Четыре жизни. 4. Пенсионер

Общее впечатление положительное. Желательно выполнять все пункты программы, причём не «для галочки», повысить элемент дискуссионности. Несколько конкретных замечаний (не исключаю, что высказываю банальности).

1. Манухин Николай Аркадьевич. Идея рейтинговой системы неплохая, однако отрицательные баллы за разгильдяйство (опоздания, пропуски…) надо исключить, никакого отношения к знанию деталей машин эти баллы не имеют. Возможно, просто не учитывать их при выставлении окончательной оценки в зачётную книжку.

2. Прокопенко Антонина Анатольевна. Не могу согласиться с ненужностью выяснения мнения выпускников о работе преподавателей. Анкетирование выпускников — дело полезное для методической оценки качества преподавания конкретной дисциплины. Более или менее объективную картину можно получить при соблюдении следующих условий: опрос должен быть произведён внезапно, без предварительного оповещения выпускников; при заполнении анонимной анкеты в присутствии проводящего опрос исключить обмен мнениями между опрашиваемыми; проводить анкетирование должен человек, которого нет в перечне преподавателей, которым выпускник ставит оценку. Один из недостатков (из личного опыта участия в подобных опросах): ностальгически завышенные оценки первому куратору (классному руководителю). Результаты анкетирования не должны быть общедоступными (узкий круг руководителей техникума, каждый преподаватель должен быть ознакомлен со своей оценкой индивидуально). Анкетирование в течение двух-трёх лет показывает более или менее объективную картину и позволяет руководству учебного заведения «встряхивать» педагогический коллектив и «расшивать» узкие места.

3. Хмельницкая Евгения Борисовна. При несомненной полезности деловых игр, не могу согласиться с системой оценок. Обсуждались два варианта: оценка группы или вбрасывание в группу энного числа баллов, затем участники группы сами проставляют себе оценки. Система облегчает работу преподавателя, в качестве игрового элемента вполне приемлема, но не в качестве индивидуальной оценки знаний студента. Советская педагогика пережила бригадный способ обучения в вузах и техникумах, породивший массовую безграмотность дипломированных выпускников.

Первое сильное негативное впечатление в сфере педагогики — преподаватели ТЭПТ на занятиях сидят (!). Не могу сказать про всех, только то, что я видел через открытые двери. Моя удивительная реакция не была адекватно воспринята, примерно 4–5 собеседников не поняли даже, чему я удивляюсь. Решил проверить, не отстал ли от жизни (даже когда читал лекции 4–6 студентам филиала кафедры в НИЦ, у меня и мысли не было присесть), спросил Юру Слижова (декан химфака ТГУ). Тот тоже не мог понять, как это на лекциях преподаватель может сидеть. Кто-то скажет, техникум — не ВУЗ. Конечно, но я помню и школьных учителей, которые присаживались только на 2–3 минуты для заполнения журнала. Готов согласиться, пожилым преподавателям ТЭПТ, вынужденным от бедности «набирать часы», тяжело вести занятия на ногах, но негативная тенденция передаётся и совсем молодым преподавателям.

Педсоветы в техникуме проходили регулярно, информативно насыщены. Преподаватели (на 28.08.03 г. учебную нагрузку получили 77 человек) вели себя довольно расковано, тем более, в отсутствии Моисеева, систематически игнорировавшего заседания педсовета. Педагоги понимали, в ТЭПТ всё решает только директор, выражали недовольство, что он лично не выслушивает претензии по тем или иным сторонам учебного процесса. Думаю, это сознательная тактика Моисеева — иметь развязанные руки. Все претензии и эмоции доводились до директора, и не только ведущими педсовет.

Коротенькая цитата из дневника. 01.09.2003 г…Понедельник. Начинается Новый учебный год, а с утра огромное нежелание идти на работу… Раздражают дёргания Моисеева, как-нибудь позже опишу.

Казалось бы, с чего это такая запись. В предыдущую неделю большинство работников вышли из отпуска. Начались интенсивные контакты по совершенствованию работы УДЦ, оформлению программ ДО. Я получил штатное расписание как преподаватель, состоялся традиционный педсовет перед началом учебного года… Другими словами, занят до предела. В течение лета (полтора месяца практически работал один) попытался переломить скептическое отношение к смыслу своей работы в ТЭПТ. Неожиданно получил 2 крупных ложки дёгтя в оптимистическую бочку мёда, причём в ситуациях, лично со мной не связанных.

По порядку. В отделении не очных форм обучения при оформлении дипломов пропал один бланк (считается документом строгой отчётности). Поискали, не нашли. Назначили комиссию, я — член. Провели служебное расследование (версий — «тысяча», тем более что детективные сериалы крутятся по ТВ с утра до ночи). Нарушения по всей линии движения бланка, начиная с места хранения (касса бухгалтерии ТЭПТ). Опросили девушку, работавшую секретарём в отделении и добровольно-принудительно уволившуюся в связи с утерей бланка. Моё ощущение (я — не следователь), эта молоденькая девушка просто глупа, чтобы сознательно организовать кражу бланка. В существовавшем бардаке бланк легко «провести» через несколько журналов и только специально организованная ревизия смогла бы «через годы» обнаружить факт недостачи. Кто-то из её друзей мог, конечно, утащить бланк, тем более что отделение не очных форм обучения, временами, переполнено, и здесь же, при посетителях, выписывались дипломы (10–12 испорченных бланков за сезон!). Я не посчитал дело, заслуживающим уголовного расследования, учитывая, что в Томске свободно можно купить вузовский диплом (цены варьируются от 5 тысяч рублей до 5 тысяч долларов), о нелегальном спросе на дипломы техникумов не слышал. Моё предложение: создать чёткую инструкцию, регламентирующую прохождение бланка от Москвы до вручения диплома выпускнику; выпустить «шумный» приказ с административными наказаниями в виде выговоров и замечаний.

28 августа комиссия собралась в кабинете директора, тот всех выслушал, и объявил заранее принятое решение уволить заведующую отделением М.И.Терентьеву. Внешне, по форме справедливо, по сути — лицемерие, беспорядок с оформлением дипломов в ТЭПТ (и не только у заочников) существовал значительно дольше, чем Терентьева работала в своей должности.

