да-да, действительно подмигнул!). Джулио – английский бульдог с бесчисленными складками кожи и вечно вопрошающим взглядом – увлекался математикой. Он еле слышно просипел «До свидания!». Гордо – мой лучший друг после Омара – встал с кровати и заботливо поправил влажным языком несколько непослушных волосков, выбившихся из моей прически.

Огромный пес Попье лежал, раскинувшись на кровати, что было вполне по-американски, как и он сам, и смерил меня угрожающим взглядом. Этот американский бульдог был в три раза крупнее меня и вонял, как скунс. Впрочем, это ничуть не мешало нашему соседству, которое раньше нередко сопровождалось шумными играми. Так было до тех пор, пока он не выклянчил симпатий моей любимой мисс У. Это произошло на съемках «Воды слонам!». Даже скромная роль Попье в этом фильме не помешала ему завоевать сердце моей любимой женщины. «Угги, здравствуй! Попье здесь?» – мурлыкала Риз каждый раз, когда мы с Омаром приезжали на съемки очередной сцены, и, если слышала «нет», ее лицо тут же тускнело.

Не знаю, как этому громиле с дурно пахнущей пастью удалось околдовать звезду моего фильма. Вероятно, всему виной то, что я играл в том фильме суку, но я все равно его не простил: он увел у меня из-под носа эту южную красавицу.

На счету Попье более пяти ролей, он прочно утвердился в амплуа хваткого борца и профессионального ныряльщика. Его кинематографический опыт действительно был богаче моего, но это не мешало мне стократно превосходить его в коммерческих делах. Я много снимался в рекламе. Благодаря куражу и особой харизме мне удавалось рекламировать что угодно, от автомобилей до пива. К примеру, в последнем ролике я рекламировал сидр торговой марки «Саванна Драй» и продемонстрировал высший пилотаж в скейтбординге.

Попье был хорош, но не более того. Было заметно, что этот трехгодовалый увалень устал от моего громкого успеха и решил перевести свет прожекторов на себя. Когда подошла его очередь прощаться на ночь с Мамой и Папой, он, явно переигрывая, продемонстрировал такую жгучую печаль, что его морда показалась мне еще более дряблой, чем обычно.

Мне не раз говорили, что я принадлежу к знатному роду собак, которых издревле разводят в Англии специально для охоты на лис. Вспомнив о высоком происхождении, я с демонстративной гордостью и напыщенностью прошествовал мимо кровати Попье к ожидавшему меня лимузину. Попье немного выждал, а затем, развернув свою тушу, испустил такой зловонный запах, что мой нос сморщился от отвращения.

Я был страшно зол. Впрочем, судя по испущенной им вони, это чувство было взаимным.

Мне случалось ловить во взгляде собак мимолетное недоуменное презрение. И я убежден, что, по сути-то дела, они считают людей психами.

Джон Стейнбек

Несмотря на все уважение к Лэсси, я не видел в ней ничего особенного. На мой взгляд, Рин-Тин-Тин и даже Мус, который играл Эдди в сериале «Фрэйзьер», подходили на ее роль куда лучше. Мус всегда был моим кумиром. Он полностью соответствует моим представлениям о собачьей привлекательности, и наши судьбы во многом сходны. Как и в моем случае, первый хозяин отказался от него, поскольку Мус доставлял много беспокойства. Конечно, я не думаю, что он мог быть замешан в убийстве кошки, как я, но он часто убегал и лазал по деревьям. Ай да молодец! После того как он перебрался из родной Флориды в Лос-Анджелес, его начали готовить к съемкам. Через шесть месяцев упорных тренировок его взяли на престижную роль Эдди. Как любят говорить люди, все остальное – это целая история.

Мус стремился к хорошей жизни и мировой славе. Его чрезмерная экспрессивность порой мешала в работе, но он успешно компенсировал ее каменным выражением морды. Удивительное сочетание! Было забавно наблюдать, как люди, якобы разумные существа, капитулировали перед его изобретательностью. Несомненно, Мус проложил путь таким, как я. Но еще больше я благодарен ему за то, что он убедил съемочную команду использовать печеночный паштет и сардины каждый раз, когда в кадре собака должна облизываться.

Рин-Тин-Тин – герой даже в человеческом понимании этого слова. Во время Первой мировой войны он, еще щенком, был контужен. Его вывезли из разбомбленной Франции и отправили обратно в Голливуд (тогда это место называлось «Голливудлэнд»). Он был профессиональным спасателем, и его первая главная роль в 1923 году спасла кинокомпанию «Уорнер Бразерс» от банкротства. Через пять лет он получил премию Академии кинематографических искусств в категории «Лучший актер». Однако, как и остальных собак-актеров, заслуги не спасли его от ядовитых насмешек со стороны двуногих обитателей Голливуда.

Ринти, как его называли друзья и родные, ввел еще одно новшество. Как бы фантастически это ни звучало, он начал участвовать в беспроводном вещании и вел собственное шоу на радиостанции CBS. Американская аудитория была тронута судьбой этого иммигранта, и он стал первым псом, чье имя увековечили медными буквами на Аллее славы в Голливуде. Он проложил тропу и к доходному рекламному бизнесу с участием кинозвезд, за что ему особая признательность.

Забавно, но даже его смерть была «звездной». Он умер в объятьях сногсшибательной блондинки Джин Харлоу в возрасте тринадцати лет. Она была рядом с ним в начале его жизни, озарила и ее конец. Вот такой каламбур.

Лэсси была избалованной самозванкой, что сильно отличало ее от Ринти. Она родилась в Калифорнии во время Второй мировой войны и была вовсе не сукой, а кобелем по кличке Пэл. Мой хозяин, Омар, провел детство в Барранкилье – индустриальном городке на севере Колумбии. Тем не менее он, как и сами американцы, попался на эту приманку. Омар с разинутым ртом смотрел в телевизор, когда этот кобель с шелковистой шерстью прикидывался девчушкой. Было бы куда правдоподобней, если бы его звали не «Лэсси», а «Лэсс».

Его хвастливый хозяин утверждал, что Пэл происходит из знатного рода первых английских колли, а его родословная якобы и вовсе усыпана звездами. Звучит весьма самоуверенно и малоправдоподобно.

С ранних лет Пэл гонялся за мотоциклами, что я одобряю. По этой причине киностудия MGM наняла его работать каскадером. Так он нашел свое амплуа. О Лэсси ходит много сомнительных рассказов, но один вполне правдоподобен. Поговаривают, что он получил роль случайно, буквально увел ее из-под дрожащего носа другой собаки [1] , которая уже была утверждена, но побоялась переплыть реку. Не знаю ее клички – только то, что она со стыдом покинула съемочную площадку, тогда как Пэлу эта роль принесла звездную славу и честь стать вторым псом, чье имя увековечили на Аллее славы».

Пэл действительно сделал блистательную для собаки карьеру, но я никогда не прощу ему вероломства. Кинобизнес коварен, и Пэл достиг успеха нечестным путем.

Так или иначе, закрываю на это глаза лишь из уважения к чувствам Омара. Этот пес оставил в его детском сердце неизгладимый след. «Мы с братьями любили смотреть сериал о Лэсси», – вспоминал он. – В шестнадцать лет я впервые начал дрессировать собаку. Это была немецкая овчарка по кличке Кайзер. Я обучал его традиционным трюкам, например, прыжкам через огненный обруч. Мой старший брат Нельсон готовил собак для охранно-караульной службы. Он и научил меня всему, что я теперь умею. Но именно Лэсси побудила меня по-настоящему взяться за работу. Мне нравилось в этой собаке абсолютно все».

Если бы я умел говорить, как люди, то смог бы рассказать Папе всю правду о Лэсси, вспомнить о Рин-Тин-Тине и о том, что после смерти одних звезд восходят новые, как своего рода продолжение бренда. Хотя не уверен, что мне стоило бы это делать. Я не настолько жесток, чтобы поднять лапу на то, что Омар долгие годы называл Чудом.

Папа интеллигентный человек, и с самого детства его сердце было полно любви к животным. Люди приносили ему раненых птиц, собак, кроликов, кур и даже медведей и крокодилов. Он возвращал их к жизни и обучал трюкам.

Он вспоминал: «Каждый вечер, вернувшись из школы, я сразу бежал к своим животным, потом взбирался на крышу и наблюдал за ними оттуда. Мне было интересно изучать их повадки. Я мечтал, что однажды мы с ними переедем в США и, может, будем работать в Голливуде. Я покидал крышу только к ночи».

В пятнадцать лет Омар вместе с семьей уехал из Колумбии покорять Америку. И его дела пошли хорошо. Своего любимого пса Кайзера он оставил с шурином, а сам уехал в Балтимор, где в свободное от учебы время (тогда он еще посещал старшую школу) продолжал разводить и дрессировать животных. Как стало известно позже, Кайзер умер вскоре после отъезда Омара.

«Я нашел щенка ньюфаундленда и назвал его в честь Кайзера. Прочитал гору литературы о собаках этой породы, о том, как обучать их плавать, бегать и тянуть рыболовные сети. Натренированный, Кайзер вырос настоящим богатырем, – рассказывал Омар. – Я следил за его шерстью и весом. Он был в прекрасной атлетической форме и мало напоминал ньюфаундленда. Мы много трудились. Одно из упражнений – спасение куклы. Я сажал ее в корзину и спускал на воду, а Кайзер должен был ее спасти. Однажды мы с Кайзером, его братьями и сестрами пошли к озеру. Сначала в воду вошел Кайзер, за ним остальные. Следующие полчаса он спасал всех по очереди, а потом лаял на них, запрещая возвращаться в воду. Он был очень заботливым».

Омар научил Кайзера такому, что не удавалось ни с одним другим животным: «Однажды в сериале «Лэсси» я увидел, как собака взмывает высоко в воздух. Мне стало интересно, смогу ли я научить этому Кайзера. Сначала я формировал из своих рук обруч и учил Кайзера прыгать через него с разных сторон. После долгих тренировок научил его прыгать высоко вверх из положения стоя. Потом Кайзер научился прыгать через обруч из моих рук, не касаясь их. Люди не верили своим глазам».

Беднягу Кайзера постигла трагическая участь. Однажды Омару пришлось уехать, и он оставил Кайзера с другом. Когда вернулся, то узнал, что Кайзера отравили. Он больше не называл собак этим именем.

Любите искусство в себе, а не себя в искусстве.

Константин Станиславский

Окончив школу, Папа переехал в Майами и открыл там свое дело. Как и старший брат, он начал дрессировать боевых собак, участвовал в уличных представлениях, а затем занялся съемкой рекламных роликов и даже фильмов, где артистами были его животные. Иногда он появлялся в кадре вместе с ними в роли офицера полиции, дрессировщика или гангстера. Возможно, Омар так и остался бы во Флориде, но ураган Эндрю, обрушившийся на штат в 1992 году, разрушил его планы. Омар отказался от эвакуации, так как не мог оставить своих зверей. Они пересидели шторм вместе. «Это было похоже на конец света, – вспоминал он. – Не хочу пережить такое еще раз». Омар собрал волю в кулак, стряхнул пыль и начал все сначала – теперь в Лос-Анджелесе. В его свите появился джек-рассел-терьер. Омар нашел его в развалинах. Он был еще совсем щенком и едва дышал. Папа дал ему кличку Энди – в честь урагана, который чуть не погубил его. Обучил пса всему, что требовалось для съемок в рекламных роликах, прессе и некоторых телевизионных шоу, которые я называю Собачьей драмой.

В конце 1990-х Омар много работал с немецкими овчарками, которых успешно обучал по немецкой программе шутцхунд. Эта система тренировки собак для защитной службы включала обучение слежению, выполнению указаний и защите. Однажды Омара пригласили в мотель участвовать в журнальных съемках, более подробной информации не предоставили. Привели в одну из комнат полуразрушенной постройки на окраине города, где он столкнулся лицом к лицу с самой Шэрон Стоун. По сценарию она играла арестантку.

«У меня отнялся язык, когда ее увидел, – вспоминал он. – Я был ее фанатом. Но идеал рухнул, как только узнал, что ей не понравилась моя собака».

Однажды во время прогулки по калифорнийскому побережью с Омаром приключился интересный случай. «Я прогуливался по Венис-Бич. Вдруг увидел джек-рассел-терьера, игравшего со скейтбордом, – вспоминал он. – Пес вел себя так, словно сошел с ума. Он лаял и кусал скейтборд, вставал на него передними лапами и пытался бежать вместе с ним. Тут я подумал: а почему бы не научить собаку кататься на скейтборде? Тогда у меня было уже два джек-рассел-терьера: Энди и Пит. Второй действительно проявил талант в этом виде спорта. Со временем скейтбординг давался ему все лучше и лучше, в конце концов он освоил даже езду по кривой и прыжки. Было забавно. Каждому хотелось научить свою собаку такому. Но, если не ошибаюсь, я был первым, кому это удалось. Я стал называть своего спортивного терьера Питом-экстремалом».

Пит-экстремал схватывал все на лету. Думаю, в нем было больше от Прометея, чем от экстремала. Омар научил его спускаться на скейтборде по лестнице, рассекать склоны скейтбордических парков и даже кивать головой во время езды. Не каждый человек мог тягаться с ним. Этот парень был сумасбродом наподобие Дугласа Фэрбенкса-младшего – прототипа главного героя фильма «Артист » по имени Джордж Валентин, роль которого исполнил Жан Дюжарден.

Дуглас Фэрбенкс начал свою карьеру в немом кинематографе, и с появлением звукового кино ему пришлось овладевать новыми навыками. Он был одним из первых актеров, кому предстояло «заговорить». Рин-Тин-Тину повезло меньше. Красавец, он бил все рекорды по кассовым сборам в стране, его работа оценивалась в восемь раз выше, чем у двуногих актеров, но у него было слабое место – не умел говорить. С приходом «говорящего» кино фортуна от него отвернулась.

Пит – экстремал, Брандо и я в ожидании водных лыж

В отличие от Рин-Тин-Тина речь Дугласа Фэрбенкса была прекрасно поставлена, и он беспрепятственно продолжил покорять Олимп, а во время Второй мировой получил и славу национального героя Америки за участие в десантных операциях на побережье Франции. За боевые подвиги он был награжден медалями военно-морского флота США, Франции и Великобритании.

После того как Омар обучил Пита-экстремала премудростям воднолыжного спорта, тот поучаствовал в собственных десантных операциях. Этот пес был бесстрашным! Единственное, к чему никак не мог приспособиться, это громоздкий спасательный жилет, который приходилось надевать всякий раз, спускаясь на воду.

В то время я торил свою тропу в жизнь. Первые хозяева дали мне кличку Угги. Я бы предпочел Герцог или Граф, что подчеркнуло бы мое царское происхождение куда лучше. Тогда Пит уже был живой легендой. Совсем скоро они с Энди стали моими братьями по труппе и образцами для подражания: Пит – на спортивном поприще (я так и не достиг такого же совершенства), а Энди – в актерском мастерстве (его я даже превзошел).

К сожалению, у Пита был один роковой недостаток. Он испытывал сильнейший страх перед выходом на сцену всякий раз, когда ему приходилось выступать перед живым зрителем. Он вешал уши и полностью терял способность сконцентрироваться, особенно если зрители начинали аплодировать и что-то громко восклицать. В отличие от Пита, Энди был прирожденным актером и сделал шикарную карьеру на телевидении и в рекламе. Он был первым из воспитанников Омара, кого пригласили на полноценную роль в кино.

Эти два терьера побили все мыслимые рекорды.

Энди оставил этот мир в шестнадцать лет, что соответствует 112 человеческим годам. Внушительно, не правда ли? С Питом-экстремалом произошел несчастный случай: любопытство одолело, и как-то раз он укусил ядовитую жабу, а ее токсины смертельны для собак.

Я уверен, что Питу и Энди суждено встретиться на небесах, чтобы резвиться там целую вечность. Конечно, эти мысли не сглаживают горечь утраты. Мы с Омаром до сих пор с тоской вспоминаем их мордашки.

Собака прыгает к вам на колени, потому что любит вас; кошка – потому что ей там теплее.

