Предначертание

Соратники Наставника по борьбе стали личной императорской гвардией. Народ, конечно, побаивался их, но ещё больше уважал своих освободителей, и многие крипонцы, особенно молодые и юные, старались быть на них похожими. Они стремились, как гвардейцы, всё делать сами, не прибегая к посторонней помощи.

Конечно, они не смогли стать похожими на легендарных повстанцев во всём, ведь с ними не работал Наставник, который использовал свою систему подготовки только ради того, чтобы создать освободительную гвардию. Но зараза, которая заставляла людей изживать сентиментальные чувства, подражая гвардейцам, уже поразила умы молодёжи (Артуру невольно вспомнились герои американских боевиков со Шварценнегером, Ван Даммом, Сталлоне и др.). Более старшее поколение, конечно, не питало такой слепой слабости к гвардейцам, но на увлечение своих детей смотрело со снисхождением, не видя в этом большой опасности. Лишь некоторые наиболее дальновидные старейшины боялись последствий, но поделать ничего не могли, потому что на их опасения мало кто обращал внимание.

Может, и вправду не случилось бы ничего катастрофического, если бы не последующие события. Наставник правил мудро и справедливо, но недолго. Годы повстанческой войны быстро состарили его, и через несколько лет он скончался, счастливый тем, что цель своей жизни выполнил. Правление и титул Императора он завещал своему ещё молодому и горячему племяннику. Этот человек вместе с Наставником участвовал в освобождении Крипона, но по характеру очень отличался от своего дяди. И самая главная беда была в его властолюбии. При этом он отнюдь не пользовался такой любовью народа, как сам Наставник. Многим выбор Наставника не понравился, но протестовать никто не решился, ведь крипонцы сами подарили правителю титул Императора, подразумевавший право самому решить, кому передать власть.

Однако недовольство новым Императором в народе бродило. И вот тогда-то он, не желая потерять власть, и смекнул, что народом, который избавился от традиции помогать друг другу, гораздо легче управлять. В чём в чём, а в уме новому Императору отказать было нельзя. Он прекрасно понимал, что начинать надо с детей, и его нововведения в первую очередь коснулись школ. Почти во всех школах он поставил начальниками своих людей, которые доблестно вбивали в голову подопечным, что дружить и помогать друг другу — великое зло. Мальчишки, которых всё ещё приводили в восторг легенды о повстанцах, впитывали эту ерунду достаточно охотно. И вот тут-то начало усиливаться недовольство среди их родителей. Они, наконец, начали постепенно понимать, чем грозит такая система воспитания.

Тогда Император пошёл дальше. Он начал создавать интернаты, в которые помещал детей. Сначала только желающих. Недостатка в них не было, и если родители никак не хотели отпускать в интернат любимое чадо, его забирали помимо их воли. После этого крипонцы забеспокоились уже всерьёз. Они собрали на дворцовой площади сходку и потребовали, чтобы Император сменил политику. Император, как я уже сказал, был человеком весьма неглупым и понимал, что запахло бунтом. Он как бы пошёл на уступки и согласился закрыть интернаты. Недовольство народа после этого вроде бы поутихло, но никто не придал значения одному мелкому на первый взгляд факту. Во дворце Императора неожиданно появился странный человек. Он прибыл откуда-то издалека и был не то учёным, не то чародеем. Император принял его у себя во дворце, после чего вдруг этот человек поселился там. Никто не обратил на это особого внимания. Сначала.

Но через год Император неожиданно снова начал открывать интернаты. Более того, детей туда стали забирать уже не только добровольно. Поднялась новая волна недовольства, и народ решил свергнуть Императора. Вооружившись кто чем смог, крипонцы пришли на дворцовую площадь и потребовали у Императора отречься от власти. И тут откуда-то из глубины дворца раздался дикий и не сравнимый ни с чем звериный рык…

Император появился на ступенях дворца в сопровождении того самого учёного-чародея. Он совершенно не выглядел испуганным или озабоченным, скорее даже наоборот. Он делал вид, что вовсе даже и не замечает оружия в руках людей.