Почти одновременно с решением по Терентьевой я получил резко негативный импульс, касающийся ТЭПТ, в общественной бане. Лёгкий разговор в предбаннике 3–4 мужиков, отдыхающих после очередного захода в парную. Обычная тема о низких зарплатах, я вскользь упомянул о мизерных зарплатах преподавателей в техникуме. Неожиданно один из парильщиков, серьёзный мужик, работавший когда-то на ТНХК (фамилии не знаю, зовут Николай), начал уточнять, в каком техникуме работаю. ТЭПТ. На «шариках»? На «шариках»! (Так ласково принято в Томске называть район подшипникового завода). Николай возбуждённо продолжает: «Так там же взятки берут! За какие деньги несколько преподавателей ТЭПТ купили себе квартиры в новых кирпичных домах на Каштаке? За каждый чертёж берут 100 рублей». Я пытался убедить, что он ошибается, техникум — нищий. Николай: «Что ты говоришь? Мой сын учился в ТЭПТ и платил за чертежи, сейчас учится в ТПУ». Я попросил его уточнить фамилии преподавателей. Обещал. Появился с вахты (работает в системе «Востокгазпрома») недели через три, но интерес к теме у меня пропал прямо по пословице «Меньше знаешь — крепче спишь». Не случайно!

Информация оказалась для меня шоковой, несколько ночей действительно не мог спать. Казалось бы, что удивительного, о коррупции в сфере образования знаю с первого приезда в Томск в июле 1958 г. К тому же обвинения в адрес ТЭПТ на словах, практически бездоказательные. И всё же, и всё же. К сожалению, не удержался и 2–3 сотрудникам ТЭПТ поведал услышанное в бане, мне сразу же напомнили вышеприведённую пословицу. «Свалившаяся с неба ложка дёгтя» — более весома, чем связанная с решением по пропаже бланка диплома. Если сам факт моих разговоров дошёл до Моисеева, то это сверхмощный раздражитель…

Между тем Новый учебный год начал «раскручиваться», даже студенты УДЦ, хотя и с пятнадцатидневным опозданием, приступили к занятиям. Цитирую дневник.

23.09.2003 г…Сегодня вечером у меня начинаются учебные занятия в техникуме. Курс — «Менеджмент». Первая группа — заочники третьего года обучения по специальности «Технология машиностроения». Курс — 8 часов лекций + рефераты (6 часов) + 2 часа консультаций и зачёт. А вся учёба поставлена на две недели по 4 часа непрерывно, вечером. Сегодня должен закончить в 21:30, а в следующий вторник в 22:50 (каково?). И это при том, что прихожу я на работу в 7:30. Учёба в техникуме поставлена совсем не так как в ВУЗе, гораздо ближе к школе. Попробую…

Когда-то я разработал курс «Труд руководителя» и читал ИТРам ЦЗЛ, да и 2 года учился этому в университете марксизма-ленинизма.

Первый педагогический опыт в ТЭПТ, в целом, прошёл удачно. Студенты-заочники (!) слушали, «раскрыв рот», откровенно виден и слышен интерес к излагаемому материалу, как по содержанию, так и по форме. Мне приходилось работать с заочниками и вечерниками, хорошо представляю их средний уровень в сравнении с «дневниками» и понимаю, как трудно воспринимать лекции в вечернее время. Непонятен подход к обучению заочников в ТЭПТ. Помнится, существовал порядок: заочник приходит на сессию, предъявляет выполненные контрольные работы, сдаёт экзамены, зачёты за прошлый семестр и получает установочные лекции на будущий период. Здесь весь курс, пусть небольшой, полностью втиснут в 2 недели, у студентов занятия проходят ежедневно (и по другим предметам), реальной возможности самостоятельной работы нет. Если рассматривать 8 часов как установочные лекции, ориентирующие на последующую работу с литературой, то это немало. В противном случае приходится «срывать вершки» и пытаться поверхностно объяснять достаточно сложные для понимания элементы читаемого предмета. В качестве предзачётного реферата каждый получил одно задание: составить психологический автопортрет и оценить возможность его сознательной корректировки. Раздал студентам перечень 72 существенных особенностей темпераментов из дипломной работы в университете марксизма-ленинизма (в 1981 г. с интересом «себя изучал»). Защиту реферата проводил индивидуально с целью установления доверительного контакта со студентом (далеко не каждый способен откровенничать о специфике своего характера в присутствии однокурсников). Половина студентов к заданию отнеслись серьёзно, искренне обсуждали собственный портрет. Может кто-нибудь из педагогов «скривит губы», но студентам, для которых «Менеджмент» не является профилирующей дисциплиной, было интересно, хотя и были недовольные, что отличных оценок я никому не поставил. Известный эффект: доброжелательность и доверительная манера общения преподавателя не всегда адекватно воспринимается студентом. Впрочем, это один из важных элементов педагогики.

В своей педагогической практике (при работе в ВУЗах и на ТНХК) мне пришлось разработать не менее десятка специфических учебных курсов для разных категорий обучаемых в отсутствии каких-либо типовых программ. Пролистал конспект курса «Труд руководителя», практически всё можно использовать в курсе менеджмента, предварительно отбросив партийно-идеологическую шелуху. Кстати, за последнее время в России, слова «менеджмент», «менеджер» замусолили до отвращения. Обычный разносчик товара — менеджер по торговле, клерк, сидящий на телефоне в рекламном агентстве — менеджер по рекламе и т. д.