Альфред Норт Уайтхед

Я никогда не гордился тем, что убил кошку. Будь это белка или зебра – было бы чем похвастать. Впрочем, когда я переехал жить к Омару, у меня появились сестры-кошки, и они оказались вполне ничего. Конечно, как и все другие кошки, они были себе на уме и оставались дикарками. Они тучами истребляли птиц, мышей и прочих беззащитных тварей, которые попадались к ним в лапы, предавали их нескончаемым мукам: хлестали когтистыми лапами и с любопытством наблюдали, как долго протянет жертва с оторванным ухом, лапой или выколотым глазом. Попробовали бы они проделать это с животным своего размера! В голове не укладывается, как люди (даже самые добрые и отзывчивые, с которыми я сталкивался) могут терпеть такую первобытную жестокость. Или они не замечают, что делается у них под носом, пусть даже у людей он теплый и сухой? Даже Гизмо – один из редких котов, который не вызывал во мне отвращения и, надо признать, был довольно умен, – часто не мог устоять перед соблазном пустить кровь какой-нибудь беззащитной зверюшке, повергая тем самым в ужас Мерси и Терри.

Коварный, хитрый, скрытный, пронырливый, подлый – вот отличный синонимический ряд, который точно характеризует всех кошек.

Отклоняясь от темы предумышленных кровавых расправ, расскажу и о том, что заставляет меня восхищаться этими существами. Конечно, завораживает уже то, что у кошки предположительно девять жизней, хотя, с другой стороны, это возмутительно – где же тогда справедливость? Но есть кое-что еще: их взаимоотношения с людьми. Здесь правила диктуют кошки. В отличие от собак, простодушных и заботливых, они злопамятны и хитры.

Кошки жестоки, и тем не менее они – совершеннейший образец спокойствия. Словно гибрид Джеймса Дина, Грейс Келли, Стива Маккуина и Ингрид Бергман. Этот список можно продолжить.

Тот случай с кошкой (как потом выяснилось, погибшую звали Гейт) произошел, когда мне было несколько месяцев. Кажется, к тому времени я еще не осознал, что я собака. В промежутках между едой, сном и изучением себя во мне бурлила такая необузданная энергия, что я был готов взорваться.

Как только мой нюх проснулся, запахи заполнили все пространство вокруг, и я без устали принюхивался, пытаясь разобраться в них. Я вырывался из дома, клетки или машины и со всех лап бежал во двор, в парк или на улицу к самому интересному.

За этим щенячьим взглядом таится убийца

Я нетерпеливо лаял и огрызался на все, что оказывалось в поле зрения или на пути, будь то вращающиеся колеса, голуби, пустые пластиковые мешки, белки, другие собаки или – к несчастью – кошки.

Мое тело пробуждалось, и я бросался в бой, рассекая пространство, как артиллерийский снаряд.

Мой щенячий энтузиазм был прекрасным топливом, мой нюх – лучшей навигационной системой из всех возможных. Ведомый природными инстинктами, в тумане сумасшедшей увлеченности я часто не слышал, что мне говорят или кричат. Ничто и никто не мог меня остановить, я превращался в несчастный случай, который вотвот произойдет.

Однажды мы с семьей поехали на барбекю в соседний штат. Там я и пал жертвой собственных первозданных инстинктов. Вырвавшись из рук человека, который чуть не затискал меня до смерти, я почувствовал под лапами почву и пустился наутек. Прежде чем меня поймали, я оглушил весь двор радостным лаем и выбежал на улицу, напугав своим внезапным появлением велосипедиста. Благодаря небольшому росту я без труда пролез под изгородью и очутился в подвале соседнего дома. Пока глаза привыкали к темноте, я задрал морду и учуял незнакомый запах – смесь аммиака и дохлой рыбы. Фу!

Слух был острым, поэтому, еще не разглядев источник вони, я услышал его. Что-то зарычало, зашипело, в темноте блеснули клыки. Я увидел чей-то нос, исполосованный боевыми шрамами. Животное уставилось зелеными глазами и занесло когтистую лапу.

Я и пискнуть не успел, как шипящее чудовище вцепилось своими когтями, принялось царапать и рвать мою шерсть, морду, глаза. Я вырывался из когтистых лап, но они тянули меня все глубже и глубже в подвал. Мы катались в липкой куче клювов и костей – месиве кошачьего завтрака. Фу! Фу!

Пользуясь охватившим меня отвращением, дикарка тут же добилась преимущества и оказалась на мне. Острые зубы впились в шею, и я издал истошный вопль, поразивший меня самого. Люди бросились ко мне: «Угги! Угги!» Их крик насторожил чудовище – вероятно, оно пыталось оценить масштаб надвигающейся опасности.

Стараясь не упустить свой шанс, в темноте я бросился на обидчика и изо всех сил сомкнул зубы над тем местом, которое, по моим расчетам, было его глоткой. Я почувствовал вкус крови, но продолжал трясти то, что было у меня в зубах, до тех пор, пока оно не перестало шевелиться.

Я знал, что сейчас примчатся люди, поэтому начал пятиться из темной западни и тащил за собой трофей, чтобы похвастать перед хозяевами своей отвагой.

Выбравшись на свет, я оказался в кругу уставившихся на меня людей. Странно, но в их взглядах не было одобрения. Я разжал челюсти. На землю упал труп одного из детенышей чудовища.

Мои дела были бы не столь плохи, если бы убийство котенка оказалось моим первым прегрешением. Но на счету были и другие: я гадил, бросался на машины и велосипеды, рвал тапочки и туфли, валялся в лужах. Согласитесь, все вместе характеризовало меня не с лучшей стороны. А теперь я вдобавок замарал свои лапы кровью. Люди могли счесть меня безнадежным. Я принял самый трогательный и преданный вид, но это не помогло. Негативное решение было лишь вопросом времени.

«Эта собака неконтролируема! – резюмировал один из людей. – Если до конца недели не найдется какой-нибудь сумасшедший и его не заберет, то придется отдать в приют».

Тогда я еще не мог осознать, что тот день оказался самым счастливым в моей жизни. Меньше чем через неделю в мою жизнь вошел «сумасшедший» Омар фон Мюллер.

Актерская игра – не больше и не меньше, чем обыкновенная игра. Идея в том, чтобы облагородить жизнь.

Джордж Элиот

Первое время у Омара было слишком много работы, чтобы всерьез заняться мной, и он попросил свою знакомую понаблюдать за мной недельку. Все складывалось неплохо, хотя пару раз за небольшие провинности меня все же ссылали на задний двор. Приключения начались с того, что меня смертельно оскорбил козел моей временной хозяйки. Сам козел смотрел на дело иначе. Он скреб землю и кривил передо мной свои эластичные губы так, что выглядывали желтые зубы. Вроде пустяк, но хватило, чтобы вывести меня из себя. Я рванул к козлу, чтобы выразить лаем свое возмущение. Злодей выставил рога, чтобы меня боднуть. Страсти накалялись. Я стал нарезать круги, пока у козла не закружилась голова, и он не потерял способность предугадывать, с какой стороны я зайду в следующий раз. Я поджидал, когда козел окажется ко мне задом, подпрыгивал и впивался в его ляжки острыми, как иголки, зубами, хватался за редкую шерсть, садился верхом.

Несколько раз я видел по телевизору родео и всегда жалел этих бедных животных, особенно когда какие-то энтузиасты запрыгивали на них и заставляли, отбрыкиваясь, скакать по арене. Зато теперь я могу сказать, что тот случай с козлом запомнился мне как один из самых веселых в моей жизни.

С заднего двора донеслись истошные крики хозяйки козла. Она подбежала, готовая испепелить меня одним взглядом, с криком схватила за хвост и начала дергать, приказывая оставить козла в покое. Но я и не думал отступать. Их-хаа!

Меня отправили прямиком к Омару. Но, даже оказавшись в немилости, я не пытался демонстрировать угрызения совести и сделал важное открытие: комфортабельный дом Омара был местом, где властвуют собаки.

Кроме Пита-экстремала и Энди (он мне сразу понравился) вместе со мной жили и другие: коричневый пес Брандо – нечистопородный джек-рассел-терьер, также спасенный от приюта, и собака Чата – мопс. Еще у Омара жили голуби, две кошки и желтоголовый амазонский попугай Манго – настоящее исчадье ада.

Вскоре к нам присоединился Гордо – щенок пса Никко, самого талантливого и титулованного из всех воспитанников Омара, да и вообще всех американских бульдогов. Омар назвал щенка Гордо, потому что в переводе с испанского «gordo» значит «выигрыш». Гордо снялся в нескольких рекламных роликах и низкобюджетных кинолентах, а на съемках фильма «Пиво моим лошадям» вывихнул колено и попал на операцию. Я всегда мечтал о том, чтобы у меня был брат. Гордо стал им, и наша искренняя дружба длилась всю жизнь.

Моими сожителями были преимущественно особи мужского пола (кстати, тогда Омар тоже был холостяком). Так что в нашем «Зверином доме» командовали парадом мужчины. Они прекрасно справлялись, в чем я убедился очень скоро. Переступив порог этого дома, я первым делом принялся исследовать каждый его уголок, как ищейка. Затем выбрал наиболее комфортное место – посередине дивана, как раз напротив телевизора – и оставил в его углу свою визитную карточку.

Папа Омар был довольно строг и требовал подчиняться правилам. К примеру, запрещалось испражняться где попало, грызть предметы, лаять, драться и воровать. Новый хозяин четко обозначал границы дозволенного и поощрял их соблюдение. В наказание за провинности меня могли дернуть за ошейник или легонько ущипнуть за шею. Когда я вел себя особенно плохо, хозяин мог стиснуть рукой мою пасть и впиться в меня взглядом. Пристально глядя в глаза, строгим тоном он напоминал о своем лидерстве.

Конечно, он убедил меня не сразу, сначала я слегка испытывал его. Думаю, совсем не обязательно говорить о том, что первое время я был сбит с толку количеством новых правил. Омар же мог месяцами хранить улики, чтобы доказать мне потом мою вину.

Улика № 1: пятно на ковре в гостиной.

Улика № 2: отметины от зубов на ножках вращающегося стула.

Улика № 3: шрам на носу Гордо (я посчитал, что он необходим ему, чтобы увеличить шансы трудоустройства в сценах драки).

Наконец, улика № 4: вмятина на прутьях клетки Манго.

Тренировка обоняния в стиле джек – рассел – терьера

Самое тяжкое мое преступление – страсть копаться в мусоре. Я любил опрокидывать мусорное ведро и растаскивать по всей кухне мусор и объедки. Впервые я сделал это еще в доме первого хозяина, и мне так и не удалось полностью избавиться от этой дурной привычки.

«Мне кажется, это доказывает как минимум то, что ты помешан на еде, – сказал Омар, когда уже в пятый раз обнаружил меня возле опрокинутого мусорного ведра жующим коробку из-под пиццы. – Но у нас так не принято».

Он взял меня за шкирку и отнес в место наказания – небольшую конуру с запирающейся дверцей. Конура на улице, внутри только миска с водой. Изоляция от общества не понравилась, и я пронзительно заскулил, выражая свое щенячье возмущение. Омар был беспощаден, и не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Со временем я стал оказываться в клетке все реже, к удовлетворению соседей, чья жизнь в периоды моего заключения сильно омрачалась.

И все же Омару стоило купить специальное мусорное ведро с защитой от Угги на случаи, когда я срывался и предавался любимой забаве.

Собаки – это чудо на лапах.

Автор неизвестен

Как только я освоил фундаментальные правила жизни в семье Мюллеров, где каждый был по-своему талантлив, пел или танцевал, Папа официально зачислил меня в школу актерского мастерства под своим руководством, рассчитывая, что ему удастся направить мой неуемный энтузиазм в русло комической драмы. Не то чтобы он был излишне амбициозен – он следовал традициям таких выдающихся мастеров всех времен и народов, как Константин Станиславский (создатель знаменитой актерской системы), Ли Страсберг, Санфорд Мейснер и Стелла Адлер. Их ученики – Брандо, Гарленд и Де Ниро – приобрели мировую известность. Мисс Адлер была бы особенно восхищена работой Омара, так как он полностью следовал ее завету: «Не будь скучным». Я уверен, со мной Омару это удалось. Сначала – обязательные команды повинования, на освоение которых обычно уходит около года. Курс включал обучение условным сигналам и жестам, весь материал многократно повторялся. Первые уроки строились по принципу «от противного». К примеру, Омар тряс передо мной кусочком сосиски или сушеной печени, что одновременно побуждало к действию и заставляло контролировать инстинкты. Эту форму поощрения было нетрудно освоить: желание съесть что-то вкусное побуждало правильно понимать подсказки Омара. После знакомства с мусорным ведром моим любимым лакомством стала пицца, но Папа настоял на более здоровой пище, поощрял меня мини-хотдогами с ароматом свинины, курицы или овощей.

На уроке актерского мастерства

Общаясь со мной, Омар сочетал английский и испанский языки, пощелкивание и имитацию звуков, издаваемых животными. Для привлечения внимания он использовал пищащие игрушки (моим любимцем был Вонючка Скунс, мне нравилось с ним возиться, потом он бесследно пропал). Я никогда не встречал человека, равного по выдержке Омару – он почти не бранил за ошибки. Я наслаждался каждой минутой, проведенной с ним наедине, особенно если в конце ожидало лакомство.

В доброжелательной обстановке между мной и Омаром быстро сложились такие доверительные отношения, какие только можно представить. Казалось, в них было нечто мистическое. Просматривая любимый астрологический канал (Омар включал его, чтобы расслабиться), я узнал, что дружба двух Водолеев превращается для обоих в увлекательное приключение, которое длится, пока они в восторге друг от друга. Это про нас.

Омар восхищался, как быстро я все схватывал. Я не сводил с него больших карих глаз, мои торчащие уши всегда были готовы принять команды. Всего за несколько дней я изучил простейшие команды: «Сидеть! Пошли! Ко мне! Стоять!». Через несколько недель освоил бег с прыжками и новые команды: «Кувырок! Сидеть-Стоять! Лежать-Стоять! Гуляй! Кругом! Поклон!».

Я научился поднимать и приносить предметы, выхватывать из кармана мяч, не причиняя при этом вреда. А научившись пользоваться голосом в нужных целях, я с удовольствием подавал его всякий раз, когда Омар приказывал это жестом или командой «Голос!».

Я мог яростно скрести в дверь и по нескольку минут сидеть на задних лапах, медленно прогуливался по команде «Замедлить шаг!» и полз на брюхе. Я взмывал ввысь, чтоб ударить противника в живот, но прыгал и через обруч, включая тот, что Омар изображал руками. Схватив в зубы предмет, я не отпускал его без команды, даже если меня поднимали в воздух, трясли и крутили (это было очень весело!).

Когда я слышал «Выстрел!», то опрокидывался на землю и лежал как мертвый, пока не командовали подняться на лапы. «Сопровождать!» означало, что я должен идти вслед за Омаром или кем-то еще. Я должен был оставаться рядом с человеком, когда слышал команду «Рядом!» – даже при отвлекающих факторах, как автомобиль, дым, необычные запахи или внезапные громкие звуки.

Мы оба видели, что мне все давалось легко. Я наслаждался тренировками и впадал в уныние, когда они заканчивались. Я впитывал материал словно губка, что повлияло даже на мой словарный запас, я понимал некоторые слова на испанском: amigo (приятель), padre (отец) и bueno (хорошо, хватит). Я и не предполагал, в какого полиглота еще превращусь.

Для всех так называемых собак-актеров я – живое свидетельство, что работу может заменить только еще более самоотверженная работа. Можно быть сколь угодно энергичным, интеллектуальным, обладать прекрасной интуицией, но, пока не научишься быстро реагировать на команды, эти качества – лишь скромный довесок к гонорару.

Впоследствии Омар так объяснил секрет моего успеха: «Угги не просто исключительно фотогеничный пес – он обладает удивительной жизненной силой. У него прекрасное чувство юмора, он может заставить смеяться каждого и любит держать ситуацию под своим контролем. Угги пользовался ошеломляющим успехом везде, куда бы я ни брал его с собой».

Папа говорил, что главное, чем одарила меня природа, – бесстрашие. Это справедливо лишь отчасти, поскольку у меня все же был один страх – потерять его. И я готов открыть правду: отсутствие страха было не чем иным, как верой в человека. Когда я уловил смысл всех сигналов и команд Омара, то решил следовать им неукоснительно. Я верил, что Омар никогда не причинит мне вреда и не позволит сделать это никому другому, будь то ребенок, незнакомец, директор кинофильма и кто угодно еще.

Мой новый Папа был самым важным в моей жизни.

Секрет моего успеха – моя вера в него.

Мир завоевали, научившись понимать собак; мир существует благодаря тому, что собак понимают.

