Любопытство не порок (сборник)

– Хм, теперь, по крайней мере, понятно, почему Рита так сурово настроена к мужчинам, – заметила я, – то-то она их козлами называла…

– Да-да, – охотно подхватила Маринка, – а этой Тортилле тот классный мужик был нужен только для представительства, я сразу это поняла. Зря я на нее так окрысилась, она, дурочка, всего лишь розового цвета, значит, и возражать сильно не будет, когда я сопру у нее Антона, – неожиданно закончила Маринка.

– Пошли отсюда, а? – поморщилась я, заранее огорчаясь от того, что мне еще только предстоит пережить, – ну что толку будет, если мы сейчас к ним подойдем? Пошли! Я даже согласна, чтобы мы поехали ко мне в гости…

– Да? – рассеянно переспросила Маринка. – А я думаю, что подойти нужно. Неприлично получается: она тебя пригласила, будет потом думать, что ты невоспитанная и воображаешь о себе слишком, и кроме того… – Маринка замолкла, продолжая вертеть головой по сторонам.

– И что «кроме того»? – громким шепотом спросила я, раздражаясь уже окончательно.

– И куда же она Антона дела, интересно? – совсем тихо, как бы про себя спросила Марина, покусывая губы.

Я чуть не застонала: если Маринка начинала сезон охоты, то препятствовать ей было бесполезно.

Оставалось только одно: подойти к Жанне Петровне и попытаться выведать у нее что-нибудь про Антона.

Мы, не торопясь, двинулись к парочке наших знакомых дам. Теперь уже я была замыкающей, а Маринка играла в первопроходца. Пока шли, я пыталась сообразить, что же можно извлечь полезного из грядущей встречи.

Когда до Жанны Петровны оставалось несколько шагов, меня кто-то схватил за руку.

Вздрогнув, я обернулась. Передо мной стоял Диван в старинном, коричневого цвета костюме, в широченном галстуке и сосал свои таблетки.

– Вы все-таки пришли, – грустно сказал он и, пожевав губами, спросил:

– Как вам гигантское полотно этого молодого оболтуса, который даже натюрморт прилично скопировать не может, а?

– Вы про что? – не поняла я и запоздало выпалила:

– Добрый вечер.

– Как про что? – переспросил Диван, видно не расслышав моего приветствия. – Этот ужас поставили прямо напротив входа, вы не могли не заметить…

– Мы только что подъехали… – Я попыталась быстренько отвязаться от него, но не тут-то было.

Жанна Петровна заметила нас с Маринкой, она что-то прошептала Рите, та прекратила свои игры, и они обе подошли к нам.

– Ну наконец-то, Ольга Юрьевна, – так ласково и мелодично произнесла Жанна Петровна, словно пропела, – а я уж и ждать вас перестала.

– Нет-нет, она собиралась, – встрял Диван и обратился к ней:

– Так зачем же ты, голубушка, этот кошмар на самое выигрышное место поставила, а? Неужели нельзя было выбрать что-то подостойней?

– Ой, привет, – сказала Рита, протянула мне руку и чуть не упала. Рита оказалась здорово выпивши.

Я, покачнувшись, удачно сумела удержать на ногах и ее, и себя.

– Извини, извини, – пробормотала Рита, – а здесь классно, правда?

– Я вижу, – ответила я.

– Борис Иванович, – обратилась Жанна Петровна к Дувану, – ну почему вы такой злой? У вас что-то дома случилось, признавайтесь, ведь раньше вам нравился замысел композиции. Вы с женой поругались?

– С женой я скоро разведусь к чертовой матери! – рявкнул Диван и задрожавшей рукой поправил узел своего кошмарного галстука. – Мне от тещи уже просто жизни нет…

Я в это время отвела Риту на шаг от компании и тихо спросила:

– Рита, ты помнишь, мы вчера с тобой встречались в картинной галерее?

– Конечно, – кивнула она головой и посмотрела в сторону. Борис Иванович в этот момент объяснял, что его почти девяностолетняя теща слишком часто занимает санузел и он не имеет возможности делать себе клизму, когда ему это необходимо по режиму.

– Рита, – продолжала спрашивать я, – а скажи мне, пожалуйста, кто привез тебя в галерею?

Рита недоуменно посмотрела на меня, и я постаралась объяснить смысл своего вопроса.

– Тебя подвезли на той же белой «Ауди», на которой вы вчера с Максимом…

Я не успела закончить, потому что раздался радостный крик Жанны Петровны:

– Антон, ну наконец-то!