С программами и различными планами в ТЭПТ — строго, по форме. Примерная министерская учебная программа по менеджменту существовала для всех специальностей техникума. Мне поручено вести курс менеджмента в качестве не профилирующего предмета в пяти вариантах, в зависимости от специальности и формы обучения (от 16 до 50 часов). Начал разбираться с программами, присланными из Москвы, и рекомендованной литературой. Взял в библиотеке литературу, рекомендованную 32-часовой программой для специальности «Технология машиностроения» в системе среднего специального образования. Оказалось, все учебники рекомендованы для экономических специальностей ВУЗов. Беру другую типовую программу, 60 часов, специальность «Налоги и налогообложение», та же литература, только порядок в перечне изменён. И это программы 2002 года. Чиновники министерства образования вместе с институтом проблем развития среднего профессионального образования хотят спокойно жить и «хорошо кушать». Фактически за последние годы выпущено великое множество книг, в названии которых доминирует слово «менеджмент». Разобраться в обилии литературы сложно, преподаватели менеджмента в ТЭПТ используют, преимущественно не ту литературу, которая рекомендована «сверху», а чем пользуются студенты, и пользуются ли вообще, не успел разобраться. Тот десяток источников, с которым мне пришлось работать, убедил в следующем: большинство пособий представляют компиляции одних и тех же учебников США, плохо переведённых на русский язык, таких как «Основы менеджмента» (1992 год, авторы Мескон М.Х., Альберт М., Хедоури Ф.). Даже в примерах практических игр (важнейший элемент обучения менеджменту) фигурируют преимущественно Джоны и Мэри. Несмотря на «глобальные» проблемы с обучением менеджменту, к середине октября я подготовил программы, распечатал варианты текстов лекций и соответствующих практических занятий, рассчитывая по мере фактической реализации программ внести коррективы в рабочие планы.

С начала учебного года посещал раз в неделю школу педагогического мастерства (для начинающих преподавателей!). Меня это не очень задело, хотя в отличие от Моисеева и многих ведущих преподавателей ТЭПТ (по образованию технарей), с удовольствием изучал педагогику в университете, к тому же много лет преподавал в различных аудиториях. С любопытством слушал, пытался понять, что же новое появилось в педагогике. Компьютер! Всё! Слушая «методический бред» с попытками загнать в одну схему обучение математике, химии, истории, металлообработке, менеджменту…, я вспоминал методическую комиссию в Тюменском индустриальном институте, когда факультетские «бабушки» пытались меня воспитывать («Четыре жизни.2.Доцент»). А ведь 30 лет прошло, столько же, наверно, ведущему методисту ТЭПТ. Впрочем, для девочек, окончивших ТЭПТ и оставшихся работать преподавателями, эти занятия полезны. Кстати, лет 75 назад выпускник Макаренко Карабанов остался работать в колонии воспитателем, но это были совсем другие времена.

Что меня удивляло в ТЭПТ — способность каждый год открывать новые специальности. Великое дело — чувство конъюнктуры первого руководителя, даёт возможность быть постоянно «на виду». Иногда это техникуму помогало, но думаю, не всегда. Страдает качество преподавания, хотя уровень знаний выпускников никого не волнует. В 2003 г. в ТЭПТ и УДЦ открыли специальности гостиничный бизнес, налоги и налогообложение. 2 декабря общался с начальником отдела кадров УМНС по Томской области. Она очень удивилась, что ТЭПТ взялся готовить налоговиков со средним образованием, некуда девать специалистов с высшим образованием, особенно экономистов и юристов. Кто заказывал? Есть ли лицензия? Я пошёл к Моисееву, прояснить ситуацию, тем более что мы пытались усилить наше взаимодействие с налоговиками по линии ДО. Моисеев: конкурс на специальность «налоги и налогообложение» в УДЦ (платное обучение) 4 человека на место! Но где они будут по окончании работать? Моисеев: «А это не моё дело!». Кстати, и лицензия по информации Усольцевой ещё не была оформлена. Не могу сказать про все специальности, но считаю, невозможно подготовить грамотных юристов в ТЭПТ. Вообще непонятно, кому нужны юристы со средним образованием, когда наблюдается острый дефицит грамотных юристов среди выпускников ВУЗов. Юрисконсульт в деревню? Не поедет! Вспоминаю, как, создав НИЦ, пригласил через объявление в газете на работу юриста. Принял народного судью (совмещение разрешалось), но он оказался совершенно не готов к конкретным юридическим вопросам, через пару месяцев от него избавились. Теперь Фаломеев работает адвокатом. Думаю, таких юристов в Томске много.

Завершая тему педагогики в ТЭПТ, упомяну такой раздражающий преподавателей фактор как замены. Первый месяц работы я даже не понял, почему люди возмущаются. Преподаватель заболел — его, естественно, замещают. В сентябре не могу дать задание ни в отделении ДО, ни в УДЦ, все на занятиях по 6–8 пар в день. Как же так, по году у всех не больше 400 часов педагогической нагрузки. В первую очередь бюро расписаний выхватывают тех сотрудников, которые постоянно находятся на территории техникума. Причём заменяющий преподаватель ведёт свой предмет, а не предмет заболевшего коллеги (как же оплата за педчасы?). Схема следующая: отсутствует математик, его заменяет историк, химик, филолог и др., причём это может длиться неделями. В результате, историк за месяц-полтора закончил свои занятия, до сессии ещё пара месяцев. Математик что-то начинал, после большого перерыва продолжает. Студент, приходя на занятия, не знал к какому предмету готовиться. Преподаватель обязан минимум два раза в день подходить к доске расписаний и выяснять, не поставили ли его в замену. Даже по телефону не принято оповещать преподавателей о заменах. Порочность системы позволяла легко уходить от жёсткого соблюдения расписания, достаточно позвонить в бюро расписаний, что-то сказать (приболел, командировка, семинар, мама приезжает…) и вопрос замены решался.

Я выступил на педсовете и пытался объяснить, во главе угла должен стоять студент и его интересы, а не преподаватель. Бюро расписаний должно заниматься заменой только заболевших, причём внезапная болезнь может служить причиной замены преподавателем другого предмета на одну пару, а дальше математика должен замещать математик, историка историк. Бюро расписаний регулирует режим работы при наличии в ТЭПТ, скажем, двух математиков так, чтобы у них не проходили занятия одновременно. Замены, не связанные с больничным листом, должны решаться самим преподавателем, желающим подмениться. При этом бюро расписаний ставится в известность. Уверен, количество замен уменьшится в разы. Не каждый захочет демонстрировать возможные педагогические промахи с последующим обсуждением, к тому же в ТЭПТ платят за отработанные часы. На педсовете моё возмущение не вызвало положительной реакции, хотя все ноют и, в индивидуальных беседах со мной согласны. Привыкли! Порочность устоявшейся системы замен настолько очевидна, что обратился к Моисееву. Результат: внешне шумная реакция, громкое воспитание по телефону в моём присутствии заместителя по учебной работе и всё осталось по-старому.