Фридрих Ницше

Я не всегда знал, что такое доверие. Сначала это было не более чем привязанность собаки к человеку. Мои чувства к Омару стали особенно яркими и устойчивыми. Я не сразу нашел свой путь, но встав на него, больше никогда не сворачивал. Омар был моей путеводной звездой. Я был в восторге, когда за успехи меня вскоре официально зачислили в труппу фон Мюллера и начали вместе с остальными собаками брать на все уличные представления. Например, я участвовал в прогулке по Третьей улице в Санта-Монике, она же Променад. Это торговый и туристический центр города, с которым меня связывают приятные воспоминания: вместе с труппой мы развлекали прохожих, а они воздавали нам бисквитными пирожными и задорным смехом. Омар вывозил нас на такие мероприятия, чтобы мы привыкали к многолюдному шуму и могли похвастать своими талантами.

Омар начал с выступлений на оживленных улицах, на набережной Венис-Бич – популярной достопримечательности и места отдыха в Лос-Анджелесе. Однако вскоре нас выдворили оттуда за то, что мы ходили без привязи (хотя нуждались в ней не больше самих людей!). Но в этом была и доля везения, поскольку в Санта-Монике нас ожидала куда более благодарная аудитория, где мы и набирались опыта, и наслаждались каждой минутой общения со зрителями.

Восьмилетний Энди в то время был звездой аджилити и прыжков с обручем, тогда как мы, остальные, еще сидели на скамье запасных. Брандо блистал на скейтборде и был неподражаемым клоуном. Даже Гизмо не оставался в стороне. Он умел стоять на задних лапах, имитируя боксирование, а для пущей убедительности мог так же стоя «дать пять» Омару. Только бедный Пит так и плелся позади, стесненный множеством окружавших нас людей.

Сначала я довольствовался тем, что сидел на скамейке и нюхал воздух. От запаха хот-догов, гамбургеров, кофе и попкорна текли слюнки. Омар знал мою одержимость едой и поэтому, чтобы мне окончательно не снесло крышу, поручил вести театральную кассу. Я брал у зрителей купюры, прыгал с ними сквозь обруч, потом опускал деньги в специальную емкость. Эта суета доставляла большое удовольствие, и я радостно облизывал руки с протянутыми купюрами. Но я был честолюбив, и роль сборщика податей быстро утомила меня. Моей судьбой был настоящий бизнес, который мы привычно называем «шоу», и я ждал своей большой роли. Кроме того, долларовые купюры невкусные, и я часто наказывал их за это – рвал в клочья, невзирая на крики Омара: «Угги! Не делай этого!».

Мои выходки быстро принесли свои плоды. Омар понял, что я способен на нечто большее, и принялся за работу. Вскоре я вышел на новый рубеж, нежели прыжки через обруч – взмывал над провалом между стойками, как знаменитый трюкач Ивел Книвел. И научился импровизировать, когда кто-то из коллег по цеху допускал ошибки. К примеру, Брандо был неряшливым кассиром, и всякий раз, когда он ронял купюры, я молнией взлетал со скамьи и под раскатистый смех публики с поклоном подавал ему упавшее, за что получал «чаевые».

Я приковывал внимание толпы, профессионально затягивал овации и в результате несколько раз получил по пятьдесят долларов чаевых, а однажды целых сто.

Разумеется, эти купюры я не кромсал.

Но больше чаевых Омар был тронут тем, что десятки любителей собак были так восхищены, что стали просить Омара обучить тому же своих неуправляемых дворняг. «Для начала мне хочется, чтоб моя собака прибегала, когда я ее позову, – просили они. – И будет классно, если потом вы научите ее кататься на скейтборде!». Вероятно, им казалось, что это такое плевое дело, которому можно обучить собаку за пару дней.

Еще Папе предлагали студийную работу для Энди, и даже Гизмо однажды посчастливилось – ему предложили сняться в клипе Тома Петти «Swinging » в роли то спящего, то пьющего кота. Таким образом, наше веселое времяпрепровождение оказалось еще и прибыльным. К примеру, гонорар за участие в съемках рекламного ролика составлял 3000 долларов, а порой и больше. Вот это, я понимаю, работа!

Надо признать, что тяжелее всего приходилось Омару. Долгие годы он посвятил работе с «трудными» собаками. Это были мастиффы, бульдоги и различные помеси, за которые больше никто не брался. Он понимал, что если тренировки не принесут пользы, то, скорее всего, их усыпят. Его ранила эта мысль, обрекала на тяжкий дополнительный труд. Одна знакомая Омара, одержимая идеей спасения собак, свозила к нему смертников, чтобы он занялся их социализацией.

Одной из таких собак был маленький черный пагль. «Никто не в силах с ней справиться, – сказала Омару подруга (от нее приятно пахло). – Она сумасшедшая; наверное, потому, что мопсы и бигли – не те породы, которые можно скрещивать».

Омар принес пресловутого маленького пагля домой, мы взглянули в его остекленевшие от ужаса глаза и удалились, решив не испытывать судьбу. Через несколько недель Омару удалось остепенить собачку настолько, что та позволила вывести себя на улицу на поводке. Прогресс был заметным, но периодически она все равно пускалась во все тяжкие.

При внезапном движении или звуке этот маленький живой кусок колючей проволоки начинал кричать, как банши. Она скрипела зубами, огрызалась, а потом принималась везде гадить. А когда Омар или кто-то другой проходил мимо, она в буквальном смысле карабкалась на стену. Омару приходилось начинать сначала, но каждый раз она возвращалась к старому. С ней действительно было неладно. Она любила закатывать глаза так, что оставались одни белки. Выглядело так, словно ее мозг улетал на планету Пагль.

Кончилось тем, что однажды она приняла действия Омара за угрозу, подпрыгнула и ударила его в лицо, возле глаза. Хлынула кровь, Омар чуть не лишился зрения. Тогда он неохотно набрал номер своей подруги, чтобы сообщить: эта собака вынуждает его признать свое поражение. «Никто не найдет на нее управу, – сказал он. – Может покалечить кого-нибудь. Этого надо избежать». Удрученная подруга Омара не смогла собраться с силами и отвезти умалишенную дворняжку к ветеринару, чтобы там положили конец ее мучениям. Омар взял это на себя. Сердце обливалось кровью, но это стало одним из самых мужественных и добрых его поступков.

Этот урок не сломил упорную подругу Омара, и она привезла другого пса, на этот раз – дикую охотничью собаку, которую изловили в Пасаденском холмогорье. Там орудовала целая свора. Собаки растаскивали урны и доставляли жителям столько беспокойства, что те начали их травить и отстреливать. Самым трудным было то, что доставленная собака никогда раньше не жила в постоянном контакте с человеком. Когда Омар приближался, она испуганно прижималась к земле и лежала как парализованная.

Собаки, живущие на воле, дни напролет спят, а ночью бродят по улицам – именно к такой жизни привыкла эта собака. Понаблюдав несколько дней, Омар начал выводить ее по ночам на прогулку, таская за собой на поводке. Три месяца ушло на тренировки, социализацию, и случилось невероятное – ее взял человек, у которого раньше никогда не было домашних животных. К всеобщей радости и удивлению, некогда дикое животное провело оставшуюся часть жизни, наслаждаясь обществом человека, и не где-то, а в многолюдном Нью-Йорке.

Еще один громкий успех Омара связан с историей десятилетней немецкой овчарки. Этот пес был так предан бывшему хозяину, что никого не подпускал к себе. Со временем старик-хозяин стал немощным, ему потребовался уход посторонних людей, и возникла проблема с собакой. Говорят, нельзя научить старую собаку новым трюкам, но для Омара не было невозможного. На одной из первых совместных прогулок в парке пес пригвоздил Омара к земле (Омар споткнулся, а пес неверно понял резкое движение), но совсем скоро уже в буквальном смысле ел у него с рук.

«Я подумал, что пробил мой смертный час, когда этот пес повалил меня на землю и, стоя на моей груди, рычал и капал слюной в лицо, – вспоминал Омар. – Я отвернулся и лежал так, пока пес не отошел. Я поступил правильно, и через три дня уже мог класть руку псу в пасть, зная, что тот не причинит вреда. Нужен был человек, который сказал бы ему « нет ».

Папа верил: залог успеха в том, чтобы научить животных понимать границы дозволенного и уважать хозяина: «Некоторые выдающиеся тренеры считают, что человек должен демонстрировать свое доминирующее положение в отношениях с животным, запрещая ему забираться к нему в кровать и тому подобное. Это не так. Можно спать хоть в обнимку с собакой и нянчить ее, предварительно четко обозначив границы дозволенного. Дисциплина должна быть абсолютной, но со вкусом доброжелательности».

Омар часто возмущался, что по телевидению никогда не показывают собаководов, неистово дергающих за поводок и хватающих собаку за шею в страхе, что их питомец выглядит недостаточно хорошо. «Я люблю своих собак, как собственных детей, – говорил Омар, – но приходится быть строгим, чтобы они с самого начала поняли, кто здесь главный. А дальше можно и баловать».

Я сам был на волоске от смерти, но достиг мировой славы.

Метод Омара испытан мной на собственной шкуре, и я утверждаю, что он работает, а я тому живое свидетельство.

Искать в себе стоит только те качества, которые универсальны.

Сэнфорд Мейснер

Подготовив меня к выступлениям в уличном театре и обозначив границы дозволенного, Омар понял, что я способен на нечто большее. Он решил обучить меня езде на скейтборде и задействовать в экстремальных видах спорта. Энди постарел, Пит так и не преодолел страх перед толпой, поэтому основное внимание сосредоточилось на моей персоне. Позже Омар говорил: «Угги был прирожденным актером. Ему давалось все». На обучение скейтбордингу понадобилось гораздо больше времени, чем на то, что мы осваивали прежде. Признаться, иногда хотел все бросить и улечься с Гордо у телевизора. Омар стал кормить меня только из своих рук. «Угги хороший пес, – говорил он, пока я чавкал куском курицы или колбасы. – Хороший muchacho [2] ». Потом давал мне покататься на скейтборде. Этот спортивный снаряд соответствовал моему телосложению, росту и весу, езда на нем доставляла большое удовольствие. Доска обязательно должна быть легкой, упругой, с плавным ходом. «Я очень щепетилен в выборе колес, шасси, подшипников и досок, – объяснял Омар, когда подгонял под меня доску, – от этого многое зависит». От него не ускользала ни одна мелочь, которая могла помешать освоению нового вида спорта.

Для первых тренировок он выбрал небольшой зеленый островок возле тротуара перед домом. Чтобы я не перегревался, тренировались только по утрам и вечерам, по прохладе. Омар ставил скейтборд на траву и блокировал колеса, чтобы он не катился. На первых занятиях учил меня запрыгивать и спрыгивать с доски, словно это маленький столик. Каждый раз, когда я взбирался на доску и стоял на ней, как на отвесной скале, Омар давал мне что-нибудь вкусное. Так проходили недели, и я смаковал каждое мгновение. Наконец почувствовал себя на скейтборде твердо и уверенно.

Затем Омар научил меня, стоя на доске выполнять команды «Сидеть!», «Лежать!», «Стоять!» и «Кругом!». Когда это удалось, начал слегка покачивать доску подо мной из стороны в сторону, потряхивать и приподнимать ее над землей. Делал это осторожно, чтобы я не испугался. Иногда желание спрыгнуть с колышущейся подо мной доски брало верх, и мы возвращались на несколько шагов назад, чтобы я понял: все, что происходит – безопасно.

Омар не торопился. Наши занятия длились около десяти минут, затем он, к вящему моему разочарованию, убирал доску и доставал ее вновь лишь на следующий день, на что очень эмоционально реагировал мой хвост.

Первые дни на скейтборде. Едва дышу

Убедившись, что ничто меня не тревожит, Омар немного отпустил колеса и поставил доску на тротуар. Слегка подтолкнул ее, обещая мне лакомство, если не спрыгну. Затем привязал к доске нейлоновую веревку, чтобы тянуть за собой. Когда доска разгонялась или что-то казалось небезопасным, останавливал ее ногой.

Репетиции, усердие, терпение и положительное подкрепление – вот ключ к успеху. Последнее я особенно любил. «Почтенный Угги!», – каждый раз произносил Папа, протягивая мне кусочек бекона. Или: «Хорошая работа!», «Ай да молодец!» – когда меня ожидал лакомый кусочек печенки. Он никогда не позволял себе быть бесцеремонным.

Я и раньше приводил зрителей в восторг во время уличных представлений. Но тот восторг не может сравниться

с тем, что зритель испытал при виде джек-рассел-терьера, катающегося на скейтборде. Это было сильнейшим стимулом, чтобы делать еще больше, ехать еще быстрее!

Я крепко цеплялся за доску всеми четырьмя лапами, когда Омар отпускал колеса, чтобы дать мне почувствовать, как доска набирает скорость, спускаясь с пригорка, и как сбрасывает ее, достигая бордюра.

Мышцы инстинктивно сокращались, я наклонялся по ходу движения. Задними лапами удерживал равновесие и, если нужно, мог ускорить ход. Нейлоновой веревки больше не было; был только я – свободный и раскованный – и калифорнийский бриз, развевающий мои уши, – вместе с ним мы кружили возле Омара на пустой парковке. Спустя пару недель я уже уверенно управлял доской и выполнял основные маневры, а примерно через сто часов тренировок грохотал, спускаясь на скейтборде по лестнице, и бороздил наклонные плоскости.

Успех был так сладок, что все лакомства, служившие раньше лучшей наградой, утратили для меня свой вкус. Теперь я понял, почему Пит помешался на скейтбординге. Он был готов работать до полного изнеможения, Омару приходилось даже отбирать у него доску.

Свершившееся стало бесценной наградой. Я никогда не чувствовал себя более человекоподобным, чем на скейтборде.

Актерская игра – это форма исповеди.

Таллула Бэнкхед

Все шло хорошо. Омар был восхищен моим прогрессом и даже решил, что мне нужно принять участие в состязаниях среди животных, организованных телеканалом «Animal Planet» в рамках телешоу «Pet Star». Мы с Гордо смотрели это шоу сотни раз. Люди приводили своих питомцев, которые состязались перед звездным жюри в надежде продемонстрировать лучший трюк. Приз в 25 тысяч долларов говорил о высоких требованиях. Участвовало много собак. Однажды Омар взял туда Брандо, и тот прошел на скейтборде до самого финала, где его припер к стене австралиец – голубой хилер по кличке Скидбут [3] , принадлежавший техасскому фермеру. Черт подери, этот пес был действительно хорош! Он различал «лево» и «право», кружился на месте, давал «пять». Казалось, он даже умел считать. Скидбут мог удерживать на кончике носа бисквит и сидел так, не пытаясь его съесть. Я не уверен, что удержался бы на его месте.

Омар не тревожился. «Угги умеет ездить на скейтборде, ходить задом наперед, прикидываться мертвым, кланяться и много других вещей, – сказал он своей новой подружке, Мерси (от нее приятно пахло). – Он без труда пройдет пробы».

Мы приехали на съемки шоу Марио Лопеза. Все шло хорошо, пока мы стояли за кулисами, ожидая своего выхода. Тут, к ужасу Омара (и к моему восторгу), нашим соперником оказался белый какаду. Он сидел на руке у своего ничего не подозревавшего хозяина.

Теперь я расскажу одну историю, которая связана у меня с попугаями. В тот же день, как я переступил порог своего нового дома, я понял, что Манго, волнистый попугай Омара, точит на меня клюв. Он словно говорил: «О нет, еще одна блохастая псина!». Манго не очень любил Омара, как и остальных особей мужского пола. Терьеров же он презирал. Манго вопил и повторял команды Омара противным скрипучим голосом: «Уг-гиии, стоять! Уг-гии, сидеть!»– чистил перья и кидал в меня чешуйками кожи, хлопал крыльями и поливал меня питьевой водой.

Я невзлюбил этого волнистого переростка и подпрыгивал, хлопая пастью, но клетка висела слишком высоко, достать его я не мог. Лишь однажды, когда попугая выпустили полетать, мне удалось подобраться достаточно близко, чтобы перекусить его костлявое тело, ему посчастливилось улизнуть. Я выплюнул пару зеленых перьев, которые выдрал из хвоста, а он нарезал надо мной круги, атакуя пометом. Я снова подпрыгнул и опрокинул его клетку, оставив на ней вмятину. Этот противный попка захлопал крыльями и завизжал так пронзительно, что его, наверное, было слышно за пять кварталов.