И сказал он оцепеневшим от ужаса крипонцам следующее: «Дорогие подданные, я очень рад сообщить вам, что этот достойный человек, которого неблагодарные люди изгнали с его родины, отныне и навсегда войдёт в историю Синей Империи. (Говорят, тогда он произнёс это название страны в первый раз.) Сей достойнейший муж подарил нашей стране защиту от всех врагов на веки вечные. Он сотворил Дракона! Теперь ни один враг никогда не посмеет напасть на нашу счастливую страну». В подтверждение этих слов Императора из дворца снова послышался рык.

Император говорил ещё долго. Смысл его слов заключался в том, что Дракон будет защищать Синюю Империю от внешних врагов, но при случае его можно использовать и для усмирения бунтовщиков, мешающих процветанию страны. И теперь перед страной открыт прямой путь ко всеобщему благоденствию. Единственное неудобство, дескать, заключается в том, что Дракона надо кормить, иначе его поведение может стать неконтролируемым. Поэтому теперь нужно регулярно платить дань скотом на прокорм Дракона. Впрочем, он не привередлив, поэтому не побрезгует и другими мясными блюдами, например, приговорёнными к смертной казни преступниками…

Всё было понятно. Подавленные крипонцы стояли, молча осознавая, что тирания, может быть, ещё более страшная, чем та, от которой освободил их Наставник, на долгие годы устанавливалась в стране, что отныне будет именоваться Синей Империей. Правда, нашлись трое смельчаков, которые позволили себе вслух усомниться в существовании Дракона. В ответ на это Император и Чародей вежливо предложили им проследовать в Главную Башню Дворца, где живёт Дракон, и убедиться самим. Смельчаки вернулись через полчаса наполовину поседевшими и лишившимися дара речи от страха. Двое из них скончались через несколько дней от разрыва сердца. Один прожил ещё несколько лет, но дар речи к нему так и не вернулся.

Более того, руки перестали его слушаться, поэтому он даже на бумаге не смог описать то, что увидел.

С этого момента жизнь стала постепенно входить в уныло-размеренный ритм, и в конце концов пришла к тому, что есть сейчас. Примерно раз в месяц звериный рык, который было слышно повсюду, возвещал о том, что аппетит Дракона требует удовлетворения, и крипонцы спешили на скотный двор Дворца, приводя с собой коров, свиней и прочую скотину. Всё отдавали, только бы Дракон сидел смирно. Сдержал своё слово Император и в отношении приговариваемых к казни преступников. Теперь уже никто не смел противиться установленным Императором порядкам. Обычные школы были закрыты — их целиком заменили интернаты. Детей в возрасте семи лет стали забирать у родителей в эти интернаты и там до самого совершеннолетия воспитывать <достойных граждан Синей Империи>, которые всегда и во всём рассчитывают только на себя и никогда друг другу не помогают, ибо это проявление слабости. Как следствие, люди отучались не только просить о помощи, но и помогать другим.

Зачем, если их помощь всё равно никто не примет?

Восторженные легенды о гвардейцах Наставника активно использовались при воспитании подрастающего поколения, поскольку одной железной рукой удержать народ в повиновении трудно, даже рассчитывая на Дракона. Надо ещё добиться того, чтобы народ сам захотел жить по таким законам. Учителей в интернатах тоже стали называть Наставниками. Надо сказать, Император потрудился на славу, подбирая их.

Уже через поколение его преемник смог увидеть то, чего добивался предшественник. А ещё через несколько поколений всё поголовно население Синей Империи стало представлять из себя людей, абсолютно равнодушных к чьим-либо проблемам, кроме своих, и даже в мыслях не допускавших, что можно кому-либо помогать или просить у кого-либо помощи. Они выпускались из Интерната, полностью готовыми к жизни винтиков, которые днём работают, а вечером предаются плотским утехам и прочим развлечениям, абсолютно не задумываясь ни о каких высших материях. Несмотря на постоянные упоминания о гвардейцах Наставника, нынешние жители Империи не вырастали столь сильными и бесстрашными волками. Скорее, наоборот. Императору это было только на руку. Он и его потомки добились всего, что должно было обеспечить им власть без мятежей.

Впрочем, некоторое количество людей всё-таки воспитывалось по-особому: личные гвардейцы Императора, которые с определённого момента стали называться «Слугами Дракона», и так называемые Ученики Чародея. Их отбирали из обычных детей в возрасте двенадцати лет, помещали в тайные специнтернаты, и никто не знал, что там с ними делают. Слуги Дракона были призваны выполнять функцию наведения порядка по мелочам, ведь не будешь же Дракона по каждому пустяку тревожить, а Ученики Чародея набирались для того, чтобы работать с самим Драконом: кормить и всё такое. Первых учеников набрал ещё сам Чародей-Создатель, и с тех пор некие тайные знания о Драконе передавались от одного поколения учеников к другому. Они жили в Башне и было известно, что для них существует запрет покидать Дворец зачем бы то ни было.

Вот такая жизнь воцарилась в некогда счастливом и радостном Крипоне.

Дурная молва о нём пошла по всей планете, и путешественники стали заглядывать сюда всё реже. Они никак не могли понять, как могла удовлетворять крипонцев такая жизнь. Некоторые даже пытались подбить народ к мятежу, но нетрудно догадаться, что им это не удалось. Они были выданы власти самими жителями Крипона и, видимо, закончили свою жизнь в желудке Дракона.

Однако всё же с самого первого поколения, воспитанного в интернатах, не часто, но регулярно, стали появляться дети, которых не удавалось сделать «достойными гражданами Империи». Для таких детей была построена тюрьма на острове Чёрные Камни, куда их свозили на рудники какого-то вредного свойства. Там эти дети и заканчивали свою жизнь под кнутами надсмотрщиков или от тяжёлой болезни. Несмотря на это, непокорные дети появлялись снова и снова. И вот в одном из интернатов произошло самое настоящее восстание.

Группа мальчишек и девчонок прямо на уроке сказала наставнику, что абсолютно не понимает, почему жить поодиночке лучше, чем помогать друг другу. Наставник грубо обругал их и пообещал, что если они эту дурь из головы не выкинут, то будут для начала жестоко выпороты, а если и это не поможет, то им прямиком дорога на Чёрные Камни.

Однако на Чёрные Камни ребятишкам почему-то не захотелось. Этой же ночью они подкараулили наставника в коридоре, связали его, отобрали ключи и заперли в карцере. Потом они открыли дверь интерната и покинули его, спеша навстречу неизвестной, немного пугающей, но полноценной настоящей жизни. Их новым пристанищем стали джунгли, точнее окраина, ибо сами джунгли были малопригодны для жизни. Ребята понимали, что другого места для них нет. Их везде найдут и, как минимум, отправят на Чёрные Камни. А могут за такое и сразу в пасть к Дракону. В джунглях же их, как и предполагалось, искать никто не стал. Об этом лесе ещё со времён Наставника ходили страшные слухи: непроходимые заросли, топи, хищные звери… Поэтому без крайней нужды в джунгли никто не ходил. Император не без оснований рассудил, что сбежавшие дети скорее всего там не выживут, поэтому тратить силы на их поимку не стал.

Однако окраина джунглей оказалась для жизни вполне пригодной. Заросли были не то чтобы редкими, но вполне проходимыми, болот немного, хищников тоже, зато по всей окраине, причудливо изгибаясь, протекал чистый, как душа младенца, ручей с удивительно вкусной и освежающей водой. Приспособились к жизни в лесу ребята далеко не сразу. Некоторые из них погибли по разным причинам, но в конечном итоге быт в условиях леса наладился, и ребята начали жить, упиваясь вновь обретённой свободой и тем, как хорошо им вместе. Таких слов, как «дружба» и «любовь», они ещё не знали, но всем сердцем чувствовали, что жить вместе, помогая друг другу, гораздо лучше. Да и не могли они без взаимопомощи в трудных условиях леса. Они гордо называли себя «Пионерами», так как первые решились на побег.

А тем временем весть о восстании в интернате будоражила умы воспитанников.

Поскольку в порядке вещей были переводы детей из одного интерната в другой, эта весть моментально распространилась и на другие интернаты. Наставники, увидев в этом немалую опасность, временно прекратили такие переводы, но было уже поздно.

Через некоторое время подобные восстания начали вспыхивать почти во всех интернатах. Ребята просто толпами валили в лес. Кто-то находил Пионеров и присоединялся к ним. Некоторые не могли их найти и приспосабливались к жизни в лесу самостоятельно. Так на разных участках окраины джунглей, а чуть позже и в самих джунглях образовалось много точек, которые стали называть <Кострами>.

Когда и почему, сейчас уже никто не помнит.

Поняв, что недооценили ситуацию, и дело принимает опасный оборот, Император со своей гвардией и наставники встрепенулись. На Лесных, как стали называть Пионеров и других костровитян, было сделано несколько облав.

Поймать их в лесу было не так-то просто, поскольку Лесные уже успели изучить места обитания, как свои пять пальцев. Но они не собирались ни с кем воевать, поэтому не позаботились об оружии, не считая копий из твёрдых древесных пород, да луков со стрелами из ветвей тех же деревьев, сделанных для охоты. Император издал указ, предусматривающий публичную смертную казнь с предшествующей пыткой для любого пойманного Лесного. Дракону, дескать, не обязательно живых преступников, он и свежим трупиком не побрезгует. Стали даже распространяться слухи, что Император не на шутку встревожен и собирается выпустить Дракона на Лесных. Правда, сделано это всё же не было.

Но убегать в лес ребята стали бояться гораздо больше. На это решались лишь наиболее умные и смелые.

Тем не менее, жизнь в интернатах стала абсолютно невыносимой, поэтому убегать ребята всё равно убегали. Только вот страх смерти удерживал от того, чтобы бежать к Лесным. Другим прибежищем беглецов стал причал, где они селились среди заваленных всякими ящиками, рыбьей чешуёй и прочим хламом портовых закоулков.

Император особо не преследовал их: пусть лучше туда бегут, чем умножают число Лесных. Он лишь отдельно издал указ, запрещающий оказывать причальным беспризорникам какой-либо приют. Так, на всякий случай, поскольку мысли помочь кому-либо, а тем более беглецу из интерната и так ни у кого не возникало. Император справедливо полагал, что они сами перемрут от голода, ведь в порту пищу было найти гораздо труднее, чем в лесу. (Теперь Артуру стало понятно, что за мальчишку они пытались спасти, столкнувшись со Слугами Дракона, и почему те были так удивлены.) Лишь когда этих беспризорников становилось слишком много, и они, ошалев от голода, начинали показываться в жилых кварталах, Слуги Дракона устраивали на них облавы.

Пойманных отправляли на Чёрные Камни.

Поняв, что спокойно жить им не дадут, Лесные стали настраиваться на жизнь в условиях постоянных стычек с военными. Они подкарауливали Слуг Дракона, поодиночке или вдвоём забредавших в лес, а иногда даже и под покровом ночи в самом Крипоне. Им нужно было только оружие, но Слуги Дракона живыми не сдавались, поэтому их приходилось убивать, что было сделать не так-то просто.

Боевая подготовка гвардейцев была ого-го, и взять их можно было только числом.

Но другого выхода у ребят не было: либо они, либо их.

— Вот, собственно, такова ситуация, — закончил рассказ Сильвестр, — ты находишься у Костра тех самых Пионеров. Жаль одного: не получается объединиться. Эта зараза боязни принимать чужую помощь уже настолько всех поразила, что даже у Лесных каждый Костёр живёт сам по себе. На одном костре все друг другу помогают, но не дай бог принять помощь от кого-то с другого Костра. Только информацией обмениваемся.

Сильвестр замолчал. Артур несколько минут молча сидел, переваривая услышанное.

— Послушай, — наконец сказал он, — ты говоришь так, как будто за всем этим со стороны наблюдал. Ведь у человека, которого бы воспитывали так, как ты рассказал, даже в мыслях не появилось бы всё вот так разложить по полочкам, как ты разложил.

— Я чужестранец, — слегка жёстко ответил Сильвестр, — а в той стране, из которой я родом, дружить и любить никто не запрещает, поэтому я могу посмотреть на всё, что происходит здесь, объективно.

Вновь наступила тишина. Артур мельком отметил, что для жителя средневековья Сильвестр употребляет слишком много умных слов, но нашёл для себя объяснение этому в том, что, наверное, родина Сильвестра ушла в своём развитии гораздо дальше, чем деспотичная Синяя Империя. И вообще каким-то странным ему Сильвестр казался. Какое-то непонятное чувство, которое Артур никак не мог объяснить, владело им в отношении Сильвестра. Тишину прервал резкий голос Лота.