Любопытно, существует дневниковая запись с размышлениями тридцатилетней давности о трудной судьбе преподавателя (бюро расписаний не считается с их мнением) и неправильно расставленных приоритетах в институте: 1 — студент; 2 — аудиторный фонд; 3 — преподаватель. Очевидно, затронутая проблема — вечна для образовательных учреждений, но почему в ТЭПТ фактически противоположные приоритеты? Не на словах, а на деле!

Во второй половине ноября услышал, что начинается период аттестаций сотрудников ТЭПТ, мне тоже надо пройти. Надо, значит надо. Результат неплохо изложен в дневнике «по свежим следам». Цитирую.

09.12.2003 г. Вторник. Очередной финал. Вчера подписан приказ об освобождении меня от должности заведующего отделением, как не прошедшего аттестацию и переводе в преподаватели управленческих дисциплин по 13 разряду. Что произошло?

По порядку. Недели две назад меня предупредили, что надо пройти аттестацию на должность заведующего отделения. Кузнецова взяла с меня данные и подготовила характеристику. Предупредили, надо представить отчёт за прошлый учебный (!) год, за первые месяцы нового 2003–2004 учебного года и предложения по улучшению работы отделения.

Я совершенно не волновался, подготовился, набросал на листке тезисы выступления.

Пятница, 5 декабря. С утра расспросил Пояркову (зам. директора по методической работе), как здесь принято, занимают ли очередь. Всего на аттестацию назначено 6 человек (4 преподавателя и 2 заведующих отделениями). Пришёл в 9:45, сказал, что первый.

Дальше пошли события, проанализированные и оцененные позже. Первой пошла Алдохина (больная). Она вышла, и я попытался зайти, меня отправили, спустя несколько минут объявили, что сначала будут рассматривать преподавателей (?!). Где-то около 13 часов зашёл я. Началось с 10-минутных рассуждений Моисеева, надо ли Эрвина Гельмутовича аттестовывать, он же всю жизнь проработал руководителем. Пояркова: вроде бы надо. А Кузнецовой нет, в командировке.

Вопросы… Немного, но едкие. Я довольно спокойно отвечал. Вдруг Моисеев начал денежный вопрос, якобы за три месяца заработано всего ~ 7 тысяч, а зарплата (моя и Шаговой) больше. Я начал оспаривать, Вам бухгалтерия что-то не то дала. Передал таблицу со своими данными. Моисеев: на следующей неделе соберём совещание по дополнительному образованию, подготовьте цифры. По ходу произошла небольшая перепалка, относительно того, что мы только в ноябре принесли 207500 руб. за проведённый семинар по линии УДЦ. Моисеев начал доказывать, что это другие деньги. Наконец, Моисеев объявил об окончании обсуждения. Я молчком мрачный вышел в приёмную. Минут через пять позвали. Моисеев (суть): комиссия не пришла к единодушному мнению; решили не аттестовать; в течение двух дней он выяснит необходимость аттестации и тогда будет проведена повторная аттестация.

Я молча встал, громко сказал: «Глупо!» и вышел.

Комедия задумана Моисеевым с самого начала, но для меня это был шок. Неясны истинные причины.

Субботу и воскресенье приходил в себя, в понедельник, не разгибаясь, сидел за компьютером…

Сегодня готовился к походу на совещание заместителей (9:00), в 8:40 звонок из приёмной: распишитесь в приказе. Пошёл, прочитал, написал: «Не согласен» и вышел. На совещании, конечно, не появился, хотя в нём я обязан участвовать в качестве заместителя руководителя УДЦ.

В течение часа переписал на диск, всё, что было ценного в компьютере.

И опять в глубоком раздумье: что же делать? Два сотрудника ТЭПТ уговаривают не уходить (надо переждать месяц-два, Моисеев — человек отходчивый). Именно один из них, когда-то убеждал, что мне не удастся с Моисеевым сработаться.

А от официальных властей ТЭПТ никаких попыток поговорить нет.

11.12.2003 г. Четверг,7:39. Как видно по времени, никуда не тороплюсь. А ведь последние дни я появлялся на работе часов в 7.

Вчера с утра зашла Кузнецова, полчаса поговорили наедине. Коротко, она тоже ничего не понимает. Моисеев ей представил, что мнение аттестационной комиссии для него самого оказалось неожиданным. Это же надо! Какое лицемерие! Интересовалась, не останусь ли я работать преподавателем.

Пока мы с Кузнецовой говорили, звонок из приёмной: ознакомиться с приказом. А приказ-то: освободить от должности зам. руководителя УДЦ по совместительству. И подписан исполнительным директором УДЦ Усольцевой М.Л. (искусственно придуманный фиговый листок Моисеева, по последним приказам она — заведующий отделением базового образования в моём непосредственном подчинении). Вот уж УДЦ никакого отношения к аттестационной комиссии не имеет. Помнится, приказ о назначении меня на должность подписан 13 мая руководителем УДЦ Моисеевым…

Я всё-таки причины комедии не понимаю, есть разные версии, но не хватает информации. Позже поразмышляю, тем более что уже придумал название очередного рассказа-очерка: «Увольнение-2 или техникум-2003». И определил характеристику Моисеева: «подлый самодур».

Продолжаю. На очередном «освободительном» приказе (УДЦ) написал: «Нет оснований». Через 15 минут распечатал заявление об увольнении по собственному желанию, в качестве основной причины указал «неуважительное отношение к работникам ТЭПТ со стороны 1-го руководителя техникума».

Написал и заявление на имя главного бухгалтера о переводе расчёта на пенсионный вклад.

Отдал заявление в приёмную, практически очистил компьютер от своих материалов. Съездил домой. Через пару часов взял обходной лист, к вечеру подписал у всех, кроме бюро пропусков (надо сдавать пропуск).

Сегодня должен получить зарплату за ноябрь (завтра же праздник) и попытаться получить трудовую книжку. Интересно, что они туда напишут.

12.12.2003 г. Пятница. Продолжаю описание скоротечной ситуации с увольнением.

Вчера ночь почти не спал, утром поработал на компьютере, в 9 утра позвонил в приёмную: когда можно подойти за трудовой книжкой. Услышал ответ: у Вас последний день 15 декабря (понедельник).

Часам к 10 подъехал в ТЭПТ. Лежит бумажка с указанием зайти в приёмную ознакомиться с приказами. Решил не спешить. Почистил компьютер, «полистал» интернет, практически без интереса. Голова гудела как в августе 2002 г. Часам к 2 пошёл в кассу за зарплатой. Очередь. Зашёл к главбуху передать заявление о переводе в сберкассу расчёта. Оказалось, расчёт уже выписан и находится в кассе. Очередь в кассу не подошла, направился в приёмную расписаться в приказах об увольнении. Спросил, когда можно придти за трудовой книжкой. Согласились выдать прямо сейчас. Побежал на проходную, сдал пропуск, получил последнюю подпись и через 5 минут имел в кармане трудовую книжку, в которой две записи: об освобождении от должности зав. отделением и переводе в преподаватели 13 разряда; об увольнении по собственному желанию.

Дальше получил зарплату и расчёт, всё вместе чуть меньше 15 тысяч рублей. Сказал «до свидания» уважаемым мной в ТЭПТ людям. Зашёл в свой кабинет, написал прощальную записку сотруднице (находилась на совещании у директора), попросил попить чаю в память нашей совместной работы. Положил на записку свой ключ (можно было выбросить, так как сделал его на свои деньги). И всё. В 15:30 я уже сидел за письменным столом в своей квартире.

Завершён очередной этап официальной трудовой деятельности.

Добавлю, эмоциональная «увольнительная» неделя по внутренним ощущениям разделилась на два периода: с 13:00 5 декабря до 8:40 9 декабря и последующий. Первые три дня психику давили публичное моральное унижение, возможность повторной аттестации, внутренний поиск выхода из ситуации. Пытался разобраться в причинах происшедшего и выработать систему поведения в ТЭПТ, размышлял о целесообразности немедленного ухода (в январе начинались занятия в пяти группах). Но не было в мыслях, что так быстро выйдет приказ об освобождении (а причём тогда болтовня Моисеева о повторной аттестации), вроде бы неплохая интуиция меня в этот раз подвела. Увидел приказ, легче не стало, но мысли повернулись в другом направлении, отброшены сомнения в дальнейшем поведении. Поделиться, посоветоваться не с кем, да и не люблю я следовать чужим советам.

В последние два дня работы в ТЭПТ неоднократно излагал собеседникам мысль, сформулированную бессонной ночью. «У любого человека сосуществуют моральная и материальная стороны жизни. У меня всегда впереди моральная: то ли родители так воспитали, то ли советская власть, потому я на старости и нищий…»

В завершение экзотической работы в ТЭПТ попытаюсь оценить плюсы и минусы почти восьмимесячного пребывания в техникуме.

28 декабря 2003 г. случайно встретил одного из ветеранов ТНХК, руководителя второго-третьего (сверху) уровня: «Ой, что творится у нас! Такой бардак»! Вспоминаю, как я тоже постоянно возмущался устно и письменно, в печати, беспорядками на комбинате. Видел и жуликов при власти и тупых «командиров производства» и пьяниц на руководящих должностях и словоблудов. Но всё познаётся в сравнении. Попав 31 год назад на химкомбинат, «нутром» ощутил, что выскочил «из вузовского болота». На химическом гиганте атмосфера взаимоотношений сотрудников в значительной мере определяется технологическим циклом, практически нет времени и возможностей для интриг и подковёрной борьбы, нет времени для длительных рассуждений по конкретному вопросу и «маниловских мечтаний о журавлях в небе». В какой-то момент почувствовал, на комбинате я «в своей тарелке». Здесь предпочитают решать реальные большие и малые проблемы, а не цели за горизонтом. Моё кредо попало в резонанс с потребностями производства, удалось реально увидеть, ощутить полезность и целесообразность собственного труда. По складу характера я, скорей, консерватор, временами долго раскачиваюсь, но если берусь за что-то, то стараюсь довести дело до конца. И ещё. Строгое производство требует руководителя авторитарного типа, не способного гнуться, может быть, (слегка!) сгибаться под влиянием обстоятельств. Других жизнь быстро отбраковывает. Производственные взаимоотношения имеют и негативную сторону. Не случайно девизом книги «ТНХК. Хроника» поставлен афоризм, сформулированный мной в 70-е в борьбе с косностью ВУЗовской системы: «Категоричность в суждениях — признак ограниченности». Удивительно, как афоризм подходит к постановке образования в техникуме.

Полное сравнение ТЭПТ и ТНХК не корректно, слишком разные сферы деятельности, масштаб, государственная значимость, экономика…

Вместе с тем и там и там трудятся люди, управляемые соответствующим менеджментом. Фундаментальные основы менеджмента универсальны, для разных отраслей отличаются в деталях. Поэтому сравнение ощущений труженика (неважно, рядового члена организации или руководителя) вполне корректно. И здесь ТЭПТ проигрывал ТНХК по всем статьям. Навскидку: взаимоотношения начальник — подчинённый, начальник и трудовой коллектив; приказ, распоряжение и их выполнение; работа профсоюзов, защищающих права трудящихся…

Вроде бы, в ТЭПТ не диктаторский режим, иначе директор спрашивал бы непосредственно со своих заместителей и использовал «вертикаль власти». Он же постоянно, на совещаниях заместителей и в личных встречах призывал писать докладные на подчинённых или смежников. Мне это показалось настолько диким, что неоднократно пришлось объяснять собеседникам в ТЭПТ, я никогда не писал «бумаг» с жалобами на своих сотрудников и делать этого не буду. Более того, Моисеев регулярно вызывал рядовых исполнителей, расспрашивал, давал задания и «воспитывал» через голову непосредственного начальника. Удивительно, как в учебном заведении, где чуть ли не половина преподавателей читает курс менеджмента, всё делается вопреки основным положениям современного менеджмента.