Шерсть зашевелилась, когда на съемках телешоу я увидел какаду. До того как выбежать на сцену и огласить номер, его наивный хозяин стоял рядом с нами за кулисами и покачивал на жердочке своего питомца. Я гавкнул и кинулся к попугаю, отчего он взлетел раньше времени и заметался. Вместо того чтобы начать номер, следующие несколько минут хозяин пытался поймать и успокоить питомца, чтобы тот смог проделать на сцене свои дурацкие птичьи трюки. «Плохой мальчик! – ругал меня Омар. – Сидеть! Стоять!» Но я не сводил глаз с попугая, крайне обеспокоенного моим соседством.

Опозоренного пернатого вынесли со сцены. Теперь наш выход. Но я жил предвкушением мести: у попугая, осмелившегося передразнивать меня, теперь не было защиты в виде клетки. Меня хватило на то, чтобы выполнить все стандартные трюки, однако большого впечатления на зрителей я не произвел: в жажде найти попугая, рассматривал потолок и занавес. Вдруг показалось, что он у кулис, и я разразился лаем. Омару оставалось лишь принести извинения, и мы поспешно покинули сцену.

К покушению на какаду вскоре добавилось другое – грязевое прегрешение. Я вырыл большущую яму в цветочной клумбе (аккуратно, чтобы не повредить свой любимый куст). Виной тому рефлексы: в конце концов, я терьер, и нас разводят специально, чтобы мы разрывали лисьи норы и выгоняли оттуда их обитательниц. Кровь предков текла в моих жилах, и можно сказать, я делал то, что велел мне их голос.

Разумеется, это отговорки.

На самом деле все было иначе. Однажды меня оставили на улице под дождем, и я валялся в грязи до тех пор, пока целиком ею не покрылся. Я услышал, как вернулся Омар, и начал скрестись в заднюю дверь, чтобы меня впустили. Омар не сразу понял, что за собака перед ним. Вычислил меня лишь методом исключения.

А какое наказание последовало! Теплая ванна, шампунь с ароматом лимона и обтирание полотенцем (терьеры от этого без ума!).

Любовнику приходится считаться с собакой госпожи своей.

Мольер

Мне нечасто доводилось общаться с женщинами с тех пор, как меня отлучили от материнской груди. У моей первой хозяйки никогда не было на меня времени. Мопс Чата стала моей первой женщиной. Чата была Венерой в меху. Когда я увидел ее величественные изгибы, подумал: «Вау!». Она была намного старше (на сорок два года по человеческим меркам), хотя разница в возрасте не была очевидной. В самом деле, что такое лишняя морщинка на морде мопса? Железы Чаты вырабатывали чарующий аромат. Всякий раз, когда я встречал эту малышку с глазками-пуговками, мне хотелось облизать ее с головы до пят, и я не старался сдерживать себя. Она была очень милой и не возражала, даже когда я покусывал ее ушки или обнюхивал ее сзади; иногда она проделывала то же со мной – какое блаженство! Моя дорогая Чата была исключением в труппе фон Мюллера, так как фактически у нее не было никаких коммерчески ценных талантов. Ее ножки были слишком коротки, чтобы кататься на скейтборде, дыханию мешало постоянное похрюкивание, так что ей было трудно держаться с нами наравне. Что примечательно, храпела она погромче меня, но все же была моей королевой.

Я бы не сказал, что ее положение было бедственным. Как и меня, Чату спасли от усыпления. Омар с юности любил вытаскивать собак из передряг и обожал разные слезливые истории (меня восхищало это его качество, и я даже хотел подражать ему). Он сумел спасти еще пару собак женского пола: Локу – помесь разных терьеров – и пшеничного терьера по кличке Лейси. С ними было легко работать. Лейси лучше всего давался трюк, когда надо было лежать, притворяясь мертвой. Она играла так правдоподобно, что можно было перекладывать и приподнимать ее лапы, пока она находилась в образе. Но обе собаки дико боялись шума, что совершенно не приемлет шоу-бизнес, поэтому Омар решил впредь тренировать только кобелей. На мой взгляд, правильное решение.

С давних пор, а именно со времен Рин-Тин-Тина, в киноиндустрии нанимают в актеры собак, спасенных от усыпления. Еще Чарли Чаплин спас пегую дворняжку и подарил ей роль милого бродяги Скрапса в фильме « Собачья жизнь» . Пса Хиггиса, сыгравшего роль Бенджи, взяли из собачьего приюта, так же как и Спайка – главного героя кинофильма «Старый Брехун» (самый печальный из всех отснятых фильмов).

По подсчетам организации по защите прав животных The American Humane Association , приблизительно восемьдесят процентов кошек и собак, занятых на телевидении или в кино, спасены от усыпления и/или взяты из приютов: обретенный там опыт страха сделал из них талантливых актеров.

Кажется, я заговорился и не закончил рассказ о Чате. Печально, но она предпочла мне другого бедолагу. Энди, спасенный Омаром после одноименного урагана, только что закончил работать над своей первой главной ролью – в черной комедии « Страна Чудаков ». Когда Энди стал кинозвездой, Чата из прекрасной леди превратилась в бродяжку.

Ее черные глазки следовали за Энди по пятам. Обрубок ее хвоста откликался на каждый его мимолетный взгляд. Она дочиста вылизывала за ним его миску. Стыдно сказать, но она каталась перед ним по земле, демонстрируя все свои женские прелести. Пит-экстремал смотрел на Чату с вожделением, но она не замечала никого, кроме Энди. А Энди знал о моих чувствах к мопсихе и был невозмутим. За это Чата боготворила Энди еще больше. А мне пришлось подыскивать другой объект обожания.

Мерси была последней из женщин, кого я мог воспринять всерьез. Мало того что она была человеком, она определенно была женщиной Омара. Мерси дружила с его дочерью от первого брака, они вместе работали в адвокатской конторе в Майами. Так они с Омаром и познакомились. Мерси настолько вскружила ему голову, что Омар напоминал обезумевшую от любви Чату.

Здорово, черт подери! Люди тоже умеют пускать слюни!

Кое-что в Мерси смущало меня. На мой взгляд, слишком много волос. Ее длинные глянцевитые локоны наверняка доставляли немало хлопот во время сезонной линьки.

Еще Мерси была помешана на чистоте. Хотя поначалу у нее еще не было всех привилегий, но она тут же стала приводить в порядок наше холостяцкое логово. На смену ароматам грязного белья и немытых кастрюль, так долго совершенствовавших наше обоняние, пришел едкий запах чистящих средств, от которых слезились глаза и щипало в носу.

Больше всего меня беспокоило, что Мерси могла стать моим главным соперником в борьбе за любовь Омара, и тревога не была напрасной. Меня злило, что он стал целовать и обнимать ее чаще, чем меня. Я грозно рычал на Мерси, утверждая свое главенство, в ответ она гладила меня по голове и смеялась, что шло вразрез с моими ожиданиями. В конце концов мы примирились, поскольку оба любили Омара.

Я привык спать на кровати Папы вместе с другими четырьмя собаками, но с появлением в нашей своре Мерси испугался, что придется капитулировать и здесь. Переживал напрасно. Хотя двуногая длинношерстная кубинка и не свернулась спать на полу (как принято у нас для новеньких), она уважала мой статус в семейной иерархии. Я решил потесниться.

Иногда Омар и Мерси все же скидывали меня с дивана, чтобы заняться тем, что я назвал бы вычесыванием друг друга. По непонятным причинам делали они это слишком часто, но каждый раз по окончании процедуры разрешали мне вернуться на место.

В один прекрасный день 2004 года Омар, сияя от счастья, сообщил: «Мы скоро поженимся, ребята! Скоро у вас будет Мама!». Мы почувствовали его восторг и радостно запрыгали, залаяли и завиляли хвостами в знак всеобщего одобрения. Только Гизмо остался равнодушным. Однако мы расстроились, когда то, что вызвало в Омаре такую бурю эмоций, обернулось для нас не лучшими переменами на время их отъезда во дворец бракосочетаний, а потом и на медовый месяц в Напу.

Делюсь щенячьей любовью с «сестренкой» Терри

В мгновение ока (точнее, через девять месяцев) от былых пропорций Мерси не осталось и следа. Сначала ее брюшко стало невероятно выпуклым, потом оттуда появился человеческий детеныш по имени Терри. Конечно, я гордился тем, что держал лапу на пульсе, но все развивалось слишком быстро.

Чего я не мог ожидать в своей блистательной жизни, так это того, как сильно полюбил свою младшую «сестренку». На примере Омара и Мерси я узнал, насколько чудесной может быть любовь между людьми, но я и не предполагал, что собака способна испытывать нечто похожее.

Не удивляйтесь, но я пришел к выводу, что Омара от меня отличает только то, что у него на две ноги меньше и он умеет оттопыривать большой палец.

Мама и Папа души не чаяли в новорожденной девочке, которая поначалу только и знала, что пачкать подгузники и срыгивать. Это должно было вызывать во мне отвращение, но – да простят меня все собаки на небесах! – Терри подобрала ключик к моему сердцу и навсегда им завладела. Я чувствовал, как уязвимо это дитя, и стремился защитить ее от всех опасностей, с трепетом наблюдая за ее каждым неуверенным шагом.

Собака создана специально для детей. Она олицетворение шалости.

Генри Уорд Бичер

Больше всего мне нравилось в Омаре его умение прощать. Каким бы плохим я ни был в прошлом и сколько бы времени ни уходило на развитие талантов, он не придавал значения слабым сторонам моего характера, а внимательно изучал сильные. С облегчением и радостью сообщаю, что Омар не напрасно в меня верил. Спустя несколько собачьих лет, прожитых под его попечительством, я целиком посвятил себя своему ремеслу. Я не только освоил скейтборд, но и научился долго и уверенно ходить на задних лапах и притворяться застреленным из воображаемого оружия. Воднолыжный спорт стал моей новой страстью. Эта идея пришла в голову Папе, когда он увидел, как здорово Брандо, Пит и я освоили скейтборд. Он отвел нас в бухту, поставил на маленькую доску для серфинга и начал таскать ее вперед-назад по воде. Мы не только смогли удержать равновесие, но и бешено виляли хвостами, чтобы показать, как нам понравилось новое развлечение.

Позднее Омар рассказывал: «Их сразу это затянуло! Невероятно! Даже если и срывались с доски, тут же забирались назад, чтобы еще повеселиться! Кажется, они наслаждались серфингом даже больше, чем скейтбордом».

Вскоре Омар купил водный мотоцикл. Каждые выходные брал нас на озеро, привязывал наши доски к мотоциклу и буксировал их по воде. Люди любили наблюдать за тем, о чем Папа говорил: «Мои ребятки резвятся на водных лыжах». Брандо был особенно захвачен новым увлечением – похож на льва, покоряющего волны.

Я больше никогда так не веселился. В морду дул ветер, летели брызги, а я мчался по волнам! Какое же это было блаженство! Я балансировал на доске, чувствуя, как каждая моя мышца сокращается. Если бы еще проглотить на лету пару сосисок, то, скорее всего, я бы решил, что умер и попал в Собачий Рай.

Омар обнаружил, что хотя Джампи (ее продал ему один мальчик за пятьдесят долларов – сказал, что отец собирался усыпить) и была щедро одарена от природы многими талантами, лишь мне удавалось собрать вокруг себя толпы людей. В воде или на суше, я постоянно пребывал в движении, кружил возле других питомцев, особенно вокруг ленивого Гизмо, который чаще всего сидел или лежал и вопрощающе посматривал.

Папа не потерял веры в меня, простил покушения на попугая и козла и другие шалости. Он продвигал меня на телевидении, в рекламе и печатных изданиях, записал в несколько агентств по трудоустройству талантливых животных. Он был лучшим советчиком, помог мне выработать характер. Пришло время становиться профи.

Вцепился в доску для серфинга. В лицо летят брызги

«У тебя есть все для того, чтобы стать звездой, приятель, – поддерживал он меня. – Доверься мне, у тебя все получится». Это говорил мне человек, который научил Джампи подпрыгивать на 12 футов в высоту, рисовать, удерживая кисть зубами, ходить на передних лапах. С его помощью ей удалось оспорить мировой рекорд по лопанию шариков. Она всегда пользовалась спросом.

В свои четырнадцать собачьих лет я достиг совершеннолетия. Наблюдая за четкой работой остальных членов труппы, я понимал, что не могу подвести Омара. Щенячьи шалости надо было оставить в прошлом: расстаться с Вонючкой Скунсом, перестать гоняться за Манго, копаться в мусоре. Пришло время заняться делом.

Омар разослал мои фотографии в агентства по подбору актеров. Начались рабочие будни. Вскоре меня наняли участвовать в издательском проекте, затем для съемок в рекламе супермаркета, но конкуренция в индустрии шоу-бизнеса оказалась более жесткой, чем я ожидал.

Отбор был строгим. Честно говоря, я не был к этому готов. Был уверен, что эта сфера деятельности и так целиком и полностью принадлежит мне. Считал свое резюме пропуском в любую студию. Однако работодатели не всегда думали так же. Никто не оспаривал моей фотогеничности, но меня пытались обвинить то в испорченности, то в излишней сообразительности. Парадокс.

Я стремился продемонстрировать всем доблесть и отвагу, а еще – изящество, энергичность, испуг, голод, отчаянье и радость.

У каждой роли был свой стиль, и я наслаждался разнообразием. Мы заранее приезжали на съемочную площадку или в фотостудию, Омар знакомил меня с командой и давал время адаптироваться. Я со знанием дела обследовал пространство и ласково обнюхивал каждого.

Папа следил за тем, чтобы температура в помещении была комфортной, заботился о запасе свежей воды и организовывал место, где я мог при необходимости справить нужду. Некоторое время уходило на грим и прическу. Если на мою шерсть нужно было нанести рисунок или перекрасить меня в другой цвет, в студию приглашали визажиста. Чтобы придать моей шерсти нужный цвет, использовались только натуральные природные красители.

Во время съемок рекламы или шоу большинству моделей приходится делать бессчетное количество дублей. Омар же всегда тщательно изучал сценарий или раскадровку, чтобы полностью быть в курсе, чего от меня ждут. Мы по многу раз репетировали каждую роль дома и при необходимости в студии, чтобы владеть ею в совершенстве. Зато двуногие модели тратили час за часом, разбираясь в мизансценах, избавляясь от неточностей. Им есть чему поучиться у собак!

Мы старались предвидеть все. Омар заботился, чтобы я был в покое и безопасности. Он полностью отрабатывал свою процентную ставку, хотя мне не совсем понятно, что это могло означать для меня… 15 % всех сосисок? Откровенно говоря, я плохо разбираюсь в финансовой стороне нашей работы.

Признаю, что моим ранним работам не хватает тонкости и изящества последующих, но во мне с самого начала был шарм, который побуждал армию моих поклонников постоянно пополняться. Работа в рекламе дала толчок моим талантам. Каждый раз, когда меня выбирали для съемок в рекламе собачьего корма, предметов быта или автомобилей, я старался увидеть задачу глазами режиссера и делал именно то, чего от меня ждали.

Например, когда снимали рекламный ролик новой линейки обогревателей, я должен был подскочить со своей подстилки и, вытаращив глаза, наблюдать, как дикие животные одно за другим протискиваются сквозь откидную створку задней двери, чтобы погреться в доме. «Угги должен выглядеть удивленным и даже несколько встревоженным при виде нежданных гостей, но не нападать на них», – настаивал режиссер.

После истории с попугаем Омар решил не наступать дважды на одни и те же грабли и включил в мое резюме условие, исключающее их присутствие на съемках. Тем не менее, Папа насторожился при виде списка животных, с которыми мне предстояло встретиться. Кроме меня, в рекламе обогревателей должны были участвовать кролики, енот, лисица, корги и скунс (я не шучу). Во время съемок Омар стоял за камерами, чтобы все время поддерживать со мной визуальный контакт. Я сел там, где было обозначено мое место, и делал все именно так, как от меня ожидали, преодолевая природные инстинкты, которые чуть не довели меня до бешенства, когда один безмозглый кролик наткнулся на меня в последнем и самом ответственном кадре.

Мою мордашку можно увидеть и на электронных открытках корпорации «American Greetings» . Эта гигантская компания делает открытки на все случаи жизни. Для одной из них нас запечатлели вместе с Гордо и двумя другими собаками. Подписали « Woofy Birthday » [4] и добавили песню « Happy Birthday » в нашем исполнении.

На моей любимой – рождественской – я лежу один на заднем дворе, в своей конуре, украшенной гирляндами из ярких лампочек. Но сначала приношу красный меховой чулок и вешаю его на крючок. Было трудно, но я справился. Потом выталкиваю из конуры тарелку с печеньем и оставляю ее на снегу возле конуры (вот испытание для меня!). Много хлопот было со стаканом молока – вытолкнуть таким же образом и оставить возле тарелки с печеньем. На эту сцену ушло несколько дублей. Чтобы я охотнее двигал стакан, Омар придумал такой трюк. Он намазал «путь стакана» детским питанием и убил этим сразу двух зайцев.