Как я ни старалась отойти с Ритой подальше, а все равно, оглянувшись, обнаружила, что мы с нею опять находимся рядом с той же компанией.

– Добрый вечер, милые дамы, – послышался глубокий мужской баритон, и я увидела Антона. Он был одет в прекрасный темный костюм и выглядел в нем весьма и весьма представительно.

Я и глазом моргнуть не успела, как Маринка, споткнувшись на абсолютно ровном месте, чтобы удержаться на ногах, схватилась за рукав пиджака Антона.

– Ой, извините, – смущенно пролепетала она и, оставив рукав в покое, метнулась назад и опять едва не упала.

Мне стало неинтересно смотреть на эту высокопрофессиональную игру в поддавки, и я повернулась к Рите. Рита, кивнув Жанне Петровне, тихо обозначила губами поцелуй.

Посмотрев на меня, она нахмурилась, отыскивая в своей нетрезвой памяти мой вопрос.

– А! Кто привез! – вспомнила она. – Так вот он же и привез, кто же еще…

– Рита, – негромко проговорила я, – мы встретили Максима в Музее, он привезти вас не мог, потому что белая «Ауди», высадив вас, сразу же и уехала.

– Ну да, – Рита непонимающе уставилась на меня, – правильно, он же спешил, а Макс, кстати…

– Ольга Юрьевна, – обратилась ко мне Жанна Петровна, – я бы хотела с вами поговорить, если вы не будете против, конечно…

– Ну а ты девочка, куда смотрела? – накинулся Диван на Риту, – ты же искусствовед, мать твою, научный работник! Так бы и оттаскал тебя за уши, честное слово!

– Пойдемте, Ольга Юрьевна? – повторила Жанна Петровна, и я, посмотрев по сторонам, поняла, что никого здесь в несчастье не бросаю.

Маринка вовсю уже хихикала с Антоном, который совершенно не обращал внимания на Сойкину, как, впрочем, и она на него. Рита вяло отбивалась от наседавшего на нее Дивана. Я правильно поняла, что без меня здесь мало что может измениться.

– Куда пойдем? – спросила я у Жанны Петровны. – В темноту и неизвестность?

Поведение Жанны Петровны и Риты меня несколько насторожило, и я бы вовсе не хотела, чтобы со мною произошло что-либо подобное.

– Не совсем, – улыбаясь, ответила она, – тут недалеко мой кабинет, устроимся там и поговорим свободно.

Мы пошли вдоль стены, и Жанна, Петровна, взяв меня за руку, предварительно извинившись, повернула налево и повела меня темным коридором. Мне пришлось выставить вперед вторую руку, потому что стен видно не было, а отыскивать их лбом не хотелось.

Ощупью Жанна Петровна нашла в коридоре дверь кабинета и, позвенев связкой ключей, отыскала нужный, вставила в скважину и отперла дверь кабинета.

– Сейчас я включу свет, – сказала она мне, отпустила мою руку, и через несколько секунд вспыхнул яркий свет, после полумрака зала показавшийся мне нестерпимым. Пришлось зажмуриться, а для надежности еще и прикрыть глаза рукой.

– Предупреждать нужно, – проворчала я, хоть и понимала, что нарочной гадости тут нет.

– Извините, – ответила Жанна Петровна, и я, открыв глаза, разглядела небольшой уютный кабинетик с белыми стенами и одним окном прямо напротив двери.

Здесь стояли два стола, четыре стула, на стене слева висела старинная картина в темной деревянной раме.

– Проходите, пожалуйста, – Жанна Петровна сделала жест рукой и, отойдя за один из столов, нагнулась и достала из тумбочки бутылку коньяка.

– Миленько у вас здесь, – сказала я, чтобы не держать паузу, и, подойдя к столу, села на стул. – Курить здесь можно? – спросила я на всякий случай, открывая свою сумочку.

– Разумеется, а как же! – рассмеялась Жанна Петровна, поставила бутылку на стол и, опять нагнувшись, извлекла два маленьких позолоченных стаканчика и плитку молочного шоколада.

– Сегодня я отмечаю два события, – словно извиняясь, сказала она. – Одно радостное, а другое печальное… Хотя печальное – больше из чувства приличия, что ли, – задумчиво сказала Жанна Петровна и махнула рукой. – Вам это неинтересно, но я просто горжусь, что мы сумели организовать классную выставку, сумели привлечь к ней внимание.

– Короче говоря, вы предлагаете выпить за это? – догадалась я.

– Да, – рассмеялась Жанна Петровна и открутила крышку бутылки.

Через пятнадцать минут мы уже были с нею на «ты» и весело болтали о самых разных вещах.