Месяц работы в техникуме и я не скрывал от собеседников сложившееся мнение: «ТЭПТ — это колхоз, причём колхоз 1929 года, когда люди ещё что-то могли спрашивать, говорить, но решал и определял уже единолично председатель. А Моисеев — типичный председатель колхоза, современный Давыдов».

В техникуме все привыкли к манере директора править любую «бумажку». Фактически происходит ограничение инициативы: «Что бы ты ни сделал, всё равно я лучше знаю, как». Без конца сам себе противоречил, иной раз не поймёшь, память ли у него страдала или просто «хозяин» вредничал. Поучающие тирады произносились в безапелляционной манере. Попытка сослаться на существующую программу или приказ, в чём-то противоречащих высказыванию директора, немедленно пресекались правильными по форме, лицемерными по сути, рассуждениями о необходимости постоянно развиваться и двигаться вперёд.

Моисеев, как руководитель неплохо поглощал новую информацию — очевидное достоинство. Однако через пару недель работы в ТЭПТ обратил внимание на манеру воспринимать мысль собеседника, не акцентируя внимания, а спустя несколько дней выдавать за свою. Удивился, но тут одна из постоянно поддакивающих сотрудниц, часто общающихся с директором, произнесла блестящую характеристику: «Моисеев — талантливый компиляторщик». Наш человек (россиянин), без конца унижаемый, любит держать фигу в кармане — своеобразная нейтрализация возникающего душевного дискомфорта.

Вторую половину 2003 г. чувствовалась систематическая взвинченность Моисеева (первые два месяца относился ко мне подчёркнуто уважительно), не всегда понятная. По-видимому, всё связано с перспективой судьбы техникума и, прежде всего, лично директора, показательны хаотические скачкЗ вокруг УДЦ. В конце октября он прошёл аттестацию в министерстве, но контракт на будущее с ним не подписан (4 ноября Моисеев мутно объяснял заместителям, что, по крайней мере, до конца учебного года он доработает). В ноябре губернатор объявил: все техникумы Москва «сбрасывает» на содержание в регионы. Ко всему прочему, в марте предстояла очередная аттестация техникума.

Летом я пытался убедить Моисеева в полезности и необходимости объединения с Томским политехническим университетом, имея в виду, непрерывный учебный поток от выпускника 9-го класса, до металлистов высшей квалификации. Конечно, речь вёл о профессиях машиностроительного профиля. Вроде бы сошлись во мнении о необходимости начать с договора о намерениях. Всё осталось на словах, полагаю, Моисеев «не нашёл себя» в потенциально совместной структуре с таким мощным «образовательным локомотивом» мирового уровня, как ТПУ.

Нет сомнения, в России техникум как форма учебного заведения себя изжила. Руководители со средним образованием уходят в прошлое, институты переходят на двухуровневую подготовку, причём первый уровень и замещает образовательную нишу, в советские времена занятую техникумами. В Томске есть примеры объединения техникумов с институтами, самый последний — слияние техникума геодезии и картографии и строительно-архитектурного университета. Приходится только сожалеть, что личные интересы Моисеев ставил выше интересов коллектива техникума с богатой историей.

Кстати, бренд «Машиностроительный техникум», на мой взгляд, гораздо более привлекательный, чем экономико-промышленный. О машиностроительном техникуме знали все томичи, а вот что такое ТЭПТ и где он находится, приходилось долго объяснять. Уверен, направление металлообработки более перспективно для техникума, чем экономико-юридическое. Готовился обстоятельно развить эту мысль на аттестации. Не получилось.

Наступал Новый, 2004 год, а я никак не мог понять, каковы истинные причины скоропалительного (?) выкидывания (по интеллекту и опыту большинство преподавателей, по выражению одного из сотрудников ТЭПТ, «не доросли и до моего пупа») из техникума. Почему заблаговременно не почувствовал опасность? И не принял превентивные меры с целью избежать публичного унижения? Общение в последние дни в техникуме выявило, помимо удивления происшедшим, ряд мнений:

— необходимость освободить средства для приёма нового человека;

— моё неосторожное участие в обсуждении жадности директора;

— желание Моисеева продемонстрировать ещё раз всему коллективу ТЭПТ собственное могущество;

— нежелание иметь рядом человека, знающего себе цену и явно набирающего авторитет среди сотрудников независимостью суждений;

— возможность избежать создания оппозиции самодурству (у меня и в мыслях подобного не было, но недовольных «рабов» в ТЭПТ много, хотя большинство стремилось именно «лизнуть»);

— спонтанная реакция Моисеева на громкую реплику «Глупо!» по окончании аттестации…

Смысла нет продолжать. Честность в ТЭПТ не в чести (извините за тавтологию). Выше, в дневниковой записи, я процитировал завершающую двухсловную характеристику Моисеева, с которой поделился и не встретил возражений с добрым десятком сотрудников ТЭПТ. Тот факт, что самодур, ощущаешь с первой встречи, но то, что такой подлый…

Подлость человека рано или поздно наказывается, к сожалению, чаще поздно, об этом свидетельствует человеческая история. Наказуемость подлости хорошо просматривается в народном фольклоре, не говоря уже о великой литературе прошлого. С другой стороны, обиженный человек отходчив, нельзя жить только на отрицательных эмоциях.

Есть и положительные эмоции, связанные с работой в ТЭПТ.