Во-первых, стакан мог по нему легко скользить, что облегчало мой труд, а во-вторых, запах детского питания побуждал к действию. В итоге нам удалось справиться со сложной задачей.

Далее я должен был присесть на задние лапы и прогавкать Санта-Клаусу свое рождественское желание, вернуться к конуре и ждать рядом с тарелкой восхитительного печенья. После того как я несколько раз повернулся кругом и взглянул на звездное небо, мне все же разрешили угоститься одним печеньем, которое я быстренько поглотил, пока режиссер не передумал.

Конечно, я сглупил, что справился с этой сценой без ошибок, упустив возможность сделать несколько дублей и съесть целых три печенья.

В финале я лежу у конуры и притворяюсь спящим, в то время как в кадре появляется рука Санты в красной перчатке, кладет рядом со мной большую кость, перевязанную лентой, и крадет одно из моих печений! В заключительном кадре надпись: «Пусть в Рождество сбываются все мечты!»

По моим ощущениям, так и произошло.

Все знание, все вопросы и ответы в нас, собаках.

Франц Кафка

Я приобрел репутацию актера, способного сыграть большинство сцен за один дубль. Работы было предостаточно, но, совмещая карьеру актера с модельным бизнесом, было жизненно важно оставаться в превосходной форме. Шутили, что с весом в 16 фунтов (7260 граммов) я был чуть тяжелее среднестатистической голливудской актрисы. В этом я не уверен, зато убежден, что ни одна из восходящих звезд Голливуда не выдержала бы такого изнурительного режима, как мой. Омар пристально следил, чтобы я не перебирал в весе и не терял выносливости. Проводил возле меня дни напролет. Выводил на короткие прогулки и играл со мной, чтобы я не впадал в уныние, но при этом мы не могли надолго покидать съемочную площадку. Люди часто ошибались, возникали заминки, и нередко приходилось все начинать сначала. В один из редких выходных я неуклюже ссутулился на диване перед телевизором. Мы с Гордо смотрели передачу о Фрэнке Синатре. Там говорили, что Синатра покинул кинематограф из-за того, что ожидание сводило его с ума. Он был известен как «актер одного дубля» и полагал, что и все остальные должны знать и понимать свою роль так же безукоризненно. Я с Вами, Мистер С.!

Тренировка и диета – главное в моем деле. Профессиональный долг побудил меня в свободное время играть в фризби, бейсбол, преследовать птиц и белок – для укрепления здоровья. По выходным я катался на скейтборде или водных лыжах – сжигал лишние калории. Чтобы успокоить нервы, по двадцать минут в день глубоко дышал и делал растяжку – занимался специальной йогой для собак. А если находилось еще немножко свободного времени, бежал на пляж погреться на солнышке.

Омар прекрасно знал правила здорового питания, кормил меня в основном сырым мясом – курятиной или говядиной, – которое пропускал через мясорубку: кости и все остальное! Ради витаминов добавлял брокколи и цветную капусту. Он перевел нас на этот режим по совету ветеринарного врача-диетолога, к которому обратился в ужасе от того, что видел на витринах. «У меня был жесткий принцип. Я никогда не покупал продукты с добавлением ингредиентов, названия которых не мог выговорить. Сейчас в графе «Состав» очень мало знакомых обычному человеку слов».

Сохранив до среднего возраста прекрасную форму, я был очень благодарен Омару за дисциплину, которую он привнес в мою жизнь. Хотя, если мне предоставить право выбора, я охотнее буду поглощать любимые лакомства «сестрички» Терри – бургеры, пиццу, куриные наггетсы и, конечно, сосиски. Не говоря уже о восхитительном кубинском пироге, который готовит Мама.

Похож на мафиози? Я в образе Майкла Джексона

Кстати, Мама тоже энергично заботилась обо мне. Мастерски уаживала за шерстью – в этом никто не мог ее превзойти. Была на высоте в любое время дня и ночи. Не знаю, как она все успевала, но можете не сомневаться: будь у нее четыре лапы, она обязательно выиграла бы главный приз «Вестминстерской выставки» в США или выставки «Крафтс» в Великобритании – самых престижных мероприятий для собак.

Однажды Мерси отвела меня к дантисту отбелить зубы. Я плохо помню тот день – лишь то, что уснул, как только симпатичная медсестра погладила мне ушки, а когда проснулся, то почувствовал во рту вкус перечной мяты. Он держался несколько дней. «Угги, ты работаешь в кинематографе и должен следить за зубами, – уговаривала Мерси. – Убедишься, когда тебя будут снимать крупным планом».

Она права. Еще я не любил носить солнечные очки (плохо сидели на пушистой мордашке), хотя они не раз спасали меня от ослепительного света, который запросто мог сжечь сетчатку.

Да-да, Мистер Клуни, я вас имею в виду.

Если вам удастся сыграть честность так, чтобы вам поверили, значит, у вас все получится.

Джордж Бёрнс

Когда Папа повез меня в центр города на первые кинопробы, я был так возбужден, что хотел продемонстрировать сразу все свои таланты, которые мы долго и упорно оттачивали. Я вообще очень ценил время, проведенное наедине с Омаром, особенно учитывая тот факт, что теперь у него есть спутница и собственный детеныш, дом как никогда полон зверей и все соперничают за первоочередное право на его внимание. Мысль, что я не единственная звезда в его жизни, изрядно раздражала, но это была правда. Я не был и первым из его собак-артистов. До меня больших успехов добился Энди, а к тому времени, как в жизни Омара появился я, его собственное резюме уже было впечатляющим. Он успел поработать с двумя ротвейлерами (и Марком Уолбергом) в кинофильме «Кровь за кровь» , с доберманом (и Кевином Спейси) в съемках разворота журнала, с американским бульдогом (и Кифером Сазерлендом) в кинофильме « 24 часа» (и с «бешеным» Малинуа), с бельгийской овчаркой (и Холи Берри) в кинофильме «Их глаза видели Бога» .

Во время съемок фильма с Холи Берри Омар получил серьезную гематому от пса Малинуа, хозяином которого он не был. Это произошло при постановке крайне напряженной сцены. Чтобы пес вел себя агрессивно, его специально раздразнили с помощью шумовых машин, которые используются для создания иллюзии дождя и ветра. Омару же предложили бонус, если он позволит псу укусить себя за руку. Конечно, была предусмотрена специальная набивка, но тоненькая, так что Омар отработал сцену очень правдоподобно!

Когда я услышал о происшедшем, то готов был растерзать этого сумасшедшего бельгийца!

Впервые Омар попробовал меня в гораздо менее претенциозном фильме под названием «Мистер все исправим ». Главный персонаж, молодой человек, налаживает любовные отношения посторонних, но никак не наведет порядок в собственной личной жизни. Моим героем был терьер по кличке Макс. Раньше он обитал на конном заводе, потом его отправили в собачий приют. Главный герой забирает Макса из приюта, чтобы с его помощью очаровать понравившуюся девушку, которая души не чает в собаках. Миссия моего персонажа заключалась в том, чтобы поухаживать за белым пуделем девушки, содействуя тем самым знакомству молодых людей.

Омар вспоминал, что режиссер хотел видеть «страдания», а не игру.

«Будет сцена, в которой пса увезут в клетке на грузовике, – сказал ответственный по найму актеров. – Он сможет выглядеть несчастным?».

«Конечно, сможет! Он будет неподдельно несчастен! Ведь он сам прошел через приют и знает об этом месте не понаслышке», – ответил Омар.

«А как он отреагирует, если увидит парочку, занимающуюся сексом? – спросил мужчина, глядя на меня с подозрением. – Он никого не покусает?».

Омар засмеялся: «Вы знаете, этот пес каждую ночь спит в одной постели со мной и моей женой и еще ни разу не напал на меня!».

Меня приняли, а Гордо заняли в массовке.

Честно говоря, эта роль не раскрывает моих талантов в полной мере. Я появляюсь в кадре с костью в зубах и подношу ее самодовольной пуделихе, затем сажусь рядом, приобняв ее лапой.

Больше всего мне понравилось ставить комическую сцену совокупления с пуделихой, а еще со статным золотистым ретривером. Пара пустяков. А самым смешным был эпизод с вылизыванием задницы Гордо (она была намазана детским питанием) под комментарий главного персонажа: «Он учится на проктолога».

Все остальное время мне надо было просто сидеть, с интересом наблюдать за происходящим и приподнимать голову, делая вид, что слушаю. Совсем не сложно, скорее привычно.

Фильм снимали в окрестностях Лос-Анджелеса, и весь процесс доставлял много удовольствия. Мне нравилось, что люди интересовались мной. Они целовали, обнимали меня и постоянно повторяли Омару: «Какой же он классный!» Но наибольший восторг вызывало ресторанное обслуживание. Горячее блюдо в любое время дня – вот она, жизнь!

Однажды по завершении съемок одной из сцен я отправился в организованный для артистов ресторан, а Омар решил проследовать за мной. Он наблюдал с открытым ртом, как я без посторонних команд демонстрировал свои навыки, позируя перед артистами: сидел, просил, кивал и ждал. «Невероятно!» – воскликнул Омар, когда окружающие начали смеяться и кидать мне еду, и погрозил мне пальцем. «Очень весело! Угги, ты же знаешь, тебе нельзя наедаться, так у нас ничего не выйдет!» – добавил Омар, как только я подхватил на лету еще одну сосиску. «Ребята, я серьезно, – едва сдерживаясь от смеха, обратился Омар к моему новому фан-клубу. – Прекратите кормить его. Я должен следить, сколько он ест».

Я с Дэвидом Бореаназом на съемочной площадке фильма «Мистер все исправим». Зарабатываю на сосиски

Конечно, Омар прав, и я прекрасно знаю, что должен есть умеренно. В противном случае начинаю быстро уставать, мне хочется спать, а не работать. Но Омар еще не догадывался, что в своей карьере я уже достиг той высоты, когда артист играет не ради гонорара, а ради внутренней награды, когда сама работа – награда.

Моим партнером на съемочной площадке был Дэвид Бореаназ. Он играл роль главного героя – Ланса Валентина (главного персонажа в фильме «Артист» звали Джордж Валентин – роковое совпадение?). Я видел его в нескольких сериях молодежного телесериала «Баффи – истребительница вампиров», поэтому казалось, что мы с ним уже давно знакомы. Главную женскую роль играла красотка Алана Де Ла Гарза, от нее пахло жевательной резинкой. Практически все наши совместные сцены состояли из поцелуев и объятий. Сначала я чувствовал неловкость по отношению к Маме, словно ее предавал. Но в то время я увлекался методом Станиславского, поэтому наплевал на предрассудки и перевоплотился в своего персонажа.

Омар был восхищен и тем, как быстро я вошел в роль, и моим поведением на площадке. Конечно, исключая случаи, когда я отирался возле ресторана. «Я был в изумлении, – рассказывал недавно Омар. – Угги вел себя очень естественно. Он не медлил на съемочной площадке, сразу выполнял то, о чем его просят, быстро все понимал. Угги работал профессионально, на него не приходилось тратить уйму дублей. В моей практике были собаки, которым трюки давались лучше, чем Угги. Но очень быстро я понял, что Угги – мой лучший артист».

Самое большое удовольствие для владельца собаки – что при ней можно дурачиться, и она не только не выбранит, но с радостью присоединится к вам.

Сэмюэл Батлер

Чтобы надолго обеспечить меня работой, Папа послал мое резюме еще в несколько агентств. Началась беготня по бессчетным прослушиваниям. Каждый артист знает: прослушивание – это самый выматывающий этап трудоустройства. Совсем не важно, что ты уверен в своих силах и хорошо настроен – тебе все равно будут отказывать по причинам, которые вне твоей власти: Слишком маленький. Слишком толстый. Слишком худой. Слишком много шерсти. Не тот пол. Не тот типаж. Я старался не принимать все близко к сердцу, но для молодого артиста, подающего серьезные надежды, это тяжело. «Он недостаточно грустный», – сказал один режиссер.

«А он умеет смеяться?» – спросил другой.

«А плакать умеет?»

«Он бывает жадным?»

Я принял вызов, но пытался понять: достаточно ли я безумен, чтобы думать о карьере в Голливуде всерьез. Там были веймарские легавые с лоснящейся шерстью, безукоризненно ухоженные колли, глянцевитые доберманы и пушистые тибетские терьеры. Я тщательно пометил территорию, но мои аргументы почти затерялись в общей куче.

В киноиндустрии тенденции быстро сменяют друг друга, и мода на собак – не исключение. К примеру, после успеха фильмов «Люди в черном», «Приключения Майло и Отиса» и « Отель для собак » в моду вошли мопсы. Фильм «Марли и я » прославил лабрадоров. Благодаря «Трансформерам » и « Блондинке в законе » (и моей драгоценной Риз!) перед нами во всей красе предстали чихуахуа. Что касается гончих, они не выходили из моды с тех пор, как мультипликационный песик Снупи завоевал сердца миллионов.

Я вспоминал и других собак, оставивших свой след в истории кинематографа: о Баке из « Зова ветра », Стронгхарте из «Белого крыла », Бисли из « Тернера и Хуча ». В воображении всплыл и мой собственный образ – ничем не примечательного взъерошенного джек-рассел-терьера, который, как все говорили, слишком мал, чтобы не затеряться в толпе.

Терьер не может быть счастлив, если не занят делом, – без работы и я впадал в уныние. На уличные представления с моим участием до сих пор сходились толпы людей, но мне становилось этого мало. Удрученный отсутствием достойной работы, я вернулся домой вместе с Омаром (он никогда не воспринимал меня иначе, как собаку, достойную премии Американской киноакадемии) и уселся перед телевизором. Лучше всего думалось именно так.

Зализывая раны, я вспоминал о своем нападении на кота и думал, что после этого должен благодарить судьбу хотя бы за то, что еще вижу белый свет. Еще я думал о Станиславском и его словах: «Нет маленьких ролей, есть маленькие актеры».

Что ж, я был одним из таких артистов. Но я верил, что моя большая роль еще впереди.

Какого размера собака участвует в драке, не суть важно; важно, какого размера драка живет в этой собаке.

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр

На мое счастье, у судьбы были на меня планы. После успеха в уличных представлениях я стал пользоваться спросом в рекламном бизнесе, а потом мной заинтересовался кинематограф. Свою первую роль я сыграл в романтической комедии под названием « What’s Up, Scarlet? » (кстати, это предложение возникло как плод моих успехов на улицах Санта-Моники), за ней последовали роли в диснеевской киноленте « Пес-чемпион» и кинофильме «Ну че, рокеры?» [5] . Съемки фильма « What’s Up, Scarlet? » проходили весело. Вместе со мной снимались и другие члены нашей труппы: Гордо, Чата и Брандо. Мы играли забавных питомцев женщины-трудоголика, живущей с матерью-тираном. Моя роль была простой, и большая часть работы проходила в монтажной. Роль Гордо была более заметной, чему я очень рад, ведь этот трогательный старый остолоп достоин всяческих похвал.

В фильме « Пес-чемпион» моим персонажем был чистокровный титулованный пес, принадлежащий подростку из аристократической семьи. И звали его не иначе, как Джин-Джекс Сейнт Джерман де Ду Прэ. Как победителю нескольких собачьих конкурсов, мне пришлось продемонстрировать высший пилотаж в баскетболе и прыжках через обруч, а также покусать за лодыжку скейтбордиста, быть измазанным грязью, а в двух эпизодах на курсах «аджилити» меня оставляли наедине с неряшливым бродягой Тайко (в них эпизодические роли были и у Омара с Гордо).

Было весело. Я предстал перед зрителем во всей красе – как птица, взмывал над заборами и прочими препятствиями, переплывал бассейн, кувыркался и кланялся. Все это приносило не только удовольствие – за это еще и платили! Черт подери, обожаю шоу-бизнес!

Фильм « Ну че, рокеры?» рассказывает о группе южноамериканских детей, живущих в центре Лос-Анджелеса. Здесь у меня скорее эпизодическая, но заметная роль: мне пришлось вцепиться парню между ног и в буквальном смысле загнать его на стенку. Второй раз я появляюсь, чтобы продемонстрировать собственные трюки. Кроме того, понадобилось обесчестить ногу актрисы. Это противоречит моему моральному кодексу, поэтому этой сценой я не особенно горжусь.