– Кстати! – хлопнула себя по лбу Жанна. – Я все хотела у тебя спросить одну вещь, но как-то к слову не пришлось…

Она не совсем твердой рукой стала разливать по третьему разу.

– Можешь не беспокоиться, – ответила я, – не откажусь, но это будет последняя.

– Да я не про это.., классный коньяк, правда? – спросила она.

Я кивнула.

– Так вот, – Жанна, отставив бутылку, закурила и весело взглянула на меня, – ты мне так и не досказала, что тебе Спиридонов про нашу выставку говорил? Сама понимаешь, эта тема для меня чувствительна, я же здесь некоторым образом за все отвечаю…

Я взяла свой стаканчик в руку и посмотрела коньяк на просвет.

– Я не расслышала, Жанна, что ты сказала насчет Спиридонова? – переспросила я и сделала маленький глоток.

Жанна, помолчав, внимательно посмотрела на меня, и я ответила ей чистым и честным своим взглядом.

– Спиридонов что-то ведь говорил тебе про нашу выставку, – повторила она.

– Говорил, – согласилась я, – но он сказал как-то туманно и неопределенно, в том смысле, что она его смущает и он хотел бы разобраться… Но он не договорил, что он имеет в виду, а я и не спросила…

– Наверное, зря, – тихо сказала Жанна.

Я в ответ промолчала и пожала плечами.

– Почему смущала Спиридонова наша выставка? – Жанна откинулась в кресле назад и с прищуром смотрела на меня, мне показалось, что при этом она даже не мигала.

– Он не стал уточнять, – ответила я, давая понять, что мне эта тема разговора неинтересна. – А вот ты мне так и не сказала про твое второе событие.

– Второе событие, – проговорила она и бросила в пепельницу докуренную сигарету. – Второе событие чуть-чуть связано с тобою, Ольга.

– Да?

Я оглянулась и подумала, что мне здесь становится скучно, и Маринка, наверное, уже успела с новоприобретенным Антоном обо всем договориться и, возможно, собирается домой.

– Рита мне рассказала, что ты проезжала мимо, когда взорвали в машине Максима, – медленно сказала Жанна, – он был моим бывшим мужем… Вот я от него и освободилась окончательно…

«Какой все-таки интересный человек был этот Макс, – подумала я, – уже вторая женщина готова отпраздновать то, что его убили…»

– Ты там случайно оказалась? – задала вдруг неожиданный вопрос Жанна.

– Да, меня подруга, можно сказать, насильно затащила к Эльвире.

– К гадалке, что ли? – наконец расслабившись, улыбнулась Жанна. – Я никогда не бывала у таких людей… Интересно было?

– Наверное, – ответила я, – подруга моя, Маринка, до сих пор под впечатлением остается. Ей нагадали, что умрет кто-то из ее хороших знакомых… В общем, как-то так. Она поверила, представляешь?

– Представляю, – пробормотала Жанна и отвернулась в сторону.

В этот момент распахнулась дверь кабинета и вошли Диван с Ритой. Рита казалась совершенно протрезвевшей, Диван же был какой-то озабоченный: он хмурился, дергался и ожесточенно жевал свои таблетки. Наверное, он все более укреплялся в своем желании развестись, иначе его нахмуренность мне трудно было объяснить.

– Ага! – гаркнул он, оглядывая нас с Жанной. – Прячемся и пьянствуем! Для женщин алкоголизм непростителен, да-с!

Рита, улыбаясь как-то смущенно, бочком прошла в кабинет и села на стульчик, стоящий в стороне.

– Все, что ли, обсудили? – спросил Диван у Жанны с брюзгливой напористостью и почесал ухо.

– Да, – со вздохом ответила та и встала, – и результат, увы, не тот на который я надеялась.

– Ты меня слушай, – Диван постучал пальцем по столешнице, – сколько раз я тебе говорил: нужно всегда надеяться на худшее, тогда при любом результате ты остаешься в психологическом выигрыше, потому что…

Видя, что Жанна встала, я решила воспользоваться ситуацией и сбежать отсюда. Слушать поучения этого старого мухомора мне было просто невмоготу.

Хотя кто ж его знает, может быть, в его возрасте я буду еще чуднее.

Показав Жанне глазами на выход, я ей кивнула, и мы обе вышли в коридор.

– Я задержусь здесь, Сойкина? – крикнул ей Диван. – Мне нужно выговорить этой девочке…

– Конечно, конечно, Борис Иванович, – равнодушно ответила Жанна и, повернувшись ко мне, сказала: