Без четверти два

– Надеюсь, тут нет привидений, – заговорила Жаннет в попытке сгладить неловкость.

– Я тоже надеюсь, потому что у меня панический страх темноты.

– Ладно. Пей.

Я хотел было недоуменно посмотреть на нее, но через секунду понял, что она этого взгляда не заметит, и поэтому просто выдержал паузу.

– А где бокалы?

Жаннет фыркнула от смеха.

– В спальне. В смысле, в той комнате, где спальня. Но я туда не пойду. Я тоже боюсь темноты.

После нескольких глотков шампанского на голодный желудок я почувствовал, что мрачные мысли оставляют меня, и в голове появляется приятная легкость.

– Ну что, может, в темноте я сойду за нее? – спросила Жаннет.

– Нет. Но теперь это не имеет значения.

Я обнял ее за плечи, привлек к себе, погладил по волосам. В какой-то момент я подумал, что могу представить на ее месте Лизу. В этом нет ничего сложного, даже не надо закрывать глаза. Но стоило только на секунду задуматься о том, какое разочарование ожидает меня после – и я понимал, что стоит воздержаться от слабости. Только в этом и заключалась моя слабость – в таких ситуациях воздерживаться я не мог.

– Если бы ты была ей, я бы умер, – сказал я.

– Вот и отлично. – Жаннет нашла мои губы в темноте (до этого она сделала очередной глоток шампанского – я почувствовал легкое покалывание пузырьков). – Нет ничего приятнее, чем умереть после встречи с прошлым.

… Вот уже несколько минут я думал о том, что в этом отеле слишком тихо. Это была какая-то мистическая тишина, которая окутывала плотным ватным облаком и не давала ни одному звуку вторгнуться в ее владения. И, несмотря на глубокую ночь, я не мог отделаться от ощущения, что эта тишина слишком иррациональна. Мне казалось, что номер должны наполнять странные шорохи и таинственные звуки. Происходящее стойко ассоциировалось у меня с «Сиянием» Стивена Кинга. Не хватало только мертвой женщины в ванной. Мы с Жаннет давно перебрались на кровать (остывшая вода в ванне по всем параметрам проигрывала подушке и теплому одеялу), допили шампанское и теперь спокойно лежали, размышляя каждый о своем.

– Мы стали ближе, – сказала мне она.

– Потому что сначала разбили лампу, потом занимались любовью в ванной, а потом – на кровати? – предположил я.

– Может, и поэтому тоже.

– Если честно, у меня другой опыт в этой области. Ничто не отдаляет и без того не знакомых людей, как секс.

– С незнакомыми людьми хорошо говорить о важном. Расскажи мне что-нибудь плохое о себе, Брайан.

Я допил остатки шампанского и вернул бокал на стул, который выполнял функцию прикроватной тумбочки. Жаннет тем временем поднесла спичку к тонкой сигарете, и через некоторое время по комнате поплыл дым с едва уловимым запахом ментола.

– Что-нибудь плохое? В каком смысле?

– Если мы заговорили про секс, пусть будет секс.

– Плохое в общепринятом плане? Ладно. Я спал с двумя лесбиянками, с женой своего друга…

– А если не в общепринятом? Расскажи мне что-то, что ты сам считаешь плохим

Я тоже закурил и положил на одеяло пустую сигаретную пачку – за неимением пепельницы мы решили воспользоваться ею.

– Не понимаю, как могут сочетаться «секс» и «плохо». По-моему, если что-то доставляет удовольствие обоим, плохим оно не может.

– А если бы я сказала тебе, что спала со своим братом?

– Если вам было хорошо, в этом нет ничего плохого.

– А если бы я тебе сказала, что после этого он покончил с собой?

Я выпустил колечко дыма и посмотрел на неё.

– Он покончил с собой из-за того, что вы переспали?

– Этого я уже никогда не узнаю.

Жаннет перевернулась на живот и посмотрела на меня.

– Так что ты думаешь, это плохо?

– Мне не нравится определение «плохо». Зато очень нравится определение «порочно».

– Между ними есть разница?

– Порочные люди умеют получать удовольствие не только от хорошего, но и от плохого.

Она молчала.

– Хочешь, я расскажу тебе что-то, чего еще никому не рассказывала?

– Хочу.

Жаннет снова сделала долгую паузу. Она перебирала в пальцах кромку одеяла, и было заметно, что ей не очень-то хочется мне что-либо рассказывать.