Омар выделялся из всей толпы дрессировщиков, которых мне довелось встречать на съемочных площадках. Некоторые из них кричали: «Не прикасайтесь к моей собаке!» или «Не смотрите на моего пса, когда он работает!».

Омар же действовал наоборот. Он позволял меня приласкать или погладить и даже приветствовал это. Он мог сказать: «Сходите и принесите его, если хотите». Его слова: «Мне нравилось, когда Угги чувствовал себя счастливым в окружении людей. Неважно, кто это. Важно, что это способствовало его социализации».

Купаясь в море нежных рук, я никогда не жаловался.

Хотя я стал бывалым артистом (снялся уже в четырех фильмах), мои требования относительно условий пребывания на съемочной площадке были минимальными. У каждого актера есть свой «райдер» – официальный список требований, которые мы предъявляем продюсерам. Омар объяснял условия моей работы так: «Угги не должен перетруждаться во время съемок. Ему необходимо время для отдыха. Обязателен запас питьевой воды, наличие кондиционера в жаркое время года и обогревателя – в холодное. Об остальном я позабочусь сам».

Со мной обращались как со звездой кинематографа, и признаюсь: звездная болезнь иногда кружила мне голову. К сожалению, это распространенный недуг в Голливуде – трудно от него спастись, когда к молодому артисту внезапно приходит слава. Я не пытаюсь оправдаться, ведь я жил в прекрасной любящей семье, но даже это не всегда спасало от пагубного воздействия чрезмерного внимания к моей персоне.

Пища у меня отождествлялась с признанием, хотелось есть все больше и больше. Однажды мы путешествовали по Беверли-Хиллз с Рупертом Троупом, знаменитым британским фотографом. Обедали в ресторане, и я так увлекся японской мраморной говядиной, что нас чуть оттуда не вышвырнули.

Страдаю от расстройства пищевого поведения

Как и другие звезды, которые страдают от переедания, злоупотребляют алкоголем или голодают, я тоже попался на эту удочку и даже на время сбился с пути. Пришлось поплатиться за свое обжорство.

Однажды Мама и Папа, вернувшись из гостей, обнаружили меня в кровати. Растянувшись вверх брюхом, я беспробудно спал.

«Что с тобой, приятель? – спросил Омар, похлопывая меня по голове, а затем обратился к Мерси: – Я переживаю. Угги выглядит неважно».

Мерси (она была самой догадливой) посмотрела на меня с подозрением.

«Может, он съел что-то не то?» – предположила она.

Я виновато посмотрел на Омара.

«Нет! Что он мог съесть? Мы все убрали перед уходом».

Мерси пристально посмотрела на меня и отправилась обследовать дом в поисках улик. Бьюсь об заклад, в ее родословной была овчарка. Пока я, распростертый, лежал в объятиях Омара, Мерси шарила под кроватью, затем появилась из-под нее с победоносным: «Ха!».

В руке упаковка из-под ветчины с сыром. Пластик разорван, содержимое исчезло. Омар нахмурился, сомневаясь, что улика подтверждает мою вину.

«Это сделал Угги?» – спросил он, не желая признать очевидное.

Я закрыл глаза и сполз с пухового одеяла.

Папа повернулся к Мерси и продолжил недоумевать: «Но где он мог достать ветчину?».

«Она лежала в холодильнике!» – заявила Мерси.

Они вместе проследовали на кухню, чтобы найти какие-нибудь другие улики, подтверждающие мою вину. Дверца холодильника закрыта. Полотенце, которое Мерси вешала на ручку холодильника, на месте. Пол чистый. Никаких следов преступления.

Озадаченные, они открыли холодильник, и перед ними предстала вся картина преступления. На нижней полке, стеклянной и всегда безукоризненно чистой, вмерзли два следа от лап, по размеру соответствующих лапам терьера.

Теперь было нетрудно представить последовательность событий: я, ведомый своими животными инстинктами, пробрался на кухню, подобно собаке Баскервилей, рыщущей в поисках добычи; не в силах упустить шанс вознаградить себя по достоинству, потянул зубами за полотенце, намотанное на ручку холодильника.

Полотенце могло упасть, если бы я потянул слишком сильно, и это разрушило бы весь план. Поэтому я точно рассчитал силу и отпустил полотенце, как только дверца приоткрылась.

Я точно знал, как действовать, поскольку это было уже не первое мое вторжение в холодильник. Но пойман был впервые. Виной тому упаковка ветчины, которую на сей раз положили повыше, и, чтобы дотянуться, пришлось подняться на задние лапы, а передними опереться о стеклянную полку. Завладев добычей, я вернулся с ней в спальню и спрятался под кроватью так, чтобы Попье и Гордо не смогли до нас добраться. Я потратил всего несколько секунд на то, чтобы содрать упаковку и заглотить лакомый кусок.

К моему ужасу, с тех пор полотенце больше никогда не вешали на дверцу холодильника. Так мне пришлось завязать с обжорством.

Несколько дней я провел на реабилитации. По их прошествии признал свою вину и поклялся никогда не возвращаться к старому. В конце концов, я зарабатывал хорошие деньги, хотя и гораздо меньше, чем двуногие актеры. Дело в том, что обычно артисты получают не только плату за свою работу, но и часть последующих сборов, что не предусмотрено в случае с животными.

Эпизод, который привел меня в реабилитационный центр

Нам выплачивают ежедневный гонорар, его размер зависит от опыта и репутации. С дрессировщиками дело обстоит точно так же. Когда съемки завершены, независимо от того, какого успеха добился фильм, нам больше ничего не перечисляют. Если нас приглашают для участия в рекламной кампании фильма, то мы снова вправе потребовать свою ежедневную ставку, но на этом все выплаты заканчиваются. Случается, делают приятные сюрпризы: могут подарить пару постеров или диск DVD. В исключительных случаях даже приглашают на частные просмотры и торжества.

Постоянная работа и многочисленные предложения обеспечивают безбедную жизнь. Но при длительных простоях приходится пользоваться заначкой.

К счастью, я всегда был при деле. Благодаря растущим заработкам я побаловал своих хозяев и братьев с сестрами – мы приобрели огромную новую кровать (здоровяк Гордо был особенно рад).

Вскоре мы переехали в новый дом с большой площадкой для скейтбординга и с хорошим бассейном. Мне отпустили все мои грехи. Не было ни малейшего сомнения, что я был на особом счету и поэтому всегда первым получал почести в виде массажа, педикюра и угощений.

Однажды Мама с Папой устроили новогоднюю вечеринку, и я совершенно серьезно решил, что торжество посвящено моей персоне. Неужели все ухоженные гости, поедающие ароматные яства, пришли сюда, чтобы отпраздновать мой новый статус – главного животного в кинематографе?

Убежденный, что являюсь виновником торжества, я гордо расшагивал по дому, как по арене, вытягивая шею, чтобы не пропустить восторженных взглядов и комплиментов гостей. Даже исполнил несколько трюков, чтобы меня получше разглядели. С некоторыми из гостей это сработало, и мне перепало несколько колбасных рулетов и кусочков пиццы. Но, в основном никто не обращал на меня внимания, что было исключительно бестактным, ведь это торжество оплатил я.

Подавленный, я забился в угол, подальше от леса ног, танцующих под музыку Шанайи Твейн, которую Омар и Мерси очень ценили. Я облизывал лапы и размышлял о непостоянстве славы и признания, которые так много значили для меня – для звезды.

Я с надеждой поднял голову, когда ко мне приблизилась женщина. Но вместо того чтобы приласкать и осыпать поцелуями, она оставила на полу возле меня бокал шампанского и вернулась к танцующей толпе.

Я принюхался и заглянул в бокал с танцующими пузырьками. Они завораживали. Поднялся на лапы, приблизил к пузырькам нос и почувствовал, как они лопаются в ноздрях. Удивленно встряхнул головой и высунул язык, чтобы пузырьки его пощекотали. Подобравшись ближе к ножке фужера, я лапами встал не его основание и принялся лакать этот искрящийся напиток, который так нравился людям. Не могу сказать, что оценил его вкус. Напиток был гораздо слаще всего, что я обычно пил, и после него во рту остался горьковатый привкус.

Мое семейство на новой гигантской постели

Я знал, что люди очень любят шампанское, поэтому решил, что именно таким должен быть его вкус. В конце концов, я не понимал толка и в пицце до тех пор, пока однажды не отведал ее.

За пару минут я вылакал полный бокал пузырящегося напитка и, облизываясь, удивлялся, зачем так громко включили музыку.

Еще мне показалось, что в комнате стало гораздо жарче. Неудивительно, учитывая присутствие такой толпы потеющих тел. Мне захотелось выйти на свежий воздух и попить воды, но, когда я попытался подняться, произошло нечто странное. Мои лапы меня не слушались. Вернее, не слушалась меня передняя левая лапа: она подкашивалась, и я падал возле пустого.

«Упс! – сказал кто-то, стоявший рядом. – Приятель, ты в порядке?».

Подошла хозяйка фужера: «Неужели он выпил мое шампанское?». Я посмотрел на нее, но почему-то ее было уже две, лица располагались удивительно близко друг к другу и плыли. «Омар! – крикнула она. – Угги пьян!».

Я не знал, что значит «пьян», но прекрасно понимал, что мне дурно. Омар подбежал, подхватил меня на руки и вынес на свежий воздух. Но, увы, от этого маневра стало еще хуже, и я, пошатываясь, поплелся обратно к дому.

«Парнишка, не завидую тебе сейчас», – посмеялся надо мной Омар.

Очень смешно…

Следующее, что помню, это как я неуклюже развалился на пуховом одеяле с плотно закрытыми глазами, чтобы не видеть, как кружится комната. Омар сидел рядом и гладил по голове, пока я не уснул.

Я проспал ровно восемь часов, но наутро все равно чувствовал себя неважно. Во рту был такой привкус, словно я вылизал дно клетки Манго. Мама и Папа еще спали. Я слез с кровати и спустился на первый этаж, чтобы попить воды. В доме был ужасный беспорядок. Везде валялись пустые стаканы и объедки пищи, так что Попье и Гордо было чем поживиться. Странно, но мне не захотелось к ним присоединиться, даже когда обнаружился недоеденный кусок колбасного рулета.

Я рухнул на любимое место на диване, но мне не хотелось включать телевизор, хотелось тишины. Я видел свое жалкое отражение в черном экране – очевидно, я пал жертвой собственного успеха в кинематографе.

Наступил Новый год – самое время для свежих начинаний. Хотелось оставить позади все трудности. Закрыв глаза, я попросил, чтобы Новый год принес мне освежающей глоток воды и гармонию.

Мои лучшие партнеры – это собаки и лошади.

Элизабет Тейлор

В 2009 году Омар узнал от своей знакомой, что один французский режиссер подыскивает собаку для съемок в Голливуде. «Сценарий рассчитан на талантливого джек-рассел-терьера, и я решила, что Угги прекрасно подходит!» – сказала Омару его знакомая. Ее звали Сара Клиффорд, она была главой компании « Animal Savvy » [6] , в которой я числился не один год. Позже она пояснила: «Я знала всего нескольких собак, которым была по зубам эта роль. Но Угги подходил для нее лучше всех. Он был звездой. Мог выполнять огромное количество цирковых трюков и подолгу оставаться в кадре вместе с главным персонажем». Сара отправила в кинокомпанию несколько видеороликов со мной и предупредила Омара, чтобы тот ждал звонка. Но никто так и не перезвонил. Не привыкшие долго сидеть без дела, мы с Омаром поехали на «Шоу невероятных собак», в котором он участвовал многие годы. Шоу проходило под куполом одной из самых крупных мировых арен, его целью было укрепить авторитет собак, спасенных от усыпления. На шоу попадали самые талантливые, большинство из которых в прошлом обитали в приютах для бездомных.

Джулио, Попье, Джампи и я участвовали в шоу вместе с Бэлой – чемпионкой мира по фрисби для собак, Керри – танцующим ретривером, Грит – австралийской овчаркой, которая гонялась за летающими тарелками так же увлеченно, как я за попугаями, Жасмин – чемпионкой по фрисби мирового уровня (ее спасли от колес автомобиля на автомагистрали) и Харли – чемпионом по летающему мячу). За два часа леденящего кровь действа мы побывали в Пуэрто-Рико, Венесуэле и Доминиканской Республике, демонстрируя свое мастерство по части аджилити и трюков.

Я любил путешествовать, и больше всего мне нравились торжественные приемы, которыми заканчивалась каждая поездка. Меня ласкали и гладили, пожимали мне лапу, фотографировались со мной. Все это было частью миссии, пропагандировавшей «усыновление» собак, попавших в приюты.

Фанаты толпились вокруг и в конце концов обращались к Омару за советами. «Моя собака очень сообразительная, – говорили ему. – Я уверен, что она способна освоить все эти трюки очень быстро». Говорили: «Мой лабрадор сможет кататься на скейтборде – я уверен в этом! Я бы хотел, чтоб он работал в шоу-бизнесе!».

Как вежливый человек, Папа всегда подбадривал всех животных, однако не хотел, чтобы люди думали, что наш труд легкий. Он знал: они расстроятся из-за отсутствия прогресса, что, в свою очередь, может отразиться на собаке. Обычно он говорил: «На то, чтобы научить собаку такому, уходят долгие часы ежедневных тренировок. Даже если найдете на это время, может случиться так, что вы потратите его на собаку, которая не в состоянии выступать под давлением аудитории. На успех влияет гораздо больше факторов, чем кажется на первый взгляд».

Быть профессионалом – это гораздо больше, чем способность по команде принести хозяину брошенную палку.

Единственное, что мне не нравилось в путешествиях, это то, что во время перелетов меня сдавали в багаж. Меня помещали в коробку и вместе с остальным багажом опускали на ленту конвейера, откуда я попадал в багажный отсек, где и продолжал свое путешествие, пока Омар сидел в комфортабельном салоне. И все эти жертвы – во имя искусства! После нескольких поездок я привык к условиям перелета – к темноте, замкнутому пространству, чудовищному шуму и вони авиационного топлива. Я придумал, как тратить это время с умом: мог выспаться, что определенно шло на пользу моему внешнему виду, или привести в порядок шерсть. Но, конечно, мне было гораздо спокойнее путешествовать вместе с другими ребятами из нашей труппы.

Со всем своим щенячьим всепрощением, каждый раз, когда Омар вызволял меня из багажного плена, я кидался к нему с радостным лаем, прыгал на него и облизывал с головы до пят.

Не будьте также слишком скованны, и пусть ваше собственное чутье будет вашим учителем.

Вильям Шекспир, «Гамлет»

По возвращении в Лос-Анджелес мне предложили пройти пробы для съемок в фильме «Воды слонам!», основанном на сюжете книжного бестселлера о приключениях американского цирка во времена Великой депрессии. Мы с Омаром отправились на прослушивание в киностудию. В коридоре ожидала своей очереди уже целая толпа джек-рассел-терьеров с хозяевами. «Не волнуйся, дружище», – сказал Омар, когда понял, что мне придется пройти серьезный конкурс. Среди моих соперников были гладкошерстные и лохматые; длинноногие парсон-рассел-терьеры (они очень похожи на джек-рассел-терьеров, но отличаются длиной лап); полностью белые особи и, наоборот, пятнистые; несколько черных и рыжевато-коричневых. Некоторые больше походили на фоксхаундов и имели явно подозрительную родословную. Большинство ухоженные, но встречались и неприлично неряшливые. Я был где-то посередине.

Сомневаюсь, что Омар специально скрывал от меня некоторые детали, но, после того как я продемонстрировал режиссеру полный спектр своих выдающихся способностей, он открыл мне одну интересную подробность, а именно: играть я буду сучку по кличке Квинни. Я был обескуражен. На протяжении многих лет я высмеивал Пэла за то, что он играл Лэсси, а теперь сам опустился до его уровня!

Меняю пол. Съемочная площадка к/ф «Воды слонам!»

Тем не менее, работа есть работа.

Несмотря на кислое выражение моего лица, я сразу полюбился режиссеру Фрэнсису Лоуренсу и получил роль. Омар был взволнован, а я быстро смирился с тем, что теперь надо будет собрать в кулак все свое мужество, чтобы сыграть женщину.

Съемки начались летом 2009 года. Место действия – заброшенная деревушка Филлмор в Вентуре, восточном округе Калифорнии. Несколько эпизодов снимали вблизи Теннесси и непосредственно на съемочных площадках кинокомпании «Фокс Фильм». Гламурную жену владельца цирка, Марлену, играла Риз Уизерспун, а в роли главного героя, влюбленного бродяги Джэкоба, был Роберт Паттинсон.