— А теперь, Артур, приготовься к самому худшему. То, что рассказал тебе Силь, это всё так, но тебя это мало касается. А вот теперь… В общем, долгое время Дракон был непривередлив к пище, его кормили скотиной и преступниками. о вдруг почти сразу после прихода к власти нынешний Император, отличающийся, кстати, едва ли не наибольшей из всех правивших страной Императоров жестокостью, объявил, что теперь Дракону непременно требуются в пищу молодые симпатичные девушки: примерно, одна в неделю…

Воцарилась тишина. Все напряжённо ждали, пока до Артура доходил смысл сказанного. Примерно с полминуты им владело оцепенение… Потом он взорвался, словно ящик динамита.

— Гады!!! — заорал он. — Я вам поверил, а вы увели меня из города, и теперь она погибнет!!! Я думал, вы друзья, а вы…

Артур редко матерился, но сейчас поток нецензурных по земным понятиям выражений хлынул из его уст водопадом. Лица ребят остались абсолютно бесстрастными. То ли эти слова на язык Синей Империи не переводились, то ли вожаки Пионеров были заранее готовы к такому излиянию. Артур попытался вскочить, но крепкая рука Сильвестра удержала его на месте и, кажется, слегка привела в чувство.

— Наругался? — с лёгким оттенком раздражения сказал он. — А теперь успокойся, и давай поговорим серьёзно. Ну и чем бы всё закончилось, если бы мы не вмешались?

Думать не только сердцем, но и головой надо. Тебе, как ты уже имел возможность убедиться, и с одним военным было бы непросто справиться, а их вечером по городу целая толпа шастает. Ты бы и девчонке своей не помог, и сам бы сейчас сидел в дворцовой темнице и ждал, когда дойдёт очередь Дракону тобой полакомиться. Глупо подставлять свою голову без всякой надежды на успех.

— Вам легко говорить, — еле слышно произнёс Артур. Бешенство отступало и сменялось чувством горькой безнадёжности. В горле образовался комок. — А я ведь теперь жить на этом свете не смогу, если не спасу её.

— Не думай, Артур, что только у тебя такая беда, — вступила в разговор Юнна. — Позавчера Слуги Дракона схватили двух наших девчонок, которые неосторожно подошли слишком близко к городу. Одна из них — вот его девушка, — Юнна показала на Ника, лицо которого при этих словах исказилось выражением неподдельной боли, — а другая — сестра Волчка.

— Сестра Волчка?! — чувство горечи у Артура даже на миг сменилось чувством сильного удивления. — Что-то по его беззаботному поведению незаметно было, чтобы он переживал. Или ему всё равно?

Лот хмыкнул.

— Да не говорят ему пока. Сказали, что она ушла к другому Костру на переговоры. Он сестру уж никак не меньше любит, чем ты свою Олю. Ему скажи только, фиг кого послушает. Тут же ночью спасать удерёт. У него с башней ещё хуже, чем у тебя…

— Мы вообще мало кому об этом пока рассказали, — снова вступил в разговор Сильвестр, — чтобы лишней паники не было, пока не решим, как быть. С ними третья девчонка была, Снежанка. Они втроём за травами пошли, а близ нашего Костра уже всё обобрали давно. Вот они и забрели слишком близко к городу. А когда их Слуги Дракона обнаружили, Снежана как раз по своим делам отошла, и её не заметили. Услышала крик, разглядела, что происходит, затаилась, потом прибежала, нам с Лотом рассказала, и мы попросили её пока не болтать и делать вид, что ничего не случилось. (Артур машинально отметил про себя, что за ужином это у неё получалось не слишком виртуозно.) Лишь некоторым наиболее умным и надёжным мы про всё рассказали. Вот так.

— И что же теперь, — спросил Артур после некоторого молчания, — вы позволите им отправиться на съедение Дракону? Нет никакой надежды их спасти?

Ещё минута прошла в тишине. Наконец заговорил Ник.