– Я сказала тебе, что живу в Берлине, – заговорила она. – Но это неправда. Я нигде не живу. Когда-то у меня был дом, но теперь его нет. Поэтому я решила, что хочу быть проводницей. Мне нравится эта профессия. Нравится тем, что я постоянно в движении. Новые места. Новые лица. И есть только один маршрут, которого я боюсь. Он проходит через этот город. Каждый раз, когда я еду этим маршрутом, что-то случается, и мне приходится коротать тут ночь. Будто колдовство какое-то. И больше всего я ненавижу коротать тут ночь в одиночестве. Если бы ты ехал со мной в одном поезде, но другим маршрутом, я никогда бы не предложила тебе выпить. И уж точно не стала бы со мной спать.

– А я-то уже подумал, что тебе этого на самом деле хотелось.

– Тот факт, что мне этого хотелось, не имеет никакого отношения к моему рассказу, – сказала она серьезно. – Просто, Брайан, эта история только началась. Что-то каждый раз приводит меня в этот город с определенной целью. Потерпи, со временем ты все узнаешь. Мы в одной лодке, и нам придется совершить это вместе.

Мне стало жутко, и я решил отшутиться в очередной раз.

– Мы пойдем гулять по ночному отелю и приманивать привидений остатками шампанского в бутылке?

– Не совсем. У каждого из нас есть история из прошлого, которой мы боимся. И у тебя, я уверена, тоже есть такая история. Иногда нужно освежать воспоминания. Для этого мы здесь. – Жаннет взяла свои наручные часы и, поднеся их к глазам, попыталась разглядеть время. – Без четверти два. Запомни. Это важно.

– А если я… не хочу освежать воспоминания?

– Я понимаю тебя. – Она взяла меня за руку и погладила пальцы. – Не волнуйся, я буду рядом.

Я тяжело вздохнул, но руку не убрал.

– Иногда люди становятся счастливее после того, как пропускают через себя прошлое, – сказала Жаннет.

Я предпочел промолчать.

– Прошлое – это хрупкая вещь, Брайан. Как дорогая хрустальная ваза. Маленькая неловкость – и она разбилась. Прошлое не прощает такого отношения. Ведь гораздо приятнее смотреть на хрустальную вазу, пусть даже она вызывает у тебя не очень приятные воспоминания, чем наступать на осколки. Это больнее. – Она снова погладила мою руку. – Завтра ты все узнаешь. А сейчас нам пора спать.

… Когда я проснулся, за окном темнело. Ответа на вопрос, как я умудрился проспать почти целый день, у меня не было. Я помнил, что где-то часов в десять утра просыпался, думал о том, что неплохо было бы перекусить, понимал, что для этого нужно заказывать завтрак и, разумеется, так ничего и не заказал. И сейчас готов был съесть целого барана, если бы мне его приготовили. Жаннет до сих пор спала. Во сне она, как и все люди, выглядела иначе, не так, как в жизни – у нее было по-детски наивное лицо, она улыбалась и обнимала подушку Мне не хотелось будить ее: я поправил одеяло, которое она почти сбросила на пол, поднялся, взял сигареты и подошел к окну. В сумерках город выглядел иначе – хотя я даже толком не смог разглядеть его вчера ночью. На вид это был обыкновенный провинциальный городок с узкими улочками и домами, которые словно склонились друг над другом – создавалось впечатление, что можно сделать шаг и оказаться на балконе соседа в доме напротив. Город напоминал мне Прагу, где я провел свой прошлый отпуск. Правда, Прага выглядела более европейской. Этот город нельзя было отнести к какому-то определенному типу городов – он выглядел чудным, и можно было подумать, что это не город, а отдельное государство. Крошечное, но зато имеющее свое лицо. Теперь город не казался мне таким зловещим, как ночью. Мне до сих пор было не по себе, но сейчас к этому чувству прибавилось любопытство. Захотелось прогуляться и изучить местные достопримечательности. Если уж я тут застрял, то почему бы не провести время с пользой?

– Нет, и все же ты совершенно бессовестный. Мог бы что-нибудь накинуть для приличия.

Жаннет сидела на кровати и смотрела на меня. Я повернул голову в ее сторону.

– А ты знаешь, что до того, как придумали одежду, люди хорошо обходились без нее?

– Тогда не для приличия, а для того, чтобы не замерзнуть.

Я выбросил сигарету в окно и оделся.

– Вот. Теперь я выгляжу прилично, и мы можем пойти поесть. Я голоден как волк.

Жаннет потянулась. Похоже, на нее правила приличия не распространялись, так как одеваться она не торопилась.

– Может, мы совместим приятное с полезным и сходим в хороший ночной клуб?