Главная — хороший персональный компьютер и возможность работы в интернете. Дома у меня старая модель ноутбука с малой оперативной памятью. На работе я за 20–30 минут просматривал больше новостей, чем дома за два часа. Приходил в кабинет рано и, как правило, личные дела в интернете заканчивал до начала рабочего дня, иногда в обеденный перерыв. Не осуществившаяся мечта в ТЭПТ — накопить с мизерных зарплат и приобрести современный компьютер на домашний письменный стол. 23 октября произошёл прорыв в моём общении с интернетом, начал размещать в интернет-библиотеке свои «литературные происки». Представляя себя, записал, цитирую. «…Случайно устроился в некий техникум, главным достоинством которого считаю возможность использовать компьютерную сеть, подключённую оптиковолоконной связью к интернету. Иначе бы и не добрался до библиотеки Мошкова». Интернет-библиотека «потребовала» освоения ранее недоступных мне возможностей компьютера, в частности обработку фотографий. Контакты с библиотекой вынудили меня приходить на работу ещё раньше, в 7 утра, но это «труд в удовольствие». Интерес молодёжи, основного пользователя интернета, казавшийся мне ранее проблематичным, позволил ощутить реальную полезность выполняемой много лет работы, не связанной напрямую с производственными делами.

Второй источник положительных эмоций — педагогическая работа. Повторять выше написанное не буду, жаль, не удалось учебный год довести до конца. Безобразие, когда менеджменту обучают люди, ничего кроме учебного заведения не видевшие. Личный управленческий опыт преподавателю менеджмента нужен не менее, чем трудовой опыт педагогу, обучающему студентов работе на станках.

Жизнь столкнула меня с неким рудиментом советской системы образования, болтающимся в так называемых рыночных условиях в далёкой от Москвы провинции. Думаю, ситуация в ТЭПТ типична для России, а в «менее интеллектуальных», чем Томск, регионах положение ещё хуже. Платное образование развращает руководство учебным заведением (Моисеев — частный случай, кстати, умер в неполные 65 лет менее чем через 3 года, когда техникум уже существовал как колледж), что проецируется на всю деятельность техникума, института, а это, в свою очередь, приводит к снижению требовательности к студентам и выпуску малограмотных специалистов. Кто-то может сказать, на Западе распространено платное образование. Всё это так, но разница между уровнем их платного образования и нашего обратно пропорциональна уровню коррупции в государстве, напрямую зависит от развитости рыночной экономики. Впрочем, средний россиянин (кто это?) мало удивляется существующим реалиям, философски соглашается с Карамзиным — «Воруют!», сам в воровстве участвует по мере возможностей, и убеждён, что его постоянно обманывают. Неважно кто — власть ли, прямой начальник, жена…

----------

Уважаемый читатель! Перехожу к очередной тяжёлой для меня теме, прощальной поездке в Германию. По порядку.

Осенью 2003 г. позвонила Ирина, затем Вельда. Дословно не помню, но смысл: приезжай, отдохнёшь, мы тебе здесь жену найдём. Как я, дурак, клюнул? В конце октября пришёл вызов на 3 месяца (до 14 марта), 09.11.03 г. у меня «на руках» была виза и авиабилет туда-обратно (10–25.01.04 г.). В то время я ещё работал в техникуме и предварительно согласовал с директором двухнедельный отпуск в январе. Постарался «втиснуть» поездку в студенческие каникулы, но так, чтобы захватить 55-летний юбилей Вельды. Чем ближе приближалась поездка, тем больше одолевали сомнения в её целесообразности. Характерная запись в дневнике.

31.12.2003 г…Непонятно, зачем я еду в Германию? Только на могилы родителей. О чём разговаривать? Ныть на судьбу? Какую-то болтовню, «найдём жену», разве можно принимать в расчёт…

В новогодние праздники возникли серьёзные проблемы в семье Юли (семейная жизнь детей, почему они несчастливы в браке при наличии прекрасных внуков — отдельная тема), ночами не спал, готов был порвать билеты. Цитирую дневник.

05.01.2004 г. Через 5 дней самолёт в Германию, а здесь новые проблемы.

В Новогоднюю ночь (я ушёл от Юли в 0:30) Игорь передрался с Витей (племянником), перебили всю посуду, уронили ёлку… Рассказывают все по-разному, вроде бы, Витя — зачинщик (рвался за ножом на кухню, «чтобы Игоря зарезать». Всё произошло утром, часов в 7. К 8 я прибежал и увёл Юлю с Надей к себе, здесь они спали часа три. Часа в 4 Юля пошла с Надей к Лене. Я просил Юлю не ходить пока домой, переночевать у Лены, а утром 2 января (ей на работу) зайти за одеждой. Не послушалась, а часов в 8 уже от Лены звонит мне плачущая (опять конфликт с Игорем, вроде бы ножом ей грозил). Всё это 1 января. На следующий день, у Юли сокращённый рабочий день, я пошёл с ней в их квартиру (Надя осталась с Викой). Пытался Юлю успокаивать. Игорь был дома, я не вмешивался в их разговор, да и не слушал, смотрел в зале ТВ. Минут через 20 Игорь одевается: «Папа, ты идёшь?» Юля недовольно мне: «Подожди меня». Сказал, что поговорю с Игорем. Юля пыталась ему «всучить» собранные сумки, Игорь сказал, ему некуда их отнести.

В принципе, он совершенно подавленный. Я просил его всё-таки «подшиться», раз не может контролировать собственную и выпивку, и никогда не распускать руки на Юлю. Спросил, какие проблемы, немного пожить у матери. Игорь: «У неё сердце…». Сказал, что пойдёт ночевать в гараж. На остановке «Авангард» я пошёл домой, а он к другу Кольке за ключом от гаража. На прощанье я очень просил его не пить.

Пришёл домой, позвонил и поговорил с Юлей, не успел раздеться, появился Игорь (Кольки нет дома). «Папа! Спаси меня!» Я ничего не спрашивал, смотрели ТВ, пили чай. При нём я даже пиво не мог себе позволить. Дал ему постель, сам лёг. Но телевизор спать не давал, в 1:30 попросил выключить. Утром я ушёл в баню, он остался лежать (ключи от квартиры он Юле отдал, а там, в ветровке, ключ от гаража). Пообедали. Я чётко Игорю высказал: Юля и Надя — самые близкие мне люди; я не вмешиваюсь, потому что хочу им добра; ситуацию можно разрешить только добром; составил завещание и записал свою квартиру на Надю, а то вы меня в гроб вот-вот вгоните…

Часа в 4 мы с ним пошли сопровождать Юлю с Надей домой. Юля недовольно морщилась, но я их проводил и вернулся домой.