Позже некоторые особенно суровые критики заявили, что смотрели фильм с удовольствием, однако заметили, что главным героям не хватает «любовной химии». Сейчас я понимаю: дело в том, что мисс Уизерспун не сводила глаз с меня (ах да, и по воле случая – с Попье).

Моя героиня, Квинни, большую часть времени проводила в компании карлика по имени Кинко, который также работал в цирке. Совместных же эпизодов с Риз было немного. К тому времени Риз совсем недавно развелась, и ей, как одинокой матери двух детей, был нужен мужчина, на которого можно опереться.

Риз была уже известной актрисой, успела сыграть главные роли в фильмах «Блондинка в законе», «Ярмарка тщеславия», «Стильная штучка» и « Переступить черту» . Тем не менее, она не была высокомерной и делала все, что от нее зависит, чтобы я чувствовал себя раскованно. Она рассказывала мне, как любит животных, их у нее дома много. С ней было невероятно легко играть. Я боготворил ее.

Работали камеры или нет – атмосфера вокруг нас оставалась заряженной. «РПатззу» не оставалось и шанса.

Я видел несколько телепередач о голливудских звездных романах. Оказывается, они случаются гораздо чаще, чем могут представить зрители. Что удивительного, если люди сближаются в условиях длительной и интенсивной совместной работы?

Вспомните о Гарбо и Гилберте, Тейлор и Бартоне, Питте и Джоли, Хэпберн и Трейси, Богарте и Бакол, Леди и Бродяге. Это не редкость.

Но я никак не ожидал, что такое может приключиться со мной. Впервые в жизни, в возрасте 56 (человеческих) лет, я по уши влюбился в женщину на двадцать лет моложе.

Нам с Омаром впервые довелось участвовать в таком масштабном предприятии, как съемки фильма «Воды слонам!», который обошелся кинокомпании «XX век Фокс» в 38 миллионов долларов. Мне предстояло сняться всего в нескольких сценах, однако целый месяц я ежедневно присутствовал на съемочной площадке.

Масштабы съемок ошеломляли. Кроме самой съемочной группы, было занято почти пятьсот актеров, бесчисленное количество животных, акробаты, карлики, клоуны. Мне довелось работать бок о бок с сорокадвухлетней слонихой Таи, которая прежде уже снималась в нескольких фильмах и даже однажды была замечена в клипе Бритни Спирс (у каждого свой скелет в шкафу).

По всем законам царства животных, я должен был прийти в ужас при виде Таи, которая возвышалась надо мной, как небоскреб. Она весила более девяти тысяч фунтов и могла бы раздавить меня своей огромной ногой, как букашку. Омар разрешал восхищаться ею только на расстоянии, но эта осторожность не помешала мне полюбить ее доброе сердце. Таи была спокойной и нежной. Ее дыхание пахло свежескошенным сеном, а за такие, как у нее, ресницы даже Мерси пошла бы на убийство. С другого конца Таи была не столь привлекательной. Она страдала от метеоризма и однажды пукнула так сильно, что чуть не сбила с ног мою возлюбленную Риз, которая в этот момент стояла сзади.

Роберт Паттинсон и я бежим по съемочной площадке

Сладкоежка Таи за кусочек мармелада была готова на все. Ловкости ее хобота оставалось только позавидовать, его можно было использовать одновременно как нос и как руку. Таи любила обыскивать хоботом карманы, обнюхивать руки людей в надежде обнаружить спрятанные там угощения. Стоило кому-нибудь обнять ее за хобот, как она тут же обхватывала этого человека и поднимала на семь футов. Так Таи развлекалась.

Но Таи не всегда так везло со съемочной командой. Как выяснилось, однажды она снималась в другом фильме, где люди обращались с ней жестоко. Спустя пять лет была выпущена та часть отснятого материала, которую раньше скрывали. Из записи стало ясно, что Таи били и применяли к ней электрошок. Так съемочной команде удалось точно передать все предусмотренные сценарием страдания персонажа. Эти подробности огорчили всех, кто знал и любил Таи.

С нами у нее все складывалось иначе. В этот раз с Таи работал прекрасный дрессировщик Гари, и вокруг слонихи царила атмосфера доброты. Гари никогда не повышал голоса, а ласково шептал ей на ухо. Таи прекрасно справлялась с работой. Ее не приходилось как-то особенно поощрять. Актеры любили и уважали ее. Особенно Роберт Паттинсон, который согласился на роль только после того, как познакомился со своей толстокожей коллегой.

Не скажу, что со мной он был менее любезен. Напротив, постоянно гладил и целовал меня (спокойно, фанатки!). И все же, когда он находился рядом с этим нежным гигантом, чувствовалось, что эмоции его захлестывают. Между ними установились глубокие и осмысленные отношения. Роберт не забыл о Таи, даже когда съемки фильма завершились. Ходили слухи, что он плакал, когда им пришлось расстаться, и даже предлагал взять слониху под свою опеку.

В собачьем представлении Человек и есть то, что мы зовем Богом.

Холбрук Джексон

Зверинец, который обосновался на территории съемочной площадки, напоминал мюзикл, который мы с Гордо однажды смотрели по телевизору. Он назывался «Доктор Дулиттл» и рассказывал о странном враче (его играл Рекс Харрисон), который изучил более пятисот языков животных. Ну да! Никто не в силах выучить беличий язык. Даже человеку не под силу разгадать их тарабарщину. Я сам чувствовал себя отчасти доктором Дулиттлом, когда мы с Омаром прогуливались по съемочной площадке вместе с ламами, лошадьми и буйволом, с очень вежливым жирафом Стенли и тигрицей Сереной (теперь я называю тигров кошками). Кроме них, была гиена, две львицы, один сварливый лев по имени Мейджор, два львенка, медведь, четыре леопарда, два волка, четыре верблюда (у них плохо пахло изо рта) и два кенгуру. Омар волновался. Помня о моих нападениях на козла и попугая и зная о том, что при виде белок и голубей я прихожу в ярость, Омар посчитал обстановку небезопасной, поэтому первое время водил меня на поводке. Он хотел проследить за моей реакцией на каждого из животных и убедиться, что они не представляют для меня угрозы.

Он напрасно переживал. Я стал хорошим мальчиком. Но возмездие не заставило себя долго ждать. Мое неподдельное блаженство от пребывания на съемочной площадке вместе с мисс Уизерспун было омрачено присутствием четырех визгливых зебр. Их звали Вдоводел, Туз, Полосатик и Зак. Перед съемками Омар сводил меня к ним в загон, чтобы мы познакомились. Я принюхался к этим странным лошадям, они – ко мне. Я не собирался скрывать, что не люблю зебр за их оскал и дикарский ирокез, особенно после того, как один из них резко бросился на меня.

Заметив движение зебры, я моментально отпрыгнул. Перед самым носом захлопнулась ее пасть, обдав дыханием, напоминающим вонь из компостной ямы. Как благовоспитанное существо, я постарался проигнорировать это оскорбление. Мне было известно, что некоторые члены съемочной команды боятся зебр, но не хотелось выдавать, что такой тертый калач, как я, может оказаться в числе испуганных. Напротив, перед тем как уйти, я продемонстрировал свое пренебрежение, оставив метку с запахами презрения.

Намек сделан.

Через три дня мы отправились снимать эпизод в большом цирковом шатре. Его возвели специально для съемок на пустыре около города Пиру в калифорнийском округе Вентура. По сюжету перед началом представления цирковая труппа маршем входит в шатер, где ее с нетерпением ждет толпа возбужденных зрителей. Клоуны, акробаты и другие артисты, улыбаясь, входят внутрь и заводят животных.

В роли моего дрессировщика Кинко был восхитительный актер Марк Повинелли. Когда он заводил меня в шатер, на нем был костюм тюремного надзирателя. Омару пришлось надеть такой же на случай, если вдруг понадобится появиться в кадре. Меня нарядили в униформу, надели маленькую полосатую шляпу-таблетку, но мне казалось, что ее интенсивный цвет не очень-то гармонирует с моим утонченным окрасом (уважаемые костюмеры, учтите это на будущее!).

Наше место в этом параде было сразу за зебрами. Я медленно тащился в ожидании худшего. С самого начала шествия эти пестромордые африканские непарнокопытные высокомерно гадили прямо нам под ноги. Чтобы не вляпаться в исходящие паром кучи, приходилось каждый раз отпрыгивать в сторону. Я постепенно терял самообладание, и, надо признаться, наступил момент, когда я стал неуправляемым. Обезумевший, я забыл о том, что Кинко держит меня на поводке, и рванул вперед, чтобы искусать щиколотки этим аборигенам. Рвался изо всех сил, выкручивая поводком руки Кинко до тех пор, пока не начал задыхаться сам.

Пришлось сделать не один дубль (не только по моей вине, я лишь поспособствовал), и все время эти травоядные вели себя отвратительно, выводили меня из себя. Я не мог справиться с одолевавшей меня яростью, на которую имел полное право. Зуб за зуб! Наш конфликт достиг такого масштаба, что все попытки успокоить меня были обречены на провал.

Мы с Омаром в костюмах, не гармонирующих с моей утонченной внешностью

Закончилось тем, что нас с зебрами пришлось разделить. Теперь мы с Кинко шествовали позади жирафа Стенли, что вполне меня устраивало. Ноги Стенли были очень длинными, поэтому мне стало гораздо удобнее наблюдать за всем действием. Кроме того, у Стенли были хорошие манеры, никакой вонючей кучи я не опасался.

Раз уж я сейчас пребываю в таком душевном состоянии, которое располагает к откровенности, то признаюсь кое в чем еще. В конце концов, я знаменитость и могу воспользоваться шансом поведать в мемуарах всю правду. Расскажу о своей самой слабой профессиональной черте.

Каждый раз, когда мне велят поспать, я неукоснительно следую инструкции, поскольку Омар, режиссер и я сам считаем, что хороший отдых способствует качественной работе. Но у меня, как и у остальных терьеров, есть генетические проблемы с мягким небом, так что, к сожалению, во сне я храплю.

И не просто храплю. Храплю, как слон в жаркий день.

Чтобы снять одну из сцен фильма «Воды слонам!», пришлось сделать несколько дублей, потому что Роберт не мог удержаться от смеха: он не слышал собственного голоса из-за моего громоподобного храпа. В конце концов Омар разбудил меня. Слава богу, Риз не участвовала при постановке этой сцены, иначе я бы опозорился и перед ней.

Если не учитывать все дубли, необходимость в которых возникала из-за моего храпа, то в остальном съемки этого фильма дали мне бесценный опыт. Коллектив был сплоченным (за исключением зебр). Но больше всего мне понравилось освещение, местность, команда и, конечно же, ресторанное обслуживание.

О таком партнере, как Марк Повинелли, можно только мечтать. Мы прекрасно сработались, и не только как профессионалы. У нас было нечто общее: мы, каждый в своем природном виде, были ниже остальных ростом и находились, таким образом, за рамками привычного. Позже, в прессе, он очень мило обо мне отзывался, говорил, что я был, «вероятно, самой талантливой личностью из всех, с кем доводилось делить съемочную площадку».

Я действительно произвел на него впечатление. Он так верил, что я – Квинни, что иногда даже забывал, что я мужского пола и попеременно называл меня то «хорошая девочка», то «хороший мальчик». Он вспоминал: «Квинни выполняла все команды и справлялась со всеми трюками. Если же у нас что-то не получалось, то исключительно по моей вине. Квинни – абсолютный профессионал».

Говорят, Риз даже всплакнула, когда съемки подошли к концу, потому что, как и все остальные, не хотела их завершения. Ей было тяжело прощаться с Таи, с рабочей командой и в особенности (как хочется думать) – со мной.

Мое сердце было разбито вынужденной разлукой. Когда я вернулся в Лос-Анджелес к привычной реальности, не оставалось ничего, кроме как положить голову на лапы и грустно скулить. Не становилось легче даже от воссоединения с моим дорогим другом Гордо и остальной труппой. Мы неистово обнюхивали друг друга и оказывали другие взаимные знаки внимания, но душа болела. Мерси и Терри ужасно баловали меня, но прошли долгие месяцы, прежде чем я смирился, что мне еще долго не посчастливится встретиться с мисс У. Если бы она меня позвала!

Соль на мои раны подсыпало появление двух странных собак. У нас поселились лабрадор шоколадного цвета по кличке Хэнк и немецкая овчарка Нашвиль. Иногда Омар брал на недельку чужих собак, чтобы обучить их обычным правилам послушания. После этого возвращал владельцам и объяснял, что делать дальше.

Гости оказались довольно милыми (хотя поначалу пошаливали). Угомонились быстро – как только я показал, кто здесь главный. Признаюсь, я капельку завидовал, что Омар проводит с ними много времени на заднем дворе или в парке, но справился с собой. В конце концов, это часть его работы, благодаря которой у меня есть возможность баловаться сосисками, так что жаловаться глупо.

Собаки хорошо осваивали инструкции, Омар был доволен. А мы быстро привыкли к ним и наслаждались компанией. Но эти гости, как и другие, должны были скоро нас покинуть, и следовало собраться с духом, чтобы попрощаться. Действительно, в один прекрасный день я услышал, как Папа звонит их хозяйке сказать, что собирается вернуть собак.

«Мисс Уизерспун? – Услышав это, я выскочил из кровати, как черт из табакерки. – Хэнк и Нашвиль могут возвращаться домой».

«Неужели это собаки Риз?» – недоверчиво пролаял я, вытягивая шею, чтобы получше расслышать.

«Да, все замечательно, – сказал он. – Они многому научились». Потом засмеялся: «Нет, конечно, они не достигли уровня Угги, но думаю, что результат вам понравится».

Риз хотела, чтоб они были такими, как я? Ух ты!

Старательно принюхиваясь, я бросился искать ее животных. Наконец нашел их возле бассейна и принялся тщательно обнюхивать каждого. Невероятно! Они пробыли у нас больше недели, а я ничего не заметил. Стоило зарыть нос в шерсть Нашвиля, как я тут же понял, что от него пахнет Риз.

Боже мой!

Я жадно вдыхал запах.

В ужасе, что не обнаружил связь этих собак с любовью всей моей жизни раньше, я преклонил голову перед четвероногими богами и выразил им свое глубочайшее почтение. Я принес своего любимого Вонючку Скунса и бросил его в ноги Нашвилю как жертвоприношение. Он склонил голову, пристально посмотрел, а затем, радостный, трижды обежал вокруг меня, лая и виляя хвостом.

Опершись о лощеный бок Хэнка, я тщательно, как косметолог, вымыл ему уши, надеясь, что Риз уловит мой запах и вспомнит о моем существовании. Когда Омар собрал их вещи, я вылизал обоих с ног до головы так, словно это сама Риз. Им было пора идти.

Я смотрел вслед и тоскливо вздыхал, зная, что они уезжают, чтобы попасть в объятья женщины, которую я люблю.

Моя маленькая собачка – биение сердца у моих ног.

Эдит Уортон

Здоровье – предмет особой заботы любого заметного актера. Когда ты на гребне (а я хорошо понимал, что это значит), физическое и умственное напряжение возрастает. Мое ремесло давало наслаждение, но, к сожалению, я не молодел. Я нуждался в покое, и Омар тщательно следил, чтобы в промежутках между работой я успевал как следует отдохнуть. Он был осторожен и старался не баловать меня слишком сильно (по этой части хватало Мерси и Терри), но чутко заботился о своей новой большой звезде. Казалось, все было по-прежнему. Большую часть дня я дремал на кровати или лежал, развалившись перед телевизором. Диета оставалась строгой, однако по особым случаям мне разрешали съесть хот-дог (иногда вегетарианский). Каждый день я занимался спортом – катался на скейтборде, плавал в бассейне или играл в мяч в парке. Омар заметил кое-что, о чем мне не говорил. Во время съемок кинофильма «Воды слонам!» он обратил внимание на едва заметный тремор моих задних лап, а потом и передних. Он возникал каждый раз, когда я присаживался на задних лапах или просто стоял. Сначала Омар думал, что мне холодно. Он прекрасно знал, что я не нервничал. Если бы я заметил это сам, то решил бы, что всему виной мое влюбленное сердце.

«Я думаю, тебя надо показать врачу, muchacho », – сказал однажды Омар и поцеловал меня. Мы отправились в мое самое нелюбимое место – в ветеринарную клинику, чтобы пройти уйму тестов, которые определили бы причину тремора.