– В этом городе есть ночные клубы? – съязвил я. – Хорошо. Мы пойдем в ночной клуб. В хороший ночной клуб.

Жаннет посмотрела на меня и улыбнулась.

– Не волнуйся, Брайан. Он тебе обязательно понравится.

– Не сомневаюсь. – Я помолчал, разглядывая ее. – И надеюсь, что там есть какая-то еда.

– Там есть все, что ты пожелаешь. Это необычный клуб. Я знаю, ты любишь необычное.

– Интересно, чем ты меня удивишь.

Она поднялась и, завернувшись в покрывало от кровати, направилась в душ.

– Все проще, чем ты думаешь, Брайан. Самое необычное находится у нас в голове. Надо просто уметь это оттуда достать.

… В клуб мы отправились пешком. В городе я не заметил никакого транспорта, но странным это не казалось. Несовременным – может быть, но в городскую атмосферу это вписывалось отлично. Я мог представить себе кебы или кареты на улицах, но с трудом мог вообразить проезжающий «Мерседес» или «Порше». Ночь не опустилась, а буквально упала на город. Такое явление для Европы было необычным – быстро наступающую ночь я наблюдал разве что на Востоке, да и то в тех местах, которые по климату приближались к пустынному. Город, в котором я оказался, противоречил всем законам природы. Европа, но никакого транспорта – по крайней мере, его не видно. Крошечные отели, узкие улицы, плохое освещение. И, плюс ко всему прочему, темная ночь. И не просто темная, а черная. Как в пустыне. И почти ни одной звезды. Вот уж точно – Средневековье. Не хватает только инквизиторов, ведьм и врачей в черных «птичьих» масках, которые бродили по Европе во время эпидемий чумы. Даже у самого последнего смельчака сдали бы нервы. Но ведь люди тут как-то живут. Кстати, людей я пока что не видел, разве что нескольких – на вид они выглядели обычными горожанами, и привидений из Средних веков не напоминали.

– Мне одному кажется, что тут… жутковато? – подал голос я, когда мы вышли на освещенную улицу (мне не хотелось обсуждать подобные темы в темноте).

– Ночью тут на самом деле жутковато, – подтвердила Жаннет. – Жаль, что мы проспали весь день. Можно было бы прогуляться по городу. Я бы показала тебе свои любимые места.

– Ты так хорошо знаешь город?

– О да. И любимых мест у меня много. К примеру, кладбище. Ты любишь кладбища?

Я выдержал красноречивую паузу.

– Никогда не замечал за собой особой любви к ним.

– А жаль. Кладбище прекрасно.

– Придется поверить тебе на слово. Надеюсь, сейчас на кладбище ты меня не поведешь.

– Можно. Оно рядом.

– Мне больше по душе идея с клубом.

Жаннет сбавила шаг и огляделась, а потом кивнула куда-то вбок.

– Нам сюда.

В клубе тоже царила старомодная атмосфера. Тут было сумеречно, пахло алкоголем, духами и табачным дымом. Мы присели за один из круглых деревянных столиков неподалеку от сцены, где кто-то танцевал (если бы в зале было чуть светлее, то я смог бы разобрать, кто это).

– Как обычно, – сказала Жаннет подошедшем официанту, лицо которого в темноте я тоже разглядеть не смог, и перевела взгляд на меня. – Тебе тут нравится? Что там танцует эта девушка?

– Не знаю, – признался я. – Я не вижу даже силуэта этой девушки.

– Неправда. Смотри лучше. И не забудь прислушаться.

Я пожал плечами, будто желая сказать, что света от этого не прибавится, и посмотрел в сторону сцены. И через несколько минут я был уверен в том, что танцовщица – полноватая брюнетка (из тех, кого полнота не только не портит, но и украшает), и что танцует она танец живота. Танцует профессионально, совмещая его со стриптизом – пошловатое развлечение для жителей Востока и экзотическая диковинка для европейцев.

– Это Нура, – сообщила мне Жаннет. – Если хочешь, я вас познакомлю. Она тоже замужем, как и жена твоего друга.

– Жена моего друга? – не понял я.

– Та, с которой ты спал.

Ровно пару секунд я прокручивал в голове наш вчерашний разговор, а потом вспомнил, как Надья танцевала мне танец живота, и тоже совмещала его со стриптизом.

– Я понял, – заговорил я. – Нет, не стоит нас знакомить.

– Но ты увидел, что она танцует и как она танцует. Что еще у тебя в голове?

Я рассмеялся.

– Это что, заколдованное место? Все, что я захочу, исполнится?

Жаннет легко покачала головой.