— Нет, Артур, мы не можем позволить это так просто. По крайней мере, мы попытаемся их спасти. Но опыт показал, что нельзя на такое дело идти, всё как следует не рассчитав. Понимаешь, сначала Слуги Дракона наших девчонок не трогали, а брали подрастающих из интернатов. Но потом, видимо, решили, что не стоит уменьшать количество «добропорядочных граждан». Император начал платить дополнительное жалование тем военным, которые приводят девчонок. Причём, чем симпатичнее девушка, тем выше награда, а за девчонок из Лесных, то есть из нас, ещё и дополнительную плату. И Слуги Дракона начали захаживать в лес. Всё-таки кем-кем, но трусами их назвать нельзя. Тем более всем уже и так становится понятно, что окраина джунглей ужасам из легенд мало соответствует. Ночью они, правда, редко суются, потому что знают: в ночном лесу мы их победим запросто, так как всё здесь знаем, а они не знают, а вот днём… Короче, начали они захватывать девчонок с нашего Костра, да и с других тоже. Но мы и Костёр Зелёного Листа страдаем больше всех, так как довольно близко к городу находимся.

Несколько раз мы, да и другие Костры пытались своих девчонок освобождать, только ни разу не вышло. Слуги Дракона — это тебе не котята. Их воспитывали по системе, разработанной ещё Первым Императором: они и физически сильны, да и не из пугливых. Плюс к тому проход к тюрьме очень сложен и извилист, как разведчики сообщали, и это дополнительная трудность. Говорят, один раз двое из десяти пробравшихся во дворец под покровом ночи всё-таки достигли дверей тюрьмы, но открыть её не смогли и погибли перед самой дверью. Все остальные попытки заканчивались гораздо раньше. В одной из таких вылазок погиб наш прежний вожак Криг. Но вся загвоздка состоит в том, что остальные Костры наотрез отказываются принимать военную помощь друг от друга, да и от нас в том числе, хотя по силе мы, пожалуй, мощнее всех. И взрослых ребят у нас больше, и оружия, и выучка лучше. В общем, долго мы думали, как ни крути, ясно одно: всё не безнадёжно, но шанс добиться успеха в этот раз очень невелик. Есть только один способ его реализовать — убедить остальные Костры действовать сообща. Слуги Дракона девушек загодя запасают, так что около недели у нас есть. Если мы сможем договориться с другими Кострами, значит, шанс появится, если нет, значит, всё, на что мы будем способны, — это повторить подвиг Крига…

Сильвестр поднялся.

— Хватит. У Артура и так уже голова пухнет от обилия информации. Сейчас ему надо поспать. Утро вечера мудренее.

Глава 5. Волчок

В шалаше, куда отвели Артура, кроме него спал Волчок и ещё двое маленьких мальчишек. Артур чувствовал дикую усталость, но заснуть никак не мог. Всё, рассказанное ребятами, а в особенности мысли о том, что угрожает Оле, не давало уснуть. В какой-то момент он почувствовал духоту. «Нужно хоть немного подышать воздухом», — решил Артур и вылез из шалаша наружу. Была тёплая тёмная ночь.

Артур сел на ещё не успевшую остыть землю, прислонился спиной к дереву и поднял голову вверх. Над ним было небо с мириадами ярких и не очень ярких далёких звёзд, которые так вдохновляли Артура на родной набережной. Но до звёзд ли ему сейчас?

И тут Артур почувствовал знакомое тепло в кармане рубашки с левой стороны груди. Небесные силы! Несмотря на существенную неординарность того существа, что сейчас находилось у него в кармане, он почему-то постоянно о нём забывает. Это довольно странно, особенно если учесть, что именно Звёздочка явилась в общем-то причиной, а может быть, и виновницей происходящих событий. Или эта забывчивость тоже обеспечивается энергетической программой Звёздочки?

Звёздочка беззвучно выпорхнула и, как прежде, повисла в воздухе перед глазами Артура. Смешанное чувство овладело им. Кто-то внутри пытался заставить Артура возненавидеть Звёздочку, сделать так, чтобы она погасла, усилием воли отнять у неё всю энергию, которую сам дал когда-то. Но у этого «кого-то» ничего не получалось. То ли Артур уже настолько привык ждать от звёзд исключительно хорошего, то ли просто никаких сил на дополнительные чувства у него уже не осталось. Он лишь устало и грустно улыбнулся. Звёздочка заговорила первой:

— Артур! Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. В глубине души ты считаешь, что я виновата во всём случившемся. Но это не так. Здесь нет вины.