Я морщился от запаха дезинфицирующих средств и мочи, но что гораздо хуже – меня ковыряли и тыкали, вонзали в меня иглы, заставляли писать в банку, просвечивали насквозь и пристегивали ремнями к какой-то штуковине, которая называлась МРТ. Поистине «звездное» лечение.

«Вероятно, у него артрит, – предположил ветеринар первым делом. – Это случается в его возрасте. Ему уже восемь лет, и он ведет очень активный образ жизни».

Пока ждали результатов, Омар не сидел сложа руки. Водил меня на иглоукалывание, мануальную терапию, массаж и к гомеопату. Я ничему не противился, особенно когда терапевты были женского пола – их руки очень мягкие и пахнут эвкалиптом. «Я уже старею, но еще вполне жив», – думал я.

«Пришел результат одного из тестов. У Угги слегка увеличена предстательная железа», – сказал ветеринар, когда мы с Омаром пришли к нему в следующий раз.

«Мне известно ваше мнение, что лучшие работники – это полноценные псы, которых стимулирует их гормональный фон. Однако в свете полученной информации я настоятельно рекомендую кастрировать его».

«Кастрировать? – переспросил Омар. – Да вы шутите!». Омар читал мои мысли.

«Боюсь, это единственный выход. Увеличенная простата более восприимчива к инфекциям. Обычно они не влекут за собой образование злокачественных опухолей, но доставляют животным огромные неудобства».

Неудобства?! Неужели он считает, что мне станет удобней, когда отрежут мои собачьи яйца? Я видел много серий « Emergency Vets» [7] и могу представить, насколько неудобно может стать в таком случае!

«Не знаю», – хмуро сказал Омар. Вот это да! Я часто дышал и смотрел то на одного, то на другого, словно следил за теннисным мячиком. Он продолжил: «Я не могу дать ответ немедленно. Нам надо вернуться домой и обсудить это с женой».

Когда мы уходили, я глянул на ветеринара, презрительно скрившись. Я был уверен, что мне больше ничто не угрожает, ведь Мерси никогда не позволила бы сделать со мной ничего подобного.

Два дня спустя, вернувшись в сознание от общего наркоза, словно всплыв на поверхность из затонувшего корабля, я понял, что заблуждался. Имя Мерси в переводе с английского означает «милосердие», которого, вопреки льстивым поцелуйчикам, в ней не оказалось.

Жалею себя после кастрации

Меня безжалостно кастрировали. Это самый бессердечный поступок, который могли совершить по отношению ко мне.

Место, которое прежде было моим родовым сокровищем, теперь превратилось в болезненный шрам. Прихрамывая, я остановился, чтобы взглянуть на него, тяжело вздохнул и прикрыл рану хвостом. Моя жизнь закончилась в самом расцвете сил. Ее отрезали. В прямом и переносном смыслах.

Но это было еще не самым страшным. Чата предпочла мне Энди. Даже Грета, пудель с такой радующей глаз симметрией тела, которую Папа взял на обучение, всего лишь раз разрешила мне позаигрывать с ней. Правда была в том, что вся эротика в моей жизни случалась лишь во время съемок комических сцен, и никогда – ради удовольствия.

Наши отношения с Риз Уизерспун напоминали скорее метафизическое, нежели физическое притяжение, но рядом с ней я чувствовал себя мужчиной во всех смыслах этого слова. Полноценным.

Теперь я стал импотентом. Никуда не годным.

Мой род уже никогда не продлится. У меня не будет щенков – крохотных терьерчиков, похожих на меня, как две капли воды, – и я не увижу их резвящимися в парке.

Спрятав голову под лапы, я осознал страшную истину: я даже не успел по-настоящему попробовать женщину! А теперь это никогда и не случится. Я умру девственником.

Омар смотрел на меня так, словно понимал мое отчаяние, и изо всех сил старался утешить. «Все в порядке, дружище, – говорил он, держа меня за лапу и аккуратно поглаживая в тех местах, которые не болели. – Скоро ты поправишься, и все станет по-прежнему».

Я недоверчиво посмотрел на него и откинул голову на кровать. Раскинув локоны, рядом лежала Терри. Она сочувственно обхватила меня руками.

«Преимущество твоего положения в том, что, когда ты добьешься славы, ни одна из твоих полоумных фанаток не сможет утверждать, что ее милые щенки от тебя», – утешал Омар.

Я робко вильнул хвостом и подумал, что он прав.

Омар был прав и насчет того, что мое выздоровление будет быстрым. За это я благодарен своим близким. Они трогательно обо мне заботились.

Через несколько дней я оправился от операции, а через неделю уже вернулся к езде на скейтборде. И был приятно удивлен: аэродинамика улучшилась.

Для собаки счастье – то, что по другую сторону двери.

Чарльтон Огборн

Однако случилось непредвиденное. Во время одного из следующих визитов к ветеринару он сообщил Омару и Мерси печальную новость. «Боюсь, у Угги что-то вроде дрожательного паралича», – сказал врач.

«Что это?» – обеспокоился Омар.

«Это нарушение в работе нервной системы, которое в основном встречается у маленьких собачек белого цвета. Именно поэтому более распространенное название этого заболевания – синдром дрожания белых собак. Угги находится в начальной стадии заболевания, и я думаю, что сейчас он еще ничего не замечает. Но болезнь может прогрессировать, тогда возникнет слабость конечностей, что иногда приводит к судорогам», – ответил врач.

Мерси прижалась ко мне головой, и я погрузился в водопад ее душистых волос (я напрасно переживал: проблемы с выпадения волос у нее нет).

«Что можно сделать?» – поинтересовался Омар.

«Многое. Существует медикаментозное лечение, например, кортикостероидами. С их помощью проблема может быстро решиться. Но если этого не произойдет, то следующие несколько лет нужно будет следить за его состоянием и должным образом корректировать лечение», – был ответ.

Омар принялся ритмично поглаживать мне спину, зная, что это действует на меня умиротворяюще.

«Но я не понимаю, – сказал он, – как Угги мог так внезапно этим заболеть?».

Ветеринар пожал плечами: «Причины заболевания никому не известны. Это может иметь аутоиммунную природу или возникать с возрастом. Заболевание не причиняет боли и абсолютно не воздействует на его личность».

Омар глянул на врача, затем на Мерси, которая также смотрела на него, потом снова на меня. Повисла немая пауза.

Пытаясь разрядить напряжение, я встал на задние лапы и упал недвижимым, имитируя сцену смерти. Сработало. Присутствующие засмеялись.

«Никакое дрожание не в силах изменить личность этой собаки!» – гордо заявил Омар.

Меня, как принца, усадили в машину и отвезли домой. Следующие несколько дней со мной обращались и вовсе по-королевски. Омар переживал. Это стало заметно, когда он сократил продолжительность моих тренировок и занятий. Сначала мне недоставало работы, но я не сильно огорчался, так как взамен несколько дней провел возле телевизора, не отрываясь от своих любимых каналов.

Шли отличные передачи, выступали одаренные артисты. Я не претендую на звание кинокритика, однако хочу выразить свое восхищение персонажем Сэлли в сериале «Американская семейка». Ее сыграл французский бульдог по кличке Бриджит (она даже получила премию «Золотой ошейник» в номинации «Лучший пес, снявшийся в телевизионном сериале»). Каждый раз я наслаждался игрой Эдди во «Фрейзьере», с удовольствием смотрел «Догтаун», а «Скуби-Ду» подействовал на меня ободряюще. Иногда я мог посмотреть и «Маппет-шоу» с игрушечным псом Рольфом. Сериал «Терьеры» сильно разочаровал, впрочем, как и сериал «Парки и зоны отдыха», который совершенно не оправдал ожиданий.

Папа успокоился, как только убедился, что дрожь в моих лапах – непостоянный симптом и никак не досаждает мне. Я продолжал ходить на массаж, иглоукалывание и к хиро-практику, и все специалисты в один голос утверждали, что у меня отличное самочувствие.

«Думаю, мы можем вернуться к работе, – решил он тогда. – Я знаю, как ты ее любишь».

В восторге от новости, я с воплем подпрыгнул, исполнил пару победных кувырков. Я с удовольствием провалялся какое-то время без дела, но, как всем великим актерам, мне не терпелось окунуться в свет прожекторов.

Я и не догадывался, как ярок будет этот свет.

Для каждой собаки ее хозяин – Наполеон. Вот почему так популярны собаки.

Олдос Хаксли

О Франции я слышал только хорошее, но еще никогда не встречал ни людей, ни собак из этого европейского государства. Говорят, они так любят своих питомцев, что носят их в сумочках и берут с собой в фешенебельные рестораны, где угощают фуа-гра (изысканным печеночным паштетом). Ходят слухи, что они помешаны на внешности своих песиков, безмерно любят самых маленьких и говорят, что собаки ничем не хуже людей. Линии и пропорции всегда много значат для модных французов, поэтому они нередко выбирают собак по их манере двигаться: она должна напоминать походку спортивной лошадки. А что, у меня получилось бы! Во Франции собакам разрешено ездить в поездах, летать на самолетах и появляться в большинстве общественных мест. Французы не так одержимы и вопросом о собачьих фекалиях. Они не подбирают их совками, как это делают американцы и британцы, а позволяют исчезать естественным путем. Думаю, мало кто знает, что для этого используются специальные мотоциклы с устройством для сбора собачьего помета.

Французов не заботит и наличие поводка. Эти поклонники жизнерадостных собак верят, что каждая собака имеет право чувствовать себя свободной – беспрепятственно передвигаться, общаться и спариваться.

Vive la révolution!   [8] .

Единственное, что удручает, – не все французы едины во взглядах на собачьи привилегии. Трудно поверить, однако некоторые не только не заводят собак, но даже не любят их. Sacre bleu!   [9]

Я сделал это удивительное открытие, когда однажды в 2010 году к нам в гости явился француз Мишель Хазанавичус. Когда он произнес свое имя, оно прозвучало так, словно он чихнул. «Месье Х», как я его назвал, был режиссером и, как сообщили Омару, искал джек-рассел-терьера для съемок в своем новом фильме под названием «Артист».

К тому времени мне, как и всем моим коллегам по труппе, привили хорошие манеры. Если меня просили, я не лаял, не носился, не подпрыгивал и, конечно, не поддразнивал кошек и попугаев. Мама гордилась тем, что в доме не только нет шерсти, но и воздух такой свежий, что никто и не догадался бы, сколько здесь обитает животных (это стоило ей адского труда.)

Так было и во время визита этого француза. Омар всетаки нервничал и даже попросил прийти свою коллегу, тренера Сару Клиффорд – на случай, если потребуется помощь. Что удивительно, обычно мы ездили на прослушивания к режиссерам, а не они к нам. Видимо, у французов все наоборот.

На вид Месье Х был приятным человеком, хотя не гладил меня, как все остальные, и держал руки так, что я не смог бы их облизнуть. Что-то было не так. Позже он признался Омару: «Боюсь, я не люблю собак».

Я был шокирован этим признанием. Как и все остальные. На мгновение даже показалось, что Попье вцепится в него. Мы еще не встречались ни с кем, кому бы не понравились. Мама, Папа и все их друзья нас безгранично любили. Практически все люди, с которыми приходилось работать, были ко мне очень внимательны. Даже мои прежние хозяева кормили и убирали за мной, следили за тем, чтобы я был в тепле и безопасности. Они ласкали меня, когда я хорошо себя вел (или был слишком сонным, чтобы вести себя иначе). Даже несмотря на их категорическое решение отделаться от меня, я знал, что они меня любят, просто эта любовь для них не главное.

Папа отвел меня в комнату, где Сара и этот собаконенавистник сели поговорить наедине. Даже не поговорить, скорее пожестикулировать. Омар делал это так экспрессивно, что я боялся, как бы не выбил кому-нибудь глаз. У нашего гостя был странный акцент, он с трудом подбирал английские слова, поэтому размахивал руками так, как Манго взмахивает крыльями в очередном пике.

Я чувствовал, что Омару нужно напрягаться, чтобы воспринять его речь. Удалось понять, что фильм – о судьбе сумасбродного артиста немого кино (и его собаки), чья карьера с приходом озвучки оказалась под угрозой. Наш гость попросил Омара, чтобы я показал свои лучшие трюки, которые он решил записать на видеокамеру.

«Ты готов, дружище? – готовил меня Омар. – Давай покажем всем, на что ты способен».

Было непривычно проходить пробы в собственном доме. Я беспокоился, что из-за импровизированного характера выступления мог показать себя не с лучшей стороны. Из-за болезни какое-то время я мало занимался и был не в лучшей форме. Но, как только заработала камера, во мне заговорил мой гений. Я точно выполнил команды «Сидеть», «Стоять», «Лежать», «Идти», «Голос», «Выстрел». Омар был доволен.

«Вы не могли бы попросить его повторить последний трюк? – спросил режиссер. – Когда вы делаете вид, что стреляете в него, а он падает навзничь?».

Я сосредоточился, готовясь продемонстрировать полный спектр эмоций, и сделал то, о чем просили. Каждый раз по команде «Выстрел!» я драматично падал на пол. Просили повторить трюк снова и снова, и каждое новое падение я исполнял все с большим пафосом.

« Tres bon [10] , – улыбаясь, сказал гость. – Мне нравится. Надо включить этот номер в сценарий».

Так он признался, что был не только режиссером, но и автором сценария. Более того, его жена, Беренис Бежо, собиралась сыграть главную роль. Вот такое семейное кино.

Мы с Омаром подумали об одном и том же: раз режиссеру приходится самому работать над сценарием, да еще и приглашать на главную роль собственную жену, значит, это низкобюджетная лента. Не могу сказать, что меня это огорчило. Я скорее гордился тем, что я, Угги, внес изменения в сценарий. А не впервые ли со времен Рин-Тин-Тина сценарист изучал характер собаки и адаптировал под него сценарий? Может, меня наградят каким-нибудь титулом? Нет, лучше сосисками.

Пардон , saucisses [11] .

Покидая нас, мой новый фаворит как бы невзначай заметил, что фильм будет немым и черно-белым.

«Ух ты! – воскликнул Омар. – Отлично!».

Лично я не понимал, почему эта деталь вызвала у Омара восхищение. Мои роли и так в основном были немыми, мне никогда не приходилось демонстрировать свои вокальные данные. А со своим окрасом – белым с несколькими коричневыми пятнами – я всю жизнь влачил черно-белое существование.

Режиссер сообщил, что фильм будет сниматься в исторических местах Лос-Анджелеса и его окрестностей в знак уважения к эре немого кино.

«Если выберут Угги, он будет практически в каждом кадре», – добавил Месье Х.

Мы обрадовались, но, честно говоря, не ожидали от фильма многого.

«Скорее всего, фильм будут показывать только в Европе, или же он сразу выйдет на DVD, – поделился Омар своими догадками с Мерси. – И нам придется выпрашивать копию, чтобы вообще увидеть фильм целиком».

Как сильно он заблуждался!

Мы обращаемся с собаками, как с людьми, поэтому в конце концов они действительно мало от них отличаются.

Клайв Стейплс Льюис

Из Франции не было вестей уже неделю. Тем временем Омар узнал о возможности получить роль в другом фильме и отослал мои фото и видео, хоть и считал, что шансов мало. «Они ищут длинношерстную собаку», – удрученно сказал мне хозяин и удивился, когда перезвонили из съемочной группы, чтобы пригласить на прослушивание. «Мы ищем собаку другого типажа, но все равно хотели бы встретиться», – сказали они. Дали адрес, и мы поспешили на встречу. «Роль довольно стандартная, – сказал один из сотрудников, пристально глядя на меня. – Никаких трюков. Его задача – выглядеть интеллигентно и поладить с актерами». «Угги – умница, он со всеми хорошо ладит», – заверил Омар (ха, он явно забыл о кошках, козлах, белках, попугаях и зебрах!). Через несколько минут упорного наблюдения за тем, как я ходил из стороны в сторону по комнате, красиво сидел и спал (Омар разбудил меня, прежде чем я захрапел), Папе сказали: «Простите, но он нам не подходит. Спасибо, что привезли его, но мы ищем длинношерстную собаку».

«В чем-то вы выиграете, а в чем-то проиграете», – ответил Омар и повез меня домой.

Мне не дали роль пса Космо в фильме «Начинающие» . Сначала я расстроился, поскольку хороших ролей для джек-рассел-терьеров не так много. Большинство из них старомодные или однообразные, а я после «Воды слонам!» ждал настоящей драматической роли.

Откровенно говоря, мы не возлагали на эту роль серьезных надежд, да и, как говорил Омар, и не должны были.