На следующий день, 4 января, состоялся длинный неприятный разговор с Юлей по ситуации. Она выразила недовольство, что Игорь у меня ночевал. Сказала, что отправила по почте заявление о разводе. Мой монолог продолжался минут пятнадцать (в разброс): ближе Вас никого для меня нет; моё личное отношение к Игорю ты знала ещё до свадьбы, оно не изменилось; изменилась ситуация, у вас Надя, которая любит с отцом возиться; как реально ты собираешься обходиться с Надей? Эту неделю я помогу, а дальше?; если ребёнок заболеет надо брать больничный лист, главное в жизни — ребёнок, а не работа; надо попытаться с Игорем договариваться в спокойной манере, ключи ему вернуть; Игорь имеет юридическое право на треть квартиры; смена замков ничего не даст, в один прекрасный день он вышибет дверь и никакая милиция не поможет, на сегодня у него есть юридическое право на эту жилплощадь; Игорь в таком состоянии, может что-нибудь с собой сотворить…. Юля слушала всё это молча, явно недовольно, но вечером не позвонила.

А у меня голова распухла… Свои проблемы с выяснением смысла существования, а теперь Юля. Ни раньше, ни позже.

3 января позвонила Вельда, говорила, что продлим пребывание в Германии… А теперь… Вплоть до того, чтобы выбросить билеты, но ведь Ирина столько денег затратила, да и я — 15000 рублей.

Память человека с возрастом даёт сбои, напоминает временами «барахлящий» компьютер с чередующимися картинками, забывает внесённое вчера, но хорошо помнит события многолетней давности. В эту 6-ю поездку в Германии я хотел зафиксировать максимум деталей, способствующих большей достоверности «литературных происков». Уже 12 января начал кое-что записывать в ежедневник, но последующее развитие событий выбило из колеи, собирать мысли в кучку пришлось недели через две после возвращения в Томск.

Ганновер. 10.01.2004 г. Китайский ресторан. Эдику 18 лет.

Рядом родители Саша Машкин и Вельда. Справа внизу Нелли.

Итак, 10 января в 6 утра на такси выехал в аэропорт Томска. Самолёт пошёл на Москву по расписанию. Понравилось, что сданную в багаж сумку не надо получать в Москве, а сразу в Ганновере (на обратном пути не так). В Москве находился часа 3, при посадке произошла задержка часа на полтора. Причину выяснил позже. Оказывается, авиакомпания Сибирь стыковала рейсы на внутренних с линиях с заграничными, т. е. самолёты из Новосибирска, Томска, Омска, Кемерово, Барнаула подлетали к Домодедово почти одновременно, а через 2,5–3 часа отправлялись рейсы авиакомпании Сибирь в Мюнхен, Ганновер и Франкфурт. Вот мы, сидя в самолёте, ждали пассажиров опоздавшего рейса из Барнаула. Всё бы ничего, только в ТУ-154, собственности авиакомпании «Сибирь», колени нормально не помещаются, даже визуально заметно, что самолёт использовался не одно десятилетие.

Лайферде, Нижняя Саксония. 10.01.2004 г. Хлебосольный дом кузины Ирины и Геруша Земрау. Геруш слева от Саши Машкина.

Встретили меня Вельда и Саша Машкин. Поехали к Нелли, у неё жил Эдик. В день приезда Эдику исполнилось 18 лет, начали его поздравлять. Я подарил ему красивый (на мой взгляд) итальянский галстук. Эдик удивительно вырос, значительно выше своих родителей. Приятно удивил, отлично разбирается в компьютере. Ему и Нелли показал свой раздел в Самиздате, потребовались буквально секунды(!). Часам к 6 поехали в китайский ресторан отмечать день рождения Эдика. Скромно: Эдик, Нелли с Денисом, Вельда, Саша и я. Пытался выяснить у Эдика, почему нет никого из друзей и подруг, бесполезно. Я выпил маленькую бутылку пива, немного поели. На двух машинах поехали к Ирине в Лайферде. Ирина приготовила манты из баранины, очень вкусно. Выпил 3 рюмки коньяка и пошёл спать: на ногах почти сутки с двумя перелётами.

Утром 11 января посетили тётю Мусю (подробней ниже) и поехали в Папенбург, к 15:00 оказались в жилище Вельды. Вопреки моим ожиданиям, это оказалась не маленькая арендованная квартира, а купленный вновь построенный дом с полезной площадью в 120 кв. метров. Оплата, по словам Вельды, произведена за счёт кредита в 150 тысяч евро, полученного Нелли. Несколько дней пытался выяснить, кто же юридический хозяин дома, по словам Вельды, именно она. Что-то здесь не стыковалось в моём понимании ситуации. В доме на первом этаже большой зал, большая кухня с прилегающей «подсобкой», гостевой туалет; на втором этаже три комнаты и большая ванная-туалет-душевая. Есть и чердак с настеленным полом для складывания ненужных вещей. К дому прилегают 3–4 сотки земли (точней не знаю), на которой предстояло поставить сарай и навес для автомобиля.

Когда Машкин уехал к себе в Ашендорф, Вельда начала «рисовать» трагедию. Вроде бы согласовано, что Саша переезжает в дом, имеет свои две комнаты, и они вдвоём с Вельдой будут выплачивать кредит, дом должен остаться Нелли, Эдику (вот здесь много вопросов: если кредит дали Нелли, то она и хозяйка…). По дороге в аэропорт, когда они ехали меня встречать, Саша неожиданно заявил, что переезжать в этот дом не будет. И эмоции по выплате кредита: дескать, Саша не сможет оплачивать свою квартиру и этот дом. Тем более, он только что купил в кредит машину, дизельный Фольксваген. Первая моя внутренняя реакция: много непонятного, Вельда явно что-то недоговаривает и передёргивает. Кстати, мало что прояснилось и к моему уезду из Германии, просто добавились нюансы.