— А что есть? — с вялой безнадёжной тоской спросил Артур. — Ты спасла нас там, в Новом Районе, а выходит, что зря. Здесь всё оказалось ещё страшнее. Шансы спасти Олю почти нулевые, а то, что, скорее всего, случится дальше, гораздо страшнее того, что могло случиться там, на Земле. А я? Я ведь теперь уже не смогу жить, если не спасу её. У меня осталось два пути: либо спасти, либо погибнуть при попытке сделать это. Выходит, ничем ты не помогла мне, Звёздочка. Я не виню тебя; ты, наверное, не всесильна. Может быть, существует ещё Судьба, которая сильнее вашей звёздной магии. У меня нет ненависти к тебе, у меня даже сил на отчаянье не осталось. Только горечь безысходности…

— Нет, мой юный друг! — голос Звёздочки стал резче и твёрже. Нотки детской наивности в её голосе всё больше сменялись нотками умудрённого жизнью взрослого.

— Никакой такой Судьбы, которая всё решит за тебя, не существует. Существуют вполне материальные живые звёзды, которые могут помогать, но только помогать. Ни одна звезда при всём своём желании не сможет помочь человеку, если он ждёт у моря погоды и ничего не пытается сделать для достижения своей цели. Ты хотел Любви? Я создала условия, в которых ты способен её добиться. Но дальше ты должен приложить усилия сам. Моя энергетическая программа подсказывает мне, что ты сможешь, если будешь стараться, и шансы совсем не так малы, как кажется. А ещё она подсказывает мне, что во всём происходящем кроется какая-то тайна, которую не знаешь ни ты, ни Пионеры. А ещё она подсказывает мне, что моя помощь тебе пока не закончена, и ты будешь мне благодарен. А ещё… а ещё… ой!..

В шалаше послышалось шевеление, и оттуда показалась взъерошенная голова Волчка. Звёздочка поспешно вернулась в карман к Артуру и потухла. Волчок выбрался из шалаша, зябко передёрнул плечами, так как уже потихоньку начинало холодать, и сел рядом с Артуром, скрестив ноги по-турецки.

— Волчок, ты чего не спишь?

— Не хочется. А с кем это ты сейчас разговаривал?

Врать этому забавному пацанёнку не хотелось, но и рассказывать про Звёздочку тоже. Во-первых, рассказывая, пришлось бы пережить всё произошедшее заново — и так крыша едет. А во-вторых, неизвестно, как сама Звёздочка отнесётся к этому.

Артур выбрал нечто среднее.

— Понимаешь, я не могу тебе объяснить. Можно считать, что это воображаемый друг.

— Ну, если не хочешь, то не надо, — неожиданно легко согласился Волчок и музыкально застучал зубами.

Подумав, Артур обнял его за плечи и придвинул к себе. Волчок послушно прижался к Артуру, и так они сидели где-то несколько минут. Потом Волчок снова зашептал:

— Артур, знаешь, а ты мне сразу понравился. Я хочу, чтобы мы подружились. Крепко-крепко. А ты хочешь?

Вместо ответа Артур улыбнулся и легонько потрепал Волчка по взъерошенной вихрастой голове. Ему было так хорошо рядом с этим мальчишкой, что даже тревога за Олю на время спряталась где-то в глубине. Братская нежность заполнила всю его душу. Волчок ещё плотнее прижался к Артуру и, словно угадав его мысли, продолжил:

— Знаешь, у меня в интернате брат был. Он на три года старше, мне только четыре было, когда его забрали, но я запомнил. И так получилось, что меня потом в тот же интернат определили. Я его сразу узнал, обрадовался, а ему уже всё равно было. Я с ним дружить хотел. Я тогда ещё не знал, что значит «дружить», это мне уже здесь объяснили, просто чувствовал, что хочу быть всё время с ним: вместе играть, сидеть за одной партой, спать на соседних кроватях. А он смеялся надо мной, колотил даже иногда. А я всё равно его любил. А когда нам рассказали о Кострах, и мы с сестрёнкой, Ником и Клодом решили сбежать, я его с собой звал. А он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Меня тогда Клод чуть не побил, потому что думал, что Васил (так моего брата звали) нас выдаст наставнику. Но он не выдал. Наверное, потому что всё-таки нас одна мама родила… Артур, ты чем-то на него похож.

Артур слушал и думал, что теперь в этом странном мире, кроме Оли, есть ещё по крайней мере один человечек, за которого он пойдёт в огонь и в воду.

— Кстати, о том, что Линка моя сестра, тоже он мне сказал. Её-то я уже не помнил… Вредная. Ушла на другой Костёр и даже фиг попрощаться подошла. Когда вернётся, я на неё надуюсь на две недели.

Артура вновь обожгло. Знал бы Волчок, где сейчас на самом деле его сестра, и что её ожидает вместе с Олей и подругой Ника.

— Артур, а хочешь, я тебе в знак своей дружеской верности тайну открою? Только не говори никому, ладно?

— Хорошо, Волчок, не скажу.

Мальчишка придвинулся ещё ближе и сказал в самое ухо:

— А Юнка по уши влюблена в Сильвестра. Я сам видел, как они целовались…

Артур прыснул. Нет, что ни говори, а мальчишки, они на всех планетах одинаковые. «Тили-тили-тесто, жених и невеста».

— Волчок, а ведь нехорошо подглядывать.

Тот смутился:

— Но я же не специально. Я пописать пошёл, а тут они…

— Ладно, Волчок, пошли спать, а то поздно уже.

Они осторожно, чтобы не разбудить никого, залезли в шалаш.

— Можно я лягу с тобой под одним одеялом? — прошептал Волчок, не дожидаясь ответа, нырнул под одеяло к Артуру и прижался к нему. Артур обнял его, и так в обнимку они через несколько минут заснули.

Часть III. Победа и поражение

Глава 1. Костры

В эту ночь Артуру снились хорошие сны. Как будто всё уже позади: Лесные атаковали Дворец Императора, не встретив особого сопротивления, потому что Слуги Дракона на самом деле оказались трусами. Девчонки были вызволены из плена, Артур с Олей вернулись домой, наступило лето. И вот они вместе гуляют по городу, вдвоём ходят в лес, катаются на аттракционах, загорают, плещутся в озере. Вот они прыгают в воду с пирса. Артур уже в воде.

«Смелей! — кричит он Оле. — Это совсем не страшно». Оля сначала боится, а потом разбегается и прыгает вслед за Артуром, поднимая фонтан брызг…

Когда Артур проснулся, солнце стояло уже высоко. Волчка и остальных мальчишек в шалаше не было. Некоторое время Артур сидел, закрыв лицо руками. Бывает невыносимо больно, когда просыпаешься после доброго хорошего сна и понимаешь, что всё было не по правде. Но при этом, однако, возрастает решимость бороться за то, чтобы этот добрый сон сбылся наяву…

Артур спешно вылез из шалаша, опасаясь, что пропустит что-то важное. У костра ещё стояла посуда с остывающим завтраком. Заметив Артура, девчонки, хозяйничавшие у костра, сразу засуетились, положили ему полную миску незнакомой каши из какой-то местной крупы напополам с ароматной травой и налили чашку ещё горячего напитка, отдалённо напоминавшего по вкусу зелёный чай.

Наскоро управившись с завтраком, Артур начал внимательно наблюдать за жизнью Пионеров. Сначала он стеснялся задавать много вопросов, боясь показаться слишком назойливым. Но на все заданные вопросы ему отвечали вполне охотно и дружелюбно, поэтому скоро Артур осмелел. Чем мог, помогал. Сначала пытался помочь девчонкам, но потом подбежал Волчок и сказал, что не дело парню женской работой заниматься.

За это он был удостоен игрушечной оплеухи от Юнки. Отбежав на безопасное расстояние, Волчок показал ей язык и утащил Артура в кучку младших ребят, которые занимались изготовлением стрел для луков из стволиков какого-то местного кустарника с удивительно прочной древесиной. Эту братию и расспрашивать ни о чём не нужно было. Они, радуясь новому товарищу, охотно и наперебой рассказывали обо всём сами.